— Эх, Незнайка! Если бы ты знал, как я скучал по тебе! — покачал головой Гунька и грустно улыбнулся.
— И я тоже, — признался Незнайка. — Я, знаешь ли, со скуки по тебе даже все книжки в библиотеке перечитал! А что ж ты со своей скуки по мне обратно на Землю-то не прилетел?
— Да как же я мог прилететь, сам посуди! — горько вздохнул Гунька и поведал старинному другу поразительную историю.
…Когда знайкина экспедиция прилунилась на окраине знаменитой лунной столицы, на Луне творилось что-то совершенно невообразимое. С тех пор, как на Луне побывала первая знайкина экспедиция, бедные коротышки, которые раньше только и делали, что трудились на лунных полях, совершенно перестали работать. Вместо этого они принялись обсуждать, какая прекрасная жизнь наступит, когда добрые коротышки с Земли привезут на своей ракете семена гигантских растений.
Правда, на Луне уже были такие семена, ведь Знайка привёз их с собой, ещё когда летал с экспедицией на Луну в первый раз. Однако, во-первых, привезённых семян было не так много, как хотелось бы, а во-вторых, когда лунные коротышки собрали первый урожай, оказалось, что растения выросли хоть чуть покрупнее лунных, но вовсе не такие уж и гигантские. Тогда луниты собрали семена и снова посадили их в почву. Однако, странное дело, на сей раз овощи и фрукты оказались ещё меньших размеров. Сколько ни бились луниты над этим вопросом, так и не смогли понять, почему на Луне из гигантских семян ничего крупного вырастать не хотело.
Поломавши головы некоторое время, лунные коротышки предположили, что у земных коротышек, по всей вероятности, есть какой-то особый секрет, благодаря которому фрукты и овощи у них вырастали до невиданных размеров. Как бы то ни было, но вскоре луниты совсем забросили свои поля и огороды, а вместо этого только и делали, что ждали, когда земные гости вновь прилетят на Луну и раскроют секрет выращивания гигантских овощей и фруктов.
Вскоре на Луне стало так мало еды, что все перессорились между собой, так как часть коротышек продолжала верить в то, что вскоре космические путешественники раскроют свою тайну, после чего все проблемы разрешатся сами собой и наступит полное изобилие, а вторая часть совсем разуверилась в сказках о гигантских растениях и стала называть коротышек, которые перестали трудиться, лодырями и дармоедами. А поскольку одни луниты продолжали трудиться в поте лица, в то время как другие только и знали, что толковали о гигантских растениях и втихаря таскали еду у работающих лунитов, то последние решили переселиться на другой материк, который находится на обратной стороне Луны, и устроить там прежнюю жизнь. Для этого они тайком построили несколько кораблей и в один прекрасный лунный день отчалили от берегов родной страны, предварительно загрузив свои трюмы лунными семенами и различными животными.
— Ах, Незнаечка! Если бы ты видел, как радовались луниты, когда прилетела ракета с Земли! — рассказывал Гунька. — Они выбежали из домиков и стали во все стороны размахивать своими шапочками и платочками. Но потом стали происходить какие-то загадочные вещи.
Однажды утром Знайка стал ужасно задумчивым и сердитым. Пока Стекляшкин, Звёздочкин, Тюбик, Гусля и остальные изучали лунную жизнь, я, Ворчун и Молчун стали спрашивать у Знайки, когда же мы полетим из гостей домой. Тогда Знайка рассердился ещё больше, побежал к Винтику и Шпунтику, сильно с ними разругался и объявил всем, что на Луне нужно немедленно навести порядок, иначе ни о какой прекрасной жизни для коротышек не может быть и речи. А поскольку он, Знайка, самый умный, и никто кроме него не может спасти лунитов от голодной смерти, то он тут же объявил себя Главным коротышкой на всём материке.
— Я так и знал! — с досадой воскликнул Незнайка. — Такой уж характер у нашего Знайки: чуть что — сразу в крик, сразу — я главный, и всё тут! А сам толком никогда ничего не объяснит, только скрытничает…
Многим лунитам идея Знайки тоже пришлась не по вкусу.
— Ещё чего не хватало! — начали роптать некоторые коренные лунные жители. — Очень надо нам терпеть, чтобы какой-то земной выскочка у нас на Луне командовал!
