Дни летели так непривычно быстро, что я успела понять еще одно главное отличие людей от духов! Если наша жизнь неспешна и плавна, то люди постоянно куда-то торопятся и бегут. Дома я наслаждалась временем, изредка выходя в свет и наблюдая за сменой времени года, здесь же, в академии, за учебой, дополнительными занятиями и танцами вовсе ничего не поспевала. Казалось, совсем недавно опадали листья, окрашенные в яркие цвета, а вот моргнула — и к нам пришел третий осенний месяц — хладень, принося с собой резкое похолодание. По утрам даже морозец бывал. Это что же тогда зимою будет?

Впервые я чувствовала себя по-настоящему человеком. Проснуться, сбегать в столовую, побежать на лекции и семинары, быстрый обед, занятие участников турнира, танцы, легкий ужин, урок с профессором Крэйфом… обратно на чердак я обычно в буквальном смысле приползала на четвереньках, не чувствуя ног. Все это выматывало, но я искренне радовалась происходящему. Получала истинное удовольствие от быта людей. Ведь эти невероятные «существа», несмотря на занятость, успевают дружить, любить и наслаждаться жизнью. Почти каждый день я уделяла время Эри и Эвину, частенько вместе с ними делая домашнее задание. Ведь учиться вместе веселее, чем одной!

Сейчас я шла по пустым коридорам в зал, где уже не первую неделю занималась с профессором. Он хоть и был строгим, однако многому научил. И, честно признаться, заниматься с ним мне нравилось намного больше, нежели с Эвином. Друг, конечно, тоже интересно рассказывал, но редко практиковал со мной, больше уходя в теорию, в то время как преподаватель почти каждый урок заставлял выполнять пройденные атаки. Но что самое приятное в этих дополнительных занятий, я стала равной третьекурсникам на боевой практике. Фран больше не называл меня неумелой малявкой, что несказанно радовало. И да… я все еще не придумала ему желание, просто наслаждаясь с ним вечерними танцами. Он необыкновенно танцевал!

Отворив двери, я прошла в пустой зал для тренировок, прогоняя мысли о пепельноволосом. Профессора еще не было, и это странно, поскольку он всегда приходил вовремя. Зато у меня появилось лишнее время, значит, могу попрактиковаться.

С такими мыслями, я положила свою торбочку на лавку и подошла к стене. Сложила руки в нужном пассе и зашептала слова, призывая чакру так, как это делают люди. С помощью заклятий и пассов, но она вновь откликалась сама, стоило мысленно подумать. Сдавшись, я опустила руки, прося чакру дать мне силу, как учат нас…

Она откликнулась. Резко и неожиданно! Вырвалась из солнечного сплетения, окутывая меня в плотный защитный кокон.

— Адептка Ханна?!

Испуганно вздрогнула, понимая, что преподаватель видел чистую энергию без всяких пассов и формул.

— Как вы это сделали? — без предисловий поинтересовался он, загоняя меня в тупик.

— Я… — это же надо было так глупо попасться. Мне удавалось столько времени обманывать, а в итоге…

— Ханна, — угрожающе. — Я жду ответов.

— Я… я вызвала чакру!

— Это я видел, но как? — он приблизился ко мне, одновременно пассами захлопывая все двери. Близко-близко подошел, неожиданно беря мои шнурочки с камнями, висевшие на шее.

— Вы не носите амулет пентакля. Я заметил это еще раньше, и мне бы хотелось услышать ваши объяснения.

Что же делать? Правду не могу сказать. Никто не должен знать, кто я!

— Не хотите говорить? Обещаю не допытываться, если приведете логические аргументы, почему я не должен этого делать.

— Потому что это не моя тайна.

— Слабовато…

— Это касается моей семьи и тайны рода, знания, о которых я не имею права рассказывать.

— Уже лучше. Так и быть, — его хитрая улыбка совершенно мне не понравилась. — В связи с такими обстоятельствами, у меня есть для вас новое задание…

Сглотнула, предчувствуя нечто нехорошее. Что он уже задумал?

— Не бойтесь, Ханна, — он отпустил мои многострадальные камушки и протянул руку. Неуверенно вложила свою холодную ладошку в его, чувствуя приятное покалывание.

— Вы, наверное, не помните, как спрашивали, верю ли я в духов…

На душе похолодело. Великий эфир, когда?! Когда я такое спрашивала?

— В ночь, когда третьекурсники решили устроить себе праздник, — словно догадываясь о моих мыслях, объяснил профессор.

Он осторожно притянул меня к себе, заставляя смотреть в его ярко-зеленые глаза. В них мелькали светлые блики, которых я почему-то раньше не замечала.

— Ты очень забавно пытаешься скрыть правду, — продолжил мужчина, все сильнее меня пугая, — а сегодня и вовсе раскрыла себя.

— Что вы…

— Не стоит, — преподаватель покачал головой. — Не стоит задавать вопросов, на которые ты еще сама не готова дать ответ.

Но я и так все поняла. Он знает! Точно знает… или догадывается.

— Ты не просто способная адептка, а имеешь преимущество перед другими. Я прекрасно заметил, что ты не используешь пентакль, даже когда он на тебе. Не раз замечал, как твоя сила не подчиняется магическим формулам и пассам, хоть ты и стараешься выполнять все правильно. И камни… они слушаются тебя. Такое подвластно либо очень могущественному магу пятой степени, либо…

Взгляд. Этот проницательный серьезный взгляд словно проникал в саму душу. Сердце забилось быстрее, спина вспотела и стало тяжело дышать.

