Не знаю, чтобы произошло, и действительно ли я согласилась бы ответить Алексу — «да», однако я этого уже никогда не узнаю, потому что нас прерывает звонок телефона.

— Ответь, вдруг что-то важное? — малодушно шепчу мужчине, который так и продолжает нависать надо мной с требовательным взглядом.

— Ладно, — недовольно выдыхает он, — но после ты ответишь.

Пока Алекс идет к телефону, лежащему на тумбочке возле кровати, я быстро собираю вещи с пола, и положив их на одно из кресел, стоящих напротив, несусь в ванную.

Стараясь сильно не коситься на габариты джакузи, в которой без проблем поместилось бы человек пять, я вхожу в душевую, разбинтовываю свою многострадальную конечность, которая давно цветет всеми оттенками фиолетового, и начинаю тщательно мыться. Ага, и там тоже, хотя по идее, надо бы купить специальную таблетку, для срочной контрацепции.

В голове какой-то сумбур. Я не могу понять, что происходит. И либо — это моя паранойя и врожденная недоверчивость играет со мной злую шутку, либо… Алекс задумал, что-то не очень хорошее.

По идеи, надо бы поговорить с ним на чистоту о своих подозрениях, но, а вдруг он сказал мне правду, а потом обидится на меня? Ведь будь я на его месте, то точно бы обиделась. Потому что… потому что… черт! Ну надо признаться самой себе, Алекс не просто мне нравится, я в него влюблена. И вот… что мне делать? Как же быть?

Быстро помывшись в душе, я вытираюсь белым пушистым полотенцем, мысленно дивясь его мягкости, и накинув мужской халат, выхожу из ванной.

Алекс до сих пор голый сидит на краю кровати и мрачно буравит трубку телефона в своих руках. Внутри все замирает от неприятного предчувствия. Инстинктивно запахиваю халат поплотнее, и быстро подхожу к мужчине.

— Что-то случилось? Ты такой грустный…

Алекс резко вскидывается, хватает меня за талию и притягивает к себе на колени. Я от неожиданности взвизгиваю, но мой вопль тонет в очередном умопомрачительном поцелуе, в котором исчезают заодно и все мои мысленные метания, недоверчивость и плохие предчувствия.

Близнец заканчивает свой поцелуй также, как и начал — резко обрывая. Смотрит мне в глаза с какой-то необъяснимой тоской и голодом, а затем встает на ноги, от чего я чуть ли не падаю на пол, но Алекс удерживает меня на ногах.

— Эй, ты чего? — шутливо шлепаю мужчину по плечу, но он вместо того, чтобы поддержать мою игру, он отворачивается и тихо отвечает:

— Отец сейчас приезжает, хочет, чтобы мы с ним поужинали. Приведи себя в порядок, я хочу тебя с ним познакомить, а пока быстро схожу ополоснусь.

И не глядя на меня, скрывается в ванной.

Кажется, я уже начинаю привыкать к перепадам настроения этого мужчины, вот только определиться нравится мне это или нет, пока не могу. И пожав плечами, вытаскиваю новую одежду из сумки, которую Алекс оставил возле кровати — легкий белый сарафан с подолом-куполом, и белые балетки. Старую надо бы постирать, но это уже после ужина озадачусь, и пока оставляю ее на стуле.

Переодевшись, быстро заглядываю в «Вибер», и вижу сообщения от мамы, пишу ей, что долетела нормально и у меня все хорошо. В ответ получаю хмурые смайлики и наказ вести себя прилично.

— Готова? — слышу голос Алекса, который нисколько не стесняясь, сверкая своей голой подтянутой попой подходит к креслу, и натягивает брюки.

— Да, — киваю, а сама засматриваюсь на идеальное мужское тело.

Эх красивый зараза…, и я опять его хочу. Если бы не легкий дискомфорт между ног, то сама бы начала приставать.

Выходим в коридор и идем к местному лифту. Мда уж. Вот отстроили себе хоромы, чтобы поужинать, надо на лифте спускаться. Неужели так удобно жить? Мысленно представила себе жизнь в этом громадном доме, и тут же поморщилась. Ночью на кухню в трусах и майке попить водички не сходишь. Да и вообще, как-то безжизненно у них тут, хоть и красиво.

