Глава 1. Начало, или о том, как я вляпался

— Колдунам нобелевку не дают, — раздался бодрый голос над ухом.

— Славка, ты меня напугал! Что тебе не отдыхается! — воскликнул я, развернувшись в кресле к своему товарищу.

— У меня жена к маме в гости поехала, холостякую сегодня, пива не с кем попить. А ты что колдуешь?

— Призрачных пчёл нашаманиваю.

— Нафига?

— Для красоты. Летают туда-сюда, жужжат и светятся жёлтым. На мирный лад настраивают.

— Так, это пчёлы. А я думал синицы. Уж больно здоровые.

— Недоделал пока. Не могу чары к компакт-кристаллу привязать.

Слава достал из сумки от ноутбука, что висела у него на плече, запотевшую алюминиевую баночку, а потом сделал жест рукой, от которого язычок сам собой отдёрнулся, выпуская шипящую пену на свет божий.

— Мои остолопы завалили теорию призрачной материи и основы колдовства, вот, упрашивали провести дополнительную консультацию. Будешь?

— Достань одну.

Из сумки показалась ещё баночка пива, скользнув, послушная телекинезу, в ладонь товарищу. Он поставил её на стол передо мной и зашуршал пакетиком с чипсами. Те, уподобившись вареникам из книги «Вечера на хуторе близь Диканьки», выпрыгивали в воздух, а Слава пытался их поймать ртом. Не всегда успешно.

— Ты мне всю лабораторию загадишь, — огрызнулся я на него.

— А это что за ерундовина? — вместо ответа спросил товарищ, кивнув на потолок.

— Это?

Я глянул на огромную модель галактики, не меньше двух метров в поперечнике, висевшую под потолком и сияющую миллиардом разноцветных искр.

— Это сыну на день рождения.

— Твоя бывшая разрешает с ним общаться?

— Немного. Как деньжат подкину лишних, так и разрешает. Ну, иногда переписываемся в почемучке.

Я аккуратно открыл банку и отхлебнул прохладного напитка, наблюдая за другом, который исследовал мои апартаменты.

Как раз тот наклонился к крошечному замку с горящими окнами и бродящими по крепостным стенам миниатюрными рыцарями, которые были чуть больше спичечной головки.

— Из игрушки вырезал?

— Да.

— Забавно.

В дверь постучались, и в приоткрытую щель сразу просунулась голова миловидной студентки.

— Егор Олегович, а Вячеслав Евгеньевич у вас?

Я кивнул в сторону Славы. Тот выпрямился и поправил галстук.

— Чем обязан, Котейкина?

— Можно ещё раз попробовать пересдать? Ну пожалуйста. Мне на бюджете остаться надо, а без этой оценки не получится.

— Вы на часы смотрели? Рабочий день давно окончен, — ответил друг, нахмурив брови.

— Ну, пожалуйста, — уже плача протянула студентка.

— Хорошо. Заходите сюда, давайте зачётку и отвечайте историю зарождения колдовства.

Создание скользнуло в кабинет и встало перед импровизированной аудиторией в нашем лице, затараторив ответ.

— Двадцать лет назад у семи процентов населения начали фиксировать проявления сверхъестественных способностей, выразившихся в воздействии на окружающую действительность при помощи биополя человека. Это были телекинез, пирокинез и прочие силы. В ходе изучения появилась возможность создание аналогичного поля приборами, назваными магогенераторами. Как частный случай, в поле, производящимся генератором, стало возможным создавать стабильные оптические структуры, именуемые фантомами. Впоследствии, их стали широко использовать в обиходе.

Девушка замолчала.

— Откуда берётся энергия на колдовство?

— Из маго-поля Земли и из генераторов, но нужно синхронизироваться с ними. Это требует практики.

— Маловато. Там ответ на три листа.

— Ну, Вячеслав Евгеньевич, спросите ещё что-нибудь.

Он достал из кармана маленький компакт-кристалл, вделанный в корпус флешки, и протянул студентке.

— Какая фантомная фигура закодирована и какой комментарий к ней.

Девушка взяла предмет и сжала его в ладонях, зажмурившись что есть сил.

— Куб. Я дура, — произнесла она покраснев.

— Хорошо. Какую премию дают за достижения в области чародейства?

— Премию Мерлина.

— Котейкина, за проявленную самокритику и поставленную перед собой цель ставлю вам хорошо. Идите.

— Спасибо! — выкрикнула студентка, радостно подпрыгнув на месте, а потом подхватив зачётку и убежав.

Мы проводили её взглядом.

— Я пойду. Достанут ведь из-под земли, — произнёс Слава и вышел, оставив свою сумку с пивом у меня на столе.

Я тоже встал и потянулся, разминая затёкшие мышцы, потом свернул пчёл, сунул кристалл в карман и вышел.

Да. Рабочий день давно закончился. Последние студенты, невесть по каким вопросам торчавшие допоздна, спешно и шумно разбежались по домам, занятые вечными вопросами молодой, бурной и малообеспеченной жизни. Редкие преподаватели тоже покидали громадное казенное здание ГИМ — государственного института магии.

Миновав несколько лестничных переходов и коридоров, я оказался в главном фойе, где сдал ключи от кабинета, обмолвившись с пожилой охранницей парой ничего не значащих фраз.

Я не был ни учащимся, ни преподавателем. В моём ведении был большой зал и крохотный личный кабинетик, заставленные шкафами с барахлом и книгами, представлявшие собой небольшую лабораторию прикладного чародейства, отвечающего за основы синтеза фантомной материи. Особого успеха это направления у нас в институте не имело, им в больших масштабах занимались другие организации. Однако, и простаивать ресурсам, накопленным в нашей лаборатории, тоже не давали. Надо же было как-то учить подрастающее поколение магов.

На ступенях главного выхода я остановился и посмотрел на дальний край здания, где виднелись окна рабочего места. В них было темно, значит, свет всё-таки выключил. Я удовлетворенно кивнул сам себе и направился домой, перекинув через плечо ремень сумки с ноутбуком.

На ясном небе сияла луна, соревнуясь в яркости с уличными фонарями. Идти до места моего пребывания в этой бренной вселенной было недалеко, но нужно ещё заскочить в магазин купить что-нибудь поужинать. Дома меня никто не ждал, так как в квартире я жил один. Зарплата штатного мага позволяла снять без проблем двухкомнатное жилье, но мне хватало и однушки.

Мимо проплывали многоэтажки, бросая из окон желтый свет на тротуар и припаркованные к ним автомобили. Какой-то рекламный морок, витая у закрытого магазинчика, неспешно потёк ко мне по воздуху. Закон запрещал их делать быстрыми, и чётко регламентировал габариты. Закон о частном чародействе много что регламентировал. Он запрещал делать мороки страшными для детей, опасными для населения, слишком шумными в ночное время, напичканными политическими пропагандами и прочее, и прочее. Вот и сейчас призрачное создание чуть больше ладони, сияя красочными огнями, текло по воздуху, чтобы рассказать о том, какие у его хозяев низкие цены на заморские женские тряпки. Я отмахнулся и свернул в сторону. Там стоял мини-маркет.

В стекле отразился мужчина тридцати двух лет, метр семьдесят ростом, когда-то жилистый и подтянутый, а сейчас со слегка намечающимся брюшком. Густые соломенного цвета волосы были коротко стрижены. Из-под выгоревших почти до белизны бровей сверкали серо-голубые глаза. На правой стороне подбородка виднелся небольшой шрам, огрубляя мягкое от природы лицо с прямым небольшим носом. Отросшая за сутки щетина красовалась на манер эспаньолки. Если бы захотелось отрастить усы и бороду, то щёки подбривать бы не понадобилось, на них и так ничего не росло. Это был я.

Зайдя в магазин, оглянул зал. По нему ходили редкие покупатели, а сотрудница единственной открытой кассы с сонным взглядом пищала сканером по товарам. Выбор у меня был небольшой. Несколько яблок, пачка пельменей и бутылка минералки. Готовить сегодня было, откровенно говоря, лень.

Ещё сотня шагов после покупки, и я, наконец, дома. Первый этаж с решётками на окнах.

Квартира встретила меня загоревшимся светом и тремя фантомами. Советник-повар, повторяющий мультяшного сотрудника итальянского ресторана, строгая секретарь из бесплатной версии маго-софта и дух-хранитель. Полупрозрачные фигурки размером, как и тот рекламный дух, с ладонь висели на уровне лица. Повара я купил за сотку, а страж был бесплатным. Дух-защитник надёжно защищал жилище от нежелательных, в том числе и вредоносных, мороков. Но электроэнергии ел прорву. Полуметровый тонкий цилиндр генератора, стоявший рядом с телевизором, чуть слышно гудел, раздавая силу иллюзорным существам. Таких много наделали, когда создание призрачной материи было поставлено на поток.

— Зафиксировано неразрешенное потребление энергии мощностью в сорок два ватта, — вместо приветствия отрапортовала Марго.

Я вздохнул и вытащил содержимое пакета. Пластиковая бутылка была наполнена чёрной скомканной мутью, среди пельменей шевелились какие-то червяки, а яблоки, лежавшие там же, сморщились и покрылись белой шапкой плесени. И только одно, лишнее по счету, с ярлычком известной продовольственной компании на черешке, улыбалось в тридцать два зуба и моргая смотрело на меня. Всё ясно. Плесень и паразиты — это морок насланный конкурентами посещённого мной магазинчика, а вот яблоко порадовало. Я поднял весёлый рекламный фрукт и положил на край стола.

— Марго, сколько он потребляет?

— Семь ватт, — тут же отозвалась секретарша.

— Внеси в список разрешённых.

— Исполнено.

Маленький страж подплыл к остальному содержимому пакета и с крохотной ладони сорвался пучок белого света. Морок на продуктах сразу растаял, вернув тем прежний вид.

— Изыди, — тихо произнёс он.

— МаммаМиа, — заголосил повар, — опять пельмени. Как это вульгарно. Но я могу это исправить. Есть несколько восхитительных рецептов, пальчики оближешь.

— Не хочу, — ответил ему я, ставя на плиту кастрюлю с водой, — как закипит, скажешь.

— Разумеется, хозяин, — раскланялся тот.

Я прошёл в комнату и сел на диван. Связанная с операционной системой управляющего компа Марго уже включила телевизор, и там бубнили новости. Хранитель висел в своём любимом углу потолка.

Время было позднее, и я ждал, когда шеф-повар сообщит о закипевшей в кастрюле воде, но голос подал не он.

— Зафиксировано неразрешенное потребление энергии.

— Сколько? — спросил я, подняв глаза на красотку в строгом чёрном платье-футляре.

— Тысяча семьсот ватт.

— Офигеть, — вырвалось у меня.

Я аж подскочил с дивана. Все мои домашние мороки, вместе взятые, потребляли триста ватт в режиме ожидания. Это ж что за вредитель такой?

Паразит нашёлся в книжном шкафу. Стандартного для духа габарита старичок, кропотливо исполненный в стиле крестьянина эпохи Вещего Олега, качал свисающими с полки ногами и молча щурился на меня.

— Объект не идентифицирован, на запрос не отвечает. Предположительно кустарная внесистемная сборка.

Хранитель медленно подплыл к нарушителю и замер в метре от старичка.

— Ну здравствуй, дурилка картонная, — раздался со стороны незаконного морока голос, — неужто прогонишь?

Я с интересом наблюдал за разыгрывающимися событиями. Даже забыл про кастрюлю. Страж некоторое время сверлил взглядом пришлого.

— Под строгий надзор надобно, — наконец произнёс защитник и полетел в свой угол.

Я подошёл к старику и попытался дотронуться до маленького нахала, но палец, как и положено ему, прошёл сквозь призрачное тело.

— Внести в список разрешённых объектов? — спросила Марго.

Я ей не ответил, только стоял перед шкафом и ночным гостем.

— Что ж ты за сущность такая? — задал я риторический вопрос.

— Дед Семён я, — неожиданно ответил старичок ощерившись.

Я улыбнулся и провёл ладонью по волосам на затылке. Очень хорошо исполненный призрачный модуль. Это я могу заявить со всей ответственностью, как лицо, имеющее об этом представление. Маг все же, хоть и не очень сильный. Да ещё и маг при лаборатории прикладного чародейства.

Речь старичок понимал, да и зрение тоже нормальное, это я проверил, проведя пальцем перед лицом у него из стороны в сторону.

Ну что ж, продолжим.

— Твоё назначение и кто создал.

— Я сам по себе, никто меня не создавал.

— И кто же ты тогда?

— Ну так я и говорю. Дед Семён я, домовой. Только я бездомный домовой, слышал про такое?

— Ладно, допустим, — согласился я со забавным ответом старичка, — а что ты тогда умеешь?

— За домом следить, чтоб беды какой не было. Ну пожара там или крыс.

— Ага, разобрались. Завтра тебя товарищу покажу. Пусть прикол заценит.

— Не стоит. Я всё равно не пойду, — приняв серьёзный вид, ответил гость, — я тебе не безделица какая. Я домовой. Самый что ни на есть настоящий. Ты лучше на кухню иди, там тебя зовут дозваться не могут. Поди выкипело уже все.

Я напряг внутренние силы мага, от натуги даже в висках заломило. На кухне щёлкнула кнопка на чайнике и сразу зашипела вода. Все же я маг и такие фокусы полезны, да и тренироваться надо. Я отошёл от шкафа и зашёл в свою мини столовую, взяв со стола пачку пельменей. Белые комочки полетели в бурлящий кипяток, а следом соль и лавровый лист. Яблоко опять мне широко улыбнулось. Хорошо хотя бы оно не сулило неожиданностей.

Забавный домовой. Не буду его развеивать. Запас мощности ещё есть, мой генератор на пять киловатт рассчитан.

Пельмени сготовились, так что осталось их достать на тарелку. Я потянулся к навесному шкафчику, что висел над плитой.

— Сметана у тебя испортилась, — раздался голос домового.

Я достал посуду и обернулся, ища чем прокомментировать слова непомерно сообразительного старичка, хотелось кинуть свёрнутым полотенцем или поварешкой, но желание тут же испарилось, как только я осознал представшее передо мной зрелище. Оно заставило меня сначала замереть, а потом попятиться. Крохотный дед деловито осматривал содержимое холодильника, придерживая открытую дверцу. Морок, призрак, дух, как его ни называй не мог воздействовать на материальные объекты. А тут налицо именно это.

— Что ты такое? — прошептал я.

— Так, я ж уже три раза сказал. Я дед Семён. Домовой.

— Так разве бывает?

— Ты вона-де чародей, а в нечисту силу не веришь. А мы есть. Вы вон понатварили бестолковых чучел, меж них теперя и спрятаться можно. Никто и не поверит, что настоящий.

— Надо друзьям рассказать, — промолвил я сам себе.

— Да кто же тебе поверит, — захлопнув холодильник, произнёс домовой, — я ж уйти могу в любой момент. А ежели не погонишь, буду верой и правдой служить.

На фоне телевизора еле слышно запиликал телефон.

— Начальник, — прокомментировала Марго.

Несколько раз обернувшись на домового, я вышел из кухни и дошёл до дивана, где валялся аппарат. Аппарат обозначал себя светящимся экраном и от вибровызова норовил свалиться с края дивана. Я поднял его и нажал на зелёную кнопку.

— Слушаю, Андрей Викторович.

— Познакомился? — раздалось из аппарата.

Я глянул в сторону кухни, откуда опять хлопнул холодильник.

— Познакомился. Что это?

— Он разве не представился?

— Я как-то не верю в домовых.

— Придётся. А завтра с утра зайдёшь ко мне, чирканешь расписку о неразглашении.

— Хорошо, зайду разобраться. Но зачем это мне всё?

— Извини, не я это затеял. Сверху так решили. Но это не телефонный разговор.

Телефон отобразил надпись о завершённом звонке. Я тяжело вздохнул и опять зашёл на кухню. Домовой уже вытащил из холодильника просроченную сметану. Картонная упаковка сама собой переплыла в мусорное ведро, а старик инспектировал очередную полку.

— Сколько смотрю, столько радуюсь сему морозильному сундуку, — раздался старческий голос, — чудной ледник. Не такой, как на моей памяти делывали, лёд тута же делается, прямо в нём. Чудной, но добрый. Не то пришлось бы живую птицу или животину покупать и дома разделывать. Откуда думаешь пошло название-то блошиный рынок? Так ведь, оттуда. Вся живность просто страсть как кишела блохами и прочими паразитами.

Я стоял и смотрел на это самовольство с печальной озадаченностью.

— Сыр из плёнки в бумагу положить надо, а то задохнётся, — продолжил домовой.

Что-то во мне вскипело. Я подошёл к открытому холодильнику и щёлкнул пальцами. Привычное упражнение послало невидимый импульс силы в непрошенного нарушителя. Тот взвизгнул и запричитал на разный лад. А я разразился гневной тирадой.

— Слышь, ты. Мне всё равно, фантомный модуль ты или настоящий домовой. Будешь хрень всякую творить, развею нахрен. Усёк?

— Понял, понял, хозяин. Не горячись. Не буду бесчинствовать.

Дед Семён мгновенно переместился на стол, а дверца холодильника сама собой захлопнулась. Я сел на табурет и начал сосредоточенно накалывать немного остывшие пельмени на вилку прямо из кастрюли.

— Хозяин, ежели я остаюсь, мне бы место нужно где обитать буду.

— Тебе ж холодильник нравится. Вот и живи за ним. Или возражения есть?

— Нет-нет. Что ты. Самое то для домового, — всплеснул руками старичок, — наведу там порядок и жить стану. Подпола либо кладовки-то нет, зато этот морозильный шкап наличествует.

Я доел последний комок теста с мясом и хлебнул бульона, а потом поставил кастрюлю в раковину. Мыть не хотелось, но воду налил, чтоб не присохло ничего. К чертям домовых. Хотя надо выкинуть из обихода фразу про чертей, а то вдруг и те существуют на самом деле.

В комнате было жарко, так что я сначала открыл форточку и лёг так спать, но выспаться не получилось, я всю ночь ворочался, думая о завтрашнем дне. Тем более что домовой несколько раз лазил в холодильник, громко хлопая дверцей. Убил бы гада. Но любопытство от происходящего перевешивало злость и неудобства.

Всю ночь ворочался.

Чуть свет я встал и умылся. Есть не хотелось, кусок в горло не лез, так как снилась всякая ахинея, только во вред здоровью хлебнул воды из-под крана. В итоге вышел из дому раньше положенного, немного поколебавшись, оставить домового без моего надзора или нет.

Ноги сами быстро принесли к ГИМ. Охранница ещё не успела смениться, и я быстренько получил ключи от кабинета, но туда не пошёл, а направился сразу к шефу. Тот был уже на месте.

— Андрей Викторович, я по поводу вчерашнего, — сразу начал я, зайдя к нему кабинет.

— Садись, — ответил шеф, поправив на столе свой канцелярский набор, — разговор долгий будет.

Я аккуратно присел на стул. Там уже лежал листок и авторучка, назначение которых было сразу понятно.

— Расписку такая страшная необходимость писать? А если без неё?

— Не получается. Сверху спустили бумагу. Там указано, что все маги должны подписать. И всем будут рассовывать разную… — он покрутил кистью руки в воздухе в неопределённом жесте, — нечисть. Тебе достался домовой.

— А если расскажу кому-нибудь?

— Ты думаешь, один такой умный? Покажут хороший макет, поднимут на смех, мол жертва розыгрыша. Это несложно. Будешь упираться — упрячут в психушку, — с усмешкой ответил шеф.

— Как расписку писать?

— Ты листок переверни, там бланк будет. Останется только вписать собственноручно фамилию, имя и отчество и поставить подпись.

Я сделал как он сказал. Распечатанный на лазернике шаблон на трёх листах гласил о чём я не могу рассказывать, а так же какие кары меня ждут, если я всё же расскажу. Я быстренько написал нужное и подписался внизу листа.

— Подпись на каждом листе, — прибавил шеф.

Пришлось ещё два раза черкануть.

— Теперь-то расскажете? — с надеждой спросил я.

— Особо рассказать нечего, кроме того что ты уже видел своими глазами. Существование реальной нечисти — это тайна, так сказать, во избежание паники среди населения. Не ахти какая, конечно, тайна, но государство играет в важную миссию. Сравни. Рукотворные фантомы, выполненные по ГОСТу, абсолютно послушные и безопасные, и дикие непредсказуемые духи, испокон веков служившие страшилками для детей и взрослых. А поскольку этих духов надо держать под контролем, решили их по максимуму распределить для надзора среди магов. Ты теперь допущен к тайне, потому и получил подарок. Кстати, домовой — это ещё не самый плохой вариант. В добавок хочу дополнить.

Он хлебнул воды из стеклянного стакана, прежде чем продолжить. А я почувствовал, что за непонятную ерунду только зря автограф оставил.

— Там наверху, — начал он свой рассказ, ткнув пальцем в потолок, — кому-то в голову пришла мысль, что имеющихся магов в министерстве обороны в случае предполагаемым непонятных действий по их профилю может не хватить. Решили осуществить подготовку внештатных боевых магов про запас. Пришла разнарядка отправить от нас одного мага на переподготовку.

— Шеф, я не пойму при чём тут домовой. Вы мне совсем не то рассказываете.

— Ни причём тут домовой, это отдельная песня.

Он встал с кресла и подошёл к сейфу. Звякнули ключи и дверца бесшумно открылась. Шеф достал бумажный пакет, и старательно заперев железный ящик, сел обратно.

— Тут командировочные на тебя и билет на самолёт, а также другие нужные документы. Пропуск на месте выдадут. Вылететь надо завтра.

Пакет лёг на стол. Я подозрительно уставился на жёлтую бумагу упаковки с надписями на ней, сделанными от руки.

— На самолёт куда?

— Недалеко. Есть закрытый городок Малольдинск, в паре часов езды от крупного города Новониколаевска. Это в Сибири.

— Вы издеваетесь? Это за четыре часовых пояса.

— Не страшно. Я там был. Хороший городок. Всего-то полгода, потом вернёшься. Место за тобой сохраним. За квартирой приглядим. Заберёшь с собой персональных духов и домового. Возьми с собой генератор для подпитки фантомной материи, он тебе однозначно пригодится.

— Шеф, я не хочу никуда лететь.

— Мне казалось, что ты у нас любитель новых впечатлений и всяческих мероприятий, а тут всё за счет государства.

— Шеф, я прямо сейчас напишу заявление на увольнение, что б не утруждать великих. Сдалось мне лететь куда-то. Работу я и так найду, дипломированный маг все-таки. А с приключениями я завязал. Я лишился из-за них семьи, а в ходе последнего мне сломали два ребра и руку, вывихнули челюсть. Я в больнице полгода провалялся.

— Да пожалей ты мою седую голову. Мне из министерства всю плешь проели. Съездишь, отучишься, вернешься. Отпуск летом дам. Премию выпишу.

— А почему непременно я?

— Ты у нас один неженатый. Или мне Петрова с беременной супругой разлучать?

Я закусил губу, взвешивая за и против, а потом кивнул.

— Ладно, шеф, поеду.

Знал бы тогда, на что согласился…

 

Глава 2. Полевой лагерь, или о том как я премудростям учится стал

Самолёт долетел до Новониколаевска буднично и скучно, ведь не зря некоторые из них называют «воздушные автобусы». Компакт-кристаллы с бытовыми фантомами и боявшегося лететь домового я спрятал в сумку с ноутбуком, а стержень-генератор, зачехлённый в тубус, летел в багажной полке над моим креслом. Остальные вещи, как и положено, я сдал в багаж. Они поместились все в одну большую сумку на колёсиках.

Всегда вежливая стюардесса просила застегнуть ремни безопасности, напомнила про правила поведения в экстренной ситуации и рекомендовала выключить сотовые телефоны и спрятать фантомов до приземления. Многие проигнорировали её слова и игрались во время полёта со всевозможными гаджетами и фантомами. Маленький ребёнок, летевший через три ряда от меня, гонял руками красивую мультяшную бабочку, та проскальзывала сквозь ладонь, но притом ярко вспыхивала огнями на крыльях, приводя дитя в восторг.

На карте нашей необъятной родины Малольдинска не было, что характерно для закрытых городков и прочей фигни министерства обороны. Пред убытием шеф сказал, что меня встретят. Время шло, но никто не появлялся. Прибыли в одиннадцатом часу ночи, а сейчас минуло далеко за полночь. Глаза резало от желания спать, но мозг отказывался считать это правдой. Угнетающее состояние.

Я задумался о домовом. Все сказки, которые мне рассказывали в детстве, вдруг стали реальностью. Домовые, запечные, амбарные и прочие представители нечистой силы, память о которых тянется из глубины веков, все они настоящие. Но ведь пятнадцать лет назад, когда про колдунов никто и слыхом не слыхивал, не знали и про нечисть. Это сейчас индустрия магии, сплавленная в единое целое с цифровыми системами, бежит вперёд семимильными шагами, заполонив фантомами нашу жизнь. Удобные в использовании духи шепчут советы и следят за домашним пространством. Каждый может стать поваром, механиком или программистом, достаточно только найти подходящего духа. И тут нарисовывается домовой, ломая стройную картинку этого мира. Где он всё это время был? Наверняка ответ есть. Наизнанку выверну этого подлеца, но допытаюсь.

— Егор Олегыч? — окликнул кто-то меня.

Я обернулся. Передо мной стоял прапорщик в полевой форме.

— Да. Вы за мой?

— За вами. Пойдёмте, — произнёс он, — извините, что так поздно, маленькие технические неувязки.

Вышли из стеклянных дверей аэропорта. Чуть поодаль стоял и тарахтел старый зелёный уазик. Я сразу понял, что среди кучи других машин именно эта примчалась за мной. Тут особо и гадать не надо. Громко хлопнув дверью, с водительского места выскочил солдат. Он ловко подхватил мой чемодан и кинул на заднее сиденье, так что мне пришлось потесниться, когда влез. Прапорщик сел впереди справа.

Машина, неимоверно громко хрустя коробкой передач и прыгая как ненормальная на каждой кочке, поехала. Как приехали я не видел. Мозг наконец заставил уснуть, и даже на месте я не помнил, как добрался до кровати. Хотя виной был, наверное, коньяк, который я употребил в самолёте. Выпито было немного, но вперемешку с усталостью он дал хороший снотворный эффект. Кто летал по ночам на самолёте, тот поймёт.

Следующее утро началось своеобразно.

— Какого чёрта, — раздалось недалеко, — у тебя что, совсем башка дырявая? Вспоминай живо, куда поставил.

Я открыл глаза. Помещение оказалось палаткой, а спал я на железной кровати с панцирной сеткой, порытой достаточно приличным матрасом. Хорошо, что лето, иначе бы я подмёрз, лёжа поверх одеяла. Рядом стояли ещё пять кроватей в два рядка. Поверх трёх валялись сумки с вещами. Видимо, другие проживающие. В углу страшной конструкцией из позапрошлого века громоздилась на небольшом, окованном жестью постаменте печка-буржуйка.

— Я её точно сюда ставил, товарищ прапорщик, — отозвался другой человек.

— Да мне пофиг куда ты ставил. Рожай быстрее.

— Щас с уазика солью, а потом поищу, — неуверенно попытался огрызнуться второй собеседник.

— Ну так живее, — проорал прапорщик.

После некоторых незримых для меня манипуляций, отозвавшихся снаружи палатки металлическим звяканьем и невнятным бурчанием, мерно заработал небольшой двигатель. Одновременно с этим загорелась длинная люминесцентная лампа, прикрученная проволокой к каркасу палатки у потолка. Видимо, генератор запустили.

Я встал, напялил ботинки и вышел наружу. Палатка стояла на поляне в лесу. Причём была не одна. По кругу полянки их стояло ещё штук десять разного размера. В сторонке нашёлся и тот самый генератор, возле которого расхаживал уже знакомый прапорщик. Именно он приезжал за мной в аэропорт.

— Здравствуйте, — обратился я к нему, — вы не подскажете, что происходит и где я.

— Утро доброе. Наконец-то вы проснулись. Вон в ту палатку сходите. Она у нас штабная.

Я кивнул и направился в указанном направлении. Внутри почти никого не было. Один только вояка в возрасте, если не ошибаюсь подполковник, дремал в приличном офисном кресле за раскладным зелёным столом.

— Извините, — начал я, — вы не подскажете, что происходит и где я.

Подполковник сначала открыл один глаз, а потом потёр лицо руками, стирая с него сон.

— Здравствуйте. Вы у нас… — он замялся с вопросительной паузой.

— Егор Олегович Соснов. Я из ГИМ. Заведующий лабораторией. Меня для дополнительной подготовки отправили.

— Да, конечно. Ваша группа у нас первая. Всего шесть человек. Пробно, так сказать. Мы палаточный лагерь только вчера поставили. Начальство ни с того ни с сего ремонт затеяло в учебных корпусах и общежитии. Городок всего в трёх километрах по дороге. Дорога у нас одна. Там магазины есть и прочее, но жить вы пока будете в палатках.

— А по поводу всего пребывания здесь.

— Через пятнадцать минут всех собираем и там поясним. Не буду распыляться на каждого в отдельности.

— А это где?

— Палатка напротив.

Я вышел. Напротив через поляну действительно имелась большая палатка. За то время как я разговаривал с подполковником на середину лагеря подъехал тентованный грузовик и четыре солдата неспешно спрыгивали с него.

— Что привезли? — сразу подскочил прапорщик.

— Массети, — отозвался один из них.

— Водила! — заорал прапор на всю поляну.

Из кабины показалось худенькое лицо.

— Ты туда, — махнул рукой прапорщик на край поляны, — к дереву тому жопой сдавай. Там разгрузите.

Я обошёл всё этой действо, тем более что грузовик пибикнул, зарычал заводящимся двигателем и медленно покатился задом. У палатки собрался народ. Некоторые курили. Остальные по одному заныривали внутрь. Я не стал ждать и тоже последовал за ними.

В помещении стояло десять столов и больше ничего. Все расселись.

— Товарищи, — начал уже виденный мной подполковник, который непонятно каким образом был уже здесь, — начнём с переклички.

Он назвал шесть фамилий, на которые по очереди откликались. Не пропустил и меня.

— Значит, так, — продолжил он, — вас здесь собрали, чтоб провести курсы дополнительной подготовки. Специальность — боевой маг. Спросите почему вас так мало? Отвечу — наша государственная служба безопасности многих не допустила по каким-то, ведомым только им, причинам. Изначально вас должно было быть тридцать восемь. Курс обучения шесть месяцев. За это время вы изучите как магические дисциплины, так самые обыкновенные, необходимые военнослужащим. С техникой вас ознакомим поверхностно, а вот со стрелковым оружием повозимся много. Жить придётся в палатках, но это не страшно, комфорт обеспечим по максимуму. Пропитание за счёт государства. Наш повар тётя Люба уже в возрасте, не обижайте её. Распорядок в лагере следующий. Подъем в семь утра. В восемь завтрак. С девяти до четырнадцати занятия. Потом обед и с шестнадцати до восемнадцати ещё занятия. В девятнадцать ужин. Остальное по личному усмотрению.

Познакомился с одногруппниками. Разложил вещи. Выпустил духов. Домовой подозрительно притих в обществе магов.

Нас переодели в камуфляжи, именуемые на военном сленге полёвкой. Но в целом описывать скучное пребывание в палатке с валянием кверху пузом не стоит.

Начну сразу с занятий…

На столе у толстого преподавателя помимо каких-то бумаг стояла обычная полуторалитровая пластиковая бутылка с водой.

— Уважаемые обучаемые, — начал он голосом, от которого казалось, что говорящего постоянно душат.

Он периодические сдавленно хватал воздух ртом как больной астмой.

— Ви наверняка насмотрелись в кино или начитались в книгах про красочные огненные шары и разряды молний с небес, коими орудуют боевые маги. Я вас, таки, огорчу. Зрелищность и эффективность — это немного разные вещи.

Толстяк замолчал, в очередной раз хапнув глоток воздуха.

— Сейчас ми изучим самое основное и самое широко используемое средство. Фокусный импульс.

Преподаватель приподнял бутылку за крышку. Внутри с приглушённым хлопком пластика и пузырями сверкнула небольшая вспышка. Мы все подались вперёд, чтобы рассмотреть получше. Бутылка осталась целой.

— Как видите, особого зрелища не было. Зато если аналогичный импульс произойдёт внутри головного мозга противника, тот со стопроцентной гарантией погибнет. Этим же импульсом можно выводить из строя вражескую технику. Достаточно поразить нужный агрегат. Можно подрывать вражеские боеприпасы, прямо в боеукладке. Можно уничтожать мины. В общем, огромная сфера возможностей ограничивается только вашей фантазией. Это плюсы. Минусы, таки, заключаются в том, что приходится знать устройство поражаемой техники и анатомию человека и знать точное местоположение поражаемого объекта. Конечно, это дело наживное и в процессе обучения вам всё это расскажут в нужном объёме. Вторым минусом является вопрос личной концентрации и физического состояния. Третье — рассеиваемая энергия фокус-импульса, таки, достаточно легко ловится наблюдателями и даже техническими средствами. Это то же самое, что в тихом лесу стрелять из ружья. Вас за версту вычислят и постараются ликвидировать. И надо учитывать, что маг на поле боя сам по себе является приоритетной целью снайперов, артиллерии и авиации. Хорошо что одного человека не так-то легко вычислить, пока он себя не проявляет. Кроме того, фокус-импульс оставляет слишком характерный след. Если это живое существо, то в месте поражения будет наблюдаться специфический разрыв тканей. Согласитесь, фарш в голове трупа без внешних повреждений наводит на нужные мысли. Если цель — механизм, то результат воздействия будет похож на след от лазерной сварки, такое же точечное обугливание, окалина, потеки легкоплавких материалов.

— Зачем нам оно тогда? — раздался вопрос сзади меня.

— А зачем солдату автомат? Ведь он же тоже шумный и громоздкий. Да чтоб применить можно было в любой ситуации и выжить. Кроме того, мы будем изучать меры поддержки и противодействия для этого приёма.

Толстяк открыл бутылку и отпил оттуда несколько больших глотков.

— Как правило, на поле боя мага прикрывает специальная группа. Минимум — это мотострелковое отделение, как вариант несколько спецназовцев. Максимум может быть усиленный взвод. Больше уже не целесообразно. Поскольку маг действует на дистанции до двух, в крайнем случае четырёх километров, то он в боевых порядках находится за подразделениями первого эшелона. Маг вообще способен выполнять самые разнообразные задачи. Но я, таки, отвлёкся. Вернёмся к основной цели занятия.

Преподаватель опять отхлебнул воды и, закрыв бутылку, поставил её на стол. Внутри неё снова произошёл микроскопический взрыв, да не один, а целая серия.

— Состоит это из трёх частей. Сначала нужно сотворить накопитель, это у нас обычный пузырёк силы. Один накопитель на один удар. Накопитель — это универсальная часть многих заклинаний. Вторая часть — фокусатор. Можете мысленно представить спутниковую параболическую антенну, образ совпадает один в один. Третья часть — блок прицеливания и импульсного спуска. При должной сноровке можете обойтись и без него, особенно на ближней дистанции. Для выработки начальных рефлексов используется простое упражнение. Мозгу нужно цепляться за привычные образы и действа.

Он ожидаемо сделал глоток и отошёл от стола на несколько шагов. Мы все замерев уставились на него, как мальчишки при виде настоящей сабли вместо деревянных палок. Толстяк поднял левую руку, выставив кулак перед собой.

— Создаём накопитель.

Кулак раскрылся ладонью вперёд.

— Создаём фокусатор.

Правая рука, сложенная пистолетиком, показала средним и указательным пальцами на бутылку.

— Импульс.

Внутри бутылки хлопнула вспышка. На сей раз ёмкость осталась открыта и из горлышка плесканула вода как от взболтанной минералки. Маг коротко чертыхнулся и, подскочив к столу, стал стряхивать воду с бумаг и стола.

— Пробуем, учимся. Стрелковый тир в овраге за лагерем. Здесь отрабатываем только накопитель и фокусатор, без самого импульса. И в связи с тем, что места свободного много, а магам нужна концентрация, вас расселят по разным палаткам. И ещё, самостоятельно не тренируем полный цикл, запрещено по технике безопасности.

Остаток занятия ломал голову над всей этой хитростью. Получилось только под самый конец.

Второе занятие проводили прямо на опушке за лагерем.

Худой высокий майор со свёрнутым набок носом, немного шепелявя, начал рассказ. Он сидел на сломанном дереве, заставив и нас найти точки опоры.

— Я называю мои занятия лайфхак, хотя на деле они именуются методикой выживания с применением магии.

Он достал из кармана пачку сигарет и встряхнул её. Ядовитая палочка высунула свой нос из края картонной упаковки и майор ловко подцепил её ртом. Конец сигареты сам собой затлел оранжевой точкой, испуская дым. Майор втянул в себя воздух, заставив огонёк затрещать и ярко разгореться.

— Чтобы вы понимали, гражданских магов учат таким простым фокусам, вроде этого. При этом строго-настрого запрещают их применение. Вас затачивают на программирование мороков и фантомов. На их создание. Это выгодно, это безопасно. Но в боевых действиях работают другие законы. Вы должны выжить. А это требует дополнительных навыков. Развести огонь — самое простое.

Он достал из-за спины кусок бересты и кинул перед собой, немного поправив тяжёлым ботинком. По краю бересты побежал язычок пламени, заставив белую полоску коры скрутиться в трубочку и почернеть.

— Вы должны это уметь не только для понтов перед дамами, но и в любой ситуации. Замёрзшие, намокшие, уставшие. Огонь — это нормальная еда и живительное тепло. У костра куда меньше шансов сдохнуть, чем без него, да и термос легко подогревать. Есть и обратное заклинание. Заморозка. Вот его вы не изучали. Производителям холодильников не нужны конкуренты. Да и пользы в мирное время от него мало. Разве только пиво охладить. Но его можно применить не только для сохранения свежести продуктов. Создаём процессу горения дефицит энергии и тушим пожар. Как минимум, лёгкое возгорание можете погасить сами. Опытный маг если не потушит горящую избу, то хотя бы не получит в ней ожегов, охлаждая одежду и кожу. Факт. Минус только один — чудовищно низкий коэффициент полезного действия.

Майор вынул наполовину скуренную сигарету и ткнул ей в тыльную часть ладони. Было отчётливо видно что дымящий огонёк не погас, но когда его убрали на коже не осталось никакого следа.

— Ещё пример житейских премудростей.

Он вытащил откуда-то пистолет. Словно постоянно носил с собой на манер портсигара.

— Все знают заклинание фонарик.

Майор из воздуха жестом фокусника достал яркую белую искру. Она повисла над его ладонью, немного слепя глаза.

— Если поместить такое в канал ствола оружия, то получим простейший целеуказатель. А можно и по-другому.

Искра взорвалась ярчайшей белой вспышкой, заставив нас отскочить и начать тереть глаза.

— Чем не световая граната? — невозмутимо прошепелявил майор.

В голове образовалась каша от этих новых сведений. И разгребать её наверное, предстоит не один день. Хотя, скорее всего, объяснят. Это только вводные занятия.

На третьей учебной паре молодая женщина с перетянутым зелёной резинкой хвостиком рассказала про оказание первой помощи и содержимом индивидуальной аптечки.

Обед. И снова занятия. Знакомились с автоматом Калашникова.

В общем, лихо нас в оборот тогда взяли…

 

Глава 3. Лесная кошка, или о том как друзей на сосиску приманивать

Вечером перенёс вещи в свою новую палатку. Она была немного меньше, но обставлена так же. Только кровать одна, как и крашеная в зелёное тумбочка.

Впрочем, в наличии было чистое постельное бельё с синтепоновым одеялом. Сбоку лежал камуфлированный спальный мешок. Я его с любопытством раскатал, посмотрев на детище военной промышленности, потом сложил под кровать.

Умывальник общий, на улице, как и туалет, замотанный сверх меры маскировочной сетью. Бензиновая электростанция на одноосном прицепе, ласково называемая дырчиком, непрерывно тарахтела все сутки напролёт. От него по палаткам змеились толстые чёрные кабели.

Вещи я аккуратно распаковал и уложил поверх раскладного столика, ютившегося в глубине палатки. На тумбочке разместил ноутбук. Генератор энергоснабжения фантомов положил под кровать поверх спальника.

По голой земле ходить не приходилось, вместо полов в палатке был расстелен чистый брезент. Неровный, как и лесной грунт, на который его положили, но все же лучше чем трава и песок. В последнюю очередь активировал компакт-кристаллы с духами.

Защитник медленно проявился в пространстве и поплыл в угол. По какому принципу он его выбрал я не понял. Дух, вообще, мало говорил, а когда его спрашиваешь, то отвечает коротко и неохотно. Повар появился на миг и снова исчез, раздосадованный отсутствием кухни. Зато нырнувшая в реальность нашего мира Марго сразу зависла над ноутбуком и начала перечислять.

— Доступно шесть обновлений для программ и операционной системы, произвести их установку?

— Ишь ты какая говорливая, — подал голос домовой, сидя на полу возле печки.

Потом он оглядел палатку и снова заговорил.

— Не пятистенок, конечно, но на безрыбье и рак хорош. Помню в осемидесят втором годе тоже в землянке жить пришлось.

— Это что такого случилось, что народ с квартир в землянки переехал?

— Тогда это обычное дело было, — начал в ответ дед, — погорит дом, народ в землянки. Дом поставят и снова живут. Не уберёг я их.

Дед протяжно вздохнул.

— Погорели все, акромя мужика. Только головешки заместо людей. Семеро детишек один другого меньше.

— Проводка, наверное, замкнула? — спросил я, проникшись печалью домового.

— Да откудава в те времена искричество. При анпиратрице хоть науки и процветали, но искричество я токма спустя двести лет первой раз углядел.

— Какой императрице? — опешил я.

— Ну так при Екатерине Второй.

— Нифигасебе, — вырвалось у меня, — а когда ж ты тогда появился.

— Я годов точно не помню. Тогда я ещё неграмотный был. Но печенегов помню, как люд старым богам молился помню.

— Это получается ты всю нашу настоящую историю знаешь.

Я поднялся с кровати и присел возле печки, где домовой был.

— Это ты брось. Это сейчас интернета имеется, а тогда я в подполе сидел да за печью. Токма про то кто сейчас князь али царь слыхивал. К тому же, в новые времена часто в спячку впадал, лет по десять — двадцать. Волшебна сила по всему миру почти пропала.

Я промолчал и снова сел на жалобно скрипнувшую кровать.

— Ко мне-то как тебя занесло?

— Так, проснулся на руинах. Люди генераторы придумали, волшебство в воздухе витает. Бери сколько нужно. Но поймали сразу. Эти ж защитники, — он кивнул на висящего в углу стража, — сразу докладывают куда надо. Меня поймали и говорят. Мол, либо к магу под домашний надзор, либо развеем. Даже изучать не стали, домовых много было. А что такое домовому под домашний надзор? Это что кота в амбар запереть. И сыт и в тепле.

Я стиснул зубы и посмотрел на стража. Не понравилась новая информация. Но это оставим на потом. Просто проявлю осторожность и лишнего ни совершать, ни говорить не стану.

— Ты лучше вот что, — снова начал дед, — ты мне разреши этой стервозиной командовать и наутбук пользовать. Я всю свою жизнь сидел в коморке. Мне охота на мир посмотреть.

— Марго, внести деда Семёна в список гостевого доступа. Ты слышала.

— Принято, — бодро отозвалась фантомная секретарша.

— Только ты по ночам не усердствуй сильно, — попросил я домового, — из-за экрана светло слишком.

— Да ты не беспокойся, что-нибудь придумаю.

Я махнул рукой, смирившись с этим вопросом. Старик тут же подсел к ноуту.

— Марго, лапочка моя, поведай мне, что в нашем царстве творится, — сразу взял в оборот призрачную секретаршу дед Семён.

Та начала перечислять ленту новостей, отмечая в основном политические, экономические и научные вопросы. Я не стал это слушать. Пусть старик навёрстывает упущенное в чулане время. Глаза поднялись на длинную лампу, вокруг которой летала скудная для такого тёплого вечера мошкара.

— Пойду, гляну что вокруг происходит, — произнёс я вслух.

— Эт правильно, — отозвался домовой, — свежий воздух полезен.

Я усмехнулся. Домовой своей незатейливостью и неунывающим характером начинал мне нравиться. Что называется, позитивный типчик.

Выскользнув из палатки, я окунулся в вечерний полумрак. Жёлтые фонари громадными светляками устроились на палатках, ветвях деревьев и невысоких деревянных столбах. Мерно урчащий бензоагрегат гармонично вписывался в это место. Одинокий вояка набирал в ведро воду из большой бочки-прицепа, выкрашенной, как и всё здесь, в зелёный цвет.

Я шагнул в сторону леса. Заблудиться тут сложно. Тарахтение слышно издалека. Редкий край леса впустил меня легко, как старого друга. Чёрные стволы деревьев уходили вверх, поддерживая заслоняющие звёзды кроны. Надо мной тихо шелестели сосновые ветки, словно царапая хвоей стеклянный купол искрящегося неба. Внутри разливалось ощущение полного умиротворения.

Под ногой что-то металлически звякнуло. Я нагнулся и поднял канистру, пахнущую бензином. Судя по весу она была заполнена только наполовину. Наверное, её потерял солдат, заправлявший генератор. Надо отнести в лагерь. Я уже собрался было идти, как заметил две блестящие в темноте точки. Кошка. Из городка, скорее всего. Кошка внимательно за мной наблюдала, почти не моргая.

— Ну что, котейка, давай знакомиться. Меня Егор зовут, — тихо произнёс я, в надежде, что никто не услышит этого разговора.

— Мя, — так же тихо отозвалось животное, словно понимая человеческую речь.

— Ну вот и хорошо. Можно считать, что мы уже друзья. Я же колдун, а какой колдун может быть без кота.

Животное не ответило, только повело головой на какой-то еле заметный шорох и исчезло в темноте.

— Хорошо летом в лесу, — со вздохом произнёс я.

Надо отнести канистру. Ноги сами понесли меня по чёрной от ночи лесной подстилке. До лагеря было всего пятьдесят метров.

Канистру поставил рядом с генератором.

— Нашлась, — раздался радостный голос.

Из травы отряхиваясь встал давешний солдат.

— Спасибо большое, а вы её где нашли?

— В лесу. Случайно наткнулся, — ответил я.

— Ваш кот? — произнёс солдат показывая рукой мне за спину.

Я обернулся. В самом деле, в пяти шагах, осторожно замерев, стояло уже встреченное в лесу животное. В свете ламп стали видны еле заметные тёмные полосы на серо-буром как прошлогодня перепревшая листва мехе.

— Увязался, — ответил я бойцу.

— Прикурить не найдётся?

— Извини, не курящий.

— Жаль, — ответил солдат и взял канистру. — Как раз залью на полночи, — проговорил он, открутив крышку на бачке генератора.

Я пошёл к палатке. Нырнув внутрь, сразу услышал возглас деда.

— Вот чяво в мире творится. В моё время только глядели на небо, а ноне уже за небом острог висит. Я это… Марго, как это называется?

— Осуществлена подписка на рассылку новостей по рубрике космонавтика, — отозвалась секретарша.

— Вот-вот, космонавтика. Интересная, кстати, кошка, — продолжил дед.

— Это самка? — спросил я, садясь на кровать, и глядя, как полосатое животное пролазит сквозь щель во входном занавесе вовнутрь.

— Самка, молодая, — поддакнул домовой, хитро прищурившись, — я в этой публике хорошо-о-о разбираюсь.

Я достал сосиски, которые взял в дорогу. Они уже отваренные были. Кошка ловко проскочила между ботинок под кровать. Я откусил от сосиски половинку, а вторую кинул на брезентовый пол. Ловкая лапка тут же цепанула когтем угощение и утащила под койку. Раздалось голодное чавканье.

Вторую сосиску я тоже разделил пополам. Половинка упала на пол…

— Твою мать!

Вместо кошачьей лапы, лакомство подхватила тонкая человеческая рука. Сердце набрало бешеный ритм. Я соскочил с кровати, руки сами собой сложились в фигуру пистолетиком, сотворяя заклинание фокусного выстрела. Я аккуратно присел, чтобы стало видно, что происходит под койкой.

Там лежала девушка, наверное, даже девочка. Лет четырнадцати. Совершенно голая.

В палатку ворвался начальник сборов подполковник Сошкин.

— Что происходит?

Я указал на кровать. Он нагнулся и замер.

— Лесавка это, — спокойно заговорил домовой, — лесной дух, в которого превратился этот несчастный испуганный заблудившийся в чаще ребёнок. Лет двести назад.

— Зафиксировано неразрешенное потребление энергии в объёме восьмисот трёх ватт, — проговорила Марго в образовавшейся тишине.

— Не опасна? — спросил подполковник.

— Ежели только обидеть, — продолжил дед.

Я, сгорбившись, медленно шагнул к существу. Девочка сосредоточенно смотрела на меня своими огромными зелёными глазищами.

— Выходи, я не обижу.

Лесавка не ответила.

— Марго, внеси её в список разрешённых, — тихим ровным голосом дал я команду секретарше.

— Исполнено.

Мы так и стояли, глядя на это непонятно откуда взявшееся чудо. В палатку втиснулся какой-то старший лейтенант не запоминающейся внешности. Он нагнулся, сфотографировал лесавку, а затем, что-то шепнув начальнику сборов, выскочил в темноту ночного лагеря.

— Я могу с ней попробовать пообщаться, — промолвил домовой, — но она лесная, может не понять.

— По-человечески с ней никак? — спросил подполковник Сошкин.

— Нет. Она может что и понимает, то немногое, а уж говорить — наврятли. Давно она стала дитём хозяина лесов.

— А он тоже существует? — встрепенулся я.

— Да. Но он в спячке. Где он, никто не ведает. Уже лет сто точно.

Снова тишина. Дед молча шевелил губами, ведя непонятную беседу с таёжным духом. Так продолжалось долгих пятнадцать минут. Наконец, девочка шевельнулась и аккуратно вылезла из-под кровати. Ребёнок насторожено выпрямился и смотрел поочерёдно, то на деда, то на меня, то подполковника.

— Ну, я, енто, поговорил с ней, — промолвил домовой, — Она хочет остаться с людьми. Енто потому как магии нету почти в диком мире, хозяин спит, а у людей можно найти прибежище и силы для чародейства. Вести себя обещает скромно.

— Как зовут её?

— Она не помнит. Давно это было.

— Не помнит, значит. Как нам тогда её звать? — забеспокоился подполковник.

— Сами решите. Ей всё равно на человеческие имена.

— А нечеловеческое имя у неё есть?

— Ольха-На-Краю-Обрыва.

— Это имя такое?

— Да. Такое имя, — не смутившись ответил дед Семён, — у живущих вне времени часто бываю такие большие и красочные имена. Это ещё короткое.

— Живущие вне времени это кто?

— Это мы, элементы фольклора, — усмехнулся домовой.

— Одеть её надо, — вкрадчиво сказал подполковник Сошкин, — а то нечисть нечистью, но все же неприлично.

Домовой что-то опять нечеловеческим шёпотом заговорил с лесавкой. Та сначала немного склонила голову набок, а потом и вовсе зажмурилась. На худеньком теле как старая фотография в проявителе возник серенький простенький сарафанчик из некрашеного льна.

Я тихонько подошёл к девчурке и протянул ей руку. Она немого постояла, а потом подошла и ткнулась лицом в моё плечо. Контакт установлен. Как же звать тебя призрак сибирской Маугли? Ольха-На-Краю-Обрыва. Звать мы тебя будем Оля.

У начальника сборов тихо тренькнул телефон. Тот хмуро достал его и насуплено прочитал СМС, а потом тяжело вздохнул.

— Начальство решило закрепить за тобой этот образец нечисти. Раз в месяц будешь писать коротенький отчёт. Я так понимаю, они уже имели дело с лесными духами и ничего нового не узнают, потому и решили отдать тебе. В противном случае отняли бы сразу.

— Сначала домовой, теперь лешая. Мне за это недоплачивают.

— Тебе разве не сказали?

— О чём?

— За каждого нечистого в зависимости от типа полагается надбавка к окладу. За этих двоих по десять процентов от должностного.

— Итого двадцать, — пробормотал я.

— Пятьдесят пять, — поправил подполковник.

Я косо взглянул на него.

— За боевого мага третьего разряда тебе ещё тридцать пять накидывают.

— Не поверю тогда, чтоб остальные не прибирали к рукам такой клад.

— Ну почему же. У нас у каждого по три — четыре потусторонних дома. У меня тоже домовой есть, а ещё три привидения. Но они всё больше спят под потолком. Только дед Поликарп под ванной живёт, старый похабник. Но детям нравится. Он сказок много знает. А лесная всё же редкость. Жемчужина.

Подполковник ушёл, оставив меня наедине с моими новыми домочадцами. Через некоторое время в палатку солдаты, с любопытством кося глазами на молодую симпатичную худышку, притащили ещё одну полевую кровать. С тех пор, вообще, часто мне стали таскать берёзовые дрова для печи-буржуйки, причём постоянно новый боец. Слухи быстро разлетаются меж людей.

День был тяжёлый и я лёг в кровать, оставив проблемы сверхъестественного наутро. Уже засыпая, почувствовал тёплое кошачье тельце у себя под боком и услышал тихое мурлыканье.

Друзей становилось всё больше, да только людей среди них не прибавлялось…

 

Глава 4. Фугас, или о том как я влип в дополнительную нагрузку

Шестёрка бронетранспортёров замерла посреди просёлочной грунтовой дороги. Личный состав отделений высыпал из них и занял позиции для круговой обороны. Башенки восьмиколесных боевых машин развернулись в разные стороны. А сбоку расхаживал начальник сборов.

— Обучаемый Соснов, что вы чувствуете?

— Впереди в тридцати метрах на глубине двадцати сантиметров зарыт большой металлический предмет, предположительно артиллерийский снаряд осколочно-фугасного типа.

— Ваши действия?

— Останавливаю колонну и создаю помехи на случай, если фугас имеет дистанционный радиовзрыватель.

— Можно ли доложить в вышестоящий штаб о ситуации?

— Нет. Так как в отличие от технических средств маг не может оставлять неподавленные диапазоны частот.

— Хорошо, ваши действия…

— Пытаюсь обезвредить. Исходя из того, что фугас может быть установлен с использованием дополнительных средств на неизвлекаемость, применяю фокусный импульс для его детонации, предварительно дождавшись отхода колонный на безопасное расстояние.

Один за другим бронетранспортёры откатились задним ходом, а мотострелки перебежками последовали за ними. Я отошёл в сторону и залёг в пятидесяти метрах от опасного предмета. Подполковник Сошкин, Александр Петрович, молча стоял рядом и с любопытством наблюдал за ситуацией.

Я пытался сосредоточиться на муляже. С такой дистанции я его еле-еле чувствовал, я и с тридцати то шагов без подсказки руководителя не понял бы что это. Теперь же предстояло вслепую попасть по нужному месту, да ещё с полсотни метров. Интересно, как он поймёт, попал я или нет?

Пришлось сосредоточиться. В воздухе над дорогой блеснула с резким хлопком искра фокусного импульса. Высоко. Второй удар пропал незаметно. Слишком глубоко. Третий. Четвёртый. Руководитель стоит как ни в чём не бывало. Пятый. Шестой. Громыхнуло так, что уши заложило. Над дорогой потихоньку начало оседать огромное облако пыли.

Они, суки, настоящий снаряд зарыли!

В ушах звенело. Я посмотрел круглыми от удивления из-за неожиданного взрыва глазами на то, что творится вокруг. Солдаты испуганно вжались в землю и только самые любопытные немного поднимали голову, стараясь разглядеть, что же произошло. На месте зарытого фугаса образовалась приличного размера воронка. А руководитель даже не удосужился спрятаться во время взрыва и теперь начал задавать мне очередные вопросы.

— Обучаемый Соснов, почему вы не проверили место, где решили спрятаться?

— Для чего? — не понял я.

— Обычно те, кто ставят мины, также минируют возможные укрытия предполагаемых сапёров.

Сошкин не спеша достал из кармана взрывпакет. На фитиле, торчащем из картонного цилиндрика, под его пристальным взглядом загорелся огонёк. Подполковник кинул имитирующее гранату средство рядом с моими ботинками. Немного пошипев испуская струйку дыма, взрывпакет грохотнул. В разные стороны полетели обрывки картона.

— Сержант Сидоров, вверенный вам маг ранен, произвести эвакуацию. Приступить к отработке вводной.

Солдаты повскакивали с земли, но тут же пригнулись. Откуда-то со стороны застрочил пулемёт, по всей видимости, холостыми. Перебежками ко мне подскочили двое, подхватили на руки и потащили к бронетранспортёру. Занятие закончилось моей мнимой смертью. Как, впрочем, и условной гибелью половины солдат.

Да. Нас теперь учили вместе со специальным батальоном поддержки магов. Учили нас и учили их. За каждым обучаемым бегало отделение солдат и тарахтел цельный бронетранспортёр. А время не ждало. После обеда у нас было очередное занятие.

Толстый маг Прокопович, за свою астму прозванный ДартомВейдоровичем, причём с ударением на вторую букву «О», рассказывал нам очередную теорию.

— Уважаемые обучаемые, ви, как я раньше говорил, будете проходить защиту от различных заклинаний. Самое первое — это защита от фокусного импульса. Поскольку это есть сосредоточение энергии в одном месте, то нужно его своевременно рассеять. Для этого создаём в нужном месте пузырь энергетического вакуума. Это требует постоянного потребления сил. И таки да, вам предстоит постоянно тренироваться не только в поддержании заклинания, но и в повышении вашего умения потреблять энергию извне. Поединок магов сводится к двум методикам. Первое — это истощение энергозапаса противника, а второе — это применение неожиданных для противника средств.

Маг Вейдорович остановил свой рассказ и расплылся в улыбке. Я обернулся, что б проследить за его взором. С тихим шорохом в палатку скользнула Ольха. Девчурка обвела палатку взглядом и, найдя меня, на цыпочках подошла ко мне, а потом села на брезентовый пол на колени. Большие глазища сосредоточено осматривали содержимое нашего полевого класса.

— Прелестное дитя, — проговорил преподаватель и обратился ко мне, — Я, таки, понимаю, Егор Олегович, это ваша подопечная.

— Да, Семён Маркович, — ответил я привстав.

Моя ладонь сама собой скользнула по тёмно-русым волосам ребёнка. Ольха беззлобно глянула на меня. Ей интересно было слушать человеческий голос. Это я уже уяснил. А спокойный рассказ старого мага лился красивой сказкой.

— Она не помешает, Семён Маркович, — проговорил я.

— Я, таки, понимаю, — кивнул преподаватель, он по своему обыкновению хлебнул воды, наверняка уже тёплой, — но потенциал у неё больше чем кажется, будьте осторожней. Она, таки, дитя дикого леса. Но продолжим. Если сильный маг нанёс удар больший, чем противник может поглотить, то он победил. Сейчас создам визуальную картинку поглотителей, которую вам, без сомнений, нужно запомнить. Это заклинание ви можете тренировать без ограничений. Ви, таки, можете по моему совету попробовать с помощью поглотителя заглушить двигатель автомобиля. И ещё скажу, что поглотитель есть одна из вариаций заморозки. Что там, что здесь идёт процесс отвода энергии. Только одно пассивное, срабатывающее при завышении порога, второе активное. Но не перепутайте, потому, что можно, таки, заморозить собственные мозги. Ми, таки, не хладокомбинат, отморозков не поставляем.

Прокопович, замолчал и взял какую-то книжку, дав знать, что мы должны начать самостоятельную подготовку. Получалось, как и полагается, не с первого раза, получилось дня через четыре. Вейдорович постоянно повторял образ заклинания и указывал на недостатки, не забывая перелистовать свою литературу. Что что, а терпения ему было не занимать.

Когда занятие кончилось, мы все отправились на ужин. В светлой палатке-столовой тётя Люба накормила всех своим почти домашним ужином. Больше всех котлетами наградили Ольху. Девчурка, нисколько не стесняясь, съела целую горку. Аппетит у неё был завидный. Когда уже вышли, меня перехватил виденный ранее невзрачный старший лейтенант.

— Егор Олегович, пройдёмте со мной в штабную палату, надо сверить некоторые данные.

Я последовал за ним. Ольха тоже.

Поздним вечеров в штабе уже никого не было. Старший лейтенант присел сам и жестом предложил мне. Я так и поступил, разместившись в кресле напротив него. Ольха по своему обыкновению опустилась на колени и смотрела на нас снизу вверх.

— Ознакомьтесь, пожалуйста.

Он протянул мне несколько листов бумаги, с распечатанным на принтере текстом. Я глянул. Там были мои данные. Ничего особенного не обнаружилось.

— Всё верно?

— Да.

— У нас соглашение с министерством внутренних дел. Маги, прошедшие переподготовку, обязаны оказывать помощь сотрудникам полиции в пределах утверждённого участка и полномочий.

— Я участковым не согласен быть. У них свои маги должны быть.

— Я знаю. В соглашении это есть. Для поддержания квалификации, боевой маг запаса должен оказать содействие не менее, чем два раза в месяц, иначе лишится надбавки. С другой стороны, за каждый случай выплачивается премия. Так они хотят разгрузить своих сотрудников для более серьёзных дел. Всё в порядке эксперимента.

— А если откажусь?

— Вас лишат сначала денег, потом допуска. Отнимут ваших новых друзей. Вам это надо? Лесавка же пропадёт, если не в тех руках окажется, а к вам она уже привязалась, да и вы человек не плохой. Соглашайтесь. Пару раз ведь рявкнуть на глупого полтергейста или иного духа не сложно. Нет, я конечно понимаю ваши возмущения, но сейчас предстоит передел многих законов по магам. За ними ужесточат контроль. За незаконное применение магии смогут и посадить, а ведь если вас лишат лицензии, то вам как обычному человеку предстоит жить. Искать специальность без магии, а у вас какой диплом?

— Как меня лишить-то могут? За что? У меня здесь обычная доподготовка.

Он вздохнул.

— Доподготовка на боевого мага, — поправил старший лейтенант. — Нет, конечно, вам не откажут в переаттестации, вас просто будет экзаменовать определенный человек. Вы не сможете сдать, уж поверьте. А так какая-никакая, а надбавка. Денежки лишними не бывают.

Я поглядел на Ольху. Девочка не понимала сказанного, но чувствовала неладное. Она тихонько подвинулась и вцепилась мне в штанину тонкими пальчиками.

— Что от меня требуется?

— Подпишите вот эту бумагу.

Он протянул ещё четыре листка.

— Это для вас, нас, министерства обороны и для министерства внутренних дел.

— А вы тогда кто?

— ФСБ, — скромно ответил старший лейтенант, — Я думаю для вас не будет секретом, что мы не можем оставить без внимания такой проект.

Я вздохнул и поставил подписи. Сотрудник спецслужбы отдал мне один экземпляр, остальные спрятал в портфель, стоявший под столом.

— Нас всех так распределят?

— Разумеется. Я ещё про ваших подопечных хотел спросить. Как они вам?

Я немного помолчал, прислушиваясь к внутреннему голосу.

— Дед Семён вполне адекватный и полезный домовой.

Потом я с улыбкой погладил зеленоглазую девчурку.

— Ольха, вроде бы тихая, но пока толком не скажу. Слишком мало времени с ней.

— Хорошо. Тогда следующий вопрос. Вам нравится обучение?

— Честно? Да. Непривычно, конечно, но нравится.

Снаружи раздались крики. Фээсбэшник перевёл взгляд на вход.

— Подождите немного.

Он встал и нахмурившись выглянул из палатки, коротко выматерился и выскочил. Потом заглянул обратно.

— Пойдёмте.

Я встревоженно последовал за ним.

На центральной поляне столпился народ. При этом было видно, что люди держались на безопасном расстоянии от середины. Там стоял небольшой сутулый призрак, сквозь блёклые контуры тела которого просвечивал окружающий мир. Призрак немного постоял, а потом растаял.

— Что это? — спросил я у фээсбэшника.

Тот растерянно посмотрел на меня и покачал головой, мол не знаю.

— Ладно. Мы с вами заключили договор, я пойду.

— Других совращать? — съехидничал я.

— Типа того, — улыбнулся он в ответ.

Народ стал расходиться по своим местам. Из штабной палатки выскочила кошка и села рядом с моей ногой. Я поднял её на руки и пошёл к себе.

Домовой был занят, тем что заставлял какого-то солдатика затоплять печку. На улице было тепло и меня это несколько смутило.

— Ты помельче возьми щепки-то, — поучал он бойца, — Ты будто совсем не умеешь.

— Что затеял? — спросил я старика, сразу, как зашёл внутрь.

Солдат насуплено зыркнул на меня, видно до этого эпитеты у многовекового старца были менее ласковые.

— Так, печь проверить надобно. Не всё ж теплу быти. Может и хлад слякотный настать. А вдруг печь неисправна?

— Я и сам смогу справиться, незачем солдата привлекать к этому делу.

— Ну так и я не игрушка для глядения. Чай не витрина здесь. Пришёл, перстом тыкать начал. Я ему персты-то и подмял, заодно к полезному делу пристроил.

Я усмехнулся, представляя негодование домового, когда непрошенный гость решил его как бесплотного духа ощупать. Он, конечно, мог быть бесплотным, но не любил этого.

— Как бы кляузу на тебя не накатали.

— Я честный домовой, я и сам могу жалобную грамоту составить, а Марго подмогнёт. Он нарушил священное право домового неприкосновенности в своём доме. Он вторгся в чужое жилище без зова и разрешения. За такое встарь я мог и убить.

Я хлопнул солдата по плечу, отправляя прочь и заодно спасая от праведного гнева деда. Ох, несладко придётся жилищно-коммунальным организациям, если до них доберётся грамотный домовой. Он же до самого верха доберётся. Всех замучает бессмертный и не умеющий отступать дух. А если в многоквартирном доме такой не один найдётся? Жесть.

Я сам подкинул в печку пару полешек и усилием воли поджёг бересту. Надо сказать, уроки не прошли даром. Я развёл огонь легко и непринуждённо, словно только это и делал всю свою жизнь.

— Дед Семён, ты про духа этого, что всех переполошил ничего не скажешь?

Дед сразу посмурнел. И быстро перенёсся с пола на компьютерный стол.

— Не наш это. Я, вообще, не ведаю откуда он. Не мертвяк и не из диких самородков. Кабы беды не было. Силы в нём много, это чую, а что на душе у него не ведаю.

— Разве есть такие?

— В этом мире я много чего насмотрелся из нечисти, ты даже не представляешь. Немного даже помню, как в пещерах жили и от оборотня оборонялися, на запах туши мамонта пришедшего. Жертвы человеческие помню кровавым богам, что были до знакомых вам. Смутно, но помню. Многое впервые было. Вот и сейчас тоже впервые.

При упоминании мамонта у меня дёрнулась щека. Дед не просто древний, а ровесник человечества. Как минимум.

— Дед, мертвяки — это как зомби и вампиры?

— Это те, кто умер не в своей срок, отмеренный родом, и отказался уйти за грань.

— Страшные они?

— От внутреннего мира зависит это, какой при жизни был. Я вот за сколько времени сохранил человечность. Уж не помню кем при жизни был, а всё к людям тянет. Да и Ольха тоже не зверь лютый, хотя в лесу диком обитала.

Дед картинно вздохнул и присел на край стола. Старика даже жалко стало.

— Тогда самородки кто?

— Енто те, кто из сил стихий возникли, да и мало ли как. Не людьми были ранее. С ними сложно общаться.

Я присел на пол рядом со столом. Ольха так и осталась в виде кошки у меня на руках, и я машинально погладил её. Она мурлыкала, зажурив глаза.

— Дед, а кого больше, бывших людей или самородков?

— Да кто ж его знает. В былые времена всех много было. Это сейчас крохи видны. Раньше под каждой травинкой, под каждым камушком что-то да обитало из живущих вне времени. Потом удар помню, вселенский, многих сдуло за грань сразу. Остальные не смогли прожить в мире без силы природной, её тоже сдуло тогда же. Многие в спячку упали, как медведи, да сурки. Ослабли все очень.

— Это потому вы все к людям потянулись.

— Да. Всяк жить хочет. А у людей в обмен на пользу можно жить не тужить. Поначалу только многих под приборами всякими пытали, а потом когда нужда пропала, то и расселять стали по магам разным. Вот кабы старшие не пришли. Тогда человечество вздрогнет.

— А этот не из них?

— Нет же говорю, старших бы я почуял. Я одного даже видел разок на своём веку. Мимо проходил-пролетал. Знаешь, что? Я тебя тоже неким хитростям обучу. Всяк в жизни пригодиться может.

— Чему например?

— Ты в вещи заговорённые веришь?

— У нас есть компакт-кристаллы, в которых мы духов прячем.

— Это не духи. Это так… Подделка. Настоящим токма одна польза — спрятаться меж них можно. Но про камни ты правильно подметил. Однако я тебя научу, как в любой предмет чары запрятать. Такое мало кто знает, и ты никому не говори. Не сейчас.

Я кивнул. Мир полон всяких неизвестностей и готовиться надо ко всему, как к нечисти, так и к нечистым людям…

 

Глава 5. Страж и привидение, или о том, что везде есть невидимые грани

Лесная чаща в сорока шагах за лагерем стала местом очередного урока. Только вели его не подполковник Сошкин, начальник сборов, не майор Серов, обучавший нас выживанию, и не Прокопович. Молодая приятного вида девушка со смешной фамилией Теремок Дарья Антоновна.

Мы все сидели в одну линию на траве и слушали её поучения.

— Каждое живое существо имеет своё биополе, которое в народе называют аурой. По характеру биополя можно определить вид, пол, возраст, настроение и примерное физическое состояние особи. Вам для начала нужно научиться искать ауру человека и отличить её от ауры животного. Дальнейшие тренировки разовьют ваши экстрасенсорные способности, но сейчас это. Для чего?

Посыпались ответы.

— Что б в лесу пропавших искать…

— Врага ночью увидеть…

— Раненого от здорового отличить…

Она подняла руку и попросила всех замолчать.

— Многие правы. Но нужно уточнить. Действительно, нужно почувствовать человека в лесу или в здании. Это и раненых искать, и снайпера вычислить. Точность с расстоянием падает. Со ста метров вы будете знать где человек с точностью до двадцати метров. Это полезно, чтоб найти укрытие, упредив удар из засады. Негусто, конечно, но это уже плюс. Второе чему мы научимся — это скрывать ауры как свои, так и союзников. Сразу отвечу на вопрос. У кого больше практики, тот и лучше прячет. Ещё вопросы?

— Телефончик можно? — раздалось под дружный хохот.

— Я замужем, — не смутившись ответила она, — а муж у меня волшебник.

— Предупреждать надо, — под очередной взрыв хохота пролетела цитата из старого фильма.

— Я и предупредила, — улыбнувшись сказала Дарья, — Следующий вопрос.

— А вот вы сами как хорошо владеете этой техникой?

— Достаточно хорошо. Я людей за полкилометра чую. За сто метров могу понять, какого он пола и возраста. За пятьдесят узнаю знакомого человека. При близком контакте узнаю про него всё.

— Даже мысли читать сможете?

— Нет. Мысли нет. Настроение за триста метров чую. А ложь за километр, — коварно ухмыльнувшись, добавила она.

Народ снова засмеялся. Но когда приступили к упражнению, снова стало не смешно. Хотя именно это далось мне легче остального. Почти сразу я увидел цветной мир биополей. Тусклая, почти невидимая пелена растительного мира пестрела маленькими серыми искрами насекомых. Только большая бледно-зелёная клякса муравейника была исключением из правил. У животных ауры были цветными. Жёлтые комочки испуганных мышей и крохотных пташек. Оранжевые пятна голодных мелких хищников, таких как землеройки и кроты. И на фоне этого — яркие разноцветные ауры людей.

Весь мир энергетического существования с расстоянием тускнел и размазывался. Через тридцать метров я уже ничего не видел. Для первого раза и это неплохо. Я и так был выжат как лимон. По спине бежали струйки пота, а руки тряслись как у того, кто всю ночь вагоны разгружал. Все что говорила Дарья Антоновна про чтение биополя я не уловил. Только понял, как выглядит человек.

Потом был долгий перерыв и урок выживания. Майор Серов рассказывал, как при помощи магии и без неё ориентироваться на незнакомой местности. Оказывается, даже у солнца есть подобие ауры, и её можно прочувствовать даже сквозь тучи и лесную крону.

После обеда старый еврей показывал новый способ как соорудить оружие из подручных средств. Только стояли мы в овраге, где тир.

— Уважаемые обучаемые, вы, конечно, баловались телекинезом, поднимая монетки с камушками и щёлкая задвижкой на дверях. Это всё есть детские шалости. Эта же монетка, таки, может убить посильнее, чем банкротство. Конечно же, я, старый еврей, таки, не брошу деньги, даже если буду умирать, но ничто не мешает извлечь их потом из трупов врагов. Есть заклинание, позволяющее метнуть предмет с невероятной скоростью. Оно очень старое и называется старинным словом «праща». Его, само собой разумеется, усовершенствовали. Повторяйте за мной. Положите предмет на ладонь. Создайте вот такую структуру, видите, она похожа на три параллельных прута, направленных в сторону выстрела. Конечно, они не видимы человеческим глазом и доступны только внутреннему взору мага. Это ускорители. Потом создайте накопитель.

Мы все послушно выполнили операцию.

— Теперь подайте силу из накопителя так, чтобы она плавно бежала вдоль ускорителей, увлекая за собой предмет. Со временем научитесь придавать предмету вращение для стабилизации. Сейчас с вас и этого хватит. Потом вам дам комплекс ежедневных упражнений для развития навыков.

Я напрягся. Выражение «мягко увлечёт за собой предмет» было не совсем правильным. Камешек сорвался с места и со свистом унёсся к цели. В нарисованную там фигуру я не попал, зато не промахнулся по самой мишени. Я заворожённо глядел на дырку в большом листе бумаги. Боевая магия — это действительно сила.

До самого вечера мы с детским азартом упражнялись швырять в сторону нарисованного противника всевозможные предметы.

В лагерь вошли победителями ветряных мельниц. Я попробовал окунуться в мир аур. Из тьмы выплывали фигуры людей, с яркими фонарями там, где полагалось быть голове. От них в разные стороны исходили разноцветные формации типа солнечных протуберанцев. Тут я сразу понял разницу между магами и простыми людьми. У магов щупальца аур отходили дальше чем на локоть и порой тянулись в сторону предметов и живых существ. Узнал я так же, как выглядит нечисть. Слегка пульсирующий зелёный клубок — домовой, а хаотично меняющий спектр морской ёж с робкими щупальцами — лесавка. Синтетические духи предстали ровно горящими точками больших светодиодов.

Хотелось упасть на кровать и уснуть. Тем более что пение сверчков и тепло летней ночи очень к этому располагало. Даже раздеваться не хотелось. Но вот не удалось это. В палату просочился одногруппник Петр Коржиков.

— Егор, пойдём.

— Что опять?

— Там призраков раздают.

— Каких ещё призраков, я спать хочу.

— Сказали всех позвать.

Я со стоном встал с кровати, на которую только что успел рухнуть, и вышел на поляну.

Там действительно раздавали привидений. Около трёх десятков туманных фигур стояли посредине, слегка покачиваясь. В размытых контурах едва угадывались человеческие очертания. Народу было полно, в том числе и незнакомых.

— За них, говорят, троечку процентов накидывают, — шепнул Петя.

Я кивнул. В гробу я видал эти проценты. Спать хотелось, но, сделав усилие над собой, я остался.

Начальник сборов вышел на поляну и начал рассказывать.

— Уважаемые коллеги по волшебному цеху, мы отловили бесцельно бродящих призраков. Они не опасны, они бесполезны, но и растворять эти создания жалко. Прошу вас разобрать по одному, так сказать, в добрые руки, чтоб труд наших доблестных охотников за привидениями не пропал просто так.

Все потихоньку стали разбирать несчастных фантомов. Ну привидение, значит привидение. Я тоже взял одного. Невесомая фигурка поддалась моему зову и поплыла следом. В отличие от меня призрак просто протёк сквозь полотно палатки и замер посредине.

А вот тут случилось непредвиденное. Страж молниеносно бросился к духу, вспыхнув ярким пламенем, каким испепелял негативные фантомы. Но призрак резко выбросил руку, зажав защитника как синицу в кулаке. Тот яростно бился, бросая искры пламени и дёргаясь как ненормальный. А потом всё моргнуло и призрак исчез. Остался только замерший страж.

Дед Семён выпучил глаза и выронил ложку со сметаной, которую выпросил в столовой. Ольха забилась под кровать и таращилась оттуда зелёными глазищами.

— Потребление энергии объектом страж выросло на два киловатта, — отрапортовала Марго.

— Дед, что это?

— Погодь, дай разобраться. Ты лучше на сияние глянь.

Я перешёл на восприятие энергополей. Ранее неярко горевший белым дух-защитник теперь полыхал ярким слегка фиолетовым пламенем. Внутри еле различимо что-то пульсировало.

— Дед, — позвал шёпотом домового я.

— Да погодь, — огрызнулся тот.

Меж тем облик защитника стал меняться. Он по-прежнему остался размером с ладонь, но внешне теперь выглядел другим. Вместо крестоносца из видеоигр, нам предстал прямо противоположный персонаж. Бородатый витязь в чешуйчатом доспехе с квадратным зерцалом на груди. На голове конический шлем с маской и кольчужным воротником. На руках кожаные рукавицы. На ногах стальные поножи и сапоги со слегка загнутыми носками. Плаща только не было.

— Вот ведь чудно, — заговорил домовой, — впервые вижу одержимость средь рукотворных духов.

— Это опасно?

— Кто знает…

— Мне начальству доложить? Как думаешь?

— Не надо. Я справлюсь, если что.

— Уверен?

— У меня опыта много. Справлюсь.

Обновлённый страж поплыл в свой угол и завис там, слово ничего не произошло.

— Марго, проверь его на вирусы, — кивнул я в сторону стража.

— Зловредных модулей не обнаружено. Выявлен сбой базового модуля. Пытаюсь загрузить исправление. В доступе отказано. Сбой интерфейса. Рекомендуется ручное обнуление и синтез функционирующего модуля. Рекомендуется доклад о происшествии.

— Отложить доклад. Установить для объекта страж статус дополнительное наблюдение. Сохранение информации о наблюдении в облаке. Информацию кодировать, ключ номер два.

— Принято. Энергопотребление упало до изначального уровня, — проинформировала меня секретарша.

— Эк чудно говоришь, — усмехнулся домовой.

Я посмотрел на духа аурным восприятием. Он приобрёл прежнюю яркость, только цвет остался слегка фиолетового оттенка, внутри чуть заметно пульсировало, а наискось тянулась багровая полоса, как рана от чего-то острого.

— Переварил, — сказал домовой, — я думаю, он будет делать то же что и страж. Просто у него внутри засел другой, как заноза.

Я подошёл к кровати и тихонько вытащил оттуда Ольху. Девушка до сих пор испуганно смотрела на нового стража. Я лёг на кровать и прижал к себе дрожащую лесавку.

— Тихо, тихо. Всё хорошо. Я тебя в обиду не дам. Всё хорошо.

Так и уснули. Я, с девчуркой в обнимку, и дед, сидя на краю койки.

Наутро пришлось идти на занятия не выспавшимся. Ольха увязалась со мной, хотя обычно торчала в это время или на кухне у тёти Любы, или валялась на кровати, слушая сказки в исполнении Марго по заказу домового.

Мы ехали на бронетранспортёре сверху. Я пытался прощупать дорогу на предмет очередного фугаса, отмахиваясь от мыслей о вчерашнем. Ольха болтала ножками и напевала какую-то песенку без слов. Только и было, что о-о-о да а-а-а. Солдаты наперебой протягивали ей конфеты, спрятанные в карманах под бронежилетами. На мне, к слову, тоже был полный комплект — бронежилет, кевларовый шлем, разгрузка и автомат с пистолетом. Зачем мне два оружия сразу никто не объяснил. Просто заставили получить в оружейке и таскать с собой. За три месяца сборов я уже научился сносно из них стрелять.

На дворе стоял уже конец августа.

Фугас я не нашёл, зато засек засаду из пулемётчика с одним стрелком. Ауры чётко показали направление и мы посыпались за бронетранспортёр как за укрытие. Отпечаток биополя говорил, что противники веселились от души. Они сразу начали пальбу холостыми боеприпасами, имитируя расстрел колонны. Подъехавший на уазике подполковник Сошкин довольно крякнул и дал по рации отбой учебному врагу.

— Молодец, Соснов. Колонна, продолжить движение!