— Жаль, что многие утратили веру. Маги ныне полагаются только на себя, позабыв о силе духов.

— Профессор Крэйф, я не понимаю… — последнее, что смогла выдавить из себя, замечая легкую усмешку, тронувшая его губы.

— Понимаешь, Ханна, — профессор неожиданно закрыл глаза, и я ощутила силу, идущую от его ладоней. Мягкая и теплая, она проникала в меня, дарила покой, и, что самое странное, чакра отзывалась на его магию.

— Я не ошибся, когда решился взять еще совсем девчонку в команду. Если правильно использовать твой дар, победа нам гарантирована…

Последние слова неожиданно развеяли все волшебство, возникшее от нашего соприкосновения. Это заметил и профессор, который только улыбнулся и серьезно произнес:

— Тебя слушаются камни, но ты совершенно не умеешь взаимодействовать с другими стихиями. Да, ты пытаешься, я вижу твои успехи, но этого малого. Я не зря тебе на наших уроках давал формулы связки, но теперь мы перейдем непосредственно к выбросам силы. Не стоит тратить время на пассы и запоминание формул, если они тебе не нужны.

— Но другие могут понять… — совсем сиплым голосом проговорила я, понимая, что меня просто хотят использовать для победы, иначе давно бы выдали.

— Не надо бояться меня, — мои мысли вновь были угаданы. — Я никому не скажу о тебе, а люди давно перестали верить в духов. Поверь мне, никто ничего не поймет.

— Почему вы так хотите победить? — прямо спросила я, ни разу до этого не задумываясь, что двигает учителем. Величие и признание? Не думаю. К этому, скорее, стремится Фран, но…

— Ты очень необычная Ханна. За все это время ты даже не поинтересовалась, за что борешься. Впрочем, это и не удивительно. Ведь вы отличаетесь от нас…

Я слышала гулкий стук своего сердца, медленно отступая от мужчины. Он давно уже отпустил мои ладони, но я все еще чувствовала в них покалывание.

— Вы так и не ответили…

— Желание, Ханна. На турнир явится Великий маг четырех стихий и выполнит самую заветную мечту каждого… участника победившей команды.

— И каково же ваше?

— Показать истинную сущность магии. Вернуть людям веру в духов. Ты ведь знаешь, что именно мы отказались от вас. когда-то давно духи существовали наравне с людьми. И маги напрямую взаимодействовали со стихийными духами, обращаясь непосредственно к чистой силе. Но магия развивалась вместе с миром и людьми. Маги поняли, что не нуждаются в духах, зазнались и решили перенять всю магию себе. Думаю, ты наслышана о Кровавом Холоде, когда, пользуясь слабостью духов перед суровой зимой, люди уничтожили…

— Не надо, — тихо перебила я, действительно прекрасно зная, о чем он. Каждый дух изучает историю. Нет ни одного, кто бы не был осведомлен о том, что привело к падению духов в нашем мире. Но откуда профессор Крэйф о нас знает? Однако спросить я не решалась, а он и не спешил объяснять.

Почему он хочет нашего возвращения?

— А у тебя есть желание? — неожиданно спросил профессор, с любопытством заглядывая мне в глаза. — Чего бы ты хотела, Ханна?

Чего? Я задумалась и сказала прежде, чем поняла, что учителю этого знать не стоит.

— Мама… мне бы хотелось хотя бы разочек с ней поговорить.

— Она была человеком? — догадался профессор, и мне отчего-то стало неуютно. Он слишком много о нас знает. Духи не могут умереть или быть убитыми, только уйти по своему желанию, покинув народ. И даже уходя, они являются на искренний зов потомков.

— Ханна, — его голос вдруг изменился. Стал мягче? Не знаю, но он еще ни разу не произносил так мое имя. С какой-то затаенной грустью.

— Поверь, я знаю, что такое потерять близкого. И знаю, что тебя теперь мучают вопросы. Я готов ответить, но не следует меня бояться. Я хочу лишь одного — победы. И сделаю для этого все.

Вместо того, чтобы успокоить, его слова только сильнее напугали. Он понял это. Положил ладони мне на плечи и серьезно проговорил:

— Моя сестра вышла замуж на одном из вас. Здесь нет никакой подоплеки. Я так хорошо о вас знаю, потому что в свое время сам с отцом отдал ее замуж за духа.

— За какого? — вот тут уже у меня проснулось любопытство. На удивление, преподаватель не стал скрывать, серьезно ответив:

— Небесные духи ветра…

И тут я вспомнила. А ведь отец тоже хочет меня выдать замуж за одного из них, точнее за наследника Небесных вершин. Губы тронула грустная улыбка.

— Мне известно о ситуации среди духов, — неожиданно проговорил профессор. — И о том, что вас настолько мало, что приходиться идти на смешение кровей.

Он угадал мои мысли. Преподаватель прав. Именно поэтому отец принял столь неожиданное решение, с которым не все согласны, по крайней мере, те, кто жаждет иметь чистоту рода. К примеру, мой брат. Но папа поступает правильно, ведь горных духов не так уж и много. Вот только я не готова жертвовать своей свободой!

— И поэтому, Ханна, нам следует как можно лучше тебя подготовить! — закончил мысль мужчина. — Мы воспользуемся преимуществом горных духов и силы человека, что течет в твоей крови.

