Яробор сидел на крыльце своего нового терема, любуясь проделанной работой. Крыльцо выше прежнего, перила покрыты хитрой резьбой, и пахли свежеструганной сосной. Дом был поставлен не токмо с помощью чар, но и с новыми вещицами. Где надобно, подколочено особливыми гвоздями, которые витые, как поросячьи хвосты, где надобно, законопачено не мхом и паклей, а особливой пеной, что сразу твердеет. Дабы не испортить дом, испробовали все это на новом амбаре, который тоже был теперь больше старого. Жрец-електрик протянул медную жилу, развесил лампады, прикрепил розетки. Прогресс вошёл в сие жилище, которое, к слову сказать, двухэтажное ныне, и с пятью горницами-светлицами. Где ж им не быть светлицами-то, ежели в каждой по ярчайшей лампаде имеется. Светлее, чем под открытым небом.
Все можно купить в стольном граде. Особо лесному богу нравились большие белёные окна с широкими подоконниками. Яробор даже заказал к ним ставни, а сами окна высоченными, в два света. Мастера сперва изумились, но при виде денег сразу загомонили, засуетились. Сделали.
Осталось раскрасить терем, тропу к капищу вымостить досками. Но это потом справится, главное уже сделано.
Под особым навесом на небольшом помосте тарахтел генератор, от которого тянулись жилы. Там же стояли две большие бочки с соляркой. Их обязался постоянно полными содержать воевода. Долго совет держали, где Яробор с воеводой и его помощниками спорили о бытии насущном. Долго спорили о том, где войску лучше стоять, долго перстами в карту указывали, но под конец всё решили. Один из стрелецких чинов все старательно вырисовал карандашом, подписывая все буквицами.
А теперь Яробор сидел и вспоминал увиденное. Стрельцы в ночь разбили шатры и теперь доделывали все остальное. Они рыли землю, ставили столбы, тянули черные жилы. Иные ковырялись с машинами, согнанными в одно место, наподобие ремесленной слободы.
А странный морок все сильнее стал. Помимо ящеров призрачных, коих люди кликали динозаврами, появились другие. В воздухе порхали, как чудные бабочки, разноцветные рыбины, поедая гнус, жучков да друг друга.
Вот и сейчас По́седень придавил лапой неосторожную пёструю, как кукушка, щуку, кинувшуюся, было, за синицей. Рыба немного побилась оземь хвостом, да затихла, а потом и вовсе растаяла радужным туманом.
– К несущему мор примкнула стая Первого Клыка, – пробасил По́седень, сидящий недалече от крыльца на земле.
– Знаю, – ответил Яробор, разглядывая скопище лесного зверья и птицы, прибывших по зову и замерших на дюжину шагов вкруг терема, – это не беда. Волкудлаки мне не помеха. Добро то, что он нечисть под крыло собирает. Ты всех созвал, да кого надобно разумом наделил?
– Да, – ответил бер.
Яробор поправил шкуру на плечах и встал с крыльца. Средь живности были совы, вороны, лисы, барсуки, зайцы. Всяк понемногу. Птицы и звери сидели, внимательно взирая на хозяина лесной заимки, а в их очах читалось испуганное разумение. Нет, они не были подобны людям или высшим духам, их разум оставался заёмным. Стоит спасть колдовству, как они снова станут дикими. Дикими и блаженными в своём неведении завтрашнего дня, довольные лишь едой и тёплыми сухими днями.
– Пусть они за людьми следят, – произнёс Яробор, – только издали, а то постреляют их на мясо и шкуру.
– А мене тоже прятаться? – басовито спросил По́седень, почесав бок когтистой лапой.
– Нет. Ты, наоборот, должен быть на виду, и везде ходить, все выглядывать. Они должны знать, что под надзором. Я время от времени буду страх наводить.
– Ка́ко же, пужа́юца они тя, – выпятив нижнюю губу, произнёс бер, и указал когтём в сторону.
