Всю ночь после побоища он помогал лоримам носить раненных и перетаскивать убитых. Кровь… Кровь… Кровь…

Повсюду смерть. Это останется с ним на всю жизнь. И еще не раз лица погибших приснятся ему. Плачь и рыдание жен, матерей, детей погибших. Разрывающие сердце стенания раненых. Этого не забыть…

Урон, нанесенный тарками лоримам, был огромен. Точного числа погибших еще никто не знал. Правда, смертельно уставшему юноше казалось, что их тысячи. Складывалось такое впечатление, будто тела воинов пропустили через гигантскую мясорубку. Ксандра несколько раз вывернуло. Голова кружилась, руки дрожали, а на глазах стояли слезы. Слезы боли и обиды. Юноша плакал по погибшим. Плакал, потому что не мог сдерживать чувств давящих его сердце и душу…

В середине ночи к бродящему среди мертвецов Ксандру медленно подошел тощий старец, опираясь на длинный, будто свитый из двух ветвей посох. Его длинная седая борода спадала на грудь. На испещренном глубокими морщинами лице застыла маска глубокой скорби, а в глубоких мудрых глазах старика юноша увидел понимание.

За спиной старца стоял паренек лет восемнадцати-девятнадцати. Он всячески старался поддержать, или если в этом появится надобность прийти на помощь старику.

Седобородый, глядя прямо в глаза Ксандру, произнёс, протягивая свою худощавую руку в приглашающем жесте:

— Пойдём, чадо. Зрю я, отдых тебе необходим. А здесь найдется, кому продолжить…

Юноша, не задумываясь над тем, кто и как здесь будет продолжать, последовал за стариком. Щит привычно висел за спиной. Шеттир и принесенный ему каким-то мальчишкой лук покоились там же. Руги, так превосходно послужившие их хозяину, отдыхали в ножнах на поясе. Броня, шлем, наручи, да и вся одежда требовали тщательной чистки. Но эти заботы никак не волновали сейчас молодого человека. Он думал совсем о другом. Казалось, что на той поляне в Ледяном лесу, где тарки растерзали мужчин и детей из селища Наримы, смерть открылась ему в полном своем обличии. Но нет. Этот бой показал, что предстоит еще многое узнать о жизни и смерти.

Мог ли предположить простой мальчишка, что на него свалится так много всего? Всё о чем мечталось: путешествия, тайны мира, расшифровка древних манускриптов — все кануло в небытие. Не будет этого ничего. А будут бесконечные войны, борьба за власть и смерть, смерть, смерть…

«Может бросить все?! Забиться в какой-нибудь угол этого кровожадного мира? Спрятаться от ответственности? Жить охотой. Построить маленький домик на берегу речки. А? Кто меня найдет? Да и кому я нужен? Отец и мать погибли двести лет назад, а вместе с ними и империя. Магнус? Крис? Гард? Мирлон? Где они теперь? Что ждет меня там?» — мысли надоедливыми мухами одна за другой атаковали разгоряченный кровавым зрелищем мозг.

Между тем он не заметил, как, идя за стариком и его, по всей видимости, помощником или слугой, они подошли к огромному зданию. Каменные глыбы мощных стен имели четкие линии. Замысловатая резьба на их телах заметно отсвечивала красным светом. Юноше ничего не стоило перейти на новое зрение, открывшееся ему перед боем. Глыбы, из которых было построено здания, скорее всего похожего на какой-то храм или что-то вроде того, знакомо светились красным пламенем, как и стены города. От них веяло Силой, причем немалой.

Еще не войдя внутрь этого поистине могучего здания-монолита, юноша всем телом ощутил знакомое тепло. Привет из Ледяного леса. Внутренне назвав эту постройку «храмом», Ксандр откровенно восхищался этим колоссальным строением. Такого он еще не видел ни на одной картине, фотографии или фильме. Простота, граничащая с чем-то необъяснимо-грандиозным — вот что первым приходило в голову молодому человеку. Впечатление было таким — будто кто-то гигантский взял своими руками огромный кусок скалы и выдолбил из него этот «храм». Перед входом, словно два неподвижных стража, высились колонны. Если бы человек десять взявшись за руки, надумали бы обхватить эти колоссы — то вряд ли у них что-то получилось бы. Каменная поверхность ступеней, пола, колонн и стен была идеально отшлифована.

Внутри храм отлично освещался. То, что это именно храм сомнений больше не было. Несмотря на позднее время, здесь находилось много людей разных полов и возрастов. Некоторые преклонили колени, некоторые — просто стояли с закрытыми глазами. Лоримы молились.

Никто не обратил внимание на вошедших. Юноша, сопровождавший седобородого, затушил факел и резво побежал куда-то вперед. Шум его бегущих шагов потонул в многоголосом шепоте молящихся.

