Смеркалось. На улице резко похолодало, вдобавок ко всему было сыро и ветрено. Незнайка продрог до мозга костей. Лунное небо постепенно тускнело, блекло и заволакивалось неприветливыми серыми облаками. Во дворах уже загорались разноцветные фонарики, в окнах домов постепенно зажигались огни, и все окна постепенно становились тоже разноцветными: оранжевые, нежно-фиолетовые, розовые, светло-голубые, зелёные…

Незнайка с тоской вспомнил о тёплой будочке и подумал, как, должно быть, светло, уютно и тепло там, внутри этих живописных домиков. К тому же из окон до него доносились ароматы ванили, а это был первый признак того, что в это время большинство жителей города готовили булочки, праздничные торты, пироги и пирожные из сладкого сдобного теста. Приближался лунный Новый год.

Повалил снег. Крупные хлопья медленно кружились в воздухе, посверкивая в лучах ночных фонариков разноцветными искорками, и тяжело падали прямо на незнайкину шляпу. От этой снежной тяжести поля шляпы совершенно обвисли, и Незнайка брёл наугад, совершенно не разбирая дороги. «Может, снять шляпу и стряхнуть снег?» — озабоченно подумал он, в очередной раз оступившись, но вспомнил, что для этого необходимо вынуть руки из глубоких тёплых карманов. «Нет уж! — решил он. — Неохота! Руки ещё вытаскивай, мёрзни! И так сойдёт…»

Не успел он закончить свою мысль, как вдруг споткнулся обо что-то мягкое.

— Мяу! — взвыло это что-то прямо под носом у Незнайки и шарахнулось от него куда-то в сторону, при этом угрожающе зашипев.

— Брысь! — перепугался он и тоже отскочил в противоположном направлении.

И вдруг со всех сторон в замёрзшие незнайкины уши понеслись протестующие тягучие вопли и начался самый настоящий кошачий концерт.

— А ну-ка, прекратите сейчас же! — крикнул Незнайка, но вопли от этого только усилились, поэтому ему пришлось вынуть руки из карманов и немедленно заткнуть ими уши.

— Так-то оно лучше, — ухмыльнулся Незнайка и подумал: «Руки из карманов всё равно уже вытащены, так может, и снег заодно стряхнуть? Хоть посмотрю, кто это тут ссорится!» И стряхнул. Вокруг сразу всё стало видно.

Картина, которая представилась глазам Незнайки, была по меньшей мере странной. В сантиметре от него, загораживая дорогу, сидело, плотно прижавшись друг к другу, по крайней мере, с десяток кошек и котов самой различной окраски.

Несмотря на тесноту, они ссорились не между собой, как полагал Незнайка, пока снег на шляпе не давал возможности разглядеть всё по порядку, а скорее ссорились с Незнайкой, потому что все как один дико на него вытаращились и гнусаво орали не своими голосами.

Но самое удивительное, все они сгрудились в аккуратный, как будто очерченный циркулем, круг, даже хвостов за пределами этого круга не было. Кроме того, судя по их независимому виду, покидать это место и уступать Незнайке дорогу эти нахальные животные даже не думали.

— Вот так история, — поёжился Незнайка. — Ну, и как же мне вас сдвинуть, упрямые вы зверюги? Мне же пройти надо! Убедившись, что Незнайка не собирается силком сгонять их с насиженного места, коты и кошки примирительно замурлыкали.

— Странная штука, — продолжал Незнайка, придвигаясь поближе к присмиревшим животным. — Что это вы сидите, сбившись в кружок? Ведь вы, насколько я знаю, не такие уж и разумные, чтобы разбираться в геометрических фигурах!

Кошки поводили пушистыми ушами, прислушиваясь незнайкиным рассуждениям, и потихоньку начинали тесниться, так как Незнайка подошёл к их кошачьему кругу почти вплотную.

— Вот я и думаю, — Незнайка с опаской погладил ближайшего рыжего лохматого кота по кончику хвоста. — Раз уж вы тут сидите таким странным образом, то значит, всё это неспроста? Вы ведь хоть и не такие разумные, как коротышки, но всё-таки животные очень даже не глупые. Значит, в том, что вы тут сидите, есть какой-то смысл. Но это пока для меня секрет. Правильно я говорю?

