Стоя перед дверью сейсмологической лаборатории, Ханагата Риэ нажала на кнопку, сделав сначала два длинных, затем три коротких звонка.

Кадзама Симпэй задрал голову и, расставив указательный и средний пальцы, показал видеокамере знак победы.

Дверь автоматически раскрылась, пропуская их в темную прихожую. Поднявшись по лестнице до последнего этажа, они прошли до самого конца коридора.

В офисе антитеррористического отдела службы безопасности за письменным столом сидел в одиночестве майор Клементе и ел круассан с какой-то начинкой. Не переставая жевать, он свободной рукой показал им на стулья.

Риэ и Кадзама сели перед ним.

Клементе запихал остатки круассана в рот и методически облизал пальцы. Затем залпом осушил бокал красного вина.

Скрывая раздражение, Риэ вежливо проговорила:

– Позвольте спросить, зачем мы вам понадобились на этот раз? Я полагала, что, поскольку мы отдали вам карту тайника с золотыми слитками, наши обязательства перед вами уже выполнены.

Клементе вытер рот платком. Затем подтянул галстук кверху и поправил очки на носу.

– Я позвал вас, чтобы доложить о результатах. Если они вам, конечно, интересны.

Кадзама возбужденно заерзал на стуле и спросил:

– Так, значит, он вам все-таки пригодился, тот листок, да?

Клементе поскреб лысину:

– Я показал его одному ученому по имени Антонио Биясанте – специалисту по истории Толедо. Так вот, его ваш листок заинтересовал настолько, что он решил произвести тщательное расследование и сегодня, еще до полудня, отправился вместе со своими сотрудниками в подземелье под Алькасаром. И нашел в одном углу арабских бань – на уровне ниже юго-восточного хода – небольшое отверстие, о котором раньше не знал. На стене над отверстием был вырезан вот этот знак. Взгляните, Биясанте переслал мне его по факсу.

Клементе достал из кармана сложенный лист бумаги и развернул его на столе.

Риэ наклонилась над ним и на лице ее застыло удивление. На листе был чертеж странной формы, состоящий из трех перекрывающих друг друга треугольников.

– Но это же точь-в-точь как тот кулон, который был у Хоакина. Мне его однажды показывал Рюмон…

Клементе сложил листок и убрал его в карман.

– Я от тебя про это уже слышал и сразу сообразил, что к чему. Не иначе Хоакин, когда выбрался из подземной пещеры, решил оставить на стене рядом с выходом какую-нибудь метку, чтобы потом найти тайник с золотом, вот и нацарапал там этот рисунок. Правда, потом он тронулся умом, и, в конечном счете, метка эта ему не пригодилась.

Кадзама подался всем телом вперед:

– И что же было дальше? Биясанте полез в это отверстие?

– Да. Он отправил мне телеграмму, что обнаружил вход в подземелье, наскоро собрал снаряжение и спустился в пещеру. Ему и раньше приходилось исследовать подземные ходы Толедо. Исследование пещер в этой местности для него дело привычное.

Риэ придвинулась поближе к Клементе:

– Ну и что же он нашел?

Тот ответил без запинки:

– Примерно час назад пришла вторая телеграмма. Никаких золотых слитков в пещере не оказалось.

Кадзама проговорил голосом, полным разочарования:

– Выходит, весь ажиотаж вокруг золотых слитков был напрасен, да?

Клементе откинулся на спинку стула.

Риэ пристально посмотрела ему в глаза. И ему понадобилось вызывать их, чтобы доложить о полном провале? Вряд ли.

– Расскажите нам все как есть. Ведь слитки все-таки нашлись?!.

Клементе сложил руки так, что подушечки пальцев соприкоснулись друг с другом.

– Про слитки не скажу, но вот одно они точно нашли: человеческий скелет. Чей он – неизвестно, но мне доложили, что на нем была полуистлевшая форма пехотинца республиканской армии.