Поднимая пыль, бронетранспортёры приехали на тактическое поле. Все спешились и выстроились. Шесть команд. Маг, слева от него командир отделения, за ним остальные.

— Обучаемые, слушай меня внематочно, — голосил Сошкин, — при артиллерийском обстреле обычно следует рассыпаться по укрытиям. Однако когда с вами маг, тактика меняется. Все вместе находите одно укрытие, на крайний случай просто падаете на землю и прикрываете его, держась как можно ближе к нему. Маг создаёт два щита. Один для детонации взрывателей боеприпасов с обеспечением нулевой задержки. Второй рассеивает осколки и пули, а также гасит их скорость. Показываю.

Перед внутренним взором возникла схема многослойного черепашьего панциря размером сотню метров в поперечнике.

Он походу нас слишком переоценивает. С такой махиной я не справлюсь ни за что. Потом возникла ещё одна схема, которую не совсем понял, но запомнил.

— Для того чтобы наши солдаты могли вести огонь беспрепятственно, накладываем на оружие метки. Они создают по линии стрельбы каналы, достаточные для прохода пули либо выстрела из гранатомёта. В то же время попасть в такой канал с той стороны практически невозможно. Пробуем.

Я напрягся и, к моему удивлению, у меня получилось. Сказались постоянные тренировки. Щиты хоть выматывали меня до крайности, но держались стабильно.

— По позициям бегом марш.

Мы рассыпались по заранее подготовленным укрытиям. Обычные окопы на мотострелковое отделение, укреплённые тонкими жердинами.

— К бою, — прокатилось над полем.

Бойцы заняли позиции. Я кинул метки на автоматы, пулемёт и гранатомёт. Для меня это несложно, тем более что дед натаскал меня и не на такое. Создал щиты. Секунд десять ничего не происходило, а потом, к моему ужасу, над нашими головами прокатилась короткая серия разрывов, сдетонировавших боеприпасов. Неужели они так уверены в нас, что решили обстрелять настоящими.

— Отбой! — донеслось от Сошкина.

Никто не шевелился. Ольха прижалась ко мне, хотя я не уверен, что ей повредит обычное оружие.

— Отбой, вашу мать!

Все повыскакивали и побежали на место построения. У магов глаза были такие же круглые, как и простых солдат.

— Молодцы. Только Гурин подвёл, пришлось в последний момент подстраховать. Всем, кроме Гурина, завтра выходной. Заслужили. Но сначала будет лекция о борьбе с нематериальным противником.

Заговорила рация на поясе у Сошкина, но отрывки звуков голоса были столь разрознены, что разобрать в этой каше было сложно что-либо. Начальник сборов несколько раз бросил в радиоэфир слово «приём», а потом достал сотовый телефон и позвонил. По мере того как он слушал объяснения на том конце связи, лицо становилось всё бледнее и бледнее. А после, подполковник опустил руку с зажатым в ней телефоном и несколько минут молча стоял.

— В городке ЧП. Четырнадцать убитых. У магазина. Не знают кто, живых свидетелей нет. Сворачиваем занятия и выдвигаемся на оказание помощи в поиске.

Да, боевые маги сейчас наведут шухер. А если нет?…

 

Глава 6.Ночные поиски, или про то как я удочерил утопленницу

Патроны с методичностью часов и таким же тиканьем попадали в магазины. Нас не отправили смотреть на место бойни. Нам дали другую задачу — прочёсывать лес в поисках любых странностей, даже несмотря на то, что темно. Мы как были на занятии в группах с отделениями, так и остались. Ольха сидела на броне боевой машины и ждала. Я не смог её оставить.

— Товарищ маг, а что будем делать когда напоремся на убийц?

Это спросил сержант Сидров, командир закреплённого за мной отделения.

— Не знаю, — ответил я и пожал плечами, — я тоже не знаю, кто это. Но если человек, то поймаем.

— А если он тоже маг?

— На помощь позовём.

По рации пронеслась команда и повскакивали на самоходную железяку и тронулись. Каждый в своём направлении. Но ехали недолго, в нужном месте БТР встал и мы спешились. Дальше по лесу на своих двоих.

Шли плотной кучкой, постоянно сообщая в эфир, что всё чисто. То тут тот там приходилось огибать заросли кустарника и ямы. Я на всякий случай просматривал всё аурным восприятием.

Вокруг был самый обычный лес. Мелкая живность, не особо обращая внимания на нас, занималась своими делами. Да и мы не затем здесь, чтоб пугать её.

Ольха ловко петляла среди всей этой зелени, что ни говори — дух леса.

Я в аурном зрении забыл про осторожность и наступил в какую-то лужицу, намочив ногу почти до колена. При этом расцарапал ладонь о ствол дерева, цепляясь при падении. Осталось только чертыхаться.

— Товарищ маг, — позвал меня один из солдат, — смотрите.

Он указал на девчурку. Та замерла и даже казалось не дышала. Контуры её тела начали немного дрожать. Так бывало, когда она хотела превратиться в кошку, но не решалась до самого последнего момента. Что-то испугало её.

Неожиданно взорвалась криком рация, я аж вздрогнул.

— Соснов, Соснов. Я Тимохин. Я что-то видел непонятное, оно движется в вашем направлении.

— Принял.

Я прикинул. Это слева. Отделение, ни слова не говоря, попряталось за поваленный ствол. Звякнули металлом предохранители. Народ испуганно и сосредоточенно вглядывался в темноту леса.

Снова аурное зрение. Нечто багровой кляксой пёрло на нас. Я глянул на солдат и подбежал к Ольхе, схватив её поперёк пояса. Она на ходу изменилась, но не в кошку, а маленького зверька. Кажется ласка называется. Зверёк спрятался у меня за пазухой. Удивляться не было времени.

Послышался треск ломаемых веток. Чудище обладало изрядно проворностью и силой. Когда осталось совсем немного я кинул светлячок. Тьма отступила от белого огонька, осветив нечто. Оно стояло на двух ногах, но покрыто было панцирем как броненосец с ног до головы. Мелькнули длинные когти. Чудище отпрянуло назад, а потом шмыгнуло в сторону.

Солдаты почти одновременно открыли по нему огонь. Грохот разорвал лес. Я тоже не стоял просто так, попытавшись попасть по нему фокусным импульсом. Но тварь была слишком подвижна и сказать наверняка я не мог, попал хоть раз или нет. Существо скрылось в лесу преследуемое роем пуль.

Наступила зловещая тишина, в которой шёпотом переговаривались солдаты. Багровая клякса исчезла из поля моего аурного зрения. Послышался тяжёлый всплеск воды. Рычание.

Преследовать неведомую хрень побоялись.

Опять тишина, длившаяся долгих десять минут. А потом вдали раздались выстрелы. Жахнули взрывы.

— Это Коржиков. Мы его ранили. Преследуем, — разнесла весть радиостанция.

Молодец Петька.

Стрельба длилась минут пять. Народ палил длинными очередями, прерываясь только чтоб сменить магазины.

— Оно растаяло.

— Что значит растаяло? — раздался в шипящем эфире голос.

— То и значит. В воздухе растаяло. Прекращаем преследование.

Я оглядел народ. Они нервно сменили магазины на автоматах. Идти без команды не стоило. Тварь убежала, но не факт, что не вернётся. Я начал раскидывать светляки. Они почти не тратили сил и горели ярко. Во всяком случае незамеченным к нам не смогли бы подкрасться. Да и аурное зрение выручало. Тут же набрали веток, и я запалил костёр.

Выставили часового, а остальные, не выпуская из рук оружия, окружили живые языки пламени.

Ольха выскочила и убежала в лес, не меняя облика на человеческий.

— Какого черта нас, на ночь глядя, отправили шарахаться? Вообще мозгов, что ли нет? — Ругался Сидоров. — С эдакой тварью нужно танками бороться. Вы видели её? — обратился он ко мне.

Я кивнул.

— Не зверь это, и не человек. Это потустороннее.

— Да я вам это и без магии скажу, товарищ маг. Такая хреновина только по ту сторону и может водиться. Только никогда не слышал про такое раньше.

Он ткнул в костёр тоненькую веточку, а потом достал и прикурил от неё. Над полной потянулся табачный дым.

Солдаты периодически хлопали по себе, или отмахивались от пищащих кровососов. Один встал и шагнул немного сторону. Послышался звук расстёгиваемой молнии на ширинке.

— Это. Товарищ маг, — подал он голос. — Вам бы сюда посветить.

— Тебе ссать не видно? — отозвался за меня Сидоров.

— Тут, типа, труп.

Я поднялся и подошёл, а потом кинул огонёк. Точно труп. Девушка в разорванной футболке и джинсах. Она неподвижно лежала лицом в луже, так что только затылок было видно. Длинные волосы плавали по поверхности. Я сглотнул. Хорошо, что запаха нет. Видно, совсем свежая.

Сидоров наклонился и потрогал шею.

— Холодная. Пульса нет.

— А вдруг это она чудище. Ну оборотень. Его прибили, а он сдох и здесь опять человеком стал, — подал кто-то голос.

— Да кто его знает.

Сержант взял у меня рацию.

— Центр, центр, это гамма. Приём.

— Гамма, это центр. Приём.

— Центр. Мы труп нашли. С виду гражданская. Девушка. Предположительно очередная жертва нападения.

— Гамма, это центр. Принято. Ждите.

Связь прекратилась.

— Теперь ещё и ждать возле трупа. Хорошая ночка, — пробубнил один из бойцов.

Светлячки горели. Костёр тихо потрескивал. Два солдата играли на телефонах. Все это молча.

— Маг? — раздался голос.

Я обернулся и вскочил.

Среди кустов стоял давешний труп. Бледная высокая девица. Она стояла и смотрела на меня не мигая выцветшими глазами. Раздались маты и защёлкали предохранители. Телефоны полетели в траву.

Я кивнул, не спуская глаз от ходячего трупа.

— Прошу покровительства. Я знаю, так положено.

— Ты кто?

— Не помню. Помню, покровительство просить надо.

— Ты откуда?

— Не помню. Помню долго шла. Помню голоса и выстрелы. Помню тварь какую-то. Она меня со своей дороги отбросила.

— Ты человек?

Девушка нахмурилась.

— Не помню. Я у костра сяду.

Она шагнула к огню и села на землю. Потом повалилась набок как мешок и не шевелилась.

Так и простояли, направив на неё автоматы, пока не пришло начальство. Нас увели. И девушку утащили.

Сон взял своё несмотря на ужасы ночи.

Наутро сразу пришли начальник сборов и старший лейтенант из службы безопасности. Я только умыться успел и позавтракать.

— Ну вот везёт же тебе на всякую необычную всячину, — сразу начал Сошкин.

— В чём?

— И лесавка, и призрак особенный, — он кивнул на стража.

— Уже знаете? Домовой сказал?

— Нет. Я всплеск энергии сразу почуял. Такое было уже.

— Что с девушкой? Она, вообще, кто такая?

— Утопленница она. Опознали её по фотографиям. Она студентка из Новониколаевска. Год назад пропала.

— Ну вернули бы её домой, — тихо возмутился я.

— Нельзя. Говорю же утопленница. Нежить она. Навья. Даже родственникам не говорим. Нельзя.

— Вот только не говорите, что ко мне её поселите.

— Вот только сказать придётся. Заинтересовались твоим везением. Кто-то высказал, что это не просто так. Они, старые маги, суеверные, хуже деревенских бабок.

— Требую прибавки.

— Оформим, — Подал голос фээсбэшник. — Домовой, лесавка и одержимый дух по двадцать процентов. За навью тридцать пять.

— Вот нафиг бы мне труп сдался позолоченный. В чём подвох?

— Она полуматериальна, в отличие от остальных, бестелесных. Чтобы легально всё было, паспорт оформим на неё. На твою фамилию. Вроде как племянница. Она всё равно мало что помнит из прошлой жизни.

— Понял, — буркнул я. — Что со вчерашней тварью?

— Ушла от погони, — ответил Сошкин, — Но, скорее всего, это она. Сейчас прочёсывают другие. А что касаемо нас, то расписание пришлось пересмотреть. По две команды будут патрулировать в городке каждые сутки. График сейчас делают. Сегодня отсыпаться, а с завтрашнего дня занятия.

— Зачем нас потемну погнали? Глупость ведь.

— У многих там родня погибла. Требовали немедленных действий. Догнать, покарать. Ты пойми людей.

Я кивнул. Они вышли. В палатку сразу нырнул маленький зверёк и залез под одеяло, валяющееся на кровати.

Я повернул голову. Домовой сидел с закрытыми глазами рядом с ноутбуком и придерживал обеими руками наушники. Вкладыши были великоваты для малой сущности.

— Дед Семён, что за нежить светится багровым?

Старичок глянул на меня. А потом пожал плечами.

— Много разной. Их и не сравнишь между собой даже. Ты лучше про русалку подумай?

— Какую русалку? — нахмурился я.

— Ту что ты опять приютил.

— Почему русалку? Она же навья.

— Марго… — позвал дед, явно отрабатывая отрепетированную сцену, старый жук.

— Русалки, — заговорила секретарша, — в славянской мифологии существа, как правило, вредоносные, в которых превращаются умершие девушки, преимущественно утопленницы, некрещёные дети. Представляются в виде красивых девушек с длинными распущенными зелёными волосами. Реже безобразных старух.

— Вот слышал? Даже эта кукла знает.

— А при чём тут навья?

— Фу-ты ну-ты, я ж говорю, что навьи — это покойники, и русалка — то же. Только утопленница она.

— И что мне делать?

— Для начала впустить в палатку. Она уже цельный час стоит.

Я сжал губы и осторожно открыл полог. Там действительно молча стояла та сама девушка. Её успели переодеть. Вместо рванины, была на ней обычная полевая военная форма. Даже кепка имелась в наличии. Длинные волосы непривычно бледно-салатового цвета спускались почти до середины бёдер. Нездоровая бледная кожа была ещё терпима, а вот от глаз, таких же бледных, немного было не по себе.

— Заходи.

Она шагнула внутрь и с порога выдавила слово.

— Воды.

Я протянул чайник, который не успел поставить кипятиться. Навья оттянула воротник и стала лить воду налицо так, чтоб та стекала за шиворот. Я аж вскинул брови от удивления. Но, в конце концов, я вижу перед собой русалку.

После водной процедуры девушка прошла в угол палатки и села на пол, обхватив колени руками. Ни дать ни взять Аленушка из известной картины. Козлёнка не хватает. А может и есть уже козлёнок. В моём лице.

— Я вот на суете в социяльной сети письмецо чиркнул, так наши совет дают. Ты её в городе как пугало, именуемое готом, наряди. Сама то выйдет. Да и не узнает никто под краской.

Я вздохнул и подошёл к экрану ноутбука, сияющему в полутьме палатки окошком в другой мир. Там горела страница социальной сети с забавным названием группы «домовые всей страны». Нисколько не стесняясь, там красовалась среди прочих фотография деда Семёна. Вот блин, нечисть интернета. И ведь простой народ тоже обсуждает проблемы, считая это страничкой юмора.

— Сколько там ваших?

— Ну, почитай, тыщь триста будет. Там не токма домовые. Там все есть.

Вспомнились прочитанные когда-то в сети записки домового.

— Ольха! Брысь отсюда! — вскричал дед, когда лесавка в кошачьем обличие запрыгнула на стол и улеглась на клавиатуру. Хорошо, что в человеческом не сделала так.

Домовой, одержимый призрак, лесавка и навья. В общем, у меня прибавление в потустороннем семействе. Я оглянул его и опять вздохнул…

 

Глава 7.Телефонный скандал, или о том, что призраки прошлого не лучше призраков потусторонних

Обычно разговорчивый «Вейдерович» долго молчал, прежде чем начать занятие. Он сначала рассеянно тёр очки, а потом рассматривал их, словно не решаясь нацепит на нос.

Мы тоже молчали. Недавние события насовсем унесли налёт беззаботности с наших курсов переподготовки. Одной группы не было, её назначили в патрулирование. Завтра их сменяю я со своим отделением поддержки. Сейчас же сборы продолжались по плану, совсем как гласит одна иностранная фраза: «showmustgoon». И учёба продолжалась. По полной выкладке мы теперь не только учились, но и ели, и даже порой спали. Когда не было сил доползти до кровати.

Полотно палатки ходило лёгкими волнами и слегка хлопало от ветра. Слышался прерывистый шум порывов редких капель. Август принёс первые осенние моросящие дожди и слякоть, пока ещё несильную, но уже пробивающую путь распутице. В южных регионах страны ещё правило жизнью лето, но у Сибири другие правила. Конец августа — начало осени.

Прокопович наконец-то оторвался от созерцания своих очков и оглядел аудиторию. Пять магов. В углу солдатик подкидывал берёзовые поленья в старенькую чугунную печурку. Он скрипел дверцей и лязгал кочергой, когда проталкивал деревяшки вглубь. Тихо потрескивал своей пищей огонь. Взгляд прошёлся ещё, устало выцепив Пашкиного полупрозрачного старца и моих девчонок, Ольхи и Оксаны. Из нечисти только эти трое регулярно бывали с нами. Остальные прятались по палаткам, наводя лёгкую нервозность на патруль из числа обычных вояк, своим периодическим завыванием и прочими потусторонними шумами.

— Товарищи чародеи, таки каждый из вас раньше сталкивался с рукотворными духами. Я не о том, что вы ими пользуетесь, я о том что вам, таки приходилось немного ковыряться в их нутре.

Он стукнул по столу пальцем и над тем местом тотчас же возникла небольшая фигурка. Она имела стандартные размеры. Двадцать сантиметров в высоту и чуть меньше в ширину. Болванчик имел вид самого настоящего манекена, который стоит в витрине обычных магазинов. Только маленькие безжизненные глазки тоскливо смотрели перед собой.

— Товарищи маги, это, таки, есть простейший рукотворный фантом. Он суть воплощение магии в том понимании, что может существовать и без постоянного надзора человека. Я расскажу, таки, прописные истины. Все что в нём есть — задумано человеком. Как оболочка, так и простейший механизм поведения.

Старый еврей ненадолго замолчал, печально глядя на марионетку.

— Таки сейчас я буду разбирать её по частям. Во время этого мы определим, что можно использовать для ваших нужд в чистом виде. Оболочка иллюзорна. Она нам не нужна. Она только для красоты. Самое главное, таки, это её функциональность.

Он сжал пальцы рук и резко развёл в стороны, словно показывая детям взрыв. Не хватало для полной картины сказать слово «ПУФ». Но это были не шутки. Это была стандартная процедура доступа к фантому.

Над всё тем же столом возникло множество сфер. Каждая несла в себе разные показатели фантома.

— Первая вещь, которую я сейчас укажу, а потом отключу — внешний облик. Он создаётся совершенно так же как и модели для объёмных принтеров или динамические объекты для видеоигр либо трёхмерных художеств. Я в этом не силен. Я могу это лишь хорошо разломать. Оболочка проектируется и закладывается в этой сфере. Сфере внешнего проявления. Их обученные люди мастерят на компьютерах столько, сколько нужно и даже больше. Я заменю оболочку на саму простую, какая может быть — на шар.

Он выполнил несколько манипуляций и манекен сменился мыльным пузырём. Внутри в то же время плавало несколько других структур.

— Все остальное роднит это отнюдь не с мороком, а с одноклеточным животным. Вот структура, отвечающая за преобразование внешней энергии и накопление её, вот эта создаёт оболочку, вот эти — органы чувств, а вот это энергопроцессор. И разделав это мы, таки, получаем амёбу размером крысу. А что нам собственно нужно? Нам нужно чтобы фантом увидел или услышал что-то и дал сигнал. А вот тут, таки, идёт простор для фантазии. Это можно и шпионское оборудование сделать, можно интеллектуальный детонатор для мины. Он и цель подпустит на нужное расстояние и если долго чего не было самоликвидатор запустит. И цель заметьте избирательная.

Он немного похимичил, а исходя из того, что мы ничего не поняли, то, можно сказать, поколдовал, и небольшой полупрозрачный стручок осталась лежать на столе, обнимая отростками надоевший нам взрывпакет.

— Пособие по программированию логики.

Прокопович достал из-под стола стопку толстенных книг не без усилия водрузил на столешницу.

— Это вам на самостоятельную подготовку на оставшиеся три месяца. Вы маги и можете оперировать всеми категориями напрямую, это ваше преимущество от обычного человека. В конце всего будет зачёт с оценкой.

Он опять замолчал, уставившись на очки, которые снял рассеянным движением и теперь тёр пальцами.

— Семён Маркович, — раздался тихий голос позади меня, — кто у вас?

Преподаватель поднял красноватые глаза, на говорившего.

— Жена.

Глаза его блеснули наворачивающими слезами, но потом он внутренне собрался и во взоре была уже не тоска, а железная твёрдость.

— Боевые маги нужны. Нужны как никогда. Мы, таки, сами прохлопали ситуацию, заигравшись в пионерский лагерь. Тварь тут ни при чём была. Тварь была просто отвлекающим манёвром и мы гонялись за бутафорской куклой. Было самое обыкновенное покушение на заместителя начальника отдела разработки и экспериментального применения магии в целях обороны. Они немного промахнулись со временем и местом. Но под удар попали мирные жители. Он как раз приехал в городок, мимоходом к другу. Он в отпуске был. Специально сделал разрыв между рейсами пару дней. Так что ситуация попадает под юрисдикцию госбезопасности. Просто теракт и попытка заказного убийства. А теперь, прошу меня извинить. Я закончу занятие.

Он встал и шаркающей походкой направился к выходу. Мы молча остались сидеть. Давящая атмосфера недавней трагедии передалась даже нелюдям, хотя им, казалось бы, и не стоило горевать из-за человеческих жизней. Они сами давно мертвы. Ольха прислонилась к раскалённой печке тонкой девчоночьей спиной. Она мертва и такие мелочи, как ожёг ей не страшны, но тепло было для неё приятно. Яркие глаза щурились как у кота на печке. Пашкин старец подплыл к стопке книг и печально смотрел на них. Он был самым настоящим призраком и трогать материальные вещи было выше его сил. Не то что у всех моих подопечных. Оксана вышла наружу и я чувствовал сквозь палатку, как она просто развела руки в стороны и задрала голову. Она подставила себя каплям дождя.

С тех пор как она утонула она мало помнила о своей личной жизни, хотя прекрасно была осведомлена об окружающем мире. Странные они, эти представители мира нежити, пришедшие под крыло человеческого социума.

Я подождал немного и тоже вышел. Капли сразу начали сторониться меня, огибая по некой параболе. Я запоздало сообразил, что создал силовой зонтик одним лишь желанием. Это вызвало усмешку. Раньше кнопку чайника приводил в движение так напрягаясь, что казалось либо глаза лопнут, либо пупок развяжется, а сейчас… Я подставил ладошку и небольшая сосновая шишка скакнула по моему приказу, сухо стукнувшись о кожу.

Я менялся. Это не только про силу. Раньше обходил стороной шумную молодёжь, что пьяной стайкой буянила посреди ночи на детской площадке. Боялся привлеку внимание. Сейчас же что? Ночь. А я преследую по заполненному кромешной тьмой лесу тварь, на которую вешают кровавую расправу над десятками человек. И ведь почти поймал. А потом спокойно сидел у костра с трупом за спиной. Я глянул на Оксану и мысленно поправился. Почти трупом.

Коротко взвизгнув, выскочила Ольха и сразу нырнула под мой призрачный зонтик. Она ещё умудрилась как-то по-звериному тряхнуть головой, что те скудные капли, которые попали на неё, разлетелись в разные стороны. А потом с самодовольной улыбкой поглядела на меня.

Смерть. Они уже давно мертвы. Они её уже не боятся. Или боятся? Ведь остались же здесь.

Я встряхнул головой, уподобившись Ольхе, только не брызги отгонял, а дурные мысли.

— Да ну их всех.

Я неторопливо дошёл до своей палатки, таща выданную Прокоповичем толстую книгу «Логика СФ». Синтетических фантомов то бишь. Следующий урок только после обеда. Прокопович не смог продолжить свой, а должен был три пары рассказывать.

В палате было тепло. Печка, как ей и положено отдавала тесноватому помещению тепло раскалённого металла. Хотелось расслабиться, лечь на кровать.

Не судьба.

— Хозяин, тут тябе какая-то барышня через наутбук в гости набиваиться, — сразу выдал новости дед Семён.

— Марго? — позвал я секретаршу.

— Шесть пропущенных видеозвонков от абонента Галина, — сразу отозвалась призрачная сотрудница.

Я стиснул зубы. С одной стороны, очень хотелось перезвонить, а с другой — наоборот. Воспоминания остались от последнего общения слишком яркие и не всегда приятные. Всего год как развелись.

Я немного постоял, а потом все же нажал кнопку вызывая пропущенного абонента. Динамики пропищали, отмерив четыре минуты, прежде чем появилось лицо немного пухленькой блондинки.

— Наконец-то, — раздался голос из динамиков, — я уж думала не ответишь. О, уже и каких-то моромоек себе нашёл.

Я обернулся и увидел Ольху и Оксану с любопытством стоящими за моей спиной. Навья нахмурилась, а лесавка, наоборот, заулыбалась от уха до уха.

— Это не то, — ответил я, вернув взгляд назад.

— Да? А что это тогда?

— Удочерил, — выдал я ответ, наиболее близко подходящий к правде.

— Ну да. О родном не шибко ты беспокоился все это время. Зато взрослых девок удочерил. Теперь это так называется?

— Ты по делу или как? — решил перевести я тему разговора.

— По делу. Ты же у нас типа крутой маг, да ещё при институте. Пробирки силой волей двигаешь и фантомную порнуху смотришь. Лучше бы о сыне побеспокоился.

— А что с ним не так? И не ты ли мне сама не давала с ним общаться.

— А не так с ним то, что у него тоже способности полезли, такие же никчёмные, как и у тебя. Надо пристроить при институте к курсам каким. Вдруг дальше папеньки пойдёт.

— Я сейчас не на месте. Я в командировке.

— Ты всегда не на месте. Ты раньше не дома был всегда. Зато как в командировку, так ты первый. Нашёл, своё счастье?

Я промолчал, но стиснул кулаки, сдерживая закипающую злость. Может, что и было у нас не так, но времена прошли давно.

— О, напыжился. Значит, нашёл. Я так погляжу с двумя сразу.

— Это не то, — скрипя зубами, ответил я.

— Ну что насчёт сына? Устроишь?

— Я попробую, — так же медленно выдавил из себя я.

— Ты не пробуй, ты делай. Твой всё-таки отпрыск.

— Сделаю, — произнёс я и нажал кнопку отбоя вызова.

На экране снова загорелся вызов, но не стал я отвечать. Домовой удивлённо взглянул на меня.

— Что это за барышня така? Громовая баба.

— Жена моя бывшая. Развелись.

— А почто так?

— Не получилось. Я как магом стал резко бросился свои возможности проявлять. То в экспедицию на полтора года отправлюсь за всякими артефактами. Тогда же решили, что если магия есть, то почему бы не быть древним могучим реликвиям. Потратил кучу денег, но так ничего и не нашел. Потом еще ввязался в рискованное предприятие по магии в автотехнике, там нас заграничные команды обошли и оставили нис чем. Из-за всего этого жена с ребенком и ушла. Надоело ей всё это.

— Ну всяк бывает. Хотя в моё время не так просто разбежаться было врозь, не я те судия. А вот о сыне самым правым делом подмочь будет.

— Да дед Семён. Ты прав.

Я кивнул и вышел под дождь. С каждым шагом злость наваливалась с новой силой. Охота было что-то сделать. Бывшая сумела добраться до нутра спустя столько времени. Я уже думал, что забыл её. Что угасла боль расставания. Рука сжалась в кулак и врезалась в подвернувшуюся цистерну-полуприцеп.

Вот только в удар я вложил, сам того не осознавая, не только крохи человеческих сил, но магический импульс. Водовозка, именуемая в войсках цэвэшкой, с грохотом кувыркнулась несколько раз по поляне, потеряв колесо и крышку, и смяв корпус. По и без того мокрой траве побежал поток воды. Там было не менее полтонны жидкости. Злость словно выключили. Я уставился на устроенный мной погром.

Из палаток выскочил народ. Но среди всего этого мои глаза зацепились за взгляд начальника сбора. Он смотрел серьёзно и оценивающе. А ещё он шевельнул губами и я скорее угадал, чем услышал: «Теперь их ещё и контролировать силы надо учить»….

 

Глава 8. Ярмарка, или о том, что мы отвечаем за тех, кого приручили

Опять утро. За ночь плохое настроение потускло, как это бывает по утрам, оставив после себя очередной след в памяти. Из-под одеяла совершенно не хотелось вылезать, тем более что это утро выдалось прохладное и тихонько тлеющая печка не прогревала палатку.

Не высовываясь, я оглядел своё жилище. Сама палатка меня не интересовала. Я поискал глазами своих иждивенцев.

В первую очередь взгляду попался страж. Он висел на своём штатном месте, и диковато было оттого, что я не понимал, как с ним поступить. С одной стороны, дух совершенно не мешал, с другой, засевшая внутри него сущность окончательно переварила стандартного фантома. Внешне он так и остался миниатюрным богатырём, а вот изнутри… Рваный ритм дёргающегося внутреннего комка, видимого аурным зрением как фиолетовый шар колючего репейника, сменился ровной медленной пульсацией. К этому прибавлялась алая рана, сияние которой билось как человеческое сердце. Страж висел, прикрыв глаза, но я знал, что он видел всё в этой палатке.

Деда не наблюдалось, но от ноутбука под стол свисали наушники, и мне почему-то казалось, что он тоже там.

Ольха нежилась на печке в облике кошки. Теперь я знал, что это её не единственное обличие, и было интересно, кем она ещё могла быть.

Оксана лежала на соседней кровати, укрывшись с головой. Ей дышать не нужно, поэтому одеяло оставалось совершенно неподвижным.

Утро в нашем лагере редко начиналось спокойно, вот и сейчас дневальный ходил вдоль палаток, и не заскакивая в них, орал во все горло: «Общий сбор через тридцать минут. Внимание, общий сбор через тридцать минут».

Не хотел я скидывать тёплого одеяла, но ничего не поделаешь, придётся. Одним рывком я раскрылся и соскочил на поролоновый коврик, который всегда клал рядом с кроватью.

«Общий сбор через пятнадцать минут. Внимание, общий сбор через пятнадцать минут», - всё ходил и орал дневальный, хотя бы поправку сделал, с пятнадцати на десять.

Дёрнула ухом кошка Ольха, зашевелилась Оксана.

— Огромное желание присоединить этого горлопана к нашему сообществу в виде трупа, причём немого, — проговорила утопленница.

— На полноценное убийство не рассчитываешь? — спросил я.

— Каждый раз, когда смотрю в зеркало, перестаю верить в окончательную смерть, — последовал ответ, — а этот даже в виде призрака будет ходить и орать. Так что труп и без языка, других вариантов не вижу.

Девушка скользнула ногами на пол. Чёрная длинная ночнушка прикрывала мертвенно-бледное тело. Оксана поддалась уговорам домового и теперь демонстративно придерживалась готического стиля в одежде. Только один раз возмутилась, мол, и так, сама на себя непохожа, а тут ещё траурной куклой наряжают.

— Дед Семён, — позвал я домового, однако, ответа не было.

Было несколько странно, так как домовой довольно неохотно покидал жилище, к тому же он никогда не спал. Я наклонился и заглянул под стол. Никого. Только из наушников шла тихая музыка, причём тяжёлый рок. Неужели он такое слушает? Всяко может быть.

— Марго, а где объект домовой?

— Объект домовой покинул помещение пятьдесят четыре минуты назад, — тут же последовал ответ.

— Не сказал куда?

— Речь не была распознана.

— Запись есть?

Вместо ответа из динамиков ноутбука донеслось неразборчивое бурчание, из которого можно было вычленить только нечто похожее на «бобыня» и «щедроты».

Снова прошёлся с криками дневальный. Я наскоро умылся и оделся, ещё раз окинул взглядом палатку и вышел. Народу было немного, не все успели выйти на поляну. Но начальник сборов был уже там. Он стоял и чему-то улыбался, глядя себе под ноги.

Народ собрался почти вовремя. Начальник не обратил на это «почти» никакого внимания, словно не на построение всех собирал, а на увеселительное мероприятие.

Наконец, он заговорил.

— Товарищи обучаемые, не буду ходить вокруг да около. Я решил привлечь вас к одному мероприятию, призванному взбодрить вас после недавних событий. Неподалёку будет проходить фестиваль общества любителей сказок, то есть фэнтези всякого разного типа. Будет костюмированное представление. Мы тоже будем фокусы показывать. Не вы, конечно, а наши подготовленные специалисты. Весь городок будет присутствовать в качестве зрителей, — он опустил глаза и добавил притихшим голосом, — кроме тех, кого горе коснулось сильнее всего. Но мы с ними поговорили. Они не против. Людям нужно снять напряжение, особенно детям, кого не отправили по родственникам.

— А когда представление будет? — раздался голос из строя.

— К девяти часам подойдут автобусы. Все желающие смогут поехать. Останется только наряд по лагерю. Там два часа езды.

Народ оживился и после команды сразу разбежался по палаткам готовиться. Пошёл и я.

Сразу нашёлся дед Семён. Он сидел на моей кровати и шумно рассказывал какую-то историю. При виде меня он заулыбался ещё шире и оборвал свой рассказ, заговорив со мной.

— Я тут с утреца узнал о ярмарке, решил подсуетиться, — он довольно крякнул, прежде чем продолжить, — Наши тоже решили свет поглядеть. Тама все ряженные, никто и не заметит, что мы настоящие, а не куклы какие.

— Это сколько вас будет-то?

— Ну почитай Степан Емельянович, — начал он перечислять, — домовых пятеро, енто со мной вместе, девчонки наши.

— Вас тут пятеро? — изумился я.

— Ну так кудесников-то много, вот и домовых тоже.

— А Степан Емельянович, это кто?

— Это призрак такой. Ты видел его. Он с вами на поучения ходит.

Я кивнул, понимая про кого он говорит.

В итоге, когда автобусы подошли, то гурьбы собралось немало. Весь путь описывать не стоит. Скучный он. Мы просто долго ехали, прибыв к большому посёлку, где даже стояло несколько пятиэтажек, возвышаясь над малыми домиками. Фестиваль уже начинался, обещая через несколько часов войти в самый разгар.

На большом поле стояло множество разноцветных палаток, в которых были организованы магазинчики с сувенирами и лакомствами. Из колонок, развёрнутых у какой-то машины, играла музыка, по большей части фольклорная. Туда и сюда сновало большое количество разодетых в народные и сказочные костюмы людей.

Из автобусов народ начал разбредаться по местности. Я не знал куда идти и стоял тут же, у места высадки.

— Давно не был на ярмарке, — проговорил дед Семён. — Все поменялося. За столько годов-то. Вон глянь, наше дитя леса куда-то уже убегло.

Дед был невидим был невидим для окружающих. И обитал где-то возле меня, но комментарии его были прекрасно слышны.

Я поискал глазами Ольху, девочка в самом деле убежала в направлении палаток с сувенирами. Как бы ни натворила чего лишнего, дед Семён ей всю поездку растолковывал на своём наречии, что можно делать, а что нет. Нельзя превращаться в животных, нельзя творить какое-либо чародейство, нельзя драться, нельзя убегать далеко. Вроде бы поняла, да только неясно насколько. Дикая она все же. Стоял вопрос брать её с собой или нет, но потом махнули рукой, мол что эта безобидная может сделать. Если что, спишем все огрехи на программу фестиваля, сказка всё-таки.

Оксана стояла молча чуть поодаль, разглядывая наскоро вкопанный деревянный стенд с афишей.

Объявили по громкоговорящей связи о предстоящей битве клуба реконструкторов. Снаряжённые в разномастные доспехи воины покажут представление через полчаса.

Пока я слушал объявление, ко мне подошла женщина, разодетая в зелёное платье, претендующее на некую историчность. Вот только на какую именно я понять не мог. Ей было на вид лет тридцать, и чего греха таить, она была приятна собой.

— Вы ведь из магов? — заговорила она.

— Да. А как вы угадали?

— А тут и угадывать нечего. Я сама имею отношение к чародейству. Я просто вижу вашу ауру, — ответила мне незнакомка, — вы достаточно сильный маг.

— Да бросьте, я только учусь, — отмахнулся я.

— Вы уж поверьте мне. Но я просто так подошла узнать, говорят вы из настоящих военных магов. А я в городе работаю, в Новониколаевске, — меж тем продолжила незнакомка.

Я хотел было спросить в каком выступлении она участвует, но дед Семён ткнул меня в бок и шепнул на ухо.

— Кажись, первая оказия складывается. Наша лесавка что-то учудила.

— Извините, — буркнул я и оглянулся.

И вправду, от палаток с сувенирами к нам во всю прыть неслась Ольха, а за ней следовала тётка, оглашая возгласами округу.

— Стой. Стой, тебе говорю. А ну отдай. Стой.

Девчурка ловко спряталась за меня, вцепившись в одежду, а тётка остановилась, шумно пыхтя, восстанавливая дыхание. Женщина в зелёном с любопытством смотрела на эту картину. Ещё бы. Она маг и ей сразу понятно, кто есть кто.

— Ваша дочка, — начала торговка, заставив меня улыбнуться, — она гребень украла. Он, между прочим, костяной, ручная работа. Стоит денег.

Я открыл было рот, спросить цену, но магесса в зелёном меня перебила.

— Я расплачусь, вы лучше другой проблемой займитесь, посерьёзнее. И охрану позову на всякий случай.

Оглянувшись на жест, я увидел Оксану. Она глядела куда-то в сторону, и на её лице было столько ненависти, сколько приставить сложно. Девушка сделала шаг, другой, а потом контуры её тела размазались в броске. Преодолев за секунду не менее сорока метров, она сбила с ног какого-то мужчину, и они вместе покатились кубарем по траве.

Со всех сторон к месту драки поспешили люди, я тоже кинулся к туда. Зеваки окружили их, а два полицейских пытались оттянуть девушку от мужчины, но та вцепилась мёртвой хваткой ему в горло. Тот хрипел и пытался оттолкнуть Оксану.

— Это он. Он. Он. Это все он… — раз за разом повторяла девушка.

Один из полицейских ударил Оксану резиновой дубинкой по голове, но вместо того, чтоб обмякнуть, навья зыркнула на него совершенно пустыми белыми глазами. А потом народ раскидало в стороны силовым импульсом. Только я, выдрессированный за столько времени, рефлекторно поставил защиту, и потому остался на ногах.

Понимая, что ситуация перешла рамки естественного, я брякнулся на колени рядом с Оксаной. Я схватил девушку за плечи и спокойным, но твердым голосом произнёс.

— Отпусти его. Ты встала под мою опеку. Я буду решать. Отпусти его.

Не знаю, что толкнуло меня сказать так, но подействовало. Навья разжала руки, отчего мужчина закашлялся и пополз по траве. Оксана обернулась ко мне. Из уже нормальных глаз текли слезы.

— Это он, — сорвалось с дрожащих губ.

— Что он?

— Это он меня убил. Изнасиловал и убил. Он меня связал, поимел, а потом бросил в реку, — ещё тише произнесла она, — Это он. Он.

Она перевела взгляд мне за спину и сорвалась на крик.

— Это он! Вам понятно?! Он!

Я быстро оглянулся. Народ стоял широким кругом, боясь подойти ближе. Рядом стояли только начальник сборов, знакомый фээсбэшник и магесса в зелёном, держащая за руку Ольху. От начальника исходила мощь. Он творил что-то защитное. Представитель спецслужб, в тоже время, сделал шаг и наклонился.

— Ты понимаешь, что это серьёзное обвинение?

Девушка кивнула.

— Я узнаю его из тысячи, нет из миллиона. Он меня убил. Я чувствую свою кровь на нём. Я знаю.

— Ты же умная девушка, — ответил старший лейтенант, — огляди себя и подумай, сколько он получит за убийство.

Вслед за Оксаной я опустил глаза. Из живота девушки, зайдя в плоть по самую рукоять, торчал нож. Такие продаются в здешних сувенирных лавках.

Она аккуратно тронула оружие, потом подняла глаза на мужчину, который хрипя таращился на девушку.

— Я буду ждать новой встречи, — отчётливо произнесла навья, и рухнула без движенья на траву.

— Убили. Врача, врача! — раздались крики из толпы.

Как в тумане я наблюдал, как подскочила машина скорой помощи. Врач констатировал смерть. Полицейские, что вот только пытались угомонить девушку, скрутили того мужчину. Он что-то невнятно бормотал, глядя на мёртвую Оксану. Им всем было невдомёк, что она уже год как мертва. Сколько таких живых мертвецов ходит по нашей Земле со своими проблемами?

Из всех присутствующих только Ольха выделялась неестественным пятном. Она сжимала в руке гребень и улыбалась. Впрочем, ей то чего горевать. Она тоже мертва. Вот уже двести лет. Ей это все казалось, наверное, забавной игрой. Люди скачут вокруг неподвижной девушки, а та притворяется. Только дальнейшие процедуры были непонятны.

Фестиваль продолжился, но уже без нас. Люди поохали и разошлись. Через час уже и забыли об этом случае. Нас отвезли назад в лагерь на служебной машине. Пустой лагерь нагонял тоску.

Я зашёл в палатку и рухнул на кровать. Домовой, бормоча под нос про оказию, спрятался под стол. Ольха, вопреки привычке, не перекинулась кошкой, а сидела на Оксаниной кровати и любовалась новой игрушкой.

День, в конце концов, завершился, и вечер принёс чувство облегчения. В палатку тихонько вошла героиня событий. Она скользнула к своей койке и вытряхнула на одеяло содержимое пакета, который принесла с собой.

— В общем, меня изъяли для вскрытия, а там у них свой человек. Написали бумажки, после чего меня полковник забрал.

— Ты как себя чувствуешь?

— Мёртво.

— Я не об этом.

— Буду этому гаду письма писать в тюрягу, пускай понервничает. А если с ума сойдёт, так вообще прелесть будет. Он же меня тоже узнал, — она помолчала чуток, а потом продолжила, — надо сменить имидж.

Навья дала по рукам Ольхе, которая уже потянулась к новым игрушкам, и разгребла вещи. Там была косметика и разные аксессуары к одежде, в основном чёрного цвета. Там же валялся и новенький планшет, непонятно откуда взявшийся. Девушка положила его на стол, а потом молча протянула мне какую-то бумажку.

Я развернул. Там значились номер телефона и имя.

«Анна».

 

Глава 9. Незадачливый бункер, или о том что такое расстрел на месте

Тонкие девичьи пальцы неуклюже вставляли холостые патроны в магазин от автомата Калашникова, а их обладательница непрерывно бурчала.

— Мы тебя не просто так вытащили, говорили они. Ты теперь на нашем попечении, говорили они. Должна принести пользу, а в свете своих небольших способностей станешь напарницей боевого мага, говорили они. Мало того что замочить того ублюдка не дали, так ещё теперь хотят из меня сделать боевую нежить. Я им что, овчарка на поводке?

— Ты скорее похожа на разгневанного упыря, — ответил я ей. — А боевая нежить неплохо звучит, прям из компьютерной игры выдержка.

— Из какой? Зомби против кустов? Я студентка, а не солдатка.

— Кстати, где ты училась?

Девушка открыла рот, чтобы ответить, но замерла. Только немного времени спустя с её губ слетели слова.

— Я не помню. Я каждый день стараюсь вспомнить, но не помню. Я не помню, как жила раньше, ни маму с папой, ни брата. Я помню город, помню мир вокруг, а их не помню. Мне сказали, что они у меня есть, но это словно из другой жизни. Я умерла и вся моя жизнь умерла вместе со мной.

— Но ведь своего убийцу ты вспомнила.

— Это единственное, что помню. Лучше бы не помнила.

— Скажи, а как твоя жизнь поменялась после смерти?

— Ты сам услышал, что сказал? Как жизнь поменялась после смерти. Тоже мне выражение, — буркнула Оксана.

— Я думаю ты поняла.

— Как-как. Мне не нужно есть, не нужно дышать. Я не чувствую голода, не чувствую холода. Единственное, это жажда. Мне всегда хочется пить, хочется залезть в воду. Я утопленница, и водная стихия зовёт меня обратно.

— Это плохо? — озадаченно спросил я.

— Не знаю. Это просто есть.

Мы замолчали. Патроны все так же неуклюже попадали на своё штатное место. Навья заполняла только второй магазин. Я посмотрел на свой боекомплект. Мне даже не нужно было прикасаться к этим маленьким сувенирам смерти, достаточно было поднести магазин к кучке распакованных боеприпасов, и те сами быстро заскакивали куда надо. Этот фокус мы тренировали уже полтора месяца. Крайне эффективное снаряжение оружия. Так же сам собой снимался и ставился предохранитель, так же двигалась прицельная планка на автомате. Нужно только захотеть, и дрессированная магия делала своё дело, как тренированные руки, которые выполняют работу даже тогда, когда их хозяин погружён в размышления.

Я подождал пока Оксана закончит, а потом поднял автомат. Щелчок предохранителя, лязг затвора и новый щелчок, когда предохранитель встал на место, слились в единый звук.

— Ты теперь всегда будешь выпендриваться, делая всё без рук? — снова пробурчала навья.

— Это тренировка.

— А хрен ты тоже без рук передёргиваешь?

— Тебе такие выражения не к лицу. Маленькая ещё.

— Я продвинутая молодёжь, — парировала она. — Я говорила с домовыми, они говорят, что тут специально магией снижают тягу к противоположному полу у вас. Говорят, иначе не умеющие держать свою силу в руках боевые маги натворят много бед.

— Я что, сам себе не хозяин?

— Они говорят, что скоро пойдут курсы контроля маги во сне, а то вдруг лунатики есть какие. Вдруг баба какая приснится. После этого эмоциональное подавление снимут. Представляю, как вы начнёте носиться с распухшим в одночасье достоинством, ища куда его приткнуть, — хохотнула Оксана.

— Ты это к чему? Неужто боишься?

— А тут есть некрофилы и прочие извращенцы? Я думаю, что к боевой маги ненормальных не подпустят и на пушечный выстрел. Нет, я не боюсь. А вот ты бы озаботился личной жизнью.

— Не сейчас. Тем более, когда нас давят, как ты говоришь.

— Вот придурок. Все мысли ниже пояса. Я про человеческое общение с самкой. Тебе, вон, даже телефончик дали.

— И что? Я возьму и позвоню. Здравствуйте, незнакомка. Я тот маг недоучка, не соизволите ли меня подождать со сборов эдак ещё три месяца. Потом я к вам в гости приду, — возразил я.

— К тому времени ты станешь квалифицированным магом. А она, меж тем, в курсе, что вас не выпускают в большой и чудный мир. Она сама обещалась в гости заявиться. Будешь как солдат-призывник на КПП общаться, — ехидно произнесла Оксана.

— Эй вы, супергерои хреновы! — раздался голос начальника сборов, — долго вас ждать будем?!

Мы прервали беседу и направились к белым и красным столбикам исходной позиции тактического поля. Подполковник Сошкин хмуро уставился на нас. Отделение поддержки переминалось с ноги на ногу в десяти шага в стороне.

— Значит так, ваша задача обеспечить штурм вон той огневой точки, — начал говорить начальник сборов, показав на ДЗОТ, стоявший в конце участка. — До точки пятьсот метров. Упражнение будет считаться выполненным, когда вы закинете внутрь дымовую шашку, имитирующую гранату. Однако для начала, обучаемый Соснов, вы можете определить сколько там человек?

Я зажмурился и внутренним зрением пробежался по блиндажу. В висках неприятно заломило. Всё-таки слабоват я пока как экстрасенс.

— Четыре, тащ полковник, — скороговоркой ответил я.

Начальник кивнул и подал короткую команду: «На исходную!». Мы выстроились на рубеже красных столбиков, оставив белые позади. Непонятно откуда выскочила Ольха в облике кошки. Вероятно, не хотела, чтоб такое приключение обошлось без неё. Она встала сбоку, водя ушами из стороны в сторону. Мы ждали команду, и она вскоре прозвучала. «К бою!»

Отделение поделилось по заранее доведённому расчёту на две части. Пока одна перебегала короткий участок местности, чтобы плюхнуться с перекатом в траву, вторая прикрывала их огнём, потом следовала смена. Я двигался сзади, на удалении тридцати метров, создав стандартный тактический щит. Когда мы пробежали сто метров, со стороны блиндажа застрочили автоматы. Я сразу почувствовал, как пули калибра пять сорок пять преломляли свой полет, улетая вверх, либо вязли в воздухе. Так работала защита. Пулю проще отклонить, если же нет возможности, тогда она останавливалась. Пять целых и сорок пять сотых миллиметра — это маленький калибр, боеприпас очень лёгкий и легко отклоняется, тем более на такой дистанции. Но свист над головой все же нервировал, поэтому мы все лишний раз не поднимали головы.

Худо-бедно ли, но под звук не умолкающих даже во время стрельбы кузнечиков, живущих в серовато-жёлтой выгоревшей к этому времени траве, но мы добрались до противника. Сдерживать огонь из автоматов в упор было тяжело, но вполне реально. Один из бойцов быстро подсочил к бойнице и кинул туда картонный цилиндрик дымшашки. Стрельба сразу прекратилась, а внутри послышались шумные выдохи «Ху!», какие делают, надевая противогаз. Упражнение выполнено. Из рации донеслось «На исходную».

Взмыленные и пыльные, но довольные мы протопали обратно. Кто-то из солдат успел достать сигаретку и, подскочив ко мне, попросил: «Товарищ маг, можно огоньку, я спички не достану из-под броника». Я аккуратно импульсом подпалил белую палочку с табаком. Боец затянулся. К нему подошёл ещё один: «Дай сигу».

Мы были спокойны, отделение поддержки мага и, собственно, сам маг в моём лице. Мы привыкли к тому что в нас стреляли. Только Оксана злобно зыркала по сторонам, а потом хлопнула по фляжке сержанта Сидорова.

— Дай воды. Сухо здесь, не могу.

— Что не сделаешь для русалки, — потянул тот в ответ, отцепляя полевую ёмкость.

— Только в принцы не записывайся, максимум на краба потянешь.

— Вот ты колючая как ежевика.

— Сейчас я засохшая ежевика, — ответила девушка и жадно приложилась к горлышку фляжки, — последний раз дождь был три дня назад.

— Ну что ж, молодцы, управились, — начал подполковник Сошкин, когда мы пришли на исходный рубеж. — Сейчас ещё раз.

По строю прокатился вздох недовольства. Снова лезть под пули не хотелось. Ладно бы бутафорские, настоящие ведь.

— Отставить гундеж, — рявкнул начальник сборов, — на исходную. Переснарядить оружие.

Мы молча упаковали патроны в магазины, дождались ворчащей Оксаны и приготовились к выполнению упражнения.

— Готовы? — спросил Сошкин, а потом произнёс напутственное, — ну, с богом. К бою!

Первые сто метров были такие же, как и тогда. А потом по телу пошла волнами боль. Волны возникали с каждым выстрелом из НСВС, когда я отклонял пули калибра двенадцать и семь, выпущенные по нам из этого станкового пулемёта. Послышались матюги солдат, которые не ожидали такого.

Несколько раз над нами хлопнули разрывы гранат от АГС. Тактический щит держал и их, вызывая ещё большую боль в теле. На фоне этого я даже не замечал стрельбы из десятка автоматов. Наверное, нам следовало залечь и дождаться объяснений, но мы шли. Шли вперёд зло и сосредоточено.

Темп наступления возрос. Из игры в пострелушки занятие переросло в нечто большее. Мы шли вперёд, забыв про своё оружие, снаряжённое холостыми. Наше оружие — это магия и дымовые шашки.

Ольха затравленно пряталась у меня под ногами, отчего я два раза чуть не споткнулся.

До амбразуры осталось всего пятьдесят метров, когда в метре передо мной хлопнул фокусный импульс. Против меня применили магию. Потом заломило зубы. Я рассеял ещё один импульс, который норовил поразить пространство перед моим лицом. Они, конечно, не работают на поражение, и даже пулемёт бил не прицельно, а просто в нашу сторону. Но это было слишком натурально.

А потом я проворонил пулю, и не одну. Канал в щите пробил маг противника. Пули предназначалась не мне. Я видел, как Оксана остановилась и схватилась за живот. Между пальцев потекла скупая чёрная кровь.

Я подскочил к девушке. Та удивлённо смотрела на рану, а потом одними губами прошептала: «Серебро?». Мне стало не по себе.

Просвистела ещё одна пуля, войдя в правое лёгкое навьи. Я зажмурился и прочесал внутренним зрением пространство вокруг себя.

Вот они. Снайпер при поддержке мага. Я их не знал. Ауры товарищей и преподавателей я бы сразу отличил.

По рации пронёсся крик: «Какого хуя?! Прекратить стрельбу! Немедленно отставить огонь!». Но очередная пуля все же прилетела. И прилетела мне.

Я схватился за плечо, передавливая его пальцами, сделав телекинезом то же самое. Левая рука обвисла плетью, но кровь еле сочилась. Навыки экстренной медицинской магии прививались не зря. Повреждённая конечность сразу потеряла чувствительность, словно в неё вкололи обезболивающее.

К навье подскочил Сидоров, подхватив её на руки. Стрельба стихла. Из окопов и блиндажа повыскакивали солдаты, имитировавшие противника. Они испуганно таращились на развернувшееся действо.

Свистнула ещё одна посланница смерти. Но я был готов. Я вложил все силы, чтобы развеять канал для пули и закрыть барьер. Обтекаемый кусочек серебра повис в воздухе. Непонятно кому он предназначался, но это и неважно. Тот, кто стрелял, игнорировал команды о прекращении огня, хотя явно слышал их. Это враг, независимо от того, как он здесь оказался и какие цел преследует.

Внутри все вскипело. Я двинулся к их позиции. Я видел их.

Ещё два выстрела, остановленных мной, отдались зубной болью. Зря вы так. Я зачерпнул силы и ударил фокусным импульсом по снайперу. Раздался протяжный, полный боли крик. Неизвестный маг вскочил и бросился бежать. Я попытался достать и его, но сил уже не хватило, и он развеял мои удары. Единственное что удалось — это дойти до раненого. Снайпер держался за оторванную по локоть, словно разрывом гранаты, руку.

А потом я упал. От истощения и вернувшейся в моё плечо боли. Я не видел подскочившего ко мне на бронетранспортёре Сошкина, не видел других людей, начавших суету вокруг меня. Я провалился во тьму.

Свет все же вернулся. Потихоньку, с болью, но вернулся. Я лежал на больничной койке. В руку была воткнута игла капельницы, и от неё верх к стеклянной бутылке уходила прозрачная трубка.

Через какое-то время в палату заглянула пожилая медсестра. А ещё минут пятнадцать спустя вошёл Сошкин. Он поставил на тумбочку упаковку яблочного сока, а затем присел на табуретку.

— Ну ты, блин, настоящий супермен, — заговорил он.

— Что с Оксаной?

— В соседней палате лежит. В неё три серебряные пули вогнали. Когда врачам доставили, то они испугались. Раньше нежить не лечили никогда. Представляешь, чёрная кровь и пациент не дышит. Но ничего страшного. Она на ноги встанет раньше чем ты. А ты быстро поправишься, здесь и простые врачи очень хорошие, и маги-целители сильные. Недельку поваляешься и снова в строй.

— Кто это был?

— Не знаю пока. Стрелка спецслужбы с собой упёрли, а мага так и не поймали. Но как только все прояснится, ты первый узнаешь. Но, блин, ты монстр. Три мегаджоуля как с куста. Обычным фокусным импульсом руку оторвало.

— Это много?

— Много. Я в лучшей форме до двух недотягиваю. А я не самый последний маг в нашей стране.

— Тот маг тоже не слабый был. Он меня блокировал.

— Вот если бы не вбухал все силы в снайпера, то, глядишь, и на того бы хватило, студент.

— Простите, не смог.

— Да ладно. Главное, сам жив. И к тебе ещё один посетитель.

— Я уже понял, — ответил я, улыбнувшись, когда услышал мурчание Ольхи под боком.

— А я не о ней, — проговорил Сошкин, улыбнувшись шире чем я.

 

Глава 10. Серебряная пуля и большой начальник, или о том какой зверь страшнее

Не буду говорить, какие мысли промелькнули у меня в голове по поводу гостя, но вошёл человек совсем незнакомый. Мужчина средних лет с накинутым поверх официального пиджака халатом хмыкнул при виде упаковки сока, стоящей на тумбочке, и поставил туда ещё одну, точно такую же. Он молча взял стул и придвинул его к кровати. Я вполне мог самостоятельно сесть, пулю извлекли, а рана под действием лекарств и врачебной магии начала затягиваться. Но я не хотел, и поэтому остался лежать, лишь немного подняв подушки.

— Полковник Белкин, Павел Иванович, — представился гость, — я из главного управления по применению боевой магии. Наше управление подчиняется напрямую министру обороны. Я курирую город Новониколаевск.

Он замолчал, ожидая вопросов, но я просто смотрел на него.

— Наше управление вами заинтересовалось. Вы проявили не дюжий талант в освоении программы обучения и показали вполне большие силы при манипуляции энергией. Мы хотим вас переназначить.

Гость достал небольшой блокнот и коротко туда глянул.

— Вам будет предложена должность при управлении магической безопасности по городу Новониколаевску.

— Не хочу, — последовал мой ответ.

Гость печально вздохнул.

— Жаль, тогда мы нем сможем вам помочь. Ивас посадят.

— За что? — ошарашенно спросил я.

— За предумышленное убийство.

Я вытаращил на него глаза, не понимая, о чём речь. Тот же выдержал драматическую паузу, прежде чем продолжить.

— Во время учений вы убили военнослужащего. Понимаю, что произошли небольшая недоработки и несогласованность двух организаций, равно как и проявление непрофессионализма, из-за чего пострадали вы. Однако, вы сами совершили именно умышленное убийство. Тот снайпер, которого вы атаковали, умер от потери крови. Спасти его не успели.

— То есть, вы хотите сказать, что это действия спецслужб? А как же то, что он вёл огонь на поражение. Он стрелял в Оксану. Он в меня стрелял.

Я стиснул в кулаке край одеяла. Внутри заклокотала злость, которую я старательно сдерживал.

— Попадание по вам произошло по ошибке. А из-за нежити, я думаю, не стоит переживать. Ей всё одно не место с людьми.

— Вы говорите об этом так просто, словно о какой-то вещи.

— Она не человек. Она уже мертва, причём давно. Я не вижу для неё никого другой роли, кроме как учебного пособия. Но если вы к ней так привязались, то могу пообещать, что ей ничего не будет угрожать, при условии, что вы согласитесь на должность. Мы оставим её в покое, как и домового, как и лесного духа. Решайте, на чаше весов ваша свобода и жизнь ваших друзей.

— Но ведь я защищался. Это самооборона.

— Неважно, что это было. Вы убили человека, и поверят отнюдь не вам. Решайте.

— Вы вели огонь на поражение, а теперь обвиняете меня в убийстве. Вы пытались убить беззащитную девушку, ссылаясь на то, что она не человек. И теперь предлагаете какую-то там работу. Не боитесь, что я потом буду мстить?

— Мне нравится ваш настрой. Но нет. Я не думаю, что у вас хватит глупости пойти против государства, ведь вас тогда без колебаний уничтожат.

— Месть может быть разная.

— Вы сначала дорастите до моей должности, а потом думайте о мести. А по поводу нечисти я вам так скажу так. Вы можете быть уверенны до конца, что им можно доверять? Они ведь не люди. Они порождения сверхъестественного. Может, они просто марионетки, которые должны втереться в доверие, а потом нанести удар?

— Пусть так. Я сам разберусь с ними. У меня нет никакого желания сотрудничать с таким… — я замолчал подбирая слова.

— Я вам расскажу одну занимательную историю, — начал тот совершенно спокойным тоном, — Про то как один маг всю жизнь боролся с нечистью. Верил в правду. А потом произошло вот что. Его сын погиб при не выясненных обстоятельствах. Да, горе и боль души. Через месяц мертвец пришел к отчему дому. Представьте состояние родителей. Их чадо, которого они похоронили, живо. Вот только чадо стало проклинать отца, обвиняя, что это по его вине он теперь такой. Что это из-за его охоты на сверхъестественное он навеки стал нежитью, обреченной на муки. В конце концов, дитя убило мать, повесив на люстре. Отцу ничего не оставалось сделать, как уничтожить своего бывшего сына. Маг потерял веру в хорошее, он стал разбираться, он перетряс всю потустороннюю округу. Оказалось, что это была лишь месть одного духа средней руки.

Полковник замолчал ненадолго, слепо глядя в окно.

— Я их всех ненавижу, и буду давить до последнего вздоха. Но ту нежить, Оксану, не планировали убивать. Там были новые компоненты взамен серебра. Нам нужен был тест. И не просто тест, а в боевых условиях, — тихо продолжил он. — Вы сильный маг, который сможет при должной сноровке поставить на место или уничтожить любую тварь, в том числе и человеческую. Не хотелось бы думать, что я в вас ошибся. Искать других долго, а время поджимает. У меня не прикрыт целый район громадного города, это двести тысяч человек. Там у нас работают хорошие исполнители, но они не боевые. Соглашайтесь.

Не знаю, что он говорил про время, но что-то было в этих пустых как у нежити глазах, отчего расхотелось пороть горячку.

— Я согласен, — произнёс я, стиснув зубы, — но мне нужны подробности. И мне нужно, чтоб вы кое-что сделали. У меня сыну нужно помочь поступить учиться.

— Думаете, не справится?

Я пожал плечами.

— Подстраховаться надо.

— Разумеется, поможем. Подробностями не утруждайтесь, я изучил вашу биографию, — улыбнувшись, ответил гость, — А по задаче я вам все расскажу всё что хотите.

Он облокотился на спинку стула, развернув его боком ко мне.

— Если вкратце, то будет определён кусок территории города, и вам предстоит вести контроль деятельности всего сверхъестественного на нём. Примерно то же, что планировалось в качестве дополнительной нагрузки после сборов по месту основной деятельности, но в большем объёме и на постоянной основе.

— Это получается вместо народного дружинника, я буду участковым? Бегать за нечистью по улицам и подвалам?

— За нечистью, — медленно произнёс полковник Белкин, — и за магами.

— Ну, прям инквизиция или книжный ночной патруль. Буду бегать по улицам с криками, мол, всем выйти из тьмы. Вампиров не хватает, — с сарказмом ответил я ему.

— Вы же знаете, что чёрных и белых магов не бывает. Маги, совершают добро и зло, совсем как простые люди. Хотя да, чёрными магами по привычке называют преступников от мира чародейства. Как я уже сказал, вы будете действовать не один. Вы войдёте в состав небольшой группы. Я вас представлю сразу, как только поправитесь.

— А занятия?

— Вам всего-то осталось два месяца обучения. Дальше вас будут учить ваши коллеги и начальники. Да и больше знаний дать вам смогут полевые исполнители, нежели теоретики, давно забросившие практику.

— Где я буду жить-то?

— Вам предоставят служебную квартиру. Да, и перевозка вещей — это не ваша забота.

Я ещё раз хмуро взглянул на него, меня этот тип раздражал, даже бесил. Но он прав, чтоб качать права, нужно подрасти в должности, набрать опыта. И раз он сам пришел ко мне, можно будет его напрячь в решении разных проблем.

— Поправляйтесь, — произнёс полковник, а потом встал, подвинул табуретку на место, и вышел из палаты, оставив после себя неприятное чувство на душе равно как ощущение чего-то непонятного, идущее на уровне подсознания.

Ольха, прятавшаяся всё это время под кроватью, оттуда в кошачьей личине и прыгнула на одеяло, усиленно замурлыкав. Гость, по всей видимости, не понравился и ей, раз она весь наш разговор не показывалась на глаза.

Опять вошла пожилая медсестра, заохав, что животине не место в палате с больным и что она будет жаловаться лечащему врачу. Я в ответ скорчил выразительную кислую мину, но стоило женщине выйти, снова нахмурился.

Мне не нравился поворот событий. Очень не нравился. Сначала меня отправили учиться на совершенно ненужную мне специальность, это полбеды, сам поддался на уговоры шефа. Отучился бы и махнул рукой, вытряс бы с него полезные плюшки. Сейчас же заставляют по этой самой специальности работать. Бесило то, что я ничего не мог противопоставить в защиту своих интересов.

Ольха спрыгнула на пол и перекинулась девочкой. Я проследил за тем, как босоногая лесавка чуть слышно прошлёпала по линолеуму к тумбочке и схватила пакет с соком. Затем она звериным прыжком скакнула к окошку и села на подоконник. Дитя леса хоть и не говорила ничего, но с простейшими домашними проблемами училась справляться на лету. Примером тому была открученная сейчас крышка тетрапака. А вот техника была для неё тяжеловата. Ну не могла она освоить ноутбук и телефон, не нужны они ей.

Я вздохнул и решил взвесить плюсы и минусы своего положения. И тех, и других было немного. Из минусов было то, что мне придётся жить и работать в чужом городе, работа опасная и с незнакомыми людьми. Причём работа предстоит явно ненормированная, с постоянными подъёмами по ночам и выходным дням. Из плюсов — предположительно большой заработок и устройство сына. Кроме того, хотелось спросить Сошкина, зачем он меня обманывал. Ведь он не мог не знать сложившейся ситуации. Вот ведь дерьмо.

Я стукнул кулаком о кровати.

Внутренние противоречия и негодования кипятили кровь. Чтоб хоть как-то отвлечься, я взялся за тренировку. Сейчас ничего не было лучше, чем простые, но привычные упражнения. Собрать силу, отпустить, снова собрать и отпустить, затем на вскидку создать лёгкий щит и фокусатор. И так повторял раз за разом, наращивая темп. С каждым всплеском по телу пробегал щекучущий заряд, кончики пальцев начинали щипать, как после обморожения в теплом помещении, сердце на миг сбивалось с ритма.

Я вслушивался в свои ощущения. Оглядывал видимые только мне всполохи, подравнивая потоки. А потом, в некоторый момент поняв, что хватит разминки, рывком и до упора, сколько силы хватит, потянуть энергию на себя, поставив при этом тяжелый многоступенчатый заслон. Да так, чтоб стёкла в палате зазвенели от концентрации магии в воздухе.

Напоследок прикончил две летающие в палате мухи фокусным импульсом, а третью обездвижил телекинезом и испепелил.

Ольха с любопытством проводила обугленный труп ничем не повинного насекомого и уставилась на дверь, за которой стало слишком шумно для тихой больницы.

— У него тут животное в палате, — влетела медсестра, таща за рукав молодого очкастого врача, — кошка, полосатая.

— Простите, где? — тихо пробормотал доктор, смущённый натиском женщины.

— Здесь вот была, — растерянно начала отвечать та, а потом наткнулась взглядом на девочку, — А теперь ещё и посторонние. Надо на этих магов управу найти, а то совсем распоясаться могут, беды не оберёшься.

Медсестра начала новый праведный натиск, ткнув пальцем в подоконник с замершей на нём лесавкой.

— Полина Александровна, я разберусь с посторонними, а вы разберитесь со своими фантазиями про животных. Идите.

— Не надо меня выгонять. И не тыкайте мне этой кошатиной. Она точно была здесь. Я не сумасшедшая.

Я скривился от этой тётки в белом халате, а потом глянул на сосредоточенную девчурку. Ей тоже не нравилось это представление. После очередного неосторожно брошенного медсестрой слова, что-то от чёрного юмора, доступного только тому, кто видел превращения лесного духа, подвигло меня бросить короткое: «Ольха. Фас».

Лесавка наклонила голову набок, а потом спрыгнула с подоконника. Приземлился она на все четыре конечности и начала быстро менять облик. Не в кошку, не в ласку, а во что-то новое.

Несколько секунд спустя под испуганные крики медперсонала лохматая медведица, а это была именно она, встала на задние лапы и заревела, оскалив зубастую пасть. Я сам не ожидал такого поворота событий, так что поджал ноги под одеялом и вытаращил глаза. Медведица снова опустилась и сделала несколько шагов к своим жертвам.

Краем глаза я увидел, как сдвинулась дверь. Оттуда сразу испуганно донеслось: «Оп твою мать».

А потом нечто во мне шевельнулось.

— Ольха, нельзя. На место.

Медведица сделала ещё шаг и растаяла. Нет, не то чтобы совсем растаяла. Просто, вместо грозного хищника на больничном линолеуме остался крохотный зверёк семейства куньих, именуемый лаской. Она резкими скачками шмыгнула под кровать и спрятались за стоящей тут же тумбочкой. Контраст был столь разителен, что глаза отказывались верить в происходящее. Врач же с медсестрой наперегонки выскочили из палаты, оборвав карманы о дверные ручки.

Похоже, что я нажил себе очередные проблемы. На душе опять заскребло, и не зря. Через пятнадцать минут в палату осторожно вошёл главврач в сопровождении здоровенного детины в форме охранника и мага-целителя в светло-зелёном халате. Мага я почувствовал ещё до того, как он появился, слишком характерная у них аура, у целителей.

Доктор обвёл взглядом помещение, зыркнул на меня и вышел. Здоровяк с мало чего выражающим лицом тоже покинул место действия. Остался только чародей, который вздохнул и осторожно присел на краешек невысокой кровати.

— Не стоит так, — начал он разговор, — сейчас и без этого в мире творится чертовщина. А сейчас и вы со своими шутками.

Я глупо улыбнулся.

— Не думал, что так получится.

— Надо думать, надо. Раз по десять наперёд. Вы теперь не просто носитель дара, вы боевой маг. Ваши шутки, они из разряда того, что вытворяют пьяные люди, обладающие оружием. Они тоже стреляют в воздух из пистолетов и пулемётов на свадьбах и гулянках, устраивают тир в центральном парке или тыкают ружьём напоказ в автобусе. Что дальше? Убийство прохожих? Разбойное нападение на магазин ради банки пива? Так не годится, — произнёс нравоучительную речь целитель.

Я был пристыжен совсем как маленький ребёнок, которого уличили в том, что он играл с огнём рядом со стогом сена.

— Я понимаю, что этот не вы, что вы не знали всей ситуации, что это ваша подотчётная нечисть, — продолжил чародей. — Она потому и нечисть, что людские правила ей не указ. Она потому и подотчётная, чтоб за ней следить и за неё отвечать. Помните умную фразу из одной старой книжки? Мы в ответе за тех, кого приручили.

Незнакомый мне целитель встал и неспешно пошёл к двери. Уже взявшись за ручку, он повернулся и добавил.

— Вы не сможете перестать быть магом, главное, не перестаньте быть человеком.

Он вышел, а я ещё некоторое время глядел ему вслед. Из-за тумбочки вынырнула лесная кошка и прыгнул на одеяло. Лёгонькие лапки немного примяли постель, когда лесавка прошлась по кровати. Не верится, что несколько минут назад это был свирепый хищник, способный разорвать человека в клочья. Я занёс руку над мурлычущей живностью, немного не решался опустить, потом все же пришёлся пальцами по мягком меху, отчего кошка начала теряется о ладонь. Мы в ответе за тех, кого приручили. Это правда, и получается на моём попечении теперь целая четвёрка требующих особого внимания. Жаль, что осознал я это только сейчас.

Ну ничего. Жизнь наладится.

Внутренние противоречия и негодования кипятили кровь. Чтоб хоть как-то отвлечьсяя взялся за тренировку. Сейчас ничего не было лучше, чем простые, но привычные упражнения. Собрать силу, отпустить, снова собрать и отпустить, затем на вскидку создать лёгкий щит и фокусатор. Осуществить пятнадцать повторов, а потом рывком и до упора потянуть энергию на себя, поставив при этом тяжелый многоступенчатый заслон. Да так, чтоб стекла в палате зазвенели от концентрации силы в воздухе.

 

Глава 11. Новый дом, или о том, какие пряники бывают сладкие

Выписали меня через две недели, а потом, как обещали, вручили бумажки и отправили по указанному незнакомыми адресу. В пояснениях значилось, что это мой новый дом.

Вещей у меня было немного, на курсы переподготовки я приезжал с одной лишь сумкой. Но все же пришлось приобрести ещё одну под казённое имущество, которым я успел обзавестись. Многое из этого было полезным, например, спальный мешок и зимний бушлат. Раньше тёплые вещи делали на вате, сейчас использовали лёгкий синтепон в качестве утеплителя. Вещи не тяжёлые, но крайне практичные. В свет, конечно, в таких не выйдешь, а вот в быту могут пригодиться.

Уезжать пришлось на такси. Поездка обошлась дороговато, но зато не пришлось ждать разбитого рейсового автобуса, который ходил раз в два часа, как не пришлось делать пересадки с маршрут на маршрут.

Со слов водителя, проезжали сейчас Ноябрьский район Новониколаевска. Ольха с нескрываемым любопытством таращилась в окно, Оксана шкрябала пальцем планшет. Домовой насупившись сидел между девочками.

Машина сильно качнулась, остановившись на светофоре.

— Я тут давеча новое слово узнал, — начал старик, — лох называется. Точь-в-точь про тебя.

— Дед Семён! — возмутился я при таком обращении.

— Я ужо сто веков дед Семён! Тебя тот опричник как слепого кутёнка облапошил. Стал бы он с убийцей лясы точить, как же. Он бы тебя сначала в яму посадил, да попытал малость. Тут же речи только пужливые, да сладкие. Ты тоже хорош, уши развесил.

— Откуда мне знать, что там происходит?

— А голова на что? Репу пареную толочь? Хоть бы малость подумал. Хорошо хоть дитё пристроить додумался спросить. Этот же боярам ровня, скажет слово кому надо и порядок.

— Есть в нем что-то странное. Тебе бы посмотреть, а потом ругать.

Машина снова тронулась, а водитель бросил взгляд через плечо, хмыкнул и проговорил.

— Забавный у тебя фантом. Говорит, прям, по-настоящему, не отличить.

— Это фантомная аватарка на голосовой меседжере у меня такая, буркнул я в ответ, — там умный дед говорит, а здесь его аватарка балаболит.

— Что-то слышал такое, закрытая бета-версия пока только есть, — снова хмыкнул водитель, — как в серию пойдут, обязательно возьму на жену и детей.

Дед ещё больше насупился, но промолчал. Сравнение с балаболящим аппаратом ему не понравилось, потом он прищурился и хитро улыбнулся, замыслив какую-то гадость.

— Сдаётся мне, что жив-здоров тот стрелок, — продолжил все же домовой.

— Ты думаешь?

— А как же. Решили тебя к делу пристроить. Для этого им нужно было пужнуть, Оксану пострелять. Мол, не пойдёшь с нами, следующая пуля ровнее ляжет. А ты, такой дурень, сам девицу от пули грудью защитил. Серебра, меж тем, там совсем малость было, иначе бы она рассыпалась сразу. Стрелок тоже хорош, рука оторвана, кровина хлещет, криком диким заливается. А опричник не глупец, он сразу сиё себе на пользу сподобил. Руку-то ему отрастят по новой, сейчас чародеи-целители хорошие есть, особенно на государевой службе.

— Дед, не хочу тебя разочаровывать, но последнего царя давно расстреляли, сейчас избранный народом президент у власти.

— А по мне так все едино. Раз он правит государством, значит государь, а умных на княжение и раньше всем городом звали. Не ново это.

Я замолчал. По сути, нет разницы, как называть власть, главное, что хуже от этого не было.

— Вот он нам кнут и показал, сказал, что в темнице тебя со свету сживут без его помощи. Сейчас едем пряник смотреть. Ежели хоромы хорошие, то можно и подумать над службой по чести и совести.

Я скривился.

— Дед, ты давно такой бесстрашный стал? То ко мне в услужение просился, а теперь как барин, блин.

— А я что? Я токма добра тебе желаю, — насупился домовой.

Дальше ехали молча. Мимо мелькал город Новониколаевск. За мокрым от осенней мороси стёклами пролетали картины незнакомых улиц. Серые здания советской эпохи перемежались с новостройками, украшенными витринами магазинов, казавшимися яркими кляксами посреди типового однообразия.

Город почти не имел старинных строений. Возникнув незадолго до революции, он стал транспортным узлом на пересечении железной дороги, тянущейся с запада на восток, и судоходной реки Топь. В годы Великой Отечественной в Новониколаевск было эвакуировано много фабрик и заводов вместе с рабочими. После Великой победы далеко не все труженики горели желанием вернуться из не тронутого бомбёжками и боями сибирского города в пострадавшие порой до состояния пепелищ и руин западные регионы страны. В итоге, через некоторое время на сибирских равнинах вспыхнул яркой звездой мегаполис с полуторамиллионным населением.

Машина объехала пробки по переулкам и выскочила на Галечную магистраль, а вскоре свернула к ощетинившемуся шпилями новостроек жилмассиву. Говорят, здесь раньше был воинский гарнизон. Но части передислоцировали, а территорию застроили. Казармы либо снесли, либо приспособили под нужды мирного населения. Снесли и замшелый частный сектор, мозоливший глаза всем кому ни попадя почти в центре города.

Машина пару раз подпрыгнула на «лежачих полицейских» и подъехала к десятиэтажке, ютившейся среди тех самых редкостных в своей старине кирпичных трехэтажек, что доставшихся городу в наследство ещё от царской эпохи. Улица, на которой стоял дом вместе с подобными ему, в честь былых заслуг сохранила гордое название Военный Городок.

Подъезд нашли быстро, а потом поднялись лифтом на самый верхний этаж. Там нас встретила голыми стенами двухкомнатная квартира. Под кривые усмешки вместо кошки первой в дом пустили Ольху, которая до сих пор была в человеческом обличии. Она осторожно прошлась по линолеуму, касаясь пальцами бежевых обоев.

Следом двинулся дед Семён. Домовой деловито простукал и пощупал каждый сантиметр нового жилища. Помимо двух комнат, в квартире нашлись средних размеров кухня, раздельный санузел, обустроенный под ключ, и небольшая лоджия.

Из ванной комнаты раздалось журчание воды. Я посмотрел. Оксана в чём мать родила завалилась под холодную струю, ожидая пока ванна не наполнится до краёв.

— Закрываться не учили? — задал я свой вопрос.

— Мне всей равно, я мёртвая. Если тебя это беспокоит, можешь представить, что я аквариумная рыбка.

— Ты не мёртвая, ты циничная язва.

— Меня избили, изнасиловали, а потом утопили, связав моим же ремешком от джинсов. Я всплыла чёрт знает где, ожила, а потом блуждала в чертовом лесу хрен его знает сколько месяцев, пока не наткнулась на людей. Я не помню своего прошлого и у меня нет будущего. Да, я циничная язва, другой мне не получится быть.

Она опустила голову на дно ванны, которая уже успела набраться больше чем наполовину и уставилась на меня оттуда своими бледными глазами.

— И надолго ты так заляжешь?

Она кивнула в ответ.

— Ты только соседей не залей, хватит нам одной утопленницы.

Девушка улыбнулась в ответ.

— Полотенце принести?

Она снова кивнула из-под воды, а я вышел. Из зала выскочил домовой.

— Как тебе? — спросил я у него.

— От земли высоковато, а так добротно. Стенки тёплые, крыша не протекает, да и соседи не самые плохие.

— Уже и о соседях узнал?

— Я же домовой. В своём жилище могу очень много, а это теперь моё жилище. Печи только не хватает, — ни с того ни сего закончил фразу дед.

— Зачем тебе печка?

— Ну а где мне жить? В палатке и то была печь, никчёмная, но была.

— Ты вроде бы за холодильником жил раньше.

— Нету холодинника.

— Купим, — заверил его я, — разберёмся что к чему и сразу купим. Я так понимаю, Оксану поселим в маленькой комнате, ты на кухне, я в зале. Ольха где будет?

— А ей вроде бы светлица маленькая понравилась вон тама, — крякнул дед и махнул дед в сторону зала.

— Лоджия, что ли?

— Она самая.

Я кивнул головой, соглашаясь с домовым. Захотелось сесть на пол, прислонившись спиной к стене. Не совсем так я представлял своё будущее несколько месяцев назад. Мне тогда казалось, что я вечно буду начальником лаборатории при ГИМ, вечно буду созерцать суетящихся студентов и преподавателей, а потом уйду на заслуженную пенсию. Сейчас все не так. И странно то, что я уже не знал, хочется мне прежней жизни или нет. Даже когда я лежал в палате сомнений не было, мне хотелось все бросить и вернуть старое. Там была бы безопасная и безоблачная скука и рутина. Компьютерные игры и телевизор по вечерам, пиво с немногочисленными товарищами по выходным, редкие поездки на природу.

Сейчас совсем не так. Слегка ноющий шрам от пули говорил, что прежней жизни не будет. Надо лишь с разумной осторожностью двигаться дальше. Природы мне хватило на годы вперёд, особенно после ночной охоты на кровожадную тварь, компьютерные игры ничто после занятий по боевой подготовке с настоящей боевой магией. А вот от пива я бы не отказался.

