Дэл нашел Колдуэлла в маленьком, относительно пустом баре на окраине города. Сгорбившись, он сидел за столиком, хмуро уставившись на початую бутылку виски. Рядом с бутылкой лежала колода карт. Фриско пододвинул стул и сел рядом, положив локти на зеленую скатерть.

— Я только что переговорил с Лолой, — сказал он.

Колдуэлл подлил себе виски.

— Она меня обманула, — сообщил он и одним глотком опорожнил стакан. — Я не получу ни цента из тех денег, которых, если бы не я, этой стерве в жизни не видать. Но я с ней поквитаюсь, чего бы мне это ни стоило.

— Ну что ж, тебе предоставляется шанс. Сегодня. Сейчас.

— Какого черта ты тут болтаешь, Фриско?

— С картами у тебя как? Играть умеешь?

Колдуэлл взял в руки колоду и, не глядя на карты, веером перебросил их с одной ладони на другую. Пальцами он орудовал ловко.

— Тебя, Фриско, обставлю в любое время дня и ночи и в любую игру.

— Город кишмя кишит ковбоями и трейл-боссами. Я показываю тебе трейл-босса, а ты его обставляешь. Сможешь обыграть пару-тройку лохов? Мне нужен скот, Колдуэлл. Мне надо выиграть двадцать пять быков. Тех, что не хватает до двух тысяч, плюс пару для надежности.

Колдуэлл откинулся на спинку стула и, пристально посмотрев Дэлу в глаза, усмехнулся:

— Славненько! Я получу то, что хочу: отмщение. И ты получишь то, что хочешь, — шестьдесят тысяч долларов. Отщипни кусочек от шестидесяти тысяч, и мы сговоримся.

— Никаких денег! Ты получишь отмщение и останешься жить. — Фриско вытащил из кобуры револьвер и положил его на стол. — Будет так: я уеду отсюда с двадцатью пятью быками в кармане или запущу тебе пулю промеж глаз. Или то, или другое — выбор за тобой.

— Убери оружие, Фриско, — после недолгого размышления сказал Джек и картинно перекинул колоду веером. — Я согласен. Сегодня я отыграю столько быков, сколько надо, чтобы выиграли сестры Рорк. И сделаю это только ради того, чтобы Лола, будь она неладна, не получила ни гроша. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится твое предложение.

Фриско был несколько разочарован. Не то чтобы он был кровожаден от природы, но пустить пулю в лоб Джеку Колдуэллу он бы не отказался.

— Времени нет, — сказал он, убирая пистолет. — Пошли.

Колдуэлл встал, размял пальцы и распрямил плечи.

— Значит, так: ты укажешь на барана, а мое дело — его постричь.

Всю ночь Колдуэлл трудился без устали, всю ночь Дэл был рядом с ним, но зато к утру Колдуэлл собрал долговые расписки на двадцать пять лонгхорнов. Когда Джек и Дэл вышли из последнего пропахшего дымом салуна, уже рассвело. Посмотрев друг на друга покрасневшими глазами, оба вздохнули поглубже, очищая легкие. Дэл аккуратно сложил расписки и убрал их в карман жилета.

— Проигравшие обещали доставить скот до полудня, — сказал Колдуэлл. — А после полудня вдова Рорк узнает, что не получит и ломаного цента. Не того она взялась обманывать.

Дэл не прощаясь ушел.

— Фриско! — окликнул его Колдуэлл. — Скажи Фредди, что я играл ради нее. И еще передай, что я поставил не на ту карту.

Хмурясь, Лутер наблюдал за тем, как последний из проигравших трейл-боссов вел своих лонгхорнов для клеймения.

— Когда-нибудь, — сказал он Фриско, дождавшись, пока чужие покинули лагерь, — вы расскажете мне, почему Джек Колдуэлл решил передать нам быков.

— Хорошо, но ведь вы сами решили, что подарки принимать не возбраняется. В завещании Джо таких запретов нет.