Яробор оглянулся и нахмурился. Рядом со зверьём стоял стрелец, несущий какую-то бурую коробку и большой моток чёрных жил. Жилы тянулись за ним по пятам, словно зацепившиеся за куст, или он задумал нить путеводную себе прокласть. Стрелец стоял и переминался с ноги на ногу, ожидая, пока лесной бог закончит своё дело.
– Что тебе? – зло спросил Яробор.
Глупо было думать, что стрелец пришёл для почитания. Скорее всего, послали его старшие чины.
– Мне бы телефон поставить, – неуверенно ответил стрелец, приподняв свою ношу так, чтоб можно было убедиться, что он не просто так пришёл.
– Ты как ко мне обращаться должен, смертный? – спросил его Яробор, нахмурившись и сделав вперёд неспешный шаг.
Боец сразу подтянулся, дотронулся пальцами десницы до виска и громко и отчётливо прокричал.
– Товарищ бог, разрешите обратиться?! Оператор узла связи рядовой Сидоров!
Яробор замер. Впервые за все своё бытие он не знал, что сказать. Стрелец должен был пасть ниц и молвить с раболепием в устах, на худой конец преломиться в глубоком поклоне, коснувшись сырой землицы рукой. В старые времена убили бы этого дурня другим в наущение. Посадили на кол, содрали шкуру живьём, подпалили бы на медленном огне, чтоб орал целую седмицу на всю округу, исходя кровью и дерьмом.
Но те времена минули. Люди сметут богов с земли. Многие потери понесут, но падут боги, ежели война начнётся.
Долго в гляделки играли, покуда вразвалочку не подошёл к стрельцу бер. Он осторожно взял побелевшего человека за загривок и с некой лаской в ревучем голосе промолвил.
– Ты склони главу свою, глупец.
Яробор плюнул под ноги и пошёл мимо.
– Нашёл себе сотоварища, – бурчал лесной бог. – Мы с ним товар не делили и на торжище не свозили. Потом разберусь с ними. Как придумаю способ.
Пройдя пару шагов, Яробор призвал силу свою колдовскую, призывая туман особливый, ступил в него и вышел у шатров людских. Огромная машина железной лапой рыла землю, делая глубокие и широкие ямы. Уже готовые рытвины стрельцы охаживали лопатами, торопливо ровняли края. В иную уже заехала машина с притороченной зелёной избой-коробом сверху. Зачем они это делали, непонятно. Разве только окопать потом, чтоб получилась завалинка, защищающая подпол такой колёсной избы от холодов.
Всех людишек не видно было. Они разбежались по разным полянкам, расставляя стрелецкие сотни. При этом суетливые людишки бегали между своими стойбищами как муравьи.
Ещё шаг через туман и взору открылись большие печи на колёсах, возле которых прохаживались повара.
Они варили свои каши и похлёбки, не обращая на лесного бога никакого внимания, к полнейшему недовольству и расстройству того. Лишь когда тот подошёл ближе, сидящие привстали.
Яробор вздохнул.
– Я тебя понимаю, – раздался сладкий голос сзади.
Солдаты уставились куда-то за спину лесного бога. Некоторые даже рты открыли.
Яробор обернулся, а пред ним стояла та самая особа, явившаяся без приглашения. Она по-прежнему была одета в белые одежды, освещаемые златыми крылами. Все восхищались ею. Все, но не Яробор. Был бы он смертным мужем, пал бы в ноги, целовал подол, да только нутро подсказывало, что зря это будет.
Дева ступила босыми ногами по траве, и подойдя совсем близко, дотронулась кончиками пальцев до груди лесного бога, словно они были близки. Дева посмотрела в черные грозные глаза и улыбнулась.
– Колючий взор у тебя, Яробор, неужто не по сердцу я тебе прихожусь?
– Огонь тоже красив, да только прикасаться к нему болезно, – ответил лесной бог, сбросив с себя её пальцы, словно то ядовитая гадина. – Не ангел ты. Пусть твоё обличие будет обманкой для людишек.
