ЗЕМЛЯ.

Дрейк привычно шел по университетскому городку. Два месяца назад он привез сюда Джессику. Хотел остаться с ней, но она не позволила.

— Хочу побыть одна. Мне есть, о чем подумать, — твердила Джессика раз за разом. Колин сдался.

Миссис Аскер открыла ему дверь своего дома, улыбнулась, пригласила войти. Дрейк всматривался в ее лицо. Он не мог приехать раньше. Как прошло для нее это время? Джессика была бледновата, но выглядела спокойной. Вот только… погасло что-то в ее глазах. Колин подошел и вместо приветствия обнял старую подругу.

Спустя час они сидели на любимом пригорке, где и раньше часто разговаривали о жизни, пили чай, смотрели на текущую внизу реку.

— Не жалеешь? — спросил Колин.

— Нет, не жалею. Я оказалась слабой. Я смогла тридцать лет его ждать. Это было несложно и знакомо — жизненная рутина, студенты. Ожидание вошло в привычку и стало частью моей жизни. А как только возникли проблемы, оказалось, что я к ним не готова. Я не привыкла страдать, или жить в неопределенности. Лучше уж знакомая обстановкая, чем все эти перемены, чувства… Старею, наверное.

— И ты уверена, что так лучше?

— Нет, не уверена. Я все равно его люблю… Я просто боюсь. Боюсь, что может быть хуже. И больнее.

Колин промолчал. Он не тот человек, который мог сказать, что надо бороться. Он и сам был похож на Джессику. Привычное ожидание, ставшее частью жизни — как правильно Джессика описала и его нынешнюю жизнь. Скоро и он встретится со своими демонами.

— Но ведь это еще не конец. Мартин вернется. Вам придется встретиться.

— Я не хочу об этом думать. Я даже надеяться боюсь. Я уже знаю, как бывает плохо, когда твои надежды рушатся. Я не переживу еще одного раза. Мне легче думать о худшем и убеждать себя, что хуже уже не будет. Может, он вообще не навестит меня. В конце концов, у него своя семья теперь есть. Может, у него уже не один ребенок там, а трое… Я тут отсижусь.

Колин вздохнул.

— Отсидеться не получится, Джесс. Ты помнишь, почему тебя в прошлый раз послали в прошлое? Потому что на раскопках нашли нашивку с твоим номером. А ты вернулась. И твоя форма тоже. Целая и невредимая. Через две недели Рикар снова отправляется в прошлое. И ты вместе с ним.

Джессика нецензурно выругалась.

— Не знал, что ты так умеешь, — прокомментировал Дрейк. Его собеседница сердито поджала губы.

— От студентов и не такого наслушаешься, — ответила она. Несколько раз глубоко вдохнула, словно то ли воздуха не хватало, то ли собиралась что-то сказать, но никак не могласобраться. — Почему?! Почему я не оставила там этот чертов мундир? Давай я все же его Рику отдам?

Дрейк покачал головой.

— Это глупо.

В ее глазах блеснули слезы.

— Нет! Пожалуйста! Я не хочу! — выкрикнула Джессика и тут же сникла под сочувствующим взглядом Колина. — Я ведь и отказаться не имею права, верное? Чертова служба. Хотя если я прямо сейчас уволюсь и стану гражданской…

— Джесс, не глупи. Один раз. Вы быстро смотаетесь. Можем даже попросить Рика, чтобы не оставлял тебя наедине с Мартином. Если ты так боишься. Туда и обратно. А потом вернешься сюда, в студенческий городок, и спрячешься от всех в своей норке.

Джессика не ответила.

— А как там Ольга? — спросила вдруг он. — Когда ты за ней отправишься?

— Завтра, — погрустнел Колин. — И я тоже боюсь. Удачно ты тему сменила. Один-один.

Приятели посмотрели друг другу в глаза и вдруг рассмеялись. Пусть невесело, но все же это было лучше прежнего унылого состояния. Джессика накрыла его руку своей, пожала.