Размышления прервал стук в дверь. Я глянул на домового, тот тут же испарился. При этом захлопнулись двери в ванную и на лоджию, заперев их посетителей.

Я осторожно открыл дверь. За ней стояло несколько человек.

— Егор Олегович Соснов? — начал высокий мужчина звероватого вида.

— Да.

— Здравствуй, извини если не вовремя. Мы познакомиться пришли. Тебя назначили нашу группу.

Я промолчал, глядя на него. Как говорится, новый поворот событий.

Мужчина поднял на уровень глаз удостоверение личности. Рассмотреть надписи у меня не получилось, хотя я сильно и не старался, успел только фотографию сличить. На ней изображался человек куда моложе и тоще владельца документа. Одно это служило гарантией достоверности, ну не станет преступник клеить не похожее на оригинал старое фото.

— Это вы меня извините. Мне вас разместить негде, квартира пустая пока.

— Ничего, ничего. Я, вообще, предлагаю в кафе сесть.

C одной стороны познакомиться нужно, но после выписки и переезда никуда больше не хотелось отправляться. И видимо, мужчина прочитал это на моём лице.

— Мы вас торопить не будем с выходом на службу, у вас будет неделя для обустройства. Однако, нам нужно представить вас коллективу, обменяться контактами, довести ряд требований. Это хотелось бы осуществить в неформальной обстановке. В то же время у нас имеется служебное помещение, где можно осуществить то же самое. Выбирайте, что вам по душе.

За эти четыре месяца встреча в кафе стала чем-то призрачно далёким и непонятным. В подобном заведении хотелось бы побывать, но в то же время хотелось сделать это со старыми приятелями и забыть про работу. Тут же прямо противоположная ситуация. Кучка незнакомых людей практически требуют обсудить со мной рабочие вопросы. Я поморщился и качнул головой.

— Давайте в офисе.

— У нас не офис, у нас штаб-квартира.

— Ну прям ООН со своей штаб-квартирой.

— По документам значится именно так. Обычная трёшка, переделанная в штаб группы. У нас даже служебный автомобиль имеется, — с какой-то усмешкой добавил будущий коллега.

— На своих нельзя, что ли?

— Можно. Но спецоборудование лучше возить на казённой, тем более что бензин на халяву.

Дверь в зал приоткрылась и оттуда подал голос домовой.

— Не отказывай людям. Тебе все одно тудынадыть. Или ты решил забить на всё в этой жизни?

— Дед Семён, ты когда успел словечек нахватался? — спросил я у нечистого, на которого с огромным любопытством уставился гость.

— Ну так я, чай, не скудоумный, я тырнетомползыться умею. А в гости мы все пойдём. Не чужими нам предстоит быти, да и делов дома нет пока.

— Дед, теперь получается ты решаешь, что и как? — со скрипом зубов спросил я.

— Хватит дуться на меня, — спокойно и без своих старинных словечек ответил домовой, — я плохого не посоветую. И ломаться хватит как девка на сеновале, пойду — не пойду, дам — не дам. Поздно брыкаться, все одно крепко в капкане сидишь, людей хоть уважь.

Я вздохнул и провёл ладонью по голове и шее. Не поспоришь с пенсионером.

— Поехали, — дал свой ответ гостю.

 

Глава 12. Новые коллеги, или о том, что упырь упырю рознь

Транспортом, доставившим нас до места, послужил уазик-буханка. При всём этом, надо отдать должное, он был в отличном техническом состоянии и вылизан до стерильности.

Пока ехали на меня с любопытством поглядывали, но заговорить не пытались. Только звероватый представился начальником этого коллектива. Он несколько раз ответил кому-то по телефону, в одном случае рявкнув, что они на служебном выезде и всякой хренью заниматься не собираются. Не забыли остановиться у магазинчика. Сбегавший до него паренёк вернулся с большими пакетами, в которых что-то многозначительно звякнуло.

Что меня удивило, так это девушка за рулём сего детища советского автопрома. Она была даже моложе Оксаны, но управлялась с агрегатом легко и непринуждённо, периодически поправляя солнцезащитные очки, неуместные в серости моросящего дождя. Девица импульсивно материлась пока стояли в небольшой пробке, не стесняясь присутствующих. Парень же бросал на неё многозначительные взгляды, выдающие парочку с головой.

Напротив меня сидел пожилой мужчина пенсионного возраста и с лёгкой улыбкой разглядывал меня и моих домочадцев.

Невысказанные вопросы витали в воздухе, но они все же терпели до места прибытия.

Из-за перегородившей дорогу аварии ехали мы дольше, чем могли бы дойти на своих двоих.

Штаб-квартира нашлась в трех кварталах от моего нового жилища. Пешком это расстояние покорилось бы за двадцать — двадцать пять минут. Угловая квартира с решётками на окнах была заставлена несколькими столами и сейфами, в одной из комнатушек обнаружились несколько обычных кроватей с панцирной сеткой, ватными матрасами и синими армейскими одеялами, видимо, полученных со склада. Это все придавало помещениям до невозможности казённый вид.

Быстро освободив от бумаг один из столов, выложили на него банки с засолкой, салатики и колбасу. Притащили стулья, и все чего-то ждали.

— Белуга пришёл, — произнесла девушка-водитель.

Старший группы стиснул зубы и пошёл открывать дверь, ещё до того, как запиликал стандартную мелодию звонок. Звякнули металлом замки. В помещение вошёл давешний полковник Белкин. Он оглядел помещение, задержав взгляд на мне и на столе, а потом прошёлся по комнате до пожилого мужчины, которому коротко пожал руку, больше никого не удостоив. Однако судя по холодному взгляду пенсионера, тот не очень-то и хотел здороваться.

Я опешил, когда Белкин сделал шаг к девушке-водителю и зло процедил ей прямо в лицо: «Даже не смотри в мою сторону, тварь».

Девушка что-то отрывисто пискнула, но под хмурым взглядом сразу прикусила губу.

Я заметил, как паренёк, бегавший в магазин, стиснул кулаки и скулы, но остался сидеть на месте. Белкин меж тем злым взглядом прошёлся по Оксане и Ольхе и обратился ко мне.

— Первый же день на рабочем месте пьянствовать? Похвально.

Это все что он сказал, прежде чем выйти.

Дверь хлопнула, а по комнате прошёлся дружный выдох.

— Ну-с, приступим, — проговорил пожилой, — Антон, доставай.

Паренёк вытащил из пакета бутылочку водки и поставил её на стол.

— Хрен с этим дебилом, — продолжил «пенсионер», - он только и умеет, что настроение портить. Я Максим Евгеньевич, Чупыркин моя фамилия. Я маг общего профиля и по совместительству зам главы коллектива, — обратился он ко мне, а потом перевёл взгляд на девушку. — Светочка не стой, солнышко ты наше ясное, — пощёлкал пальцами в воздухе старик, — приди в себя, тю на этого пидораса. Он попыжется, попыжется и уйдёт. Он же специально это для наших новеньких разыграл.

— И что? На него никакой управы нет? — спросил я, показав пальцем через спину на дверь, в которую вышел Белкин.

— Сложно тут. На бумаги ему чихать. Уж не знаю под кем он там ходит, но, помнится, Григорий Петелькин заерепенился, у Белуги крышу сорвало. Он его вместе с легковушкой по потолку раскатал. Приезжали из органов, покрутились, да и уехали. А с этого как с гуся вода.

— Я ему потом всё-рно шею сверну, — прошептала Света.

Звероватый своей лапищей скрутил пробку и разлил по стопарикам.

— Ладно о грустном. Я остальных представлю. Это наш начальник, — показал на здоровяка Максим Евгеньевич, — Кирилл Андреевич Семерский. Он у нас не маг, а из обыкновенных. Раньше в десанте служил, а потом по ранению перевели к нам. Он в чине капитана трудится. Ставить не магов во главе магической группы частая практика, типа, нас побаиваются и перестраховываются. Антон Светликов у нас маг-целитель штатный. Вовка жаль на задании, тот тоже маг общей практики. А это наша звезда — Светлана Мрак. Это псевдоним такой. Она у меня на попечении, заодно водителем трудится.

— Она не человек? — осторожно переспросил я, ухватившись за слово «на попечении». Одновременно с этим всплыла история, рассказанная Белкиным про сына. Полковник, должно быть, совсем ум тронулся, раз на всю нечисть как цепной пес без причины кидается.

— Так получилось. Несчастный случай. Она у нас ныне вампирша.

— Даже так?

— Занимательная история получилась. Попала под раздачу упыря в период экстракции у того, получила вамп-зачаток, исключили из списка живых. Если бы пораньше немного нашли её между гаражей тогда, то спасли, целители при скорой проинструктированы на такие случаи. Ей ещё повезло, что она на меня наткнулась, иначе бы от первичного голода наломала дров, её и убили. Я совершенно случайно там проходил, заявление отрабатывал. Они же как наркоши совсем, новообращённые вампиры. И не отличишь сразу, а обычный человек, вообще, не увидит разницы. Да и незачем им знать.

— Я не знаком с вампирской тематикой. Я, вообще, подозревал, что вампиры — не более чем сказка.

— Не сказка, это их в столице почти нет, потому и не видел. Она потом сама всё расскажет, если захочет. Да, кстати, — поднял громкость пенсионер и махнул рукой в угол, — это Марфа.

Я повернул голову и увидел привидение. Самое настоящее, чем-то похожее на того призрака-книгочея в лагере. Женщина средних лет в народном костюме прозрачными как сигаретный дым пальцами вышивала какой-то узор на туманной ткани. По тоскливому лицу текли призрачные слезы.

— Чейное оно?

— Тоже моё, — ответил пенсионер. — Невинно убиенная крепостная. У меня, вообще, целая коллекция привидений. Штук семь. Но остальные на даче. Там и монахи, и дети, и даже из новых один есть, лётчик-истребитель. Со Второй Мировой остался. А Марфу здесь оставил. Она вместо дежурного освещения работает. Сидит себе потихоньку вышивает сама себе, тусклое свечение отбрасывает.

Вампирша вздохнула и с удручённым видом положила руку под подбородок. Видимо, Максим Евгеньевич любил долгие монологи. Тем временем Семерский ловко нарезал огурцы и колбасу, а затем без лишних слов расставил перед всеми крохотные ёмкости со спиртным напитком. Лишь потом он басовитым «кхе — кхе» прервал Чупыркина.

— А что ж ты молчал, Кирилл, что готово уже? — шуточной укоризной произнёс тот.

— А чётя обрывать, Генич? Тя либо молча слушать поддакивая, либо сразу лопатой насмерть.

— Не ценишь ты боевых товарищей, командир.

— Ну, переоценить тя сложно, недооценить тоже. Ещё сложнее заставить замолчать.

Старший группы поднял стопарик и, не дожидаясь никого, звякнул по стоящим на столе стеклянным собратьям, после чего отправил содержимое в рот. Сдавленный вдох после водки завершился фразой: «За знакомство». Народ последовал примеру.

— Руки наливающему оторвать бы, — пробурчал дед Семён, ставя на стол сухую рюмку, — про старика забыли.

Семерский невозмутимо налил до краёв в подставленное.

— Штрафную.

— За что штрафную? — возмутился домовой.

— За то, что древними ушами хлопаешь, — ответил командир, а потом обратился ко мне, — Нам сказали, что прислали штурмовую единицу, типа, маг огневой поддержки. Танк, ёпти.

— Учусь потихоньку, — ответил я.

— Чему учили, чё можешь?

— Много чего. Я потом учебную программу с темами занятий дам, там подробно расписано.

— Лады, с тобой разберёмся. Представь подопечных.

Я кивнул.

— Тогда в порядке получения в пользования. Это дед Семён, домовой, ровесник человечества, лично здоровался со всеми русскими князьями и царями.

Дед хмыкнул и погладил бороду.

— Это Ольха-на-краю-обрыва, лесавка, то есть дочь леса. Она плохо понимает человеческую речь и совершенно не говорит, зато умеет превращаться в диких животных, в основном в мелких. Как говорится, пригрел котёнка. Далее Оксана. Она у нас утопленница, нежить. Не знаю их классификацию, но что-то вроде русалки. Она не помнит прошлой жизни, поэтому не донимайте. Дома ещё странный гибрид призрака и защитного духа. Специалиста найти надо, чтоб понять, что с ним. Вот, в общем-то, и всё. Расскажите лучше, что предстоит делать.

— Ничё особенного. Когда с диспетчерской поступает сигнал, мы едем обрабатывать происшествие, ну там, лять, нежить проскочит, призрак взбрыкнёт, но в основном с магами работаем, лять. Если того же мертвяка, нна, от полусгнившего, пьяного в стельку бомжа фиг отличишь по поведению, то чародеи народ ушлый, лять. Жить хочется хорошо всем, а в условиях, когда под колдовство в законодательной базе одни дыры вместо порядка, лять, всяк норовит воспользоваться этим. Это нелегальные кустарные фантомы, целители-недоучки без лицензии, воровство и шарлатанство, слава богу, убийств ещё не было. К тому же раньше призраков мало было, сейчас всё больше и больше. Приходится порой просто ездить в машине по городу и суперсенсом сканировать.

— Чем сканировать? — не понял я.

— Ну, дополнительным восприятием биополя. Один за рулём, второй прислушивается.

— Аурное восприятие?

— Ты маг, тебе, лять, видней, как оно там называется. Ладно, надо ещё по одной.

Семерский за разговором разлил прозрачную жидкость по рюмкам и первый залпом опрокинул порцию в рот, отправив туда же малосольный огурец. Затем с кряхтением он дотянулся до подоконника и взял оттуда папку под документы.

— Так, адрес твой есть, столичная прописка есть, фио и дата рождения есть, номер телефона есть, — начал вслух перечислять он, — фото есть, так, так, так, продиктуй мне свою банковскую карточку, надо финикам сдать, чтоб, лять, провели по бухгалтерии.

Я назвал реквизиты, значащиеся на куске пластика.

— Хитрое это дело, — заговорил дед Семён, — казначеи придумали. Деньги на руки не давать, только по распискам долговым оплату вести. Как что, все злато у них. С одной стороны, не утеряешь, с другой, а ну как напутают что? Ищи свищи ветра в поле, лови свои деньги в чужом погребе.

— Да привыкли уже все, — подал голос молодой целитель.

— Вижу, что привыкли. Токма, раньше мне никто бы и не поверил, что деньги из воздуха достать можно.

— Не из воздуха, они на счету твоём лежат.

— Это понятно, что лежат в застенках, — продолжил домовой, подвинув рюмку в направлении начальника, — но вот ты через энтырнет платишь что-то. Деньги ж по воздуху, получается, улетают от тебя.

— Если на старый взгляд, то, наверное, так оно и есть, — развёл руками Антон.

Во время этой беседы Максим Евгеньевич достал коробку конфет и разворачивал по одной, отдавая Ольхе. Та уплетала лакомство за обе щеки, только и протягивая ладонь за новой порцией. Оксана и Светлана уселись в уголке и о чем-то тихо перешёптывались, видимо, не только о девичьем, но и о недозагробном. Мёртвый дуэт.

Водка навалилась на уставший организм и налила веки сонной вялостью. Вспомнив слова о прочёсывании города, я перешёл на аурное зрение. Вспыхнули кляксы биополей. Сознание привычно вычленило двух магов, коими были Антон и Максим Евгеньевич. Засияла ровная, совершенная трезвая аура Семерского, словно и не было выпитой водки, хотя сколько её там употребили-то. Поверх радужных переливов энергетики начальника проходила ярко-красная черта, обозначившая боль от ранения. Такая же, как и у домашнего одержимого духа. Если откинуть фиолетовый оттенок ауры фантома, то их ауры были очень похожи.

Я перевёл внимание на очередных персонажей. Ярко-изумрудным пламенем горел домовой, клочьями дикого разноцветного огня сверкала Ольха. Вопреки ожиданиям, аура Оксаны отблескивала светло-жёлтым, а вампирша Светлана сияла насыщенным голубым цветом, с какой-то пульсирующей жилкой. Впрочем, красная полоса нашлась и у Оксаны, подтверждая насилие над ней. Серо-бежевой тенью тлел призрак Марфы. Я вспомнил занятия и отсек из восприятия знакомые объекты. Мир на мгновение стал пустым, а затем снова наполнился красками. Ярко-белым горело сквозь стену пятно солнца, хаотично двигались тусклые искорки тараканов под плинтусом, еле заметные кляксы соседей совершали медленный дрейф по своим нуждам. В смежной квартире была ещё собака мелкой породы, сложно различить, то ли такса, то ли спаниель.

Меня толкнули вбок.

— Хватит спать, по третьей.

Я открыл глаза. Максим Евгеньевич протягивал мне полную до краёв рюмку.

— За тех, кого с нами нет, — негромко произнёс начальник и выпил, ненадолго замолчав. — Генич, дай зажигалку.

— Тут дети, не кури, — тихо сказал старый чародей.

— Я тя умоляю, им пофиг на дым. Они же даже не дышат.

— На, — пробурчал маг и кинул ему заправляемое керосином огниво.

И тут моё чертово подсознание выдало фокус. Оно постоянно сканировало пространство на предмет опасностей, и определило быстро движущийся пустотелый предмет, начинённый огнеопасной смесью, как самодельное взрывное устройство. Руки сами собой вскинулись в защитном жесте, помогающем сконцентрироваться. Зажигалка снарядом вылетела из окна, оставив в нём ровное отверстие, от которого расходились трещины, а нас накрыл мощный щит, под каким я прятался во время обстрелов.

Оксана коротко свистнула и покрутила пальцами вокруг виска, остальная чародейская публика созерцала видимый только им барьер. Семерский нахмурился и непонимающе спросил.

— Что это за хрень?

— Простите, рефлексы.

— Я не о том, что, вообще, произошло?

— А это он нас от зажигалки защитил, — вместо меня ответил старый чародей. — Я сам так не умею, но раньше видел, как боевые маги смертника разминировали. Они его таким же полем накрыли, чтоб, значит, осколки никого не посекли. Но блин, тут силища приложена. Отчего это может защитить?

— По мне из НСВТ били, а ещё один раз стодвадцатидвухмиллиметровый снаряд отразил. Осколочно-фугасный. Нас ими как-то обкатывали. Автоматные пули я не чувствую уже, даже в упор.

— Сильно, сильно. А сейчас зачем?

— Рефлексы. Я машинально защитился.

— Вот бы нам тогда такого мага, может и ребята были живы.

— Когда тогда?

— Это из прошлой жизни, — отмахнулся, нахмурившись Семерский, — потом как-нибудь расскажу. Значит, неделю тебе на обустройство, а потом на работу, будем тебя на амбразуры кидать.

— Опять?

— А что, и это было?

— Я штурмовал в качестве поддержки позицию мотострелкового взвода. Там собственно и был ранен.

— Тыж говорил, что пулемёт тебе пофиг.

— Там снайпер в связке с магом были.

— И как же ты?

— Я снайпера, говорят, убил, а маг сбежал.

— Ах да, слышал что-то такое. Ты его, вроде бы, пополам разорвал.

— Нет, только руку.

— Ладно, давай ещё по одной, и не стесняйся, мы тебе поможем со всеми трудностями. Мы теперь одна команда.

 

Глава 13. Выезд по заявке, или о том, что в мире полно всякой непонятной ерундовины

Со скрипом век я открыл глаза. Вокруг было то же помещение, в котором мы пили. Вернее, комнатушка с кроватями, на одной из которых я лежал. В голове гудел реактивный самолёт, а во рту раскинулась пустыня Гоби вместе с насравшими там верблюдами.

— Рассол на тумбочке, — донёсся голос Семерского.

Я повернул голову. Начальник полулежал на соседней кровати, вычитывая какие-то бумаги.

— Сколько сейчас времени?

— Полпервого уже, — ответил десантник.

Руки потянулись к литровой банке с плавающими там огурцами и веточками укропа, а следом живительная влага потекла по горлу, впитываясь в тело, не добегая до желудка.

— Где все? — снова спросил я.

— Поехали, лять, нам новое стекло покупать и предметы первой необходимости тебе в квартиру. Домовой всех заверил, что сможет подобрать все в лучшем виде. Утопленница твоя долго с ним спорила, а потом всех разнял Генич. В итоге все вместе, лять, и поехали.

— На какие деньги?

— На твои. Тебе утром перечислили подъёмные, вот они и поехали их тратить, к вечеру ты нищим станешь.

— Откуда у них мои деньги?

— Так, ты сам свою карточку им отдал и пин-код на листочке написал, пьянь магическая.

— Не помню.

— Ещё бы. Мы ж ещё пива потом набрали семь литров.

— Уяснил. Слушай, может, ты мне объяснишь, почему боевого мага поставили ментовской работой заниматься? Это же МВД должны бегать за преступниками.

— Так-то оно так, лять, но на деле по-другому получается. Там в верхах срач был сильный, по поводу того, кому маги достанутся. Один генерал смог оставить всё под министерством обороны, но пошли на уступки и создали такие подразделения. В мирное время помогаем в поддержании порядка, а в военное, лять, оказываем содействие воинским частям, развёртываемым для обороны города, для того и нужен боевой маг в основном. Через четыре года старик в отставку пойдёт, там опять, лять, срач начнётся. Могут разделить всех по ведомствам, но мне кажется, маги целиком фэбосам отойдут.

— Много таких отрядов?

— Всего десять. По одному на каждый район города. Плюс смежные районы и города-сателлиты. Забегу наперёд. Тебе нужно будет схимичить документы на период перевода с мирного на военное время. Там карта и личный план. Плюс мелкая хрень.

— Разве это несекретное всё?

— Для служебного пользования. Много там, лять, секретов. Четыре мага и их привидения.

Он бросил на кровать лист жёлтой бумаги.

— Вот только, наверху кипеш поднимают. Телеграмма пришла, надо на всех экипировку получить. Бронежилеты, каски, комплект формы и пайки НЗ. Того глядишь, лять, и табельное оружие раздадут. Не нравится мне это.

Пиликнул телефон, извещая об эсэмэске. Я глянул на маячки из банка. Восемь платежей уже совершенно, последний из супермаркета бытовой техники. Однако ж, сумма растраты меня поразила. Домочадцы дали вольную своей фантазии, забыв, что остаток месяца мне надо жрать хоть что-то.

Непродолжительную тишину нарушил дверной звонок. Семерский со скрипом кровати поднялся и направился ко входу. Там чуть слышно поговорил с кем-то и вернулся.

— Нам три запроса дали, — сказал он, тряхнув листочками бумаги. — Поедешь? Я не маг, но с тобой можем справиться.

— А выходные?

— Да ладно тебе, у нас тут свободный график. Отгуляешь.

— Поехали. Только на чём?

— Ты думаешь, мы сами вламываемся в дома с криками и матами. Типа, волшебные палочки бросить на землю, руки за голову? У нас таких полномочий нет. Нас, лять, наряд полиции возит, ну или кому мы там стали нужны. Мы же юридически не МВД, а министерство обороны. Вот и сейчас за дверью стоит сержантик, который ждёт письменного ответа на запросы или того, что мы с ними помчимся. Мы же, лять, спецы.

— Поехали, — коротко ответил я, ещё раз приложившись к ёмкости с антипохмельным народным средством.

Молодой сержант проводил нас на улицу, где тарахтел бело-синий уазик. Предстояло три места. Что там нас ждёт, я не знал, но наблюдая спокойного Семерского тоже заразился уверенностью в полном благополучии.

По дороге от некого нервного возбуждения стал повторять утрешние упражнения. Накоплю энеголию, отпущу, накоплю, отпущу, сжимая и разжимая при этом кулак, словно он помогал хватать ниточку силы. Десантник не мог видеть играющих потоков энергии, и потому считал, что я нервничаю.

Отечественный полноприводный автомобиль вскоре покинул благоустроенный квартал и, хрипя коробкой передач и жалобно скуля дворниками, проехал по частному сектору и остановился у полуразваленной заброшенной избушки. При нашем появлении из домов вышли соседи. Какой-то плешивый дедок начал рассказывать про непонятную ерундовину, завёдшуюся в этой развалюхе и пугающей людей. Судя по разговорам, народ не очень-то и сомневался в существовании настоящей нечисти, вопреки убеждениям столичных властей. Ну, народ на то и народ, чтоб видеть все своими глазами и делать выводы. Его не обманешь байками про нелицензионных фантомов и подпольных магов.

Я зажмурился и сделал два глубоких вдоха. Мир энергополей стал привычно доступен. После тихонького прикосновения к людям стало понятно, что они не очень и испуганы. Взволнованы, заинтригованы, но не зашуганы. Наряд полиции откровенно тосковал.

Потом моя сущность потянулась к дому. Там действительно что-то было. Оно оранжевым пятном медленно пульсировало внутри развалюхи. Может быть, более опытные в таких делах коллеги поняли бы в чём дело, но я видел эту хрень впервые. Это точно не человек и не животное. И прежде, чем принимать активные меры, нужно попытаться выйти на контакт. Вдруг это разумно.

Я шагнул в дверной проём. Изнутри пахнуло плесенью и тленом. По-хорошему, давно пора снести эту развалюху с заброшенными комнатами, обильным мусором на полу и человеческим дерьмом по углам.

— Кирилл Андреевич, — позвал я Семерского, — а что вы делаете с неопасными сущностями?

— Да, по-разному, — ответил десантник, заглянув следом, — Или угрожаем расправой, чтоб, лять, утихли, либо переселяем. Генич последнее время мелочь тащит себе, прибавки все просит. Их если полсотни набрать, то считай вторая зарплата за попечительство. Но он больше коллекционер, больше оклада всё равно не добавят, лять, а он тащит и тащит. Жалко я не маг, тоже бы пригрел кого. Глядишь, и на лишнюю бутылочку пива хватило бы.

От звука голосов сущность дрогнула, сжалась в тугой шар и полыхнула багровым. Естественно, это я видел не глазами, а внутренним шестым чувством.

— Кто ты? — тихо спросил я, выставляя перед собой слабенький щит.

Нечто не ответило, лишь быстро переместилось в другой угол и заскрипело хором противного писка.

— Я что-то видел, — негромко произнёс Семерский.

Значит, сущность имеет некое подобие материальной формы, раз его может рассмотреть обычный человек. Уже лучше.

— Вон там, — прошептал он, показав пальцем в глубь тёмной комнаты.

Я аккуратно бросил светлячок. Нечто размером с крупного кота заверещало и резво метнулось в пролом между половыми досками.

— Мы с миром, — произнёс я, немного присев и плавно двинувшись к сущности.

Руки при этом я развёл в стороны и погасил щит, вдруг оно его ощущает.

Сущность не реагировала. Лишь скрипела на множество голосов и судорожно дёргалась на месте.

— Гаси эту хреновину, — сказал начальник, доставая из небольшого рюкзачка, висевшего у него на одном плече, туристический фонарик.

Несмотря на то что сейчас был полдень, пасмурная погода и густые кусты, поросшие прямо под окнами, создавали неприятный сумрак. Луч фонаря упёрся в то место, куда скользнула сущность. Оттуда блеснули крохотные глаза, и если я не ошибаюсь, их было не меньше десятка.

— Я попробую поймать это. Интересно ведь, что за фигня. Убить я могу её в любой момент.

— Только осторожнее и не затягивай.

— Угу.

Я вспомнил уроки Прокоповича по борьбе с нематериальными созданиями.

Сначала локализовать место действия, для чего набрасываем на окружающее пространство барьер, он задержит сущность, если та захочет убежать. Ежели тварь слабая, то она прилипнет к барьеру, как муха к липучке, в противном случае, прорвёт его, но нацепляет на себя маячки, по которым без проблем можно идти по следу. Дальше создаём ещё один щит и накладываем на себя и товарища. Щит жёсткий и не даст напасть загнанному в ловушку объекту. Очередным пунктом необходимо создать поле действия максимально комфортным для работы. Я раскидал не меньше двух десятков светлячков по комнате, отчего стало ярко как в операционной. С улицы послышались людские голоса. Ещё бы, из каждой щели сумрачного, заброшенного дома бил мощный поток света, эффектное зрелище. Следующий шаг, создать сферическую шоковую сеть и потихоньку стягивать её. Нематериальные создания испытывали боль при контакте с ней, одновременно теряя силы. Это заставит объект покинуть место и перейти к активным действиям.

Через несколько минут нечто в подполе заверещало и выскочило наружу, начав метаться в панике под ногами.

— А блин, хрень долбаная! — заорал Семерский, когда это чуть не сбило его с ног, и пару раз попытался пнуть тяжёлым ботинком мечущийся кусок скатанного серого меха.

— У вас всё в порядке?! — раздался голос снаружи дома.

— Зайди, лять, да посмотри! — громко ответил десантник.

Я сделал глубокий вдох и сжал кулаки. Тварь перестала бегать, схваченная точечной ловушкой-капканом, лишь дёргалась и истошно верещала. Малая капканница немного сжалась и приняла форму кокона, запеленав под своей прозрачной оболочкой существо. Будь это живой зверь, он бы получил незначительные травмы и шоковое состояние в награду, но это было точно что-то сверхъестественное, что можно развоплотить как призрак.

— Все, готово. Можно брать.

— Ты поймал, ты и бери. Я к это хренотени не притронусь.

Ничего не оставалось делать кроме как погасить светлячки и осторожно поднять неожиданно тяжёлую тварь. Так мы и вышли на улицу. Начальник с непогашенным фонарём, и я с уловом на вытянутых руках.

Народ скучковался вокруг нас, рассматривая пойманное создание. То имело подобие здоровенной крысы, только количество конечностей, хвостов, ушей и голов было больше положенного раз в пять, словно выводок грызунов пропустили через камнедробилку и склеили суперклеем. Глаза твари вспыхнули бардовым огнём, судорожно дёргаясь в самых неожиданных частях тела. Неприятное зрелище.

— Мутант какой-то, — озадаченно проговорил сержант, — куда его теперь?

— К вам в багажник сначала, а потом разберёмся.

— Не вырвется?

— Нет, — ответил я, — силёнок маловато.

Мы и поехали к следующему месту происшествия. Водитель включил погромче музыку, чтоб заглушить сдавленный многоголосый писк существа. Частный сектор остался позади, и машина подъехала к кирпичной пятиэтажке посреди старенького квартала. Предварительно мы отзвонились и нас уже ждали. Мужчина в спортивном костюме, женщина в халате и детишки, одетые кто во что горазд. Было видно, что квартиру покидали в спешке.

Квартира была на первом этаже. Я аккуратно заглянул внутрь, сморщившись от представшего глазам зрелища. Под потолком в самом углу, совсем как в фильмах ужасов, жирная кровавая клякса медленно шевелилась влипшими в неё мелкими зверьками, которых она переваривала.

Я сосредоточился на этом пучке, а потом усмехнулся и вышел на улицу.

— Ну что там? — встревоженно спросила женщина, красными от недосыпания глазами.

— Стража поменяйте, его кто-то взломал и деактивировал, а потом подкинул вирусный морок. Вспоминайте, гражданочка, кому вы хамили.

— Я… никому, — смущённо ответила она мне, а потом её губы сжались, а глаза сверкнули сталью, — вот паразит, ну я ему покажу.

Семерский, чуть крякнув, улыбнулся, с интересом поглядывая на потерпевших.

— Что, Кулибин местного пошива нашёлся?

— Ну раз взломал стража, то да. Сам морок пустышка, безобидная иллюзия, но по активации страж долго будет утюжить квартирку. Это как комп с отключённым антивирусником. Там сейчас столько заразы. Давай следующее место.

— Ты за два часа успеешь? Мне ребёнка со школы забрать надо. Во вторую смену учится.

— Я не знаю. Не видел же.

— Поехали…

***Интермедия о проклятой душе 1. Смерть

…Он видел, как узкое лезвие входило в голову. Медленно-медленно, словно не через воздух текла рука, наносящая удар, а через мёд. Тягуче-тягуче. И погибающий был как восковый. Острие входило в его череп, а он только-только начинал жмуриться и корчить гримасу, медленную как на сцене бродячего театра, где шутку показывают, про такую смерть. Не только клинок был подобен улитке, тянущейся меж двух листков. Весь мир замер, залитый стеклом. Раненому было суждено жить еще десятину от удара сердца, пока холодная сталь не вонзится в мозговую массу. Наблюдавший созерцал всё это с отрешённостью и безразличием. Смотрел как-то со стороны, а ведь этим убиенным был он сам.

Клинок гулко хрустнул костью и мир сорвался в привычный поток скорости. Тело осело безвольным мешком, а убитый стоял ещё какое-то время над ним. Вокруг бушевал бой. Люди рубили людей. Совсем рядом грохнул пистоль, оборвав ещё одну жизнь. А потом мир погрузился в вязкую тьму.

Он падал в никуда. Падал в чёрную бездну. На ум не пришли ни упования на Отца нашего, ни память о близких людях. Просто долгая тьма. Тьма и влажный шлепок в конце.

Больно не было. Боль осталась при жизни. Зато он понял, что перестал падать. По телу прокатилась волна. Её сложно описать, таких ощущений, чтобы сравнить, до этого совершенно не было раньше. Как не может человек, своими органами чувств восприять небо на ощупь или ощутить душу. Это было ново. Это было непонятно.

Он лежал во тьме. То, что было подо мной, не имело однородной структуры. Как это стало понятно? По положению частей тела. И ещё это нечто двигалось. Медленно-медленно колыхалось, как волна.

Находился он в таком состоянии, когда ничего не видишь, не слышишь и не ощущаешь, достаточно долго. Но в какой-то момент я начал из него выходить.

И его подобрали Они…

 

Глава 14. Оборотная сторона розыгрыша, или о том как я занялся благотворительностью

Квартиру заполнили мебелью. Причём сделали это без моего на то ведома. Домовой с видом экскурсовода со стажем стоял в зале и улыбался от уха до уха. Борода при этом топорщилась в разные стороны.

Кухня выглядела как-то нормально, с большим холодильником, мелкой бытовой техникой и столом со стульями. Единственное что бросалось глаза — это огромный календарь с изображением интерьера русской избы, где печь на полдома.

Ванная комната внезапно стала кладезью банных принадлежностей, то как деревянные ведёрки, черпаки и прочая утварь. Создалось ощущение, что её очень сильно хотели превратить в сауну, но не вышло, портило впечатление большая ванна, поставленная строителями дома.

Маленькая комната, куда поселили Оксану, обзавелась надувным матрасом на линолеуме и большим аквариумом на двести литров, стоящем прямо на полу. Рыбок там пока не было, да и воды тоже, но это, я думаю, дело времени.

— Она что, ночевать в нём собралась? — спросил я домового.

— Разве что в обнимку, — пожал плечами дед Семён. — Ей и ванны хватит пузыри пускать.

На лоджии нашлась куча ярких подушек и спальный мешок, обозначивших место обитания лесавки, а в зале, который отвели мне, стояли небольшой диванчик, огромный телевизор и тумбочка под ноутбук с придвинутым к ней резонансным генератором для призрачных созданий. Причём не мой старенький, а новый, максимально мощный, из доступных в свободной продаже. Это моя домашняя нечисть о себе побеспокоилась силы черпать.

Пока я как на экскурсии блуждал по трёшке из кухни начали раздаваться голоса моих подопечных вперемешку с нотациями фантомного повара. Потом раздался вопль Оксаны: «А ну, положь на место»! Ответа не было, но вскоре Ольха проскочила в свою плюшевую вотчину с куском мяса в зубах.

— Что случилось?

— Мы тебе жрать готовим, а эта рыжая падла куриную ножку спёрла.

— Да пусть ест.

— Мне не жалко, — отозвалась навья, — но ведь сырое мясо зачем красть.

Я присел на диван и закрыл глаза. Сначала хотел было устроить разнос, за несогласованные со мной расходы, но махнул рукой. Деньги дело наживное. Шумная компания, с одной стороны, действовала на нервы, а с другой — разбавляла одиночество. Только больше мне толпы не надо, свихнусь в обществе нелюдей.

Из раздумья меня выдернул телефон, заголосив мелодию входящего вызова. Я не глядя поднял его и нажал на зелёную иконку.

— Здравствуйте, дорогой друг, — раздался оттуда знакомый голос преподавателя Прокоповича.

— Здравствуйте, Семён Маркович.

— Я вас не отвлекаю от важных дел по спасению человечества? Если, таки, да, то я перезвоню после конца света.

— Нет, не отвлекаете, — улыбнувшись ответил я.

— Вы мне продиктуйте свой адрес электронной почты, я вам пособие отправлю, дабы вы хотя бы заочно могли закончить обучение. Там я многое накидал просто от руки, таки, для умных людей разжевал по картинкам. К сожалению, мои художественные данные далеки от мэтров искусства, поэтому не стоит пахабничать над набросками. И таки, ответьте мне, если не секрет, ви, часом, не знаете, почему курсы срочно сокращают, а то нам ничего не объяснили. А ви там с большими людьми теперь водитесь. Может они обронили словечко.

— Совсем сокращают?

— Нет. Таки, переводят на ускоренное обучение, а затем будут формировать новый набор слушателей. Питерские курсы уже закончили, наши только на следующей неделе.

— Питерские?

— Ну да. А ви разве не знали? Есть же целых четыре потока. Самый большой в Петрограде, потом есть на Тёмном море, Дальневосточнинске и у нас. В Северной столице аж цельную сотню набирали.

— И на кой чёрт меня тогда в Сибирь отправили?

— Ну ви же знаете, шо эти бюрократы в верхах Россию, таки, только на глобусе и видели. Они же расстояние меряют сантиметрами по карте. Им шо Сибирь, что Урал, что Камчатка — это где-то за конечной станцией метро. Ну так ви краем уха ничего не слышали?

— Нет, — коротко ответил я.

В голове назойливым комаром зажужжали картинки. Набор на курсы боевых магов запаса, непонятные сущности в лагере, попытка убийства чиновника от чародейства, срочное переназначение, укомплектование обычный магических патрулей средствами защиты, ускоренные выпуски. А еще Белуга про нехватку времени заикнулся. Что-то назревало, что-то нехорошее. Прокопович потому и спрашивал тихонько, что тоже видит нескладности, и наверняка побольше моих. Я хотел произнести свои соображения, но остановился, открыв рот.

— Молодой человек. Ви на связи?

— Семён Маркович, я не знаю, что вам сказать.

— Ну что ж, не смею отрывать вас от ваших хлопот.

— До свидания, — проговорил я в замолчавшую трубку, — сообразив, что электронку так и не продиктовал.

Пальцы скользнули по сенсору смартфона, отправляя абоненту вдогонку СМС.

Не успел я положить аппарат, как он позволил снова. На экране значился Семерский. Я ткнул пальцем в сенсор и приложил трубку к уху.

— Привет, пьянь магическая. Ты показывал-то чудо-юдо Геничу?

— Ага. Он забрал себе, рассказав интересную историю. Раньше чтоб избавиться от крыс брали десяток и засовывали в бочку без еды. Крысы от голода сходили с ума и начинали жрать друг друга. Та что посильнее доедала остальных, попутно становясь маньяком. Её выпускали в амбар, и нормальные крысы убегали из этого места, как люди бегут из районов обитания серийных убийц. Так вот, некоторое время спустя эта мерзость, в лице пожирателя и его жертв, обрела посмертное существование.

— Занимательно, лять.

— Он сказал, что это жалкое существо превратилось в небольшой комок нескончаемого страха и злости, голода и боли. Он постарается как-то распутать этот клубок, а если не получится, то быстро развеет, как не сложившийся пазл.

— Это его личные заботы, пусть сам своим хобби занимается. Ладно, до встречи, — произнёс начальник и сбросил вызов.

Стоило мне только опять бросить телефон на дальний край дивана, как он снова зазвонил. Я тихонько выругался и ответил настойчивому неизвестному абоненту.

— Здравствуйте, — вкрадчиво произнёс женский голос, — мне ваш номер дали.

— По какому вопросу? — недоуменно спросил я.

— Видите ли, — сминая слова, продолжила женщина, — мне кажется. Вы только не поймите меня не так, я не сумасшедшая. Мне кажется у меня в квартире живёт домовой.

Последние слова она произнесла чуть ли не шёпотом, словно боясь, что её услышат и высмеют. Я глянул на деда Семёна, деловито листающего инструкцию по сборке шкафа.

— И?

— Вам это покажется странным, но у меня по ночам кто-то ходит, передвигает вещи и открывает дверцы мебели. В квартире при этом я одна. Мне страшно.

— Гражданочка, — перешёл я на официальный тон, — во-первых, кто вам дал этот номер и почему вы решили, что я могу помочь? Во-вторых, почему вы решили, что именно домовой?

— Я не знаю как это называется, — каким-то скулящим голосом ответила женщина, — мне просто страшно. А номер знакомая дала. Она в интернете нашла объявление об избавлении от нечистой силы магом высшей категории.

— Пять секунд.

Я опустил трубку и осмотрел помещение.

— Дед?

— Не-не-не, это не я, — затряс головой домовой.

— Оксана!

— Чё? — раздалось с кухни.

— Ты объявление дала, что я экзорцистом работаю?

— Я удалила давно.

— Бядь, нахуя? Мне что, заняться нечем, что ли?

— Скажи, что это розыгрыш. Я удалила всё.

— Вот ты зараза. Я тебя обратно в лес отвезу за такие шутки, и прикопаю там. Один черт, ты уже падаль.

— Это розыгрыш! — жалобно закричала навья.

Я поднял трубку и приложил к уху. Оттуда раздавалось сдавленное рыдание.

— Алё, — осторожно произнес я.

— Вы мне не поможете? Мне просто не к кому обратиться больше, я не хочу мамину квартиру продавать. Я вам заплачу если что. Помогите пожалуйста.

— Вы в полицию обращались? — ответил я, вспомнив, как на днях ездил на вызов вместе нарядом.

— Они меня примут за сумасшедшую.

— Ты съездий, — вкрадчиво подал голос дед Семён, — от тебя не убудет, а ей польза только. Да и в доме достаток, деньги лишними не бывают.

Я скривился, глядя на стопку чеков, которые прижимистый домохозяин сложил на подоконнике.

— Диктуете адрес.

Женщина назвала улицу, номера дома и квартиры. Я сбросил вызов.

— Оксана! Со мной поедешь!

— А кто готовить будет?

— Дед справится, там по указке шеф-повара даже ребёнок справится. Кашу эту ты заварила, тебе и расхлёбывать.

Домовой с прищуром улыбнулся и тихонько кивнул.

Сборы заняли пять минут, после чего мы вызвали такси, решив включить в стоимость обслуживания, как вариант взять за ложный вызов.

Машина добросила нас за десять минут, и мы поднялись на третий этаж старой пятиэтажки. Прежде чем постучать в дверь, я просканировал помещение. В наличии имелась аура человека, женщины, сорока пяти лет. Кроме этого, мелькали два кота и что-то блёклое. Значит, вызов не ложный. Осталось только разобраться что это и наладить контакт.

Оксана тихо постукивала носком кроссовка по опорам перил и рассматривала живописные наскальные рисунки на стенках подъезда.

Я тихонько постучал в железную дверь. Изнутри раздалось приглушённое: «Кто там?».

— Я по вашему обращению приехал.

— Кто там? — повторно прозвучал вопрос.

— Я по обращению!

— Кто там?

Я хмуро глянул на Оксану, та пожала плечами, мол не знаю. Сверил адрес, который оказался верным. Шмыгнув носом, достал телефон и набрал тот номер. Стало слышно, как внутри зазвучала простенькая мелодия, а когда сбросил — замолчала.

Я ещё раз стукнул в дверь.

— Кто там?

— Я по обращению!

— Кто там?

Наверное, так себя чувствовал незабвенный почтальон Печкин, когда бестолковый галчонок повторял неизменное «Кто там?».

Оксана подошла к двери и приложила к ней ухо.

— Не слышно ничего, — сказала она, немного постояв.

Я снова перешёл на аурное зрение. На этот раз стал осматриваться внимательнее. Если бы мы сами припёрлись названными гостями, то ушли после второго «ку-ку» этой барышни, но нас позвали и я воспринимал потустороннюю сущность. Это, как минимум, настораживало.

Отфильтровать из восприятия соседей, уличный фон и домашних паразитов. Сосредоточиться.

Сразу бросились во внимание коты, они были в панике, сверкая своим ужасом как маяк. А вот хозяйка, наоборот, была блёклой, почти бесцветной как привидение, и сущность пропала из виду. Хотя нет, вот она, прилипла к женщине. Это не домовой, это что-то другое.

— Ты подумал то же, что и я? — спросила Оксана вполголоса.

— Надо внутрь.

— Полицию вызови. Сами не можем, а то повешают на нас грабёж.

Я кивнул и снова достал телефон. Но позвонил я не ноль два, а Семерскому. Пусть решает проблемы взаимодействия.

Наряд приехал через полчаса, которые провели сидя на ступеньках и кивая редким жильцам, спешившим по своим делам. Что примечательно, состав был тот же, что и предыдущим днём. Поздоровавшись, я кивнул на дверь.

— Ломать? — с ноткой надежды, что нет, спросил сержант.

— Попробуем другой путь.

Я поставил на всякий случай щит и потянулся своей магической силой к замкам. Но как только прикоснулся, сразу ощутил противодействие. Меня пытались блокировать. Отступать не стоило и оставалось наращивать усилие, что я и стал делать. Потихоньку-потихоньку. Противодействие тоже усилилось.

В какой-то момент эта игра в перетягивание момента надоела, и я рванул телекинезом, сразу взвинтив энергопотребление на пару порядков. Металл двери жалобно заскулил и смялся, с косяков посыпался раскрошенный цемент. Изнутри раздался стон и звук глухого падения.

Ошарашенные полицейские отскочили от двери, таращась на это действие.

— А говорил, ломать не надо, — буркнула Оксана и поддела вывернутую жесть пальцами.

— Так получилось, — виновато пожал плечами я.

Глазам предстал узкий тёмный коридор, в котором на полу лежала предположительно хозяйка квартиры. Один из полицейских осторожно подошёл к ней и наклонился.

— Живая, вроде.

Живая то живая, но где же то потустороннее, что я видел? Это был животрепещущий вопрос, не померещилось же мне. Я просмотрел тесную однокомнатную квартирку, но нигде даже при ближайшем рассмотрении не обнаружил. Осталось два варианта: либо это ушло, либо…

— Ты меня слышишь? — отчётливо произнёс я, тихонько подойдя к лежащей на полу женщине.

Одновременно с этим создал накопитель и стал вплёскивать туда энергию. Что-то, похожее на клубок плотного тумана размером с морскую свинку, выскочило из-под пострадавшей и метнулось под обувную полку. По помещению разлился громкий невнятный шёпот, в котором угадывалось: «Моё. Не дам. Прочь. Моё. Моё». Женщина на полу застонала.

Оксана пнула ногой по тумбочке, и сущность со скрежетом пенопласта по стеклу шмыгнула вдоль стенки в комнату. Я последовал туда же. Клубок тумана, нашёптывая «Не дам. Моё. Моё. Прочь. Прочь», прижался к простенькому резонансному генератору, стоявшему рядом со стареньким системным блоком. Там даже монитор был электронно-лучевой, с выпуклым кинескопом.

Я не стал церемониться и быстро спеленал полоумного духа. Он опасен для людей, но убивать как-то жалко. Успеется.

Пока полицейские приводили в чувство женщину, я ещё раз пробежался глазами и внутренним зрением по квартире. Чисто.

— Оксана, — позвал я навью.

— Мм? — промычала в ответ та.

— Создай по новой сайт консультации по сверхъестественному. Только телефон не указывай, пусть на страничку пишут.

— Чойта ты решил помощь оказывать? Бэтменом захотел стать?

— Не к добру этот паранормальный беспредел. Не к добру. А хозяйке квартиры ты позвони, напомни, что она обещала заплатить. А то на халяву сейчас много придурков найдётся. То у них кошка человечьим голосом заговорит, то черти пить откажутся. И таксу нужно за ложный вызов.

С такими словами я вышел в подъезд.

***Интермедия о проклятой душе 2. Продажа

…Его подобрали Они. Тело, безвольное, едва шевелящееся, погрузили в большую плетёную из чёрных прутьев корзину. Всё было как в похмельном тумане, когда мир качается, а глаза не видят дальше локтя, но казалось, что в этой тесноте не один.

А ещё были слышны голоса. Далёкие-далёкие и в то же время близкие. Голоса непонятной речи были подобны шелестению листвы в ветреном лесу.

Меж тем, мир качнулся и поплыл как ладья по вялой реке, лишь слегка покачиваясь на незримых волнах. Внутри разлилось безразличие к тому, что будет и к тому, что уже было.

Мир плыл долго, а потом его достали из корзины и скомкали в тугой клубок. Кто-то, кого он не мог узреть, щупал и мял новую плоть, как яблоки или вещи на торжище. В тело тыкали, и произносили надо мной шелестящие речи.

Потом звякнуло тяжелым металлом.

Его купили…

 

Глава 15. Дуэль, или о том, что жизнь порой не дорога

Второй день работы прошёл тихо. С меня потребовали анкету и прочие бумажки, так что я спокойно отпросился на время после обеда сходить по супермаркетам, закупить продукты на месяц, благо домовой заграбастал себе очень большой холодильник.

Теперь же, находясь в огромном шумном торгово-развлекательном центре, я мог немного отрешиться от нечистой силы и охоты на неё. Ведь каждый так или иначе устаёт от своей работы.

Окружающие магазинчики манили яркими огнями, манекенами и плакатами. Синтетические духи, изображавшие мультяшных зверьков и детишек, очаровательных барышень и накачанных парней, и персонажей рекламных роликов с телевидения, наперебой старались обратить на себя внимание.

Я достал листок из блокнота и ручку, чтобы вычёркивать из списка уже купленное, и подошёл ко входу в «Гошан». Стоило пересечь невидимую черту, отделяющую магазин от остальной территории, как в метре передо мной возникла фигурка размером с ладонь. Карикатурная девушка в одежде сотрудника супермаркета, чуть покачиваясь в воздухе как поплавок на малой волне, заговорила тонким голоском.

— Здравствуйте, я ваш персональный консультант-проводник. Меня зовут Даша. В мои обязанности входит предоставление информации по характеристикам товаров и их местоположении в зале. Кроме того, я обязана известить живого сотрудника о проблеме, которую я не могу решить. Как вам удобно, чтобы к вам обращались?

— Без имени, — вздохнув ответил я.

— Принято.

Полевой лагерь и госпиталь. Прошло уже четыре с небольшим месяца, как я последний раз был в нормальном магазине. Раньше бы просто отмахнулся, сейчас же такой проводник стал, как бальзам на душу. Снова нормальный большой мир.

— Так, давай для начала трусы с носками, а потом продукты.

— Следуйте за мной.

Маленький фантом потёк по залу, стараясь всё время быть в поле моего зрения. Мы так вдвоём и прошлись по громадному павильону. Даша чирикала про скидки и акции, комментировала цену и срок годности продуктов. В итоге набралась полная тележка.

Уже на подходе к кассе дух замер, неестественно дёрнулся и заговорил другим голосом, тягучим и шипящим.

— Человек. Маг. Покровительство.

Я замер и сосредоточенно глянул на фантома.

«Покровительство». Я слышал эту фразу много раз и знал, что она представляет собой как для человека, так и для живущего вне времени. Но синтетический фантом не мог её произнести, и это значит, что рукотворный призрак взят под контроль другим существом, сверхъестественным.

— Кто ты? — осторожно произнёс я

— Следуй.

Маленькая фигурка поплыла по залу и остановилась в отделе игрушек. Голос снова потёк, но не от фантома, а от полки с корявой биркой «Выставочный образец. Не для продажи». На стеллаже плавно скручивая кольца расположилась огромная змея, по телу которой медленно текли всполохи фиолетовых искр, а глаза сверкали как два маленьких синих светодиода.

— Прошу покровительства, — прошелестела змея.

— Кто ты? — повторил я свой вопрос.

— Полоз. Лес. Тайга. Ночь.

— Зачем ты мне?

— Помощь.

— Чем ты мне можешь помочь?

— Крысы. Смерть.

— А люди смерть тоже?

— Ты. Дом. Люди. Нет.

— Не понял.

Полоз шевельнул чёрным раздвоенным языком и протяжно зашипел, как покрышка из которой выходит воздух.

— Нет запаха. Нет люди. Твой дом. Тени. Тень леса, тень воды, тень дома, тень смерти. Нет люди. Только тени.

Я задумался. Если он чувствует следы паранормального, то тень леса должна быть Ольхой, тень дома — дедом Семёном, а тень воды — Оксана. И они все нежить. Интересный расклад получается.

Аурное зрение привычно сменило нормальное. Сразу пришлось фильтровать обычных людей, бродящих между рядов, и кишащих синтетический фантомов. Осталось только то, что выходит за рамки обычного.

Фиолетовый жгут трехметрового полоза истекал силой. Дикой, первобытной, чуждой человеку. Истекал тьмой веков. Сколько ему лет? Тысяча? Миллион? И это просит покровительства? Я даже нервно сглотнул.

— Чародей. Ответ.

Его опасно оставлять среди простых людей. Второй раз я ставлю перед собой такой факт, не хотелось бы набирать всяких тварей каждый день.

— Я согласен.

Змей вспыхнул ярче и перетёк в корзину, сжавшись там в маленький комок, противореча законам физики.

— Я не один, — прошипел полоз.

Я резко обернулся, так и не выйдя из аурного восприятия. Нечто яркое, изумрудное, сияло как прожектор.

Чтобы понять, пришлось вернуться в обычный мир. Передо мной стояла женщина, молодая и красивая, одетая совершенно обыкновенно в джинсы и белую футболку, причём бюстгальтер, который стал бы здесь в связи с превосходством природных форм лишней деталью, она явно призирала. На ногах значились кроссовки.

— У тебя телефон звонит, чародей.

— Что?

— Телефон, говорю.

И вправду, в кармане надрывался мой аппарат. Я, не сводя глаз с девушки, поднял его, нажал кнопку и приложил к уху.

— Егор, — раздался из динамика голос Семерского, — срочно приезжай. Я тебе в СМС координаты скину. У нас охрененное ЧП.

Задать какие-либо вопросы я не успел, начальник сбросил трубку. Не знаю что там стряслось, но придётся ехать, а тут ещё эта ситуация с незнакомыми духами. Зубы сами собой скрипнули.

— У меня мало времени, так что, прошу короче. Вы тоже хотите покровительства?

— Мне не нужно твоё покровительство, я не эта ленивая змейка, — тихонько покачала головой женщина. — Мне помощь нужна. Но ты езжай, мы позднее поговорим.

— Кто вы? Что вам от меня нужно?

— Кто я, скажу потом. Я тебя найду сама. Одно только, грядут перемены, большие перемены.

Женщина шагнула прочь и растаяла в воздухе, оставив меня одного.

Я ещё раз скрипнул зубами, рассчитался на кассе за товары и вызвал такси. Надеюсь, за время этого ЧП продукты без холодильника не испортятся, в крайнем случае кину их в служебный, а потом заберу.

Машина довезла меня до места достаточно быстро. Сразу бросились в глаза обилие народу и полицейские машины, оцепившие двухэтажное здание. Тут же была машина скорой помощи.

Я выцепил глазами знакомую зелёную буханку уазика и пробрался через толпу, держащуюся на некоем расстоянии от двухэтажки. Если судить по вывеске, то это был небольшой отель.

В нашу служебную машину я запрыгнуть не успел, меня окрикнул Семерский, стоявший около какого-то подполковника полиции.

— Вот наш специалист, — произнёс он, показывая в мою сторону.

Подполковник смерил меня взглядом.

— Давайте я введу вас в курс дела, — начал он. — В одном из номеров гостиницы забаррикадировался мужчина. По предварительным данным, он перед этим из ревности убил жену с любовником, за которыми следил, и охранника. Охранник пытался выяснить причину, по которой преступник устроил беспорядки на ресепшене и выломал дверь в номер. По прибытии наряда полиции он ранил двух полицейских.

— Я тут зачем? Это дело полиции. Или я должен жуликов теперь ловить? Что-то не вижу на себе синих погон.

— Проблема в том, что мужчина — маг, причём из боевых.

— Белуга в столице, Сошкин, лять, тоже, — вмешался в разговор Семерский. — Ты ближайший к месту происшествия маг, имеющий нужную подготовку. При всём желании они будут только вечером, нах.

Я вздохнул. Тяжкая задача, но главное, настроения за неё браться нет никакого. Одно дело нечисть остановить, другое — человек, пусть даже преступник.

Семерский слегка меня ткнул под рёбра.

— Тебе не нужно его убивать, — сказал он, словно почуяв мои сомнения. — Уебёшь ему чем-нибудь промеж ушей, а пока он в афиге, его скрутят. Давай. Он уже троих убил. Ладно, шалаву свою с ёбырем, охранник-то тут при чём? У него жена овдовела и дети без отца остались.

— Тебе бы всё шуточки.

— Какие уж тут шутки, он убийца. Знаю, что тебе сейчас непросто решиться, но надо.

Я кивнул. В самом деле надо.

Заговорил подполковник.

— Мы с ним связались. Он ответил, что при попытке его схватить он будет шагать по трупам. Это реально?

Я пожал плечами.

— Если он действительно боевой маг, то да, трупов будет много.

Подполковник кивнул и достал телефон, начав инструктировать своих подчиненных.

А я сосредоточился.

Для начала — сбор информации. Перейти в аурное восприятие. Как только я это сделал, во внимание бросился маг, которого сразу узнал. Пашка Соболев. Мы вместе с ним учились на сборах. Он был тихоня тихоней. Кто ж мог подумать, что способен на такое. Паша тоже потянулся ко мне своим биополем, дав понять, что почувствовал. Бывший однокашник сперва растёкся по пространству, а потом резко начал создавать защитные барьеры. Эмоциональный фон из растеряно-тёплого стал злым, а затем исчез вовсе, заблокированный владельцем. Закипела собираемая в накопители сила, просачиваясь сквозь глушащую пелену. Он готовился к бою, и не собирался сдаваться.

Все его манипуляции были понятны, ведь мы учились одному и тому же. Я тоже создал щиты и наполнил себя энергией. Он достаточно силён. Бой предстоит тяжёлый.

Но вот только я не хотел боя. Значит, надо его напугать. Мне уже говорили, что я сильный, стало быть, надо показать силу. Я рванул мир на себя, вливая доступную мне мощь в пузыри накопителей. Окружающее пространство закипело и загудело инфразвуком, задребезжали камешки на асфальте, где-то рядом сработала сигнализация на машинах. Сила вошла в меня и стала опьянять как стакан крепкого самогона. Крепкого и такого же пахучего, аж до тошноты. Это была, наверное, игра подсознания, но ком к горлу всё же подкатил.

Я развел руки и стал набивать импульсами силы морзянку. Простейший способ связи двух магов, силу можно и узким пучком, можно и на весь мир.

Импульс короткий, два длинных, снова короткий…

— Паша, здравствуй.

— Что тебе?

— Я за тобой.

— Я не пойду.

— Не глупи, я сильней.

— Мне плевать.

Казалось, что бездушный телеграф передавал отчаяние бывшего друга.

— Паша, тебя всё равно возьмут.

— Плевать, — повторил он.

— Почему?

Я говорил с ним, а сам наращивал силу. Капля за каплей. Ручеёк за ручейком. Мегаджоуль за мегаджоулем.

— Я ей верил, я любил её, а она предала.

— Паша, не глупи.

— Да пошло оно всё.

Павел замолчал, а потом нанес удар. Он уже знал, что проиграл, я был сильнее его на порядок, но все равно вступил в бой. Мне ничего не осталось делать, кроме как поглотить нацеленный на меня урон, а потом ответить.

Под визг толпы окна правого крыло здания взорвались мириадами осколков стекла. По торцевой стене прошлись трещины и она упала на небольшой палисадник, подняв тучу пыли. Разорванная как соломинка для коктейля труба водопровода породила фонтан. А от Пашки сейчас остались только окровавленные ошметки, оборвав его муки души.

Дуэль выжала меня как апельсин для фреша, и я опустился на бордюр.

Рядом приземлился Семерский.

— Ну что?

— Всё кончено. Я домой. Добросьте, — ответил я убитым голосом.

Начальник кивнул и быстро помахал в сторону уазика, после чего с кряхтением встал и направился к полицейским.

Вампирша и Чупыркин проводили до самого дивана, при этом помогли затащить в квартиру пакеты с покупками. Дед Семён коротко объяснил что и куда разместить.

Меня никто не беспокоил. Я лежал и смотрел в потолок. Внутри поселились тоска и некая пустота, давящие на душу. Ведь этим одним ударом я похоронил себя прежнего…

***Интермедия о проклятой душе 3. Метаморфозы

…Его купили, подобно животине на блошином рынке. Купили, а потом лепили из тела то, что вздумается, как гончар лепит из глины. Сотворили руки и ноги, глаза и уши, и оставили наблюдать за сотворением других. Только адский ремесленник не сырую землю месил, а саму суть, людские души.

Всех их превращали в живые вещи на потребу себе, во тьме, за кромкой мирозданья…

 

Глава 16. Не было бы счастья, или о том как я снова встретил прекрасную незнакомку

Я уже третий день валялся в депрессии после убийства бывшего друга, даже тренировки забросил. Домашние обходили стороной, только иногда зовя на кухню, чтобы поесть. Дед Семён с дотошностью разбирался с управляющей жилищной компанией, грозясь подать в суд за мусор в подъезде, ковырялся в социальных сетях и инспектировал холодильник. Ольха грелась под лучами солнышка на лоджии. На удивление, она хорошо поладила с полозом. Тот ещё загадочный тип. Ничего не делал, только лежал на подоконнике, свернувшись кольцами и изредка выстреливая чёрным раздвоенным языком. Домовой обходил его стороной, и делал вид, что не замечает. Говорил, что они разных природ духи будут, и змей ему неинтересен. Оксана откровенно побаивалась древнее существо.

А ещё я заметил, что вся мелкая потусторонняя шушера, от безобидных духов-одуванчиков, тянущих тайком крохи ватт от генераторов в соседских квартирах, до не особо шумных полтергейстов, затихли и забились по щелям с его появлением.

Так продолжалось до раздавшегося скромного дверного звонка, привнёсшего смуту в тишину моего маленько мирка.

— Гостья. Незнакомая, — негромко прокомментировал дед Семён.

— Ложь, — чуть слышно процедил Полоз.

— Что ложь? — спросил я, приподняв голову над подушкой.

— Неведомое — ложь.

— Ну не оставлять же за дверью, — совсем как змей прошипел домовой.

Он стал зло сверлить взглядом древнее пресмыкающееся, словно тот прополз у него по ноге и не извинился.

Я протяжно вздохнул и встал с дивана, а потом направился к двери. Замки щёлкнули. В светлом подъезде стояла женщина. Я её сразу узнал. Это она была на фестивале, когда Оксана нашла своего убийцу. Анна. Вот только сейчас у неё были очки с тонкой оправой и узкими стёклами. Поверх светло-красного платья, если память не подводит, такой цвет назывался коралловым, красовался аккуратный плащ. В руках небольшая сумочка и зонтик, на улице, судя по всему, опять моросил дождь.

Я слегка приосанился и провёл рукой по волосам, приглаживая взъерошенную голову. Честно не ожидал такого приятного поворота событий. Что ни говори, а этому визиту я рад. Пусть даже по служебному вопросу, но всё же. Сам я не решался позвонить. Ну вот не решался, и всё. Мне проще было на танк попереть и излазить руины замка с привидениями.

— Здравствуйте. Что привело вас в мою обитель? — вежливо, с одной стороны, и радостно, с другой, произнёс я.

При этом поймал себя на мысли, что откровенно выпендриваюсь. Хандра, царившая всего несколько минут назад, улетучилась. Кажется, я даже не полюбопытствовал, как меня нашли.

— Неловко как-то получается, — негромко ответила она, — мы с вами знакомы лишь мельком, но так уж получается, что есть необходимость вашу консультацию получить. Вы не против?

— Я сейчас не занят. Сейчас соберусь только. Вы зайдите, не стойте. Я мигом.

Гостья аккуратно ступила через порог и любопытством стала разглядывать моё жилище.

— Рубашка глаженая на балконе! — прокричала выруливая с кухни навья, держа кружку зелёного чая. — Здрасьте. Я вам вот заварила, — добавила она для Анны и протянула горячий напиток. — Я пока не приглашаю, у нас полный бардак, осваиваемся.

Гостья слегка улыбнулась, принимая чай. Мне же пришлось быстро напялить майку, рубашку, брюки, прячась в зале, в том его углу, который не был виден из прихожей. Я заметил, что домовой хитро щерится и поглаживает бороду, сидя на небольшой табуретке, размером под стать ему. Ольха в виде кошки тёрлась о ногу женщины. Даже Полоз спустился с подоконника, но по его внешнему виду невозможно читать эмоции, да и непонятно, испытывал ли он их вообще.

Наконец, я совладал со всеми пуговицами и молниями, и был готов выдвигаться хоть на другую планету.

Машина такси нас уже ждала, а дождь еле капал мелкими брызгами, так что мы даже не намокли, пока выскакивали из подъезда. Когда тронулись, я хотел задать вопросы по существу, а то согласился помочь, даже не зная что делать, но лишь набрал воздух в лёгкие и прислушался к сердцу, шумящему не меньше чем двигатель французского седана, в котором сидели. Анна, слегка прикусив губу, смотрела в окно, и я не решался нарушить это её состояние созерцания. Там разберёмся. На месте.

За тонированным стеклом промелькнул широченный мост через Топь и ТЭЦ. Все это было вперемешку с многоэтажками и зданиями магазинов и автомастерских. Потом, машина выехала из Новониколаевска и проскочила через его город-сателлит с названием, совпадающим с именем реки, на которой стоял мегаполис. Топь.

Набирающий рядом высоту самолёт явственно намекал на близость аэропорта. В конце концов, мы свернули с трассы в коттеджный посёлок. Водитель несколько раз сверился с навигатором и выслушал комментарий Анны: «Вот здесь направо», а потом встал у небольшого домика, сложенного из старых железнодорожных шпал, и покрытого побитым шифером. Причём, домик был явно живым, так как в окне мелькнуло старушечье лицо. Обошли его.

— Вот, — произнесла она, указав на большое дерево, в ветвях которого обнаружилось непонятное сооружение.

Это было нечто среднее между скворечником и избушкой на курьих ножках. Грубо смастерённое сооружение из старых досок, связанных обрывками верёвок и старыми женскими колготками, имело даже вход с дверью и маленькое окно с куском плексигласа. В общем, он состоял из того хлама, который свободно можно было найти в округе. Только размеры смущали. Габаритами он был великоват для птицы, и маловат для человека, даже для ребёнка. Конечно, оставался вариант, что это просто чей-то розыгрыш, но вероятность этого была мала. Не станет взрослая женщина тащить меня через весь город из-за непонятной шутки.

Вопросы разрешились, когда маленькая дверца скрипнула и выпустила наружу существо похожее на большую сову. Вот только вместо крыльев были две когтистые, как птичьи конечности, руки и короткие звериные лапы вместо ног. Все оно было ростом примерно полметра.

— Вот, в общем-то, из-за этого я к вам обратилась, — заговорила Анна.

— А какие с этим проблемы? Ликвидировать надо?

— Нет, что вы. Просто узнать, что это вообще. Так, оно безобидное, только во дворах бродит, высматривает.

— Сейчас разберёмся, а вы отойдите немного. Мало ли что, — бодро ответил я.

Я уже накопил энергии и подступил к дереву, как сверху донёсся голос с мультяшным «совиным» акцентом.

— Де-е-елать вам, не-е-ечего, у-ух.

— Оно разговаривает, — тихо произнесла Анна, выразив откровенное удивление в голосе.

Существо повернуло голову и уставилось на меня глазами большого филина с неподвижными зрачками. Совы всегда считались воплощением мудрости. Не знаю как у реальных птиц, но здесь разум явно просматривался сквозь нечеловеческий облик.

— Кто ты? — осторожно спросил я.

— Баму-у-ук, — раздался ответ сверху.

— Ты Бамук? Это имя такое?

— Уху.

— Уху — это да?

Существо кивнуло.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я очередной типовой вопрос.

— Жи-и-ить хочу, — проухало существо.

Я замер, соображая как завернуть дальше линию разговора. Просто, если раньше я общался с опасными тварями и инертными призраками, то сейчас не знал как поступить.

— Что тебе мешает?

— Вы. Э-э-этженщна. Три-и-и дня. У-ух. Хо-о-одить. Смо-о-отрить. Посре-е-единник, скажи ею. Пусть не хо-о-одить. У-ух.

— Как ты меня назвал?

— Стоя-а-ащий посреди — твоё имя. У-ух.

— Почему ты так решил? Ты знаешь кто я?

— Все-е-е знают, посреднинник. Тебя все-е-е знают.

Он несколько раз хохотнул, переминаясь на ветки с ноги на ногу, как ворона на проводе.

— Только ты-ы-ы не знаешь. У-ух. Придёт время, узна-а-аешь. У-ух.

Существо по совиному повращало головой, держа её под невероятными для человека углами.

— Мы-ы-ыши сказали. Эта же-е-енщина должна уйти. Она помеха.

— Расскажи мне всё, или я сожгу тебя, — заговорила вскипевшая во мне злость.

Бамук встрепенулся. По телу прошлась зыбкая волна, и вот уже настоящий большой филин сидел на ветке вместо непонятной твари. Он тяжело сорвался с места в полет и бесшумно сделал круг над нами.

— Скоро узна-а-аешь. Скоро. У-ух. Но не от меня. У-ух, у-ух. Она скажет.

— Кто она?

Вместо ответа был только хохот. Как бабка, живущая в доме рядом с этим существом, не сошла с ума. А может, давно сошла. Я хотел садануть тварь импульсом, руки так и чесались, но всё же я пересилил своё желание. Пусть летит. Вместо этого, я обратился к своей спутнице.

— Вы что-нибудь поняли?

Бледная девушка отрицательно покачала головой, а потом резко покраснела.

— Я лишь хотела… — начала она, прикусив губу, — я не знаю как сказать…

Я прислонился спиной к ветхому заборчику.

— Давайте продолжим разговор не здесь.

— Да, конечно, — закивала она головой, — у меня здесь домик недалеко, пешком дойдём. Там все и расскажу.

Я улыбнулся.

— Ведите.

Она пошла вперёд, показывая дорогу, и огибая лужи. Мы пересекли весь коттеджный посёлок, прежде чем оказаться у небольшого двухэтажного дома из красного кирпича.

— Вот здесь я живу.

Мы зашли внутрь.

В просторной кухне уже кипел чайник, поставленный робкой домашней сущностью женского рода, которую Анна называла Форей. Форя была неким подобием домового, но статусом пониже. Правда, я не особу знаком с их табели о рангах, сложно говорить наверняка.

Когда сели за стол неловкая пауза, возникшая после беседы с филином, все не проходила.

Она криво улыбнулась, отхлебнула чай и стала рассказывать.

Всё началось с того, что ей позвонила Оксана с просьбой помочь, мол, Егор совсем захандрил после недавней трагедии, может, хоть из дому вытащить получится. Анна нашла этого филина, про которого иногда проскальзывал шепоток среди местных жителей, и поехала ко мне просить помощи разобраться. Как говорится, хуже не станет.

Анна рассказала, что работает дежурным целителем в аэропорту Новониколаевска. Живёт сейчас одна. Несколько раз пыталась сходиться с мужчинами, но у неё не складывалось. Как она сама подметила, магу очень сложно ужиться с обычным человеком. Чародей против обыкновенного, это как зрячий против слепого с переломным позвоночником. Грубое сравнение, но вскоре, казалось бы, после успешных знакомств ухажёров начинало бесить пропасть в возможностях и понятиях между ними. Это была проблема большинства пар, где один из них колдун.

Я вспомнил свой неудачный брак.

А вот про слова филина она в первый раз слышит, и знать не знает, о чём тот толковал. Поэтому ситуация остаётся загадкой не только для меня, но и для неё. Всё это рассказывала, не переставая мять салфетку.

Я тщательно выслушал. Бог с ней, с птицей. Мало ли они бреда несут.

— Знаете, если уж у вас сейчас никого нет, то, может, сходим куда-нибудь, — осторожно подбирая слова, произнёс я.

Она улыбнулась и поправила чёлку.

— Давайте. Только можно не сегодня, я немного уставшая от этих загадок. Давайте послезавтра, я как раз с дежурства сменюсь. Дежурство завтра, а тогда я свободная буду. И давайте на «ты».

Я кивнул, глупо улыбаясь. Действительно, лучше так. Пусть подумает.

Попрощавшись, я уехал домой. Такси приехало очень быстро, видимо водитель только подвёз кого-то до коттеджного посёлка.

Дорога пролетела незаметно, и незаметно для себя я зашёл в квартиру и поднялся на этаж.

Дверь я не запирал, поэтому просто толкнул и вошёл. Взгляд сразу упёрся в сосредоточенного и хмурого домового.

— Белуга, — негромко предупредил дед Семён и кивнул в сторону зала.

Очередной виток приключений начинался, сводя хорошее настроение на нет.

***Интермедия о проклятой душе 4. Служение

…Людские души превращали в живые вещи на потребу себе. Месили как тесто, кромсали как мясо, строгали как древесину. Тучная тварь, похожая на жабу с длинными тонкими ручками и малюсенькими ногами, полыхающая пурпурным пламенем сделала из одной такой души кресло. Кресло, способное самостоятельно двигаться за вечно проклятым господином на десятке тоненьких паучьих ножек, призванное ублажать тварь, восседающую на ней. Кем оно было при жизни? Мужчиной? Женщиной? Добрым человеком или преступником? Нет его ныне, лишь живое кресло для господ преисподней.

Погибшему в бою солдату, забывшему своё имя, досталась иная учесть. Ему сохранили руки и ноги, лишив лица. Он умер и переродился в жалкое подобие человека, измождённого вечным голодом и пытками. Даже рта не было у него, дабы проклясть тех демонов.

А потом адский мастер снова его продал…

 

Глава 17. Частые гости, или о том, кого черти носят

Новый день начался с того, что я слушал ворчание Семерского.

— Бюрократы хреновы. Сколько времени прошло, а они только сейчас разродились. Вот, на, — произнёс он, кладя на стол пачку бумаг, и пододвигая их к краю.

Сверху легла ручка.

— Это что? — настороженно спросил я.

— Это, лять, твои документы. Самое верхнее — контракт на военную службу.

— Слушай, я не планировал увольняться из института и служить. Мне, вообще, сказали, что это временная мера.

— Поздно, лять. Там есть извещение об увольнении.

— Да какого хрена. Что они творят?

— Сократили. Так что, пока ты не подпишешь контракт, ты безработный.

— Вот ведь пидорасы.

— Это государственная, лять, машина. Хер разгонишь, потом хер остановишь. Решили магов собрать нужных, ты хоть как вертись, всё сделают. Не удивлюсь если Самим, — нарочито пафосно добавил Семерский, подняв указательный палец вверх, — прикрываются. С них, лять, станется. Они и законы меняют быстро, когда им надо, и приказы срочно издают.

— А накой я им сдался, гос машину разворачивать?

— Ты думаешь, один, лять, такой? Я видел выписку из приказа о назначении, там около сорока фамилий. Так что, успокойся, лять. У нас тут ещё не самое, лять, хреновое место. Могли и в жопу северного оленя заслать. А тут, лять, мегаполис. Метро есть, магазины есть, хата есть. Машину купи и живи в удовольствие. Там гляди и девку себе найдёшь местную, ты ж холостяк, тебе карты в руки.

Как бы не говорил он вещей, с которыми я не был согласен, но при упоминании о девках перед глазами всплыла Анна. Я не стал говорить о ней, но тут начальник прав. Незачем держаться за старое.

Я сел за стол и молча подписал документы, которые протягивал мне десантник, не забыв прочитать их внимательно. С этих бюрократов станется накосячить или хрень подсунуть.

Напоследок мне дали разнарядку на обнаруженный объект. Наряд полиции, состоявший на этот раз из усатого старшины предпенсионного возраста и девушки, уже ждал.

Опять частный сектор, почему-то вся эта хрень тяготеет к старым деревенским домикам, и неважно, что они посреди большого города.

Там уже толпился народ. Люди стояли полукругом возле старенько облезшего Запорожца без стёкол и колёс, перешёптывались и показывали пальцем. Я прошёл через них и увидел привидение. Прозрачная, почти невидимая фигура старого деда сидела в машине и делала одно и то же. Дед тихо качал головой и крутил в замке зажигания несуществующий ключ. Тихо охал, выходил, заглядывал в ржавый двигатель и опять садился в машину. Это повторялось снова и снова, словно в запись на старой плёнке.

Я подошёл и тихонько постучал по крыше Запорожца. Призрак лишь мельком взглянул на меня, не прекращая своего занятия.

— Дед, хватит уже. Пойдём.

Призрак меня не слышал. Он крутил ключ в замке. Беда с этими привидениями, они часто зациклены на крохотном моменте своей прежней жизни и ничто более их не интересует. Редко встретится адекватный, способный хоть на малейшее общение. Развеивать таких жалко.

Я тихонько создал сеть и спеленал духа. Тот даже не понял, что с ним произошло. Отдам его Геничу, пусть пополнит свою коллекцию.

Всё это прошло мирно и тихо, даже буднично. Народ поохал ещё немого и разошёлся. Сегодня будет пища для сплетен.

Наряд полиции добросил меня до дома, в котором ничего с утра не поменялось. Домовой всё так же сидел с ноутбуком, Ольха спала на лоджии, а Оксана читала книгу в своей комнате.

Я съел бутерброд и завалился на диван. По телевизору ничего толкового не показывали, одни передачи о здоровом питании, реклама, клипы с полуголыми девицами и мыльные оперы. Что бы как-то избавить дом от тишины, я включил канал про рыбалку, где ведущий самозабвенно рассказывал о методах подбора блесны на разную рыбу. Голос с экрана потихоньку убаюкивал. Я бы так и уснул, если бы не дверной звонок.

— Белуга, — прокомментировал домовой, выключая ноутбук и прячась за шкаф.

Я нехотя слез с дивана и потопал к двери. Когда же я открыл её, передо мной предстал полковник Белкин в совершенно пьяном виде. Я такого не ожидал и слегка растерялся. Начальник шагнул внутрь и оперся на косяк локтем. Потом он медленно повёл шеей, словно она затекла. На кухне хлопнул холодильник и банка пива, пролетев в прихожую, повисла перед нетрезвым магом. Он поймал её ладонью, отдёрнул язычок, заставив зашипеть, а потом выпил до дна почти одним глотком. Белкин постоял чуть-чуть и протопал в комнату.

— Так, этого вижу, эту шалашовку тоже, и эта, вот она. А это что за хрен на окне?

Я молча стоял и смотрел на эту сцену. Внутри проснулся своеобразный интерес, перемешанный с возмущением.

Змей повернул голову к магу и слегка зашипел.

— Твою мать, я спрашиваю, что ты за кусок дерьма?! — взорвался Белкин.

— Полоз. Тьма. Сон, — зло и нехотя процедил дух.

— Ладно, живи, червяк, — пробормотал маг, потом достал телефон.

— Сеня, два, нет, три литра светлого, и какой-нибудь хрени к нему. И красный пакет наверх. Давай, нога там и сям.

Он так и остался стоять, облокотившись на подоконник и закрыв глаза. Казалось, что он ткнётся носом в кольца полоза. Наконец, в открытую дверь с извинениями прошёл ефрейтор с пакетами. Видимо, это водитель Белкина.

— Тащ полковник, я принёс.

— Спасибо, — кивнул начальник, — жди в машине.

Я так и подумал.

Белкин протопал к пакетам, а потом занёс их в зал. Пиво вместе с чипсами, копчёной сёмгой и фисташками поставил на компьютерный столик, потом взял красный пакет и выпрямился.

— А это для твоих. Ну, домашних. Хоть и бесят, но без гостинца никак. И эта, — он ткнул пальцев в сторону навьи, — с за… с завтрашнего утра исполняет должность секретутки у Сы… Семерского. Секретарши. Пусть считает, что это мои извинения. Я её лека… легализирую. Вот так как-то.

Он демонстративно развёл руками. А на стол легли литровая банка с золотой рыбкой внутри, берестяная шкатулка и небольшое зеркальце, больше подходящее детям в садике. Несложно было догадаться, что кому предназначалось.

— Товарищ полковник, можно сразу к делу? — произнёс я, будучи не в восторге от такого поворота событий.

Трудоустройство Оксаны — это хорошее дело, но вот обстоятельства откровенно напрягали.

— Да, — протянул тот.

