— Егор Соснов —

Ехать пришлось не долго. Вскоре руины сменились лесополосой, высоким бетонным забором и колючей проволокой, а потом исчезло и это, уступив место нормальному городу. Разве что мелькнули вышки с пулемётчиками, но все жители города привыкли к такому зрелищу. Внедорожник тряхнуло на выбоине в асфальте, и я глянул в окно. Впереди был блокпост. Экипированный в зачарованные бронежилет и шлем боец придирчиво разглядывал машину, нас самих и наши документы, сверяя со списками, прежде чем пустить в город. Пока он это делал я разглядывал серый бетонный забор, колючую проволоку, таблички с границей поста и широкий ров похожий на средневековый оттого, что был наполнен водой, острыми бетонными сваями и мотками проволоки-путанки.

Война шла прямо за изгородью. Отдельные твари просачивались, но основную массу сдерживал барьер, поставленный старыми богами. Барьер держал ракетно-артиллерийский обстрел, и предотвращал подкопы. Сущности, что пытались грубо проломиться в город, просто натыкались на мощное силовое поле, как окрестил его обычный народ.

А потом мы ехали уже по обычным городским улицам с их пешеходами, магазинами и светофорами. На нас обращали не больше внимания, чем на остальные машины, ну подумаешь войсковой внедорожник, эка невидаль. Тут и похлеще можно найти, если знать, где искать.

Я погрузился в свои мысли, перекидывая из ладони в ладонь чёрный мячик, и даже не заметил, как подъехали прямо к дому. Панельная девятиэтажка, которую мы за несколько месяцев обжили, поселившись в одном подъезде, встретила нас шумом и гамом играющих детей, криками мамаш и рычанием старой Волги. Машину уже который месяц безуспешно пытался починить Дим Саныч, высокий одноглазый пенсионер, потерявший правый глаз на заводе у станка, где, собственно, он всю жизнь и проработал.

Света, быстро вращая головой, поставила машину на нашу парковку, которую девушка каждую неделю заново подписывала краской на асфальте. Белые цифры номера зловеще смотрелись на большой багровой кляксе.

Выскочив из машины, я оглядел дом. На втором этаже жили мы с Александрой, там же обитали Ангелина со Светланой, отхватив себе однёшку на нашей лестничной площадке. Света и Володя жили прямиком над нами.

Дом был новеньким, с большими разноцветными фигурками стилизованных зверушек на стенах.

Я подошёл к подъезду, приподнял руку, и дверь приоткрылась, подтянутая телекинезом. Во владении магией были такие приятные плюсы, как возможность нажать кнопку домофона изнутри и вызвать лифт прямо с улицы. Нужно только приноровиться. Тем более что бронежилет давил на плечи, и мне не терпелось его поскорее скинуть.

Дверь в квартиру я не закрывал. Это было лишнее, ведь там обитал очень добросовестный домовой. Помнится, он укокошил двух грабителей, залезших в служебную квартиру.

Из дома доносились голоса. Один, с лёгкой хрипотцой, принадлежал деду Семёну. Домовой что-то оживлённо рассказывал из своей тысячелетней жизни нашему гостю. Я осторожно помог снять Шурочке её бронежилет, легонько поцеловал и, положив нашу громыхающую экипировку в угол прихожей, направился на кухню. Шурочка ускользнула в ванную.

— А вот и хозяин, с полей, — с ехидцей произнёс домовой, сидя на спинке стула. Старичок в пять вершков ростом провёл пальцами по усам прежде, чем продолжить, — все поле на ботиках притащил, всю прихожую загадил.

— Дед, — устало вздохнув, произнёс я, подойдя к столу, — ты что такой борзый?

— А что мне не веселиться, гость же.

Мой старый друг, с которым мы были знатными корефанами ещё в бытность мою в Государственном Институте Магии, привстал и обнял меня. Я тоже похлопал его по спине.

— Ну, заматерел, заматерел, — произнёс Славка, отойдя на шаг и разглядывая меня. — Сколько времени прошло с тех пор. Ты как-то так внезапно исчез, что я думал поначалу, тебя и в живых уже нет. А ты в Сибири оказывается. Снова в поисковые отряды подался? Всякие неведомые артефакты ищешь?

Я сначала вскинул брови от удивления. А потом осмотрел себя. Испачканный чёрной жирной грязью камуфляж без опознавательных знаков был промокшим от дождя и подходил больше грибнику-неудачнику, нежели вояке.