Не говоря ни слова, Риэ перевела взгляд на Кадзама. Тот посмотрел на нее многозначительно.

Клементе откашлялся и продолжал:

– По крайней мере в ближайшее время сообщений о находке золота по телевидению и в газетах не будет. Больше я вам ничего сказать не могу.

Риэ кивнула. Теперь картина была практически ясна.

Клементе дал им понять, что золото, как и ожидалось, найдено, но обнародовать находку не собираются.

Положение в Восточной Европе сейчас неопределенное, к тому же до вступления Испании в Европейское Сообщество осталось всего два года. В такое время обнаружение массы золотых слитков – своего рода наследия гражданской войны – стало бы предметом толков и споров не только в самой Испании, но и за границей.

Поэтому верхи, без сомнения, приняли политически правильное решение избежать огласки.

– Я вас поняла. Так или иначе, нашлись слитки или нет, я верю, что ими никто не воспользуется, – сказала Риэ.

Клементе усмехнулся:

– Ты, может, решила, что я их приберу к рукам?

Придвинув к себе телефон, он набрал номер, стараясь, чтобы его посетителям не было видно, на какие кнопки он нажимает.

И заговорил на удивление учтиво:

– Здравствуйте. Это говорит Клементе. У меня сейчас те японцы, которые оказали содействие в нашем деле. Я передаю трубку, пожалуйста, поговорите с ними сами.

Клементе протянул Кадзама и Риэ трубку.

Кадзама отшатнулся, будто на него наставили дуло пистолета.

Риэ ничего не оставалось, как подойти к телефону.

– Алло?

– Рад познакомиться с вами, сеньорита, – послышался уверенный голос, выговаривавший слова с андалусским акцентом. – Я слышал от Клементе, сколь многим он вам обязан. Позвольте мне от всей души поблагодарить вас. Судя по его докладу, я могу с уверенностью сказать, что ваша помощь внесет значительный вклад в развитие испано-японских отношений. Я благодарю вас от имени всего испанского народа.

– Не стоит благодарности. – Голос Риэ прозвучал будто чужой.

– Если вам что-то понадобится, я всегда буду рад вам помочь. Обращайтесь к Клементе – он мне передаст.

– Большое спасибо. – Риэ была ошеломлена настолько, что даже не заметила, когда связь прервалась.

Если она не ошиблась, ее собеседником был именно он – тот самый человек, которого она хорошо знала по передачам радио и телевидения.

Она вернула трубку Клементе:

– Ну, теперь веришь?

– Да, пожалуй…

Кадзама, по-видимому, сообразил, с кем Риэ только что говорила, и ничего спрашивать не стал.

С трудом поборов волнение, Риэ обратилась к Клементе:

– Скажите, а Барбонтин вам не помешает? Если он каким-нибудь образом пронюхает про слитки, добром дело не кончится.

Клементе снял очки и провел ладонью по лицу.

– Вход в обнаруженную пещеру будет опечатан. Биясанте и его подручные подчиняются закону о неразглашении государственных тайн, они болтать не станут. Да и вообще, надо сказать, это люди не болтливые. Таким образом, все зависит от вас: если вы сможете держать язык за зубами, огласки можно не опасаться.

– А Барбонтину вы все спустите с рук?

– Сейчас было бы трудно обезвредить его и людей, стоящих за ним, – тех, кто поддерживает ГАЛ. Пожалуй, прежде чем строить какие-либо планы относительно них, нужно дождаться решения суда над Амедом.

Хосе Амед был недавно арестован по обвинению в том, что он одновременно с исполнением своих обязанностей в полиции был, как подозревали, замешан в незаконных убийствах террористов ЭТА членами ГАЛ. Клементе, как видно, полагал, что, если Амеду вынесут строгий приговор, можно будет воспользоваться этим и внести раскол в ряды полицейских, втайне поддерживающих ГАЛ.