Ксандр восхищенно вертел головой, рассматривая внутреннее убранство святилища. Потолок оказался намного выше, чем это представлялось снаружи. Своды поддерживались множеством колонн поменьше входных. Каждая несла на себе плетение необычных букв или знаков, светящихся тем же красным светом. Новое зрение было без надобности, потому как оно слилось с обычным. Как бы Саша не смотрел на все вокруг — вид и цвет не менялись.

— Это одно из немногих мест, где истинное зрение сливается с обычным, — неожиданно заговорил старик. От его слов юноша вздрогнул. «Откуда он знает? — пронеслось в голове». Старик устало улыбнулся. Он будто прочел мысли удивившегося Ксандра:

— Не удивляйся, чадо. И не волнуйся. Очень не многие могут распознать каким взором сейчас пользуется его собеседник. Я, например, могу. Да еще несколько Серед. Немного нас, — юноше показалось, что последние слова старик произнес с сожалением.

— Кто вы? — спросил он у старика.

— Мое имя Ваянар. Я — Высший друид этого Храма Творца, — ответил спокойно старик. «А вот и церковная власть» — подумал Ксандр, а вслух произнёс:

— А мое имя — Ксандр, сын Родэрика из Меленвиля.

— Я знаю, чадо. Аная мне много о тебе рассказала. Только она еще не все знает о тебе. Ведь так? — глаза друида, казалось, проникали насквозь. Саша промолчал. — Я не буду сейчас донимать тебя расспросами. Тем более, уже возвращается мой ученик Ауд. Он проведет тебя туда, где ты сможешь отдохнуть и смыть с себя всю грязь и кровь.

Когда к ним подбежал Ауд, он поклонился Ваянару и указал Ксандру рукой направление, куда нужно было идти. Друид напоследок бросил уходящему принцу:

— Надеюсь, чадо, что мы продолжим начатую беседу.

Саша, не зная почему, слегка поклонился старику и ответил:

— Непременно.

Уроки Магнуса по этикету стали всплывать наружу.

Ауд, молча вел принца через пустынные коридоры храма. Иногда по пути им встречались мужчины одетые точно так же, как те трое на пристани. Кстати, Ваянар и Ауд были одеты также. Те же хламиды, пояса-верёвки и на головах узкие ремешки, придерживающие волосы.

Путь занял немного времени. Они подошли к небольшой двери, и ученик друида распахнул ее. За дверью оказался большой зал, в котором находились три больших бассейна. Вырубленные в каменном полу, наполненные, судя по пару, горячей водой они манили своей чистотой и теплом.

— Здесь ты можешь помыться, — сказал Ауд, уже раздевающемуся принцу. — Одежду можешь отдать мне — ее вычистят и постирают. А пока, — он протянул аккуратно сложенную хламиду, — оденешь вот это.

Поблагодарив заботливого юношу, Ксандр буквально содрал с себя грязные и дурно пахнущие вещи. Не долго думая он прыгнул в горячую приятно обжигающую воду, окатив брызгами стоящего рядом Ауда.

Спустя часа два к окончательно размякшему и распарившемуся Ксандру пришел Ауд и предложил проследовать за ним. Так в середине ночи принца разместили в каком-то бревенчатом доме, изучать который у него уже не было сил. Добравшись до деревянного ложа, застеленного шкурами он, сгрузив весь свой арсенал на пол в углу, упал и мгновенно заснул…

* * *

Утро второго дня, после побоища в лагере стрелков, выдалось на редкость пасмурным. Небо затянуло свинцово-серыми тучами. Солнце не желало пробиваться сквозь эту непроницаемую преграду. Все говорило о том, что вот-вот пойдет дождь. Может быть, в этот самый момент, уже первые капельки дождя сорвались с туч в свой последний полёт.

Вокруг было тихо и мирно… Тишина утренней дрёмы нарушалась только редкими окриками часовых.

Ксандр уже проснулся. Он стоял на крыльце бревенчатого дома и глубоко вдыхал свежий влажный воздух.

Пока юноша, еще в день прибытия, на пристани, чувствовал себя брошенным и одиноким, Нарима приобрела ему несколько новых рубах из лонна, так лоримы называли материал похожий на льняной. Также стараниями ведуньи в скудном гардеробе принца появились две пары просторных штанов. Первые из того же лонна — только поплотней, а вторые — из мягкой кожи какого-то морского животного, Ксандр не помнил точно какого. Далее из той же кожи, но грубее отделанной, Нарима подобрала своему спасителю куртку, по длине на две ладони ниже пояса. Завершали список обновок пара сапог особо понравившихся Ксандру. Сшитые из кожи гароны, они плотно облегали ногу почти до колена. Легкие, абсолютно не скользящие на влажных от росы ступенях, сапоги, очень были кстати после тяжелых обитых сталью земных ботинок. В новой одежде он чувствовал себя лёгким и невесомым.

