Вчерашний пир закончился очень поздно. Нет, не потому, что мы пили и ели, а потому, что долго сидели, обсуждая скатерть-самобранку Макоши, появившиеся в Сети видеоролики про меня, хозяйку реки Топь с ее внезапным преображением из сосредоточенной, внушающей благоговение дамы в ветреную девчонку и больших рыбин. Обсуждали и предстоящую экспедицию. Всех словно прорвало, и мы фонтанировали предложениями и идеями.

А сейчас я сидел на своем месте в хранилище, тоскливо глядя то на моего двойника, бродящего в задумчивости по гаражу, то на стажера, который сидел на бетонном полу и медитировал.

– Позвольте вас отвлечь от дум, – услышал я голос и повернул голову.

В углу хранилища стоял бильярдный стол, которого еще секунду назад не было, а рядом с ним давешний техник, ковырявшийся в мозгах у стажера. На этот раз высокий худощавый мужчина с ухоженной черной клиновидной бородкой был одет в джинсы, клетчатую рубашку и жилетку. Он раскладывал на зеленом бархате разноцветные шары. Я был незнаком с этой игрой, но что-то подсказывало, что такого количества предметов и такой раскраски в правилах не было. Человек периодически шевелил указательным пальцем, и шары неспешно перекатывались с одного места на другое.

– Чего вам? – грубо ответил я, не имея никакого желания общаться с этим типом.

– Вам привет от госпожи Лилитурани-Пепельный-Цветок, я ее хороший друг.

– Вы бес? – спросил я, чтобы удостовериться в своих предположениях, внимательно рассматривая эту личность, не зная, чего ожидать от такого гостя.

Тот кивнул и достал из воздуха бокал с пузырящимся шампанским.

– Что вам?

– Ну, во-первых, я принес вам подробную инструкцию по Нави. Она на дисках, на столе у вас.

Я опустил взор и увидел стопку более чем из двадцати DVD-носителей.

– Да. И еще я ваш проводник в Нави, до самого выхода с другой стороны, – невозмутимо сообщил бес. – Хочу кое-что прояснить и кое-что вам дать. – Говорил он совершенно без акцента, совсем не так, как до этого виданные мной бесы. Те коверкали глаголы, и говор у них был какой-то шипяще-каркающий, хотя они и старались четко произносить каждый слог. – До недавнего времени все шло своим чередом, и тут внезапно сразу два события, ломающие всю стройную картинку бытия. Одно из них – это непонятный враг из Запределья. Мы до сих пор не знаем о враге почти ничего, и это страшит. Незнание мотивов и способов эффективного противостояния ставит под угрозу всю нашу цивилизацию, но есть еще один фактор.

– Люди в параллельном мире?

– Это очень важное открытие. Я пока сам не располагаю всей информацией. Но это очень важно для всех, включая Всесоздателя.

– Если он такой всемогущий, почему не вмешался сам? – спросил я.

– Он вмешался. Он постоянно вмешивается, однако его ходы зачастую столь тонкие, что их невозможно отследить, но самым масштабным и грубым в современной истории было снятие блокады колдовства и разрешение старым богам вернуться.

– А как же буря миров, выдувшая магию и уничтожившая большинство духов и богов?

– В свое время назрела необходимость поставить зарвавшихся высших на место, иначе человечество могло не дожить до этого дня.

– Они не рассказывали, – осторожно высказался я.

– Как же, расскажут они, – ухмыльнулся бес. – Да, он их прижал, а потом благосклонно разрешил вернуться на место, распределив для надзора по территориальному принципу, как президент распределяет полпредов и губернаторов. Это дало мощный толчок к развитию и позволило поставить заслон на пути врага с минимальными затратами ресурсов. Я не побоюсь высказать и собственные мысли: думаю, что ваша группа тоже неслучайна.

– Неправда, – понизив голос возразил я. – Мы все сами шли этим путем.

– Правда. Группа собрана не просто так, но тайных игроков в этом случае много, и у каждого свои цели. – Бес сотворил себе еще шампанского.

– Получается, нет никакой свободы воли, нет выбора? – натянуто усмехнулся я.