Ковбои откровенно радовались и выражали свою радость настолько бурно, что Грейди, приказавший готовить «новобранцев» к клеймению, боялся не быть услышанным. Разумеется, им достались далеко не лучшие животные. Карточные долги были оплачены худыми малорослыми бычками со стертыми копытами, но Фриско они вполне устраивали.

— Все по правилам, — подтвердил Лутер с широкой улыбкой на лице. — Не знаю, как вам это удалось, но… мои поздравления!

Фредди и Лес подбежали к Фриско с сияющими глазами. Алекс спешила следом в кресле-каталке.

— Это правда? — спросила Фредди, хватая Дэла за руку и с надеждой заглядывая ему в глаза. — Как ты сумел? Что ты сказал Джеку?

— Потом расскажу. Это не так уж важно. Важно, что ты сможешь купить театр в Сан-Франциско.

Фриско не удивляло, что ее мечта стала для него важнее, чем его собственная. Возможно, это как раз и называется любовью: когда то, к чему стремится любимая, становится важнее твоего самого заветного.

— Сан-Франциско? — нахмурившись, спросила Лес и переглянулась с Алекс. — Но я думала, что вы…

— Похоже, мы не можем привести наши мечты к одному знаменателю, — тихо ответила Фредди, с грустью взглянув на Фриско.

— У меня нет слов, чтобы выразить мою благодарность, — сказала Алекс.

Фриско знал, что она говорит искренне, хотя выражение лица у нее было тревожно-рассеянное. Глаза ее беспокойно бегали: очевидно, она искала взглядом Джона.

Лес встала на цыпочки и поцеловала Фриско в щеку.

— Как мы можем отблагодарить вас?

— Сейчас же приняться за работу, — ворчливо ответил он, потягивая носом: в воздухе пахло паленой бычьей кожей, все «новобранцы» получили по отметине на боку. — Стадо не ждет!

Он посмотрел Фредди в глаза и, не в силах вынести слез, вот-вот готовых пролиться из их изумрудных глубин, резко развернулся и зашагал к табуну. Он должен бы чувствовать себя более счастливым, черт побери! Он получит все, чего желал. Кроме женщины, которую любит.

Обогнув Ньютон с востока, они повели стадо дальше на север.

Осталось еще три дня, думала Алекс, заканчивая мыть посуду. Покончив с уборкой, она, опираясь о рабочий стол, стояла и смотрела на солнечный диск, опускавшийся за горизонт. Еще три дня, и наступит конец тому периоду в ее жизни, из которого она вынесла столько, сколько иной не наберет за многие годы. Она приедет в Абилин не той женщиной, которой покинула Клис. Но сделает ли из этого вывод и сумеет ли сделать выбор?..

— О чем думаешь? — спросил, подойдя к ней, Джон.

Он не дотрагивался до нее, ибо прикасаться к ней значило причинять и ей, и себе слишком сильную боль. И она это знала. Он не касался ее, не целовал ее, не говорил с ней о будущем. Его выразительные серые глаза говорили ей, что, удерживая дистанцию между ними, он желал облегчить расставание.

— Я столько ошибок совершила в жизни, — пробормотала она, глядя на заходящее солнце.

— Не надо, — хрипло произнес он. — Не надо ничего объяснять.

Он думал, что она хочет сказать, будто считает ошибкой отношения между ними. Она обернулась, чтобы разубедить его, но вдруг замолчала, любуясь его лицом. Золотистый свет падал на его скулы, на губы, которые ей так хотелось целовать, и в глазах его светилась только любовь.

— Ты не мог бы кое-что для меня сделать? — спросила она.

— Все что ни попросишь.

— Достань, пожалуйста, мой спальный мешок.

Джон посмотрел на небо, несколько озадаченный ее просьбой.

— Конечно.

— Положи его вон там, возле палатки, а потом, пожалуйста, оставь меня одну.

Джон пошел выполнять ее просьбу, но до того как он повернулся к ней спиной, она успела увидеть, что лицо его исказилось болью.

