Тонкие девичьи пальцы неуклюже вставляли холостые патроны в магазин от автомата Калашникова, а их обладательница непрерывно бурчала.

— Мы тебя не просто так вытащили, говорили они. Ты теперь на нашем попечении, говорили они. Должна принести пользу, а в свете своих небольших способностей станешь напарницей боевого мага, говорили они. Мало того что замочить того ублюдка не дали, так ещё теперь хотят из меня сделать боевую нежить. Я им что, овчарка на поводке?

— Ты скорее похожа на разгневанного упыря, — ответил я ей. — А боевая нежить неплохо звучит, прям из компьютерной игры выдержка.

— Из какой? Зомби против кустов? Я студентка, а не солдатка.

— Кстати, где ты училась?

Девушка открыла рот, чтобы ответить, но замерла. Только немного времени спустя с её губ слетели слова.

— Я не помню. Я каждый день стараюсь вспомнить, но не помню. Я не помню, как жила раньше, ни маму с папой, ни брата. Я помню город, помню мир вокруг, а их не помню. Мне сказали, что они у меня есть, но это словно из другой жизни. Я умерла и вся моя жизнь умерла вместе со мной.

— Но ведь своего убийцу ты вспомнила.

— Это единственное, что помню. Лучше бы не помнила.

— Скажи, а как твоя жизнь поменялась после смерти?

— Ты сам услышал, что сказал? Как жизнь поменялась после смерти. Тоже мне выражение, — буркнула Оксана.

— Я думаю ты поняла.

— Как-как. Мне не нужно есть, не нужно дышать. Я не чувствую голода, не чувствую холода. Единственное, это жажда. Мне всегда хочется пить, хочется залезть в воду. Я утопленница, и водная стихия зовёт меня обратно.

— Это плохо? — озадаченно спросил я.

— Не знаю. Это просто есть.

Мы замолчали. Патроны все так же неуклюже попадали на своё штатное место. Навья заполняла только второй магазин. Я посмотрел на свой боекомплект. Мне даже не нужно было прикасаться к этим маленьким сувенирам смерти, достаточно было поднести магазин к кучке распакованных боеприпасов, и те сами быстро заскакивали куда надо. Этот фокус мы тренировали уже полтора месяца. Крайне эффективное снаряжение оружия. Так же сам собой снимался и ставился предохранитель, так же двигалась прицельная планка на автомате. Нужно только захотеть, и дрессированная магия делала своё дело, как тренированные руки, которые выполняют работу даже тогда, когда их хозяин погружён в размышления.

Я подождал пока Оксана закончит, а потом поднял автомат. Щелчок предохранителя, лязг затвора и новый щелчок, когда предохранитель встал на место, слились в единый звук.

— Ты теперь всегда будешь выпендриваться, делая всё без рук? — снова пробурчала навья.

— Это тренировка.

— А хрен ты тоже без рук передёргиваешь?

— Тебе такие выражения не к лицу. Маленькая ещё.

— Я продвинутая молодёжь, — парировала она. — Я говорила с домовыми, они говорят, что тут специально магией снижают тягу к противоположному полу у вас. Говорят, иначе не умеющие держать свою силу в руках боевые маги натворят много бед.

— Я что, сам себе не хозяин?

— Они говорят, что скоро пойдут курсы контроля маги во сне, а то вдруг лунатики есть какие. Вдруг баба какая приснится. После этого эмоциональное подавление снимут. Представляю, как вы начнёте носиться с распухшим в одночасье достоинством, ища куда его приткнуть, — хохотнула Оксана.

— Ты это к чему? Неужто боишься?

— А тут есть некрофилы и прочие извращенцы? Я думаю, что к боевой маги ненормальных не подпустят и на пушечный выстрел. Нет, я не боюсь. А вот ты бы озаботился личной жизнью.

— Не сейчас. Тем более, когда нас давят, как ты говоришь.

— Вот придурок. Все мысли ниже пояса. Я про человеческое общение с самкой. Тебе, вон, даже телефончик дали.

— И что? Я возьму и позвоню. Здравствуйте, незнакомка. Я тот маг недоучка, не соизволите ли меня подождать со сборов эдак ещё три месяца. Потом я к вам в гости приду, — возразил я.

— К тому времени ты станешь квалифицированным магом. А она, меж тем, в курсе, что вас не выпускают в большой и чудный мир. Она сама обещалась в гости заявиться. Будешь как солдат-призывник на КПП общаться, — ехидно произнесла Оксана.

— Эй вы, супергерои хреновы! — раздался голос начальника сборов, — долго вас ждать будем?!

Мы прервали беседу и направились к белым и красным столбикам исходной позиции тактического поля. Подполковник Сошкин хмуро уставился на нас. Отделение поддержки переминалось с ноги на ногу в десяти шага в стороне.