Он сел на диван. К нам подплыли пол-литровые одноразовые стаканчики, предлагавшиеся к пиву, и остались висеть в воздухе. Белкин налил в них напиток и протянул один мне, со словами: «Перехватывай управление своим».

Я подхватил рукой и немного отпил, а начальник продолжил.

— Понимаешь, она со мной не раз… разговаривает, но я её всё равно люблю. А вот сейчас всякая хрень от этих. Шепчут они. Я тебя попрошу, ты за ней пригляди. Ты же можешь, а вот я не могу быть рядом. Я не хочу чтоб с ней что-то случилось.

— Вы о ком? — негромко спросил я, совершенно не понимаю сути происходящего.

Он глянул на меня, а потом сжал горсть фисташек в кулаке.

— К вам девушку направят. На сенсорика. Слушай, ты же эту болотную прикрыл, нелюдь которая, ты же нормальную тоже должен защитить. Слушай, я сына твоего в крым… кремлёвскую школу магов определил. Там, конечно, его задро… задрессируют, но зато он в безопасности, и толк из него выйдет. Там самые лучшие преподаватели. Начальник — мой товарищ хороший.

— Я не совсем понимаю, она вам кто? Любовница?

— Не-е-е, — он покачал головой, — дочь. Соплюшка совсем ведь. А тут такое. Пропадёт ведь. Убьют. Ты должен, пань… понимаешь, должен защитить.

Он встал с дивана наклонился надо мной.

— Я тебя прошу. Я, блин, закрою глаза на твои подработки. Да-а. А ты думал я не знаю? Мне сразу доложили. Мне пофиг, ты, по сути, то же что и по службе делаешь. А то я не знаю, как ты того уродца скатал в комок у тётки на квартире. У меня уши везде, и шепчут, и шепчут. Только дохуя лишнего шепчут.

— А что должно произойти? Чего вы боитесь?

Он скривился, словно решая, можно мне знать или нет. Потом заговорил, скупо роняя слова.

— Жопа будет. Узнаешь, но не сейчас. Ну что, до это… договорились?

Я осторожно кивнул. Белкин хлопнул меня по плечу.

— Знаешь, я, наверное, домой.

Он шатаясь вышел из квартиры, в которой ещё минут десять стояла тишина.

— Заступник, — раздалось шипение полоза, — ещё гость.

Я глянул на домового. Тот развёл руками.

— Не чувствую.

В дверь аккуратно постучали. Я щёлкнул пальцами и замок открылся. Внутрь аккуратно вошла та самая женщина, которую я видел в супермаркете.

— Здравствуй, кудесник. Дозволь войти.

— Вы уже вошли. Говорите, что надо, а то у меня и так слишком много гостей на сегодня.

— Знаю, кудесник.

Она осторожно сняла кроссовки и шагнула в зал, где только что разливался в словах Белуга. Женщина вошла и осторожно села на краешек дивана.

Мы молча смотрели друг на друга. Она не решалась, или делала вид, что не решалась начать разговор, а я хмуро и зло ждал объяснений, уже готовый вышвырнуть её на улицу.

С лоджии заскочила Ольха и бухнулась перед женщиной на колени, улыбаясь как старой знакомой, разве что за коленки не обнимала. Из-за шкафа вышел домовой и аккуратно подступил к гостье.

— Светлейшая, почтила нас своим визитом? — вкрадчиво он спросил он.

Женщина улыбнулась и слегка кивнула деду, отчего тот совсем растаял.

Я закрыл глаза и попытался считывать ауры. Но ничего не получалось. Сидящая в комнате гостья затмевала своим изумрудным свечением всё. Поток энергии пульсировал и растекался по окружающему пространству, касаясь тонкими нитями всего сущего в радиусе четверти сотни метров.

— Вы высшая? — спросил я, вспоминая старый разговор с домовым.

— Нет, — ответила она. — Но я не из последних.

— Это я уже понял, светлейшая. Что вам от меня нужно?

— Ты верно хочешь знать всё, но не можешь найти ответы? Я дам тебе их. Какие смогу.

— Да. Желательно начать с того, кто вы.

— У меня много имён. Выбирай какое хочешь. Не суть в именах. Когда-то живущие вне времени жили в согласии с людьми. Одни принимали подношения, слушали молебны и питались людскими силами, другие получали помощь. Тот же домовой. Он жил с людьми под одной крышей, берег их. Но потом буря миров выдула силу подчистую. Духи не смогли черпать её. Люди стали жить одни. Не беда то, но вот люди стали силой. Той силой, с которой придётся считаться даже высшим, особенно с вашими источниками.

Она показала на генератор, от которого питались чарами мои домочадцы.

— Грядёт передел. Тот, кто сумеет приспособиться к новым реалиям, тот выживет. Остальных сметёт за грань. Их сметёт само человечество. Но не все едины в выборе пути. Кто-то будет тихо вымирать в резервациях, кто-то прятаться средь рукотворных подделок. Ну а кто-то решил открыться миру, дабы тихо слиться с человечеством, дарить другим и получать самому разные блага. Но есть и те, кто хочет жить среди людей и управлять ими. Грядёт передел. Грядёт война духов. Сейчас кто первый получит в своё распоряжение силу, именуемое возможностями человеческого мира, тот и победит. И тут нужна помощь.

— Какая? И какой путь избрали вы?

— У меня есть небольшой магазинчик, где я торгую поделками и цветами. Он дорог мне. Я хочу, чтоб в миг раздора ты встал и сказал, что сие не есть зло. Что не все мы отродье Чернобога. Ты сильный маг, тебя услышат.

— Я не услышал ответа о том, кто вы.

— Я когда-то была покровительницей этих мест. Этих холмов, что простирались по сему берегу реки на сорок аерст округ. Лесов, что произрастали здесь, людей и зверей, что жили.

— Богиней, что ли?

— Младшего порядка, — тихо ответила она, сделав скромный вид. — Из тех, кто уже не простая берегиня, но ещё не божество.

— Что-то многовато вас великих собралось на одного меня. Этот требует, этот просит. А что я получу взамен? Геморрой и головную боль? Мне ваши проблемы неинтересны. С этим надо к правительству. Пусть они там наверху решают, кто зло, а кто добро.

— Я понимаю тебя, человек, и потому не тороплю с ответом. Лишь скажу, что всяк из наших соратников поможет тебе в любом деле. А сейчас я удалюсь.

Она встала и вышла из двери. Остановившись на пороге, обернулась и заговорила.

— Подумай, человек, ведь в панике слушать будут не того, кто за тридевять земель молвит, а того, кто пред очами стоять будет. Испуганный люд может сам себе и другим невинным много бед натворить.

— Подумаю, но обещать не могу, — хмуро ответил я.

Дверь захлопнулась, а на душе опять повисла тяжесть. Ближайшее будущее сложилось в единый пазл, в котором не хватало нескольких деталей. Но они не играли роли. Картинка и так уже была видна. Прорисовывался мрачный период гражданской войны, судящий как беды, так и новые пути.

Осталось решить, каким путём двигаться мне.

***Интермедия о проклятой душе 5. Чёртова госпожа

…Адский мастер снова его продал. И теперь, волею судьбы, он принадлежал другой твари.

То сатанинское отродье было похоже на худую ящерку, что длиною решила быть в сажень. Длинные и тонкие передние лапы, словно руки людские, могли утварью пользоваться. Тонкий ловкий хвост подсоблял, хватая вещи, или же цепляясь за особые поручни, изобилующие в жилище, как якорь.

Тварь же была украшена бусами из драгоценных каменьев и замотана в полосы разноцветной ткани, скреплённые вместе чудными золотыми заколками. Тварь не ходила по земле, а подобно множеству здешних обитателей парила над ней, лишь слегка отталкиваясь задними лапами.

Но лап было не четыре, как у земных гадов, а десять. Три пары крохотных лапок, о двух пальцах каждая, крепились к туловищу вдоль брюха и вызывали умиленье у других ящеров, что мужчинами были. Равно как любовались те гадины и высказывали похвальбы большим живым глазам, длинному тонкому чёрному раздвоенному языку, да тонкой фигуре.

Что до павшего и проклятого воина, то он принуждён был повсюду тягать за этой адовой особой большой шар размером с голову человека, и подобный внешне икринке неведомой рыбы. Ящерица сия часто прикасалась к этому шару, отчего тот вспыхивал радужными волнами, а внутри его возникали причудливые образы.

Она говорила с этим шаром словно с толпой разных существ, спрашивала у него всяческие вопросы или же просто глядела в его глубины. Тварь говорила скрипя, цокая и квакая, как лягушка. При сём, у неё раздувались два кожаных мешка на горле.

Долго было служение. Он смог изучить их язык…

 

Глава 18. Новенькие, или о том, что мир шаток

Рабочий день начался с представления новых сотрудников.

Семерский расхаживал пред увеличившейся группой, вопреки обыкновению, в тщательно отутюженном кителе, на котором красовались «песочные» медали за выслугу лет, боевые ордена и красная полоска ранения. Рубашка сияла безупречной белизной, а чёрные казённые туфли пытались поспорить блеском с зеркалом.

Помимо знакомых мне персонажей присутствовали ещё несколько человек. В основном здоровенные детины.

— Значит так, нам пришли такие директивы, — заговорил начальник, старательно избегая нецензурных выражений. — Нам добавили группу боевой поддержки в составе восьми человек.

Он по очереди представил бойцов во главе с лейтенантом Петровым. Вояки вставали с места и коротко рассказывали о себе. Ничего необычного не было. У каждого за спиной срочка, пара лет по контракту, переподготовка и назначение к нам.

Петров был выпускник училища, и поэтому не имел никакого фактического опыта, хотя переподготовку прошёл вместе с подчинёнными.

Странный подбор боевой группы. Либо кто-то в верхах совершенно не думал, когда формировал, либо я не понимаю какого-то слишком хитрого умысла. По уму, нужно было переводить сюда людей поопытнее, поднаторевших в службе.

Семерский завершил представлять подразделение поддержки и перешёл на других новеньких, переворачивая в руках листы бумаги.

Следующим на очереди был новый маг общей практики некий Григорий Иванович Зеленов — немного растерянный пухлый брюнет маленького роста.

Потом очередь дошла до мага-сенсорика. Я ждал этого момента. Видимо, все ждали.

— Александра Павловна Белкина, — проговорил начальник.

Со стула встала невысокая светленькая девушка. Дочка Белуги.

— Можно, я попозже расскажу о себе, — произнесла она, смотря в пустоту.

— Ну что ж, попозже, так попозже. Присядьте, пожалуйста.

Семерский убрал список и достал другие документы.

— Пришли, наконец-таки, чёткие требования по нечисти. Я раздам выписки на руки. Вам же нужно расписаться в листе доведения.

Он дважды стукнул костяшками пальцев по стопке распечаток.

— Кроме того, придётся организовывать круглосуточное дежурство. Пришло распоряжение поставить сейф под оружие. Благо, народу теперь много. Но гемор…, простите, возни много будет. Сигнализация, решётки на окнах, специальные сторожевые фантомы, двойные железные двери, камеры с функцией облачной записи, резервное освещение. Тут требований на сорока листах. Следующий приказ. Маги общей практики выполняют задачи только в сопровождении бойца группы поддержки. Наряд полиции, боец и маг, никак иначе. Целитель освобождается от прежних задач и несёт дежурство на пункте управления, выезжает по разнарядке только в ближайшие кварталы. Машина тоже переходит на постоянное дежурство. Следующее. Боевой маг теперь действует в постоянной спарке с сенсориком. Предлагаю мероприятие по случаю знакомства провести завтра, а сейчас распределим служебные пары…

Народ тихонько загудел. Пошли рукопожатия и обмены телефонными номерами. Я отошёл в сторонку, так как знал, кто мне в пары уготован. Честно, не в восторге я был от этого. Дочка высокого начальника. Понтов немерено, поди, да ещё и охранять её постоянно надо.

В сторонке стояла Оксана. Она ожидала обещанного трудоустройства. Вполне возможно, что высокое начальство сдержит слово, раз новая должность всё ещё не занята. Я сходил на кухню и взял две кружки с кипятком. Чай для меня и кофе для навьи.

— Семерский тебе что-нибудь говорил? — спросил я у неё.

В ответ она протянула листок формата А4, свёрнутый пополам. Это был трудовой договор,

— На полставки, — хмуро произнесла девушка. — Нужна копия твоего паспорта и твоё заявление, что ты согласен.

— Не понял…

— Не читал ещё?

Оксана подняла на уровень глаз брошюру с громким названием «Нечисть. Пособие по содержанию».

Я покачал головой.

— Я, оказывается, лояльная потусторонняя личность категории «заложные покойники славянского типа среднесибирского происхождения». И на полставки меня потому же оформили. Им просто выгодно нанять неполноценного человека. Это экономия бюджета. А за экономию кто-то там получит премию. Это не извинение было, а скотство.

— Премию получит Семерский, как непосредственный руководитель. Я поговорю с ним, он поделится.

— Да уж поговори, будь добр. И не забудь с него взять бланк на оформление свидетельства о легальности и удостоверения полного территориального доступа.

— А это что за хрень?

— Паспорт мне не положен, а так документ будет какой-никакой. Вон медик для Светки-упырихи уже жужжит. Она же у него не только кровь сосёт.

— Это тоже из новшеств? — спросил я, пропустив мимо ушей сведения об интимных связях в нашем коллективе.

— Угу. Свидетельство вместо того же на рождение, а удостоверение — оно как водительские права, пластик с фоткой. Там указано где имею право быть, и где меня выпнут с треском. Представь себе, мне повезло, я везде могу быть, даже в общественных местах без сопровождения хозяина. Тебе понятно? Хозяина. Вот такая крутотень. А ещё, там сказано, что я твоя домашняя живность. Намордника не хватает и поводка, — зло процедила навья.

— Там так и сказано?

— Ну, не совсем так, но близко к тексту.

— Тебя что именно не устраивает?

— Всё. Я как обычные люди быть хочу, а не собакой с родословной. Ладно, я пошла, там Белёк ползёт в твою сторону. Видать, знакомиться будет.

Я обернулся. И вправду, ко мне шла Александра Белкина. Она остановилась рядом и тихо заговорила.

— Если вы не против, то прогуляемся. Здесь и без нас решат вопросы взаимодействия.

Девушка произносила слова, а сама глядела мимо меня, словно я не существовал для неё в этом мире. Зубы сами собой тихонько скрипнули, но всё же я последовал за ней.

Мы спустились на улицу, и молча побрели по тротуару мимо мокрых машин и серых луж. Вокруг нас возник противодождевой щит, отделявший от мелкой мороси, царившей вокруг. Разговор начался только через десять минут.

— Отец говорил с вами? — произнесла девушка.

Я кивнул, не став отрицать очевидное.

— Я сама могу за себя постоять и в вашей опеке не нуждаюсь. Вам понятно?

— Это, конечно, хорошо, но он спрашивать будет не с вас, а с меня, — ответил я, поддавшись проснувшемуся во мне зануде.

— Мне плевать, что он сказал, и с кого он что будет спрашивать. А если он станет интересоваться моей жизнью, то я сдохла.

— Прямо таки сдохла?

Хорошие же у них отношения в семье, если дочь разбрасывается такими фразами.

— Вариацию можете придумать сами, думаю, суть вы уяснили.

Девушка остановилась у киоска с поздними фруктами, привезёнными из южных стран, и выбрала себе несколько груш. С продавцом рассчиталась вытаскивая купюры и монеты по одной. Маленькая ладонь, словно взвешивала каждую из них. При этом Александра избегала смотреть в мою сторону.

— Знаете, как-то неловко получается. Нам вместе работать, а начинаем с неприятных слов, — произнёс я.

— Я понимаю, что вы тут ни при чём, но свою политику я озвучила. Если не будете касаться этой темы, и не будете слишком назойливы, то есть шансы на мир. И не надо называть меня Шурочкой или Сашенькой. Не перевариваю.

— Худой мир лучше доброй войны, — выдал я старую пословицу.

Девушка кивнула, потом подняла руку в немой просьбе помолчать, а сама стала прислушиваться к чему-то. Минуты три Александра простояла замерев как скульптура. На секунду показалось, что она перестала дышать. Но вскоре она схватила меня за руку и потянула в сторону от дороги через дворы.

— Быстрее! Ну же, быстрее! — окрикивала она меня на ходу.

Пять минут бега почти через весь жилмассив привели нас к старой кирпичной двухэтажке всего в ста метрах от станции метро. Аварийное здание подлежало сносу, но работы были заморожены.

Девушка не объясняя причин затянула меня в единственный подъезд со сгнившими дверями, которые были сейчас открыты. Стал слышен странный шум, перемешанный с детским плачем. Когда влетели в одну из комнат, то не поверили глазам. В углу сидел на корточках, сжавшись, мальчонка лет шести. Одежда на нём была изодрана и испачкана грязью.

А перед ним шёл бой. Десяток здоровенных крыс с писком бросались на аморфную тварь. Та шевелила многочисленными глазами и била в разные стороны щупальцами, стараясь задеть грызунов. Пяток зверьков уже валялся искомканными трупиками под сущностью. Перед ребёнком стоял на задних лапах белый крыс размеров крупного кота и не переставая верещал. Причём, стоял он спиной к мальчику.

Александра бочком вдоль стенки попыталась проскочить к ребенку, но тварь хлестанула отростком по грязному полу, заставив её отскочить. Не успели мы что-либо понять, как мимо нас, чуть не сшибив, проскочили ещё два персонажа. Здоровенные лохматые псы, стоя на задних лапах, подлетели к твари и стали лупить кусками ржавой арматуры.

Тварь дернула щупальцем и одного пса разрубило пополам. Брызнула кровь, окатив стены, крыс и Александру, отчего она замерла как вкопанная, часто и тяжело дыша. Девушка дрожащими пальцами прикоснулась к лицу, она словно не верила, что так может быть.

Ребенок в углу закрыл лицо ладошками и рыдая стал повторять слово «мама».

Думать было некогда. Осталось применить то, что вбили в голову на курсах подготовки старый еврей Прокопович и подполковник Сошкин.

Первый принцип миротворчества — принудить стороны к миру, а потом разобраться, что к чему.

Второй принцип — мирное население не должно пострадать.

Я поставил щиты на ребёнка и нас, создал барьеры вокруг дома и активировал резервные накопители, которые теперь держал всегда полными.

Сущность опередила меня на доли секунды, прыгнув всем телом, проломив барьеры. От неожиданности я забыл применить импульс, просто ударив её кулаком. Однако, адреналин сделал своё. В тот удар я вложил на каком-то подсознательном уровне комок чистой силы, как тогда с цистерной, откинув это в угол. Пока тварь вереща приходила в себя, я резким вбросом сети спеленал тварь. Та была сильна и отчаянно упиралась, давая отпор как в магическом, так и в физическом плане, но я оказался сильнее.

В завершенье, я взвинтил энергонакопление в основные резервуары до максимума, чуть не потеряв сознание от хлынувшего потока. Для пущего эффекта создал иллюзию файербола, такого что в компьютерных играх или кино показывают. Над ладонью повис ярко горящий бледно-зелёным пламенем шар, осветив место действия как диковинный фонарь. Языки крашеного огня медленно текли вверх, не давая ни жара ни дыма. А когда я сбросил маскировку с накопителей, то все шарахнулись от меня. По-моему, даже Александра.

Но вскоре белый крыс осторожно посеменил ко мне, и сгорбившись протянул обшарпанный дешёвый смартфон.

— Что тебе? — тяжело дыша, спросил я у грызуна, не боясь глупо выглядеть при разговоре с животным.

Зверёк коротко пискнул и вытянул розовые лапки с аппаратом. Я выставил ладонь, и смартфон скакнул, подвластный моему импульсу телекинеза, прямо в неё. На экране виднелось лишь одно слово. «Мир». Ну, мир, так мир.

— Что там? — Спросила Александра дрожащим голосом.

Я протянул гаджет девушке, но она покачала головой.

— Прочти, пожалуйста, я не вижу.

— Поговорить хотят.

— Я ребёнка пока успокою.

— Хорошо.

Александра аккуратно прошла мимо дёргающейся и шипящей в сетях твари и присела рядом с мальчиком.

Теперь можно было осмотреться. Белый крыс выжидающе ждал ответа от меня, а остальные пялились из углов. Псы были вовсе не псами. Таких в интернете называли фурятиной. Покрытие мехом создания имели длинные, не совсем собачьи ноги, приспособленные для вертикальной ходьбы, и вполне человеческие руки, с когтистыми пальцами. Звериные морды с карими глазами несли отпечатки разума. Один пёс был рыжий с белыми подпалинами на груди, а второй совсем чёрный. Уши нервно ловили каждый шорох.

Крысы сбились в тесную кучку и тихо попискивали. Они тоже глядели с испугом.

— Ты понимаешь меня? — спросил я у белого зверька.

Он несколько раз ткнул в сенсор розовым носом, держа гаджет в обеих лапках. «Да». Я стал задавать вопросы, на которые мой собеседник отвечал короткими односложными предложениями. Видно было, что разговор даётся ему тяжело.

— Зачем вы дрались?

— Клюп хотеть дитя.

— Зачем ему ребёнок.

— Клюп хотеть тело.

— Зачем ребёнок вам?

— Ребёнок искать. Люди убить всех. Мы хотеть жить.

— Кто вы такие?

— Духи. Тела звери взять.

Разговор протекал долго. Из него я понял, что некий Клюп решил сделать ребёнка одержимым, а потом натравить на местную живность людей, чтоб стать единовластным хозяином округи. Местная диаспора зверьковых потусторонних была под покровительством какого-то Соблазня. Этот дух сам не смог прибыть, так как срочно расхлёбывал другую пакость этого Клюпа, но поднял по тревоге всю округу. Соблазень скромно жил в новостройках, потихоньку воруя энергию у людей и собирая всякий старый хлам.

Я вздохнул. Этот тянуло на целый сюжет какого-нибудь триллера. Клюпа я спеленал потуже, а потом отзвонился Семерскому. Осталось ждать, пока не подъедет скорая и наряд полиции.

— Александра, можно вопрос?

— Да, — отозвалась девушка.

— Что это за шутка была со смартфоном? У вас со зрением плохо? Мне так не показалось. Вы вон как неслись по дворам.

— У меня, вообще, его нет.

— Чего?

— Зрения.

Я в недоумении уставился на девушку.

— Я слепая и воспринимаю окружающий мир через ауры. Ты тоже так умеешь, ну а вот я только так и живу.

— Тяжело наверное?

— Есть неудобства. Например, я не могу сама читать. Не знаю что такое цвета. Не могу смотреть телевизор и работать на компьютере.

— А как же тогда…

— Мне специальный фантом вслух читает. Он же забивает в электронные документы текст и перечитывает то, что я пишу наугад на бумаге.

Девушка глубоко вздохнула.

— Я потому и сильна в сенсорике. Я ведь постоянно тренируюсь различать ауры живых существ, электромагнитное поле вокруг приборов и проводов. Я вблизи различаю отражение силы на мелких предметах и отпечатки старых аур на вещах. Даже светофоры понимать научилась — чувствую к какой из секций подходит ток. Людей порой за восемь километров ощущаю, если место дикое и помех нет.

— Да уж… Простите меня за бестактность.

Девушка отмахнулась.

— Я предлагаю на «ты», - сказала она и добавила: — И можно предупреждать, когда столько энергии вбрасывать будешь?

— Сильно ярко? — спросил я, имея в виду поток энергии.

— Не то слово. Тебя сейчас за десять вёрст ощущали. Весь город, поди, на ушах стоит.

Тихо пиликнул телефон, обрывая наш разговор. Я поднял его и прочитал СМС. «Я свободна. Давай в театр сходим».

Я нервно хохотнул.

— Что там? — спросила Александра.

— У меня сегодня вечером свидание.

Белкина улыбнулась, я тоже, но как-то криво. Этот инцидент был первой ласточкой грядущих событий. Идёт передел территории и власти, он пока не вылился в открытую войну, но уже кипит. Мир стал шатким.

Надо пользоваться тишиной. Я набрал ответное сообщение: «Я тоже освободился».

***Интермедия о проклятой душе 6. Чистилище

Он смог выучить их язык. Он понимал суть, но не мог говорить. И проклятье немоты, лишавшее его даров общения с себе подробными, преследовало его и дальше.

Адская тварь, которой павший принадлежал, чаще всего ленно проводила своё время, общаясь с другими демонами и демоницами через проклятый шар. Бывало, к ней приходил ухажёр, тогда они придавались плотским утехам, не стесняясь множества живых вещей, немо и скорбно наблюдавших за сим действом. Изменённые души были всего лишь утварью домашней и скотиною бессловесной.

Но несколько раз госпожа бывала в том месте, которое считалось фамильным чистилищем. Чёрные комки человеческих душ, что падали с проклятого неба в пределах владений семьи моей хозяйки, мерили и разбирали на сорта. Из одних делали вещи как себе, так и на торжище, из других лепили сосуды для демонической силы, но большую часть продавали в виде заготовок. Однако, сначала человека пытали, выведывая суть его. По эху криков боли бесы познавали грехи людские, клеймили те, что им были не по нраву ещё большими муками. Человеков ломали как суть. Потом их, готовых на беззаветное служение, представляли купцам из иного мира.

Сперва думалось, что ангелы то. Но вскоре становилось понятно, что эфемерные сущности, окутанные сиянием белого пламени — лишь жители других сфер бытия. Они лишь покупают суть человеческую так же, как и демоны — на потребу себе.

Говорили, что умирая, в конце концов, в этом мире, люди уходили в следующий, проваливались ещё дальше в слои сущего, как вода, пролитая на землю, просачивается сперва через корни трав, следом через песок и камни, и лишь после уходит ручьями в водоёмы, чтоб вознестись туманом к облакам. Но одно точно — что ни Бога ни Дьявола здесь не было, ибо никто не видел их. Видели лишь алчных тварей, для которых души были источником дохода и всяческих благ…

 

Глава 19. Соседи сверху, или о том, как выглядит смерть

По совершенно счастливой случайности на дворе стоял прекрасный день, именуемым воскресеньем. Город тихо отсыпался после рабочей недели и пятнично-субботних приключений, отличаясь от повседневности немногочисленными машинами и ещё более редкими пешеходами. Таксист заехал сначала в аэропорт, завезя Анну на дежурство, а потом доставил меня к подъезду моего дома. Ночевал я не у себя. Не стоит раскрывать подробности, но я с нетерпением ждал очередного звонка, истосковавшийся по женским ласкам и теплу.

Водителя отпустил, добавив денег сверх положенного, расщедрившись от хорошего настроения. Тот горячо поблагодарил и уехал на новый заказ.

Поднимаясь по лестнице, я думал о том, что жизнь потихоньку налаживается. Даже наличие нахлебников и непонятных ворогов не меняет самых основ. Есть крыша над головой, есть достаток в доме, а теперь есть ещё и женщина, с которой могу разделить увлечения и лечь постель. Я поднимался, блаженно улыбаясь, пока не услышал возглас знакомого голоса.

— Ты за мной следишь?!

Я поднял глаза и увидел перед собой Александру Белкину. Та в ярко-розовом плаще и нелепой жёлтой шапке стояла на несколько ступенек выше, изображая праведный гнев.

— С какой это стати?

— Тогда какого черта ты ошиваешься у меня в подъезде? Это тебе отец сказал? Учти, я не потерплю такого, так ему и передай, и не порти о себе хорошее впечатление.

— Какая муха тебя укусила? Я не собирался следить за тобой. Я здесь живу.

— Та-а-ак, — протянула она, — это точно папенькина задумка. Только ему в голову могла прийти идея поселить меня в одном подъезде с напарником. Уберечь решил, значит. Маму не уберёг, так теперь меня решил в аквариум с прозрачными стенками посадить, чтоб видно было.

— И давно ты здесь живёшь? — широко улыбнувшись, спросил я.

— Я сегодня переезжаю из гостиницы. Мне эту служебную квартиру дали. Вечером вещи привезут. А ты, значит, тоже здесь? Сосед, блин. А в какой квартире?

— Следующий этаж и прямо.

— Это подо мной получается? — она нахмурилась ещё больше. — Так это у тебя хамоватый домовой живёт и две мертвячки?

— Уже познакомилась?

— Я сенсорик, если не забыл. Я в этом доме каждого жильца первым делом просканировала. И твой дедок меня учуял, таки. Не лыком шитый. А тебя я не чувствовала. Дома не был?

— Да, в гости ездил.

— А-а-а, — снова протянула она, — женщина, целитель.

— Как ты узнала? — неподдельно удивился я, даже не подумав отпираться.

— На тебе остался след её ауры.

Я криво ухмыльнулся.

— Мастер ты, однако.

— Жить захочешь, не так раскорячишься.

— А змея ты почувствовала? — решил я перевести тему разговора.

— Какого змея?

— Сейчас глянем, а то, может, и вправду никакого.

Мы поднялись выше. Я сделал привычный пасс ладонью, открывая изнутри свои замки и щеколды. Идеальная защита от обычного вора. Засов, который открывается только магией, так как руками не подлезешь. Замок без ключа и ручек.

На пороге уже стояла Ольха, сразу радостно обняв меня. Я вытащил из кармана шоколадку и отдал девочке. Та выхватила её и убежала к себе, эдакая маленькая подхалимка. Единственно, что мне не понравилось, так это то, что она была голой. Опять поди перекидывалась разными зверями и забыла создать одежду.

— Извини, неловко вышло. Она у меня малость диковатая.

— Ты о чём? — спросила Белкина.

— Ну, то что лесавка моя нагишом бегает.

— Да? Я и не заметила.

— Значит, замяли?

— Ты забыл? — начала девушка, прикрыв глаза, — я не вижу мир, я его ощущаю на уровне энергетических полей. А в этом аспекте все люди для меня нагишом. Одежду я воспринимаю в виде почти прозрачных лоскутов с радужными отпечатками аур на них. Так что забей.

Я скосился вниз, с некой неловкостью понимая, о чём та молвит. Все нагишом, значит. И как она так живёт?

Из комнаты коротко выглянула Оксана. Зыркнула на гостью и скрылась, захлопнувшись. Из-за двери донеслась тяжёлая музыка. Только домовой проявил вежливость, встретив нас.

— О, соседушка. Какими вы к нам судьбами? И ты здрав буди, хозяин.

— Она не просто соседушка, а ещё и напарница. Мы вместе работаем, — ответил я за Александру.

— Ну да, ну да, — покряхтел дед, — А тут такое в мире творится, такое творится. Ты бы знал.

— Ну так расскажи.

— А ты сам поглядай.

С этими словами домовой вытянул руку с растопыренными пальцами в сторону зала. На ноутбуке заклацали сами собой клавиши и заползала по столу компьютерная мышь. Поисковик выдал запись телепередачи.

Экран показывал студию и бурное обсуждение в ней.

«…Сейчас всё внимание приковано к центральной Африке, где происходят поразительные события. Эти существа объявили о создании собственной территории с зонами доступности для людей. Одни называют их мутантами, другие древними духами. Как мы понимаем, они агрессивны и опасны для окружающих. В ходе волнений число жертв уже достигло пятисот человек. По тревоге подняты все силовые структуры этих государств, производятся попытки урегулировать ситуацию, пока безрезультатно. Но всех интересует вопрос, а только ли на чёрном континенте возможно их появление…»

Диктор ещё долго обсасывал тему разговора, прежде чем дать слово гостям передачи. В зале сидели известные широкой публике люди, среди которых значилось несколько депутатов, пресс-секретари министерства обороны, национальной гвардии и МЧС, представитель православной церкви.

Силовики роняли скупые фразы, о том, что беспокоиться не о чём, мол всё под контролем. Церковник с пеной у рта призывал бороться с этой всей богомерзкой ересью, впрочем, другого от него и не ждали. Депутаты наперебой рассказывали о принимаемых заблаговременно мерах.

— Выключи, — хмуро попросил я у деда, понимая к чему тот клонит, — где наш змей?

— Полоз спит, он сказал, что ему плохо. Очень просит с собой взять, а то боится за своё существование. Думает, ты ему помочь сумеешь.

— Ну так, где он?

— Говорю же, на подоконнике.

Я прошёл в зал и взглянул на старую перчатку, из которой торчала голова маленькой чёрной змейки. Огроменный полоз превратился в пресмыкающееся не больше карандаша в длину. Только раздвоенный язык время от времени выстреливающий изо рта, намекал на признаки жизни.

— Я его не чувствую, — тихо проговорила Александра, — где он?

— Здесь, — ответил я, прикоснувшись ладонью к рукавице.

Белкина наклонилась поближе и стала медленно водить головой из стороны в сторону, как при трансе. Потом выпрямилась с растерянностью на лице.

— Я его вижу только как тусклое искажение отпечатка твоей ауры на предмете. Он совсем слаб.

Заголосил мелодию телефон. Буквы на экране известили о том, что это Семерский. Я нажал кнопку.

— Ало, Егор, найди бельчонка, лядь, говорят на где-то рядом с тобой обитает, и срочно на станцию метро Осиновая Роща, лядь. Там охенеть какая фигня творится.

— Это не наша территория.

— Пофиг. Машина уже подъезжает.

— А что творится-то?

— Да чёрт его знает, но уже сорок человек погибло.

— Я понял. Белкина рядом со мной. В гости зашла.

— Бельчонок, значит? — язвительно спросила Александра, скрестив руки на груди, когда я оборвал связь.

Я скривил физиономию, мол не принимай близко к сердцу.

Сквозь стекло донёсся вой сирены. Наверное, это за нами. Я вздохнул и засунул перчатку с Полозом в карман, а потом пошёл к выходу. На лестнице послышался топот тяжёлых ботинок, вскоре появился их владелец. Полицейский запыхавшись остановился, увидев нас, и махнул рукой, зовя за собой.

Вскочив в новенький УАЗ «Охотник», мы под мигалки и вой сирены помчались по улицам города. Со стороны казалось, что ничего не произошло, что мегаполис спокоен как никогда. Но начальник не станет так просто поднимать панику.

Доехали быстро и молча.

Сразу бросилось в глаза большое стечение народа. Люди стояли на тротуаре, разглядывая пространство перед торговым комплексом, мелькали фотовспышки и поднятые руки. Было видно, как происходящее снимают на смартфоны.

Там на асфальте вповалку лежали тела, словно смерть настигла их там, где они шли. Женщины и мужчины, старики и дети. Их было гораздо меньше, чем говорил Семерский, но всё же хватало, десяток точно. А над трупами стояли призраки, их призраки. Души медленно шевелились, рассматривая сами себя. Картинка типичная, но всё равно страшная. Воздух гудел как провода на морозе, лёгкий туман кольцом охватывал территорию, где всё это случилось.

Мы выскочили из машины и протиснулись сквозь толпу. Из наших никого не было заметно, но могли просто не увидеть в этой толчее.

Туман потихоньку стягивался к середине, формируя некий кокон, который становился всё плотнее и плотнее. Внутри стала прорисовываться какая-то фигура. Жутковая картина.

Я создал щит и хотел сделать шаг, но в руку вцепилась Белкина. Обернувшись увидел, что она сильно побледнела. Девушка тихонько покачала головой, мол не надо. Я так же молча кивнул и опять взглянул на место происшествия.

Кокон распался и из него на землю плавно опустилась молодая женщина в простом белом сарафане и распущенными серебристыми волосами, падающими по спине до щиколоток. Женщина оглядела толпу. Взгляд её несколько раз останавливался на ком-то, и как показалось, на мне тоже. По спине побежали мурашки. Даже не переходя на аурное восприятие, я мог чувствовать нечто запредельное, нечто древнее, нечто жуткое как ночной кошмар.

Женщина повернулась и медленно пошла в сторону расположенного рядом парка, аккуратно ступая босыми ногами по асфальту. Народ зашумел и стал расходиться с её пути. Какой-то мужчина на внедорожнике попытался проскочить мимо, но женщина легко взмахнула рукой, и джип снесло невидимой силой, как ударом тепловоза. Машина врезался в тяжёлый грузовой полуприцеп, и вся эта мешанина окровавленного железа и щебня несколько раз перекувыркнулась. По толпе разнеслись крики ужаса. Люди бросились врассыпную, расширяя и без того не узкое кольцо вокруг страшной гостьи.

Женщина уверенно шла к понятной ей цели. Мне пришлось последовать за ней. Было видно, как полиция срочно оцепляет улицы. Люди оставляли машины на проезжей части, лишь бы побыстрее уйти с пути. Только дойдя до середины парка, она остановилась, а потом повернулась и вытянула перед собой руку ладонью вверх. Из толпы под истошный крик «Настенька! Настенька! Не надо!» вышла девчурка лет двенадцати в ярко-голубой курточке и джинсах. Как-то мужчина попытался схватить её, но схватился за сердце и осел на землю. Люди отступили от него, боясь подойти, и лишь немногим позже стали оказывать первую помощь.

Девочка как под гипнозом подошла к незнакомке и встала спиной к ней. Та положила ребёнку руки на плечи.

— Это место моего обитания и поклонения мне. Сиё дитя отныне мой глас из нави в явь. Имя мне — Мара, — заговорила девочка неожиданно громко и чётко для такой дистанции, — пусть выйдет ко мне власть имущий, дабы я могла объявить свою волю.

Я сглотнул, вставший в горле ком и провёл ладонью по лицу, а когда чья-то рука легла на плечо, то резко обернулся, готовый нанести удар всем чем умел. Семерский, а это был он, отскочил от меня как ошпаренный.

— Тихо, тихо, не кипятись. Ты понял, что это?

— Да.

— Ну, не тяни кота за яйца.

— Это высшие пришли в наш мир.

— И что теперь?

— Не знаю.

— Да уж. Жесть. А ты знаешь, что у тебя глаза горели зелёным?

***Интермедия о проклятой душе 7. Совет

Проклятая госпожа взяла павшего воина по своему обыкновению на совет проклятого семейства. Так бывало и ранее. Там они решали насущные проблемы, но демоница, которой он принадлежал, зачастую просто возлежала на живой скамье, лениво слушая речи и вставляя свои колкости.

Но сейчас они были встревожены, кричали о защите интересов рода, о срочных мерах. О том, что нужно отправить кого-то в верхний мир, дабы наладить дела. Говорили об отвлекающих манёврах и скрытых действиях. О том, что тот мир давно изменился.

Окончательное решение принял патриарх семейства — здоровенный толстый ящер, украшенный шрамами с ног до головы. Молвил он, что в несколько мест сразу отправятся чрез бесовые врата, и младшая дочь тоже. Ибо никто не ожидает такого, а он со старшим сыном будет следить здесь, дабы ввести всех в заблуждение и готовиться к другим мерам.

 

Глава 20. Кутерьма, или о том, что я не случайная личность

С момента последних событий прошло шесть суток, которые мы провели в состоянии постоянного ожидания всяких бед, однако, стояло затишье, пугающее не меньше бури.

Сейчас же мы сидели на небольшом совещании, которое устроил Белкин. Он поставил впереди стол Семерского и сейчас деловито выкладывал на него разные бумаги. Все молча наблюдали за большим начальником, не зная, чего от него можно ожидать.

Полковник несколько раз осторожно стукнул пачку документов о стол, выравнивая листы, а потом обвёл всех сердитым взглядом, остановившись на вампирше. Та вся сжалась в ожидании очередной кары.

— Дракулина вы наша, — заговорил Белкин, тяжело дыша, — я задолбался звонить начальнику ВАИ, чтоб твою машину не забирали за отсутствие документов.

Лицо Светы приобрело совсем удручающее выражение. Если бы она могла побледнеть ещё больше, то наверняка сделала это. Ещё бы, после недавних событий подразделению был выдан карт-бланш на любые действия по предотвращению угрозы со стороны нечисти. Начальник мог её сжечь заживо, и ему бы совсем ничего не было, даже словесных порицаний. Нежить всё-таки.

— Тебя спасает только одно, что скорость реакции упыря выше человеческой, к тому же обладаешь ночным зрением. Прям, идеальный водитель, едрить твою налево.

Он полез в карман и вытащил небольшой пакет, свёрнутый в несколько раз, который небрежно бросил на край стола.

— Тут паспорт на имя Темновой Светлана Максимовны, водительские права и выписка из приказа по части о закреплении машины. Фотографии все твои.

Света нерешительно взяла свёрток и стала разворачивать, словно не веря в происходящее. Когда достала содержимое, то осторожно открыла бордовые корочки. Там действительно были новенькие документы.

— Если накосячишь хоть чуток или не тому гемоглобин снизишь, башку оторву и насажу на кол перед подъездом.

Он перевёл взор на другую неживую девушку.

— Не надо на меня пялиться умоляющим взглядом. Не заслужила пока.

Оксана вжала плечи на своём месте делопроизводителя, попытавшись спрятаться за монитором.

— А теперь ты, докторишка, — продолжил Белкин, намекая, что достанется не только потусторонним членам команды. — Какого хрена ты не убыл вчера на переаттестацию. Тебе что, эта упырица все мозги высосала через одно место?

— Я не…, я это…, я сегодня пройду, — покраснев, стал оправдываться Светликов.

Они не делали особого секрета из своей связи, но не любили обсуждать. А конкретно эта ситуация стала предметом издёвок, когда они перебрали на очередном мероприятии и уединились в ванной, напрочь забыв закрыть дверь на щеколду. Естественно, туда пошли другие нетрезвые члены команды, и тайное стало явным.

— Не забудь, уж будь любезен, пока опять кровь от головы не отошла к яйцам, — процедил полковник, потом сменил тему. — Это, конечно, житейская лирика, потому перейду к мировым событиям.

Все выдохнули с облегчением, поняв, что казней больше не будет, и навострили уши. Солдаты, сидевшие на задних рядах, подались вперёд, заскрипев казёнными стульями.

— Мир сейчас в состоянии огромного шухера. Вся это потусторонняя хрень полезла в массовом порядке, как муравьи на сладкое. Самая задница получается в Африке. На неё уже рукой махнули. Хреново в Южной Америке. И там, и там творится полный беспредел. Сами они справиться с напастью не могут, более сильные страны заняты своими проблемами. Высшие, конечно, та ещё задача, но решаемая. Вон Штаты одного грохнули возле Гавайев, потеряв при этом авианосец и несколько кораблей средней руки. Китай шарахнул атомным зарядом, тоже уничтожив пару. Жертвы среди мирного населения умалчиваются, но я думаю, не меньше нескольких тысяч. Стычка имелась и у нас в пригороде столицы. Правда, наша цель была послабее. Всё же, и мы положили роту пехоты и шестерых магов. Однако, это дало результаты, людскую силу они признали, притихли. Вчера прошли экстренные переговоры с представителями разных групп и личностей. Подробностей пока не знаю, но могу догадываться, что идут разборки с выяснением отношений и разделом сфер влияния. Что касаемо наших родных задачек, то все пока просто. В пределах города пока три высших. Это известная вам Мара, потом некая хозяйка реки Топь и владыка окрестных лесов.

— Мару долбить будут? — подал голос Максим Евгеньевич.

— Нет. Она сущность с гонором и силой, но не дура. Она первая пошла на контакт. Сейчас ей спецслужбы подсовывают ходоков с лестными речами одного за другим. К тому же после бомбёжки тех импортных божков, Мара себе заложников набрала. Сидит возле неё кружком дюжина девчонок, крестиком вышивают. Все под гипнозом, совсем как в старой сказке про Марью-искусницу: «Что воля, что неволя, всё равно». Так что, эту грушу кушать не будут, сильно дорогой размен получится, возможной пользы больше.

— Да какая от неё польза? — не унимался старый маг.

— Информация. Про другие могучие сущности от неё узнали. А зачем, собственно, я вам всё это рассказываю? — поставил риторический вопрос Белкин. — Приходится назначать группу по отработке информации, полученной от этой стервы. Главным, на случай мирного контакта, номинально будет гондон от губернатора, которого я за полтора часа ждать задолбался. Фактически группой будет рулить Соснов. С ним два бойца.

Начальник повернул голову к Семерскому.

— Сам назначишь.

Тот кивнул и сделал пометку в блокноте.

— Я тоже поеду, — внезапно произнесла Александра.

— Нет, — резко ответил полковник, направив взгляд на дочь.

— Я поеду, — с нажимом повторила девушка, — я не маленький ребёнок, я тоже могу что-то сделать. Тем более мой напарник едет.

— Я как начальник запрещаю! — повысил голос Белкин, привстав на стуле, и оперевшись ладонями на стол.

— Тогда я подам рапорт на увольнение и уеду на Дальний Восток, подальше от тебя! Этот поход по великим может стать самым серьёзным делом в моей жизни, а ты меня лишаешь такого шанса!

— Это опасно! Ты погибнуть можешь!

— А, значит, их посылать на смерть можно?!

— Не твоё дело! Они солдаты! Это их профессия — рисковать собой.

— Моё! Или я еду, или ты вообще забываешь, что у тебя есть дочь!

Казалось, между ними сейчас молния проскочит, а может, что посильнее.

Коллектив, молча вытаращив глаза, слушал перепалку. Никто не ожидал такого поворота событий, чтоб со всемогущим Белугой кто-то спорил на повышенных тонах, и главное, выиграл в споре.

Это стало ясно, когда начальник, стиснув зубы, сел на место. Он с полминуты помолчал, а потом достал мобильник.

— Артём, отправь в штаб четвёртой группы посыльного с кутерьмой, — заговорил он с неизвестным собеседником. — Я распишусь… Да… Да… Нет… Артём, мне пофиг, что он скажет… Спасибо, буду должен.

Белкин сделал отбой звонка, а потом рявкнул на Оксану.

— Где, чёрт возьми, мой кофе?! Я ещё когда сказал!

— Вы не говорили, — тихонько стала оправдываться навья, встав с места.

— Мысли тогда читай, — буркнул он, зло рассматривая присутствующих.

Следующие пятнадцать минут прошли под нервное бряканье начальником ложечкой по краям большой зелёной кружки. От запаха крепкого кофе захотелось есть, тем более что утром я перекусил абы как.

Наконец, в дверь позвонили. Два солдата осторожно внесли в помещение большой стержень генератора силы, закрытый алюминиевым корпусом камуфляжной раскраски. Прибор поставили перед столом начальника. Народ стал с любопытством разглядывать его. Метр в высоту, пятнадцать сантиметров в ширину. Несколько ручек для переноски в разных положениях и куча каких-то лямок. Шнур питания, намотанный на крепления, и индикаторы.

— Соснов, — обратился он ко мне, — вручаю новый, ещё не до конца проверенный образец спецоборудования. Называется «Кутерьма». Генератор имеет максимальную мощность сорок киловатт, запитывается как от переменного, так и постоянного тока. Основная особенность заключается в специфике частот, синтетические духи и сверхъестественные сущности не могут от него получать энергию, а вот маг запросто синхронизируется. Отсюда возникает тактическое преимущество.

— Это ж столько киловатт и не переварить. Я вон от силы ниточку на триста ватт вытягиваю, — снова встрял старый колдун.

— Вот потому ты, Евгенич, и не боевой маг. При прочих равных условиях боевой быстро восполнит свой ресурс, а ты сгоришь, как старая лампочка. Слишком разный канал потребления силы. Он по максимальной энергетике может слабее тебя быть, но ты быстро выдохнешься, а он будет давить и давить.

— Ты вот ответь, вот так просто взяли первого попавшегося паренька и раскачали его до супермена. Может, и нас так научишь?

— Не просто.

Белкин встал со стула и присел на краюшек стола, сложив руки на груди.

— У нас есть методики по выявлению потенциальных боевых. Парня три месяца наблюдали, прежде чем в оборот взяли.

От таких слов я был искренне удивлён. Меня, оказывается, вели к этому. То-то я думаю при отправке на доподготовку ссылались на Петрова, а про других ни-ни. Разнарядка там была только на одного из нас двоих, хотя чародеев в институте очень много.

— Ну а можно нас в целях самообороны тоже чему-нибудь научить? Скорость накопления маловата, но если заранее набраться, то пару трюков получится провернуть, — задал очередной вопрос Чупыркин. — Сам говорил, что на точечном пике я не хуже.

— Набираться ты будешь дома, коньяком, — буркнул сначала Белкин, а потом прикрыл глаза в размышлении над задачкой.

Так он постоял пару минут, а потом обратился ко мне.

— Соснов, после лесовика проведёшь занятие по фокусному импульсу, вспышке и шокеру. Щит они не осилят, что-то серьёзное из наступательного тоже. Маго-морзянку попробуй, и не забудь самоподдерживающиеся накопители, а то без толку всё это будет. Семерский, запиши и на контроль.

— Есть, — тихо ответил десантник.

— Ну, наконец-то, — протянул недовольно полковник, когда в помещение прошёл невысокий толстый мужичонка в тёмно-сером костюме, белой рубашке и вишнёвом галстуке. Подмышкой он держал кожаную чёрную папку с застёжкой-молнией.

Все сразу обернулись.

— Здрасьте, господа, — произнёс тот с порога, — я представитель администрации из отдела по делам сверхъестественного Манкин Сергей Иванович. Буду с вами работать, надеюсь на тесное сотрудничество.

Он, видимо, ожидал встречную речь, но люди просто молча разглядывали его. Белкин, буркнув: «Семерский, работайте», вышел из нашего штаба. Чиновник, натужно улыбаясь, стоял и смотрел, как десантник листал блокнот.

— Карасёв, Иваненко, с Сосновым. Петров, выдай три автомата и четыре пистолета. За Белкиной закреплённого пока нет, выпиши ей мой ПМ. Боеприпасы по два комплекта, мало ли что. С книгой выдачи оружия знаешь как обращаться?

— Да, я в училище часто дежурным по роте ходил.

— Командиром отделения был?

— Немного сначала, а потом свободным сержантом.

— За что с комода сняли?

— За мордобой.

— Это тебе ещё повезло, что не отчислили.

Лейтенант пожал плечами и принял связку ключей с металлическими печатями от десантника. Обозначенная пара вояк вытащила из шкафа бронежилеты с разгрузками и кевларовые шлемы, Остальной народ занялся своими проблемами. На кухне пиликнула микроволновка, запахло чаем, котлетами и солёным салом.

Заверещала сигнализация, когда вскрыли сейф. Сразу зазвонил служебный телефон. Командир поднял трубку.

— Пятьдесят шесть двадцать, капитан Семерский слушаю… Да, вскрыли… Что?… Ещё раз, пожалуйста, не слышу… Нет. Спецоперация… Принял.

Из воздуха возник темноватый комок сторожевого фантома.

— Требуется голосовое подтверждение о снятии объекта с охраны, — произнесло создание низким басом.

— Код: семнадцать нуль два тревожный сон.

— Код получен, допуск личности к операции подтверждён. Оповещаю о санкционированном вскрытии.

Фантом снова завис в своём штатном углу. А чиновник всё стоял и смотрел, но уже не улыбался. Теперь он чувствовал себя не в своей тарелке. Люди ходили вокруг него, словно мимо незаметного привидения.

Я успел переодеться в камуфляж, получить АКС и ПМ, позавтракать и нацепить на себя лёгкий бронежилет. Бойцы нацепили тяжёлые кирасы, мало ли что. Белкина тоже влезла в свою серую полицейскую облегчёнку, несмотря на то, что Семерский пытался надеть на неё тяжёлый армейский.

— Господа. А можно и мне что-нибудь? — подал голос Манкин.

— Чего? — отозвался десантник.

— Ну бронежилет хотя бы и каску.

— Каска на стройке, у нас шлем.

— Ну шлем. Какая разница.

— Сто баксов, — проговорил командир, жестом отправляя одного из подчинённых за экипировкой.

— Я потом, у меня нет столько с собой, — затараторил господин в пиджаке.

— Вот, блин, ты что, шуток не понимаешь? — разразился негодованием Семерский.

— Какие уж тут шутки.

— Там в администрации решили самого лоха на убой отправить? — словно размышляя вслух, произнёс Максим Евгеньевич.

— Что вы себе позволяете? — возмутился чиновник.

— Да не психуй ты. Сам говорил, что не до шуток. Ты нежить хоть раз видел?

— Нет.

Народ замер в ожидании развлечения. Старый маг подмигнул кому-то из товарищей.

— Мы тут упыря поймали, не желаешь взглянуть?

— Нет. Может, потом?

— Зря-зря.

Сияющая как медный таз Света, стоящая в сторонке с паспортом в руках, зажала ладонью рот, давя смех, и юркнула за спиной у чиновника на кухню. Началось импровизированное представление.

Из кухни в наручниках вышла шатающейся походкой новоиспечённая гражданка Темнова. Честно, если бы увидел её такой ночью в переулке, точно влепил заряд по мощнее не задумываясь. Волосы растрёпаны, глаза закатились вверх, белки налились кровью. Изо рта торчат иглы клыков. По губам и подбородку течёт красная гуаш, которую забыл сын Семерского в прошлый раз. Хрипящее создание бросилось к толстяку, но сзади её держал на каком-то ремешке, накинутом на пояс, один из солдат.

— Кровь, кровь. Дайте мне его, — выдавила неживым голосом из себя девушка.

Чиновник неотрывно смотрел на вампиршу круглыми глазами. Он мелкими шажками попятился назад, а потом упёрся в один из столов.

Всё бы ничего, но Чупыркин решил подлить масла в огонь. Он достал из своего сейфа трёхлитровую банку и бросил её на пол. Стекло со звоном разлетелось, оттуда выскочил крысиный маньяк, которого я поймал в первом своём задании, а потом отдал чародею-коллекционеру.

Жутковатая тварь с диким писком стала носиться по помещению. Завизжала Оксана и забралась на стол. Вот уж не думал, что мёртвая может чего-то бояться.

А у чиновника сдали нервы. Он безвольной тушкой осел на пол, выронив свою заветную папку.

— Евгенич, какого чёрта ты притащил эту хрень? — заорал Семерский.

— Спокойно, я сам всё подмету, — ответил Чупыркин.

Он щёлкнул пальцами и сущность замерла, как испуганная мышь на крупе. Маг достал из того же сейфа переноску для кошек и запихнул туда крысу-мутанта. Та тихонько шевелила четырьмя мордочками с длинными усами.

— Какого чёрта? — повторил десантник.

— Меня отправили в школах показные занятия по нечисти провести, решил с собой взять это, Марфу и Оксану. Она не против.

— Почему я нифига не знаю?

— Я говорил. Ещё три дня назад. Ты даже угукнул в ответ.

— Ну, знаешь, у меня голова нифига не дом советов. Мог бы напомнить.

— Ладно, в следующий раз напомню.

— Да ну тебя в задницу, Евгенич. Теперь сам приводи его в чувство, — произнёс в сердцах обиженный Семерский, махнув на валяющегося госдеятеля.

Тот вздохнул и нагнулся к чиновнику, с которым нам предстояло покорять дикие леса и преодолевать препоны нечистой силы.

День начался не очень хорошо, зато весело.

***Интермедия о проклятой душе 8. Другая личина

Адский мастер снова изменил павшего воина, сделав на этот раз человеком. Тем самым человеком, которым он жил и умер для бела света почти двести лет назад. И он тогда смог с наслаждением вдохнуть полной грудью и ощутить перстами своё лицо, забытое совсем.

Но не только ему он сменил лик. Он лишь попробовал, доказав, что действительно мастер. После он взялся за господ дома. Он плавил их тела, мотал на локоть их жилы, лепил лица. И всё время просил прощения за причинённую этим тварям боль.

Он менял их суть до тех пор, пока они не стали подобны людям…

 

Глава 21. Поход к лешему, илио том, что такое лесная жуть

Генератор синхонизационного поля погрузили в багажник недорогого внедорожника, что принадлежал Манкину. Шнур был длинный, и потому без проблем дотянули его до прикуривателя, подключив через специальный переходник. Сорок ватт, которые прибор получал из сети автомобиля — это не так уж много, но если тянуть нить силы достаточно долго, то можно накопить порядочный заряд.

Я посмотрел на нелепо выглядящего в дорогом костюме и зеленом бронежилете чиновника. Тот нервно вцепился в руль и глядел прямо перед собой.

— Ты хоть знаешь куда ехать?

— Примерно.

— Что значит, примерно?

— Точных координат нет. Есть только не очень чёткие указания.

Манкин расстегнул молнию на папке и протянул мне помятый листок, сложенный вчетверо. Я принял его и развернул. Это походило на детскую шараду или на каракули пирата из книжек Стивенсона.

— Что там? — спросила Александра, зажатая на заднем сидении между двух бойцов.

Девушку выручало только то, что она была достаточно худенькой и сама много места не занимала.

Я начал читать вслух.

— От излучины большой воды, где сосны растут, где снега ложатся раньше, где два потока пересекаются в своем беге, по черному пути надлежит идти на закат, покуда не встретится мёртвая тропа воздушных слов. От неё на Полярную звезду.

— Бред, — произнесла Александра.

— Бред, не бред, сейчас узнаем.

Я достал телефон и набрал номер. Ответ не заставил ждать.

— Я весь во внимании, — послышался голос моего домового.

Древний дух уже давно освоился с современными технологиями, став активным жителем социальных сетей и всевозможных форумов, особенно тех, что касались домоводства и приятных мелочей жизни. Он постоянно выписывал из сети житейские премудрости, проверяя их на практике. То полку затейливую из подручных материалов сделает, то старую вещь под новую нужду приспособит.

— Дел Семён, я тебе сфотаю и через сообщение отправлю один документ. Ты глянь на него своим мудрым взглядом, может поймёшь.

— Ну так давай, не мешкай.

Я сделал снимок и отослал домовому. Несколько минут спустя снова позвонил.

— Ну что?

— Енто сложно сказать. Я меж своих клич пустил, разумею, через часок — другой прояснится сия оказия.

— Ну что там? — снова спросила Белкина, вытаскивая через силу из своего рюкзачка, что стоял между ботинок, маленькую бутылочку с водой. — Да подвинься ты, — буркнула она на Карасёва, который и так сидел почти боком.

Бронежилеты и оружие резко уменьшили пространство для манёвра внутри салона автомобиля. Я оглядел с переднего сиденья свою команду, а потом повернулся к Манкину.

— Слушай, тебе же наверняка на некие представительские расходы денежку дали? Ну не может быть так, что тебя отправили с такой сложной миссией с голой задницей, — выдал я, сам офигевший от такой своей наглости.

Чувство постоянной опасности притупляет страх и придаёт борзости, а жути я повидал много за последнее время. Это раньше бы я застенчиво молчал, совсем как этот госдеятель, который робко глянул на меня, а потом согласился. К тому же ощущение силы пьянило. Оно было как легкий наркотик или хороший коньяк. Тут уж кому какое сравнение нравится. Я скручивал в трубочку лютых тварей, от которых у обычного человека инсульт случится, потоками силы срывал двери с петель и гнул стальные трубы. Убивал одним лишь усилием воли. Казалось, что я мог всё.

— Дали.

— Вот жмот, а говорил, что нет денег. Тогда второй вопрос. Ты жить хочешь?

Чиновник вытаращил глаза.

— А хорошо жить хочешь?

Чиновник что-то хотел ответить, но я это ему не дал сделать.

— Тогда гони к туристическому супермаркету.

— Зачем?

— Ты собираешься в лесу под ёлочкой ночевать в обнимку с трухлявым пнём и мокрыми ёжиками?

Бойцы на заднем сиденье коротко хохотнули.

— Нет, — неуверенно потянул Манкин.

— Ну тогда гони.

Путь занял от силы десять минут. Взяв у насупившегося чиновника деньги, я отправил Иваненко за продуктами, а сам вместе с Белкиной пошел за походным оборудованием. Карасёв остался на охране казенного имущества и оружия своего товарища.

Всё нужное нашлось сразу. Выносили в три ходки, загружая вещи в багажник, и прицепляя их на крышу внедорожника к направляющим рамкам обычной бельевой веревкой. Манкин тихо бурчал, что поцарапаем машину, но я сунул ему в руки несколько больших купюр со словами, что это гремлины поработали, они же и деньги стырили. Вы видели бы его выражение лица.

К тому времени позвонил дед Семён. Я включил громкую связь, чтоб слышали все.

— Значить, что такое на закат и на Полярну звезду, и дурню понятно. Енто стороны света. Излучина та неведомая — скорее мост оживленной дороги через реку, нежели что-то другое. От седого сразу виднеется черный путь. Енто та же дорога асфальтная. По снегам могу сказать, что дано положение того пути около города.

— Северный объезд, да, точно! — чуть ли не прокричала Белкина, резко подавшись вперёд.

— А что такое мёртвые слова? — спросил я у домового.

— Не ведаю.

— Спасибо, дед, — ответил я ему, а потом произнёс для всех присутствующих: — На месте разберётся. Поехали.

Ехать пришлось долго. Пока из города выскреблись, пока до нужной магистрали доехали, пока к мосту подрулили, а там ещё напасть, хрен где развернёшься. В общем, часа полтора ушло. Бойцы все спали, Белкина сидела и медитировала с воткнутыми наушниками, я ковырялся в телефоне.

Когда двинулись вдоль трассы на запад, я всех растолкал. Начали глядеть в оба. Ну, кроме Александы, конечно. Покатились не быстро, километров тридцать в час, внимательно осматривая округу. В какой-то момент Карасёв меня тихонько окликнул и показал на большую кучу бревен, которые на деле оказались старыми, почти сгнившими телеграфными столбами. Мы остановились и вышли. Это и в самом деле походило на мёртвую тропу воздушных слов.

— Ну что, рискнём? — нарочито бодро спросил я.

Белкина пожала плечами.

— Этот путь ничем не хуже других.

— А как же моя машина? — засуетился Манкин.

— Да закрой ты её на сигналке. Никто не тронет. Это трасса, а не плохой район города. Здесь либо промчатся не заметив, либо подумают, что в кусты пошли по нужде.

— А вдруг.

— Хочешь, оставайся. Мы сами пойдём. Пособираем грибы и вернёмся. Скажем, подарок от Лешего.

Он поколебался малость, а потом начал доставать вещи.

Мы тоже экипировались, распихав всё по объемным рюкзакам. Даже спальники приторочили. Но прошли по лесу не долго. Смысла нет. Нет ни чётких указаний пути, ни встречающих делегаций, а осенняя ночь уже приближалась. Хорошо, что обошлось без дождя.

Отойдя от трассы чуть больше двух километров мы разбили лагерь. Я с Иваненко развернул большую туристическую палатку. В отличие от армейских, эта сворачивалась очень компактно и весила не много, хотя тащить пришлось по очереди. Палатка была трехместная, даже трехкомнатная. С трех сторон от большого общего помещения примыкали спальные места. Одно отдали Александре, а остальные для мужиков. Туда покидали пенистые коврики и спальники. Решили дежурить по двое. Бойцы вдвоем в одну смену, я с Манкиным в другую.

Пока раскладывали, Карасев натаскал сухих веток. Запалили костер. На воткнутые палки с перекладинками положили шампуры с мясом. Казалось бы много всего лишнего набрали, но выручало чародейство. Еще на сборах показали, как облегчать ношу. Обычный телекинез. Тянешь одну нить силы тянешь к спецкрепежам, которые пришиваются к рюкзаку и представляют собой по сути полые алюминиевые кольца размером с баранку, а вторая отталкивается от грунта, перераспределяя часть нагрузки от мага. Энергии такая штука тянет много, но зато позволяет загрузить с десяток лишних килограмм на человека. Я так всех облегчил, не зря же по дороге заряжался как аккумулятор.

Генератор силы мы тоже взяли, как и маленький японский бензоагрегат на киловатт. Их тащили на лямках по двое. Я так и рассчитывал, что посидим на месте денька три, а потом тронемся обратно, если никого не встретим.

Стемнело. Я раскидал в радиусе двадцати метров несколько светлячков, зажег в палатке кемпинговые фонари. Но всё же центром лагеря стал жаркий костёр, который со времён седой древности являлся сердцем жилых мест. Он играл нашими тенями на стволах сосен и ронял искры в бесконечное небо. Те, радостно рвались на свободу под треск горящих веток и уходили вверх, желая притвориться звёздами. Вторая пария мяса уже подходило к стадии готовности, разливая по поляне дивный аромат, рождающий первобытные инстинкты. Именно в такие моменты наши доисторические предки придумывали страшные и красивые сказки, пели песни.

Свою нотку привносил тихо тарахтящий генератор, на удивление гармонично вплетаясь в ночную тьму.

— Кто-то идёт, — тихо сказала Белкина.

— Человек?

— Похоже, но есть ещё что-то в нём.

— Далеко?

— Триста метров отсюда.

Она качнула головой в лес.

— Что не так?

— Я его давно веду. Он сначала топал вдоль трассы, примерно в полкилометре от неё, а потом свернул к нам. Но я не почувствовала его появление на дальних подступах. Я в такой глуши чую людей далеко, тех же мимо проезжающих по дороге. А он, словно, из ниоткуда возник. Хотя могла просто проворонить его вхождение в радиус.

Я подал знак солдатам, а сам подготовил заклинание фокусного импульса и заготовку щита, оставалось только пустить в них силу. Бойцы, придерживая пальцами предохранители, чтоб они не клацнули на весь лес, перевели их на автоматический огонь. Достала пистолет Белкина. Патроны давно загнали в каналы ствола, хоть это и не проложено, но тут каждая доля секунды может стать решающей. Испуганный Манкин заозирался по сторонам.

Наконец гостя заметили. На поляну почти бесшумно вышел в невысокий старик с белой щетиной на морщинистом лице. Одет он был в старые штаны, резиновые сапоги и серое пальто, в каком ходили еще в СССР. В руках небольшая сумка.

— Здорова, мужики, — заговорил старик немного шепелявым голосом. — Мне бы к огоньку присесть, я заблудился чуток. Машину где-то поставил на просеке, а где не помню. Замерз совсем, а тут глянул, костер горит, а еще гирлянда разбросана по округе.

Я вздохнул с облегчением. Солдаты, поставили автоматы на предохранитель. Только Белкина замерла как статуя, а потом стала водить головой из стороны в сторону как при трансе, словно стараясь услышать что-то потаённое.

— Садись, отец, — произнес я, указав рукой на свободное место.

Иваненко отошел в сторону и стал всматривался в лес. Сейчас была его очередь произвести контрольный обход вокруг нашей стоянке.

— А вы чой-та с оружием? Учения чтоль? — поинтересовался дед.

— Да, отец, учения.

— А ну и правильно. А я вон чуток с собой захватил. Будете пить? Оно то к мясу само то будет.

— Нет, отец. Служба, — ответил я, привстав с надувного поджопника.

Старик кивнул головой.

В следующий миг меня отшвырнуло в лес. Взвизгнула Александра, заорал, а потом замолчал Манкин. Когда я поднял голову с палой хвои, то увидел как оседает на землю Карасёв.

А старик нагнулся над судорожно дёргающимся чиновником. Пальцы на его вытянутых руках были скрючены. От них падали вниз белые искры, впитываясь в тело Манкина как снежинки в лужу. Я хотел ударить старика импульсом, но меня снова приложило о ствол дерева. В голове потемнело. Собранная мной сила стала утекать, как песок сквозь пальцы.

Застрочил и сразу заглох автомат Иваненко, не причинив страшному гостю никакого вреда.

Я всё же собрался и саданул силой по старику. Тот уже протянул руку над Белкиной, но импульс заставил его вскричать и направиться ко мне. Движенья деда были резкими. Я едва успевал следить за ним.

Старик подскочил совсем близко. Вокруг него загорелось бледное сияние. Тело перестало слушаться, как парализованное. А потом он схватил меня за горло.

— Чародей, ты так глуп, так наивен.

Я хотел его послать подальше, но мог не шевельнуться.

— Чародей, ты будешь прекрасен в своей агонии. Смотри же.

Он приподнял меня над землёй и с силой насадил на обломанную с конца ветку сосны как на штырь. Боль прошла через тело от раненого плеча. Только чудом я не потерял сознание и не умер от болевого шока. А потом боль куда-то ушла. В голове стало ясно и чисто, словно не я истекал кровью, как нанизанная на иголку бабочка.

— Тот слаб. Он лишь закуска. Ты и эта женщина станут пиршеством, я выпью ваши жизни, я впитаю вашу силу. А пока смотри.

Старик плавно отскочил обратно к костру. Он вынул из огня ветку и сунул тлеющим концом в лицо Манкина. Дикий крик разнёсся по поляне, сменившись хриплым плачем. Старик захохотал, а потом припал к бедолаге. Поляну снова огласил дикий крик, вперемешку с хлюпающим звуком. Когда это чудовище подскочила ко мне снова, то в его окровавленных руках был человеческий глаз.

— На, на, смотри.

Он тыкал этим глазом мне в лицо, непрерывно хохоча.

— Это только начало.

Я глядел на него, а сам потянулся своей сутью к генератору, что был подключен к по-прежнему тарахтящей электростанции. Ниточка силы потекла ко мне. Это мало, но лучше чем ничего. Ведь, природное волшебство я не чувствовал, словно его выжгли.

Тем временем старик снова убежал к костру, но жертвой себе избрал Белкину. Он не бил её. Он так же тыкал ей в лицо вырванным глазом, темные отпечатки на коже её. Видимо он слегка ослабил над ней невидимую хватку, так как девушка вяло пыталась отбиться от чудовищного зрелища и сдавлено зарыдала.

Я ждал. Я тихонько копил то немногое, что мог сейчас. Тварь сначала давила магию, а потом, видимо, слишком увлеклась и снизило натиск. Пришлось, скрипя зубами, глядеть, как этот маньяк воткнул три шампура с руку Карасёву. У парализованного солдата затряслись губы. А потом старик разорвал одежду на Белкиной и оставил ползать по поляне нагишом, пару раз пнув под рёбра.

Очередным шагом своего зверства безумец нагнулся к Манкину, одним движением вспоров живот. Потроха он раскидал в разные стороны, словно собака вырытую землю, а следом выдернул сердце. Красный комок он ткнул в лицо плачущей Александре.

Я ждал и копил. Я хотел ударить его наверняка.

Маньяк не человечески сильной рукой поднял за волосы над землёй Белкину и так подошел ко мне.

— Я знаю, что ты задумал. Это забавно, — возбуждённо орал он, брызгая слюной. — Ты даже проткнутый и раздавленный приоткрытой кромкой пытаешься сражаться. Это забавно. Но тебе ничего не поможет. Ни один человек со мной не справится. Ты подаришь мне лишь пир своей боли. Всевидящая будет смотреть на твою смерть. Она не в силах зажмуриться, не в силах отвернуться. Она будет ощущать каждый миг твоих мук. А потом будет месть. Я отомщу ему. Отомщу. Ты понял, отомщу. Но сначала я выпью досуха вашу силу и вашу суть.

Он уперся ладонью в мою грудь и надавил, проталкивая дальше по сучку, заставляя глядеть на это Александру. Казалось, это конец.

Но внезапно одежда на моей груди взорвалась ярким фиолетом сиянием. Ошметки куртки отлетели в разные стороны. Я словно в замедленном кино видел, как старик, выпучив глаза, отпустил девушку, а потом полетел к костру, сбитый с ног и опутанный кольцами чудовищного змея. Они упали на землю и покатились по траве.

— Человек, бей! — донеслось громкое шипение.

Незримые оковы, держащие мою силу слетели в один миг. Я потянул энергию на себя, сколько мог. Доли секунд показались вечностью. А потом я ударил.

По лесу разлетелся многоголосый вопль. Это заорал старик, которого я почему-то не убил, хотя силы было вложено столько, что можно было порвать банковский сейф вместе со всеми банкирами. Заорал Карасёв, схватившись за проткнутую руку. Заорала Александра, подняв в земли автомат и начав лупить очередью тварь в упор. Не орали только вспоротый Манкин и лежащий лицом в костре Иваненко.

Я ударил силой ещё раз, и всё затихло. Змей, которому тоже досталось пуль, ещё сдавливал тело маньяка. По полозу некоторое время пробегали ритмичные лиловые искры и всполохи. Раны сияли небесно-голубым. Но вскоре он погас.

Я сгруппировал ноги и импульсом перебил сук, на котором висел. Ад еще раз прошелся по телу, когда я упал на землю. Кажется, я хотел умереть, но боль опять отступила неизвестно куда. Прошли долгие минуты, прежде чем я собрался с силами и сел закрыв глаза.

Взвизгнула Александра. Я через силу поднял тяжелые веки и увидел перед собой волчью морду. Волк шумно обнюхал меня, а потом тяжело вздохнул.

Существо, которое я принял за волка, встало на задние лапы и пошло к костру. Кажется, в интернете таких называли фурятиной. Их там было не меньше десятка, только остальные стояли по краю поляны и наблюдали. Лишь один держал измазанную чужой кровью обнаженную Белкину, заломив ей руку за спину. А этот высматривал и вынюхивал. Показалось даже, что на нем были набедренная повязка из шкурок мелких зверьков и плетеный пояс.

Раненый змей уже отполз от чудовищного старика, чьё тело разорвало пополам, и лежал без движения, изредка выстреливая длинным чёрным языком.

Волк наклонился к трупу, вытащил из-за пояса нож и несколькими быстрыми движениями отрезал безумцу голову. Свой кровавый трофей он небрежно кинул одному из стаи, а потом повернулся ко мне.

— Хозяин леса ждет тебя, посрединник.

***Интермедия о проклятой душе 9. Человекоподобие

Адский мастер менял их суть до тех пор, пока они не стали подобны людям. Нагие как младенцы и такие же слабые, они лежали на большом круге из белоснежного камня, что заменял пол в этой зале.

Павший воин встал и развел в стороны руки, наслаждаясь вздохом, ибо лёгких у меня не было до сего момента с самой моей смерти. Он почти забыл каково это.

А демоны тихо стонали, и лишь та, что была хозяйкой павшему протянула ко нему дрожащую руку, прося помощи…

 

Глава 22. Лесная поляна, или о том, чего хочет хозяин леса

Я провалился в небытие. Когда же приходил в себя, то видел небольшую поляну и своих товарищей, а над ними витала прозрачная сущность с размытыми контурами. Я погружался во тьму, и выныривал на свет несколько раз.

Теперь же я лежал на спине, глядя на кроны вечнозелёных сосен, прикрывающих лоскутное небо. Подо мной пружинил тёплый мох вперемешку с мелкими хвоинками.

Я собрался с силами и сел. Какая-то мелкая живность бросилась врассыпную по кустам. Рядом лежал Карасёв, на руке которого была намотана пропитанная кровью повязка. Я глянул на своё плечо, его тоже обёртывала грубая побагровевшая ткань. Боли не было. Я повёл рукой. Она свободно двигалась и не причиняла мук.

Чуть поодаль свернувшись калачиком лежала голая Александра. Я приподнялся и пошёл к ней.

— Не хочу больше, — прошептала девушка, когда я наклонился над ней.

— Ты о чём?

— Обо всём. Я для этого не создана. Бороться с нечистью, кромсать маньяков.

— А спасать детей? — спросил я, сев рядом спиной к ней.

— Пусть другие спасают.

— Не выйдет. Если мы не справимся, другие и подавно. Тогда эта орда потусторонних подомнёт под себя человечество. Тогда, вообще, укрыться будет негде.

— Не знаю. Тогда в отпуск хочу, — всё так же тихо проговорила Белкина. — И надо менять что-то. А то так точно не справимся.

— Менять надо, — согласился я. — Я подумаю.

— Ты то что сделаешь? Тебя самого на суку вертели.

— Не сидеть же просто так, сложив лапки. Голову включу. Учёная степень есть.

— Правда?

— Почти. Не успел защитить. Теперь мир защищаю.

— Много же ты сделаешь, если ботаника врубишь.

— Много, немного, но самое страшное оружие самые ярые ботаники сделали.

Мы замолчали. На поляну вышла волчица, из этих, полулюдей. С пояса свисала шкурка зайца на манер набедренной повязки, закрывая гениталии. Что примечательно, грудь была человеческой, а не звериная, не в три ряда сосков.

При этой мысли снова оглядел голую Александру, а потом снял с себя порванную куртку и отдал ей. Девушка обмотала её вокруг бедер на манер юбки.

Волчица, бросая на нас любопытный взгляд, мягко подошла к Карасёву, несколько раз нюхнула, а потом быстро убежала обратно в лес. Спустя некое время на прогалину леса стали выходить всякие твари. Когда на поляну шагнул высокий широкоплечий старец с длинной зеленоватой бородой, одетый в меховые одежды, то вся она была окружена различными созданиями. В основном полулюди-полузвери, в основном, хищные, то как волки, медведи, лисы, барсуки и рыси, но хватало и других. Особняком на большой сосне с толстой боковой ветвью сидела пятёрка голых длинноволосых девиц. Ни дать, ни взять иллюстрация к сказке. В голове всплыл фрагмент старого мультика про домовёнка Кузю, когда старая ведьма обещала рассказать маленькой девочке сказку. Та спросила: «А сказка страшная?» «Других не знаем», - было ей в ответ.

Так и здесь. Твари одна другой свирепее. Все разукрашены как дикари из тропиков перьями, и с черепами в одежде. А на мох бросили отрубленную голову того маньяка.

— Ну, здравствуйте, гости, — заговорил старик сильным, но немного хрипловатым голосом, пристально глядя на нас. — И ты здравствуй, старый друг, — обратился он к Полозу, на что тот лишь слегка прошипел, приподняв голову над землёй.

Карасёв к тому времени уже очнулся и на четвереньках подполз к нам, лишь потом выпрямившись. Мы и сами встали в полный рост, приткнувшись бочком друг к другу. Я отобрал у него почти целую куртку и отдал Белкиной.

— Я хозяин этого леса. Не со мной ли вы встречи искали?

— Не так мы себе эту встречу представляли, — набравшись смелости, ответил я.

— Вы об этом? — спросил лесовик, поддев носком сапога отрубленную голову. — Я тут ни при чём. Мои воины долго шли по его следу, но он, шельмец, хитро прятать свою суть умел. Вы как сорвали с него пелену, так они сразу туда. Десять вёрст одним броском отмеряли. Да только уже всё кончено было. Так, что я вам спасибо сказать должен.

— Кто он?

— Я, видишь ли, решил подальше от больших да частых городов уйти. Сюда. Где есть величественный град, зато не разбросан по сёлам и хуторам народ, как там, за Уралом. Все в одном месте, как в кулаке держится. Пришлось пройти путём Ермака, и не только вёрстами, но судьбой. Тут много местных было таёжных князьков. Кого зашиб, кого под своё крыло взял. А этот всё прятался, да месть измысливал. Силёнок-то не хватало для честного боя, вот и копил, убивая всех, кто под руку подвернётся. Тут вы, чародеи. Вы для него как кусок сладкого мёда по сравнению с кислой ягодой. Не устоял он перед соблазном.

— Разве так можно силу собрать?

— Не саму силу, а ту часть вашей сути, что за ниточки отвечает, что из опустошённого мира волшбу тянет. Я тоже помню таким был. Давно это было. Сначала одного человека поглотил, потом другого. С каждой крупицей души моя собственная появлялась. На третьем десятке разум обрёл. С тех пор давно стар я стал, да тих. Но сколько вас, человечков, в моих лесах сгинуло, уже и со счёту давно сбился. Сотнями тысяч лежат они, ежели не миллионами. Одним словом, тьма.

— Нас прислали узнать, чего от тебя ждать. Что ты хочешь? — оборвал я его воспоминания о былом.

— Знаю. Потому и встретил вас. Я хочу покоя. Но я не глуп, и знаю, что люди просто так не утихомирятся. Посему требую, чтоб на моих землях были соблюдены простые правила.

Старик шагнул к нам, остановившись в пяти шагах.

— Я не против людей в лесу, но ежели ты срубил древо какое, то посади четыре. Ежели по грибы да по ягоды пришёл, или на отдых, то можешь смело шагать в южной части моих владений, что к городу примыкают. Только сор забрать не забудь. Ежели ты на зверя идти решил, возьми с собой честные лук со стрелой и рогатину с топором, никто слово поперёк не скажет. Даже если верхом на коне и со псами. Но ни ружей, ни машин не потерплю. Смерть придёт к тому. А кто в пожаре виновен будет, тот сам в этом огне и сгорит. Так я требую. О сего места четыреста вёрст на восток, четыреста вёрст на запад, да к самому северному океану.

— Так это ж тысячи километров. Никто тебе их так просто не отдаст. За такие природные ресурсы тебя измором брать будут.

— Размотай плечо, чародей, — ухмыльнувшись, произнёс лесовик.

Я аккуратно снял повязку, под которой обнаружилось совершенно здоровое тело. Только большой неровный шрам белел на том месте, где меня проткнул тот маньяк.

— Я ведь не дурень, — повторил хозяин леса, — ответь мне, кудесник, на что я смогу променять живую воду, что любые раны исцеляет, да за мёртвую воду, что любую хворь бьёт? Только мёртвых она не поднимет, это не в моей доле. Так что ваши погибшие друзья здесь останутся, став частью великого круга жизни.

