Глава 1

Сон, а может быть явь. Он не знал этого и не желал знать. Она стояла перед ним. Улыбалась. О, да, он все еще помнил ее улыбку, то, как она смеялась. Годы, десяток лет, неважно, он помнил все так, будто это произошло несколько мгновений назад. Как часто он закрывал глаза, а она стояла перед ним. Светлые волосы, совершенное лицо, круглая грудь и тонкий стан. Бедра, по которым хотелось провести рукой. Она была такой теплой и мягкой, как она умела смеяться, заразительно, с легкой хрипотцой, но с откровенностью, вызывающей улыбку даже на его лице.

Он вспомнил птиц, которых видел в Британии. Когда вылуплялись птенцы, родители поочередно кормили их, но при этом отец кормил и самку, восстанавливая таким образом их отношения. Ему тоже хотелось заботиться о Снежаке — постоянно, каждое мгновение быть рядом с ней. Прижать ее тело к себе. Ощутить тепло, исходящее от нее, вдохнуть запах ее волос, ощутить очертание ее груди, каждое мгновение быть рядом с ней. Вот она стояла перед ним, в лучах солнца. Она напоминала богиню. Ее лицо начало меняться, искажаться. Все ее тело сгнило, приобрело образ мертвеца, пролежавшего в земле многие годы. Она снова превратилась, приняв облик чудовища, в Снежаку, дочь Платона. Чудовище зарычало и прыгнуло на него.

Кри вскрикнул и вскочил в постели. Ведьмак был покрыт потом и тяжело дышал. Он чувствовал возбуждение, которое сменилось страхом. Дувший сквозь открытое окно прохладный ветер приятно освежал его нагое, покрытое потом тело. Он вспомнил свой сон и то, что могло быть его причиной. Разговор со своим другом и учителем, которого он приехал навестить.

— Я много раз кидал руны и читал по звездам. Я заглянул в будущее и прошлое. Она жива. Снежака, дочь Платона, жива, и ты должен найти ее. Ваши судьбы связаны, но сейчас ей угрожает опасность, и ты должен спасти ее, чтобы спасти себя.

— Этого не может быть, — он встал с кресла и заходил по комнате, — она мертва, погибла от ран, когда я не смог защитить ее.

— Но видел ли ты ее тело, ощутил ли ты, что это именно она?

— Нет, но друиды не стали бы лгать. Зачем это им?

— Именно это ты и должен выяснить.

Его старый учитель вошел в комнату и зажег свечи.

— Не спится, Кри, — усмехнулся старик.

Кри встал с постели и оделся. Не говоря ни слова, старик заварил чай и подал его Кри. Некоторое время они просидели за столом, но затем старик ушел спать. Углубившись в размышления, Кри ведьмак выпил чай и не заметил, как заснул прямо под столом. Ему опять приснился кошмар, и он вскочил, на ноги, опрокинув табуретку. Ее человеческий образ все еще стоял перед его глазами. Кри схватил свой меч и подхватил плащ. Ему казалось, что маленькая комната душит его. Он выбежал на улицу и побежал в сторону моря. Он должен найти ее. Должен убедиться, что она жива или мертва. Когда он скрылся за деревьями, его учитель вышел на улицу. В его руках был посох из дуба и его конец украшал череп новорожденного, задушенного во время родов. Ветер затрепетал образ учителя, и он размылся. Когда он снова приобрел твердые очертания, это был уже другой человек. Если бы Кри заглянул за дом и прошел немного в лес, то под сваленными ветками нашел бы тело своего учителя.

* * *

— Эй, хозяйка! Еще кувшин пива, — Снежака обернулась и увидела одного из своих посетителей.

Лесоруб, пропахший потом, с заплывшими уже глазами. Она поднесла ему кувшин вина и положила на стол. Его друг что-то сказал, и она засмеялась. Сидящий неподалеку Аутисиус римлянин ощутил ревность. Он всегда ощущал ревность, когда она разговаривала с другими мужчинами и смеялась их шуткам, а она постоянно флиртовала со всеми мужчинами, которые посещали ее таверну. Она не раз давала ему понять, что он не интересует ее, и он смирился с этим, но только внешне. В душе римлянин продолжал мечтать о ней. Но ему хотелось, чтобы, по крайней мере, она была неподалеку. Чтобы он мог проводить вместе с ней время и видеть ее улыбку. Аутисиус иногда помогал ей. Он помог ей открыть таверну, которую она теперь содержала. Но он сделал это так, чтобы она об этом не догадывалась, иначе она не приняла бы дара. Когда у нее возникали проблемы с поставкой товара, Аутисиус часто помогал ей. Иногда она спрашивала, как ей отблагодарить его. Но он всегда отвечал, что она не может дать ему ничего, чего бы он хотел. Того, чего он желал на самом деле, он никогда не получит. И Аутисиус смирился с этим, хотя в глубине души продолжал мечтать о невозможном. Он приходил к ней, надеясь, что она, увидев его в толпе почитателей, адресует ему свою улыбку, короткий взгляд… и не нужно было ему другой награды.

В таверну вошел одетый в доспехи римский легат и поискал глазами своего командира. Аутисиус встал и направился к нему. Возможно, самый могущественный человек в Британии, он имел свои обязательства. Иногда он жалел об этом, так как они забирали у него почти все время. Чем больше власти, тем больше ответственности, как писали полузабытые римские философы.

* * *

Скальд закончил петь последние стихи, и ярл в восторге расхохотался и застучал по столу ладонью.

— Клянусь Одином, этот Харбард напоминает мне тебя, Кри ведьмак, — Ярл Громнир, прозванный Смелым, хлопнул по плечу сидящего рядом воина и захохотал. Сидящие рядом с ним дружинники поддержали смех вождя: — Вот ведь смелый парень и в своей смелости безумец. Отказать самому Тору, да еще таким образом. Клянусь прелестями Фрейи, это моя любимая песнь о героях. Куда там до Харбарда какому-то Велунду или Атли.

Закончив смеяться, ярл серьезным взглядом посмотрел на Кри и задумчиво провел рукой по рыжей бороде.

— Значит, слухи о том, что ты работаешь на Аутисиуса римлянина, правдивы?

— Я пришел к тебе по его просьбе, — наклонил голову Кри. — Он предлагает тебе хорошую плату за твою помощь. Золото и новые земли, это больше, чем ты получишь в любом набеге.

— Скажи, Кри, как тебе это удается? Когда лет пятнадцать назад мой отец нанял тебя, чтобы ты избавил его от какой-то мерзости, что поселилась в болоте, ты выглядел так, будто тебе около тридцати. И могу поклясться, что ты ничуть не изменился.

— Следствия здоровой пищи и свежего воздуха, что есть в глухих лесах. Так, что ты скажешь? Всего за один поход ты можешь стать намного богаче и стать владельцем новых земель, — Кри попытался вернуться к разговору, ради которого он прибыл в Ютландию.

— Что ты все о делах, да о делах. Я устроил ради твоего прибытия славную пирушку. Насладись ею. Дела никуда не убегут. Тебе надо научиться наслаждаться жизнью, Кри, — ярл Громнир откинулся в кресле и положил руки за голову, прищуренными глазами поглядывая на гостя. Кри ведьмак, как его называли юты. Высокий, как викинги, он был не столь массивен, но в глаза бросалась его гибкость, которая хорошо сочеталась с его силой, делая из Кри прирожденного воина. На вид ему было чуть больше тридцати, но пятнадцать лет назад он выглядел лишь на несколько лет младше, и ярл затруднялся с определением его возраста. Не принятая среди ютов манера сражаться без доспехов и носить меч за спиной делали его заметным в любой толпе. Сшитый из шкуры волка и медведя плащ не выглядел старым или изношенным, но ярл мог поклясться, что видел его пятнадцать лет назад, и плащ, подобно хозяину, мало изменился. Несколько новых швов и несколько новых шрамов, вот и все отличие. Ярл прикрыл глаза, раздумывая над тем, как предложение ведьмака, а точнее его господина, повлияет на его замыслы. Ярл Громнир Смелый был хозяином фиорда Шэль и окрестных деревень. Под его началом постоянно служили шесть драккаров и пятьсот дружинников. В том числе немало его воинов было из племени англов, поселения которых были покорены Громниром. При необходимости ярл мог созвать армию в дюжину сотен мечей. Ярлы правили с помощью народного собрания, но мало кто смел оспаривать решения Громнира. Громнир Смелый был самым могущественным ярлом в округе и мечтал когда-нибудь стать конунгом, вождем всех ярлов, живших по соседству. Громнир открыл глаза и отпил из рога пенящийся эль.

— Расскажи мне еще раз о своем предложении, — велел ярл.

— Как ты знаешь, саксы под предводительством Валтасара высадились на землях в восточной Британии. Они объединились с англосаксами, живущими на востоке Британии. Аутисиус не может их остановить, как и любой другой из бриттских вождей.

— Да. Времена Вортигерна и последующих королей Британии миновали. Но что же мешает самим бриттам остановить их?

— Вечные межплеменные споры, — Кри не стал задерживаться на рассказе о бриттах и продолжил: — Валтасар обосновался в восточной Британии, и скоро, при поддержке местных племен, продолжит завоевывать земли Британии. Нам стало известно, что он собирается форсировать реку Трент и двинуться на восток. Как тебе известно, земли Аутисиуса расположены к северо-западу от Уэльса и, к сожалению, путь Валтасара пролегает как раз через земли римлянина. Как ты понимаешь, Аутисиус не может этого допустить. Он предлагает тебе военный союз. Ты и твои люди нападут на саксов со стороны моря, в то время как Аутисиус начнет наступление с суши. Взамен за твою помощь Аутисиус обещает тебе полтысячи золотых денариев и половину из земель, захваченных англосаксами.

— Но ведь получится, что я предаю собственный народ. Ведь Валтасара поддержали не только саксы, но и многие из ютов пошли вместе с ним завоевывать Британию. Кроме того, зачем мне поддерживать римлянина? Я могу и своими силами захватить часть британских земель, не проливая крови соплеменников. Однажды вся Британия станет нашей собственностью, война с саксами лишь оттянет неизбежное.

Кри раздумывал, что ответить. Ведьмак не мог понять, издевается ли над ним ют или набивает себе цену.

— Жизни ютов для тебя не имеют значения, Громнир. А, поддержав Аутисиуса, ты приобретешь могущественного союзника.

— Могущественного союзника, который не может даже защитить своих земель? — сидевшие поблизости юты засмеялись, и Кри заскрипел зубами.

— Аутисиус может разбить армию саксов, но это будет стоить ему слишком многих воинов. А он не может себе этого позволить, из-за того, что пикты покинули Каледонию и сейчас мародерствуют на землях, что лежат поблизости от его владений. Ему потребуются его люди для войны с пиктами, и он не может позволить себе терять их в войне с саксами.

— А я могу? Ведь мои люди не вода, которую можно бесконечно черпать из моря. Что, если римлянин умрет от рук пиктов? Я потеряю союзника и окажусь в соседстве с дикарями, которых даже Рим не смог покорить.

— Если таков твой ответ, то мне лучше продолжить путь. Я найду ярла, который не боится проливать свою кровь в сражениях.

Кри встал из-за стола, но Громнир примирительно махнул рукой.

— Сядь, Кри. Мне просто хотелось выяснить все, что тебе известно о намерениях римлянина. Выходит, почти ничего.

Кри сел обратно и подозрительно уставился на юта:

— Что ты имеешь в виду?

— Почему галера римлянина посещала фиорд моего соседа, ярла Балта Рыжего? Ну, передвижения войск Вестмарк, подданным которого считается Аутисиус, мне еще понятны. Римлянин использует его, чтобы разбить саксов, и отдаст ему вторую половину земель. Не так ли?

Кри медленно кивнул:

— Возможно и так. Но откуда тебе это все известно?

— Не только у римлянина есть везде свои уши, — усмехнулся ярл.

Кри улыбнулся, но только глазами. Он подозревал, что ярл не сам додумался до этого. По его левую руку сидел его дальний родич Тарк Пронырливый. Молчаливый ют обладал широким кругом друзей и знакомых, которые снабжали его сведениями. Кроме того, он расспрашивал купцов и бродячих бардов и скальдов обо всем, что происходило в других землях. Но думать и делать выводы он не умел. Главным советником Громнира был жрец Одина Воран. Он сидел рядом с Тарком, выделяясь среди викингов черным плащом, ожерельем из клыков и когтей и отсутствием оружия. Седые космы спадали по обеим сторонам морщинистого лица, на котором горели мрачным огнем черные глаза колдуна. Справа от ярла сидел еще один его родич Рогнар Золотые руки. Золотые руки его прозвали не за умение в каком либо ремесле, а за то, что из походов он обычно возвращался, неся с собой лишь золото. Еще в молодости он сжег и разорил несколько деревень, полностью вырезав их поселенцев. Потом Рогнар, не таясь, приблизился к хорошо укрепленному поселку кельтов. Он предложил им откупиться, и кельты отдали ему немалый груз золота, боясь судьбы уничтоженных Рогнаром деревень. С тех пор Рогнар не раз возвращался из походов, не проливая крови, но взяв богатую добычу. Эти трое были ближайшими к Громниру людьми и являлись его советниками. То, примет ли Громнир предложение о военном союзе, во многом зависело и от них.

— Это не повлияет на наш договор. Аутисиус держит свое слово, о чем тебе хорошо известно.

— Да, Аутисиус известен тем, что не предает союзников, хотя и жестоко расправляется с предавшими его.

— Он не откажется от обещанного.

— Возможно. Скоро полночь, мы выйдем в лес, и жрец принесет в жертву Одину петуха. После его гадания я приму решение, — Кри кивнул, уловив намек.

Викинги продолжали веселье, поедая в огромном количестве мясо и выпивая бесчисленные кружки эля, которые для них наполняли захваченные в походах рабыни. Успевшие изрядно захмелеть дружинники не обратили внимания на своего вождя, когда он встал и дал знак Кри и жрецу Ворану следовать за ним. Мужчины прошли в лес и приблизились к священному дубу, у которого уже стояла наготове клетка с петухом. Жрец вытащил из-за пояса нож и открыл клетку. Громнир наблюдал за тем, как он схватил птицу за горло и вытащил из клетки, после чего отрезал ей голову. Воран прошептал молитву Одину и вспорол живот птицы. Жрец начал тыкать во внутренности ножом, бормоча при этом малопонятные слова. Ярл и ведьмак отошли в сторону, чтобы иметь возможность поговорить.

— Так, что еще ты не договариваешь, Кри?

— Это я посоветовал римлянину нанять тебя. Мне известно о твоих притязаниях на звание конунга. Если ты будешь иметь земли в Британии, то сможешь собрать ярлов, чтобы повести их на завоевания Британии. Если ярлы увидят, что твое предложение принесет им богатство и земли, то признают тебя конунгом.

— Римлянину известно об этом?

— Да. Этот план мы составили вместе.

— Тогда, что ему за выгода в этом? Поведет ли Валтасар обосновавшихся в Британии англосаксов или я поведу за собой англов и ютов. Все едино Британия окажется в наших руках.

— Если твой поход окажется удачным, и ты дойдешь до земель Аутисиуса, он готов признать тебя, как повелителя его земель. Он согласен выплачивать тебе дань в качестве твоего вассала. Но сохранит за собой независимость и власть в своих землях.

— Значит, союз, земли и золото?

— Да.

Жрец, хорошо слышавший их разговор, закончил гадание и подошел к ним.

— Как прошло гадание, жрец?

— Будущее говорит, что в случае похода мы победим.

— В этом никто не сомневается, — вмешался Кри, но замолчал под взглядом Громнира.

— Да, победа останется за нами. Но дальнейшее в тумане. Ты можешь стать конунгом, ярл, но я кинул руны. Они говорят, что это случится лишь тогда, если кто-то предаст потомка Рима. Но даже тогда будущее не определено. Клянусь Вотаном, мне еще не приходилось видеть столько неопределенностей в будущем. Но Один все же велит тебе поддержать римлянина.

— Пусть будет так, — кивнул Громнир. — Через два дня мы отплывем к берегам Британии.

Ярл в сопровождении ведьмака и жреца пошел обратно в усадьбу, обдумывая будущий план сражения.

— Зачем было нужно это гадание? — спросил Кри.

— Чтобы люди видели, что мы выступаем в поход по велению Одина и что он пророчествует нам победу и добычу. Тогда дружинники поддержат идею похода. Согласись, что моя собственная жадность — не столь хорошая причина для войны.

Кри усмехнулся, оценив слова викинга, которого рассматривал лишь как пирата, умевшего махать мечом, но не думать.

Ярл объявил дружинникам волю Одина и пообещал всем, кто отправится с ним, добычу и ровный дележ денег из обещанных Аутисиусом денариев. Викинги поддержали слова Громнира громким ревом, на котором закончилось обсуждение похода с дружинниками, единогласно поддержанном большинством.

* * *

Одинокое судно пересекало Северное море, держа курс по направлению к Британии. Дул попутный ветер и гребцы отдыхали, сидя у своих весел. Корабль вез на продажу закупленные в Геталанде меха и мед, для того чтобы обменять их в Британии на ткани, хлеб и оружие. Хозяин галеры предпочитал грабежу торговлю, хотя, как и все викинги, не отказывался потрепать и встречные корабли, если они оказывались слишком слабыми, чтобы оказать сопротивление. Но основным занятием ярла Хольда была торговля. Закупая в Геталанде недорогие там меха, он выгодно продавал их в Британии, где закупал дешевый хлеб и зерно, а также ткани и оружие, которого не хватало в Скандинавии. Продукты Хольд оставлял в своем селении, а оружия и ткани снова выгодно для себя обменивал в глубине Скандинавии. Благодаря этому ярл с каждым летом становился все богаче, иногда за лето получая больше прибыли, чем другие викинги в набегах. Но на этот раз, кроме обычного груза, ярл взял с собой двоих пассажиров. Один из них назвался Хьярмом толстощеким из племени трендов. Бородатый викинг, несмотря на полноту, был опытным воином, и с легкостью поигрывал тяжелой секирой, которую носил за поясом. Его спутник Силфан Чужеземец, к удивлению Хольда, не назвал место своего рождения, но упомянул, что прибыл из земель трендов. Среднего роста, он был меньше ростом, чем северяне, но не уступал им силой, несмотря на то, что не обладал массивным телосложением, свойственным викингам. Оба викинга появились в селении почти без оружия, на двоих у них был лишь один покрытый рунами меч, который носил Чужеземец. Но у них были с собой золотые денарии римского происхождения. На них они купили себе в селении Хольда оружие и заплатили ярлу за то, чтобы он перевез их в Британию. В начале ярл подумывал о том, чтобы захватить их в плен и продать, как рабов. Но теперь, смотря на двоих, одетых в кольчуги воинов, со шлемами на головах и оружием в руках, он отказался от этой мысли. Слишком малой могла оказаться полученная за них прибыль, если бы они убили часть его гребцов, и пришлось бы еще убить их, чтобы выжить самому. Поэтому ярл решил взять предложенные ему монеты и отвезти их в Британию, не задавая вопросов. Вид денариев удивил его, потому что в Скандинавии почти не пользовались монетами, а лишь обменом товара. Но ярлу была хорошо известна цена золотых монет. Деньгами пользовались в южной Британии, Галлии и многих других странах, которыми долго правили римляне и в которых сохранились остатки римской культуры и традиций.

Хьярм сплюнул в пенящуюся воду и посмотрел вниз, пытаясь оценить скорость корабля. По его мнению, галера шла слишком медленно, хотя не было никакой надобности в спешке.

— Так куда мы направимся, когда высадимся в Британии?