Алекс, словно чувствуя мое настроение, берет меня за руку, подносит ее к губам и целует костяшки пальцев. Смущенно улыбаюсь.

Двери лифта разъезжаются, и мы оказываемся в шикарно обставленном холле первого этажа. Это место настолько великолепно в своей помпезности и в тоже время мрачности, что я не сразу замечаю Льва, сидящего на большущем квадратном кожаном диване темно-коричневого цвета, что стоит по среди холла, рядом с миниатюрной симпатичной блондинкой.

Алекс почему-то резко выпускает мою руку, и делает пару шагов вперед. Не обращая внимания на его странное поведение, автоматически окидываю девушку взглядом, и понимаю, что она мне чем-то напоминает английскую принцессу Диану. Настоящая леди. Это чувствуется в жестах, движениях и неподдельной улыбке. Сдержанной, но в то же время теплой, настолько, что так и тянет подойти поближе и погреться в лучиках ее сияния. Сразу видно, что это девушка настоящая. Не приторная и злобная стерва, как Ленка, а скорее всего очень добрая и чуточку наивная.

— О Алекс, как мило, что вы спустились, — расплывается в злорадной улыбке Лев, — а я на ужин Натали позвал.

— Здравствуй Саша, — нежным голосом говорит девушка, — извини, что не предупредила, мне Лев сказал, что хочет сделать тебе сюрприз, — блондинка встает и с такой искренней и незамутненной любовью смотрит на моего Алекса, что мне становится дурно, а затем переводит свой взгляд на меня, и тут в ее взгляде появляется легкая растерянность. — Здравствуйте, — севшим голосом говорит Натали мне, а затем вновь переводит вопросительный взгляд на Алекса: — Милый, а что это за девушка с тобой?

Медленно поворачиваю голову и смотрю на Алекса, но к сожалению, вижу, только его затылок, потому что он стоит впереди. Однако судя по затянувшемуся молчанию, понимаю, что он в ступоре, и не знает, что ответить, а у меня с каждой секундой земля уходит из-под ног, и дышать становится трудно.

— А это, Светлана, — вдруг вмешивается в разговор Лев, и в несколько шагов подойдя ко мне, кладет руку на мою талию, а сам с победной ухмылкой на лице смотрит на Алекса. — Спасибо брат, что помог моей девушке не заблудиться в нашем фамильном склепе.

Мое тело становится настолько ватным, что я не в силах ни то, что дать отпор Льву, но даже что-то сказать на его глупое заявление.

— Не за что, — чеканит ледяным тоном Алекс, не опровергнув слова своего брата, по поводу того, что я вовсе не его девушка, и даже не взглянув на меня, идет к Натали, а она к нему. Они подходят к друг другу, и Алекс, притянув хрупкую блондинку себе, наклоняется и целует ее в губы нежным поцелуем, а затем улыбнувшись, тихо говорит: — Я очень скучал, и рад, что ты пришла.

Блондинка расплывается в счастливой влюбленной улыбке, и обнимает в ответ моего Алекса, прильнув к его груди.

— Алекс знаком с Натали с самой школы. Уже тогда между ними зародились теплые отношения, — поясняет Лев громким голосом, явно работая на публику. — Натали, между прочим, у нас гений. Выиграла президентский гранд на бесплатное обучение в Англии, а потом еще и работала в университете преподавателем. Ее долго не было в стране, но их чувства с Алексом все равно не увяли. Натали вернулась в Россию весной, и в сентябре, у них с братом запланирована свадьба.

— Ой, — вмешивается в спич Льва блондинка и смотрит на меня с улыбкой, — если вы девушка Льва, то тоже приходите к нам на свадьбу, у нас назначено на пятнадцатое число. Дорогой, — она требовательно смотрит на Алекса, — что же ты мне ничего про Свету не сказал, и ты Лев! Мне же надо внести ее имя в список гостей, и она будет сидеть вместе со Львом. Так, а платье? Света вам же нужно еще платье подружки невесты заказать, — она отходит подальше от Алекса, и идет к своей сумочке, что осталась лежать на диване, бурча себе под нос: — Я сейчас позвоню организатору, пусть тогда Снежану отсаживает куда-нибудь в другое место, и с портнихой договорюсь, чтобы она Свету приняла. Думаю, что время еще есть и мы все успеем.