Обсудив всё, как следует, луниты написали жалобу в полицию, и вскоре угрюмые полицаи с дубинками пришли к земным коротышкам выяснять отношения.
Однако Знайка ни сколечко не растерялся, а наоборот, геройски вышел навстречу полицейским и заявил, что не собирается бросать лунных коротышек на произвол судьбы. А если кто-то с этим не согласен и будет ему мешать заниматься спасением лунитов, то он не остановится ни перед чем, и даже применит самое страшное оружие — прибор невесомости, от которого полицейские и разные непонятливые бунтовщики и зачинщики будут летать вверх тормашками. После этих слов Знайки полицейские пришли в ужас и разбежались в разные стороны.
— Ага, — развеселился Незнайка. — Это он чистую правду сказал! Уж это он умеет! Знаешь, как он в прошлый раз с полицейскими расправился, когда они стали земных коротышек обижать? Они у нас, как миленькие, сразу летающими коротышками сделались. А потом из летающих быстренько превратились в падающих. Перепугались! Шишки набили! Быстренько присмирели!
— Вот-вот, они-то перепугались, да только Знайка тут же объявил, что на Луне совершается Великий Поворот, и что отныне он не Знайка, а Всезнайка.
Что после этого началось! Некоторые стали кричать, что и слушать ничего не хотят о всяких необычных растениях и приборах невесомости. А Знайка сразу же объявил им всеобщий бойкот и сказал, что они вредные, неправильные коротышки. Неправильные коротышки, наоборот, заявили, что они хоть и неправильные, зато свободные, а разных земных зазнаек и знать не хотят. Многие тут же уселись в корабль и уплыли к своим братцам на другой лунный материк.
Наши земные коротышки тоже стали ссориться со Знайкой, потому что не хотели его Всезнайкой называть. Ну, а потом некоторые разбежались кто куда, а те, кто остался — привыкли. Теперь они с нашим Знайкой, то есть с Всезнайкой, в лунных министерствах заседают.
— А ты?
— А что я? Не хватало ещё, чтобы Всезнайка мной командовал и распекал без конца: то неправильный ты, то недисциплинированный. Вот я и раздружился со всеми. И потом, думаешь, заседать в министерствах интересно? Нет уж, это пусть кто хочет, тот в своих дурацких учреждениях штаны протирает, а я сам по себе. Так-то!
— Вот как дело-то было… — Незнайка стал задумчиво лизать мороженое.
— Ну вот, — продолжал Гунька. — Пока Знайка на этой стороне Луны наводил порядок, талончики всякие придумывал, чтобы распределять между коротышек еду, одежду — они, с той стороны Луны, значит прислали огромное письмо, вот в такенном конвертище! — и Гунька расставил руки так широко, что Незнайке сразу же стало понятно, что конверт и вправду был не совсем обычных размеров. — Разрезал Знайка конверт, а там чёрным по белому сказано, что они, которые там, на другом материке, теперь будут называть свой материк Страной Свободных Коротышек, а со Всезнайкой они навсегда рассорились и запрещают ему и всяким там безмозглым правильным коротышкам появляться на материке, где живут свободные луниты.
— Ух ты! Вот это да! А Знайка что на это сказал? Он ведь коротышка страшно принципиальный! — увлечённо выпытывал Незнайка у Гуньки.
— А Знайка им написал другое письмо, ещё огромнее, в таком большом конверте, что его на корабль сразу четверо коротышек тащили! Представляешь?
— Даже не представляю! И что там было написано? — сгорал от любопытства Незнайка.
— А написано там было, что правильные коротышки всяких свободных лунитов тоже знать не хотят, и чтобы духу их не было в Стране Сознательных Коротышек!
— Ого, как лихо! Вот так история… — крепко призадумался Незнайка, и даже не заметил, что его мороженое тает и капает прямо на штанишки. — Выходит, теперь коротышкам и водиться друг с дружкой запрещается?..
— Что ты, Незнайка! Да разве возможно коротышкам запретить водиться? Ты только взгляни сюда! — и Гунька нажал ногой на какую-то огромную блестящую кнопку, которая находилась прямо под столиком.
Тут стена перед Незнайкой стала прозрачной, а за ней обнаружилось множество телеэкранов, которые были крепко прилеплены друг к другу. От этого казалось, вся стена состоит из одних только телевизоров. По каждому из телевизоров показывали Империю и коротышек, которых Незнайка видел в Империи.
