— Ну-ка, притормози, — приказал Знайка, когда машина поравнялась с инкубатором доктора Пиля. — Эй! Ты! Пойдём-ка с нами!

Торопыжка без возражений захлопнул дверцу машины и поплёлся вместе со всеми к парадному входу красивого стеклянного здания.

Двери открыли два лоснящихся упитанных обалдуя, которые тут же стали учтиво приседать, здороваясь с важными персонами.

— Вот этого в санобработку! Это новый пациент, — сухо сказал Знайка, бесцеремонно ткнув пальцем прямо в грудь Торопыжке.

— Никакой я не пациент! — воспротивился было Торопыжка, но ему тут же закрыли рот, скрутили руки за спиной и поволокли вниз по лестнице в подвал, стены которого были покрыты белым кафелем. Здесь его вымыли, высушили, расчесали, переодели в мягкую серую пижамку и отвели на второй этаж по красивой мраморной лестнице, вдоль которой были расставлены разрисованные горшки с лунными цветами.

Торопыжку привели в просторную светлую палату со стенами, оклеенными бледно-розовыми обоями в мелкий цветочек. По палате смирно бродили коротышки, одетые в такие же, как у Торопыжки, пижамы. Его усадили на кровать, поставили перед ним стакан воды и миниатюрное блюдечко, в котором лежала красивая ярко-алая пилюля.

— Примите лекарство, — участливо посоветовала ему невзрачная худосочная малышка в белом халатике. — Вам сразу станет лучше.

— А мне и так хорошо, — угрюмо ответил Торопыжка.

— Примите лучше по-хорошему, — с нажимом повторила малышка-санитарка.

— А я, может быть, не хочу всякие непонятные пилили глотать! — возмутился Торопыжка.

Тут двери в палату распахнулись и на пороге возник доктор Пиль, Знайка и Жулио.

— Больной отказывается принимать пилили от вредности! — доложила санитарка.

— Ничего страшного, — мягко ответил доктор Пиль. — Всё образуется…

И Знайка, Пиль и Жулио начали о чём-то шептаться и обсуждать какие-то, видимо, очень важные вопросы, как будто до Торопыжки им не было никакого дела. Все они казались очень озадаченными и нервными. Особенно нервным казался доктор Пиль, а особенно озадаченным — Жулио. Знайка же выглядел очень сердитым, постоянно размахивал руками и грозил пальцем то доктору Пилю, то Жулио.

Торопыжка притих и стал жадно прислушиваться к разговору.

— Ну, и что теперь прикажете делать?! — шипел Знайка, пронзительно глядя в глаза доктору Пилю.

— Да ведь я, голубчик, делал то, что вы мне говорили. Вы мне приказали, чтобы пациенты из непослушных стали послушными. Вот я и постарался. А какие из этого последствия получились — тут уж я, уважаемый Всезнайка, совсем не виноват. Разве я знал, что больных заставят в футбол играть? — разводил руками доктор.

— А вы, Пиль, не оправдывайтесь! — горячился Знайка. — Вы должны были меня предупредить, что коротышки, когда становятся послушными, совсем не способны во что-то играть и ведут себя, как сонные мухи!

— Голубчик! — всплёскивал руками доктор Пиль, поблёскивая очками. — Ведь вы это и сами видели! И даже хвалили меня, помнится!

— Ничего мне не помнится! — продолжал наседать Знайка. — Вот скажите на милость, как нам теперь быть? Министры в футбол совсем играть не умеют. Может, вы сами на поле выйдете и будете по мячу ногами лупить?

— Не могу я на поле! Да ещё и по мячу лупить. Я ведь в очках! Вот разобьются очки — как я коротышкам в глаза посмотрю? Я ведь их даже не увижу! — испуганно замахал руками Пиль.

— Тише! — унимал их Жулио. — Давайте посмотрим, кого из коротышек ещё вылечить от непослушания не успели! Свеженьких давайте посмотрим!

Торопыжка уставился на беседующих круглыми глазами. Он не до конца понимал, о чём идёт речь, но в душу к нему закралось смутное подозрение и тревога. Что-то тут явно было не так! Какое же это лечение, если после него в футбол можно разучиться играть!

Знайка заметил, что Торопыжка проявляет нездоровое любопытство, и громко сказал:

— А ну-ка, заткни уши! Не хватало ещё, чтобы кто попало наши секретные совещания подслушивал!

Торопыжка засопел от обиды и готов был уже возразить, что он вовсе не кто попало, а Торопыжка, и к тому же ему непонятно, почему Знайка и доктор Пиль делают вид, что не узнают его. Однако тут к новенькому пациенту деловито подошёл толстенький коротышка в белом халате, взял стакан воды, пилюлю и монотонным голосом сказал:

— Больной! Нужно открыть рот.

