21 век. На следующий день после ссоры

Рио де Жанейро

Вчерашняя ссора оставила неприятный осадок. Весь вечер Ольга думала над словами Андрея. Злилась. Мысленно сочиняла десятки ответов. Придумывала все новые и новые аргументы. Убеждала Андрея, что он не прав. Что она не такая. Что на самом деле прекрасно умеет расслабляться. Что она собирается объездить весь мир. И обязательно посмотрит на этот чертов океан. И на карнавал пойдет. В следующем году. И не обязательно зрителем. А даже сможет надеть какой-нибудь хвост с перьями и покрутить попой, дефилируя перед зрителями. Что вот буквально завтра она подписывает последние договора. И будет абсолютно свободна. И он увидит, как ошибался! И еще будет извиняться за свои слова. Кроме того, Ольга ругала себя за срыв, не понимая причин собственной злости и раздражительности. Она, всегда спокойная и уравновешенная, вдруг опустилась до недостойного крика! В итоге Ершова долго не могла уснуть. А затем еще всю ночь ей снилось продолжение разговора. Усольцев то представал перед ней худым заморышем в старой солдатской форме, и она, нависая, вовсю отчитывала его за нарушение субординации. То, наоборот, Андрей отчитывал ее. То ругались изо всех сил, то с такой же страстью целовались.

Встала Ольга поздно — разбитая и невыспавшаяся. Но горящая решимостью прямо сейчас найти Усольцева и высказать ему все, что накопилось.

Увы, Андрея не было, и Ольга понятия не имела, где он пропадает. Лишь остывший кофе ждал ее на столе.

Утро Ершова потратила на подготовку бумаг, с которыми днем надо будет поехать в банк. Мысли то и дело соскакивали с работы на Усольцева. Ольга пыталась сосредоточиться и не могла. Впервые за последние месяцы не могла. Росток сомнения уже пророс — а действительно ли все это нужно? Ершова мигом пресекала крамольные мысли. Нужно! Конечно, нужно! Медицина здесь отсталая, политическая ситуация нестабильна. А деньги могут решить многие проблемы. Он ей еще спасибо скажет!

Ближе к обеду Ершова села в машину, махнула водителю. В банк! Ее БМВ плавно вырулило из двора, влилось в дорожный поток. Ольга бездумно смотрела на проплывающие мимо дома, магазины, парки. Но вот их авто притормозило у светофора. Взгляд мазнул по витрине небольшого кафе, устремился дальше на дорогу… и тут же вернулся обратно. Андрей! Да, Андрей. Ее спутник…коллега? сосед? подчиненный? Ольга никак не могла подобрать нужное слово, кем приходится ей Усольцев. Парень сидел за столиком уличного кафе в компании таких же молодых людей. Разговаривал, смеялся…

— Притормози за углом, — бросила Ершова водителю.

Вышла из машины, двинулась обратно. Стала в тени деревьев, чтобы Усольцев не заметил. Рядом с парнем сидела девушка. Молодая, красивая. С волнистыми каштановыми волосами, с темными глазами, с по-бразильски смуглой кожей. Девушка временами наклонялась к Усольцеву, что-то шепча ему на ухо. Тот улыбался. Рядом, за тем же столиком, сидели еще два парня и девушка. Сказали что-то смешное, и компания дружно рассмеялась. Ольга ощутила укол зависти и раздражения. «Значит, я там вкалываю сутками, а он в это время развлекается». Но еще неприятнее было видеть, как трется возле него незнакомая девица. Ольга в жизни бы не призналась себе, что это элементарная ревность. И даже не та ревность, что могут испытывать из-за любимого мужчины, а скорее нездоровая, родительская… «Я на тебя всю жизнь угробила, а ты бросил маму и сбежал к какой-то пигалице. После всего, что я для тебя сделала».

Ольга глубоко вздохнула. Напомнила сама себе, что подглядывать — занятие недостойное, но с места не сошла. Взамен принялась рассматривать Андрея, словно впервые увидела. Светловолосый, стройный, крепкий. Уверенный в себе.

«Легко быть уверенным в себе, когда живешь на всем готовом», — сказала сама себе Ольга и помотала головой, но не помогло. Наваждение не пропало. Взгляд снова устремился к Андрею. Сильные руки, тонкие длинные пальцы. Волевой подбородок, взгляд серьезный, взрослый… Ольге вдруг стало трудно дышать. Она по привычке воспринимала Андрея мальчишкой. Пусть иногда это восприятие нарушалось, но она упорно за него цеплялась, запрещая себе видеть в нем мужчину. Или верить в серьезность его чувств. А ведь сделай она шаг навстречу, и они могли бы… Дыхание перехватило…в груди противно защемило. Ольга посмотрела сидящую рядом с ним девушку с новой обострившейся неприязнью.

Наконец, молодые люди ушли.

Ершова еще некоторое время стояла на том же месте, сверля взглядом столик, где недавно сидел Усольцев, пока ее не выдернул звонок мобильного телефона. Она опаздывала на встречу.

* * *

Как она ехала в банк и подписывала бумаги, Ольга толком не запомнила. Вернулась домой, села за компьютер, надеясь влиться в работу и забыть о случайной встрече. Но не могла. Глаза не фокусировались на тексте, внимание не концентрировалось. Зато болезненно ощущалось отсутствие Андрея. Поминутно взгляд останавливался на часах. Время текло отвратительно медленно. А Ольга накручивала себя все больше. Впервые за девять прошедших месяцев ей стало интересно, где целыми днями пропадает ее сосед. Впервые она представила его с другой девушкой, и эта мысль ее неожиданно ранила.