Рыжий ушастый кот расплылся от ласки, довольно вильнул хвостом и потеснился, уступая Незнайке место рядом с собой. Кошки недовольно заурчали, но рыжий кот грозно на них шикнул, и они послушно подобрали свои хвосты и лапы, чтобы Незнайке хватило места.

Незнайка уселся рядом с рыжим котом и вдруг почувствовал, как из земли в его озябшее тело полилось настоящее тепло. Он взглянул вниз и увидел, что сидит не на голой земле, а на огромной и тёплой круглой железяке.

— Ах, вот в чём дело! — воскликнул он. — Но если эта железная штуковина такая тёплая, значит, под ней должно находиться что-то, откуда это тепло берётся!

И тут его начало разбирать жуткое любопытство. Железная штуковина имела форму круга, а сбоку виднелась ручка. Незнайка вскочил и попытался приподнять железную крышку. Кошки расползлись в стороны и с недовольными мордашками уселись вокруг Незнайки. И так, и сяк старался Незнайка, пока не увидел, что к ручке припаян маленький железный рычажок. Он попытался надавить а него, но это было бесполезно. Тогда Незнайка потянул его на себя, и крышка, издав тяжёлый скрежещущий звук, медленно отъехала в сторону, открывая таинственный тёмный люк, ведущий в подземелье.

Незнайка заглянул внутрь. Вдруг коты заорали и всей компанией ринулись в открытый люк, при этом чуть не сбив Незнайку с ног.

— Ну и дела… — оторопел он от неожиданности, — Это же надо! Интересно, что же это за дыра такая? — и решил хорошенько рассмотреть, что творится внизу. Под крышкой находился большой круглый колодец, который вёл куда-то вниз, под землю.

Незнайка стал на четвереньки и попытался разглядеть, что там есть ещё интересного. Оттуда дохнуло теплом и сыростью.

На стенке колодца виднелись ржавые металлические скобы, по которым, очевидно, можно было при желании спуститься вниз. Незнайка наклонился ещё ниже. И тут случилась одна из самых неприятных вещей, которые могли произойти в этот вечер: незнайкина шляпа слетела у него с головы и исчезла в тёмном колодце.

— Ну нет, мне без шляпы никак нельзя! — расстроился Незнайка и поставил ногу на скобу. Она зашаталась под его ногой, но, в общем, казалась достаточно крепкой. Незнайка поставил ногу на следующую скобу и спустился ещё ниже. Теперь его макушка почти исчезла в колодце. Внизу было темно и страшно. Но Незнайка продолжал спуск, пока небо над его головой не превратилось крошечное тусклое пятнышко.

Чем ниже спускался Незнайка, тем теплей становилось вокруг. Наконец, его ноги уткнулись в какую-то пыльную тёплую поверхность. Одновременно с этим взору Незнайки открылся узенький коридорчик с низеньким потолком, который уходил вправо и, очевидно поворачивал куда-то ещё, так как в конце коридорчика откуда-то пробивался неяркий свет. Пошарив вокруг, Незнайка шляпы не обнаружил.

— Ну вот. Ни шляпы тебе, ни котов, — проворчал он. — И куда они, интересно знать, запропали?

Но делать ничего не оставалось, нужно было продвигаться в сторону коридора. Пройдя несколько метров, Незнайка увидел, что коридорчик резко сворачивает в сторону. Он осторожно выглянул из-за угла и тотчас же спрятался обратно, так как увидел, что прямо на него совершенно бесшумно, с обезумевшими вытаращенными глазами, во весь кошачий опор несётся целая свора знакомых котов. Коты промчались мимо с такой головокружительной скоростью, что Незнайку чуть не сдуло ветром, и стремительно вскарабкались вверх.

И тут в подземелье раздался чей-то страшный хриплый голос:

— Ах вы, дармоеды проклятые! Я вас! Я вам дам! Я вам покажу! Это кто ж их, мерзавцев, опять впустил?! Воры! Житья от них нет! Не успеваешь вышвырнуть, а они опять тут как тут!