— Все будет в порядке. У тебя все наладится. Должно же хоть у одного из нас быть все хорошо. Верно?

* * *

Дрейк сидел в своем кабинете. Рядом на столе лежала машина времени. Готовая. Настроенная. 21 век. Соединенные Штаты. Пришла пора отправляться за Ольгой. Он сам это сделает. Сам вернет ее. На этот раз не пошлет в прошлое ни Саяну, ни Райдера, ни кого-либо еще. Не будет долгих подготовок. Но Колин медлил. Вечно невозмутимый и непробивной Дрейк волновался. Руки дрожали. Развязка скоро, совсем скоро. Получится ли финал таким, на какой он рассчитывает? Сколько он не видел Ольгу? Больше года?

Колин вздохнул, достал кольцо, столько лет висящее на шнурке у него на шее. Сложенные внахлест серебрянные листья…

— История подходит к концу, — проговорил он. — Осталось три недели. Всего три недели.

Он откинулся в кресле, прикрыл глаза…

«Венеция. Вечер. Кафе… Ольга в соломенной шляпке. Спокойная и расслабленная.

Звучит трель телефонного звонка…»

Тихо пискнул информер, отвлекая от раздумий.

— Пора, — сказал сам себе Колин.

Последний раз сверился с настройками координат и отправился в прошлое.

* * *

ЗЕМЛЯ. 21 век

При всей гармонии, царившей в отношениях Андрея и Ольги, были темы, которых они негласно избегали. Не говорили о личном — Ольга никогда не заикалась о своих отношениях с Дрейком. Не делилась прошлыми проблемами. Оба боялись слов о любви. Ну и что, что их действия сами говорили за себя. Они избегали этих важных слов, словно они могли связать их. Или сделать уязвимыми. А может, боялись ответной реакции? Боялись разочарований? А вдруг Ольга его любит только потому, что Дрейк далеко? А вдруг для Андрея это лишь юношеская влюбленность, а она, Ольга, как и раньше никому не нужна? Призрак неверия в себя, недоверия к партнеру все равно незримо виталрядом.

Не говорили они о минувших днях, о том времени, когда они были еще там, в будущем. Не говорили о времени, проведенном в Рио. Не говорили о том, что будет с их отношениями, если за ними все-таки кто-то явится…

Думала ли об этом Ольга? Наверняка. Глупо было бы не думать. Думал и Андрей. Сейчас он отдал бы половину жизни, чтобы остаться с Ольгой здесь и сейчас. Насовсем. Поначалу грустные мысли о том, что в любой момент все может измениться, постоянно посещали Усольцева. Каждый день молодые люди проживали как последний, стараясь взять из него все. Не строили долгосрочных планов. На ходу решали, куда поехать, чем заняться, где остановиться. Сначала неопределенность тревожила и не давала расслабиться. Затем к ней привыкли и махнули рукой, как на болезнь, которую нельзя вылечить, но можно смириться и счастливо прожить то, что отмерено.

Два года. Целых два счастливых года подарила ему судьба. Два года, за которые они с Ольгой исколесили весь мир. Два года рядом с любимой женщиной. Они прыгали с парашютами в Австралии, ныряли в аквалангами в Красном море, танцевали танго в Аргентине. Учились гончарному делу в старых городках Европы. Забирались в Гималаи. Занимались йогой в Индии. Ольга продолжала рисовать абстракции и даже умудрилась несколько продать. По всему миру у них появлялись друзья и знакомые. Пока в один день все не закончилось…

Любимая Ольгой Венеция. Теплый летний вечер, уличное кафе, яркие цветы вокруг столика. Узкий канал, что плещется у терассы. И в двух-трех метрах напротив — цветные дома второй стороны улицы. Здесь было тихо и уютно. Ольга любила такие места. Андрей знал об этом. Последние две недели они жили на втором этаже в соседнем доме. Но этот вечер был особенным. На этот вечер у Андрея были грандиозные планы. Втихаря от Ольги он посетил ювелирную мастерскую и заказал два обручальных кольца. Серебрянных — Ольга не любила золото. Изящных. В виде внахлест сложенных листьев. Ручной работы известного мастера, что сделал их в единственном экземпляре специально для Усольцева.