— Вон там, видишь, посреди озера в беседке два хитрющих субъекта коктейль попивают? Это большие друзья — дон Мигель и уважаемый Жулио.
— Мига и Жулио? Погоди-ка, погоди-ка… Так ведь я их знаю! Прохвосты, каких свет не видел!
— Это раньше они обыкновенными прохвостами были, а сейчас стали страшно важными персонами, оба — правительственные особы и отъявленные мошенники. Оба министры по всяческим иностранным делам, только Жулио — в правительстве уважаемого Всезнайки, а дон Мигель у господина Пудинга, в Стране Свободных Коротышек. Они тут частенько околачиваются и обсуждают всякие вопросы. А когда им разрешают ездить друг к дружке в гости — это на лунном языке называется делать дипломатические визиты — они обтяпывают всякие выгодные делишки, облапошивают и Всезнайку, и Пудинга.
— А это ещё что за непонятная важная птица, Пудинг этот? — заинтересовался Незнайка, с наслаждением запивая сласти горячим шоколадом.
— Это самый главный коротышка на той стороне Луны.
— Главнее Знайки, что ли?
— Да нет, — буркнул Гунька и булькнул через соломинку в стакан с шоколадным коктейлем. — Оба они хороши!
В это время на экране возник ещё один коротышка в чёрном отутюженном костюмчике и чёрной маске. Он тихонечко подплыл к беседке на ярко-синей надувной утке и приложил к уху загадочную штуку, которая походила на короткую дудку-воронку. Засунув узкий конец воронки в своё ухо, он направил её раструбом к министрам, которые беззаботно попивали коктейль и о чём-то весело разговаривали.
— А это ещё кто? — ткнул Незнайка пальцем в экран.
— Где? А, это Репка, главный оболтус у Всезнайки. Шпионит тут втихаря за всеми. Даже со мной договориться пытался, чтобы я помог ему вынюхивать ненадёжных коротышек. Только я с ним не вожусь, я же не ябеда какая-нибудь! Очень мне нужно что-то для кого-то вынюхивать!
— Репка? Этот дуралей несусветный! Собственной персоной! Так бы и съездил по его любопытному уху! — воскликнул Незнайка. — Он меня в шахматной комнате чуть не уморил до смерти!
В это время к утке, на которой сидел Репка, подплыл живой лебедь и клюнул её в резиновый глаз. Репка замахал руками, чтобы отогнать нахальную птицу. Но лебедь почему-то завредничал и не захотел уплывать, а наоборот, стал ещё ожесточённее клеваться и щипаться. Утка раскачалась не на шутку. Репка так перепугался, что не заметил, что маска съехала с его носа и стала болтаться на честном слове. В конце-концов утка перевернулась, Репка окончательно потерял равновесие, бултыхнулся в озеро и начал пускать пузыри.
— Так тебе и надо! — позлорадствовал Незнайка. — Тьфу! Тоже мне, даже плавать толком не умеет, овощевод!
К берегу озера тотчас же подкатили охранники с большой удочкой. На крепкой леске удочки поблёскивал толстый крючок. Закинув крючок в воду, коротышки изо всех сил дёрнули удочку вверх и потянули улов на берег.
Над водой показалась нижняя часть спины с наполовину съехавшими штанами, а затем и голова перепуганного Репки, который всё время выплёвывал воду и разевал рот, как лягушка, которая поджидает комара.
Выудив Репку, охранники сразу же увели его в серебристый домик в форме яблока, а через несколько минут Репка вышел из него совершенно сухим и причёсанным, но ещё смущённым. Впрочем, смущался он недолго, так как тут же оправился от конфуза и стал тихонько подкрадываться к гигантскому колесу, жадно прислушиваясь к голосам коротышек, которые, ничего не подозревая, беспечно болтали о том, о сём.
— Вот гад! И всё ему как с гуся вода! А если он и впрямь кого-то выследит? А потом наябедничает?
— Выследит, но не наябедничает! В Империи ведь все в масках, и никто по именам друг друга не называет. И потом, ведь Репке тогда придётся во всём Знайке признаться, и что в Империи был, и что где-то жетончики достал, и про потайной вход… И вообще, что такая Империя у Знайки под самым носом, а он ни о чём не догадывается.