– И да, и нет. Вся жизнь человека состоит из постоянной череды выборов, и, чтобы направить его в нужную сторону, достаточно поставить его перед нужным выбором. Повторюсь, это лишь мои мысли, но я восемьсот лет наблюдаю за этим миром, есть над чем задуматься. Возьмем тебя, Посрединник. Просто предложить тебе стать боевым магом было мало. Ты отказался бы, а вот маленький штрих все изменил – достаточно было, чтобы в нужный момент не сработали контрацептивы у твоего друга и его жена забеременела. Условия выбора изменились. Вместо простого «едешь не едешь» получаем: либо едешь ты, либо твой друг бросает готовую родить жену. Выбор? Да, выбор. Но! – Бес поднял палец. – Ты просто не мог подставить товарища даже при наличии выбора. Все решало твое слово, но лично для тебя выбора не было, ты не мог не поехать. Чувствуешь разницу? И так во всем. Достаточно маленького прыжка мыши в другую сторону, и дикая лесная кошка встречает одинокого мага в лесу.

Я вспомнил момент нашей с Ольхой первой встречи.

– Да, Посрединник, ты смог увидеть в ней не лютого оборотня, а маленькую беззащитную девочку. Когда поставили тебя перед выбором остаться боевым магом или уйти, сломав жизнь ребенку, ты думал не о себе. У тебя был выбор, в то же время его не было. Цепочка событий сложила вашу группу. В итоге кто смог победить эмиссара зла? Вы! Но, думаю, с тобой намучились.

– Почему? – изумился я.

– Ты ленивый. Умный, смелый, но ленивый. Тебя если не пинать, ты и будешь ковыряться в своих магосхемах, иногда побивая всяких тварей.

Я нахмурился:

– Зачем тогда нужен такой боевой маг? Я не то чтобы жалуюсь, но логика хромает. Вокруг куча героев, которые встанут на баррикады в первых рядах, пойдут сами искать подвигов. Зачем пинать меня?

– Кто хранитель смерти бессмертных? – ответил риторическим вопросом бес. – Ты. Богам нельзя было держать у себя такое – это против правил. Обычному человеку тоже не вручишь, слишком легко отобрать, да и применить простой человек кинжал не может. А вот у боевого мага забрать что-то не так просто, а в случае необходимости он может кинжал использовать. Но в то же время, если вручить Иглу инициативному супергерою, он начнет крошить без разбора всех духов и богов и в конце концов нелепо погибнет. Другие запрячут поглубже и постараются забыть. Ты был самым подходящим вариантом: неагрессивен, но силен, способен к активным действиям, но требует для этого серьезной моральной мотивации. Это устраивает всех. Только не возгордись, таких многоходовок очень много, ты даже не представляешь сколько. Ты винтик в механизме, именуемом божественным провидением.

– Я не согласен. Мне нет дела до ваших открытий и разборок. Если так хочется, то отправляйся сам. Я тебе не винтик, – огрызнулся я.

– Ты не расстраивайся, все мы винтики.

– И тебя тоже ставят перед выбором? Не знаешь? А смерть моей жены тоже просто маленький шажок в нужном направлении?! Это тоже было спланировано и методически грамотно исполнено?! Игроки хреновы!

– Не знаю ничего о ее смерти, – сухо ответил бес, – зато я знаю, кто профессионально занимается правкой судьбы, и могу свести. Они могут многое рассказать, и про смерть твоей жены тоже.

– Мне нужно с ними поговорить.

– После похода.

– Сейчас!

– После похода! – впервые повысил голос бес. – Это цена за поход и ценные сведения. По-другому никак.

– Хорошо, я согласен. Но мне нужны гарантии.

– Клянусь великой Навью, что сдержу свое слово.

– Мне мало слова, тем более беса!

– Придется поверить, механизм уже запущен. Ты позже поймешь, насколько высоки ставки.

– Я согласен, – тихо, но зло ответил я.

– Вот и ладненько, тогда вернемся к основной теме разговора.

В его ладонь легла изумрудная спица, извлеченная из небольшого чехла, куда кладут подарочные авторучки.

– Она читает языки. Воткнешь живому человеку в голову, она начнет считывать знание языка. Но нужно не меньше тринадцати носителей, чтобы провести экстраполяцию. В комплекте с ней идет хранилище языков.

