Мы так и вышли из леса, испачканные грязью и кровью, хмурые. Чтобы вынести раненых и убитых, я раздал алюминиевые кольца и активировал на них заклинания лёгкости. Каждое колечко продевалось через хорошую застёжку-карабин, чтоб удобно цеплять за петли и ремни, а на худой конец достаточно просто прорвать ткань и через образовавшуюся дырку защёлкнуть застёжку. Главное, чтоб ткань плотная или собрана в несколько раз, иначе порвётся в самый неподходящий момент.

Сзади ещё некоторое время рвались снаряды, но уже далеко, и мы были под защитой гарнизонного барьера.

Пока двигались, Кирилл глядел на крохотное синеватое тельце мертворождённого младенца в руках Ангелины, выкидыша на позднем сроке беременности, ставшего нежитью, сжавшегося сейчас меж ломаных ветвей, из которых была сплетена корзина для его ёмкости.

Соколину за руку тащил командир разведывательной роты, постоянно её окрикивая и матерясь, на чём свет стоит.

А на поляне нас уже ждали.

Связи с нами не было, так как радио всё ещё глушилось Чёрной ордой. К раненым бросились, а погибших сложили в один ряд у той самой колючей заросли шиповника. Все молча встали и, тяжело дыша, глядели на встречающих. Я посмотрел на командование части и хмурого фээсбешника Дениса, который с фотоаппаратом подошёл к телам погибших и, постояв с минуту, начал их снимать.

– Разрешите доложить, – тихо начал разведчик при виде командира, – информация о драконе подтвердилась, однако в ходе операции произошло боестолкновение сначала с неопознанным существом, уничтожившим БРЭМ, а потом с противником. Дракон оказался заминирован мощным колдовским фугасом в совокупности с обычной взрывчаткой. Противник, оставив прикрывающий отряд с заложником, эвакуировал пилота… наездника дракона и забрал авиационный пулемёт. Заложник, оставленный при отходе врага, оказался смертником… зомби.

Я увидел, как резко выпрямился Денис. Я тоже бы так сделал. Орда никогда раньше не считалась с потерями и никого из своих не спасала. Я его понял. Понял, но промолчал, пусть разбирается сам. Это по его части.

Командир коротко кивнул и быстро умчался вслед медицинской машине, вскочив в уазик. Я проводил его взором.

– Пять убитых, – хмуро произнёс оставшийся начальник штаба, глядя в траву под ногами.

Лицо его было не просто мрачным, а совершенно серым. Он стоял и катал носком ботинка небольшой камушек так, словно это единственное важное занятие в этот трагический момент.

– Слушай, – продолжил он, обратившись ко мне, но не поднимая головы, – у нас все малость побаиваются этих сверхъестественных. Ты берегиню попроси, может, она раненых своим передаст. Шесть человек общим числом.

Я кивнул. Начальник штаба неспешно пошёл в сторону командного пункта, подобрав по пути какую-то палку, и зло сшибая ей верхушки ни в чём не повинного иван-чая.

– Я передам нашим, – произнесла Медуница, теребя пальцами кончик золотистой косы, отчего я снова кивнул и обвёл глазами моё войско.

Бой кончился и предстоит много чего сделать.

Я стоял, а ко мне подбежала зарёванная Шурочка. На ней до сих пор была гарнитура радиостанции. Девушка повисла у меня на шее, а я обнял ее.

– Не отпущу больше одного, – взахлёб прошептала она.

А я глядел на Шурочку. Раньше она не была так эмоциональна. Даже в бою бросала только короткие фразы и лёгкие напутствия.

Рядом встал Володя, тоскливо глядящий на убитых.

– Она ка-ка-командиру ар-ар-артдивизиона в глаз за-за-заехала, – произнёс парень, заикаясь, – она в карту пальцем тыкала этим воякам, ку-ку-куда долбить. Пока приноровилась сенсорику к местности привязывать, время ушло.

Я осторожно поцеловал Шурочку в висок.

– Всё хорошо. Я уже здесь. Пойдём.

Она кивнула, и мы так и пошли в обнимку.

В голове не хуже пчёл роились мысли, от которых я даже не разбирал дороги, ноги сами несли вперёд, а сзади шли хмурые члены команды.