Вслед за котами, размахивая какой-то рваной тряпицей, мчался тщедушный, заросший бородатый коротышка. Волосы у него спутались в один огромный запутанный колтун, который топорщился на затылке. Одет он был во что попало, как будто всё, что на нём было, он нашёл где-нибудь на помойке. Коротышка добежал до того места, где спрятался Незнайка, и остановился, как вкопанный. Несколько секунд он разглядывал Незнайку снизу вверх, потом просипел:

— Эт-то ещё кто? Ты что это бродишь, где не положено?

— А я не знал, что здесь бродить не положено, — оправившись от испуга, задиристо ответил Незнайка. — Здесь про это нигде не написано!

— Эй ты, умник, а гунявчики у тебя есть? Есть у тебя гунявчики? Отвечай!

— Какие ещё гунявчики? Нет у меня никаких гунявчиков! — пожал плечами Незнайка. — И вообще, я здесь шляпу своё ищу. Вы мою шляпу, случайно, нигде не встречали?

Коротышка мелко затрясся от смеха.

— Шляпу? Хи-хи-х… Ищи-свищи теперь свою шляпу, дуралей! Скажи спасибо, если унесёшь отсюда свою безмозглую глупую голову!

— Чем это вам моя голова не нравится? — обиделся Незнайка. — Я же про вашу голову ничего плохого не говорю!

— Уй-уй-уй! У-тю-тю-тю-тю-ю! Тары-бары! Какие мы неженки! — заплясал перед ним незнакомец, издевательски хлопая себя по костлявым ляжкам. — Ты мне тут сопли-то не развози! А то как влеплю в глаз! — и он угрожающе помахал кулаком прямо у незнайкиного носа.

— А я как дам в ухо! — рассвирепел Незнайка и, не долго думая, съездил коротышку кулаком по уху.

— У-уй! Больно! — заскулил коротышка и бросился наутёк.

— Эй! Куда? — растерялся Незнайка. — А как же моя шляпа?

— Бу-удет тебе сейчас шляпа-а-а! — провыл коротышка из глубины коридора. — Сейчас таких кренделей отведаешь, что и не рад будешь!

— Что вы меня всё время пугаете? Пугают какими-то кренделями, а сами улепётывают! — крикнул ему вслед Незнайка.

— Папашка! Папашка! — стал вдруг кричать коротышка, остановившись на очередном повороте коридора. — Наших бьют!

В тот же момент в подземелье послышался топот, как будто по коридору поскакал целый табун лошадей.

Послышались крики:

— Где бьют?! Полундр-р-ра!

Через секунду на изрядно струхнувшего Незнайку навалилась целая ватага косматых оборвышей. Они скрутили ему руки, кто-то вкатил ему чувствительную оплеуху, и Незнайку поволокли по грязному коридору куда-то вглубь подземелья.

Протолкнув пленника в узкую дыру в стене, Незнайку швырнули на пол в убогой комнатёнке без окон. На полу, возле самодельной печки, подстелив под себя несколько обтрёпанных выгоревших половичка, скрестив по-турецки ноги, сидел невысокий коренастый коротышка и неприятно скалился, сверкая золотым зубом. В одном ухе у него поблёскивала серебряная серьга с прозрачной стекляшкой, на руках красовались какие-то непонятные надписи и рисунки, а длинные засаленные волосы были туго перехвачены чёрной косынкой, на которой белой краской были нарисованы череп и две перекрещенные между собой кости. Вид у коротышки был очень довольный и наглый, а вся обстановка в целом ничего хорошего не предвещала.

— Вот, Папашка, этот странный тип тут что-то вынюхивал! — подобострастно приседая и показывая на Незнайку пальцем, заявил коротышка, с которым поскандалил Незнайка.

— Эй, полегче, а то и ты в ухо получишь, — огрызнулся Незнайка, пытаясь стряхнуть липучего коротышку, который слишком крепко на него навалился.

Наверное, Незнайке бы пришлось так и сделать, и неизвестно, чем бы всё это закончилось, но тут дело приняло неожиданный оборот. Брови у Папашки подскочили вверх, а лицо выразило крайнее удивление.

— Давно я не встречал такого смелого коротышку, — миролюбиво сказал он и звонко цыкнул.

Незнайку тут же отпустили.

— Ты откуда такой шустрый?