Бес вытряхнул себе на ладонь из бархатного мешочка, лежавшего до этого на краю бильярдного стола, несколько небольших кубиков со сглаженными гранями примерно в два сантиметра. Каждый кубик был совершенно прозрачен и напоминал игральную кость, только точек не хватало.

– Это хорошая сделка, – пробормотал он, разглядывая кубики.

– Вы о чем? – спросил я.

– А? Извините, мысли вслух. Я просто люблю собирать хорошие истории жизни. За то, что я стану вашим проводником – а это обычно поручают мелким бесенятам, – мне отдадут вас после смерти, а я сниму копии с вашей памяти.

Я с немым вопросом уставился на беса.

– У меня есть хобби, я собираю чужие истории жизни, интересные истории. Я считаю и сохраню вашу память себе. Это популярно у нас, как у вас коллекционирование редких марок или старинных монет. Начинающим душетехникам достаются семейные драмы с неожиданной концовкой. – Бес подбросил кубики на ладони, а потом взял пальцами один из них. – Я мастер своего дела, магистр. У меня отборные истории, редчайшие. – Он поднял кубик и посмотрел через него на свет лампы. – Вот это Распутин и история его возвышения и смерти… А вот моя любимая, о создании одной книги. Память автора. Главный герой, конечно, вымысел, но зато я настоящий. Книжка называется «Фауст». Но есть еще нестыковочка.

Я посмотрел на древнего беса:

– В чем?

– В вашей группе. Помните, я говорил о своей версии неслучайности вашей группы, о возможности выбора и прочее?

– Хотите еще лекцию прочесть? – язвительно спросил я, ожидая очередной порции якобы доказательств нашей ничтожности.

– Нет. Нестыковочки имеются. Игра в подтасовки интересная, а ставки высокие. Я профессионал, вижу, где ход подстроен, а где все само собой. – Он пожал плечами. – По большей части, разумеется. Ну знаете ли, то спор на пятьсот лет на душу человека организовывал, то спор на политические и прочие уступки. Мало ли что можно придумать.

– Зачем вам душа?

– На душу, на которую заключен прижизненный договор, не распространяются правила. Она на двести лет полностью принадлежит хозяину. Если человек кое-чем интересен, то это хороший трофей. Шантаж, полные знания человека, возможность использования его в этом мире в виде подчиненного призрака. Мало ли пользы находчивому. Впрочем, я отвлекся. Я профессионал, – повторил бес, – и я вижу несколько игроков, тянущих одеяло вашей жизни на себя. Хочу понять, кто эти игроки. Начнем с простого. Александра Белкина. Всевидящая.

Бес достал из воздуха кий, наклонился к бильярдному столу и ударил по одному из шаров, тот ударил другой, белый.

– Ее преднамеренно лишили зрения еще в утробе матери, дабы она могла развить свое сверхъестественное чутье до космического уровня. Кому это нужно? Кто положил на нее глаз? Наш добрый дедушка Ау, выросший на пне в лесу. Немного подправили жизнь семейке, вернув мертвого братишку через подставного душка, вот и весь сказ. Злая на отца, она всегда шла наперекор ему, к тому же слепая пытается доказать, что она не инвалид, и лезет во все передряги. Ваша группа – просто капкан для нее.

Белоснежный шар лениво катился по сукну, а потом провалился в лузу.

– То, что она окажется рядом с тобой, можно было даже не выправлять. Наоборот, чтобы отвадить, пришлось бы повозиться, к тому же она к тебе неравнодушна.

– Александра? – изумился я.

– Она это всячески прячет. Даже хамит, но это так. Она пойдет за тобой в Навь, как козочка на веревочке. Как и твоя приемная дочка Ольха. Та тоже с тобой. Это простые ходы. Даже скучные.

Бес с характерным звуком отправил в движение еще один шар – синий.

– Оксана. Навья. Русалка. Она ставленница богини реки, но тут не только ее рука. Тут потрудилась и Мара, ходы сильные, с характерным изящным почерком. Девочка схлопотала такую дозу смертельного для нежити снадобья, что на пятерых хватило бы, но жива, если это можно назвать жизнью, и рядом с тобой. Интуиция шепчет, что дело сложное, но не больше. Оксана идет. Ей все равно где ныть, лишь бы слушали, а слушаешь только ты.