— Хольд направляется в Дубрис. Останемся там на день, узнаем, что сейчас происходит в Британии, и решим, что делать дальше, — Силфан задумался о цели их путешествия. Десять лет назад на землях ярла Хальбарда, которому он служил, появилось неизвестное чудовище, убивавшее людей и скот. Тогда они вместе с ведьмаком Кри изловили чудовище, которое называли Снежака, дочь Платона. После того, как они выяснили, что это чудовище является заколдованной дочерью бога, превращенной в чудовище, они сумели вернуть ей человеческий облик. Они сумели это сделать в Британии при помощи римлянина Аутисиуса, но вскоре после этого она была тяжело ранена, и друиды, лечившие ее, сказали им, что она умерла. Тогда они вернулись в Скандинавию, но Силфан так и не забыл о случившемся. Когда они недавно возвращались из похода, драккар Силфана и Хьярма потерпел крушение у берегов Скандинавии. Лишь Чужеземцу и Хьярму удалось выжить. Но затем им сказали, что Снежака жива. Силфан решил не возвращаться в усадьбу ярла Хальбарда, а вернуться в Британию, чтобы найти Снежаку. Хьярм отправился в месте с ним. Они добрались до ближайшего поселения, где смогли оплатить свой путь до Британии. Силфан даже не знал, зачем он отправляется на поиски Снежаки. Он видел ее в облике человека лишь несколько раз, но она могла уже и забыть об этом. Друиды стерли ее память о том времени, когда она была чудовищем, и дали ей новую жизнь. Несмотря на это, Силфана одновременно влекло и отталкивало от Снежаки. Чужестранец решил вернуться, ибо у него остались незаконченные дела в Британии. Во многом на его решение повлияло и то, что ведьмак Кри искал Снежаку. Зачем она была ему нужна, Силфан не знал. Чужеземец помнил, что Кри влюбился в девушку, но было ли это той причиной, которая толкнула ведьмака на поиски, он не знал.

— А где именно живет Снежака? — прервал его размышления Хьярм.

— Во владениях Аутисиуса римлянина.

— Так что может быть легче? Спросим у римлянина о ней, и все дела.

— Не так уж и легко. Мы ведь часто торговали с Аутисиусом в его форте в Уошском заливе. Но он ни разу не обмолвился о том, что Снежака жива.

— И что ты предлагаешь?

— Проберемся в его владения. Но прежде чем говорить с Аутисиусом, я поговорю с Мойрой, может, она сможет помочь.

— Помню, помню, это ученица друидов. Насколько я помню, когда мы торговали в форте, ты ей сообщения передавал. Тратил целую кучу золота на пергамент, а она тебе еще отвечала.

— Да. Я поддерживал с ней отношения, и думаю, она сможет нам помочь.

— Дело стоящее, она была весьма милой девочкой.

— Не настолько, на мой вкус.

— Чем это она тебе не угодила? Была бы горячей женой, — расхохотался викинг.

— Характер слишком веселый, да и длинновата для меня.

— Это точно. Насколько помню, она была твоего роста, но это потому, что ты у нас коротковат.

— Я среднего роста, — возразил Силфан, хотя этот спор возникал у них очень часто, и никогда не кончался.

— Это для южан каких-то может и средний, а у нас ты коротковат.

— Просто вы слишком длинные.

— Ну да, и деревья у нас большие, и трава тебе летом зрение закрывает.

— У моего роста много преимуществ.

— Ага, в драке трудно заметить, наступить вот только на тебя можно.

Силфан покачал головой, но, не удержавшись, расхохотался вместе с викингом.

— А почему нам сразу не направиться в земли Аутисиуса, что мы в Дубрисе делать будем?

— Я хочу сначала узнать, что творится в Британии. Кто с кем сражается и где.

— А, что там вообще творится? Кто сейчас правит Британией?

— Все кому не лень, — рассмеялся Силфан. — Когда римляне покинули Британию, власть захватил Вортигерн. Как ты знаешь, он, потом, нанял ютов Хенгиста и Хорсы, чтобы они сдержали пиктов из Каледонии. Но они вместо этого захватили большую часть Британии при помощи саксов и англов. Потом их разбили короли, правившие в Британии после свержения Вортигерна. Но войска завоевателей остались и заняли восток Британии, и их потомки зовутся англосаксами. На севере Британии в Каледонии живут немногочисленные гаэлы и дикие пикты, которых так никто и не смог покорить, даже римляне. Остальную часть острова заняли бритты, среди которых живут и немногие потомки римлян. Бриттские племена разделились на многочисленные кланы, которые сражаются между собой. У них есть многочисленные вожди и те из них кто называют себя королями, живя в городах, основанных, а затем оставленных римлянами. Они ведут постоянные войны между собой, и отражают атаки пиктов. С запада им постоянно угрожают живущие в Ирландии скотты, на востоке англосаксы, не оставившие планов захвата всей Британии. Ну, еще есть викинги, которые грабят всех, до кого могут дотянуться.

— Это мне известно, — улыбнулся Хьярм. — Сам немало скоттов, бриттов и англосаксов перебил. Только пиктов не доводилось видеть. Кто это такие?

— Дикари какие-то, — Силфан пожал плечами Римляне назвали их пиктами, что значит раскрашенные. Они отважные, но дикие воины. Сражаются без брони, таким же образом, как сражались и века назад. Мы их не грабили, ибо у них нет ничего, что могло нас заинтересовать. Они живут скотоводством и охотой. Лишь немногие племена умеют обрабатывать металлы. Имущество у них в основном захвачено в походах, но не богатое.

— Дикари, — зевнул Хьярм.

— Да не такие цивилизованные, как мы, — рассмеялся Силфан. Немного подумав, Хьярм заулыбался и расхохотался.

* * *

Снежака увидела свою подругу и помахала ей рукой. Велев рабыням и служанкам приглядеть за таверной, она захватила кувшин вина с кружками и небольшую снедь и села за столик к своей подруге.

— Рада тебя видеть, — Снежака улыбнулась, и Мойра ответила на улыбку: — Давно уже не заходила.

Снежака разлила вино и подала кубок Мойре. Друидка была ее лучшей подругой. Они познакомились еще, когда Снежака выздоравливала у друидов. Мойра тогда только стала ученицей друида Густматрикса, но ей было приказано ухаживать за раненой девушкой. Почти одного возраста, девушки быстро подружились и с тех пор часто общались. О своем прошлом Снежака ничего не помнила, и Мойра была первым человеком, с которым она познакомилась в своей новой жизни. Мойра была кем-то вроде лекаря для крестьян. Когда Снежака оправилась от ран, Аутисиус римлянин дал ей земельный надел. Тяжелый труд был непривычен девушке, хотя у нее были рабы, и римлянин взимал с нее пустяковую дань. Поэтому, когда преуспевающий купец предложил ей выйти за него замуж, Снежака ухватилась за предложение. Ей казалось, что она женится по любви, но потом это чувство прошло. Замужество стало ей в тягость, хотя муж продолжал боготворить жену и исполнял каждый ее каприз. Когда ее муж потерял много денег на очередной сделке, Снежака начала ругать мужа, и он пошел искать утешения у других женщин. Узнав об измене, Снежака развелась с мужем, хотя он продолжал любить ее и просил остаться. Он снабдил ее достаточными деньгами и, продав свой земельный надел, который она уже забросила, Снежака выкупила в деревне таверну. Она жила независимой жизнью, что не было необычным среди кельтов. Теперь Снежака управляла таверной, а также занималась в ней торговлей. Небольшой доход обеспечивал ее всем необходимым. Она не гнушалась заниматься контрабандой, когда какие-либо из ее клиентов просили спрятать товар среди ее припасов. Хотя Аутисиус жестоко карал подобных людей, Снежака предпочитала зарабатывать легкие деньги. Мужчины были готовы выполнить любое ее пожелание, но Снежака предпочитала одиночество. Она считала, что заниматься контрабандой намного лучше, чем пользоваться своей красотой, в чем Мойра часто ее корила.

— Я была занята. Один из больных нуждался в особом уходе, — лукаво улыбнулась друидка.

— Очередной ухажер?

— Да. Длинноволосый галл, из наемников Аутисиуса. Мы пробыли вместе несколько десятков дней. Но ему пришлось покинуть меня, — Мойра тяжело вздохнула и отломила кусок хлеба.

— Никак ты сейчас одна? — в притворном удивлении спросила Снежака.

— Нет. Завтра меня пригласил погулять один купец. У него есть друг. Если хочешь, могу познакомить.

— Ты же знаешь, что меня это не интересует, — слегка поморщилась Снежака.

— Ну и зря. Ты еще молода, тебе стоит наслаждаться жизнью.

— Меня это не интересует, — покачала головой Снежака.

— С одной стороны это хорошо, — усмехнулась Мойра: — А то все мои знакомые начинают глазеть на тебя, и мне достаются только те, от кого ты отказываешься.

— Но я ведь отказываю всем.

— Они все мне и достаются, — женщины рассмеялись и выпили вина.

— Аутисиус заходил. Приглашал съездить в месте с ним в Византию.

— Хоть бы меня так пригласили. Величайший из городов мира, как тебе везет. Ну и?

— Конечно, я отказалась. Ты же знаешь, как мне пришлось бы расплачиваться.

— Ну и дуреха, — беззлобно заметила Мойра. — Захоти ты, и Аутисиус сделал бы для тебя все, что ты попросишь. Взяла бы меня с собой, я бы с удовольствием расплатилась за тебя.

— В этом я не сомневаюсь, — рассмеялась Снежака. Женщины были уже давно знакомы и знали друг друга лучше, чем кого-либо другого. Они просидели за столиком до закрытия таверны. Ни одна из них не заметила, что весь вечер за ними наблюдает один из посетителей. Закутанный в плащ, он сидел в самом темном углу таверны. Рядом с его стулом стоял прислоненный к стене посох, верхушка которого была обернута грязной тряпкой.

* * *

Двое викингов спрыгнули с драккара и направились в Дубрис. Многоголосая толпа, состоявшая из представителей варварских народов со всех сопредельных стран, обтекала их со всех сторон. Дубрис стал портом, куда съезжались для торговли готы, франки, галло-римляне, юты, англосаксы, бритты и даже скотты приезжали в город, который стал главным центром торговли на севере. В Дубрисе можно было приобрести все товары, которыми торговали в странах, образовавшихся на севере. Рыба, зерно, хлеб, бобы, горох и мед лежали на многочисленных лавках. Продукты закупали и обменивали, ибо не все земли в странах варваров можно было обрабатывать, и продукты закупались наравне с другими товарами. Отдельно продавали скот, лошадей и рабов. Большая часть базара была отведена оружию. Римские панцири лежали рядом с длинными кольчугами викингов и короткими кельтов. Шлемы всех форм и размеров лежали рядом с железными браслетами и наголенниками. Были видны длинные и тяжелые мечи викингов, мечи из узорчатой стали и гладиусы римлян. Копья, дротики и тяжелые секиры, а также боевые топоры викингов и франциски. Скрамасаксы любой длины, как хозяйственные, так и боевые, лежали на лавках рядом с ножами викингов, которые они использовали и дома, и на охоте, и в сражениях. А между ними лежали изогнутые ножи из Византии, украшенные золотом, самоцветами и драгоценными камнями. Здесь можно было приобрести все виды оружия, или продать его.

Отдельная улица была полна лавками, где торговали коврами, привезенными с востока. Посуда из любого металла, глины и даже камня. Украшения варваров и изысканные изделия востока, а также те, что сохранились с римских времен. Золото, серебро и драгоценные камни, и просто слитки разных металлов. В Дубрисе можно было обменять товар или приобрести его за деньги. Древний город, который существовал задолго до того, как Цезарь вторгся в Британию, был затем перестроен римлянами. Многочисленные дворцы были образцом римского зодчества. Город принадлежал бриттскому королю Летону, но управлял в городе сенат, в который входили богатейшие римляне. Это был последний из городов Британии, в котором правил сенат. Землевладельцы, которым принадлежала земля за пределами Дубриса, и которую возделывали их рабы. Некоторые из них занимались также торговлей, что еще больше увеличивало их богатство. Налоги, которые горожане платили королю, позволяли ему содержать большую дружину и претендовать на звание короля, а не просто вождя одного из племен. В городе проявлялась римская терпимость к религиям, но она в основном выразилась в полном отсутствии религиозности в городе. Несмотря на некоторое количество храмов, посвященных самым разным богам, город стал торговым центром и не отличался рвением в религии. По городу бродили многочисленные бродяги в поисках работы или заработка. Капитан, владеющий кораблем, мог набрать команду для торговли или пиратства за пару дней. А военный вождь мог собрать армию, состоявшую из наемников, готовых отправиться в сражение с любым врагом. Надо было лишь обладать золотом, которое можно было под огромный процент взять взаймы у ростовщиков.

Хьярм и Силфан уже много раз посещали город, когда возвращались из похода, чтобы продать захваченную добычу и рабов. И теперь они уверенно пробирались по улицам города, иногда с присущим варварам любопытством останавливаясь у очередного ларька, чтобы взглянуть на диковинный товар.

— Зайдем к купцу Пракию, — решил Силфан. Он выбрал и купил металлическую амфору с золотым рисунком, изображавшим пир, устроенный римским императором.

— Этому жирному римлянину, — скривился Хьярм. — Иногда я даже сомневаюсь, мужчина он или женщина.

— Зато он водит торговлю в глубине острова и знает обо всем, что происходит на юге Британии. Лучше него нам никто не расскажет, что творится в Британии и ближайших землях.

Продолжая недовольно ворчать, Хьярм отправился вместе с Силфаном на виллу купца. Дом Пракия был окружен садом, а при входе в виллу стояли охранники. Узнав Чужеземца, они пропустили его внутрь. Силфан часто навещал купца по торговым делам или чтобы узнать, что происходит в Британии и северных морях. По знакомым коридорам они прошли в покои Пракия и, не смущаясь, вошли внутрь. Хьярм уже не удивлялся богатому убранству домов, украшенных колоннами и статуями античных мастеров. За последние десять лет драккары Хальбарда начали заниматься торговлей, сбывая награбленное в городах Британии и Галлии. Вначале ярл Хальбард начал торговать в форте Аутисиуса, но затем по совету Силфана начал заплывать и в другие города. Работорговля была мало известна на севере, и было невыгодно захватывать рабов. Их приходилось перевозить и содержать, а покупателей было мало. Силфан уговорил Хальбарда захватить в одном из набегов рабов и продать их в Дубрисе. Получив за них хорошую прибыль, ярл решил, что это для него весьма выгодно. В походах они всегда захватывали немало пленников, которых затем убивали или отпускали на волю. Поэтому ему не составляло труда захватить новых рабов и продавать их в городах.

Несмотря на то, что когда готы захватили римскую империю, их поддержали рабы, которых затем освободили, римская культура не была уничтожена и работорговля продолжала приносить немалый доход.

Постучав перед этим в дверь, Силфан вошел в покои Пракия. Толстый римлянин развалился на диване в компании двух мальчиков и наблюдал за танцами молодых рабынь. Его когда-то белоснежная тога была залита вином, и в пятнах от еды. В углу огромной комнаты играли несколько музыкантов. Стол перед Пракием был завален запеченными в меде орехами и фруктами. На нем также стояла изящная амфора, наполненная вином и несколько золотых кубков, украшенных узором из жемчужин.

— Силфан, Хьярм! — воскликнул купец, заметив викингов. Он махнул рукой, приглашая их внутрь, и похлопал по спине полуголого мальчика, чтобы он освободил место гостям. — Какая радость вновь вас видеть! Заходите, не стесняйтесь. Чем решили на этот раз порадовать меня? Или это очередной визит вежливости?

— Скорее визит вежливости, — Силфан поставил на стол амфору и устроился на диване. — Вот подарок тебе захватил.

Пракий посмотрел на амфору и довольно кивнул:

— Редкая вещь, из металла, таких мало осталось. Благодарю. Не стесняйтесь, угощайтесь вином и едой, — предложил купец, хотя Силфан уже налил себе и Хьярму вино. Толстощекий, скрывая брезгливое выражения лица, поедал фрукты, пробормотав слова приветствия.

— Вижу, дела у тебя по-прежнему идут неплохо? — спросил Силфан, с интересом наблюдая за танцем рабынь. Молодые и гибкие, они были одеты в легкие, полупрозрачные одеяния и танцевали под звуки музыки, постукивая при этом золотыми браслетами, издававшими мелодичный звон.

— Да, хотя я ожидаю, что мои дела скоро ухудшатся.

— Об этом я и хотел узнать, — кивнул Силфан. — Расскажи мне обо всем, что происходит в Британии и поблизости. Между прочим, зная твою любовь к Риму, я захватил для тебя несколько монет, — Силфан положил перед Пракием три золотых денария, и Хьярм чуть не подавился виноградом, так как эти деньги составляли стоимость лошади.

Купец поднес к глазам монету и восхищенно прищелкнул языком:

— Почти, как новые. Что только нельзя найти на обломках империи. Мне будет тебя не доставать, если, не дай Юпитер, с тобой что-то произойдет. Полагаю, тебя интересуют набеги и войны, а не цены на скот, рабов и другие товары?

— Да. Но мне нужно знать все о том, что будет, и о том, что уже происходит.

Пракий задумался и прогнал второго мальчишку, который ушел, недовольно надув губы.

— Самые старые новости из Каледонии. Пикты вновь покинули свои горы и продвигаются на юг. Разграбили город Глазго и пересекли Южные холмы. По слухам, сейчас засели где-то в горах Камбрии. Тамошние кельты их вроде остановили, но доподлинно ничего не известно. На востоке англосаксы получили подкрепление в виде саксов под предводительством вождя Валтасара и скоро выйдут в поход. А Ютландию покинул флот ярла Громнира Смелого, сына Готфри. Его клич — пошли на Британию во славу Вотана, поддержали еще некоторые англы. Десять кораблей, около восьми сотен мечей. Куда плывут и зачем — неизвестно. Знаю только, что взяли курс на Британию. Несколько бриттских вождей передрались между собой, а скотты разграбили город Манукиум. Ночью поднялись по каналу и застали жителей врасплох. Король Вестмарк воспользовался этим и захватил город. Насколько я слышал, поселение тщательно укрепляют и в него прибывают наемники. Я бы сказал, что для борьбы с пиктами или англосаксами, хотя кто их разберет. Бритты могут и между собой передраться. Кстати, туда прибыл и легион Аутисиуса.

— Легион?

— Да. Три тысячи тяжеловооруженных пехотинцев. Состоит в основном из галлов, римлян, ютов и кельтов, нанятых Аутисиусом. Пятьсот человек легкой пехоты, в основном наемники скотты, гаэлы и даже пикты. И триста человек конницы из галлов. Почти все войско Аутисиуса, созданное им с помощью короля Вестмарка. В легион входят две трети воинов короля.

— А кто ими командует?

— Кажется, король Вестмарк и Аутисиус римлянин.

— Похоже, Аутисиус стал могущественнее, чем я думал, — Силфан почесал щеку.

— Это ненадолго, — махнул рукой Пракий. — В конце лета легион распустят. Останутся лишь дружинники короля и Аутисиуса. Остальных созвали и обучили за это лето, в награду, кстати, многим обещали земельные наделы, но где, не знаю.

— А сколько воинов выставят англосаксы и пикты?

— Пикты около двух, может, трех тысяч. Англосаксы около четырех. Дружина Вестмарка уменьшена до пятисот человек. Если вскоре все не успокоятся, то это значительно повлияет на торговлю. Товаров и покупателей не останется, а цены возрастут.

— Я всегда думал, что войны способствуют торговле, у Рима.

— Да. Если их ведут не на той земле, где ты живешь. Ну, это все, что мне известно. Так какие ветры занесли тебя в Британию? Очередной поход?

— Нет, — Силфан трахнул головой. — Личные дела. Между прочим, не знаешь, где находится ведьмак Кри?

— Как не знать, знаю. Он ходит в подручных Аутисиуса. Бегает туда-сюда по его приказам. Наемников набирает, с вождями договаривается. Видной фигурой стал при Аутисиусе. В начале лета оружие закупил. Теперь, говорят, плывет в Британию среди людей Громнира Смелого.

— Что ж ты, прохвост, сразу об этом не сказал. Ясно же, что подкрепление римлянину везет, из ютских наемников.

— Ну, не знаю. Не забывай о примере Вортигерна. А Аутисиус осторожный и осмотрительный лис.