— Спокойной ночи, любовь моя. Добрых тебе снов.

Стоя на четвереньках, Алекс развернула спальник, дрожащими руками перебирая вещи. Надо было удостовериться, что там есть все, что ей требовалось. Потом она легла и закрыла глаза руками.

«Я могу. И в этом я не ошибаюсь. Никогда еще я не поступала так правильно».

Фредди и Дэл сидели на пригорке плечом к плечу и смотрели через костер на Лутера и Лес. Лес и Лутер держались за руки, заглядывая в глаза друг другу, и эта трогательная сцена привносила что-то очень хорошее в грустные мысли, которые теснились в голове у Фредди.

Ей не хотелось, чтобы этот перегон заканчивался.

Никогда больше не испытает она того неописуемого возбуждения, когда гонишь быка в стадо, никогда не придется ей спать под звездным небом. Никогда больше жесткое мясо и непропеченный хлеб не покажутся ей пищей богов. Никогда не придется ей с такой же ясностью почувствовать всю силу своих рук, ног и тела. И горячий конь не понесет ее больше в прерии, и не лежать ей в объятиях мужчины, которого она любит всей душой.

Фредди прислонилась к плечу Фриско и закрыла глаза. Им не жить вместе, если кто-то из них не предаст свою мечту, не растопчет мечту другого. Почему, почему нельзя что-нибудь придумать, что устраивало бы обоих?

Дэл обнял ее одной рукой.

— С тобой все в порядке?

— Я чувствую себя так же беспомощно, как, по-видимому, чувствует себя Джон.

Джон сидел неподалеку от Лутера и Лес, сжимая в руках пустую чашку, и смотрел на огонь, на язычки пламени, касавшиеся дна кофейника. Последнюю неделю он был почти таким же молчаливым, как вначале, когда еще не мог говорить.

— Где же Алекс? — спросил Дэл, нахмурившись, и посмотрел в сторону полевой кухни.

— Не знаю. Ее уже не видно несколько часов.

И вдруг она услышала, как вскрикнул Дринкуотер, а другой погонщик уронил кружку. Пальцы Фриско больно сжали ее плечо, и Фредди взглянула в том же направлении, куда смотрели все. Алекс стояла возле фонаря, висящего на фургоне, опираясь на костыль.

Но это была не та Алекс, которую Фредди видела в течение последних нескольких месяцев. Ее роскошные светлые волосы были убраны в высокую прическу и украшены крохотными дикими розочками. На ней было синее шелковое платье, которое очень шло к ее глазам. Такой красивой и элегантной Фредди ее ни разу не видела.

Глядя на Джона, Алекс сделала несколько шагов к нему с помощью костыля. Фредди поднялась, и другие погонщики молча встали, наблюдая за развитием событий. Тишина стояла такая, что слышно было, как трещит в костре хворост, как ворочаются сонные лонгхорны.

Когда Джон встал, Фредди затаила дыхание, чувствуя, как в горле растет комок. Глаза его осветились пониманием, он всплеснул руками, не зная, что делать от счастья, и в глазах его заблестела влага.

Алекс подошла к костру и обвела взглядом лица погонщиков.

— Спасибо, — сказала она, обращаясь к Фредди. Ее тихий голос в тишине звучал очень громко. — Я люблю тебя.

Фредди кивнула, улыбнулась и заморгала часто-часто. Она сжала руку Дэла так, что побелели костяшки пальцев.

Затем Алекс, набрав в легкие воздух, швырнула костыль в огонь. Погонщики разом охнули, Фредди вскрикнула, но Алекс не упала. Она стояла ровно, развернув плечи, статная и красивая, с высоко поднятой головой, и сияющими глазами смотрела на Джона. Когда он бросился к ней, она улыбнулась и покачала головой. Затем, решительно поджав губы, она сделала к нему свой первый шаг, покачиваясь и расставив для равновесия руки, затем, удерживая взгляд на его лице, сделала второй шаг.