Клементе снова надел очки и сказал:

– И второе. Ваш приятель, Рюмон, улетел в Лондон, верно?

Риэ удивилась.

Действительно, вчера за ужином в Толедо Рюмон говорил, что поедет на розыски Гильермо в Лондон. Он утверждал, что напал на новый след Гильермо в букинистической лавке на улице Прадо.

– А вы откуда об этом знаете? – спросила она.

– Сегодня утром один старик позвонил в полицию и сообщил, что какой-то худой мужчина, с исцарапанными лицом и руками, сломал ему кисти рук. Мне только что принесли отчет об этом. Старик рассказал, что перед тем, как это случилось, он как раз говорил с Рюмоном о японском добровольце по имени Гильермо. И что человек, который его искалечил, выпытал у него все содержание разговора, до мельчайших деталей.

Риэ обеспокоенно перевела глаза на Кадзама.

– Неужто вы думаете, – проговорил Кадзама, – что тот худой человек с царапинами на лице и руках – Маталон?

Клементе пожал плечами:

– Судя по рассказу старика, это он.

Кадзама встал:

– Невозможно. Из того водоворота он никак не мог выбраться живым.

Клементе взглянул на часы.

– Видно, везет мерзавцу – почище чем иному праведнику. Так или иначе, сегодня я вылетаю в Лондон. Дело ясное: если Рюмон улетел в Лондон, можно быть уверенным, что Маталон последовал за ним.

Рюмон застыл на месте. На лбу выступил холодный пот.

Ведь Маталон погиб тогда в водовороте, в затопленной Пилетской пещере. Как же ему удалось выбраться живым из водяного ада?

И даже если допустить, что он остался жив, каким образом он сумел оказаться именно здесь и именно сейчас?

Ощущение – как в дурном сне.

У самого уха раздался шепот Гильермо:

– Дзиро, эта девушка – твоя ассистентка?

Рюмон наконец пришел в себя:

– Нет, она моя невеста.

– Вот как… А мужчина кто?

– Террорист из ЭТА. Он очень опасен: на его руках кровь многих людей. Детали я расскажу потом. Идите назад и вызовите полицию.

– Понял. Постарайся выиграть как можно больше времени.

Вдалеке раздался голос Маталона:

– Даже не пробуйте вызвать полицию – зря будете время тратить. Я перерезал провода.

Рюмон прикусил губу. От ярости его бросило в жар.

– Говори, что тебе от меня нужно. Хочешь знать, где спрятаны слитки?

– Хочу. Небось уже все выведал у Гильермо?

Рюмон скользнул в проход между двумя книжными полками.

Задыхаясь от запаха пыли и плесени, он громким голосом ответил:

– Сначала отпусти ее.

Маталон усмехнулся:

– Я ведь тебе уже говорил – такие сделки со мной не пройдут. Ну давай, времени у тебя не так уж и много. Эта женщина ранена. Она вздумала сопротивляться, и я слегка полоснул ее ножом по заднице, чтоб не дергалась. Пока что для жизни опасности нет, но если кровотечение вовремя не остановить, долго она не продержится.

Рюмон похолодел от ужаса:

– Не трогай ее. Я скажу, где спрятаны слитки. Подожди, я сейчас подойду.

Рюмон начал с трудом пробираться по узкому проходу вперед.

Слева и справа от него стенами стояли полки, до отказа набитые книгами. Стопки книг на полу разваливались от малейшего прикосновения.

Пробираясь между рядами полок, он углублялся все дальше. Люминесцентных ламп на потолке стало меньше, и вокруг него начала сгущаться тьма.

Вскоре книжные ряды кончились, и Рюмон шагнул на довольно широкое открытое пространство, предназначенное для работы с книгами.

Здесь, прямо напротив него, оказались те, кого он искал.

На бетонном полу боком сидела Тикако. В обращенном к нему взгляде сквозила мольба о спасении. Лицо – белое, как бумага. На брюках виднелось пятно крови.