За долгое время я привык к стычкам с Чёрной ордой и всякими демонами, но заодно забыл, что идущие рядом могут быть новичками. Их нужно учить, и учить по-настоящему. Отбросить все эти мудрёные программы, что спустили сверху, и натаскать на самые важные и нужные вещи. Я потёр ладонью щеку. Две недели. За две недели они должны научиться огрызаться. Владение магией, сверхъестественная природа и прочие способности не делают из них солдат.

– Володя, запускай свою игру, – заговорил я сразу, как пришли.

Глаза сами бегали по кунгу, палаткам, вытоптанной поляне и товарищам, а потом я запустил руку в волосы шедшей рядом Шурочки. Девушка как-то незаметно изменилась. Я не мог понять, что в ней другое, но даже её аура сменилась на другую. Лёгкий скан показывал рост гормонов.

– За-за-зачем? – заикаясь, спросил Сорокин, имея в виду игру, он вытаращился на меня, не понимая, как в этой ситуации можно играть.

Только что из боя и с потерями.

– За на́дом! – огрызнулся я, – У тебя вроде был к ней мод, позволяющий играть не в сети.

– Бы-бы-был. Прогы-гы-грес не сы-сы-сохраняется.

– Неважно. Запусти редактор уровней и создай просто пустое поле. Создай некое подобие нашего отряда и орды, – произнёс я, готовый сорваться на товарища.

– Зе-зе-зерги пы-пы-пайдут? – спросил он, водя глазами по окружающим людям.

– И зерги, и бесы, и прочая хрень из игр. Нужно сбалансировать под реалии. Оружие составь близкое по штату. К вечеру чтоб готово было.

– Е-е-есть.

– Хорошо, – произнёс я, переводя тему, и легонько отстраняя от себя Шурочку. Она подняла на меня красные глаза так, словно могла ими видеть, вот только зарёванный взгляд всё равно был такой, как раньше. – Вооружение взвода огневой поддержки вы знаете. Оно почти соответствует штатному.

Сорокин поднял руку и махнул, подзывая Велимира. Великан поднял с земли АГС-17 и подошёл ближе.

– Я па-па-пахимичил, – произнёс Володя, – вы-вы реммы-роте.

– Где? – сухо спросил я.

Волот подошёл ещё ближе и показал станковый гранатомёт. Вместо стандартной станины тот был прикреплён к некоторой самодельной конструкции, позволяющей держать оружие в руках и стрелять на ходу. Я вгляделся в стальные трубки и уголки, соединённые серыми сварными швами, грубо вырубленную деревянную рукоять и тросики на роликах, идущие к спусковому механизму. Нормальный человек, естественно, это все не удержит, но волот не был человеком. Для него сорок пять кило, что заложены в самом оружии, прицеле, станине и «улитке» с гранатами, просто мелочь.

– Это твой подчинённый, им сам займёшься. Конспекты, план занятия, списки по требованиям безопасности и прочее не забудь.

– О-о-он ны-ны-неграмотный, – произнёс Сорокин.

– Значит, обучишь. Обоих братьев.

Володя вздохнул, но смолчал. Я же перешёл на следующие действующие лица и морды. Волкудлаки теснились одной кучкой. Они, прижав уши и наклонив головы, наблюдали за мной любопытными карими глазами. Волки перебрасывались короткими скулящими звуками. Один лишь Первый Клык с парой охотников стоял неподвижно. Только у них троих помимо скромных заячьих и лисьих черепков свисали с перевязи человеческие, наблюдающие за миром с немым укором в пустых глазницах. Вожак перехватил мой взгляд, а потом указал рукой и тихо представил спутников.

– Долгая Лапа. Белый Голос.

Волки по очереди едва заметно склонили головы. Я был сильнее любого из них, и они это признавали. Я был маг.

Спадающие с загривков тонкие косички красовались птичьими перьями, точно это индейцы Нового Света. У одного заячий черепок перемотан красными нитями с пучком из трёх пёстрых соколиных перьев. Причём нити современные, синтетические, но это как раз не удивительно. А вот почему я решил, что перья соколиные? Не думаю, что матёрый воин вплетёт себе оперенье кукушки или куропатки. Второй был украшен целым ворохом ярко-жёлтых пёрышек, а на белой нити болталась самая настоящая тростниковая дудочка, короткая и скорее символичная, чем действительно являющаяся музыкальным инструментом. Она как-то не вязалась в моём усталом рассудке с кабаньими клыками, когтями медведя и человеческой челюстью на перевязи.

– Твои сержанты? – сухо спросил я.

