ГЛАВА 1

— Помоги мне!!! — Крик Эльзы Блиск — актрисы, играющей молодую вдову, — прозвучал неожиданно резко.

Я очнулась от собственных раздумий. Погодите, какой еще крик? На сцене в это время разворачивалась легкая картина флирта между той самой вдовой и юным офицером. На фоне романтичного садика — розы, птички, беседки — белокурая молодая женщина очаровательно улыбалась и посылала красавчику кокетливые улыбочки. Послышалось?.. Я огляделась — зал расслабленно наблюдал за действием, то там, то тут раздавались легкие смешки. Да, наверное, послышалось.

Я вернулась глазами к ярко освещенной сцене и на мгновение замерла. Эльза смотрела прямо на меня. И тут же снова в мозг вкрутился настойчивый крик:

— Помоги мне, умоляю!

На всякий случай повертела головой, чтобы убедиться, что это точно ко мне. Похоже на то. Ничего себе… какой же должна быть эмпатия, чтобы вот так, при огромной аудитории, послать импульс конкретному человеку, да еще и такой силы, что я приняла его за настоящий крик. И почему она обратилась именно ко мне?.. Хм… В любом случае, ничто не мешает под видом очередной поклонницы зайти после спектакля в гримерку. Заметив, что актриса продолжает бросать на меня взгляды, я слегка кивнула. Госпожа Блиск, казалось, моментально утратила ко мне интерес…

К концу аданийских праздников я успела заскучать. Конкурс благополучно завершился, различные увеселительные мероприятия приелись, Джокер уехал в Исталию, а Кир все время был занят. Поэтому когда ко мне зашла Тали и предложила сходить в театр, я с радостью согласилась.

В городе выступал малоизвестный приезжий театр из Отана. Точнее, малоизвестным его можно было назвать только первые несколько дней. Спектакли пошли на удивление хорошо, и теперь уже с трудом получалось достать билеты. Впрочем, меня это не касалось — нам с Тали предоставили королевскую ложу.

Причина небывалого успеха прояснилась почти сразу. Прима театра — Эльза Блиск — не зря стала звездой. У нее был Дар Актрисы, причем редкой силы. Зрители вместе с ней любили и ненавидели, страдали и радовались, плакали и смеялись. Я не совсем понимала, как ей удалось развить свой Дар. Про Отан ходили слухи один невероятнее другого: полностью закрытая страна — просто так туда въехать или уехать не разрешалось. Говорили, что на ее территории совсем нет магии, что главный управляющий орган — это церковь, а Дары официально запрещены как ересь. Как раз об этом я и раздумывала, когда до меня донесся пронзительный ментальный зов молодой женщины.

После спектакля я проводила Тали до кареты и заметила, как та слегка поморщилась. Через несколько дней она уедет учиться, а пока, как официальная невеста принца, жила во дворце. Кажется, девушка еще не привыкла ко всей этой роскоши, однако положение обязывало. Я вежливо отказалась от предложения подвезти, сославшись на дела в городе. И, дождавшись отъезда подруги, пошла вокруг театра к черному ходу.

В узких коридорах царила суматоха. Возникало ощущение, что работа всей труппы состояла в беготне. Я несколько раз посторонилась, затем решила, что двигаться медленно и вдоль стенки безопаснее. Впрочем, меня все равно несколько раз задели необъятными букетами. Со стороны сцены доносился невнятный шум. Я прислушалась — поклонников, желающих пообщаться со звездой, оказалось гораздо больше, чем я думала. Правда, последних охранникам, кажется, пока удавалось сдерживать. Ну что же, зато по цветам можно проследить, куда идти. Нужная мне комната обнаружилась за первым же поворотом. В приоткрытую дверь я разглядела заваленное цветами небольшое помещение, где на крошечном кусочке свободного места лицом к зеркалу сидела Эльза Блиск.

Я пару раз легко стукнула костяшками пальцев о косяк и вошла.

— Здравствуйте. У вас тут всегда так шумно? — обратилась я к повернувшейся ко мне женщине. Сейчас, когда основной грим был смыт, видно было, что актриса не так молода, как мне показалось, — на вид ей было не меньше тридцати, — да и не так ослепительно красива, как на сцене.

— Спасибо, что пришли, — устало откликнулась Эльза и добавила, обращаясь к рядом стоящей девушке: — Порша, оставь нас. Дальше я сама.

Девушка, поклонившись, торопливо вышла. Актриса медленно поднялась, заперла за служанкой дверь, затем, раздвинув несколько ближайших букетов, поставила свободный стул рядом со своим креслом.

— Простите, здесь душно. А из-за цветов и вовсе нечем дышать, но мне не хотелось бы, чтобы нас подслушивали. Присаживайтесь, прошу. У меня есть холодный лимонад.

С этими словами она достала хрустальный графин и бокалы. Я терпеливо ждала, когда женщина перейдет к делу. Госпожа Блиск разливала прозрачный, приятно пахнущий свежестью напиток, и я заметила, как у нее от волнения трясутся руки.

— Я знала, что вы придете, — наконец начала она. Актриса помолчала пару секунд, собираясь с духом, и продолжила: — Вы ждете объяснений… Начну с того, что Эльза Блиск — это сценический псевдоним. На самом деле меня зовут Мариам Невилл. И я знаю, что вы можете мне помочь. Не беспокойтесь, я хорошо заплачу. — Она потянулась к стоящему рядом шкафчику и достала небольшую коробочку. — Это подарки поклонников. Не знаю, что у вас говорят о моей стране, но у нас сложное социально-классовое деление. Актриса, конечно, к знати не относится, поэтому подобными вещами мне владеть нежелательно. Я все равно не смогу взять это с собой.

Мариам протянула мне шкатулку. Внутри обнаружились две пары серег — одна с сапфирами, вторая с крошечными изумрудиками, изящный бриллиантовый браслет, цепочка с крупным рубиновым кулоном и три броши. И это за несколько дней выступлений. На глаз общая стоимость не менее двадцати тысяч лейров. Я присвистнула — неплохо быть звездой. Хотя предпочла не уточнять, каких ответных услуг требовали эти самые поклонники.

— Думаю, вы и сами понимаете, что эти драгоценности стоят недешево. Чего же вы от меня ждете?

— Для начала выслушайте мою историю. Как я уже говорила, меня зовут Мариам Невилл. Мне тридцать два года.

— Тридцать два? — удивилась я. — Я была уверена, что у вас Дар, причем сильный. В таком случае, вы сейчас должны выглядеть максимум на двадцать…

— Да… но женщину не только возраст старит, — грустно усмехнулась Мариам. — Да и Дар, если он есть, появился не сразу… Давайте я начну сначала. Мои ныне покойные родители всю жизнь проработали в театре. Отец играл второстепенные роли, мать… как бы это сказать, была на подхвате — где не хватало рук, там и работала. Потому неудивительно, что и я здесь оказалась. В детстве больше помогала матери. Позже мне начали давать мелкие роли. Ни о каком Даре и речи быть не могло. У нас с этим строго — за проверку и самовольную инициацию по церковным законам полагается смертная казнь. Другое дело, если Дар инициируется самостоятельно — тогда это проявление божественного вмешательства. Да вот только докажи сначала, что он сам… Ну да я отвлеклась. В то время никаких выдающихся успехов я не достигла. Максимум, чего добилась, — играла подружек главных героинь в паре спектаклей. Впрочем, и то не массовка. Мне только-только исполнилось двадцать, когда я встретила Горта Невилла. И почти сразу вышла за него замуж. Тогда он представлялся мне вполне достойным человеком — всегда хорошо одет, вежлив, надежен. Я ошиблась… На деле мой муж оказался пьяницей и картежником. Тем не менее я продолжала его любить — все казалось, что трудности временные, что на самом деле мой Горт совсем не такой. Через год после свадьбы родился ребенок. Мальчик. Я назвала его Вилли. Я ожидала, что дитя поможет сплотить семью, да только этого не случилось. Горт бросил нас сразу после его рождения. Его поступок стал для меня огромным потрясением. К счастью, меня поддержал театр. А господин Форстан, наш директор, фактически стал мне вторым отцом. Думаю, именно тогда и проявился мой Дар…

Со временем все наладилось. Благодаря Дару я смогла чувствовать аудиторию, научилась делиться с людьми эмоциями, начала играть первые роли. Мои дела пошли в гору, и я совсем забыла о муже. Прошло еще три спокойных и относительно счастливых года. Затем… — Мариам замолчала и отвернулась, чтобы я не успела заметить блеснувшие в уголках глаз слезы. — В восточном крыле театра начался пожар. Моя мать как раз находилась там — помогала с декорациями. Отец бросился ее спасать. Театр почти не пострадал, огонь потушили, прежде чем он переметнулся на основное здание. Но мои родители погибли. — Молодая женщина прервалась на несколько секунд, достала из шкафчика тонкий батистовый платок и нервно скомкала его. — На этом беды не закончились. На похороны приехал Горт. Все это время он провел вдали от столицы и, как оказалось, не знал, что я прима театра.

Здесь надо кое-что объяснить… По нашим законам замужняя женщина практически является собственностью своего мужа. И не имеет почти никаких прав. Думаю, даже если мужчина убьет свою жену, то сможет оправдаться перед судом — мол, та чем-то не угодила. В общем, когда Горт узнал, что я стала зажиточной дамой, он забрал все мое имущество. Нам с ребенком пришлось переехать в театр, поскольку дом мой муж продал и жить стало негде. Но этого ему оказалось мало. Он явился к директору театра и потребовал, чтобы весь мой заработок пересылали ему. Господин Форстан вначале отказался, Горт передал дело в суд и выиграл. Перед отъездом муж зашел «попрощаться». Попросту он меня изнасиловал. Вскоре после того, как он уехал, я поняла, что снова жду ребенка.

Я не знала, на что жить. К счастью, директор вошел в мое положение и предложил вести двойную бухгалтерию. Часть моего заработка списывалась на какие-то расходные нужды театра. На эти деньги я и жила. Это позволяло сводить концы с концами. Позже у меня появился еще один заработок. Смерть родителей и очередное предательство Горта сильно подкосили меня. И… не берусь утверждать точно, но, думаю, от потрясения у меня инициировался еще один Дар. В какой-то момент мне безумно захотелось рисовать. Будто наваждение — я рисовала, и рисовала, и рисовала… Каждую свободную минуту. Кроме того, я поняла, что могу видеть истинную сущность человека… и показывать ее на бумаге. Не знаю, как вам объяснить. Однажды господин Форстан случайно увидел мои картины — он и подал мне идею, что их можно продать. Вначале я скептически отнеслась к этой мысли, но затем она меня захватила. Мне приходилось заботиться о сыновьях, а картины сулили выгоду, о которой не знал бы Горт. Мне не хотелось рассказывать окружающим о еще одном Даре. Мной и так уже интересовалась церковь… Тогда я нашла человека, разбирающегося в искусстве. Вы представить себе не сможете мое удивление, когда он купил абсолютно все нарисованные мной картины! Я подписала их псевдонимом Мариам Лисс.

— Мариам Лисс?! — От неожиданности я выронила из рук пустой стакан. К счастью, тот всего лишь мягко прокатился по ковру. Я подобрала его и недоверчиво уставилась на актрису: — Вы Мариам Лисс?

Моя реакция была вполне оправданной. Работы этой художницы в самом деле появились на выставках несколько лет назад и неизменно пользовались спросом. Картины поражали своей гениальностью. Теперь я поняла, что она имела в виду, говоря, что может видеть истинную сущность человека. Каким-то образом автору и на картинах удавалось передать больше, чем мог увидеть человеческий глаз. Последний раз, около полугода назад, две ее работы появились на закрытом аукционе, куда я ходила вместе с Бертой. Одна называлась «Обманчивая невинность»: милый белокурый юноша полулежал на цветочной поляне, вертя в руках ромашку и мечтательно улыбаясь. Это было только первое впечатление. Через какое-то время начинало казаться, что его глаза смотрят зло и ненавидяще, улыбка искажена в оскал, а руки по локоть обагрены кровью… Но стоило на секунду отвернуться или проморгаться… и снова перед тобой идиллическая картинка юношеской безмятежности…

Вторая картина изображала нищую оборванную женщину, сидящую на грязной полутемной мостовой и вызывающую брезгливость и неприязнь. Однако присмотришься, и в голове возникает другая картинка — молодая блистательная актриса-кокетка в вызывающем алом платье, смеющаяся и флиртующая с толпой поклонников. Название полотна — «Былая слава».

Интерес к картинам также подогревала таинственность, окутывающая имя художницы. Никто не знал ни ее настоящего имени, ни кто она и откуда.

— Неужели вы обо мне слышали? — удивленно посмотрела на меня Мариам.

— Конечно, вы весьма популярны в Исталии. Последняя картина — «Былая слава» — была продана за двадцать тысяч лейров. И я думаю, она того стоит.

— Двадцать тысяч! — Женщина потрясенно всплеснула руками, а широко распахнутые глаза с неверием уставились на меня. — Я за нее получила… около ста пятидесяти, если считать в лейрах, и была уверена, что это огромная сумма. Неужели кто-то станет платить за картины двадцать тысяч?

Мариам поднялась с кресла. Похоже, ей хотелось пройтись, осмыслить услышанное… Тоскливо осмотревшись и поняв, что здесь и шагу ступить некуда, чтобы не угодить в цветочные заросли, женщина снова села.

— Ну да ладно, я позже об этом подумаю. Это все предыстория. Сейчас я перейду к тому делу, ради которого я вас пригласила. Мои сыновья подрастали. Сейчас старшему Вилли десять, младшему Кларсу шесть. За прошедшие годы вновь все наладилось. Исключением стало только то, что я до сих пор жила в театре и теперь старалась не показывать, что у меня есть сбережения, опасаясь возвращения мужа. Я начала думать, что он совсем о нас забыл. И вот несколько месяцев назад Горт вернулся. Ему срочно нужны были деньги. Много денег… Думаю, он крупно проигрался. Он сказал, что заберет детей, если не помогу. Я отдала все, что скопила за последние годы. Но этого оказалось мало. Более того, я совершила огромную ошибку. Горт понял, что я могу заработать больше, чем он полагал. Он снова подал в суд и отобрал детей. На слушании дети плакали, жались ко мне и просили, чтобы их не забирали. Судья и сам был бы рад их оставить… Но по закону права есть только у мужа. Теперь, чтобы увидеть мальчиков, мне надо платить ему, и платить много. Последний раз я их видела почти месяц назад…

Мариам не выдержала и разрыдалась. Расправила скомканный платок и закрыла им лицо. Несколько раз она порывалась продолжить, но спазмы в горле не давали говорить. Наконец она подняла красное заплаканное лицо:

— Они так сильно похудели, словно почти ничего не едят. И одеты были в ту же одежду, в которой еще из дому уходили. И… я подозреваю, что он их бьет… Я не знаю, что делать. Я совершенно отчаялась… Но сегодня у меня появилась надежда. Я вам уже говорила, что вижу в людях больше, чем говорят мои глаза. И вот, на спектакле я заметила вас и вдруг ясно поняла, что вы мне сможете помочь. Не знаю как, не знаю почему — просто знаю. Верю. Пожалуйста! Пожалуйста, скажите мне, что я не ошиблась!

Я сидела и раздумывала над сказанным. Рассказ меня поразил — я бы взялась помочь и без денег. Но как? Особенно учитывая обстоятельство, что Мариам из Отана. Я даже не представляю, как туда попасть…

— Скажите, а вы не думали просто избавиться от мужа? Я, конечно, не поклонник подобных решений, но нет человека — нет проблемы.

— Думала… Только ничего не выйдет. В случае смерти Горта, по его завещанию, опека над детьми переходит к родственникам мужского пола. Его родственникам, разумеется. От всех родственников не избавишься, простите за откровенность.

Я взглянула в полные надежды и ожидания глаза и без колебаний сказала:

— Конечно, я вам помогу. Только… я тоже пока не знаю как.

 

ГЛАВА 2

Вернувшись к себе, я задумалась… У меня было всего два дня, прежде чем театр уедет. Завтра вечером состоится последнее выступление, затем еще один день на сборы, и, наконец, следующим утром труппа отправляется обратно в Отан.

Пока ясно было только одно — Мариам с детьми надо как-то вывезти из страны. И основной проблемой оставалось то, что я очень мало знала об Отане. В данный момент я видела два доступных источника информации — сама актриса и Кир. Поэтому с самого утра отправилась наносить визиты.

После вчерашнего театр выглядел вымершим. Репетиции еще не начались, люди в коридорах почти не встречались, и тишина непривычно резала уши. Я стала опасаться, что пришла слишком рано и не застану Мариам, но мне повезло. Актриса уже сидела в своей комнатушке. К счастью, букеты давно унесли, и помещение успело проветриться. Теперь стало видно, что пол застелен потертым бордовым ковром, а в углу стоит дополнительный столик и пара кресел.

— Доброе утро. Я догадывалась, что вы зайдете, — поприветствовала меня женщина и качнула рукой в сторону кресла, — и специально пришла пораньше. Присаживайтесь, пожалуйста. Разрешите угостить вас кофе?

Я села в кресло, которое вчера, как и прочая мебель, было скрыто цветами. Мариам, извинившись, вышла и через несколько минут вернулась с кофейником.

— У меня есть около получаса, потом появится Порша — надо готовиться к репетиции. Я так понимаю, у вас появились вопросы?

Да, у меня появились вопросы. Но, к сожалению, здесь я не получила на них ответы. Мариам не могла толком объяснить, как охраняется граница, почему так сложно через нее проникнуть, почему в стране нет магии… Единственное, чем она помогла, — описала процедуру пограничного контроля.