После того нашего разговора с профессором Крэйфом мы занимались почти каждый вечер. Он даже забыл о своем наказании и простил меня, благодаря чему я могла больше не ходить в теплицы. Но, честно признаться, не знаю, что лучше. Профессор совсем не жалел меня. В комнату я возвращалась поздно вечером, выжатая словно лимон. Он пытался добиться того, чтобы чистая энергия выплескивалась как можно быстрее, и чтобы я научилась ее контролировать. Брать столько сколько надо для одного какого-то действия, не тратить силу понапрасну. Единственный плюс от всех этих уроков — как поощрение за старания, если у меня выходило то, что хотел от меня преподаватель, я получала краткий экскурс в историю, быт и традиции людей. Так я узнала правила этикета на балах, поведения за столом, разнообразие нарядов на определенный выход и многое другое, включая традиции магов.

Свое обещание профессор сдержал и, действительно, никому не рассказал обо мне. Однако мне все равно не нравилось, что ему известна моя тайна. Впрочем, пока ему нужна победа и он видит во мне средство для достижения цели — можно не бояться.

К тому же завтра долгожданные выходные, и я смогу наконец-то отдохнуть от учебы! Эвин позвал меня в город на открывшуюся ярмарку, куда я как раз очень хотела пойти…

* * *

Кутаясь в теплый вязаный шарф, который мне одолжила Эри, я в предвкушении зашнуровывала коньки. Коньками у людей назывались сапоги с лезвиями на подошве. Как сказал Эвин, благодаря им можно легко скользить по льду. Но я и сама это видела. Лавки для переодевания обуви располагались прямо у деревянных бортиков, за которыми на созданном магически льду катались веселые люди. Правда, многие из них часто падали, и очень больно падали, как по мне. Но, кажется, людям было все равно, они вставали и ехали снова, весело смеясь, догоняя друг друга. А вот кто-то держался постоянно за бортик. Чувствую, я буду из числа этих неудачников.

— Готова? — спросил Эвин, увидев, что я, наконец, справилась со шнуровкой. Ловко подойдя на своих коньках, он помог мне подняться. Ноги сразу напряглись, как при подъеме по крутой горе, только в сто раз хуже. Я зашаталась, словно пьяная, но Эвин крепко держал меня.

— Не волнуйся! — подбадривал он, ведя меня ко входу на каток. Чем ближе был лед, тем сильнее тряслись ноги.

— Первый раз всегда сложно. Ты быстро научишься!

Но я не верила словам друга. Нет, конечно, у меня была сноровка, хорошая координации, опять же — тренировки в горах, но лед есть лед. Это не моя стихия.

— Осторожнее, — проговорил Эвин, когда мы дошли до черты, где заканчивалась нормальная дорога и начинался он… мой страх.

Друг легко спустился на белую гладь, а вот я еще долго оставалась на примерзлой траве, пока он меня с силой не вытащил на каток.

Выкрикнув что-то нечленораздельное, я только успела осознать, что отпустила руки Эвина, а потом мои ноги разошлись. Почти села на шпагат, снова была поднята вверх заботливым магом земли.

Тихо смеясь надо мной, во весь голос ему не позволяло воспитание, Эвин потащил меня в центр катка. И так дотащил до противоположной стороны бортика, ибо я не делала попыток как-то справиться со своими ногами.

— Мы около бортика, давай здесь аккуратно попробуешь! — велел друг, наверное, сожалея, что взял такую неумеху с собой.

Посмотрев на легко скользящих детей, я отругала себя, и решила, наконец, освоить коньки. Вот, езжу уже с одной рукой Эвина! Совсем стало получаться, ноги перестали дрожать.

Осмелев, отпустила друга. Почему-то меня отвело от бортика и понесло вглубь людей.

— Харкека! — заорала я, даже не думая над тем, что кричу. За талию меня успел подхватить Эвин, он все также смеялся над моей паникой.

— Что это ты такое кричишь? — спросил он. Испуганно запаниковав, пролепетала что-то первое пришедшее на ум и схватила его за руку.

— Пошли к бортику! — наконец, смогла выговорить я, переводя тему. Друг согласился, чуть ли не потащив меня назад. Мои коньки заскрипели на льду, предательски выдавая мой уровень езды.

Облокотившись о деревянный заборчик, вздохнула с облегчением.

— Хочешь кофе? — поинтересовался Эвин, подождав, пока я отдышусь.

— О! Это было бы чудесно! — я радостно закивала, даже не зная, что такое кофе. Пока что только слышала, но не пробовала.

— Или горячий шоколад? — продолжил предлагать друг.

— «Или горячий шоколад», — улыбнулась я, наконец, совладав с ногами, они все время тряслись, а после приняла вертикальное положение, выравнивая спину.

Эвин улыбнулся и велел стоять на месте. Я хмыкнула, проследив взглядом за его удаляющийся спиной. Смешной он, ну куда я, такая корова на льду, денусь?

Пока друга не было, разглядывала людей, которые весело кружились на катке, даже не переживая о падениях. Мне стало стыдно и неловко, что я стою, словно тот камень. Мда, ироничное сравнение.

Взяв ноги в руки, аккуратно поехала вдоль бортика. Осмелев, решилась отцепиться от поддержки.

— Леди, вам помочь? — Я вздрогнула, увидев перед собой маленькую девочку лет восьми. Не успела ничего сказать, как шустрая малышка схватила меня за руку и потащила как можно дальше от заборчика.

— Сморите, а теперь вот так ставите ноги, — серьезным тоном велела она, остановившись где-то в центре. Наверное, стоило смутиться, что меня обучает ребенок, но я внимательно слушала и делала. В конце концов, девочка каталась куда лучше.

— Мирим, а ну отстань от девушки! Иди сюда! — позвала мать «учительницу». Грустно улыбнувшись, девочка, без слов послушно убежала к родителям.