— Ну, а если он всё-таки пойдёт и всё выложит?
— Не выложит, — снисходительно ухмыльнулся Гунька. — Ведь тогда Знайка Репку выгонит вон, и всем коротышкам запретит бывать в Империи! А Репка и сам не дурак повеселиться, ногами подрыгать, и… — тут Гунька таинственно понизил голос. — И с игроприбором азартную партию сыграть! И не одну! А уж за это Знайка его точно по головке не погладит! У меня на этот случай записывающая камера имеется. Вот он где у меня, Репка твой! — Гунька крепко сжал кулак и поднял его в вверх.
— А шпионит он потому, что привычка у него такая выработалась — шпионить. Оболтус, короче говоря, какой с него спрос…
— А-а… — озадаченно уставился Незнайка на шоколадный трюфель. — Слушай, Гунька, а что это у тебя посреди Империи за невидимая стена такая? Вроде и нет ничего, а не пускает…
— Э, брат, это такое хитрое приспособление, электромагнитный забор называется. Изобретатель какой-то придумал, специально для Империи.
— И коротышкам никак-никак сквозь этот забор не пробраться?
— Не-а, никак, хоть тресни! — невозмутимо ответил Гунька, старательно потроша очередную коробку конфет.
— А почему?
— Так забор же!
— А отключить как-нибудь… нельзя?
— Зачем это?
— Ну, представь себе, что кому-то очень надо пробраться на обратную сторону Луны…
— А вот и нечего пробираться! — безмятежно заметил Гунька, старательно вытирая салфеткой рот и липкие от сладостей ладошки.
— Какой же ты, Гунька, скучный стал! — огорчился Незнайка. — Неужели так и сидишь, как сыч, в подземелье?
— Сам ты сыч! Сычи, между прочим, в подземельях не сидят, — привередливо возразил Гунька. — И где это ты тут выискал подземелье, скажи-ка на милость, когда здесь Луна?
— Ну, в подлуненье своём, — ворчливо поправился Незнайка.
— Эх, разучился я хвастаться совсем! — неожиданно рассмеялся Гунька. — Ты не думай! Я, между прочим, где захочу, там и появлюсь. Хоть у Всезнайки, хоть у Пудинга. Это всем остальным коротышкам то туда нельзя, то сюда нельзя! Даже Знайке. А меня, братец, все эти запрещения вовсе и не касаются! Я, между прочим, сам себе указ! Сажусь в специальную секретную вагонетку — и привет, наше вам с кисточкой! Один раз даже эти министры иностранных дел, уважаемый Жулио и дон Мигель, попытались со мной подружиться, чтобы через Империю всякую важную дрянь передавать друг другу.
— А ты что?
— А я не хочу со всякими жуликами связываться! С одними подружишься — с другими поссоришься. Это, брат, тебе не на Земле — дружи сколько влезет. А на Луне лучше вовсе ни с кем не дружить.
— А что за дрянь такую они хотели через Империю передавать?
— Контрабанду какую-то…
— И вовсе это не дрянь, — возразил Незнайка. — Просто правильным коротышкам хочется того, что есть у свободных коротышек, и наоборот.
— А по мне, хоть это и не дрянь, а соваться в мою Империю со всякими своими делишками нечего. Она у меня не для этого!
— А для чего?
— А для того, чтобы коротышки не забывали о том, что они коротышки. Чтоб сладости во весь рот трескали, игрались и радовались на всё катушку, а не умничали без конца и важничали!
— Ну что ж, — с сомнением в голосе согласился Незнайка. — Это и вправду поважней, чем всякая там контрабанда. Вот ты мне скажи, Гунька, только честно: а почему же тогда у тебя в Империю так просто не попасть, а обязательно платить надо, если ты такой добренький и коротышек так хочешь порадовать?
— Кх-ха… Ну ты, кха-кха… Незнайка, даёшь! — закашлялся Гунька, чуть не подавившись. — Ты что, с Земли только что свалился? Да ты погляди вокруг! Знаешь, сколько всё это стоит? Это ж мне даром никто на блюдечке не принёс! Я, между прочим, когда со всеми раздружился, вообще под землёй сначала жил, пока не додумался Империю построить. Ты охрану мою видел? Так вот, эти коротышки вообще пропащими были. Если бы не я, так и пропали бы окончательно. Я ведь почему Империю придумал? Потому, что пропащим коротышкой не захотел быть. Понял? Да если я здесь всё бесплатно начну разрешать, от моей Империи — фьюить! Только рожки да ножки останутся!
