«Опознаны два трупа, обнаруженные вчера вечером в гостинице на улице Сан-Педро.
Один из убитых – журналист ежедневной газеты "Ла Милитиа" Мигель Понсе. Второй оказался торговцем подержанными товарами по имени Куэвас.
Понсе нашли связанным в номере на третьем этаже, в груди огнестрельная рана, артерия на шее перерезана. Тело Куэваса обнаружили во внутреннем дворике гостиницы, по-видимому, мужчину сначала ударили ножом в горло, затем сбросили вниз, возможно, из окна номера Понсе.
На данный момент полиция еще не объявляла о подробностях. Переходим к следующим новостям…»
Ханагата Риэ, рассеянно смотревшая телевизор у стойки кафе, от удивления подавилась.
Она торопливо отпила виноградного сока и вытерла губы салфеткой. Аппетит у нее мгновенно пропал, и она положила недоеденную булку обратно на тарелку.
Неужели Мигель Понсе мертв? Она не могла в это поверить.
Несмотря на то что следователь национальной полиции Барбонтин попытался предостеречь его, Понсе все же опубликовал свою статью об убийстве Хулиана Ибаррагирре, после чего исчез.
По-видимому, в самом деле убили именно его.
Риэ представила себе нож, торчавший в спине Ибаррагирре, и мужчину в черном плаще, который вонзил в него нож.
Наверняка Понсе убил тот худощавый мужчина.
Теперь уже не узнать, как ему удалось выяснить, где Понсе скрывался, но убийца, вне всякого сомнения, нашел журналиста и отдал ему должок. Не иначе как статья пришлась ему не по душе.
Риэ быстро достала записную книжку и направилась к телефону у конца барной стойки.
Барбонтина па месте не оказалось. Она подумала, что он мог быть у майора Клементе, но номера телефона антитеррористического отдела ей не давали. Ехать туда самой совсем не хотелось, к тому же без провожатого она чувствовала бы себя беззащитной.
Риэ сообщила человеку на том конце провода свое имя и попросила передать, чтобы Барбонтин позвонил ей по приезде.
Она вдруг вспомнила про Кадзама и не раздумывая набрала его номер.
Никто не ответил.
Сегодня четверг, второе октября. Кадзама говорил, что каждый четверг, если ему не нужно было отлучаться по работе за город, он играл в одном заведении под названием «Лос Гатос». В случае чего его можно найти там.
Риэ расплатилась и вышла из кафе. Она пересекла площадь Пуэрто дель Соль и направилась по улице Принсипе в сторону своего писо.
Писо, которое она снимала, представляло собой всего двадцать пять квадратных метров площади и состояло из одной комнаты и крошечной кухоньки. Из мебели в комнате стоял небольшой письменный стол, еще один стол для еды и гостей, раздвижной диван и тумба с телевизором.
Она платила за квартиру шестьдесят тысяч песет – по сравнению с былыми временами цена несусветная, но при теперешней инфляции, пожалуй, это было не так дорого.
Она уже была дома минут пятнадцать, когда раздался звонок.
Из домофона послышался мужской голос:
– Барбонтин. Нам нужно поговорить. Впустишь? Барбонтин? Как раз его она и ждала.
– Вы один?
– Я достаточно воспитанный человек и не хожу в дома незамужних девушек в одиночку. Со мной майор Клементе.
– С телохранителем, значит?
Нажав на кнопку, Риэ открыла замок входной двери внизу.
Вскоре на лестнице послышались шаги, и двое мужчин подошли к двери.
Отперев три внутренних замка и оставив только цепочку, Риэ приоткрыла дверь. В коридоре с суровым видом стояли Барбонтин и Клементе.
Сняв цепочку, Риэ пропустила их внутрь.
– Я недавно звонила вам в полицию.
– Мы тоже тебя разыскиваем с самого утра, – ответил Барбонтин. – Искали тебя даже в университете, но не нашли. Где ты была?
