В Березовке его встретили. Сосед Павел, как и обещал, приехал на мотоцикле с коляской. В коляске сидела бабуля. В белом платочке, в белой кофточке в синий горошек бабушка выглядела крайне нарядно. Она смотрела на проезжающие все медленнее мимо нее вагоны, выискивая Андрея. Поезд остановился.

Бабушка степенно вылезла из коляски и заозиралась по сторонам, ища Андрея. Наконец, увидела и, обрадовано припустила по перрону к нему, растеряв всю свою степенность.

Вдоволь нацеловав и наобнимав Андрея, она повела его к мотоциклу. Андрей солидно, за руку, поздоровался с Павлом, отдал сумку с котом бабуле на колени, севшей в коляску мотоцикла, а сам уселся сзади водителя. Павел завел мотоцикл, и они поехали.

Разговаривать на ходу невозможно, ветер уносит слова в поля и разбрасывает их по дороге. Поэтому Андрей с бабушкой только поглядывали друг на друга, радостно улыбаясь.

В безоблачном синем небе на большой высоте за ними медленно летела тарелка. В целях экономии энергии невидимость отключили, и каждый желающий мог увидеть инопланетный корабль. Но почему-то никто не смотрел в небо и даже телескопы обсерваторий были нацелены в другую сторону.

Вот и бабусин дом. Какой он стал маленький, косенький!

– Что? Меньше дом, кажется, чем в прошлое лето? – спросила, улыбаясь, бабушка. – Это ты вырос, вон какой вымахал, я поначалу и не признала родного внука. Думаю, что это за дяденька, на Андрея шибко похожий? Батюшки-светы – так это Андрей и есть! Оно, конечно, и дом маленько присел, но больше ты вырос. Пойдем, внучек в дом, устал поди-ка с дороги, да и кушать, наверное, хочешь.

Наступал самый ответственный момент – Тимку пора выпускать из сумки. Андрей открыл застежку и кот вылез, жмурясь на яркий солнечный свет, льющийся в окно.

Что было дальше, Андрей толком не увидел. Серо-рыжий комок прокатился по комнате сначала в одну сторону, потом в другую, он еще успел услышать полузадушенное:

– Помогите!

Затем две полосы мелькнули в двери – сначала рыжая, потом серая и все стихло.

– Ничего, внучек! Подерутся, потом, глядишь и помирятся. Коты они такие! – сказала бабушка.

Андрей выскочил за дверь:

– Тимка! Тим! Где ты?

Он увидел, как по дороге несется Тимон, за ним Кузьма – бабушкин кот. Андрей кинулся бежать следом.

– Не догнал? – спросил на бегу Андрей, у возвращающегося с победным видом Кузьмы.

– Больно надо! Прогнал, трепку хорошую задал и хватит с него! – ответил бабушкин кот.

Пробегая мимо, Андрей успел заметить, что кот с озадаченным видом уселся на дороге. До Кузьмы дошло, что он только что разговаривал, и, главное, понимал Андрея.

– Тим! Тима! Ты где? – кричал Андрей, бегая среди деревьев за околицей.

– Тут я, – раздалось сверху.

Тимка сидел на березе, на самой верхней ветке.

– Хозяин называется, не мог другу помочь! Вдвоем то мы бы ему надавали! Я то тебе помогал, когда у нас еду утащить хотели! А ты даже не пошевелился! – заплакал кот. – Бедный я несчастный. Никому не нужен. Сначала затащили куда-то, потом исколотили всего. Голодный, устамший, избитый, покусанный и исцарапанный! Где? У кого так коты мучаются? А я терплю!

– Ну, запричитал! – грубо от смущения сказал Андрей.

– Жили себе, не тужили! Нет, надо ему ехать. Я как чувствовал, не хотел, из дома выходить. Да хозяина как бросишь? Пропадет без меня, без моей чудесной головы. Сами говорили с девчонкой, что таких котов больше нигде в целом свете нет! А сами не сберегли! Ворона узнает, как вы тут со мной обращаетесь, так, чай, по головке не погладит! – продолжал плакать Тима.