— Да, проверка отнимает немало времени. По крайней мере на выезде. Пересматривают абсолютно все вещи. Учитывая, сколько в театре реквизита, у нас пересечение границы заняло весь день. Мы сначала ждали на улице, потом сидели в специальной приемной. Затем один из офицеров с каждым побеседовал. Спрашивал практически одно и то же — о цели поездки, когда возвращаемся, проверял лояльность к стране. Нескольких молодых девушек не отпустили — им пришлось вернуться. Личность сверяется по паспорту. Взгляните, если интересно. — Она протянула мне довольно увесистую книжечку. — К сожалению, я не могу дать вам его с собой. Все паспорта хранятся у директора, я попросила свой всего на полчаса.

Конечно, мне было интересно. Сей документ трудно было назвать паспортом — он представлял собой целое досье: данные о родителях, семье, карьере, где и в какое время проживал человек, полная биография и так далее. На первой странице стоял идентификатор ауры. Я внимательно его изучила и запомнила. К моему удивлению, я также нашла идентификаторы аур родителей, мужа и детей. Подозреваю, братьев и сестер сюда тоже вписали бы, если бы таковые имелись. Умершие родственники меня интересовали мало, а вот нынешних членов семьи я тоже запомнила.

— А как у вас проверяется аура? Если магии нет, — поинтересовалась я.

— Хм… я в этом особо не разбираюсь. Офицер использовал какой-то небольшой прибор — сначала поднес его к паспорту, затем к человеку. И все…

Больше ничего полезного Мариам рассказать не могла, поэтому я попрощалась, пообещав заглянуть еще вечером, поблагодарила за кофе и отправилась искать Кира.

А вот здесь меня постигло фиаско. Оказалось, принц еще вчера покинул дворец и собирался вернуться только через три дня. На всякий случай я отправила почмагом ему письмо. До обеда ответ так и не пришел, после чего я решилась написать еще одно послание:

«Милорд, мне необходимо с Вами поговорить. У Вас найдется сегодня время?

Гейша».

В этот раз почмаг выдал ответное сообщение всего через минуту:

«Да, приглашаю на кофе. Зайду за Вами через час.

Дж.».

Ровно через шестьдесят минут герцог Сорби стоял перед дверью.

Я по-прежнему жила в конкурсном общежитии. Только теперь обитала здесь практически одна — почти все девушки разъехались либо по домам, либо предпочли сменить комнаты на апартаменты в городе. Джек, одетый в легкую летнюю рубашку, окинул взглядом мой зимний наряд и сразу предложил его сменить:

— Не думаю, что там, куда мы пойдем, настолько холодно.

Он подождал, пока я переоденусь, затем знакомым мне движением нарисовал в воздухе рамку.

— Прошу, леди. — Последовал пригласительный жест рукой.

Мы оказались на светлой округлой веранде неизвестного мне кафе. Вдоль стеклянной стены шел ряд маленьких, на два человека, столиков, покрытых кружевными скатертями, с изящными легкими стульями. Играла тихая, приятная музыка. Я повертела головой, но музыкантов не заметила. Окна выходили в сад — к моему удивлению, совсем не зимний.

— Очень романтично, ваша светлость, — охарактеризовала я. — И где находится это чудо?

Мой спутник не успел ответить, к нам подошел официант — непривычно смуглый симпатичный парнишка. С минуту они с Джеком переговаривались на незнакомом мне языке.

— Мы в Лаоре. В небольшом провинциальном городке. Здесь подают самый вкусный кофе, что я когда-либо пил. А еще я заказал пирожные. Думаю, вы их оцените.

Мужчина расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, расслабился и вздохнул. Я машинально проследила за его пальцами, забыв выдохнуть воздух. Затем наткнулась на насмешливый взгляд темно-серых глаз и смущенно закашлялась.

— А вообще, должен сказать вам спасибо. Вы меня прямо от смерти спасли. — Он поймал мой удивленный взгляд и продолжил: — Вся наша делегация вместе с принцем давно покинула Аданию. А меня оставили до конца праздников, запретив появляться в Исталии. Совместили роль официального посла с принудительным отпуском. И через два часа у меня очередной сверхважный прием и встречи с такими же сверхважными людьми. Можете смеяться, но человек, у которого нечасто выдается свободная минутка, теперь умирает от скуки и безделья. — Сорби слегка поморщился. — Так что перестаньте нервничать. По какому бы поводу вы ни обратились, мне все веселее, чем нынешнее времяпрепровождение.

Вернулся официант. Сразу же передо мной оказалась чашечка с кофе и около десятка маленьких тарелочек. Я слегка нервничала — раньше как-то не доводилось обращаться к Сорби с просьбами. Хотя… «Это ведь Джек, — напомнила я себе. — Он же совсем не страшный…»

— Я не знаю, какие пирожные вы любите, поэтому заказал разных.

Глядя на выложенное на столе разнообразие вкусностей, я неожиданно улыбнулась:

— Спасибо. Но, думаю, стоит перейти к делу. Для начала… — Я вытащила из сумочки пакет и протянула его через стол. — Вот возьмите. Это ваше. Еще раз благодарю.

Мужчина заглянул в пакет и хмыкнул:

— Мой халат. Всегда удивлялся способности девушек без всякой магии помещать в крошечную дамскую сумочку огромные вещи. Тем не менее, надеюсь, это не единственная причина нашей встречи.

Сорби пристально на меня посмотрел, и я опять почувствовала себя неуютно, принявшись теребить под столом край скатерти. Но быстро собралась и уверенно начала:

— Да, вы правы. Вы мне нужны как…

— Мужчина? — весело перебил меня собеседник.

Я нервно хмыкнула:

— Хм… скорее как представитель власти… Мне бы помощь не помешала… Вам знакомо имя Мариам Лисс?

— Конечно. Современная художница. Даже такой неспециалист в искусстве, как я, о ней слышал. Более того, видел ее выставку.

— Вы знаете, кто она на самом деле?

— Нет, — Джек задумчиво на меня посмотрел, вертя в пальцах салфетку, — не знаю. Впрочем, я никогда и не задавался целью узнать. Вы об этом хотели попросить?

Я покачала головой.

— Вчера ко мне обратилась Эльза Блиск — актриса из Отана. Думаю, в ваши официальные развлечения театр включен, так что, возможно, вы ее видели на сцене. — Я дождалась кивка собеседника и продолжила: — Это и есть Мариам Лисс. И она просила меня о помощи.

Я вкратце пересказала суть беседы. Мой собеседник внимательно слушал, стараясь не перебивать и лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Особенно его заинтересовала способность художницы видеть сущность человека. Чувствую, если молодую женщину удастся переселить из Отана, то кроме рисования она наверняка получит пару предложений о сотрудничестве от Тайного отдела.

— У нас никто не знает, кто художница на самом деле, а ей необходимо убежище. Вы могли бы выправить ей и ее детям официальные документы, чтобы они смогли жить в Исталии? Ей — как Мариам Лисс, а мальчикам — с новыми именами.

— Да, — не задумываясь ответил Сорби, — но документы, в общем, не такая большая проблема. Ваш друг Герни, к примеру, сделал бы фальшивые, которые только он сам, наверное, смог бы отличить от настоящих. А официальную регистрацию легко обойти — всегда найдется какая-нибудь мелкая деревенька, где сгорел архив или картотека. — Герцог подался вперед и пристально глянул мне в глаза. — Проблема ведь не в этом. Скажите лучше, как госпожа Мариам собирается покинуть страну? Да еще с детьми?

— Ну-у, — неуверенно протянула я, стушевавшись под его взглядом, — ей надо как-то оттуда уехать.

— Слово «как-то» наводит на мысль, что плана у вас пока нет. Я прав?

— Да. Вы правы, — со вздохом призналась я. — Но план будет. Просто я ничего не знаю об Отане. Собственно, это вторая просьба. Возможно, вы мне поможете с информацией.

— Лучше бы вы попросили помочь с планом, — слегка усмехнулся мужчина.

Милорд на какое-то время ушел в себя. Сложив пальцы на подбородке, он медленно качался на задних ножках стула. Я же, сделав основную работу, а именно изложив просьбу герцогу, с облегчением вздохнула. Мне не отказали сразу, более того, Сорби что-то обдумывает…

Я наконец потянулась за пирожным, потом за вторым, третьим… Они и правда оказались божественными. Увлекшись, не заметила, что Джек «вернулся». Он тихо рассмеялся.

— Я знал, что вам понравится, — улыбнулся на секунду мой собеседник и сразу снова стал серьезным. — Значит, так. Для документов нужны идентификаторы аур.

— А, с этим проблем не будет, — дожевывая, промычала я. — Смотрите на меня. Это Мариам. — Я воспроизвела ауру женщины, подождала минуту, давая милорду время, чтобы хорошо ее запомнить. — А это дети…

Сорби внимательно рассмотрел каждую, на всякий случай попросил показать их еще по разу и, кажется, удовлетворился этим.

— Уже завтра документы будут готовы. Я вам принесу их днем, в то же время, что и сегодня. Об Отане могу кое-что рассказать сейчас, но помимо этого до завтра также соберу доступные материалы. Заодно подумаю, как вытащить вашу художницу с детьми.

Так просто? От восторга я готова была расцеловать Джека:

— Огромное спасибо!

— Погодите со своим спасибо. Я просто так тоже ничего не делаю, — подмигнул мне Джек, и я задержала дыхание, ожидая продолжения. — Взамен вы будете сопровождать меня на оставшихся официальных мероприятиях. Слегка измените внешность, и я представлю вас как провинциальную исталийскую графиню или баронессу. От вас не убудет, а у меня хоть приятный собеседник появится. Сегодня, так и быть, отмучаюсь сам, но с завтрашнего дня готовьтесь.

Я выдохнула с облегчением и улыбнулась:

— Вы правы, это не такая большая услуга. А вас не волнует, что станут говорить окружающие, когда герцог Сорби начнет появляться на приемах не один?

— А вас волнует? — Бровь Джека приподнялась. Он несколько секунд продолжал смотреть на меня и, не дождавшись ответа, продолжил: — Вряд ли они придумают что-то новое. Решат, что у меня очередная любовница, всего-то.

— Очередная любовница?.. — задумчиво переспросила я.

— Простите, я даже не понял, на котором из слов вы сделали большее ударение, — насмешливо отозвался мужчина, а стальные глаза хитро блеснули. — Если вас интересует, часто ли у меня появляются «очередные», то нет — не часто. Потому вы, возможно, и привлечете внимание. Хотя здесь не Исталия. Местным сплетницам гораздо интереснее наблюдать за своими. Поэтому в первый раз «мою новую любовницу» активно пообсуждают, во второй, возможно, взглянуть на вас придут те, кто ранее пропустил сие значимое событие. А затем… о вас благополучно забудут и переключатся на новую жертву.

— Гм… — невнятно промычала я, обдумывая его слова. Какая мне, в самом деле, разница, кто что подумает? В лицо-то никто не знает.

Герцог Сорби тем временем продолжил:

— Если же вас задевает тот факт, что моей любовницей вы будете только на людях, мы можем это исправить. Кстати, моя комната не в пример больше и удобнее вашей.

Я уже не знала, стоит ли огрызаться. И так ясно — юмор у человека такой. Хотя подобное предложение, даже сказанное в шутку, все равно бросило меня в жар. Кажется, в этот раз я по крайней мере не покраснела. «Он просто дразнится», — напомнила я себе, глубоко вдыхая и медленно выдыхая воздух и стараясь не смотреть в лицо собеседнику.

— Нет-нет, спасибо. Меня мое жилище вполне устраивает, — на удивление спокойно ответила я и поспешила сменить тему: — Так что вы можете мне сказать об Отане?

Джек снова откинулся на спинку стула, подняв руки и барабаня кончиками пальцев друг о друга, собрался с мыслями и начал:

— Главный управляющий орган страны — церковь, признающая всего двух богов — Глора и Литу. Остальные считаются порождениями мрака. Соответственно общество живет по догматам тамошней церкви. Из чего эти самые догматы вытекают, мне, признаться, понять не подвластно. Магия и Дары запрещены. Думаю, это вы и сами знаете.

— Я слышала, что в стране вообще нет магии? А на самом деле она есть, но просто запрещена?

— Не совсем. Фактически ее нет. То есть, если ты вздумаешь колдовать, ничего не выйдет — это к факту наличия магии. Плюс если тебя засекут, то казнят — это к факту запрещения. — Сорби, как обычно, легко и неожиданно перешел на «ты». — О том, куда ушла вся магия… Не знаю, в курсе ли ты, для того чтобы колдовать с помощью ли заклинаний или посредством Дара, необходима магическая энергия. Она просто находится вокруг нас, и для мага колдовать так же естественно, как дышать. Так вот, в Отане этой энергии просто нет, либо есть в очень и очень незначительных количествах.

— А разве так бывает?

— Правильно, не бывает. — Мужчина поднял указательный палец. — Отсюда приходим к интересной для тебя информации — куда она девается. Мне неизвестно, как отанцы научились эту энергию собирать и аккумулировать в огромных количествах. Знаешь, почему в Отан невозможно попасть? Вдоль всей границы протянута тонкая магическая стена, которая и вытягивает каким-то образом энергию. Преимущественно изнутри страны, но даже за ее пределами в радиусе около двадцати километров энергии практически нет.

— А как работает стена? Как сигнализация или как атакующее оружие?

— И то, и другое. Только к моменту появления солдат от незадачливых взломщиков обычно и пепла не остается. Стена прерывается только на пограничных постах. Какого-то избирательного действия тоже нет — стена срабатывает на любой объект, даже неживой. Сгорает все. Только достаточно высоко летящие птицы могут ее преодолеть.

— Вот как… — задумчиво пробормотала я. — Как же мне туда попасть?..

— Вот об этом даже не думай! Можешь поразмышлять, как вытащить оттуда госпожу Лисс с детьми. Но даже не думай, как проникнуть туда! Ты неродная в этой стране — малейшая ошибка, и все, Берте даже хоронить нечего будет. Не говоря уже о том, что вывезти трех человек все равно легче, чем четырех. В конце концов, бывают же и официальные поездки или гастроли. Кстати, мы можем Мариам хоть сейчас оставить — пусть труппа без нее уезжает. А как забрать детей, подумаем все вместе. Спроси ее об этом сегодня.

— Хорошо, спрошу.

— Кстати, а ты в курсе, что Отан когда-то был частью Исталии?

— Правда? — Вот о таком я точно никогда не слышала. Так вот почему они говорят на том же языке, что и мы с аданийцами.

— Да, достаточно давно — около тысячи двухсот лет назад еще. Для простых людей такой срок — целая вечность. Никто уже и не вспомнит. А для королевской семьи не так уж и много времени прошло — Отан отделился во время правления деда нашего нынешнего короля.

— Надо же… а как это произошло?

— Да-а… — махнул рукой Сорби. — Какая-то мутная история… Просто в какой-то момент появилась «стена», как ниоткуда. А группка религиозных фанатиков провозгласила новое государство и себя правительством.

— А почему обратно территорию не отобрали?

— Ну… для Исталии, живущей практически исключительно на магической энергии, воевать в зоне, где этой самой энергии вообще нет, несколько затруднительно. А новоявленное правительство четко дало понять, что только таким образом мы сможем отобрать их «законную» добычу. Как они промыли мозги населению, чтобы те встали на защиту новой родины, я не знаю. А по поводу энергии предвосхищаю твой вопрос. Да, сейчас мы бы наверняка обратились за помощью к Адании, но тогда и с соседями был какой-то временный конфликт… В общем, дело покрыто мраком. А те, кто знал больше, уже давно на том свете обитают.

Сзади раздалось легкое покашливание. Парнишка-официант что-то негромко сказал Джеку и с поклоном удалился.

— Прости, мне пора. Время вышло. — Сорби поднялся и виновато развел руками. — Завтра встретимся. А пока пообещай мне одну вещь. Обещай, что не станешь делать никаких глупостей и обязательно посоветуешься со мной прежде, чем что-то предпринять! — Не отрывая взгляда от моих глаз, Джек взял меня за плечи и легко встряхнул. — Ну?!

— Хорошо, хорошо! Обещаю!

 

ГЛАВА 3

На последний спектакль заезжего театра народу набилось больше, чем когда-либо. После его окончания, с трудом прорвавшись сквозь заслоны поклонников и охранников за кулисы, я снова пошла искать госпожу Невилл. Хотелось поделиться новостями — сказать, что художница сможет начать новую жизнь в Исталии, а заодно спросить, не хочет ли она остаться прямо сейчас.

Актриса сидела у себя в гримерке. На этот раз вокруг не было ни цветов, ни крутящихся слуг. Да и сама женщина… Куда подевалась блистательная Эльза Блиск, десять минут назад расточавшая очаровательные улыбки со сцены? Взгляд серых глаз казался совсем потухшим…

— Что-то случилось? — немедленно задала я вопрос, едва увидев состояние Мариам.

— Да, случилось… — тихо и бесцветно отозвалась женщина. — Порша сбежала. Моя гримерша и горничная. Вы ее видели, когда первый раз заходили, помните? Она оставила записку, что не собирается возвращаться в Отан.

Да, я помнила какую-то служанку, вроде довольно молодую и симпатичную… хотя я особенно не присматривалась. Да и связи между исчезновением Порши и столь глубокой скорбью пока не видела.

Оглядевшись по сторонам, я нашла кресло, в котором сидела утром, подтянула его ближе к актрисе и присела.

— Признаться, я не совсем понимаю. Если Порша сбежала… это… плохо? Неужели так сложно найти новую горничную?

Мариам повернула ко мне лицо. В глазах застыли слезы.