– Вчера пошла в гости к знакомым в Алькоркон и осталась там на ночь. А сегодня с утра играла в теннис и только что вернулась.
Она провела их в комнату и предложила сесть.
Барбонтин расстегнул кожаную куртку и с интересом оглядел комнату. Клементе, не глядя по сторонам, молча сел. На нем был хороший темно-синий костюм, делавший его похожим на банковского клерка.
Риэ налила им только что сваренный кофе и, взяв и себе чашечку, села на диван.
– Если вы меня разыскивали даже в университете, – проговорила она, обращаясь к Барбонтину, – у вас, наверно, ко мне то же дело, что и у меня к вам. Насчет Мигеля Понсе, да?
– Ты видела по телевизору?
– Да. В кафе, тут рядом. В него сначала выстрелили, а потом перерезали ножом горло, кажется, так? В новостях говорили, что убили еще кого-то. Вы уже знаете, кто убийца? Я хотела спросить у вас, поэтому и позвонила.
Барбонтин отпил кофе.
– Нет, пока еще ничего не знаю. По твоему лицу видно, что ты считаешь убийцей того человека в черном плаще.
Риэ возражать не стала.
В разговор вмешался Клементе:
– Скажи-ка, где сейчас тот твой японский приятель?
Риэ в замешательстве повернулась к нему:
– Кадзама Симпэй? Если вы имеете в виду его, то я не знаю, где он. Я ему только что звонила, но никто не подошел к телефону.
Клементе сквозь очки пристально посмотрел на девушку. В глазах его сквозило недоверие.
Барбонтин быстро произнес:
– Знать хотя бы место, где он может появиться… Дом его друзей, ресторан, где он часто бывает, должны же быть какие-то места, где его можно найти.
Риэ заволновалась:
– Что вам от него нужно?
– Это станет ясно, когда мы найдем его, – ответил Клементе. – Ну, рассказывай, у него же есть друзья кроме тебя.
– Я думаю, японских друзей у него почти нет. А его друзей-испанцев я не знаю.
Клементе помолчал.
– Чем он занимается, этот Кадзама?
– Он гитарист. Играет фламенко.
– Где?
Риэ солгала, не задумываясь:
– Не знаю. Меня фламенко не особенно интересует.
Клементе разгладил свои кайзеровские усы.
– Я три дня назад посоветовал тебе вернуться в Японию. Если, несмотря на это, ты собираешься оставаться здесь, то ты обязана оказывать нам посильную помощь. Не то я вышлю тебя из страны.
– Разве я говорю, что отказываюсь вам помогать? Просто хочу, чтобы вы объяснили мне, в чем дело. Что он такого сделал, скажите мне.
Клементе вздохнул и откинулся на спинку стула. Медленно повернулся к Барбонтину и неохотно кивнул.
Барбонтин подался вперед, поставив локти на стол.
– У нас есть свидетели, видевшие, как какой-то японец выбежал из гостиницы в вечер, когда произошло убийство.
Риэ опустила глаза. По спине побежали мурашки.
– И вы считаете, что этот японец – Кадзама Симпэй?
– Я на девяносто процентов уверен в этом.
– Тогда я ставлю на оставшиеся десять. В Мадриде много японцев, да и китайцев с корейцами тоже немало. Вы думаете, испанец сможет различить их?
– Этот мужчина был с длинными волосами и с серебряным зубом.
Риэ замолчала, не найдя, что сказать.
Барбонтин усмехнулся:
– Я, конечно, не утверждаю, что на свете не существует длинноволосых китайцев или корейцев с серебряными зубами.
Риэ встала и подлила им обоим кофе, пытаясь выиграть время. Она и сама чувствовала, что не смогла скрыть волнения.
Если Кадзама действительно был вчера на месте преступления, она тоже хотела бы узнать причину.
– Так или иначе, где он сейчас, мне не известно. В его разрешении на жительство значится адрес где-то на улице Аве Мария. Почему бы вам просто не устроить там засаду?