Лишившись поддержки, я только что и могла глотать воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Вокруг меня ездили люди, создавая ветер. А я стояла и думала, хоть бы не наехал кто. Харкека! И что мне делать? Где Эвин? Так, Ханна, соберись и действуй!

Кое-как развернувшись, направилась назад, вытянув вперед руки. Но случилось то, чего я так сильно боялась. кто-то с силой врезался в меня! С криком полетела на лед, — больно ударившись коленками, а где-то над ухом раздалась громкая ругань, от которой мне стало стыдно.

Все также сидя на льду, медленно повернула головой.

— Фран?! — не сдержала удивленного окрика я. Но почему он? За что?!

— Так это ты! — он тоже был удивлен. — Боги, да что такого увальня, как ты заставило отправиться на каток? Жажда самоубийства?!

— Эвин, — зачем-то ляпнула я. Наверное, была слишком ошеломлена.

— Стоило догадаться, у твоего великовозрастного дружка ум пятилетнего, — пробурчал Фран поднимаясь.

— Эй! — возмутилась я, поднимаясь на руках. Шерстяные перчатки прилипали ко льду, коленкам было больно и холодно. Взглянула из-под светлой челки на Франа. Тот легко держался на коньках, грациозно, словно родился в них. Его серо-голубой костюм очень ему шел, красиво облегая фигуру. На ветру развевался вязаный шарф, только усиливая эффект. Проезжающие за его спиной люди казались лишь фоном, дополнением, которое показывало, насколько он хорош.

Я смутилась, сдерживая эмоции. Постаралась быстрее встать, чтобы не казаться на его фоне совсем неуклюжей.

— Тебе помочь? — такой неожиданный вопрос только усугубил дело — ноги разъехались, когда я в панике постаралась подняться.

— О, боги! — закатив глаза к небу, Фран схватил меня под руку. Я хотела отпрянуть, но была не в том положении.

— А где твой дружок? — недовольно поинтересовался пепельноволосый.

— За кофе пошел! — опять ответила почему-то с нотками оправдания, хватаясь за Франа, да так, что это он полетел вниз.

— Да чтоб тебя! — ругнулся маг воздуха. — кто-то прохлаждается, а кто-то должен следить за всякими неумехами. И где твоя хваленая грация, что была на танцах?

Смущенно отвела взгляд, садясь на лед. Это заставило Франа оттаять, он махнул рукой, наверное, смирившись.

— Ладно! Давай помогу. Не бойся, на этот раз нормально все будет. Ты, главное, только ничего не делай, усмехнувшись, пепельноволосый протянул мне свои ладони, затянутые в темно-синие перчатки.

Медленно подняла взгляд, встречаясь с его светлыми глазами. Фран совсем не злился на меня, и, кажется, я его сейчас даже не раздражала.

Серебристый цвет волос мага волшебно искрился, словно в волосинках запрятаны кристаллики. Более того, волосинки тянулись ввысь, а не спадали, как это обычно бывало у людей. Легонько колыхались, будто веточки деревьев на ветру.

Я так засмотрелась, что не сразу увидела ироничную улыбку Франа. Когда же увидела — немного разозлилась и отвернулась. Стоило что-то сказать, но я не нашла слов и промолчала.

Тем временем Фран благополучно поднял меня на ноги. Действительно, когда я перестала сопротивляться, все вышло куда лучше и быстрее. Эх, все-таки я неумеха!

— И что дальше? — спросил он.

— Ты о чем?

— Вот ты на ногах и что дальше?

— Увы, но я не на ногах, а на коньках, — вынуждена была признаться, но Фран даже не обиделся на мое замечание, лишь вновь улыбнулся. Думаю, что мои капризы он давно пропускает мимо ушей. Странно все это. Раньше бы пепельноволосый уже раз сто поиздевался надо мной. Что произошло?

— Ладно, горюшко, поехали, — тепло сказал он.

Я ожидала, что маг воздуха возьмет меня за руку и поедет со мной к бортику, как это бы сделал Эвин, но нет… Фран осторожно обнял за талию, так что я смогла чувствовать своим боком его. Второй рукой он удерживал меня за локоть, отчего со стороны мы выглядели, как многие пары.

— Да не красней ты так.

— Это все мороз! — пискнула, но по моему тону, он явно понял, что вру.

Но ничего не сказал. То ли он, наконец, понял, что мужчина, и стоит себя вести галантно, то ли… что?

— Ты какая-то нервная.

— А ты какой-то слишком хороший! — искренне выдала, лишь через мгновение, с ужасом закрыв ладошкой.

Он остановился, мы больше не ехали. Я знала, что сейчас Фран смотрит на меня, но не могла поднять глаз, разглядывая свои коньки. Великий эфир, как же неловко!

— Мне быть плохим? — вроде тон серьезный, но стоило мне на него посмотреть, как я увидела широкую улыбку.

Честно признаться, я искренне обрадовалась, что он все обернул шуткой. Теперь я могла спокойно смотреть на него. Насупив брови, решительно посмотрела ему в глаза, но попала в ловушку. Там не наблюдалось ехидности, как я ожидала. Маг воздуха был непривычно серьезным, его светлые-светлые глаза на загорелом лице пристально смотрели на меня.

Тело сковало. Стоило отвести взгляд, но я не успела. Это произошло так неожиданно. Он просто наклонился ко мне, а я не могла ничего сделать. Даже не поняла, когда его губы накрыли мои. Обветренные от мороза, возможно, и его колдовства, но очень теплые и мягкие. Они согрели меня, и я забыла про холод, наоборот — почувствовала, что задыхаюсь от жары. Но… как он смеет?!