– Да, – негромко ответил Клык, сам украшенный черепами, в том числе и волчьими.

А вот перо у него чёрное и большое. Перо ворона.

– Хорошо.

Я поискал глазами Кирилла. Тот и стоял рядом с Ангелиной, которая по-прежнему держала на руках плетёную корзинку с высохшими осколками бутыля и младенцем.

– Я попрошу в ремонтной роте, они тебе новую соорудят из баллона от системы воздушного пуска двигателя танка. Баллон держит двести пятьдесят атмосфер, так что сталь там толстая, пулю и осколки выдержит.

Кирилл кусал губу, перебирая пальцами монетку.

– Они специально били в меня? – наконец, спросил лич едва слышным шёпотом.

– Да. Маги их первостепенная цель. Не думай об этом. Я тебе в помощь дам Мягкую Тьму. Он твой броневик сможет, если что, защитить. Будете бандой бутилированных.

– Он же хлюпик, – недовольно произнёс Кирилл.

– Ты не смотри, что он так выглядит. Да, он не воин, но щит ты держать не умеешь, а это важно.

– А он умеет?

– Получше тебя. Он ядерный удар смог сдержать, так что пулю сдержит.

– Ядерный удар? – недоверчиво спросил Кирилл, посмотрев на вынырнувшее из дверей кунга пергаментно-детское лицо. – Почему с собой в лес его не взял?

– Я щит и сам умею ставить, просто не рассчитал ловушку. А он не очень мобилен на пешем марше.

– Хорошо, – тихо ответил подросток, а потом снова заговорил: – Егор, спроси, пожалуйста, может, мне отдадут тела разведчиков. Я бы их поднял.

Я пожал плечами. Я действительно не знал, что скажет командир. Одно дело взять трофейные трупы, а другое – оживить тела тех, чьи товарищи рядом. Будь я командиром – не разрешил, но всё одно, нужно обсудить эту тему.

– Я спрошу, – тихо ответил.

Ко мне придвинулась Александра и стала шептать на ухо.

– Зачем? Он же и так нежить.

– Его зомби хороши для разведки боем, – едва шевеля губами, ответил я, – если защитить самого, то он будет действовать смелее. И можно избежать лишних жертв. Лучше мёртвые солдаты, чем живые люди.

– Универсальные солдаты с Ван Даммом во главе? – ехидно спросила Ангелина.

Я кивнул, не отводя глаз от лича, отошедшего к своим подружкам. Три девочки стояли понурые с ничего не выражающими взглядами, только сейчас став похожими на нечисть.

Кирилл с интересом посмотрел на наши перешёптывания, но он не мог слышать, о чём мы разговаривали.

Александра покачала головой, отступив на пару шагов назад. Она явно была не в восторге от такой задумки, но иного выбора у меня не оставалось.

Я поскорее постарался замять эту тему. Пальцы мои дрогнули, и на нескольких заранее заготовленных ящиках отскочили защёлки. Из белых внутри и оливковых снаружи деревянных ящиков плавно всплыло в воздух оружие, роняя полупрозрачные клочья пропарафиненной бумаги. Чёрные, блестящие от смазки образцы приблизились к Кириллу и зависли в воздухе, давая себя рассмотреть.

– По штату, – начал я, – твоё отделение вооружено следующим образом. Командир отделения и старший стрелок имеет автомат АК-74 калибра пять сорок пять с подствольным гранатомётом ГП-25 калибра сорок миллиметров. Пулемётчик вооружён пулемётом ПКМ калибра семь шестьдесят два. Гранатомётчик с РПГ-7В. Помощник гранатомётчика и водитель вооружены автоматами без излишков. Всего должно быть шестеро. Но потом решим проблему.

– Когда стрелять? – сразу последовал вопрос.

И Кирилл, и волкудлаки с любопытством уставились на меня.

– Как только усвоите теорию. Требования безопасности, условия выполнения первого упражнения начальных стрельб, устройство и неполную разборку-сборку оружия, тактико-технические характеристики, нормативы по боевой магии. Сразу с этим вождение, тактическая подготовка и знание уставов. На тебя, Кирилл, много чего ляжет.

– Не страшно, справлюсь, – буркнул он.