— Оттуда, — показал Незнайка пальцем куда-то вверх. — Я свою шляпу уронил.

— А что у тебя в карманах? Гунявчики есть? Или на худой случай — талончики? Никаких талончиков у меня нет, а гунявчиков тем более. И вообще: что это значит — гунявчики?

— Во даёт! Во прикидывается! — возмущённо отреагировали коротышки.

— Цыц! — скомандовал Папашка и снова обратился к Незнайке: — А зовут-то тебя как?

— Незнайка, а что?

— Во даёт! Во заливает! Во чудит! Ха-ха-ха! Незнайка! — развеселились коротышки, толкая друг дружку локтями и хватаясь от смеха за свои животы.

— Да ты не только смельчак, а ещё и шутник, — насмеявшись досыта, сказал Папашка. — Только за такие опасные шутки знаешь, наверное, куда можно загреметь?

— Не знаю. То есть, знаю, но не очень… — честно ответил Незнайка, с обидой смотря на окружавших его коротышек, которые почему-то опять стали хихикать.

— Ладно, нас это не касается, мы ведь коротышки пропащие, а там, наверху, с такими шутками надо бы поостеречься.

— Какие уж тут шутки? Я и правда Незнайка, только не пойму я что-то, что здесь смешного. Как только скажу кому-нибудь, что я Незнайка, сразу же ерунда какая-нибудь начинается.

В ответ раздался новый взрыв хохота. Папашка снова цыкнул, и коротышки смолкли.

— Откуда же ты взялся, Незнайка?

— С Земли прилетел…

— Так ты землянин, выходит? — нахмурился Папашка.

— Выходит, что так. Вот, прилетел на Луну, а за мной почему-то все теперь гоняются, — проворчал Незнайка. — Только и знаю, что бегаю, уже ноги отваливаются!

— Вот оно что… — Папашка задумался. — Шляпу-то тебе вернут! — и он повернулся к пропащим коротышкам. — Кто шляпу прикарманил? Эй, Квашня, Зюзлик, Прыщ, Гастролёр, Заноза, Шиш, признавайтесь, кто шляпу слямзил? Последний раз спрашиваю.

— Ну, я… — вышел вперёд коротышка, который и затеял весь сыр-бор.

— Отдай!

— А вот и не отдам!

— Отдай, Прыщ, не вредничай!

— А вот и буду вредничать! Он, между прочим, меня по уху съездил. Глядите, до сих пор болит! — и он изо всех сил оттянул покрасневшее ухо в сторону, чтобы всем вокруг было видно, какое оно у него красное.

— А чего ж ты задирался? — спросил Незнайка.

— Так я же понарошку, а ты взаправду. Я напугать только хотел, а ты… — надувшись, обиженно протянул Прыщ.

— Ты уж извини меня, братец, это я с перепугу! — признался Незнайка.

Прыщ уставился в пол и упрямо продолжал молчать.

— Как тебе, Прыщ, не стыдно? — укоризненно покачал головой Папашка. — Или ты наше правило забыл?

— Какое ещё правило? — недовольно поинтересовался Прыщ.

— Правило номер один для пропащих коротышек: чужое последнее не отнимай, и своим последним поделись! — назидательно произнёс Папашка. — А шляпа-то у Незнайки, видать, единственная, поэтому и последняя.

— Ладно, — неохотно согласился Прыщ и с большим сожалением вытащил незнайкину шляпу из-под полы своего дырявого пальтишка.

— А ты не расстраивайся, — дружески сказал Незнайка. — Смотри-ка вот, что у меня есть, хочешь, подарю? — с этими словами он вынул из кармашка узелок, развязал его, достал оттуда часы и нажал на крошечную кнопочку. Раздался мелодичный звон.

— Ух, ты! — восхитился коротышка. — А не жалко?

— Чуть-чуть жалко, — признался Незнайка, смутившись. — Да ведь я, братец, виноват перед тобой, а так ты меня лихом поминать не будешь.

— Ну-у-у… — загудели пропащие коротышки, рассматривая часы со всех сторон. — Вот это да! Красота-то какая! А то живём тут, как кроты, и про время ничегошеньки не знаем…

— Ага, теперь про время вы все у меня спрашивать будете! — просиял Прыщ и, задрав нос, запихнул часы к себе за пазуху.