Андрей хотел признаться в любви. Поговорить о них, о их будущем. Хотел сделать предложение Ольге. Он волновался и переживал как малолетний мальчишка. Его девушка была сегодня особенно красивой. Легкий ветерок играл с длинными волосами — когда-то Андрей попросил не стричь их. Тень соломенной шляпки, загадочной вуалью ложилась на глаза, делая их бездонными, усиливая отблески вечернего света. Андрей знал, что совсем скоро опустятся сумерки, зажгутся вокруг кафе теплые желтые фонари. Атмосфера станет романтичной. И тогда… Андрей снова опустил руку в карман, сжал в предвкушении маленькую бархатную коробочку.

Зазвонил телефон, нарушая тихую беседу. Теперь, когда друзья и знакомые у них были по всему миру, им часто звонили. Ольга, все еще смеясь над последней шуткой Усольцева, откинула прядь волос, поднесла телефон к уху. Понадобилась секунда, всего одна секунда, чтобы Андрей понял — вот и все. Он опоздал. За одну секунду его расслабленная, веселая Ольга превратилась в майора Ершову. Собранное деловое безразличие. Сосредоточенное и холодное.

Усольцеву захотелось вырвать из ее рук телефон, зашвырнуть его в канал и поцелуями вернуть лицу своей женщины прежнее счастливое выражение.

— Дрейк?.. Мы в Венеции… Так точно, сэр… Да, сэр… конечно. Я тоже рада тебя слышать, Колин.

«Я тоже рада тебя слышать, Колин», — мысленно перекривлял Андрей, мрачнея. Будто и не было последних лет. Однин звонок и «я рада тебя слышать». Впрочем, возможно, он зря ревнует. Все же их с Дрейком многое связывает. Может, она рада его слышать как друга? Или довольна, что наконец вернется домой? Он пристально смотрел на Ольгу, пытаясь найти ответ в ее глазах, ожидая, что она сейчас расслабится, засмеется, отшутится… Но это не происходило. Ольга избегала его взгляда. В этот момент загорелись те самые чертовы фонарики, которых ждал Андрей. Теперь их свет казался насмешкой над его чувствами. Усольцев послений раз коснулся пальцами бархатной коробочки в кармане, подавил вздох, чувствуя как что-то леденеет в груди.

Не говоря ни слова, расплатился за ужин. Так же молча оба вышли из кафе и поднялись к себе. И лишь там что-то сломалось. Ольга бросилась в его объятия, целуя с такой жадностью, словно это была ее последняя ночь с Андреем, словно прощалась со всеми счастливыми днями, что она провела в этом времени. Уснули далеко за полночь. Ольга, свернувшаяся и прильнувшая к своему мужчине. И Андрей прижавший к себе девушку так сильно, будто ее собирались отобрать прямо сейчас.

Встали на рассвете, в молчании позавтракали и отправились в аэропорт, так и не поговорив. Неловкость, поселившаяся внутри каждого, не давала начать разговор. Сказка закончилась. Пора было возвращаться в другую жизнь.

* * *

Дрейк не мог отвести взгляда от Ольги. Она всегда была для него красивой. Нереально красивой. Собственным эталоном. Но сейчас… Девушка отдохнула, загорела, повеселела. А главное… из ее глаз исчезла затравленность, маскируемая под суровое серьезное выражение, стерлась застарелая боль. В ее глазах он видел отблеск внутреннего счастья, и оно делало Ольгу еще прекраснее.