— Значит так, ваша задача обеспечить штурм вон той огневой точки, — начал говорить начальник сборов, показав на ДЗОТ, стоявший в конце участка. — До точки пятьсот метров. Упражнение будет считаться выполненным, когда вы закинете внутрь дымовую шашку, имитирующую гранату. Однако для начала, обучаемый Соснов, вы можете определить сколько там человек?

Я зажмурился и внутренним зрением пробежался по блиндажу. В висках неприятно заломило. Всё-таки слабоват я пока как экстрасенс.

— Четыре, тащ полковник, — скороговоркой ответил я.

Начальник кивнул и подал короткую команду: «На исходную!». Мы выстроились на рубеже красных столбиков, оставив белые позади. Непонятно откуда выскочила Ольха в облике кошки. Вероятно, не хотела, чтоб такое приключение обошлось без неё. Она встала сбоку, водя ушами из стороны в сторону. Мы ждали команду, и она вскоре прозвучала. «К бою!»

Отделение поделилось по заранее доведённому расчёту на две части. Пока одна перебегала короткий участок местности, чтобы плюхнуться с перекатом в траву, вторая прикрывала их огнём, потом следовала смена. Я двигался сзади, на удалении тридцати метров, создав стандартный тактический щит. Когда мы пробежали сто метров, со стороны блиндажа застрочили автоматы. Я сразу почувствовал, как пули калибра пять сорок пять преломляли свой полет, улетая вверх, либо вязли в воздухе. Так работала защита. Пулю проще отклонить, если же нет возможности, тогда она останавливалась. Пять целых и сорок пять сотых миллиметра — это маленький калибр, боеприпас очень лёгкий и легко отклоняется, тем более на такой дистанции. Но свист над головой все же нервировал, поэтому мы все лишний раз не поднимали головы.

Худо-бедно ли, но под звук не умолкающих даже во время стрельбы кузнечиков, живущих в серовато-жёлтой выгоревшей к этому времени траве, но мы добрались до противника. Сдерживать огонь из автоматов в упор было тяжело, но вполне реально. Один из бойцов быстро подсочил к бойнице и кинул туда картонный цилиндрик дымшашки. Стрельба сразу прекратилась, а внутри послышались шумные выдохи «Ху!», какие делают, надевая противогаз. Упражнение выполнено. Из рации донеслось «На исходную».

Взмыленные и пыльные, но довольные мы протопали обратно. Кто-то из солдат успел достать сигаретку и, подскочив ко мне, попросил: «Товарищ маг, можно огоньку, я спички не достану из-под броника». Я аккуратно импульсом подпалил белую палочку с табаком. Боец затянулся. К нему подошёл ещё один: «Дай сигу».

Мы были спокойны, отделение поддержки мага и, собственно, сам маг в моём лице. Мы привыкли к тому что в нас стреляли. Только Оксана злобно зыркала по сторонам, а потом хлопнула по фляжке сержанта Сидорова.

— Дай воды. Сухо здесь, не могу.

— Что не сделаешь для русалки, — потянул тот в ответ, отцепляя полевую ёмкость.

— Только в принцы не записывайся, максимум на краба потянешь.

— Вот ты колючая как ежевика.

— Сейчас я засохшая ежевика, — ответила девушка и жадно приложилась к горлышку фляжки, — последний раз дождь был три дня назад.

— Ну что ж, молодцы, управились, — начал подполковник Сошкин, когда мы пришли на исходный рубеж. — Сейчас ещё раз.

По строю прокатился вздох недовольства. Снова лезть под пули не хотелось. Ладно бы бутафорские, настоящие ведь.

— Отставить гундеж, — рявкнул начальник сборов, — на исходную. Переснарядить оружие.

Мы молча упаковали патроны в магазины, дождались ворчащей Оксаны и приготовились к выполнению упражнения.

— Готовы? — спросил Сошкин, а потом произнёс напутственное, — ну, с богом. К бою!

Первые сто метров были такие же, как и тогда. А потом по телу пошла волнами боль. Волны возникали с каждым выстрелом из НСВС, когда я отклонял пули калибра двенадцать и семь, выпущенные по нам из этого станкового пулемёта. Послышались матюги солдат, которые не ожидали такого.

Несколько раз над нами хлопнули разрывы гранат от АГС. Тактический щит держал и их, вызывая ещё большую боль в теле. На фоне этого я даже не замечал стрельбы из десятка автоматов. Наверное, нам следовало залечь и дождаться объяснений, но мы шли. Шли вперёд зло и сосредоточено.

Темп наступления возрос. Из игры в пострелушки занятие переросло в нечто большее. Мы шли вперёд, забыв про своё оружие, снаряжённое холостыми. Наше оружие — это магия и дымовые шашки.