— Все не так просто… У нас в некотором роде круговая порука. Все, кто выехал из страны, должны вернуться. В данном случае первыми виновными окажемся мы с господином Форстаном.

— Почему?

— Как почему? Не заметили, не воспитали, допустили… Мне проще — я достаточно популярна в стране, скорее всего, отделаюсь административными взысканиями. А господин Форстан… в лучшем случае его просто уволят… — Собеседница сделала небольшую паузу, громко вздохнула и ответила на незаданный вопрос: — А в самом худшем казнят.

— Так пусть он тоже сбежит!

Мариам на секунду подняла на меня печальные глаза и грустно улыбнулась.

— Тогда казнят его семью. — Она снова помолчала. — Порша сирота, ее никто не ждет в Отане, ей проще. А мистер Форстан мне в свое время отца заменил… даже не знаю, что делать… К счастью, Порша здесь работала недолго, и у нее нет близких подруг — иначе под удар попали бы и они. В любом случае, будет проведена тщательная проверка каждого члена труппы, и если церковники заподозрят, что кто-то что-то знал или, более того, способствовал побегу… то этого человека уже никто не спасет.

Женщина очень медленно поднялась со своего кресла, бездумно взяла чайник, налила заваренного чаю и так же машинально протянула мне чашку:

— Простите, сегодня я плохая хозяйка. Вот, выпейте. Я бы присоединилась к вам, но не могу и глотка сделать.

Я из вежливости приняла из ее рук чашечку. Пить не хотелось. Вопрос о том, захочет ли Мариам остаться, решился сам собой — не захочет. Если при этом могут пострадать другие, и в особенности ее семья, ее мальчики, — точно не захочет.

— Сегодня ночью театр уезжает. Сейчас быстро пакуются вещи.

— Так скоро? — Это в мои планы не входило… Я рассчитывала увидеть Мариам еще завтра, а заодно и герцога Сорби. Возможно, у последнего появится какой-то план…

— Да, сейчас о Порше знаем только мы с директором. Но рано или поздно ее отсутствие заметят и другие. Мы боимся, что дурной пример окажется заразительным и кто-то из молодых девушек сделаем то же самое. Либо из нежелания возвращаться в Отан, либо от страха ответственности. Сейчас есть хотя бы надежда, что все образуется. Но если сбежит еще кто-то — проблема не просто усугубится… Это будет катастрофа.

Я села поудобнее, подперла подбородок кулаком и задумалась. Вопрос о возможности актрисы остаться отпал сам собой. Передо мной же встала новая проблема. Мне бы не составило труда помочь труппе, а заодно и беспрепятственно попасть в Отан. Только вот… хм… что я там обещала Сорби? Что ничего не стану сама предпринимать?..

Наконец я решилась:

— Выходит, кроме вас с директором, о побеге пока никто не знает?

Актриса едва заметно кивнула, и я продолжила:

— Пустите пока слух, что Порша заболела. Я попробую что-нибудь придумать. Но… сначала мне надо кое с кем посоветоваться. Вернусь немного позже.

Я поспешила в общежитие. Времени на подготовку к поездке оставалось катастрофически мало. На данный момент меня останавливало только обещание герцогу. А интуиция подсказывала, что в этой ситуации не стоит игнорировать советы старших. Едва вбежав в комнату, я бросилась к столу писать письмо. Уже через считаные секунды оно полетело в ящик:

«Милорд, из труппы сбежала одна из девушек. Могу попробовать попасть в Отан, поехав вместо нее. Театр уезжает сегодня ночью. Что Вы думаете по этому поводу?

Гейша».

Торопливо бросила сложенный листок в почмаг и начала ждать. Я не сомневалась, что Сорби ответит сразу, как прочитает послание. Прошла минута, две, три… Я нервно наворачивала круги по комнате. Через десять поняла, что ответа в ближайшее время не предвидится. Видимо, герцог отсутствует, а почмаг с собой не прихватил. Или спит, время-то позднее… Значит… За самодеятельность меня, конечно, по головке не погладят… Но, с другой стороны, глупо упускать такой хороший шанс.

Я начала перебирать вещи. Взять можно минимум, и при этом ничего подозрительного или, боги упаси, магического. И моя авоська, и хамелеонка, и масса других полезных вещей сразу были отброшены. Боги, я даже оружие взять не могу, по крайней мере в явном виде.

В итоге схватив только почмаг — все-таки впереди половина ночи, вдруг ответ еще придет, — я снова вылетела на улицу. Там на пару секунд остановилась и задумалась. Чтобы пересечь границу вместо Порши, мне ничего особенного не требовалось. Загримировать меня не составит труда, особенно если все будут думать, что девушка простудилась. Замотаюсь в шерстяной платок и примусь активно кашлять и подтягивать сопли — количество желающих пообщаться сразу поуменьшится. Все, что мне необходимо, — это разок заглянуть в паспорт сбежавшей, чтобы подкорректировать ауру. Впрочем, Мариам и директору об этом знать незачем — проще сказать, что сменю идентификатор ауры в документах на свой.

Поэтому первым делом я снова побежала в театр. Сообщила актрисе, что поеду вместо Порши. Выслушала свою порцию благодарностей. Вдвоем выпросили у директора паспорт (якобы на изменение идентификатора). Затем я оставила Мариам отвечать на вопросы начальства, а сама поспешила дальше.

Ехать абсолютно без своих вещей мне не хотелось. Чувствовала себя почти голой — никакой защиты или помощи. Поколебавшись немного, направилась к Герни. Выскочив в Марионе из портала в доме Берты, я быстренько тихой трусцой проскакала на выход, надеясь, что приемная мать меня не заметит — вот уж кто точно не позволит ввязываться в сомнительные авантюры.

Герни, похоже, уже спал. Я долго барабанила в дверь, но хозяин, вероятно, считал: «Раз я никого не жду, то и открывать незачем». В итоге я попросту залезла в окно, постаравшись специально задеть все сигнализации, что нашла, и негостеприимный хозяин сразу же обнаружился. Старичок стоял на пороге комнаты, в смешном ночном колпаке, с маленьким магическим светильничком. Насколько я знала, этот светильничек мог при желании полдома разнести.

— Корни, ты меня в гроб сведешь — а через дверь зайти нельзя было? — проворчал Герни, обнаружив меня на подоконнике.

— Я стучалась!

— Стучалась она. Взяла бы и двери открыла. Так что такое срочное привело тебя сюда среди ночи? Ты же не поздороваться зашла?

Мужичок невежливо повернулся ко мне спиной и, не заботясь о том, слышу я его или нет, пошел в мастерскую. Я отправилась следом.

— Хм… Я сама не знаю, что мне нужно. Герни, сегодня ночью я еду в Отан. Мне надо какое-то оружие, и при этом не хотелось бы, чтобы на границе его обнаружили.

— Вот как, — совершенно ровным тоном произнес наш «друг семьи», словно я просто на пикник собралась. И так же спокойно поинтересовался: — Скажи мне, милая, а Берта знает, куда ты едешь?

— Да, — не поморщившись, соврала я. И, глядя на недоверчиво прищуренные глаза, добавила еще одну, уже меньшую ложь: — За мной герцог Сорби присмотрит.

— А-а-а… ну если Сорби… — Кажется, это уточнение его вполне удовлетворило. — А почему среди ночи прибежала? Днем зайти не могла?

Ну здесь и обманывать не пришлось:

— Поездка намечалась на два дня позже, но неожиданно все перенеслось буквально на эту ночь.

— Ну ладно.

В итоге я обзавелась еще парой заколок с небольшой трубочкой и иглами внутри — вроде тех, что использовала в Адании, корсетом с вшитыми прочными стальными спицами и письмом к какому-то старинному приятелю Герни, живущему в Отане и промышляющему примерно тем же.

— Зайдешь и спросишь, что тебе нужно. Магические вещи там в любом случае лучше не носить — их могут засечь, да и неизвестно, станут ли они там работать. А вот оружие найдешь без проблем. Через границу, ты права, лучше ничего не везти — я бы даже про корсет подумал, стоит ли.

— И как я смогу там что-то купить? Не думаю, что он примет мою банковскую карточку, а мешок денег мне не дадут провезти через границу.

— Не волнуйся. Просто отдай письмо. И все. Денег не надо.

Снова тихонечко пробравшись через дом Берты, я порталом вернулась в Аданию. Очередной раз проверила почту и вздохнула — пусто. Ну что же, значит, дождаться ответа — не судьба. По дороге оставила почмаг у себя в комнате и побежала в театр.

Там меня уже ждали. Вернула якобы подправленный паспорт бледному, издерганному директору, заверила, что все будет в лучшем виде, и отправилась к Мариам гримироваться. До отъезда оставалось не больше часа.

Если я надеялась, что Сорби еще прочитает мое послание, придумает план получше и успеет перехватить меня по дороге, то этому не суждено было сбыться. Я рассчитывала на довольно продолжительное путешествие — путь туда неблизкий, Адания к тому же не имеет с Отаном общих границ. Однако вся труппа вместе с повозками прошла через стационарный портал в небольшой пограничный исталийский городок, ближайший к цели пути. Меня это здорово удивило. Недешевое удовольствие. Но то ли директор решил перестраховаться, то ли театр и впрямь мог себе это позволить… Взять хотя бы драгоценности, которыми со мной расплатилась Мариам и которые нельзя везти с собой домой, — кто сказал, что больше никому ничего не дарили? Как бы там ни было, спустя всего час неспешной езды от гарнизона мы уже достигли пограничного поста Отана.

Я куталась в огромную теплую шаль, изредка высовывая опухший красный нос, активно чихая и кашляя. Причем приступы резко усиливались, стоило какой живой душе оказаться поблизости. В театре ничего не заподозрили. И главную роль сыграл не столько качественный грим, сколько мнимая болезнь Порши. У девушки действительно не обнаружилось близких подруг, поэтому никто не лез со своей заботой и расспросами о здоровье. Те же редкие индивидуумы, что из вежливости спрашивали, как я, предпочитали делать это на расстоянии. Я в ответ бурчала что-то невнятное и вновь заходилась в кашле. В конце концов от таких стараний мое горло в самом деле покраснело и распухло — теперь даже врач не придрался бы.

На границу мы прибыли еще до рассвета. Процедура въезда оказалась похожей на описанную ранее художницей, за исключением того, что въехать в страну все-таки намного проще, чем выехать. Пока служащие рылись в багаже и проверяли проезжающих, я краем глаза пыталась рассмотреть «стену». Сорби оказался прав. Для тех, кто мог ее видеть, это было потрясающее зрелище. Плотная, свитая из множества слабосветящихся жгутиков магической энергии, где переплелись цветные нити всех возможных магий, стена завораживала. Лишь небольшой участок дороги, где проезжали повозки, оказался свободным. Да и в этом месте магическая преграда не прерывалась, а просто образовывала арку. Видимо, я слишком засмотрелась, поскольку в какой-то момент ощутила легкие импульсы проснувшегося чувства… нет, не опасности, просто осторожности. Ненужное внимание мне ни к чему. Обратившись к возможностям Дара Тени, быстро сделала несколько мысленных «снимков», чтобы потом рассмотреть подробнее, а сама принялась с неподдельным интересом изучать растущий рядом чахлый розовый цветочек.

На проверку моей особы пограничники затратили рекордно короткое время. Разговаривать со мной офицер отказался категорически. А молодой солдатик, которому выпала честь проверить ауру, опасливо приблизился, держа в вытянутой в мою сторону руке непонятный продолговатый приборчик и отшатываясь на каждом шажочке. И едва прибор пискнул, указывая, что аура считана, моментально отскочил как можно дальше. «Боятся, что привезла какую-то страшную иноземную заразу», — весело подумала я. Хотя кто их знает, может, и случались прецеденты.

Остаток пути пролетел незаметно. Уже рассвело, поэтому вначале я еще как-то пыталась рассмотреть «достоинства и достопримечательности» незнакомой для меня страны, некогда бывшей частью Исталии. Однако пара проплывших мимо деревенек мало чем отличались от наших исталийских, а лес — тот и вовсе везде одинаков. Зато сказалась усталость бессонной ночи, и я, наплевав на окружающие красоты, провалилась в крепкий и здоровый сон.

 

ГЛАВА 4

Проснулась я, точнее, меня разбудили уже в Лоске — столице Отана. Первым, что я увидела, открыв глаза, стало массивное здание театра. Мы остановились возле черного хода. Частные повозки, принадлежащие актерам или персоналу, уже разъехались. Остались только театральные, и в данный момент рабочие активно заносили общественное добро в здание.

— Порша, просыпайся! Помоги мне перенести вещи в дом.

Спросонья я не сразу сообразила, что происходит, но, увидев рядом Мариам, быстро сориентировалась. Ах да — я же служанка. Актриса, державшая небольшую сумочку, чуть скосила глаза, показывая мне, какие вещи взять. К счастью, доставшийся мне чемодан был большим, но легким. Я бодренько его схватила и сразу услышала едва слышный шепот:

— Сделайте вид, будто сумка тяжелая.

Я мгновенно согнулась «под весом» чемодана.

— Не волнуйтесь, остальные вещи принесет кто-нибудь из персонала. И следуйте за мной.

Опустив пониже голову, я пошла вслед за Мариам мимо огромного здания. Театр действительно поражал своими размерами. Сначала мы двигались вдоль основного корпуса, затем начались рабочие и хозяйственные пристройки. И наконец я увидела стоявший чуть поодаль крошечный домик не первой свежести.

— Наверное, это не совсем то, что вы ожидали увидеть, — грустно произнесла Мариам, — у нас, наверное, даже рабочие живут в домах побольше, чем я, прима театра. Но… я вам уже рассказывала — какой смысл покупать что-то новое, если мой муж все равно продаст.

Изнутри дом производил намного более благоприятное впечатление. Я бы сказала — тесно, но уютно. Мне отвели комнатку, которая ранее была детской. Вряд ли в ней что-то изменилось с тех пор, когда здесь жили мальчики. Цветистое покрывало на широкой кровати, рисунки на стенах, сделанные неловкой детской рукой, игрушки… Я заметила, что художнице тяжело находиться в этой комнате, поэтому охотно проследовала за ней на кухню. Напротив заметила запертую дверь.

— Это мастерская, — охотно пояснила Мариам. — Мало ли кто сюда забегает в течение дня. Не стоит им видеть мои картины.

Вскоре зашел и директор театра. Господин Форстан все еще имел довольно бледный вид, нервно и отрывисто двигался и, кажется, до сих пор до конца не верил, что все обошлось и история с Поршей останется без последствий. И даже специальный успокаивающий чай, что заварила хозяйка дома, пока не мог его привести в чувство.

— Вы спасли нам с Мариам как минимум карьеру и как максимум жизнь, — просто и без пафоса сказал пожилой мужчина. — Я ваш вечный должник. Если в будущем вам понадобится помощь — всегда можете на меня рассчитывать.

— Кстати, я рассказала господину Форстану, зачем вы здесь, — неожиданно произнесла Мариам, которая больше вертела в руках чашку, чем пила из нее.

— Ну… — протянула я, — если вы настолько доверяете друг другу. Но я бы предпочла, чтобы больше никто ни о чем не знал, — закончила несколько резковато. Хотя как раз Мариам с ее способностью «видеть» людей наверняка различила бы нечестные намерения.

— Поверьте, — спокойно ответил мужчина, — Мариам мне как дочь. Если вы сможете ей помочь с детьми или, более того, увезти ее отсюда, то я дважды стану вашим должником. И единственное, о чем буду жалеть, — что не смогу ее снова увидеть.

Остаток дня я провела в раздумьях. Я успела расспросить художницу о ее муже, узнала, где он живет и держит детей (к счастью, сейчас Горт был в столице, проигрывал в карты очередные деньги). Заодно выяснила, где находится дом приятеля Герни. Оставшись одна, я восстановила в памяти картинки со стеной и принялась их рассматривать. Проехать через пограничный пост мы вряд ли сможем, значит, надо придумать что-то другое.

Плетение энергетических потоков оказалось многослойным и крайне сложным. Я вертела перед мысленным взором картинку и так и эдак, не зная, что такого еще можно в ней увидеть. Досмотрелась до того, что начало рябить в глазах, рисунок разбился на одинаковые квадраты с четким узором. Проморгавшись и посмотрев немного в окошко, давая отдых глазам, я вернулась к созерцанию. К моему удивлению, квадраты никуда не исчезли. Я ухватилась за одну из «ниточек» и мысленно начала вести вдоль нее пальцем. Ну конечно! Плетение было похоже на вязаную, плотно натянутую ткань, где стоило разорвать хоть одну нить, как маленькие петельки тут же начинают выскальзывать друг из друга, образуя приличную дыру. Но с первого взгляда это сложно было понять из-за многочисленного наслоения нитей друг на друга.

Интересно, если теоретически допустить, что нить можно разорвать, то появится ли дырка в стене? Среди разноцветья магических потоков кое-где мелькал невзрачный серенький цвет — ментальные нити. Вот с одной из них я, наверное, могла бы попробовать поработать. Все-таки с ментальной магией у меня особые отношения. А остальные сами распустятся… или нет?..

Нельзя сказать, что план гениален, но… другого все равно нет. Кстати, не мешало бы еще подумать, как забрать детей, на чем доехать до границы и как сделать, чтобы не возникло подозрений, что известная актриса сбежала из страны.

На улице начало смеркаться. Решив, что утро вечера мудренее, я оставила все вопросы на завтра. Мариам тоже сидела дома. Театр приехал раньше, чем ожидалось, поэтому актеры могли насладиться отдыхом и не бежать сразу же на запланированное выступление.

Женщина принесла газовую лампу.