– От одевания противогазов я вас избавлю. Нет у нас таких, чтоб и волкам, и волотам подошли. Одним по форме, вторым по размерам. А нежити химическая атака вообще по барабану. Ну и общественно-государственная подготовка. С меня не слезут без отчёта. А отчёты на все занятия будут с фотографиями и видеосъёмкой. И ещё, а где Соколина? Что-то я её не вижу.

– В кустах, – произнесла Александра, стоя позади меня.

Голос у неё был очень недовольным.

– И что там делает? – спросил я, обернувшись.

– Рыдает.

– Как, рыдает? – переспросил я, повернувшись к ясновидящей.

Она, сама зарёванная, пожала плечами, и мне ничего не оставалось делать, кроме как вздохнуть и отправиться в указанном Шурочкой направлении. Стоящие на пути волкудлаки молча расступились, давая мне пройти. Они водили ушами, выискивая едва заметные звуки. Они не хотели мешать. Ситуация и так сложилась трагическая и сложная.

Когда вся группа осталась позади, я услышал тихий сдавленный плач. Осторожно обойдя заросли колючего шиповника, вышел к небольшому вы́воротню. Сосна рухнула, задрав вверх обломленные корни, и обнажив светло-бурую полупесчаную почву, прятавшуюся до этого под толстым слоем старых мхов, палой хвои и грязи. Длинный ствол, покрытый серо-оранжевыми лишайниками, лежал, уподобившись мачте потерпевшего крушение парусника. В этой яме от выворотня сидела и тихо рыдала, прислонившись к корням спиной и закрыв лицо руками, Соколина. При моём приближении она только ещё сильнее уткнулась в ладони, наклонив голову.

Я вздохнул и сел рядом. Не зная, как начать разговор, несколько минут просто молчал.

– Если ты захочешь уйти домой, то я тебя пойму, – наконец, родились слова.

– Не хочу, – выдавила из себя девушка.

– А чего ты хочешь? – спросил я.

– Не знаю, – ответила она, тяжело всхлипывая.

– Как, не знаешь? – улыбнулся я. – Знаешь, просто ты ещё не решила.

– Я точно не хочу домой.

Соколина подняла зарёванные глаза, влажно блестящие на красном лице. Слезинка капнула с ресницы на щеку и прокатилась по коже, остановившись на трясущихся губах. Девушка не обратила на неё внимания.

– Меня на самом деле зовут Соколова Нина, – заговорила она, обхватив колени руками, – Соколи́нкой меня пацаны прозвали. Мои родители – простые учителя. Папа – преподаёт музыку студентам в театральном училище, а мама учитель рисования. Я с трёх лет за пианино уже сидела, училась. Музыкальные кружки и прочее. Всегда говорили, ты девочка, ты должна быть умной, скромной и хорошей. А я с мальчиками тайком в футбол гоняла. На приставке у соседа в ролевухи резались. Соберёмся всей компанией после школы, если непогода, и давай крошить мобов. Я книжки и комиксы про Супермена и Бэтмена читала запоем. Маме говорила, что на продлёнке со скрипкой. Я ведь и на скрипке умею, и на пианино. А потом… потом в школу военные пришли. Принесли для военно-патриотических занятий оружие. На столы выкладывали. Рассказывали, трогать разрешали. Я оружие только на рисунках про пиратов видела, да по телеку, когда парад показывали. А я тогда автомат разобрала за три секунды, и собрала так же. Они челюсти уронили. А я потом сидела сутки в комнате, не выходя. Я не знала, что это было. А потом нож бросила на кухне со злости, целилась в таракана. Попала точно в цель. Я семьдесят раз бросила в деревянную разделочную доску, ни разу не промахнулась. Через неделю пришёл хмурый дядька, сказал, что я правнучка Перуна от простой женщины. Что это дар крови бога-покровителя дружины проявился через десяток поколений. Сказал, что меня прадед под крыло забирает. Родителям кучу сертификатов дали, обещали вывести в свет. Он умел уговаривать. Меня в лицей определили, самый лучший. Я думала, что мои мечты сбылись.

Девушка задрала лицо к небу, а потом подавилась новой порцией слёз.

– Оказывается, я должна подрасти, а потом родить, тогда через несколько поколений мой правнук будет настоящим героем. Не я, а правнук. А я просто девка на выданье, удачная партия. После лицея определили при магазине у Руевита, типа менеджер-консультант по историческому оружию. Когда ты пришёл в магазин и рассказал про войско, я села на маячок, что на дисконтной карте был, стащила оружие со склада. Огнестрел нельзя было, только историческое. Я сбежала. Я как раз научилась через туман ходить. Семнадцать раз прыгала, пока тебя нашла.