Славка щёлкнул пальцами, и на большой сумке со свистом разошлась молния, явив миру не меньше двух десятков банок пива. Одна из банок скользнула в воздух и остановилась у Славки на ладони. Я улыбнулся. Мой друг совершенно не изменился с тех пор, разве чуть пухлее стал.

— Еле нашёл тебя, — снова заговорил старый друг, — мне сначала сказали, что ты в закрытом городке живёшь, но там ремонт. Всё позакрывали.

— Есть такое дело, — ответил я, не став рассказывать про портал, раскурочивший половину того городка, и про атаку тварей орды, доломавших оставшееся. Поход на Тик дался очень тяжело. Много погибших, много раненых. Но самое обидное, что я так и не смог разузнать, о случившемся с Анной. Поход лишь добавил загадок. Её не было ни среди мёртвых, ни среди живых. Осталось только искать её призрак, блуждающий где-то в окраинах города.

— Ты раньше поразговорчивее был, — протянул Славка, глядя мне за спину.

Я обернулся. В кухню вошёл Володя, на шее которого болтался ППШ. Парень поглядел на сумку с хмельным и положил на стол свой пистолет-пулемёт. А следом стянул с себя связку старинных гранат.

— Мне се-се-светлого, — заикаясь, произнёс он.

— Точно, поисковый отряд реконструкторов, — потрогав пальцем оружие, проговорил Слава, — я-то думал ты давно забросил это дело.

Я тряхнул головой.

— Я это дело бросил ещё до ГИМ, — вздохнул я и перевёл взгляд на домового, — дед, ты ему не рассказал разве?

— А чаго эт я буду сурпрыз портить? — ощерился дед Семён.

— О чём вы все это время тогда трепались?

— А чаго? У меня и без сего много баек есь.

Я снова покачал головой.

— Чего я ещё не знаю? — завертев головой, спросил Слава.

Я открыл было рот, но в кухню вошла Оксана и обвела всех взглядом. Все бы ничего, но она притащила с собой свой пулемёт, пахнущий порохом, ружейной смазкой и горелым железом.

— Мне сколько звёздочек малевать? — меланхолично пробубнила она, а потом добавила, — места здесь маловато будет. Я на балкон к тебе кину?

— У тебя, что, своей квартиры нет? — возмутился я.

— Есть, но твоя ближе. Я ванную у тебя приму?

Я закатил глаза и сосчитал до трёх. Мне это всё меньше и меньше нравилось.

— Там Александра, — наконец, выдавил из себя я. — и ты потом будешь по всей квартире мокрыми ногами шлёпать. Иди к себе.

— Она уже вышла. А шлёпать мне положено. Попробуешь меня вытурить, скажу Шурочке, что ты меня тискал.

Я поперхнулся от возмущения.

— Тебе на кладбище уже три года самовольное оставление могилы инкриминируют. Какой тебя тискать?

— Мало ли некрофилов, — меланхолично ответила Оксана, пожав плечами. — Вон, Володя Светку-упыриху тискает. А она тоже нежить.

Володя Сорокин молча взял сумку и пошёл с нею в зал. Я только успел вытянуть ладонь, чтоб подтянуть одну баночку хмельного напитка телекинезом, а потом повернулся у Славке и развёл руками.

— Так и живу.

— Забавно, забавно, — пробормотал тот, щёлкнув металлическим язычком на зашипевшей банке, — значит, ты в боевые подался.

— Ага, подался, — съязвил я, — там все было в добровольно принудительном порядке. Сейчас расскажу, пока в зале стол накрывают. Помнишь, там разнарядка пришла? Так вот, меня и отправили учиться на боевого мага. А тут заварушка со старыми богами и вторжение Чёрной орды.

— После тебя, говорят, отправили ещё Руслана Кислякова, Антона Белогорского и Людмилу Герцену, — вставил старый друг.

— Знаю, — склонил я голову и провёл пальцем по краю банки. — из нас только я жив и остался. Люду, слышал, ещё при первой волне вторжения убили, а Руслан с Антоном недавно полегли. Сводки читал.

Я на немного помолчал, прежде чем продолжить.

— В общем, сколотил я вокруг себя отряд из магов и нечисти. Света — вампирша, Оксана — утопленница, она сейчас выйдет в чём мать родила. Она всегда так делает когда в доме новые лица. Я уже её и так и сяк пытался перевоспитать, но нудистку-эксгибционистку да ещё и русалку в придачу даже могила не исправила.