Внезапно мне захотелось прогуляться. Я попросила какое-нибудь неброское темненькое платье. С одной стороны, чтобы не выделяться на улице среди местных жителей, а с другой — чтобы меня не слишком было заметно, когда стемнеет. На всякий случай предупредив актрису, чтобы не волновалась, если вернусь поздно, я ушла.

Первоначальный план просто пройтись по окрестным улицам и немного осмотреться быстро изменился. Прогуливаясь, я вначале дошла до дома, где жил Горт, муж Мариам. Незаметно обошла его кругом, оценив окна, двери и замки. С легким презрением фыркнула. Затем решила навестить товарища Герни.

Райончик, где обитал искомый приятель, мне не понравился. Невысокие ветхие двухэтажные съемные дома. Старая, выщербленная мостовая, на которую прямо из окон сливают помои и нечистоты. Маленькие темные подворотни с нищими инвалидами, половина из которых бегает быстрее меня. Липкие жадные взгляды, оценивающие твою одежду. Подобных мест я уже насмотрелась и в родном Марионе. Только там есть Берта, а здесь ее нет. Поэтому задерживаться совершенно не хотелось. Поплутав и поспрашивав редких прохожих, спешащих спрятаться по домам до темноты, я через некоторое время нашла нужный дом. Постучалась. Маленькое окошечко посреди массивной деревянной двери на секунду приоткрылось и закрылось обратно. Я постояла еще немного… впускать меня, кажется, никто не собирался.

— Господин Дронек, — снова застучала я по двери. На этот раз погромче и ногами.

Через несколько минут окошечко опять приоткрылось.

— А ну, вали отсюда! — рявкнули с той стороны. — У нас тут буйных не любят.

Я слегка опешила.

— У меня письмо, — торопливо вставила я, пока еще было с кем разговаривать.

— Давай. — В отверстии показались тонкие скрюченные пальцы и мигом схватили листок.

Я чуть подалась вперед, пытаясь разглядеть своего невежливого собеседника, но створка резко захлопнулась прямо у меня перед носом.

«М-да… вот тебе и приятель», — подумалось мне. Прошло минут пять. Я чувствовала себя на редкость глупо, стоя вот так перед закрытой дверью и не зная, что делать дальше. И едва я решила, что меня все-таки не впустят, послышался скрип.

— Заходи давай.

Господин Дронек оказался под стать Герни — невысокий щупленький мужичок с подозрительным взглядом.

— Значит, дочка Берты? Хм… Ну, зачем пожаловала, красавица?

Там я провела около часа. После продолжительного отбора мне наконец приглянулись удлиненные парные кинжалы и несколько метательных ножей. С оружием, как бы я им ни владела, я чувствовала себя намного увереннее.

Попрощавшись с господином Дронеком, я снова оказалась на той же улице, с той лишь разницей, что на дворе стояла ночь и улица выглядела довольно темной и пугающей. Мысленно ругая себя за то, что пришла сюда так поздно, я поспешила прочь, шарахаясь от каждой тени и прикидывая, насколько быстро я смогу бегать в юбке до пят. Я уже пожалела, что не догадалась взять у Дронека какой-нибудь костюм, в котором удобно было бы лазить по стенам, но поздно — ощущение чужих взглядов, буравящих спину, не давало повернуть обратно.

Мне стало страшно. Одновременно с этим появилось гадкое чувство опасности. Интуиция взвыла как сирена. Краем глаза я заметила метнувшуюся ко мне тень. Машинально отшатнулась, кое-как подхватила юбки и в панике, ничего не соображая, рванула в сторону. И опять будто сигнал в голове — опасно! Снова в сторону. В первую попавшуюся улицу. Бегом, поворот, снова поворот. Куда я забежала, потом разберусь… Только бы жива осталась. Впереди светлое пятно — неужели фонарь? На бегу выскочила на небольшую площадь, если это можно так назвать. Просто в этом месте улица становилась шире, и от нее отходили еще несколько. На углу действительно стоял перекошенный газовый фонарь, отбрасывавший неяркое пятно неопрятного чахло-желтого цвета. Я поспешно затормозила. После бега казалось, что воздуха в легких не осталось совсем. От резкого вдоха грудь словно взорвалась. Схватилась руками за грудную клетку, пытаясь унять сердцебиение и выровнять дыхание.

Мельком огляделась и сразу поняла свой просчет. «Ну вот и все… конец моей короткой глупой жизни», — подумалось отрешенно. Я стояла посреди пятна света, отлично видимая со всех сторон. Из-за фонаря темнота вокруг словно сгустилась еще больше, и теперь мне было сложно различить, что происходит вокруг. Но я их слышала. Меня окружила небольшим кольцом местная шваль. С одним бы я еще справилась. Возможно, с двумя, но их было человек восемь, и не факт, что еще не набегут. Зачем я вообще сюда поперлась? Пока улицы были узкими, оставалась возможность уйти по крышам. Пусть в юбке не слишком удобно, но хоть какой-то шанс…

«Ну вот и пригодится мне новое оружие… первый и последний раз…» — мелькнула невеселая мысль. Я нащупала рукоятки своих кинжалов. И в это же время мои преследователи стали появляться по краю светового пятна, медленно сжимая круг. Мерзкие улыбочки с редкими и гнилыми зубами, пропитые физиономии. Меня передернуло. Сбоку что-то блеснуло — один из отморозков достал нож. На мгновение я застыла. Стало совсем паршиво.

«Боже Ари, если нельзя меня спасти, то дай хоть умереть достойно». С этой мыслью я достала кинжал. И сразу же взмахнула им над собой, заметив краем глаза какое-то движение.

— Дура! Ты что, меня убить решила?

— Милорд?.. — У меня аж в груди сдавило от нахлынувших эмоций и облегчения. В эту секунду я была рада видеть Сорби как никогда раньше. — Как вы здесь оказались?..

— С крыши спрыгнул. Быстро за спину! И присядь.

Два раза повторять не пришлось. Наши противники ненадолго смутились прибавлением. Но Сорби выглядел не в пример приличнее меня, и местные воры снова воодушевились, увидев новую добычу. Кто-то издал боевой клич, и все дружно ринулись в атаку. Я в мгновение села, и тут же над головой просвистело лезвие меча. Я первый раз видела Джека дерущимся. «Да, — с легкой завистью подумала я, — такой нигде не пропадет. И отсутствие магии ему не помеха».

Понимая, что вряд ли чем-то помогу, скорее буду мешать, я бросила свое оружие и резким движением выхватила пару метательных ножей. Но воспользовалась только одним, да и то можно было не напрягаться — герцог справился бы и без моей помощи. Бой закончился секунд за пять. Не успела проследить за движениями моего спасителя, как все стихло. Лишь на асфальте остались лежать неподвижные тела — даже раненых нет, все быстро и четко.

Я смотрела на труп мужчины с кинжалом в шее… моим кинжалом… Безумно захотелось отвести глаза, но мертвый бандит продолжал притягивать мой взгляд. Второй раз в жизни убила человека… и второй раз у меня нет времени об этом подумать — неужели я совсем бесчувственная? Впрочем, в данной момент мне и без этого эмоций хватает.

Сорби как-то странно глянул на меня, не говоря ни слова, вытащил мой нож, вытер об одежду убитого и так же молча протянул мне. Затем обнял за плечи. Я внутренне сжалась. Сейчас еще от него по мозгам получу.

— Надо идти. Не хочу ждать приятелей этих ребят, — как-то подозрительно спокойно сказал мужчина. Неужели буря откладывается? Но, заметив мой взгляд, добавил уже резче: — А свое мнение о твоем поведении я выскажу позже.

Подойдя к стене ближайшего дома, мы на секунду замешкались. Джек скептически окинул взглядом мою трехслойную юбку до пят, быстро достал нож и мгновенно укоротил ее раза в четыре. Теперь она едва прикрывала нижнее белье. Я попыталась возмутиться, но герцог моментально меня оборвал:

— Тебе жизнь дороже или эта чертова тряпка?

Даже не нашла что ответить. Сорби тем временем ловко взобрался по стене и теперь протягивал руку. Рывком втащив за собой, он, не отпуская моих пальцев, поволок меня дальше.

— Куда мы?.. — попыталась заикнуться я.

— К знакомому… нашему общему знакомому…

 

ГЛАВА 5

Через пять минут мы стояли перед знакомой мне деревянной дверью. На этот раз я попала внутрь намного быстрее. Джек простучал замысловатый ритм, и нам почти сразу открыли. Господин Дронек посторонился, пропуская гостей, с вежливым интересом окинул взором мой наряд и закрыл двери. Я покраснела. Естественно — остатки одежды выглядели более чем фривольно. Попытка одернуть юбку пониже, чтобы она закрывала хоть что-то, ничего не дала. В итоге я малодушно спряталась за Сорби.

— Здравствуй, Дронек. Помнишь меня?

Мужичок как-то странно посмотрел вначале на моего спутника, затем на меня и слегка прокашлялся:

— Конечно… э-э-э… Дж…

— Джек Сорби, совершенно верно, — перебил его герцог. — С этой юной леди, я полагаю, вы тоже знакомы.

— Да-да. Чем могу быть полезен?

Для начала меня одели. Купить здесь хамелеонку, конечно, нельзя было, зато темный эластичный костюм из достаточно прочной ткани отыскался. Я с удовольствием поменяла на него остатки платья. Выходя из примерочной, увидела, как мой спутник забирает у Дронека довольно увесистый мешок. И… Сорби расплатился деньгами! Деньги есть, оружие есть… Как же он попал в Отан?..

Интересно, что заказал герцог? Стоило бы подслушать, но как-то вовремя не догадалась, а теперь поздно. Украдкой взглянула на милорда. Надежда, что буря миновала сама собой, тихо умерла. Да, Джек выглядел предельно вежливым, однако…

— И еще одна просьба. У тебя стены с улицы не прослушиваются, надеюсь?

— О чем речь!

— В таком случае, оставь нас ненадолго наедине, хочу сказать пару слов своей очаровательной спутнице.

Дронек исчез, словно его и не было. Сорби медленно повернулся. Серые глаза потемнели почти до черноты. Я эмпатически поймала волну ярости, направленную в мою сторону, и почувствовала себя весьма неуютно.

— Ты! — прошипел он, приблизившись почти вплотную. — Маленькая безответственная безмозглая сумасбродка! Я ведь просил не делать ничего без моего ведома! Ты зачем вообще сюда поперлась?

Мужчина навис надо мною, и мне безумно захотелось съежиться и стать маленькой-премаленькой, а еще лучше испариться совсем.

— Ты хоть понимаешь, как тебе повезло, что я шел к Дронеку и оказался рядом?

Отвернулась. Чужие эмоции били по нервам, накапливаясь и обостряясь.

— Понимаешь, что еще немного, и максимум, что я бы смог сделать, — это принести Берте свои соболезнования!

А я с каждым словом все больше скукоживалась, пытаясь забиться в несуществующий угол… «Да куда уж мне!» — с обидой закусила я губу.

— О чем ты вообще думала, отправляясь сюда?

Вообще-то я тоже нервная, и у меня был тяжелый день, и я чуть не погибла, и я… второй раз убила человека… черт, наверное, «первый раз» звучало бы лучше. И я тоже кричать умею, но не кричу же. Да пошли вы все! Я с трудом удержала злые слезы.

— Ах, сколько эмоций! Куда подевалась ваша хваленая выдержка, милорд? И когда это, ваша светлость, я разрешала мне тыкать?!

Кто сказал, что лучшая защита — нападение? Герцог моментально отстранился, лицо превратилось в жесткую, непроницаемую маску. Теперь его эмоции не улавливались. Вообще никакие. Так стало еще хуже…

— Пожалуй, вы правы, — медленно протянул он, сделав особое ударение на слове «вы». Ледяной взгляд смог бы заморозить тропическую пустыню. Я невольно поежилась и отступила назад. — В таком случае я повторюсь. Вы! Крайне безответственная и ограниченная особа, которая не думает ни о себе, ни об окружающих. И если вам столь недорога ваша жизнь, то избавьте от своей глупости хотя бы госпожу Мариам.

Он опять сделал шаг вперед и навис надо мной. Глаза жестко прищурились. И когда Сорби сделал короткий резкий замах, я машинально отшатнулась, приседая и прикрываясь руками:

— Нет, не надо!

Эта фраза, кажется, слегка отрезвила мужчину.

— Что не надо?.. — опешил он. — Ты что, решила, я хочу тебя ударить? — неверяще посмотрел он на меня. — Ты когда-нибудь перестанешь меня бояться?

— Перестану, когда ты… вы… не будете так на меня смотреть…

— Как так?

— Страшно.

— Ну ты и… — Джек с чувством махнул поднятой рукой, затем запустил ее в волосы, развернулся и пошел прочь. — Боги, за что вы меня наказываете? Чем я так провинился? — услышала я напоследок обреченный стон.

Я присела на край одиноко стоящего стула. Настроение с плохого опустилось до совершенно отвратительного. Одновременно навалилась масса эмоций, преимущественно негативных. Больше всего мне сейчас хотелось оказаться где-нибудь в спокойном месте, например дома, в тепле и уюте, в мягкой постели, и обязательно в одиночестве, чтобы можно было вволю поплакать, выплескивая всю усталость и потрясения сегодняшнего дня. Через несколько секунд я отважилась прервать молчание.

— А как вы узнали, что я в беде?

— Почувствовал.

— Как?

— Так, — отрезал Сорби, всем своим видом показывая, что не собирается развивать эту тему. Немного помолчав, добавил уже более миролюбиво: — Я уж начал сомневаться, что вообще тебя поймаю. Горазда ты кругами бегать. Не хотел на тебя кричать. Недоразумение ты ходячее. Не сдержался — думал, поседею, пока тебя поймаю. Скажи мне лучше, как ты собралась выбираться из страны?

Я немного помялась, а затем кратко изложила свои соображения по поводу «вязаной стены».

— Хотела разорвать одну нить. Ментальную. Думала, что может сработать.

— И с чего ты это взяла? — Кажется, тон снова не предвещал комплиментов. Я тихо вздохнула — паршивое продолжение паршивого вечера. — Только потому, что на тебя не действует ментальная магия? Можно подумать, что стена тебя гипнотизировать собирается! Это же энергия в чистом виде — тронешь, и в радиусе двадцати километров появится миленькая выжженная полянка!

Я сидела насупившись и старалась смотреть в сторону. «Ну конечно, какие все умные», — со злостью и обидой думала я.

Почувствовав, что сейчас не выдержу и сорвусь, отвернулась к стене и прикусила костяшку большого пальца. В груди что-то стучало и рвалось наружу. Хотелось громко поорать или в крайнем случае побиться головой об стену. Однако через несколько секунд Сорби, взяв меня за плечо, развернул обратно. Посмотрел в глаза, вытащил изо рта палец и, приподняв свободной рукой подбородок, жестко накрыл мои губы своими. Поцелуй не был ни нежным, ни головокружительным — скорее злым и агрессивным. Он был лекарством. Возможностью снять напряжение. Я с силой вцепилась одной рукой в волосы мужчины, пытаясь склонить его голову еще ниже, а второй в плечо, привлекая к себе и оставляя на коже тонкие красные полоски.

Через минуту мы с трудом оторвались друг от друга.

— Зачем? — тяжело дыша, спросила я, хотя ответ и так плавал на поверхности. Наверное, мне хотелось услышать от Джека сегодня и какое-то доброе слово.

Сорби мрачно усмехнулся, отстраняясь:

— Не люблю женские истерики. Или стоило поцелуй заменить парой пощечин?

Я снова надулась и замолчала, старательно разглядывая потертости на ковре у себя под ногами.

— И откуда ты знаешь, что на меня ментальная магия не действует? — недовольно буркнула я спустя несколько минут.

— Оттуда, — послышался такой же вежливый ответ. Затем мужчина повернулся ко мне и намного спокойнее добавил: — Помнишь, на балу после кражи я к тебе подходил и спрашивал, где ты находилась последние полчаса?

— Конечно.

— Ну вот, — кратко подытожил Сорби, направляясь из комнаты. — А не должна помнить. Здесь есть выход через крышу? — услышала я его голос из коридора.

— Да, конечно, — мгновенно отозвался Дронек.

«Подслушивал небось», — безразлично подумала я.

 

ГЛАВА 6

Самый неблагополучный участок мы миновали, пройдя по крышам. Как только улицы стали почище и получше освещены, а расстояние между домами увеличилось, мы спустились на землю и пошли пешком по неопрятным, выщербленным камням. Газовые фонари покрывали улицу редкими неяркими пятнами, а грязная мостовая неприятно почавкивала под ногами. Скорей бы уже выбраться в какое-то более приличное место.

— Куда мы идем? — спросила я, послушно следуя за Сорби.

— У меня есть коляска. Только к Дронеку не проедет — улицы слишком узкие. Оставил возле харчевни. Сначала ее заберем.

Герцог замолчал. Я тоже некоторое время шла молча, обдумывая, как бы задать следующий вопрос. Помявшись еще немного, все-таки спросила:

— Милорд? А как вы в Отан попали? И как мы отсюда выберемся?

Джек тихо вздохнул, притормозил на секунду, обернувшись ко мне:

— Как-как… Купил специальное разрешение на въезд.

— Купил?.. — с недоверием протянула я. — Так просто?

— Нет, дорогая. Боюсь, что это не «так просто».

Я тихо шла, ожидая продолжения. Однако мой спутник хранил молчание.

— А обратно вы как нас заберете? — наконец не выдержала я.

Джек закатил глаза к небу, слегка покачав головой, видимо показывая, что я его уже достала…

— Сегодня утром я с женой и двумя детьми приехал в Отан. С ними же и уеду. А ты, — указал на меня пальцем мужчина, — наша служанка.

Я на секунду призадумалась.