— Возможно, ты и прав, — Силфан встал и, попрощавшись с римлянином, покинул его виллу. Вместе с Хьярмом они купили двух лошадей и поскакали на северо-восток, в сторону Лондиниума.

 

Глава 2

Аутисиус римлянин наблюдал за укреплениями, которые возводили его люди в Манукиуме. Небольшое поселение, построенное римлянами, пришло в упадок за последние десятилетия. Крепостная стена местами развалилась, и центурионы римлянина заделывали развалившиеся участки стены. Некоторые камни были унесены крестьянами для постройки собственных домов, что затрудняло возобновительные работы. Римлянин заметил короля Вестмарка, который в сопровождении своей свиты направлялся к нему. Самозваного короля окружала толпа из охранников и советников, в основном состоявшая из его родственников. Вестмарк предпочитал награждать за заслуги своих родичей, во многом смотря на свои земли, как на собственность клана. Несмотря на то, что его земли проходили вдоль всего Уэльса и оканчивались у реки Темза, гранича с владениями короля, правившего в Лондиниуме. Во многом расширением земель клана и собственным могуществом он был обязан Аутисиусу, но король не одаривал римлянина ни землей, ни деньгами, о чем он иногда жалел. Несмотря на это, Аутисиус не отдавал ему доли со своего урожая и поддерживал походы короля лишь по собственному желанию.

— Пришел сообщить тебе последние новости, — жизнерадостно сказал король Аутисиусу. Когда-то он был отважным воином и во главе своих людей бросался в любую схватку. Но те времена прошли. Вестмарк все больше времени проводил в застольях, в уюте своего дворца. У него уже начало вырастать брюшко, но рука короля все еще была крепка и уверенно держала меч, хотя и в редких упражнениях: — Пиктов остановили в горах Камбрии. Кельты еще не весь пыл растеряли и сумели показать дикарям, на что они способны. Теперь нам осталось лишь разбить англосаксов. Завтра можно выступать, но не на север, а на восток.

— Мы выступаем, как и планировали.

— Ты разве не слышал! Пикты разбиты. Нет смысла выступать им навстречу.

Аутисиус скривился, но так как он даже не повернул головы, разговаривая с королем, то король Вестмарк этого не заметил. Аутисиус почувствовал презрение. Унаследованное от предков высокомерие и презрение по отношению к другим народам было все еще живо в Аутисиусе. Так и не повернув головы в сторону короля, Аутисиус все же снизошел до объяснений.

— Пикты отступили, но ночью напали на лагерь кельтов. Кельтское войско, то, что от него осталось, рассеяно. Пихты двигаются вперед, опережая новости о своей победе.

— Что? Почему мне об этом не известно?

— Этого я не знаю, господин. Почему бы вам не расспросить своих людей еще раз?

Выкрикивая угрозы и обещание о расправе, Вестмарк отправился обратно в лагерь. Аутисиус бросил взгляд ему вслед и снова обратил свой взор на укрепления. До того, как они станут значительной преградой, было еще далеко, но Аутисиус и не рассчитывал укрываться за стенами. Все же он решил оставить короля и его дружину в городе. Король не станет противиться и даже обрадуется. Времена, когда он с боевым кличем бросался на врагов, миновали. Теперь король предпочитал держать в руках кубок, а не рукоять меча. Да и управлять легионом будет легче, никто не станет мешаться под рукой. Короля же он попросит продолжить возобновление укреплений и позаботится о пропитании. Поселение, почти город, было связано с морем каналом, и его жители занимались рыболовлей. Летом улов был достаточно велик, чтобы рыбаки отправляли большую часть улова в глубь острова, на продажу, и Аутисиус пользовался этим, чтобы снабжать легион провизией. Еще немного понаблюдав за работой, Аутисиус отправился в свою палатку, чтобы заняться планировкой битвы.

Утром легион отправился в поход, а король Вестмарк и его дружина остались в Манукиуме.

* * *

Десяток драккаров причалили к берегу, и великаны юты выскочили на берег и вытащили корабли на песок. Кри спрыгнул на берег и вдохнул запах земли и леса.

— Лето в самом разгаре.

— Да. Самое хорошее время для похода, — усмехнулся Громнир Смелый.

Юты и англы начали высаживаться на берег, и ярл отправился отдавать необходимые распоряжения. Кри наблюдал, как наемники выгружают запасы провизии и готовятся отправиться в путь. Он привел на земли Британии еще одно войско. Еще восемь сотен мечей и топоров, которые готовы встать на сторону бриттов, чтобы затем обратить свои клинки против них. Задачей Кри было проследить, чтобы ярл Громнир Смелый сдержал слово, помог разбить англосаксов и потом удовольствовался частью их земель. Остальные захваченные земли должны были перейти наемникам Аутисиуса и королю Вестмарку. По замыслу Аутисиуса, наемники должны были стать преградой на пути завоевателей и личной армией Аутисиуса. Кри работал на Аутисиуса уже более полугода. Год назад он узнал, что Снежака, дочь Платона, жива, и отправился на ее поиски. Он долгое время бродил по землям Британии. Затем посетил земли, принадлежащие Аутисиусу. Он хотел расспросить друида Густматрикса о судьбе Снежаки, но друид к тому времени был уже мертв. У него осталась ученица Мойра, но Кри не посетил ее, хотя когда-то был знаком с ней. Тогда-то Аутисиус и предложил ему работу. Почти потеряв надежду найти Снежаку, Кри согласился. В обмен на его меч Аутисиус обещал разузнать о судьбе Снежаки. В последнем письме римлянин обещал открыть Кри местоположения Снежаки в случае победы в войне. Кри прикоснулся к письму, которое хранил в кармане у своего сердца. Скоро его поиски закончатся. Он верил в это, хотел верить.

— Кри, выступаем! — окликнул его ярл. Кри кивнул, и колонна, состоявшая из ютов и англов, тронулась в путь. Вскоре закованные в броню наемники скрылись в прибережных лесах, оставив на берегу драккары и небольшую охрану.

* * *

Двое всадников, в броне, которую предпочитали викинги, после долгих споров направили своих коней по дороге, которая вела в Лондиниум. Основанный римлянами город, который когда-то был центром одной из провинций, теперь был столицей одного из бриттских королевств. На очередном повороте дороги им навстречу выехал отряд из восьми всадников и преградил дорогу.

— Кто такие и куда направляетесь? — вперед выехал предводитель отряда.

— Гонцы Аутисиуса. Направляемся в его имение, — наугад ответил Силфан. Командир отряда осмотрел путников. Один из них определенно был викингом, но всем было известно, что в дружине Аутисиуса служат наемники из всевозможных народов. Взгляд бритта остановился на толстых кошелях путников, и это разрешило его сомнения.

— Вам придется проехать с нами, чтобы мы убедились в ваших словах. Сдайте оружие и следуйте за нами.

Хьярм зарычал, и его рука потянулась к топору, но Силфан остановил его взмахом руки.

— Конечно. Уверен, что это недоразумение разрешится, как только мы прибудем в Лондиниум, — Чужеземец вынул меч и взял его в левую руку, правой он вытащил нож.

Командир кивнул и пришпорил коня. Он подъехал к путнику и протянул руку за мечом. Бритт был дальним родственником короля, но был также и жадным человеком. Наемникам предстояло умереть, как только они отдадут оружие. Протягивая руку, чтобы забрать меч, он уже подсчитывал прибыль, которую выручит за их клинки и лошадей. Силфан неожиданно подался вперед, и его меч пронзил сердце бритта. Правая рука поднялась в воздух и опустилась, и нож Чужеземца пронзил горло второго бритта. Тела мертвецов еще не успели упасть на землю, когда Силфан вытащил меч и скакнул вперед, разрубая лицо ближайшего бритта. Не останавливаясь, он наскочил лошадью на лошадь следующего противника. Его лошадь ударила грудью бок животного, и лошадь от неожиданности заржала. Бритт удержался в седле и успел выхватить меч и отразить удар. Их клинки несколько раз скрестились, и лес огласил звон стали. Хьярм выхватил топор и завыл волком, бросаясь в схватку. Одна из бриттских лошадей испугалась воя и встала на дыбы. Всадник не удержался в седле и неудачно упал на землю, сломав шею. Хьярм, не дожидаясь пока его противник приблизится, метнул топор. Тяжелое лезвие раздробило лицо бритта и сбросило его с седла. Силфан перерубил шею своего противника и оглянулся в поисках очередного противника, но двое оставшихся бриттов оценили потери и развернули лошадей. Они поскакали прочь, и Силфан направил свою лошадь за ними. Непривычное к битвам животное, напуганное запахом крови, скакнуло вперед, но споткнулось о корень дерева. Выругавшись в воздухе, Силфан рухнул на землю, и некоторое время лежал, пытаясь понять, все ли с ним в порядке.

— Вставай уже, — Хьярм подобрал свой топор и помог Чужеземцу встать.

— Проклятая лошадь, чуть шею себе не сломал, — Силфан подошел к своей лошади и сплюнул, заметив, как она хромает. — А, что б ее! Ногу подвернула.

— Ну и, у нас еще несколько есть, — отмахнулся Хьярм, который уже успел проверить карманы бриттов.

— Почему, во имя Одина, ты дал им уйти?

— И с чем прикажешь на них кидаться, с одним ножом?

— Так какого демона тебе понадобилось бросать топор?

— Не знаю, показалось хорошей мыслью. Но не лучше ли нам убраться отсюда? А то они могут вернуться и с дружками.

— Вот поэтому не надо было отпускать их, — не прекращая ворчать, Силфан подобрал свое оружие и запрыгнул в седло ближайшей лошади. Лошади бриттов спокойно щипали траву, и викинги взяли в поводья еще по одной лошади. Подгоняя животных, они поскакали в обход Лондиниума.

* * *

— Один, Тор и Локи! — Силфан выругался, когда его лошадь поскользнулась в болотной жиже и чуть не упала.

— Придется идти пешком, — Хьярм спрыгнул с лошади и тоже выругался, когда его сапоги намокли в воде. — Демоны подземного мира, хуже уже быть не может.

Убегая от преследователей, они скакали всю ночь и сбились с пути. Запасная лошадь Хьярма потеряла копыто, и ее пришлось бросить. Затем они не заметили, как забрели в болото, и лошадь Силфана угодила в трясину. Чужеземцу удалось спрыгнуть со спины лошади на твердую землю, но лошадь им вытащить не удалось.

Почва чавкала под их ногами при каждом шаге, еще больше замедляя продвижение вперед. Викинги вырезали себе посохи, которыми они проверяли каждый шаг. Но так как местность им была не знакома, то иногда приходилось возвращаться и искать другой путь, когда пройти вперед становилось невозможным. Начался рассвет, и появились насекомые, досаждая путникам своим жужжанием и укусами. Хьярм прихлопнул рукой ползающее по нему насекомое и скривился от запаха, который исходил от раздавленного жука.

— Шутки Локи, не хватает только нескольких десятков бриттов, жаждущих наших голов.

— Думаю, мы их потеряли.

— Или они ждут нас по ту сторону болота.

Силфан остановился и почесал затылок:

— Об этом я не подумал.

— Не подумал, — передразнил его Хьярм. — Ведь это ты сказал им, куда мы направляемся.

— Я думал, что они пропустят нас. Римлянина боятся, и у него договор о мире со всеми королями бриттов.

— Ну а теперь они знают, куда мы идем, и у них есть прекрасная возможность объехать болото и подождать нас на той стороне.

— Если мы сами выйдем куда надо.

— Ты хоть знаешь, куда мы идем?

— Сейчас определим дорогу, когда встанет солнце.

Ворча и ругаясь, они продолжили путь. Определив по солнцу стороны света, они пошли в нужном направлении. Их настроение еще ухудшилось, когда они увидели, что последнюю часть пути проделали, идя в неверном направлении.

— Слава Одину, — Хьярм воздел руки, вознося благодарность северному богу, когда они выбрались из болота. Силфан снял сапоги и попробовал выжать из них воду, но они так и остались мокрыми и сырыми. — Хорошо хоть их посты обошли.

— Сейчас бы найти какую-то деревеньку, отогреться, девку опять же.

Силфан сплюнул и вскочил на лошадь:

— Никаких деревень, пока не достигнем владений Аутисиуса или хотя бы короля Вестмарка.

— Бедная моя задница, — Хьярм со злобой посмотрел на свою лошадь, но все же сел в седло. — Ненавижу лошадей, мерзкие и глупые животные, — он с силой дернул повод, и лошадь ответила ему недовольным взглядом.

* * *

Ровные ряды центурион строились на равнине у подножия гор Камбрии. Аутисиус велел им встать в ряды по три человека. Римлянин, по примеру своих предков, разделил тяжелую пехоту на тридцать манипул, по сто человек в каждой, и поставил в них командирами воинов, которые прослужили под его началом уже немало лет. Первый ряд войска ощетинился длинными копьями, а во втором ряду встали центурионы, вооруженные короткими метательными пиками. Все солдаты легиона имели при себе короткие мечи, гладии, шлем, панцирь, поножи и четырехугольные щиты, закрывающие воина почти в полный рост. Вооружение и тактика были позаимствованы Аутисиусом у своих предков, и теперь должны были доказать свою преимущество или бесполезность в бою. Кавалерия и легкая пехота стояли в резерве. Сам Аутисиус расположился на возвышении позади войска в окружении личной охраны и гонцов. Всю весну и начало лета Аутисиус собирал легион и обучал поступивших к нему на службу воинов. Хотя они считались солдатами короля Вестмарка, расходы на их содержание и обучение, как и само формирование легиона, взял на себя Аутисиус. Аутисиус и сам не знал, зачем ему это нужно. Возможно, это льстило его самолюбию, но римлянин не задавал себе подобных вопросов. Он делал то, что было необходимо, или то, что планировал, размышляя лишь о том, как добиться поставленной цели.

Обученные воины быстро заняли свое место в строю. Земли Британии вновь попирали ноги римского легиона, и скоро они должны были сразиться со своими извечными врагами, пиктами. Дикари из Каледонии не покорились империи за всю историю ее завоевания Британии. Построенный римлянами вал Адриана ограждал пиктов и римские поселения друг от друга. Пикты были мастерами в том, что касалось нападении из засады и неожиданных атак. Когда кельты их остановили в горах Камбрии, они сделали вид, что отступают. И затем, как сообщали люди Аутисиуса, неожиданно напали на кельтов ночью. Даже если у кельтов и были выставлены часовые, то их убили бесшумно и незаметно, и кельты опомнились, лишь когда весь их лагерь был полон жаждущих крови пиктов. Бежать удалось немногим. Аутисиус знал лишь о примерной численности пиктов, но не знал, кто их ведет и каковы их цели. Римлянин догадывался, что войско пиктов неподалеку, но не знал, где именно. Аутисиус знал, что пикты неподалеку, лишь потому, что начали исчезать его разведчики. Когда они перестали возвращаться, Аутисиус остановил легион и велел построиться. План битвы был уже готов, но пикты могли незаметно проскользнуть мимо его легиона и просто пройти мимо. Такое уже неоднократно случалось, когда пиктов вел вождь. Он мог решить избежать сражения, и толпа дикарей незаметно проходило мимо римских легионов. Ничто не говорило о присутствии пиктов. Перед ними были невысокие холмы, покрытые травой и редкими деревьями. Солнце в безоблачном небе ярко освещало землю, а прохладный ветерок освежал тела, когда в небо взвились сотни стрел и вслед за ними побежали пикты. Казалось, они появились из ниоткуда. Только что ветер равномерно раскачивал траву, а в следующее мгновение холмы заполнили раскрашенные дикари. Выкрикивая боевые кличи и просто вопя, они бросились на легионеров, на бегу выпуская стрелы. Аутисиус заметил, что на многих стрелах были каменные наконечники, но его это не удивило. Пикты продолжали жить, так же, как жили многие века назад. Одетые в звериные шкуры и раскрашивая лица краской, они бросались в бой беспорядочной толпой. Они до сих пор не научились обрабатывать железо, и все оружие из стали было захвачено ими в многочисленных битвах. Длинные, грязные волосы, в которые некоторые из них вплетали кусочки металла, чтобы защитить голову. Короткий рост, но широкие плечи и полное отсутствие самосохранения в битве было тем, по чему узнавали пиктов.

Выпущенные ими стрелы не причинили большого вреда тяжеловооруженным легионерам. Выпустив последние стрелы почти в лицо солдатам, пикты отбросили луки и наскочили на ровные ряды легионеров. Легионеры насадили их на копья, а стоявшие во втором ряду бросили свои короткие пики и выхватили мечи. Копья первого ряда отяжелели от насаженных на них тел, и легионеры выхватили мечи. Плотнее сомкнув щиты, они начали рубить пиктов. Аутисиус довольно кивнул, видя, что они устояли, и пиктам не удалось с разбегу вклиниться в ряды легионеров. Численность дикарей он не смог оценить, так как еще не все пикты появились в поле его зрения. Но было, похоже, что боевое безумие уже овладело дикарями. Не заботясь о защите и собственной безопасности, они бросались на сплоченные ряды легиона, и солдаты начали медленно отступать, каждую отвоеванную пиктами пядь земли обильно поливая их кровью. Запах крови возбуждал и лишал пиктов разума, заставляя их бросаться на легионеров, чтобы утолить свою жажду крови и сражений.

Аутисиус подал знак, и кавалерия поскакала в противоположную сторону. Как и предполагал Аутисиус, увлеченные битвой пикты не обратили на это внимание. Они продолжали беспорядочной толпой бросаться на легионеров, и его люди медленно отступали под непрекращающимся натиском. Опытные командиры успевали при этом менять центурионов первого ряда на людей из задних рядов, давая легионерам необходимый отдых. Несмотря на это, ряды легионеров не путались и сохраняли строй. Пикты не могли сломить их ряды и сотнями погибали, бросая свои полуголые тела на щиты легионеров. Сражаясь каждый по себе, дикари не могли сломить строй легионеров, где каждый солдат был частицей легиона. Сложив вместе щиты, легионеры сражались как один человек. Аутисиусу стоило немалого труда обучить наемников, но результат превзошел его ожидания. Его потери были незначительными, в то время как пикты десятками падали, пронзенные короткими мечами легионеров. Земля под ногами пиктов стала скользкой от крови, и они спотыкались о мертвые тела, усеявшие землю перед отходившими легионерами. Несмотря на огромные потери, пикты продолжали лезть вперед, даже умирая, они пытались зубами вцепиться в ноги своих врагов и причинить им хоть какой то вред.

Из-за холма появилась кавалерия, которая описала крюк и атаковала пиктов сбоку. В рядах дикарей началась паника, когда они решили, что их окружают. Не слушая своих вождей, они побежали, побросав свое оружие и пытаясь спасти свои жизни. Аутисиус видел, как галлы, из которых состояла его кавалерия, не успели даже врубиться в ряды пиктов, как те дрогнули. Длинные мечи галлов, которых называли прирожденными всадниками, поднимались и опадали на спины пиктов, когда они погнали дикарей в горы. Для конного войска нет ничего милей, чем отступающий противник, и галлы погнались за пиктами, сотнями рубя бегущих дикарей. Дикари перевалили через холмы, и кавалерия погнала их дальше. Они скрылись из виду, но Аутисиус не стал отзывать их. Пехота осталась на месте, не нарушая строя. Легионеры продолжали стоять, ожидая распоряжений. Целью римлянина было остановить и истребить как можно больше пиктов. Взглянув на усеянную телами равнину, Аутисиус понял, что его цель достигнута. Ближайшие друзья римлянина поспешили поздравить его с победой, но Аутисиус лишь кивнул в ответ на их слова. Аутисиус не разрешил нарушить строй и ждал, пока вернется кавалерия. Прошло немало времени, прежде чем из-за холмов появились всадники. Их командир подъехал к Аутисиусу и сообщил о полной победе. Хотя немалая часть пиктов сумела скрыться, дикари были остановлены и разбиты. Лишь небольшая их часть сумеет вернуться в родную Каледонию, пройдя через разоренные ими земли. Горцы из Камбрии и последующих земель, услышав о победе, соберутся и отомстят бегущим дикарям за погибших. Аутисиус велел разослать конные разъезды, на случай если пикты вернутся, и лишь тогда сообщил о победе. Легионеры отозвались сдержанным криком. Победа досталась им легко. Около сотни убитых и четырех сотен раненых среди легионеров и полторы тысячи мертвых пиктов. Отдав необходимые приказы, Аутисиус удалился в свою палатку. Несмотря на победу, он был в мрачном настроении. Эта победа позволила ему остановить пиктов, но больше ничего не дала. Добычу собрать с дикарей не было возможности, она была слишком незначительна, чтобы римлян обратил на нее внимание. А рабов, которых можно было захватить, из пиктов бы не получилось. Слишком дикие, они предпочитали рабству смерть. Бессмысленная атака пиктов испортила Аутисиусу настроение. Дикари не смогли бы удержать захваченные земли и пустились в поход лишь для утоления жажды крови и грабежа. Забери они захваченную добычу и отступи в Каледонию, и их поход можно было бы назвать удачным. Аутисиус сел за стол и, намочив перо в чернильнице, начал записывать сегодняшнюю битву для потомков.