Приглядевшись получше, Торопыжка удивлённо прошептал:

— Кубик? Чтоб я провалился, Кубик! А что ты здесь делаешь? И что это ты сам на себя совсем не похож? Ты что, не узнаёшь меня? Я Торопыжка! И я вовсе не больной, а очень даже здоровый!

— Я — Кубик. Правильный коротышка. А задавать вопросы неправильно, — бесстрастно сказал Кубик. — Нужно открыть рот.

Кубик и вправду очень сильно изменился. От былой живости в нём не осталось и следа. Его обычно мягкие смеющиеся глаза теперь, казалось, стали пустыми и невыразительными, румянец исчез. И вообще, Кубик стал похож больше на механического, нежели на нормального коротышку.

— Ой, Кубик! Это ты, или не ты? — совсем запутался Торопыжка. — Ну ладно, так уж и быть. По старой дружбе только, учти! Вот, смотри, я открываю рот! А-а-а!

Кубик положил пилюлю Торопыжке на язык, протянул ему стакан с водой и сказал:

— Большое спасибо.

— Гм! — ответил Торопыжка, так как вовсе не собирался глотать таблетку, хоть она и казалась сладкой, как конфета. Он всё время думал, как бы её как можно незаметнее выплюнуть.

— А теперь нужно лечь, — сказал Кубик и вышел из палаты.

Торопыжка быстренько лёг и выплюнул пилюлю в ладошку, а потом запихнул под подушку.

Знайка, Пиль и Жулио, пошушукавшись, дружно уставились на Торопыжку, затем Знайка заявил:

— Хорошо! Так и быть. Не возражаю. Пусть поиграет в футбол.

Жулио просиял и сказал, обращаясь к Торопыжке:

— С завтрашнего дня тренировки по футболу. Ты теперь у нас футболистом будешь. Эй, Кубик!

Белая дверь моментально распахнулась, и на пороге возник Кубик.

Жулио удивлённо покачал головой — надо же, какой послушный этот Кубик! — и заявил:

— Сегодня новому пациенту пилюли не давайте.

Кубик кивнул и исчез за дверью. Процессия удалилась.

Торопыжка полежал ещё немножко, но никто не обращал на него никакого внимания. Казалось, соседи по палате равнодушно восприняли новость о том, что Торопыжка будет футболистом. Ему стало обидно. К тому же, после всех утренних переживаний и событий Торопыжке ужасно хотелось хоть кому-нибудь похвастаться, что футболистом будет именно он.

Пока он раздумывал, чем бы заняться, на улице стемнело.

— А почему вы свет не включаете? Ведь темно уже, — спросил Торопыжка у одного из соседей по палате.

— А нам ни к чему, — бесцветным голосом ответил тот и перевернулся на другой бок.

— Ну и ну, какие вы все скучные, — пробормотал Торопыжка.

Спрыгнув с кровати, он тихонько выскользнул в полутёмный коридор и тут же наткнулся на коротышку с безразличным и сонным лицом, который ему ужасно кого-то напоминал.

— Ты кто? — спросил Торопыжка. — Уж извини, больно у тебя физиономия знакомая…

— Тише ты! — ответил тот, озираясь по сторонам. — Что, допрыгался, и тебя всё-таки угораздило сюда попасть?

Приглядевшись к коротышке со знакомым лицом получше, Торопыжка обрадовался:

— Пятнадцатый! А что ты тут делаешь?

— Да не пятнадцатый я, а Козлик, — тихо поправил его тот, кто когда-то в каталажке был соседом Торопыжки по шеренге. — Совсем опилюлился, что ли?

— Сам ты опилюлился! — шёпотом ответил ему Торопыжка. — Я эту пилюлю на всякий случай выплюнул, она у меня под подушкой лежит!

— Правильно, — сказал Козлик. — Эти пилюли лучше вовсе не глотать, они не от вредности, а от сообразительности! Начнёшь их кушать — будешь, как овощ на грядке, совсем безмозглым правильным коротышкой.

— Откуда ты про это знаешь?

— Мне Шептун сказал, а Шептун — голова.

— А кто такой твой Шептун?

— Есть здесь коротышка — умный, страшное дело! Он раньше правительственным советником был, а сейчас в инкубаторе советы коротышкам даёт, как пилюли не глотать. Только ты, пожалуйста, изобрази сонное лицо, если кого-то увидишь. А то кто-то может догадаться, что ты нормальный коротышка, и тогда в тебя эти пилюли силком запихивать будут.