Андрей заметил его взгляд. Ревнивым собственническим движением обнял Ольгу, без слов объясняя Дрейку ситуацию. Девушка слегка дернулась. С одной стороны, Андрей давно стал ее мужчиной. С другой — столкнувшись с прошлым в лице Дрейка, она была морально не готова смешивать ту старую жизнь и эту новую. Да, и Ольга, и Дрейк бросили бы все и рванули на помощь друг другу, если бы понадобилось… Но не было между ними той легкой дружеской приязни, когда, не видевшись несколько лет, приятели с ходу в трех предложениях выдают все основные события, с легкостью представляют друг другу новых друзей, посвящают в тайны и секреты. Напротив, между ними стояли долгие годы ожидания. Ожидания неизвестно чего. Стояла надежда, которую каждый лелеял по-отдельности. Она, словно общая тайна, висела между Ольгой с Дрейком, мешая девушке сказать вслух, что они с Андреем давно живут вместе. Стояла она и между Андреем и Ольгой. Ершова ни разу не говорила с парнем о Дрейке. Усольцев продолжал ревновать, разрываясь между подозрениями — кого она любит больше, и любит ли вообще…

Дрейк понимал все. Понимал каждого из них троих — участников их нелепого треугольника. А вот взять бы сейчас, да и рассказать все. Вот прямо сейчас. Посмотреть на их вытянувшиеся лица. Дрейк медленно вдохнул и выдохнул. И ничего хорошего из этого не выйдет… Он отвернулся первым. Сделал вид, что настраивает машину времени. Хотя та давно была настроена.

— Готовы?

Переход прошел идеально. Секунда — и они стоят в кабинете Дрейка, с офисе международной безопастности СА-Централа. Ольга вздрогнула. Обвела взглядом знакомые белые стены, на секунду задержалась на окне во всю стену, затем на деревянном столе Дрейка, где лежал блокнот. Ее блокнот — тот самый, что она когда-то ему подарила. Колин часто им пользовался. Вспышка радости оттого, что она вернулась — не об этом ли она мечтала? — погасла почти мгновенно. Она едва вернулась из прошлого, а уже скучала за временем, что провела там. Она была счастлива и беспечна. По-настоящему счастлива. А здесь… сможет ли она быть такой и здесь? Как минимум, ее жизнь уже не будет прежней. Она посмотрела на Дрейка. Ольга была рада его видеть — действительно, рада. Дрейк — часть ее жизни. Он сросся с ее душой, его трудно вырвать из сердца так просто. И Андрей… Андрей — это Андрей. Ее лекарство, ее спасение. Человек, без которого жизнь снова станет серой и унылой. Ольга часто заморгала, чувствуя, что сейчас расплачется. Да, изменилась она, сильно изменилась — раньше бы она никогда… Вот бы с Эдуардо поговорить… Нет. Нет больше Эдуардо. Нет больше друзей, что остались там. И письма не напишешь, и не позвонишь. А она, эгоистка, даже весточки никому не оставила. К душевным переживаниям добавилась горечь новой утраты.

— Выйди, — коротко бросил Дрейк Усольцеву.

Тот выпрямил спину, показывая своим видом, что никуда не собирается.

— Выйди, — с нажимом повторил Дрейк. — Подожди десять минут за дверью. Не волнуйся, верну я тебе твою Ольгу. Ершова от этих слов почувствовала себя еще более неуютно, но Усольцев все-таки вышел. Колин повернулся к Ольге. — Садись.

Ершова послушно села. Колин протянут ей платок. И кофе. Ольга не выдержала, шмыгнула носом.

— Да плачь уже, плачь, — непривычно добродушно бросил Дрейк. — Я сделаю вид, что ничего не видел, Железная Леди.

Кофе подозрительно пах спиртным. Ольга сделала глоток и закашлялась.

— Это кофе с коньяком или коньяк с кофе? — сквозь слезы уточнила она.

Колин вздохнул и сел рядом.

— Помнишь, мы как-то говорили о будущем. Здесь, в этом кабинете. О том, что ты все узнаешь. И что мы начнем все сначала, если… если ты еще захочешь меня видеть.

Дрейк многозначительно кивнул в сторону двери.

— Ты знал про Усольцева, — утвердительно выдохнула Ольга.

— Конечно, знал. Думаешь, я просто так послал тогда в Сахару именно тебя?