Рюмон охнул. Значит, Маталон не лгал.

Последний сидел на одной из стоявших на полу картонных коробок, приставив нож к шее Тикако. Лезвие было в крови.

Рюмон закипел от ярости.

С трудом взяв себя в руки, Рюмон молча кивнул девушке.

Тикако тоже молча взглянула на него.

Будто намазывая масло на хлеб, Маталон вытирал то одну, то другую сторону лезвия об ее шею. Казалось, будто он режет по коже.

– Прошу тебя, сперва отпусти ее, – торопливо проговорил Рюмон. – Золотые слитки захоронены в пещере под Толедо. Возьми меня в заложники, я буду тебе проводником.

– Толедо, говоришь?

– Да. Та река на карте, помнишь, это – Тахо, которая течет через Толедо.

Рука с ножом замерла.

– Куда ты дел тот листок?

Рюмон на мгновение не нашелся, что ответить.

Вчера вечером, в Толедо, когда он ужинал вместе с Ханагата Риэ, он доверил карту ей. Сейчас она наверняка уже перешла в руки майора Клементе.

– Выбросил. Теперь она только у меня в голове. Маталон слегка скривил губы.

– Нарисуй ее заново. И подробно.

Выбора не было.

Рюмон достал записную книжку и, вырвав из нее лист бумаги, набросал карту. Вспоминая объяснения Кадзама, он постарался как можно подробнее и топографически точно прописать все детали карты, включая Алькасар.

Увидев, что Рюмон закончил рисовать, Маталон приказал:

– Скомкай и брось сюда.

Рюмон сделал все, как ему было сказано.

Поймав бумажный шарик, Маталон ловко, одной левой рукой развернул его. То и дело бросая взгляд на Рюмона, бегло просмотрел карту.

Вдруг рядом с Рюмоном послышался мужской голос:

– Не думаю, что ты далеко уедешь с одной картой. Тебе нужен проводник.

Маталон вздрогнул и спрятал листок в карман.

Из-за книжной полки показался Гильермо.

– Если не найдешь входа в пещеру, можешь ходить там хоть всю жизнь – толку от этого не будет. Я знаю, как проникнуть в пещеру под водой, из реки Тахо.

Голос Гильермо звучал с силой, неожиданной для его лет.

Затаив дыхание, Рюмон переводил взгляд с одного на другого. Сейчас впервые он видел в глазах Маталона настороженное выражение.

Маталон схватил Тикако за волосы и притянул девушку к себе. Затем сказал:

– Это ты, что ли, Гильермо? Который вместе с Хоакином прятал золотые слитки?

Гильермо кивнул:

– Можешь запугивать их сколько угодно – толку от этого не будет. Говорю тебе, возьми меня в проводники – это намного облегчит тебе работу.

Маталон издевательски скривил губы:

– Нет, так дело, боюсь, не пойдет. Я не хочу, чтобы по наводке этих двоих Клементе собрал своих подручных и поджидал меня в Толедо со всей своей полицейской братией. Не держи меня за простака – по своей воле я в петлю не полезу.

Рюмон напряг мышцы ног. Расстояние, отделявшее его от Тикако, казалось непомерно большим.

Будто случайно Гильермо прислонился плечом к стоявшей рядом полке.

– Ну и что же ты тогда собираешься делать?

Где-то наверху звякнула какая-то железка.

Маталон, оскалив зубы, ответил:

– Ты и сам знаешь. Уберу всех троих. Чтобы некому было донести на меня в Мадрид.

Тикако, которую Маталон крепко держал за волосы, дышала учащенно, но совершенно беззвучно.

Рюмон послал ей взгляд, говорящий: не отчаивайся.

Гильермо заговорил снова:

– Тогда начинай с меня. Но если думаешь, что с таким стариком справиться нетрудно – ошибаешься. Я – твердый орешек.