— Нат, — Алекс перехватывает ее за руку, не давая дойти до дивана. — Давай ты потом этот вопрос решишь, — пойдем в столовую, я тебя давно не видел, хотел пообщаться немного наедине.

Я смотрю во все глаза на эту мило воркующую парочку, и почему-то ничего не чувствую. Кажется, у меня шок, и все эмоции спрятались настолько глубоко, что я уже даже собственное тело не ощущаю.

— Я потом забуду, — вздыхает блондинка виновато, но улыбнувшись, все же идет за Алексом куда-то вглубь холла с мечтательной улыбкой на лице, и там они оба скрываются за большой двустворчатой дверью.

— Идем, тебе надо присесть, — Лев тянет меня за собой к дивану, и тихо бурчит себе под нос: — Что-то ты совсем побледнела, лучше бы истерику Алексу закатила, в драку напала на Наташку, а так… Чувствую себя последним злодеем, обидевшим маленькую девочку, рассказав ей о том, что Деда Мороза не существует.

Он подводит меня к дивану и посадив на него, идет к столику с подносом на котором стоит графин с желтой жидкостью и стаканами. Наливает немного жидкости в бокал, и возвращается ко мне.

— Выпей Цветочек, и наплюй, поверь мне на слово, он не стоит твоих душевных терзаний. Ты для него всего лишь милое приключение перед долгой счастливой семейной жизнью. У них с Натали все серьезно, ну знаешь, долгие отношения, проверенные расставанием, ремонтом, и да, она уже беременна — восемь недель, как. Родители давно перезнакомились между собой. Свадьба, как ты поняла назначена и уже проплачена. Свадебное платье и костюм из Англии привезли. И да, Алекс тут не живет, у него есть своя квартира, ее совместно отец и родители Натали им дарили, еще до Англии. Они там живут вместе.

Лев говорит мне что-то еще, пока я отпиваю немного жидкости из бокала, и тут же начинаю кашлять и задыхаться.

— Черт, это виски, ты что не поняла, что ли? — ругается Лев, несется обратно к столику, наливает мне жидкости из второго графина в новый стакан, и возвращается обратно. — На запей.

Сок помогает унять боль в горле, и прекратить кашель. А я наконец-то прихожу в себя. Но чувствовать себе хоть что-либо запрещаю.

Поворачиваю голову и хочу уже попросить Льва, чтобы он помог мне уехать домой, но меня прерывает седой мужчина, одетый во все черное, он быстро идет через холл, к еще одним большим более массивным двустворчатым дверям.

— Отец приехал? — громко спрашивает его Лев, и тот коротко кивает, а заметив меня здоровается и почему-то вздергивает свою седую бровь. Но резко отведя свой удивленный взгляд, продолжает идти к двери.

Вот знакомится с их отцом, и продолжать весь этот фарс с «девушкой Льва», а также наблюдать, как Алекс целуется и воркует со своей невестой, мне совсем не хочется, поэтому встаю с дивана, впрочем, как и Лев, и повернувшись к нему, прошу:

— Ты не мог бы мне помочь добраться до аэропорта, я хочу уехать домой, срочно.

— Что за глупости, — пожимает плечами мужчина, пристально рассматривая двери, в которые уже входит его отец, — завтра на вертолете вместе улетим. Идем, я познакомлю тебя с отцом.

Он берет меня за руку, благо, хоть не за поврежденную, и ведет к представительному высокому мужчине.

Тот в этот момент с кем-то беседует по телефону, и поэтому не сразу замечает нас со Львом, и Алекса, который выходит из других дверей, но без своей невесты.

— Здравствуй папа, — громко здороваются Алекс, и мрачно улыбнувшись поворачивает голову в мою сторону, — а мы тебе решили сюрприз устроить, привезли твою дочь, которую ты от нас почему-то скрывал все эти годы.

Мужчина поворачивает голову и сначала с недоумением, но через мгновение с узнаванием смотрит на меня.

— Света, я полагаю? — с печальными нотками в голосе спрашивает он.