Синий шар упал в лузу.

Стажер хмуро таращился на Мефистофеля, слегка покачиваясь, словно решая, что делать. У него с последней встречи было очень противоречивое отношение. Боль и избавление.

– Света, – продолжил бес. – Она ненавидит эмиссаров Черной орды всеми остатками своей души, у нее нюх на этих тварей. Тут даже подтасовывать ничего не надо. Она идет.

Алый шар последовал за синим.

– Сорокин Владимир, – протянул бес, посмотрев на стажера и подмигнув тому. – Игра грубая, очень грубая, почти наугад. Нашли паренька с предрасположенностью боевого мага, и пошло. Раз неудача, – шар стукнулся об бортик и вернулся в исходную точку, – два неудача, – шар повторил маневр, – избили наркоманы, банкомат сожрал карточку, девушка по нетрезвости изменила с первым встречным, и такое раз за разом. А потом бац! Несколько докучавших ранее школьных хулиганов оказались размазанными по стенке, а мама с инфарктом на кладбище. Сынок-то – монстр. Вот тебе и беглый маг, которого можно сделать хорошей марионеткой, да только марионетку перехватили. Слышишь, куколка, это я о тебе.

– Стоять! – заорал я, когда стажер подскочил с бетонного пола и снял с предохранителя пистолет-пулемет. – Хочешь быть марионеткой – выстрели! А если нет, тогда собери волю в кулак и сядь на место! Он специально тебя заводит, он бес.

– Спасибо, – поблагодарил Мефистофель, подкинул серый шар на ладони и, положив его обратно на сукно, неприятно хохотнул какой-то понятной только ему шутке. – Его перехватывают и отправляют в академию, делать боевика на службе отчества, а потом, когда зверобоев решили отправить в Навь, вспомнили про него. Паренька нужно натаскать на дичь в полевых условиях, а тут еще один ход – наши старые знакомые из орды подсунули червячка. Но опять же грубо и незатейливо. Их еще раз обыграли, подсунув списанного со счетов паренька. Этот сдохнет теперь, но будет рыть под эмиссаров зла, просто чтобы не быть их марионеткой больше никогда.

Бес поднял шар и опустил рукой в лунку.

– Все доказываешь, что свободы выбора нет? – спросил я.

– Нет. Я поставил на тебя, что ты вернешься, да еще и приведешь обратно всю команду, насколько это возможно. А свобода выбора – это иллюзия. Для всех. Вот смотри.

Бес дотронулся кончиком кия до фиолетового шара.

– Ты пойдешь доказать, что никто тобой не управляет. Там нет богов и некому управлять, – нарочито пафосно произнес бес.

Шар ударился в бортик рядом с лузой и вернулся на исходную.

– Ну это так, показать. Я сам в это не очень-то и верил, – отмахнулся бес. – Ты пойдешь в Навь, чтобы найти ответы о смерти жены.

Бес ударил по шару и озадаченно замер, когда шар остановился у самого края лузы, но не упал. Он перешел и отправил в движение черный шар, но тот отскочил от фиолетового, и фиолетовый даже не шелохнулся.

– М-да. Незадача. Надо подумать.

Бес легонько толкнул зеленый шар, и оба, фиолетовый и изумрудный, слегка соприкоснувшись, упали в лузу.

– М-дя-а-а, точно нужно подумать: редко ошибаюсь? И ведь вопрос об ответах был близок, но не критичен. А вот о свободе воли меня малость озадачило. Тебе что, все равно?

– Я не совершил действительно плохих поступков, а подталкивают меня к хорошим или я сам их совершаю – не важно. Это мой выбор, даже если выбора не было.

Бес приподнял брови:

– Я не то чтобы сильно удивился, но все же.

Он положил на стол желтый шар и перевел разговор в другое русло:

– Вот незадача. Я не могу понять вашу Фотиди. У нее нет мотивов, совершенно никаких, но она все равно идет, причем идет с энтузиазмом. Почти на верную гибель, но с энтузиазмом, – повторился бес.

Он несколько раз ударил по шару, но тот останавливался в сантиметре от той лузы, где лежал мой шар. Делал кривые линии, лишние удары о бортики, но неизменно оказывался рядом со мной.