Я ещё раз глянул на своё плечо, обдумывая ситуацию. За такое благо люди кинут к его ногам все дары человечества, начнут любую войну, а уж в покое точно оставят. Жизнь — сильнейший наркотик и к нему идёт мгновенное привыкание. Без неё никак.

— А гляжу, ты понял мою мысль. Пусть послов отряжают, обговорить много чего надобно. Межу по карте провести, правила прописать законом, на князей ваших поглядеть.

Старик, показывая свой товар лицом, аккуратно бросил на мох перед собой несколько плотно закупоренных склянок, к ним присоединилась корзина с ранетками.

— А уж на что они пойдут, эти человеки, ради яблочек молодильных, — с прищуром добавил лесовик. — Они друг другу кости заживо грызть будут. Не раз зрел такое.

Он помолчал немного. С ветки грациозно спрыгнула одна из лесных дев, приземлившись на землю большой куницей. Зверь ловко подскочил к старику и снова обернулся девушкой. Она что-то шепнула хозяину. Тот тихонько кивнул.

— На тебе есть метка моего народа, чародей. Говорят, ты пригрел из чистоты сердечной в своём доме одну из моих чад. В благости она живёт у тебя. Посему одарю вас.

Он слегка приподнял вверх ладонь. Из чащи вышли три волчицы с плетёными подносами, на которых полотенца были с предметами. Старик взял с одной склянку и подошёл к Карасёву.

— Возьми, воин, живую воду. С умом воспользуйся ей, если на то нужда будет.

Лесовик, взял со второго полотенца выбеленный череп какого-то большого грызуна с жёлтыми резцами. Шагнул к Александре и положил дар на ладонь. Девушка вздрогнула, когда одна из прядей её волос быстро свилась в тоненькую косу, вплетя в себя страшный подарок. А старик, подошёл ещё ближе и приобнял опешившую чародейку.

— Нарекаю тебя одной из своих дочерей. Даю имя Волчья Ягода, дабы все знали, что ты мне после смерти обещана. Ни одна тварь лесная не тронет тебя. И помни, дело твоё правое, никому дурные да лихие не нужны. В лесу всяк былинка на своём месте, все подчинено вечному и мудрому порядку. Слаб ты — беги и прячься. Силен — иди смело, уступая путь ещё более сильному. Все смерти в лесу не напрасны, ибо зверь ради забавы не убьёт, только лишь для того, чтоб жить. Не тронь сытого, и он не тронет. Покажи голодному силу, не тронет он, будет больного, да слабого искать. А в тебе сила есть, только покажи её всем, дочь моя. Ты жемчужина, драгоценный яхонт, средь осколков цветного стекла.

Он отошёл от Александры и взял подарок для меня. То был небольшой кинжал. Серое железо лезвия покрывал хитрый узор, костяную рукоять оплетал кожаный ремешок, а на самом навершии красовался большой полукруглый кусок янтаря. Лесовик протянул кинжал мне.

— Много всякого в лесах моих лежит. Но это из особенных. Есть в нём загадка, и я не смог разгадать её. Одно лишь узнал, вещь сия только в руках колдуна полезна, но что она даёт, я не знаю. Вот и хочу утолить своё любопытство.

Я взял клинок и покрутил в руках. Сила ощущалась, но что именно я тоже не мог понять. Я никогда не видел колдовские артефакты раньше, только от деда Семена слышал, что есть такие.

Лесовик, тем временем, развернулся и взмахнул руками, и прогоняя лесных обитателей с поляны, и зашагав к большому древу. Те отскочили за её край, оживлённо заголосив на разный лад, и с любопытством разглядывая лесную прогалину.

Я обернулся по сторонам. Мои товарищи тоже отошли, а на поляне остался здоровенный волчара. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, и поигрывая мускулистыми плечами. На поясе у него покачивались волчьи и рысьи черепа, на шее висело ожерелье из кабаньих клыков и медвежьих когтей, в мех на загривке вплетены перья разных птиц, на левом плече было подобие наплечника из распиленного человеческого черепа, а на запястья намотаны толстые куски шкуры. Он вынул из-за пояса свой нож и оскалил зубы.

Я не понимая глянул на лесовика. Тот слегка кивнул.

— До первой крови.

Волк рявкнул и бросился на меня. В тот же миг мир вокруг меня застыл, как залитый густым мёдом. Вспыхнул ярким жёлтым огнём янтарь на кинжале и тело само собой, под гулкие удары моего сердца, ушло с линии атаки. Я двигался, как в замедленном кино, зато мысли были ясными, а глаза видели всё, что есть вокруг. По телу прошлась волна адреналина, заставив полыхать каждую венку огнём и нагнетая в мускулы звериную силу.

Противник был неплох и уже на излёте попытался зацепить меня ударом наотмашь. Но моё запястье вывернулось и отбило удар лезвием кинжала его нож. Волк затормозил, припав к самой земле, и снова бросился. Я и на этот раз увернулся.

Волк пошёл по дуге вокруг меня, делая различные ложные броски и выпады. Тело словно само знало, как вести рукопашный бой. И когда противник прыгнул с яростным рычанием сначала в одну сторону, а потом резко сменил направление, я перекинул нож в левую и перехватил его за запястье, придав дополнительное ускоренье, а лезвием чиркнул в развороте по уху.

Волк коротко взвизгнул, проскочив мимо, а потом выхватил второй нож.

— Довольно! — разнеслось по поляне.

Зверь замер, зло сверля меня жёлтыми глазами.

Мир поблёк, равно как и янтарь на клинке. Долго ещё я дышал как после стометровки, а руки слегка тряслись.

— Я узрел, — произнёс лесовик. — Забавно. Жаль не могу эту вещь использовать. Забирай её чародей, она тебе может пригодиться. Ваше добро ждёт там, в чащобе. Первый Клык, проводи их до дороги. Их ждут там. Четыре дня как ждут. И запомни, посрединник, всё, что я сказал.

Клык зарычал в воздух и пошёл прочь, остановившись только лишь на краю поляны, воткнув несколько раз в ствол сосны свой нож, и рявкнув на какого-то волчка, что просто стоял рядом.

Нам помогли дотащить вещи до края леса, на что ушло около четырёх часов. Там стояли несколько машин. И люди. Среди всполошённых автоматчиков и засуетившихся врачей я увидел два знакомых лица. Белкин, Семерский.

А что увидели они? Вместо пяти человек только трое. Два небритых мужика в разорванных одеждах и полуголая девиц, замотанная в распоротый спальный мешок. Все в крови с ног до головы. И стоящие на задних лапах звери тащат походное имущество.

Александра подошла к отцу, молча ткнулась ему в плечо и зарыдала. Карасёв сел на щебень обочины трассы. К нему подскочили врачи.

Я шагнул вперёд.

— Посрединник, — раздался сзади хриплый голос.

Я обернулся. Да что там, все посмотрели на Первого Клыка. Волк подошёл ко мне и достал свой нож. Лязгнули предохранителями автоматчики. Я махнул рукой, мол отставить. Волк чиркнул лезвием по своей ладони, а потом провёл ею по моей щеке, оставляя кровавый след. Интуиция подсказала мне сделать так же, и моя кровь осталась на морде зверя.

Волк тихонько кивнул и несколькими прыжками скрылся в лесу.

Меня быстро осмотрели, и я сел в одну из машин. На сиденье из кармана выполз Полоз, комфортно устроившись в виде маленького ужа.

— Ложь, — прошипел он.

— Что ложь?

— Всё ложь. Мне тяжело говорить, но я скажу.

Змей стал увеличиваться и скучиваться в кольца. Машина под тяжестью огромного тела накренилась на бок. Хозяин машины сунулся было на свое место, но увидев заполнившую всё пространство змею побежал к начальству. Было видно, как Белкин коротко взглянул в нашу сторону, а потом что-то сказал паникёру. Тот угомонился и стал ждать, издали наблюдая.

— Я не человек, — продолжил Полоз, — хозяин леса ещё меньше. Я слишком хорошо его знаю. Слишком. Мы всё же ровесники. Это на показ было. Он только лишь сделал шаг в свей бесконечной игре. Ему не было дела до того отступника, не сумевшего переварить больную душу. Но мы убили. Хорошо. Воды никакой нет, это ложь, сказка, как и яблоки. Есть только сила его. Чтоб лечиться, надо в лес идти с прошением. Там пить воду, как знак договора, знак мира и подчинения. Дар для Всевидящей. Это просто клеймо. Она наберет сил, и он придет за ней. Она ему нужна. Она почуяла отступника, а он нет. Обещана после смерти. Так он сказал. Но не он ли станет причиной смерти, когда дева войдёт в полную силу. Дар твоему соратнику — лишь шутка, но я не вижу её окончания. Дар твой. Он дал тебе кость, как цепному псу. Не хочет пачкаться. Он шепнёт твоим хозяевам, укажет на мешающего врага, и тебя отправят убивать. Ложь, что он хочет покоя. Это его игра, древняя как сама жизнь. Он не сможет успокоиться. Ты лишь орудие.

— Я понял, — со вздохом ответил я. — Тебе-то верить можно? Или тоже выгоду ищешь?

— Можешь, пока наши интересы совпадают. Ты сильный, я сильный. Вдвоем ещё сильнее. Так безопаснее. Я много не попрошу. Каплю силы и тепла. Можешь отдать большую крысу в подарок. Я ведь тоже чуть-чуть божество.

— Если вокруг ложь, такому верить можно, а кому нет?

— Я дал знание. Сам решай, что с ним делать, — прошипел змей, быстро растаяв до крохотного ужа, и спрятавшись в мой карман.

***Интермедия о проклятой душе 10. Смирение

Павшему более всего на свете были приятны муки своих хозяев. Тварей, что лишили его посмертия. Он стоял и глядел на этих сущностей с нескрываемой злобой, покуда мастер не схватил сильными ручищами и не вонзил в его голову длинную хрустальную спицу.

Тогда в самый мозг каленым железом стали падать тяжелые как оковы смертника слова.

«Я изымаю волю твою. Я изымаю имя твоё. Я лишаю тебя ненависти и дарю взамен любовь к прекрасной госпоже Лилитурани-Пепельный-Цветок. Я дарю тебе право слова, и слово может быть сказано только на благо твоей госпоже. Я дарю тебе силу, и сила будет щитом и опорой госпоже. Она для тебя божество, а ты её длань»

Павший открыл полные слёз глаза и подал руку помощи демонице, ибо не мог поступить по-другому.

Он помог встать и сделать первые шаги на людских ногах. Помог сказать первое слово человеческим языком, а после они все вместе шагнули в мир живых, где прошло за то время, что павший был проклят, двести лет.

 

Глава 23. Новые реформы, или о том, как хватались за нож

— Сука, всех вокруг пальца обвёл этот уродец! Хрен лесной! — орал Белкин, потрясая телефоном в воздухе.

— Тварь бородатая! Пнём тупым прикидывался!

В стенку полетел ни в чём не повинный графин, разбившись на множество мелких осколков.

— Представляете, этот гондон зелёный нам про сосенки да берёзки заливал! Сказки пел! Зверушки у него в шкурах! С ножами кремниевыми! Как же, сука! Ему весь лес и не нужен. Он, засранец долбаный, в кольцо взял пусковые с баллистическими ядерными ракетами, которые как раз в тех лесах стоят. Ни войти, не выйти, ни бомбить. Командир части рыпнулся малость, так к нему, сука, ворон говорящий прилетел. Мол не надо. Пусть всё как есть будет, лес большой и страшный, мало ли что по пути с людьми и оружием случиться может. Вот ведь тварь. И главное, по докладам не было ничего. Одна повседневность. Техники говорят, он спецсвязь взломал, радиоигру вёл. Начальный сигнал глушил, а подставной выкладывал. Что не смог подделать, то просто оборвал. Но вот откуда он шифры и позывные узнал, не представляю. Они же только на бумаге.

Начальник, трясясь от злости, сел за стол и одним глотком выпил воды из уцелевшего стакана.

— А ведь узнали-то как. Мара шепнула, так и так, смертей много, и место указала. Туда проверка. Кто-то за ночь зону под нуль вырезал, с зэками и персоналом. Стали проверять округу. Нашли несколько разорванных в клочья лесозаготовочных бригад. Прикинули маршрут и ахнули, сразу к пусковым. На полпути следы боя нашли. Нечисть меж собой за ядерное оружие подралась, но леший отбил. До хрена своих положил, но отбил непонятно у кого, но сильного. Ему боеголовки ой как нужны для шантажа. Наши в панике были, но до части без проблем добрались. Там им командир части и рассказал, что к чему. И что самое интересное, сразу связь восстановилась, и комиссию выпустили.

Он вздохнул, а мы, замерев, слушали.

— То ли дело с Марой. Всё просто и понятно. Пришла, топнула ногой, место выбрала. Что-то не нравится — даст сначала короткое предупреждение, потом по ушам надаёт. Слышали уже, наверное. Общественность подняла шум, устроила пикеты у парка. Всё бы хорошо, но разгоряченная общественность прорвала полицейский заслон, который был выставлен, чтоб не допустить нарастания конфликта. Люди с битами и бутылками с зажигательной смесью хотели заложниц у богини отбить, не надеясь на бездействующие власти. Даже что-то кинули в неё. И что же. Вокруг Мары девчушки кольцом встали, все двенадцать. Её вестница вышла вперёд и говорит, мол не шутите со смертью. Не послушали. Семь секунд, сука, семь секунд понадобилось, чтоб те соплячки несколько буйных голов пооторвали голыми руками, а потом в рядок сложили. Всё на камеры записано, она зевак не тронула. Там одна из мамаш в истерике к ней кинулась. Так, Мара пожала плечами и простенько так ответила, мол спросить надо было по-хорошему. Мол, свиту отныне раз в седмицу менять будет. Живых на живых.

Начальник провёл по лицу рукой.

— Оксаночка, солнышко, налей ещё водички.

Непривыкшая к такому обращению со стороны Белкина навья, молча ушла на кухню.

— Всё у нас в жопе, и чем дальше, тем глубже. Но есть и хорошие моменты.

Он достал из стола карту города, развернул и повесил на магнитики на сейф. На карте было всё изрисовано значками и кружками.

— Прояснился принцип раздела территории. Северный пригород под Лешим. Правый берег Топи почти единолично заняла Мара, оставив несколько клочков середнячкам. Это община берегинь, на которых у нас большие надежды, потом несколько крупных духов заняли Первонанайский район. Левый берег более разрознен, там до сих пор идут бои между средними силами, но аналитики склоняются к тому, что их останется где-то восемь. Остальных либо под себя задавят, либо из города, вообще, вытеснят. Южный пригород занял некий древний бог охоты, оставшийся ещё от кочевых племен Сибири. До высших не дотягивает, но сильный и вполне адекватный. Городскую свалку тоже какая-то мразь оттянула, бомжей много пожрали. Академ-пригород пока свободен. Аэропорт тоже. Нечисть почему-то наложила на них табу. Бердский Острог заняла община крупных духов. Вырисовывается более или менее чёткая система. С системой проще. Неизвестным фактором остаётся Хозяйка Реки. Её несколько раз видели, но она не определилась с линией поведения, стоит молча на берегу и смотрит на воду. Несмотря на то что у нас жопа, обстановка стабилизируется, а вот чего я не представляю, так это что в столице будут делать, если прижмёт. Там объявился высший из первой тройки славянских богов. Сварог. Слышали про такого? Пока шуму нет, ходит да смотрит везде. Если про другие города, то Петроград поделили по руслу Синевы боги Макошь и Стрибог. Дождь и ветер. Там им и место. Казан-город несколько середнячков делят, но подробностей не знаю. На Урале в Екатеринограде права заявила среди прочих местная богиня, её пресса сразу окрестила Хозяйкой Медной Горы. Вообще, мне это всё напоминает криминальные разборки, а значит, у всего этого есть конкретная цель, о которой пока мы не знаем.

Начальник принял от Оксаны воду.

— Теперь о нашем. На похороны Иваненко предлагаю скинуться по тысяче. Я конверт пока здесь положу, а потом сам его жене отдам. Далее. Тем, кто из леса вернулся дам ещё один день передыху, больше не могу. Надо разгребать эту хрень, пока не поздно. На этом всё.

Я встал, сунул пятёрочку в конверт и пошёл к выходу. Уже на лестнице меня окрикнул начальник.

— Подожди, поговорить надо.

Я повернулся. Белкин вместе с Александрой спускался вниз.

— Спасибо за дочь, Егор. Я в долгу перед тобой.

— Не отговорили от нашей службы?

— Как видишь, — ухмыльнулся начальник, кивнув на хмурую девушку с черепом зверька в волосах. — Не хочет уходить. Карьеру делает. Но я что предлагаю. Давай к тебе, там обговорим некоторые вопросы.

Я пожал плечами, а он воспринял это как знак согласия.

— Тогда пойдём.

Мы вышли из подъезда и сели в машину. Дождались Оксану, которая тихонько, как мышка, вжалась в кресло служебного Мерседеса большого начальника.

Пока ехали Белкин много кому звонил. Говорил витиевато, как коммунист в подполье, чтоб никто не догадался, о чём речь.

Доехали быстро. Поднялись. На лестничной площадке, к моему удивлению, нас ждал невысокий бородатый мужчина крепкого телосложения с небольшим брюшком, в чёрной спецовке и с большим деревянным крестом на чёрном силиконовом шнуре.

Белкин, нисколько не стесняясь, что это моя квартира, сам открыл замок. Домовой уже ждал, нахмурившись как солдат при виде военкома. Ну не любил он полковника, что поделаешь. Лесавка вынырнула с лоджии и одним прыжком заскочила на шкаф, наблюдая оттуда за пришедшей компанией своими большими зелёными глазами.

Начальник вытащил на середину журнальный столик и положил на него какой-то предмет, напоминающий электронный градусник.

— Отруби ноут от интернета. Физически, — произнёс полковник, заинтриговав меня, как интересной рекламой нового фильма.

Я выдернул шнур.

— Отключи все фантомные модули.

— Зачем?

— Просто отключи.

Я по очереди вырубил Марго и повара, наведя на них ладонь, сложенную в специальном жесте, и произнеся нехитрое слово «сон».

— Теперь телефоны. Из всех вытащить батарейки и положить на середину стола.

Когда мы выполнили его указание, то он обвёл комнату тяжёлым взглядом и забарабанил пальцами по столику. Нам оставалось только ждать.

Через десяток минут в дверь постучали. Я слегка повёл рукой и замки снова клацнули, запуская гостя внутрь. Каково же было моё удивление, когда на пороге я увидел Аню.

— Вы знакомы? — рассматривая моё растерянное лицо, спросил начальник.

— Есть немного, — ответила девушка, слегка покраснев.

— Тем лучше, — проглотил отговорку полковник. — Пока это все. Потом ещё привлеку, не всех отобрать успел. Для начала всех познакомлю. Это Егор Олегович Соснов, — показал он на меня, — специализация — боевой маг. Научный сотрудник Государственного Института Магии. Это Николай Семёнович Кузнецов — он из православной дружины.

— Можно подробнее, — перебил я начальника, — я как-то не слышал раньше о такой организации.

— Не буду углубляться дебри, но когда началась работа над фантомной материей, попы проявили инициативу и создали своё подразделение по борьбе с возможными сторонними разработками. Кроме того, будучи религиозной организацией, они не исключали существования диких самоорганизованных форм. Поначалу была только одна сотня, но последние события дали толчок к формированию более крупных подразделений. Несмотря на многочисленные крики со стороны церковных деятелей, ситуация только на руку духовенству. К слову сказать, стражи — это церковная разработка. Планировалось, что сначала введут их в обиход, а потом начнут лёгкую пропаганду. Сейчас, как я слышал, их пытаются обновить на противодействие с мелкой нечистью. Только результатов пока нет.

Бородач легко кивнул, а Белкин продолжил.

— Это Белкина Александра Павловна, сенсорик, моя дочь. А это Анна Михайловна Игорёва, отныне она наш штатный целитель группы.

— А как же прежний? — спросил я.

— Прежний на своём месте, у нас группа новая.

— Опять перетасовки?

— Ситуация меняется на глазах. Отставать никак нельзя. Поэтому сформирована специальный отряд. Типовые группы хорошо справляются с мелюзгой, планомерно разгребая всю эту напасть. У нас другая задача…

Дружинник поднял руку, прерывая речь начальника. Он молча полез в карман и достал небольшой чехол из-под очков. Оттуда достал несколько блестящих булавок с крохотными стеклянными шариками на конце, которые по очереди воткнул каждому в воротник. Но на этом он не остановился, а взял ещё одну за остриё и по очереди поднёс её к Оксане, домовому и яростно сопротивляющейся Ольхе. Про Полоза он, видимо, не знал.

Следующим шагом дружинник подошёл к висящему в углу стражу и совершал непонятные пасы и бубнил под нос.

— Неполадки с хранителем, — без всяких оканий и других элементов говора, вполне ожидаемых при его внешности, произнёс он. — Я б на вашем месте его заменил.

— Николай, э-э-э… — протянул я незавершённый комментарий.

— Семёнович.

— Да. Семёныч, ты оставь этого хранителя. Ты поясни, пожалуйста, что это ты вещь приколол каждому.

— Обычные фантомы не стабильны, это стабильнее. Это индикатор передачи данных на уровне модуляций магополя.

— А, поподробнее, пожалуйста.

— Булавки-индикаторы.

— Артефакты?

— Угу.

— Принцип действия.

— Работают как индикаторы.

Я вздохнул и взял в руки свою булавку. Небольшим пассом, развернул схему, одновременно подсвечивая её для других.

— Это секретно, — спокойным, но полным предостережения голосом произнёс Николай.

Аня потрогала свою булавку, задумчиво опустив глаза. Начальник слегка улыбнулся и подался вперёд, всё его лицо в выразительной пантомиме выражало фразу, мол и мы не лыком шиты. Домовой хитро мотал ус, ведь это с его подачи я стал разбираться в простеньких волшебных предметах.

— Да какой к хренам это секрет, — ответил ему я и начал тыкать пальцем в разные части проекции. — Вот это контур слизан с радиодетали, отвечает за считывание изменения поля, ну, как аудиоколонки пищат, когда рядом на сотовый звонят. Вот это микрогенератор. Вот это импульсный передатчик, а это контур привязки к материальной детали.

— Откуда ты знаешь о привязке?

— Да о ней через одного знают.

— Кто это через одного? — завозмущался бородач, зыркнув на оскалившегося в улыбке домового.

— Да хотя бы я, — был ему ответ с моей стороны.

— Если вы все такие умные, то какого чёрта вы из фантомов и артефактов оружие ещё не сделали? — вставила опрос Александра. — Вон, как дроны навороченные или крылатые ракеты.

— Это пока невыполнимая задача, — произнёс я, — при текущем уровне знаний мы имеем очень низкий коэффициент полезного действия. При потреблении примерно в четыреста ватт, исходящий поток не превышает пятнадцати. Скромные показатели. Это, во-первых. А во-вторых, при увеличении подаваемой мощности выше этих значений, фантомы теряют стабильность и самопроизвольно распадаются.

— Хватит выпендриваться перед девками, — подал голос Белкин. — Коля, не забывай, что ты теперь подчиняешься мне и Соснову. Твои слова о секретности — глупости. Тут все свои.

— Вы уверены?

— Разубеди меня.

— Индикатор зафиксировал четыре сигнала.

— Доложи, — сразу перешёл на официальный тон Белкин.

Кузнецов, взял булавку и поднёс к Александре. Крошечная стеклянная бусинка начала тихонько моргать, как светодиод в бытовом приборе. Белкина сразу сжала в кулаке черепок, вплетённый в косичку. Следом булавка была поднесена к Ольхе, но реакции не последовало. С Оксаной и дедом Семёном повторилось ровно то же самое. Булавка среагировала морганием при контакте со стражем, но дружинник лишь скривился и пошёл дальше.

Булавка отрывисто моргнула при контакте с дверным косяком входа в зал. Когда её поднесли ко мне, загорелась ровным ярким светом.

— Посторонитесь! — вскричал домовой и кинул на стол деревянную щепку.

— Это что? — резко спросил начальник, сверкнув глазами.

— Тишица, — ответил дед. — Теперя нас никто не услышит. Я так делал ранее, чтоб молодым в малой избе можно было уединиться. Чтобы никаких подслушников не было. Окромя того, она защищает от любопытной всякости из живущих вне времени. Разговорам их мешает.

Кузнецов легонько поддел щепку пальцем и прикрыл глаза.

— Господи боже, — забормотал он, — какие запутанные контуры. И ведь работает же.

— Отставить посторонние интересы. Поясни по сигналам.

— Череп подаёт модулированный короткий сигнал на частоте двадцать килогерц раз в семь секунд, не знаю для чего он.

— Это бирка, — прокомментировал я. — Александра обещана посмертно Хозяину Леса. Он так её пометил, чтоб другие лишний раз такой драгоценный алмаз экстрасенсорики не перехватили. Ещё и с юмором подошёл, черепок-то беличий.

— Откуда ты знаешь? — прошипела Белкина.

— Есть источники, — бросил я неопределённую отговорку. — Потом расскажу.

— Лирика потом, — оборвал диалог начальник. — Дальше.

— Сигнал от стража похож на запрос системы свой-чужой, но в корне отличается от наших. Я поставил аппаратуру на запись, потом поковыряюсь. Жучок в двери подаёт импульс на частоте сорок килогерц раз в семьдесят девять секунд.

— Это берегиня, — проговорил домовой. — Дом пометила.

— Какая берегиня? — скрипнув зубами, выдавил из себя начальник. — Почему я не знаю?

— Та, на которую вы надежды питаете.

— Она была здесь?

— Сразу после нашей беседы о вашей дочери.

Полковник, Александра и Анна одновременно нахмурились, но догадываюсь, что повод у каждого из них разный был.

— Что она хотела?

— Договора о взаимопомощи.

— Хорошо, — потерев виски пальцами, словно просчитывая какую-то комбинацию, проговорил начальник. — Дальше.

— Четвёртый сигнал похож на помехи от мощного трансформатора, работающего на частоте примерно четыре гигагерца. Понятия не имею, что это. Сам маг не может так. Поле вокруг чародея похоже на колебания по амплитуде постоянного тока, поэтому плохо фиксируется. А это переменный, похож на генератор магополя, но там низкие частоты, от семи до семисот герц. Здесь же, наоборот, чересчур высокие.

Я вытащил из кармана на штанине свёрток с кинжалом и положил на столе, аккуратно размотав. Все с интересом стали рассматривать его. Кузнецов даже перекрестился. При этом начальник мельком провёл взглядом по нечисти, стараясь угадать их реакцию на оберегающий жест, но те даже не заметили.

— Ну ты и гадость принёс домой, хозяин, — проговорил дед Семён.

— Ты его раньше встречал?

— Не этот, но похожий. Скажу прямо, от таких вещиц пошли сказки о мече-кладинце. Раньше таких много делали, да немного до сего времени дошло. В него часть души вковали, а может, и не одного мастера.

Кузнецов хотел прикоснуться к лезвию, но я его опередил, развернув схему, которая заняла полкомнаты. Все ахнули. Контуры переплетались в самых нелепых очертаниях, конструкцию пронизывали силовые нити, а количество модулей сводило с ума. При всём этом хаосе, сознание улавливало некую красоту и гармонию. В аурном же зрении клинок переливался радужной плёнкой с преобладанием густого красного и бросал разноцветные искры.

— Это надо запатентовать. Я в доле, — произнёс начальник. — У меня есть нужные знакомства. И я предлагаю с этим разобраться безотлагательно. А свете текущих событий такие знания нам будут хорошим подспорьем.

— Это дело не одного дня. Даже не одного года, — протянул я в ответ. — Максимум что мы можем, это вычленить отдельные модули попроще.

Полковник бросил косой взгляд на Кузнецова. Тот кивнул, подтверждая мои слова.

— Вы с Николаем спецы, вам и карты в руки. Ты вон, вообще, почти доктор наук. Но мы отвлеклись. Отряд считаю сформированным. Завтра подскочит ещё один боевой маг, я сам всё ему объясню. Сенсорику и целителю задачи понятны. Николай давит сигналы и на подхвате у Егора. А также отвечает за связь с другими группами. Я так же знаю, что тебе нужно составить отчёт в духовенство о лояльности привлекаемой нечисти и устойчивости членов команды к пропаганде. Но что-нибудь сболтнёшь лишнее, я тебя урою, чудотворец. Станешь святым, посмертно.

Начальник поднёс к лицу дружинника кулак.

— Задачи на ближайшее время следующие. Мара дала наводку, что в город скоро прибудет средней руки дух. Его присутствие считается нежелательным, так как может дестабилизировать обстановку. Его придётся перехватить. Следующий геморрой нам преподносит некий мясник, который крошит без разбору людей и духов. Было зафиксировано четыре эпизода. Погибло больше шестидесяти человек. Нужно посетить берегинь, вдруг польза будет, хотя бы в виде осведомителей. Попробуем выйти на контакт с Хозяйкой Реки Топь. А также надо навести шухер на городской свалке, а то бомжи пропадают. В общем, дел по горло.

 

Глава 24. Встреча на мосту, или о том, сколько обличий у сибирских эльфов

Я тихонько встал с дивана. Утро встречало темнотой и первым снегом, внезапно пришедшим на смену затянувшемуся теплу. Дома напротив горели окнами. Люди готовились идти на работу или собирали детей в школу. В воздухе витало замёрзшим туманом умиротворение, которого так не хватало последнее время. Даже патрульный бронетранспортёр, водитель которого, размашисто жестикулируя, споря с перегородившими дорогу уборщиками на мусоровозе, воспринимался как-то буднично, повседневно.

Я выключил отобранную у домового тихую щепу. В квартиру сразу ворвались уличные шумы, приглушённый звук соседского телевизора и голоса с кухни, где Оксана вместе с дедом Семёном готовила нам завтрак. Домовой бубнил, что в старину так не пекли, а она огрызалась и посылала его на хер.

Казалось, был мир, но это обманчиво. На днях в город ввели войска, которые теперь прочёсывали улицы города. С зарвавшимся богом обычное отделение солдат вряд ли могло что-то сделать, но народ нужно было срочно успокоить. И так товары первой необходимости и лекарства стали дефицитом. Люди были на грани паники, но то обстоятельство, что в других городах не лучше, а в мелких поселениях ещё хуже, сдерживало от массового бегства. Телестанции ежечасно транслировали славные победы наших силовых структур над обнаглевшей нечистью, умалчивая о потерях, подковёрной возне и уступках, на которые пошли ради мира. Духовенство призывало население к терпению. Оно и правильно, паника ещё сильней бы усугубила ситуацию.

Я раскрыл ладонь и пульт от телика прыгнул мне в руку. Несколько каналов вспыхнули яркими мультиками, на одном шли музыкальные клипы, но я переключился на Вести.

Горячей строкой прошло о терроре в Индии, которую устроил какой-то полубог после операции против него со стороны властей, о гуманитарных грузах, отправленных на юг Африки, о боях к северу от недалеко расположенного от нас Истомска.

Дикторша чеканила казённые фразы про экстренное собрание госдумы и закрытых переговорах с «сущностью, именующей себя Сварогом». Следом мелькнул репортаж о придурочном экстремале, подбежавшим вплотную к Маре и сделавшим фото с ней на заднем фоне. На снимке были взъерошенный паренёк лет двадцати и холодно взирающая на него бледная девушка. Это называлось «селфи со смертью». На удивление, парень отделался только сломанной рукой, которую перебила ему девчурка из свиты богини, и расквашенным носом. Нос ему сломал при задержании один из бойцов ОМОНа, охранявших вход в парк.

Я глянул нас часы, оделся и пошёл на кухню. В открытую дверь зала скользнула под личиной кошки выдворенная с вечера Ольха. Под светом люминесцентной лампы я увидел компанию из домового, Оксаны и Кузнецова. Причём последний уплетал порцию котлет с макаронами.

— Я чего-то не понял. Я тебя как человека ещё толком не знаю, могу обидеть нечаянно словами соратника, но какого хуя ты делаешь в моей квартире? Да ещё в такую рань. На часах только полседьмого.

— Так, это. Ждал когда ты проснёшься. Я у себя дома всю ночь думал кое о чём.

— И какого хрена? Тебя что, дома никто не ждёт? Или выгнали, поесть негде?

Он махнул вилкой, призывая успокоиться и присесть.

— Я человек холостой, некому меня к порядку и режиму дня приручать. Я вот что. А если с того ножа вытащить схему управления нервами и на другое оружие приложить? Так, ведь, суперменов можно делать пачками.

— Ты ради этого ко мне пожаловал с самого со сранья? — спросил у него я, потирая лицо руками.

Оксана тем временем поставила на стол тарелку с едой для меня и пошла в свою комнату собираться на работу, бросив напоследок: «как закончите друг друга на хуях таскать, позовёте».

— Ну а как же, — не услышав замечания навьи, произнёс Николай. — Дело то важное.

— Не получится. Там механизм привязки очень хитрый. Специально на такой случай. Так что, это штучная работа. Зато глянь.

Я залез под мойку и под удивлённое мычание жующего котлету коллеги вытащил из небольшого ящичка с замком пистолет.

— Ты его там хранишь?

— Надёжнее всего. Никто не полезет в мусорку искать оружие. Но ты глянь. Я сдублировал блок привязки и блок энергонакопления вычленил, только пропускная способность маловата.

— И? — протянул Кузнецов.

— Да брось ты жевать. Глянь на контуры.

Бородатый маг прищурился, всматриваясь в невидимые для простого человека линии.

— Ну ты точно доктор наук, — выдал в конце он. — Белкин знает?

— Нет пока.

— Скажешь?

— Надо испробовать сначала.

— Ну так, сейчас и испробуй.

— Ты дурной? — возмутился я. — Предлагаешь бегать с пистолетом по городу и стрелять во всё что шевелится?

— Да-да, ещё и в одних трусах и тапочках. По снегу, — хитро улыбаясь, добавил домовой, сидя на подоконнике.

— Это шорты, — буркнул я.

— Не, ну не по всему, — как ни в чём не бывало ответил коллега и насыпал в кружку растворимый кофе. — Есть же места, где можно.

— Я с собой его возьму, там придумаю что-нибудь.

Зазвонил телефон. Я, не глядя, нажал на кнопку ответа.

— Я машину отправил, — раздался голос Белкина, сходу сообщая задачи на день, — бери Сашеньку и езжайте искать берегинь. Можешь ещё кого-нибудь захватить.

— Я понял. Тут Кузнецов в гости заскочил. У меня квартира, вообще, в штаб превращается. А вас самого не будет?

— Нет. Я на три дня в столицу. Где искать думаешь? Они шифруются сильно. Нам только примерно известно, где обитают.

— Щас позвоню, спрошу.

— Да? У кого?

— У берегинь.

— Не надо подъёбывать, а то я тоже могу, — сдержано проговорил начальник.

— Я не подъёбываю. У меня номерок остался. Она в дверь вложила, когда уходила.

— Я тебе иногда поражаюсь! — начал короткую лекцию полковник. — Одни тебе телефончик оставляют, другие подарки дают, а ты в ус не дуешь! Сам бы вышел на них и пообщался, но ведь нет, ты ждёшь приглашения! Дуй быстрее туда, а то я начинаю думать, что штаб у тебя дома — не плохая идея.

— Есть, — коротко ответил я в брошенную трубку.

Кузнецов идею посещения берегинь воспринял с восторгом. Из комнаты вышла Оксана, в своей готическо-боевой раскраске. Кому-кому, а уж утопленнице это было в самую пору.

— Говорят, начальника большого не будет? Я тогда с вами. Хоть на сибирских эльфов погляжу.

— Семерский не хватится тебя?

— Ему там дежурного за глаза хватает. Я отзвонюсь, скажу, что заболела.

— Заболела и умерла? — переспросил я.

— Я думаю, он оценит шутку. В общем, скажу, что с тобой буду.

Собрались быстро, пришлось немного подождать, пока с верхнего этажа спустится Белкина, как всегда, одетая в самые нелепые по раскраске вещи. Порой забывалось, что Всевидящая не знала о существовании цветов, полагаясь только на своё экстрасенсорное восприятие.

Машина с водителем уже ждала. Когда сели, я достал телефон и со вздохом набрал номер. Ответили сразу, словно ждали звонка с пальцем на кнопке.

— Здравствуй, посрединник.

— Здравствуйте. Нам бы встретиться, — без всяких предварительных рассказов произнёс я.

— Встретимся, но не у нас.

— Где?

— На Ноябрьском мосту. Мы будем ждать.

Связь оборвалась. Я сообщил куда ехать водителю, и тот осторожно, боясь гололёда и первого снега, направил машину. На самом мосту, естественно, останавливаться было нельзя, потому от парковки пришлось изрядно потопать. Почти на середине мы сбавили шаг, заметив две девичьи фигурки в ярко-зелёных пуховиках. Так сразу и не скажешь, что это древние сверхъестественные существа. Чем ближе мы подходили, тем меньше уверенности у меня было, что это они. Одна ковырялась в смартфоне, вторая разглядывала проезжающие машины, со стаканчиком кофе в руках.

Я мотнул головой, отгоняя мысли, и решил пройти мимо. Видимо, не они. Сзади бурчал про ветер и холод Кузнецов. Белкина опять шла в своём непонятном трансе, так что пришлось держать её под локоть.

— Что-нибудь чувствуешь? — спросил я у сенсорики.

— Следы есть. Много. Размытая по всему мосту сила есть. Сила большая, но ничего не могу понять. Засветка сильная.

— Будем ждать немного дальше, а то студентки мешаться будут.

Когда поравнялись с девчатами и уже почти прошли мимо, я услышал голос, который меня окликнул.

— Ну, что же ты, посрединник. Разговора хотел, а сам уходишь?

Мы встали как вкопанные. Ярко-зелёные девчата с хитрым прищуром глядели на нас.

— Берегини? — немного глупо уточнил я.

— Конечно, а ты кого ожидал увидеть?

— Кого-то более традиционно одетых.

— Ну так традиции меняются. Люди тоже. А чем мы хуже? Задавай вопросы.

Я постоял немного, обдумывая всё по порядку. То что хотел узнать, когда сидел в машине сразу выветрилось.

— Ко мне в гости заходила одна из вас, кто она?

— Не признал, посрединник? — с улыбкой ответила та, что помоложе.

— Вы, Светлейшая? — неподдельно удивился я.

— Да, я. Спрашивай, — произнесла берегиня, допив напиток из одноразового стаканчика.

— Зачем вы все здесь? — задал я главный вопрос.

— Ты же сам просил о встрече.

— Я вообще о духах и богах.

— Зачем? Мы всегда здесь были. Это наши земли, так же как и ваши. Мы просто проснулись, а выйдя из сна, узрели, что мир изменился, и нам в нём нет места. Мы хотим это место вернуть. Оно наше по праву.

— Но разве нельзя было прийти по-хорошему? Чтоб без жертв, без страха.

— Ты хочешь, чтоб старые боги пресмыкались? Это мы можем по-хорошему да втихаря. У нас своя жизнь, у людей своя. Многие так могут, но не боги. Даже те, которые отвечают лишь за малый ручей, но вкусили страх человека. Страх и трепет, восторг и благоговение. Даже для человеческих вождей это сильный дурман, что говорить про древних духов.

— Человечество не сдастся. Оно не такое как раньше.

Берегиня подбросила в ладони смартфон, который вытащила из кармана.

— Те из нас, кто не изменится, тоже падут к ногам обновлённых.

— Мне вот интересно, телефон может быть краденый или купленный без документов, а сим-карту где взяли?

— Деньги творят чудес не меньше, чем магия. А кладов позакопано много было. Можно и паспорт сделать, и симку купить, и магазин открыть, и кредитку получить в банке. Личин много, паспортов тоже.

— Вот бы и остальные так делали. Тихо жили сами по себе. Мне, как тот, не страшно бога-банкира или духа барахолки.

— Ты думаешь другие так не делают?

— Ну, не все.

— Ты про Мару то? У неё не только личин, но и тел много. Сидит она на своём белом троне, а где-то неподалёку такая вот девчурка, как из свиты, в уютной квартире в сети находится, новости проглядывает, да напрямую от разума к разуму сообщает. Может, где ещё десяток тел в запасе. И последователи у неё есть. Не просто так она пришла, с голыми руками. За ней деньги и люди стоят, иначе бы её выбили, пока слаба была. Теперь Мара — это брэнд. Смекаешь?

— Сейчас не выбьют?

— Не смогут. Она уже прочно села на свой белый трон.

— Хоршо, а остальные?

— Кто остальные?

— Ну, Леший, к примеру.

— Этот хитрый старик всё натешиться не может, — ответила берегиня, пожав плечами. — Он всегда был такой. Правда, есть и совсем дурные духи, которые хотят под себя мир силой подмять либо поиграть в кровавых владык. Но таким в этом мире не место.

— Мара разве не такая? Она же поубивала тьма народу.

— Не так уж и много. Если бы она так не сделала, её бы никто не воспринял такой.

— Но ведь это люди.

— А кто для нас люди? Лишь капли воды, падающие с листьев древа жизни. Кап, и всё. Нет человека. Родился, вырос и умер за краткий век.

Я замолчал, думая, что ещё хотел спросить.

— Откуда силу берут боги, если её сдуло? — задала свой вопрос Александра.

— Всевидящая, ты задала хороший вопрос. Но мы тебе на него не ответим. Это будет наша тайна, — с улыбкой произнесла берегиня.

— Генераторы, — предположила Белкина.

— Генераторы лишь часть потока силы. Хорошая, лёгкая, но часть.

— Мы можем надеяться на ваши ответы, если возникнут ещё вопросы? — спросил я.

— Можешь. Если они не будут нам во вред, и если ты обещаешь помощь взамен. Могу адрес в соцсе…

Берегиня замерла на полуслове, глядя за наши спины. Я обернулся.

На мосту неподвижно стояла обнажённая девушка. Стояла на самых перилах, словно гимнастка на бревне, не боясь свалиться в тёмную воду ещё не застывшей реки. Высокая, стройная, с тугой грудью и длинными светло-голубыми волосами, которые бились на сильном ветру, как знамя. Девушка смотрела нас, не обращая внимания на холод и снег.

Люди, проезжавшие мимо, останавливались и фотографировали её, не вылезая из машин.

— Наш разговор окончен, посрединник, — жёстко сказала берегиня.

Она с подружкой развернулась и быстро пошла прочь, оставляя нас наедине с этой новой гостьей. А девушка легко спрыгнула с перил на пешеходную дорожку и шагнула к нам. Я замер, боясь шелохнуться, глядя на лишённую зрачков сплошную синеву глаз. Когда она подошла вплотную, то приподняла ладонь, в которую скользнул вплетённый в косу Александры черепок. Девушка ещё немного постояла, разглядывая его, прежде чем выпустить.

Потом она повернула голову в сторону Оксаны, растеряно стоящей в сторонке, и та выгнулась дугой, как от сильной боли. Из глаз её хлынули слёзы. Она бы упала, не подскочи сзади Кузнецов. Я попытал поставить барьер, но его смело в одно мгновенье. Не зная как поступить, я сжал в своих руках всё ещё выставленную вперёд ладонь гостьи.

— Не обижай её, — тихо произнёс я, обращаясь к богине.

— Я дала ей вторую жизнь и сейчас забираю плату, — ответила хозяйка реки голосом Оксаны, удивлено посмотрев на мои руки.

— Не убивай её, пожалуйста.

— Я не убью. Я лишь читаю её душу.

— Ты делаешь ей больно.

— Надо дочитать.

Три минуты растянулись как три часа. Всё это время мы так и стояли. Оксана в эпилептическом припадке на руках у Николая, я с богиней и Александра, на ощупь ищущая перила моста. Сила, исходящая от богини, слепила её.

Наконец, навья глубоко вздохнула и вцепилась в куртку Кузнецова, как знак того, что чтение окончено.

— Мне нужно тело, посрединник, — произнесла хозяйка реки. — Ты мне поможешь, или я заберу тело твоей названной дочери.

 

Глава 25. Перерождение богини, и о том, какие тела лучше

Богиня смотрела на меня холодным взглядом, от которого становилось не по себе. Ничего человеческого нем не было, лишь бездонные колодцы очей, сменившие цвет с голубого на тёмно-серый, как вода в той реке, откуда она вышла. Вспомнились слова Полоза про лешего, что змей не человек, а хозяин леса ещё меньше. Неужели все высшие духи такие? Но тот хотя бы притворялся, а этой было всё равно, что подумают.

Я не стал глядеть на Оксану, и так знал, что она сейчас была в диком ужасе. Душу резануло. Я привык к навье, и она действительно стала мне как дочь. Не отдам этой богине Оксану. Вот только силой отстоять своё проблемно будет.

— Позвонить надо, — тихо сказал я, лихорадочно соображая, что делать.

— Позвонить, — произнесла совсем другим голосом богиня, играя словом на языке, — позвонить. Позвонить в колокол. Позвонить по телефону. Поговорить с другим звоня. Голос через небо. Да. Звони.

Она словно листала справочник, не за этим ли читала Оксану?

Я осторожно достал телефон и набрал номер Белкина.

— Быстрее, я занят, — донеслось из трубки.

— Это важно.

— Берегини сорвались? Не страшно, потом ещё попытаемся.

— С берегинями нормально.

— А что тогда?

— Река.

— Минуту, — произнёс начальник.

Из телефона донеслись глухие извинения каким-то людям.

— Я весь во внимании, — вскоре продолжил он.

— Хозяйка реки проявила себя.

— Жертвы есть?

— Пока нет.

— Где она?

— Прямо передо мной. Мы на Ноябрьском мосту. Она тело хочет. Говорит, или я ей нахожу тело, или она Оксану утащит.

— Я сейчас подниму на уши нужных людей, а ты время тяни. Может, обойдётся. Смотрел фильмы про переговорщиков с террористами? Вот так и делай.

— Товарищ полковник, я не отдам Оксану. Если она попытается, то я приму бой, — ответил я, подняв глаза на богиню.

— Ты погибнешь, — тихо произнёс начальник.

— Пусть, но я не отдам её.

— Не накручивай! Конопать ей мозг до последнего.

— Товарищ полковник, можно тогда без резких фраз.

— Она нас слышит?

— Да.

Начальник ругнулся и сбросил трубку.

Я сжал телефон в руке окоченевшими пальцами и глянул на замерших товарищей. Александра вцепилась в перила моста и тяжело дышала. Кузнецов махал рукой, какому-то мужчине на машине, чтоб тот спрятался и ехал дальше.

Оксана. Она стояла с остекленевшим взглядом, слезами на глазах и дрожащими губами.

— Будет тебе тело, — произнёс я, повернувшись к хозяйке реки. — Пойдём.

Богиня молча пошла за мной, ступая босыми ногами по обледеневшему мосту.

Пока двигались, вдалеке стали слышны завывания сирен. Полицейские машины начали перекрывать улицы, чтоб уменьшить количество случайного народа. Наверняка сюда стаскивают войска, поднятые по тревоге. Я не знал, какое ей нужно тело и просто шёл по городу. Просто чтоб брести по самой длинной улице города. Алый проспект.

Над рекой с шумом прошлись два вертолёта М-24, разворачиваясь на новый круг. Теперь они будут сопровождать нас до конца пути, меняясь для заправки с другими парами.

Богиня шла рядом. Мы уже покинули мост. Казалось, её ничего особо не интересовало, но внезапно она остановилась и выставила перед собой руку. Не успевший убраться с дороги из-за своей тихоходности троллейбус стал боком скрестись к нам, словно его тянуло на невидимых тросах. Он остановился всего в двух шагах, с сорванными с проводов усами. Было видно как внутри засуетился народ, заплакали дети. Я повернулся к богине, стиснув кулаки. Сзади послышался щелчок предохранителя Колиного пистолета.

Хозяйка реки прикоснулась к зелёному боку общественного транспорта.

— Троллейбус. Троллейбус. Повозка. Люди. Электричество. Долго ждать. Холодно. Медленный, — бормотала она.

Взмах руки и двери смялись как картонные. Посыпались осколками прилегающие к ним окна. Богиня провела кончиками пальцев по поручню и ступила внутрь. Пассажиры замерли в страхе, вспоминая Мару. Только какой-то младенец орал дурниной, нагнетая нервы у остальных. Но хозяйка реки лишь осмотрела салон и вышла.

Впереди стояла полиция. Виднелись машины скорой помощи. Люди с безопасного расстояния рассматривали обнажённую фигуру с длинными бледно-зелёными волосами. Показались репортёры с камерами.

Конопатить ей мозг и тянуть время не требовалось, она сама никуда не спешила. Богиня шла по городу, как на экскурсии. Следующим её заинтересовал православный храм, стоявший неподалёку от моста на развилке Алого проспекта и улицы имени Советского Союза. И мы пошли туда под взором сотен испуганно замерших людей.

Хозяйка реки спокойно ступила на освящённую землю храма, дотрагиваясь до красных кирпичей и резного дерева открытых дверей.

Бородатый поп в чёрной рясе стоял с иконой в трясущихся руках.

— Изыди, — сначала негромко произнёс он, а потом заорал осипшим от волнения голосом. — Изыди, нечистая тварь. Именем Господа заклинаю тебя.

Хозяйка реки, словно не слыша его, подошла вплотную и дотронулась до посебрёной иконы.

— Надежда, страх смерти, боль разлук, мысли за близких и самих себе, вера в Единого Творца, — шептала она и слова эхом разлетались по расписному куполу.

Богиня подняла лицо, устремив серые глаза вверх.

— Красиво. Хочу так же.

Она повела кистью руки и свечи вспыхнули ярко, как галогенные лампы.

— Красиво, — повторила дева, разведя руки и воздев их над собой.

Она несколько минут стояла так, замерев посреди храма, где слышалось только наше дыхание. Дыхание священника, шевелившего губами в немой молитве, меня, зло смотрящего на божество, Кузнецова, тоскливо сжимающего деревянный крест на груди, Александры, вцепившейся мёртвой хваткой в куртку Николая, и Оксаны, обречённо смотрящей вверх.

Богиня опустила руки и пошла к выходу и лишь у самой двери повернулась к попу.

— Я помню себя триста миллионов лет, и за это время ни разу не видела сотворившую нас силу. А что до всеотца-мать живых, которое ты слепо почитаешь, не веря в самого себя, то у нас ссоры нет. И не хочу, — негромко произнесла она загадочную фразу, шагнув за порог.

— Веди, посрединник, конопать мне мозг, но не забудь про обещанное тело.

— Пошли, — скрипнув зубами, произнёс я.

— Почему ты меня ненавидишь, человек?

— Ты хочешь отобрать близкого мне человека.

— Она же мертва.

— Для меня она такая же живая, как все остальные люди, — зло нахмурившись, ответил я ей. — Для меня она стала дочерью.

— Но её душа держится в погибшем теле лишь на костылях моей силы. Я дала ей частицу себя, и это моё.

— Ты убьёшь её ради тела. Это не справедливо. Это не правильно.

— И ты готов умереть за неё?

— Да.

— Но ведь вокруг много других тел, почему ты не отдашь тогда мне одно из них, — сказала богиня, приподняв бровь.

Этот разговор забавлял её.

— Это не тела, это живые люди, и я не хочу быть виновен в их смерти. Я не хочу выбирать, кто умрёт! — сорвался на крик я.

— И не нужно. Мне не обязательно нужно живое тело.

— Что? — услышал я свой опешивший голос.

— В реке сейчас нет тел, которые мне нравятся. А это совсем старое, хочу новое. Слишком много сил приходится тратить, чтоб держать его. Время не щадит ничего.

— То есть, тебе устроит хороший труп?

— Да, человек.

Я провёл ладонью по лицу и с силой выдохнул. Сзади во весь голос зарыдала Оксана.

— Тогда пойдём обратно.

— Обратно на мост?

— Нет, другим путём. Быстрее будет.

— Перестал конопатить мозг, человек? — с усмешкой спросила богиня.

— Да, — ответил я, сжав губы.

В этот миг мне даже не пришло в голову взять у полиции машину, видимо, сказался стресс. Мы пошли к станции метро. Хозяйка реки с любопытством осматривала пустой вестибюль. Подъехал поезд, и мы вошли в пустой вагон. Богиня стояла посередине, лишь слегка дотрагиваясь то поручней, то до стенок. Она так познавала мир.

Когда проехали по метромосту над рекой, богиня зажмурилась и выставила вниз раскрытую ладонь.

Пришлось проехать всего одну станцию, а потом пошли к Областной больнице, вернее, к моргу, который там имелся.

В казённом здании нас ожидал нервно теребящий белый халат служащий. Однако стоило сделать шаг на ступень, как хозяйка реки повернула в другую сторону. Мы шли гулкими коридорами, пока не пришли в онкологическое отделение. Богиня уверенно зашла в одну из палат. Следом за нами бежали осмелевшие репортёры, поняв, что убивать никого не собираются, и главврач больницы в сопровождении нескольких бойцов ОМОНа. Один из них что-то рассказывал врачу, попеременно тыкая пальцем то в богиню, то на членов нашей команды.

Лежащие там больные женщины, измождённые долгой болезнью, почти равнодушно встретили гостью. Похоже, хозяйка реки решила остановить свой выбор не на мёртвом теле, а на живом. Она подошла к одной из пациенток больницы.

— Я могла бы забрать твою жизнь себе просто так, но я ведь не воплощение смерти. Я меняю твою жизнь на будущее твоей дочери. Я поделюсь с ней своей силой, и она станет одной из моих жриц.

Женщина немного покачала головой, силясь сказать «не надо».

— Твоя жизнь всё равно угаснет, но впустую. С согласия проще сменить тело, оно не будет существовать с занозой прошлых мук души и страха гибели. Дважды предлагать не буду.

Женщина молча прикрыла глаза. Богиня легко кивнула и рухнула мешком на пол. Главврач, стоящий в двери, дёрнулся как от удара током, бросившись, было, к упавшей, но сразу отскочил обратно, побледнев как лист для принтера. То что являлось хозяйкой реки быстро превратилось в обтянутый сырой жёлтой кожей скелет, а лежащая на больничной кровати женщина выгнулась с шумным вздохом вперемешку со стоном и села. Глаза открылись и в них была серость осенней воды. Противно захрустели хрящи и кости, вытягивающейся в росте бывшей больной. На лице разгладились морщины, волосы бледно-голубой волной разлились на простыне и подушке, налилась грудь. Мало что теперь напоминало ту прежнюю умирающую от рака.

— Лариса Ивановна, — тихо позвал врач, не веря до конца в происходящее.

— Имя мне Топь, — сильным молодым голосом ответила ему богиня великой сибирской реки.

 

Глава 26.Свалка, или о том, что количество трупов есть неизвестное число

Дед Семён сидел на подоконнике, понуро глядя на рыдающую Оксану.

— Я думала, что это как-то такое, а это, а я, а я… Я просто флешка к видеорегистратору. Ненавижу всех. Они твари. Суки. Ненавижу. Лучше бы я сдохла. Насовсем.

— Ну, всё, всё, всё, — тихо шептала Аня, обняв девушку, — все мы винтики какого-то механизма.

Они покачивались в медленном ритме, словно целительница убаюкивала маленького ребёнка.

— Но, ведь… это нечестно, — продолжала взахлёб ронять слёзы навья.

— Ну, нечестно, что с того. Ты жива. Это главное.

— Я мертва. Понимаешь, мертва. Я даже не дышу, только притворяюсь. И пульса нет.

— Ну, хватит плакать. Мёртвые не плачут, а пульс — это неважно. Важно, что есть люди, которые тебя любят. Вон, Егор между тобой и богиней встал, а ведь она его могла убить. Я тоже не брошу тебя, солнышко, и дед тоже, и Ольха.

Аня незаметно для Оксаны сделала жест рукой, выгоняя меня из кухни, где происходило действо. Я пошёл в зал. При моём появлении Марго известила о пропущенных звонках.

Я взял телефон. Шесть неотвеченных. Два от Семерского и четыре от Белкина. Пока держал смартфон, снова позвонил большой начальник.

— Слушаю, товарищ полковник.

— Как себя чувствуешь после встречи с таким существом?

— Я-то нормально. У Оксаны истерика.

— Понятно. Домовой пусть за ней присмотрит, а вы всей командой на городскую свалку. Ту, которая находится рядом с трассой на Золотоордынку. Там пропала бригада мусорщиков и наряд полиции, поехавший их искать. На богов не нарывайся, а то знаем тебя. Одного мелкого почти в одиночку укокошил, с другими в обнимку ходишь. Если бы не знал положения дел, то подумал, что земные женщины тебя уже не прельщают, небожительниц тебе подавай.

— Не ходил я с ней в обнимку, а тот и богом не был.

— Был. Я с совещания по этому вопросу, сам знаешь у кого. Только вышел. Утвердили табели о рангах и базовые стратегии относительной этих объектов неорганической жизни. Теперь это так в юридических документах станет значиться. То, что он был зарвавшейся шушерой мелкого пошибу и огромных понтов, ничего не значит. Если говорю бог, значит бог. Не порти отчётность. Я завтра буду, подробнее расскажу, архимаг, едрить твою на лево. Задвинуть некуда.

Начальник бросил трубку. Я глянул на деда, которого тоже выперли с кухни.

— Слышал?

— Да, гляну за ней.

Лежащий на подоконнике Полоз шумно зашипел как шина, у которой выкрутили ниппель. Его кольца, мерно бросая фиолетовые искры, сжались в маленьких клубочек, чуть больше связки шнурков от ботинок. Я аккуратно поднял змея и положил свой живой оберег в карман куртки, висевшей в прихожей на вешалке. Полицейскую машину ждать пришлось долго, за это время успели попить чай и ещё раз произвести успокоительные речи для Оксаны.

При посадке в отечественную жопотёрку, оборудованную под спецавтомобиль, пришлось втиснуться со скрипом, так как, там уже был, помимо водителя, тощий сержантик, а садились ещё и мы. Радовало, что Аня и Александра были небольших габаритов девушки, иначе бы, вообще, не влезли в зимней одежде.

Водитель включил проблесковые маячки и шустро выскочил из дворов на Галечную магистраль. Пробок особо не было, и мы быстро миновали Старо-Фабричную улицу и Димовский мост. Пару раз под сирену проскакивали по встречке на улице Станислова. Вскоре выехали из города и прибыли на свалку.

Там нас ждали хмурый Кузнецов и два полицейских уазика. При нашем появлении из одной машины вышел неизвестный мне капитан.

— Ну, наконец-то вы приехали. Мы вас заждались, — вместо приветствия начал он.

— Как привезли, так и добрались. Мы вот не слишком рады вас видеть, — огрызнулся я. — Что у вас стряслось?

— Сначала пропала бригада мусорщиков. Вон машина стоит, отсюда видно. Двери открыты и никого нет. Случайный свидетель, который заблудился, видел какую-то возню, позвонил нуль два. Ну мы отправили наряд. Они тоже пропали. Последний раз на связь выходили рано утром. Ну мы и обратились к вашему руководству.

— С чего решили, что это к нам надо? Может, это криминал.

— Сейчас много всего необычного происходит.

— И вы сразу к нам побежали? Взяли бы и разобрались сами. У вас тоже маги есть.

— Боятся, — стихшим голосом произнёс капитан.

— Сука, лохи никчёмные. Их повыгонять всех надо, раз боятся. Ты же припёрся, а эти наклали полные штаны и сидят по норкам. Конечно, чародеев-шарлотанов и цыганок-гадалок проще гонять, чем нечисть. Уроды, — вспыхнул я.

— Руководство сказало, что вы поможете.

— Да мне похер, что начальство сказало. Я тоже не горю желанием в каждое дерьмо руки по локоть совать, да каждый сортир своей жопой мерять.

Стоящая рядом Аня стиснула мою ладонь. Я вдохнул, переводя дух.

— Разберёмся, — произнесла она.

Наша команда пошла к мусоровозу, зажав носы и морщась от вони, стоящей на свалке. Я на ходу создал заготовки барьеров и наборы импульсов, то и дело поглядывая на Александру. Та осторожно шла рядом. Я уже стал различать, когда она просто смотрит по сторонам своим зрением, а когда усиленно сканирует.

Грязный оранжевый КамАЗ сиротливо стоял среди гор мусора и органично в него вписывался. Внутри действительно было пусто. Никаких следов людей не обнаружили.

— Ну что? — спросил я у Александры.

— Тишина, — ответила она. — Здесь нет ничего живого. Есть магические следы, но они блёклые.

— Что-нибудь знакомо?

— Нет. Я такое никогда не ощущала. Они странные. И ещё. Здесь не только людей нет.

— Поясни.

— Здесь нет ни бродячих собак, ни ворон, ни крыс. А это свалка. Здесь их должно быть очень много. Мелкой нечисти тоже никакой нет. Их всех либо спугнули, либо перебили.

Я кивнул и повернулся к капитану.

— Ищите своих в другом месте. И оцепите свалку, чтоб никто не заходил пока. Поставьте мага, пусть наблюдает издали.

Наша команда вернулась к машинам. Коля, не проронивший за всё время ни слова, пошёл пешком к трассе. На предложение поехать вместе ответил, что хочет побыть один. Я его понимал. Тяжело, когда рушится вера, и чужие боги свободно входят в храм того одного, в чьём существовании раньше не было ни капли сомнения. Но у меня не выходили из головы слова об отце-матери. Неспроста Топь так сказала.

Я вздохнул и сел в машину. Водитель, так и не выключил проблесковый маячок, но поехал не спеша. Сержант, сидевший с ним рядом, отчитывался по радио дежурному, монотонно бубня различные казённые разы в ответ шипящему приёмнику. А к каждому приходили мысли о чем-то своём. Из размышлений меня вырвал резкий окрик Белкиной.

— Стой! Тормози!

Водитель нажал на тормоза и прижался к обочине. Я глянул по сторонам. Вдоль дороги шли какие-то складские территории. Я не помнил, чтоб их проезжали, в ту сторону. Аня тоже напряжённо озиралась по сторонам.

— Там автодорожка, — на мой молчаливый вопрос ответил полицейский, — я в объезд.

Но говорить я стал не с ним, с Белкиной.

— Что там?

— Знакомый след. Как на свалке. Они ещё там, — махнула она рукой в сторону складов.

— Кто?

— Не знаю, но они там были. Это точно.

Я выскочил из машины и бросился к воротам, на ходу разбивая импульсом навесной замок. Следом бежали Александра и Анна. Но у самого входа в огромный ангар их обогнали полицейские, доставшие табельное оружие.

Тихо можно было не подкрадываться. Изнутри явственно были слышны звуки борьбы. Что-то орало и визжало на разный лад. То и дело проскакивали короткие крики и удары, которым вторило эхо.

Я поставил щиты на максимум, ворвался внутрь и споткнулся о тело охранника. Опознать, что это человек, можно было только по разорванной курточке с большой нашивкой на спине, настолько он был изуродован. Кровь заливала пол перед дверью одной сплошной лужей.

Пришлось ухватиться рукой за холодный край старого контейнера, чтоб не упасть. Белкина просто переступала через труп, а Игорёва наклонилась и сделала лёгкий пасс рукой над телом, выискивая признаки жизни, но судя по скривившемуся лицу, их и в помине не было. Впрочем, это я мог сказать и без магии. Но она целитель, у неё в подкорке должно было засесть, что надо обязательно проверить человека. Этому их учат в первую очередь.

Из прохода между контейнерами внезапно выскочила тварь, которую можно смело отправлять на съёмки фильмов ужасов. Оскар и мокрые штаны обеспечены. Чёрный как гудрон набор когтей, шипов и зубов ростом с годовалого телёнка. Тварь остановилась при виде нас как вкопанная. Мы тоже. Аня тихонько взвизгнула. Монстр, наверное, не ожидал встретить здесь людей, потому как резко кинул взгляд в проход, словно решая, что лучше, вернуться или прорваться через нас. Он выбрал второе и с рёвом бросился в мою сторону. Я саданул в него импульсом. Тело в районе холки взорвалось чёрными брызгами и ошмётками. Сущность упала на пол и заскребла бетон.

Заорав сокровенным русским матом, полицейские начали разряжать в дёргающегося монстра обоймы своих коротышей. Автоматные очереди, звеня эхом о металл контейнеров, рвали тело, но оно всё ещё пыталось ползти к выходу. Девчонки от неожиданности и страха вжались в ребристую жесть стенок склада.

Я выругался, когда из прохода выскочила ещё одна такая. Её занесло на скользком полу и она врезалась в контейнер. Стоило сущности подняться, как следом за ней выбежал здоровенный парень, экипированный в непонятную броню. Он с разбега приложил уродину плечом, не дав встать, а потом всадил в чёрное тело кусок длинной арматуры, начав ворочать железяку в ране в разные стороны. Тварь завизжала, как поросёнок на скотобойне, с которого вместо смерти просто содрали шкуру. Я не выдержал и саданул импульсом, обрывая вопль.

— Шат!

Я повернул голову на крик.

В проклятом проходе стояла девушка, экипированная так же как и парень. Её глаза сверкнули на компаньона. Тот вытянулся по струнке, жадно глядя на девушку, как фанатик на божество. Незнакомка чуть дёрнула головой в сторону и парень сорвался с места как дрессированная гончая, умчавшись во тьму склада. Оттуда донёсся новый крик и тут же всё стихло.

Девушка быстрым взглядом пробежалась по трупам и моим компаньонам и уставилась на меня, как на опасного хищника. Я почувствовал чужой барьер, который был ненамного слабее моего. Она осторожно шагнула к ещё дёргающейся, но уже не живой твари, не сводя с меня глаз, а потом достала из чехла на бедре тонкий прозрачный штырь, который быстрым движением, присев, вогнала в голову монстра. Сущность замерла на секунду, а затем обмякла. Девушка зло сжала губы, словно результат её разочаровал, и убрала спицу на место.

— Здравствуйте, — негромко произнёс я, сделав полшага к ней.

— Неть, — тихо ответила незнакомка с непонятным акцентом.

— Что нет?

— Назать, хьё, — непонятно произнесла она, — Не подхядить.

Девушка выставила перед собой раскрытую ладонь и сделала два осторожных шага назад, а потом рванула с места на самый верх стопки контейнеров, как герой комиксов, и скрылась в помещении.

Я не стал догонять. Я лишь, тяжело дыша, прислонился лбом к холодному железу, покрытому облупившейся краской, и достал телефон.

— Товарищ полковник, тут у нас проблемы.

— Уже заешь? Давай подходи домой, сейчас следственный отдел полиции подъедет. Будем тебя отмазывать.

— Отмазывать от чего?

— Ну, у тебя два трупа. Я понимаю ты не виноват, но вопросы будут.

— С каких это пор охота на монстров стала противозаконной?

— Каких монстров? — помедлив немного, спросил начальник.

— Каких два трупа? — ошарашенно задал свой вопрос я.

— Давай домой. Я уже у тебя. Раньше времени вырвали. Пришлось за самолёт переплачивать, билеты уже перед закрытием регистрации взял, — ничего не прояснив, сказал Белкин и бросил трубку.

 

Глава 27. Калейдоскоп мыслей, или о том, что боги тоже делают подарки

Лежащие на полу твоей квартиры тела — не самые приятное зрелище, и ключевым здесь является слово «твоей». А я наблюдал именно это. Два неподвижно валяющихся на линолеуме мужчины. Один со вскрытой грудной клеткой, а второй с разрубленной наискось головой.

Естественно, всё было залито кровью.

Над телами с усердием муравьёв хлопотали криминалисты. Они сфотографировали трупы, сняли с них отпечатки пальцев и выполнили ещё какие-то ведомые только им процедуры.

Бедную Оксану допрашивали уже на второй раз, если не на третий. Самого допроса я не слышал, но с её же слов мог догадаться, как всё было. «Не знаю. Вышла из ванной на шум, они уже лежали так. Да одна. Нет, я их не знаю. Что хотели не догадываюсь. Нет, свидетелей нет. Вы ещё кошку допросите, может, что скажет». И всё в таком духе.

Белкин что-то усердно доказывал важному майору, часто звонил.

С меня тоже собрали объяснение, где я указал, что был вместе с таким-то и таким-то для оказания помощи. Железное алиби.

Анну с Александрой в квартиру даже не запускали, отправили этажом выше.

Полиция уехала только через три часа, забрав трупы с собой, так ничего не прояснив.

— Я в самом деле не знаю, — начала Оксана, не дожидаясь пока её спросят, едва дверь за последним криминалистом захлопнулась. — Я что им сказала, то и вам скажу.

— Дед, ты здесь? — позвал я домового.

— А где ж мне ещё быть? Конечно, я тута.

— Дед, ты же всё видел. Рассказывай.

— А что говорить, сказ короткий. Пока эта бледна девица полная печали опять утопала в пучине холодной ванны, дверь эти открыли. Один из них чародей был. Он замок-то и отворил. Но колдун из него слабёханький. Я уж хотел сам их умертвить, но меня опередил вон тот удалец.

С этими словами домовой указал пальцем на угол, где под потолком висел фантомный страж.

— Удивил, — тихо произнёс Белкин. — Знал, что он непрост, но не догадывался насколько. Егор, ты его закапсулируй пока, мы с ним потом разберёмся. Меня сейчас другое волнует.

Я кивнул и привычным жестом системы контроля приказал рукотворному духу разместиться в компкт-кристалле, но тот лишь замер в своём углу.

— Не слушается.

— Даже так? — задумчиво произнёс начальник. — То, что он перевыполнил свои функции защиты жилища на мильён процентов, весьма хорошо, однако, он опасен и непредсказуем. Его надо спеленать и в архив. Но вернусь к теме моего беспокойства. Пару часов назад нашли Карасева. Его сперва пытали, а потом убили. И теперь непонятные личности вломились в твою квартиру. Я не думаю, что это совпадение. Что они искали? Как думаешь?

— Вы разве сами не догадываетесь? — резко бросив слова, услышав о смерти товарища.

Зубы сами собой стиснулись. Внутри щемящей занозой кольнула потеря.

— Догадываюсь. Кинжал лешего, — кивнув, ответил Белкин. — Только откуда про него узнали?

Он поглядел на лужу крови в прихожей.

— Переезжать вам придётся, — продолжил он, а потом обратился к домовому: — Следы бойни убрать можешь?

— Это раз плюнуть, боярин.

— Брось эти замашки. Ты меня ещё князем назови. Просто сделай.

— Добро, боярин, — с ехидцей ответил дед и демонстративно щёлкнул пальцами.

По луже крови побежали бордовые всполохи и искры, похожие на то, когда бумага в печке обуглится и тлеет. Только там оранжевые и с дымом, а здесь нет. Зрелище завораживало мрачной красотой.

Начальник скрипнул зубами, достал телефон и по очереди обзвонил всю команду, оповестив о сборе ещё кого-то, а потом поднял глаза на Оксану.

— Девонька, изобрази пожрать.

— Вы извините, у нас пусто в холодильнике, всё съели утром. Могу чая вскипятить, — растерянно ответила навья.

— Девонька, похоже, червячки мозги уже подъедают. До магазинчика сходить не судьба? Я даже денежку дам. Не разочаровывай меня.

Оксана быстро надела курточку и выскочила в подъезд.

— Пеленай духа, — бросил начальник, едва хлопнула дверь.

— Товарищ полковник, я потом с ним сам разберусь.

Начальник чуть заметно кинул и молча откинулся на диване, слегка потирая пальцами подбородок. Глаза его всё время бегали, но сам он имел отрешённо-сосредоточенный вид. Какие мысли были в его голове в это мгновение, оставалось только догадываться.

В незамкнутую дверь начали прибывать действующие лица. Сперва Анна с Белкиной спустились с верхней лестничной площадки, потом вернулась Оксана с тремя килограммами пельменей, палкой сервелата и кучей салатов готового производства, причём каждого не меньше, чем полкило. В пакете звякнула стеклянная тара с двумя бутылками коньяка. Девушка наверняка решила накормить, а потом напоить начальника до смерти из лютой женской мести.

Явился Кузнецов с большой спортивной сумкой на плече, и судя по облегчённому вздоху, изданному им, там были не воздушные шарики.

Следом появилось новое лицо. Честно говоря, я не сразу понял какого пола было это юное создание. Мальчишечья стрижка светло-золотистых волос, равно как и худенькая, но при этом высокая фигура, спрятанная под джинсами и болоневой жилеткой без каких-либо отличительных признаков тоже не говорили о половой принадлежности. Про таких говорили, что они андрогины. Это мог и быть с равной долей вероятности и тощий пацан-подросток, а могла и худенькая девушка, которую природа обделила сиськами.

Лишь когда начальник представил гостью, стало понятно.

— Ангелина Фотиди. Она боевой маг. Тоже самородок, как и Егор, но вообще без опыта, поэтому долбить буду вас нещадно, пока команда не сплотится. Это касается всех. Ты, Соснов, не далеко ушёл в развитии от гражданского чародея, поэтому не обольщайся.

Он замолчал, рассматривая группу. Его взгляд скользнул по мне и побежал дальше. Николай перебирал пальцами лямки от сумки, которую поставил между ног. Александра по своему обыкновению сидела, прикрыв глаза. Анна уселась на пол у батареи и тискала мурлыкающую в кошачьем обличии Ольху. Новенькая Ангелина стояла, привалившись плечом дверному косяку, и рассматривала мою книжную полку. Получалось эдакое женское трио на букву «А», так и тянуло их назвать три-а.

Начальник перестал всех рассматривать и сделал жест в стиле джедаев. Журнальный столик, шурша ножками по линолеуму, плавно подъехал к нему.

Полковник положил на лакированную поверхность записную книжку, дорогую перьевую ручку и несколько непонятных деревяшек.

— Если бы не это ЧП, то коньячок был к месту. Я был на встрече, достаточно чётко определяющей дальнейшую стратегию относительно богов и духов, — начал он долгий рассказ, который мы слушали очень внимательно. — На встрече присутствовал известный вам Сварог, который в славянской мифологии является олицетворением огня и покровителем ремёсел. Эдакий, отечественный Гефест. Ну, плюс-минус. Дядька суровый и конкретный. Он втихую передавил в столице всех недовольных сверхъестественных и поставил чёткие рамки и меры наказания. Набрал себе жрецов. Не знаю каким образом, но он умеет делиться силой с избранными, так что те из обычных людей сразу становятся весьма сильными колдунами. В общем, там обошлось только тремя снесёнными зданиями, которые пострадали в ходе разборок. Среди людей случайных жертв нет. Почти.

— Почему его не попробовали уничтожить? — спросила Александра у отца.

— Во-первых, Сашенька, столицу никто не даст бомбить, а другими методами с ним не справиться, во-вторых, вот это.

Он ткнул пальцем в маленькую деревяшку.

— Вот это — «благословение Сварога». При активации повышает производительность головного мозга, причём избирательно, только когда человек, и при этом исключительно мужчина, решил заняться ремесленной деятельностью. Эффективность труда повышается от пятнадцати процентов, если это ручные работы, ну, например, сталевар, стеклодув, гончар или сварщик, до двухсот, если это инженер или специалист иной интеллектуальной технической профессии. Человек работает как обдолбанный психостимуляторами, самое интересное без последствий и привыкания. Почти не устаёт, более внимателен, не проявляет негативных эмоций. Просто находка для трудоголиков и их начальников. А это «длань Сварога». Защищает от огня на короткий интервал времени, вполне достаточный, чтоб выбежать из горящего здания.

— Это просто маячки, — подал голос Коля.

— Да, маяки. Тогда по аналогии, вот это ретранслятор. Это идол Сварога. Чем крупнее и, соответственно, производительнее идол, тем больше маячков рядом с ним могут одновременно срабатывать. Цена на всё варьируется от доступной широким массам, до весьма дорогих. Да, именно цена, как на линейку смартфонов.

— Мара — это брэнд, — произнёс я, вспомнив беседу на мосту.

— Не понял, — переспросил начальник.

— Берегини при нашей последней встрече обмолвились. Мол, все хотят идти в ногу со временем. И боги — это брэнд. Я только сейчас понял, про что они.

— Занятно. Особенно если учесть скорое собрание на нашем муниципальном уровне. Думаешь, остальные тоже сделают свои предложения?

— Если вас интересует то, что я скажу, то да. Что-то да предложат.

Начальник прикрыл глаза.

— Если решили пойти таким путём, то большой войны не будет.

— А что патриарх? — тихо спросил Николай.

— Исходил ядом всё собрание, призывая к крестовому походу, непрерывно осенял крестом языческое идолища поганое, брызгал исподтишка святой водой.

— И?

— И ничего. Сварог лишь заявил, что не претендует на роль единственного бога, а в стране свобода вероисповеданий. И души людские ему не интересны, в отличие от живых, типа, подготовка с самых пелёнок к загробному миру останется привилегией попов.

— Народ может подняться.

— Кто? — Наигранно возмутился начальник. — Я тя умоляю. Пенсионеры религиозного толка? У нас что невыгодно властям, то и запрещают, а тут огромными деньгами пахнет. Я не удивлюсь, если церковь пошумит, пошумит, да и себе бабло в карман направит по принципу «Не можешь предотвратить — возглавь». Представь себе. С каждой такой чурочки акциза в бюджет, и десятина церкви, с клеймом, что проверено на предмет преднамеренного зла. Ход конём, от которого церкви ещё больше денег, и христианство номинально самое главное над всеми этими жрецами и легальными сектантами. Нет, конечно, показательные расправы устроят. Выберут в жертву каких-нибудь ярых сатанистов да безмозглого духа из деревни Семидыровки. Ну, скорее всего, будут патрули православной дружины и телефон доверия. Везде официальные наблюдатели появятся за соблюдением норм защиты человечества. Будут подпольные цеха громить и с телевизора яростно вещать о спасении души и молебнах, ведь старые боги сами устранились от проповедей.

— Но ведь люди не могут не возмутиться, что мирные граждане гибнут, — не унимался дружинник.

— У нас на дорогах ежегодно гибнет по десять тысяч, так что сотню пришибленных запросто спишут. Вспомни как бывает…

Пока они общались на религиозные и социальные темы, я потянулся к структуре магической составляющей деревяшек. Маленькие действительно были маркерами, только очень хитрыми, с кучей дополнительных модулей, которые прочитать не получилось. Идол был сложнее. Его схему я прочитать, вообще, не смог. В ней клубком переплетались множественные линии контроля, разноцветными мыльными пузырями виднелись непонятные модули, пульсировал непривычный энергоблок.

— Егор. Егор. Соснов, блин! Ты хоть крякни в ответ!

Возглас начальника вывел меня из состояния медитации над артефактами старого, но обновлённого бога. Я поднял глаза на Белкина.

— Кузнецов сказал, ты какую-то приколюху с пистолетом сделал. Покажи.

— Сдал, вредитель? — буркнул я в сторону Николая.

— Всё равно бы сам сказал, — отмахнулся дружинник.

Я встал и сходил на кухню, достав из-под мойки табельное оружие. Варящая пельмени Оксана злобно бурчала про начальника.

— Вот, блин, этот в морге жрать станет и не поморщится. Тут час назад трупы валялись, а ему хоть бы что.

— Я всё слышу! — донеслось из зала, — Под закусь и коньяк принеси. Будем этих двух дебилов поминать, заодно за твоё благополучное недоподыхание выпьем. Они-то запросто бы тебя повторно угробили.

Оксана стиснула зубы и всыпала в кипящую воду всю упаковку перца, так что та потемнела. Я, сдерживая улыбку, вернулся с пистолетом в зал.

— Показывай.

— Ничего особенного. Вот, смотрите.

Пальцы сняли пистолет с предохранителя. Над ним возникла светящаяся зелёным цветом восьмёрка, имеющая габариты ногтя на мизинце.

— Заклинание показывает количество патронов в обойме? — спросил начальник, хотя по мне так ответ был очевиден.

— Да, но я смог сделать привязку к предмету и призрачный аккумулятор, правда, очень слабый, но на фантомный датчик хватает. Теперь он может работать без генератора.

— Забавная хрень.

— Так, небольшая безделица. До этих божественных деревяшек мне далеко. Как они хоть активируются?

Я поднял плашку с благословением и покрутил несколько раз, рассматривая с разных сторон грубую резьбу.

— Одну минуту.

Начальник взял со стола блокнот и поискал нужную страницу.

— Надо произнести слова. Сварог, дай мне сил.

— Так просто? Минимализм в действии. Слова-то, блин. Сварог, дай мне сил…

В глазах сначала поплыло, а потом наоборот, всё стало отчётливо и ярко. Плашка запылала оранжевым огнём вырезанных на ней стилизованных рисунков и букв. В голове завертелся калейдоскоп из фрагментов воспоминаний о прочитанных книгах, обрывков чужих фраз и сделанных из них выводов. Все мои товарищи вытаращили глаза от удивления. С пола подскочила Аня, но её резким жестом остановил начальник.

— Егор, ты как?