— Хорошо, я поняла, как мы уедем. Мариам с детьми будут вашей семьей, я служанкой… Но кто тогда с вами вместо нас приехал?

— Какая тебе разница? — резковато ответил Сорби.

— Ну как это какая разница? — опешила я. — А вдруг из-за меня кто-то пострадает? Я на такое не согласна.

Мужчина снова шумно выдохнул воздух. Искоса взглянул на меня, затем пробормотал что-то вроде «а, ладно» и указал рукой в один из переулков. Я проследила за его жестом и… чуть не села прямо на мостовую. Из темноты подворотни неспешно выруливала… я?..

Как интересно. Девица, одетая в точно такое же платье, что было на мне, пока его не испортил Сорби, подошла вплотную к нам и остановилась. Я присмотрелась внимательнее — мое лицо, моя прическа… Даже аура моя — точнее, та, что была у меня сейчас! Нет, не аура… только макияж, под которым ничего нет… Ничего себе фантомчик.

— Погодите-ка! — Я потрясенно развернулась к герцогу и едва слышным шепотом произнесла: — Здесь же нельзя колдовать. Как у вас это получается?

Мужчина недовольно поморщился.

— А-а-а! Это свойство Дара? Круто!

Неудивительно, что он говорить не хотел — такие вещи обычно скрывают. Вроде как лишний туз в рукаве. Мало ли где пригодится. Я обошла вокруг фантома, попытавшись легонько ткнуть его пальцем и ожидая, что тот сейчас пройдет насквозь. Однако ничего подобного не случилось. От неожиданности у меня чуть челюсть об мостовую не ударилась.

— Оно материальное… — прошипела я.

В ответ нахальная девица довольно больно хлопнула меня по руке:

— Сама ты оно!

— Она материальная, — сделала я ударение на втором слове, выразительно глядя в глаза Джеку и пытаясь найти там хоть какой-то отклик, который подтвердил бы мои догадки. — И разговаривает!

— И что? — абсолютно спокойно отозвался мужчина, без тени беспокойства глядя на меня.

Неужели я ошиблась? Снова… Черт, не стану же я прямо спрашивать…

Сорби равнодушно пожал плечами, словно такое сплошь и рядом встречается.

— Вот как, значит, — задумчиво произнесла я, и губы против воли расплылись в широкой улыбке.

Однако на лице мужчины ровным счетом ничего не изменилось… никакой реакции на мои слова. Мы медленно продолжили путь. Теперь уже втроем.

Не верю! Не могу я снова ошибиться. Я снова взглянула на Джека, пытаясь найти в нем что-нибудь знакомое, что-нибудь джокеровское.

А лучше бы под ноги внимательнее смотрела. Потому как, увлекшись, не заметила на мостовой выступающий камень, зацепилась за него и… да, я упала… Но перед тем машинально, не думая, щелкнула пальцами, пытаясь остановить падение. Уже приземлившись на четвереньки, я, не вставая, подняла руку и с ужасом уставилась на собственные пальцы. Боже Ари, что же я натворила… пыталась колдовать… С каких пор у меня вообще подобные «машинальности» взялись? Лучше бы в лабиринте пальцами щелкала — там бы все равно было. От предчувствия беды и мгновенно нахлынувшего страха сдавило в груди. Я попыталась вдохнуть поглубже, чтобы успокоиться, и поняла, что не могу. С трудом приподняла голову и встретилась с резким взглядом серых глаз. Сорби уже и рот раскрыл, собираясь сказать что-нибудь нелицеприятное, однако, поймав мой перепуганный взгляд, подавился словами. Глаза наполнились слезами, и я закрыла лицо руками, безвольно осев на грязные камни. Правильно, не надо ничего говорить — нет хуже тех слов, которыми я сама себя корила, начиная мысленно прощаться с жизнью. Все заняло считаные секунды.

К счастью, мой спутник оказался активнее. Подхватив меня под мышки, быстро поставил на ноги и резко встряхнул. Я удивленно на него уставилась.

— Ну что? — сердито прошипел он. — Привести в чувство, или сама справишься? Только учти, рука у меня тяжелая.

— С… с… сама, — выдавила я, пытаясь собраться.

— Вот и хорошо. Тогда быстро отсюда. Беги вон туда, — махнул он рукой, разворачивая и с силой подталкивая меня в нужную сторону, — я догоню.

Я побежала. Достигнув темноты переулка, обернулась — Сорби распылял вокруг себя какой-то порошок, затем направился в мою сторону. Вместо него из-за угла вынырнул мужчина, неуловимо смахивающий на герцога, и пошел к моей копии. Я присмотрелась. Лица обоих фантомов слегка смазались — вроде и похожи на нас, и в то же время не очень. Тем временем Джек приблизился вплотную, схватил меня за руку и потащил дальше. Сзади послышался шум:

— Вон они, держите!

Краем уха уловила какую-то возню, затем топот стражников и наших фантомов, уводящих погоню в другую сторону. Пробежав еще немного, мы притормозили около массивного каменного здания.

— Надо спрятаться, — услышала я торопливый шепот. — Сейчас наши фантомы оторвутся от стражников, и те начнут прочесывать окрестности.

С этими словами Джек затолкал меня в какую-то узкую щель между зданием и небольшой, стоящей практически впритык пристройкой, а затем умудрился пролезть туда вслед за мной.

— Теперь моли свой Дар, чтобы он отвел глаза нашим преследователям, особенно если с ними церковники появятся.

Я с трудом перевела дыхание. Оказалось, стоять вот так, зажатой со всех сторон, — немалое испытание для нервов. Стены не давали дышать, выход перегораживал Сорби, и только небольшое поступление свежего воздуха с другой стороны не давало ощутить себя погребенной заживо. На лбу появилась испарина, но места, чтобы поднять руку, не было. Единственное, что смогла сделать, — чуть повернув голову, потереть лицо о плечо Сорби. Затем прикрыла глаза, постаравшись расслабиться, насколько здесь это было возможно, и действительно принялась молиться. Несколько раз мимо нас пробегали патрули — я забывала дышать, слыша их поспешные шаги, короткие команды начальства, крики потревоженных горожан. Затем все временно стихало, чтобы снова повториться спустя несколько минут.

— Не думаю, что они еще вернутся, но на всякий случай подождем еще немного, — наконец услышала я едва слышный шепот.

Я вздохнула с облегчением и ощутила, как на щеках появились две тонкие мокрые дорожки. К тому времени ноги и руки окончательно затекли, и позорно свалиться мне мешали лишь те же проклятые стены. Количество впечатлений за один день превысило допустимый предел, и я таки разрыдалась. Точнее, с удовольствием бы разрыдалась. А вместо этого стояла и беззвучно глотала слезы, пытаясь скрыть их от Сорби.

Соленые капельки медленно бежали по щекам, а я, чуть отвернув голову от Джека, изо всех сил старалась стоять тихо, чтобы ни один всхлип меня не выдал. И все-таки он заметил. Каким-то образом сумел просунуть руку и обнять меня за талию, прижимая к себе.

— Могу предложить свое плечо в качестве жилетки, — прошептал мужчина, согревая мне ухо своим дыханием.

Я таки шмыгнула носом и, тяжело вздохнув, повернулась к нему. В паре сантиметров от меня блестели серые глаза. Крошечных лучиков света оказалось достаточно, чтобы я смогла разглядеть темные круги под глазами, выдававшие усталость, взъерошенные волосы и его чуть приоткрытые губы… так близко… Не выдержав, потянулась к ним, едва касаясь, прося поцелуя… И сразу получила в ответ легкое нежное прикосновение. Джек наклонил голову, щекоча мне лицо волосами, чуть тронул висок, затем впадинку под ухом. Носом потерся о мой нос. И застыл напротив губ. На мгновение теплое дыхание смешалось с моим, и в следующую секунду меня уже целовал — нежно, бережно, долго. Пока хватало воздуха в легких. Отстранившись, я со вздохом положила голову ему на плечо, а он чуть сильнее сжал пальцы на моей талии.

— Я так и не сказала тебе спасибо за то, что спас меня. Точнее, уже целых два спасибо, — едва слышно выдохнула я, не поднимая головы.

— Ничего, сочтемся, — добродушно засмеялся Джек, и я улыбнулась вслед за ним.

— А что за порошок ты сыпал за нами? — тихо поинтересовалась я.

— У стражников есть собаки, — отозвался Сорби, — их нужно было сбить со следа.

— Откуда ты знаешь?

— Дронек сказал. Он же и порошок дал.

— Вот как?.. А мне ничего такого не говорил, — обиженно протянула я.

— А ты спрашивала? — ухмыльнулся Джек.

Да уж, крыть нечем.

— На самом деле, должен признаться, — продолжил мой спутник, — я порошок для себя брал. Боялся, что как раз сам могу в какой-то момент расслабиться и попытаться колдовать. — Джек аккуратно высвободил руку, пролез к краю щели и выглянул наружу. — Тихо и темно. Думаю, можно идти.

Я выбралась из укрытия и едва не свалилась на первых же шагах. От долгого стояния без движения все тело затекло. Помахав для разминки конечностями, я потрусила следом за Сорби.

 

ГЛАВА 7

На дворе стояла глубокая ночь. Надеюсь, Мариам не слишком волнуется, куда я пропала…

К счастью, харчевня, где герцог оставил повозку, оказалась неподалеку. Мужчина бросил мелкую монетку парнишке, приглядывавшему за лошадьми, и ловко забрался на место возницы. Я, кряхтя словно столетняя бабка, полезла следом. Сидеть в карете одной почему-то не хотелось. Медленно тронулись.

— Предупреждая твой вопрос — мы едем за детьми, — неожиданно произнес мой спутник.

— Да? И как вы собираетесь забрать их у Горта? — язвительно протянула я.

— Дорогая, — в тон мне отозвался мужчина, — если ты бы иногда вначале думала, а уже потом бросалась кого-то спасать, то поняла бы, что многие вещи решаются очень просто… Поразмысли об этом на досуге. А что касается детей, то господин Невилл сам их отдаст.

— С чего вдруг?

Джек сделал паузу, словно раздумывая, стоит ли отвечать, в глазах мелькнуло какое-то странное выражение…

— С того вдруг, что он мне денег должен…

Я продолжала смотреть на собеседника, показывая всем своим видом, что намерена дождаться продолжения.

— Ты не поверишь… я их выиграл. В карты, — наконец вздохнул он, проигнорировав очередной выразительный взгляд.

Так-так-так… В карты, значит. И снова неконтролируемая улыбка расплылась до самых ушей.

— Не вижу повода для столь бурной радости, — резковато произнес мужчина.

Тем не менее его тон меня абсолютно не задел. Я улыбнулась еще шире, чуть приподняв бровь, затем отвернулась и принялась с преувеличенным вниманием рассматривать местные достопримечательности.

— Да, — добавил Джек. — Какое счастье, что Горт — никудышный картежник, зато вполне себе кудышный пьяница. Все, тише, почти приехали. Быстро переберись внутрь и пока не высовывайся. Не хочу, чтобы тебя лишний раз видели.

Я пересела в карету. Через несколько минут мы остановились у дома Горта — здесь я сегодня уже пробегала. Аккуратно отодвинула занавесочку, собираясь подсматривать. Подойдя к двери, Сорби громко постучал. Изнутри послышалась брань, а следом показался и хозяин. Возможно, когда-то этот опустившийся тип и правда был красив, однако пьянки и загулы уже давно оставили на нем свои следы.

— А-а-а… это вы, господин… — залебезил муж актрисы. — Минуточку. Сейчас я выведу этих оборванцев. Надеюсь, они вам хорошо послужат. Ребятки весьма миленькие, если хорошо отмыть. Крепенькие, не болеют ничем. Полностью в вашем распоряжении…

Я скривилась от отвращения — он что же, думает, что Сорби любитель мальчиков? А если так думает, то отдает такому человеку собственных детей? Просто в голове не укладывалось. Джек продолжал ожидать возле дверей. Спустя минуту Горт пинками вытолкал на улицу двух ребят, босых, одетых в нечто ранее бывшее пижамой. На улице ж зима! Ну пусть в Отане, расположенном южнее Исталии, сейчас и не так холодно, как у меня на родине, но все-таки…

— Вот, господин, они теперь ваши, сами с ними и разбирайтесь, — коротко бросил папаша, захлопывая дверь.

Старший мальчик торопливо обнял младшего, словно пытаясь защитить. Сорби мельком взглянул на детей и молча кивнул в сторону кареты. Братья чуть потоптались, затем нехотя забрались внутрь.

Не успела я прикрыть дверцу, как герцог тронул с места. Я смотрела на своих малолетних попутчиков, не зная, что сказать. Те забрались с ногами на сиденья, пытаясь согреться, и лишь искоса зыркали в мою сторону. Можно было их обнять, наверное, но я совершенно не представляла, как вести себя с детьми. Поэтому лишь молила богов, чтобы мы скорее доехали до театра.

Сорби гнал как мог. Прошло не более пяти минут, как мы обогнули главный корпус, незаметно подъехали с тыла и остановились недалеко от домика Мариам. Здесь простирался парк, относящийся к территории театра. Спектаклей сегодня не планировалось, поэтому никаких случайных зевак или, хуже того, выглядывающих из окон любопытных соседей не было и в помине. Джек выскочил на минуту на разведку, затем заглянул к нам.

— Ну что, орлы, — обратился он к мальчикам, — местность знакомая?

Мужчина качнул рукой в сторону дома актрисы. Те активно закивали.

— Тогда сейчас играем в шпионов. Быстро шуруете домой, но так, чтобы вас никто не засек. Ясно?

Джек посторонился, ребята тихо выскочили и, прячась за деревьями, побежали к дому.

— Мариам будет в шоке… — только и смогла выговорить я.

— Не будет, она и директор в курсе. Я заезжал к ним днем, лишь немного с тобой разминулся.

И правда, в домике уже царила радостная суматоха. Наобнимавшись с детьми, Мариам сунула обоих в огромный чан с горячей водой, явно приготовленный заранее. Из кухни доносились приятно щекочущие нос запахи, а господин Форстан накрывал на стол. Я тоже отправилась умываться и переодеваться. Только попав в это уютное домашнее тепло, поняла, как сильно устала и каким длинным оказался день. Ведь всего сутки назад я в Адании только готовилась к поездке… а столько разного успело произойти. И уже вторая ночь практически без сна. Надеюсь, в планах Сорби выделена пара часов, чтобы отдохнуть?..

К сожалению, моим мечтам не суждено было осуществиться. Поспать дали только детям, хотя как раз они сопротивлялись и жались поближе к матери. Едва все поели и немного пришли в себя, Джек принялся командовать, организовывая отъезд.

— Мариам, вы подумали, что хотите взять с собой на память?

— Да-да, вот, — протянула она небольшой сверток. — Это можно? Вроде здесь ничего личного или узнаваемого.

Герцог развернул узел — действительно мелочи: пестрое стеганое покрывало, несколько детских рисунков, пара самодельных игрушек и маленькая брошка.

— Мамин подарок, — объяснила женщина.

— Ладно, все нормально. Картины отдали господину Форстану? — Дождался кивка и развернулся к директору театра: — Возьмите адрес. Когда шумиха уляжется, отвезете картины господину Дронеку — он найдет способ переправить их Мариам. Теперь переходим к делу. Все сделали, как я просил?

Госпожа Невилл кивнула. Кажется, здесь только я не в курсе, что происходит. Тем временем Джек принес мешок, который тащил еще от Дронека, и высыпал содержимое на пол… Кости?.. Человеческие?.. Я посмотрела на присутствующих — ни малейшего удивления на лицах. Напротив, Джек с Мариам ловко рассортировали содержимое, перенесли поближе к лестнице и сложили фигуру человека, упавшего с лестницы. Затем актриса сняла с пальца массивное кольцо и продела в него одну из фаланг пальцев скелета.

— Вот так, — с удовлетворением заметил Джек, — сойдет. Давайте лампу.

Мужчина взял газовый светильник и разбил его рядом. Похоже, герцог и правда все успел продумать. Инсценируют гибель актрисы — мол, свалилась с лестницы, потеряла сознание, начался пожар, и так далее. А господин Форстан опознает труп и заодно отгонит любопытствующих, чтобы не слишком тело рассматривали. Правда, что-то мне кажется, пожар должен быть достаточно серьезным, чтобы от трупа одни кости остались, но, думаю, Сорби и об этом побеспокоился. Действительно — герцог уже успел принести несколько кубиков взрывчатки, а господин Форстан какое-то местное горючее.

— Пожалуй, пора. Мариам, будите детей, прощайтесь с господином директором и незаметно садитесь в карету. Гейша, проследи за этим. Когда выйдете из дома, я закончу здесь.

— Надеюсь, еще когда-нибудь увидимся, — тихо сказал Форстан, обнимая и целуя Мариам с мальчиками и пряча покрасневшие глаза. — Может, на гастроли отпустят. Берегите себя.

Мужчина ушел. Мариам смотрела ему вслед, пока тот совсем не скрылся из виду, тяжело вздохнула и принялась одевать детей. Спустя еще пять минут мы расположились в карете. Мальчики сидели по бокам от мамы, вцепившись в нее руками, словно боясь, что их снова отнимут.

Практически следом за нами на место возницы влетел Сорби, с ходу пуская лошадей в галоп. От неожиданности я едва не повалилась на Мариам. Через несколько кварталов мы так же резко остановились. Я обернулась, пытаясь рассмотреть герцога через крошечное стеклянное окошко. Почувствовав мой взгляд, тот обернулся и прижал палец к губам, прося сохранять тишину. Я прислушалась за компанию. Спустя минуту раздался глухой хлопок взрыва. Джек чуть кивнул, мол, все в порядке, и мы неспешно тронулись дальше.