Через три дня легион вернулся в Манукиум. Заночевав и пополнив припасы, Аутисиус выступил навстречу англосаксам.

* * *

Силфан с Хьярмом заметили огни, светившие из окна небольшого дома, и Чужеземец выругался. Они надеялись обойти все селения стороной, но местность попалась густонаселенной, и они то и дело натыкались на какой-то дом. Начался дождь, и путники немедленно намокли. Лошадь Хьярма споткнулась и чудом устояла на ногах, когда ее копыта заскользили по земле. Животные устали от непрекращающейся скачки и спотыкались даже на ровной местности.

— Нам следует отдохнуть, иначе совсем загоним лошадей. Кроме того, на моей заднице уже не осталось ни одного здорового места, — пожаловался толстощекий.

— Ладно, попросимся на ночь, а то и вправду своими ногами дальше пойдем.

Викинги направили своих коней к дому. Каменное строение было наполовину врыто в землю, и лишь наполовину возвышалось над местностью небольшими сложенными из камней стенами и тростниковой крышей. Неподалеку стоял хлев и сложенные под крышей дрова, которые бритты заблаговременно запасали на зиму. Луна только начала подниматься в небе, когда викинги подъехали к дому. Хьярм постучал в дверь своим кулаком и в доме тут же отозвались возней и шумом. Кто-то опрокинул стул, и мужской голос велел детям и женщинам скрыться в соседней комнате.

— Глупцы, — проворчал Хьярм. — Если бы мы хотели их ограбить, то не стали бы стучать, а просто сломали дверь.

Кто-то отодвинул засов, и викинги увидели хозяина дома. Бородатый и мрачный бритт сжимал в руке нож. Позади него стоял еще один бритт помоложе, держа в руках топор для рубки деревьев.

— Что вам нужно? — неприветливо осведомился бритт.

— Переночевать, что же еще. Еда для нас и корм для лошадей, — ответил Хьярм. Некоторое время бритт раздумывал, и Хьярм уже начал проявлять нетерпение, когда крестьянин кивнул в сторону хлева.

— Оставьте лошадей там. Места хватит, и сено тоже должно быть.

— Благодарю, — викинги отвели лошадей в хлев и расседлали, после чего наложили им сена.

В хлеве находились еще две лошади и несколько коров, но места было достаточно. Позаботившись о лошадях, они вернулись в дом. Крестьянская семья из троих детей, трех женщин, двоих мужчин и стариков, успокоившись, сидела за столом и ела жидкую похлебку. Незваным гостям тоже налили по миске похлебки и дали по куску хлеба. Пробормотав слова благодарности, викинги принялись за еду. Питьем в доме служила вода из колодца, на что Хьярм отозвался тяжелым вздохом. Они не успели даже доесть своих порций, когда в дом пожаловали еще одни нежеланные гости. В дверь застучали рукоятью меча, и кто-то потребовал открыть дверь именем короля Лондиниума и всех окружающих земель.

Побледнев от страха и ярости, глава семьи открыл дверь, пока ее не взломали, и мрачно осведомился, что нужно. Силфан подобрал грязную тряпку и обмотал вокруг рукояти меча, а Хьярм поспешил сунуть свой топор под стол. Шлемы они оставили в конюшне, а кольчуги к этому времени покрылись грязью, и в неверном свете горящего камина могли сойти за крестьян.

В комнату ввалились шестеро вооруженных бриттов и велели подать им еды. Женщины и дети поспешили скрыться в соседней комнате, и лишь старики да мужчины остались сидеть за столом. Из домашних никто не проронил ни слова, когда дружинники короля расселись за стол и потребовали вина и еды. Хозяин мрачно ответил, что вина в доме нет, и подал солдатам по тарелке с похлебкой.

— Дьявол бы побрал вас, землероев, за то, что вина не держите, — скривился командир отряда, когда ему подали кружку с водой: — Уже который день гонимся за подлыми убийцами, — поделился он: — Бандиты из засады напали на людей короля и подло убили его родственника. Нас послали найти их след. Не видали ли отряд в дюжину человек, наемники из норманнов и кельтов? Нет? Эх, толку от вас, — махнул он рукой.

— А где у тебя девчонки? — один из бриттов продемонстрировал в ухмылке рот, в котором недоставало несколько зубов. — Неужто не слышал о бриттском гостеприимстве, которое велит делиться всем самым лучшим.

Командир зевнул и кивнул:

— Дело говорит. С утра соберешь нам припасов в дорогу, да мяса, а не этой мочи, — он отбросил в сторону тарелку и расплескал по полу похлебку. — Зарежь одну из своих овец. Негоже воинам короля питаться отходами.

— Не время еще скот резать. Как же мы зимой проживем? И так ваши головорезы часть урожая собирают, еще и вас тут кормить, — вспылил хозяин дома. Один из дружинников выхватил нож и приставил его к лицу крестьянина.

— Ты чего, падаль, говоришь? Совсем уважение растерял.

Восприняв это, как возможность повеселиться, бритты вломились в соседнюю комнату и вытащили оттуда крестьянских дочерей.

— Смотри, кого это он тут прячет, — весело крикнул дружинник, вталкивая девушку в комнату.

Мужчины привстали, но воины обнажили мечи и засмеялись при виде того, как крестьяне в бессилии сжимают кулаки. Хьярм и Силфан не обратили на это внимания. Стараясь не поднимать глаз, они вылизали свои тарелки и доели хлеб.

— Ты ведь не возражаешь, толстяк, — один из дружинников хлопнул Хьярма по плечу, и его меч мелькнул поблизости от глаз викинга. Это было ошибкой для дружинника. Привыкший на любую угрозу отвечать ударом кулака, толстощекий ударил дружинника в челюсть. Бритт отлетел назад и ударился головой о стену. Его череп отчетливо хрустнул, столкнувшись с каменной стеной. Бритты еще не успели осознать, что произошло, когда Силфан воткнул свой нож в живот еще одного дружинника. Выхватив из ослабевших рук меч, он перерезал горло другому. Хьярм опрокинул на командира стол. Хозяин дома схватился с бриттом, который угрожал ему ножом, но дружинник ранил его в руку и отбросил назад ударом кулака в грудь. Его сын тем временем схватил лежащий у камина топор и раскроил череп ближайшего дружинника. Женщины кричали и закрывали рты руками при виде крови, и Силфан поблагодарил богов за то, что от страха они не двигаются с места и не мешаются под ногами. Хьярм схватил стул и ударил по спине дружинника, ранившего хозяина. Дружинник пошатнулся, и Хьярм схватил его за голову. Викинг напряг руки и сломал дружиннику хребет. Силфан заметил, как из-под стола выбирается командир, и проткнул ему горло мечом. Жена хозяина подбежала к мужу и, причитая, пыталась остановить руками кровь, идущую из руки. Крестьянин оттолкнул ее и велел принести тряпок на бинты. Шатаясь, встав на ноги, он мрачно посмотрел на викингов.

— Теперь люди короля перебьют всю мою семью. Убийство дружинников короля карается смертью.

— Не убьют, если не узнают, — содержимое карманов дружинников перекочевало в кошельки Силфана и Хьярма. — Закопаем их неподалеку, а их смерть свалят на бандитов, убивших этого королевского родственника, — усмехнулся Силфан. Вдвоем с Хьярмом он подхватил одно из тел и направился на улицу.

— Эй, паренек, покажи, где хоронить молодцов, и лопату захвати! — велел Хьярм сыну хозяина. Крестьянин послушно кивнул, и, не заботясь даже о том, чтобы накинуть плащ, побежал на улицу. Втроем они выкопали неглубокие ямы и закидали в них тела дружинников. Немного отдохнув, викинги, не дожидаясь утра, забрали лошадей дружинников и продолжили путь.

После трех дней, во время которых они ехали, скрываясь в лесу и прячась от человеческих взоров, викинги подъехали к церкви, расположенной у границ владений Аутисиуса. Необходимости скрываться по пути уже не было, но викинги действовали по привычке и из осторожности. На своих землях римлянин запретил христианам проповедовать свою религию и жестоко наказывал тех, кто смел его ослушаться, но христиане не оставляли попыток распространить свою религию среди всех народов. В своих письмах Мойра писала, что священник иногда посещает земли Аутисиуса, и Силфан был уверен, что ему известно обо всех людях, живущих поблизости.

Церковь представляла собой небольшое деревянное строение, расположенное на окраине деревни. В Британии христианство не было распространенной религией, и лишь немногие монахи жили на острове. Все же христиане пытались обратить в свою религию дикие народы Британии и приобщить их к вере в единого бога. В полдень в церкви не было прихожан, ибо крестьяне работали на своих полях, но священник находился в церкви, которая также являлась и его домом. Путники привязали лошадей к ветке дерева и вошли в открытые двери. Бедная обстановка была характерна для церквей, расположенных в землях, где жили в большинстве язычники, как их называли христиане. Просторную комнату освещал свет из окон. Несколько деревянных скамей были расположены перед алтарем и висящего у стены креста. Священник стоял перед алтарем на коленях и молился своему богу. При виде этого Силфан хмыкнул и окликнул его.

— Вставай, я видел, как твое лицо мелькнуло в окне, когда ты заметил и нас. Поэтому кончай притворяться, что ты проводишь свое время в молитвах.

С кряхтением священник поднялся на ноги и посмотрел на посетителей. Бритое, слегка заплывшее жиром лицо и нежные руки, это было обычным зрелищем среди христианских священников. Живущие на пожертвования и подачи местных владык, они проводили дни в празднестве и размышлениях о том, как увеличить свое богатство. Хотя на людях они были верхом добродетели и порицали любой грех из завещанных их богом.

— Как смеешь ты оскорблять слугу божьего в доме его бога? — начал обличительную речь священник, но замолчал, когда в руке Силфана мелькнуло золото.

— Я прибыл как раз затем, чтобы почтить единого бога и сделать пожертвование его храму. И, конечно, насладиться беседою с его слугой.

— Так присядьте же и расскажите, что тревожит ваши души.

Они сели на скамьи, предназначенные для прихожан. При этом священник не отрывал глаз от монеты, которую крутил в пальцах Силфан.

— Мы ищем кое-кого. Ее зовут Снежака, дочь Платона. Насколько мне известно, она живет в землях Аутисиуса?

— Да. Мне известно, о ком ты говоришь. Хотя она живет в землях недостойного и ее душа не озарена светом истинной веры, — Хьярм при этих словах презрительно хмыкнул, а Силфан скривился.

— Расскажи мне о ней. Как она выглядит, чем занимается, что о ней говорят?

Священник задумался, при этом его лицо посерьезнело, и Силфан задумался о том, так ли прост этот священник, как ему показалось.

— Она живет в землях Аутисиуса уже больше десяти лет. Сначала владела земельным наделом. Потом вышла замуж за мелкого купца. Прожила с ним около семи лет, но затем развелась. Законы кельтов позволяют им разводиться, когда они того пожелают, хотя истинный бог запрещает нам это, — отвлекся священник, но покашливание Силфана заставило его вернутся к рассказу: — Не знаю, почему они расстались. Затем она купила небольшую таверну, и теперь заведует в ней. Так что вы найдете ее без труда, она расположена в селении, ближайшем к имению римлянина. Живет одна, а по хозяйству ей помогают несколько рабов. Говорят, Аутисиус благоволит к ней, но никто не знает почему, может, он покорен ее внешностью.

— Как она выглядит? — спросил Хьярм, и Силфан наклонился вперед в ожидании ответа.

— Среднего роста для женщины. Светлые волосы, очень красива. На первый взгляд, образована и умна, говорит на нескольких языках. В том числе на греческом. Мужчин, влюбленных в нее, скажу я вам, довольно много. С ней легко общаться, но для тех, кто имеет дело с душами людей, есть в ней что-то странное. Но, наверное, это вас не интересует.

— Нет. Как раз наоборот. Расскажи нам все, что тебе известно, пусть это и твои домыслы, — попросил Силфан, и между его пальцев мелькнуло еще несколько монет.

— Не знаю, — задумался священник. — У нее лицо ангела, но каждый раз, когда я говорю с ней, меня пробирает дрожь. Мне трудно это объяснить. Будто имеешь дело с ангелом, который верит в то, что он ангел, но внутри его скрывается дьявол. Демон, который погубит тебя, но будет считать, что он поступил правильно. Человек, который верит, что не нарушает ни один из грехов, но при этом постоянно нарушает их. Но любой человек, который с ней знаком, будет уверять вас об обратном. Люди видят в ней ангела, но мне она видится демоном по своей сути.

— Похоже, это именно та, которую мы ищем, — Силфан улыбнулся и передал священнику золото. — Благодарю вас.

— Заходите еще. Бог всегда рад прихожанам! — крикнул им вслед священник.

— Что он имел в виду, когда говорил о грехах? — спросил Хьярм, когда они садились на коней.

— Христиане верят, что есть какие-то поступки, которые нельзя свершать. Не помню точно какие. Кажется, нельзя врать, воровать и, кажется, убивать тоже.

— И что, разве так можно прожить? — удивился викинг.

— Ну, они сами не следуют этим правилам, хотя проповедуют их.

— Не удивительно, что у них нет последователей среди викингов, — усмехнулся Хьярм. — Как это не грабить, так же и с голоду можно помереть!

Викинги пришпорили своих лошадей, направляя их в земли Аутисиуса. Цель их путешествия подходила к концу. Ближе к вечеру они въехали в селение и, расспросив жителей о таверне, направили к ней лошадей. Таверна была небольшой, но наполненной посетителями. Посетителей, состоявших из крестьян, купцов и двух легионеров, обслуживали молодые служанки. Осмотрев таверну, викинги немедленно узнали Снежаку. Наравне со служанками, она обслуживала посетителей. Силфан увидел, как она засмеялась словам какого-то купца, и невольно почувствовал укол ревности. Молодая женщина немного постарела со времени последней их встречи, хотя и сохранила свою красоту. На вид ей было лет тридцать, что, однако, ничего не говорило, о ее истинном возрасте.

— Беременная она что ли? — проворчал Хьярм, разглядывая Снежаку. Силфан обратил внимание на ее слегка округлившийся живот, который свидетельствовал о праздной жизни и частом употреблении вина.

— Скорее, просто потолстела, — пожал плечами Чужеземец.

Снежака заметила новых посетителей и с ослепительной улыбкой направилась к ним.

— Давно уже не виделись, — сказал Силфан, когда она подошла к их столику, но Снежака с недоумением посмотрела на викингов.

— Мы раньше встречались?

— Заходили как-то в твою таверну, — немедленно соврал Силфан. — Можно заказать еды и пива? — спросил Силфан, не давая что-то сказать Хьярму и опережая возможный вопрос Снежаки.

— Да, конечно, — девушка улыбнулась им и пошла за их заказом.

— Похоже, она нас не помнит, — задумчиво сказал Силфан. — Думаю, что не стоит ей ничего рассказывать. Сначала повидаем Мойру и затем решим, что делать дальше, — Хьярм лишь пожал плечами. Поев и купив еды в дорогу, друзья покинули таверну и направились к жилищу друидки. Выходя из таверны, они не заметили обращенный на них взгляд сидевшего в углу посетителя. Его фигуру и лицо скрывал длинный плащ, а к стене был прислонен посох с навершием, завернутым в грязную тряпку.

— Похоже, завтра будет буря, — пробормотал он себе под нос, видя, как викинги выходят из таверны.

Дом Мойры, хозяйкой которого она стала после смерти ее учителя Густматрикса, был построен на некотором расстоянии от деревни. Друид не любил общества людей, как и крестьяне не любили общество друида. Мойра многие годы была ученицей теперь покойного друида, и после его смерти заняла его место. Она лечила людей и скот, в обмен на еду и деньги, хотя и не была столь же умелой, как ее покойный учитель.

Мойра вздрогнула, когда скрипнула дверь. В дом ворвался ветер и шевельнул развешанные у потолка травы. В комнату вошел облаченный в кольчугу викинг, но Мойра облегченно вздохнула, когда узнала Силфана Чужеземца. Следом за ним, пригнувшись, чтобы не задеть косяк двери, вошел Хьярм Толстощекий.

— Привет красавица, — поприветствовал молодую друидку Силфан. — Что, даже не пригласишь своих друзей в дом, не угостишь чаем?

— Конечно, входите, я думала… — смутилась Мойра, не зная, что сказать. Она засуетилась, поставив на огонь котелок с водой и приготовив трав для чая. Не смущаясь, викинги заняли свободные кресла и уселись за стол. Оглядев ее жилище, викинги тяжело вздохнули и достали из мешков припасы, купленные в таверне. На столе появился кусок оленины, хлеб, сыр и орехи. Мойра подала им кружки и налила в них чай. Друидка предпочитала не есть мясо, хотя это и не было запрещено. Но она не могла себе это позволить из-за отсутствия денег. Крестьяне Аутисиуса не бедствовали, и ее учитель Густматрикс мог себе позволить держать у себя крепкое вино и угощения для гостей, но его ученица была не столь способной, и ей иногда даже приходилось одалживать деньги или продукты.

— Угощайся, — скорее велел, чем предложил Силфан. — Слышал, ты продолжаешь работу Густматрикса? Заботишься о людях, лечишь скот.

— Да, хотя я и не столь способна. Недавно вылечила корову Номира, а его жену заговорила от грыжи.

— Замечательно, — Силфан с трудом подавил зевок и переглянулся с Хьярмом. Про себя они помолились, чтобы Мойра не начала пересказывать то, как она жила последние десять лет. — Вижу, учения Густматрикса и мои советы и книги, которые я тебе посылал, пошли тебе впрок?

Мойра опять смутилась, не зная, что ответить. Она обладала знаниями, недоступными обычным людям, но лишь маленькой толикой тех сил, которыми повелевал Густматрикс. При жизни друид иногда спрашивал себя, почему он еще держит у себя ученицу, но и не ругал ее, помня о прошлых заслугах. Долговечная память друидов позволяла старику не обращать внимания на неудачи своей ученицы, а точнее на ее слишком медленное обучение и всегдашние ошибки, часто одни те же. Друид мог не спешить с ее обучением. Среди друидов никогда не было женщин жриц, хотя им и не запрещалось передавать свои знания женщинам. Стать друидом из правящей части клана она бы никогда не смогла, но могла приобщиться к тайнам друидов. Поэтому Густматрикс терпеливо обучал ее магии и целительству, пока был жив.

— Мне теперь многое известно. Если бы я хотела, то была бы одной из способнейших друидок в истории.

— В этом я не сомневаюсь, — ответил Силфан, про себя подумав, что женщин-друидов было весьма мало, и ни одна из них не была сколь-либо способной.

— Да, ты далеко продвинулась, — ухмыльнулся Хьярм, окидывая взглядом красивое тело женщины. Мойра улыбнулась в ответ, и Силфан чуть не скривился.

— Мы навестили Снежаку. Как много она помнит, или следует сказать, как много забыла?

— Она не помнит ничего, что произошло до той поры, как она очнулась после ранения, которое ей нанесла валькирия, — с удовольствием ответила Мойра, довольная возможностью показать свои знания. — Так что вас она не узнает.