Я не ответил, только поднял перед собой согнутую в локте руку и сжал кулак. Ногти впились кожу так, что потекла кровь. Разум поплыл ещё раз. Одновременно с этим пришло знание, что активировался кинжал Лешего. Я оказался под действием сразу двух благословений. Всё вокруг погрузилось в вязкий туман.

 

Глава 28. Ёжик в тумане, или о том, как куется оружие

Я тряхнул головой и туман рассеялся. Мир стал чётким и ясным, даже чересчур, словно кто-то на волшебном телевизоре до максимума увеличил яркость и контраст. К тому же, на обычную картинку наложилось аурное восприятие. Так на компьютере мастера фотомагазина объединяют два изображения. Но это не имело дискомфорта, наоборот, ещё больше расширило восприятие.

Справа раздался знакомый голос. Я повернул голову. Полковник Белкин что-то говорил и слегка водил пальцами перед моими глазами. По интонации было понятно, что он обеспокоен, но понимание слов пришло позднее, примерно на семь секунд.

— Ты как? Нормально себя чувствуешь?

Я пытался ответить, но смог лишь кивнуть. Тело забыло как говорить. Слова я с задержкой понимал, а говорить не мог.

Полковник посмотрел на мою плашку и глянул в блокнот.

— Вот угораздило его взять флагманскую версию благословения. Восемь часов максимального КПД. Он теперь осенённый божественными идеями. Только не знал, что эта хрень так действует. На показательных тестах испытуемый был поадекватнее.

Полковник вырвал из записной книжки чистый листок, скомкал и бросил в меня. Я перехватил импровизированный мяч и резким движением отправил дальний угол.

Подошла Анна и, сосредоточенно глядя мне в глаза, сначала пощёлкала пальцами по разным сторонам от головы, а потом мягко прикоснулась ладонями к вискам. Постояв так полминуты, она повернулась к начальнику.

— Фиксируется торможение одних отделов головного мозга и сильное возбуждение других. Это точно временно?

— Должно быть, — ответил Белкин, неопределённо пожав плечами. — Я думаю его озадачить надо. Если это благословение ремесленника, то активный труд — его нормальное состояние.

Он встал передо мной и медленно, почти по слогам, заговорил со мной.

— Егор, сейчас мы тебе будем давать задачки, а ты подумай, как их решить. Хорошо? Если понял, кивни.

Это было похоже на общение телерепортёров через видеомост. Между вопросом и ответом стояла изрядная пауза.

Я кивнул с той же семисекундной задержкой. Голос проникал сразу, смысл слов с опозданием. Но я заметил, что и делаю всё так же. Сначала сделал, а осознание того, зачем сделал, приходит так же опосля. И это было сродни тому состоянию, которое я уже испытал при схватке с Первым Клыком на поляне Хозяина Леса. Эхо колдовского кинжала.

Кузнецов расстегнул молнию на сумке и стал выкладывать на стол оружие. Пистолеты, револьверы, охотничья двустволка в разобранном виде, сложенный автомат с коротким стволом и даже старинный дульнозарядный пистоль с кремниевым замком.

— Егор, — заговорил дружинник, обращаясь как к ребёнку, — я принёс их, чтобы ты поставил на них счётчики патронов, как на свой. Понимаешь? Мне интересно. Сделаешь?

Я кивнул, и взялся за ближайший пистолет. Мне не нужно было шевелить пальцами, говорить слова или делать пассы ладонью, сознание само ваяло заклинание, привязывая его к оружию. Одна нить вплелась в затвор, другая в спусковую скобу, третья в рукоять, разделившись на некое подобие отростков нейрона. Возникали пузыри энергонакопителей и преобразователей. Модуль управления впитывал последовательность команд и обрывки образов. Визуализатор учился цифрам. Вся эта конструкция больше походила на рисунок медных дорожек на печатной плате с шариками исполнительных блоков и жирными точками на концах нитей. Просто, элегантно и эффективно.

Я, тот который мастер, закончил с пистолетом, быстро создал схему для револьвера, следом руки взяли автомат. Я, тот который Егор, с интересом наблюдал за созданием артефактов и запоминал.

Каждый раз, когда активировалось заклятье, иллюзорная секретарша Марго бубнила о прибавке в энергопотреблении на девять ватт. Весьма скромно, но нужно учитывать, что это просто индикаторы.

Наконец, дошло и до старинного пистолета. После секундной заминки я подошёл к ноутбуку и стал рыться в поисковике. Зачем? Самому было интересно. Наконец, я нашёл то, что нужно, и подтвердил оплату по кредитной карточке. Через минуту ожидания Марго выдала свой вердикт.

— Образ фантомного модуля закачан, инициирована процедура синтеза.

Все с интересом наблюдали за созданием искусственного духа. Это всегда интересно, особенно тем, кто может видеть структуры, последовательно возникающие в воздухе. Наконец, бравый солдат размером с ладонь, оснащённый по последнему слову отечественной экипировки, в тактическом шлеме, бронежилете и с неизменным Калашниковым в руках, щёлкнул каблуками, вися в воздухе на уровне лица.

— Инструктор по боевой подготовке к занятиям готов. Произнесите кодовое слово, полученное при оплате, и свой личный номер военнослужащего!

Я не ответил. Я шагнул к стражу. Усилие воли, способное мять стальные сейфы, рвать на половинки автомобили и крушить стены, выдернуло из защитника дома то, что в нём засело. Призрак не сопротивлялся, лишь сжался от боли. Ведь часть его тоже рвали на куски. Но потом я поместил древнюю душу в инструктора, привязав весь клубок к старому пистолету на манер счётчика зарядов.

— Охренеть! — раздался голос Кузнецова, — он создал живое оружие! Охренеть!

— Тихо! Не мешай! — рявкнул Белкин.

Аня принесла мне очень сладкий зелёный чай вперемешку с малиновым вареньем, который я залпом выпил, даже не обратив внимание на кипяток. Целительница с тоской в глазах сидела рядом. Кузнецов пытался заглянуть мне через плечо и шептал узнанные им схемы. Белкин замер, как истукан, сопровождая меня лишь движением зрачков. Оксана в присутствии начальника вообще решила скрыться на кухне, чтоб лишний раз не попадаться в поле зрения. Новенькая стояла и жевала орешки, делая вид, что она всего насмотрелась и без этого, вот только аура выдавала сильное нервное напряжение.

Пока часть моего мозга латала дыры в старых плетениях и создавала новые, другая могла покопаться в биополях товарищей. Про семейство Белкиных с их нервной семейной драмой было всё понятно и знакомо, а вот другие были интересны. Кузнецов ничем особым не выделялся, кроме тонкой золотой ниточки, бьющей как маленькая венка, а так это был здоровый нормальный мужчина, каких во множестве можно встретить на улице среди прохожих. Как ни странно, но такая же ниточка нашлась и у Ангелины. Она действительно была девушкой, но женское начало было в ней приглушённо, словно она намеренно вытравливала это из себя. Анна горела мерным свечением с проблесками зелёных нитей и искр целительницы, чем-то похожих на таковые у берегинь.

Тем временем процесс созидания продолжался. Я поднял глаза на люстру и маленькие галогенные лампочки выскочили из своих цоколей, прилетев мне на ладонь. Моя сила потянулась к ним, создавая новые плетения и схемы. Нить привязки, впаялась в стекло и одноразовый энергомодуль уместился в разряжённом газе лампы, свитый вместе с резонатором сигнала.

Николай осенил себя крестом и быстро притащил все лампочки, какие можно было найти в доме, даже из холодильника.

Я потерял счёт времени. Сознание переключилось на генератор «Кутерьма», который явно требовал доработки. Из шкафа в мои руки перекочевал термос, став вместилищем очередного заклинания. Фантомные устройства, вообще, себя гораздо лучше чувствовали в вакууме либо в сильно разряженном инертном газе. Я взял проволоку и прикрутил ею термос к оболочке генератора, заклинание привязал к преобразователю энергии, заставив отводить тепло от устройства.

Тем временем Николай прибежал с очередной порцией новеньких лампочек. Из пакета выпал чек, обозначив покупку в магазине. При этом выхватив обычную шестидесятку, он сел на диван, положил лампу на колени и обхватил голову руками. Я поглядел на него. Белкин проследил мой взгляд и рявкнул на дружинника.

— Кузнецов, потом будешь мозгами скрипеть. Помоги ему.

Я сделал пальцами жест, словно решил посолить что-то невидимое, а потом показал взрыв.

Товарищ, нисколько не колеблясь, достал банку с порохом и прочие охотничьи приспособления. Мои руки взяли пистоль, насыпали чуть-чуть пороха в ствол и на полочку кремниевого замка. Сила выдернула из войлока пыж нужного диаметра, отправив в канал ствола. Следом нырнула одна из маленьких лампочек от люстры, обмотанная в несколько раз листком бумаги.

Я активировал тихую щепу и направил оружие на исковерканного и потрошённого стража. Прозвучал выстрел и фантом исчез в яркой бело-голубой вспышке. Тут же сами собой забрякали кнопки на клавиатуре, завершившись ответом Марго.

— Загрузка обновления к фантомному модулю типа страж начата, процедура синтеза произойдёт автоматически.

Последнее что я сделал, прежде чем свалиться на диван с истекшей у благословения батарейкой, это погасил маленький едва заметный маячок, спрятанный в проклятом кинжале.

Сознание помутилось, скрутив меня как с тяжёлого похмелья. Перед глазами всё ходило кругом, к горлу подкатил ком тошноты.

— Всё, всё, всё, — тихо зашептала Анна, обхватив мою голову руками и прижав к себе. — Всё хорошо будет. Это переутомление.

Я провёл языком по высохшим губам.

— Промахнулись боги, — послышался голос новенькой, — с такой штукой на рынок не выйдешь. Себе только во вред.

— Это кинжал, — тихо ответил я, — кинжал наложился на плашку. Это древнее творение старых магов, которые могли богов за пояс заткнуть. Это Лесовик прокололся.

Все замолчали, кроме Белкина. Он достал телефон и яростно стал спорить с кем-то.

— Нет. Два дня. С меня ящик коньяка. Я знаю, ты сможешь сделать. Я в тебя верю. Керамические пустотелые. Нет, под ГП-25, АГС-17, под охотничьи патроны и под калибры двенадцать и семь, четырнадцать и пять. Под тридцатку? Попробуй, я только не знаю где её взять. Мощность заряда попробуй в трёх вариантах, только не забудь пометить где какие. Только не спрашивай. Потом сам увидишь. Спасибо.

Он сбросил звонок и тут же набрал другой номер.

— То-о-олик, привет. Ты ещё жив? Говорили ты в Османской империи шорох наводишь. Ясненько, уже дома. Что звоню? Да, мне полигон накрыть надо, наша группа боевое слаживание проводить будет. Что? Не шути так. Городок на месте останется. Будь добр, дай команду. Ну ты же знаешь, оцепление, оператора на вышку, технику немного. Я сообщением скину. Лады. Бывай.

На этом не завершилось.

— Пал Игнатыч? Белкин беспокоит. Вы своих архаровцев предупредите по своей линии, пожалуйста, у меня спецзадача на полигоне Иголкино будет, мы с оружием и боеприпасами. Отчёт я дам. Да, подпишу. Послезавтра. Сроки поджимают. Огромное спасибо.

Начальник закрыл глаза и сел на краешек стола с зажатым в руке телефоном.

— Ну, суки, вы у нас попляшете теперь, — зло процедил он, потом перевёл взгляд на меня, — Что с фантомом узнал?

— Да.

— Не тяни. Подлянки ждать стоит?

— Нет. Единожды дав вечную клятву служения отчизне, он не предаст её и после смерти.

— Кто он был при жизни? — приподняв бровь от любопытства, спросил начальник.

Я через силу улыбнулся.

— При жизни просто ратник, а после смерти стал легендой.

— Ну, хватит интриги. Говори.

— Пересвет.

 

Глава 29. Символы веры, или о том, как остаться человеком

Мебель мы оставили на месте, а личные вещи перетащили в одну ходку. Их было немного. Все, кроме Кузнецова, переехали к Игорёвой. Дед Семён деловито выгнал скромное местное создание на чердак, крякнув, что двум домовым тесно быти.

Белкин опять умчался по своим суперзадачам, и мы решили маленько расслабиться.

Дружинник не смог устоять перед приглашением на новоселье.

Благо, что у Анны в комплекте к коттеджу имелась небольшая баня. Мы её затопили, и теперь сидели, замотанные в простыни, попивая хмельной напиток.

— Егор, а эта фигня как действует? — заговорил охмелевший Кузнецов, прислушавшись к донёсшимся из парилки девичьим визгам и шлепкам берёзового веника.

— Какая фигня?

— Ну, лампочки с заклинаниями.

— Там одноразовые накопители стоят. Когда лампа лопается, энергия высвобождается.

— Это, получается, теперь мы любого затоптать можем? — спросил Николай, поставив кружку на столик.

— Да ну нафиг. Энергии много в стекло не запихаешь. Оно, конечно, посильнее серебра будет. Примерно в пять раз, но высшего духа таким только разозлить получится. Мелочь, да. Мелочь можно пугать и без мага.

Коля достал из-под газетки, которую постелили на стол вместо скатерти, маленькую люминесцентную трубочку лампы и помахал ей на манер ножика.

— Я их щас. В пекло.

— Это щит.

— Щит? Не похоже.

— Он индивидуальный. Работает как конденсатор. Если кто человека пытается долбануть, то впитает избыток энергии. Но если слишком много, то лопнет.

— А если такую на танк поставить?

Я пожал плечами.

— Это надо долго думать.

— Да и фиг ли. Наклепаем на всех и армия готова.

— Я под оверклокингом её час делал. Так придётся все три поковыряться. Нужны все маги страны и год работы, чтоб хоть какой-то запас на случай войны был.

— Под чем? — не понял дружинник.

— Это чудики есть, они процессоры для компьютеров разгоняют на грани поломки.

— Куда разгоняют?

— Ускоряют.

Дверь открылась и в предбанник выскочили раскрасневшиеся девчонки. Бледной осталась только Оксана, которая была нечувствительна к перепадам температур. Она-то и парила всех подряд.

Анна присела на свободный стул и потянулась к фисташкам. Она пила меньше всех. Зато пьяная Ангелина хлюпнулась рядом с Николаем и стянула с него деревянный крестик. Коля сначала недовольно бурчал, а потом заорал дурниной, когда девушка макнула крестик в пиво.

— Ты что делаешь?!

— Святое пиво, — нисколько не смутившись, ответила боевая магесса.

— Ты что богохульствуешь?! — подскочил с места Кузнецов в кипящей ярости.

— Нацепил бирку бестолковую и радуется непонятно чему.

— Это крест святой бирка-то?

— Ну а что это по-твоему?

— Это знак веры моей!

— Ну я и говорю, логотип.

— Сучка, бесовская, — прошипел Кузнецов, скрипя зубами.

В воздухе закипела сила. Ещё немного и можно будет сотовый прямо от банного пара заряжать.

— Егор, сделай что-нибудь! — вскочила с места Анна.

Александра схватила за руку Фотиди, с которой слетела простыня и она в чём мать родила стояла и сверлила дружинника взглядом. Ещё чуть-чуть и начнётся крестовый поход, совмещённый с охотой на ведьм.

Я взял со стола литровую кружку со своим пивом и плесканул на обоих дерущихся, как на шипящих друг на друга котов. Злость и ненависть сразу перекочевали на меня. Но с этим я как-нибудь справлюсь.

— Помнится, мы сюда мыться пришли.

— Без меня мойтесь, — бросил слова Николай и вышел из бани.

— Ты зачем? — спросила Белкина у Ангелины.

— Да бесят меня эти фанатики. Придумают сами себе нечто светлое и великое, а потом поклоняются. Человек ни перед кем не должен кланяться.

— Это вера наших предков, он считает её правой и достойной. Не донимай его.

— Вера предков? Вера предков в парке сидит, на пяльцах вышивает. А это пришлая вера. Её, если что, переняли у древних египтян, когда евреи из царства реки Нил бежали. Там в бога Гора верили в числе прочих. Прототип вознесли как единственно возможного, написали книжки под себя, да калёным железом в умы вбили. А теперь это вера предков. Ни хрена не знает, и уже вера в предков.

Я приблизился вплотную к бушующей магессе.

— Пусть верит. Это его выбор. Эту тему больше не поднимаем. Нам ещё сражаться в одном строю.

— Мне что жалко, что ли. Пусть верит, дуралей.

— Ты меня слышала? Ещё раз и я сам тебя огребу, не посмотрю, что женщина.

— А силёнок хватит?

— Хватит. Если что, вера предков поможет.

— Молится будешь?

— На сотовый позвоню.

— Просто, вы ничего не понимаете.

— И не хочу понимать. Мне твои убеждения интересны, пока они не идут вразрез с коллективом.

Ангелина открыла рот, но промолчала, криво улыбнувшись и нацепив простыню.

В воздухе повисла тишина, лопнувшая со стуком двери.

В предбанник вскочил с выпученными глазами Кузнецов в трусах, сандалиях на босу ногу и курточке.

— Эта хрень меня цапнула.

— Какая? — спросила у него нахмуренная Анна.

— Вот такая.

Николай изобразил ладонями пасть с зубами.

— А, Гришу покормить надо.

Мы все уставились на целительницу.

— Пойдёмте, — позвала она нас в дом.

На втором этаже обнаружилась большая комната, оборудованная как оранжерея. Все в недоумении смотрели на кадку с огромным цветком, а тот клацал зубами в воздухе и поглядывал полусотней маленьких глаз, ютившихся по краям клыкастого листа, сложенного в виде челюстей.

Анна подошла к небольшой клетке и длинными щипцами достала оттуда маленького мышонка, которого поднесла к цветку. Тот молниеносным движением схватил добычу и сжался в плотный комок на манер белокочанной капусты.

— Мне дядя с разных стран привозит такие. Сейчас много полудухов-полурастений. Это Аидова крысоловка, а там сердечник.

Мы уставились на пульсирующие красные кактусы. Они и в самом деле бились как живые сердца.

— Здесь цветолётка. У неё семена как моль разлетаются. Есть ещё ползунок. Он сейчас сытый, а бывает щупальца в разные стороны раскинет и сахар со стола стащить может, для человека не опасен.

— А это что? — показал я на непонятное полупрозрачное создание, порхающее у стеклянного потолка.

— Это улитка-бабочка.

— Улитка? — переспросила Ангелина. — А у тебя коровы не летают?

— Нет, — улыбнулась в ответ Анна.

— Ведьма на ведьме, — процедил Николай. — Одна еретичка, другая тварей богомерзких собирает, третья продалась демону.

— Ты забыл про оживший труп, — вставила слово боевая магесса, приподняв вверх указательный палец.

— Господь всемогущий, дай мне сил выдержать это испытание и укрепи мою веру.

Дружинник троекратно перекрестился, воздев взгляд вверх, а потом глубоко вздохнул и через силу улыбнулся.

— Да. Это моё испытание, — пробормотал он.

— К нам гость, — настороженно произнесла Белкина, прервав молебен дружинника.

Все замерли и уставились на неё.

— Кто? — спросил я.

— Не человек, но и не из наших. Не из веры предков, — с язвинкой ответила Всевидящая.

— Где? В кладовке.

— И дед его пустил?

— У меня кладовка на улице. Она смежная с гаражом, но вход с другой стороны, со двора, — произнесла Анна.

Мы все рассыпались по комнатам и наспех оделись, пошатываясь после бани и пива. Встречать решили все вместе.

На всякий случай приготовились к неприятным событиям, заготовив щиты. Такой концентрации энергии этот дом, наверное, не встречал за всё время существования.

Вооружились тоже отменно.

Дверь в кладовку открыл я.

— Человек, отдай, — зразу послышался оттуда тихий шепчущий голос.

— Ты кто?

— Отдай. Это моё. Отдай.

— Что отдать? — с нажимом спросил я.

— Моё. Оно здесь. Я четыре года ищу тебя, отдай.

Сзади меня встала Белкина.

— Что это за гадость? У меня ощущение липкости и скользкости.

— Не знаю. Тут темно.

— Сейчас включу, — произнесла Игорёва.

Ощутилось колебание телекинеза, и внутри щёлкнул рубильник. Слегка моргая и гудя, загорелась длинная люминесцентная лампа, осветив заставленное коробками помещение.

— Вон там, — шепнула Белкина, и показала в дальний угол.

Из-за коробки от телевизора выглядывало существо, схожее с отощавшим ребёнком, ростом в полметра. Большие, совершенно чёрные глаза тоскливо глядели на меня.

— Отдай, человек.

— Что отдать? — повторил я вопрос.

— Я покажу.

— Покажи, но учти, если задумаешь вред, мы тебя уничтожим.

Существо неуклюже, как марионетка на ниточках, вышло из своего убежища и пошло в дом, шлёпая босыми ногами по скользкой от мокрого снега дорожке. Мы последовали за ним. Существо осторожно подошло к моим ещё не распакованным сумками и легонько прикоснулось к одной из них.

Я начал выкладывать из неё вещи. Наконец, существо охнуло и притронулось к шкатулке с компакт-кристаллами. Медленно открыв её, оно вытащило на свет маленький сувенир, который я купил, планируя создать небольшую диораму. Костяная статуэтка непонятных очертаний размером со спичечный коробок.

Существо прижало это к груди и тихонько всхлипнуло. Потом оно встало и поклонилось мне.

— Спасибо тебе, человек.

— Что это? — спросил я.

— Это всё что осталось от моего народа. Это образ меня. Давно никого нет. Остался только я. Народ погиб, а я жив. Они жили в пещере, далеко отсюда. Они верили, что я хранитель пещеры. Верили, что мягкая тьма поможет им, но они мертвы. Вы люди убили их всех. Но я не злюсь. Я тоскую о былых временах. Народа нет, я есть. Пришли люди. Недавно. Разорили мой дом. Унесли память. Я долго искал. Нашёл. Спасибо, человек.

— Кто убил твой народ? Когда?

— Люди, — мягким шёпотом ответило создание, — Давно.

— Твой народ не люди?

— Нет. Как кошка — это не собака, так и мой народ не люди. Давно. Помню… — существо замолчало, подбирая слова. — Помню, мамонты, помню, обожжённые копья и огонь. Мой народ не знал огня. Для них была мягкая тьма. Давно нет народа.

Создание, осторожно топая по паркету босыми ногами, вышло на улицу и зашло в кладовку.

— Эй, ты куда? — бросилась за ним Анна.

Когда она заскочила в дверь, то взвизгнула и заматерилась, как не подобает женщине. Мы кинулись на помощь.

Целительница выбежала из помещения словно ошпаренная навстречу нам, и дрожащими пальцами вцепилась в мой рукав.

Я осторожно отстранил её от себя и заглянул внутрь. Глазам предстала картина, достойная кисти Сальвадора Дали. Весь потолок заливала чёрная маслянистая жижа, из которой блестели бесчисленные маленькие глаза, а посредине висела обхваченная щупальцами тощая фигурка. Мягкая тьма баюкала свою марионетку с зажатой в пальцах статуэткой, как ребёнок куклу. Она качала замершее создание и тихо пела, как ветер в большой пещере.

Одновременно и трогательное, и пугающее зрелище.

Все заглянули по очереди, выразив чувства разными словами.

Когда собрались за общим столом, то долго молчали, пока не заговорила Ангелина, глядя в свою чашку с кофе.

— Прости за крестик. Символы и есть вера.

— Ты сравниваешь бога с этой тварью? — негромко спросил Николай.

— Нет. Что ты. Просто… прости.

— Бог с тобой, — ответил дружинник.

— Я не верю в Бога. Я верю в Человека. И я чуть не забыла, что я тоже человек.

— Тогда, я прощаю тебя.

— Спасибо, человек.

 

Глава 30.Боевая подготовка, или о том, кто имеет право на смерть

На следующий день Белкин вывез нас на войсковой полигон, что рядом с селом Иголкино.

Несколько домов маленького военного городка сиротливо стояли неподалёку от трассы, продуваемые всеми ветрами. Рядом с ними располагалась маленькая воинская часть, а чуть дальше территорию занимал полигон, с разбросанными на нём небольшими наблюдательными вышками стрельбища, похожими издали на огромные пьедесталы для вручения спортсменам медалей.

Падал пушистый снег и когда мы подъехали, солдат в оранжевой жилетке поверх бушлата расчищал дорожку к учебным точкам. Ещё несколько солдат раскладывали всевозможное оружие на стеллажах.

Тут же тихо тарахтел бронетранспортёр.

Белкин деловито заскочил на второй этаж вышки по металлической лестнице, с кем-то там обмолвился парой слов, а потом спустился.

— Господа маги, сейчас мы с вами попробуем провести тренировку. Соснов с четырёх утра создавал нам пробные образцы нового оружия. Сначала отработаем некоторые вопросы взаимодействия, а потом приступим к испытанию.

Мы выстроились напротив окопа и глядели на старый танк, выполнявший роль учебной мишени. Он обречённо торчал посреди поля в двух сотнях метров от нас, опустив вниз ствол. Лёгкий пушистый снег припорошил один бок механического чудовища, придав ему сходство не то со спящим моржом на льдине, не то с бобровой хаткой посреди замёрзшего озера. И над всем этим господствовало серое небо. Весь пейзаж навевал тоску и уныние. Совершенно не хотелось что-либо делать.

— Сейчас я посмотрю кто что умеет. Целитель и сенсорик на учебную точку по разборке и сборке оружия, — сказал Белкин, проигорировав бурчание дочери, недовольной официальным тоном отца.

Но всё же девушки пошли к одиноко переминающемуся с ноги на ногу сержанту, стоящему у длинного металлического стола. Тот заметно оживился, при виде красавиц и быстро поправил бушлат и сдвинул шапку на затылок. От улыбки, возникшей на лице можно было запросто засветить фотоплёнку, так она сияла.

Внутри кольнуло глупой и необоснованной ревностью, которую я тут же погасил. Ничего этот солдатик плохого не сделает. Вот только по ком была ревность? Неужели по ним обоим. А жирно мне не будет?

Я тряхнул головой, отгоняя мысли. Тем более что начальник позвал боевую тройку на переднюю линию.

— Соснов, твоя задача — создать щит и дойти до танка, нанося максимально возможный урон. Потом идёшь обратно и отрабатываешь оборону. Та же процедура предстоит остальным. Понятно?

— Да.

— Не слышу! — Так точно!

— На исходную! — заорал начальник, поглядев на солдатика, стоящего на вышке, поднял ли тот белый флажок, означающий, что в поле нет людей.

Я лёгким бегом подскочил к столбикам, указывающим нужный рубеж.

— К бою! — раздался крик.

Четыре секунды ушли на создание комплексного щита, ещё пять на синтез схем импульсного удара и накопления в них энергии. Я их создал и пошёл к танку, оставляя следы в неглубоком снеге. Надо что-то сделать, но что. Танк уже неисправен, двигатель из строя не вывести, боекомплекта нет. Экипажа нет.

Наконец, решил просто осыпать мёртвую груду железа разными ударами, чтобы попрактиковаться для самого себя. Начальник мало что поймёт из сделанного. Я отправил импульсный удар. Внутри башни хлопнуло. Попал, но это не удивительно, при размерах цели. Ещё удар, но мощнее. У танка сорвало ящик с инструментами, как раз в него и целил.

Я перешёл на лёгкий бег и стал осыпать железо импульсами силы. Хлопки белых искр высвечивали как фотовспышки то один бок боевой машины, то другой, разнося в клочья навесное оборудование. Лопнули наружныетопливные баки, взорвались брызгами стекла триплексы, разорвались фальшборта с подкрылками. Снег взлетел с боков танка, как пыль с ковриков, обнажив чернеющий на белом фоне металл.

До финиша оставался десяток метров и я нанёс завершающий удар, но не импульсом, а телекинезом. С лязгом и грохотом танк развернуло боком, оставив на земле царапины следов. С катков слетела расслабленная гусеница. Я добежал до цели и затормозил выставленными вперёд ладонями, уперев их в борт машины. Первая часть завершена. Теперь оборона.

Взвинтил щит до максимума и пошёл неспешно обратно. Под вышкой суетился народ. Донеслись крики начальника.

А потом застрочили автоматы. Я пригнулся, но не остановился. Уж эти-то я умею останавливать.

Пушистый снег облетал меня по кругу, чётко обозначившая границу защитного барьера. Там же ложились в землю и остановленные пули, они лишь покалыванием отдавались в пальцах. Удары по щиту всегда почему-то сказывались как неприятные ощущения организма.

Но начальник на этом не остановился. Один из солдат вскинул на плечо гранатомёт. Грохотнул вышибной заряд и, горя оранжевым почти бездымным пламенем, и гудя как реактивный самолёт, в мою сторону полетел кумулятивный боеприпас. Дистанция была короткой, и потому выстрел сразу взорвался, сдетонировав о невидимую преграду. Это было не как в кино, когда взметается столб пламени и гриб чёрного дыма поднимается к небу. Нет. Короткая вспышка, оставившая тёмное облачко, и снежная пыль подскочившая от ударной волны с земли на пару сантиметров.

Больше сюрпризов не было, и я дошёл до вышки беспрепятственно. Солдаты, обеспечивающие стрельбу, скучковались и оживлённо перешёптывались, размахивая руками, и даже прапорщик, караулящий на пункте боепитания патроны, вынырнул из двери, как барсук из норы. Ещё бы, те, кто видит боевого мага в действии в первый раз, получают море впечатлений.

Белкин ничего не сказал, про результаты захода, лишь отметил в записной книжке. Рядом с ним стоял незнакомый капитан с рацией, торчащей из глубокого кармана и белой повязкой руководителя стрельбы. Офицер с нескрываемым любопытством рассматривал нашу группу.

— Следующий на исходную!

К столбикам вышел Кузнецов, вооружённый автоматом.

— К бою!

Дружинник сразу перешёл на бег. Вокруг возникло радужное сияние защитного поля, оно было слабее моего, но зато подсвечено. Николай работал на публику.

От фигурки к краю призрачной сферы потянулся синий луч, пробиваемого канала для оружия, позволяющего полям пройти собственный барьер. До нас донёсся стрекот автомата Калашникова. Несколько раз сверкнула вспышка фокусного импульса, а когда до цели осталось полсотни метров, он вскинул вверх руки, подбрасывая выстрелы к подствольному гранатомёту. Те, подхваченные невидимой рукой, унеслись к танку как теннисные мячики на корте. Николай рухнул плашмя в снег, а на броне вспыхнули четыре взрыва. Было видно, как товарищ поднялся, неспешно дотопал до танка и притронулся к нему рукой, обозначив победу над врагом.

Белкин махнул рукой, и к нему подбежал солдат со снайперкой. Полковник взял СВД в руки, щёлкнул предохранителем, резко дёрнул затвор, а потом отпустил его, позволив с лязгом вернуться в исходное положение и загнать патрон в ствол.

Выстрел. Винтовка дёрнулась, отбросив крутящийся в воздухе штрих гильзы. Николай упал и перекатился на другую позицию. Пуля его не задела, да и не могла задеть, так как начальник стрелял выше головы и немного в сторону. Ещё один выстрел. По защитному барьеру прошла едва заметная синеватая волна, обозначивая поглощение кинетической энергии пули. Кусочек металла повис в воздухе и упал. Нам это было не видно глазами, но практика подсказывала, что так оно и происходило.

Всё такими же перебежками дружинник добрался до исходной позиции, но в конце Белкин стрелял по нему уже из пистолета.

Следующей помчалась в атаку Ангелина. Девушка создала барьер не заморачиваясь на спецэффекты. Магесса рванула к танку, словно сдавала норматив на стометровку. Надо отдать должное, первый разряд был ей обеспечен, даже несмотря на рыхлый снег. Перед самым танком она упала в снег. Вокруг боевой машины стремительно расширился, а потом так же быстро схлопнулся прозрачный шар искажённого воздуха, создав эффект вакуумной бомбы. Снег взметнулся на добрые полметра над землёй, закружившись вокруг танка.

Девушка поднялась и быстро добежала до цели, лишь единожды сверкнув по ней фокусным ударом.

На обратном пути она петляла как заяц, уходящий от лисы. Начальник со вздохом пару раз выстрелил в её сторону из пистолета, а потом отдал его солдату и достал записную книжку.

Вскоре мы втроём выстроились в одну шеренгу перед полковником. Тот скривил губы, глядя в одну точку под ногами, и только потом заговорил.

— Соснов, защита очень хорошая, многослойная, продуманная. Я при встрече обязательно передам спасибо Сошкину за такую подготовку. Импульсы точные, видно, что много тренировался. Энергопоток большой, очень большой, не думаю, что у кого-то в народе больше, но выше уже вряд ли поднимешься. Это твой потолок. Из недостатков. Очень долго думаешь. По тебе стреляют, а ты размышляешь о ценностях жизни. Запомни. Какой бы ни была хорошей защита, окоп никогда не помешает. Та же тупишь и при атаке. Хочу туда, или хочу сюда. В бою нет времени, как на стрельбище. Там кто первый. Снимись с ручника. И что это за выходка с опрокидыванием? Если энергии девать некуда, то придумай другие трюки, получше.

Рядом хихикнула Ангелина. Полковник серьёзно взглянул на неё, заставив подавиться.

— Кузнецов, защита средняя, но хорошая, отточенная. Прекрасное владение телекинезом. Косяки. Не нужно фокусов, мы не в цирке, все эти сияния и лучи. Дальше. На танк кидаться с автоматом глупо. Лучше бы гранатомёт взял, а в твоём случае снаряд покрупнее, вон как хорошо с вогами получилось. Для остального есть группа поддержки, к тому же с пехотинцем ты легко расправишься и без оружия. Фотиди. Силы много, почти как у Соснова, но никакой техники. В вакуум вбухала весь ресурс, не оставив запаса, даже защита просела. Импульсы неточные. Учиться, учиться и ещё раз учиться. Мне сказать больше нечего.

Полковник выдавил воздух из сжатых губ и стукнул тупым концом карандаша по листу блокнота.

— Значит, сейчас пробуем пройтись тройкой. Соснов впереди и ставит щит. Впредь ты у нас, как это говорится у игроков? А! Танкуешь. Кузнецов давит оборону вспомогательных и сил и помогает на основном направлении. Фотиди пока на подхвате, потом посмотрим.

— Люди в поле! — заорал наблюдатель на вышке.

Мы обернулись и увидели медленно опускающуюся сигнальную ракетницу красного огня. Её по условию должны были запустить бойцы из оцепления, если кто-то посторонний окажется на стрельбище.

Капитан с белой повязкой достал рацию и, растягивая слова, заорал туда.

— Кордон, кардон, что происходит?!

Рация пшикнула в ответ.

— Выш-ш-ш…, вышка. Пш-ш-ш. Я кордон семь. Пш. Посторонние в поле. Группа. Пшшш.

— Почему не остановили?!

— Пш-ш-ш, вышка, я кордон семь. Пш-ш-ш. Не смогли. Пш-ш-ш.

— Что значит не смогли?!

В ответ через шипение донеслось лишь неразборчивое бормотание в котором угадывалось, мол, пусть сами их останавливают.

— Вести наблюдение, доклад каждые пять минут! — рявкнул капитан в рацию, скрипнув зубами.

Подбежала Александра, сказав только одно слово.

— Гости.

Её отец быстро глянул в сторону поля стрельб.

— Настрой какой?

— Трудно сказать, но не прячутся. Есть любопытство, есть снисходительная небрежность. Сильные. Но от некоторых тянет слепой ненавистью, яростью, словно это чистое зло. Всё в кашу.

Белкин схватил за воротник опешившего капитана.

— Солдатам выдать оружие и спецпатроны. Отвести подразделение на сто метров от нас. По команде или в случае явной агрессии огонь на поражение. Бегом!

Руководитель занятий, быстро, но без суеты начал раздавать команды.

А по полю в нашу сторону ехал тентованный ГАЗ-66 или по-простому шишарик. Маленький грузовичок, окрашенный в защитный цвет ловко преодолевал ухабы и огибал воронки от снарядов.

Ждать пришлось минут пятнадцать, пока он приблизится к нам.

Когда шишарик подъехал, то из него выскочили три человека азиатской наружности в охотничьих синтепоновых костюмах, с ружьями наперевес и патронташами, с большими ножами на поясе. На каждом висело ожерелье из зубов, мелких черепков и перьев.

Один из них вышел вперёд. На китайцев они не походили, уж скорее на коренных алтайцев, что не удивительно от близости Алтая к Новониколаевску.

— Здравия тебе Опричник, — произнёс старший из гостей.

От этого слова я дёрнулся, как от удара током. Опричником называл Белкина дед Семён и никто больше.

Полковник смёл со щеки растаявшую снежинку и ответил вопросом на вопрос.

— Какие ещё прозвища есть?

— Хочешь узнать имена своих зверобоев, Опричник, те что ходят меж духами о вас? Это не тайна.

Алтаец начал по очереди показывать рукой на каждого из нас.

— Посрединник, Всевидящая, Зуботравница…

Я глянул на Анну, понимая как ей досталось это прозвище.

— Перекрёсток. А тебя, златовласая, пока не знают. Значит, есть право дать тебе имя.

— По какому праву, ты тычешь в меня пальцами и разбрасываешься кличками? — зашипела Ангелина.

— Крапивница, — выдал гость с лёгкой улыбкой. — Вполне подходит.

— Зачем вы здесь и кто вы? — спросил Белкин.

— Любопытно стало богу охоты, вот он меня и отправил, первого его жреца. Я его интересы представляю. Одна ворона каркнула, что вы зверобойные патроны сделали. Хотим проверить.

— Какая ворона? — зло произнёс начальник.

— А мало ли ворон сидит на ветке за окном. Мало ли ворон служит богам. Привыкайте.

— Шпионите за нами?

— Любопытствуем. Вы есть величина, которой не стоит пренебрегать. Можете гордиться. Вас заметили высшие силы.

— Что вам от нас нужно?

— Одна обещана хозяину северного леса, другая стала наречённой сестрой берегиням.

Я обернулся на Анну, девушка закусила губу.

— Третий вообще всем богам поперёк встал. То он лесовику подножку ставит, то реку за грудки хватает. Перекрёсток, скольким ты средним подлянок сделал? На тебя все упыри города злые. Тоже мне сибирский Блэйд нашёлся, часть десятая. Тебя надо на цепь посадить, хотя теперь ты точно на цепи. Опричник не даст тебе спуску, а то жалобы Маре могут дойти. Не все из них дурные, да дикие. Есть и те, кто хотят как люди жить-поживать. Как ты ещё Малокровку не замочил, не могу понять. Не мог ведь не знать о ней. Но мы здесь не за этим.

Жрец махнул рукой своим помощникам, и шишарик, жужжа идеально отрегулированным двигателем, развернулся задней частью к нам. Тент ловко откинули и на снег выпали три связанных твари. Точно такие же, какие же как и те, что мы встретили на складе после свалки. Упал в снег и голый связанный человек, замычав что-то с кляпом во рту, и расширив глаза от ужаса.

А следом грузовик качнулся и из кузова выскочил здоровенный огненно-рыжий зверь с широкой чёрной полосой вдоль хребта, коротким почти заячьим хостом и огромными клыками. Саблезубый тигр в холке был мне по плечо. Хищник потянулся как домашний кот, выпустил когти и оставил на мёрзлой земле глубокие борозды. Зверь дёрнул головой и, играя тугими мышцами под шкурой, пошёл к нам. Потом остановился и лёг на снег, прищурив янтарные глаза. От такой дикой и страшной красоты было сложно оторвать глаза.

Жрец, нисколько не стесняясь того, что он на прицеле у целого подразделения, снял с плеча ружье и подошёл к стеллажу. Там он нашёл взглядом патроны с залитыми красным воском и с белыми керамическими зарядами, и обернулся на Белкина.

— Эти?

Начальник набрал воздух в лёгкие и хотел уже разразиться гневной тирадой, но к нему шагнула бледная Александра и схватила за рукав. Он посмотрел на невидящие, но расширенные от страха глаза девушки, и промолчал.

Охотник взял горсть спецпатронов. Переломил ружье, вставив в двустволку разные боеприпасы.

— Я так понял, это замена серебра. В осколочно-фугасные тоже такие добавляете? — спросил он, глянув на Белкина.

Тот промолчал, лишь зло зыркнул глазами.

— Добавляете, значит.

Охотник клацнул ружьём и подошёл к одной из чёрных тварей, а потом выстрелил в ногу той. Монстр завизжал от боли. Картечь из обёрнутых плёнкой шариков гидрида алюминия разворотила конечность. Засевший в чёрном мясе заряд вспыхнул вишнёвым огнём, причиняя ещё больше боли созданию.

— Не серебро, но сойдёт. А это заговорённые пули, так?

Снова выстрел. Бело-голубая вспышка оторвала монстру ногу у самого бедра, забрызгав весь снег чёрной кровью.

Охотник, снова переломил ружье. Два пластиковых цилиндрика с жёлтыми металлическими донышками упали под ноги. Жрец отправил в стволы новые заряды.

Выстрел. И у монстра взорвалась грудная клетка. Существо несколько раз судорожно дёрнулось и затихло. А потом жрец направил ружье на человека.

— Стой! — закричали мы все одновременно, совершенно не сговариваясь.

— Почему?

— Нахрена беспеределить! — взорвался криком Белкин. — Ты совсем с катушек съехал?! Развязал и отдал его нам! Он и так уже весь синий от холода!

— Он уже мёртв. Его приговорили, — ровным голосом ответил жрец.

— По какому праву?!

Рядом оглушительно взревел тигр, вздыбив шерсть и ударив лапой металлический стеллаж, отчего тот смялся как бумажный, а оружие и патроны полетели в снег.

— По какому праву?! — раздался клокочущий в пасти голос. — По праву того, что я так решил! Это моя территория, и только я решаю, кого можно убить, а кого нет! По праву того, кто пришёл сюда вслед за отступающим морем сотни миллионов лет назад! Эта тварь преступила закон, вечный как сама жизнь!

Саблезубый тигр взревел, оскалив пасть. Челюсти открылись настолько широко, что казалось он вывихнет их. Глаза вспыхнули янтарным пламенем. Древняя ярость затмила собой всё.

— Звери убивают, что выжить самим и продлить свой род! Люди, чтящие древний закон, убивают за свою территорию, за свою добычу, за своих самок и детей! Мне плевать, что он силой взял самку! Это право сильного! Но он убил её, ту, в которую проронил своё семя! Убил своё потомство! Он нарушил закон, и он умрёт, человек! И ты мне не сможешь помешать!

Хищник ударил лапой связанного мужчину. Поверх чёрной крови плеснуло красной. Из раны выпали синеватые кишки.

— Добей! — рявкнул древний бог охоты своему слуге.

Жрец нажал на спусковой крючок и шея обречённого взорвалась бело-голубой вспышкой, почти оторвав голову.

Тигр привстал на задние лапы, а потом припал к земле и ещё раз взревел. Из стоящего в поле танка вырвалось ярко-зелёное гудящее пламя. Даже отсюда было видно как вскипел снег и потёк металл. Бог замолчал, переводя дух. Боевая машина погасла, отсвечивая раскалённым железом. С обнажившейся на десять метров от танка земли поднимался пар.

— Чтите древние законы, зверобои, — успокоившись проклокотал тигр. — и жизнь будет достойна. А этих тварей, что пришли извне, следует уничтожить без раздумья…

 

Глава 31. Непонятки, или о том, кто чей протеже

Белкин стоял у машины и ловил падающие снежинки ртом, с отрешённым выражением лица.

— Завтра перехватываем духа, про которого говорила Мара, — тихо произнёс он, — А послезавтра мы все на собрании богов, духов и людей. Будет открытая встреча. Репортёры, политики, бизнесмены и всё такое.

Он замолчал и окинул взглядом всех нас.

— Надо обговорить много, а то я чувствую, что ситуация не совсем та, какую я вижу.

— Василий, жди здесь, — сказал он водителю, наклонившись к приоткрытому окошку служебного мерседеса, и шагнул к дому Анны.

Мы, поскрипывая снегом, пошли следом. В дверях нас встретила Оксана, заявив, что чайник уже поставила. Быстро поскинув курточки и пуховики, мы расселись в зале, что на первом этаже. Все избегали смотреть в глаза друг другу.

Из коридора зашёл начальник, вытирая руки белым вафельным полотенцем, которое аккуратно свернул и положил на подлокотник кресла. Он немного постоял, потирая пальцами переносицу, а потом сел.

— Что за прикол с вампирами? — спросил он у Кузнецова.

Спросил он тихо, но от этого ровного спокойного голоса становилось ещё неуютнее, чем от крика.

— Что молчишь?

Николай привстал с дивана и, оглянувшись по сторонам, словно ища поддержки, заговорил.

— Было дело. Я наткнулся на вампирскую общину. Они как наркоши в притоне были. Грязные, обдолбанные, по квартире дохлые собаки и кошки валяются. Я не знал, что делать. Но там в ванной я нашёл ребёнка. Обычного ребёнка. Они его досуха выпили. Понимаете, ребёнка досуха. Я их всех перебил. Они хуже чем животные были. Это даже не паразиты, это зараза. Я их убил. А потом стал искать других. Ведь, если эти есть, то и другие могут быть. А власти молчат. Власти не замечают. Я их научился выслеживать по ауре в толпе. У меня на них какое-то чутьё появилось, как у собаки, натасканной на взрывчатку. Я их находил и убивал.

— Как ты их, вообще, нашёл? Ведь не случайно ты там оказался.

— Случайно. Дело после армейки было. Я тогда только дембельнулся. Мы с братом перебрали тогда, зашла речь о наркоманах. Он сказал, что тут притон есть. Решили шухер на упырей навести, кто ж знал, что это не в переносном смысле окажется.

— То есть, ты пьяный в стельку вломился в чужую квартиру напинать отбросам общества?

— Получается так.

— Как тебя в дружину тогда взяли, такого отморозка?

Начальник начинал накручивать себя.

— Мы как-то раз с братом вышли на одного упыря, но сложилось неудачно. Кровосос был не из диких. Он большим бизнесменом оказался. Его люди нас сильно избили и выкинули в лесу. Брат тогда не выжил. А меня совершенно случайно подобрал отец Никодим. Он даром обладал, чудотворным. Он меня исцелил и к вере привёл, а потом предложил в православную дружину идти, когда я о себе рассказал.

— С этим понятно. Ты на вампиров дальше охотился.

— Да. Я как раз в дружине у себя силы чародейские открыл. Решил, что это за дела мои правые.

— Сколько ты их убил?

— Не больше сотни.

— Сколько?! — с нажимом переспросил начальник, сверкнув глазами.

— Девяносто два.

— Я тебе запрещаю без моей на то команды устраивать охоту на кого бы то ни было. Ты меня понял… Перекрёсток?

— Да.

— Я не слышу.

— Так точно!

Начальник, часто дыша, и играя желваками на скулах, перевёл взгляд на Игорёву. Он начал крутить пальцами правой руки чернильную ручку, которую всегда таскал с собой.

— Ваша, мамзель, какая история? Чего я не знаю? А то мне кажется что вокруг заговор. Этого придурка сбагрили ко мне за неподчинение приказам, а эту настоятельно рекомендовала замминистра по здравоохранению…

Белкин замолчал на полуслове.

— Она что, тоже из вашей секты?

Анна тихонько кивнула, сжавшись в своём кресле, словно не у себя дома была, а в застенках гестапо.

— Она хоть человек?

Целительница пожала плечами.

— Она старшая жрица. Община берегинь очень сильна, но они не вредят. Берегини, ведь, на то и береги, чтоб беречь.

Полковник откинулся на спинку и шумно выпустил воздух, сложив губы трубочкой. Глаза его забегали по потолку.

— С какой целью тебя к нам направили? — наконец, выдал он вопрос, глядя, как на глазах Анны начали наворачиваться слёзы.

— Она сказала, что время тяжёлое, нужна помощь. Что это очень важно. Они не злые. Они добрые. Поверьте, пожалуйста. Они всего лишь хотят жить, — сдавленно проговорила целительница.

Начальник бросил на стоящий рядом столик авторучку и посмотрел на дочь.

— Ты ей веришь, Сашенька?

— Она не врёт, — ответила Белкина, — во всяком случае, сама верит в то, что говорит.

— А ты Соснов?

Я глянул на Анну.

— Да, — произнёс я и услышал тихое «спасибо».

Начальник стрельнул глазами на меня, а потом на девушку.

— Тебе стояла задача рассказывать о наших действиях?

— Я только немного говорила.

— Что именно, ворона, служащая богам?

— А это не я. Про оружие я никому не говорила, решила после стрельбы рассказать. Я только о вас самих, и всё.

— По крайней мере, понятно, почему берегини без колебаний решились на переговоры. Это плюс.

— Вы меня выгоните?

— Поздно выгонять. Мы уже по уши в дерьме. Этот урод ткнул нас туда по самые уши, показал, что мы ничто перед ними. Значит так, передашь жрице, что я знаю о ситуации и требую личную беседу со старшей берегиней.

Полковник нервно засмеялся.

— Не тех упырей ты, Кузнецов, долбил. Надо было тех, что у власти искать. Не поверю, чтоб такие умные сущности не пропихнули своего в верха. По крайней мере, понятно, почему все молчат об убитых тобой. Тем более надо завязать с охотой. А если так, то собрание будет лишь фарсом на публику. Всё давно решили. Всё перекроили. А может и нет.

Он замолчал и обратил свой взор на Ангелину.

— Я надеюсь, что у вас, барышня, секретов нет. Мне только не хватало сейчас ещё одного удара в спину.

Фотиди пожала плечами с равнодушным взглядом.

— Ты мне фифу не строй. Ты словами скажи, — снова вспылил начальник.

— В сектах не состою, человечеству зла не желаю, в богов не верую и не поклоняюсь, на иностранные организации не работаю, — отрапортовала магесса.

— Сашенька?

— Правду говорит.

— Хорошо. Значит, расклад такой. Выгонять никого не буду. С берегинями ссориться мы не станем, в конце концов, они законы не нарушают, но каждый свой доклад согласовываешь со мной.

Начальник встал с кресла и прошёлся по залу.

— Это какая-то хрень вырисовывается. Либо на нас весь свет клином сошёлся, либо я сплю, и это сон про шпионский детектив. Что, кстати, с булькающей тьмой?

— В погреб пересадили. О запасах консервов заботится, всё равно больше делать эта плакса ничего не сможет, а выгонять жалко, — взял я слово вместо Анны.

— Всех тебе жалко, — снова вспылил начальник. — Крысу жалко, призраков жалко, изменников жалко. А тебя кто-нибудь пожалеет? Хрен. Выдавят как пасту из тюбика и выкинут. Жалко ему. Меня никто не жалел, когда семья с ума сходила, когда дочь плевала вслед.

— Я просто не хочу необратимых событий.

— Каких? Необратимых? Это как? Мол, извините, он умер, но сейчас оживёт? Не бывает так, чтоб всегда необратимые последствия.

— Не бывает, — согласился я, — но если зависит от меня, то я сделаю их побольше.

— Ну и дурак, — сказал, словно плюнул начальник.

— Вот, потому он Посрединник, а ты Опричник, — раздался мелодичный голос.

Все обернулись.

Обнажённая красивая девушка сидела на подоконнике, поджав ноги и распустив длинные зеленоватые волосы.

Все медленно встали с мест, глядя на богиню. Та грациозно спрыгнула на паркет.

— Вспомни старые сказки. Дурак, решающий не умом, но сердцем, достигает большего, чем корыстный человек. Думаешь, это просто сказки?

Серые бездонные глаза не мигая глядели на нас. Богиня сделала шаг, дотронувшись кончиками пальцев до стены.

— Мне тяжело говорить, — слетело с её губ.

Вместе с этим по краям поставленного на микропроветривание окна возникли вереницы капель, которые сначала побежали по стеклу и пластику, а потом, собравшись в ручейки, потекли к середине комнаты, где начали падать вверх. Там они собирались большой, слегка колышущийся шар, висящий в воздухе на уровне лица. Когда поток иссяк, а шар стал размером с голову человека, по поверхности побежала мелкая рябь. Из него раздался голос.

— Остальные боги с начала весны готовились к приходу в этот мир. Я опоздала. У меня нет жрецов. Нет культа. Нет свиты. Мне это нужно. Это вопрос статуса.

— И чем мы тут поможем? — нахмурившись спросил Белкин.

— Наберёте жрецов, объявите о культе, составите свиту.

— Почему именно мы? — негромко, чтоб не оскорбить могущественное создание, спросил начальник.

— Я видела устройство, где меж колец лежат бусины. Вот.

От сферы отделилась большая капля, приняв форму шарикоподшипника.

— Каждая деталь проста, но сложившись вместе, работают слаженно, не давая испортиться ещё большему устройству. Одно кольцо — мир духов, другое — мир людей. Ваш отряд — это один из таких шариков.

Пока вода говорила вместо богини, та стояла, замерев как статуя, глядя из-под полуприкрытых век своей серой бездной. А ещё выплёскивались капли, оборачивающиеся разными символами и фигурками, дублируя речь.

— И как мы это сделаем?

— Словами.

— Я не власть.

— Ваша бусина нужна, чтоб очищать этот город от скверны и сорняков. Люди видят ваши дела. Это привносит покой в их души. Они видят, как обычные люди стерегут их покой, не боги, не духи, люди. Духи же знают, что отступника от мирного договора ждёт кара, и за него никто не вступится.

— Слишком заумно.

— Нет. Напротив. Это просто и проверено временем. Былинные богатыри побивают армии тьмы. Хитрый воитель обманывает саму смерть, выручая царевну из плена. Это просто и проверено временем. Их знают и слушают даже князья.

— От нас-то что?

— Для начала свита. Мне нужно, чтоб вы были со мной на церемонии представления нас миру. Но не все. Ты, Всевидящая, не сможешь пойти. На тебе метка хозяина северного леса. Если ты пойдёшь со мной, то это будет прямое оскорбление ему. Я испорчу с ним дружбу, а ты умрёшь. И не ты, Травница. Берегини не простят обиды и отвернутся от тебя.

— Я не пойду, — резко вставил Кузнецов.

— Неистово верующий в единого Господа Бога, можешь не идти, только знай, что всеотец-мать не нуждается в поклонении. Вера нужна вам самим, чтоб не заблудиться в избранном вами пути. Но бывает, что проводники слепы. Тогда слушай свою совесть, вот то, что связывает тебя со всеотцом-матерью крепче молитв и священников. Ты удивлён, что я не отговариваю тебя от твоей веры? Это было бы глупо, — лились в ответ слова мягкие как колыбельная песня.

— Но если он есть, то где он?

— Этому не нужно поклонение.

— Но Христос, сын Божий. Он как?

— Христос был просто человеком, умершим за свою веру. Его поставили в пример и вознесли на высоты люди, не боги. К тому же, вы все дети всеотца-матери. Вы равны для этого, какой бы веры вы ни были.

— Я не понимаю.

— И не надо. Просто верь, во что веришь. И помоги мне, если хочешь. Я не прошу много, лишь пройти об руку. Всеотец-мать далеко, а я здесь. В меня можно не верить, я просто есть.

— Твои слова лживы, как у всякого демона, — наконец, процедил Николай.

Богиня только улыбнулась в ответ и оглядела остальных. Её взгляд остановился на мне.

— Дай мне это оружие. Погляжу.

Я вытащил из ножен кинжал, который теперь постоянно носил с собой.

— Не этот старый клинок. Другое.

— Покажи, — шепнул Белкин.

Я встал и принёс пистолеты, положив их на столик.

Богиня наклонила голову. От водяного шара отделилось кольцо, похожее на жидкий бублик в невесомости. Кольцо подплыло к пистолетам, остановившись над старинным пистолем. Внезапно прозрачное кольцо дёрнулось и резко вернулось к общей массе.

— Откуда у тебя прошедший семь смертей? — раздался вопрос богини из дрожащей воды.

— Нашёл.

— Просто нашёл? Они просто так не возвращаются. Даже Мара не может выдернуть таких. Что он делал? — голос богини стал как ледяная вода.

— Ничего. В основном, спал. Убил двух грабителей.

Богиня промолчала, но окна в доме быстро запотели, став непрозрачными.

— Что это значит? — спросил Белкин.

— Это значит — грань прорвана. Но сейчас главное — это подготовиться к церемонии.

 

Глава 32. Культ онлайн, или о том как пропиарить божество

Начальник достал свою авторучку и легонько провернул в пальцах, а потом вопросительно поглядел в мою сторону. Я отрицательно покачал головой. Не хочу быть на побегушках у божества, иметь заёмную силу, стать заклеймённым. Не хочу. Лучше остаться простым магом.

Белкин слегка улыбнулся, дав знать, что понял, и глянул на нашу новенькую. Та поморщилась, видимо, повторив мою мысль.

Николай сложил руки на груди и ещё больше насупился.

— Мы не успеем. Культы веками складывались, — медленно растягивая слова, произнёс полковник, — институт жрецов готовится на основе преемственности поколений. Свита тоже не на пустом месте возникает. Да к тому же нам завтра предстоит тяжёлый день, если не подготовимся, то можем вообще не вернуться, пасть напрасно в бою.

— Человек, я не требую от вас невозможного, лишь попытаться положить начало. А в благодарность помогу вам. Я наложу на оружие чары, такие как уже есть.

Полковник достал блокнот и в полный голос спросил, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Товарищи зверобои, какие будут предложения? Наша почтенная гостья нуждается в помощи, отказывать ей — верх неприличия.

Богиня при его словах не шелохнулась, лишь шар воды, висевший посередине комнаты, сменил форму и опустился к самому полу. Теперь это был широкий диск водного зеркала, повёрнутый своей гладью вверх на манер столика.

— Господа, не стесняемся, — повторил начальник.

— Я пас, — откликнулась Ангелина, — нет идей.

— Егор?

— В чём смысл? — задал я вопрос хозяйке реки.

По диску вновь пошла мелкая-мелкая рябь, заставив зазвучать воду, как большие колонки.

— Смысл культа? Смысл жрецов? Смысл свиты?

— Да.

— Смысл в людях. Они нужны. Есть культ — люди тянутся к божеству и позволяют дотронуться до всего мира. Это пылинка знаний, капелька силы. Жрецы приподносят мою волю и проводят ритуалы, связывающие сознание людей с моей сутью. Свита — посредники между мной и людьми. Мне не подобает самой говорить с живыми, если они не особые либо избранные. Не подобает.

Над водной гладью друг за другом сменились фигурки. Маленький человек, стоящий на коленях перед резным валуном, и тянущий к нему в мольбе руки. Кукольный шаман, дающий народу книги. Сама хозяйка со ступающими вслед за ней девушками.

— Не понял про капельку силы.

— Мало слов. Нужно больше, — произнёс голос богини.

Тут же сам по себе включился ноутбук, моргнув логотипом магософта. Чуть в сторонке от экрана проявилась Марго, поприветствовав пользователей. Секунду спустя водный диск сорвался с места и захлопнулся на фантомной секретарше, как пасть большой рыбы. Рукотворная сущность дёрнулась словно живое существо, ударенное током, а потом замерла в позе эмбриона. Образ усиливался из-за водной сферы колышущейся вокруг скрюченной марионетки.

На экране ноутбука с дикой скоростью замелькали страницы сайтов, подыскивая ведомые только богине сравнения и понятия. Глаз долго цеплялся за всю эту кашу, пока не пришло озарение.

— Дошло, — громко произнёс я.

— Поясни, — сосредоточенно попросил полковник.

Группа словно по команде подалась вперёд. Даже невидящая Александра шевельнула ухом.

— Все пространства пронизывают тончайшие струны. Они несут изначальную энергию, возникшую при возникновении мира, основу живущих вне времени. Её собирать не так просто, как кажется, и тут есть нюанс. Проходя через биополе живых организмов, они оставляют часть заряда. Хомо сапиенс же на фоне всей живности имеет наибольший КПД, оставляя далеко позади всё органическое царство. Вот эту-то силу и собирают боги, используя человечество как панель солнечных батарей. Природной силы мало, но даже её хватает на всякие чудеса. Однако теперь в ход пошли рукотворные генераторы, и сила потока впятеро выше природной. Понимаете? Им не нужен громадный генератор, у них не та суть. Им нужно огромная толпа народа, обеспеченная поголовно средними генераторами. Большой современный город — самое то.

— Сильнее тот бог, который больше людей окучит?

— Нет, тут ситуация как с магами. Главное не бутерброд побольше, а уметь переварить его.

— Понятно. А что там про все пространства?

— Сам не понял, но это сейчас не важно.

— А территория зачем? Скучковались бы в одном месте, и собирали бы урожай, — пробурчал Белкин.

— Тут, вообще, всё просто. Энергию они собирают, но не всю. Часть проходит мимо, но её аккумулируют всевозможные малые духи. И вот боги поделили город, чтоб просто собирать дань с мелочи. Дед, ты кому отстёгиваешь?

— Никому. Не стучались ещё в дверь по мою душу.

— Значит, постучатся. Но я продолжу. Из всего получаются несколько каналов сбора силы. Дань с полтергейстов, сбор вершков и корешков с человечества и прямой заряд от вселенной. Возможно, есть какие-нибудь природные точки силы, типа Стоунхеджа.

— Прям матрица, — с ухмылкой произнесла Александра.

— Это всё хорошо, господа батарейки, но нам ещё нужно выполнить условия соглашения. Создать до утра культ, набрать жрецов и укомплектовать свиту согласно штату. Ну же. Мозговой штурм. Мозговой штурм, — выдал Белкин.

— Можно, — спросилась Анна, подняв руку.

— Попробуй, предательница, — ответил ей полковник.

— Культ можно просто пока объявить, — немного смутившись, продолжила целительница и обратилась к домовому: — Дедушка, ты же постоянно сидишь в социальных сетях. Создай группу в коннекте. Мол, все желающие могут стать друзьями Хозяйки Реки. Молодёжь вечером активная, быстро подхватит. Нам для начала сотню человек хватит.

— Это можно, — заговорил дед Семён, прищурившись, и погладив бороду, — только изюминка нужна. Фотография какая необычная.

— Хорошо, дед, — вставил я, — делай страницу, а фоткой мы сейчас займёмся.

Внутри загорелся хитрый азарт. Интерес к необычному результату, смешанный с давним энтузиастом собирателя реликвий.

— Госпожа, нам нужно твоё изображение, такое, чтоб поразить воображение людей. Ну, эдакое супергеройское или монументальное.

Богиня слегка повела бровью. На экране ноутбука снова замелькали картинки, сменяя друг друга в бешеном калейдоскопе. В какой-то момент чехарда прекратилась. Полыхнуло волной силы. Окно раскрылось нараспашку, впустив внутрь поток воды. Жидкость громадным щупальцем изогнулась внутри комнаты, чуть не сбив с ног Николая и Анну. Они быстро перебежали в другой угол.

Вода, меж тем, плеснулась большой волной, подхватив госпожу и замерев в виде огромного прозрачного трона с восседающей на нём богиней.

Из открытого окна следом залетали брызги, собираясь в большие, как яблоко, капли и превращаясь на ходу в серебристых рыбок, что закружились над головой госпожи в красивой карусели. Очередным приветом в оконный проём вплыл прозрачный, словно из хрусталя, громадный осётр. Он медленным виражем прошёлся в воздухе за троном, а потом лёг у подножья, как здоровенный пёс.

— Обалдеть, — тихо проговорил Николай. Я, конечно, против бесовых занятий, но красота большая.

— Что видите? — вполголоса спросила Александра, — а то слепит меня сильно.

— Я потом расскажу, — шепнула ей Анна в ответ.

— А народ-то поверит, что это не компьютерная графика? — подала голос Ангелина.

— Какая разница, — ответил я. — Сейчас главное, чтоб глаз зацепился.

Я достал из кармана смартфон и щёлкнул богиню с нескольких ракурсов, бросив прибор домовому. Тот поймал и сразу стал ковыряться, передавая файлы.

— Хорошо, — произнёс начальник, — Культ объявили. Дед его заполнит на предмет правил и прочего. Он, думаю, знает. Ждём плюсиков и прочих приколов сети. Что со свитой можно сделать, и жрецами? Это не получится так просто.

— Почему нет? — заговорил я, — это же необязательно люди.

— Ондатр наловим? — съехидничал Белкин.

— Нет. С сети скачаем. Если у меня стража простой призрак скрутил, то богиня не меньше десятка точно охомутает за один присест, — ответил я и позвал фантомную секретаршу, забыв, что она сейчас в пузыре болтается, став сенсорной панелью для божества. Пришлось обойтись без неё.

— Дед, живо качай каких-нибудь русалок, — воодушевился начальник.

— Дык, скачать не проблема. Денежка нужна. Тут ведь лицензия потребуется. Пиратскую долго искать какую надо.

— Вот зараза. Ладно, держи.

Полковник залез во внутренний карман и бросил домовому кредитную карту, следом смартфон.

— С сотового возьмёшь код подтверждения оплаты и сразу верни.

— Дык, я домовой, деньги считать умею, боярин.

Спустя десять минут в воздухе одна за другой стали материализоваться красочные нереиды размером с ладонь.

— Сиськи, сиськи им побольше сделать, — вставил своё мнение Кузнецов.

— Вам, мужикам, лишь бы сиськи большие, — буркнула Фотиди, сложив руки на груди.

Когда процесс синтеза завершился, то по двум десятками искусственных созданий пробежалась изумрудная молния. И нереиды, шевеля рыбьими хвостами, дружной стайкой бросились за водный трон. Лишь одна замерла, посреди зала повернувшись к богине спиной, став, видимо, предвестницей.

— Если таким манером, то вы жрецов тоже по объявлению наймите, — предложила Ангелина.

— Это потом, — отмахнулся начальник, подставив руку под возвращающийся к нему по воздуху смартфон. — Сейчас решим вопрос.

Начальник ткнул в сенсорный экран телефона и приложил его к уху.

— Ало, Сергей Сергеич? Здравствуй, дорогой. Нет, не бездельничаю. Ваяю судьбу мира. Да как всегда. К делу, так к делу. Нам нужно от академии ФСБ срочно двух, нет трёх барышень, которые на благо отечества пропитаются духом древности и приобщатся к великому. Нет, я не шучу. Им сразу можно пообещать звание досрочно на ступень выше. Да, блин, я серьёзно. Ты мне ещё спасибо скажешь. Когда кастинг? Утром на набережной у Речного Вокзала. В шесть нуль-нуль. Позже не могу. Позже у меня совещание с божеством, а потом битва со злом. Не ржи, график плотный.

Начальник нажал отбой и набрал другой номер. Заговорил он совершенно другим голосом.

— Иванов. В шесть утра на набережной стоят КамАЗы с боеприпасами. Да, все что на операцию выделены. Караул только не забудь. Не слышу слова «есть».

Он замолчал с прижатой к уху трубкой и прикрытыми глазами. А потом поглядел на величественную богиню.

— Я могу вам доверять? Вы сдержите слово?

— Вы можете верить госпоже, — произнесла потерявшая связь с прошлой иллюзорностью предвестница.

Больше не было сказано ни слова. Застывшая в сказочных формах вода взорвалась брызгами, а потом громадной струёй вылетела в окно, оставив нас одних. Всё это действо оборвалось, как сон.

Зверобои молча стояли, обдумывая произошедшее, и лишь я увидел, как дрогнули в едва заметной улыбке краешки губ Марго.

 

Глава 33. Пленных не брать, или о том, как загнать сверхъестественную дичь

Мы поспали совсем чуть-чуть, допоздна обсуждая все детали предстоящего боя. Наскоро перекусили и выдвинулись к месту действия.

Начальник уже побывал на набережной. Хозяйка Реки, как и обещала, наложила ту самую схему, что пробовали на полигоне. Но в отличие от меня, она смогла заколдовать их, привязав заклинания прямо к материалу боеприпасов. Приходилось смотреть с завистью на качество работы, и осознавать пропасть в силе между божеством и чародеем. У меня на создание одной магосхемы уходил час, если не больше. Она же наколдовала всё за пятнадцать минут. А это три полных КамАЗа с ящиками. Прям, конвейер.

В список зачарованных боеприпасов входили ручные гранаты, осколочные боеприпасык подствольным гранатомётам, равно как и к скорострельным АГС-17. Там же были выстрелы к ручным противотанковым гранатомётам и ещё всякая взрывоопасная всячина. Танка только не хватало.

Всех трёх девушек богиня забрала себе в жрицы. Кузнецов высказался, что теперь среди высших у нас есть своя агентура. Начальник осадил его, посетовав на нудную и кропотливую работу сотрудников спецслужб с этими барышнями, мол, эта речная стерва так может промыть мозги, что не у нас, а у неё запросто может появиться агентурная сеть.

Ещё три часа провели в машине, мотаясь непонятно где. Наконец, приехали.

Солдаты укладывали мешки с песком из подъезжавших грузовиков и выстраивали из них укрытия для людей и техники. Где-то позиции только начинали ставить, а где-то уже накидывали на них маскировочные сети.

Лениво тарахтели бронетранспортёры, словно не проснувшиеся после ночной спячки животные.

Какой-то майор стоял посреди небольшой площадки и орал дурниной на разворачивающих дизельные электростанции инженеров. Те тянули чёрные змеистые кабели к генераторам «Кутерьма», прикрытым мешками с песком.

Раздавались на руки боеприпасы. Получившие, торопливо щёлкая патронами, снаряжали магазины к автоматам, позвякивали пулемётными лентами и укладывали в подсумки гранаты к подствольникам.

Совсем рядом встал подъехавший двухосный Урал-43206. С откинувшегося борта стали сгружать алюминиевые солдатские фляжки.

Начальник махнул рукой и разгружавший машину боец кинул зелёную литровую ёмкость. Полковник поймал её на лету и протянул мне.

— Учись, профессор.

— Что это?

— Посмотри внимательнее, — ответил он.

Я закрыл глаза и сосредоточился на предмете. Сразу всплыла схема наложенного заклинания, которое я узнал. Индивидуальный щит.

— Она его на фляжки привязала?

— Сам не видишь? Там внутри, между прочим, вспененное стекло с вакуумными пузырями.

— Вижу, просто не понимаю как.

— Забавная штука, а если честно, то какая разница. Работает и хорошо. Эту ихтиандру нужно будет почаще приглашать на чай с тортом. Она мне нравится всё больше и больше.

— Думаете, согласится? — спросил я, вспомнив снисходительную улыбку синтетической Марго.

Он пожал плечами.

— Богиня ищет единомышленников среди людей, и мы первые кандидаты на это звание. Интересно только, где её искать. Не бегать же по берегу и орать на весь город: «Златая рыбка!»

— Ну да. Вы бы хотели просто шептать по щучьему велению, по моему хотению.

— Ну, помечать-то можно. Но это лирика. Ещё раз по плану. Жэ дэ состав уже перецепили к тепловозу, лишние вагоны убрали на сортировочной. Помнишь, в каком прячется этот дух?

— Да. Там два рефрижератора, в одном из них он.

— После того как состав сойдёт на боковую ветку и дойдёт до основных позиций, мы открываем огонь на поражение. Ты занимаешь вон ту позицию и ставишь щит. Параллельно давишь этого хрена всеми силами. Кузнецов с двумя взводами стоит рядом с жэ дэ стрелкой и подхватывает бой, если дух примет активные действия раньше, поняв, что попал в ловушку. Фотиди занимает точку вместе с резервом и отрезает ему пути к отступлению. Как только начнётся бой, все стягиваются к месту.

— Почему нельзя обойтись без развилки? Взяли бы всем скопом там.

— Ну, там если что, оживлённый путь. Если выведем из строя рельсы, то страна встанет в жэ дэ коллапсе, ни товарняки, ни пассажирские составы не пройдут. Будет жопа. А здесь никому особо ненужный отнорок. Всё. Десять минут готовности.

Полковник ткнул мне в грудь рацией, обозначив, что она теперь моя. Я только и успел дойти до своего укрытия, как объявили, что нужный поезд показался в поле зрения.

Старый чёрный от копоти тепловоз, резко контрастируя с усыпанной снегом землёй, выкидывая вверх струю чёрного дыма от еле пыхтящего дизеля, тащил два десятка вагонов. Порой казалось, что он не на солярке работал, а на дровах, так как порой даже искры проскакивали. В самом конце состава, после убитых временем товарных вагонов и пустых платформ, блестели новизной два серебристых рефрижератора — наша цель.

Тепловоз благополучно сошёл с основного пути и дополз до заданной точки, где скрипя и скуля тормозами замер в ожидании своей участи.

Посветлело. В воздухе туманом повисло напряжённое ожидание. Глаза выискивали в вагонах какую-нибудь необычность. Аурное зрение лишь обозначало непонятный фон.

Вскоре почувствовалась мягкая волна силы, и на дверях скрипнули замки. Это кто-то из наших попытался открыть телекинезом створки. Вскоре серебристые прямоугольники дверей распахнулись.

Оттуда посыпались тела. Человеческие тела. Оба вагона оказались доверху набиты ими, обнажёнными мужчинами, женщинами и детьми. Они замороженными манекенами валились в припорошённый снегом щебень. Пасмурное утреннее небо и жёлтые искры фонарей на столбах придавали всему этому картине оттенок сюрреалистичности. Через мерное тарахтение электростанций и басовитое дык-дык-дык тепловозного двигателя стали слышны перешёптывания солдат. Никто не решался двигаться. Только пар от дыхания в полном безветрии выдавал присутствие людей.

— Что за хрень? — тихо прошептал кто-то рядом.

На мешок с песком, из которых было собрано моё укрытие, приземлилась здоровенная птица. Не то грач, не то ворон. Не разбираюсь я в них. Он серьёзно оглядел меня, часто моргая бусинками глаз, и хрипло каркнул.

Рассматривая птицу, я упустил момент, когда послышались удивлённые возгласы. Они вернули меня в реальность, а она была такова, что выпавшие из вагонов тела стали медленно вставать. Трупы поднимались с нелепыми выражениями мёртвых лиц, словно мимические мышцы навсегда застыли в том положении, в каком их застала смерть.

Тела уже не сыпались, а оживали внутри вагонов и, подходя к краю, плашмя падали вниз. Сколько их там было? Не меньше сотни, а то и двух в каждом рефрижераторе.

— Нежить. Нежить — хрипло закаркал ворон, шумно захлопал крыльями и взлетел.

— Огонь! Огонь! — разнеслось по рации, одновременно с голосом крикливой птицы, — Это зомби!

Утро взорвалось звонкими очередями автоматов и пулемётов, свистящими хлопками гранатомётов и криками командного состава. Рядом заклокотал станковый скорострельный гранатомет. Грохот эхом отражался от лесополосы, создавая иллюзию, что там засела ещё одна рота. Над голыми деревьями с криками взлетела стая обычных ворон. Бело-голубые вспышки зачарованных гранат озарили пространство между нами.

Я привычно активировал заготовленный щит, не задумываясь над самим процессом, как не задумывается тот, кто по привычке пристегивается ремнём безопасности, и нанёс несколько ударов фокусным импульсом, взрывая головы, как перезрелые арбузы.

Нежить не стала ждать, пока её перебьют, как цветные фигурки в тире. Она бросилась на нас с резвостью подготовленных спортсменов и только замершие маски лиц, да молчание отличало их от обычных людей. Пули, содержащие заменитель серебра, рвали их тела и загорались в мертвой плоти рубиновым пламенем, зачарованные гранаты испаряли куски мяса и костей в бело-голубых вспышках, но мертвецы не обращали на это внимание, падая лишь тогда, когда засевшее в мясе вместе со свинцом колдовство прожигало плоть насквозь, когда яркое волшебное пламя сжигало их совсем. И по прежнему не было видно того кукловода, который вёл их. Его в этой мешанине не удавалось различить даже аурным восприятием. Все ожившие умертвия несли на себе отпечаток большей силы, скрывая её обладателя, как отражения в зеркальном лабиринте. Нити контроля и потоков питающей мертвецов энергии были перепутаны, как клубок, с которым поиграли дети, абсолютно не ясно где концы. Возможно, имей я в запасе час или два, то нашел бы источник, но, к сожалению, этим временем не обладал, а имел кучку нежити, рвущейся к моему горлу. Пришлось действовать самым научным способом — методом научного тыка, уничтожая всех, до кого дотянусь.

Подоспел резерв, на ходу спрыгивая с бронетранспортёров и сразу открывая огонь. Бросая свои заклинания, я видел как Кузнецов и Фотиди нанесли одновременный удар, отсекая волну нежити от генераторов магополя. Чародеи стояли рядом друг с другом. Николай отправлял в полет белые керамические снаряды, которые оказались получше обычных заколдованных, а Ангелина откидывала телекинезом особо прытких трупаков.

Несмотря на шквальный огонь, мёртвые добрались до солдат. Они на полном бегу бросались через укрепления и вцеплялись в людей крючьями пальцев и зубами. Закипел рукопашный бой. Люди расстреливали мертвецов и били их чем придётся. Я только и успевал наносить импульсы, но нежить падала от первого попадания далеко не всегда, порой приходилось добивать вторым, а то и третьим ударом.

На снег плеснуло красной парящей жидкостью. В воздух поднялись крики боли и брань. Нежить рвалась сквозь наши ряды. Я только сейчас осознал это. Они не вели хаотичную свалку, как в старом кино, где им нужны были мозги живых людей. Нет. Они, повинуясь единому сценарию, пытались прорваться в лесополосу, за которой ощерившись дырами в шифере стоял старый завод непонятно чего. Они расчищали путь своему господину, принимая на себя огонь, и он был среди этого месива.

Я удвоил свои усилия, сосредоточившись не на тех, кто вцепился в орущих солдат, а на тех, кто мчался вперёд. Их нужно было останавливать.

— Кар-р-р-р! Сзади! Сзади! Кар-р-р-р! — хрипло заорал тот же ворон, сделав вираж над нами.

Я оглянулся. По полю, взметя снежную пыль, к нам неслись три огромных, чёрных как смоль твари. Это были кабаны, только размеры у них были как у внедорожников, а тела покрыты поблескивающим панцирем. Огромные клыки в руку величиной угрожающе торчали вверх.

Монстров заметил не только я. Две дорожки трассеров от установленных на бронетранспортёрах КПВТ плеснули по кабанам. Твари дёрнулись от четырнадцатимиллиметровых пуль, но не остановились, только начав петлять. Явственно ощутились щиты, окружавшие монстров. Расстояние быстро сократилось. Кабаны врезались в нашу позицию, разметав мешки с песком, людей и нежить. Один из них врезался в борт бронетранспортёра, отчего металл лопнул. Тварь низко заревела и полоснула клыками по машине, с треском распарывая колёса.

Непрерывно орала охрипшим голосом рация, выплёскивая из эфира команды вперемешку с руганью. Похоже, ситуация складывалась крайне неудачно.

Я собрал силу и ударил по монстру. По сминаемому призрачному щиту прошлась бледная волна. Зверя отбросило к броневику. Рядом ухнул из РПГ какой-то солдат. Пущенный в упор заколдованный снаряд ослепил ярким белым пламенем. Промаргавшись, я увидел, как панцирный кабан дёргается в луже чёрной крови, роняя из разорванного брюха скользкие потроха.

Ещё одного достал, когда он кинулся на позицию станкового гранатомёта. Чудовище и так уже было изрядно поранено удачными попаданиями. Мой удар по этому живому танку оторвал переднюю ногу. Тварь взревела и хромая направилась ко мне, но попала под огонь сразу трёх крупнокалиберных пулемётов, которые добили её.

Остался только один. Глаза нашли его, уходящего с поля боя, и прикрывающего собой худощавого подростка. Их уже было недостать. Одинокая пулемётная очередь взметала пыль около беглецов. Импульсы тоже не причиняли вреда. Раскрывшийся демон-некромант поставил хороший щит, а я уже был измотан. Не помогали даже «Канители». Конечно, если бы я снова посвежел, как перед боем, то справился бы. Проломил барьер и поджарил бы уродов. Если бы, да кабы.

Мертвяки, дойдя до тыла позиций, развернулись и снова ударили. Но их уже было гораздо меньше, и потому солдаты, кто смог выйти из рукопашной схватки целым, сбились в тесную кучу и более успешно отстреливались от нежити.

Голос по рации что-то орал про перехват и про координаты, про то, что запоздали ублюдки, но в шуме боя слова были не очень хорошо различимы. Лишь услышав шум приближающихся вертолётов, понял, что будет дальше. А тем временем странная пара из тонкой фигурки и здоровенного чёрного зверя вошла в лесополосу. Но дальше пройти им было не суждено. Серые, отошедшие ко сну тополя вздрогнули, когда на них обрушился ураган неуправляемых реактивных снарядов, сорвавшихся с четырёх вертушек.

Две пары МИ-24 плавно развернулись и стали поливать место спаренными тридцатками. Тучи серой пыли, поднятые НУРСами, засверкали частыми бело-голубыми вспышками заколдованных снарядов.

— Мертвы, — прошептал из внутреннего кармана куртки Полоз.