Осознав это, раздраженно оттолкнулась от него, совершенно забыв, что на коньках. Чуть не упала, однако сильные руки Франа подхватили меня. «Сильные руки»? Да я совсем сошла с ума!

Зло вырвалась из объятий и замерла. Позади нас стоял Эвина. В глазах удивление, губы поджаты. Мгновение и он вдруг разворачивается и уходит.

— Эвин! — закричала, что есть силы, и побежала за ним, скользя по льду.

— Куда ты, дуреха?!

Меня схватили за руку, но не сильно, я вырвалась, больше не реагируя на Франа. Сейчас все мысли об одном: Эвин видел мой поцелуй! Великий эфир, как же стыдно.

— Эвин! — снова выкрикиваю его имя, выбегая на оледенелую траву. — Эвин!

Почувствовав почву, побежала увереннее. Конечно, без коньков было бы быстрее, но сейчас я не могла их заменить.

— Эвин!

— Девушка, смените обувь! — меня грубо схватил за руку работник катка.

Удивленно посмотрела на мужчину, понимая, что мне уже не нагнать друга. В сердце образовалась боль и разочарование. Ведь Эвин предупреждал, чтобы я держалась от Франа, как можно дальше!

— Эвин, дай все объяснить! — крикнула в последний раз, мало веря, что он остановится.

Раздраженно убрала руку работника катка и пошла к лавке. Со злостью плюхнулась на нее, забирая внизу свои сапожки.

Шнуровка не поддавалась, слишком сильно замерзли пальцы. Еще и в рукавичках. Попыталась снять их, но почему-то это оказалось трудно.

— И каково твое объяснение?

Эвин все же вернулся… сел около меня на корточки, чтобы помочь справиться с коньками, прежде поставив на лавку рядом со мной две кружки с кофе.

— Он мне помог, — зачем-то пояснила.

Наконец, коньки были сняты, и теперь я поспешно стала натягивать сапоги.

— В чем?! — на этот раз Эвин вспылил, даже повысил голос. Я еще не видела его таким злым. Поднявшись, он отошел от меня, раздраженно напоследок бросив: — Как правильно засовывать язык другому в рот?

Я залилась краской. Таких прямолинейных и грубых слов я никак не ожидала от друга. Вскочив на ноги, благо успела зашнуровать сапоги, поспешила за ним, не желая все так оставлять.

— Ничего такого, что ты говоришь не было! Это всего лишь поцелуй в губы.

— О, для тебя это уже «всего лишь»! — передразнил меня Эвин, закатывая глаза. Я разозлилась, желая только одного — хорошенько стукнуть глупца.

— Если бы ты не бросил меня, то Фран бы не воспользовался моей беспомощностью! Где ты так долго был?

— Извини, я встретился с одногруппником и немного с ним поговорил, думая, что с тобой все хорошо. Ведь ты взрослая леди и знаешь, что делаешь. По крайне мере, я так думал.

— Я упала и только он мне помог! Что я могла сделать? — мои слабые попытки оправдаться самой казались мне глупыми и наивными, но я не знала, что еще говорить — это было правдой! Я не могла встать, и Фран помог мне, но поцелуй… здесь у меня не находилось оправдания. Почему позволила? Почему Эвин увидел это?

— Он взял и поцеловал. Куда я бы делась, если не умею кататься?! — знаю, что совсем уж глупо, но все равно продолжала оправдываться.

— Ханна, но я ведь предупреждал тебя, — Эвин оттаял, теперь в его глазах промелькнуло сожаление, он даже попытался протянуть ко мне руки, но я оттолкнула его.

Сильная злость и обида охватили меня. Не нужно мне его подачек и снисхождения! Я ничего дурного не сделала. А он пригласил меня и бросил одну, сам говорил с другом, прекрасно зная, как мне тяжело на льду. Если бы не Фран…

Ах, опять этот Фран! Разозлившись на саму себя, стукнула Эвина по руке, разворачиваясь и уходя от него в противоположную сторону.

Не хочу никого видеть. От этих мальчишек только одни проблемы! Мужчины — ха! Дураки набитые, а не мужчины…

Я шла, ничего не замечая на своем пути. Перед глазами мелькали какие-то яркие витрины, выстроенные специально для зимней ярмарки, которая почему-то началась еще осенью.

— Эй, постой! — меня схватили за рукав. Я не сразу поняла, что произошло, удивленно обернувшись.

Рядом стоял Фран.

— Я кричу-кричу, как оглашенный, а ты не слышишь! — возмутился пепельноволосый, а после взволновано спросил: — Что с тобой?

— А ты не догадываешься? — раздраженно отозвалась я, наконец, приходя в себя, и теперь полностью осознавая — я ненавижу Франа. А ведь казалось, что он может стать нормальным. Но нет, это было лишь временное замешательство на танцах.

— Это из-за Эвина что ли?

Разозлившись такой постановкой вопроса, ударила его в грудь.

— Дурак! — вынесла вердикт, вновь продолжая идти куда глаза глядят.

— Да постой ты! — на этот раз Фран силой развернул к себе лицом. С ненавистью посмотрела на него, но все же решила выслушать, иначе и дальше придется играть в догонялки.

— Ладно, я понял, что поступил опрометчиво, и, возможно, в твоей голове это выглядит, как исключительно смертельное оскорбление, недостойное мужчины. Но знай, в моих мыслях все иначе!

Пораженная, я раззявила рот, однако, вынуждена была признать, что слова Франа позабавили меня, поэтому поинтересовалась, как он видит свой поступок.

