Выгрузившись из шикарного чёрного автомобиля, на котором возил его по городу водитель Империи Счастья, Пончик вздохнул с облегчением. Дела его шли как нельзя лучше. Более того, они шли настолько прекрасно, как он даже и не мечтал.
Поднявшись по величественной мраморной лестнице, укрытой ярко-красным ковром, на второй этаж гостиницы «Лунная жемчужина», Пончик неторопливо осмотрелся вокруг и подумал: «Ну вот, спешить некуда, есть пока не хочется, с жильём вопрос решён лучше некуда. Какой же я всё-таки молодец, что догадался захватить с собой на Луну своё рекламную продукцию!»
Водворившись в свой шикарный гостиничный номер, Пончик разлёгся на широкой пуховой кровати и стал мечтать о предстоящей ему сладкой жизни. В его воображении возникали столы, накрытые кружевными скатертями, на скатертях громоздились самые невообразимые натюрморты из самых изысканных деликатесов. Возникали также и другие картины — например, шкаф, до отказа забитый самой модной одеждой и изящной лакированной обувью. Ещё в воображении Пончика всё время возникали автомобили — то один, то другой, то третий, а так как все автомобили были один роскошней другого, Пончик всё никак не мог выбрать, на каком автомобиле он всё-таки будет ездить.
Спустя полчаса Пончик обнаружил, что мечталось ему почему-то не очень спокойно. Более того, чем глубже пытался он погрузиться в свои радужные и сытые грёзы, тем больше он почему-то нервничал. «Похоже на то, что меня почему-то грызёт совесть!» — осенила его неприятная мысль. Пончик попытался понять, почему же его беспокоит совесть. Ничего противозаконного он не совершил. Рекламную продукцию продал, и очень даже выгодно. Никого не обманул. Не жульничал. В чём же дело?
Полежав некоторое время в мучительных размышлениях, Пончик вскочил и треснул себя ладошкой по лбу:
— Ах, неблагодарное я существо! А Носик как же?! Я тут валяюсь в пуховых перинах, мечтаю обо всякой вкуснятине, а о приятеле, который, можно сказать, на своём горбу и меня, и рекламную продукцию мою на Луну приволок — забыл? Он там, небось, крошечную картошку лопает, и даже без масла!
С большой неохотой Пончик слез с кровати и решил съездить на Сувенирную улицу. А чтобы унять чувство стыда, которое продолжало его немножко беспокоить, он зашёл в большой просторный магазин и накупил целую тележку всяческой снеди, чтобы отблагодарить Носика и его друзей-археологов, которые, что называется, честно делились с ним последним куском хлеба.
Погрузив купленную снедь в такси, которых у магазина было видимо-невидимо, Пончик поехал на Сувенирную улицу. Наконец, машина повернула в знакомом направлении. Мимо Пончика пронеслись магазин «Сантик», несколько знакомых домов, зелёный дощатый забор, уютный сад с раскидистой лунной грушей…
— Стоп! — приказал Пончик водителю и стал искать глазами нужный дом. Но сколько он не высматривал дом Носика, всё было бесполезно. Дома на месте не было.
— Не может быть! — решил Пончик и вылез из такси. Войдя во двор, он стал крутить головой во все стороны. Но дом по-прежнему не появлялся. Пончик протёр глаза. Результат остался прежним. Деревья в саду, низенькие кустарники, песочная дорожка и даже небольшая овальная клумба с лунными настурциями — всё было на месте. Однако дом, в котором жил Носик, бесследно исчез.
Приглядевшись, Пончик увидел, что к калитке приколочена гвоздём какая-то записка. Пончик вышел из машины и подошёл поближе. На листе бумаги было написано: «Дорогой Пончик! Извини, что уехал без предупреждения! Срочно потребовалось отправиться в экспедицию! Надеюсь, ты хорошо устроился! Носик».
— Тьфу ты! Дождаться меня не мог, что ли? — с досадой сказал Пончик. — А если бы мне ночевать сегодня негде было? А если бы мне кушать было нечего, а? В экспедицию ему, видите ли, срочно приспичило! А на меня, выходит, начихать, что ли? Эгоисты они все, археологи эти! Вот и прислушивайся теперь к собственной совести! Стоило ли так напрягаться, в такую даль ехать, всякую вкуснятину покупать — и всё ради какой-то дурацкой благодарности!
Повозмущавшись некоторое время, Пончик заметил, что водитель автомобиля очень странно на него смотрит. И впрямь, Пончик производил со стороны впечатление, будто он совсем свихнулся: разговаривал сам с собой, и при этом размахивал руками. Пончику стало стыдно: и что о нём подумает обыкновенный шофёр, который понятия не имеет о том, что произошло?
