Выйдя из дому пораньше, пока Косичка ещё сладко посапывала в своей уютной пуховой постели, Кнопочка направилась к Шпунтику, который с очень озабоченным видом возился у своего автомобиля.
— Доброе утро, Шпунтик, — приветливо поздоровалась она. — Ты не подскажешь, как добраться отсюда до Пильбурга?
— Не-е, подскажу, — ответил тот, повернулся к ней спиной и демонстративно засунул голову под капот.
— Почему это? — оторопела Кнопочка, так как всегда считала Шпунтика воспитанным коротышкой.
— А зачем это, скажи на милость, тебе понадобилось в Пильбург?
— Мне очень нужно найти Незнайку, Голоска и всех остальных. К тому же мы с Болтуном нечаянно потеряли Пончика. И ещё мне очень хочется познакомиться с доктором Пилем и Всезнайкой. Я слышала, что это очень умные коротышки.
— Враньё, — хмуро возразил Шпунтик и влез в кабину. — Даже не думай об этом! Я бы тебе хоть сейчас всё рассказал, но мне предстоит провернуть одно важное дело. А когда вернусь, тогда обо всём и поговорим.
— А нельзя ли твоё важное дело провернуть чуть-чуть попозже? — с явным неудовольствием спросила Кнопочка. Она привыкла к тому, что все коротышки всегда откладывали свои важные дела, если надо было рассказать Кнопочке что-нибудь интересное.
— Ни в коем случае, — строго сказал Шпунтик и машина, зафырчав и выпустив облачко дыма, покатилась прочь.
— У-у, как скучно! — разочарованно посмотрела Кнопочка вслед машине и пошла искать, чем бы ей заняться до возвращения Шпунтика.
— Эй! — услышала она. — Хочешь, поиграем во что-нибудь?
На веранде стоял Губастик и держал в руках куклу-валяшку.
— Я в игрушки не играю! Я коротышка серьёзная, — заявила Кнопочка и с независимым видом огляделась по сторонам.
— Тогда пойдём смотреть телевизор! — предложил Губастик.
— Вот это дело, — согласилась Кнопочка, поднялась на крыльцо и вошла в дом.
Губастик включил телевизор и уселся на пол. Экран вспыхнул и в телевизоре появилась гладко причёсанная неулыбчивая голова, которая без умолку говорила что-то не совсем понятное. Потом кадр сменился, изображение резко ухудшилось, и на экране появились совершенно одинаковые поющие коротышки в белоснежных платьицах и беленьких рубашках с чёрными бабочками. Сначала они слаженно, но неразборчиво спели хором какую-то занудную музыку, при этом один из артистов, с огненно-рыжей шевелюрой, одетый в какой-то сине-бирюзовый балахон, в центре хора, живописно размахивал руками во все стороны, изображая какие-то непонятные фигуры. Потом все долго кланялись под звуки аплодисментов. После этого в телевизоре снова появился прилизанный коротышка и стал передавать какие-то скучные сообщения, всё время называя какие-то цифры. Кадр снова сменился. Перед глазами Кнопочки возникло поле, на котором работали коротышки. Они что-то без конца копали и носили какие-то тяжёлые мешки. А ещё один толстенький, сияющий, но какой-то неприятный тип, которого невидимый диктор всё время называл уважаемым Клипсом, сладко улыбался и умильным голосом говорил что-то об урожае и общественном хозяйстве, после чего голова появилась снова.
— Какая скукота! А другие передачи у вас есть? — зевнула Кнопочка, которой всё это начало порядком надоедать. — У нас на Земле такую дрянную телепередачу бы давно уже засвистали! Её бы уже и не было!
— А других у нас не показывают. Только новости, — пожал плечами Губастик.
— Это же неинтересно, если по телевизору всё время показывают одно и тоже!
— А мы с телевидением не согласны! — оживился Губастик.
— А почему же вы молчите?
— Почему мы молчим? — растерялся Губастик. — Мы всё время выражаем своё несогласие!
— А он-то об этом знает? О том, что вы с ним несогласие выражаете? — указала она в сторону телеэкрана, где показывали без умолку говорящего коротышку, который не обращал ни малейшего внимания на происходящий разговор. — Ты ему-то об этом говорил? Нет? Так подойди и честно, прямо в лицо и скажи.
Губастик засунул руки в кармашки брюк, сделал сердитое лицо, подошёл к телевизору, привстал на цыпочки и сердито сказал:
— Эй, ты, голова говорящая! Мы не согласны! Мы хотим смотреть сказки! Нам на-до-е-ло! Так и знай!
Однако диктор никак не среагировал, продолжая разговаривать о своём.
— Видишь? — огорчённо махнул рукой Губастик. — Ноль внимания!
— А ты громче кричи. Может, он плохо слышит?
Губастик сделал глубокий вдох и закричал что есть мочи:
— Эй! Если ты! Сейчас же! Не заткнёшься! И не покажешь нам! Что-нибудь! Интересное! То мы… Нет, ты посмотри на него, он же просто нахально делает вид, что не слышит! — возмутился Губастик.
— Не может быть. Здесь что-то не то. Разобраться надо. Не может же он быть совсем бессовестным! — Кнопочка подошла к телевизору поближе.
— А ну-ка, давай вместе крикнем: «Мы не согласны!» Может, у него всё-таки совесть проснётся?