За городом Сорби притормозил, чтобы провести последний инструктаж — напомнил, кого как зовут, как вести себя на таможне, показал мне мои документы, чтобы могла подкорректировать ауру, а заодно достал термос и дал детям небольшую дозу снотворного.

— Разбудим на границе, — пояснил он Мариам. — Если они будут сонными, вряд ли их станут будить, поговорят только со взрослыми. А им, — кивнул мужчина в сторону мальчишек, — легче ошибиться в новой информации. Хотя на всякий случай я оставил их настоящие имена в этих временных документах, изменилась только фамилия. Новые паспорта, с которыми вы станете жить, получите уже в Исталии. — Затем герцог достал кольцо, похожее на обручальное, и протянул его Мариам. — Наденьте. Это амулет. Он должен смягчить ауру, — пояснил он. — Чтобы ваши Дары не слишком светились.

Амулет? Небось магический… а как же он работает? Я опешила настолько, что, не думая, мельком взглянула на Джека внутренним зрением и сразу отвела глаза. Мужчина вскинулся, тоже бросил на меня подозрительный взгляд, но ничего не сказал. В самом деле… его ауру сложно было узнать. То есть это была его аура, но все Дары свелись к нескольким крошечным проблескам.

— Как же так? — переспросила я. — Разве магические предметы здесь действуют?

— Магические — нет. А этому магия не нужна. Моя старая, еще студенческая разработка, — с ноткой гордости произнес Джек. — Работает наподобие гасителя. Магии не требует и сам не фонит. В данном случае то, что нужно. По крайней мере при въезде мой не засекли. Цепочку могли бы попросить снять, а обручальные кольца вроде как вызывают меньше подозрений.

Я понимающе кивнула. Вот ведь — везде выкрутится.

— Выходит, в гасителе сюда что угодно провезти можно?..

— Теоретически да. Если на таможне не обнаружат, в чем я лично сомневаюсь. Ладно, поехали. Попробуйте поспать сейчас, до границы еще есть время.

Мы согласно кивнули. Карета мерно покачивалась, убаюкивая, но ни я, ни Мариам не смогли уснуть. Так и просидели, нервничая, взглядами подбадривая друг друга, всю дорогу.

У границы нас попросили выйти. Мне, как служанке, еще и вещи пришлось вытаскивать. В уме я не раз успела помянуть Сорби «добрыми» словами, но помогать прислуге, естественно, никто не бросился. Зачем же столько барахла тащить? Хотя без вещей тоже подозрительно…

Джек прошел вслед за стражником внутрь пограничной станции. Затем позвали нас с Мариам. Скромно потупив глазки, как и положено приличным женщинам, мы заученно отвечали:

— Не знаем, зачем ездили. Муж сказал — собрались и поехали.

— Нет, не знаю, чем занимался хозяин, — я весь день с госпожой в таверне ждала.

— Нет, муж со мной не делится своими планами.

Вот так. Вполне в духе Отана. Нас привезли и увезли, а зачем — пусть мужчина отдувается. Кажется, офицер удовлетворился нашими ответами и позволил выйти из караулки. «Муж» тоже ненадолго показался — начался досмотр вещей. Один за другим открывались чемоданы, и прощупывалась буквально каждая мелочь. Время тянулось бесконечно. Закончив перебирать содержимое сумок, пограничники… начали пересматривать все заново! Я чуть не застонала — сколько ж это будет длиться?

Вдруг до меня донесся приглушенный разговор из-за угла. Судя по запаху, там курили свободные от работы стражи. Подслушанное не утешало. На пост вот-вот должна была нагрянуть какая-то проверка, потому пограничники и не спешили — пусть инспекция посмотрит на ребят в деле. М-да… невезуха… Я мельком взглянула на актрису — похоже, та тоже прислушивалась к беседе. Вдруг ее лицо побледнело, а глаза испуганно расширились. Я вопросительно посмотрела на нее.

— Инспектор Адвер, — едва слышно прошептала Мариам, назвав имя, ранее произнесенное стражниками. — Он меня знает… Я ж на учете у них стою из-за Дара. Боги! Если он меня увидит — пострадают все. И дети, и я, и вы, и театр…

Да, проблема. В то же время где-то на краю слышимости раздался цокот подков. Принесла нелегкая. Еще несколько минут у нас есть — все-таки слух у меня хороший. Что же делать? Я затравленно взглянула в сторону караулки. Сквозь приоткрытое окно видно было, что Сорби продолжает разговаривать с офицером, а тот в сотый раз изучает наши документы. Я обернулась к Мариам.

— В обморок! — порывисто шепнула я.

Женщина не зря считалась отличной актрисой. Наблюдай я со стороны, ни за что бы не догадалась о розыгрыше. Не было ни картинного заламывания рук, ни грациозного падения. Мариам неожиданно захрипела, привлекши этим внимание, затем с лица схлынула кровь, придавая тому в свете газовых ламп противный зеленоватый оттенок, после чего актриса свалилась кулем. Я едва успела чуть-чуть подхватить ее у самой земли.

Дальше наступила моя очередь. Запричитала, заохала, с трудом упаковала обмякшее тело обратно в карету, послала кого-то за водой… Заметила, как из караулки выскочил Сорби.

Между тем звук едущей инспекционной кареты приблизился настолько, что она должна была вот-вот выскочить из-за поворота. И вдруг огнем обожгло сильнейшее чувство опасности. Обернулась в сторону дороги, выхватывая глазами роскошный экипаж — ничего себе ездит инспекция, если это она, конечно. Что не так? Внутри похолодело. Краем глаза заметила Сорби, пытающегося привлечь мое внимание.

— Немедленно в карету! Быстрее! — прочла я по губам и, не споря с начальством, не обращая внимания на стражников, рванула к дверце.

Остальное заняло не больше пары секунд. Не успев забраться внутрь, я увидела, что Сорби уже сидит на своем месте, более того — держит в руках паспорта! Как он успел вернуться в караулку, а затем так быстро переместиться сюда?! Нет времени удивляться. С разгону влетела в карету, не глядя и наступая кому-то на ноги, и, уже закрывая дверь, бросила взгляд назад. Из кареты выпрыгнул знакомый мне человек — вдоль лица шел длинный уродливый шрам, чуть заворачивающийся снизу. Почти мгновенно вскинулся и выстрелил арбалет. И только то, что Сорби успел тронуться и карету неожиданно качнуло, спасло мне жизнь — даже испугаться не успела. Я захлопнула деревянную створку с торчащим арбалетным болтом. Пару мгновений недоуменно его рассматривала, затем резко пригнулась, увлекая за собою вниз актрису. Над нашими спинами успело вонзиться еще одно древко. И нас снова отбросило в сторону — старт оказался мощным. Я свалилась на пол, больно приложившись спиной о лавку. Сверху навалился кто-то из мальчишек, которые только сейчас начали просыпаться. Краем уха отметила крики пограничников, треск ломающегося шлагбаума, свист и понукание лошадей за нами. Погоня… Неужели они знают, что мы увезли Мариам?.. И откуда здесь человек со шрамом?..

Несколько минут мы мчались, замерев, боясь пошевелиться или лишний раз вздохнуть. Затем я с трудом привстала, приподнимая навалившихся на меня людей и пытаясь выпутаться из кучи, которую мы сейчас вчетвером представляли. И снова свалилась, в очередной раз ударившись спиной, от неожиданного разворота — настолько крутого, что я машинально прикрыла голову руками, ожидая, что карета перевернется. Вместо этого наше транспортное средство лишь чуть подпрыгнуло и, прокатившись еще немного по инерции, остановилось.

 

ГЛАВА 8

Все стихло. Стихло настолько быстро и неожиданно, словно я с разбегу окунулась в воду. Вот только-только вокруг стояли шум и гам, и вдруг такая перемена. Только шаги Сорби снаружи. Одновременно пахнуло холодом. Я потянула носом морозный воздух.

Джек рывком распахнул дверцу.

— Все целы? — на ходу задал он вопрос, помогая нам подняться. Рядом засверкал небольшой, но достаточно яркий магический огонек.

— Вроде да, — отозвалась я с самого низа, потирая ушибленный бок. Кажется, остальные отделались только испугом.

— Не волнуйтесь, — обратился Сорби к Мариам. — Эти люди гнались не за вами. Для всего Отана вы умерли. Это мы с Гейшей немного наследили в Лоске.

— Мы? — удивленно переспросила я. — То есть и вы тоже?

— Все мы люди, — покаянно отозвался Джек, виновато разводя руками.

Я нервно хихикнула, представив, как вслед за нашей погоней приезжает ожидаемая проверка, а там такое — пограничники небось сами проклянут тот момент, когда решили потянуть время и повыпендриваться перед начальством.

Я выглянула наружу и обмерла. Зима. Наша, исталийская, морозная и снежная. Мальчишки, стоя рядом, с удивлением вертели головами, аккуратно трогали снег, зябко ежась при этом, — у них такого небось вообще никогда не бывает. В руках каждый крутил трофейный арбалетный болт, выдернутые из дверцы и стенки повозки. В будущем появятся друзья — вот можно будет хвастаться! В карете стало тепло — маг замкнул контур и теперь поддерживал внутри его комфортную температуру. Попытавшись выбраться на дорогу, я ухватилась за спину, не сдержав тихий стон, и сразу ощутила на себе тяжелый взгляд.

— Ты ранена? — услышала я от Сорби. И, не дожидаясь ответа, мужчина развернул меня и затолкал обратно в карету, закрывая за собой дверку, одновременно ловко стаскивая с меня пальто. Я опомнилась, лишь когда он уже пытался задрать свитер.

— Вы что делаете? — ухватилась я за край и тут же охнула от боли.

Воспользовавшись заминкой, Джек таки сдернул с меня лишнюю одежду, а затем деловито приподнял сорочку, рассматривая синяк, который виден был даже с боков. Я уже не сопротивлялась.

— Ты что, еще и Целитель?

— Нет, но минимальную помощь любой маг-природник оказать может. Все-таки это работа с живой материей.

Он легко пробежал кончиками пальцев по голой спине, пустив по ней толпу марширующих мурашек, так что я с трудом удержалась, чтобы не выгнуться у него в руках. Вместо этого я попыталась обернуться, чтобы увидеть, что же именно там такого, и меня в очередной раз скрутило.

— Ты можешь посидеть минуту спокойно? — сварливо поинтересовался мужчина, усаживая меня ровно. Снова мягко прошелся руками по спине, наконец остановив ладони в местах, где больше всего болело. — Обширный ушиб, — дождалась я тихого пояснения, — и еще одно ребро сломано, а в другом трещина. Я сниму боль и немного подлечу. Но по прибытии сразу отправишься в госпиталь.

— Есть, шеф, — в шутку отдала я честь. Боль отступила, и я мгновенно приободрилась. — Можно одеваться?

— Ну… — насмешливо протянул мужчина, по-прежнему сидящий позади меня, склонился ближе и прошептал прямо в ухо: — Мне и так нравится.

Я вздрогнула. Не отстраняясь, он медленно провел рукой по шее, спустился дальше вдоль позвоночника и наконец мимолетно коснулся губами плеча. Затем слегка шлепнул меня чуть ниже талии.

— Но не будем смущать наших спутников, — засмеялся он, одергивая тонкую ткань сорочки. — Одевайся.

Я неожиданно застеснялась. Только что сидела перед ним почти голая, а тут вдруг процесс одевания свитера в этой тесной каморке да под пронизывающим мужским взглядом показался необыкновенно интимным. Быстро нырнула в пушистые складки, скрывая пылающее лицо.

— А как мы сюда переместились? — пробурчала я сквозь свитер, лишь бы сменить тему.

— Я оставил открытый портал в стороне от дороги, когда в Отан ехал, — просто ответил Джек, а я, выныривая из узкой горловины, так наполовину там и застряла, с удивлением уставившись на собеседника.

Даже обычный проход на пару секунд, сквозь который человек пройдет, далеко не каждый маг может. А создать портал, через который проедет карета, да еще и оставить его почти на сутки, причем без личного присутствия… Я в очередной раз поразилась способностям Джека. Заметив мой ступор, мужчина поправил на моей шее свитер, как маленькому ребенку, затем одернул края и расправил складки, случайно коснувшись при этом моей груди. Или не случайно? Я снова зарделась, а мужчина засмеялся и легонько щелкнул меня по носу.

— И давай уже на «ты», что ли? Называй меня просто Джек. Теперь все в порядке. Поехали! Через час будем на месте, — крикнул он актрисе, выбираясь из повозки.

Я выглянула — занимался рассвет, залив поле неровным серым светом. Мне почему-то расхотелось сидеть в теплой духоте кареты, поэтому, пропустив Мариам с мальчиками, закрыла за ними дверцу, а сама забралась к Джеку.

Несколько минут мы просто молчали. Как всегда, я не выдержала первая:

— А куда мы едем?

— Увидишь. — Джек с усмешкой взглянул на меня. — Вот любопытная.

— А почему ты еще раз не сделаешь портал?

— Ну, во-первых, нам всем и особенно Мариам надо время, чтобы немного прийти в себя. А что еще может быть таким успокаивающим, как не мерное поскрипывание повозки да однообразный пейзаж за окнами?

— Это для нас он однообразный. А для них внове. Если не сами поля, то зима как минимум, — тихо засмеялась я, а затем напомнила: — Это было во-первых. А что во-вторых?

— А во-вторых, нас там так рано не ждут, поэтому, хоть отсюда пять минут езды, мы еще часик покатаемся кругами. Замерзнешь — забирайся внутрь.

Из кареты донеслось мерное посапывание — кажется, Мариам с детьми сумели-таки задремать.

— Нет, спасибо. Я лучше здесь посижу, — ответила я, подвигаясь поближе.

Джек усмехнулся, переложил поводья в одну руку, а второй обнял меня и прижал к себе, делясь теплом. Я расслабилась и положила голову мужчине на плечо.

— Не расскажешь, как ты проехал в Отан? — спросила я осторожно. Не слишком хотелось вспоминать о минувшем дне, чтобы не нарушать очарование нынешнего момента, но и бороться с любопытством сил уже не осталось.

Джек искоса посмотрел на меня, помолчал несколько секунд и наконец ответил:

— Если бы ты не уехала столь внезапно, я нашел бы другой способ вывезти Мариам. Тот же Дронек регулярно бывает в Исталии. И не он один. Правда, как они пересекают границу, мне неизвестно. Но за деньги такие люди умудрились бы вывезти не только Мариам, а и главу церкви, вероятно. Абы плата достойной оказалась. Собственно, я как раз весь день искал, кто из них сейчас есть в Исталии, чтобы договориться насчет актрисы. А затем возвращаюсь домой, а там твое письмо… Пришлось срочно менять планы.

— И?.. Как ты получил разрешение на въезд?

— Мне его дал посол — в обмен на достойную загробную жизнь.

— Это как? — непритворно удивилась я.

— Очень просто. — Уголок рта мужчины насмешливо дернулся. — Тебе прочесть лекцию по некромантии?

Я снова удивленно посмотрела на собеседника. Вроде такой раздел магии встречается только в фантастике… сама когда-то такие книжки любила…

— Отанские послы меняются каждые четыре года. И у нынешнего скоро заканчивается срок службы. Еще несколько месяцев, и господину послу придется покинуть гостеприимную Исталию и вернуться домой. Чего ему делать, понятно, не слишком хочется. Если он просто останется у нас, то, по его словам, пострадают близкие. Жены и детей у него нет, но имеются братья и сестры. Зато если господин Бранш умрет и сей факт будет подтвержден нашей стороной, вместе с официальными соболезнованиями… — Мужчина прервался и выразительно посмотрел на меня.

— Да-да, я поняла — то все, что останется делать «покойнику», это постараться не попасться на глаза новому послу.

— Точно! — хитро подмигнул мой спутник. — Собственно, я этому страдальцу даю то же самое, что и твоей художнице, — новую жизнь. Только кроме паспорта с новым именем я предложил еще и должность у меня в отделе.

— Что-то мне подсказывает, что не за горами тот момент, когда и Мариам получит такое же предложение. Я про должность в отделе.

Джек искоса глянул на меня и рассмеялся.

— Милорд? То есть Джек… — через какое-то время снова обратилась я к спутнику, — а… вы знаете, что произошло в Адании во время конкурсов? — Только я коснулась серьезной темы, как снова, робея, обратилась к герцогу на «вы».

Сорби внимательно посмотрел на меня.

— Смотря что ты имеешь в виду, но в общих чертах знаю. Жаль, что его высочество сразу не позвал меня, — угрюмо ответил он. — А что?

— Да так… — уклонилась я. — А почему мы так быстро сбежали с пограничного пункта? Вы знали, кто за нами гонится?

— Нет, не знал. — Джек знакомым движением запустил руку в волосы. — Просто чувство опасности появилось. И было настолько сильным, что я предпочел не рисковать и не раздумывать. Мне показалось, что и ты ощутила то же самое.

— Вот как… — пробормотала я. — Тогда, наверное, вам будет интересно… Я видела, кто стрелял из арбалета… Это тот самый человек… со шрамом… из лабиринта…

Сорби затормозил, обернулся и, развернув меня за плечо, переспросил:

— Ты уверена? Ты абсолютно уверена?

Я посмотрела в потемневшие глаза и без колебаний кивнула. Трудно не узнать того, кто совсем недавно стоял в паре метров, целясь тебе прямо в грудь из того самого арбалета. Та картинка мне на всю жизнь в память впечаталась.

— Вот как… — медленно процедил герцог, на глазах превращаясь в следователя.