— Н-н-да… — протянул Незнайка.
— То-то!.. — ответил ему Гунька, и друзья углубились в поедание шоколадных конфет со сладкими лунными фисташками внутри.
— Ой, гляди-ка, Гуня! — вскочил Незнайка, показывая пальцем на один из экранов, где сидели субъекты в белых плащах. — Это кто? Так похож на того, кто у меня покупал фотографии гигантских растений! Только их теперь целых два, и оба одинаковые!
— А, это мои агенты! — махнул рукой Гунька. — Тип и Топ. Братцы-близнецы, только живут — один в Стране Сознательных, а другой в Стране Свободных Коротышек. Я их и сам путаю. Мало того, они раньше и сами путались, кто из них есть кто. Проснутся утречком — и давай выяснять, кто из них Тип, а кто из них Топ, чуть ли не до драки доходило у них из-за этого. Поэтому и разъехались в разные страны, чтобы не перепутаться окончательно. Они выискивают всё самое лучшее и покупают, чтобы в Империи было всё самое вкусное, красивое и интересное. Между прочим, фотографии у тебя тоже для этого купили. Представляешь, сколько разговоров среди коротышек теперь ходит? Прямо ажиотаж какой-то! Все только и трещат, что о гигантских растениях, балаболки.
— Слушай, Гунька, а «Стиль Понч»? Это тоже кто-то из них купил?
— Конечно!
— А Пончик тогда где?
— Какой Пончик? При чём здесь Пончик?
— Так ведь «Стиль Понч» — это ж Пончик придумал!
— Да-а? — удивился Гунька. — А я, признаться, даже не знал об этом. Это всё Тип купил и привёз… Или Топ? Поди их разбери! Они сами всё находят, покупают, договариваются, а я только разрешаю или не разрешаю. Вот, изобретателя нашли в Стране Свободных коротышек. Видал, какие аттракционы? Ну, и электромагнитный забор тоже… Так я этого изобретателя даже в глаза не видал.
— Так ты, выходит, ты и сам-то толком не знаешь, откуда вся эта красота взялась?
— А зачем мне?.. Меньше знаешь — спокойней живёшь! — Гунька пожал плечами и принялся за очередную порцию мороженого.
— Жалко, — вздохнул Незнайка. — Поди разберись теперь, где Пончика искать. То ли он с той стороны, то ли с этой… А ты тут сидишь, мороженое лопаешь, и ничего толком узнать не можешь.
— Это я-то не могу? — искренне удивился Гунька. — Да я, братец, всё могу. Только вот не хочу.
— Как это? — с недоумением посмотрел Незнайка на друга.
— Да вот так! — просто ответил Гунька. — У меня, между прочим, есть свои принципы.
— Какие такие принципы? — недоумевая, спросил Незнайка.
— А вот какие: ни в чьи дела не вмешиваться. У меня здесь чего только нет, и сладости, и игрушки всякие, и аттракционы, всё самое лучшее. Пожалуйста, пользуйся сколько хочешь, разве мне жалко? Только вот на голову садиться не надо! Я, братец, ни с кем не дружу, зато и ни с кем не ссорюсь. Они мне сантики или талончики, а я им жетоны мистера Гунявого. Обменялись — и тю-тю. До свиданья, то есть. Они меня не трогают, а я им настоящую коротышечью жизнь обеспечиваю. А вот кто где живёт — меня, брат, честное слово, не касается. По мне, так что те, что эти — все хороши. Пусть себе живут, где хотят. У меня даже Золотое правило есть: никого не пропускать туда, куда не положено по лунным законам. В Империи только мистер Гунявый может беспрепятственно пересекать границы обоих государств! — при этих словах Гунька напыжился и гордо посмотрел на Незнайку.
— И что ты, Гунька, пыжишься? Да если ты такая важная птица, тебе это твоё Золотое правило взять и отменить — раз плюнуть!
— Не-а, — мотнул головой Гунька, облизывая палец. — Если я буду нарушать Золотое правило, то крышка моей Империи. Со мной тогда все коротышки перессорятся.