Юноша, потянувшись и глубоко зевнув, присел на верхнюю деревянную ступеньку крыльца…

Странная бурная реакция лоримов привела Ксандра в замешательство, настолько неожиданной она была. Он ожидал всего чего угодно, но только не этого. Люди смотрели на него с надеждой в глазах — и это очень коробило его. Если Нарима была права по поводу того глупого пророчества о белом воине якобы пришедшем спасти весь их народ, то Ксандр, откровенно говоря «попал, как кур в ощип».

Кстати о той же Нариме. Наверняка ведь поучаствовала в распускании слухов и сплетен. Юноша чувствовал себя не в своей тарелке. Всего пара часов прошло с момента его появления в Хирмальме, и он уже в центре внимания. Прощай домик у речки и тихая жизнь…

Нарима, оставив девочек на попечение родичей, которых с её слов оказалось в Хирмальме немало, теперь постоянно находилась рядом с ним, поила его какими-то отварами из трав, с её слов помогающими восстановлению истощенного организма. Она каким-то образом завоевала доверие друидов, получив от них дозволение, находиться в храме, (ведь дом в котором жил юноша находился на заднем дворе святилища), и теперь неустанно, будто заботливая наседка опекала Ксандра, как своего маленького птенца. Как ни странно, но её забота не тяготила юношу. Может, именно это и было то, чего так не хватало молодому человеку, выросшему в сиротском приюте…

Почти весь вчерашний день он проспал. Пока спал, к нему уже приходили Унай с мальчишками, но ведунья не дала разбудить. Да и не проснулся бы он — спал как убитый. Что было удивительно. Раньше хватало и нескольких часов. Еще одна особенность организма. Может, все дело в том, что тело находясь в лесу в постоянном боевом режиме, теперь в безопасности восполняло растраченные резервы. Эх, кто бы объяснил! «Нужно будет с Ваянаром поговорить — уж он то должен знать, что к чему» — думал Ксандр, сидя на ступенях и зевая.

«И вообще — необходимо подвести итоги. Итак, что мы имеем. Тело постоянно изменяется. Это факт. Я быстрее стал контачить с Силой. Теперь не нужно дуться в праведном гневе или обделываться при появлении страшных зверушек. Поток сам врывается в тело именно тогда, когда я сам хочу. Дальше… Новое зрение. Мне нравится. По крайне мере, как говорил наш тренер по баскетболу, я вижу «поляну». То есть видно, что к чему. Те же шайты, например, теперь мы знаем, кого валить первыми. Нужно будет об этом с Альди потолковать. Мужик он вроде с понятиями. Дальше…

Мои ножи. Спасибо Крису еще раз! Если бы не они, то лежать бы мне и отдыхать от дел королевских. Нарима сказала, что те непонятные иероглифы на ножах — это руны. Только она их не понимает, потому, как руны эти подземники сварганили. Одну мне удалось понять, как ни странно. Значок похожий на небольшой спиралевидный смерч имел название — Ветер Силы. Только что он обозначает? Вопрос номер раз к друиду. Дальше…

Что за руны на камнях из пещер Ледяного леса? Понятно, что защита, но только кто нанес их? И вообще, нужно поспрашивать у Ваянара о Силе, — дед вроде в теме. Дальше…

А дальше непонятно. Они, что здесь собрались так вечно сидеть, пока гориллы не вымрут? Городские стены серьёзной толщины, если не ошибаюсь, метров пять не меньше. Высота тоже приличная метров пятнадцать-шестнадцать. Кто-то строил этот город с умом. Читал как-то, что в средневековых замках стены имели метра два в толщину. А тут пять. Правда почти у всех земных замков имелось по две, а то и три стены. Здесь же непонятно… Может не достроили… Но, так же нельзя сидеть. Вон «лешие» вроде как рвутся на вылазку. Почему не дать людям пошалить? Дальше…

Четыре больших башни. Только без площадок для противоосадных машин. Странно… Не увидел ни одной машины. Да и из стрелкового оружия только луки. Ни одного арбалета или стреломета. Нужно будет разобраться.

Да и еще… Что они тут вместо масла используют? Какая-то странная жидкость бурого цвета. Без запаха. Горит долго и ярко. Быстро вспыхивает. Такого еще не видел. Возьмем на заметку. Непонятно… Почему не додумались лить это «масло» на уродов со стен? Подогрели до состояния кипения. Я уже попробовал. Немного отлил и вскипятил на огне в котелочке — ничего. Не взорвалось. Даже не воняет. Поставили здоровые чаны, да под ними костерок разожгли, только аккуратно и давай со стен поливать уродов. Потом товарищ посылает горящую стрелу, и коллектив наслаждается пионерским костром. Дальше…»

Дальнейшие мысли перебила, появившаяся из внутренней двери храма, Нарима. Она несла в руках большую корзину с едой. «Вот и завтрак, — подумал Ксандр, вставая с влажной ступеньки».

Помог ведунье с корзиной, из которой чудесно пахло, заставляя желудок весело урчать. На столе появились здоровый на килограмма три каравай хлеба и круг сыра, молоко, вяленое и копченое мясо, несколько видов овощей и даже похожие цветом на сливы фрукты.