— Помог бы, чем просто факты констатировать, — зло выдавил из себя я.

— Я помогал, — невозмутимо прошипел змей.

— Чем?

— Не давал поднять новых мертвецов.

— Спасибо, — осознав суть сказанного, ответил ему я. — Спасибо.

Снова зашипела рация.

— Цель ликвидирована. Повторяю, цель ликвидирована, — произнесла она голосом Александры, — Активность отсутствует. Биополя погашены до нуля.

Сзади подошёл Белкин. Он проводил взглядом улетающие вертушки и только потом заговорил.

— Его ждали, встречали.

— Я уже понял.

— Кто-то собирает всех отморозков под своё крыло.

— Да наверное, — ответил я и добавил, — Я уже видел похожих тварей.

— Зомби?

— Нет. Чёрных. Недавно, когда со свалки возвращались, и в лагере, когда теракт был.

— Думаешь, причастны те же сущности?

— Уверен.

— Хрено-о-ово, — протянул начальник.

— Поживём-увидим, — ответил я, глядя на перепаханную снарядами лесополосу.

 

Глава 34. Война и мир, или о том, какое будущее вырисовывается

— Я не хочу больше, — проговорила Анна, сидя на краю кровати с поникшим взглядом.

— Ты о чём? — спросил я, застёгивая рубашку.

— Не хочу быть в боевой группе, — ответила она, взяв с прикроватного столика зарядник для телефона.

Целительница стала скручивать провод медленными движениями, глядя в какую-то точку перед собой.

— Я не воительница, я просто женщина. Я не хочу бегать по непонятным местам и потом выливать из галош кровь вперемешку с грязью.

— Уходишь?

— Да. Я созвонилась с людьми. Мне предложили место в санатории. Буду всяких пенсионеров в чувство приводить. И берегини рядом.

— Ты так сильно их любишь?

— При чём тут любовь, — начала девушка, оторвав взгляд от пола, — Они не люди, это понятно, но с ними легко. Они не лгут просто так, не хвастаются тряпками, не хают других, не отбивают друг у друга мужчин. Все просто и ясно. Если могут помочь — обязательно помогут. Если нет, то так и скажут, объяснив почему. Нет этих криков о превосходстве, фальшивых заверений дружбе. Они просто…

Аня замолчала, подбирая нужные слова.

— Они лучше нас.

— У нас тоже нет фальшивых, — тихо возразил я.

— Я знаю, поэтому никого не гоню из своего дома, ни тебя, ни этих упёртых как бараны Кузнецова и Фотиди, ни беспардонную Белкину, ни мрачную пессимистку из мира мёртвых. Вы все настоящие. Даже домовой и кошатина. Я просто не создана для беготни по бездорожью.

В дверь без стука вошла упомянутая Белкина.

— Упадническим настроением на километр веет, — заговорила она с порога. — Но суицидом не пахнет, значит, либо нужно пить коньяк, либо менять работу. Ты что выбрала?

— Смену работы, — ответила Анна.

— Насильно мил не будешь, — вздохнула Александра. — Но не за этим пришла. Отец собирает. У нас пригласительные в первый ряд на грандиозное шоу.

— Вместе с ОМОНом? — спросил Всевидящую я.

— Не совсем, но власти хотят перестраховаться, подставив нас под возможный первый удар.

— Они думают, мы справимся?

— Там не многим дано думать о чем-то, кроме своей шкуры и своего кошелька. А некоторым, вообще, не дано.

— Я не поеду, — тихо произнесла Анна.

— Я так и поняла. Оксана тоже не хочет. Она поможет тебе по дому. Видите ли, боги будут ей напоминать о рабском положении в этом мире. Ей лишь бы поныть о бренности всего сущего и хреновости жизни после смерти. Мол, на кладбище ей прогулы ставят, а как предложишь добить, чтоб не мучилась, так сразу бежит тонуть в ванной и, типа, не слышит.

Я ухмыльнулся и вышел из комнаты, подхватив на полпути тёплую курточку. На улице уже ждала казённая машина, в которую залезли по очереди, сняв верхнюю одежду — в салоне было очень тепло. Дольше всего ждали Николая, которому срочно приспичило в туалет. Водитель, сверившись с навигатором в смартфоне, проскочил очень быстро. Через час с копейками уже были на месте.

Правда, пришлось изрядно потопать аж от Серебристой улицы, так как полиция перекрыла Алый проспект, Паровозную Магистраль и все проулки, которые вытекали к площади Ульянова, и не пустила, несмотря на размахивания корочками. Собрание спланировано было к проведению в громадном здании Новониколаевского театра оперы и балета. Только там было столько места, что б разместить всех гостей и репортёров.

До красивого и величественного здания, возвышающееся над декоративной посадкой елей и лип, со стоящей перед ним статуей незабвенного вождя пролетариата, взирающего на площадь своего имени. Лозунгу о котором «живее всех живых» может позавидовать даже высшая нечисть, коей далеко до бородатого лысого дяденьки как в масштабах былого культа личности, так и в объёмах пролитой крови.

Мы неторопливо шли к зданию.

Внезапно Александра остановилась и по своему обыкновению дёрнула меня за рукав. Я затормозил и начал глядеть по сторонам. На периферии зрения мелькнуло белое пятно. Взор взметнулся вверх и устремился к окнам пятого этажа ближайшего здания. Там, на подоконнике распахнутых настежь окон, стояла тонка девчоночья фигурка. Она ещё немного поглядела оттуда на нас, а потом шагнула вперёд. Сердце сжалось. Рядом ахнула Белкина. Девчонка-подросток же по-кошачьи приземлилась на почищенный тротуар, словно законы физики для неё были пустым звуком, или же смерть дала ей отсрочку, тут же выпрямилась и направилась к нам. Подойдя так, что осталась пара шагов, она вытянула руку. На её ладони лежала старинная медная пятикопеечная монета, ещё царская. Через тоненькое отверстие в красном кругляшке был вдет тонкий шнурок, превратив денежку в медальон.

— Привяжи это к тому, в чём хранишь иглу, — произнесла девочка. — Так госпожа говорит.

— Кто твоя госпожа? — шагнув вперёд, и взяв предмет, спросил я, серьёзным до невозможности голосом.

— Мара.

— Что ей нужно?

— Заклятье скроет иглу от чужих глаз, а то многие смертные утонут в крови из-за желания владения ею. Госпожа объявит, что игла у неё, но лишь человек может владеть и использовать в полной мере, и потому она у тебя.

— Что за игла?

— Всяк волшебный клинок имеет своё имя.

— Я такое где-то уже слышал. Что за Игла?

— Ты слышал. Должен с малых лет знать. Есть волшебные клинки. Меч-кладинец. Эскалибур. У каждого великая судьба. Тебе предначертано хранить Иглу. И помни, она не только ему смерть несёт на своём острие.

— Что за Игла? — с нажимом спросил я, сжав до белизны костяшек пальцев монету, предназначенную для сокрытия моего кинжала.

Девочка шагнула вперёд, и приблизила свои губы к моему уху.

— Смерть Кощеева, — шепнула она отнюдь не детским голосом, от которого похолодело внутри.

Очередная старая сказка в одно мгновение превратилась в суровую быль. Да такую, что волосы дыбом встают. Я быстро привязал шнурок к ножнам кинжала.

Девочка зашагала прочь, скрывшись между домами, а меня лихорадило. Даже когда опять дёрнули за рукав, я не сразу понял это, стискивая ладонью смерть богов.

— Что она сказала?

— Что?

— Что она тебе сказала? — повторила Александра.

— Вещь ценная. Просит не потерять.

— Ты сам не свой.

— Ну, ценное же. Доверяют.

— Пойдёмте, — произнёс Николай.

И мы пошли. Мимо промелькнули колоны и тяжёлые деревянные двери, длинные коридоры и рамки детекторов охраны, промелькнули обитые красным ряды кресел и статуи, меланхолично взирающие со своих постаментов на собирающихся внизу людей. Я не обращал внимания, размышляя о том, что за вещь мне досталась. Это и есть та шутка Лешего, вручить простому смертному бесценный артефакт? Или здесь тонкий умысел? Но кровь уже пролилась. Это из-за клинка, а отнюдь не из-за живой воды, с Карасева сняли живьём кожу. Из-за этого клинка ворвались себе на погибель в мой дом те неизвестные.

Я долго сидел, пока рядом не приземлился начальник.

— Начинается. Сначала мелочь войдёт через главный вход и усядется на креслах, которые подготовили на сцене, потом по нарастающей. Шоу знатное будет.

Приглушили свет. На большом белом экране проектор высветил карту Новониколаевска, разделённую тонкими линиями на части.

— Бессмертный хранитель старых холмов, живущий во столице Сибири по праву древнейшего покровителя места на этих землях, владетель Тушак! — звучно объявил знакомый по теленовостям голос диктора.

Защёлкали фотовспышки. Два ярких луча прожектора высветили невысокого старика, идущего по красной дорожке в сопровождении нескольких крепких парней в старинной одежде. На карте мегаполиса ярко-жёлтым выделили неровный многоугольник, очерчивающий чуть больше одного городского квартала. Для столь звучного титула весьма скромные территории.

Старик бодро поднялся на сцену и сел в крайнем кресле, расставив свиту за своей спиной. Голос тем временем продолжил.

— Хозяин южного поля и покровитель зимним запасам сего града владетель Соблазень.

Я вытянул шею, услышав знакомое имя. По дорожке вальяжно шёл на задних лапах здоровенный трехголовый крыс, при виде которого вспоминался старый советский мультик «Щелкунчик». В передней лапе у него был длинный посох, а на шее болталась золотая цепь с непонятным медальоном. Сзади аккуратным строем шёл десяток огромных, как бультерьеры, грызунов, сжимавших в лапах копья.

Гостей объявляли одного за другим, но только на одиннадцатом я снова увидел знакомые действующие лица и морды.

— Первая из равных, светлейшая госпожа, посланница общины берегинь.

Незнакомая мне девушка величаво прошла к своему месту в обществе четырёх таких же красавиц. Каждая поразила зал национальным русским нарядом зелёных цветов, то как длинные в пол платья с вырезами на рукавах, короткие полушубки из рысьих, соболиных и лисьих мехов, аккуратно наброшенные на плечи и застёгнутые цепочками с брошами, остроносые сапожки, золотые украшения с изумрудами. Длинные толстые косы спадали до самого полу.

То что я не признал главную — ничего не значит. Она сама говорила, что имеет много обличий.

— Великий Охотник, покровитель вольных добытчиков дикого зверя и птицы, хранитель священных традиций истинных мужей, владетель Гар, — представили следующего гостя.

Над залом поднялся нестройный гул сотен удивлённых голосов. Люди привстали, разглядывая величественного зверя, сопровождаемого всего двумя жрецами. Он, видимо, считал, что этого достаточно.

Тем временем саблезубый тигр остановился, громко взревев, поиграл мускулатурой под шкурой и с места прыгнул на сцену, преодолев сразу три десятка метров.

Я хмыкнул над выходкой этого брутального показушника.

— Хозяин северного леса, властвующий и оберегающий.

Невысокий старик с длинной зелёной бородой в серой одёже, красиво расшитой разноцветной нитью, наигранно кряхтя, пошёл по ковровой дорожке. Изумрудные глаза живо бегали под густыми седыми бровями, осматривая зал. В какой-то момент мы встретились взглядами и его взор задержался на мне чуть больше, чем на других.

Об руку с ним косолапой походкой брёл на четвереньках бурый медведь, размеры которого превосходили даже Охотника. Мех животного был фигурно стрижен, создавая затейливый узор на боках. В многочисленные короткие тонкие косы, спускающиеся от загривка и плеч, были вплетены звериные и человеческие черепа вперемешку с бляшками из драгоценных металлов и самоцветных камней. Длинные когти покрывали резные золотые чехлы.

Следом за ними шла красочная процессия, состоящая из зверолюдей. Там были и волки, и лисы, и рыси. Не обошлось и без нескольких полуобнаженных девиц. Взгляд выцепил из свиты лесного бога фигуру Первого Клыка. Даже удивительно, что смог узнать. Внутри словно переключатель сработал, шепчущий слова: «Вот твой названый брат. Вот он». Волк тоже коротко остановил на мне взор, едва заметно приоткрыв пасть, словно в улыбке.

Леший опустился в великоватое ему кресло, медведь сел на пол рядом.

А диктор объявил следующего гостя, вернее, гостью.

— Младшая сестра богини Даны, хозяйка вод и повелительница речных, озёрных и ручейных духов, питающих реку Топь. Покровительница городов и сел на берегах подвластных ей водоёмов.

Из памяти всплыли цифры, прочитанные в Википедии. Если считать, что богини рек России получали воду и силу от всех своих притоков и прилегающих к ним территорий, то Топь была сильнейшей хозяйкой реки в стране, имея самую большую площадь. Это шесть с лишним миллионов квадратных километров. Страшная цифра, ставящая на свои места и ту сумасшедшую лёгкость, с какой она колдовала, и те чудеса, какие она показывала. Что ж говорить о высших богах. Пальцы снова сжались на Игле.

Тем временем в громадный зал влетела не менее большая волна, застыв в виде помеси моста и подиума. Прозрачные, зеленоватые воды приняли форму бревенчатых опор, досок и резных перил, создав конструкцию, возвышавшуюся над головами людей. По воздуху проплыл пятиметровый прозрачный осётр, в своём вираже напомнив акулу. По мосту к своему месту в окружении недавно созданных мини-русалок величаво прошла Хозяйка Реки Топь. И я первый раз увидел её одетой, но наряд был слишком экстравагантен. Видимо, она решила следовать линии нестандартности до самого конца, так сотканный из воды сарафан не сильно скрывал красоту тела.

Следующая сущность тоже поразила воображение. Под звучный титул «Хранительница круговорота жизни и смерти, покровительница колдовства, покровительница справедливости и праведного возмездия, воплощение зимы, богиня Мара» она ступила в зал, одетая в небесно-голубое одеяние, расшитое серебром и жемчугом на манер морозного узора на стекле. По белоснежной меховой накидке, прикрывающей плечи, растекались длинные распущенные иссиня-чёрные волосы. С каждым шагом пред ней возникали блёклые как туман призраки. Сквозь размытые очертания плоти виделся полупрозрачный костяк. Души подставляли богине свои согнутые спины и вытянутые ладони, силясь удержать её на полутораметровой высоте над полом. С каждым шагом бирюзовых сапог с высоким серебряным каблуком по туманным сущностям прокатывалась фиолетовая волна света.

Она шагнула к своему месту, стоявшему по центру делегации, где её уже ждала чёртова дюжина свиты вместе с разодетым в ярко-жёлтые с оранжевой каймой одежды мужчиной и стариком с белой бородой до самой земли, седыми волосами, подобранными тонким шнуром на лбу, закутанным в длинную тёмно-серую накидку.

Вся делегация сопровождалась фотовспышками и объективами камер репортёров.

Со стороны людей присутствовали представители губернатора, мэр Новониколаевска, полпред президента по Сибири, представитель православной церкви и всякие прочие госдеятели.

Я перестал внимательно слушать дебаты уже с пятнадцатой минуты, так как всё было предсказуемо. Обыватели наверняка прилипли к экранам телевизоров, затаив дыхание, но наша группа, сталкиваясь с этими сущностями ежедневно, и активно взаимодействуя с ними, следила за событиями вполглаза. Александра сидела, закрыв глаза и, казалось, спала, Николай и Ангелина, сидя через десять человек друг от друга, оживлённо ковырялся в телефонах и переписывались, скорее всего, друг с другом, так как они периодически обменивались злыми взглядами. Начальник сонно глядел на сцену, периодически делая пометки в записной книжке. В кармане тихо комментировал происходящее Полоз.

Сначала посыпались громкие, но завуалированные под вежливость обвинения в произволе, в нарушении общепринятых прав человека, в убийствах. Политики набивали цену. За духов и богов говорил какой-то жрец, но я не понял кого именно. Видимо, назначили специально вот такого переговорщика. Долгие и нудные перечисления претензий закончились подписанием договора о соблюдении законов России, созданием специального комитета по контролю за паранормальными сущностями. При этом многие понимали, что это чистой воды формальность, если конечно, касается высших. Их контролировать просто невозможно, но народ хотел верить.

Мара сослалась на темноту знаний, образовавшихся во время долго сна, на другие нравы прошлых веков.

— Не хочет междоусобицы, — пояснял змей, — чем больше народу в достатке живёт, тем больше энергии собрать можно с каждого. Ведь, богатый может купить больший источник, а война разорит всех. Печётся о своей пасеке с людишками-пчёлами.

Я ухмыльнулся, некоторые пчёлы могут и ужалить посильнее.

По распилу города озвучено такое пояснение, что это дела духов, людям то знание бесполезное.

Потом обсуждали территории, удостоив особое внимание Лешему, требуя от него отказаться от своих притязаний на все лесные ресурсы. Лесовик усмехнулся, заметив, что отнять лес у леса невозможно. Пошли дебаты. Долгие речи обеих сторон перебила Мара, величественно и небрежно взмахнув рукой.

— Отданы тебе будет в ведение земли зоологического сада, ботанического лесничества и Засосновского парка, что за ними, — провозгласила вестница богини. — Если подпишешь соглашение. Будет тебе где своих мохнатых к благам людским приучать. А лес всё одно под твоим незримым приглядом.

Неплохой такой подгон. Около двух сотен гектаров получается. Один только зверинец на шестьдесят гектаров леса в черте города потянет.

— Он изначально целил на сей кусок города, просто, устроил показ своих сил и давил исподтишка на занявшую эту часть селения богиню смерти, но при этом дав ей благозвучный повод согласиться на притязания. Она не хочет лишних трений, особенно вокруг ядерного оружия, и пошла на уступки. Всяк смерти своё время, любит говорить высочайшая, — прошептал змей.

Когда дошли до духа охоты, тот завёл песню о своём древнем праве, о деревнях и охотничьих угодьях. Тут уж совсем интересный момент получился. Здоровенный медведь, побрякивая черепами и золотом, бесцеремонно отодвинул старца и взревел на весь зал.

— Я тебе хребет вырву, если не перестанешь препоны мировому соглашению чинить. Твоё право ничто перед моим, или тебе явить моё старое обличие, дурной кошак?

Сразу расставилось несколько точек над английской буквой «i» или над русскими «й» и «ё». Ещё и палочка у буквы «ы» появилась. Во-первых, определилось старшинство среди этих богов, а во-вторых, понятно стало, что не может хозяин тайги тщедушным старичком быть.

На четвёртом часе заседания пошли требования и предложения богов. Сперва стал вопрос о социальном статусе. Решили быстро, обозначив духов неорганической формой жизни, а юридические ответственности возложить на первого жреца. Если дух хочет жить в мире людей, он должен иметь либо помощника, либо покровителя, на которых перекладываются многие вопросы, в том числе налоговые. Все действия должны будут согласовываться со спецкомиссией, о чём собственно и говорил раньше Белкин.

Духи потребовали ввести праздники в честь высших богов и узаконить день накануне Ивана Купалы, как единый день почитания живущих вне времени. Это перенесли на отдельное заседание. Потом пошли интересные события. Начали выкладывать полезные пряники.

Первым вышел мужчина, одетый в жёлтое. Он представился жрецом Сварога и выложил на специальный стол знакомые мне плашки благословения и длани, а также небольшие чурочки с идолами. Всего их было два десятка. Люди оживились, услышав о супервозможностях, доступных за деньги. Ведь, заплатив рублём, можно взять малую плашку и быть бодрым весь рабочий день как после нескольких чашек крепкого кофе. А можно было и грандиозные трудовые подвиги совершать, особенно перед отчётным периодом. Жрец обмолвился, что есть разовые плашечки, стоимостью чуть больше трёхсот рублей, а есть с абонентской платой на неделю, месяц и год. Правда, на годовые нужно кровью договор заключать. Понравились людям и противопожарные длани, стоившие по пять тысяч штучка. Шум в зале заметно усилился. И если Сварог наделял силой ремесленников-мужчин, то Макошь, пришлёт немного позже.

— Нет лучше в простоте своей жертвы, чем ценная вещь, — прошипел змей, — Нет ценнее вещи, чем деньги. Сие есть просто сокрытая форма поклонения. Люд честной привносит жертву и получает покровительство богов в виде дощечек. Произнося слова, подобные «Сварог, помоги», человек шепчет молитву и отдаёт себя во власть божеству, позволяя пропускать через себя вселенскую силу. Все просто и красиво. Люди должны хотеть пользоваться, значит, должны видеть сиюминутную пользу.

Многим мелким духам предложить было нечего, кроме охраны от напастей социальных учреждений. В дамки попытался выскочить Соблазень, заявив, мол может предложить защиту от грызунов, но оговорился, что только в пределах Новониколаевска и его пригорода. Цену и условия не назвал, хотя я думаю, что желающие найдутся. Правда, и тут ложку дёгтя внёс Полоз, буркнув, что в частном доме домовой лучше справится, а этому достанутся крупные склады предприятий, да и то за оттягивание части полученной энергии Велесом, скотьим богом, за лицензию на вмешательство в его ведомство.

Дошла очередь до берегинь. На стол легли многочисленные маячки для детей-потеряшек, кровоостанавливающие, противоожоговые и прочие медицинские заклинания первой помощи, привязанные к жетончикам из бересты и коры плакучей ивы. Ассортимент был огромный, цены демократичные, но не настолько чтоб производители фармацевтики забеспокоились.

Богиня реки помимо оберегов, не дающих утонуть в одночасье, зашла сразу с козырей, потребовав поставить ей алтарь с идолом на берегу рукотворного моря, которым так называли горожане громадное водохранилище. Потребовала ежедневных молитв, и договора о пожертвовании из казны. Взамен обещала сдерживать и смягчать паводки, следить за состоянием гидроэлектростанции, шлюзов и мостов. Высказала желание взять под опеку рыбаков, особенно зимних. Пошутила про оберег со словесами «Ловись, рыбка большая и маленькая». Предложила создать личную ферму для торга чёрной икрой. Ей, богине, проще держать в узде вольную рыбину.

Дух охоты, наоборот, сказал, что хрен кто какую дичь возьмёт без дозволения. Но обещал псов охотничьих и ездовых пород оберегать.

Леший промолчал, отложив свою речь на потом.

Дошло дело и до Мары. Народ замолчал в ожидании.

— Вы, должно быть, ожидаете защитных амулетов долгой жизни, обещаний благополучного посмертия и тому подобного, — начала богиня посредством свей вестницы. — Не буду я нарушать вечный закон рождения и смерти. Не буду мелочиться и с зимними забавами. Нет. Я другое предложу. Каждый имеет желание силой обладать. Каждый быть чародеем мечтает.

Она поманила девочек из свиты. Четыре из них вышли вперёд, держа подносы, накрытые чёрной тканью. Девочки склонили головы и по-очереди протянули свою ношу богине. Вестница сняла первое покрывало, подняв в тонких пальцах предмет, похожий на деревянную спицу и китайскую палочку для еды.

— Все сказки говорят о мановениях волшебной палочки. Вот она.

Второе покрывало слетело с подноса. На нём лежал деревянный брусочек размером с пол-литровую алюминиевую банку с барельефом и резными письменами. Рисунок изображал стилизованную фигурку женщины. Наверняка это была Мара.

— Без моего лика работать не будет. Он специально сделан малым размером, чтоб удобно было с собой носить.

В руки лёг небольшой чехол из натуральной кожи, расшитой цветным узором. Длинные тонкие ручки, снятые с какой-то женской сумочки, завершали картинку. Но судя по всему, это был пробный вариант. На очередном подносе лежала здоровенная книга в старинного вида переплёте и куча медных бляшек. Одни походили на монеты, другие на солдатские жетоны. Вестница подняла их в руки.

— Заклинания и инструкции к ним, — произнесла девчурка. — Они многое умеют. Достаточно вложить их в страницы книги на манер закладки на шелковой ленте. В верхней части корешка волшебной книги есть полукольцо, куда скрепой цепляются они. Любой дух, бог или даже чародей может с моего ведома создать заклинание, а потом продать. У вас, людей, это называется открытым кодом. А что касается смерти.

Вестница богини взяла с последнего подноса небольшую прямоугольную плошку из дерева, похожую на крохотное корытце размером с ладонь. К плошке с одно края крепилась раздвоенная вилка, ну или нечто похожее, со вставленной тонкой щепой. В старину такие использовали для освещения домов. Тоненькая щепка горела, роняя угольки в ёмкость с водой.

В руках девочки лучина вспыхнула бледно-зелёным дрожащим огоньком на конце.

— Покуда горит пламя, то значит, жив человек, чьё имя лежит нацарапанным на кусочке медной пластинки на дне поддона. Именно нацарапанным от руки, ибо человек пишущий, связывает себя с тем, о ком думает. Да. К слову, договор на колдовство подразумевает регулярную плату и подписание его кровью своей.

— Сатанинство! — вскричал священник, сидящий в первом ряду. — Сии богомерзкие твари склоняют нас к продаже души своей во власть диавола! Церковь не допустит этой ереси. Господь Бог наш единый покарает этих чудовищ!

— Дьявола? — переспросила вестница Мары. — Не клич Чернобога, покуда не пришёл.

— Вы сами отродья бесовские.

Девчурка хотела что-то ответить, но тихо вздохнул белобородый старец, встав со своего места. Боги и духи тоже приподнялись, последовав его примеру. Все жрецы низко склонили головы. В зале повисла ошарашенная тишина.

— Пустое, — произнёс старик скрипучим голосом. — И речь твоя пуста, человек, как и душа твоя. Ты не веришь в того, о ком говоришь. Ты бросаешь слова, не во славу того, кому считаешь, что служишь, а в свою выгоду. И есть согласие на сие от всеотца-матери.

— Господь всемогущий, — пробормотал поп перекрестившись.

— Я не твой бог, человек без веры, и не ангел. Тот кому ты поклоняешься тоже не бог, хоть мощь эта более мощи всех духов вместе взятых.

— Но почему не явит он свои знаки и волю?

— Волю? Явил. Ты доволен? Знаки? Они не нужны. Ангелы, что суть посланники, среди вас, и нужное шепнут нужным. Почему не хочет прийти сам? Потому что места не хватит в сём бренном мире для него. Потому как ему не об отдельных людишках забота есть, а обо всём человечестве в целом.

Старец повернулся к Маре.

— Продолжай, вольная дочь мирозданья.

Богиня склонила голову, а старик растаял в воздухе. Тишина висела ещё некоторое время, а потом разбавилась всё нарастающим шумом слов. Люди отошли от шока и начали обсуждать случившееся.

Где-то час шли ещё переговоры, а потом земля дрогнула, разнеся надсадный гул, как от далекого, но очень сильного взрыва. Закачались огромные люстры.

— Успели, — негромко, но чётко произнёс здоровенный хозяин тайги в возникшей тишине, привстав со своего места. — Успели с миром, теперь бы с войной совладать.

 

Глава 35

Из здания театра в срочном порядке эвакуировали посетителей. Боги и старшие духи взирали на всё это с некоторой тоской.

Я достал телефон и попытался позвонить Анне, чтоб узнать всё ли с ними в порядке. Но аппарат остался равнодушен к попыткам установить связь, выдавая надпись про отсутствие сигнала, хотя уровень показывал максимальный.

Начальник отчаянно матерился, потрясая телефоном в руке. Судя по всему, у него тоже была такая замечательная проблема.

К какому-то генералу подбежал офицер и долго рассказывал что-то, пригнувшись к самому уху. Генерал всё больше бледнел, а потом бросил фразу о полной боевой готовности.

Когда охрана увела полпреда президента, заместителя губернатора и мэра, Белкин поднялся на сцену к божествам и махнул нам рукой, зовя за собой.

— Дмитрий Васильевич, тоже присоединяйтесь.

Генерал недоверчиво оглядел почти опустевший театр и с отдышкой протопал наверх.

— Что скажете? — начал Белкин, прищурившись разглядывая полноватого носителя генеральских погон.

— Радиосвязь глушится очень мощным источником, пользоваться можно только обычной проводной. — ответил тот, расстёгивая тесный китель. — По дислокациям частей, расположенных рядом с городом, был нанесён ядерный удар. Адъютант сообщил, что это был не ракетный удар, тактические боеприпасы малой мощности доставлялись другим путём. Полностью уничтожены бригада спецназа в Иголкино, ракетчики в Пашево, военный аэродром. Нет связи с бригадой управления Новониколаевской общевойсковой армии, она тоже загородом. Это похоже на первый этап боевых действий.

— Значит, нашли где-то ещё ядрёную бомбу, — пробасил Леший в обличии медведя.

— Кто?

— Пришедшие извне.

— Можно подробнее? — спросил Белкин.

Лесовик поглядел на Мару. Та кивнула.

— Несколько месяцев назад откуда-то появились странные создания. Мы пытались их выследить, но каждый раз они уходили от нас, словно сквозь землю проваливались. А потом начались убийства духов. Некто развеивалъ живущих вне времени с методичностью механизма. Нечасто. По одному в пять дней. Если рядом оказывались люди, то крошил сначала их, видимо, подпитываясь всплеском силы, сопровождающим смерти.

— Мясник, — проговорил я.

— Да, он самый, — согласился Белкин.

— Хорошее имя, — кивнув ответил Леший. — Но были и ещё убийства. Эти твари устраивали атаки на разных людей. По какой особенности они выбирались, мы не поняли, однако, они были зачем-то важны им. Атаки были стремительны. Пришлые не считались с потерями. А потом была попытка захватить укрепления с ядерными ракетами. Мне пришлось кинуть всю свою стражу на отражение натиска.

— Интересно, — заговорил наш начальник, щёлкнув ручкой по блокноту. — Зачем тебе самому это оружие нужно было?

— Человек, не испытывай моё терпение. Не задавай лишних вопросов, если хочешь дожить до утра.

— Мне нечего терять. Моя семья мертва, а дочь ты проклеймил как животину, приговорённую на убой.

— Опричник, лишние слова. Твоя дочь рядом с тобой, и если ты действительно хочешь, чтоб я сделал её дитём леса раньше времени, то я сделаю это. Так что, заставь свой язык проглатывать ненужные буквицы.

— Только, как я пойму, что можно говорить, а что нет?

— Сначала я тебе вежливо шепну эти слова, а потом осторожно вобью их в голову, вместе с осколками черепа, ежели не поймёшь.

— Что им нужно? — перебил я спор бога с нашим начальником под удивлённый взгляд генерала.

Тот совершенно не понимал кто мы такие, раз спорим со сверхъестественными существами как со старыми знакомыми, бросая косые взгляды то на погруженную в размышления богиню реки, то на духа охоты, то на владычицу смерти. Одна из берегинь с любопытством рассматривала представителя больших чинов.

Леший после заданного вопроса поглядел в мою сторону большими чёрными глазами. Медведь совершенно по-человечески почесал закрытыми в чехлы когтями шею, а потом вопросительно перевёл взгляд на Мару.

Женщина в бирюзовых одеждах подняла руку и слегка повела пальчиками в сторону адъютанта генерала. Хрустнули шейные позвонки. Тело безвольным кулём упало на пол. Духи молчаливо замерли, наблюдая за сложившейся ситуацией.

— Зачем? — коротко спросил я.

— Он мне не понравился, — произнесла богиня.

Произнесла сама, без участия посредницы, холодно наблюдая бездонными чёрными глазами из-под полуприкрытых век за присутствующими, а потом продолжила.

— Светлые боги не знают. Тёмные боги молчат. Но одно известно, твари пришли не из наших миров. Не из уголков Яви, не из царств Нави, не из пресветлой Слави. Грань прорвана, те кому не положено быть в Яви свободно проходят кромку миров. Мы разумеем, что они решили забрать этот мир себе. Мы разумеем, что началась война.

— Люди могут выстоять? — спросил я и вместе с другими ждал ответа.

— Одни нет, но вместе с нами — да.

— Зачем это вам? Вы же тоже пришлые.

— Человек, люди нужны нам, и мы не пришлые. Мы шли рука об руку с людьми все время, пока буря миров не сдула многих из нас, и не ослабила оставшихся. Мы, зная, что грядёт нечто, сильно торопились. Нужно было прийти в мир, показать себя, сделать шаги на опережение. Мы успели предложить миру знание о пользе открытого торга нас и вас, в отличие от древних традиций. Мы сломали свои устои и правила, мы меняли самих себя. Теперь не требуем, но просим людей измениться и принять нас такими какие мы есть.

— Вы говорили, что всеотец-мать сильны, почему не поможет?

— Он, Она, Они, Оно помогло. Оно помогло вернуться колдовству в Явь, разбудив силу в людях. Оно молчаливым согласием разрешило нам вернуться. Оно наблюдает. Оно шепнуло кому надобно, как создать ваши генераторы и рукотворных духов. Теперь все в наших и ваших руках.

— А оно не поможет уничтожить это нечто?

— Оно держит кромку от окончательного разрушения, дабы не смешать Явь, Навь и Славь. Этому некогда.

— Все только и говорят об этой безымянный безликой силе. Что это?

— Безликое? У этого триллионы и триллионы обличий. Безымянное? У этого сотни миллиардов имён. Безвестное? Каждый ощущал дыхание этого и слышал шёпот бессчётных голосов. Каждый несёт в себе частицу этого. Ты потом сам поймёшь, не сейчас. Сейчас тебя должно заботить то конкретное зло, что вторглось в наш мир, что применило против вас ваше же оружие.

— Надо объявить эвакуацию населения, — вмешался Белкин. — Людей нужно выводить из зоны боевых действий.

— Нужно, — кивнула Мара. — Тех что обитают за пределами границ нашей силы.

Богиня взмахнула рукой. В воздухе возник прозрачный макет Новониколаевска. На нём можно было различить дома и улицы. В пределах города засветились разными красками несколько пересекающихся друг с другом кругов, окрашенных разными цветами. Духи оставили свиту и подошли к иллюзорной схеме.

— Это территории, которые мы можем прикрывать от воздействия внешних сил, иначе всех сметут единой волной. Синим обозначена моя земля, зелёным — лесовика, белые контуры вокруг реки, обозначают владения её хозяйки, оранжевый овал — территории охотника, а жёлтые перемешанные кляксы — все остальные.

— Маловато. Это только три четверти. А остальное как? — спросил Белкин.

— Остального осталось немного, — заговорила Топь. — В южной части города сейчас идёт полномасштабное вторжение. Ближайшие войска уничтожены, на переброску сил из других городов нужно время. Сколько времени, полководец? — обратилась она к генералу.

— Что? — опешивши переспросил тот.

— Человек, сколько времени нужно, чтоб полки подошли к городу?

— Самые ближние — сутки.

— Поздно. Не успеют. Да и не смогут без нас ничего.

— А другие боги?

— Они сейчас создают преграды для движения орд чуждых тварей в другие города. Это требует сил.

Я оглядел иллюзорную карту, схожую с теми, что бывают в стратегических играх на компьютере. Маленькие домики серого цвета стояли вперемешку с крохотными деревьями. По тоненьким дорогам ездили машинки. Люди, живущие вдали от окраин, поближе к центру, ещё не узнали об опасности и вели обычную жизнь. А периметр уже замер.

— Товарищ полковник, подскажите, а где дом Анны Игорёвой?

Белкин поднял на меня взгляд, а потом ткнул в западный пригород, расположенный рядом с аэропортом. Он располагался за чертой силы духов, и к тому же был обведён неровной красной линией.

— Это что? — мгновенно севшим голосом спросил я.

— Это зона поражения ядерного удара.

— Но ведь они уничтожили военный аэродром, а не гражданский. Как так?

— У них взлётные полосы общие, — ответил начальник, — а коттедж Игорёвой всего в двух километрах оттуда. Мне жаль.

— Там Аня, Оксана и дед. Они могли выжить?

— Сомневаюсь, — тихо ответил начальник.

В глазах потемнело, пол шатнулся под ногами. Я обвёл ошарашенным взглядом всех присутствующих. Духи равнодушно наблюдали за картой, словно не смерти людей обсуждали, а пересчитывали ущерб на складе с аккумуляторами, впрочем, так оно и было.

Александра, молча сидевшая всё это время, стискивала черепок в косичке. Это превратилось в её новую привычку. Не знаю какие мысли у неё были, но бледное как лист для принтера лицо намекало на сильный стресс.

Фотиди хмуро фотографировала на смартфон карту, делая пометки.

Кузнецов вместе с подоспевшими офицерами помогал унести убитого Марой адъютанта. Его смерть никак не шевельнула струны моей души. Словно он не человек был, а лишь декорация к этому спектаклю. Казалось он сейчас встанет и раскланяется, а остальные начнут хлопать талантливой актёрской игре. Но он был мёртв по-настоящему. Это уподобление бездушной нечисти пугало. Что для нас люди, говорили они. Капля, что падает с ветвей древа мира. Родился, вырос и умер в один короткий миг.

Я снова глянул на карту и стоявших около неё. Одна из берегинь молча смотрела на меня, а увидев, что я заметил её внимание, кивком указала на стол с разложенными там артефактами. Те так и остались лежать, забытые в этой суете. Я не сразу понял что она хочет показать, а когда дошло, рывком бросился вперёд и схватил лучину Мары. Руки схватили медную пластинку, выхватили Иглу и нацарапали на красном металле короткое имя «Аня». Короткий поток силы зажёг кончик лучины и та загорелась слабым дрожащим пламенем, но не гасла.

Она жива! Жива!

Я схватил красную бархатную скатерть за углы и связал кончики, так что образовался мешок, в котором оказались все плашки и маленькие чурочки идолов. Пригодятся.

— Ты что делаешь? — резко спросил Белкин, обернувшись на шум.

— Спасать их еду.

— Один?

— Если надо, то один.

— Там сейчас ад. Ты не сможешь.

— И что? Мне сидеть сложа руки? Что ждать? Пока само всё решится?

— Я не отпускаю тебя.

— Когда вернусь, напишу рапорт на увольнение.

— Ты не вернёшься.

— Нет, так нет. Но сидеть тоже не буду. Там они ждут помощи.

Я развернулся и зашагал к выходу с мешком в руке, совсем как злой Дед Мороз, которому не налили на утреннике.

— Подожди! — раздался голос Александры.

Я обернулся. Девушка бежала ко мне по ковровой дорожке, по которой ещё недавно ступали боги.

— Я с тобой, Посрединник, — произнесла она, назвав прилипшим прозвищем.

— Сашенька, Сашенька, я запрещаю! Ты слышишь? Я запрещаю! — заорал побелевший начальник. — Ты никуда не пойдёшь! Я запрещаю!

— Решай судьбы города, — негромко ответила отцу Белкина, — а в мою жизнь не лезь. И не называй меня Сашенькой, не люблю.

— Вот упёртая дура! Тебя убьют же!

— Не страшно. Меня вон товарищ заждался, — махнула она рукой в сторону медведя-лешего.

— Не пущу! Кузнецов, скажи что-нибудь, что ты молчишь. Она ещё дитя. Её убьют.

Маг поглядел на начальника и встал с кресла первого ряда зала, в которое сел десять минут назад.

— Товарищ полковник, я с ними.

— Какой с ними?! Ты что несёшь?!

— Мы команда. Как в том кино. Один за всех и все за одного, — ответил чудотворец. — Фотиди?

Та пожала плечами и спрыгнула со сцены, направившись вслед за бородачом.

— Вас всех поубивают, — охрипшим голосом выдавил из себя начальник, сев на пол.

— Прорвёмся с божьей помощью, — произнёс Николай.

— Ты всё ещё веришь в него? — тихо спросила Ангелина, поравнявшись с товарищем.

— А во что мне ещё верить? Он есть. И я верю.

Мы вышли из тёплого концертного зала, миновали большой звенящий эхом холл и вышли на холодный ветер зимы. Свежий снег, припорошивший дорожки маленького парка, скрипел под ногами.

— Кто-нибудь умеет водить? — спросил я у друзей.

— Ну, у меня права есть, — ответил Кузнецов. — А к чему ты спрашиваешь? У тебя машина есть?

— Нет, но сейчас будет.

Я шагнул на проезжую часть и стал высматривать транспортное средство, не обращая внимания на гудящих и орущих под лобовым стеклом водителей. Люди спешили домой, не понимая, почему всем сказали закончить рабочий день. А я тут я нарисовался на середине оживлённой улицы, с красным бархатным мешком.

— Тебе какая машина привычнее?

— Дома стоит Тойота Приус, но нам по бездорожью надо, так что давай Ниву. И проходимость хорошая и жрёт мало.

Я кивнул и выцепил в гудящем потоке нужную машину. Водитель, ничего не подозревая о своей участи, ехал прямо к нам. Когда до него осталось несколько метров, я поднял руку и раскрыл ладонь. Серебристая Нива-Шевроле немного проехала юзом на застопоренных колёсах, и остановилась. Всего-то стоило телекинезом нажать на тормоз. Правда, она заглохла, но это не страшно. Не насовсем же.

Водитель выскочил из автомобиля и разразился отборным матом, то ли проклиная движок, то ли грозя карами нам. Мне некогда было извиняться. Я сделал ещё один жест, и мужика откинуло назад на три метра.

— Садимся.

— Проблемы будут. Мы же ограбление совершили, — произнесла Фотиди.

— Война всё спишет, — буркнул я, закинув божественный хлам под ноги переднего пассажира и садясь сам. — Не Лексус, с получки отдам, если в суд подаст. А полицию сейчас он не вызовет, сотовой связи нет.

Товарищи запрыгнули в автомобиль. Николай повернул ключ и щёлкнул пальцем по приборной панели.

— Полная.

Машина завелась, и мы поехали.

 

Глава 36

Чем дольше мы ехали, тем явственнее становилось видно, что город уже выходил из мирного существования. Натужно выла сирена, то заглушая своё громкое у-у-у-у, то снова начиная реветь. Машины сплошным потоком ехали к центру города, туда где власти обещали безопасность. Люди толпами шли по тротуарам, неся на руках маленьких детей и самые ценные вещи.

Ещё немного погодя стали видны следы воздействия ядерного удара. Нет, руины начались позже, а сейчас дома стояли только лишь с чёрными провалами выбитых стёкол. Троллейбусы стояли, замерев прямо там, где их застало повреждение линий электропередач. Рогатый транспорт был брошен на произвол судьбы, водители даже не удосужились закрыть двери.

А потом я понял, почему разрушений так мало. Впереди привычный город обрубался по некой линии. Даже некоторые здания, стоящие на этой черте, различались своими углами. Один подъезд щеголял только лишь выбитыми окнами, а второй встречал треснувшей стенкой и осыпавшейся крышей. Вдоль этой границы воздух чуть заметно колыхался, а в аурном зрении виднелась фантомная преграда. Даже снег примялся ровной, словно вытоптанной привидениями тропинкой. Скорее всего, это божества, объединив усилия, создали защиту вокруг своих территорий.

Машина, взвыв от натуги двигателем, пересекла громадный силовой барьер. Нас на короткое время вдавило в спинки кресел упругой силой.

Городской квартал вокруг нас дальше был пуст. Люди, те, кто остались целыми, в панике покинули свои жилища. Ветер набивал снежной крупой оставленные на произвол дикой стихии помятые и осиротевшие автомобили. Машины ощерились частыми сетками трещин на стёклах, спрятав от внешнего мира свои салоны.

Мы поехали совсем медленно, опасаясь наскочить на неожиданные препятствия. Людей не попадалось.

Все эти разительные перемены окружающей действительности происходили, всего лишь, вдоль по одной длинной-длинной улицы, именуемой Многостанционной. Она тянулась от самого кольца, что было на выезде с Димовского моста, переходила в пригородную магистраль, а затем упиралась в аэропорт, практически никуда не сворачивая. Вдоль неё стояли жилые дома, автомастерские и супермаркеты, делая такой же, как и остальные городские улицы. В обычный день этот путь можно было проделать от силы за час, и то если в пробку попадёшь. Но сейчас другое время и другие обстоятельства.

Нам не нужно было место бывшего аэропорта, наверняка превратившегося в огромную воронку с обломками прилегающих к нему зданий. Дальше ехать всё равно было невозможно из-за разрушенной эстакады над железнодорожными путями. Оставалось всего несколько километров в сторону.

Мы взяли оружие, которое было на случай непредвиденных ситуаций во время городского собрания, и наспех рассованные по карманам плашки не то с благословениями, не то с проклятиями богов. Жалко было бросать Александру шатало. Я аккуратно взял её за плечи.

— Что с тобой?

— Смерти, много смертей. Они вокруг. Они ещё здесь.

— Ну ладно, Бельчонок, главное, мы живы. И мы должны спасти наших друзей.

— Я знаю, но мне плохо. Очень плохо. И эта серая муть. Мне читали. Это похоже на туман. Я не видела туман никогда, но именно так я себе его всегда представляла. Сплошная монохромная мгла, такая, что дальше сорока шагов ничего не видно.

— Радиация, — произнёс Кузнецов, — нам надо побыстрее проскочить.

— Навигатор не работает, — пробубнила Ангелина, — прямую дорогу знает кто?

— Знает.

— Кто? Крысы радиоактивные?

— Нет. Вон тот чудо-грач, — ответил я, показав пальцем на здоровенную чёрную птицу, которая сопровождала нас всю дорогу.

Во́рона я заприметил давно, как только подъехали к границе зоны разрушений, но связал его с тем же пернатым, что каркал человеческим голосом во время боя с духом-некромантом, только сейчас. Ауры и взаправду плохо различались в этом атомном мареве, но я всё равно угадывал в птице знакомые черты.

— Ты, походу, больной стал, раз всяких чучел в навигаторы назначаешь, — бросила в мой адрес Фотиди, скрестив руки на груди и сжав губы.

Она нервно зыркнула на ворона, а затем пнула кроссовком колесо машины. Кузнецов тяжело вздохнул и опустил взгляд.

— Ворон поможет, — неожиданно вступилась за меня Александра.

— Да? С чего бы это?

— Он не просто птица. Чувствуются отголоски разума, доброжелательного к нам разума.

Я кивнул и шагнул к чёрному гостю, чистящему перья, деловито сидя на торчащей из куска бетона арматуре. При моём приближении ворон громко каркнул и отлетел подальше, а потом отрывисто захохотал.

— Кар-р-р. Догада-а-ались. Кар-р-р.

При звуке нечеловеческого голоса Николай вздрогнул и перекрестился. Всё что нужно для марша было на нас, поэтому с горечью бросили машину и пошли через железную дорогу мимо опрокинутых и исковерканных вагонов. Вспомнилась старая игра про Чернобыль. Примерно так я себе это всё представлял, только декорации сейчас натуральные.

Путь пролегал по заваленным обломками улицам между рухнувшими малоэтажными постройками и поваленными частными домиками. И это ещё ядерная бомба сверхмалой мощности. Что бы тогда натворила хлопушка посильнее?

А потом стало тоскливо. Улицы заполнили трупы, странно, что раньше их не видели. Но тоску навевали не сами мертвецы, а то, что над каждым телом стоял призрак. Они просто молча и отрешено смотрели на самих себя. На глаза попался младенец, ползающий не возле себя, выкинутого взрывом из коляски на снег и похожего на припорошённую грязным снегом куклу, а возле разорванной пополам матери. Ребёнок не осознавал того факта, что они мертвы и непрестанно разевал рот в беззвучном плаче, пытаясь дотронуться до мамы.

Совсем рядом едва заметный в своей прозрачности старик ощупывал туманными руками останки своего дома. Его труп валялся тут же, заваленный шифером и досками так, что только ноги было видно.

Мы шли через десятки этих потерянных душ, почему-то неспособных уйти из этого мира в другой. Николай осенял крестом всякого усопшего, бормоча под нос неразборчивые слова. Александра шатаясь брела, вцепившись пальцами в мой рукав.

— Ты уверен, что они живы? — спросила бледная аж до зелёного оттенка Фотиди, подняв взгляд от исковерканных тел.

Я достал лучину и поджёг её слабеньким импульсом пирокинеза. Тоненькая щепка дрогнула слабым зелёным огоньком, но не погасла.

— Анна жива.

— А остальные?

— Оксана сама по себе нежить. Ольха — дитя леса. Дед Семён — домовой. Они давно не живы. Поэтому лучинка не сработает.

Ангелина кивнула. Мы пошли дальше, следуя за птицей и обходя развалины.

Внезапно ворон громко закаркал и влетел вверх, шумно хлопая крыльями. Я заозирался по сторонам. Взгляд не сразу наткнулся на причину. Чуть поодаль на нас смотрело неприятное создание, похожее на большого пса, с которого сначала содрали шкуру, а потом макнули в расплавленный гудрон. Чёрная лакированная тварь, увидев, что мы её заметили, неспешно скрылась за сломанной кирпичной стеной.

Мы переглянулись и пошли дальше, создавая на ходу защитные заклинания. Вскоре показались ещё три таких существа. Они неотрывно следовали за нами, держась на безопасном расстоянии.

— Стопудово ловушку захлапывают, — прокомментировал Николай, хлопнув ладонью по стиснутой в кулаке керамической гранате.

— Интересно, они знают, кто мы? — спросил я, закончив заготовку универсального силового щита.

— Хрен его знает, но осторожности им не занимать. Мы сунулись в такую задницу, где никого живого, всего вчетвером. Они, видимо, гадают, дебилы мы или самоуверенные опасные враги.

— И что ж там в ловушке?

— А вон та хрень, — подала голос Ангелина.

Мы разом вгляделись в дорогу перед собой.

— Захлопнули, — буркнул Кузнецов.

Я вздохнул при виде здоровенного бронированного кабана, окружённого собственным колдовским барьером, и дюжины «зомби».

— Неужели упустили тогда некроманта? — ахнув спросила Белкина.

Она слепо водила лицом из стороны в сторону как тогда, когда входила в свой всевидящий транс. Радиация очень сильно мешала аурному восприятию.

— Подчерк другой, — ответил я, сильно напрягшись в поисках нитей контроля.

— Не понимаю.

— Ты сенсорик, видишь лучше, но я специалист именно по всякой такой ерундовине. Мне видно, что почерк у этого некра отличается. Он слабее, что ли. Зеркала не поставил, сил меньше, шумы не фильтрует, нить не путает.

— Ты когда спецом стал по некромантии? — спросил Николай, тихонько барабаня кончиками пальцев по тому месту на куртке, под которым висел большой деревянный крест.

— Я полночи тогда не спал. Разбирал, сравнивал, анализировал. Немного погодя сам труп попробую поднять. А этих смогу подавить.

— Нет. От этой ереси ты меня избавь.

— А что, прикольно трупак на мины отправлять, — вставила Фотиди, нервно начав жевать кубик ириски.

Она их специально взяла, говорит что психотерапия. А глаза её бегали по противникам.

Я вздохнул. Ситуация тяжкая. Этот не мелочь, которую можно нахрапом взять. Кабан куда матерее тех, что нападали раньше. И никакого начальства рядом нет, никто подсказать не может. Я, вообще, самый главный. Что бы сделал Белкин, будь он здесь? Сначала бы наорал на нас, особенно на меня. Мол, дебил, ты когда своей профессорской башкой думать начнёшь как военный? Подумаем, однако.

— Коля, — начал я негромко ставить задачу, не спуская глаз с кабана, — сначала я сломаю защиту этой твари, а ты давишь её чем есть помощнее. Если придётся, то всем что, вообще, есть. Фота, у тебя только два удара, но наверняка. Один по танку добивающий, другой по некру. Псов беру на себя.

— Откуда ж я знаю, где он сидит? — возмутилась магесса.

Я хлопнул себя по правому карману, где шевельнулся змей.

— Есть козырь один. Нефиг ему спать, пусть вычислит урода. Я бы мог, но после защиты, придётся собак долбить. Отвлекаться нельзя. А если я смогу, то этот ветхий шнурок точно сделает.

Под пуховиком зашипел древний Полоз.

— Ищ-щ-щу, — шепнул он.

— Да, да, время поиска хэ зэ минут. Вай фай будто ищешь.

— З-з-зря с-с-слова эти. Я ищ-щ-щу. Не дерз-з-зи.

Я достал из-под пуховика старинный пистолет и отдал Белкиной.

— Заряжен.

— Зачем мне один выстрел? Застрелиться?

— Я его доработал. Он теперь со впаянной в него душой долбит очень хорошо, и питается энергией напрямую от меня. Там телекинез к нему привязан. Отправляет в полет всё, что в ствол влезет. Щебень, гайки, шарики от подшипников. Но первый выстрел зачарованной лампочкой. Она мощнее, чем старые. А это, — добавил я, вынув небольшой мешочек, — это техническое серебро, нарубленное мелкими кусочками и упакованное в бумажки на манер карамелек. При выстреле упаковка рвётся и летит пуском как от дробовика.

Александра взяла оружие, сжав рукоять обеими руками. Ей тяжело придётся. Она же почти не видит сейчас, но думаю в упор сможет попасть. Но я дал пистоль не сколь для боя, сколько для успокоения нервов. А то нервничающая сенсорик не увидит того, что нужно.

Я снизил мощность своего щита и снял маскировку. Со стороны должно казаться, что поставил его маг-самоучка малых сил. Потом достал обычный ПМ с серебряными пулями.

Бронекабан низким басом хрюкнул и втянул воздух широким плоским носом, который язык не поворачивался назвать пятачком. Рыло как минимум тянуло на тарелку. Чёрный зверь топнул передним копытом и кинулся вперёд, видимо, решив что мы лёгкая добыча. Он быстро преодолел половину той сотни метров что нас отделяли, сопровождаемый бегущими как спринтеры зомби. Сзади послышалось глухое рычание быстро приближающихся освежёванных псов.

Сначала Фотиди, а потом Белкина бросили на меня обеспокоенные взгляды. Только Кузнецов сноровисто вытаскивал гранаты из подсумков, сбросив куртку на перемешанный со снегом щебень.

Секунды спустя мой щит и щит демонической твари соприкоснулись. Я ждал этого мгновения. Поток силы сразу устремился в сторону монстра и начал рассеиваться, чудовище врубило отвод энергии. Ещё полусекундой позже я перестал направлять силу, а вместо этого начал тоже откачивать из объёма, защищённого щитом кабана. Зверь встал как вкопанный, не понимая, что именно происходит, но сообразив, что так он попросту замёрзнет от быстрого отвода тепла. Он вырубил щит и сам начал согревать себя тепловым заклятьем. В этот-то момент я и долбанул по нему снова, да ещё и с утроенной отдачей. Расчёт оправдался. Колдовской зверь завизжал как порося на скотобойне. От шкуры на нём пошёл дым. Он снова попытался поставить барьер, но боль мешала. Ему оставалось только броситься вперёд, что он и сделал. Но в этот момент включился Николай. Около десятка снарядов, подхваченных невидимыми щупальцами телекинеза, унеслось к зверю. Бело-голубые вспышки слились с яркой рубиновой искрой удара Ангелины. Надо будет обязательно узнать у неё, что этот такое. Результат был на загляденье. Основательно подранный монстр кубарем по инерции кувыркался в нашу сторону.

Думать было некогда. Я повернулся и стал лупить по монструозным псам. Четыре существа дружно маневрировали, но это не спасло их от расправы. Фокусные импульсы пулемётной очередью защёлкали по монстрам, отрывая от них куски. До нас не добежал ни один.

В этот же момент я ощутил пульсацию силы в стороне от нас. Это было похоже на маячок.

— Там управитель неживых-х-х, — прошипел Полоз, — наука для Всевидящ-щ-щей на будущ-щ-щее.

— По маркеру! — заорал я в сторону Ангелины.

Та заорала матом и влепила по нужной точке остаток силы. Земля дрогнула, как от взрыва снаряда тяжёлого орудия. Мертвяки, отставшие от кабана, как безвольные манекены рухнули на щебень. Я нанес удар следом, но не то что примерила магесса, а направил рассеянную в объёме энергию. Из-за небольшой завалившейся постройки начал подниматься столб чёрного дыма. Заклинание подожгло все, что могло там гореть. Конечно, до саблезубого духа охоты мне было далеко, но полезную вещь грех не применить. Если некр был оглушён, а не мёртв, то пламя из воздуха его должно было добить.

Кузнецов, тяжело дыша, поднял куртку и бросился к руинам, лежащим с противоположной стороны.

— Ты куда?! — заорал я вслед.

— Там ещё одна тварь! — донеслось в ответ.

— Не лезь в одиночку!

— Справлюсь! Голыми руками угроблю!

Он бежал шумно по щебню, осколкам шифера и ломаным доскам.

— Дурак, — брякнул я себе под нос и добавил для Фотиди: — За Белкиной глянь, я этого прикрою.

Ангелина трясущимися от перенапряжения руками забросила в рот ириску и кивнула мне. Я побежал следом за Николаем. Около двухсот метров пришлось осилить, прежде чем удалось нагнать Кузнецова. Тот уже пинал какое-то белесое обнажённое человекоподобное существо, лежавшее в позе эмбриона у рухнувшей стеночки. Оно даже не сопротивлялось. Я зажмурился, перейдя на аурное зрение, а потом бросился на помощь.

— Коля, стой! Остановись! Коля!

— Не мешай, я урою этого кровососа! Ненавижу этих ублюдков! Он ещё и на этих работает! Тварь! Все они твари!

Я схватил дружинника за шиворот и только с помощью телекинеза смог откинуть от тощей жертвы. Он вскочил с земли, сверкая бешеными глазами.

— Ты что?!

— Иди к черту! — заорал я на него и наклонился к вампиру, голову которого легонько приподнял.

— Света, ты как? Ты меня слышишь?

 

Глава 37

Я отнёс Светлану к нашим девочкам. За это время с ними ничего не произошло. Белкина трясущимися руками обтёрла бледной вампирше покрытое ссадинами и кровоподтёками лицо. Кузнецов, шумно сопя, наблюдал за всем этим действием исподлобья. Не знаю насколько велика была его ненависть к ночному народу, но не помешало бы это нашим делам.

— Я так поняла, — начала Фотиди, — к нашему командиру вся эта ерундовина потусторонняя липнет как мухи на мёд.

Она начала перечислять, демонстративно загибая пальцы.

— Сначала была Ольха-На-Краю-Обрыва, то есть маленькая лесная девчонка, умеющая превращаться в зверей и не понимающая ни слова. Потом наша незабвенная утопленница Оксана. Это два. В-третьих, домовой. В-четвёртых, доисторический уж.

— Не дерз-з-зи, дев-в-ва, — прошипел Полоз, показав голову у меня из-под воротника, — я старш-ш-ше тебя на миллионы лет. И гораз-з-здо с-с-сильнее.

— Проку от твоей силы, если спишь постоянно, свернувшись калачиком.

— С-с-сопли не намерен вам вытирать-щ-щ.

— Ой, да ладно, — отмахнулась от него Ангелина, а потом продолжила перечислять. — В-пятых, древний призрак, непонятно как покинувший обитель мёртвых. Теперь ещё и вампира выхаживать будем. Не многовато ли на одного?

— Пока вытягиваю, — ответил я.

— Её надо убить, она зло, — произнёс Николай, с нажимом водя пальцами по рукояти своего обреза.

Он так и не использовал это оружие в недавнем бою, ограничившись гранатами.

Я нахмурился, а потом подошёл к своему товарищу, медленно сжав в кулаке край воротника куртки, и притянул его к себе. С тихим жужжанием на несколько сантиметров сползла вниз молния Колиной одёжи.

— Значит, слушай внимательно. Тебя никто со мной силой не тянул. Если не согласен, можешь проваливать, но этого конкретного вампира я беру под свою опеку. И ты пальцем её не тронешь. Тебе понятно?

Кузнецов не ответил, молча сверля меня взглядом.

— Ты меня понял?! — громче переспросил я, встряхнув товарища.

— Понял, не тупой, — ответил он, рывком отцепив от своего ворота мою руку. — Только смотри не пожалей потом.

— Это будет моя и только моя проблема.

— Это общая проблема, — возразил Николай. — Она враг, и всегда им будет.

Я не ответил, лишь развернулся и поднял Свету на руки, а затем шагнул в сторону замершего от любопытства ворона. Птицу, наверное, можно было тоже причислить к прилипшей ко мне нечисти, раз он сказочный, да говорящий.

Вся команда последовала за мной, преодолевая завалы и поднимая грязную снежную пыль. Наш пернатый проводник, не давал к себе приблизиться, отлетая всё время на некоторое расстояние. Мы без всяких происшествий прошли оставшиеся километры пути, выйдя к руинам коттеджа Игорёвой.

Вряд ли под обломками мог уцелеть человек. Я достал Марову лучину и поджёг. Огонёк тихонько тлел. Значит, Анна где-то в другом месте. К тому же смогла вывести Оксану и деда Семена. Старика не угробить упавшими кирпичами, и он бы обязательно появился навстречу.

Я осторожно положил завёрнутую в мой свитер Светлану на снег, она вампирша, ей переохлаждение не столь страшно, как обычному человеку, а затем обошёл эту гору кирпичей и досок по кругу, тоскливо рассматривая остатки приютившего нас дома. Аурное зрение обшаривало пространство внизу, но натыкалось лишь на неживые предметы и клочок чего-то размытого и тёмного, что никак не могло быть нашими друзьями. Там остались лишь наши личные вещи, мои записки о чародействе и обломки мирной жизни.

— Надо искать их в другом месте.

— Нет. Нет, — тихо ответила Белкина и, спотыкаясь о едва видимые для неё обломки, подошла к слому фундамента, — они там. Внизу.

— Ты уверена? — переспросил я.

Она кивнула.

— Где? — часто задышав, задал я вопрос.

Всевидящая указала пальцем перед собой. Я рванулся к этому месту и стал сначала голыми руками, а потом телекинезом разгребать завал. В стороны полетели куски цемента с обломками кирпичей. Один, другой, третий. Потом я потерял счёт. Рядом встал Кузнецов, вымещая злость на строительном мусоре.

Пальцы замёрзли, но я не останавливался и не отвлекался, даже чтоб применить согревающие заклинания.

— Вы не так сильно шумите-то, вдруг нас ещё монстры услышат, — донёсся голос Фотиди. — Я, это, покараулю.

Я не сбавил темп. Рыл, рыл и рыл, совмещая заклинания и свои оцарапанные руки. В какой-то момент пальцы наткнулись на что-то упругое и тёплое. Я сначала подумал, что это живое тело, но это было на ощупь сродни надутой резиновой лодке. Чёрная субстанция не прилипала к рукам.

Непонимание заставило остановиться и отступить на шаг. Чернота пошла волной, а потом вздулась большим пузырём. Я машинально поставил силовой барьер и создал заготовки фокусных импульсов. А пузырь тем временем вырос и лопнул, оставив на грязном снегу маленькое человекоподобное тельце.

Рядом витиевато выругался Николай, тоже подготовившийся к бою.

Невысокая кукла древнего пещерного бога выпрямилась и жалостливыми, но в то же время счастливыми большими глазами посмотрело на нас.

— Я сберёг. Я их сберёг. Я смог. Я сберёг, — тихо забормотало создание. — Я почувствовал силу, сродни той, что сдула многих за грань. Сродни ветру миров. Я обнял их. А потом дом разрушился, но я спас.

— Где они? — резко спросил я Мягкую Тьму, схватив существо за тощие плечики.

Пришлось присесть на корточки и упереться одним коленом в камни.

— Где они?! — тряхнув создание, переспросил я.

— Я обнимаю их. Они во мне.

Взгляд стрельнул в виднеющуюся под обломками чёрную субстанцию. Теперь не было нужды осторожничать. Сила накатила одним рывком. Если раньше, когда я только учился, приходилось продумывать вектор воздействия и точку приложения телекинеза, создавать алгоритм дифференцирования энергии, то сейчас она стала продолжением меня самого. Материя послушно вздыбилась и растянутым во времени взрывом разлетелась в радиусе полусотни метров. Ещё штрих и пыль резко рухнула вниз, сделав воздух кристально чистым. Обнажился огромный чёрный пузырь, способный скрыть под собой нескольких человек, как большая туристическая палатка.

— Отпускай! — рявкнул я на пещерного духа.

Густая тьма разошлась одним булькнувшим движением, как пузырь на жидкой грязи. На нетронутом участке пола лежали две женские фигурки и два бесформенных серо-рыжих комка меха, в одном из которых угадывался домовой, а о второй маленькая кошка Ольха.

— Они спят. Им нужно было спать. Я дал сон, — тихо сказал дух.

Его не волновало, что орали во весь голос. Он был, похоже, безмерно счастлив, что смог защитить кого-нибудь, стать духом-защитником по-настоящему.

Я подскочил к Анне и упал на колени. Рука прикоснулась к артерии на шее. Под кожей тихонько бился пульс. Силы покинули меня вместе с нервным напряжением. Я повернулся к кукле Мягкой Тьмы.

— Спасибо, ты действительно божество. Небольшое, но настоящее. Спасибо.

Дух улыбнулся.

— Вот, блин! — раздался со стороны Ангелины взволнованный возглас, совмещённый с клацаньем предохранителя на оружии Кузнецова.

Я подскочил на ноги и крутнул головой по сторонам. В сорока метрах от нас на небольшом возвышении стояла девушка в странных доспехах, в сопровождении дрессированного бугая и нескольких чёрных лакированных созданий, в которых угадывались черты собак. Они были крупнее, чем те, предыдущие, но обознаться было сложно. Девушку и парня вы уже видели на складе, где была бойня. Ничего хорошего тогда не вышло.

Я вытянул вперёд левую ладонь с растопыренными пальцами и создал щит. В воздухе повисла звенящая тишина, разбавляемая гулким стуком сердца.

Гостья сделала небольшой шаг и бросила в мою сторону небольшой свёрток. Он глухо брякнул о мёрзлый грунт и замер в пяти шагах от меня. Аурным зрением я скользнул по нему, а потом подставил ладонь, заставив мешочек прыгнуть в руку.

— Мяря просиила передатть, — произнесла гостья с необычным акцентом.

— Что хочет твоя госпожа? — осторожно спросил я.

— Она не мая гаспяжа! — сразу перешла на крик незнакомка, словно эти слова очень сильно зацепили её. — Запомени, хьё! Она не мая гаспяжа!

— Ладно, ладно, — покачав ладонью, словно успокаивая пьяного дебошира, ответил ей я.

Под любопытным и в то же время осторожным взглядом членов команды и подлетевшего ближе ворона, мои пальцы развязали мешочек. На свет появились несколько деревянных плашек с вырезанной глаголицей и стилизованным контуром девы. Там же оказался свёрнутый во много раз лист бумаги. Я раскрыл записку, составленную почерком полковника Белкина, и прочитал.

«Если ты, дебил, ещё жив, то запомни. Эти обереги, защитят вас от лучевой болезни. Они не имеют срока годности и не прекращают действовать. Это подарок от берегинь. Так вот, если ты ещё жив, и если не утерял мою дочь, то слушай боевой приказ. Твой отряд должен выйти к Колмачевским складам. Там вас будет ждать подразделение, которое передаст продукты, снаряжение, оружие и боеприпасы. Группа должна произвести разведку ситуации на незащищенной территории. Доклад по магической морзянке. Алгоритм шифрования и коды тоже вам передадут».

Я несколько раз сам себе покивал, переваривая ситуацию, а потом обратился к гостье.

— Ты с нами?

— Я переначулю с вами, а затйэм уйдю.

— Хорошо, но нам нужно защитить лагерь, — произнёс я, покосившись на зверей.

— Они не торонуть вась. Они… Их разум переписань. Они подчиняться мне. Делай стоибишче.

Я перевёл взгляд на Колю и кивнул в строну гостьи. Тот выразительно моргнул в ответ, мол, буду наблюдать в оба глаза. После чего мы с Ангелиной и Александрой набрали древесины и запалили костёр, переложив на найденные тут же равные матрасы Анну. Нежить могла спать и на полу.

После, я создал небольшой плотный силовой барьер, защищавший от ветра и осадков. Он также не выпускал тёплый воздух. Чтоб не задохнуться, в невидимой стене возникли два синхронизированных прохода. Один для свежего воздуха, другой для дыма. Получилась эдакая прозрачная палатка, или народная эскимосская изба «иглу». Крайне энергозатратно, но выбирать не приходилось.

Потом пришлось заняться защитой. По периметру раскидал запаянные гильзы, с привязанными к ним боевыми заклинаниями. Теперь они превратились в мины. А чтоб взрывались когда надо, я создал простейшие призрачные детекторы с отметкой свой-чужой. Потом маленькая искра шокового заклинания, выровненная по характеристике, стала заряжать сотовый. Смартфоны давно конкурируют со слабыми ноутбуками по производительности, чем я и воспользовался. Я материализовал сторожевых фантомов, которых давно взломал про запас, а компакт-кристаллы всегда таскал с собой. Рукотворных духов пришлось привязать к смартфону. Без кремниевого процессора и программного обеспечения они не функционировали, становясь неподвижными болванчиками. Кроме того, пришлось самому создавать поле, похожее на то, что окружает работающий магогенератор. С этим я возился дольше всего. Сила утекала сквозь пальцы, оставляя лишь крохи на прочие нужды. Пришлось поставить энергетические накопители на долгую зарядку, чтоб потом иметь возможность использовать их в возможном бою.

Я колдовал час, может, больше. Никогда до этого я так не выматывался. Голова пухла от напряжения, словно я опять побывал под магическими стимуляторами Сварога и кинжала. Усталый взгляд скользнул по остальным. Фотиди ворошила длинным прутиком костёр. Кузнецов сжимал в руках обрез и хмуро пялился то на гостью, то на Свету, то на тьму, в которую стал погружаться окружающий мир. Белкина медленно качалась, сидя на седушке сломанного стула и, беззвучно шевеля губами, вспоминала морзянку. Именно ей предстоит вести приём и передачу сообщений, выплёскивая импульсы силы в пространство.

Следующей стала незнакомка. Она неподвижно сидела напротив меня смотрела на огонь с отрешённым взглядом. Я облизал пересохшие губы и заговорил.

— Ты о нас знаешь, а мы о тебе нет. Что ты за человек?

— Я не хьё, — грубо ответила она.

— Хорошо. Что ты за дух или божество? — спросил я, стараясь понять говорящую.

— Я не деэ.

— Тогда кто же ты?

 

Глава 38

Костёр бросал тени на окружающие нас руины, создавая гротескные фигуры, которым хотелось жить собственной жизнью. Но законы мироздания запрещали это. От этого тени ещё злее корчились, словно пытаясь причинить вред своим хозяевам.

Вопрос, адресованный странной парочке, был сродни этим теням. Он взбудоражил сознание, ударив по нему электрошоком. Гости не были ни людьми, ни живущими вне времени. Девушка окинула нас взглядом, наполненным смесью пренебрежения и надменности.

— Мир сложнее, чем его видеть вы, хьё, — заговорила она, тщательно проговаривая слова. Сразу резанула по ушам проблема с формированием глаголов. Она просто не могла их ставить в каком-либо виде, кроме как в неопределённом. Кроме связки есть-быть-суть. И я также понял что слово суть, означает множественное число глагола есть.

Так пытаются ребёнку о чём-то, что ему тяжело понять в силу возраста.

— Все хьё рождатися в этом мире. Все хьё тянуть силу миросдання. Все могут дать её светле деэ, Ясуням, таким как Саварок, Маря. Могут дать её малымь сутям. Хьё родитися, жить, а потом умереть. Куда дальше уходить хьё? Он не таять в мире. Он уходить в Навь. Становитися другим. Всё живоя уходить в Навь. Навь делена на царства. С каждэ смерттю бытие хьё проваливатися от царства к царству, меняя свои обличча. Царстваммя правть Дасуни. Дасуни суть темны деэ, в отличе от светлы Ясуней, что жить в Яви. Хьё падать в Навь. Там их пользуть для блага, как пользуть тут Ясуни. Но в Нави жить не только Дасуни. Каждо царство имеить свои жители, которы служить свои володыкам. И я есь житель первого царства. Я есь бесь. Все беси есь дети великого Ящера, володыки перваго царства, господина подземных вод и глубинных недор. Все сыны и дощери его подобны ящерицам.

— Бесовка, — процедил Николай, найдя новое абсолютное зло, пострашнее вампирского.

— Меня именовать Лилитурани-Пепельны-Цветок, — с таким же нажимом ответила потусторонняя гостья.

— Ты отродье преисподней, богомерзкая тварь.

— Когда ты помереть, — холодно ответила беся Кузнецову, — я спесально выискать тя средь чёрных болот, слепить из тя ночнё горшок и буде испражнятися туда и бить всё время, а ты буде благодарить меня за каждый миг пыток и униженнев. Две сотня лет жить хьё в первом царстве, прежде чем пасть в следущще. Может, поболе, а может, помене, но ты запомнить всяк миг.

— Тихо, Николай, — перебил я товарища, и обратился к гостье: — И что вы забыли в нашем мире? Ведь не просто так житель нижнего мира явился в этот.

— В Явь? Да. Ты прав, Посрединник. Уже здесь идти в наши миры напасть. Отцу велено быть узнать, что творитися в Яви, он послать детей своих. Мы ближе всех к вам. Раньше остальных почуяли беду. Хьё. Вот основа нашего благоденства. Мы искать в чёрных болотах бесформенных и безликих павших и делать из них вещи. Живыи вещи. Но нечто поставить заслон, от которого павшие не мочь идти в Навь. Немного хьё, утерявши… белково тело, и ране оставатися в Яви, но это капля в бескраинных болотах. Тут же все те хьё, что должны ийти, но не здесь. Наша… экономика, это слово вы применять к способу достиження благоденства, она рухнуть без хьё. Не быть быта, не быть рабов, не быть товара в другие царства, не быть воинства. Мы быть слабы и бедны. Мы быть сами собирать ил чёрных болот и ловить червей на корм себе, как наши глупые предки. Я идти сюда и тут узреть новую силу, что хотеть отнять у нас Явь, отнять Навь. Сила эта чужда и Яви и всем царствам Нави.

— Эта сила не могла прийти из Слави? — уточнил я.

— Слави? Нет, хьё. Славь — обитель всеотца-матери жизни. Это самая вершина падения хьё сквозь Навь. Там он становиться никем, обретя себя частю всеотца-матери. Это вы звать словами Ирий, Рай. Все они суть часть великого Рода. Не мочь они быть из Слави. Никто в Слави не подумать худого для Яви. Да и не так легко прошедши семь смертей вернуться в Явь. Лишь по умыслу Рода.

— То есть Род впитывает в себя души? Питается ими?

— Глуп ты, хьё. Всё когда-либо жившея в Яви, и прошедшея Навь, становитися в итоге единым. Не богом, но суть многогранно и невообразимо. Все сотни и сотни миллиардов живши под небом Яви зверей и птиц, гадов и рыб, но превыше всех — это хьё. И потому, имя тому, где все отцы и матери живых — Род Людской.

— Это, конечно, хорошо и информативно, но что хотят эти пришлые?

— Вас.

— Кого нас?

— Всех хьё. Вы источник силы. А сей град сибирский — их точка входа… пласдарм… преддверре ко вратам меж мирами. Они намеренно сейчас удерживать мёртвых, дабы мы потом не мочь получить себе войско. Они умны, но это пока только начало. Они сейчас хотеть изводить хьё в этой долине измором, лишить Ясуней источника сил, уничтожить всех. А потом покорить все миры, сделать хьё рабами, а деэ прислугой.

— Ну прям война миров, — проронила Ангелина.

— Люди объединятся против такого зла, — предположил я.

— Да, хьё. Но толку нет. Все армии бросить сюда, а они проделать другой лаз и ударить с тылу. Потому другия державы и другие деэ должны держать надзор над своими местами.

— А почему они здесь начали прорыв, а не где-то там?

— Место таково. Грань тонка. Легко здесь пройти. Потому проще осадить эту долину, возвести стену, возвестить… карантин. Хьё не… вы-ве-дут, — глагол в другом виде, отличном от неопределённого, дался ей очень тяжело. — Потом создать город внутри зла. Крепость. Иначе всё пасть и они достигнуть цели.

— Их бы ядерным ударом тогда, как они нас.

— Нет, посрединник. Куда бить? Их воинство не бояться отравы миров. Их властители прятаться. Нет. Только крепость. Да и щит они тоже уметь ставить.

— Хороша же крепость, — начала говорить Белкина, — полторы миллиона человек. Их нужно кормить, одевать, согревать. Это не солдаты. Это простые жители.

— Топь обеспечить рыбой, Велес скотом, Сварог теплом. Сюда скоро быть стянуться многие боги. Вся волшба страны скоро быть работать на вас. Но горожан не мочь выпустить. Доставлять припасы, но не выпустить. Жители — это источник силы для сдерживания иного зла. Но об этом всё, зверобои. Ваши друзья отходить от колдовского сна. Им помощь нужна быть.

Я не распрямляясь пересел к Анне. Девушка приложила ладони ослабших рук к лицу и тихо забормотала. Ощутилось все возрастающее колебание маго-поля, характерное для работы целителей. Она приводила сама себя в чувство. Наконец, она тихо застонала, открыла глаза и перевернулась со спины на бок.

— Что происходит? — тихо спросила она, поднявшись на локте правой руки.

Девушка плотно зажмурилась, тряхнула головой и снова открыла глаза.

— Война, — так же тихо ответил я, — ядерная война.

— С кем? С Америкой? — удивлённо переспросила она, переведя недоуменный взгляд с меня на Кузнецова.

— Нет, с тёмными силами. Каким-то внешним злом, — продолжил я свой ответ.

Анна села и обвела глазами темнеющую местность, в которой лишь слегка угадывался коттеджный посёлок, располагавшийся до удара здесь.

— Матерь божья и пречистые берегини, — вырвался у неё возглас, от которого Николай скривился как от глотка уксуса.

— Па-а-ачи-и-иму-у-у я не сдохла! — раздался протяжный голос Оксаны.

Та осталась лежать на спине и смотреть на мутное от тёмно-серых, почти чёрных облаков небо, грозящее разразиться снегопадом.

— Потому что сдохла давно, — ответил ей дед Семён, перенесясь поближе к костру. — Привыкай. Я, вон, за свои века уже обвык.

Последней из сна вышла Ольха. Она с непосредственностью и в обличии дикой кошки подскочила к нам и начала обнюхивать вещи, тыкаясь мордочкой во все подряд, и осторожно ступая мохнатыми лапками.

Раздался щёчек пальцами. Я поднял глаза. Бесовка не глядя ткнула пальцем в центр площадки. Здоровенный парень с улыбкой победителя лотереи на миллион долларов быстрым движением снял с плеча здоровенный рюкзак и, поставив на землю, стал сноровисто доставать оттуда зелёные картонные коробки с нарисованными на них звёздами. Это был войсковой сухой паёк. Здоровяк, поле того, как опустошил мешок, подхватил одну коробку и полоснул по ней охотничьим ножом, потом достал оттуда маленькую упаковочку с паштетом. Деликатес он также быстро открыл и, воткнув в него пластиковую вилку, протянул своей госпоже. При этом он встал на колено, словно перед королевой какой, а голову склонил вниз.

— Это что за шизофреник? — спросила Оксана, так и не встав с земли.

Она лишь повернула голову, не вставая, и из такого положения наблюдала за действом.

— Вот это я понимаю борьба феминисток за свои права в действии, — хохотнула Ангелина, осторожно поддев свою коробку носком ботинка, и пододвинув поближе.

Только потом она взяла паёк и распаковала.

— Жопу слабо оторвать? — зло буркнул я, наклонившись за двумя рационами сразу, для себя и Игорёвой.

— Лень, — отмахнулась от меня магесса.

— Ты не забывай, что это на сутки. Сожрёшь сейчас за один присест.

— Этой худобе такого на год хватит, — подхватил Николай. — Она, поди, как Дюймовочка по ползёрнышка ест.

— Нормально я ем. Я, между прочим, фитнесом занимаюсь.

— Не-е-е, так, кто-нибудь ответит, что за цирк происходит? — снова подала голос Оксана.

— На дворе третья мировая, постапокалипсис, а это инопланетянка, — ответила Фотиди, намазывая на сухую галету овощную икру. — Сейчас бы кипятку. Можно было бы тогда чай заварить.

— Да где ж я тебе котелок найду? — возмутился Николай, — жри так.

— Сейчас найду, — отозвалась Анна и с шумом сдвинула какую-то отломанную доску, на поверку оказавшуюся дверцей от кухонного гарнитура.

Она отодвинула обломок и достала большую алюминиевую кастрюлю. Та была слегка помята, но без дырок. Девушка нагребла туда снега с горкой и поставила на костёр, покинув в огонь деревяшек и картонных упаковок от пайка. При этом она провела пальцами над ёмкостью и шевельнула пальцами. Я произвёл идентификацию заклинания, оказавшегося стерилизатором и сорбентом в одном флаконе. Теперь талую воду можно было пить, даже ели туда упало нечто несъедобное.

Через пятнадцать минут в кастрюле забурлило.