И снова взгляд на часы. Где же он, черт побери, шляется, когда она его ждет?! А если с той девицей? Почему она, Ольга, сидит здесь и переживает из-за вчерашнего разговора, а он в это время смеется над чужими шутками?..

Стемнело. Ольга, не шевелясь, сидела в кресле и гипнотизировала входную дверь. Вдох-выдох, вдох-выдох… тщетные попытки успокоиться. Наконец снаружи послышались шаги, щелкнул ключ в замке.

— Где тебя носит?! — в бешенстве выпалила Ольга, едва Андрей показался на пороге.

Усольцев вошел, спокойно убрал ключи в сумку. Посмотрел на девушку.

— И где же меня носит?

Ольга жаждала скандала. Вся накопленная за последние месяцы усталость, нервное напряжение, стресс… все требовало выхода. И Андрей это понял. Понял по внешнему виду Ольги, по яростному взгляду, по напряженно стиснутым пальцам.

— Оль, ты взвинчена. Тебе надо отдохнуть.

В ответ она взорвалась. Высказав неблагодарному все, что думает о его поведении в целом и о поздних приходах в частности.

Андрей устало посмотрел на девушку. Та ждала оправданий. Молодой человек стукнул кулаком по дверному косяку, затем уперся в него головой. Вздохнул.

— Оль, я больше так не могу. Я хочу уйти.

— Никуда ты не уйдешь! Мы не договорили!

— Ты не поняла. Я не от разговора ухожу. Я ухожу совсем. Я. Больше. Так. Не могу.

Повисло тяжелое молчание. Ольга обессилено опустилась в кресло, словно сдутый воздушный шарик. Такого ответа она не ожидала.

— Ты не можешь…

— Почему я не могу?

— Я забочусь о тебе. Ты зависишь от меня!

— А ты уверена?

— Я… я… Я лишу тебя денег!

Молодой человек хмыкнул, пожал плечами.

— Ты спрашивала, где меня носит? Я был на работе. Да, Оль. Я работаю. Уже давно. Спасибо, что наконец поинтересовалась.

Ольга глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя.

— Ладно, извини, я погорячилась. Давай все обсудим! Ты ведь несерьезно? Если есть какие-то проблемы, я все решу…

— Ага. Ты все решишь. Ты. Все. Решишь. Ты решишь! Ты! Вот это и есть проблема! Ты все решаешь. Ты меня кормишь, одеваешь, обуваешь. Работаешь, чтобы меня обеспечить, даже не задумываясь, а нужно ли мне это, — губы Андрея горько скривились. Он отвернулся, прошел к окну и уставился в него, избегая взгляда Ольги. — Дрейк был прав. У тебя гипертрофированное чувство ответственности. Тебе постоянно надо кого-то опекать. И я для тебя как неразумный щенок, о котором ты заботишься, и которого держишь на поводке.

Усольцев обернулся, глядя на Ольгу с непривычной злостью.

— Твоя опека меня душит. И не только душит. Она меня унижает. Оль, я взрослый. Через многое прошел. Я могу выжить и без твоей помощи. Более того! Я мужчина. Я тоже хочу заботиться о женщине, которая мне небезразлична. А не сидеть у нее на шее. Но ты этого не понимаешь. С меня довольно. Заведи себе котенка, если нужно кем-то руководить.

Ольга потрясенно молчала, прижав руку ко рту. Это неправда! Она никого не унижала. Она же хотела как лучше! Она не такая!

— Ты не умеешь доверять. Не умеешь быть слабой. Или боишься быть такой… я не знаю. Я даже удивлен, что ты умеешь сердиться и психовать. У тебя жизнь идет исключительно по плану — в ней нет места сюрпризам и импульсивным поступкам. Ты как робот окружила себя правилами и живешь по ним без возможности сделать шаг в сторону… Я хотел подарить тебе весь мир. Но он тебе не нужен. Вот в чем проблема, Оль. И эту проблему деньги не решат! Тебе врач нужен, а не деньги! Я пытался тебя растормошить. Каждый день пытался. Не смог…

Андрей замолчал. Демонстративно оставил на столике в прихожей ключи и банковские карты. Забрал только паспорт. Налегке направился к двери. Ольга смотрела на него и не могла поверить, что ей это не снится. Целая гамма чувств боролась внутри. Злость на его неблагодарность. Обида и разочарование. Страх, что он действительно уйдет. Ситуация казалась нереальной, взятой из дешевой пьесы. Лишь когда открылась дверь, она поняла — Усольцев не шутит.

— Подожди! Останься на ночь. Возьми карточки, ключи от машины. Вещи собери. Утром поговорим еще раз. На свежую голову.

— Мне ничего не нужно.

Острое чувство обиды затопило Ольгу.

— Ты к ней идешь? К той девице? Я днем тебя в городе видела.

Андрей нахмурился, вспоминая, с кем его могли видеть. Затем безразлично пожал плечами. Какая разница. Последний раз посмотрел на расстерянную Ольгу. В глазах той блеснули слезы, но гордость не позволила бы позорно расплакаться. Андрей не выдержал. Подошел к ней. Сел рядом на пол, обнял ее ноги, с силой уткнулся головой в колени. Глубоко вздохнул.

— Ты знаешь, как я к тебе отношусь. С самого начала, как только встретил. Я не хочу уходить, но нам обоим это будет полезно. Разберись в себе, Оль. Если однажды почувствуешь, что я тебе нужен — нужен как мужчина, а не как ребенок — свяжись со мной. Я буду счастлив тебя видеть.

Он поднялся, качнулся было в сторону Ольги, словно намереваясь ее поцеловать, но остановился. Последний раз ободряюще улыбнулся и вышел.