Я опять сидел за полевым раскладным столом, разбирая документы и наблюдая за занятиями моей группы. Это уже входило в привычку. Куча телеграмм и журнал боевой подготовки с написанными от руки темами занятий занимали всю площадь слегка поцарапанной столешницы.

На этот раз мои подопечные под руководством Светланы изучали технику. Несчастный войсковой внедорожник, которому судьба уготовила участь наглядного пособия, стоял посреди почти полностью очищенной от растительности поляны. Это к нам пришёл с проверкой командир части. После его визита волоты, сноровисто действуя косами-литовками, выкосили всю зелень, а изрядно покоцанный пенёк вырвали из земли голыми руками. При виде такого зрелища очередная пара разведчиков, дежурящих при метаморфе, минут десять стояли с открытыми ртами. Но это ещё что. Велимир на спор порвал танковый трос, явив ту самую силушку богатырскую, о которой из седых времён к нам дошли сказания и былины. Как сейчас помню, великан перехватил трос громадными мозолистыми ладонями поудобнее, а потом напряг бугры мышц и с тихим: «Ну, родимый», развёл руки. Он потом сокрушался, что батька его не то, что эту железяку, горы сворачивал. И мне как-то верилось.

Волоты вообще всё делали неспешно и размеренно. Неспешно ели, неспешно работали, невозмутимо разговаривали. Бились они так же размеренно и несуетливо. Изначально ожидались ярость и импульсивность, как у схожего с ними габаритами киношного Халка, но нет. Лишь их льдисто-голубые глаза холодели, теряя добрую насмешливость, а Тихон в придачу негромко ругался.

Сейчас Света ковырялась под поднятым горбатым капотом, постоянно поправляя свои горнолыжные очки.

– Это масляный щуп, – говорила она, достав тонкую полоску металла, с которой на заботливо подставленную тряпку капала жёлтая вязкая жидкость.

Волкудлаки не столько глядели, сколько принюхивались, дёргая мокрыми чёрными носами. Один из них тряхнул головой и чихнул. Полулюдям-полузверям все технические новшества, как то топливо или порох, сильно били по нюху.

– Это как мясо глядеть, прожаренное или нет? – тягуче спросил Велимир, сидя на земле на пятой точке и положив ладони на колени.

В отличие от него Кирилл наоборот стоял на цыпочках, разглядывая двигатель.

Света замолчала и задрала спрятанные под жёлтым стеклом глаза к небу.

– Это смотреть, сколько там смазки. Если её мало, то двигатель клинонёт. Хана ему будет. Ну, преставится пред создателем.

Я хмыкнул, представив генерального конструктора, к которому в кабинет тянулась целая очередь из призрачных двигателей с нимбами над ними, а он их распределяет, в рай на капремонт или в ад на переплавку.

– А-а-а, – протянул волот, понятливо кивая, – а дёгтя много лить нужно? А то я, помнится, на мельнице батрачил, там валы, что от ветряка к жерновам крутились, часто мазали.

Вампирша просияла, услышав технически более или менее адекватный вопрос. В прошлый раз волкудлаки солидол на хлеб намазали, благо их поймали за этим делом, а то потравились бы лесные жители. Хотя не факт, нечисть же.

А они все возмущались, что жир прогорклый.

На самом краю поляны стро́гановцы, те, что совсем не гномы, под руководством Володи варили дуговой сваркой каркасы для плакатов. Это тоже командир озадачил, мол, я из этого стада войско сделаю.

Со стороны зарослей шиповника раздалось недовольное бормотание, и я повернул голову. По тропинке шлёпала босыми ногами Оксана. Навья несла в руках одежду, прижав к груди и непрерывно бурча. А следом за ней прыгал целый десяток лягуше́й.

– Госпожа! Ква! Госпожа! – наперебой квакали они, держась на некотором расстоянии от утопленницы.

Оксана резко остановилась и так же резко развернулась, явив нам на обозрение ровную спину и белые ягодицы.

– Какая я вам госпожа?! – закричала она, – Пошли в задницу!