Снова щелчок пальцев и здоровяк достал из специального кармана на своём рюкзаке упаковку одноразовых стаканчиков. Совершенно игнорируя зашипевшую на руках кожу, он поднял за горячие ручки кастрюлю и налил в два стаканчика кипятка. Меня аж передёрнуло. Один белый стакан наполнился порошковым кофе, а потом снова последовало это коленопреклонение, на сей раз с напитком.

— Сам поесть, — приказала бесовка и парень поспешно начал открывать мягкую консерву с солёным шпиком.

— Да что ж такое, — запричитала Анна и подскочила со своего места, а потом схватила сопровожатого бесовки за руки и повернула ладони так, чтоб осмотреть. Стали видны волдыри. Парень молча смотрел на них и всё так же улыбался.

— Зачем вы его мучаете?

— Он раньше быть хьё, быть таким как ты или он, — снизошла до ответа беся, — он умереть. Я купить. Мастер сделать из него держак для пликшара. Потом я сюда. Мне нужен слуга. Мастер снова сделать его хьё. Он мой предмет.

— Он раб?

— Нет. Раб иметь волю, но не иметь свободу. Он вещь. Он не иметь воли.

Анна осторожно провела по обожжённой коже кончиками пальцев, зажмурившись, а потом подула на них.

— Он теперь всегда такой будет?

— Неть. Он умереть в первом царстве и попасть в великую серую пустошь. Там память и воля вернуться. Ха, ненадолго.

— Ничего не понимаю. Какие царства? Какие хьё? При чём тут смерти?

— Позже поясню, — произнёс я в строну девушки.

Мы с огромным удовольствием завершили ужин, даже не задавшись вопросом, откуда у нечистой силы оказались общевойсковые пайки, но вот заснуть потом получилось далеко не у всех. Ночь прошла как на иголках, но опасения оказались напрасными, на нас никто не напал.

 

Глава 39

Серое утро встретило нас легким снежком. Мы быстро собрались в дорогу. Я отдал свою куртку Игорёвой, а сам грелся заклинаниями. У них был такой недостаток, что стоило подуть слабенькому ветерку, как продувало насквозь.

С рассветом парочка из бесовки и её слуги ушла в сторону, противоположную нужной нам.

Мы быстро доели мерзлый паёк. Худенькую Свету пришлось нести мне. Девушки не осилят, а Кузнецов придушит. Я соорудил из рваных кусков ткани нечто вроде громадной повязки-носилки, прицепил к ней несколько кусков алюминиевой проволоки, смотанных в кольца, и с наложенными на них заклинаниями легкости. Теперь моя ноша весила не больше двадцати килограмм. Ольха забралась за пазуху Анне. Деда Семена посадили на плечо Ангелина. Мягкую тьму тоже не забыли, но в отличие от остальных, он мог идти сам. Кукла нашла уцелевшую пластиковую бутылку, и вся эта чёрная субстанция затекла туда громадным слизняком. Было даже удивительно, что огромная сущность смогла туда уместиться как джин в кувшин. Так мы и тронулись в пятнадцатикилометровой пеший марш, минуя разломанные строения, разбитые машины и тоскливых призраков.

Пять или шесть раз останавливались передохнуть. Несколько раз помародёрствовали в брошенных магазинах. Чем дальше отходили, тем меньшими повреждениями обходились строения. Брали продукты и теплую одежду.

Один раз наткнулись на непонятную сущность. Она была чёрная лакированная как и прочие твари неведомых вторженцев. Только вид не удалось определить. Худая настолько, что казалось состояла из одних костей, длинноногая, пучеглазая. Убили без всяких раздумий.

Шесть часов шли. В самом конце, человеческие голоса, которые стали доноситься ветром, придали сил. Казалось, всё это вскоре останется в памяти как дурной сон, но жизнь решает по другому.

— Быстрей! Быстрей! — вдруг заорала Белкина и бросилась вперед.

Мы рванули за ней, пробежав ещё метров четыреста. Стала видна позиция солдат. Наверняка это были те, кого мы искали. Нас тоже заметили и замахали руками, отчаянно жестикулируя. Я обернулся и выматерился. По нашему следу шла орда.

— Быстрее! — орала Александра.

Последние сто метро мы одолели уже на полном издыхании. В конце концов мы рухнули на грунт, спрятавшись от чего-то за валом из щебня, и мешками с песком.

— Соснов? — подскочил с коротким вопросом какой-то старший лейтенант, схватив меня за плечо.

В ответ я лишь кивнул, дыша как загнанная лошадь. На губах ощутился солоноватый привкус крови. Пот капал с бровей на ресницы и мешал глядеть.

— К бою! Огонь по команде, — донеслось до меня сквозь дикий стук сердца.

Заклацали затворы.

Я огляделся. Около роты солдат занимали места за укрытиями и готовили оружие. Шесть бронетранспортеров повели стволами крупнокалиберных пулеметов в сторону врага. Я отцепил переносной гамак со Светой и приподнялся, выглянув из-за укрытия.

Там неспешно разворачивались в боевые порядки чёрные твари. Три бронекабана, около четырех десятков псов и столько же мертвяков. Классика. Вот только ходячие трупы были вооружены огнестрелом. Я поставил барьер, вытянувший из меня почти весь остаток сил. Свой боевой маг у подразделения имелся, да только защита у него была хуже даже чем у меня после марша.

Была надежда, что обычные тоненькая путанка и колючая проволока, прибитые к грунту колышками, и разбросанные многочисленными мотками, придержат монстров.

Перейдя на аурное восприятие я прикусил губу. Каждый кабан генерировал неслабый щит. Такие с наскока не протаранишь. А мертвецов вёл сильный дух-некромант. Распутывать клубок нитей контроля придется долго, а система ложных узлов мешала ещё больше. Кукловода не вычислить раньше чем через два-три часа. За это время нас перебьют, тем более что оружие в руках трупов говорило о многом, как и порванный и окровавленный камуфляж на каждом зомби. Некр был спец.

— Твою мать! — заорал командир и стал махать кому-то позади строя, чтоб тот немедленно спрятался.

Я обернулся. В двухста метрах от нас стояла тоненькая фигурка девочки-подростка в лёгонькой спортивной форме, совершенно не подходящей к такому холоду. Конечно, если у неё под низ не одето теплое бельё.

— Беги нахрен отсюда, дура! — прокричал старлей.

Я же давно отвык верить глазам и прошелся по биополю, сразу наткнувшись на яркую-яркую нить чуждой силы, тянущейся от ауры девочки, и тающей позади неё.

Сейчас будет крошево. С такой мыслью я вздохнул полной грудью и закашлялся горящими лёгкими. Похоже, что ко всему этому я подхватил ещё и пневмонию.

— Почему они не нападают, что медлят? — шумно сопя, спросил Николай.

Он хлопал по карманам ища завалявшиеся боеприпасы, но таковых уже не осталось.

— Это передовой отряд, — ответила вместо меня Белкина, ощущая в отсутствии радиации дальние подступы, — там за ними ещё.

— Сколько? — задал я вопрос, вываливая содержимое презентационного мешка на небольшой пяточек, который я подошвой ботинка очистил от снега.

— Это только пятая часть. Но там ещё какая-то ерунда идёт. Отсюда чувствую силу. Я такого раньше не чувствовала. Оно совсем чужое.

— Хозяева этой орды? — поинтересовалась Ангелина, распаковывая ириску от фантика, но ответа не услышала.

Она перехватила хмурый взгляд Кузнецова уже закинув конфету в рот.

— Не надо так смотреть. Это последняя.

— Как ты жрать можешь? Тут из нас сейчас будут призраков делать, а в перспективе живые табуреты и горшки.

— Да ладно, — отмахнулась магессса, — ты главное не сказал. Мы сдохнем, а что потом — это не важно. Потом — это потом.

Я разгребал волшебные плашки и ничего подходящего найти не мог. Заговор для амбара от крыс и тараканов, чары на домашнюю посуду, на удачную рыбалку, для хорошей потенции. Последнее, ну прям, очень нужно в окопе перед боем. К черту их. Обойдемся своими силами. Только все выдохлись под нуль. Чародей все же не механизм, да и механизмы от нагрузки могут не выдержать. Нам бы часика четыре отдохнуть, магосхемы на оружие наложить, тогда было бы проще.

Солдаты почти синхронно заматерились. Я закусил губу и оглядел предстоящее поле сражения. Сквозь лесопосадки к пустырю ломились ещё твари. Взгляд насчитал семь бронекабанов. Колдовские звери, окруженные защитным барьером, заменяли врагам танки. Где они их берут? На свиноферме? Может быть, не экзотика всё же, как и потрошенные собаки. А вооруженные зомби, вероятно, всё что осталось от воинских частей, дислоцированных за городом. Шансов у них не было. Ядерный удар и последовавшая за этим лавина монстров смели всех подчистую.

Противник двинулся на нас, но пока неспешно, вальяжно, словно ждал чего-то. Иллюзии о возможном мирном расхождении в разные стороны, лопнули как мыльный пузырь. По позициям прокатилась дублированная сержантским составом команда «К бою!».

За пазухой зашевелился змей. Он выполз через рукав и сразу стал изменяться в размерах. Маленький ужик толстел с каждой секундой, а его длинна почти сразу перевалила за два метра. Рядом стоящий ефрейтор взвизгнул как девчонка и направил ствол на извивающееся чудовище. А по телу Полоза побежали фиолетовые искры. К тому времени он уже стал шестиметровыми и всё ещё рос.

Увеличиваться он перестал только когда достиг размеров дальнобойной фуры. Туловище в середине не получилось бы обхватить руками одному человеку. Каждая чешуйка и то с ладонь.

— Я долго копил с-с-силы. Приш-ш-шло время их-х-х тратить, — прошипел змей с громкостью промышленного компрессора.

Шкура вспыхнула лиловым огнем, словно он был из подсвеченного стекла, контуры чудовищного тела задрожали от количества выплескиваемой энергии как воздух над раскаленным асфальтом. Он превратился в огромный живой генератор маго-поля. Нам осталось только брать её и использовать.

Я сел, прислонившись спиной к мешкам с песком. Силы физические, телесные совсем пропали. Даже шевелиться не хотелось. А вот, магические силы набирали обороты. Щит встал на максимальную защиту, накопители для фокусных импульсов заряжались один за другим, как бутыльки на конвейере. Глаза уперлись в одинокую девичью фигурку, стоящую в нашем тылу на расстоянии двухсот метров. Командир подразделения, незнакомый мне старший лейтенант, нагнувшись подбежал ко мне. Он постоянно вращал головой и держал наготове пару сигнальных флажков, ставшие в условиях подавления радиосвязи незаменимым средством управления войсками. При этом он усиленно пялился на Полоза, как живого динозавра.

— Товарищ маг, вы какую помощь можете оказать?

— Любую. Барьер я поставил, так что пули не навредят. Оборонительные заклятия готовим, — устало ответил я.

— А эта змеюка не сожрет никого?

— Он свой.

— А вон та девка? Она же магическая?

— Вон та, не знаю. Смотря на чью сторону встала.

— Если на нашу? — бросив взгляд на тонкий силуэт, спросил старлей.

— Тогда хорошо.

— А ели нет?

— Тогда смерть.

— Да твою ж дивизию! — воскликнул командир подразделения, увидев рядом с собой Ольху, принявшую человеческий облик, и дергающую его за фляжку.

Голая девчонка скорчила недовольную рожу, поняв, что емкость пуста, и обернулась горностаем. После чего она залезла мне за шиворот.

— Да всё у вас не как у людей, — буркнул старлей.

Приземлившийся на мешки с песком ворон окончательно его добил, заставив ретироваться.

— Дур-р-рень, иди р-р-руководи нар-р-р-родом! Кар-р-р! Незачем к чар-р-родеям пр-р-риставать! Кар-р-р!

— Ты откуда взялся? — спросил я у черной птицы.

— Бр-р-рат пр-р-росил пр-р-риглядеть.

— Что за брат?

— Потом. Кар-р-р!

Ворон все только каркал, не ответив на вопрос. А чудовища хором взревели. Мне нужно было видеть их, чтоб знать, что они наконец ринулись в настоящую атаку. Я хотел было отвести взгляд от девочки, но та словно тоже дождалась команды. Она легко взмахнула рукой и с ладони на землю упала небольшая гирька размером чуть больше спичечного коробка. От гирьки к сжатым пальцам тянулся не то тросик, не то тонкая цепочка, образовав легкий кистень. Неприятное оружие.

В следующий миг она рванула с места, набрав дикую скорость. Сотку она преодолела, почти не касаясь земли ногами, за четыре секунды. Снежная пыль поднялась столбом вслед за воздушной волной от её бега-полёта. Некоторые солдаты заметили это и заорали, силясь обратить внимание, но они просто не успевали. Кто-то даже смог прицелиться.

Ещё пятью секундами позже девушка не снижая скорость пронеслась мимо испуганных бойцов и перескочила через фортификационные сооружения словно профессиональный легкоатлет через препятствие на олимпиаде, а потом врезалась в строй черных созданий. Засвистел кистень, наигрывая причудливую мелодию резких звуков рассекаемого воздуха, чваканьялопающейся плоти и хруста ломаемых костей. Тоненькая фигурка тоже не отставала, мелькая мелькая среди чёрных туш так, что уследить глазом было попросту невозможно. Казалось, смерть пришла на поле боя. Хотя, почему, казалось. Это и была смерть. Дитя Мары.

— Первый взвод правый фланг, второй взвод левый фланг! Огонь! Огонь! — пронеслось над позициями.

Мир взорвался стрекотом автоматов и пулеметов, грохотом станковых и ручных гранатометов. Пули из заменителя серебра раскрасили черноту наступающих тел вишневым пламенем горящей проклятой плоти. Колдовские снаряды озаряли поле боя белыми вспышками.

Мы тоже влились в этот водоворот, поражая тварей боевыми заклятиями. Но их было слишком много. К тому же мертвецы, ведомые вражескими некромантами, открыли встречный огонь. Пули зубной болью отразились от щита по мне. Пробить они барьер не могли, но солдаты, видя вражеский обстрел, прятались за укрытиями, и это снижало плотность огня. С правого фланга несколько тварей добралось до позиций, но Кузнецов, поднаторевший в телекинезе, откидывал их назад, словно щенков дубинкой. Некоторых приподнимал над землёй и бойцы расстреливали в упор беззащитных чудовищ.

То что они прорвутся, было лишь делом времени. Они не считали потерь. Висли на колючей проволоке, рвали из себя мясо, пытаясь высвободиться, шли по трупам собратьев, но не отступали. Перед укреплениями уже возникла небольшая полянка из тел. Я закашлялся воспалёнными легкими, а потом опять вступил в бой.

— Ну что, человечки, подсобить, али сами сладите? — донесся сзади густой бас, которым в мультфильмах обычно озвучивали сказочных медведей и былинных богатырей.

Я обернулся. Точно богатырь. Здоровенный детина больше двух метров ростом в камуфляже, в бронежилете с разгрузкой и в тактическом шлеме стоял, держа в руках какую-то зачехленную громоздкую штуку. За спиной у него имелся объемный рюкзак. Только вся экипировка у него была расшита золотым узором, как царский кафтан. Особенно бросалось в глаза косматое хмурое солнце, каким его видели наши предки, с усами и бородой. Оно сияло как подсвеченное на левом плече богатыря. А сам он щеголял ярко-зелеными глазами, сверкающими добрым озорством из-под кевларового шлема.

Примечательно было и то, что от него шло тепло, как от инфракрасного обогревателя. Приятное, хорошее тепло, и свежий влажный ветер.

— Побалуемся игрушкой новопридуманной, — изрек витязь и скинул чехол с большой железки.

На свет появилось орудие с блоком из шести вращающихся стволов, висящее на широких лямках на плече. Прямо как у терминатора, только не в пример больше. Я просканировал на предмет заклинаний. Из там оказалась целая туча, из которых смог опознать только похожие на заморозку и облегчитель.

— Авиационная, — услышал я голос Николая, — двадцать три миллиметра. С тридцать первого МИГа, сволочь, снял. Только, как удержит? Отдача больше трёх тонн.

Но богатырю было всё равно. Он подогнул левую ногу в колене и отставил правую немного назад. Направил стволы в сторону поля боя.

— Отведайте-ка силушки богатырской, выродки поганые.

Остальные слова потонули в реве золотистого пламени, вырвавшегося из бешено вертящихся стволов. Колдовские снаряды как лучи весеннего солнца ударили сплошным потоком по боевым порядкам чуждых тварей. Девять тысяч выстрелов в минуту. С первых же секунд стало понятно, что количество гильз явно превышало объем рюкзака. Хотя, если есть бездонные да семиведёрные фляги, то почему не быть стократному боекомплекту.

Поле боя превратилось сплошную тучу из поднятого снега и мерзлой пыли. А он всё стрелял и стрелял. Когда же орудие смолкло, богатырь перехватил его в левую руку, а правой выхватил золоченую гранату и кинул подальше. На десять секунд вспыхнуло алое солнце, бьющее своими протуберанцами по земле.

Потом всё смолкло. Замерли, открыв рты, солдаты, перестали реветь твари.

Когда пыль рассеялась, глазам предстали изрытый асфальт и ошметки чудовищ. Посреди всего этого стояла худенькая девчонка с кистенем в руке. Она покачала головой, словно осуждая воина. Тот весело расхохотался, и вытянул правую руку в бок, так что та стала параллельна земле. За богатырем вспыхнула жарким бездымным огнем земля, а когда погасла, то оставила здоровенного коня из породы тяжеловозов. На гнедой шкуре тлели искры как на остывающих углях, копыта блестели золотом, а грива с хвостом полыхали пламенем, таким же алым, как стопсигналы автомобиля. Загляденье, а не конь.

Жеребец захрипел и потряс головой, звякнув золотой сбруей, а потом звонко ударил подкованным копытом. Богатырь повернулся к своему спутнику, ласково провел по шее ладонью, и одним рывком заскочил в седло, придерживая оружие одной рукой, а второй крепко держась за поводья. Конь ещё раз заржал и встал на дыбы. Витязь громко засвистел задорным посвистом, откровенно выпендриваясь перед замершими зрителями. Конь сорвался с места, и через десяток метров они исчезли в ослепительной белой вспышке.

Зашипел Полоз, погасивший своё фиолетовое сияние.

— Не ж-ж-ждал. Кого угодно ж-ж-ждал, но не его. В конце-то осени.

— Это кто был? Илья Муромец, что ли? — спросил я, разглядывая быстро схватывающуюся льдом лужу талого снега, вмерзающие в неё гильзы авиационной пушки, и сиротливо зеленеющие свежие побеги.

Вместе с богатырём исчезло и тепло. Порыв холодного ветра заставил поёжиться.

— Нет, Пос-с-срединник. У вас-с-с, людей, ес-с-сть сказ-з-зка про двенадцать месяцев. Но славянских богов, подобных сказ-з-зке только четыре, по числу времен года. Это был Ярило. Он бог-землепашец, но ещё он бог-воин, поднимающ-щ-щийся на битву с силами зла и мрака. Он бог веш-ш-шнего солнца, когда зимняя с-с-смерть отступает перед теплеющ-щ-щими лучами. Они с-с-с Марой не любят друг друга.

— Может, он и не в своё время пришёл, но для нас ой как вовремя, — произнес я устало опустившись на землю.

 

Глава 40

После скоротечного боя, так неожиданно завершившегося, подразделение зализывало раны. Восьмерых убитых сложили отдельно, накрыв зелеными простынями из комплектов к казенным спальным мешкам. Игорёва вместе с фельдшером перемотала раненых, накладывая простенькие лечебные заклинания.

Несмотря на потери и недавнее побоище, людям требовалось питание, повар не вскрывая закинул в кипящую в прицепной кухне воду консервы из сухих пайков, и теперь доставал их ковшом на длинной ручке. Солдаты стояли в длинной очереди, дожидаясь, когда им достанется упакованная в алюминий каша с мясом. Там же крутилась Ольха, шлепая по снегу босыми ногами. Лесавка быстро сообразила, что её будут подкармливать, особенно если она неодетая. Бойцы изо всех сил пялились на обнаженную худышку, но вели себя пристойно. У меня уже не было сил ругаться на лесную девчонку и заставлять её создавать хоть малейший наряд. В конце концов, хуже никому не будет, ну а если кто руки распустит, то она мигом обернется лютым лесным зверем и отхватит пальцы по локоть. Сами будут виноваты.

Николай сидел, закрыв глаза, и тихонько читал молитву.

— Кому молишься? — подсев к нему, спросила Фотиди.

— Господу нашему, — ответил ей Кузнецов, смирившись с постоянным богохульством, исходящим от магессы.

— Христу, Аллаху, Будде или Роду? — не унималась та.

— Христу.

— А зачем?

— Благодарю за помощь.

— Ну так, не он, ведь, помог. Ты бы тогда Яриле Сварожичу помолился, да Маре Моревне. У нас тут богов на все вкусы можно найти, даже свои индивидуальные есть. Вон древний Полоз — тоже божество, он между прочим прародитель всех гадов лесных и болотных, даже библейских. А вон Мягкая Тьма. Тоже божок, хоть и хлюпик, но божок.

— Не сбивай меня с пути истинного. Я от него всё равно не откажусь, — устало ответил чудотворец, разглядывая здоровенный синяк под заплывшим правым глазом чародейки.

— Да кто ж тебя сбивает? Я так, уточнить почему ты всё ещё веришь?

— Человеку нужен ориентир, нужен свет, к которому он должен тянуться. Я нашел свой. Мне всё равно, что скажут другие. Это моя вера, и я никому её не навязываю.

— Это правильно, — вздохнула Анеглина и, пошуршав в кармане фантиками, достала две ириски.

Одну она протянула Николаю.

— Ты же говорила, что та последняя, — взяв угощенье, съязвил чудотворец.

— НЗ, — коротко ответила магесса.

Я ухмыльнулся, дослушав их разговор, а потом затяжно закашлялся.

Рядом села Анна иположила на колени картонную коробку, в которой начала рыться.

— Подставляй задницу, — произнесла она, достав на свет одноразовый шприц и стеклянную ампулу.

— Это зачем?

— Будем твою пневмонию лечить, — ответила целительница, с хрустом отломив кончик ампулы.

— Я думал, заклинания какие есть.

— Колдовство колдовством, а антибиотики никто не отменял.

Пришлось расстегнуть сворованнуюв брошенном магазине курточку и расслабить ремень на брюках. Укол прошел быстро и безболезненно, после чего целительница наклонилась к бесчувственнойСветлане.

— Знаешь, как её лечить? — спросил я.

— Нежить, типа вампиров, имеет человеческое тело, так что можно попробовать.

Игорёва замолчала, а потом закрыла глаза и стала медленно водить над девушкой ладонью.

— Не буду мешать, — прошептал я и, накинув куртку, пошел искать командира подразделения.

Тот нашелся у одного из бронетранспортёров. Широкоплечий старлей сидел на откинутой подножке боевой машины и ковырялся в квадратном фонарике. Прибор был старой советской конструкции, с большой батарейкой и двумя светофильтрами, которые на манер заслонок могли выдвигаться и закрывать лампу. Тогда получалось подавать сигналы красным либо зеленым светом.

— Не работает? — спросил я.

— Да хрен его знает, что в нем. Все уже раскрутил. Тут и ломаться то нечему, а не светит.

— Помочь?

Старлей вместо ответа молча протянул прибор. Я взял его. Что мне нужно было, так это маленькая лампочка накаливания. Я притронулся пальцем к стекляшке и создал автономную маго-схему. Простейшую. Светлячок, накопитель, преобразователь и сенсор. Теперь он будет заряжаться от биополя владельца и срабатывать как обычный фонарик. Яркость у нег и так не большая, так что заряда будет надолго хватать.

Командир подразделения принял обратно черный прямоугольник и несколько раз щелкнул кнопкой.

— Что там с ним было?

— Не знаю?

— Сам починился?

— Нет. Я его заколдовал. Можешь батарейку вообще выкинуть.

— Круто. А вы ведь Соснов?

— Да.

— Пойдемте. У меня на ваш счёт инструкции есть. Позавчера пришли. Мы-то стоим здесь на случай, если беженцы пойдут. Тогда мы их примем, накормим, оденем, если надо, и отправим в город под защиту барьера. Сначала много народу было. На машинах и пешком. Всего тысяч двадцать, если не больше. А сейчас никого нет. Я думаю, и не будет. Твари похозяйничали. Ну, вот и пришли.

Он хлопнул ладонью по корпусу новенького автомобиля.

— Отечественный аналог американского Хаммера. ГАЗ-2975 Тигр. Это вам сказали передать. На нем должен быть ещё станковый гранатомет, но вместо него поставили пулемет КОРД калибра двенадцать и семь миллиметра. В грузовом отделении ящики с боеприпасами и ручное оружие. Мы такого отродясь не видели. Всякие пистолеты-пулеметы, гранаты непонятных маркировок и генератор странной конструкций. Есть бензиновая электростанция на одноосном прицепе мощностью двадцать киловатт. В общем, вас по высшему разряду комплектуют. Есть ещё.

Он хлопнул дверцей и протянул мне кипу книжек и листов в плёнке.

— Вот. Сказали, обязательно отдать.

Я озадаченно принял документы и ключи от машины, а потом отправился к своим.

К моему возвращению Зверобои уже поели. Игорёва поколдовала над Светланой, вынеся вердикт, что жить она не будет, потому как поздно уже, а в себя придет скоро. Полоз снова свернул себя до размеров шнурка от ботинок. Ольха донимала марионетку Мягкой Тьмы, а тот с завидным терпением игнорировал выходки лесавки, и лишь пялился из пластиковой полторашки десятком мелких глазков. Я смутно представлял логику этой сущности, но выгонять не хотел. Он уже доказал свою пользу.

Оксана валялась лицом в сугробе, притворяясь то ли спящей, то ли наконец-то умершей.

Я присел у костра, который развел Кузнецов, и пробежался глазами по заголовкам документов. Сверху лежали кодировки закрытой передачи данных. Солидная книжка была опечатана сургучом и имела странную пометку «Заколдовано от стороннего просмотра. Только для адресата. Совершенно секретно». Я зажмурился и перешел на аурное восприятие. Сразу обнаружил шесть магосхем, наложенных стопкой одно на другое. Саму методику я на всякий случай запомнил, внимательно рассматривая заклинания. Они имели магический ключ, то есть открыть книгу мог только чародей, да и то применив строго определенный код, состоящий из импульсов магополя. Адресатом был я. Это удалось узнать из пометок к заклинаниям, а над кодовым импульсом пришлось подумать. Но в конце концов, им оказалось короткое SOS, отбитое маломощным направленным возмущением магополя.

Книга оказалась сшивкой из нескольких документов. Одним из них оказалась таблица кодов с пояснениями. После первой страниц у меня вспухла голова, со всеми этими числовыми заменами, гаммами, основными и запасными позывными и прочим. Я сразу вручил документ для изучения Александре Белкиной, чтоб та выполняла функции не только сенсорика, но радистки Кэт. Потом пробежался по остальным книгам.

— Так, товарищи зверобои, распределяю обязанности. За связь с большим миром у нас отвечать будет Всевидящая на пару с Ольхой.

— Ольху? В связь? Ты шутишь? — недоумевая спросила Белкина.

— Да. Твой папенька перестраховался и прислал нам несколько ретрансляторов магического импульса. На тот возможный случай, если враг может перехватить передачу и ударить по источнику. Наша доблестная лесавка будет бегать и разносить, а потом собирать эти артефакты. Метров пятьсот хватит.

— Тогда второй вопрос. Как это ей объяснить? И как я буду читать? Я ж слепая, я ж только энергополя вижу. Буквы для меня — вечная загадка.

— Тогда ответ. Назначаем в связную группу деда Семена, домовой понимает речь лесных жителей, он же будет тебе помогать с книгой.

— Хорошо, — кивнув головой, ответила Александра.

— Мне бы скворешник какой. Я ж домовой, мне без дома никак. А так, хоть малую избушку.

— Сделаем. Сейчас попрошу у командира этой роты бойца в помощь. Думаю, скворечник тебе смогут изготовить. И раз уж этот вопрос отпадёт, тогда ты, Коля, получаешь в ведение бронированный джип. Держи техническое описание и инструкцию по эксплуатации.

Кузнецов молча принял тяжелую книгу, поверх которой лег формуляр на машину. Похоже, что все уже свыклись с мыслью, что я командир нашего маленького, но убойного отряда. Николай, наморщив лоб, раскрыл документацию на оглавлении и пробежался пальцем по строчкам.

— А стрелком мы назначим…

— Экий сюрприз, — подала голос Ангелина Фотиди, — что за аппарат там стоит?

— Аппарат там — это новенький пулемет калибра двенадцать и семь миллиметра. А стрелком мы назначим Оксану.

Ангелина удивлённо подняла брови. Она, видимо, ожидала, что КОРД вручат ей.

— Не-не-не, я когда последний раз бралась за оружие, меня расстреляли, — протестуя, замахала руками навья.

— Протест отклоняется. Ты у нас не задействованная ни в чём. В случае стычки, маги не смогут одновременно стрелять и вести колдовской бой. Так что пулемет на тебе.

— Да? А водить и сражаться? — переспросил Кузнецов, подняв голову от инструкции.

— А для этого мы гражданку Светлану Темнову приспособим, как вылечим.

— Упыря за руль? Я против. Её место вообще в багажнике в связанном виде.

— Да. Упыря за руль. Она хорошо водит. И как личность — хорошая, скромная девочка.

— Она упырь!

— Она лояльный упырь, способный себя контролировать! Если ты ей так не веришь, то можешь следить постоянно. Назначаю тебя старшим механиком, а она юнга.

— Она упырица!

— Вот и будешь её прививать моральные ценности и веру в Бога.

— Хрен с тобой, — буркнул Кузнецов в ответ.

— Насяльника, — подала голос Оксана, пародируя акцент выходцев из ближнего зарубежья, — я сатарилять не умею. Мине бы уситься, насяльника.

Я поковырялся в небольшой коробке, которую так же прислал полковник Белкин, и достал оттуда компакт-кристалл.

— Здесь синтетический фантом-инструктор. Помнишь, я скачивал такого же, когда призрака к пистолету привязывал?

— Он здесь не будет работать. Нет ни компа, ни генератора магополя.

— Всё есть. Генераторов аж пять штук. Одна Кутерьма и четыре маломощных карманных. А вместо компа смартфоны. Я программу контроля синтетических духов по блютузу раздам, и ещё наложу на них заклинание зарядки аккумулятора.

— А мне что делать? — спросила Ангелина.

— А вот ты как раз за генераторы и будешь отвечать. Заодно и за электростанцию.

— Какую электростанцию? — удивленно спросила девушка.

— Там к внедорожнику прицепляется за форкоп одноосный прицеп. Это электростанция на двадцать киловатт. От неё запитаем все генераторы. И наш змей энергию на случай боя накопит.

— Ты уж-ж-же и мне приказываеш-ш-шь, человек? — прошипел Полоз.

— Нет. Я прошу. Ты же сам говорил, что вместе мы сила.

— Тогда ж-ж-жертву требую. Я всё ж-ж-же божество-о-о.

— Будет тебе жертва. И кстати о богах, Анечка, возьми на себя воспитание Мягкой Тьмы.

— А ты что будешь делать? Руководить не смыкая очей? — усмехнувшись спросила целительница.

— Нет. Я буду накладывать заклинания на боеприпасы и держать на всякий пожарный заготовку щита.

Стопка книг в руках сильно уменьшилась. Кодировки и учебник связиста отошли Белкиной. Инструкция от «Тигра» досталась Кузнецову. Инструкция от электростанции — Ангелине. Коробочка с синтетическими фантомами тоже изрядно полегчала. В руках остался боевой устав для взвода, пособие боевому магу с кучей вклеенных в него распечаток и рукописных листов, свернутая карта и конверт. Последний так же имел заклятье против прочтения посторонними. Я вскрыл его. Там от руки аккуратным подчерком было распоряжение. Нам предстояло выдвинуться в сторону полигона «Иголкино» с целью разведки ситуации. Понятно, что после ядерного удара там мало чего осталось. Скорее всего, район полигона уже сфотографировали со спутников, но непосредственной разведки ещё не было.

Из размышлений меня вывел тихий плач. Я поднял глаза в поисках его источника.

— Света пришла в себя, — проговорила целительница и подсела к вампирше.

Я тоже пересел. В этот похожий на стон плач вплетались непонятные слова. Пришлось нагнуться и слегка погладить по голове бледную девчурку.

— Не хочу, — донеслись едва разборчивые слова.

— Тихо, Светочка, это Егор Соснов. Помнишь? Я боевой маг. Мы вместе у Семерского в территориальной группе были. Помнишь? Тебя никто больше не обидит. Всё хорошо.

Вампирша зашлась новым приступом плача. Я тихонько кивнул Анне, и та положила пальцы на виски Свете, зажмурив глаза. Девушка пару раз всхлипнула и притихла, а потом снова начала бормотать.

— Они убили. Они его убили.

— Кого его? — осторожно спросил я, наклонившись совсем низко к раненой.

— Антона, — проскулила вампирша, — я жить не хочу. Он один меня любил. Один ко мне нормально относился, а теперь его нет. Они убили его.

— Кто убил?

— Эти, чёрные. Мы все поехали Семерского провожать. Он в отпуск должен был. А тут взрыв. Машину опрокинуло, а потом эти напали. Меня не убили. Я не человек. Меня раздели, осмотрели, а потом выкинули.

— Кто ещё погиб?

— Антон, Семерский с семьёй, Максим Евгеньевич, Жданов. Все погибли.

— Жданов, это кто?

— Это маг вместо вас.

— Понятно.

Я ещё раз кивнул Анне, и та легонько положила ладонь на голову Светлане. Девушка всхлипнула, а потом обмякла, уснув. Я наклонился поближе, поняв, что та не дышит, и потрогал пульс. Его не было. Но потом вспомнил, что девушка — нежить, ей и не положено дышать, и тяжело сел прямо на снег.

Они мертвы. Тех, с кем я долго работал бок о бок, мертвы. Сейчас наверное их призраки бродят по этим опустевшим руинам. На душе стало совсем тоскливо.

Рядом прижавшись присела Игорёва.

— Ты нас спас, — прошептала она, словно прочитав мысли. — Мы могли бы быть среди остальных погибших, но мы живы. Не вини себя за смерть товарищей. Ты не знал. Но нас ты спас. Проехал всему вопреки и спас. Спасибо тебе.

Целительница придвинулась ещё ближе и мимолетным движением поцеловала, оставив на моих губах след своего тепла.

 

Глава 41

На утро мы поехали к нужной точке. Ехать по трассе было легко. Она возвышалась над окружающими полями и потому не заметалась снегом. Врагов тоже не наблюдалось. Лишь однажды вдалеке пара штурмовиков сделала заход и разбомбила что-то, но что именно, отсюда видно не было. Однако я заметил нечто вроде тонкого длинного белесого щупальца-паутинки, устремившегося вслед низколетящим самолетам. Догнать у него не получилось, но о дополнительных мерах безопасности явно заставило задуматься. Да и не известно, какие последствия могли произойти, если бы оно дотронулось до крылатой машины.

Вскоре мы сбавили ход, миновав почти не пострадавший поселок городского типа, осмотреть который на предмет выживших решили на обратном пути. Потому что чёрные твари, пройди они здесь, никого в живых бы не оставили. А если не проходила орда, то живые еще есть и никуда не денутся.

Еще через полчаса трасса стала проходить прямо через маленькую деревушку. Вот тут-то и стали видны разрушения. Дома стояли не то что с выбитыми окнами, но и со снесенными крышами и покосившимися стенами. Жутко растерзанные тела со следами зубов и когтей говорили о прошедшем здесь скопище неприятеля. Деревня была небольшой и призраки попадались не так часто, как в уничтоженном городе-сателлите Новониколаевска, да ещё и прилегающем к аэропорту, но всё равно их хватало.

Александра просканировала местность и доложила, подтвердив мои догадки о геноциде. Набросав на смартфоне короткий доклад из цифр, перевела их в морзянку и тут же отчиталась в Центр, как мы стали именовать того мага, который сидел с нами на связи. Для этого пришлось бросить ретранслятор на дорогу и отъехать почти на семьсот метров назад. После отчёта выждали полчаса, набросив на машину маскировочную сеть и скрывающее заклинание. Оксана все это время торчала из люка в крыше бронированного внедорожника, вцепившись в приклад крупнокалиберного пулемёта.

Тихонько затрещали как счетчики Гейгера обереги, созданные берегинями для защиты от радиации. Они, видимо, похожи на не магические средства с подачи полковника Белкина, который и организовал передачу. Как интересно он убедил Мару, чтоб та упросила бесовку передать записку, обереги и продукты. Он же явно перестраховался, отправив транспортное средство и оружие в место, которое оговорил в записке. Послание могли не передать, мы могли сбиться с пути, в конце концов, нас могло уже не бить в живых.

Ворон, ведший нас по пути, сидел на крыше машины, нахохлившись как курица несушка на гнезде. Полоз вылезший из своего теплого убежища, располагавшегося в моем внутреннем кармане, назвал птицу просто говорящей вороной, добавив, что колдовства в нем ровно столько, сколько нужно, чтоб удержать рассудок в крохотном птичьем черепе. Я не стал спорить, змею виднее. Он древний.

Нам удалось проехать ещё четыре километра, прежде чем Александра подала сигнал.

— Справа от трассы некр и ещё что-то.

— Далеко? — спросил я.

— Километр, примерно, — ответила Белкина, махнув рукой в поле, где виднелись руины. В одних угадывались некогда стоявшие здесь жилые дома, в других, стоявших особняком, угадывались то ли хранилища, то ли гаражи.

— Парк боевых машин. Нам туда, — проследив мой взгляд, прокомментировал Кузнецов.

— С этими не получится разойтись? — уточнила Игорёва, возившаяся с контуженной вампиршей.

— Нет, либо отступать, либо валить тварей. В принципе, картина ясная, полигон уничтожен, ничего живого нет. Трасса более-менее целая, — ответил Николай. — Что скажешь, командир? Доложимся и обратно?

— Больше никого нет, только эти? — уточнил я, доставая бинокль, готовый выйти сиз машины.

— Они сигнал подают.

— Кто? — удивленно обернулся я.

— Некр.

— Что за сигнал?

— Сейчас. Две тире, пауза, две точки, пауза, точка, тире, точка, а потом по новой. И так сразу, как мы подъехали.

— Заметили и передают МИР? — уточнила Ангелина, доставая цинк с боеприпасами. — Ловушка. Сто пудово, ловушка. У-у-у, все серебряные. Не скупится твой папенька, — добавила она, отогнув жестяной край упаковки, похожей на большую прямоугольную консерву.

— Может и ловушка, — ответил я, — но надо всё изведать. А если одиночка, то грохнуть. Сигнализируй, пусть сюда идут. Медленно. По команде должны остановиться, иначе никакого мира не будет.

— Может попроще как. Я же не суперрадистка партизанского отряда, — заерепенилась Белкина. — И передавать как? Открытым текстом?

— Да, открытым. Диктую. Сюда. Медленно. По команде стоп.

Дед вбил в смартфон текст переведя в морзянку и стал диктовать эти точки и тире вслух, чтоб сенсорик могла их отправить. Я ощущал импульсы силы, уходящие как вспышки света в разные стороны. Точка — один импульс. Тире — три подряд с очень маленьким интервалом, так что сливаются в один длинный. Надо будет заклинание сделать для упрощения передачи. Прием всё равно на маге останется.

— Не могут, — через несколько минут произнесла Белкина.

— Точняк, ловушка, — повторилась Фотиди.

Я глянул в бинокль.

— Дорога сворачивает вправо, а потом ещё раз вправо. Сразу после моста через высохшую речку. Всем в боевой готовности. Движемся туда.

— И что тобой движет? — тяжело вздохнув, спросил Николай.

Он быстро стал рассовывать по кармашкам разгрузки гранаты.

— Интуиция, — ответил я, создав мощный щит, такой чтоб напоказ.

Ещё и оптическую иллюзию к нему добавил в виде состоящего из полуметровых шестигранников со светящимися синим гранями купола десятиметрового диаметра. В одной компьютерной игре видел такое, понравилось. Любому мало-мальски владеющему магией станет известно, что мы сильные, что мы готовые.

Коля крякнул и врубил габаритные огни, а потом, подумав, добавил дальний свет и моргающую аварийку. Куда уж тут скрываться с такими спецэффектами.

Автомобиль медленно съехал на припорошенную снегом дорогу, раздолбанную задолго до ядерного удара. Её неизвестно кода в последний раз ремонтировали, и на асфальте была дыра на дыре. Бетонный мост, построенный на совесть, уцелел. Я пробежался по нему аурным восприятием в поиске фугасов и других сюрпризов, но всё было чисто.

— Вон они, — произнесла Белкина, тыкая пальцем в корпус машины, стоящей на пути между ней и целью.

— Где?

— Вон там, где маленький танк стоит. И призрак рядом, — уточнила девушка.

Маленький танк на поверку оказался БМП-2. Гусеничная боевая машина пехоты, которую не ведающие люди действительно могут принять за танчик. А рядом действительно стояло привидение. При жизни он скорее всего был членом экипажа боевой машины. Кроме того, там ещё копошились странные создания, которых я не мог различить. Их было не меньше двух десятков.

Машину мы остановили примерно в полусотне метров от БМП. Я сразу создал щит. Оксана, так и не оторвавшаяся от пулемета, теперь с напряжением всматривалась в оптический прицел. Поднявшийся ветер развивал её длинные волосы, потерявшие за время нашего путешествия тот иссиня-черный цвет, в которой мы её покрасили для маскировки, став серовато-зелеными. Волосы выбивались из-под кевларового шлема и жили своей собственной жизнью. Николай открыл форточку, готовый отправить в полет заколдованные боеприпасы. Он нервно перебирал пальцами, сжимая руль «Тигра». Ангелина протиснулась между спинками передних кресел и готова была прилипнуть к лобовому стеклу.

Я всматривался в бинокль, стараясь уловить каких-нибудь мелочи. БМП была неисправна. С того края, который мы видели, у неё расцепилась гусеница, алюминиевый ребристый лист моторно-трансмиссионного отделения был поднят, словно кто-то пытался чинить двигатель. Выпуклые задние двери были распахнуты, но она стояла под углом к нам, так что зад оказался дальше, чем нос, и содержимого видно не было.

В облике существ, хаотично бегавших по земле и прыгавших по броне, имелась та глянцевая чернота, которая роднила их с бронекабанами, но сами создания были всего с локоть длинной и походили на грызунов.

Призрак ничем особым не выделялся, он неподвижно стоял и тоскливо глядел на землю.

— Александра, что там? — обратился я к Белкиной, бросив слова через плечо.

— Это не некромант, похоже, но не некромант. Оно внутри танчика.

— Спроси, что ему нужно.

Белкина замолчала. Домовой застучал пальцами по экрану смартфона и вскоре зашептал чародейке последовательность точек и тире. В пространстве покатилась волна возмущений маго-поля. Несколько минут ничего не происходило, а потом одно из мелких существ быстрым галопом подскочило к нам и запрыгнуло на капот, где замерло столбиком, сев на задние лапы.

Я осторожно вышел из машины и встал так, чтоб дверь превратилась в заслон. Слегка подрагивая на границе между материальным и нематериальным замер приготовленный арсенал боевых заклинаний.

— Ты меня понимаешь? — спросил я у «гудронного» грызуна.

Тот сделал низкий кивок.

— Говорить можешь?

Существо несколько раз пискнуло. Я не сразу угадал в этих звуках ту саму морзянку, которой мы обменивались через импульсы магии. Уже и забыл, что ей можно общаться и так.

Точка, два тире, точка. Три тире. Два тире. Опять три тире. Два тире, точка. Две точки. Тире. Точка.

«Помогите».

— Я ж говорила — ловушка, а ты — интуиция, интуиция, — раздался полный сарказма голос Фотиди.

Она достала обычную лампу накаливания на сорок ватт и слегка потрясла в руке. Невидимое глазу заклинание зажгло нить едва различимым оранжевым светом. Ангелина посмотрела сквозь стекло лампочки на приближающихся со стороны дороги человекоподобных созданий. Магксса училась создавать привязанные к материальным объектам заклинания — заклятья.

Мелкое создание спрыгнуло с капота и умчалось к своим.

Это было нечто новое. Не мертвяки, поднятые усилием некроманта, а безликие лакированные существа, одинаковые как механизмы, сошедшие с конвейера. По всей видимости, неведомые вторженцы научились делать подобия людей, подобно тем лысым псам и кабанам.

Фигуры шли редкой цепью, направив на нас стволы обычных автоматов. Когда осталась сотня метров, они остановились, а из-за их спин вынырнуло некое подобие цветка одуванчика или хризантемы размером с большую тарелку. В то же время это нечто было похоже на медузу, так как шевелилось так же, как морское создание. Только цвет у него был, разумеется, черный. Цветок парил в воздухе на высоте трёх метров, временами замирая. Тогда оно плавно опускалось на метр вниз, а потом снова начинало подниматься вверх рваными движениями.

Я ощутил чужой щит. Но помимо щита там готовилось ещё что-то. Там колдовали.

Фигуры разом плашмя упали на снег и открыли огонь из автоматов. Пули тормозились в моем барьере и падали вниз. Секунд десять спустя по щиту прошлась волна, погасившая сильный фокусный импульс, и отдавшаяся мне головной болью.

Я нанес ответный удар, так же пропавший бесследно в чужой защите. Интуиция подсказывала, что цветок играл здесь главную роль.

Загрохотал крупнокалиберный пулемёт. Вот ему удалось пробить невидимую стенку серебряными пулями. Черные противники, по которым пришелся удар, молча задёргались, роняя из рваных ран рубиновые искры. Я сосредоточился и снова нанес удар, на этот раз по настоящему. Цветок дернулся и вспыхнул. Вражеский барьер сразу пропал. Кузнецов ловко отправил в полет сразу шесть гранат, которые прикончили половину черных нелюдей. Взмахнула рукой Фотиди, заставив ещё двух вспыхнуть жарким пламенем. Остаток добил я.

Бой кончился неожиданно быстро, оставив неподвижные тела на измятом снегу.

— Что-то слабенько они, — проговорил Кузнецов, заглушив машину поворотом ключа.

— Сдается мне, это они не за нами приходили. Это они за вон тем, — ответил товарищу я, махнув рукой в сторону БМП и выглядывающей из-за катков мелочи.

— Кто пойдёт смотреть? — спросила Анна. — Кого потом лечить?

— Мне придётся, — ответил ей я.

Оксана, войдя в раж, развернула пулемет в новую сторону и прицелилась. Я осторожно пошел по кругу, приближаясь к боевой машине пехоты. Мелкие существа повыскакивали наверх на броню и оттуда наблюдали за мной. В щели между приоткрытых дверей десантного отделения что-то зашевелилось. Что-то большое.

Я тихонько ухватил телекинезом за одно из створок и потянул на себя. Изнутри уперлись, заскрежетав по тонкостенному металлу. Пришлось потянуть ещё сильнее. В и тут же все мелкие существа громко заверещали, уподобившись единому хору зверей-птиц. Я замер. А потом один из них начал пищать морзянкой.

Тире и точка. Точка. Тире. Короткое слово «Нет».

— Почему нет? — спросил я, не отрывая глаз от щели.

Зверёк снова запищал.

«Человеку противно».

— Понял. Не буду. Кто ты?

«Чивох Чичии».

— Не понял.

«Я ам».

— Всё равно не понял. Ладно, кто они?

«Это есть то, что ждет человечество, его участь».

 

Глава 42

— Александра! — прокричал я, не оборачиваясь к бронеавтомобилю. — Радируй в Центр. Взяли языка.

— Кого?! — послышался недоумевающий крик в ответ.

— Пленного с ценными сведениями!

— Понятно! Передаю!

Рядом встал Кузнецов с надколиберным выстрелом к РПГ. Он подбрасывал похожий на юлу боеприпас на ладони и с прищуром поглядывал на бронеобъект.

— Долбить будем? — с ударением на второе слово спросил Николай.

— Нет. Пусть говорит, а там посмотрим, — ответил я, а потом окликнул нашу сенсорику: — Александра, что-нибудь просвечивается внутри?

— Нет. Оно хорошо капсулируется.

— Ну, ам, говори, что знаешь?

«Точнее вопросы. Так не могу понять».

— Ты из нашего мира?

«Я — да».

— Откуда?

«Из вечных теплых лесов».

— Что это за мелочь, которая бегает под ногами?

«Суслики. Их здесь много. Я их ем».

— Не очень похоже на сусликов.

«Я покажу. Не стреляйте. Буду колдовать».

— Показывай.

Один из лакированных грызунов вынес в цепких лапок череп. Маленький, выбеленный и отполированный череп суслика, похожий на тот, что висел у Александры в тоненькой косичке, но в два раза крупнее. Существо положило его на снег и отскочило назад.

От БМП к черепу по снегу побежал комок чёрной слизи размером с грецкий орех, оставляя за собой тонкую как сопля дорожку. Комок подтёк к останкам суслика и стал обволакивать, пока не покрыл сплошной глянцевой плёнкой. Но на этом чудеса не завершились. Чернота разбухла и вспучилась. Из неё быстро один за другим выросли новые позвонки маленького грызуна, втянулись рёбра, обозначился таз. Вскоре появились тоненькие косточки лапок. И все покрылось смолянистой плотью и кожей. В конце метаморфозы существо, как две как воды похожее на других колдовских сусликов, дернулось и вскочило с мерзлой земли, приняв традиционную позу столбика.

«Я сейчас доделаю».

По магополю прокатилась мягкая едва заметная волна. Все зверьки застыли и быстро покрылись коротким густым черным мехом, став наконец соответствующими гордому названию «млекопитающее».

«Они не придают этому значения».

— Кто они? — в очередной раз спросил я.

«Пришлые. Они вообще не понимают разницу между живым и мертвым. Они другие».

— Откуда они?

«Не знаю. Раньше я думала, что они из какого-то царства Нави, но сейчас я думаю, что они вообще из другого мира, другой ветви мирового древа».

— Александра! — позвал я Белкину, — я правильно понял, что это произнесло слово «думала»?!

— Да, на конце буква «А»! Женский род!

— Всё интереснее и интереснее, — пробурчал, стоящий рядом Кузнецов. — Баб и так у нас много, а теперь ещё и это — баба. Страшна, наверное, мать.

— Ладно, — продолжил я беседу, — что это за колдовство?

«Это живая тень. Я умею очень похоже на то, что умеют они, но не совсем. Я дитя Великой Луны, помогавшей плести мирозданье. Мне тени послушны. Меня потому и призвали, пообещав сделать наместницей земель этих, что умение это похоже. И некромантов разных они тоже призвали, потому что те заглядывают между жизнью и смертью. Но их не много, таких колдунов».

— Нифигасебе, немного! — воскликнул Коля, — мы только и делаем, что сталкиваемся с этими ублюдками преисподней.

«Вам повезло. Некромантов немного. Их просто первыми пустили на убой. Все их обещания лживы. Они превратят наш мир в инкубатор для создания своих рабов. Всех богов и духов они уничтожат, как конкурентов. Я это поняла, когда они начали убивать тех, кого призвали на помощь».

— Нам некие силы из Нави тоже говорили про рабов, слуг и живые вещи. Это такая общепринятая практика, людей эксплуатировать?

«Бесы говорили, или дети Аида?»

— При чем тут Аид?

«Значит не они. Аид правит третьим царством Нави. Но это не важно, царства Нави вплетены в цикл бытия наших миров, а эти чужды, они нарушают цикл».

— Хорош же цикл. Пытать после смерти, делать безвольными предметами.

«Это не так. Великая паутина душ контролирует цикл, распределяет людей. Кому остаться на каком-то слое Нави, а кому идти дальше. Например у бесов они выкупают тех, кто не требует перевоспитания, для исторжения из себя жестокости к ближним и излишней ярости, равно как и лености».

— Господи, помилуй, — перекрестился Кузнецов, — смертные грехи и круги ада. Значит, мне точно быть ночным горшком.

Я глянул на товарища и продолжил опрос.

— Давай, оставим теологию на потом.

«Твой друг прав. Великие грехи, но всё зависит от мотивов. Если один убил другого из простой зависти, то его бросят на перевоспитание. Если он убил, защищая себя либо своих близких, то его оставят себе, выкупят, предложат лёгкий труд, дадут право выбора, вступятся перед бездной. Велика и многогранна Навь, и всяк тварь там тоже хочет жить во блогости. Если же он убил по неосторожности, либо в ситуации помутнения рассудка, тут будут смотреть по обстоятельствам. Могут и навеки оставить, дабы не привносить в единый разум крупицу безумия, а могут и принять в себя».

— Я сказал, хватит. Ты знаешь где их штаб? Это первое. И второе: мы тебя должны увидеть. Твои отговорки, про противность лично меня не устроят. Я много чего повидал.

«Я покажу, человек, где их логово, но обещай, что вступишься за меня перед вашим судом».

— Торгуешься?

«Да».

— Хорошо, показывай.

«Надо ещё колдовать. Не успела доделать».

— Колдуй. Только поясняй, что делаешь.

Ответа не последовало. Но место наполнилось магией. Стоящий рядом призрак вдруг дрогнул и растаял.

«Советник нужен. Я впаяла его в броню».

— Вон, видишь как надо. А ты все по мелочи. Ножички и пистолетики, — с какой-то невеселой ухмылкой проговорил в мой адрес Кузнецов.

Тем временем под броневым листом сверкнула искра, как сварочная. Скрежетнуло железо. А потом большой ребристый лист опустился на свое место. Черные суслики бросились врассыпную. Вскоре каждый из них вернулся, достав из защёчного кармана по большому болту. Лапки с болтами они вытянули в сторону боевой машины, и похожие на грибы с шестигранной шляпой железки поднимались в воздух, а после садились в свое штатное место на броне и быстро сами закручивались. Дернулась гусеница. Суслики приволокли палец трака, и он сам собой встал на место. Несколько вмятин на алюминиевых фальшбортах с лязгом выпрямились.

Суслики много ещё чего таскали к разбитой машине из-под завалов хранилищ. Проволоку, лампочки, болтики разных размеров. Опомнился тогда, когда увидел в маленьких лапках звенья пулеметной ленты и винт-патроны калибра семь целых шестьдесят две сотых миллиметра для танкового пулемета Калашникова. А за ними последовало то же самое, но уже для тридцатимиллиметровой автоматической пушке, установленной на БМП-2. Небольшие снаряды зверьки тащили с натугой, но стоило им дотащить ношу до машины, как та взлетала в воздух и быстро исчезала в приоткрытом люке. Внутри непрерывно что-то лязгало и скрипело. Машина чинилась сама собой, словно волшебная избушка, что без окон и дверей.

— Что-то оно для пленного слишком хорошо вооружается, — намеренно погромче произнес Кузнецов, выразительно кувыркнув боеприпас с противотанковому гранатомёту в воздухе.

— Не урони, а то понадобится, не дай бог, и не будет её.

В качестве завершающего штриха суслики принесли два десятка человеческих черепов, оставшихся от растаявших словно сахар в луже черных солдат неведомого противника. Черепа они сложили у кормовых дверей БМП. Сложилось впечатление, что существо внутри немного повыбирало, а потом забрало один череп себе, так как тот скользнул в приоткрывшиеся створки. Остальные были благополучно размещены на броне башни и корпуса боевой машины пехоты.

Дверцы со скрипом открылись, явив непроницаемый мрак. Все кто были в нашей группе, подскочили ко мне. Даже Полоз и ворон поближе устроились. Только Белкина осталась, она глазами и ничего не могла увидеть, и потому ей не было смысла бежать и пялиться на загадочное нечто женского рода.

— Показывай, не тяни.

Мрак потихоньку развеялся.

— А чё, лучше чем трупы, — вскинув брови, с ехидцей произнесла Фотиди.

— Мерзость, — сдавленно проговорила Игорёва.

Николай протяжно вздохнул, а снаряд замер на его ладони, словно он решал непростую задачу — сейчас рвануть монстра или подождать когда мы отвернёмся.

Оксана осторожно выглянула из-за моей спины.

— Ой, какой хорошенький, — донёсся до меня тихий шепот.

Я недоумевая обернулся на нашу утопленницу-русалку, а потом хмуро посмотрел на то, что сидело, заполнив весь объём десантного отделения БМП. Огромный лохматый паук. Он таращился на нас восемью большими обсидианами неподвижных глаз, еле заметно шевеля хелицерами.

«Надо в порядок себя привести», - пропищал колдовской суслик морзянкой.

Тот череп, который существо отобрало из общей кучи, поднялся в воздух. От паука вверх поднялась тонкая струйка той же черной смолянистой субстанции, из которой были состряпаны суслики. Ниточка вытянулась в струнку, а потом стала расширяться, превратившись в огромный пузырь. Сфера через пять минут лопнула, как воздушный шарик, проткнутый иголкой. На её месте осталось небольшое человеческое существо. Тонкая, глянцево-черная девчонка, ростом примерно мне до плеча, свесив ноги из кормовых десантных дверей, бесстыже щеголяла наготой. С головы до плеч свисали многочисленные косички, пухленькая грудь и широковатые бёдра не соответствовали общим пропорциям худого тела, а на аккуратном лице со слегка приплюснутым, но приятным носом блестели абсолютно чёрные большие глаза, на них не было ни белков, ни радужки. Помимо ровных зубов белел тонкий замысловатый узор, покрывавший кожу. В общем, ничем не костюмированная африканская старшеклассница.

Ничего удивительного тут не было. Сильный дух создал себе аватара, так делали многие, из тех, с кем мне доводилось общаться. Необычным был разве что колорит. Все остальные сущности были преимущественно славянского или исконно сибирского происхождения, а эта с другого континента.

— Тактика, стратегия, — проворчал Кузнецов, медленно перекрестив весь этот конгломерат из девицы, паука, сусликов и боевой машины, — тонкий расчёт.

— Ты о чём? — спросил я.

— Ну это очередное демоническое отродье пудрит нам мозги. Всё идет с прицелом на обычных солдат. Маленькая, фигуристая девчурка. Сидит себе нагишом, хлопает здоровыми ресницами. Разве боец такую просто так обидит? Ну и пофиг, что у неё за спиной огромная ядовитая тварь, мало ли какие причуды у красавицы.

— Может ты и прав.

— Прав, прав, — поддакнула издалека Анна, — тварь — она и в Африке — тварь. Вон, глазёнки подлые, бесстыжие. Сиськи с жопой даже прикрыть не удосужилась.

— А у них в стране диких обезьян не принято, — со смешинкой вставила Ангелина, скрестив руки на своей груди почти нулевого размера.

— Я им про вселенское зло, — проворчал Кузнецов, — а они про ревность. Тьфу. Одним словом, бабы. Это они по молодости волшебные феечки, а как климка стукнет на старость лет… Теперь буду знать, откуда Баба-Яга взялась. Это постаревшая Василиса Премудрая.

— Хватит вам изгаляться, — повысив голос, произнес я, — нам сведения важны.

На броню легла карта, которую пришлось придерживать точечным телекинезом за края, чтоб не разорвалась ветром и не складывалась. На топографической схеме масштаба один к ста тысячам посередине зеленых клякс лежал оранжевый город Новониколаевск. В уголке красовалась надпись «для служебного пользования».

На снег упал комплект карандашей и фломастеров.

Я подобрал его и прищурившись стал рассматривать названия.

— Мы вот здесь, — ткнул я пальцем в бумажный лист, — вот здесь город. Большие круги — это, видимо, территории влияния дружественных богов и духов. Можно сказать, крепостная стена. Показывай, — обратился к заморскому духу, — как там тебя звать величать?

Удивительно, но заговорила не девушка, а всё так же, как раньше запищал морзянкой суслик.

«Сиянье Полночной Луны. И я не из Африки. Я из империи Майя. Служанка великой богини Луны Койольшауки».

— Далеко ж тебя занесло. Всё одно показывай, пережиток прошлого. Нет больше твоей империи, канула в омут истории.

«А ты думаешь, зачем я поперлась за все эти многие расстояния? От хорошей жизни?»

— А что она тогда чёрная? — спросила Анна.

«Я демон ночи, ткущий нить, по которой боги ночи спускаются с небес на землю утром, а потом восходят туда вечером», - сверкнув ослепительной улыбкой ответила сущность.

Мимику чернокожая девчурка передавала преувеличенно ярко.

— Да ты покажешь уже, или мне тебя носом тыкать? — вспыхнул я.

Тонкий палец стукнул ногтём в участок карты.

— Ты уверена?

Ответом был глубокий кивок.

— Александра! Телеграфируй! Едем на северно-запад от Новониколаевска! Синетырышкино!

— Вот же дал Бог названье, — усмехнулась Фотиди.

— Бог тут ни причём. Это деятели Советского Союза, — крякнул в ответ Кузнецов.

— Не важно, — произнес я, — едем.

 

Глава 43

— Нам сто с лишним километров ехать, — проговорил Кузнецов, водя пальцем по карте. — Это опять мимо раздолбанного аэропорта, по руинам и прочему. Этот хорошо, если мы часов за шесть успеем.

— Опять через блок-пост? — спросил я, подняв на товарища глаза.

— Нет. Мы, не доезжая до них, уйдём на объездную трассу, а там опять налево. Потом петля на Северный разъезд и, не доезжая Топи, уходим опять налево. Я там ни разу не был. Не скажу ни чего.

— Надо перекусить перед дорогой.

— Мы в один заход не сможем. Надо привал будет делать.

— Тогда к блок-посту. Там и переночуем и дозаправимся, — вынес я решение. — Надо ещё доклад сделать.

Есть не стали. Отправились так. Дорога хорошая в сторону города, за полчаса управимся. Это здесь виднелся на горизонте громадный кратер от ядерного взрыва, обрамлённый останками военного города с его домами, казармами и прочим. Больше всего пострадали склады боеприпасов и стрелкового оружия. Именно по им был нанесен удар.

Тихо потрескивали свою незамысловатую мелодию плашки берегинь, защищающие от радиации. Без них бы мы схватили приличную дозу.

— Эту брать будем? — спроста Фотиди.

— Да. Оставим на границе города, пусть сами с ней разбираются. Мы доложим, что оказано содействие, а дальше не наши проблемы.

Паучиха, явно подслушала наш разговор, потому как двигатель БМП сначала затрясся как припадочный пытаясь завестись, а потом заревел и выкинул облако черного дыма. Не знаю уж как там эта сущность управляла боевой машиной, с помощью впаянного в броню привидения или телекинезом давила на педали и кнопки, но БМП пару раз качнулась от перегазовки и замерла в ожидании движения.

Я махнул рукой и все расселись по своим местам. Мелькнуло в глубине джипа бледное лицо пришедшей в себя вампирши. Что от неё теперь ждать? Как примирить с другими?

Машина плавно тронулась о поехала. Я полностью погрузился в свои мысли. Самым краешком уха улавливались недовольное бормотание Фотиди со вторившим ей домовым, мягкий, успокаивающий голос Игорёвой, резкие вставки Оксны и очень тихое «не хочу» Светы. Кузнецов ехал молча, и спокойно, словно это был загородный выезд на дачу, а не разведывательная миссия.

В зеркале отражалась гусеничная машина, которая тихонько покачиваясь, как лодка на волнах, шла за нами. На броневом листе, держась руками за ствол тридцатимиллиметровой пушки, сидела фигурка воплощения паучихи. Можно даже позавидовать тому, что она не мерзла. Человек бы давно оставил почки на холодном железе.

Мерно шелестела печка, дуя теплым воздухом. Хотелось уснуть.

Внезапно меня словно обожгло изнутри. Одновременно с этим появилось четкое ощущение подобное зову. Зову помощи. От неожиданной боли я дернулся в кресле. Она быстро прошла, оставив щемящее ощущение в сердце. Хрипло заорал ворон, сидевший сверху машины, вцепившись лапами в фару-искатель.

— Брат, кар-р-р! Беда с братом!

— Что с тобой? — с беспокойством в голосе спросил Кузнецов. Оно быстро перекидывал взгляд то на меня, то на дорогу.

— Тормози! — закричал я в ответ.

Метка была совсем близко и она звала в сторону от трассы влево. Николай нажал на педаль, так что машина резко остановилась, с полметра проехав юзом. Сзади, скребя вымороженный асфальт гусеницами, встала БМП.

— Да что такое?!

— Нам туда, — махнул я рукой.

— Зачем?! — совсем ничего не понимая, спросил товарищ.

— Там что-то случилось.

На капот спрыгнул ворон и громко и хрипло закаркал.

— Там твоя кровь. Кар-р-р. Названный брат в беде. Кровь зовет. Кар-р-р.

— Какой, к черту, брат?! — всё не унимался Кузнецов.

— Так ты о моём брате говорил, скотина, что он просил приглядеть? — бросил я в сторону птицы.

— Кар-р-р. Не о моем же, дубина, — тут же ответил пернатый.

Николай заглушил двигатель и, выскочив из машины, показал жест скрещёнными наискось руками черной девахе. Та поняла и БМП сразу затихла. Я открыл дверь и привстал на подножке. В безмолвии замерзшего мира послышались далекие выстрелы. Очереди сливались в единый шум. Магия, применяемая в бою, чувствовалась даже здесь.

— Не проедем, — произнес Николай. — Там лесополоса и снег.

— Проедем, на на жопотоерке. Снег неглубокий, земля мерзлая.

— А если яма?

— Александра! — позвал я.

— Не ори. Я слепая, но не глухая, — протиснулась вперед сенсорик.

— Ты под снег можешь заглянуть?

— Раз плюнуть.

— Тогда подсказывай.

— Хорошо, но куда едем?

— Помнишь, — начал я быстрый ответ, — мы у лешего были.

— Ещё б не помнить, — пробубнила Александр, коснувшись ладошкой беличьего черепка в её волосах.

— Я с волкодлаком бился. Но когда вышли из леса, он порезал ладонь и оставил свою кровь на моем лице. Я поступил так же. Это, оказывается, был ритуал братания. Мы теперь с ним братья. И моя кровь, что на нем, зовет на помощь.

— Нам что, нечего делать, как всяких собак вытаскивать?! — заорал Кузнецов. — Он нечисть. Пусть сам выкручивается.

— Иди ко всем чертям! — заорал я в ответ. — Это важно. Это Священный ритуал. Я не могу бросить брата в беде.

— Он не брат! Он волк! А это языческая хрень, а не священный ритуал!

— Не хочешь, не иди!

Кузнецов с матом пару раз стукнул кулаком по рулю.

— Идиоты! Идиоты! Но ведь, пропадете без меня! Сука!

Машина взревела двигателем, хрустнула, переключившись на пониженную передачу, и съехала с трассы. Следом нырнула БМП.

Кузнецов, ни на секунду не переставая браниться, отчаянно крутил руль. Вскоре мы проскочили мимо лесополосы и вылетели на занесенную снегу пашню. Здесь машина набрала ход, подняв тучу белой пыли за собой. Нас болтыхало, как в бетономешалке. Приходилось очень крепко держаться.

— Вот они! — прокричала сквозь болтанку Белкина.

Это и так было видно. Там шел полноценный бой. Не меньше трёх сотен чёрных тварей штурмовали небольшой березовый околоток, прозрачный без листвы, как забор из колючей проволоки.

Между сущностями бесновался дух охоты. Он раздавал удары направо и налево, разрывая своими когтями смолянистую плоть. Некоторые сущности вспыхивали огнем, некоторых сносило невидимой силой, как дубиной, но их навалилось слишком много. Там были и псы, и мертвяки, и несколько бронекабанов. Во втором эшелоне противника с оружием в руках залегли в снег чёрные человеки, и стреляли они отнюдь не простыми патронами. Густо фиолетовые, почти на грани различимого всполохи, бегали по шкуре громадного зверя, застревая в ней, как репейник.

Из леса отстреливались люди вперемешку со очеловеченными зверями. Пространство кипело от магии. Силы были не равны, враг явно побеждал. Так там кипела не только перестрелка, но и дикая рукопашная.

— Мы ударим с фланга! Прижмем стрелков!

— А если они на нас кинутся все скопом?! — выдал Николай.

— Мы теперь не одни.

Машина вильнула вправо, а потом встала. Я создал щит, вложив в него все силы что можно было, а потом стал наносить частые, как автоматная очередь, удары фокусным импульсом. У врага тоже был барьер, который блокировал часть заклинаний, но я всё же доставал смолянистых тварей.

Сверху протяжно застрочил крупнокалиберный КОРД, к которому прильнула наша боевая русалка. Пулемет взъерошил снег и заставил недругов обратить на нас внимание. Небольшой отряд проворных мертвяков месте со псами и одним кабаном бросились к нам.

Мимо нас с ревом промчалась боевая машина пехоты. Демон луны и ночи поняла слова «давить стрелков» буквально. БМП гусеницами наехала на залёгших гомункулов. А потом башня повернулась и стала всаживать с громким тах-тах-тах из тридцатки в кабана. Зверь, защищённый колдовским барьером, завизжал так, что уши заложило от этого противного звука. Снаряды были слишком тяжелы и доставали чудовище, вырывая из него куски. Следом по монстру ударила Фотиди. Она, как всегда, копила силы на один точный и сильный бросок. Кабана разорвало на пополам. Отдача прокатилась даже по моему барьеру, заставив покачнуться от помутнения в глазах.

Кузнецов махнул рукой. В скучкованного врага полетел небольшой рой заколдованный гранат, озарив белыми вспышками деревья и снег. Черная слизь разлетелась по белому.

— Ненавижу! — раздался надрывный вопль, в котором я с трудом узнал голос Светланы. — Мрази! Твари! Ненавижу! Вы убили его! Ненавижу!

Я обернулся. Вампирша выскочила из машины, держа в руках пистолет-пулемет Бизон. Одетая в одно нательное бельё, которым удалось разжиться для больной у солдат на блок-посту, она шагала не в ту сторону где шел бой, а куда-то вбок.

— За ней, — шепнул быстро заползающий в наружный карман куртки Полоз. — Я тож-же чувствую это.

Я выскочил и побежал вслед за девушкой. Та бежала по целине так, что я едва поспевал. Причем, она была босиком. Она шла вперед, словно для неё была только одна цель — убить кого-то, а потом умереть самой.

Когда из небольшой рощицы нам навстречу выскочила пятерка гомункулов, то Света, не останавливаясь и не раздумывая, начала полосовать их очередями девятимиллиметрового серебра. Существа открыли ответный огонь.

По мне прокатился вал чужой силы, оглушив и пробив барьер. Откуда она, эта сила? Я словно в забытьи глядел на падающую на колени девушку, которая с безумным взором хрипела проклятья и продолжала стрелять. У вампиров кровь, оказывается такая же красная, как у обычных людей. Пули достали сквозь ослабший щит не только её, но и меня. Тоже самое плечо, в которое я уже был до этого ранен, обжёг укус чуждого всему человечеству заклинания, наложенный на стальную пулю.

Серебро Светланиного оружия всё же подкосило стражников. А мои фокусные импульсы смогли добить. Но и только.

Вампирша скребла снег и ползла вперед, оставляя за собой кровавые полосы. Ползла к взмывающему из сугроба огромному черному цветку не то тюльпана, не то ландыша, свесившемуся с трехметрового облака густой тьмы вниз. Ползла бросив оружие, прижимая одну руку к животу. Тьма шевелилась и текла в пространстве. Она не принадлежала этому миру. Она поднимала над нашей землёй смертоносный цветок, подхватив его кольцами дыма.

Здоровый, с человека размером, бутон раскрылся. Из-за кромки лепестков выглянуло месиво из больших черных полупрозрачных икринок с точками непроницаемого мрака внутри. Мне показалось, что они смотрели на меня, как глаза диковинного моллюски. Следом за икрой полезли тонкие как прутики многочисленные щупальца. Они свисали до самой земли, порой скручиваясь в спиральки словно усики винограда, что цепляется побегами за всё подряд.

Все удары, которые я смог нанести, растаяли в этой тьме. Ни фокусный импульс, ни пирокинез, ни какое другое заклинание не навредила этому созданию.

— Я помогу, — шепнул Полоз, — помниш-ш-шь как раньш-ш-ше?

— К черту помощь!

— Сдерж-ж-жу боль…

Я достал из ножен Иглу, колдовской кинжал, на конце которого была смерть Кощеева. В голове многократно отразившись эхом слова: «Не только для сына Чернобога этот кинжал несет смерть».

Я выпрямился и шагнул. Янтарь на рукояти ножа вспыхнул ослепительным оранжевым светом, а по лезвию потекли сияющие золотым блеском всполохи, складываясь в надписи. Не иероглифы, не руны, нет — глаголица. В мозгу отразился смысл. «И для смерти есть смерть».

Существо нервно дернулось. По пространству прокатилась ещё одна волна магии, подкосив стоящие рядом берёзки. А потом поднялся ветер. Ураганный, режущий острыми снежинками кожу и глаза, ревущий как турбина реактивного самолета.

Я прищурился и выставил вперед клинок и через силу пошёл вперед. Лезвие резало колдовскую бурю, как ножницы ткань, давая мне возможность приблизиться. Когда остался шаг, тварь поплыла по воздуху, норовя убежать. Я сделал рывок и вцепился рукой в одно из щупалец. На удивление, оно оказалось не скользким и не холодным. Упругая, как надувной мяч субстанция не имела своей температуры, но не холодила руку. Так можно прикасаться на морозе к пенопласту и не чувствовать холода.

Я был слишком тяжелый для твари и она не могла взлететь, зато смогла поволочь по снегу за собой. Чёрный цветок протащил меня метров тридцать, прежде чем я ухватился за уперся березы. Тварь молча задергалась. Я уронил нож в снег, зато держал сущность обоими руками, прижавшись к стволу грудью. Жесткая кора поцарапала щеку.

— Ненавижу, — раздался тихий голос рядом.

Мимо шатаясь прошла Светлана. В облепленных кровавым снегом руках она держала Иглу. Девушка подошла в упор и, заорав «Сдохни!», воткнула в лепестки клинок. По монстру прошлась золотистая рябь. Из раны посыпались желтые искры.

Чудовище закрутилось и ударило вампиршу щупальцами, так что та отлетела на десяток метров. Монстр упал в сугроб. Одно из тоненьких щупалец судорожно обвилось вокруг рукояти ножа, торчащего из его бока. А потом цветок пополз снегу, словно его тащили волоком на тросах.

Оно уползало. Уползало, роняя золотые искры и испуская чёрный дым. Что сверкнуло. А потом мир вспыхнул. Сущность обволок яркий белый шар в котором угадывались контуры человека. Сияющий витязь схватил зачарованный нож и стал снова и снова наносить удары.

Я сбился со счёта, когда по миру прокатилась ещё одна волна заклинаний, предсмертная, судорожная. Она заставила сказочного витязя растаять как туман. Она отдалась дикой болью в моей голове. Она заставила корчиться выпавшего из кармана на снег змея.

Я упал на колено, через силу обернувшись.

Над окровавленной Светой кричала отболи, схватившись за голову, Анна. Неподалеку от неё медленно оседала на снег Александра. Из её рук выпал старинный пистолет. Я провалился во тьму, куда хотело затащить всех за собой то создание чужого мира перед смертью.

Сколько там был — не помню. Но когда снова приблизился к той грани, что отделяет явь и навь, то услышал треск огня, надсадный плач и протяжную тоскливую мелодию невероятной красоты. Эти звуки заставили меня сделать усилие и открыть глаза.

Вокруг была ночь, а впереди полыхал огромный жаркий костер.

— Очнулся, — донесся до меня спокойный голос Николая. — Давай помогу сесть поудобнее.

— Что произошло? — спросил я в него, когда чудотворец подложил мне под спину какой-то мешок.

— Мы его убили.

— Кого?

— Одного из них, из этих… которые абсолютное зло.

Я обвел глазами поляну, посреди которой полыхало пламя. Николай вяло жевал шоколадку. Судя по оберткам уже четвертую. Тут же, укутавшись в спальник, лежала Фотиди. Она не спала, лишь молча смотрела в темноту неба, подложив руки под голову. Анна и Александра сидели чуть ближе к огню, и слушали мелодию флейты, по-очереди всхлипывая. Между ними приютился домовой.

Сзади послышался шелест ветвей. Я обернулся. Оксана с маленьким топориков в руках накрывала нашу бронемашину ветками, нарубленными тут же. Видимо, маскировка её устроила, так как утопленница села на ветви, светив ноги с крыши внедорожника, и облокотилась на ствол пулемета.

Полоз, раздувшись до пятиметровой длинны грелся у самого огня. Там же беззаботно скакала Ольха. Вот уж воистину, беспечное создание.

— Что со Светой? — спросил я у Николая.

Тот тихонько провел ладонью по заклеенной пластырем шее, а потом махнул рукой.

— Там, рыдает с этой в обнимку… как её… не помню.

— С паучихой?

— Нет. Та перед начальником отчитывается, показания дает в сторонке.

— Он здесь?

— На вертолете примчался. Сначала к Бельчонку бросился, а потом разнос устроил, что мы беспечные и халатные. Но потом схватил тело эмиссара чуждой тьмы, бесовку, эту паучиху вместе с БМП и Мягкую Тьму, и убежал в соседний лесок. Где-то там. Там ещё куча народа из ФСБ.

— Света потрепана была. Как выжила она?

— Пришлось крови ей дать, — буркнул Николай, ещё раз погладив шею.

— Ты?

— Угу. Только не рассказывай никому. Оказывается, от укуса кайф как от литра самогона ловишь.

— Не боишься стать таким же?

— Нет. Они заразны только раз в год где-то. Сейчас нет.

— Как же ты умудрился? Ты же ненавидишь таких.

— Я когда подбежал, она в сознании была. Остальные в отключке. Она меня Христом Богом просила дать ей крови. Ну не может зло со святым именем на устах твориться. Да к тому же не такое уж она и зло. Эти новые куда хуже. Напилась она и оклемалась немного. Потом её Игорёва подлечила.

— А с кем тогда она рыдает?

Николай обернулся и вздохнул.

Рядом со мной, словно так и полагается, сел Первый Клык, перемотанный как бойцовая собака после схватки. Кузнецов смерил волкодлака цепким и настороженным взглядом. Волк облизнул нос и заговорил.

— Она с Желей. Дух смертной тоски и печали по умершим. Она умеет утешать и слушать. Желя ведь, — волк помолчал, а потом добавил, -

— Кто ещё из богов здесь?

— Ярило. Видишь, как жарко от костра. Не его срок, не весна, а все одно на выручку пришел. Ещё и друзей притащил. Пойдем покажу. От костра не видно, он слепит. Надо обойти.

Мы вдали и хромая прошлись по кругу. Стал виден здоровенный конь, склонившийся к пламени и хрустящий раскаленными углями, как спелыми яблоками. Стал виден тот самый богатырь Ярило, жующий зеленую травинку, и смотрящий в костер. Стали видны волки. Их было с два десятка. Они отдыхали после боя в собачьих и людских позах. Некоторые чистили автоматы и сушили копья с мечами. Особняком в обнимку со снайперкой сидел матерый антропоморфный рысь, зажмурившись как домашний кот.

А в центре внимания был юноша. Это он играл на флейте так, что душу цепляло.

— Это Лель. Он сейчас людские сердца топит, как воск, и лепит из них что ему вздумается. Переплетает с кем в голову взбредет.

— Брат, — позвал я волка, — я видел вспышку, свет и богатыря, убившего ту сущность. Что это? Тоже бог какой?

— Нет. Кар говорил, у тебя прошедший семь смертей в оружии был запрятан. Так вот, когда Всевидящая выстрелила в этого… как его люди называют… эмиссара зла, тот и напал на него. Прошедшие семь смертей. Они просто так не возвращаются. И этот не просто так вернулся. Это было его предназначение, нанести один единственный удар, решающий битву. Я слышал, ты узнал, кем он был при жизни. Он ведь и тогда выполнил свое предназначение. Их много таких, скрыто ждущих своего часа. Только никто не знает де они, потому надеяться не стоит.

— Убили этого. А что дальше? — спросил я, опустившись на поваленную березу.

— А дальше будем сражаться и строить стольный сибирский град вместе. Вы и мы. Люди и нелюди. Живые и мертвые. Смертные и боги. Был у нас в лесу один сказочник. Я запомнил песнь, что он пел.

Волк вздохнул, лизнул забинтованную лапу и начал читать стихи, знакомые всем с детства.

Я обернулся на бурого волка, на русалку, что сидела на срезанных ветвях, замаскировав внедорожник, на лесавку, греющуюся у огня, на невиданных зверей, что встретил на неведомых дорожках. На сказочного витязя сияющих солнцем доспехах.

— Мы нечисть, — продолжил Первый Клык, — но мы русская нечисть.

Конец первой книги.

Новосибирск. Май 2016-го — январь 2017-го.