Надувшись, он вернулся к машине, втиснулся на переднее сиденье и мрачно сказал водителю:
— Поехали обратно! В «Жемчужину»! Уж как-нибудь обойдёмся без всяких лунных археологов!
На самом деле Пончик зря обиделся на Носика. Дело было в том, что у Носика, пока Пончик наслаждался сладостями в Империи Счастья, а потом — комфортом и уютом гостиничного номера в «Лунной жемчужине», случилась неприятность.
В общем-то, неприятность была маленькая, но видавший всякое Носик решил не дожидаться, пока маленькая неприятность перерастёт в большую, а то и в целую кучу неприятностей. Поэтому он решил поступить так, как обычно поступал в таких случаях — уехал в экспедицию на внешнюю поверхность Луны. Уж там-то неприятности, справедливо полагал он, до него не доберутся.
А неприятность заключалась вот в чём. Проводив Пончика и своих друзей-археологов, Носик прилёг на своё раскладушку и закрыл глаза. Со стороны любому показалось бы, что он лодырничает или отдыхает. На самом деле он не был лодырем, скорее даже наоборот. Просто как только у него выпадала свободная минутка, он старался посвятить её размышлениям над своими археологическими находками. Это у него называлось «делать научные выводы из собранного археологического материала». Правда, сам археологический материал он сразу же сдавал на бессрочное хранение в Музей Лунных Древностей, чтобы и другие коротышки могли полюбоваться древними находками — различными черепками, осколками, горшками и прочими предметами быта древних коротышек. Однако перед тем, как расстаться со своими драгоценными находками, он их тщательно срисовывал к себе в блокнот, затем измерял, взвешивал — и снова записывал, чтобы не забыть, где и что он нашёл, сколько это весило, какой оно было длины, ширины и на какой глубине лунного грунта пряталось. Ведь археология — наука очень странная.
Скажем, кто-нибудь выбрасывает на свалку разные предметы, которые уже никуда не годятся — например, разбитую чашку или сломанный утюг, или ещё что-нибудь, что с точки зрения нормальных современных коротышек считается хламом. Как вы это назовёте? Вы это назовёте — избавиться от мусора. Причём вам будет совершенно ясно, что мусор — то, что никакой практической ценности не представляет.
В археологии всё наоборот. Чем старее вещь — тем больше она ценится. А если этой вещи триста, а то и тысячу лет, то даже её часть — например, отбитая ручка от чашки — считается очень ценной. Чем больше находке лет — тем ценнее она в глазах археолога.
Допустим, какой-нибудь коротышка забредёт по ошибке на свалку. Что он сделает? Скажет: «Фу! Гадость какая!», зажмёт пальцами нос и тут же убежит со свалки подальше. А если археолог, делая свои раскопки, наткнётся на свалку, которую оставили после себя древние коротышки, он воскликнет «Ух ты! Какая прелесть!», и так обрадуется, будто и впрямь нашёл самый настоящий клад! Ведь по мусору, оставшемуся от древних коротышек, умный археолог сделает толковые выводы и сразу опишет, как жили древние коротышки: во что одевались, из какой посуды ели, с кем дружили, какие ремёсла у них были, а каких вовсе не было… В общем, изучение мусора — это прекрасная пища для археологических размышлений.
Чем больше находок сделает археолог, тем точнее в его голове сложится картина о жизни древних коротышек, тем толковее будут его выводы. А это значит, что современные коротышки, узнав, как жили древние коротышки, станут умнее, так как будут лучше знать свою историю. Ведь всем известно: чем лучше знаешь и помнишь свою историю — тем меньше ошибок совершаешь в современной жизни. Вот такая нужная эта наука — археология.
Итак, Носик разлёгся на своей раскладушке и принялся размышлять о своих находках и о жизни древних коротышек. В это время калитка скрипнула, и во двор вошёл белобрысый, как одуванчик, коротышка. Он был в чёрной кожаной тужурочке, в чёрной фуражке с козырьком набекрень, а через плечо у него была перекинута чуть потрёпанная коричневая кожаная сумка, туго набитая газетами.
— Здравствуйте, — поприветствовал он Носика. — Извините, что мешаю вам отдыхать.
Носик решил не отвечать, чтобы гость подумал, что он спит, и убрался восвояси. А кому понравится, если его кто-то так бесцеремонно отвлекает от важных для науки размышлений?
Гость, однако, уходить даже не думал. Напротив, он явно намеревался помешать Носику отдыхать, так как ему, судя по всему, что-то было нужно. Он кашлянул, помолчал, потом подошёл поближе к раскладушке и кашлянул ещё раз, погромче.