– Госпожа! Госпожа! – не унимались лягуши́, прыгая на месте.

Все прекратили свои дела и уставились на эту сцену. Оксана пылала праведным гневом. И даже когда она забралась наверх по железным ступеням кунга и села на дышле прицепа, совсем как сказочная русалка на ветвях, те скакали снизу, радостно квакая.

Навья поджала скрещенные белые ноги и покрепче перехватила свою одежду. При этом армейские ботинки она поставила на верхнюю ступеньку металлической лесенки.

– Ну, прям княжна-боярыня, – усмехнулся я, вопреки недавним событиям это зрелище подняло мне настроение.

Пятнистые серо-зелёные лягуши́ прыгали возле кунга и квакали не переставая. Тем более, что со стороны омута выбежали ещё два десятка вставших на задние лапы земноводных, таща в передних всякий хлам. Они поднимали свои зелёные ручки и тянули его в сторону Оксаны.

– Госпожа, ква, прими дары, прими, великвая! – орал пуще всех лягу́ш с оранжевым горлом.

– А король-то голый! – подняв руку с оттопыренным большим пальцем, прокричал я.

– Не смешно! – огрызнулась навья. – Они даже одеться не дали. Хватают одежду и суют мне наперебой чуть не в лицо. Хуже консультантов в супермаркете.

– Что им надо то тебя?

– Откуда я знаю? – пнув ногой протянутого ей жирного червяка, ответила она. – Прилипли с самого утра. Я даже в родном омуте от них спрятаться не могу.

– Уже родном? – усмехнулся я.

– Не знаю. Такое чувство, что он ждал меня, – произнесла навья, а потом ткнула в меня пальцем, – Ему подарки отдайте, он хранитель моих даров!

Лягуши замолчали и все как один уставились на меня. Тот, что с оранжевым горлом, несколько раз моргнув, заквакал на всю поляну.

– Ква-а-а! Госпожа приняла дары!

И вся эта орава вприпрыжку помчалась в мою сторону, неся над головами свой хлам.

– Вот зараза, – процедил я, успев только убрать со стола бумаги, которые там валялись, а то эти жабы всё испачкают да зальют водой.

Орава лягушей подбежала к полевому столу и стала вываливать свой мусор на столешницу, вставая при этом на цыпочки, как годовалые дети, которые не достают до взрослых вещей.

Откуда-то вынырнула Ольха в сарафанчике-разлетайке и, опершись на стол, стала с любопытством вглядываться в болотный хлам. Я брезгливо смотрел, как росла куча мусора. Чего там только не было. Жирные белесые личинки жуков, шевелящие лапками, морёные веточки, крылышки стрекоз, цветные улитки, кучки дёргающегося мотыля. Нашлись даже нержавеющие гайки и гнутые ложки с вилками.

Лесавка привстала на руках на краю столешницы, озорно поджав губу и болтая на весу ногами, а потом опустилась и схватила какой-то комок грязи.

– Да выкинь ты его, – пробормотал я.

Вместо этого Ольха обтёрла грязь о подол сарафана, заставив меня ещё больше скривиться, и подняла предмет вверх. Сверкнуло жёлтым.

– Ну-ка, дай, – протянул я руку к девчурке.

Этот блеск показался мне очень подозрительным. Словно золотое колечко.

Но Ольха нахмурилась и прижала к себе грязную вещицу, словно Горлум из «Властелина колец», только в женском исполнении. Не хватало крика «Моя прелесть!»

– Ты просто покажи, – мягко произнёс я, протянув ладонь. – Я не отниму.

Девочка глянула на мою руку, на драгоценность, а потом осторожно положила вещь на ладонь. Я провёл пальцем, счищая остаток грязи. Это оказалось не кольцом, а монетой. Я рассмотрел на одной стороне профиль императора Николая Второго, а на другой – герб российской империи и год – 1903.

Я протянул монетку Ольхе, которая сразу выхватила трофей у меня из руки и прижала к себе.

– Слышь, Кермит, – перевёл я взгляд на лягуша с оранжевым горлом, – а есть ещё такие?