Дева приоткрыла полные алые губы, прищурила очи с длинными пушистыми ресницами и наклонила голову набок.
– И почему я тебе не нравлюсь? Лицом не вышла или статью?
– Душой чёрной. Ты без раздумий кинешь всех нас в адское пламя, будь на то твоя воля.
– Может и так, но не сейчас, – ответила дева, а потом красиво развернулась и подошла к одному из стрельцов. – А ты что скажешь, человече? Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?
Боец что-то несколько раз нечленораздельно булькнул, не в силах оторвать свой взор от прекрасных грудей девы, готовых выпасть из глубокого выреза на платье. Та положила ему ладонь на щеку, отчего стрелец вовсе разомлел.
– Готов ли ты со мной хоть на край света? А готов ли ты душу мне свою продать?
Воин только судорожно кивнул. Дева вполоборота глянула на Яробора, а в её очах мелькнул огонёк. Тонкая ладонь несколько раз хлопнула по щеке бойца.
– Живи, горемыка, а то кончишь в штаны при людях.
Она оставила ошарашенного стрельца и снова подошла хозяину заимки.
– Пройдёмся, о великий и ужасный, которого не боятся.
Не боятся? Яробор схватил деву за запястье, и с силой сдавил. Не по нраву она была. Ох, не по нраву. И если тот чародей – просто цепной пёс, то, эта тварь ещё много смуты принесёт.
Была, не была. Тут либо князь, либо грязь. Третьего не дано. «Если что, ответ сдержу», – думал Яробор.
– Пройдёмся, – с ухмылкой ответил он и шагнул в туман, потянув с собой демоницу. Дева испуганно пискнула, да не вырваться ей из сильных рук. – Я хозяин сей земли, всё здесь в моей воле.
Несколько мгновений спустя вынырнули они на потаённой поляне, окружённой дремучими древами с толстыми, покрытыми мхами стволами. И даже не поляна, а островок среди болотца.
Дева испуганно начала озираться, а Яробор подтянул её к себе и схватил за длинные распущенные волосы, а потом приподнял над землёй. Дева ухватилась за жилистые руки лесного бога и начала болтать ногами.
– Пусти, больно!
– Пущу, только ответствуй мне, эти ящеры, и рыбы, и прочая гадость, что лезет на мой остров, твоя забава?
– Пусти! Я дочь одного из владык Нави! – зашлась криком дева, пытаясь лягнуть босой ногой.
– Ответствуй! Зачем ты здесь?!
– Пусти! Тебя сгноят в аду! – продолжала надрываться демоница.
– Пусть сначала доберутся. Молви!
Не дождавшись ответа, Яробор швырнул демоницу в мутную воду, плеснувшую тиной и ряской. Та начала грести руками к вязкому берегу, а потом попыталась зацепиться за чахлые травинки. В глазах больше не осталось спеси, лишь испуг.
Когда она до пояса вылезла из болотины и приподнялась на локтях, Яробор шагнул ближе и наступил каблуком ей на ладонь, отчего та второй рукой с криком вцепилась в голень сапога.
– Отвечай, не то утоплю. Твой отец будет недоволен, но ещё больше он разозлится оттого, что ты не исполнила его наказ. Повела себя как дурочка-баламошка, – процедил Яробор, не имея намерений отступать в задуманном.
– Я все одно вернусь потом. Отомщу.
– Руки коротки, мстить. Отвечай!
– Навь. Она близко в этом месте к миру живых подошла, – кривясь от боли, начала говорить демоница, – навь не только мир мёртвых, она ещё и обитель снов. Людские сны становятся явью. Дальше больше будет.
– Почему это произошло только с твоим приходом?
– Мы специально соприкоснули миры. Так легче проколы делать, – прерывисто говоря, корчилась демоница.
– Зачем?! Отвечай! Это моя земля! Я хозяин!
– Логистические операции. Люди большой ресурс. Нужно отработать мгновенные переброски больших масс.
– По-правильному говори, чтоб понятно было! – взревел лесной бог, свирепея все больше и больше.