– Эй! Ты того…. Слазь. Пойдем домой. Я больше не буду драться! – бабушкин кот Кузьма пришел следом за Андреем и теперь озадаченно косился на него, продолжая уговаривать Тимку. – Я же не знал, что ты тот самый кот! Думал, просто чужой.

– Какой это, тот самый кот? – удивился Андрей.

– Сороки давеча болтали, что появился говорящий мальчик. А у него есть чудесный кот, который шибко умный. Я, им, конечно, не верил, да и никто не верил! Кто сорокам верить будет? А тут сразу смекнул, когда ты со мной разговаривать начал, что не врали сороки.

– Ладно! – сказал с дерева Тимка. – Снимайте меня, так уж и быть.

– Сделал одолжение! – возмутился Андрей. – Сам туда залез, сам и слезай, как хочешь.

– Да лучше бы его, снять оттуда. А то у нас ястреб появился. Как бы не попутал его с птицей. Клювом долбанет и в когтях унесет, покудова разберет, что не птицу поймал, поздно будет! – сказал Кузьма.

Треск ветвей, крик – Караул! – и Тимка стоит на земле. Правда не совсем твердо, но стоит.

– Не ушибся? – заботливо поинтересовался Кузьма.

– Хозяин! – не обращая внимания на Кузьму, заорал Тимка. – Ты куда меня привез? Здесь ястребы котов таскают. Я здесь жить не буду! Вези меня обратно! Лучше голодом сидеть буду, чем меня клювом по башке, и в когтях потащат! Побежим, вещи собирать и домой.

– Тим, успокойся! Ни один ястреб тебя не поднимет! Надорвется! – засмеялся Андрей.

– Тебе смешно! А что тебе ворона потом скажет? Скажет:

– Эх ты! Такого кота не уберег! И, пожалуй, самого тебе клювом по твоей непутевой голове долбанет!

Если коты могли бы улыбаться, Андрей бы твердо мог сказать, что Кузьма улыбается, слушая их перебранку.

– Вон, видите, летит ястреб? Добычи ищет! – сказал Кузьма, поглядев на Тимку. В деревню они влетели – Тимофей, за ним, отстав метров на сто, Кузьма и последним, весь мокрый, прибежал Андрей.

– Ну, набегались? – встретила их бабушка. – Аппетиту нагуляли? Мой руки и садись за стол. Полдень, обедать пора.

Тимка уже жадно лакал молоко из чашки Кузьмы. Кузьма стойко терпел, сидя рядом.

– Вот и коты подружились! – мельком глянув на них, бабушка стала накрывать на стол.

– Кушай, внучек! – пододвигала она поближе к Андрею самые лакомые кусочки. Андрей пил чай, поочередно, с малиновым вареньем и медом, когда, коротко стукнув в дверь, на пороге появились его прошлогодние друзья – Гриша Абдрахманов и Николай Иванович.

Ну, с Гришей все понятно. А с Николаем Ивановичем необходимо познакомиться поближе.

Ему исполнилось года четыре, когда он потребовал, чтобы отныне и навсегда, его называли Николай Иванович. Только так и никак иначе! Он и Андрею при первом знакомстве так и отрекомендовался – Николай Иванович! И упорно не отзывался ни на Николая, ни на Колю, а только на Николая Ивановича. В школе ни ученики, ни учителя уже не удивлялись, когда его вызывали к доске – Николай Иванович! К доске!

Андрей подбежал к своим друзьям. Они с обниманиями не стали лезть, не по-мужски! Степенно пожали Другу руку и попросили:

– Баб Надь, можно Андрей с нами погулять пойдет?

– Ну, если не сильно устал с дороги, пусть идет, – согласилась бабушка.

Андрей посмотрел на Тимку: – Как ты? С нами пойдешь или дома останешься?

– Пусть останется, – ответил Кузьма. – Мы потом, вечером, пойдем гулять. Я его со всеми познакомлю. Вороны уже спрашивали про вас обоих. Хотят поговорить. Может, и ты с нами пойдешь, Говорящий Мальчик Андрей?