Улыбнувшись и, видимо, обрадовавшись, что я сдалась, пепельноволосый живописно стал разглагольствовать, размахивая руками для пущего эффекта.

— Дело в том, что я поддался порыву! И да, прежде чем ты начнешь возмущаться и обвинять меня во всех грехах, подумай, а почему нет? Ты — молода, я — тоже. Ни у кого из нас нет пары, так почему нам не провести время вместе?

— «Нет пары»? — переспросила. — А как же Инград с огненного факультета?

— Ааа, — закатив глаза, небрежно отмахнулся пепельноволосый. — Это несерьезно. И предугадывая твой следующий вопрос, она знает, что мы уже не вместе, — после хитрая улыбка: — Ты вроде не возмущалась нашему общему времяпровождению.

Внезапно он схватил меня за руку и повел куда-то в сторону. Конечно, я хотела еще повозмущаться, однако Фран быстро меня остановил, заявив, что покажет мне то, чего я никогда не видела.

Я насторожилась и спросила, о чем он. Оказалось, о людском веселье. Признаться честно, слово «людское» в предложении уже заставило заинтересоваться. Узнавая людей, я будто узнавала маму, и мне очень хотелось знать о них как можно больше. Поэтому, кусая от досады губы, я согласилась побыть еще с Франом. С Эвином я в ссоре и не хочу пока о нем думать, а, тем более, его видеть. Эри пошла гулять с каким-то мальчиком, а больше мне было не с кем провести время, а хотелось как можно дольше побыть на ярмарке.

Фран уверено вел меня через ряды, попутно что-то рассказывая. Постепенно я перестала чувствовать напряжение между нами. Мимо нас спешили люди, веселились, радовались. Деревянные прилавки предлагали всякие товары, игры. Один раз Фран даже предложил мне сыграть в колечки. Я с радостью приняла его предложение. Правда, ничего не выиграла. Пепельноволосый хотел было хвастнуть и сыграть, показав, какой он ловкий, но я уже оттащила в сторону, где юноши и девушки мастерски управлялись с огнем.

— О! Это маги огня? — спросила я, аплодируя очередному сложному действу.

— Конечно, нет, — Фран усмехнулся. — Это просто очень ловкие трюкачи.

— Они глотали огонь без применения магия?! — было сложно поверить, на какое-то мгновение я даже прекратила аплодировать.

— Ты точно не от мира сего! — улыбка на лице пепельноволосого стала еще шире. Я стукнула его по плечу, осознав, что делаю это скорее по-дружески, чем от злости. Даже тот дурацкий поцелуй больше не вспоминаю, благодаря чему не чувствую неловкости.

Вскоре я отвлеклась от разговора с Франом, опустив взгляд на руки. К сожалению, я забыла перчатки на лавке около катка, из-за чего теперь мерзли ладошки. Температура на улице опустилась до нуля или может даже ниже, что немного удивительно для этого месяца. Мы — горные духи, не любим холод и предпочитаем жить глубже в пещерах, где температура всегда стабильна. Я не привыкла быть на открытом воздухе, особенно в мороз — это было слишком тяжело для меня. Приходилось согревать ладони своим дыханием, но помогало мало.

— Замерзла? — учтиво спросил Фран, вновь заставляя меня удивиться его заботливости. Кивнула и честно ответила:

— Забыла перчатки у катка.

— Можешь погреть руки, засунув их мне в карманы.

— Фран! — возмутилась.

— Да ладно! Что такого? — кажется, ему просто нравилось смущать меня, судя по наглой улыбке.

— Сейчас, подожди меня здесь, — сказав это, он ушел. Я решила не дуться, а вернуться к представлению. Тем более, артисты сменили огненные палки на веревки и ловко крутили жгутами вокруг себя, ничего при этом не поджигая. Вот это мастерство!

* * *

Через какое-то время ко мне подбежал Фран, весь запыхавшийся.

— Вот, — протянул мне пакет, продолжая тяжело дышать. Неспособный пока сказать что-то еще, уперся руками в колени, громко задышав.

— Ты что боялся, что я сбегу? — поинтересовалась, удивленная его состоянием. — А что это? — аккуратно отогнула край пакета, заглядывая внутрь. Сердце пропустило удар, когда я поняла, что там.

— Фран? — ничего не понимая, извлекла на свет кожаные перчатки светло-голубого цвета с бирюзовым оттенком.

— Ты ведь любишь разновидности берилла, — спокойно объяснил пепельноволосый, когда полностью отдышался, — аквамарин один из самых красивых.

— Но…

— Ох, уж эта наигранная скромность! — выхватив у меня перчатки, он бесцеремонно стал натягивать их на мои руки, бормоча: — Извини, но до катка я не побегу, мы слишком далеко ушли. Я не настолько добродетелен. Еще скажи, что не нравится…

— Нравится, — краснея, тихо ответила я, чувствуя, как его разгоряченные руки прикасаются к моим ледышкам. Сердце отозвалось приятным теплом, а щеки почему-то вновь заалели, наверное, от его близкого присутствия, и все-таки вспомнился поцелуй… Харкека! Прекрати, Ханна!

Я отогнала от себя эти назойливые мысли, постаравшись сосредоточиться на чем-то другом. Ладони окутало пушистым приятным мехом, что оказался внутри перчаток.

— Теперь рукам теплее? — серьезно спросил он, придирчиво рассматривая мои ладони.

Сердце вновь дрогнуло. Да что это со мной?! Почему этот вроде небольшой жест, вызвал такую бурю эмоций?