— Извините, что мешаю вам отдыхать! — повторил он теперь более громко.
Носик по-прежнему делал вид, что спит.
— Простите! — закричал коротышка, наклонившись над раскладушкой, прямо ему в ухо. — Я, конечно, прошу прощения, что мешаю вам отдыхать!
Носик открыл один глаз. Притворяться спящим было бессмысленно, так как по всему было понятно, что в покое его никто оставлять не собирается.
— Ну? — коротко поинтересовался Носик, надеясь, что разговор будет коротким.
— Извините, пожалуйста, что я вам помешал спать, но у меня к вам вопрос.
— Я, между прочим, вовсе не спал, а работал. Задавайте свой вопрос поскорее и оставьте меня в покое! — неохотно пробурчал Носик.
— Не могли бы вы ответить мне, какой у вас номер дома?
— Это ещё зачем?
— А затем, что я почтальон. Видите ли, мне по долгу службы положено знать, на какой улице находится тот или иной дом. До того, как вы здесь появились, на Сувенирной улице было двенадцать домов. И на каждом доме, заметьте, написано, на какой он находится улице и какой у него порядковый номер. А теперь на Сувенирной улице тринадцать домов, и на вашем доме, извините, никакого номера нет. Это непорядок.
— А вам, извините, какое дело до того, есть на моём доме номер или его нет? — вежливо, но холодно поинтересовался Носик.
— Как какое дело? Самое нужное и безотлагательное дело, между прочим. А если вам придёт письмо? Откуда я буду знать, вручать вам его или нет? Ведь у каждого нормального коротышки должен быть адрес. Куда же вам письма слать, если адреса нет?
— А зачем мне письма? — недовольно возразил Носик, который, честно говоря, писем не любил ни писать, ни читать. Во-первых, у него на это не хватало времени. Во-вторых, все письма казались ему скучными, если в них речь шла не об археологии. В третьих, Носик так часто колесил по стране в поисках достойного места для раскопок, что постоянного адреса у него вообще никогда не было. Ведь если вы помните, его дом запросто складывался и раскладывался, поэтому его легко можно было таскать за собой повсюду, как огромный чемодан на колёсиках. Ну и, спрашивается, зачем такому коротышке, как Носик, нужен был адрес?
Носик задумался. Коротышка обрадовался, что его слова произвели хоть какое-нибудь впечатление на такого безразличного коротышку, как Носик, и продолжил:
— Видите ли, поскольку ваш дом находится в конце Сувенирной улицы, а домов здесь двенадцать, если не считать вашего, то я думаю, что было бы правильно считать ваш дом тринадцатым. Вы не против?
— Да считайте, как хотите! — наконец, очнулся от задумчивости Носик. — Какая мне разница?
— Тем более! — обрадовался назойливый коротышка. — Раз уж вам всё равно, я буду считать ваш дом тринадцатым. Но для того, чтобы окончательно установить порядок на Сувенирной улице, я вынужден буду этот номер, и вас, так сказать, зафиксировать.
— Это ещё зачем? — нахмурился Носик. — Не надо меня фиксировать, я и без этого прекрасно обойдусь.
— Ах, какой же вы несговорчивый! — укоризненно покачал головой коротышка. — Вам всё равно, а мне, как почтальону, ваш дом одни неприятности приносит! Как только прихожу на работу, так сразу все меня и спрашивают: это что ж за непорядок у вас на Сувенирной? Адресов двенадцать, а домов — тринадцать? У меня на нервной почве от этой неразберихи даже сон пропал.
— Ладно, — сдался Носик, так как не любил, когда у кого-то из-за него пропадал сон. — Фиксируйте. Делайте, что хотите. Только побыстрей!
— Прекрасно! — обрадовался почтальон и быстренько просеменил к дому Носика. Деловито оглядев его, он выбрал самое видное место, достал из кармана маленький аэрозоль с чёрной краской и размашисто написал: «Сувенирная, 13».
Попрощавшись, почтальон ещё раз придирчиво оглядел дом, удовлетворённо покивал головой, поправил ремень своей туго набитой кожаной сумки и выскользнул из калитки на улицу, облегчённо вздохнув.
Носик снова улёгся на свою раскладушку и принялся размышлять об археологии. Однако не тут-то было! Не успел он как следует углубиться в свои размышления, как в калитку постучали.
Носик хотел было снова прикинуться спящим, но тут раздался чей-то неприятный голос:
— Это Сувенирная, тринадцать?
— Ну, тринадцать, и что? — приоткрыл Носик один глаз.
— Очень хорошо, — ответили ему.