— У меня только домовой есть, — усмехнулся Славка, посмотрев на дверь в коридор, словно ожидая, что там появится прекрасная обнажённая фея.

Обнажённая будет, только не фея, а оторва.

— Как ты с ними со всеми справляешься? — продолжил расспросы Слава, — я с домовым воюю постоянно, а у тебя помимо него ещё две нежити.

— Ещё шесть, — поправил я его, — я ещё лесавку удочерил, древнего пещерного духа приютил, воспитываю демона ночи империи Майя и пригрел змею. Нет, девять, — поправился я, — забыл про трёх ночниц. Дома уговорами ограничиваясь, а при исполнении могу и пулю в мягкое место. Были прецеденты, поэтому если рявкну посильнее, то все разбегутся, но я все же не тиран. Ты же знаешь.

В кухню зашла Ангелина, молча достала из холодильника несколько кастрюлек с салатами, и, закрыв дверь ногой, вышла.

— А это что за барышня? — тут же спросил Слава, проводив взглядом поджарую высокую блондинку.

— Моя заместительница и телохранительница, — ответил я, умолчав, что это тоже не человек.

Я только на Тике узнал, что она, оказывается, мой ангел-хранитель, проходящий испытательный срок. Я вспомнил разорванную пополам девушку, шепчущую, что она ненавидит создателя, но хочет домой. Падший ангел на перевоспитании, ревнующий к человечеству, что она синтетическое создание. На ней все зажило получше, чем на земляном червяке. Оксана даже шутила, что нужно Ангелину лопатой по вдоль разрубить, тогда будет два ангела, одного она себе заберёт.

Хотелось рассказать Славке о моём походе сквозь Навь. О живом мире чудо-юдо Тик, где целая средневековая цивилизация жила на его раковине. О рыцаре Такасике и нарони. О штурме замков. О личном знакомстве с Мефистофелем. Хотелось, но этот поход прошёл под грифом совершенно секретно. Тогда мы вытащили Володю из рабства беса, и тогда я сошёлся с Александрой Белкиной. Если доживу до того момента, когда снимут гриф секретности, то напишу мемуары. Одну книгу назову «Как я стал боевым магом», а вторую — «Боевой маг за кромкой миров».

— Что скис? — легонько толкнул меня в плечо Слава, — ты, кстати, не женился? Я помню, вы с Галиной тяжело расстались.

— Я был женат после этого, — тихо ответил я.

— Опять развёлся?

— Нет. Её убили. Оторвали голову.

— Соболезную.

Почувствовав, в какое русло зашёл наш разговор, в кухню вошла Шурочка, легонько обняла меня. Она не любила, когда вспоминали про Анну и её загадочную смерть. Она до сих пор ревновала.

— Пойдёмте, — тихо произнесла девушка. — Уже накрыли.

— Хорошо выглядит для нежити, — буркнул Слава, ища на шее Александры шрамы и швы. Его, видимо, сбил с толку неживой взгляд нашей всевидящей, все малость теряются. Девушка была слепа от рождения, но зрение ей заменили сильнейшие экстрасенсорные возможности, позволяя жить нормальной жизнью.

— Это не она. Война оставляет много одиноких людей, и они тянутся друг к другу. А вторая жена мертва насовсем.

Он вздохнул и пошёл вслед за мной. Там были уже почти все. Слава сразу повеселел, окинув взглядом мою дружную команду.

— Александра, Светлана, Владимир, Ангелина, Семён, — стал он перечислять вслух, а потом остановился, глядя на чернокожую девушку, украшенную белыми узорами и цветными перьями. Из одежды на девушке была только набедренная повязка ярко-жёлтого цвета и оранжевая лента вокруг груди.

— Приятное общество, однако, — протянул Слава, задержавшись на барышне.

— Это Луника, демон ночи, — пояснил я, — но это только её марионетка. Оригинал лучше не показывать, испугаешься.

— Ты думаешь? — усмехнулся Слава.

Я кивнул и показал на худенькую девчурку лет двенадцати-тринадцати. Я сам не знал, сколько ей было когда она погибла. Девочка была одета в серый льняной сарафанчик на голое тело.

— Ольха. Она лесавка. Наш штатный талисман.

— Так нечестно, — раздалось протяжно со стороны двери.

Мы обернулись. Там стояла Оксана, как обычно, щеголяющая нарядом Евы в райском саду. Длинные чёрные волосы спускались до самого пола, лишь слегка прикрывая бледное нагое тело.

— Я думала, это я наш талисман, — обиженно проговорила Оксана.