И Торопыжка с Козликом, сделав сонные лица, стали прохаживаться по коридору взад-вперёд. Вскоре двери одной из палат приоткрылись, и в коридор вышли ещё двое сонных коротышей.

— Ой, гляди-ка, ведь это Шпунтик, ей-ей Шпунтик, чтоб у меня глаза выкатились! — приглядевшись, обрадовался Торопыжка.

Шпунтик стрельнул глазами в сторону Козлика, а тот, в свою очередь, хлопнул Торопыжку по плечу и прошептал:

— Не волнуйтесь, его не опилюлили. Ему таблетку дали, а он её выплюнул!

— Молодец! — сипло сказал второй коротышка, который был рядом со Шпунтиком. — Только смотри, чтобы никто не догадался! И не вертись попусту, как вертушка или флюгер какой-нибудь! А то ещё неизвестно, до чего довертеться можно!

— А я вовсе и не верчусь, — шёпотом возразил Торопыжка. — Уж и слова сказать нельзя!

— И болтай поменьше, а то ещё неизвестно, до чего доболтаешься! — брюзгливо парировал тот.

— Эй… — тихонько позвал Торопыжка. — Чего это ты ко мне всё время цепляешься? И то не так, и это не эдак. Ты вообще кто такой, чтобы мне указывать?

— Тихо ты! — шикнул на него Козлик. — Это сам Шептун! А ты помалкивай, да слушай больше!

— Шептун, а сам всё время ворчит, как Ворчун.

— А ты-то сам кто такой? — подал голос ворчливый коротышка.

— Я-то? Торопыжка я, а что?

— Торопыжка?! — раздался ему в ответ радостный шёпот. — Так это ты, братец? Не узнаёшь меня? Это же я и есть, Ворчун!

— А что ж ты тогда Шептуном притворяешься? — осведомился Торопыжка.

— Да не притворяюсь я вовсе. Просто осип я. А молчать, как ты понимаешь, я и в инкубаторе не могу, вот шептать и приходится…

— Так бы сразу и сказал! — обрадовался Торопыжка и кинулся было навстречу Ворчуну, однако Козлик крепко схватил его за плечо и сказал:

— Цыц!

В это время в коридоре показались малышки в белых халатиках. Козлик, Шпунтик, Торопыжка и Ворчун сразу же изобразили на лицах выражение полного безразличия и побрели в разные стороны.

— Пора спать! — мимоходом бросила одна из малышек, и они, не замедлив шага, скрылись в другом конце коридора.

— Что ж нам делать теперь, а? — спросил Торопыжка, когда санитарки скрылись из виду.

— А что мы можем сделать? Только одно — не дать себя опилюлить окончательно.

— А что бывает с опилюленными коротышками?

— Сначала они начинают лениться, всё для них перестаёт быть интересным, они становятся, как сонные мухи, а потом превращаются в правильных коротышек.

— Как Кубик? — в ужасе вытаращил глаза Торопыжка.

— Как Кубик. Что ему скажут — то и будет делать. Вот и выходит: с виду, вроде, коротышка как коротышка, а на самом деле — пустышка какая-то…

— Кошмар! — простонал Торопыжка, представив себе, что и он может когда-нибудь превратиться в нечто подобное.

— Ладно вам, угомонитесь, а? — вмешался в течение беседы Шпунтик. — Давайте о чём-нибудь другом поговорим, а? Надоели эти страшилки!

— А меня в футболисты взяли! — тут же похвастался Торопыжка.

— И меня! — сказал Шпунтик.

— И меня! — шёпотом воскликнул Козлик.

— И меня тоже, — сообщил Ворчун. — И Молчуна!

— А ты откуда знаешь? — спросил Торопыжка.

— Мне Жулио сказал. А ещё мне Молчун письмо передал через Жулио. Пишет, мол, до встречи на тренировке. А тренировка завтра.

— А ещё кого выбрали? — ревниво поинтересовался Торопыжка.

— Не знаю, — пожал плечами Ворчун. — Жулио говорил, какая-то Фигура. А что за Фигура такая — никто не знает.

Коротышки озадачились, кто бы это мог быть. Но тут, откуда ни возьмись, бесшумно появился Кубик и бесцветным голосом сообщил:

— Нужно спать.

— Точно, овощ, — шепнул Козлик напоследок, и коротышки тихо разошлись по своим палатам, чтобы встретиться утром на небольшом стадиончике в парке возле площади Лунной Справедливости, где им предстояло немало потренироваться перед футбольным матчем.