Хлеб был еще теплым. «Хм, — думал Ксандр, — довольно мелкий помол муки и не очень темный. Вывод, по продуктам. Так, на вскидку… Народ выращивает хлебные культуры. Урожай собирают. Мельницы есть. Значит с механикой знакомы. Кузнечное дело развито. Судя по доспехам, оружию и инструментам — ковать умеют. По словам Магнуса лоримы — единственные мореходы на Дорне. Это несомненный плюс. Корабли естественно сами строят. Что еще?

Сыр, молоко, мясо. Одним словом — животноводство. Кстати, лошадей не видел. Странно. Нужно будет прояснить. Поехали дальше…

Овощи и фрукты. Не очень крупные. Вот лук, это на морковку похоже… Фрукты. Кисленькие. Точно сливы. Вывод — садоводству привет.

Значит, сельское хозяйство на довольно таки неплохом уровне. Плюс охота и морской промысел — жить можно и что самое главное — нужно!»

— О чем задумался, чадо? — перебила его мысли, сидящая рядом Нарима. «С этим «чадо» нужно будет что-то делать». А в слух:

— Я вот о чем хотел спросить… Что вы в лампадки заливаете? Ну, чтобы комнаты освещать?

— Так это Слезы Земли. Маслице сие, в Серых скалах собирают, — охотно ответила ведунья.

— А кто?

— Да там три селища поблизости, — вот они и собирают.

«Тэк-с… Интересно». Ксандр продолжал расспрашивать:

— А много его там, этого хм… маслица?

— Так почитай, сколько себя помню, все время люди его добывают. А что? В том мире такого нет? — Нарима очень любила расспрашивать его о Земле. Правда после каждого рассказа ходила потом, как пришибленная. Еще бы! Один раз Ксандр объяснил ей, сколько это миллион и добавил, что, например, есть города, в которых живут по несколько миллионов жителей. Так ведунья «зависла» до вечера. Считала, наверное.

— В том мире много чего есть, — задумчиво ответил Ксандр и, перебивая следующий вопрос ведуньи, спросил:

— А в Хирмальме сейчас, сколько может быть этого добра?

Нарима призадумалась и ответила:

— Мнится мне, что два обоза — это точно. Еще ведь запасы есть вон у Храма, например. Да у конунга, и по домам у многих… Мы, как на пристани были — так я и разглядела, что сгружают с другого барркана. Видать их, как и нас, на берегу подобрали. В Ульме две седмицы назад ярмарка самая большая должна была проходить, так вот туда видать обоз и шел. А тут вишь как… «Мда… Орда тарков — это вам не мимо шли…»

— И сколько там этого маслица? В тех обозах? — не унимался принц.

— Так почитай весь барркан и загрузили, — сразу ответила Нарима и, прищурившись поглядела на юношу. — Аль придумал что?

Саша также задумчиво, ответил:

— Есть у меня насколько мыслей…

— Так тебе к конунгу нужно, да все и рассказать, — встрепенулась женщина.

— И что же мне нужно рассказать?

Парень и ведунья одновременно встрепенулись. На пороге комнатки стоял сам конунг Седовлас и спокойно поглаживал свою бороду широкой, как лопата ладонью. Нариму, как кипятком ошпарили. Она вдруг заметалась по комнатушке, хватаясь то за одно, то за другое. Результат. Конунг сидит за столом и трескает завтрак Ксандра.

«Вот так просто? Пришел, сел и ест? А где замысловато-витиеватые разговоры высшего общества, которыми кормил меня Магнус? Это же местный король сидит рядом на стуле и … Стоп! А на этот кусочек копченого мяса у меня свои виды были…»

Ели молча, только иногда искоса поглядывая друг на друга. Нариму, как ветром сдуло. «Небось, стоит там за дверью и никого не пускает. Полубожок и местный царь трапезничают… Вот попал…»

Удовлетворенно откинувшись на спинку стула и довольно крякнув Седовлас спросил:

— А не маловат ли для Белого воя?

Саша чуть было не подавился косточкой от сливы:

— Так думаю в самый раз.

Конунг вдруг удовлетворенно захохотал. «Громкий мужик, — пронеслось в голове у Ксандра». Отсмеявшись, конунг произнес:

— Да… Нашумел ты славно. Так что ты там хотел сказать?

Резкие переходы в речи конунга немного выбивали из колеи.

— Есть пару мыслей, — смело ответил юноша. Почему-то этот человек заставлял его робеть. Но истинных чувств он, конечно, старался не показывать. Седовлас был похож на кусок скалы. Огромный и, в то же самое время, мудрый и хитрый. Его глаза из-под густых седых бровей горели, оценивая собеседника, словно прожигали в нем дыру, проникая ближе к сердцу.