Затем калитка стукнула и коротышка с кожаным портфелем, на котором красовалась массивная позолоченная застёжка, прошёл во двор.
— Очень хорошо, просто замечательно! — повторил он, хотя Носику, например, было совершенно непонятно, что во всём этом было хорошего. Более того, ему почему-то казалось, что ничего хорошего от этого визита ему ждать нечего. Слишком уж противное выражение лица было у коротышки с портфелем, который так и шнырял туда-сюда глазами.
— Так-так-так! Отлично! А у вас, между прочим, неприятности, дружок. Вы об этом знаете?
— Какие же у меня неприятности? В первый раз слышу! — спросил Носик и почувствовал холодок под ложечкой. Нет, он никогда не был трусом и не боялся никаких неприятностей. Просто он их, как и всякий нормальный коротышка, не любил. Терпеть не мог!
— Вот ваш адрес: Сувенирная, 13. Правильно? — тем временем достал бумажку вредный коротышка. Носик утвердительно кивнул. А сам с тоской подумал: «Что за жизнь? Пока живёшь без адреса — никаких хлопот! А едва у тебя появится адрес — неприятности тут как тут!»
— Вот ваш дом, который находится по этому адресу. Правильно? — продолжал непрошеный гость.
— Правильно, — подтвердил Носик, продолжая лежать на своей раскладушке.
— А налоги за вашу недвижимость вы не уплатили! — торжествующе заключил коротышка, который, как внимательный читатель сразу догадался, был никто иной, как Глазок-Прилипала.
— За какую недвижимость?
— А вот за эту! — Глазок-Прилипала торжествующе указал пальцем на дом.
— Какая же это недвижимость? — рассмеялся Носик. — Это самая настоящая движимость!
— Что ты мне голову морочишь? — разозлился Глазок-Прилипала, который любил, чтобы его слушали и терпеть не мог, когда с ним спорили. — На вот, читай! — с этими словами он достал из портфеля какую-то важную бумагу с печатными буквами и разноцветными круглыми печатями, развернул её перед глазами Носика, и назидательно стал водить пальцем по нужным строчкам.
— Видишь — написано чёрным по белому: дом, сад, огород — всё это, между прочим, недвижимость. А поскольку это недвижимость — значит, за неё полагается налог платить, целых сто фертингов и пятьдесят сантиков.
— Ну-у-у! — Носик небрежно свернул бумажку в трубочку и сунул её в руки Глазку. — Во-первых, сад и огород вовсе не мой, я здесь случайно остановился. Во-вторых, дом — самая настоящая движимость, гляди, если не веришь!
С этими словами Носик невозмутимо встал со своей раскладушки, сложил её, затем подошёл к своему домику, нажал какие-то кнопки и отцепил какие-то крючочки. Дом сложился вдвое, затем вчетверо и превратился в огромный чемодан на колёсиках.
Носик повернулся к Глазку-Прилипале:
— Ну что, дальше показывать или не надо?
— Нечего мне свои фокусы демонстрировать! — замахал руками Глазок. — Не надо мне все эти твои во-первых да во-вторых! Налог не уплачен? Не уплачен! Плати налог, плати штраф сто пятьдесят фертингов, а не то — упекут тебя в каталажку, там и поумничаешь! Как хочешь, а пока ты налог и штраф не заплатишь — движимость это или недвижимость — я отсюда не уйду, так и знай! Ещё и полицию вызову!
— Хорошо, — вдруг успокоился Носик. — Тогда слушай меня: в третьих — у меня и денег таких нет, как сто фертингов, или тем более — сто пятьдесят! А поскольку денег у меня нет, а в каталажку мне не хочется попадать из-за твоей непонятливости и глупого усердия, к тому же и терять мне нечего, то я тебя сейчас… — тут Носик сделал страшное лицо, выпучил глаза, оскалил зубы и отчаянно зарычал.
Глазок-Прилипала побледнел и, стремглав выскочив за калитку, дрожащим голосом проверещал оттуда:
— Хулиган! Псих чокнутый! Я сейчас полицию вызову! Они тебе живо объяснят, что такое движимость, а что такое недвижимость!
Носик снова сделал угрожающее лицо, завыл «Вуау-йяа-а-а!» — и бросился к калитке. Глазка тут же как ветром сдуло. А Носик немедленно собрал своё раскладушку, запихнул её в дом-чемодан, прицепил дом-чемодан к маленькому мотороллеру, быстренько написал записку Пончику и отправился в экспедицию. Ведь археологическая экспедиция, как известно, не только полезное для науки дело, но и самое надёжное место, где можно укрыться от неприятностей.