— Да, а вы? — спрашиваю не в силах скрыть дрожь в голосе от заявления Алекса.

— Фрез Дмитрий Алексеевич, — представляется мужчина, подходя ближе, — можешь называть меня дядя Дима. Я был очень близко знаком с твоими родителями, а с твоим отцом мы были лучшими друзьями…, - огорошивает он меня, а затем нахмурившись, смотрит с осуждением сначала на застывшего у двери Алекса, а затем переводит такой же взгляд на Льва. — И мне очень жаль, что эти оболтусы привезли тебя сюда. Еще и наговорили всяких глупостей.

— Не ври нам, — зло усмехается Алекс, — мы давно уже знаем, что не родные дети тебе, а она, — он наставляет на меня палец, — как раз, единственная твоя дочь! Мама нам все рассказала незадолго до смерти! Вы усыновили нас, потому что ваши дети умерли при рождении! А у тебя был роман с ее матерью, — он так и продолжает обвиняюще тыкать в меня пальцем. — И она родила тебе дочь. Единственную! Больше у тебя детей нет. А ее муж — «твой лучший друг», — с сарказмом продолжает близнец. — убил ее потому что узнал, что Света не его дочь, а сам покончил собой. Вот! Нам мама отдала вашу фотографию с ее матерью! — и он быстро подходит к отцу и вытаскивает из кармана своих брюк какой-то смятый лист и передает ее Фрезу-старшему. — И именно поэтому ты, мало того, что купил ей в Москве недвижимость, оформил на нее один процент акций, так еще и в завещание внес! Все доказательства на лицо! Поэтому не надо нам больше врать, мы все давно знаем. И самое главное, мы не понимаем? Какого черта ты все это время ее скрывал? Почему она живет в таких ужасных условиях, в каком-то зачуханном городке, ест всякие помои, получает копейки на работе? Почему она сама ничего не знает о тебе и своих настоящих родителях?

Дмитрий Алексеевич, устало вздыхает.

— По поводу завещания, могу я узнать, откуда информация?

— Не от твоего адвоката, не переживай, он будет верен тебе до скончания времен, — задумчиво поглядывая на меня, отвечает Лев. — Это его секретарь проболталась. Я с ней встречался пару раз.

— Понятно, — кивает отец близнецов, а затем переводит свой взгляд на меня. — Светлана, пройдемте в мой кабинет, и вы тоже, — он мрачно смотрит на близнецов. — Поговорим там.

— Ладно, — говорит Лев, и берет меня под руку, и не зря, потому что у меня уже голова идет кругом, толи от голода, толи от всего, того, что я услышала о своих настоящих родителях. А самое главное я тоже хочу увидеть ту фотографию, которую передал Алекс своему отцу, и именно это желание придает мне сил. Я вырываю свою руку из руки Льва и быстро догоняю идущего к большой лестнице Дмитрия Алексеевич.

— Пожалуйста, — тихо говорю, еле сдерживая слезы, — дайте посмотреть фото.

Мужчина останавливается и со словами:

— Это не вся фотография, а лишь ее часть, передает мне измятую бумагу.

Я расправляю ее и вижу свое улыбающееся лица, прижатое щекой к еще молодому лицу Фреза-старшего. Обычно так фотографируются, когда делают «селфи», держа на вытянутой руке фотоаппарат.

Растеряно перевожу взгляд на мужчину, а он забирает у меня фото, и взяв за руку, тоном не терпящим возражений говорит:

— Идем, я покажу всю фотографию и все объясню.

Мы поднимаемся на второй этаж, идем по коридору, и заходим явно в рабочий кабинет. Дмитрий Алексеевич устраивает меня в мягкое удобное кресло, а сам задится на против за стол, открывает ноутбук, и что-то там ищет.

Лев садиться на кресло рядом со мной, а Алекс садиться не желает, он застыл истуканом возле шкафа с книгами.

— Смотрите на экран за моей спиной, — коротко кивает нам Фрез-старший на отъезжающую панель за его спиной и открывающую нам вид на большущий почти во всю стену экран.