Очевидно, Маталона его слова позабавили. Усмехнувшись, он проговорил:

– Я всегда сначала отправляю на тот свет самых слабых – мой принцип, знаешь ли.

Гильермо легко, почти небрежно ударил по боковой доске стоящей рядом с ним книжной полки. Где-то у потолка послышался щелчок, будто что-то вышло из паза. Полки со скрипом покачнулись.

Пол тоже слегка завибрировал, у Маталона на скулах проступили желваки.

Схватив девушку за волосы покрепче, он закричал:

– Ты что затеял?! А ну стой!

Не обращая на него внимания, Гильермо рывком вытащил из пазов одну из полок. Книги с грохотом посыпались на пол.

Одновременно полка за спиной Маталона, которая, видимо, была где-то соединена с только что вытащенной, качнулась и накренилась в его сторону. Рюмон смотрел на происходящее с раскрытым ртом.

На мгновение внимание Маталона было привлечено к тому, что происходило сзади него.

Тикако воспользовалась этой секундой и высвободилась из его хватки. Рюмон с Гильермо шагнули ей навстречу.

Но Маталон схватил девушку за плечо и резко притянул обратно к себе.

С книг, заполнявших наклонившиеся полки, посыпалась пыль, они уже выпирали, готовые выпасть в любой момент.

– Стой! – крикнул Рюмон, и в ту же секунду Маталон всадил нож девушке в спину.

Тикако широко раскрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Тикако! – закричал Рюмон и бросился на Маталона.

Маталон вытащил нож и, пинком оттолкнув обмякшее тело девушки, приготовился встретить Рюмона.

В этот момент книжная полка накренилась еще ниже. Стена книг начала осыпаться.

Получив удар по голове, Маталон свалился на книги. Полка, столкнувшись с соседней, развалилась на части. Книги лавиной обрушились на всех троих.

Рюмон попытался было вытащить девушку из-под завала, но падающие книги, будто лавина отделили его от нее.

На его глазах Маталон и Тикако полностью исчезли из виду, погребенные под горой книг.

Рюмон, не медля ни секунды, снова бросился к этой книжной горе. Выкликая имя девушки, он разбрасывал, раскапывал книги, стараясь отыскать ее.

Вдруг раздался крик Гильермо:

– Нашел! Вот тут!

Между книгами виднелась рука Тикако.

Рюмон схватился за эту руку, и вместе с Гильермо они что было сил потянули ее на себя.

Вскоре они смогли высвободить Тикако из книжного плена.

На спине девушки, на белом свитере, расплывалось пятно крови. Ягодица, куда пришелся первый удар, была тоже в крови.

Гильермо расчистил место от книг, снял пиджак и расстелил на полу.

Рюмон уложил на него девушку лицом вниз. Затем снял свой пиджак и подложил ей под голову.

Гильермо схватил его за плечо:

– Прости… Напрасно это я…

– Не важно. Сейчас главное – вызвать как можно быстрее «скорую».

– Понимаю.

Гильермо поднялся.

Внезапно со стороны входа донесся звонок.

Рюмон прислушался: казалось, кто-то звал его с улицы.

– Рюмон! Ты тут? Открой мне дверь, Рюмон!

Рюмон раскрыл рот. Он готов был поклясться, что услышал свое имя.

– Рюмон! Это Клементе. Открой дверь!

Рюмон с изумлением понял, что голос и правда принадлежал Клементе. Но как же ему удалось найти его здесь?

Рюмон взглянул на Гильермо:

– Откройте ему, я его знаю.

Гильермо кивнул.

– Смотри не давай ей двигаться и говорить, понял? – Не дожидаясь ответа, он исчез в проходе.

Рюмон посмотрел на девушку. Лицо Тикако стало смертельно бледным.

Рюмон снял рубашку, скомкал ее и прижал к ране на спине. Тикако издала слабый стон.

Рюмон сжал ее руку, бессильно лежащую на полу.