— Да ты, друг мой любезный Гунька, совсем заболел, — обеспокоено потрогал гунькин лоб Незнайка. — Ты, Гунька, сладкого объелся.
— Ничего я не объелся, — напрягся Гунька. — Сам ты объелся. Я, если хочешь знать, этих сладостей хоть целый вагон теперь могу умять! Практика…
— То-то и оно. Вот скажи мне, верный мой друг Гунька, ты бы мог ради меня нарушить своё драгоценное Золотое правило? Ну, разочек! Мне, видишь ли, Пончика позарез отыскать надо!
— Даже слышать об этом не желаю! — вдруг заупрямился Гунька. — Дружба дружбой, конфет можешь съесть хоть вагон, а правило — правилом!
— Ну, и какой ты мне друг после этого? — с презрением спросил Незнайка.
— А вот и друг!
— А вот и не друг!
— Нет, друг!
— И вовсе ты не друг, а притворщик! — рассердился Незнайка и топнул ногой.
— Сам ты притворщик! Растопался тут, как у себя дома! — рассердился, в свою очередь, Гунька и тоже топнул ногой.
— Это я-то притворщик? — возмущённо вскочил Незнайка. — Сам ты… ишачий хвост! Какой же ты Гунька? И не Гунька ты вовсе!
— А кто же я, по-твоему?
— Ты… — задыхаясь от негодования, выкрикнул Незнайка и выплюнул на пол остатки конфеты. — Ты… Лгунька ты, вот ты кто после этого!
— Это я-то?! — возмутился Гунька так, что вместо голоса у него из горла вырвался какой-то сиплый звук.
— Ага, ты! Гунявый — гунявый и есть! И Империя твоя вся насквозь гунявая!
— Ах, ты свинтус неблагодарный! — вскричал Гунька и запустил Незнайке в лоб увесистой конфетой. — Таракан пустоголовый!
— Ах, так ты ещё и швыряться чем попало?! Остолоп!
— Сам остолоп!
— Сам таракан!
Тотчас в Гуньку полетело мороженое, а в Незнайку кусок торта.
— Тоже мне, император липовый выискался! Подлиза! — заорал Незнайка, стряхивая бисквитные крошки и размазывая по лицу ванильный крем.
— Тупица безмозглая! — не отставал от него закадычный друг, слизывая мороженое с лацкана пиджака.
— Чурбан бессердечный!
— Балбес!
— Чистоплюй!
— Дуралей!
— Предатель ты, вот ты кто! — устав от взаимных обзываний обидными прозвищами, в отчаянье прошептал Незнайка, вытирая со щеки кляксу от шоколадного коктейля. — Скажи спасибо, что мы не на Земле! Я бы тебя так отлупасил, что и свои бы не узнали…
— Ты?! Меня?! Отлупасил бы?! Охрана!!! — завопил Гунька. — Выпроводите его отсюда, чтоб духу его здесь не было, а то я за себя не ручаюсь! И подарков, подарков ему нагрузите побольше в чемодан! И чтоб тяжеленный чемодан был, я проверю! Чтоб знал, кто ему друг, а кто не друг!
Незнайку быстренько подхватили под локотки и, не успел он и опомниться, как очутился наверху, а спустя минуту уже ехал в вагонетке по сверкающему тоннелю. В руках у Незнайки находился огромный чемодан с яркой наклейкой: «Стиль Понч», доверху набитый жетончиками, талончиками, сладостями и игрушками.
— Эх, Гунька, Гунька! Что ж ты наделал? Ведь совсем тебя эта сладкая жизнь испортила! — с горечью подумал Незнайка, и в носу у него противно защипало от слёз.
А Гунька в это время, съёжившись, лежал на мягком диванчике в своих апартаментах, уткнувшись мокрым носом в подушку, и так безутешно горевал из-за ссоры с Незнайкой, что у него разрывалось сердце.
— Что ж ты такой непонятливый, а? Ну как мне тебе было объяснить, что Луна совсем не так, как Земля устроена, а вовсе наоборот?.. — шептал он в подушку, а из глаз его градом катились слёзы. — Вот, все меня бросили! Все от меня отвернулись! Даже Незнайка!
Мистер Гунявый, самый знаменитый лунный богач, которого за глаза считали коротышкой со светлой головой, железной волей и стальными нервами, плакал на Луне впервые.