Дэл откинул голову и издал боевой клич. Погонщики взорвались аплодисментами и бурно стали поздравлять Алекс, которая от волнения споткнулась и упала в объятия Джона. Он прижимал ее к себе, пряча лицо в облаке ее волос. Кружки с кофе взметнулись в воздух, ковбои выкрикивали шутливые тосты, каждый старался похлопать Алекс по плечу и сказать что-нибудь ободряющее. Лес вытирала счастливые слезы. И Фредди тоже смахнула слезу.

Джон повел Алекс подальше от костра — они, естественно, искали уединения. Они шли в обнимку, заглядывая друг другу в глаза. Фредди не сомневалась, что Алекс научится обращаться с протезом как с родной ногой, ибо все, за что она бралась, Алекс всегда доводила до совершенства.

Дэл обнял Фредди, коснувшись подбородком ее макушки.

— Что бы ты ей ни сказала, каким бы образом ни помогла… Я рад.

— И я тоже, — ответила она тихо, глядя, как Джон подхватил под руку споткнувшуюся Алекс.

Она слышала, как они оба рассмеялись, видела, как повернулись друг к другу лицом и слились в один силуэт.

У Алекс был Джон. У Лес был Лутер. У Фредди — еще несколько дней горько-сладостного счастья.

Долгое, трудное путешествие подошло к концу.

Стадо улеглось спать на берегу Смоки-Хил-Ривер, что протекает в паре миль от Абилина. Утром они поведут лонг-хорнов по главной улице к загонам, где стадо пересчитают, взвесят, а затем погрузят в железнодорожные вагоны и повезут в Чикаго.

По традиции последнюю ночь никто не спал. Все сидели вокруг костра, вспоминая все самое хорошее и самое плохое, что случилось за время перегона, и заранее смеялись над теми байками, полными выдумки и преувеличений, которые рассказывали и будут рассказывать друг другу ковбои от Техаса до Канзаса. Фредди слушала их, сколько могла, но понимая, что настроение ее не улучшится, готовая расплакаться и не желая портить другим праздник, отошла от костра. В последний раз она хотела посмотреть на спящий скот, в последний раз послушать, как во сне фыркают быки, а затем, коротко промычав, снова ложатся.

Как она и думала, Дэл последовал за ней в темноту, подошел к ней сзади и обнял за талию. Вместе они слушали, как ковбои в ночном обходе поют потихоньку нескончаемые «колыбельные», успокаивая своими голосами дремлющий скот.

Каждую ночь они теперь уходили подальше, чтобы побыть вдвоем. Каждую ночь они любили друг друга, но чувство безнадежности и отчаяния мешало им сполна насладиться страстью. Фредди знала, что эта ночь будет худшей из всех. Закрыв глаза, она прислонилась к его груди, призывая себя не портить последнюю ночь слезами. Потом у нее будет сколько угодно времени, чтобы наплакаться всласть.

— Дэл, я могла бы поехать в Монтану… Мне понравится жить на ранчо, я знаю. Раньше я не могла бы так сказать. Теперь я знаю лонгхорнов и понимаю, что такое вести дела ранчо.

Дэл опустил голову и поцеловал ее в висок.

— Но ты возненавидишь снег и холодные зимы. И городов там нет, по крайней мере достаточно больших, чтобы построить театр, Фредди. — Помолчав, Фриско добавил: — Возле Сан-Франциско тоже могут быть ранчо.

Когда Фредди заявила, что скорее всего земля там распахана и засеяна, Дэл высказал предположение, что для него и в городе, возможно, найдется работа.

— Работа найдется, но только не по душе. Я знаю: ты рожден быть ковбоем.

Оба понимали, что их положение безнадежно. Этот разговор повторялся с вариациями не один раз, и всякий раз они думали, что вот-вот найдут ответ, который по случайности просмотрели.

— Я люблю тебя, Фредди! И это меня убивает.