Девушка замолчала, растирая слёзы и сопли по зарёванному лицу.

– Я думала, что всё. Я там, где надо, уж я-то дам силам зла прикурить от вечного погребального огня. Представляешь, поход за драконом в лес с настоящей войсковой разведкой. Просто суперквест. А потом это взорвалось. Кровь, кишки, крики, выстрелы. Я ведь должна была их бить. А я смотрела на этого солдата, как он умирал, весь порванный. Я пошевелиться не могла.

Она повернула ко мне голову.

– Мне страшно, – прошептала Соколина. – Страшно, что умру, страшно, что всё напрасно, страшно, что идти теперь некуда. Я даже ему не смогла помочь. Просто стояла и смотрела.

Девушка замолчала. Я тоже долго молчал, но потом всё же заговорил, несмотря на подкативший к горлу ком. Я очень хорошо её понимал. Мне ведь тоже сила и возможности внезапно достались.

– Знаешь, – начал я. – Суперменом никто не рождается, даже если даны возможности. У меня сын есть, он на пару лет постарше тебя. Потом познакомлю. Он сейчас на боевого мага учится в столице. Их там двадцать пять часов в сутки гоняют. Теория, нормативы, зачёты. Подъём, отбой. Если не брать общие и военные дисциплины, то ещё пять магических. Начиная с индивидуальной подготовки, кончая тактикой применения магов в бою. Я-то сам наспех учился, а их по всем правилам. Ты вот не думала, чтоб именно как маг учиться, а не как супергероиня? Маг, он может не только впереди. От него пользы больше, когда он видит всё поле боя, когда прикрывает солдат колдовским щитом, чтоб в них не попали пули, когда вовремя может подавить каким-нибудь файерболом тяжёлую точечную цель. Да мало ли. Было бы у нас войско побольше, я бы за тобой отделение закрепил. Тогда бы ты не о себе думала, а о них. Но с волками я тебя не пущу, не справишься, они слишком вольные. Кирилл сейчас будет только на себе замкнут. Его тоже без про́дыха гонять надо.

Я вздохнул.

– Тебе бы таких неубиваемых терминаторов для начала дать. Чтоб научилась за их спинами уму разуму, а потом и сама, глядишь, героиней станешь. Лет через пять. Только нет их у нас, ни пяти лет, ни терминаторов.

Соколина сидела, некоторое время всхлипывая, а потом встала. В её глазах загорелся огонь злой решимости.

– Я пойду.

Она подняла руку и резко опустила, словно разрезая ладонью воздух. Только ничего не произошло. Она повторила жест. Безуспешно.

– Куда ты? – хмуро спросил я, наблюдая за её действиями.

– Домой.

Она ещё раз взмахнула рукой.

– Да пусти ты! Мне домой надо! – с надрывом прокричала Соколина, махнув рукой третий раз.

Воздух перед ней заколыхался и потёк густой молочно-белой туманной дымкой. Я ничего не успел сказать, как она очень быстро прыгнула в туман, исчезнув в никуда.

То, что она исчезла, я понял по ауре, вернее, по полному её отсутствию. Стало быть, таков её выбор. Может быть, так даже лучше, не стоит молоденькой девочке узнавать больше смерть и ужасы войны. Я опустил глаза и, не видя земли под собой, пошёл обратно. Остановился только на поляне.

– Что с Соколиной? – тихо спросила Ангелина, сосредоточенно глядя на меня.

– Ушла, – ответил я, а потом подошёл к кунгу и поднял в руки стоящую в траве полторашку с водой.

Внутри было пусто. Не внутри бутылки. Внутри меня. Уход Соколовой Нины дался так же тяжело, как и гибель солдат. И хотя мы наполовину сформировали отряд и дошли до района предназначения, потеряли Лунику. Не хотелось больше никого терять.

Я поставил полторашку перед собой и заговорил.

– Волкам и волотам устройство автомата Калашникова расскажет лейтенант Сорокин. С магами мы будем повторять фокусный импульс. Чем раньше изучим, тем больше шансов, что живы останетесь.

И потрудиться придётся не только им. Вся эта забота ляжет в первую очередь на мои плечи. Учить, показывать и объяснять. А ведь еще нужно следить за охранными заклинаниями периметра гарнизона.

Забот будет много.