Клементе поднял вверх указательный палец:
– Это уже давно сделано. Но Кадзама нам нужен прямо сейчас. Где он?
Риэ покачала головой:
– Честное слово, не знаю. Не представляю даже, где он мог бы быть. Но все же, вы можете мне сказать хотя бы – что вы собираетесь с ним сделать? Неужели вы хотите повесить убийство на него?
– Ничего подобного, – торопливо проговорил Барбонтин. – Мы просто хотим выяснить у него, что произошло в тот вечер. Ведь, как ни крути, были обнаружены два трупа. Общество требует объяснений.
– И как же вы собираетесь все объяснить? Клементе с Барбонтином переглянулись.
В конце концов ответил Клементе:
– Если верить показаниям жильцов, после убийства из дома вышел еще один мужчина – в черном плаще. Судя по описаниям, он вполне мог быть тем же человеком, которого ты видела сразу после убийства Ибаррагирре.
Вздохнув с облегчением, Риэ поставила чашку с кофе на стол.
– Ну что же вы сразу не сказали? Тогда все сходится, и преступник – тот человек, о котором я вам говорила. И Кадзама Симпэй уж точно никак с этим делом не связан.
Ни Клементе, ни Барбонтин не стали с этим спорить. Они молча смотрели на Риэ.
– Однако, – продолжала Риэ, – вот чего я не понимаю: почему преступник, вместо того чтобы расправиться со мной, свидетельницей убийства Ибаррагирре, убил Понсе, который лишь написал о нем статью?
– Как я тебе и раньше говорил, – ответил Клементе, – он решил, что статья Понсе – ловушка, которую кто-то приготовил для него. Поэтому и рассудил, что, разыскивая тебя, он сыграет противнику на руку. И взялся за Понсе. Он наверняка попытался выпытать у Понсе, по чьему наущению тот написал статью.
– Но ведь это не вы расставили ему ловушку, правда?
– Конечно не мы. Мы понимали, что, если у того есть голова на плечах, на подобную приманку его не поймать, так оно и оказалось на самом деле. Теперь нет никаких сомнений, что убийца – человек неглупый.
– Это уж точно. Ведь ему удалось найти тайное прибежище Понсе быстрее, чем полиции.
Барбонтин, не обращая внимания на издевку, сквозившую в словах Риэ, проговорил:
– Кроме нас троих есть только один человек, который мог дать информацию Понсе. Кадзама. Он знал от тебя в деталях, как был убит Ибаррагирре. И он вполне мог использовать Понсе, чтобы устроить западню убийце.
Риэ покачала головой:
– Ему нет никакого резона идти на это.
– А мы так не думаем, – сказал Барбонтин и пожал плечами.
– То есть?
– Например, можно предположить, что между ним и убитым торговцем подержанными товарами, Хайме Куэвасом, была некая связь.
– Хайме Куэвас? И что же, по-вашему, связывало его и Кадзама? – спросила Риэ, несколько раздосадованная таким поворотом разговора.
Барбонтин взглянул на Клементе.
Тот пристально посмотрел на Риэ, потом размеренно проговорил:
– Все это еще нужно проверить, но, судя по месту преступления, можно предположить, что все произошло следующим образом. Твой мужчина в черном плаще угрозами заставил Понсе вызвать в гостиницу Кадзама, давшего ему информацию для статьи. Кадзама почуял ловушку и взял с собой Куэваса, который был с ним заодно. Куэвас поднялся со двора по аварийной лестнице и попытался из окна застрелить мужчину в черном плаще, улучив момент, когда Кадзама привлечет внимание того к входной двери. Куэвас, однако, промахнулся и сам стал жертвой – сначала его пырнули ножом, а потом столкнули вниз во двор. Кадзама, поняв, что его сообщник убит, скрылся. А мужчина в черном плаще прикончил Понсе и был таков. Вот такие дела.
Риэ обхватила руками колени.