— Дэл, послушай, я плохая актриса, и идея о приобретении театра с самого начала была идиотской. Позволь мне поехать в Монтану с тобой. Я готова от всего отказаться, только не от тебя!

— Фредди, Дэл! — окликнула их Лес, толкая перед собой Алекс в кресле-каталке. — Мы хотим с вами поговорить.

Фредди неохотно выскользнула из объятий Дэла.

— Алекс, скажи им, что мы решили.

Алекс наклонилась, ставя коляску на тормоз, и луна блеснула серебром на ее светлых волосах.

— Во-первых, я хочу сказать, что коляска — не шаг к отступлению, просто я не хотела спотыкаться о кочки в темноте и падать через каждые две минуты, шагая на протезе, к которому еще не успела привыкнуть.

— Им все равно, — нетерпеливо перебила ее Лес. — Спроси же их!

— О чем? — нахмурилась Фредди.

— Я знаю, что мне говорить! — Алекс метнула недовольный взгляд на Лес. — Мы с Джоном из Абилина поедем в Бостон, как только Лутер завершит все бумажные дела по завещанию отца. Мы намерены время от времени наведываться на запад, но дом у нас будет на востоке.

Алекс бросила взгляд на младшую сестру.

— Лес и Лутер собираются поселиться в Клисе, в доме Лутера. По мере того как семья будет расти, дом будет достраиваться, но жить они решили в городе. Однако возникает одна серьезная проблема… Никто из нас не хочет продавать «Королевские луга». Отец построил ранчо для себя, и он его любил. Он придумал это путешествие, и неспроста, я думаю; он больше всего хотел, чтобы мы полюбили и дело его жизни, и ранчо. И все произошло так, как желал па. Думаю, это случилось со всеми нами.

Господи! Кажется, уже ясно, куда они клонят. Фредди переводила взгляд с одной сестры на другую. Обе улыбались.

— Мы с Лес хотели бы, чтобы ранчо «Королевские луга» осталось достоянием семьи, но Джон — врач, Лутер — адвокат, и никто из них не желает отказываться от своих любимых профессий ради ранчо. Так что нам нужен лучший в Техасе управляющий, который бы взял на себя труд вести дела. Дэл, мы хотим, чтобы ты принял ранчо. К тому же может случиться, что моя сестра решит, что первый и единственный театр в Клисе окажется более любим публикой, чем очередной в Сан-Франциско. И если вы оба поймете, что созданы друг для друга, и захотите жить вместе на ранчо, мы все будем счастливы. Но независимо от решения Фредди мы бы хотели, Дэл, попросить тебя позаботиться о «Королевских лугах». Если, конечно, твое сердце чуть поостыло к Монтане.

Фредди не спускала глаз с Фриско.

— Господи, — прошептала она, — как мы оба не видели очевидного? Театр в Клисе будет сенсацией! Он завоюет сердца публики еще до того, как поднимется занавес. Тем более что ближайший театр, с которым мы могли бы вступить в соревнование, находится в сотне миль от города. Те самые господа, которые воротили от меня нос, полюбят меня за то, что я подарила им театр, Шекспира и немного культуры!

— Я мог бы трудиться всю жизнь, но не построить такого превосходного ранчо, как то, что создал ваш отец. В ту самую минуту, как я увидел владения Джо, я понял, что…

Фредди подскочила к Дэлу и крепко чмокнула в губы.

— Я хочу, чтобы ты был в первом ряду на каждой премьере. А я буду сопровождать тебя по крайней мере в одном перегоне в год.

Дэл подхватил ее и, оторвав от земли, закружил в диком вихре, который завершился долгим и нежным поцелуем.

— Мы с тобой построим такой театр, что Сан-Франциско умрет от зависти!

— И такое ранчо, что Монтане и не снилось!

— Думаю, что вы принимаете наше предложение, — сухо заметила Алекс.

Лес со смехом сняла коляску Алекс с тормоза и, взявшись за поручни, заявила:

— Как сказала бы Фредди, не будь она так поглощена поцелуями, нам пора покинуть сцену.