– Ладно! – согласился Андрей. – Только не зови меня говорящий мальчик Андрей, а зови просто Андрей.

Весело болтая, мальчики вышли из дома. Не сговариваясь, повернули к речке. Там у них имеется свое любимое место, туда и отправились.

– Купаться будем? – спросил Андрей.

– Какой дурак тебе до Троицы купается? – удивился Гришка.

– Да тебе-то, какая Троица? У тебя же вера другая? – спросил Андрей.

– Э! – отмахнулся Гриша. – Это вы в городе делитесь на веры и, каждый свой праздник отмечает. У нас без разницы – хоть пасха, хоть сабантуй – все вместе веселимся. Без разницы, какой ты веры. Всей деревней. Якши?

– Якши! – согласился Андрей. Он знал, что в деревне жили несколько наций – русских с башкирами половина, и половина на половину белорусы и украинцы. С прошлого лета он запомнил несколько башкирских ходовых слов и с удовольствием вставлял их в свою речь. Утром они здоровались друг с другом – салам, спасибо говорили рахмэт. Правда, вечером прощались – покедова. Это, с какого языка взято, никто не знал. Из украинских и белорусских слов в ход шли хата, дивчата, картошку звали бульбой.

– Здравствуйте! – поклонились проходящему мимо дедку Гриша с Николаем Ивановичем.

– Доброго здоровьица, хлопцы! – ответил дед.

Андрей вспомнил одну хорошую деревенскую привычку – здороваться со всеми подряд, в том числе, и с совершенно незнакомыми, чужими людьми.

Он вспомнил, как бабушка учила его – здравствуйте, это не только приветствие, это пожелание здоровья, пожелание здравствовать. Не зря ведь говорят иногда: – Живет и здравствует.

Солнце припекало, и ребята решили позагорать. Андрей с удовольствием разглядывал своих друзей. Круглолицый, вечно всем улыбающийся Гриша и степенный, рассудительный Николай Иванович в свою очередь рассматривали Андрея.

– Ничего на покосе лишний жирок сбросит, мускулы появятся! – сказал Николай Иванович Грише, оглядев Андрея.

У того улыбка стала еще шире.

– Мы его и к футболу привлечем, пусть побегает.

– А что, команда вся целая? Никто не уехал? – спросил Андрей.

Он вспомнил, какие жаркие баталии разыгрывались в прошлое лето. Поболеть за свою команду собирались все – от мала, до велика. Сражались синие и красные. И у каждой команды на этот вечер были свои болельщики.

– Новых игроков знаешь, сколько наросло? Пора третью команду делать и четвертую, из старших, – сказал Николай Иванович.

Повспоминав о самых интересных прошлогодних играх, перешли к делам нынешним. Поговорили, кто как школу закончил в этом году, какие оценки получил. Незаметно перешли и к делам будущим – кто кем станет?

Николай Иванович по-прежнему хотел стать механизатором. Его с детства тянуло к технике. Гриша колебался, то ли пойти учиться на завклубом в колледж, то ли все же пойти в педагогический. Книжки уж очень любил читать, и хотелось стать учителем русского языка, а главное, литературы. Он перечитал все книги в радиусе тридцати километров и теперь поглядывал на Андрея, не решаясь спросить, не привез ли он чего новенького?

Андрей привез, но отдавать не спешил. Он знал – отдай книги, и Гриша будет для них потерян до тех пор, пока не закроет последнюю страницу в последней книге.

Наконец, не выдержав Гришиного взгляда, сознался:

– Да привез я тебе, привез!

– Когда дашь? – тут же спросил Гриша.

– Вечером и отдам, дотерпишь? – Андрей улыбнулся.

– А куда же ему деваться? – заметил Николай Иванович.

– Некуда! Пусть терпит до вечера.

– А ты кем хочешь стать? – дошла очередь до Андрея.

– Космонавтом! – ответил Андрей, улыбаясь.