– Порталы по всей земле и в другие миры. Это должно повысить численность населения за счёт экономического подъёма от порталов. Кроме того, люди – это дешёвое многочисленное войско. Можно войска из числа живых перебрасывать мгновенно. Можно умерших проклятых снова наделять телами, и снова пускать в оборот на земле. Правилами это не запрещено. Главное, число не превышать. Пусти! Больно!
– Почему у меня?
– У тебя удобная площадка для экспериментов. С я́сунями этот вопрос согласован, – скороговоркой произнесла девка. – Для этого специально гарнизон вывели за город. От чужих глаз подальше.
– Смерть бессмертных зачем приволокли с псом вашим?
– Она здесь? – уставилась на Яробора демоница. – Это людской ход. Я ни при чём. Пусти!
Яробор убрал каблук, наклонился и взял деву за плечи. А после поднял над водой и поставил на твёрду землю. Демоница стояла мокрая, с погасшим сиянием и исчезнувшими иллюзорными крыльями. Она держала отдавленную руку за запястье, так что длань свисала безвольной кистью, и затравленным зверьком смотрела на своего мучителя, растеряв всё своё очарование.
– Вот и умница, – произнёс Яробор, вытащив из спутанных волос длинный стебель водной травы. – Теперь мне всё понятно. Дело доброе делаешь, хоть и со шкурным умыслом. А ежели хочешь помочь, то займись гатью, что людишки строят сюда от реки. Я даже работников тебе дам.
Шуйница хозяина заимки вытянулась в сторону. Болото вскипело и оттуда начали выскакивать лягухи, окружая со всех сторон. Тяжко было с водными тварями лесному богу, да только по-другому никак.
Лягвы подползали ближе, шевеля своими выпученными глазами и надувая горловые пузыри, а потом начинали рывками расти, словно их надували через соломинку. Подрастя, лягвы вставали на задние лапы, аки люди болотные. Росту в них становилось по колено взрослому мужику. Сотни четыре их выползло.
– Кто лягушачий князь?! – спросил Яробор у этого многочисленного сброда.
– Нет среди на-на-нас та-та-таких. Ква. Каждый са-са-сам по себе. Квак отщепенец, – произнёс ближайший.
– Не угадал. Ты приказчиком и будешь, – ткнул Яробор в него пальцем. – Ежели ослушаешься, солью посыплю да на солнце высушу живьём.
Квак поклонился, а Яробор снова взял демоницу. На сей раз осторожно, да под руку. Туман впустил к себе, дав дорогу к лесу. Лесной бог оставил деву пред её шатром, дабы она в порядок себя привела, а сам домой.
Стоило двери в терем захлопнуться, так Яробор прямо там и сел, прислонившись спиной к бревенчатой стене. Пришла дрожь. Дыхание стало тяжёлым, словно он без колдовства колоду десятипудовую целую версту на хребте нёс. Не всякий раз приходится княжну преисподней стращать, хоть и младшую, но опасную. Глаза его смотрели вперёд, но ничего не видели. Перед ними до сих пор была демоница, а уши слышали: «В аду сгноят».
– Это мы ещё посмотрим. Посмотрим, – пробормотал Яробор.
– С вами всё хорошо? – раздался голос рядом.
Яробор повернул голову. Предо ним стояла горничная, жена жреца-электрика. Она наклонилась и вытирала руки о передник. Яробор не ответил, глядя на помощницу.
– Может, горячего кофейку? Или что покрепче?
– Что у тебя есть?
– Коньяк у мужа отобрала, он, зараза, в супермаркете взял, когда за лампочками телепортировались недавно.
Яробор посмотрел немного, а потом ответил.
– Давай и то и другое в одной чеплашке.
– Плохо будет.
– Хуже не будет, – усмехнулся лесной бог, а потом откинул голову, гулко стукнувшись о дерево. – Праздник мне нужно придумать. Во имя меня такого дерзкого и такого глупого. У всех богов праздник есть, а у меня нет. Непорядок.