Лягуш сначала заозирался, а потом сообразил, что это с ним разговаривают, и заквакал.

– Да! Нет! Ква. Не знаю.

– Так да или нет?! – рявкнул я.

Лягуш попытался втянуть голову в плечи, у него бы это получилось, если бы у этих земноводных имелась шея. Во всяком случае, глаза спрятались, но вскоре он открыл рот и невнятно пролепетал.

– Кваждому раздать по одной – кваков не кватит.

Лягуш вытянулся на цыпочках и вытянул вверх лапы-руки, изображая высоту кучи, а потом присел и развёл лапы в стороны.

– Вот, ква, стольква.

Я перевёл взгляд на Оксану. Навья, стоя на дышле кунга-прицепа и балансируя на одной ноге, напяливала штанину камуфляжа.

– Э! Это моё золото! – выкрикнула она. – Они мне подарки таскают! Я же госпожа!

– Тут всем хватит, – отмахнулся я и присел перед лягушем, которого про себя стал называть Кермитом. – Можете ещё такие принести?

Лягуш опять замолчал. Они, я так понял, вообще туговато соображают.

– Там, ква, Муть живёт. Он нас кватает и квушает.

– А как тогда эту достали? – спросил я.

– Мы не знали, ква, что там Муть. Он много съел, а я убежал.

Кермит поднял руки с оттопыренными кроме одного пальцами, и если учесть, что пальцев на руке у лягушки всего по четыре, то получается число семь.

– Вот скольква скватил муть, – продолжил лягуш.

Пока я выслушивал откровения, к столу подтянулась вся компания. Даже разведчики, что караулили метаморфа, один из которых был чем-то похожий на Пореченкова. Я выпрямился и обвёл всех взглядом. Вот решение некоторых проблем. Уж «Лексус» точно окупится, и ещё сверху останется. Но нужно действовать быстро.

– Никому ни слова, – громко и чётко произнёс я.

– А ротный? – произнёс разведчик, не отводя глаз от зажатой в пальцах лесавки золотой монеты.

Он даже не обратил внимания на голую грудь Оксаны, мелькающую под распахнутой курточкой.

– За Марфой глядите, пока нас не будет. Поделюсь чуток монетой.

– Ты чего моё золото делишь? – огрызнулась навья, обижено поджав губы.

– Одна такая монета тридцать тысяч стоит, самое малое. Даже если одну разведке толкнём, им небольшая премия будет. И это пока не твоё золото. Это шкура неубитого медведя.

– Всё равно моё! Мои жабы принесли!

– Не шуми, – мягко произнёс я, – сначала достать надо.

Одновременно я услышал, что лягуши стали квакать наперебой, мол, госпожа рада, госпожа довольна.

– Чё значит, не шуми? Мало того, что я труп, так ещё и нищий труп.

– Да угомонись ты. Я тебе премию выпишу.

Мне через плечо, больно упершись в мышцу подбородком, заглянула Ангелина. Она сверкнула взглядом по всему это кладу и злорадно заговорила.

– Мы уже три раза улепётывали от сил орды. Как бы в четвёртый не подохли. Мне золото и даром не нужно. Мне нужно, чтоб ты жив был, – она больно стукнула меня кулаком в бок, – подопечный.

– Чур, я твою долю себе возьму! – сразу выкрикнула Оксана, ткнув пальцем в Ангелину.

– Да подавись, – буркнула мой ангел-хранитель.

Оксана сразу повеселела, а потом стала рыться в мусоре, раскидывая червяков и веточки в разные стороны в поисках золота. Один раз взвизгнула, выронив из рук белёсую помятую вилку.

– Что орёшь? – сразу спросил я.

– Серебряная, больно, – отозвалась навья, дуя на руку, словно обожгла о горячую железяку.

Зато столовый прибор подняла Ангелина, покрутила перед глазами и сунула себе в карман.

Я ещё раз обвёл глазами команду, а выискав Соколину, поманил пальцем.

Когда девушка подошла, я приобнял её за плечи.

– Солнышко, а много чего ещё есть у тебя в загашнике в магазине Руевита?