Он хотел, чтобы ребята восприняли его ответ, как шутку. Но шутки не получилось. Ребята с уважением посмотрели на Андрея.

– Ого, куда замахнулся! – сказал Николай Иванович. – Серьезная мечта! Трудно только. Космонавту знаешь, сколько знать нужно. И, как минимум, школу с золотой медалью закончить. Ну и спорт, конечно. Здоровье тоже отменное нужно. А ты уже начал над собой работать?

Андрею стало неловко перед друзьями. Он вспомнил все свои понедельники, первые числа и прочие обещания взяться за себя всерьез.

– Да, что-то, пока не получается! – сказала он.

– Ничего, – улыбнулся Николай Иванович. – Мы с ребятами тебе немного поможем. Вон, как раз, Юлай с Грицко идут, и Оксана с Гульнарой, и Василь с ними!

Но компании не получилось – Оксана велела Грише с Николаем Ивановичем собираться, и идти в клуб, на репетицию.

– Спектакль ставим по Шекспиру. «Отелло» называется! – на ходу объяснил Гриша Андрею. – Я, Отелло играю, Гульнара – Дездемону, а Василь будет у нас Яго. Ну и остальные тоже заняты.

– Деньги пойдут на клуб. По мелочи много нужно. Вот и решили заработать. Себе помочь, – продолжал на ходу объяснять Гриша.

– А ты, Андрей, что робить можешь? – спросила Оксана.

– Ну, это….

Андрей задумался, а, в самом деле, что он может? Стихи сочинить небольшие? Не рассказывать же, в самом деле, ребятам, что он умеет разговаривать с воронами, воробьями, кошками и собаками. Засмеют, пожалуй, начнут подкалывать.

– Он отдыхать приехал. Что к человеку пристали? – пришел на помощь Николай Иванович. – Вот отдохнет недельку, скучно станет, сам что-нибудь предложит. Дайте ему время оглядеться. Год, поди, прошел! Отвык человек и от деревни и от нас. Пусть освоится, там видно будет.

На дереве закаркала ворона. Юлай схватил камень, но Андрей успел перехватить замахнувшуюся руку.

– Не надо! Ты что?

– А чего она каркает? Беду кличет! – ответил Юлай зло.

Андрей попросил ворону, чтобы она улетела пока куда-нибудь, потом они поговорят.

Он услышал, в отличие от остальных, не карканье. Ворона сказала:

– Здравствуй, Говорящий Мальчик! Когда ты к нам придешь поговорить? Стая ждет!

Ребята притихли и продолжали идти молча. Оксана шепотом сказала Андрею, что у Юлая тетя родная сильно болеет. Вот он и думает, что ворона на беду каркает.

– А врачи что говорят? – заволновался Андрей. Он знал, что Юлай, двоюродный брат Гриши Абдрахманова. Значит, это мама Гриши болеет?

– Говорят, операцию нужно делать на сердце. Только где же столько денег взять? – сказала Оксана.

– Много нужно? – поинтересовался Андрей.

Оксана грустно улыбнулась.

– Что? Из левого кармана достанешь? Таких карманов не бывает. Много надо! Очень! Клад бы найти, Пугачевский. Говорят, где-то недалеко от наших мест он золото спрятал. Тогда бы помогли Гришиной маме. А так….

– А со спектакля деньги? – спросил Андрей.

– Да если даже со всей деревни все деньги собрать, и то не хватит. А со спектакля, дай бог, рублей восемьсот соберем. До Москвы доехать не хватит.

Андрей не пошел с ребятами в клуб. Они не сильно и настаивали. Репетиция и есть репетиция. Вот когда спектакль будет, тогда, конечно! Он уселся на лавочке в палисаднике и, только сейчас обратил внимание, что на заборе сидит воробей, и пристально на него смотрит.

– Ты чего? – спросил Андрей.

– Меня вороны послали. Просили навестить их. Они в березовой роще. Я провожу! – сказал воробей и где, перелетая, где, прыгая по земле, повел Андрея.