Я на всякий случай отодвинулась подальше. Мое движение не осталось незамеченным. Мужчина горько скривил губы, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

— Я подозревал отанцев. Уже давно. Только доказательств не было… — мрачно произнес он, не поворачивая головы, будто разговаривал сам с собой. Потом еще раз вздохнул, попытался улыбнуться и повернулся ко мне. — Я позже это обдумаю. — С этими словами снова обнял меня рукой за талию, подвигая к себе и вынуждая положить голову ему на плечо. — Вот так лучше.

На улице совсем рассвело. Откатавшись положенное время, карета въехала в сонную деревеньку, проехала ее насквозь и затормозила у небольшого ухоженного домика. Скрипнула, открываясь, калитка.

— Здравствуйте, — поклонилась высокая дородная женщина, показавшаяся оттуда.

Сорби спрыгнул на землю, подавая мне руку, затем постучал по дверце повозки:

— Приехали.

Помог выйти Мариам и старшему мальчику, на руках вынес младшего и, указывая путь, пошел к входу. Там нас встретило ласковое тепло печки и вкусные запахи. Я огляделась. Не шикарный особняк, но вполне добротный деревенский дом — чистый, обжитой и ухоженный.

— Знакомьтесь, — указал Джек на встретившую нас женщину, — госпожа Глорик. Ваша соседка и по совместительству ваша экономка. Поживете пока здесь. Вот паспорта, госпожа Лисс, — назвал он актрису ее новым именем, протягивая документы, — мальчикам, к сожалению, придется привыкнуть к новым именам. Это для вашей же безопасности.

— Спасибо. А кому принадлежит дом? — поинтересовалась Мариам.

— Моему управлению. Мы сейчас в часе езды от столицы. Думаю, как освоитесь, сможете переехать туда. Хотя мальчишкам и тут должно быть хорошо — вокруг дома разбит сад, неподалеку лес и речка, нормальные соседи. Если понравится — можете и здесь остаться. Вот еще — это тоже вам.

Довольно увесистый мешочек тихо звякнул при соприкосновении со столом. Мариам недоверчиво посмотрела на Сорби.

— Ваши подъемные. Как минимум на полгода безбедной жизни хватит.

Женщина прикусила губу. Кажется, идея брать деньги ей не слишком нравилась. И Джек это понял.

— Даже не сомневайтесь. Считайте, что берете в долг — вам многое понадобится. Детям зимнюю одежду купить, краски и холсты себе. Потом сочтемся.

Мариам внимательно посмотрела в глаза Сорби и неожиданно улыбнулась:

— Спасибо вам. Вы даже не представляете, в каком долгу я перед вами. И почему-то мне кажется, что долг вы предпочтете взять не золотом, а ответной услугой.

— Вы проницательны, мадам. Впрочем, если вы и впрямь столь хорошо разбираетесь в людях, то поймете, что ничего бесчестного я не попрошу. А теперь нам пора ехать. Если что-нибудь понадобится, в том числе связаться со мной, — обратитесь к госпоже Глорик.

Мариам и герцог пожали друг другу руки. На выходе женщина придержала меня за локоть.

— Я здесь совсем никого не знаю, — тихо произнесла она. — Не навестите меня как-нибудь через неделю-две? Буду очень рада вас видеть.

— Непременно, — пообещала я. Мы посмотрели друг другу в глаза и порывисто обнялись. — Я обязательно навещу вас.

 

ГЛАВА 9

Вернувшись в Аданию, я с головой погрузилась в балы и приемы. Не могу сказать, что мне подобное времяпрепровождение сильно нравилось. Для меня, не привыкшей к роскоши и праздным увеселениям, первые балы казались неким сказочным действом. Я с удовольствием танцевала, скользя по гладкому дорогому паркету и придерживая край юбки очередного шикарного платья, ела изысканные закуски из фарфоровых и серебряных тарелочек, ловила свое отражение в полированных золотистых украшениях интерьера и наслаждалась высшим обществом. Однако и платья, и танцы, и общество приелись намного скорее, чем я ожидала. Теперь я понимала Сорби, вынужденного изо дня в день являться в очередной бальный зал, раскланиваться и расшаркиваться со множеством важных шишек, вежливо отвечать на заигрывания девиц, в то время как больше всего хочется очутиться подальше отсюда, в идеале — дома, в тишине и спокойствии. Официальные дневные приемы оказались еще более скучными. Я безмолвной тенью сопровождала герцога, держа в руках бокал с вином, но почти не отпивая из него и ожидая, пока Сорби наговорится или с ним наговорятся, — дела, контракты, договоры… Наверное, за эту неделю я больше узнала о взаимоотношениях наших стран, чем за всю предыдущую жизнь. Если на подобных мероприятиях на меня порой и косились подозрительно, вслух герцогу никто замечаний не делал, понимая, что недоверие ко мне есть выражение недоверия и самому милорду.

Второй причиной, по которой мне все меньше хотелось куда-либо ходить, стал сам Джек. Впрочем, здесь стоило винить только себя. После Отана его отношение ко мне заметно изменилось. Герцог стал внимательнее, мягче и в то же время настойчивее. Зато я, пусть и желая в душе именно этого, почему-то оказалась не готова к столь быстрому развитию событий. Будь на его месте любой другой интересный для меня мужчина, с радостью окунулась бы в небольшую интрижку, получая удовольствие от текущего момента и не думая о завтрашнем дне. Но «небольшая интрижка» в моих мыслях совершенно не вязалась с Джеком. Что я знаю о его чувствах ко мне? О его намерениях? Мы ни разу об этом не говорили, все текло само по себе. Да и в своих чувствах я пока не разобралась. А что, если и правда герцогу нужен небольшой отпускной романчик? Как потом себя буду чувствовать я? Да еще и видя его регулярно в Академии… А может, мне просто не хотелось, чтобы меня завоевали вот так сразу, не прикладывая никаких усилий… В общем, раздумывая подобным образом, я пресекала попытки сближения, то под надуманным предлогом отказываясь от танца и скрываясь весь вечер за спинами молодых людей, то избегая его прикосновений или попыток поцеловать, а то и вовсе прикидываясь дурочкой, не понимающей абсолютно непрозрачных намеков.

А Сорби, человек неглупый, быстро оценил мою позицию и тоже отдалился, не позволяя себе ничего лишнего. Он по-прежнему заходил за мной, безукоризненно вежливый и обходительный, однако то хрупкое теплое доверие, ранее появившееся между нами, пропало. Незаметно мы снова перешли на «вы». И чем дальше отстранялся Джек, тем лучше я понимала, что хотела совсем не этого… А между тем он с каждым днем мне нравился все больше и больше…

Аданийские праздники незаметно подошли к концу. У меня оставалось всего два дня и два бала. Все последнее время я раздумывала, как вернуть расположение Джека, но ни к какому заключению так и не пришла. Сделать первой шаг навстречу? Какой? Поцеловать его, что ли? Или извиниться и попросить, чтобы он снова начал относиться ко мне теплее? А вдруг он и правда рассчитывал лишь на временный роман, то какой дурой я буду выглядеть?.. Хоть активированный Дар Королевской Спутницы и возводит меня в ранг аристократки автоматически, но кого тут обманывать? На самом деле кто я и кто он… Подобные размышления лишь ухудшали и без того мрачное настроение.

Итак, мой предпоследний бал в качестве сопровождающей герцога. К нему я готовилась особенно тщательно. Хотелось выглядеть не просто привлекательно, надо было затмить всех. Если уж герцог и сейчас не отреагирует, значит, можно со спокойной совестью расслабиться и попытаться его забыть. Подозреваю, что последнее сделать будет сложно… Я вздохнула и снова посмотрела на себя в зеркало. Платье я заказала неделю назад и сейчас безумно радовалась, что в салоне его успели закончить. Страшно было вспомнить, во сколько мне обошелся новый наряд, но он того стоил. Изумительно тонкая работа — легчайшая вышивка, множество крошечных искрящихся хрустальных бусинок и жемчужинок, идущих вдоль нижнего края юбки и рукавов. Ничего лишнего и пошлого. Элегантная простота. Но…

На первый взгляд платье выглядело слишком закрытым, чопорным и строгим. Привычное декольте скрывали тонкие жемчужные нити, расходящиеся от изящного ободочка-воротничка. Юбка до самого пола, хотя приличия позволяли укоротить ее сантиметров на двадцать. Длинные рукава почти полностью закрывали руки. Однако это был именно тот случай, когда легкий намек или недомолвка гораздо интереснее явного и открытого. Блестящие жемчужные нити при дыхании чуть расходились, привлекая внимание к проблескам кожи на груди: не успел рассмотреть, раз — и нет ничего, и затем снова появляется крошечный разрез, больше подогревающий, нежели удовлетворяющий любопытство. Юбка легко кружилась при малейшем повороте, на мгновение обнажая лодыжки, а затем мягко обвивалась вокруг колен, обозначая стройные ноги и позволяя домысливать все остальное. Блестящие браслеты бусин по краю рукавов подчеркивали белоснежные хрупкие запястья, а от воротничка до основания лопаток по спине струился открывающий тонкую полоску кожи разрез, более чем целомудренный по сравнению с полуоголенными спинами и в то же время заканчивающийся на сантиметр ниже обычного и внушающий сомнение, а есть ли под платьем корсет.

Я покружилась перед зеркалом и осталась довольна. Чтобы чем-то занять руки, поправила лишний раз прическу и макияж. Затем добавила капельку духов. Поскольку собралась я рановато, в голову опять полезли глупые мысли, а внизу живота неприятно заныло от страха и неопределенности. А если ему не понравится? Или наоборот, он поймет, что я ради него так принарядилась? Внезапно захотелось снять новое платье и заменить его чем-то более привычным. Я даже вскочила и направилась к шкафу, но по дороге одумалась. Во-первых, я не успею переодеться, а во-вторых, пусть думает, что хочет. Нет так нет — зато в качестве маленькой моральной компенсации буду получать комплименты от других.

Наконец раздался тихий стук в дверь. Я открыла, пропуская гостя.

— Готовы? — вежливо поинтересовался Сорби, окидывая меня мимолетным взглядом.

Я внимательно наблюдала за мужчиной, пытаясь понять его реакцию.

— Вы… — Милорд на секунду запнулся, лицо смягчилось, а в глазах мелькнуло странное выражение. И в следующую секунду все снова сменилось маской холодного безразличия. — Просто очаровательны. Уверен, от поклонников отбоя не будет.

Очередной дежурный комплимент.

— Ваша светлость? А вы? Надеюсь, вы не откажетесь потанцевать со мной сегодня? — как можно мягче произнесла я, укладывая свою ладошку на галантно подставленный локоть. Зачарованно проследила за собственными пальцами, едва удерживаясь, чтобы не сжать их сильнее или не погладить его руку, тяжело сглотнула и с трудом подняла глаза, по дороге еще задержавшись на губах. Затем поймала насмешливый, понимающий взгляд и сразу принялась смотреть в сторону.

— Как пожелаете, — сухо произнес мужчина.

Что?.. Ах да, я же про танец спрашивала. Внутри все сжалось от обиды. Словно одолжение делает. Как пожелаю… Ладно, сама виновата — нечего было отказывать, когда приглашали…

— А вы, значит, не желаете?.. — тихо и медленно протянула я, не глядя на своего спутника.

— Почему же? — спокойно отозвался тот. — Грех не потанцевать с такой красивой девушкой.

И снова ничего личного. Плечи поникли, я усилием заставила себя снова выпрямиться. Жаль все-таки, что платье не переодела. Ну задержалась бы, и что? Все равно без стука Сорби не вошел бы. «Подождал бы полчаса в коридоре», — мстительно подумала я и незаметно вздохнула.

По прибытии в особняк очередного графа, или герцога, или кто там сегодня давал бал мужчина, вежливо извинившись, отошел от меня. «Как всегда», — грустно подумала я. И что мне теперь делать? Не бегать же за ним по всему залу.

Интерьерные красоты уже не интересовали — изо дня в день все одно и то же, с небольшими вариациями. Гости тоже примелькались — большинство я успела за прошедшие дни запомнить и в лицо, и по именам. Тоскливо проводив глазами Джека, снова вздохнула.

— Поссорились? — послышался со стороны негромкий голос.

Обернувшись, заметила симпатичного молодого человека. Хотя… кажется, я ошиблась с возрастом. Выглядел он и правда молодо, но глаза его выдавали — чуть усталые, пожилые, спокойно и с достоинством смотрящие прямо в душу. Сразу захотелось отвернуться — мало ли что он там увидит.

— Хоть так и не принято знакомиться, но, думаю, что на правах хозяина дома могу себе это позволить. Граф Шорр к вашим услугам, — с улыбкой произнес он.

— Баронесса Вассери, — присела я в реверансе.

Новоявленный знакомый кивнул в сторону, куда удалился Джек:

— Весьма невежливо со стороны герцога бросать свою спутницу сразу по прибытии. Да еще и такую хорошенькую.

Я с недоверием посмотрела на графа.

— Надеюсь, вы не пытаетесь со мной флиртовать?

— А разве нельзя?

— Хм… — замялась я. — Мне показалось, что вы не из тех, кто волочится за первой попавшейся смазливой мордашкой. Кроме того, подозреваю, что вы меня старше лет на сто как минимум, хоть и выглядите намного моложе.

Мужчина тихо засмеялся. Затем по-хозяйски взял меня за талию и повел в зал.

— Вы правы. У меня и в мыслях не было за вами приударять. Просто заметил вашу растерянность и решил помочь. Тем более что вы меня заинтриговали — насколько я знаю милорда герцога, не в его привычках приводить с собой леди и бросать ее прямо у двери. Да и вообще не помню, когда видел его последний раз с дамой.

— Так вы знакомы… — разочарованно протянула я. Вот в чем кроется интерес. А в принципе логично. Как выразилась бы Берта: «Не хватало еще, чтобы влиятельные люди друг друга не знали». — Может, еще и друзья?

— Нет, и даже не приятели, — покачал он головой. — Просто знакомы. Кстати, простите за нескромный вопрос…

Я напряглась — говорить о моих с Джеком отношениях совершенно не хотелось, особенно с посторонними. Мужчина тоже на секунду замялся, пытаясь сформулировать мысль.

— Вам имя Ванесса Вальди ни о чем не говорит?

От неожиданности я даже не успела скрыть удивление. Впрочем, мое нынешнее лицо действительно было похоже на ее — я не утруждала себя в этот раз, — хоть, конечно, и без синих волос и того экстравагантного макияжа. Я внимательно посмотрела на собеседника.

— Хм…

— Вы, наверное, не помните меня, не до того было. Я в управлении работаю. Руковожу одним из отделов его высочества. — Дождавшись легкого кивка, он улыбнулся и продолжил: — В таком случае, считаю себя вдвойне обязанным помочь вам. Ну что, заставим вашего кавалера поревновать?

Почему бы и нет? Общество графа приятнее, чем подпирание стеночек, поскольку развлекаться в компании юных горячих поклонников совершенно не тянуло. Потому я с удовольствием взяла хозяина дома под руку и отправилась в зал. Глаза по-прежнему хаотично пробегали по окружающим, пытаясь найти среди гостей герцога. Но тот словно в воздухе растворился. Прогуливаясь, мы прошли пару кругов по залу, затем сели на лавочку в одной из ниш. Граф Шорр протянул бокал вина, и я без раздумий его взяла — пить не хотелось, но чувствовала необходимость занять чем-нибудь руки.

Мужчина оказался отличным собеседником, и вскоре я расслабилась и даже почти забыла о Сорби или по крайней мере перестала дергаться каждый раз, замечая в толпе чью-нибудь светлую шевелюру, и расстраиваться, понимая, что снова ошиблась. Интересно, сколько все-таки графу лет?

— Идемте танцевать? — неожиданно предложила я.

Мы медленно кружились в вальсе, я окончательно успокоилась и растворилась в музыке и объятиях партнера, как вдруг почувствовала, что граф мягко, но крепко прижал меня к себе, а затем его рука спустилась несколько ниже талии. Я попыталась отпрянуть, слегка упершись пальцами в грудь мужчины, но в ответ тот лишь склонился ближе и прошептал прямо на ухо:

— Спокойнее, не делайте такое испуганное лицо. Здесь Сорби, и сейчас он наблюдает за вами.

Ах вот как! Внутри все на мгновение похолодело, но не зря же меня природа Даром Актрисы наградила — надо и им иногда пользоваться. Я ослепительно улыбнулась и прильнула ближе к партнеру. Вскоре перед глазами действительно мелькнуло лицо герцога — холодно-отрешенное, каким и было раньше.

— Что-то он не выглядит расстроенным, — тихо пробормотала я в жилетку графа, чтобы Джек в случае чего не смог прочитать по губам.

— Поверьте старому и мудрому человеку, — насмешливо шепнул хозяин дома, — это показное равнодушие. На самом деле Сорби в ярости, но, молодец, хорошо это скрывает. Однако могу биться об заклад, второго шанса танцевать с вами он мне не даст.

В этот раз я улыбнулась намного искреннее. Сердце гулко застучало. Хоть бы Шорр оказался прав.

Танец длился бесконечно. Кажется, я перестала слышать музыку, хорошо хоть партнер уверенно вел меня, продолжая отвлекать ничего не значащим разговором. Когда мы наконец остановились, я продолжала стоять в объятиях мужчины, не сразу поняв, что все закончилось.

— Не отстраняйтесь, — едва слышно проговорил граф, — сделайте вид, что мы ждем следующего танца.

Я кивнула, уткнувшись ему в грудь и не глядя по сторонам. С трудом сглотнула, едва дыша от волнения. И снова услышала тихое:

— Возьмите себя в руки, он идет к нам.

Лишь я успела сделать медленный вдох-выдох и развернуть плечи, как сзади донеслось вежливое покашливание:

— Мое почтение, ваше сиятельство. Не уступите мою спутницу? Я тоже обещал ей танец.