— Что ж надо бы тогда послушать. Только вот что. Ты, отрок, все свои мысли у меня в дружинном доме сегодня и расскажешь. К полудню будем ждать тебя. Да, и не мне одному, а еще и моим сотникам, да паннам. Авось, научишь чему, дураков…  — задорно произнес конунг. «Попал, — обреченно подумал Саня». Уже выходя из комнаты Седовлас, вдруг повернулся и серьезно сказал:

— За дочь мою спасибо, и за стену, что тарки не прорвали.

И вышел.

«Вот так, — пронеслось в голове у парня, — то смеется, над малолеткой, то серьезно благодарит. И не поймешь этих взрослых».

* * *

Зал, где проходил военный совет всех сотников и паннов находился в так называемом дружинном доме. Что-то вроде дворца конунга, только попроще. Без всяких там золотых украшений, хрустальных полов и серебряных статуй. Все было просто, скажем так по-спартански. Деревянный пол и бревенчатые стены. Потолок из того же материала, поддерживаемый толстыми резными колонами. В конце зала два трона. Один большой, а другой немного поменьше. Та же замысловатая резьба. Через, примерно каждые пять метров, висели светильники, ярко освещающие все помещение. Перед тронами стоял длинный крепкий стол, сверкая, выскобленной поверхностью. По бокам длинные лавки. На стенах развешаны разные щиты, мечи, в основном похожие на скандинавские, а также секиры, и боевые топоры. Левая стена украшена широкими деревянными столбами. Резьба на них заметно отличается от остальной в этом зале.

Пока Ксандр шел через весь зал к трону, он обратил внимание на эти столбы. Каждый имел свой неповторимый сюжет. Неизвестный резчик отлично постарался, создавая незнакомые фрагменты из чужой жизни. Вон кто-то рождается, а вон две рати перед столкновением. На последнем семнадцатом столбе были изображены маленькие фигурки, спускающиеся с кораблей, и уже в следующем фрагменте эти фигурки кланялись сидящему на троне великану и протягивали что-то в своих руках. Видимо какой-то дар. От разглядывания резных столбов Ксандра отвлек знакомый голос конунга.

— Что, воин, пришлась по вкусу тебе Стена Рез моих предков?

На юношу было обращено сразу несколько десятков испытывающих взглядов. Честно говоря, принца уже стало понемногу раздражать чрезмерное внимание людей. Пока шел сюда по улице, люди расступались перед ним. Разговоры смолкали. И только сотни взглядов. Сперва это тяготило, а теперь стало раздражать. Может быть это настроение, а может действительно королевская кровь или что-то другое, менее благородное ударило в голову молодому человеку. Он ответил:

— Да конунг. Ты прав. Особенно приятно то, что я нахожусь в доме человека с не менее глубокой родословной, чем моя.

Тишина в зале. Некоторые воины потянулись к своим режуще-колющим инструментам. На лице конунга смешанные чувства. То ли улыбка, то ли…

Один из воинов приподнялся со своего места. Приклей легендарному борцу Карелину бороду, надень на него кольчугу, а в руку дай обоюдоострую секиру — вот примерный портрет поднявшегося. «Серьезный дядька, — мелькнуло в подсознании».

Конунгу стоило только взглянуть на гиганта, как тот опустился на свое место. Но это не помешало ему буравить своими маленькими глазками наглого парнишку.

— Что ж и мне приятно видеть человека в своем доме с такой же длинной историей рода. Только вот, мне хотелось бы уяснить кое-что, — лукаво, будто даже по-отечески произнес конунг. Так всегда взрослые разговаривают со своими детьми, которые, перечитав умных книг забываясь, начинают поучать своих родителей. «Что ж я разочарую тебя, — подумал юноша».

— Да, конунг, смогу ли я тебе помочь? — делая ангельское лицо, полное юношеского порыва спросил Ксандр. Воины вокруг улыбаются. Думают, уест конунг молокососа. Ну-ну.

Странно, но только Ваянар, тоже присутствующий на совете не смеется. У Ксандра сложилось такое впечатление, что дед знает или предчувствует проигрыш правителя лоримов, но ничего не делает, для того чтобы остановить того. Друид сидел с каменным лицом на втором троне справа от Икера и внимательно следил за происходящим. Тем временем Седовлас продолжал:

— По древнему обычаю, который мы чтим, по сей день, правителем Хирмальма становился самый достойный. Из самого именитого рода. В любой момент каждый лорим может заявить свои права на трон Хирмальма. Каждый. Мельник, рыбак, охотник — каждый. Для этого он приходит сюда в эту палату, к этой Стене Рез и говорит только одно слово: Право!

— Верно ли, братья? — спросил Икер у собравшихся за столом.

— Верно! — загомонили ему в ответ, некоторые даже встали. Седовлас повернулся, к спокойно смотрящему на него, Ксандру:

— Ярл, сидящий на троне Хирмальма, обязан встать рядом с требующим права пред Стеной Рез. Он наравне с претендентом должен пройти до того столба, где начинается его прямая родословная. Это значит отец-сын. Женщины не могут править — это закон.