– Ну у вас и воображение. Значит, Куэвас и Кадзама еще и сообщники?
– Не столько сообщники, – вставил Барбонтин, – сколько товарищи. И не как гитарист и торговец подержанным товаром, а как бойцы одного фронта – ЭТА.
Риэ была потрясена.
– Кадзама – член ЭТА? Что за бред! С какой вдруг стати японец станет помогать баскам в их борьбе за независимость?
Клементе щелкнул пальцем по пиджаку, сбивая пылинку.
– ЭТА поддерживают тесную связь с антигосударственными группировками многих стран. С Ирландской республиканской армией, с Фронтом народного освобождения Полисарио Западной Сахары. Ничего странного не было бы в том, если бы они сражались бок о бок с японской Красной Армией.
Тут Риэ почувствовала, что с нее довольно.
– Бойцы ЭТА, да еще японская Красная Армия! Это уж слишком! Хорошо, что вас не слышат люди из Красной Армии – они бы вам задали. Да Кадзама просто-напросто не может быть сколь-нибудь важной птицей.
– Конечно, – ответил Барбонтин. – Мы вполне допускаем, что он – всего лишь простодушный гитарист и продал информацию Понсе, чтобы немного подзаработать. Но чтобы удостовериться в этом, нам нужно его найти и поговорить с ним. Помоги нам.
– К тому же, – добавил Клементе, – теперь уже не только тебя, но и Кадзама ищут убийцы из ГАЛ. Советую тебе хорошенько все обдумать.
Риэ сделала вид, что взвешивает его слова.
– Поняла. Если он появится здесь или позвонит мне, я попробую уговорить его отправиться к вам и доказать свою невиновность. Я уверена, что он явится к вам сразу, как только узнает, что ему приписывают сотрудничество с ЭТА и японской Красной Армией. Больше я вам сейчас ничего обещать не могу.
Клементе достал ручку и на листке бумаги, лежавшем на столе, написал номер телефона.
– Это прямой номер телефона, который стоит в моем кабинете. На всякий случай дам тебе один совет. Если встретишься с Кадзама, поменьше болтай.
В одиннадцать вечера подъехало такси.
Ханагата Риэ вышла из здания, где находилось ее писо, и быстро села в машину. Назвала водителю адрес.
Неужели Клементе и его братия действительно считают, что Кадзама – боец японской Красной Армии, присоединившийся к ЭТА?
Нет, они просто выдумали все это, чтобы заставить ее проговориться.
Но если Кадзама и правда видели вчера недалеко от места, где был убит Понсе? Неужели он и впрямь как-то связан с убийством? Это нужно было во что бы то ни стало проверить.
Заведение «Лос Гатос», где играл Кадзама, находилось на улице Тесоро, в нескольких сотнях метров к северу от Гран Виа. Однажды Кадзама водил туда Риэ, и она знала, что район, где находится кабачок, известен как небезопасный. По закоулкам слонялись проститутки, наркоманы и гомосексуалисты, и, как говорили, дело нередко доходило до кровопролития.
Таким образом, для женщины без провожатых, да к тому же ночью, это место не самое подходящее. Но сейчас выбора не было.
Риэ несколько раз оборачивалась и оглядывала ехавшие за такси машины, но, похоже, преследования не было. По всей видимости, к ней Барбонтин и Клементе слежки не приставили.
Такси лавировало посреди толпы мужчин и женщин довольно необычного вида, многие из которых стояли прямо на проезжей части, и скоро въехало на улицу Тесоро.
Кто-то постучал по крыше машины. Таксист выругался, а Риэ сжалась в комок.
Она попросила остановиться прямо перед входом в заведение и, дождавшись, когда людской поток прервался, выскочила из машины. Торопливо пересекла тротуар и открыла дверь.
В лицо ей ударили табачный дым и гомон кабака.
Кадзама Симпэй стоял и пил пиво, облокотившись о стойку бара справа от входа. Он сразу заметил Риэ и выпрямился.