Неужели он и правда сделал акцент на слове «мою»? Или показалось?.. «Видимо, нет, не показалось», — подумала я, услышав ответ графа.

— Да, пожалуйста, — спокойно отозвался тот и добавил: — Надеюсь, больше вашей спутнице скучать не придется.

Я скрыла усмешку, поворачиваясь к Джеку. Шорр мягко поддержал меня за локоть. На секунду заглянула в знакомые серые глаза и поняла, что пропала. Я замерла, не в силах пошевелиться от переполнявших чувств — страх и радость смешались, мешая двигаться, затрудняя дыхание, даже сердце замерло, чтобы потом забиться быстро-быстро. Едва сдержала дрожь, вкладывая свои пальцы в его протянутую ладонь. Щеки украсил румянец, а грудь принялась часто и высоко подниматься.

Горячая рука, легшая на спину, обожгла кожу даже через ткань платья. Мужчина привлек меня к себе — мягко, но сильно, не позволяя отодвинуться ни на сантиметр. Чуть ближе, чем позволяли приличия. Теплое дыхание колыхнуло завиток у виска. Захотелось прогнуться под его пальцами и замурлыкать. Не в силах сдерживаться, я отвернулась, опустив голову и прикусив губу, и прикрыла глаза от удовольствия. За весь танец мы не проронили ни слова, молча наслаждаясь близостью друг друга.

Музыка стихла. Несколько дополнительных мгновений я понежилась в мужских объятиях, прежде чем решилась поднять глаза. Почему-то было очень важно увидеть ответный отклик в глазах Джека, понять, что он почувствовал то же самое, услышать пару добрых слов…

Сорби смотрел в сторону. И не просто в сторону. В зале появилась новая гостья. Роскошная молодая женщина с огромными темными, почти черными глазами, копной блестящих смоляных волос и шикарной фигурой в вызывающе-алом платье. Именно ее и рассматривал мой спутник. Радость, осветившая его лицо, заставила меня лишь сильнее прикусить губу. Через секунду их глаза встретились. Не нужно иметь много ума, чтобы понять — эти двое знакомы. А насколько хорошо, даже думать не хотелось. Руки партнера медленно разжались.

— Благодарю за танец, — без каких-либо эмоций в голосе, не глядя бросил он и, оставив меня прямо посреди зала, начал продвигаться в сторону входа.

Глаза наполнились влагой. Внутренний голос твердил, что не мое это дело, но я не могла отвернуться, продолжая смотреть, как мой мужчина спешит к какой-то раскрашенной тетке. «Стоп! — оборвала саму себя и едко добавила: — С каких это пор он стал моим мужчиной? Мало ли у него знакомых — теперь к каждой ревновать, что ли?..» Слабое утешение, конечно, поскольку данная женщина явно не была одной из многих.

Тем временем Джек поклонился незнакомке, не отрывая взора от ее глаз, поцеловал руку и увлек на середину зала. Я беспомощно оглянулась, пытаясь найти опору, затем медленно побрела к краю танцпола, чтобы прислониться к одной из колонн. Глаза по-прежнему следили за каждым движением пары. Как он ее обнял… «Разве можно так откровенно обнимать партнершу в столь людном месте? — мелькнула раздраженная мысль. — И зачем склонился так близко? А она? Уцепилась как клещ… Боги, что я делаю?..» Заставив себя зажмуриться, сделала несколько глубоких вдохов, приказывая успокоиться. А открыв глаза… обнаружила, что пары на танцполе нет! Подавив легкий приступ паники, огляделась — у одного из коридоров мелькнула яркая красная юбка. Внутри что-то оборвалось. Плечи поникли.

«Я не пойду туда! Не опущусь до подглядывания!» — который раз твердила себе. Самовнушения хватило аж на две минуты, дальше ноги перестали слушаться и медленно двинулись в том же направлении. Ругая себя последними словами, я все-таки дошла до полутемного коридора. Парочки нигде не было. Зато виднелось несколько ответвлений. И куда они направились? «Стой, дура! Вот он — твой последний шанс вернуться в зал! Гордости совсем не осталось?» — орал здравый смысл. Я попросила его заткнуться и прислушалась, стараясь выделить знакомый голос… Тихий разговор… совсем недалеко… Ну, Дар, не подведи — пусть они меня не заметят.

Я осторожно двинулась в полутемный проем. Эта часть дома не освещалась электричеством, только неяркий свет из окон ровными прямоугольными пятнами пересекал коридор. Я заметила их сразу. Женщина уверенно, по-хозяйски обнимала Сорби за талию, а тот одной рукой держал ее за плечи, а второй поправлял выбившийся локон. Они стояли так близко друг к другу, что головы почти соприкасались. Меня затопила очередная волна неконтролируемой ревности. Негромкий девичий смех прервал мои созерцания, я прислушалась.

— …мы ведь так давно не виделись, милая, — уловила обрывок фразы.

Какая она тебе милая? Я стиснула кулаки от злости.

— Вот я и говорю, поехали ко мне. Я ужин приготовлю. Испеку твой любимый пирог.

Вот как теперь это называется? «Пирог испеку, — передразнила я ее мысленно. — Ничего себе ужин, скорее уж завтрак получится».

— Звучит заманчиво.

Я даже сквозь полутьму рассмотрела, как нежно смотрит мужчина в глаза своей собеседнице. Вот козел! Неужели согласится? А как же я? С трудом сдержала порыв шумно отдышаться — Сорби сразу услышит.

— Джек… — едва выдохнула девица.

Чтоб у тебя язык отсох!

— Хорошо-хорошо, уговорила, — отозвался мужчина и легко коснулся ее щеки губами.

Ощутив, что закипаю, я сделала маленький шаг назад. Больше всего мне сейчас хотелось кого-то убить или хотя бы сильно покалечить. Глупости я делаю не часто, зато если уж делаю… В общем, пора уходить, пока ничего не натворила. Бросив через плечо последний взгляд на Джека, увидела, как тот с ехидной усмешкой смотрит мне прямо в глаза. Ноги приросли к полу, а к щекам прилила кровь.

— Выходи-выходи, что же ты застыла.

Поскрипев зубами и подавив первое желание сбежать, я все-таки выбралась на свет. Сорби даже не пошевелился, продолжая обнимать девицу, и вопросительно посмотрел на меня, видимо ожидая объяснений. Это кто перед кем оправдываться должен?

— Вы!.. Ты!..

— Что я? — насмешливо отозвался мужчина.

Рядом фыркнула его барышня.

— Ты… мог бы проявить хоть немного уважения, раз уж привел меня сюда. А вместо этого ты… с этой…

— Что мы с этой? — снова ухмыльнулся Джек, прижимая подругу еще теснее.

Я запнулась. Щеки заалели с новой силой. От стыда хотелось провалиться… Не дождавшись моего ответа, Джек продолжил:

— Как мило, что ты нас навестила. Тебе Берта никогда не говорила, что, подслушивая и подглядывая, можно услышать или увидеть что-нибудь не сильно приятное?

Гад! Я стиснула зубы. Он, конечно, прав, но… неужели он не понимает, что я сейчас чувствую?

— Ани, позволь представить тебе баронессу Вассери, — указал он на меня.

А мне по титулу свою девку не представил, значит…

— Приятно познакомиться. Я — графиня Стадлен, — протянула она, искоса глядя на меня и кокетливо накручивая на палец локон. Затем на секунду задумалась. — Баронесса Вассери… не припомню такого титула в иерархии Исталии, — колко подметила женщина, с удивлением посмотрев на Сорби, а затем еще раз приглядевшись ко мне.

Я высокомерно выпрямилась, пытаясь сохранить остатки достоинства.

— Это намек на то, что милорд приволок с собой на бал какую-то безродную девку? — прямо поинтересовалась я. — Что ж, вы правы! Где-то так оно и есть. Простите, что прервала вашу беседу. Не смею больше мешать.

Сдерживая слезы, я крутанулась на каблуках, решив все-таки, что бегство — не худший вариант. И с разгону столкнувшись с неожиданной преградой, чуть не свалилась на пол. Чьи-то руки в последний момент подхватили меня под мышки и поставили на ноги. А надо мной навис крупный мужчина с добродушным лицом, похожий на огромного плюшевого мишку.

— Привет, Джек, — пробасил он. — Знаешь, а она мне нравится.

С этими словами незнакомец энергично хлопнул меня по плечу, заставив покачнуться. Разворачиваться и смотреть снова на стоящую сзади парочку совсем не хотелось.

— Граф Стадлен к вашим услугам, — обратился ко мне новоприбывший, затем опять переключился на герцога: — Все, Сорби, верни мне жену, пока я ревновать не начал.

Граф Стадлен? Жену? О боги… И они все слышали мои слова… Я все-таки развернулась, потрясенно глядя на присутствующих. Джек насмешливо приподнял бровь. Тоже мне шутник нашелся. Развлекается. Зато я не знала, куда деть глаза. Красотка и герцог еще раз обнялись, чмокнули друг друга в щеку, затем женщина легко выпорхнула из объятий Сорби и бросилась на шею мужу.

— Я пригласила Джека на ужин, — сообщила она. Потом посмотрела на меня: — Баронесса, вы тоже приглашены. Приходите, будем рады вас видеть.

Похожий на медведя граф легонько подтолкнул жену к выходу:

— Все-все, идем уже. У нас мало времени, я еще надеюсь успеть потанцевать с тобой.

Через минуту мы с Джеком остались одни. Чувство стыда начало сменяться злостью.

— Как ты мог?! Неужели обязательно было так унижать меня?

— Как «так»? — невозмутимо поинтересовался мужчина. — Послушай, дорогая, не надо перекладывать на меня вину за собственные проколы. Я не заставлял тебя идти за нами. Или делать какие-то необоснованные выводы относительно моих друзей.

— А ты… бросил меня одну… сразу как мы пришли и потом, после танца! — обиженно заявила я.

— Ах, ты об этом… Что ж ты хочешь? Ты так долго пряталась от меня по углам бальных зал, что я просто пошел тебе навстречу и удалился сам.

— А после танца?!

В глазах мужчины мелькнуло непонятное выражение. Увидев медленное продвижение в мою сторону, я машинально отступила на шаг, затем второй… остановилась, лишь уткнувшись спиной в углубление между стеной и декоративной колонной. В долю секунды Джек оказался рядом, опершись рукой на стену с противоположной стороны, закрывая мне путь к бегству.

— Ты ведь хотела меня позлить, танцуя с графом Шорром, не так ли? Почему я не могу сделать то же самое? — промурлыкал он, останавливая лицо в какой-то паре сантиметров от моего. — Нравятся ощущения?

Джек замер, глядя мне прямо в глаза. Я скользнула взглядом вниз, задержавшись на губах и заметив, как приподнялся один из уголков, затем на расстегнутый воротник рубашки и вернулась обратно. Мужчина не мигая смотрел на меня. Как же он близко… Тело чувствовало чужое тепло, его рука, опирающаяся на стену, задевала волосы на виске, а губы… Прошла томительная секунда… Что же он медлит? Или он хочет, чтобы теперь инициативу проявила я?

«Не дождется!»

Не успела я додумать эту мысль, как вцепилась пальцами в его воротник, подтягиваясь ближе, закрывая глаза и ловя его губы своими. Чужая рука сдавила мой затылок, а я оказалась прижатой к стене. Захотелось почувствовать его всем телом, каждой клеточкой. Запустила руку под рубашку. Что-то мешает? Короткий рывок, и крошечная пуговичка запрыгала по паркету.

И вдруг все кончилось. Джек, взъерошенный и растрепанный, как я, отстранился, тяжело дыша, и застыл в метре от меня.

— Продолжим как-нибудь в другой раз. Мы еще на ужин приглашены.

Щелчок пальцами, и одежда с прической приобрели первозданный вид.

Я снова закипела. Не зная, во что вылить эмоции, нашарила рукой стоящую на подставке вазочку и с силой запустила ею в герцога. Тот легко увернулся и рассмеялся уже в полный голос. Я же наконец сделала то, что давным-давно собиралась, — развернувшись, подобрала юбки и рванула прочь.

— Ты такая милая, когда злишься, — донеслось мне вслед. — И мне нравится твоя ревность.

В любом романе главный герой непременно догнал бы героиню, поцеловал еще раз, попросил прощения, признался в любви, отменил все дела на вечер и, не откладывая, поспешил уединиться с дамой сердца. Видимо, Джек подобных романов не читал, поскольку никто меня останавливать не собирался, а я злилась все больше и больше.

Выбегая из коридора, налетела на хозяина дома. Тот притормозил мое движение, быстро оценил мой вид в целом и покусанные губы в частности и спросил:

— У вас все в порядке?

— Да… то есть нет… не знаю… — Я вздохнула. — Вы не одолжите мне карету? Что-то мне домой захотелось…

— Конечно, — без лишних расспросов согласился граф Шорр. — Идемте. Вы все еще живете в общежитии?

Очутившись в комнате, я, не теряя ни минуты, принялась собирать вещи. Хватит с меня. Будем считать, что свой долг я отработала и без завтрашнего последнего вечера. Как попало побросала вещи в безразмерную сумку — потом разберу. И, громко хлопнув дверью, вышла. Спустя полчаса добралась до нужного мне портала и еще через несколько минут была дома. Швырнула сумку под стол, а сама с удовольствием растянулась на кровати.

Со стороны почмага раздался тонкий тренькающий звук. Ни минуты покоя! Помявшись немного, приподнялась, достала телепортационный ящичек и подтянула его поближе. Знакомая золотистая карточка:

«Вообще-то Вы мне должны еще один день. Куда прикажете зайти за Вами завтра?

Дж.».

Я с чувством порвала записку на мелкие кусочки, написала лаконичный ответ:

«Иди к черту!»

и, активируя почмаг, бросила все бумажки внутрь.

Что я творю? Вот дура, совсем забылась — такое писать герцогу Сорби! Попыталась поймать в воздухе сложенный листочек, но не успела. Чуть полыхнуло, и записка отправилась адресату. Ну что за день такой, а? Пока я раздумывала, стоит ли написать извинение, пришло еще одно письмо:

«Какая экспрессия! Дорогая, мне нравится твое настроение. Так и быть, завтра у тебя выходной.

Дж.».

Я задумалась. До начала занятий в Академии оставались считаные дни, пора в общагу перебираться — наверняка большинство студентов уже вернулись с каникул. Весело там, должно быть. Но сначала стоит выполнить еще одно обещание, пока есть время.

Утром я наняла дорожную карету и поехала за город навестить Мариам. Та встретила меня весьма приветливо. Мальчишек дома не оказалось — убежали с соседскими детьми на рыбалку. За неделю актриса успела обжиться на новом месте, выглядела спокойной и довольной жизнью. Даже помолодела, с удовольствием заметила я. Мы мило посидели, разговаривая о жизни и попивая чай, затем Мариам на минуту вышла и вернулась с небольшой картиной в руках.

— Вот, — смущенно произнесла она, — возьмите. Я не знала, как отблагодарить вас… В нашу последнюю встречу мне показалось, что вас беспокоит какая-то проблема. Надеюсь, мой подарок поможет вам разобраться.

Картина? Я аккуратно взяла рамку, развернула оберточную бумагу и замерла. Нахлынули воспоминания недельной давности. Тонкая кривая улочка Лоска, столицы Отана, перекошенный фонарь, несколько свежих трупов, и мы — Сорби, убирающий окровавленное оружие и одновременно протягивающий мне руку, и я, присевшая у его ног на время боя. Резкий, сердитый взгляд мужчины — и растерянный мой. Откуда только художница узнала об этой сцене…

— Он мне жизнь тогда спас, — тихо выдохнула.

Я не отрываясь смотрела на Джека. Через минуту появилось новое ощущение. Взгляд герцога вместо злого стал нежным и обеспокоенным, между нашими фигурами обозначилась тонкая светящаяся ниточка… а спустя еще мгновение изменилось и лицо мужчины. Это все еще был Джек — его светло-русые волосы, стальные глаза… и вместе с тем появилась неуловимая схожесть с Джокером. Мое изображение тоже изменилось — такой меня вообще мало кто видел, но все равно в портрете угадывались черты и Корни Грейс, и Ванессы, и моего переговорного лица… Я снова посмотрела на Джека, не выдержала — поцеловала его прямо на картине и счастливо рассмеялась. Затем вскочила и бросилась обнимать Мариам.

— Да, да, да! Это лучший подарок, что я когда-либо получала! Вы даже не представляете, как он для меня важен!

Молодая женщина зарделась от похвалы. А мне вдруг пришла в голову еще одна мысль.

— Мариам, а вы, случайно, не собираетесь подарить аналогичную картину Сорби? — подозрительно спросила я.

— Нет, не собиралась. Почему я должна дарить ему?

— Ну… Все-таки это он вас спас — придумал, как вывезти из страны, сделал документы…

— Нет, дорогая. — Мариам мягко обняла меня. — Неужели вы не поняли? Меня спасли именно вы. Это вы меня выслушали тогда в гримерке, вы поверили и захотели помочь, вы поехали с нами вместо Порши. А этот мужчина… он примчался не ради меня, а ради вас. Надеюсь, вы это оценили.

А ведь правда. Какая же я слепая… Вспомнился и Джек, вытаскивающий меня из Отана, и Джокер, уставший и небритый, сидящий у моей постели. Вот дура! Как я могла подумать, что ему нужна лишь короткая интрижка? На секунду стало стыдно — я бы на его месте обиделась…

Да, накуролесила я слегка в последнее время, но ничего — еще будет время, чтобы все исправить, обязательно будет. Я поцеловала портрет и снова улыбнулась…