– Я не понимаю, – произнес бес. – Это меня злит. Она точно ни на кого не работает, она точно не влюблена. Я ее не понимаю. Она словно сумасшедшая, мол, вижу светлое будущее, а на остальное плевать. Я хочу поковыряться в ее мозге, – стиснув зубы, процедил бес.

Он постоял немного, сжимая в руках кий, прижатый к щеке, а потом повернул ко мне голову:

– Поставь систему помощи, я кое-что поясню в ней.

Когда я взял диск с нанесенной на него от руки цифрой «один», рядом возник синтетический ангел-хранитель, выдав результат своей теневой деятельности:

– В ходе анализа рекомендуется не производить инсталляцию модуля. Рекомендуется уничтожить физический носитель.

Я замер, разглядывая поблескивающий легкой радугой диск.

– Ну, Посрединник, каков твой выбор? – с ехидцей спросил бес.

Я не успел ответить, так как к воротам хранилища подъехала грузовая машина. Обычный тентованный «Урал-4320», новенький, как с конвейера. Из кабины соскочила на бетон Ангелина Фотиди, потянувшись на носочках с громким «эх!».

– Это что? – недоумевая, спросил я, заметив краешком глаза, что долго разглагольствовавший бес успел ретироваться в никуда, оставив на полу хранилища шесть разноцветных шаров в треугольнике и еще один, черный, рядом с ними.

– Это я выпросила себе рюкзак, – ответила боевая магесса, хлопнув ладонью по металлическому откидному борту грузовика.

– Что-то он не тянет по стоимости на МКС, как нам обещали недавно, – тихо возмутился я, понимая, что такой рабочий ослик совсем не лишний будет.

– Там барахла загружено много, а что он такой неказистый, так не в этом дело. Машина проверена временем, неприхотлива, ремонтируется легко.

– Это хорошо, но почему со мной не согласовано? – начал повышать голос я, привстав со своего места.

– Ах да. – Ангелина бодро подскочила ко мне, протянув рапорт, в котором было изложено требование включить автомобиль «Урал-4320», номер такой-то, в состав экспедиции.

– Сама поведешь?

– Да, права имеются, водить умею. Посажу рядом Сорокина, а то наша Малокровка в своем воображении о тесном пространстве внедорожника уже начинает из него кровь и соки выпивать.

– Список оборудования, – произнес я, протянув руку, чтобы принять гипотетически существующий документ. Каково же было мое удивление, когда и это было мне вручено, словно Ангелина отбросила свою безалаберность и подготовилась на совесть.

Я положил список перед собой на стол, ознакомиться еще есть время, до отправки оставалось целых шесть часов.

На глаза снова попалась стопка дисков, врученных бесом. Не ставить и уничтожить? Нет. Любопытство и уверенность в своих силах усердно нашептывали обратное. Непременно поставить. Я вставил диск под номером один в лоток привода. Он зашуршал, и сбоку от клавиатуры сформировался миниатюрный Мефистофель, одетый по моде девятнадцатого века: фрак, цилиндр, белые перчатки, бабочка. Завершала картинку трость с золоченым навершием. Естественно, это был синтетический фантом, но сходство было фотографическое. По мере загрузки данных стеклянный взгляд искусственного духа становился все более осмысленным. Когда последний диск закончил вращаться, бес плавно переместился на краешек монитора и произнес:

– Вы думали, что так легко от меня отделаетесь?

Я взглянул на синтетическое существо:

– Деактивировать звук. Активация объекта только по требованию пользователя, зарегистрированного под ником Посрединник.

– Функция недоступна, – ответил призрак. – Я не для того мучился, перенося выжимки из своей памяти на цифровой носитель, чтобы меня затыкали. Он мне потом все расскажет, как говорится, из первых уст.

– Вот блин, а если развею?

– Можно, конечно, но будет больше пользы, если оставить.

Я провел ладонью по лицу, а потом отсоединил синтета от поля маногенератора и вплел в свою ауру. Хотя там уже и так было тесновато: открытка жены, рой многофункциональных пчел, деактивированные заготовки щита и боевых заклинаний. Теперь еще и бес. Ангела не хватает. Я ухмыльнулся и присоединил туда же синтетического стража, оставив ему канал связи для обновления.