– Неа, – нахмурившись, ответила внучка бога-ратника. Она прикоснулась кончиком указательного пальца к губам и задумалась. – Там на всех не хватит. Ты же хочешь подготовиться к экспедиции?

– Ага, – улыбнулся я. – Нам всё равно завтра в дозор выходить на поиски этих чернявых эльфов. Так что, наш поход сам собой напрашивается. Нас даже не хватятся.

– У меня патронов много, а остальное только на меня. Зато есть карточка скидочная. Оружие и боеприпасы за полцены, снаряжение по себестоимости, но не больше, чем на миллион в полгода.

– Годится, – произнёс я. – Народ! Через час в город выдвигаемся!

– Я против! – вскрикнула Ангелина. – Нам потом за оружие отдуваться. Мы же войска, а не банда наёмников.

– Возражения не принимаются! – ответил я. – Во-первых, по закону военного времени оружие проведём как трофеи. У меня на флешке бланки и образцы документов имеются. Во-вторых, даже в войсках те, кто хочет жить, закупаются за свой счёт.

– Но не оружием же!

– А в-третьих, на казённом, которое ещё дождаться нужно, и то не факт, что привезут, рунки от проклятий и заклятий стоят. На них даже чары полезные не поставить. А за золотом, если не хотите, я один полезу, но вы же со мной будете, в этом-то я не сомневаюсь. Поэтому, во избежание потерь нам нужно самое лучшее, самое заколдованное и самое надёжное.

– Я не смогу всех провести через туман, – проговорила Соколина, дождавшись объяснений и подняв на меня глаза. – Я только сама еле-еле ныряю.

– Солнышко, – начал я, улыбнувшись, – у нас через час рейсовый мамонт к самому метро. Беги билеты покупай. Думаешь, я зря тут идеи выдвигаю?

Девушка просияла и без слов сорвалась с места.

– Ты хоть народ посчитай! – крикнул я ей вслед.

– Оптом куплю! – донёсся удаляющийся девичий голос.

Я покачал головой и хмыкнул, а потом дал новые указания.

– Разведка, этого Индиану Джонса лягушачьего рода под охрану и кормить королевскими креветками.

Сержант захохотал и подошёл к Кермиту, который водил выпученными глазами из стороны в сторону и шевелил горловым мешком.

– Нет креветок. Есть бычки в томатном соусе, – ответил сержант.

– Сойдёт, – махнул рукой я. – Он всё равно креветок никогда не видел.

Народ разбежался в разные стороны. Кто в палатки, кто в кунг, кто в землянки.

Я тоже поднялся по брякающим железным ступенькам и хотел было уже выскочить обратно, так как там переодевалась добрая половина моего женского коллектива, но сзади окликнула Александра. Она повеселела и сейчас держала перед собой охапку платьев, которые непонятно где прятала до этого. Всё-таки женщины есть женщины, и даже войсковой лагерь не выбьет из них стремление к эффектному появлению в общественном месте.

Я опустил глаза и повернулся лицом к выходу.

– Давай потом. Оденутся все.

– Не успеем, – ответила Шурочка, – и кого тут стесняться? Одна нежить, другая синтетическая тварь.

– Полегче на поворотах! – огрызнулась Ангелина, выпрямившись с белой футболкой в руках. – То, что я искусственное существо, ещё не значит, что меня обзывать надо. Я все же ангел.

– Ага, ангел! – буркнул я, – я читал, что ангелы бесполы, а тут сиськи и прочее.

– Стандартная рекомендация, – ответила Ангелина, – был бы ты бабой, я бы взяла мужской облик. Ты лучше скажи, мне лучше с жёлтым, белым или красным?

Она вытянула перед собой зажатые в кулаке люминесцентные кольца.

– А какая разница?

– Ну, я, типа, должна быть образцом чистоты, значит белый, но я ещё и ангел-хранитель, значит жёлтый.

– Это как синий берет десанта?

– Угу. А красный – я же падший ангел, хоть и на испытательном сроке.