– Прости… Прости, что все так получилось, – проговорил он.

Пальцы девушки едва заметно шевельнулись в ответ.

С ее губ сорвался вздох:

– Прости меня… Я предала… Не любила… тебя. Кайба… Рэндзо. Забудь меня… Прошу тебя. – Ее голос прервался.

Слова Тикако ошеломили его. Кайба Рэндзо…

Заставив себя не думать об этом, он снова обратился к ней, не отпуская руку:

– Молчи. Тебе сейчас нужен покой.

– Забудь… меня. Найдешь… другую… обязательно.

Рюмон зарылся лицом в ее волосы.

Он вдруг понял, что Тикако пыталась сказать ему. И сердце его больно защемило в груди. Теряя эту девушку, он теряет все, что ему было дорого в жизни. От одной этой мысли он едва не лишился рассудка.

Тикако еле слышно захрипела.

Рюмон приподнялся. Воды! Нужно дать ей напиться. Он быстро вскочил на ноги.

Вдруг гора обвалившихся книг зашевелилась. Рюмон вздрогнул.

Отбросив накрывавшие его книги, Маталон резким движением поднялся на ноги. От неожиданности Рюмон на мгновение совершенно растерялся.

Со свистом выпустив воздух из легких, Маталон поднял к глазам окровавленный нож и, оскалив зубы, молниеносным прыжком бросился на Рюмона. Увернуться было невозможно.

Живот пронзила обжигающая боль.

Не обращая на боль внимания, Рюмон обхватил горло противника обеими руками и что было сил сдавил его.

Хрипя, Маталон нанес еще один удар ножом Рюмону.

Рюмон застонал от боли, но все же не отпустил его. Повалив противника на гору книг, он из последних сил сжал его горло. Этот человек поднял руку на Тикако. От этой мысли Рюмон почти обезумел.

Маталон судорожно махал руками.

Улучив момент, Рюмон наступил коленом на локоть его правой руки и всей тяжестью навалился на своего противника. Маталону не хватало воздуха, и, пытаясь освободиться, он бился под телом Рюмона, будто одержимый бесом.

Из раны Рюмона потоком хлынула кровь, и в глазах потемнело. Пальцы слабели с каждой секундой. Ну давай же, еще немного… Если не покончить с этим мерзавцем, и в смерти не найдешь покоя.

Но вот хватка Рюмона, вцепившегося Маталону в горло, ослабла.

В следующую секунду сильный удар ногой в грудь отбросил его назад, и Рюмон распластался на спине. Попытался встать, но мускулы живота уже отказывались повиноваться.

Маталон, шатаясь, поднялся на ноги.

Наклонился над ним, смеясь. Рюмон сжал зубы.

В эту секунду кто-то вдруг перепрыгнул через него и всем телом обрушился на Маталона. В сгустившемся перед глазами тумане на мгновение блеснула лысина Клементе.

Послышался грохот очередной обваливающейся книжной полки.

Рюмон оперся на локти и перевернулся на живот. Попытался приподняться, но на это сил уже не хватило.

Сквозь туман, застивший ему глаза, Рюмон разглядел Тикако, лежавшую на полу поодаль от него.

Впиваясь ногтями в пол, он пополз к ней. С каждым вдохом в легкие забивалась пыль. Он мучительно закашлялся.

– Тикако… – позвал он девушку, нащупав ее руку, лежавшую бессильно на полу, но не услышал собственного голоса.

Рука девушки была холодна как лед. Он крепко сжал ее пальцы. Они остались совершенно неподвижными.

Вдали послышался голос Клементе:

– Держись. Сейчас «скорая» приедет.

Видно, ему удалось справиться с Маталоном. Слава богу.

Из глубин тела, будто фонтаном, забил расплавленный свинец. Сознание окутал белый туман.

Перед внутренним взором на мгновение промелькнуло улыбающееся лицо Тикако.