И там я действительно вижу ту же самую фотографию, только уже не малую ее часть с лицом моей мамы, прижатым щекой к щеке Дмитрия Алексеевича, но еще и рядом стоящих девушку с сияющей улыбкой на лице, которая держит под руку Фреза — старшего, и прижимается к нему с боку, а с другой стороны худощавого симпотичного, мужчину, который в этот момент наклонился, и что-то объясняет двум, как две капли воды похожим мальчишкам, потому что те в этот момент пытаются тянуть в разные стороны за руки маленькую плачущую трехлетнюю девочку. И конечно же, только слепой не поймет, что эта маленькая девочка — я, а двое мальчишек — это Лев и Алекс.

Автоматически перевожу взгляд на Льва, а затем на стоящего Алекса. Они смотрят на это фото с не меньшим изумлением, чем я. Похоже, они точно также, как и я ничего этого не помнят. Возвращаю свой взгляд обратно, и вижу, что фотография уже сменилась. И на ней я вижу, только двух мальчиков и одну девочку. Мальчики стоят с двух сторон со счастливыми выражениями на лицах и крепко обнимают зажатую между ними малышку. Та же стоит, недовольно насупившись. Кажется ей явно не по вкусу такое внимание.

Следующее фото — близнецов на руках держит Фрез — старший и их мать — миловидная ухоженная брюнетка, с синими глазами.

На следующем фото — моя точная копия, держит на руках маленькую девочку, а рядом стоит мужчина, нежно обнимающий своих любимых женщин.

Я пристально рассматриваю своего отца. Он худой, немного нескладный, с узкими плечами, но симпатичным лицом. В его взгляде столько любви и нежности, что в груди начинает щемить.

Фотографии сменяются одна за одной. Вот я вновь вижу двух мальчишек, и маленькую девочку — они хлюпаются в мини-бассейне, и смеются. А вот с ними уже взрослые — две мамы в купальниках, или наоборот, только отцы. И столько радости и незамутненного счастья светится в их глазах, что грудь сдавливает, а на глаза наворачиваются слезы.

Фотографии продолжают сменяться. Вот двое мужчин в представительных костюмах где-то в офисе. Это мой отец и Фрез-старший. А вот они вместе с женами, где-на приеме. А вот они совсем молоденькие, в обычных джинсах, и футболках с принтами, отдыхают на берегу реки в компании такой же молодежи.

— Я познакомился с твоим отцом Света в университете на первом курсе, — начинает свой рассказ Дмитрий Алексеевич, пока мы смотрим на сменяющиеся кадры за его спиной. — Его звали Анатолий, но ты и сама это знаешь. Он учился на бюджетном. Поступил сам без чьей-либо помощи, в отличии от меня, мой отец был уже в те времена заместителем министра сельского хозяйства страны, а уже позже и сам стал занимать пост министра, — перевожу взгляд на Дмитрия Алексеевича, и вижу, как он криво улыбается. — Я учился на платной основе в «Нархозе» на экономиста. — Мой взгляд опять возвращается к фотографиям, и я вижу молодых друзей — моего отца и Фреза, они стоят напротив клуба. Оба в черных длинных кожаных плащах, рядом белый мерседес. Прям не дать ни взять — братва из фильма «Бригада». — Мы сдружились, только на втором курсе и то случайно. Твой отец спас мне жизнь. Вообще-то я раньше никогда не дружил с парнями не из моего круга, — он задумчиво гладит ухоженными пальцами по краю стола. — А тут… после института, на меня напали и пытались убить конкуренты отца, а он шел мимо, и в отличии от моих друзей, которые тут же сбежали, неожиданно встал на мою сторону, и помог унести ноги. С тех самых пор, и зародилась наша крепкая дружба. Тогда-то я и узнал, что твой отец финансовый гений. Тихий и незаметный, сын обычных работяг из провинции, с невзрачной внешностью, в голове умел просчитывать и вынашивать столько идей, что я понял, упускать такого специалиста и друга нельзя. Так Анатолий — стал частым гостем в нашем доме.

— На третьем курсе мы посвящали в студенты первокурсников и познакомились с двумя девушками — Мариной и Кристиной.

— Не скрою, мне сразу же понравилась Марина — твоя будущая мать, Света, но она почему-то отдала предпочтение твоему отцу. Возможно это была любовь с первого взгляда, я не знаю. Никогда не анализировал их отношения. Да и особо не напрягался по поводу девушек, и просто переключился на другую. Это была ваша мать.