И все же я не могла не отрицать, что меня растрогал этот поступок. От Франа я уж точно не ожидала такого. С каждым днем он все больше и больше меня удивляет…

— Спасибо! Мне еще никто не делал таких заботливых подарков, — призналась, замечая, как предательски дрогнул голос. Поэтому поспешила добавить Что-нибудь еще, не желая акцентировать внимание: — Кроме отца, конечно же.

— Посмотрела представление? — пепельноволосый тепло мне улыбнулся. Дождался моего кивка и повел дальше.

Пока мы шли, я тайком рассматривала перчатки… цвета аквамарина. Такие красивые и теплые. И правда, как мой камушек на шее. Вновь залилась румянцем. Сейчас я, наверное, словно сердолик, но мне нравились эти чувства.

— Хочешь чего-нибудь вкусного? — неожиданно поинтересовался Фран.

Я оживленно кивнула. Почему-то уже отказываться или перечить ему не хотелось. Раз он такой хороший, то чего я буду спорить или противиться?

— Держи, — в следующее мгновение он протянул мне увесистый пакетик, который достал из своей сумки.

Заглянула внутрь и замерла. Там лежало несколько штук уже готовой почищенной картошки. Сырой, конечно же.

И когда только успел? Зло на него взглянула, а Фран лишь громко засмеялся.

«Ох, не знаешь ты меня, Фран!» — я состроила хитрую мордочку, извлекая одну картошку и с удовольствием впиваясь в нее зубами. Послышался смачный хруст.

— О боги, что ты делаешь?! — глаза пепельноволосого округлились.

— Я люблю картошку, — пожала плечами, идя дальше. И главное нисколько не вру. Мне нравился ее хруст. Когда жевала, казалось, будто она состоит из мелких камушков, как песок. Приятные непередаваемые ощущения.

— Боги, давай я тебе куплю что-то нормальное. Я ведь пошутил!

— Неа! — Я шла и улыбалась, веселясь реакции Франа. Его эмоции были очень искренними и живыми.

— Послушай, ты сейчас рядом со мной, а я не хочу, чтобы все подумали, будто бы вожусь с блаженной.

— Спасибо, Фран, но мне действительно очень нравится.

— Если ты делаешь это мне на зло, — хмуро проговорил Фран, видимо, не веря моим словам, — то совсем не смешно, скорее глупо.

— Нет, что ты! — как же мне его убедить. — Я правда люблю. Спасибо, что почистил, а то так бы было неудобно… — Отдай! — он постарался ее выхватить, но я увернулась, любовно прижимая к себе пакетик.

— Над тобой будут смеяться, — применил другую тактику юноша, однако я была непреклонна.

— Ничего, мне не привыкать.

— Если ты сейчас же не прекратишь пугать людей, то я вынужден буду сделать вид, что не знаю тебя, Ханна.

— Так и скажи, что боишься, что это над тобой будут смеяться, — я насмешливо фыркнула.

— Нет, просто это ненормально, — скрестив руки на груди, он с подозрением уставился на меня.

Я невинно улыбнулась ему в ответ, демонстративно откусывая картошку.

— Все, надоела! Сейчас ты у меня попробуешь нормальную сладость! — решительно заявил он, хватая меня за руку и ведя за собой.

Теперь я не могла есть картошку — рука с ней находилась в плену, а вторая была занята пакетиком. Так что отчасти Фран добился того, чтобы перестала грызть «сладость». Но такая постановка вопроса нисколько меня не смущала, я бежала за Франом, задыхаясь от хохота. Меня настолько пробрал смех, что я не могла нормально идти, постоянно спотыкаясь.

— О боги, ты успокоиться можешь? — возмутился Фран, но не зло, скорее, тоже в шутку.

Он резко остановился и пристально на меня посмотрел. А я все продолжала давиться от смеха, прикрывая рот.

— Неа, — отозвалась я, вновь откусывая картошку.

— Все — хватит! — выхватив у меня огрызок и пакетик, отправил их в мусорник. Изобразила смертельную обиду, но недолго, она быстро прошла, как только мне протянули что-то круглое, желтого цвета, покоившееся на деревянной палочке.

— А что это? — спросила, с интересом разглядывая тонкий узор из шоколада, пока Фран расплачивался за две сладости. Попыталась откусить, но зубы лишь скользнули о твердое ярко-желтое покрытие. Во рту остался вкус шоколада.

— Не бойся, кусай сильнее — это карамель, дальше пойдет кекс. Они есть разного вкуса, но я больше всего люблю лимонный.

Я послушалась совета пепельноволосого и надкусила сильнее. Тонкий слой карамели треснул, и вот уже смакую шоколадно-лимонный кекс, внутри которого чувствовалась цедра.

Мне понравилось пирожное на палочке. Пожалуй, Фран прав — это лучше картошки.

— Вкусно? Я же говорил! — самолюбие мага было потешено. Он шел не спеша, наслаждаясь сладостью. — А какой твой любимый вкус?

Я задумалась, вспоминая все сладости, что успела попробовать у людей.

— Наверное, шоколад. Еще клубника понравилась.

— Ты как-то неуверенно говоришь.

— Просто мне и этот нравится. Спасибо! — поспешила оправдаться, чтобы больше не поднимать тему вкусов. Вдруг что-то не то скажу.

Вечер оказался прекрасным. Мы гуляли с Франом, и мне нравилось. Наверное, вся эта ситуации меня опьянила, может, поэтому через некоторое время я остановила мага и решительно спросила:

— А ты что — за мной ухаживаешь?