– Возьми фиолетовый, – усмехнулся я, – как раз твой цвет. Тебе вообще на много чего фиолетово.

– Значит белый, – пробормотала Ангелина и приподняла кольцо, заставив загореться лампой дневного света.

Стоило только вздохнуть, как тут же заговорила Шурочка, вытянув одно из платьев.

– Это какой цвет?

– Синий.

– А это?

– Красный.

– А какой лучше? Только не говори, что всё равно.

Я вздохнул, а потом почувствовал лёгкое прикосновение к моему биополю. Шурочка приложила к себе сначала одно платье, потом другое, считывая мою реакцию напрямую из ауры. Вот замечательная способность, когда не нужно мозг выносить расспросами. Никогда не любил из уст женщин фразу: «нечего надеть».

Шурочка ещё раз приложила платья к себе, а потом отбросила синее на свою спальную полку, повесив красное на ручку шкафчика рядом с собой, и стала стягивать камуфляж.

– Ихтиандра, – позвал я Оксану, – ты-то мне не будешь расспросы делать?

– На хрена?

– Ну, они делали, – усмехнулся и пожал плечами я, потянувшись к своей полке в шкафчике, где висели на вешалке джинсы и рубашка.

– Хорошо, – меланхолично произнесла Оксана и приподняла перед собой начищенные до блеска ботинки с высоким берцем. – Какой?

– Это же просто правый и левый, – искоса бросив взгляд, ответил я.

– Ты же просил дать тебе выбор, я и спрашиваю, какой первым обувать.

Я в очередной раз тяжело вздохнул, словно старый дед, на несколько секунд отвернувшись, когда Ангелина и навья скинули с себя одёжу, а когда услышал слово «можно», то Оксана уже напялила на себя длинную чёрную футболку с большим белым черепом на груди, и теперь цепляла на запястья чёрные силиконовые браслеты. А вот Ангелина стояла спинной ко мне и пыталась сама себе прицепить китайскую дырявую монетку между лопаток. Я подошёл и помог.

Да, забавная у нас получается группа. Ангел с крыльями и нимбом из комплекта косплеера и готическая русалка. Даже Шурочка подходила к этому как нельзя кстати, несмотря на вечернее платье. На тонкой косичке, спускающейся с виска, болтался белый беличий череп, сверкая полированными оранжевыми резцами грызуна, а на шее в крохотной колбочке мерцала в такт ударам сердца волшебная жилка, врученная её отцом. Прям цирк. Это ещё нужно учитывать, что с нами будет Первый Клык и вся остальная братия.

Я вышел из кунга, осторожно спустившись по железным ступеням. Там уже стояли Володя, Света и Соколина. Сорокин был в штанах от камуфляжа, берцах и футболке, изображающей крестоносца из какой-то игры. Вампирша оделась в спортивный костюм багряного цвета. Всё как обычно.

А вот пра-праправнучка Перуна удивила. Мини-юбка и топик были сшиты из камуфлированной ткани. Она, походу, в самом деле прибабахнутая на воинской тематике. На лодыжке, чуть выше тяжёлого армейского ботинка, виднелись ножны, а под мышкой, поверх топика, висела кобура с небольшим пистолетом. Картинку завершали золотой жетон-смертник на шее и переброшенная через плечо длинная белая коса, по которой медленно пробегали яркие электрические разряды. Либо она изображает из себя Лару Крофт, либо женскую пародию на Рембо. Скорее второе, так как у неё ещё был красный берет, слегка сдвинутый набок.

Я со вздохом провёл ладонью по лицу.

– Зачем в городе пистолет?

– Это травмат, – тут же отрапортовалась Соколина, подняв руку в чёрной кожаной перчатке, на неё тут же с клёкотом села пустельга. Пёстрый сокол размером с голубя, самый маленький в роду этих хищных птиц, начал вращать головой и смотреть на всё жёлтыми глазами. – Я без оружия, как голая. Ничего не могу с собой поделать.

По поляне бежал Кирилл со своей компанией.

Я снова вздохнул.

– Ну что, искатели приключений, готовы?

– Да!!! – хором мне ответили все.