— Но…

Ольга не договорила. Взамен сделала еще глоток, покачала головой. А Колин продолжил:

— Посмотри на себя в зеркало, Оль. Ты вся сияешь. Я давно тебя такой не видел.

Ершова хмыкнула. Ну да, сияет — заплаканная, с опухшим лицом.

— Все равно я не понимаю, — ответила она. — Появление Усольцева не объясняет твое поведение все эти годы. Начиная с того момента, как… как…

Ольга замолчала, подавившим очередным всхлипом. Не договорив «после того, как он ее бросил». Накатила вдруг злость.

— Не объясняет, почему ты тогда это сделал… Говоришь, я сияю? Я могла бы сиять уже тогда! Я могла бы сиять все эти годы. Только не говори, что уже тогда тебе было важно дождаться Усольцева!

Ольга вскочила, попыталась стукнуть Дрейка, но тот поймал ее за руку. На мгновение прижал девушку к себе и сразу отпустил, усаживая обратно.

— Важно, очень важно. Подожди пару недель. Я улажу здесь кое-какие дела. Мы отправимся на Калею. К остальным. Ты знаешь, что бОльшую часть землян уже вернули из прошлого? Осталось вернуть остальных и все. А потом… круг замкнется. И я смогу все рассказать.

— Какой круг?

— Временная петля, Оль. Я знаю будущее, я не имею права его менять. Но мое знание заканчивается на определенной черте. Дальше — все. Дальше я смогу жить так, как я сочту нужным. Я перестану бояться, что испорчу что-нибудь. Осталось совсем недолго. А ты…

Колин вдруг поднял руку, погладил кончиками пальцев щеку Ольги.

— Я знаю, что тебя беспокоит. Не волнуйся, все сложится хорошо. Для всех. Ну почти… Живи так, как считаешь нужным.

Ольга вдруг нахмурилась.

— Ты знаешь мой выбор?

— Да. Хотя… есть одно «но». Надеюсь, ты меня простишь. Ну да ладно. Ничего так не прочищает мозги, как работа. Твой кабинет ждет тебя. Я сброшу тебе на искин информацию — можешь посмотреть, чем мы занимались в твое отсутствие.

Ольга поднялась, собираясь покинуть кабинет. В последний момент вдруг повернулась к Колину, порывисто обняла его.

— Спасибо, — выдохнула она ему в плечо. Колин обнял ее в ответ. В его руках было уютно и знакомо. Словно она много раз вот так стояла. Знакомый рост, знакомый запах… Колин отстранил ее от себя раньше, чем мысль успела сформироваться.

— Иди к нему.

— Как я выгляжу? — уточнила Ольга, стирая руками остатки слез.

— Ты… — неловко начал он. «Очень красивая» — хотелось ему сказать. Но слова, которые когда-то так легко слетали с языка, теперь застревали в горле. Отвык он. Смутился вдруг, как подросток. Кажется, даже покраснел. Надеясь, что Ольга этого не заметит, Дрейк поспешно добавил:

— …хорошо выглядишь. Очень хорошо.

* * *

В то же время Усольцев мерил шагами пространство у двери. Полчаса. Уже прошло полчаса. Пальцы нашли в кармане коробочку. Ту самую, с кольцами. Андрей со злостью стукнул кулаком по стене, желая услышать стук, почувствовать боль. Ничего. Снова эти дурацкие силовые стены. Идеально ровные. Идеально белые. Идеально тихие. Из кабинеты Дрейка не доносилось ни шороха.

Андрей чувствовал себя обманутым. Чувствовал себя глупым. Говорят, в парах часто один любит, а второй позволяет себя любить. Неужели у них так же? Мысль была неприятной и отрезвляющей.

Из кабинета вышла Ольга, старательно пряча заплаканные глаза. Андрей подошел ближе, привычно попытался обнять девушку, но в коридоре появились их сотрудники, и Ольга моментально отстранилась. Вот как, значит. Андрей нахмурился. Ольга отправилась в сторону своего кабинета. Усольцев пошел следом. Каждый думал о своем.