Ольха затравленно пряталась у меня под ногами, отчего я два раза чуть не споткнулся.

До амбразуры осталось всего пятьдесят метров, когда в метре передо мной хлопнул фокусный импульс. Против меня применили магию. Потом заломило зубы. Я рассеял ещё один импульс, который норовил поразить пространство перед моим лицом. Они, конечно, не работают на поражение, и даже пулемёт бил не прицельно, а просто в нашу сторону. Но это было слишком натурально.

А потом я проворонил пулю, и не одну. Канал в щите пробил маг противника. Пули предназначалась не мне. Я видел, как Оксана остановилась и схватилась за живот. Между пальцев потекла скупая чёрная кровь.

Я подскочил к девушке. Та удивлённо смотрела на рану, а потом одними губами прошептала: «Серебро?». Мне стало не по себе.

Просвистела ещё одна пуля, войдя в правое лёгкое навьи. Я зажмурился и прочесал внутренним зрением пространство вокруг себя.

Вот они. Снайпер при поддержке мага. Я их не знал. Ауры товарищей и преподавателей я бы сразу отличил.

По рации пронёсся крик: «Какого хуя?! Прекратить стрельбу! Немедленно отставить огонь!». Но очередная пуля все же прилетела. И прилетела мне.

Я схватился за плечо, передавливая его пальцами, сделав телекинезом то же самое. Левая рука обвисла плетью, но кровь еле сочилась. Навыки экстренной медицинской магии прививались не зря. Повреждённая конечность сразу потеряла чувствительность, словно в неё вкололи обезболивающее.

К навье подскочил Сидоров, подхватив её на руки. Стрельба стихла. Из окопов и блиндажа повыскакивали солдаты, имитировавшие противника. Они испуганно таращились на развернувшееся действо.

Свистнула ещё одна посланница смерти. Но я был готов. Я вложил все силы, чтобы развеять канал для пули и закрыть барьер. Обтекаемый кусочек серебра повис в воздухе. Непонятно кому он предназначался, но это и неважно. Тот, кто стрелял, игнорировал команды о прекращении огня, хотя явно слышал их. Это враг, независимо от того, как он здесь оказался и какие цел преследует.

Внутри все вскипело. Я двинулся к их позиции. Я видел их.

Ещё два выстрела, остановленных мной, отдались зубной болью. Зря вы так. Я зачерпнул силы и ударил фокусным импульсом по снайперу. Раздался протяжный, полный боли крик. Неизвестный маг вскочил и бросился бежать. Я попытался достать и его, но сил уже не хватило, и он развеял мои удары. Единственное что удалось — это дойти до раненого. Снайпер держался за оторванную по локоть, словно разрывом гранаты, руку.

А потом я упал. От истощения и вернувшейся в моё плечо боли. Я не видел подскочившего ко мне на бронетранспортёре Сошкина, не видел других людей, начавших суету вокруг меня. Я провалился во тьму.

Свет все же вернулся. Потихоньку, с болью, но вернулся. Я лежал на больничной койке. В руку была воткнута игла капельницы, и от неё верх к стеклянной бутылке уходила прозрачная трубка.

Через какое-то время в палату заглянула пожилая медсестра. А ещё минут пятнадцать спустя вошёл Сошкин. Он поставил на тумбочку упаковку яблочного сока, а затем присел на табуретку.

— Ну ты, блин, настоящий супермен, — заговорил он.

— Что с Оксаной?

— В соседней палате лежит. В неё три серебряные пули вогнали. Когда врачам доставили, то они испугались. Раньше нежить не лечили никогда. Представляешь, чёрная кровь и пациент не дышит. Но ничего страшного. Она на ноги встанет раньше чем ты. А ты быстро поправишься, здесь и простые врачи очень хорошие, и маги-целители сильные. Недельку поваляешься и снова в строй.

— Кто это был?

— Не знаю пока. Стрелка спецслужбы с собой упёрли, а мага так и не поймали. Но как только все прояснится, ты первый узнаешь. Но, блин, ты монстр. Три мегаджоуля как с куста. Обычным фокусным импульсом руку оторвало.

— Это много?

— Много. Я в лучшей форме до двух недотягиваю. А я не самый последний маг в нашей стране.

— Тот маг тоже не слабый был. Он меня блокировал.

— Вот если бы не вбухал все силы в снайпера, то, глядишь, и на того бы хватило, студент.

— Простите, не смог.

— Да ладно. Главное, сам жив. И к тебе ещё один посетитель.

— Я уже понял, — ответил я, улыбнувшись, когда услышал мурчание Ольхи под боком.

— А я не о ней, — проговорил Сошкин, улыбнувшись шире чем я.