Пока конунг говорил эти слова он медленно шел по направлению к столбу, который стоял самым первым. Тот столб почти почернел от старости. Он как древний свидетель прожитых веков молча взирал на мелких людишек о чем-то спорящих. Поравнявшись со старым столбом Седовлас произнес:

— Мой предок Торм Грозный — основатель этого города, а я его прямой потомок. Пока я не уйду за Берег, ни один лорим не может претендовать на трон Хирмальма. Это закон.

— Любо! Любо! — прорычали воины, находившиеся в зале.

— Теперь ты понимаешь, насколько мне приятно видеть у себя в доме столь родовитого отрока, как ты! — снова по-отечески произнес конунг.

«Дядя думает, что уел малыша. Ну, ну. А народ какой довольный! Цирк. Только дед почему-то не лыбится. Странно. Ну, что? Ответка? Поехали». Даже если и хотел, Ксандр уже не остановился бы.

Медленно, прогулочным шагом посетителя музея, он направился в сторону удалившегося от него конунга. Семнадцатый столб… десятый… пятый… третий… второй…

Юноша поравнялся с Седовласом. Пока он шел, восторженные крики воинов поутихли. В зале стояла гробовая тишина. Все ждали, чем все закончится. «Ну, что Магнус, надеюсь, ты не обманул меня, — мелькнуло в голове».

Ксандр смотрел на почерневший древний столб. В самом верху были вырезаны люди ловящие рыбу, чуть ниже маленькие дома. Смотря на столб события сами проплывали перед глазами. Небольшое племя рыбаков живет ловлей рыбы. Из них сильно выделяется один человек. Резчик изобразил его фигуру чуть больше, чем остальных. И вот на землю племени пришел враг. Идет бой. Рыбаки проигрывают. Но появляются в море корабли. Они похожи на колючих ежей — столько там воинов с мечами. Воины эти высаживаются на берег и вступают в бой с врагами рыбаков. Страшная сеча завершается победой неизвестной морской дружины и рыбацкого селения. «Вот оно!» Предводители жмут друг другу окровавленные руки, а под ними нарисована руна. Дальше корабли уплывают, а спасенные закладывают первый камень в строительство города… Юноша обернулся к молча наблюдавшему за ним конунгу. «Рискую!»

— Это ведь Рианн Мудрый? Неправда ли? Отплывший, когда-то на материк со своей дружиной, и основавший Династию Королей?

Икер Седовлас, молча кивнул. Сперва догадка, затем удивление, а потом, неожиданно для Ксандра, понимание и смирение — вот чувства, которые так явственно читались на лице конунга.

Ксандр вдруг неожиданно для самого себя, будто кто-то невидимый руководил его действиями, достал левой рукой ругу. Быстрое движение и на правой ладони расцвел бурым цветком неглубокий порез. Повинуясь неведомому порыву, юноша протянул свой нож конунгу. Тот стоял напротив Ксандра, буравя своего собеседника тяжелым взглядом. Первые капли крови упали на пол.

Седовлас, оторвавшись от созерцания странного отрока, позволил себе мимолетную слабость. Он посмотрел в сторону друида. Их взгляды встретились. Мгновение и конунг снова обратил свой тяжелый взгляд на мальчишку. Только очень внимательные смогли бы заметить легкий кивок старого Ваянара.

Руга, уже попробовавшая крови своего хозяина, впилась в правую ладонь Икера. Мгновение — и конунг возвращает клинок.

Принимая нож и пряча его в ножны, Ксандр улыбаясь, протянул окровавленную правую ладонь для рукопожатия:

— А ведь славно повоевали тогда наши предки!

Тишина. Ошеломленные глаза конунга. «Ради этого стоило рискнуть!»

Рукопожатие. Две окровавленные ладони соединились, и кровь их хозяев смешалась. Ксандр вдруг почувствовал странное биение Силы, со стороны Столба Рез. Она пульсировала и, казалось, извивалась, как выброшенная на берег рыбина.

Так вышло, что и конунг и Ксандр одновременно повернули свои головы к столбу. Их удивленные лица озарил красный свет, вытекающий из руны в центре столба, вырезанной прямо под рукопожатием Рианна и Торма…

* * *

На рассказ, о своих злоключениях начиная с того момента, как за ним в интернат пришел Магнус и, заканчивая позавчерашним вечером, ушло около часа. Да и то если бы некоторые сотники не перебивали своими вопросами, уточняя детали, Ксандр уложился бы и в минут десять.

Он старался рассказывать обо всем сухо и без лишних героических подробностей. О волках, о том, как голодал, как шил себе одежду, о тарках, что пленили женщин, о ледяной у-дур, которая если бы не Аная, сожрала бы его и всех остальных. Странно, казалось, на душе полегчало. Особенно когда рассказал об отце и матери, и друзьях оставшихся на Земле. Взрослые мужики слушали, и в их глазах он читал одобрение и понимание. Умолчал только о своих способностях, вскользь только упомянув, что к нему перешел дар его отца, как это бывало со всеми мужчинами в Династии. Ваянар только многозначительно кивал, одобряя его немногословность в этом отрезке рассказа. «Мол, мы потом с тобой поговорим».