Однако и это оказалось напрасным, так как совесть у коротышки не проснулась, а даже наоборот. Он нахально ухмыльнулся и сказал:
— А теперь вашему вниманию предлагается просмотр красивых городских видов, — после чего стал показывать какие-то картинки под весёлую музыку.
Покричав ещё некоторое время, Кнопочка и Губастик окончательно охрипли, ничего не добившись.
— Так дело не пойдёт, — сказала Кнопочка и наморщила лоб. — Мало быть просто несогласными коротышками.
— А кем же надо быть ещё?
— Не быть кем-то ещё надо, а выражать свой протест.
— А как?
— Я ещё не придумала, — ответила она. — Но если хорошенечко пошевелить мозгами, обязательно что-нибудь придумается.
— Давай вместе шевелить мозгами, — предложил Губастик. — А пастилу при этом можно жевать? Не помешает? Не повредит шевелению мозгов?
— Не должно повредить, — неуверенно пожала Кнопочка плечами. — Надо проверить.
И коротышки направились к буфету, где у Губастика было кое-что припрятано на чёрный день.
— А против чего будем протестовать? — спросила Кнопочка, проглотив кусочек пастилы.
— Против всего!
— Ну как же можно так бросаться словами? — возмутилась Кнопочка. — Ведь если протестовать против всего, никакого толку не будет!
— А вот и будет! — заупрямился Губастик.
— Протестовать можно только против чего-то конкретного, — назидательно сказала Кнопочка. — А то получится из этого одно вредничанье, и никто в твои протесты не поверит. А если и поверят, то посчитают тебя просто скверным и капризным коротышкой!
— Ну и пусть! — насупившись, упрямо гнул своё Губастик.
— Ох и глупый же ты! — раздосадовалась Кнопочка. — Вот скажи мне, только честно: ты против меня, например, протестуешь?
— Не-ет… — растерялся Губастик и густо покраснел. — Против тебя я даже наоборот…
— Вот и выходит, что не протестуешь ты против всего, а просто мозгами шевелить не хочешь!
— Хочу, — насупился Губастик.
— Вот и шевели! Бери карандаш, листок бумаги и пиши, против чего протестуем!
Губастик высунул язык, лизнул карандаш и стал старательно выводить на бумаге:
«Мы протестуем! Первое. Против того, что по телевизору не показывают сказок, а только одни скучные новости!»
После этого он долго пыхтел, изо всех сил шевеля мозгами, усиленно глядел в потолок, шумно вздыхал, но на бумаге ничего нового так и не появилось.
Кнопочка, облизав пальцы после сладкой пастилы, стала вертеть головой в поисках салфеток. В это время по телевизору снова стал выступать круглоголовый коротышка. «Последние лунные новости, — сказал он. — Репортаж из Пильбурга. Вы видите санаторий доктора Пиля, где коротышкам помогают стать достойными и послушными. Как видите, здесь очень красиво и уютно. Уже тысяча коротышек находятся здесь. Сегодня в санаторий доктора Пиля попросилось ещё несколько новичков, которые желают изменить свою жизнь к лучшему и заняться лунными делами. Они обратились с просьбой принять их в санаторий к доктору Пилю…»
— Гляди! Это же Шпунтик! — воскликнула Кнопочка.
— Точно! А что это он там делает?
— Говорят же тебе, обратился за помощью к доктору Пилю.
— Врут! Такого быть не может! — заволновался Губастик. — Это он нарочно так говорит, а на самом деле ни один нормальный несогласный коротышка, если он в своём уме, никогда в жизни не станет проситься в инкубатор!
— Так это ж санаторий!
— Ну и что, что санаторий? У нас его все инкубатором называют почему-то.
— С чего это коротышка, которого все видят по телевизору, станет обманывать? Эдак его все остальные коротышки совсем уважать перестанут и будут дразнить!
— А он на это внимания не обратит, и дело с концом! Сама же видела! Ой, беда, что же мы без Шпунтика делать-то будем? — совсем расстроился Губастик, и на его глаза навернулись слёзы.
— Как что? Протестовать! — горячо воскликнула Кнопочка и, выдернув карандаш из рук Губастика, уверенно написала:
«Второе! Против того, что пропал Шпунтик! Ведь Шпунтик никак не мог пропасть добровольно, потому что собирался рассказать Кнопочке что-то очень важное! Третье! Против того, что коротышка из телевизора врёт про то, что нормальные коротышки сами просятся в инкубатор!»
— Ну, и что теперь с этой бумажкой делать? — спросил Губастик, озадаченно уставившись на исписанный листок.
— Что тут непонятного? Козни строить врунам!
— Как это?
— А вот как, — хитро улыбнулась Кнопочка и что-то прошептала Губастику на ухо.
— Кнопочка, да ты просто гений! — обрадовался Губастик и бросился под лестницу, где у коротышек находился чуланчик с разной всячиной. Основательно порывшись в чулане, он выкатился оттуда с огромным рулоном плотной белой бумаги.
— Вот! — торжествующе заявил он.
— Как не стыдно! — раздался сверху обиженный голос Косички. — Кто-то мне обещал дружить, а теперь, пока я сплю, с Губастиком секретничает? Какая же у нас после этого дружба получается?
— И правда, — смутилась Кнопочка. — Ты только не обижайся на меня! Иди к нам, и для тебя работа найдется!
Косичка спустилась вниз по лестнице, сохраняя обиженный вид. Но вскоре коротышки, вооружившись карандашами, склонились над бумагой и принялись за дело.