Этой же ночью произошло ещё одно событие. После тайного совещания у Всезнайки Репка решил расправиться, наконец, со всеми несогласными коротышками и с их изрядно надоевшими руководству «Лунными кознями». Пока ни о чём не подозревающие несогласные коротышки спали, обалдуи и оболтусы окружили деревянный дом на опушке, схватили ничего не понимающих спросонья коротышек, завязали им глаза и рты, запихнули их в свои грузовики и привезли в инкубатор. Впрочем, этой печальной участи удалось избежать Губастику. Он как раз во время налёта оболтусов не спал, а был в гостях у своих друзей в небольшом посёлке рядом с Пильбургом, где запускали воздушных змеев. Однако, не будем забегать вперёд, об этом вы узнаете в следующей главе…

Все несогласные коротышки, кроме Болтуна и Кнопочки, от неожиданности безропотно подчинились происходящему.

Болтун, ударив головой в живот одного из оболтусов, бросился бежать, но в темноте споткнулся об одну из кукол-валяшек, подвернул ногу и свалился на пол. Его тут же схватили, связали и втолкнули в грузовик.

А Кнопочка устроила дикий скандал и заявила настырному оболтусу, который задавал ей слишком много вопросов, что она ни больше, ни меньше, как личный секретный агент самого Всезнайки!

Оболтус тут же позвонил Репке, а Репка, в свою очередь, немедленно связался с Министерством лунных дел.

— Ума не приложу, о чём речь, какой-такой секретный агент? — удивился Знайка. — Вы на всякий случай заприте эту особу в кабинете доктора Пиля до конца матча, а мы уж разберёмся, что это за самозванка выискалась!

На том и сошлись. Кнопочку посадили под замок до выяснения личности, а всех остальных несогласных коротышек разложили по разным палатам и принялись лечить. Правда, среди свеженьких, по выражению Жулио, пациентов, отобрали некоторых крепких коротышек и повели по коридору к чёрному ходу, который вёл на лужайку позади здания инкубатора. Среди них оказались коротышки, которых привезли совсем недавно — Прыщ, Папашка и Болтун, который подвернул ногу во время облавы. Он изо всех сил старался не хромать.

Следом за ними на лужайку вывели Торопыжку, Шпунтика, Козлика, Ворчуна, Коврика и Половичка, которые сами вызвались попробовать себя в роли футболистов.

На лужайке, разложив на салфетках пряники и булочки с крошечным лунным изюмом, их ждали, ёрзая от нетерпения, Всезнайка, Жулио и доктор Пиль. Всем им не терпелось увидеть, как отъявленные или ещё не до конца вылеченные от непослушания коротышки, будущие футболисты, будут тренироваться.

Все трое — и Знайка, и Пиль, и Жулио — страшно переживали. Ведь каждому из них ужасно хотелось, чтобы футбольная команда Страны Сознательных Коротышек показала заморским забиякам, где раки зимуют и завоевала победу.

Поэтому и Всезнайка, и Пиль, и Жулио изо всех сил постарались уложить в своих головах такое неожиданное и, скажем прямо, не самое приятное открытие, что побеждать в такой непростой игре, как футбол, оказывается, способны только… непослушные коротышки!

— А зачем нам хромой футболист? — показал Жулио пальцем на Болтуна.

— Я не очень хромой! Да и нога у меня до завтра заживёт! — испуганно возразил Болтун. — К тому же я знаю футбольные правила, как свои пять пальцев!

Знайка задумался. В таком серьезном деле, как межконтинентальный футбольный матч, такая вещь, как хромой футболист, конечно, никуда не годится. Однако футбольные правила не всем коротышкам были знакомы. Поэтому футбольный матч, который снимали телекамерами и должны были показать по всем телевизорам в Стране Сознательных Коротышек, мог быть не совсем понятным зрелищем для большинства телезрителей.

Если честно, и сам Знайка не понимал многого из того, что происходило на поле, когда коротышки на Земле играли в футбол.

Подумав, Знайка сказал:

— А объяснить эти правила ты можешь? Или, например, рассказать бестолковым коротышкам во время футбольной игры, почему один футболист бежит туда, другой — сюда, а третий на месте топчется?

— Конечно! — обрадовался Болтун. — У меня язык, знаете, как подвешен? Я о футболе могу часами напролёт разговаривать!

— Отлично! — хлопнул в ладоши Знайка. — Будешь про матч рассказывать в микрофон! Чтобы весь стадион слышал! И смотри, чтобы всё было понятно!

Так Болтун, неожиданно для себя, стал футбольным комментатором на величайшем матче по футболу за всё историю существования Луны.