— Но свою подругу она помнит. Скажи, почему ты ни разу не упомянула, что она жива?

— Я думала, ты знаешь, — Мойра беззаботно пожала плечами. — Ты о ней не спрашивал, и я не знала, что ты думаешь, что она мертва.

— Возможно. А Кри знает, что она жива и где находится?

— Он никогда не навещал ее, и она о нем не помнит.

— Теперь знает, — задумчиво ответил Силфан. — Он придет за ней.

— Ну и что? — Мойра с удивлением посмотрела на Силфана, и викинги переглянулись.

— Ты не забыла, кто она. Кри, ведьмак, он ищет ее. Мы не знаем для чего, но лучше никому из нас не напоминать о ее прошлом. Это может быть одной из причин, почему друиды сказали нам, что она мертва.

— И что вы хотите?

— Если ты не возражаешь, мы на несколько дней останемся у тебя. Подождем Кри и посмотрим, что из этого выйдет, — Мойра замялась, не зная, как отказать гостям, не обижая их: — Правила друидов это не запрещают, а нам бы не хотелось, чтобы о нашем присутствии стало известно, — Силфану показалось, что Мойра обрадовалась после его слов, и сразу же разрешила им остаться.

Еще немного поболтав о событиях предыдущих лет, викинги расстелили свои плащи у камина и заснули беспробудным сном.

* * *

Невиданный ураган гнул кроны деревьев и заставлял людей жаться в своих домах, моля богов о спасении. Силфан проснулся среди ночи и покрепче сжал рукоять меча. В ночном ветре ему почудилось завывание демонов и духов. Ураган, невиданный в это время года, был вызван магией. Чужеземец почувствовал чью-то темную волю, стоявшую за завыванием ветра и тучами, с которых срывались тяжелые капли дождя. Недоумевая, кому могло понадобиться вызывать ураган, он повернулся на другой бок, решив, что не его это дело. Не знал он, что ураган вызван по его душу.

В одной из деревень в дверь постучались, и хозяин дома поспешил открыть дверь. В доме прозвучал крик боли, и он вздрогнул. Его жена рожала. Роды были преждевременными, и он молился, чтобы боги сохранили жизнь его жене и ребенку. В соседней комнате повитуха принимала первое дитя молодоженов. Муж распахнул дверь, спеша впустить гостя, решив, что кто-то из соседей пришел, чтобы помочь в родах. Молния осветила стоявшего в дверях человека. Закутанный в плащ с капюшоном, он держал в руке посох, заканчивающийся человеческим черепом. В последнее мгновение бритт заметил нож, но не успел ничего сделать. Лезвие тяжелого ножа пронзило его сердце, и он упал на пол. Колдун вступил в дом, не заботясь о том, чтобы закрыть дверь. С его ножа все еще капала кровь, когда он отворил дверь, которая вела в комнату, где проходили роды.

— Воды принес? Поставь и можешь идти. Тяжелыми будут роды. Лучше помолись своим богам о здоровье матери и дитяти, — велела старуха, не оглядываясь.

— Он родится мертворожденным, — со спокойствием в голосе сказал колдун, рассматривая мать. Роженица лежала на постели, вцепившись зубами в головешку. Волосы беспорядочно раскиданы по постели, руки вцепились в край кровати и покрытое потом тело, в белой рубахе.

— Что ты говоришь, типун тебе на язык, — повитуха обернулась и побледнела, заметив окровавленный нож. — Кто ты и чего тебе здесь надо?

— В землях славян меня называют ведьмаком, Мегарихом.

Старуха побледнела и, окаменев от страха, смотрела на черную фигуру колдуна.

— Что ж ты замерла? — голос Мегариха был полон насмешки. — О тебе говорят, как о колдунье, которой подвластны духи и демоны. Может, сразимся, как пристало колдунам? Что ж ты не отвечаешь? О, тебя беспокоит нож? Не беспокойся, я не стану его использовать, — повитуха вздрогнула, когда нож прозвенел, ударившись о пол: — Что, все-таки не станешь сражаться со мной, как пристало колдунье? — рассмеялся ведьмак: — Роженице плохо, помоги ей. Я не стану тебе мешать, могу даже помочь, раз воды тебе надо. Спасешь дитя, спасешь и себя. Мужик тот жив еще, но если ему не помочь, то умрет на рассвете от потери крови. Я подскажу тебе травы, которые его вылечат, если сама таких не знаешь. Не гоже колдуну вмешиваться в роды, даже если звезды говорят, что этому дитяти не жить, но случалось мне и ошибаться.

Мегарих вскипятил воду и, долив немного холодной, принес повитухе. Она делала все возможное, чтобы спасти ребенка. Мать ничего не видела вокруг себя, от боли кусая деревяшку. Повитуха шептала ей одобрительные слова и стирала со лба пот. Роды начались незадолго до полуночи, и, несмотря на все старания повитухи, ребенок родился уже мертвым. В глазах повитухи мелькнула слеза, и тут же за ее спиной появился ведьмак и, запрокинув ее голову, провел ножом по горлу. Заливая своей кровью ребенка, старуха упала на пол. Перешагнув через ее тело, колдун всадил нож в сердце матери. Набрав в руки ее крови, он нарисовал на полу круг. На внешней стороне круга Мегарих кровью матери нарисовал руны и магические символы. Еще теплое тельце ребенка он подвесил на пуповине у потолка, в центре круга. Мегарих втащил в комнату умирающего мужа и немного подождал, пока наступит полночь. Колдун поднял к небу руки и пропел заклинание. При его последних словах гром грянул с удвоенной силой, и ливень усилился.

— Явись ко мне, демон! — велел Мегарих. — Прими в качестве жертвы этого младенца и приди в этот мир в качестве моего слуги!

Часть пола внутри круга обвалилась, и из-под земли вылез демон. Воняющее чудовище, напоминающее человека средних размеров. Непомерно длинные руки заканчивались когтями, а растянутый в рычании рот был полон острых клыков. Темно-коричневая шкура была покрыта слизью, и изо рта вырывался раздвоенный язык. Единственный глаз горел неземным огнем, внушая страх и обещание страшной смерти.

— Чего тебе нужно, Мегарих?

— Вижу, ты не забыл меня, слуга тьмы, — усмехнулся колдун. Демон сорвал с потолка младенца и полакомился его плотью, с удовольствием наблюдая за отвращением на лице ведьмака Мегариха.

Подождав пока демон закончит свою трапезу, колдун кивнул на тело крестьянина.

— Возьмешь себе это тело. Я хочу, чтобы ты нашел двоих викингов. Они расположились в селении, которое принадлежит Аутисиусу римлянину, в доме друидки Мойры. Они стоят у меня на дороге и мне нужна их жизнь. Выполнишь задание и можешь быть свободен.

Демон кивнул и, не говоря ни слова, вышел из круга. Подойдя к крестьянину, он встал над ним. Его тело приобрело нечеткие очертания и обратилось в дым. Затем дым начал стекаться вокруг крестьянина и входить в него через нос. Крестьянин закричал, но его крики заглушал ветер и дождь. Пошатываясь, он встал на ноги и, Мегарих увидел, как затягивается его рана. Подойдя к стене, он снял висящий на ней меч и вышел в дождь. Крестьянин вывел из хлева худую лошадь и, не заботясь о том, чтобы оседлать ее, вскочил в седло и направил лошадь в сторону земель римлянина.

Мегарих раскидал по дому горящие головни из камина, и, натянув поглубже капюшон, вышел в ночь. За его спиной взметнулось пламя из горящего дома.

 

Глава 3

Ярл Громнир объявил очередной привал, и Кри повернулся к нему с разгневанным лицом.

— Что это значит? Это уже четвертый привал за день, а мы еще не начали нагонять войско Валтасара.

— Поспеем, — отмахнулся ярл. Его люди рассмеялись, и Кри стало не по себе. Они продвигались вперед слишком медленно. Наемники могли не успеть к началу сражения, но Громнир, казалось, намеренно не спешит. Войско, состоявшее из англов и ютов, медленно тащилось вперед, делая частые остановки, и Кри никак не мог добиться того, чтобы они двигались быстрее. На все его настойчивые уговоры двигаться быстрее, ярл отвечал, что они еще успеют. При этом Тарк Пронырливый и Рогнар Золотые руки, как и еще несколько его ближайших людей, постоянно держались поблизости от вождя.

— Мне стоит напомнить тебе, как Аутисиус обращается с предателями, — покраснел от гнева Кри.

— Мне это известно, — усмехнулся Громнир и погладил бороду. — Я же привел людей сюда? И мы идем по стопам Валтасара. У тебя нет причин для беспокойства.

— Ну да, ползем, как безногий калека. Мы можем опоздать к началу сражения, о чем тебе прекрасно известно!

— Хватит, — махнул рукой Громнир. — Мы пойдем так быстро, как я прикажу. А теперь убирайся прочь с моих глаз.

Несколько дружинников встали между Кри и Громниром и их руки легли на клинки. Кри, сдерживая бешенство, отступил. Было, похоже, что Громнир собирается предать его, но сейчас он ничего не мог поделать. Даже если бы он убил ярла, люди не последовали бы за ним. Кри сжал кулаки, не зная, что делать. Если Громнир предаст римлянина, то месть Аутисиуса постигнет их обоих. Платой за его успех была Снежака, но неудача могла стоить ей жизни. Выругавшись, Кри сел под дерево, надеясь, что они успеют к началу битвы, и Громнир осторожничает, не желая сразиться с Валтасаром в одиночестве.

* * *

Силфан с Хьярмом сидели за столом в доме Мойры. Через открытое окно они наблюдали за закатом солнца. Днем Хьярм дал Мойре денег, и она купила в селении продукты, и теперь готовила ужин прожорливым викингам. Друзья провели в доме друидки два дня. Все это время они скучали в ожидании новостей и хлебали взятое с собой пиво.

— К тебе гости! — крикнул Хьярм Мойре, заметив в окне всадника. — Срочное, наверно, что-то.

— С чего это ты решил? — спросил Силфан.

— Скачет быстро, и конь без седла, видать, даже оседлать не успели.

Мойра выронила горшок с похлебкой и обернулась в сторону двери.

Увидев, как побледнело ее лицо, викинги выхватили оружие.

— Что случилось? — спросил встревоженный Хьярм.

— Что-то приближается, что-то ужасное.

Запертая дверь распахнулась, и засов отлетел в сторону. Люди почувствовали, как по их телам прошелся ледяной ветер из загробного мира. В дверях стояла человеческая фигура, но даже толстокожий Хьярм не принял незнакомца за обычного человека. Человек обнажил меч и рассмеялся. Казалось, что наполненный злым весельем смех звучит одновременно отовсюду. Мойра замерла, не смея пошевелиться, ее губы задрожали от страха и волнения. Переглянувшись, Хьярм и Силфан одновременно бросились на чужака.

Топор Хьярма первым опустился на голову незнакомца, но оружие отскочило от него, не причинив ему никакого вреда. Незнакомец усмехнулся и поднял меч. Силфан в последнее мгновение отбил удар, направленный Хьярму в шею, и ударил незнакомца плечом в грудь. Он лишь немного пошатнулся, но Хьярм, воспользовавшись этим, ударил его кулаком в лицо. Удар отбросил незнакомца назад, и он упал на спину. Хьярм хотел последовать за ним, но Силфан толкнул его обратно в дом и захлопнул дверь.

— Нам его не одолеть, ты же видел, что твой топор против него бессилен, — Чужеземец опрокинул стол, и Хьярм помог ему придвинуть его к двери. Дверь затряслась от ударов, когда незнакомец начал ломиться в дом.

— Кто это? Хель и ее прихвостни! — выругался Хьярм, стараясь удержать дверь.

— Это демон, воплотившийся в человека, — дрожа от страха, ответила Мойра, не отрывая взгляда от двери, которую незнакомец начал рубить своим мечом.

— Веселая у тебя жизнь, — бросил ей Силфан. От двери отлетали щепки, и вскоре викинги уже могли разглядеть сквозь разрубленные двери лицо демона. От очередного удара дверь разлетелась на куски, и демон несколькими ударами разнес стол. Викинги отступили в глубь комнаты, выставив перед собой клинки.

— Мойра, ты же колдунья, сделай же что-нибудь! Прокляни тебя Один! — выругался Хьярм при виде того, как демон улыбаясь входит в дом.

— Я бессильна против него, — Мойра заламывала руки, не зная как помочь мужчинам.

Силфан отбросил в сторону стул и свистнул демону, призывно махнув ему мечом.

— Иди-ка сюда, пожиратель мертвечины.

Улыбка сползла с лица демона, и он направился к человеку, слегка покачивая мечом. Силфан ткнул демона мечом в лицо, но он с легкостью отбил удар. Ответный удар почти разрубил человека надвое, но Силфан сумел избежать его, отскочив назад. Демон, уверенный в своей неуязвимости, не заметил, как Хьярм поднял отброшенный Силфаном стул и обрушил его на спину демона. Стул разлетелся на части, но демон все же пошатнулся от удара. Разъярившись, Хьярм ударил его кулаком в затылок, и оглушенный демон упал на пол. Тряхнув головой, демон начал вставать на ноги. Хьярм пнул его под ребра, и демон вновь упал на пол. Хьярм хотел еще раз пнуть его ногой, но демон перехватил его ногу и отбросил викинга назад. Толстощекий упал на пол, и демон сумел подняться на ноги. Силфан тем временем подскочил к камину и выхватил из огня горящую головню. Когда слегка пошатывающийся демон встал на ноги, Силфан ткнул его в глаза. Горящая головня вошла демону в глаз, и он завыл от боли. Демон упал на пол и начал кататься по полу, пытаясь вытащить из глаза головню, которая причиняла ему столько страданий.

— Уходим отсюда, пока он не оправился! — крикнул Силфан Хьярму. Чужеземец схватил Мойру за руку и потащил к двери. Хьярм подхватил свое оружие, и они выбежали из дома.

— Берите лошадей и скачите отсюда! — велел Силфан и толкнул Мойру к привязанным неподалеку лошадям. Сам Чужеземец вскочил на лошадь демона. Посмотрев в дом, он увидел, что демон уже вырвал головню и теперь сидит на полу. При этом страшная рана, обезобразившая его лицо, уже начала заживать. Мойра и Хьярм отвязали лошадей и направили их в сторону леса. Демон побежал вслед за ними, но вскоре отстал. Не разбирая дороги, люди гнали вперед лошадей, пока Хьярм не велел остановиться.

— Думаю, мы оторвались, — сказал викинг, смотря назад. — Кто-нибудь может мне объяснить, кто это был?

— Это был демон в человеческом обличье, — Мойра еще не оправилась после произошедшего, и ее голос подрагивал.

— Нам нужна книга, гримуар Ключ Соломона, — сказал Силфан, пристально смотря на Мойру.

— Это невозможно. Книга спрятана и охраняется. Никто не смеет трогать ее. Даже друиды не смеют приближаться к книге.

— Что же столь страшное охраняет книгу? — спросил Силфан с недоверчивой ухмылкой.

— Проклятие, — Мойра задрожала, ибо даже мысль об охраннике книги внушала ей ужас. — Мне не известны подробности, но кое-что мне удалось узнать. Книгу охраняет проклятие. Гримуар был захоронен в пещере. В этой пещере был жестоко убит мальчик. Его душа была привязана к месту его смерти. Любой человек, который заходит в пещеру, становится проклятым. Душа мальчика преследует его до тех пор, пока человек посетивший пещеру, не умирает. Мне приходилось слышать истории с людях, посетивших пещеру, их судьбы воистину ужасны. Но это еще не все. Любой человек, погибший от этого проклятия, становится его частью. Его душа остается на земле, и в качестве призрака он преследует любого, кто посетит эту пещеру.

— Далеко до нее?

— Вы все равно собираетесь идти туда? — Мойра со смесью страха и удивления посмотрела на Силфана.

— Мойра, или этот демон или проклятие. Но книга обладает властью избавить нас от обоих. И тебе придется идти с нами, ибо неизвестно на кого охотится демон, на тебя или на нас.

— Но вы не понимаете. Проклятие…

— Одним меньше, одним больше, — пожал плечами Хьярм. — Нас проклинали и раньше, но мы все еще живы. Пошли уже, чего ждать?

Покорно кивнув, Мойра поехала впереди, показывая дорогу. Девушка смирилась с судьбой, толкнувшей ее навстречу смертельной опасности, но она не видела другого выбора. Летний лес окружал их могучими стволами деревьев. Мойра провела их лесными тропами, неизвестными обычным людям.

Они достигли пещеры после полудня, проведя в пути всю ночь. Пещера была расположена в холме, посреди леса. Об этих местах гуляла дурная слава, и кельты старались держаться подальше от этих мест. Мойра указала им на вход в пещеру, где находилась книга.

— Гримуар был спрятан там. Никто не знает, где именно. Книгу внес в пещеру раб. После того, как он вышел из пещеры, его убили, чтобы не дать проклятию выбраться из пещеры, и душа раба не стала частью проклятья.

— Пошли уже, — Хьярм поудобнее перехватил топор и первым вошел в пещеру. Она ничем не отличалась от сотен ей подобных. Разбросанные в беспорядке мелкие камни, неровные стены, созданные природой за многие десятилетия. Книга лежала в глубине пещеры на большом камне. Потрепанный фолиант в кожаном переплете был в спешке поставлен на камень и брошен.

— Даже не спрятали, — сплюнул Хьярм. Он протянул руку и взял гримуар в руки, после чего перебросил его Силфану. — Ну что, та самая?

Чужеземец открыл книгу и внимательно осмотрел ее:

— Да, это Ключ Соломона, — он передал книгу Мойре, которую передернуло, от одного прикосновения к этому древнему злу. — Тебе придется использовать знания из этой книги.

— Мне? Но я не обладаю необходимыми навыками.

— Ты друидка, — возразил ей Хьярм. — Тебя многие годы обучали магии, не говори, что тебе ничего не известно.

— Но я не закончила обучение. Даже если бы закончила. Женщин не допускают в высший круг друидов, — вяло попыталась возразить Мойра, но викинги не стали ее слушать.

— Пошли, — не оглядываясь, Силфан вышел из пещеры. Хьярм осмотрел ее, но, не обнаружив ничего странного, пожал плечами и последовал за другом.

Лошади ждали их у входа, никто из людей не заметил ничего зловещего в летнем лесу.

— Так эту книгу кто угодно мог забрать, — проворчал Хьярм, садясь в седло. Они отправились в обратную дорогу, решив вернуться в жилище Мойры.

Ничего не говорило о возможной опасности, и викинги уже начали сомневаться в словах Мойры о проклятии. Безоблачный день, теплое солнце, легкий ветерок и свежие запахи леса. Ничто не предвещало опасности. Из-за отсутствия поблизости людей лес зарастал и был труднопроходим, но викинги привыкли к подобным местам. Силфан заметил несколько птиц, сидящих на ветках и поющих свои песни. На земле он также заметил звериные следы. Вечером они остановились на небольшой поляне и собрали хвороста для костра.

— Эй, Хьярм, скоро проклятие цапнет тебя за задницу, — пошутил Силфан.

— Скорее голодная смерть, — проворчал викинг, который с недовольным видом смотрел на пламя костра. Убегая из дома, они не захватили никаких припасов и целый день провели без еды. В окрестностях леса была дичь, но у них не было ни лука, ни копья для охоты. Мойра пыталась разобрать написанные в книге заклинания, но с трудом разбирала малознакомый язык.

— Силфан! Помнится, в прошлый раз тебя было не оторвать от книги. Неужели ты не нашел там заклинания, способные нам помочь? — спросил Хьярм.

— Посмотри для начала заклинание о сокрытии следов, — немного подумав, посоветовал Силфан.

Согласно кивнув, Мойра начала листать книгу, пока не нашла необходимую страницу.

— Но что это нам даст?

— Таким образом мы скроем наш след от демона, может, и от твоего проклятия.