На этот раз удивляться пришлось ему. Изучающе на меня посмотрев, будто видел впервые, легонько пожал плечами и будничным тоном заявил:

— Неожиданно, однако. Я смотрю, кто-то осмелел? С чего ты взяла, что я за тобой ухаживаю?

Вот же гад! Я вспыхнула от негодования, думая о том, что Кому-то требуется хорошенькая взбучка, дабы усмирить самолюбие. Не зная, что сказать, развернулась и направилась в сторону академии. Желание находиться с этим наглецом пропало.

— Постой! — Фран не дал и шагу ступить, резко схватил за руку и развернул к себе. — Что ты сразу обижаешься, как…

— Как кто? — с вызовом посмотрела на него.

— Как маленькая, — неуверенно закончил.

Этих слов я и ожидала. Чувство победы охватило меня с головой и я, не удержавшись, задала вопрос, что так и просился наружу.

— Раз такая маленькая, чего водишься со мной?

— Люблю маленьких, — гадкая улыбка.

— Фран, — мой голос приобрел железные нотки, — давай начистоту, почему ты так добр ко мне? Ты ведь ненавидишь меня.

— Ханна, пойми, — устало произнес маг, — я тебя не ненавижу. Вот скажи, когда в последний раз я обижал тебя? Да, признаю, был гадом, вел себя недостойно. Но ведь я все осознал и откинул в сторону глупые мальчишеские обиды. Неужели я не стал выглядеть лучше в твоих глазах? Не заслужил доверия? Я даже открыл тебе правду, что это мы с Сорин тогда подставили тебя.

Он взял мои руки в свои, и хоть они были в перчатках, я все равно почувствовала жар от нашего соприкосновения. Я не могла ничего возразить, слова Франа были аргументированы и серьезны. Он, правда, не походил больше на того мальчика, что всячески пытался задеть меня. Теперь маг воздуха выглядел иначе. И его близость вызывала во мне отклик.

О нет, Ханна! Эвин прав — лучше держаться от него подальше.

— Мне пора, — тихо пробурчала, резко вырывая руки из его объятий. Сделала пару шагов назад, только потом почувствовав, что в его руке осталась моя перчатка.

— Постой, глупышка! — окликнул он. В его голосе послышались легкие нотки веселья. Кажется, Франа забавляла вся ситуация, а я хотела провалиться сквозь землю, чтобы больше не видеть пепельноволосого, не чувствовать этой всепоглощающей неловкости.

Замерла, на одеревенелых ногах развернулась к нему, не поднимая глаз от своих сапожек. Фран медленно подошел, взял мою руку и вместо того, чтобы надеть потерянную перчатку, поднес ладошку к лицу. Зажимая в своих горячих руках, он вдруг подул на нее.

Ошеломленная этим действом, непонимающе взглянула на него, попадая в плен серых глаз.

— Опрометчивый поступок. Ты ведь не можешь быть долго на холоде, — его дыхание вновь обожгло руку, а после ее бережно укутали в потерянную перчатку.

— Зачем ты бежишь от меня?

— Я… я…

— Ханна, несколькими минутами раньше ты была более уверенной, чем сейчас, — напомнил он.

Знаю, но… как же трудно. Если тогда именно я выступала в роли того, кто создавал неловкость, то теперь я была окружена ею. Щеки пылали, невозможно было что-то сказать, словно на поле боя, без возможности нанести смертельный удар. Даже убежать не могу. Оставалось лишь сдаться, но я не уверена, что хочу этого… — Фран, отпусти меня.

— Разве я держу тебя? — непонимание в его глазах, а я и не знаю, что со мной и как объяснить это.

— Ханна, — не дождавшись от меня каких-либо объяснений, он вдруг продолжил: — Могу ли я рассчитывать на взаимность?

Время словно замерло. Неужели я не ослышалась? Он просит меня о взаимности? Зачем? Зачем ему я? Великий эфир, почему эти слова отзываются болью в сердце? Почему так приятно и, в то же время, обидно. Ведь это именно то, чего я так хотела. Чего никогда не испытаю, если соглашусь на замужество, организованное отцом.

Неужели, мне действительно приятно слышать такие слова от Франа? Но не совершаю ли я глупость? Может… — Фран, ты опять подлил мне любовного зелья? — громко заявила, уверено посмотрев на мага.

Он изумленно округлил глаза, а потом расхохотался во весь голос. Стукнув его по плечу, направилась восвояси, изнемогая от праведного гнева. Я здесь серьезно, а он шутки шутит?! Гад! Так вот в чем был подвох! А я-то, наивная дурочка.

— Ханна! — окрикнул меня успокоившийся маг.

— Держись подальше от меня! — остановилась на миг, чтобы выкрикнуть это и лишь после заметила людей, поглядывающих в нашу сторону. Но мне было все равно. Пусть знают, кто есть кто.

— Так, значит, я тебе нравлюсь! — самоуверенное вслед, но я не даже не обернулась. Умнее будет просто промолчать и сбежать, пока он вновь меня не подловил. Боюсь, что тогда я не смогу избавиться от его чар.

— Пустоголовый болван! — влетев к себе в комнатку, я со всей силы закинула торбочку на кровать. Мысли о Фране не оставляли меня в покое. Я чувствовала злость и ненависть к нему. Не знаю даже, как не разодрала на себе одежду, пока переодевалась на ночь.

Но мои мучения не закончились, когда я легла в кровать. Злость сменили странные пугающие мысли о том, что Фран действительно, мог не опаивать меня зельем. Вдруг он честен со мной, и я на самом деле ему нравлюсь? Что тогда? А если… и он мне нравится?

О, великий эфир, верни меня к папе!