– Кого я вижу? Да это же сэнсэй! Каким ветром вас сюда занесло? – вопросил он, перекрывая своим зычным голосом гам толпы.
Найти его оказалось легко, и напряжение отпустило Риэ.
Подойдя к нему вплотную, она прокричала Кадзама в ухо:
– У меня к тебе разговор, насчет Понсе. Нет ли где-нибудь места потише?
Стоило ей произнести имя журналиста, и лицо Кадзама вытянулось.
Сказав что-то бармену, он открыл дверь рядом со стойкой. Потом сделал знак рукой, приглашая Риэ внутрь.
В конце узенького коридора находилась маленькая комнатка, вся обстановка которой состояла из стола и двух стульев. В углу стоял футляр от гитары. Наверное, это была уборная для исполнителей.
Кадзама сел на стул, положив ногу на ногу.
– Мне тоже нужно с вами поговорить насчет убийства Понсе. Кто начнет? – спросил он.
Риэ ненадолго задумалась, потом ответила:
– Ты.
Так будет легче поймать его на вранье. В том случае, конечно, если он соврет.
Кадзама без предисловий начал свой рассказ:
– Вчера вечером, наверное, дело было уже за час ночи, мне вдруг позвонил какой-то странный тип. Назвался Мигелем Понсе.
Риэ нервно сжала кулаки:
– Тебе позвонил Понсе? Откуда он знает тебя?
Кадзама пожал плечами:
– Мне это не известно. Я ведь ни разу с ним не встречался, сэнсэй, и все, что знаю о нем, знаю от вас.
– И что он от тебя хотел?
– Этот Понсе говорит – есть, мол, у меня важные сведения насчет убийства Ибаррагирре. Если тебя это интересует, приходи в номер на третьем этаже гостиницы «Кеведо», седьмой дом по улице Сан-Педро.
– Почему он тебе позвонил? И откуда, интересно, он узнал твой номер?
– Я тоже как раз хотел это у него спросить, но он повесил трубку. Так или иначе, я подумал, что на розыгрыш это непохоже, и если уж он назвался Понсе, первым делом нужно, думаю, позвонить вам. Ну вот я вам сразу и позвонил, но, сколько ни ждал, вы не подходили.
– Я вчера ночевала у знакомых в Алькорконе. Ну и что же было дальше?
– Делать нечего – один пошел. Я, конечно, понимал, что там что-то нечисто, но я подумал и решил – раз разговор про убийство Ибаррагирре, тут уж, хочешь не хочешь, надо идти. Улица эта, Сан-Педро, от моего дома недалеко, вот я пешком и пошел. Подошел к этому «Кеведо», вижу – парадная дверь открыта. Ну, я прямо на третий этаж. Постучал в дверь справа, назвался, мне говорят – входи, мол. Ну, я на ручку двери нажал, а тут вдруг внутри стрельба как начнется! Через дверь пули летят, ну, думаю, дела, струхнул и дал стрекача.
– Очень на тебя похоже. Ну а дальше?
– В пансион, где я снимаю жилье, возвращаться, знаете, как-то не тянуло – опасно, вот я и попросил одного приятеля из хитано, чтобы он меня на ночь приютил. Потому что, понимаете, ну уж очень было похоже на ловушку. Я слышал, такое бывает: вызывают какого-нибудь простака, а потом шьют ему убийство.
Риэ скрестила руки.
– Я тебя еще раз спрашиваю, если тебе и правда звонил Понсе, зачем, скажи, он позвонил не мне, а тебе? Ведь он же про тебя ничего и знать-то не мог.
– Вот это как раз и загадка. Я сегодня телевизор смотрел, так там говорят, что в той гостинице убили Понсе и еще кого-то. Ну, думаю, совсем плохо дело, вот с тех пор в пансион и не возвращался. Я, сэнсэй, пожалуй, поживу теперь у этого своего хитано.