Мойра почувствовала, как по поляне прошелся ледяной ветер, и вздрогнула. Костер перестал давать тепло, и сами звезды померкли. Хьярм хотел что-то сказать, но не смог сдвинуться с места. Мойра увидела, как за спиной Силфана возникла размытая тень. Она напоминала человека, но его ноги не касались земли. Стоя в воздухе, он медленно подлетал к Силфану. Мойра не могла разглядеть его лица, так как на его месте было просто размытое пятно. Призрак протянул руку и медленно приблизился к Чужеземцу. Викинги сидели спиной к призраку и не могли его видеть. Друидка хотела предупредить их, но из ее рта вырвался лишь хрип. Тень подлетала все ближе. Ее рука уже почти коснулась плеча Чужеземца. Мойре казалось, что она уже почти видит, как рука призрака касается человеческой плоти, как человека охватывает неземной холод, замораживающий его душу. Страх помог ей побороть оцепенение, и она закричала. Силфан улыбнулся, и внезапно страх Мойры прошел. Не оглядываясь, Силфан выхватил из ножен меч и ударил за спину. Клинок вошел в живот призраку, и он начал растворяться, подобно клочьям тумана, которые уносит ветер. Призрак рассеялся и исчез. Издалека они услышали чей-то крик. Мойре показалось, что так кричат души, которые утаскивают в ад.

— Главное не бояться, — беззаботно пояснил Чужеземец. Он осмотрел клинок, но ничего на нем не обнаружил и вложил его в ножны.

— Что это было, как будто все морозы севера разом дунули? — спросил Хьярм.

— Наше проклятие вырвалось на волю.

— Оно последует за нами, пока не заполучит наши души, — предрекла Мойра. Викинги переглянулись и неожиданно для Мойры рассмеялись. Девушке показалось, что ими овладело безумие. Силфан встал на ноги и похлопал ее по плечу.

— Пророчица из тебя не очень. Читай заклинание, скрывающее следы. А с проклятием и демоном потом разберемся, — продолжая смеяться и покачивая головами, викинги отправились ко сну.

* * *

Аутисиус хотел выругаться, но подавил в себе это желание. Его легион выстраивался, готовясь к битве. Холмистая местность была не самым лучшим местом для битвы, но времени искать другое не было. Его разведчики донесли, что англосакское войско находится поблизости, и римлянин был вынужден принять сражение. Битва проходила не так, как ему хотелось, и это вызывало в римлянине ярость. Ведьмак Кри уже должен был прибыть с подкреплением из ютов Громнира Смелого, но они находились слишком далеко от места предстоящего сражения. Разбить армию англосаксов собственными силами римлянин мог, но потери были бы слишком велики. Аутисиус перебрал в уме возможные планы сражения. У него еще оставалось время построить своих людей по своему усмотрению. Англосаксы не высылали разведчиков далеко от основного войска, и у римлянина было время на размышления. Он подумал о том, чтобы отступить и дождаться ютов ярла Громнира, но они был слишком далеко, и сражение все равно пришлось бы принимать в одиночестве. Перебрав в уме возможные варианты сражений, римлянин отправил гонцов с приказами. С небольшого холма Аутисиус наблюдал, как легкая пехота отступает в лес, а основная часть его войска, состоявшая из тяжелой пехоты, выстраивается в ровное каре. Кавалерия осталась в резерве. Его легионеры построились в ровный квадрат, и первые ряды ощетинились копьями. Железная стена перекрыла путь в глубь Британии и спокойно встала в ожидании противника. Закаленные в битвах воины не выказывали волнения и строились со спокойствием, достойным солдат Римской империи. Аутисиус улыбнулся, наблюдая, как его легионеры уверенно выполняют его приказы, не путая ряды и занимая свои места в строю, не мешая товарищам.

Из леса выехал разведчик и направил своего коня к Аутисиусу. Спрыгнув с лошади, он взял ее повод и подошел к римлянину.

— Скоро они будут здесь. Около четырех тысяч клинков.

— Хорошо, — Аутисиус взмахом головы отпустил разведчика и осмотрел холмы. Покрытые зеленой травой, они пахли свежей землей и травой. Легкие белые облака плыли по небу, и вдалеке летали птицы. Прекрасный солнечный день, который вскоре станет красным от крови. Аутисиус погладил рукоять меча, раздумывая о том, не встать ли в ряды своих воинов, чтобы стоя в первых рядах возглавить легион. Тяжело вздохнув, он отбросил эту мысль. Он и его личная охрана в пятьдесят человек составят последний резерв, или же отступят, если битва окажется проигранной.

С безмятежным выражением лица Аутисиус наблюдал за появлением войска Валтасара. Великан сакс стоял посередине своего войска в первых рядах. Огромный рост и осанка повелителя выделяли его среди остальных его людей. Подобно своим воинам, сакс сражался без доспехов. Аутисиусу было известно, что отсутствие доспехов не было знаком презрения к кольчугам и панцирям, как у пиктов. Лишь самые богатые из англосаксов носили небольшие кольчужные рубахи и немногие из англосаксов носили шлемы. Основной частью защитного вооружения у саксов был щит. Купить хорошую броню англосаксам не позволяли деньги. Разбой и захват новых земель был для них возможностью разбогатеть и получить собственный земельный надел. Именно это и привлекало многочисленных англосаксов в Британию и позволяло их вождям собирать войска и захватывать новые земли.

Валтасар вытянул из-за плеча свой меч и поднял его к небесам. Глотки саксов исторгли крик, и они застучали мечами и копьями по своим щитам, подготавливая себя к сражению. Легион Аутисиуса ответил им молчанием, хотя от крика англосаксов у многих воинов закипела кровь.

Валтасар медленно побежал вперед, постепенно ускоряя бег и увлекая за собой своих людей.

— Вота-ан! — приблизившись к рядам легиона, англосаксы выкрикнули имя своего бога, чтобы он мог насладиться зрелищем битвы. С металлическим лязгом две армии сшиблись в рукопашной схватке. Аутисиус видел, как великан Валтасар врубился в ряды его воинов. Брызгая слюной и выкрикивая ругательства, великан подобно берсеркеру лупил своим мечом по щитам легионеров, прорубая себе путь в их рядах. Легион Аутисиуса состоял из наемников, собранных им из самых разных народов, но все они были закаленными воинами, живущими только мечом, и они выдержали натиск. Ставшие привычными короткие мечи были удобным оружием в плотном строю. Тогда как каждый сакс сражался сам по себе, и им требовалось место для замаха, легионеры стояли плотным строем. Задние ряды англосаксов толкали передних, желая поскорее добраться до легионеров и не оставляя им места для замаха тяжелыми мечами. Плотная волна атакующих налетела на ровные ряды закованных в доспехи воинов и теперь пыталась сломить строй. На флангах его воины выдержали натиск и теперь вырезали саксов, которые были легкой добычей без доспехов. Крепкие доспехи и большие щиты защищали легионеров, и англосаксы толпились перед стальной стеной, не способные сломить строй легионеров. Но в центре дикая ярость Валтасара помогла англосаксам сломить строй, и великан прокладывал себе путь вперед, а за ним следовали его воины. Легионеры могли победить, лишь сохранив строй, но в поединках уступали волкам Валтасара.

Аутисиус выругался, видя, как клин англосаксов прогрызает себе путь через ряды его солдат. Римлянин учел подобную возможность, но не ожидал, что это произойдет столь быстро. Он отдал необходимые распоряжения, и горнисты протрубили приказ. Для его солдат это было одним из самых опасных мгновений в битве. Теперь Аутисиус должен был убедиться в том, насколько хороша дисциплина его солдат. Каре легиона расступилось, разделившись на две центурии, пропуская в свои ряды Валтасара и следовавших за ним англосаксов. Не разойдись легионеры, как на учениях, и спутайся их ряды, и битву можно было считать проигранной. Аутисиус до крови закусил губу, наблюдая, как расступаются его воины. Они сумели сохранить строй и построились в два каре, оставив посередине ровную дорогу. Валтасар на мгновение растерялся, когда легионеры расступились перед ним, и перед ним оказался свободный проход. Англосаксы замерли, не понимая, что произошло, и не смогли дать достойный отпор кавалерии. Галльские всадники хлынули в освободившийся проход, дикими криками подгоняя лошадей. Аутисиус усмехнулся, увидев растерянное лицо Валтасара, перед тем, как на него наскочили всадники. Сшибая с ног англосаксов своими лошадьми, галлы рубили растерявшихся людей своими длинными мечами, собирая богатый урожай. Оправившись от неожиданности, Валтасар закричал от ярости. Ударом кулака проломив лошади череп, он зарубил всадника и отбил удар следующего противника. Не разбираясь в стратегии и тактике, варвар поступил как всегда. Громкими криками и руганью он попытался повести англосаксов за собой, но они подались назад, под мечами галлов. Легкая кавалерия увязла в рядах англосаксов, но всадники продолжали рубить пеших воинов, которые были почти беззащитны перед ними.

Горны протрубили очередной приказ, и две центурии пошли в наступление. Тяжелые доспехи и сила варваров позволили легионерам перейти в наступление, сминая англосаксов. Прикрывшись щитами, легионеры проталкивали себе путь вперед, из-под низа нанося удары короткими мечами, вспарывая при этом животы англосаксов. Шаг за шагом легионеры отвоевывали себе поле битвы, а в центре сражались галльские всадники, из которых состояла кавалерия легиона. Валтасар стер со лба кровь и выругался. Он видел, как длинные мечи галлов косят его людей, как пшеницу. Кавалерию могли остановить копья его подданных, но для этого саксу пришлось бы вывести своих людей из битвы. Вокруг него стоял невообразимый шум. Люди кричали от ярости и боли, сталь лязгала о сталь и громко ржали лошади, все эти звуки заглушали слова его приказа. Не видя другого выхода, Валтасар прокричал боевой клич и снова повел за собой воинов, пытаясь сломить сопротивление галлов. На флангах его люди не смогли сломить строй легионеров и теперь шаг за шагом отступали назад. Центурии продвигались вперед, охраняя строй, они на каждом шагу разбрызгивали лужицы крови и топтали павших воинов, но продолжали упорно отталкивать англосаксов назад, коля и вспарывая им животы своими короткими мечами. Кавалерия не смогла прорубиться сквозь строй англосаксов и увязла в их рядах. Длинные мечи, кольчуги, а главное лошади давали галлам немалое преимущество перед пешими англосаксами, но постепенно начало сказываться численное превосходство. Безумная атака Валтасара вселила храбрость в сердца воинов. Облепив со всех сторон всадников, они стаскивали их с седел или кололи копьями. Все больше всадников и лошадей падало под ноги пешим воинам Валтасара. Великан в первых рядах рубил и лошадей и людей, в кровавом азарте выкрикивая имя Вотана.

Видя, что его кавалерия не может проложить себе дорогу сквозь ряды англосаксов, Аутисиус велел протрубить отход. Галлы развернули лошадей, выводя их из сечи. Немногие, не обращая внимание на приказ, продолжили рубить англосаксов, в кровавой ярости забыв о дисциплине. Расправившись с последними всадниками, англосаксы разделились, набросившись на стоявшие с обеих сторон центурии. Легионеры сомкнули ряды и, приостановив нападения, старались удержать строй. На флангах опьяневшие от крови англосаксы почувствовали, что наступление прекратилось, и с новыми силами набросились на легионеров.

Аутисиус поморщился, видя, как тают ряды его солдат. Не обращая внимание на раны, англосаксы отбросили копья и мечами и ножами рубили и резали легионеров, с яростью варваров прокладывая себе путь в их ряды. Строй легионеров начал походить на лезвие пилы, и Аутисиус забарабанил пальцами по рукояти гладия. Римлянин осмотрел свою кавалерию, у него осталось чуть больше двух сотен всадников, но их атака должна серьезно повлиять на битву. Как сейчас недоставало наемников Громнира Смелого! Юты могли принести окончательную победу. Римлянин выругался, рассердившись на Кри за то, что он не привел вовремя подкрепление. Он поклялся, что Кри жестоко поплатится, если окажется, что ярл Громнир Смелый предал его.

Из-за холма выбежали выкрикивавшие боевой клич бритты и побежали на англосаксов. Валтасар выругался, решив, что прибыли дружины бриттских вождей. Легионеры закричали от радости и воспряли духом, снова перейдя в наступление. Валтасар видел, как римлянин махнул рукой, и галлы поскакали в обход войска. Сам римлянин направил свою охрану в проход между центуриями, идя рядом с бриттами. Видя подкрепления и маневр кавалерии, англосаксы решили, что их окружают. И в панике начали отступать. Валтасар выругался, он не мог оценить численность бриттов, но появилось уже несколько сотен, а их могло быть намного больше. Его воины начали оглядываться, а самые трусливые уже побежали. Выругавшись, Валтасар отдал приказ об отступлении, не дожидаясь, пока его люди побегут или их окружит кавалерия. Легионеры не стали преследовать бегущих, но громким криком ознаменовали победу. Аутисиус облегченно вздохнул, видя, как бегут англосаксы. Его легкая пехота, по большей части состоявшая из дружинников короля Вестмарка, успешно выдала себя за подкрепление из бриттов, вовремя изобразив прибытие на поле боя. Галлы проскакали вперед, пока не оказались впереди центурий, но остановились, когда убедились, что англосаксы не собираются останавливаться. Аутисиус отдал приказы разведчикам, велев проследить за англосаксами и попытаться найти ютов Громнира Смелого, чтобы привести их к легиону. Римлянин собирался воссоединиться с ютами, чтобы вторгнуться на восток Британии, которым управляли англосаксы. Он велел подсчитать потери и позаботиться о раненых. Раненых англосаксов Аутисиус велел добить.

* * *

Викинги Громнира поймали одного из бегущих англосаксов и привели к ярлу. Громнир посмотрел на сакса и довольно усмехнулся.

— Отпустите его, — велел он своим людям, и они отпустили его и расступились.

— Кто вы? — спросил сакс, подозрительно косясь на ютов. После того, как англосаксы начали отступать, он бежал без оглядки. Обезумев от страха и боясь следующих за ними легионеров, он бежал, не разбирая дороги. Устав, он побрел вперед, от усталости утратив осторожность, и юты с легкостью схватили его.

— Меня зовут ярл Громнир Смелый, и я ищу войско Валтасара, — ответил ярл.

— Оно там, — махнул себе рукой за спину сакс. — Нас разбила армия бриттов и мы отступили.

Подошедший Кри услышал его последние слова и с гневом уставился на ярла:

— Что я тебе говорил? Мы опоздали, и все из-за твоей медлительности!

Ярл сохранил невозмутимое выражение лица и погладил бороду.

— Наше войско еще не разбито, — с надеждой добавил сакс: — С вашей помощью мы наверняка сможем разбить бриттов. Если вы за этим пришли? — ярл задумчиво кивнул головой и велел продолжить путь. Сакс пошел рядом с ним, под охраной двух ютов. На его вопросы никто не отвечал, и он смирился с судьбой и пошел вперед с опущенной головой.

* * *

Валтасар сидел у костра и мрачно смотрел на огонь. Ни легионеры, ни бритты не стали их преследовать, и Валтасар смог собрать свое войско. Отступая, они оставили награбленное и часть провизии, но Валтасар еще не считал себя побежденным. Он проиграл сражение, и его потери составляли почти восемь сотен человек. Раненых, которые не могли сражаться, не было, ибо такие остались на поле боя, где были вырезаны бриттами. Оставшуюся часть дня Валтасар провел собирая своих людей. Они потеряли почти весь провиант, но это не беспокоило вождя. Зерно и скот он мог достать и во время похода, грабя земли бриттов. Его злило то, что он потерпел поражение в битве. Хотя об Аутисиусе говорили, что он еще не потерпел ни одного поражения, Валтасар хотел разбить его войско, чтобы прославиться среди англосаксов. Он хотел стать королем Британии, и задержка в походе приводила вожака в бешенство. Валтасар планировал дальнейший поход, раздумывая о том, стоит ли продолжать поход или ограничиться уже захваченными землями. Он сомневался, что римлянин последует за ним, чтобы отбить захваченные земли. Бритты вели оборонительные воины, не способные объединиться и выбить захватчиков с острова. К его костру подбежал часовой и окликнул мрачного вождя:

— Валтасар, к нам прибыло несколько сотен ютов и англов. Их вождь Громнир Смелый хочет поговорить с тобой, — Валтасар улыбнулся. Если юты прибыли, чтобы присоединится к нему, то он сможет продолжить поход и с легкостью уничтожит легион Аутисиуса. Громнир отодвинул рукой часового и в окружении ближайших людей шагнул в круг света, который отбрасывал костер.

— Ты ли будешь, Валтасар, вождь этих англосаксов? — рыжебородый ют сложил большие пальцы за пояс и свысока посмотрел на сакса.

— Это я, — почувствовав угрозу, Валтасар встал на ноги и поднял с земли ножны с мечом.

Поведение юта не понравилось ему. Юты были известны, как умелые воины, первые в бою и на пирах. Огромный рост и массивное телосложение делали их медлительными, но они компенсировали это огромной силой и броней. Тяжелые кольчуги доходили ютам до бедер, а головы защищал шлем. Щиты были такие же, как и у англосаксов, круглые, сделанные из дерева, с металлическим умбоном посередине, иногда обтянутые звериной шкурой. Их излюбленным оружием были боевые топоры и секиры, которыми они проламывали даже железную броню, и их боевая ярость могла сломить любого противника. Несколько сотен таких воинов могли сыграть решающую роль в походе Валтасара, но делить или уступать место вождя Валтасар был не намерен.

— Великий вожак, проигравший первую же битву, — усмехнулся ют. — Я хотел предложить тебе свою дружину, но не намерен подчиняться вождю, не способному разбить каких-то там бриттов.

— Тогда убирайся отсюда, — прорычал Валтасар. — Пока еще можешь.

— И как только твои люди следуют за тобой! — повысил голос Громнир, видя, что вокруг них собралось уже достаточно людей. — Меня зовут Громнир Смелый. Я ярл из Ютландии, повелитель фиорда Шэль! Под моим началом восемь сотен ютов и ваших соплеменников англов. Я хотел присоединиться к храбрым англосаксам в завоевании Британии! Но я слышал, что вас ведет великий вождь! А оказалось, что Валтасар не способен побеждать!

— Я способен вырвать тебе сердце! — закричал Валтасар, чувствуя, как власть ускользает из его рук.

— Пусть тогда меч и топор решат, кто из нас достоин быть вождем, — усмехнулся Громнир, поднимая секиру.

Его люди одобрительно закричали, и некоторые из англосаксов поддержали их. Варвары расступились, освобождая место для поединка, который должен был определить, кто станет их вожаком. Валтасар отличался силой и огромным ростом даже среди северян, а его тяжелый меч казался игрушкой в огромных ладонях. Но он сражался без доспехов и был вооружен только мечом. Громнир же был в кольчуге и шлеме. Его секира была грозным оружием, а тяжелый щит защищал даже от ударов ютов, способных проломить доспехи. Громнир был опытным воином.

Ему не раз приходилось удерживать положения вождя в поединках, а в битвах вожди ютов всегда сражались в первых рядах. Вожди осторожно кружили, выбирая мгновение для атаки. Валтасар напал первым. Замахнувшись мечом, он обрушил шквал ударов на щит викинга. Громнир отступил назад, прикрываясь щитом и не имея возможности атаковать. От щита полетели щепки, когда великан со всей силы ударил по щиту мечом, и после очередного удара щит викинга развалился на части. Отбросив обломки в сторону, Громнир нанес удар секирой, способный разрубить человека надвое. С поразительной для его роста ловкостью Валтасар увернулся и обрушил свой меч на голову викинга. Шлем Громнира выдержал и спас викингу жизнь, но сила удара бросила его на колени. Шлем вогнулся внутрь, и из-под него потекла струйка крови, заливая Громниру глаза. Стоя на коленях, викинг ударил вслепую, но его удар попал в цель. Секира попала Валтасару в ногу и раздробила бедро. Вскрикнув от боли, Валтасар упал на бок. Громнир стер со лба пот и радостно взревел, видя поверженного врага. Почти потеряв сознание от боли, Валтасар все же нанес удар мечом. Кончик меча рассек кольчугу юта и оставил царапину на груди викинга. Громнир отшатнулся и поднялся на ноги. Валтасар попытался ударить еще раз, но силы покидали великана. Рассмеявшись, Громнир ногой отбросил в сторону меч сакса и, размахнувшись топором, размозжил Валтасару голову. Пошатываясь, Громнир поднял вверх секиру, и его люди прокричали имя ярла. Они окружили Громнира, опасаясь мести англосаксов, но они остались стоять на месте.