Фрез-старший мрачно смотрит на своих сыновей.

— Между нами возникла симпатия, и мы все чаще и чаще стали встречаться. Спустя где-то год, я узнал, что ваша мать беременна двойней. Отказываться от своих детей я не стал, да и сам уже подумывал жениться, так как понял, что влюблен в вашу мать. Она была очень доброй, веселой и верной девушкой. А самое главное, нам было, о чем поговорить. Ваша мать училась на одни пятерки у нее была светлая голова.

Во взгляде Дмитрия вижу тоску по ушедшим дням.

— Мой отец не был против, а только наоборот всеми руками за то, чтобы мы поженились. Отец Кристины в ту пору был крупным чиновником, а мой отец все никак не мог протащить один важный контракт. В общем, я был счастлив, Кристина счастлива, наши родители тоже. Мы сыграли свадьбу, а через девять месяцев появились на свет вы, — он уверенным взглядом по очереди смотрит на обоих сыновей. — Вы наши с Кристиной дети, мы вас не усыновляли.

— Тогда зачем мама нам это сказала? — спрашивает Алекс с изумлением.

Я и не заметила, он оказывается когда-то успел перебраться в кресло, стоящее по другую сторону от меня.

Фрез-старший опять тяжко вздыхает, и отводит взгляд в сторону.

— За две недели до родов, на нас снова было совершено нападение. Времена тогда были тяжелые. Начало девяностых… Мы с вашей мамой ехали в машине, я возил ее на очередной здоровый прием, и нас начали обстреливать. Машину занесло, и она перевернулась. Они хотели нас добить, но наш водитель начал стрелять первым, и убил двоих нападавших. Я был ранен в руку, водитель — в ногу, а Кристина пострадала сильнее всех. Когда машина перевернулась она сильно ударилась головой и впала в кому. В больнице нам сказали, что у нее перелом основания черепа. На мой вопрос — когда она проснется, врачи лишь развели руки в стороны. Ей сделали «Кесарево», пока она была в коме. Очнулась ваша мать, когда вам обоим исполнилось по три месяца. И вот тут начались проблемы.

Пальцами он зарывается в свои седые волосы, и немного взлохмачивает их, портя идеальную укладку, над которой наверняка колдовал стилист.

— Оказалось, что она вообще не помнила, что была беременной — это первое, — выдохнув продолжает он, — второе, у нее в голове начало все путаться, и третье — это сильнейшие мигрени, которые приводили к психозу и паранойе. Ваша мать придумывала какие-то невообразимые истории, и сама же в них начинала верить. Так она поверила в то, что ее дети погибли в результате той аварии, а вас я усыновил, чтобы успокоить ее. А потом она поверила в то, что я, якобы всегда был влюблен в мать Светы, а Света — это плод нашей любви.

— Тогда какого хрена ты все это сделал — завещание, недвижимость, акции? — рычит Алекс, приподнимаясь в кресле.

— Сядь! — громко хлопнув ладонью по столу, Фрез-старший осаживает своего сына не менее грозным тоном голоса. — И дослушай меня!

Алекс недовольно скрипит зубами, но все же возвращается в кресло, а Дмитрий Алексеевич выдохнув, продолжает:

— Она устраивала мне немыслимые истерики, и даже стала бросаться с ножом, а однажды она схватила вас обоих на руки, вылезла в окно, мы тогда жили еще не в этом доме, а в квартире в многоэтажке. Она хотела покончить собой, спрыгнуть вместе с вами с девятого этажа. Вам тогда обоим было чуть меньше одного года. Тогда я еле-еле сумел ее уговорить, чтобы она спустилась. После этого случая я принял решение положить Кристину в больницу на один месяц, ради ее и вашего блага.

— Когда она вышла из больницы, то мне показалось, что ваша мать изменилась и стала более спокойной. Но оказывается она просто начала скрывать от меня свои мысли. Кадры, что я вам показывал вначале и это фото, — он указывает пальцем на фотографию, лежащую на столе, — были сделаны на ее день рождения. Она сама тогда предложила мне пригласить только твоего отца, который в ту пору уже работал в моей фирме, и занимал пост финансового директора и моего главного помощника.