Славка прищурился и пробежался взглядом с ног до головы нашей готичной утопленницы.

— Мадмуазель, вы очаровательны, — сделав шаг к девушке, произнёс он, а потом встал как вкопанный. Сзади за Оксаной показался тощий ребёнок-неандерталец на вид детсадовского возраста, одетый в набедренную повязку и жилетку из сшитых вместе шкурок грызунов, казавшихся неким меховым пазлом с абстрактной картиной. Серые домовые мыши соседствовали с бурыми полёвками, чёрными крысами и ярко-рыжей белкой. Тут же где-то был и соседский хомячок. Сам он был вымороженной в вечной мерзлоте мумией с пергаментом жёлтой кожи, обтягивающим тонкие косточки. Тонкие сухие губы плотно сжаты, а пустые провалы глаз жутко смотрелись на этом лице, не растерявшем на удивление некую детскую миловидность. Чёрные густые волосы растрёпанными прядями торчали в разные стороны. Даже дурак не ошибётся в его сверхъестественном происхождении. Марионетка Мягкой тьмы держала обычную трёхлитровую банку, но из той на меня смотрело месиво из множества разномастных глаз, утопающих в чем-то похожем на чёрную поблескивающую нефть. Глаза тоже были позаимствованы у незадачливых жертв этого выходца из глубин палеолита.

Я усмехнулся.

— Ты же вроде бы женат.

— Джентльменом нужно быть всегда, — ответил друг, и поглядывая то на Оксану, то на Тьму, сел за стол. Это он ещё Лунику в истинном обличии не видел.

Возникла небольшая пауза, когда раскладывали салаты по тарелкам. Но вскоре Слава снова заговорил.

— А я тоже ушёл из ГИМ. Теперь тружусь в министерстве здравоохранения. Делаю полезные артефакты для медицины катастроф. Тесть туда перетянул. Говорит, больше пользы будет.

Он вынул из кармана небольшую коробочку похожую на портсигар, и достал оттуда небольшую стеклянную колбочку размером с колпачок от авторучки. Колбочка имела металлическую крышку и висела на силиконовом шнуре. Он протянул это мне. Я положил неприметную вещицу на ладонь, несколько раз потрогав пальцем. От колбочки исходило ощущение колдовской силы.

— Забавный артефакт, — произнёс я, вернув его владельцу, — Энергии многовато, а понять ничего не могу.

— Одну секундочку, — ответил Слава. — Мадмуазель, вы позволите?

Друг пододвинулся к Оксане и, широко улыбаясь, повесил вещицу ей на шею, а потом несколько раз стукнул по стеклу.

— Ничего не понимаю, — пробормотал он, — склянка должна отображать сердечный ритм носителя. Сломана, что ли?

Оксана небрежно сняла артефакт и покрутила его на пальце, заставив Славку ловить склянку ладонями, как залётную муху.

— Не бьётся сердечко у мадмуазели-то, — произнесла она, кисло ухмыльнувшись.

Славка поймал артефакт и потянулся к Ангелине.

— Не-не-не, — запротестовала девушка, — никаких опытов.

— Нет так нет, — ответил гость и перевёл взгляд на Светлану, помолчал немного и посмотрел на Александру, решив, наверное, что с вампиршей фокус тоже не пройдёт. — Вы-то, Мадмуазель, позволите.

После того как Шурочка кивнула, он надел уже ей шнур со склянкой на шею. Все разом подались ближе. Внутри крохотного сосуда стала заметна тонкая белесая жилка, похожая на рыболовную леску, натянутую от донышка к пробке. Жилка начала легонько подрагивать, как гитарная струна, и биться в ритм сердца Шурочки. Тинь-тинь, тинь-тинь, тинь-тинь. Энергии было в артефакте больше, чем требовалось для такого простенького эффекта, и её, скорее всего, придётся маскировать, чтоб враг не учуял. О том, что Шурочка снимет подарок, не было и речи, она даже проклятую метку Дубомира, хозяина северных лесов не снимает, а эту стекляшку и подавно.

Мы долго потом разговаривали о том о сём. Выпивка не текла рекой, но и застаиваться ей не давали. Славка травил анекдоты и забавные истории из жизни, а я больше молчал, грызя рыбёшки и слушая. Я уже и забыл, как можно жить без постоянных погонь, сражений и тревог.

Вот только не смогу я по-другому теперь жить. Слишком привык к боевым чудесам, войсковой нежити и потусторонним врагам.