— Отныне я ваш вожак! — прокричал Громнир англосаксам. — По праву сильного я поведу вас на земли бриттов, и мы напьемся их крови и захватим их земли! — Англосаксы поддержали его слова громким криком. Объединенное войско криком приветствовало своего вождя.

— Завтра мы отправляемся дальше, а теперь отдыхайте! — велел Громнир, когда стихли крики. Англосаксы разбрелись, и Громнир обратился к Кри: — Ты можешь идти. Скажи Аутисиусу, что я оставляю себе все земли англосаксов. Мы не пойдем войной на его земли, или земли его короля, но захватим земли бриттов на севере.

— Ты планировал это с самого начала, — зарычал Кри. Он раздумывал о том, чтобы наброситься на ярла и убить его, но дружинники не спускали с него глаз.

— Я обещал помочь, и англосаксы не тронут его земли, — ответил Громнир. — А теперь убирайся отсюда, пока я не передумал.

Проглотив свой гнев, Кри развернулся и пошел в сторону леса. Ему хотелось убить Громнира, но сейчас это было невозможно. Он решил поспешить к Аутисиусу, чтобы предупредить его о предательстве.

— Нам следовало убить его, — сказал Тарк Пронырливый, когда Кри скрылся из виду.

— Возможно, — пожал плечами Громнир. — Но может Аутисиус и поверит ему. Мы направимся на север. У римлянина самая сильная армия в Британии, и мы не станем нападать на него. Британия большой остров, здесь есть и другие земли, которые можно захватить.

— В этом году, — добавил Рогнар Золотые руки, и викинги рассмеялись.

* * *

Аутисиус сидел в своей палатке и разглядывал карты ближайшей местности, когда к нему вошел разведчик.

— Мой господин, мы обнаружили ютов.

— Ну, и где же они? — Аутисиус не поднял глаз, углубившись в размышления.

— Они объединились с англосаксами, господин.

— Что?! — лицо Аутисиуса исказилось от ярости.

— Около восьми сотен ютов и англов, которые шли с побережья, вчера вечером присоединились к войску англосаксов. Нам не удалось приблизиться к лагерю, но все говорит о том, что они объединили свои силы.

Аутисиус взревел от ярости. Выхватив из ножен свой гладий, он в безумной ярости начал крушить расположенную в палатке мебель. Разведчик испуганно сжался, впервые увидев невозмутимого римлянина в ярости. Выкрикивая проклятия на всех известных ему языках, Аутисиус разрубил на щепки свой походной столик и стулья. Немного успокоившись, он встал посреди палатки, тяжело дыша.

— Немедленно позови ко мне офицеров, — велел римлянин, когда к нему вернулась способность размышлять.

Он поклялся самому себе и римским богам, что все предавшие его люди жестоко пожалеют об этом. Когда в палатке собрались офицеры его легиона, Аутисиус объявил им о сложившемся положении. Он назначил отход войска на рассвете и также сообщил им о награде, которая достанется тому, кто приведет к нему предателя Кри, желательно мертвого. Аутисиус велел задержаться командующему галлами и велел отправить нескольких гонцов с письмами.

* * *

Кри уже третий день следовал за войском Аутисиуса. Пехотинцы двигались быстрым маршем, а Кри приходилось тратить время на охоту, чтобы добыть пропитание. Прибыв на поле битвы, Кри обнаружил, что Аутисиус отвел свое войско назад. Не зная, что это значит, и что известно римлянину, Кри хотел догнать Аутисиуса, чтобы рассказать ему о сложившемся положении. Он направился в Манукиум, зная, что там находится Вестмарк, так называемый король Аутисиуса.

Кри шел по дороге, когда ему преградил путь патруль из шести бриттов.

— Кто ты и куда направляешься? — спросил его один из бриттов, лениво поигрывая копьем.

— Меня зовут Кри ведьмак. Я разыскиваю Аутисиуса римлянина. Не подскажете, где он находится?

Бритты переглянулись, и их последующие действия застали Кри врасплох. Ближайший к нему бритт ткнул ему в живот копьем, а остальные выхватили мечи. Лишь нечеловеческая быстрота спасла Кри от смерти. Изогнувшись всем телом, он увернулся от удара копьем. Схватив древко, он дернул копье на себя. Бритт потерял равновесие и завалился вперед, и Кри ударил его кулаком. Хрустнула челюсть, и бритт отлетел назад. Он упал на землю, потеряв сознание. Пока Кри выхватывал меч, второй бритт успел ранить его в руку. Выхватив меч, Кри раскроил ему череп. Следующим ударом он отбил направленный в голову меч и отпрыгнул назад.

— Что это значит? Я служу Аутисиусу римлянину, подданному вашего короля.

Не отвечая, бритты набросились на него, и Кри пришлось сосредоточиться на битве, оставив вопросы на потом. Отбив в сторону меч, он тем же движением снес бритту голову, и немедленно присел, уходя от удара. Еще сидя на коленях, Кри выбросил вперед меч и пронзил живот бритта. Ошеломленные его быстротой оставшиеся бритты замерли, и Кри напал сам. Прыгнув вперед, он нанес удар с боку и отрубил бритту руку. Человек закричал от боли, безумными глазами глядя на отрубленную конечность. Второму бритту Кри нанес удар в голову. Он успел закрыться мечом, но его клинок разлетелся от удара разъяренного ведьмака. Сила удара отбросила бритта назад, и он упал на спину, с выпученными глазами, смотря на обломок меча. Добив раненого, Кри приставил меч к горлу сидящего на земле бритта.

— Какого демона вы напали на меня? Отвечай, если хочешь жить!

Бритт в страхе закивал головой, глядя на кончик меча:

— Аутисиус назначил за твою голову огромную награду. Она достанется любому, кто доставит ему твою голову.

— Что?! Что за безумие заставило его так поступить?

— Говорят, что ты предал его. Аутисиус поклялся, что ты заплатишь за предательство своей жизнью.

— Демоны и пожиратели падали, — Кри в бешенстве сжал кулаки. — Убирайся, пока я не убил тебя! — закричал он на бритта.

Не веря своей удаче, бритт отполз назад и затем побежал прочь от страшного ведьмака, который сыпал ругательства за его спиной. Успокоившись, Кри сел рядом с мертвецами, обдумывая свое положение. Аутисиус славился тем, что держал слово, как и тем, что всегда заставлял заплатить предавших его. Кроме того, мстительный римлянин часто делал рабов из семей предавших его людей, чтобы утешить свое тщеславие, и Кри боялся за судьбу Снежаки, которая могла пострадать по его вине. Кри обдумывал свое положение, и все больше убеждался в его безвыходности. Он мог скрыться и без труда избежать мести римлянина, но Снежака другое дело. Он до сих пор не знал, где она, и жива ли, а единственный человек, которому это было известно, был Аутисиус. Приняв решение, Кри встал и пошел по дороге, направляясь в обратном направлении.

* * *

— Громнир! — окликнул ярла один из дружинников. — С тобой хочет поговорить Кри ведьмак!

Удивившись, ярл обернулся, а окружающие его воины потянулись к мечам.

— Успокойтесь, посмотрим, что он хочет сказать, — велел ярл, и крикнул дружиннику: — Пропусти его!

Кри появился из темноты и сел к костру, нимало не смутившись тишиной и настороженными взглядами ютов. Он отрезал кусок мяса от оленя, который висел над костром и взял у Рогнара бурдюк с пивом, чтобы запить мясо.

— Так что же привело тебя к нам? — спросил, не выдержав, Громнир.

— Из-за тебя Аутисиус назначил награду за мою голову, и мне теперь нельзя появляться на землях Вестмарка. Каждый головорез мечтает заполучить награду за мою голову, — ответил Кри не переставая жевать.

— Весьма сожалею, — без малейшего раскаяния ответил ярл. Кри продолжал есть мясо, и Громнира это тревожило.

Он не признавался в этом даже самому себе, но в Кри было нечто такое, что тревожило Громнира, заставляло его опасаться Кри, почти что чувствовать страх.

— У Аутисиуса есть нечто такое, что нужно мне, — неожиданно сказал Кри, и Громнир вздрогнул.

— Ну, и при чем здесь я?

— Ты поможешь мне вернуть это, — голос Кри был серьезным и не оставлял ни малейших сомнений в его словах.

Ярл хотел рассмеяться, но нечто в голосе ведьмака заставило его задать вопрос:

— И что же ты предлагаешь?

До поздней ночи Кри, Громнир и его ближайшие дружинники обсуждали предложение Кри. И на рассвете войско отправилось в сторону Манукиума.

 

Глава 4

Викинги и Мойра вернулись в дом друидки. Найденное в книге заклинание должно было сбить демона со следа и дать им необходимое время. Мойра была уверена, что им не одолеть демона, не зная, что именно за демон их преследует, но Силфан уверял, что в книге должны быть заклинания и на подобный случай. С трудом разбирая малоизвестный ей язык, Мойра пыталась найти заклинание, способное спасти им жизнь.

С приближением ночи Мойру охватывал все больший страх в ожидании того, что их настигнет проклятие. Приближалась ночь, но Майра никак не могла найти ничего, что могло бы спаси их. Устав, она закрыла книгу и откинулась на стуле. Сидевшие за столом викинги с удивлением посмотрели на нее. Хьярм отставил в сторону кружку с пивом и кусок мяса, но Силфан продолжил работать ножом, вырезая из дерева какую-то фигурку.

— В чем дело?

— Я не могу найти ничего подходящего. Нам придется воззвать к одному из повелителей демонов Асмодею. Но чтобы вызвать его, нужна человеческая жертва.

— Вот этого мы как раз делать не будем, — покачал головой Силфан. Их разговор прервал стук в дверь, и викинги схватились за оружие, но Мойра не выказала беспокойства.

— Скорее всего, кто-то пришел ко мне за помощью.

Она открыла дверь и, удивившись, впустила в дом Снежаку.

— Я не знала, куда еще мне идти. В таверну пришли легионеры Аутисиуса и спрашивали обо мне. Я пришла в дом позже, увидела их и испугалась, — Снежака замолчала, заметив в комнате двоих мужчин, и Мойра поспешила ее успокоить.

— Не волнуйся, это мои друзья. Ты можешь им полностью доверять, — она ввела Снежаку в дом и усадила ее на свободное кресло. — Присаживайся, сейчас я налью тебе чай.

Мойра налила Снежаке полную кружку кипятка, и она дрожащими руками обхватила ее. Викинги переглянулись, но промолчали.

— Рассказывай, что произошло, — велела Мойра.

— Не знаю. За мной пришли легионеры. Я как раз возвращалась домой и увидела, как они выходят из моего дома. Мой раб сказал, что они искали меня, но не сказали зачем. Я испугалась и убежала, — руки Снежаки слегка подрагивали от пережитого волнения. Силфан промолчал, не желая строить беспочвенные догадки. Хьярм разглядывал Снежаку, сравнивая ее с чудовищем, которое охотилось на них десятилетие назад.

В дверь опять постучали, и женщины вздрогнули:

— Открывайте именем Аутисиуса.

— Спрячь меня, — взмолилась Снежака, сжав руку Мойры. Друидка кивнула и открыла вход в подвал.

— Забирайся сюда, они не осмелятся обыскивать дом.

Снежака забралась в неглубокий подвал, и Мойра закрыла за ней вход. Поправив прическу, она направилась к двери. За дверью стоял отряд легионеров, но их вид не смутил друидку.

— Что вам нужно? — спросила она, приняв самый высокомерный вид, на какой была способна.

— Мы ищем Снежаку, дочь Платона, — слегка смутившись, ответил десятник. Пройдя мимо друидки, он вошел в дом, но его солдаты остались снаружи, не осмеливаясь войти в дом колдуньи.

— Зачем вы разыскиваете ее?

— Приказ Аутисиуса, — коротко ответил десятник, уже жалея, что пришел в дом друидки. Но ему был дан приказ найти Снежаку и доставить во дворец, а ее часто видели в обществе Мойры. Двое мужчин, сидящих в ее доме, тоже внушали опасения. Особенно высокий толстяк, поглаживающий рукоять огромного топора, и явно спешивший пустить его в ход.

— Так ты знаешь, где она?

— Она в подвале, — подсказал Силфан. Его рука слегка задрожала, но он продолжил вырезать из дерева фигурку.

— Это правда? — спросил десятник у замолчавшей Мойры.

— Проверь сам, — посоветовал Силфан, прежде чем Мойра успела ответить.

Десятник откинул крышку люка и увидел сидящую внизу Снежаку.

— Вам придется пойти со мной, — слегка опешивший легионер протянул руку и помог Снежаке вылезти из подвала. Побелевшая Мойра смотрела, как легионеры уводят с собой ее подругу. Хьярм лишь пожал плечами и вновь потянулся за мясом.

Десятник закрыл дверь, и покрасневшая Мойра повернулась к Силфану:

— Я считала тебя своим другом! Ты понимаешь, что ты сделал?

Удивленный Силфан посмотрел на нее. Он хотел что-то сказать, но промолчал и пожал плечами.

— Нам лучше придумать, как избавиться от демона и проклятия. Насчет того, чтобы вызвать Асмодея, забудь. Он лишь мелкий повелитель демонов и не сможет нам помочь.

Не отвечая, рассерженная Мойра села за стол и открыла книгу. Когда окончательно стемнело, девушка зажгла свечи. Силфан подсел к ней и указал на некоторые из картин, объясняя их значение. С его помощью работа пошла быстрее. Так и не найдя ничего подходящего, Силфан лег на шкуры у камина, где уже спал Хьярм. Мойра осталась сидеть у стола и читать книгу. Ее глаза начали слипаться, и она не заметила, как заснула. Мойру разбудил чей-то шепот. Была поздняя ночь, и горящий в камине огонь уже погас. Светившая в окно луна давала достаточно света, и Мойра смогла разглядеть комнату. Викинги спокойно спали у камина, но в комнате был еще кто-то.

По спине Мойры поползли мурашки страха, когда она заметила того, кто ее разбудил. На нее смотрел мальчик. Грязная и порванная одежда черного цвета и темные волосы делали белый цвет кожи еще светлее. Он молча стоял в двух шагах от нее и смотрел. Белый цвет кожи делал его почти прозрачным и сразу подсказал Мойре, что перед ней мертвец. Друидка вспомнила, что проклятием стал жестоко убитый мальчик, и ее горло пересохло от страха. Она взглянула в его глаза, и ей показалась, что она посмотрела прямо в бездну. У него не было глаз, и его глазницы были пусты. Пустые глазницы вели в бездонные дали межзвездных пространств. Друидке показалось, что она падает в бесконечную глубину, где существует лишь пустота и холод, пробирающийся прямо в кости. Усилием воли Мойра оторвала взгляд и задрожала. Мальчик открыл рот, который оказался еще одной бездной, и Мойра услышала шепот. Она не понимала слов, но ей казалось, что шепот идет отовсюду. Он проникал в ее мозг и сводил с ума. Мойра закричала, но ни звука не прозвучало из ее рта. Шепот становился все громче. Мойра упала на колени и закрыла уши руками, но шепот не прекращался. Мальчик продолжал смотреть на нее. Вокруг них была абсолютная тишина, и никто не мог помочь ей. Мойра вновь взглянула в глаза мальчика, и бездна начала поглощать ее. Душа девушки начала выскользать из тела, засасываемая в бездну, которая находилась в глазницах призрака. Последней мыслью Мойры стало то, что она теперь станет частью проклятия и будет всю вечность пугать людей, посетивших пещеру.

Хьярм заворочался во сне и встал, потирая глаза. Вечером он съел немного мяса, но этого было не достаточно для викинга, голодавшего два дня. Хьярм заметил стоявшую на коленях Мойру и призрака.

— Силфан, вставай!

Чужеземец проснулся мгновенно. Его действия были продиктованы многолетней привычкой и опытом. Покрытый рунами меч рассек призрака, и он рассеялся подобно клочьям тумана. Мойра упала на пол, потеряв сознание. Хьярм уложил ее на постель и укрыл одеялом. Силфан, у которого подрагивали руки, разжег в камине огонь и налил в кубки пива.

— Хорошо, что ты вовремя проснулся. Мы чуть было не потеряли свою друидку.

— Полагаю с проклятием покончено?

— Да. Остался лишь демон, Снежака и Кри, — усмехнулся Чужеземец.

— Почему мы не избавимся от демона сами? Это ведь возможно, зачем полагаться на Мойру.

— Теперь уже не стоит, — вздохнув, ответил Силфан. — Она могла помочь нам и облегчить это приключение. Я думаю, что тебе лучше вернуться в Скандинавию. Теперь это станет очень опасным.

— Я останусь, — махнул рукой Хьярм. — А что изменилось?

— Я знал, что рано или поздно вернусь за книгой. Поэтому и помогал Мойре в обучении. Я посылал ей книги и в письмах отвечал на вопросы, которые у нее возникали. Являясь ученицей Густматрикса, и с моей помощью она могла превзойти друидов в силе. Но она не принимала свое учение всерьез. Тратила свое время, встречаясь с мужчинами, бессмысленно прожила свою жизнь. Придется рассчитывать лишь на самых себя.

— Почему ты отдал легионерам Снежаку?

— А ты хотел, чтобы она вместе с нами подождала нашего мальчика из пещеры или встретилась с демоном?

— А ты уверен, что Снежака будет в имении Аутисиуса?

— Да, в имении Аутисиуса она в безопасности, и мы будем знать, где она находится. Римлянин не станет действовать неосмотрительно. Он не захочет, чтобы вернулась Снежака, дочь Платона, которая охотилась за нами десять лет назад. Уверен, что римлянин не причинит ей вреда. Она нужна ему ради каких-то его личных целей.

— И каких же?

— Это нам предстоит узнать.

* * *

Аутисиус римлянин в окружении небольшого отряда охраны въехал в Манукиум. С неудовольствием римлянин отметил, что стена вокруг города-поселка не восстановлена. Она осталась такой же, какой ее оставил римлянин. Аутисиус прибыл в город по приглашению короля Вестмарка. Король жил во дворце, расположенном посреди Манукиума. Построенный еще римлянами дворец хорошо сохранился и был единственным зданием, которое потрудился восстановить король. Жители города прятались по домам при виде римлян. Это было неудачное лето для жителей Манукиума. В начале город разграбили пираты из Ирландии, а затем захватил король Вестмарк. Жителей городов, как рабов, заставляли трудиться днем и ночью. Вначале римлянин велел им восстановить окружавшую город стену, а затем король заставлял их целые дни проводить в море на рыбалке. Семьи жителей держали в качестве заложников, заставляя мужчин добывать провизию для легиона. Медленно приближаясь к дворцу, Аутисиус с довольной улыбкой разглядывал город. Чего горожане не знали, так это того, что причиной всех их бед являлся Аутисиус. Римлянину нужно было место, где мог расположиться его легион, и была нужна провизия для него. Отбить восток Британии у саксов римлянин планировал уже давно. Он выбрал Манукиум, когда узнал о вторжении пиктов. Люди римлянина подкупили пиратов, и они разграбили город. После этого он стал легкой добычей для римлянина. Потрепанные скоттами жители Манукиума без боя сдались при виде объединенного легиона Аутисиуса и дружины короля Вестмарка. Аутисиус отдал город в распоряжение короля, но договорился о том, что жители города будут снабжать этим летом его легион провизией. Вестмарк согласился, получив в дар целый город и новые земли, он мог и обождать одно лето, и лишь затем начать взимать с города дань. Теперь Вестмарк планировал создать в Манукиуме столицу своего королевства. Предпочтя построенный римлянами дворец своему собственному дому.