— Мы тогда хорошо провели время. Думаю, по фотографиям вы это и так поняли, — он машет рукой на все еще сменяющиеся фото за его спиной. — Твой отец Света немного перепил и ушел спать чуть раньше твоей мамы. А мы все втроем тогда просидели почти всю ночь возле камина и вспоминала учебные годы. Кристина столько всего вспомнила. Они с твоей мамой неплохо дружили, когда учились вместе. Я в тот момент решил, что ваша мать полностью излечилась и даже вздохнул с облегчением.

— А на следующий день твои родители, Света, уехали домой, а вечером, Кристина позвонила Толяну, и сказала ему, что якобы застала меня и Марину ночью в одной постели и еще то, что она уверена — ты Света моя дочь.

Толя не знал о том, что у Кристины были проблемы с психикой. Я никому об этом никогда не рассказывал. И он поверил в ее рассказ. Он устроил скандал твоей матери, они крупно поссорились. Толя толкнул ее, и Марина ударилась головой об угол твоей кроватки. Как я позже узнал, все это случилось на твоих глазах Света.

Когда он понял, что Марина мертва, то вызвал полицию и твою тетю.

Я узнал о том, что случилось этим же вечером. Мне сама Кристина рассказала. Я помчался в дом твоих родителей и застал там только твою тетю с тобой на руках. Твою мать уже увезли в морг, а отца в полицию.

Я сразу же нанял лучшего адвоката и на следующий же день твоего отца выпустили под подписку о невыезде. Я поговорил с ним объяснил, что Кристина была не в себе. Что она больна и из-за той аварии страдает проблемами с психикой. Твой отец выслушал меня, а на следующий день, когда я приехал к нему домой, то увидел его уже мертвым. Он повесился.

Чуть позже твоя тетя забрала тебя, и уехала в Хабаровск. Ее позвал сводный брат твоего отца ты знаешь его имя Андрей Николаевич. От какой-либо моей помощи твоя тетя отказалась, обвинив меня и мою жену в смерти твоих родителей.

Эта квартира, о которой говорили мои сыновья — это квартира твоих родителей. Твой отец когда-то взял ее в кредит, но не успел заплатить всего за один год. Я доплатил и оформил ее на твое имя. Тот процент акций — это его доля в фирме. А завещание… Это мое тебе извинение.

— То есть… мы твои дети, Света дочь твоего друга, а наша мать сошла с ума, — не спрашивает, а констатирует факт Лев совершенно спокойным тоном, словно его вообще ни капельки не затронуло.

На что Фрез-старший коротко кивает.

— Что ж, — выдыхает брюнет, хлопает себя ладонями по коленям, встает с кресла, и наклонившись в мою сторону, прямо за подмышки начинает меня поднимать с кресла.

— Куда? — заторможено поднимаю голову, и понимаю, что сил сопротивляться вообще нет, мое тело, будто и не мое вовсе.

— Отдыхать, кушать, пить таблетки, лечить нервы, — бормочет Лев, пытаясь поставить меня на ноги, и спрашивает нахмурившись, — ты на ногах вообще не можешь стоять, что ли?

— Не знаю, — растеряно качаю головой, и тут же чувствую сильную тошноту, потому что перед глазами все вертится и крутится. Тут же закрываю глаза, и начинаю дышать через рот.

— Таак, понятно, — слышу недовольный голос Льва, и чувствую, как он подхватывает меня на руки.

— Я сейчас вызову Олега Степановича, — различаю сквозь писк в голове голос Дмитрия Алексеевича.

— Ага, пусть поднимается сразу в мою комнату, — отвечает Лев, и куда-то меня несет.

Обхватываю руками шею Льва, и кладу голову к нему на плечо, чтобы не упасть.

— Что? В твою? С какого хера? — где-то уже на периферии сознания слышу раздраженный голос Алекса.

— Ты вообще к невесте своей иди, а я тут сам уже дальше разберусь, — хмыкает Лев, и с сарказмом добавляет, — с моей девушкой, — и в этот момент темнота поглощает меня.