Риэ пристально посмотрела ему в глаза. Кадзама, как ни в чем не бывало, почесал себе нос.
Он по собственной инициативе признался в том, что был вчера на месте преступления. Быть может, это доказательство того, что в этой истории он не замешан и его можно считать сторонним человеком. Его рассказ почти совпадал с тем, что сказал Клементе.
И правда, было совершенно непонятно, почему Понсе вдруг позвонил ему.
Но предположение, что Кадзама – боец японской Красной Армии, замешанный в делах баскского движения за независимость, казалось ей просто-напросто диким.
Чем больше она думала, тем меньше смысла находила во всей этой истории.
– Ну, теперь я скажу, – начала Риэ. – Видимо, кто-то увидел тебя, когда ты вчера вечером выбежал из «Кеведо». Только что ко мне приходил Барбонтин и сообщил мне об этом.
Кадзама наморщил нос:
– Свидетели, значит? Ну я и влип.
Риэ рассказала ему о том, как вечером к ней пришли Барбонтин с майором Клементе и все допытывались у нее, где можно найти Кадзама. Она также сообщила ему, что жильцы видели не только его, но и мужчину в черном плаще, который также вышел из дома, где случилось убийство.
Затем она выложила начистоту весь разговор у нее дома, не скрыв и тот факт, что, по мнению Клементе, Понсе написал заметку об убийстве Ибаррагирре по наущению Кадзама.
Выслушав ее, Кадзама не без досады проговорил:
– Выходит, я вместе с этим типом, как его, который умер во дворе, Куэвасом, пришел туда, чтобы расправиться с Понсе и с мужчиной в черном плаще. Такая, значит, у них версия?
– Именно. Куэвас – боец ЭТА, а ты – боец японской Красной Армии, борющийся плечом к плечу с басками.
Кадзама чуть не свалился со стула.
Затем он схватился за голову и проговорил:
– Японская Красная Армия? Да что же это такое? Да ведь и то, что я выдал этому Понсе какую-то информацию, – сплошная выдумка, и только. Я надеюсь, хоть вы-то, сэнсэй, не верите им?
– Ну, во всяком случае, в то, что ты – боец Красной Армии, мне как-то не верится.
– Да конечно же нет, ну что вы! Красная Армия по мне тоскует – слезы льет…
Риэ облегченно вздохнула.
– Интересно все-таки, что же на самом деле произошло? Если тебе и вправду звонил Понсе, его, пожалуй, заставил позвонить тот человек в черном плаще… Но ведь и он, по идее, не должен ничего о тебе знать.
Кадзама посмотрел на нее исподлобья:
– Значит, вы все-таки думаете, что я был в заговоре с Понсе?
– Но ведь тогда все становится понятно, разве нет?
Он не успел ответить, как дверь приоткрылась и бармен просунул голову внутрь.
– Тебе пора, Кадзама.
Кадзама торопливо поднялся:
– Понял. Уже иду.
Достав из футляра гитару, он повернулся к Риэ:
– Давайте продолжим наш разговор потом, ладно? Вы хоть послушайте мою игру, а?
– Хорошо.
Она уже довольно давно не слышала гитары Кадзама.
Они покинули его каморку и вышли в главное помещение кабака.
Кадзама направился к небольшой сцене за стойкой.
Риэ села у столика, где уже расположилась девушка с прической «афро». Та улыбнулась, обнажив белоснежные зубы. Риэ тоже поприветствовала ее.
По-видимому, уже скоро должен был начаться концерт, и в зале ресторанчика стало намного тише.
Риэ вдруг услышала, что за соседним столиком говорили по-японски.
Она тайком взглянула в ту сторону и увидела троих японцев – двух мужчин и одну женщину, – которые разговаривали, держа в руках стаканы с напитками.
Один из мужчин посмотрел в ее сторону. Их глаза встретились.
Выражение его лица изменилось. Привстав, он обратился к ней:
– Простите, вы случайно не Ханагата Риэ, профессор университета Мэйо?