Лес и Алекс уже добрались до костра, когда Фредди догнала их и, расцеловав обеих, сквозь смех и слезы воскликнула:

— Спасибо вам! Не знаю, что бы мы делали, если б не вы… Я так люблю вас обеих!

Фредди переполняли чувства. Она должна была сказать им, как много для нее значат их союз, их дружба, как сильно она любит своих сестер.

— Алекс! Пообещай, что вы с Джоном будете приезжать по крайней мере раз в год, а нам, Лес, никто не должен мешать видеться хотя бы раз в неделю!

Сестры взялись за руки; слезы текли у них по щекам.

— Как мне будет вас не хватать! — сказала Алекс, сжимая руки Лес и Фредди. — Как только мы с Джоном устроимся, вы должны приехать и…

— Фредерика Рорк! — крикнул Дэл. — Иди ко мне! Ковбой желает поговорить с тобой насчет свадьбы!

Сестры с испугом посмотрели на спящих быков и рассмеялись. Фредди обняла сестер, расцеловала их и бросилась в темноту — навстречу своему будущему, в объятия мужчины, без которого не мыслила дальнейшей жизни.

В эту ночь их любовь ничем не была омрачена. Ночь была наполнена страстью и нежностью, радостью и обещаниями. Любви было столько, что ее хватило бы на то, чтобы заполнить всю громаду пустынных прерий.

Последний день выдался жарким. С самого рассвета припекало солнце. В воздухе чувствовалось праздничное возбуждение. В последний раз потушили костер. В последний раз в фургон сложили вещи, и погонщики оседлали лошадей для последней недолгой скачки.

Дэл объехал стадо, в последний раз сосчитав быков, и принял решение, которым собирался гордиться всю жизнь. С улыбкой он велел Грейди оседлать еще одного коня и кивком головы пригласил озадаченных Фредди и Лес следовать за ним. Неспешно подъехав к фургону, он остановил коня возле Алекс, которая уже заняла привычное место возницы и собиралась двинуться в путь.

— Милые дамы, — начал Фриско, — в вас стреляли, вы получили раны и от пуль, и от рогов, вас чуть не затоптали быки. Я требовал от вас почти невозможного, но вы ни разу меня не подвели.

Фриско посмотрел на Алекс.

— Теперь я собираюсь попросить вас еще об одном одолжении. Алекс, вы говорили, что ездили когда-то верхом. Можете сделать это снова? Как вы думаете, вы могли бы продержаться в седле две с половиной мили?

— Мистер Фриско, — с чувством ответила Алекс, — теперь уж вам должно быть известно, что слова «не могу» мы с сестрами оставили в прошлом. Мы можем сделать все что угодно!

— Вот это ответ!

Фредди слушала, и на глаза у нее наворачивались слезы. Она будет любить Дэла всю оставшуюся жизнь, но, кажется, никогда не сможет любить его сильнее, чем в эту минуту.

Лицо Алекс осветила сияющая улыбка.

— Спасибо, Дэл! Я всегда буду вам благодарна за это.

Все ждали, пока Джон поможет ей сесть в седло, а затем Дэл крикнул погонщикам:

— Калеб и Билл, вы будете объезжать стадо по кругу. Дринкуотер и Чарли берут на себя фланги. Дан и Джеймс, вам достался хвост.

Дэл махнул шляпой на север.

— Ну, поехали!

— А кто поедет впереди, босс? — с хитрой ухмылкой спросил Грейди.

— Сестры Рорк поведут быков.

Дэл прижал шляпу к груди, и погонщики заулыбались. Не было среди них человека, который бы не считал, что женщины заслужили это право. Не было человека, который не снял бы перед ними шляпу.

Сестры Рорк, держась уверенно и прямо в седле, въехали в Абилин впереди двухтысячного стада лонгхорнов. Огромное стадо растянулось по главной улице, и все, кто вышел в этот день встречать их, уже никогда не забудут этого зрелища.