Я вновь вижу себя со стороны, или нет…, теперь я уже понимаю, что это не я, а мама. Она мечется по комнате, собирает мои вещи в большую сумку, и почему-то плачет. Мне немного не по себе. Я еще никогда не видела, чтобы мама плакала.

У меня возникает странное ощущение, с одной стороны я понимаю, что уже взрослая, и оцениваю ситуацию, как взрослый человек, но с другой стороны я чувствую себя совсем ребенком, растерявшимся, уязвимым, бесправным существом, но всецело полагающимся на своих родителей и считающим их, практически богами.

— Мамочка, мы к тете Нате поедем? — спрашиваю, потому что помню, что недавно мама также собирала мои вещи, и я жила у тети Наташи, маминой старшей сестры, пока родители уезжали из города.

— Да котенок, — всхлипнув, шепчет мама, продолжая методично все складывать в сумку.

— А можно я Лялю возьму? — слезаю с кровати и начинаю помогать маме собирать игрушки в сумку.

— Да котенок, — кивает мама, и позволяет мне взять самую большую, и самую мою любимую куклу, которую подарил мне папа на день рождения.

В комнату входит папа, кажется он зол. Ничего не могу понять, но на всякий случай возвращаюсь обратно в кроватку. Папа не любит, когда я поздно ложусь спать и начинает ругаться.

— Куда ты собираешься? — спрашивает он маму.

— Ухожу, — коротко отвечает она, продолжая все вытаскивать из моего шкафа.

— С ума что ли сошла? — я вижу, как у папы белеет лицо, а взгляд становится совсем диким. — Я тебя никуда не пущу!

— Так я тебя и спросила, — зло сквозь зубы цедит мама, застегивает сумку, берет ее в руки, и повернувшись ко мне, говорит: — Котенок, собирайся, я сейчас вызову такси, и мы поедем к тете Нате.

— Вы никуда не поедете! — рычит, как раненый зверь отец, отчего мне становится страшно, и всхлипнув, я прячусь под одеялом.

Папа еще никогда так громко не ругался и не злился на маму, я не понимаю, что происходит. Обернувшись мама очень тихо говорит ему:

— Не смей пугать ребенка. Ты сам только что сказал, что Света не твоя дочь, а меня обвинил в измене. Значит нам в твоем доме делать больше нечего.

Отец переводит на меня болезненный взгляд.

— Я вас никуда не отпущу, — шепчет он, и резко хватает маму за руку.

— Отпусти, сволочь! — громко кричит она, и пытается вырваться.

Я с ужасом смотрю на то, как папа пытается удерживать маму, а она со всего размаху бьет его большой сумкой, в которую я положила Лялю, прямо по ноге.

От неожиданности он выпускает маму, и она почему-то падает на кровать, вот только головой ударяется о деревянную спинку, и скатившись на пол, почему-то затихает.

— Мамочка тебе больно?

Я тут же спрыгиваю с постели и подбегаю к маме, знаю, сама не раз, также падала, и мама меня всегда жалела, надо и маму пожалеть, чтобы ей не было больно.

— Марина? — папа подходит ближе, и подхватив меня на руки, садит обратно на кровать, а сам наклоняется к маме. — Мариш, очнись.

Он трясет ее за плечи, прикладывается ухом к груди, берет за руку. Но мама почему-то не отвечает и продолжает лежать с закрытыми глазами.

— Мама спит? — спрашиваю с удивлением.

Папа переводит на меня растерянный взгляд, а затем обратно на маму, и уже с новой силой начинает ее трясти за плечи, громко кричать, заставляя ее проснуться. Вскакивает на ноги, убегает из комнаты, возвращается с коробкой, в которой мама хранит лекарства, высыпает все лекарства на пол, находит какой-то бутылек, открывает его и дает маме понюхать. Взрослым сознанием понимаю, что это скорее всего нашатырь. Но мама все равно не просыпается.

А затем папа достает свой телефон и звонит в скорую. Я вижу, как трясутся его руки, как каменеет его лицо, а взгляд становится совсем черным.

Он подхватывает маму на руки и уносит ее из моей комнаты. Я уже встаю, иду следом, но папа заставляет меня лечь спать, а дверь в комнате закрывает.

Немного поплакав, я вытаскиваю из сумки Лялю, и ложусь вместе с ней спать.