Рассказ юноши быстро перерос в жаркую дискуссию и обсуждение. Постепенно перейдя к насущной проблеме — к осаде. Молодой человек, посаженный рядом с конунгом и Высшим друидом, как равный по происхождению, молчал, слушая разгорячено споривших сотников и паннов. «Если копнуть поглубже и хорошо подумать, а также сопоставить факты, то о равности предков конунга и моих не может быть и речи, — думал Ксандр. Даже на Резах видно кем был предок Седовласа — простым рыбаком. Может быть старостой или еще кем-то. Но в первую очередь — рыбаком. Вряд ли сохранилась у них какая-то литература по этому вопросу, чтобы прояснить все до конца. Рианн же, мой предок, уже имел несколько кораблей, как это видно на Резе. И корабли эти были не простые, а военные. И дружина морская. Если вспомнить, слова Магнуса, как Рианн появился на материке во главе трехтысячной дружины, то со всей уверенностью можно предположить о том, что мой дальний родственник уже был конунгом или ярлом. Но все это только мои мысли, и нужно гнать их подальше. Мне сейчас не помешает быть попроще. Тем более конунг не дурак — сам все понимает, и, похоже, даже благодарен за мою простоту».

Тем временем обсуждение защиты города продолжалось. В основном говорили о продовольствии, о кузнях и о новоприбывших беженцах. Было такое чувство, что народ уже знает — как конунг скажет, так и будет. Потому особо никто не распылялся. Все ждали последнего слова. И Ксандр тоже ждал, хотя у него уже было, что сказать. Но он, как, по сути своей, обычный подросток, не без гонора, конечно, но подросток, естественно терялся, находясь в кругу взрослых людей. Стереотип — взрослые лучше знают, что делать, в основном правильный, конечно, давил сейчас и на Ксандра. Ну, наследник, правда, уже мертвой империи, ну, искусен в бою — и что? В данном положении нужны опытные высказывания и предложения. Хотя на счет опытности… Вопрос спорный.

Кстати, о признании его царственной особы… Его рискованное представление в конечном итоге имело положительные результаты. Руна Крови, как уже потом объяснял ему Ваянар, один из древних артефактов этого города. Когда-то, очень давно, предки Ксандра и Седовласа заключили союз и закрепили его своей кровью. Именно этот момент изображался на старом Столбе. В довесок к договору вырезали руну. Руну Крови — крови предков. Магнус, как-то упоминал о вечном союзе между нортийцами и Меленвилем, но Ксандр даже не предполагал насколько крепким он был…

«Какой опыт обороны осажденного города был у современных хирмальмцев? — думал Ксандр, слушая сотников и паннов. А никакого. Приграничные стычки с дикими тарками. Что еще? Были локальные войны, но в прошлом столетии. Лоримы в основном народ целостный. Воевать друг с другом не будут из-за прихоти ярлов. Слишком все у них здесь серьезно и … Мало их вот что… Как уплыли на материк лучшие с конунгом, так и не вернулись. Здесь старики одни остались и молодняк. И еще друиды. Судя по разговорам женщин, в среде местной духовной власти есть и отдельные экземпляры — а где их нет таких. Но в основном к духовной власти тут полный респект. Значит — есть за что. Вот и воспитывали почти сто лет остатки народа друиды и старики. И неплохо вроде воспитали». От размышлений юношу отвлекли слова конунга обращенные к нему:

— С твоих слов в том мире, где ты вырос, искусство войны намного превысило здешнее.

«Все. Конунг больше не смеется и не подшучивает. Шутки кончились. Начался, как говорил мой учитель по истории, фактаж. Четко и по существу».

— Говори. Я знаю — у тебя есть, что сказать.

Ксандра снова привела в замешательство манера разговора конунга. Ну, на то он и конунг, чтобы приводить в замешательство. Саша подобрался и начал говорить:

— Лоримы закрывшись в своих самых укрепленных городах, поступили абсолютно логично. Другими словами у людей другого выхода просто не было. Тарков больше и они сильнее и количеством и физически.

— Ну, это и жмыху ясно, — перебил его один из паннов. Конунг бросил испепеляющий взгляд на выскочку и произнес:

— У тебя, Альмод, уже было время высказаться. Ничего путного я от тебя не услышал и мне кажется, уже не услышу, — от этих слов даже Ксандр поежился, таким тоном они были сказаны. «Панн в осадке. Жуть. Конунг — монстр, — мелькнуло у него в голове».