— Нет уж, — возразил Папашка. — А то ты ещё заважничаешь! Мы эти часы положим на видное место и будем по очереди узнавать, который час. А поскольку мы коротышки хоть и пропащие, но благодарные, подарим мы Незнайке одну занимательную говорящую штуку. Может, пригодится.

С этими словами Папашка щёлкнул пальцами, после чего коротышка по прозвищу Заноза проворно нырнул под лежанку и, повозившись там некоторое время, вынырнул обратно, держа в руках небольшой чёрный ящичек с блестящей антенной.

— Вот, держи, это называется радиоприёмник. Нажимаешь на кнопку, вертишь колёсико и слушаешь, что тебе оттуда говорят или поют.

— Ух ты! — в свою очередь, восхитился Незнайка и нажал на кнопочку.

— А теперь покрути!

Внутри ящика что-то зашипело, бомкнуло, мяукнуло, засвистело, заскрипело и пиликнуло, после чего из отверстий в радиоприёмнике послышался грохот, и кто-то истошно завопил:

«Пригорюнились букашки! Мошки, блошки, таракашки! По газонам не летать! По газонам не скакать! По газонам не жужжать! Не ползти и не пищать!»

В это время пропащие коротышки стали приплясывать, топать и орать изо всех силёнок, безжалостно заглушая поющего коротышку:

«Почему? Да потому! Что кончается на У!!!»

— Красота какая… — восхищённо воскликнул Незнайка. — И как это лунные коротышки такую музыку терпят! Да меня бы за такую музыку на Земле сначала отругали и даже поколотили бы сначала хорошенько, а потом бы ещё и задразнили!

Между тем неизвестный певец, немного погрохотав, продолжил своё песню:

«На газонах скукотища! Во придумал паучище! Бегать только пауку — да и то по потолку! Дребедень! Дребедень! Не мозги — сплошной бекрень! Почему? Да потому! Что кончается на У!»

— Что, нравится? Это, брат, не какой-то там несчастный хор коротышек по телевизору смотреть! Это наша, что ни на есть пропащая музыка! — обрадовался Папашка, увидев, что Незнайка так заслушался, что даже рот открыл.

— Внимание! Вас приветствует передача «Голосок свободы»! Вы прослушали новую песню неизвестного коротышки… бз-з-з… чпок! Бульк… бу-бу… — донеслось из радиоприёмника, после чего ящик затрещал, пискнул и передача прервалась.

— Эй, — легонько постучал Незнайка по приёмнику. — Ты что ж замолчал-то? Эх, жалко… Так пел хорошо!..

— Да ты не расстраивайся, он часто так поёт. Попоёт-попоёт и перестанет. Ходят слухи, что это ваш, земной коротышка такие песни сам поёт и сочиняет.

— Да ну! Враки! Я всех коротышек знаю — нету таких, — с сомнением в голосе возразил Незнайка.

— А слухи-то ходят… — со значением проговорил Папашка.

— Слухи потому и ходят, что у коротышек уши есть! — небрежно усмехнулся Незнайка. — Вот не было бы ушей у коротышек, так и слухи не ходили бы!

— Ну-ну! Ты не очень-то задавайся, ведь ты ещё и влуниться, как я вижу, толком не успел! И даже что такое гунявчики не знаешь! Вот окончательно влунишься, тогда и будешь умничать, — миролюбиво произнёс Папашка.

— Как это — влуниться? — моментально взъерошился Незнайка, услышав ещё одно незнакомое словцо.

— А вот так. Когда поймёшь, что к чему, значит, уже влунился! А чтобы тебе легче было влуниться, приглашаю тебя на прогулку в глубину Луны. Ты ведь, наверное, и не знаешь ничего об этом? И о мистере Гунявом никогда не слыхал? Ну, брат, без этого ты точно никогда в жизни не влунился бы. Но ты, я вижу, надёжный коротышка, не проболтаешься. Поехали?

И Папашка, взяв с Незнайки честное коротышечье слово, что тот никогда никому не проговорится об этом, повёл его в одно из самых удивительных мест, которые только были на Луне. Это место называлось Империей Счастья. Империей мистера Гунявого.