— Продолжай, принц, — юноша снова вздрогнул — давненько его так не называли. И продолжил:

— Может, я ошибаюсь, но за эти два дня, что я здесь, мне показалось — людям уже не хватает продовольствия. Пусть многие этого еще не замечают, но скоро это будет хорошо видно. Поля и сады пустуют — их никто не обрабатывает. Охотой и рыбалкой весь город прокормить нельзя. Я к тому, что лоримы оказались в ловушке.

У тарков положение еще хуже. Еще пару седмиц и они сожрут друг друга. Мне понятен ваш расчет — выждать это время, пока твари не передерутся, а затем, посылая сильные отряды начать зачистку территории. Это было бы правильно, если бы не одно «но».

Безликий — вот наша главная проблема. Эта тварь скоро будет здесь и тогда тарки станут намного активней и умнее. Я видел, как шайты контролируют простых тарков. Думаю с появлением Безликого у Хирмальма придется очень тяжело.

Саша, найдя среди сидящих Альди, спросил:

— Сколько у нас времени? Насколько мы морем опередили Безликого?

Все взгляды обратились на десятника. Тот задумчиво почесал бороду и выдал:

— Дня четыре, у нас еще есть если он не будет задерживаться, и будет идти сам без тарков.

— Что изменится, если здесь появится Безликий? — задал вопрос один из паннов.

— Стены города защищены Рунами, — поддержал его другой и обратился к друиду. — Ведь так, Высший?

Все дружно обернулись к старцу.

— Да Руны защищают стены Хирмальма. Да, они намного сильнее, чем те, что берегли Ульм и Мирольм. Но, то, как легко справился Безликий с их защитой не придает мне уверенности…

В зале стало тихо. Видимо для всех слова друида оказались новостью. Наверное, каждый из них надеялся на Силу стен, а тут выходит, что не все так радужно. Если тарки ворвутся в город, то их уже ничто не остановит…

— Продолжай, — от слов конунга, задумавшийся Ксандр вздрогнул и немного помедлив, стал говорить:

— Произошедшее в лагере лучников, говорит нам о том, что шайты умнеют. Согласитесь. Тупоголовые тарки отвлекают основную дружину на северной стене, а тем временем другая их часть похоже самая умная проникает в город совсем в другом месте. Если лоримы теряют своих воинов на стенах в схватках с безоружными и бездоспешными зверьми, то представьте себе что будет, если каждый тарк возьмет в лапы дубину или начнет бросаться, к примеру, камнями.

На лицах воинов читалось понимание происходящего и без подсказки какого-то отрока. Все и так всем было ясно. Тем не менее, Саша продолжал:

— Шайты могут контролировать двоих-троих дролгов…

— Откуда ты знаешь? — перебил его неугомонный Альмод, правда, сейчас конунг его не осадил. Всех интересовал ответ. «Эх… Придется рассказывать…  — обреченно подумал Саша».

— Я могу видеть, как шайты руководят дролгами, — ответил он. Не удивился только Ваянар. Остальные стали переглядываться.

— Ты маг? — спросил конунг, в его глазах теплилась надежда.

— Нет, он не маг, — вмешался Ваянар. — Он видит Поток Силы, но он не маг и не друид.

Разочарованный взгляд конунга.

— То, что некоторые тарки имеют власть над своими сородичами, мы уже знаем. Что дает нам это знание? — уже вопрос к Ксандру.

Юноша встал из-за стола и медленно подошел к семнадцатому Столбу Рез. Он снова обратил свое внимание на маленьких человечков, сошедших с кораблей, а затем что-то преподнесших хозяевам города. Его никто не перебивал. Все ждали, что скажет необычный отрок.

— Что дает нам это знание? — повторил вопрос друида юноша. — Многое. У меня есть несколько предложений. Первое. Формируем несколько отрядов из опытных охотников-стрелков. В каждом отряде должен находиться друид, умеющий видеть Поток Силы.

Ваянар молча кивнул.

— Второе. Нужен весь городской и храмовый запас Слёз Земли и люди, которые добывают это масло. Третье. Нужны большие чаны. Когда я шел сюда я видел такие у кожевенников. В каком месте чаще всего атакуют тарки? — обратился он к конунгу.

— Северная стена самая низкая. Они всегда атакуют только ее. Поэтому у них и получилось обмануть нас. Мы привыкли к их примитивным атакам, — ответил тот.

— Отлично! — воины недоуменно переглядываются. Чему радуется этот отрок?! — Как кожевенники варят кожу, так мы будем варить масло, но только на северной стене.

Судя по лицам сотников и паннов, молодому человеку требовалась помощь целителя. Но сумасшедший отрок, как ни в чем не бывало, продолжал:

— В портах Ульма и Мирольма, наверняка осталось много кораблей и лодок. Их нужно переправить сюда. Чем больше кораблей, тем лучше. Если тарки прорвутся в город, мы сможем спасти людей.

Юноша стоял около семнадцатого Столба Рез и задумчиво разглядывал маленьких человечков сходивших с кораблей. Вдруг он повернулся к Седовласу и спросил:

— Конунг, а что привезли твоему деду энаны?