После победы над англосаксами Аутисиус отвел свой легион назад. Оставив легион у берега реки Северн, Аутисиус прибыл к королю, чтобы обсудить дальнейшие действия. Аутисиус хотел продолжить войну и вторгнуться в восточную Британию, но ему были нужны союзники и дружина короля. Он не знал, где находится войско англосаксов, но Вестмарк намекнул, что ему известно, куда направляются англосаксы. Обдумывая дальнейшие действия и предстоявший разговор, Аутисиус вошел во дворец.

Ему сообщили о том, что король дает пир в его честь, а военный совет состоится на рассвете. Аутисиус поморщился, сомневаясь, что король сможет проснуться на рассвете, проведя всю ночь пьянствуя. Но пир был устроен в честь его победы над англосаксами, что польстило тщеславию римлянина. Бритты уже начали праздновать, и Аутисиус застал полный зал пьяных бриттов из ближайшего окружения короля. Аутисиус занял свободное место недалеко от короля, и Вестмарк провозгласил тост в его честь. Римлянин поднял кубок, с неудовольствием обнаружив в нем пиво. Пир продолжался своей чередой, но Аутисиус успел расспросить пьяных бриттов. Узнанные новости привели его в бешенство. Король узнал о том, что Валтасар мертв, а войско англосаксов возглавляет ярл Громнир Смелый. Ярл прислал своих людей, чтобы заверить короля Вестмарка в своих мирных намерениях по отношению к нему. Он собирался вести свое войско на завоевание земель северной Британии, что вполне устраивало короля. Вестмарк не хотел продолжать невыгодную ему войну и собирался отозвать своих людей из легиона Аутисиуса, для чего и пригласил римлянина.

Аутисиус мрачно сидел за столом, опустошая кружку за кружкой, но не чувствуя опьянения. Отказаться от войны он не мог. Многим из наемников легиона он обещал земли в восточной Британии, и они наверняка поднимут бунт, если он им не заплатит. А денег, чтобы расплатиться, у Аутисиуса не было. Кроме того, война была нужна ему, чтобы отбить земли восточной Британии. Аутисиус мечтал о том, чтобы объединить всю Британию под одним королем. Он хотел по примеру Рима создать рабовладельческую империю. Бритты не приняли бы в качестве повелителя иноземца и поэтому он использовал Вестмарка. Но король, в молодости мечтавший о завоеваниях, изменился. Аутисиус начал подумывать о том, чтобы сменить короля, но он не знал никого, кто смог бы заменить Вестмарка. Глупость короля, не понимавшего, что Громнир лишь откладывает поход на его земли, приводила Аутисиуса в бешенство. За окнами показалась заря, и римлянин с удивление уставился в окно, зная, что до рассвета еще далеко. В городе раздались крики, и одновременно в зал вбежал дружинник короля. Прижимая к груди окровавленную руку, он другой рукой сжимал обнаженный меч.

— Тревога, Вестмарк! Англосаксы и викинги напали на город!

— Что за демоны! — бессвязно выкрикнул король. — Где были часовые, как им удалось пробраться в город?

«Через дыры в стене, которые ты не удосужился заделать, а часовые, напившись, спали на посту», — со злостью подумал Аутисиус, раздумывая, что можно предпринять.

— Кто-то перебил часовых! — ответил бритт. — Надо убираться отсюда, пока они не добрались до нас. Казармы окружены, туда англосаксы сунулись в самом начале. Они уже начали грабить город, может, и удастся бежать.

— Мы можем отбиться! — выкрикнул пьяный кузен короля, и остальные бритты поддержали его. Пьяное окружение короля похватало свои мечи и побежало на улицу, на бегу созывая дружину короля. Аутисиус не последовал за остальными, а вышел через боковую дверь. Его стражники остановились в казармах, и идти за ними не было смысла. Понимая, что если на них напали англосаксы, то от четырех тысяч мечей им не отбиться, Аутисиус принял единственное верное решение. Он выскользнул через боковую дверь и побежал по улице, собираясь покинуть город.

Городом уже овладела паника. Бритты вели бои на улицах города, не понимая, что они обречены. Аутисиус на бегу проклинал глупость короля, поверившего Громниру и не выславшего разведчиков, чтобы следить за англосаксами. Теперь они оказались в ловушке и потеряли город, который, будь в нем отстроены стены, они смогли бы удержать даже с помощью оставшейся дружины короля. Аутисиусу не понадобилось много времени, чтобы разобраться в происходящем. Англосаксы свернули с дороги на север и, опережая слухи о себе, направились в Манукиум. Убить немногочисленных стражей, не ожидающих нападения, не составило труда. После чего англосаксы проникли в город через многочисленные проломы в стене. Большая их часть направилась к казармам, а остальные разбрелись по городу, убивая встречных бриттов и уже взламывая двери домов. Несколько домов загорелось, освещая ночное сражение. Проснувшись, жители города обнаружили, что на них обрушилось очередное бедствие. Некоторые из них решили сопротивляться. Несколько раз Аутисиусу попались такие, кто пытался бежать из города, но большинство жителей города заперлись в своих домах и молили богов, чтобы очередное бедствие обошло их стороной. Аутисиус услышал разговор на саксонском языке и поспешил скрыться в ближайшем переулке. Слившись с тенями, он увидел небольшой отряд англосаксов, направляющихся к дворцу. Когда они скрылись за поворотом, Аутисиус продолжил путь. На нем был панцирь, но это был скорее парадный доспех и он не был надежной защитой в возможном бою. Короткий меч и кинжал тоже не давали ему преимущество перед длинными мечами или скрамасаксами англосаксов.

Завернув за очередной поворот, Аутисиус даже не успел выругаться. По дороге бежал отряд саксов. Бесшумно, как волки, они бежали по улице, чтобы застать свою добычу врасплох. Заметив Аутисиуса, они бросились ему навстречу. Кто-то метнул копье, но оно отскочило от панциря. Римлянин развернулся и побежал. Саксы дышали ему в затылок. Римлянин плохо знал город и бежал наудачу. Он несколько раз свернул, моля Минерву о том, чтобы не забежать в тупик. Он оторвался от преследователей, но на очередном повороте наткнулся еще на двоих англов. Они повалили на землю молодую девушку, не обращая внимание на происходящее вокруг. Один из них закрывал девушке рот, не давая кричать, а второй увлеченно стаскивал с нее юбку. Римлянин действовал не задумываясь. Его меч рассек одному из них горло, почти отрубив голову, и на девушку хлынула струя крови. Аутисиус нанес удар ногой в лицо второго англа и сломал ему нос. Варвара отбросило назад, и он упал на спину. Не оглядываясь, Аутисиус продолжил путь.

Сражение распространилось уже на весь город. Отовсюду слышались звуки битвы и крики женщин. Многие англосаксы уже занялись мародерством и начали взламывать двери домов. Это значило, что воины в казармах уже перебиты или близки к тому. Обратив внимание на горящие дома, Аутисиус понял, что, скорее всего, горят именно казармы, и выругался. Кто-то умело спланировал нападение, что было не в обычае викингов. Тишина ночной атаки и слаженность действий, уничтожение в начале именно вооруженных дружинников? Спланировать такое мог лишь Кри, и Аутисиус в очередной раз проклял ведьмака. Задумавшись, римлянин утратил осторожность. Завернув за очередной поворот, Аутисиус наскочил на сражающихся бриттов и англосаксов. Около восьми бриттов наскочили на дюжину англосаксов и пустили в ход мечи. Звуки битвы доносились со всех сторон и, задумавшись, Аутисиус не обратил внимание на то, что сражаются на его дороге. Аутисиус решил, что ему этой ночью определенно не везет, так как англосаксы заметили римлянина и проявили к нему чрезмерный интерес.

— Это Аутисиус римлянин, не дайте ему уйти! — шесть англосаксов набросились на Аутисиуса, а остальные продолжили сражаться с бриттами. Не удивляясь и не позволяя ярости овладеть собой, римлянин перешел в наступление, не дожидаясь, пока на него нападут. Увернувшись от размашистого удара, он вонзил свой гладий в живот англосакса. Еще один удар он отбил ножом. Освободив свой меч, римлянин был вынужден перейти к защите. Он не знал об этом, но англосаксам был дан приказ взять его живым и убить, только чтобы не дать ему скрыться. Англосаксы осторожничали, что и спасло Аутисиусу жизнь. Он отбивал удары и наносил ответные, используя неизвестное англосаксам искусство фехтования. Ежедневные упражнения сделали Аутисиуса опасным воином, но против пяти противников он не смог бы долго выстоять. Римлянин нанес англосаксам несколько ран и сам получил несколько царапин. Два смертельных удара отразил его панцирь.

Бритты, которые внезапно оказались в большинстве, с яростью набросились на англосаксов. Поединки варваров были короткими и кровавыми. Почти не заботясь об обороне, они рубили своих противников, нанося удары со всей силы. Вскоре на земле лежали окровавленные тела шестерых англосаксов и троих бриттов. Расправившись со своими противниками, они поспешили на помощь Аутисиусу. Еще двоих англосаксов зарубили бритты, а одного пронзил гладием римлянин. Оставшиеся англосаксы бежали, решив поискать добычу, которая им по силам.

— Что происходит? — спросил один из бриттов, перетягивая рану на руке.

— Город пал. Англосаксы захватили Манукиум, и, если хотите жить, тогда нам лучше выбираться отсюда.

— Но как?

— Следуйте за мной, — Аутисиус привычно повел за собой бриттов. Его уверенность в себе и известность сослужила ему хорошую службу. Бритты последовали за ним, не задавая вопросов и даже не спросив о своем короле. Аутисиус вел их к стене, хотя надежда выбраться из города была весьма призрачной. Они скрывались от англосаксов и избегали мест, где велись сражения. Аутисиусу удалось вывести бриттов к стене, но в проломе он увидал десяток англосаксов. Было, похоже, что подобные патрули были расставлены у всех выходов, чтобы не дать никому выбраться из города.

— Придется убить их, — сказал Аутисиус бриттам, и они послушно кивнули. — Нападайте молча и не преследуйте никого, если они вдруг побегут.

Бритты сжали рукояти мечей и выбежали из-за угла. Не ожидавшие нападения англосаксы, не смогли вовремя опомниться и дать достойный отпор. Трое из них решили, что это большой отряд, и побежали, оставив своих товарищей. Аутисиус уклонился от брошенного копья и напал на первого противника. Меч англосакса отскочил от его панциря, и гладиус Аутисиуса выпустил ему внутренности. Длинные мечи бриттов зазвенели о щиты и мечи англосаксов. Аутисиус пригнулся, уходя от удара, и шагнул вплотную к противнику. Длинный меч англосакса оказался бесполезным, и короткий клинок Аутисиуса пронзил его живот. Следующий удар римлянин отбил ножом и гладий рассек противнику горло. С остальными покончили бритты. Двое бриттов остались лежать на земле, но выход из города был свободен. Не оглядываясь назад, Аутисиус побежал прочь от города. Бритты последовали за ним, признав в римлянине своего командира.

* * *

Кри наблюдал за тем, как разгорается казарма, в которой расположились дружинники Вестмарка. План по взятию города был целиком его идеей. Целью Кри был захват Аутисиуса, и ради этого он объединился с Громниром. Он лично убил многих часовых, позволив англосаксам незаметно проникнуть в Манукиум. Тяжеловооруженные юты Громнира подожгли казармы и встали перед ними стальной стеной, а англосаксы разбежались по городу. У каждого выхода из города Кри велел расставить посты, чтобы не дать никому выбраться из Манукиума. Громнир не стал возражать, так как его главной целью был король Вестмарк. По просьбе Кри англосаксам был передан приказ взять Аутисиуса римлянина живым, короля же было велено взять живым или мертвым. Нападение на город начали поздней ночью. Внезапность нападения обеспечила англосаксам победу, и теперь они добивали бриттов.

Казарма пылала вовсю, освещая ночной город. Сонные, не вполне понимающие, что происходит, надышавшись дыму и не все в одежде, дружинники выбегали из казармы, и юты рубили их своими топорами. Некоторые пытались сдаться, но ютам не нужны были пленные.

Огонь взметнулся к небу, и крыша казармы обрушилась, погребая под собой оставшихся в здании солдат. Кри почувствовал запах горелой плоти, который вскоре стал нестерпимым. Тех дружинников, кто успел выбежать наружу, убили юты. У бриттов не было даже возможности спастись. Они все умерли в огне или под топорами ютов. Не потеряв ни одного человека, Кри повел ютов к дворцу. Подобным же образом юты расправлялись со всеми дружинниками, ночевавшими и в других казармах. Отряды ютов возглавили ближайшие к Громниру дружинники, которые взяли на себя командование войском.

Сражение, или скорее бойня, уже шло по всему городу. Англосаксы врывались в дома жителей, и до Кри доносились стоны насилуемых женщин. Его передернуло от мысли, что одной из этих женщин могла оказаться Снежака, но Кри отбросил эту мысль. Иногда им попадались на улицах мертвые тела жителей Манукиума, а несколько раз Кри заметил тела бриттов и англосаксов. Те из жителей, которые были еще живы, в страхе бежали, лишь услышав приближение ютов. Те из бриттов, которых не застали врасплох в казармах, старались выбраться из города или подороже продать свою жизнь. По мере того, как они приближались к дворцу, Кри все отчетливее слышал звуки сражения.

На ведущей к дворцу улице Кри заметил десятки тел, большинство из которых принадлежало англосаксам. К самому дворцу вела небольшая цепочка тел. Кри быстро определил, что король и его ближайшие люди пытались выбраться из города, но им преградил путь отряд англосаксов. Вестмарк был вынужден отступить к дворцу, где у него была возможность укрыться. Дворец находился на возвышении и к нему со всех сторон вели ступени. Ступени заканчивались на ровной площадке, на который и был построен окруженный колоннами дворец. Главный вход во дворец представлял собой широкие двери, в которые могли одновременно въехать две повозки.

У входа Кри увидел толпу англосаксов, пытавшихся проникнуть внутрь. Бритты отбивались, как могли, стараясь закрыть двери и не дать англосаксам ворваться во дворец.

— Вперед! — крикнул Кри. — Они не должны закрыть двери!

Ведьмак понимал, что, закрой бритты двери, и они смогут еще долго отбивать атаки англосаксов. Хотя они и были обречены, но не было необходимости терять людей, пытаясь потом выбить бриттов из дворца.

С оглушительным ревом юты понеслись вслед за Кри. Расталкивая по пути англосаксов, Кри протолкался к входу и привычно заработал мечом. В толпе сражающихся не было места, чтобы уворачиваться от ударов, и Кри оставалось лишь наносить удары, прорубая себе путь во дворец. Следом за ним подоспели юты, и защищенные кольчугами викинги смели оборону бриттов. Двери вели в просторный зал, в котором и рассеялись нападающие и обороняющиеся. Битва распалась на отдельные поединки, где юты постепенно брали верх благодаря численному превосходству.

Кри заметил короля Вестмарка. В окружении нескольких родственников король сдерживал толпившихся вокруг англосаксов. Рутаясь, успевший протрезветь король, умело размахивал мечом. Он оставался опытным воином, и у его ног уже лежало несколько тел. Кри направился к королю. На его пути встал какой-то бритт. Ведьмак отразил направленный в голову удар и разрубил противнику грудную клетку. Столкнув с дороги англосакса, Кри скрестил меч с королем. Дружинники короля не могли помочь Вестмарку, так как на них навалились англосаксы. Мечи короля и Кри скрестились, и их взгляды встретились поверх мечей.

— Кри ведьмак! — выплюнул как проклятие имя король, узнав ведьмака.

— Где Аутисиус? — спросил Кри, не отвечая.

— Будь ты проклят! — выкрикнул король и перешел в наступление. Кри пришлось напрячься, чтобы отбить удары короля, и он не заметил, как нанес ответный удар. Тяжелый меч пронзил сердце короля, и Вестмарк упал на пол.

— Где Аутисиус? — спросил Кри, присев рядом с королем.

На губах короля появилась кровавая пена:

— Будь ты проклят, — из последних сил прошептал король. Его глаза закрылись, и он умер. Отомстить за короля уже никто не мог, так как все бритты были уже мертвы.

В зал вошел Громнир и довольно засмеялся, заметив мертвого короля.

— Клянусь Одином, до сего мгновенья мне все казалось, что это ловушка и сейчас на меня накинутся легионеры. Но все прошло как нельзя лучше. Ты заслужил мою благодарность, Кри. Все бритты мертвы, или почти все. Город наш, а королевская дружина перестала существовать.

— Известно ли где Аутисиус?

— Нет. Но я расспросил кое-кого. Он в городе. Прибыл сегодня вечером. Найдем, не волнуйся, никуда ему не уйти.

Кри заскрежетал зубами. Уйди Аутисиус из города, и окажется, что вся эта бойня была напрасной. Не слушая больше Громнира, он побежал на поиски римлянина.

* * *

Викинги очистили дворец от мертвецов и теперь праздновали победу. В зале, где недавно король Вестмарк давал пир в честь победы Аутисиуса над англосаксами, теперь сидели юты Громнира и те самые англосаксы. Почти сотня ютов, англов и саксов собралась во дворце, чтобы вместе с Громниром Смелым отметить победу. Обнаженные жены бриттских правителей подносили им подносы с едой и прислуживали за столом. Началась дикая попойка, в которой юты, англы и саксы праздновали очередную победу. Громнир сидел во главе стола и принимал поздравления от своих новых подданных. В зале сидели вожди англосаксов, как и самые богатые и влиятельные из них. Пиво, ранее принадлежавшее Вестмарку, лилось рекой, и пленные бриттки подносили завоевателям все новые кубки и кувшины. Время от времени какой-то воин валил на пол голую пленницу, чтобы овладеть ею под громкий смех своих товарищей. Англосаксы признали право вождя за Громниром и называли его королем Британии. Небольшие потери и победа над Вестмарком, как и богатая добыча и новые земли, обеспечили Громниру необходимое уважение и славу. Уже давно англосаксам не удавалось захватить целый город, и они горели желанием продолжить завоевание Британии. Громнир был весел и смеялся наравне со своими людьми. Этот поход уже принес ему славу и богатую добычу. Теперь он мог выбирать, продолжить ли захват земель или вернуться домой. По бокам от него сидели Тарк Пронырливый и Рогнар Золотые руки. А рядом с Рогнаром сидел Кри ведьмак.

Ведьмак был единственным человеком, у которого было мрачное выражение лица. Ведьмак пришел в бешенство, когда оказалось, что римлянин бежал. Еще больше отчаяние ему добавляло то, что римлянин был в городе, но скрылся. В казармах полегли сопровождавшие его легионеры, но самого Аутисиуса найти не удалось. Кри хотел, чтобы за ним организовали охоту, но никто не знал, когда и в каком направлении скрылся римлянин. И Громнир не согласился послать людей на его поиски.

Теперь Кри топил свою печаль в пиве. Он оказался предателем, который повел войско англосаксов на земли своего работодателя и убил его короля. При этом Кри так и не узнал, где находится Снежака, и опасался того, что с ней может сделать римлянин, чтобы отомстить. Ведьмак принял решение утром отправиться в имение Аутисиуса. Скорее всего, Аутисиус спрячет ее именно там, хотя возможность этого была чрезмерно мала.

— Чего грустишь, Кри? — весело крикнул Громнир. — Да ну его, этого римлянина. Подумаешь, бежал. Теперь он нам не помеха, а вместе мы завоюем всю Британию.

Сидящие поблизости воины одобрительно взревели после его последних слов. Ярл поднял кубок, собираясь сказать очередной тост, но слова замерли у него на устах. Неподалеку от него стоял подсвечник с горящими свечами, освещая пиршественный стол. Пламя свечей вспыхнуло и взвилось к потолку, собираясь в огромный костер. В пламени свечей Громнир увидел полупрозрачную фигуру сидящего человека, в котором узнал жреца Одина Ворана. Жрец открыл рот и заговорил. Казалось, что его голос доносится издалека, но все же его слова были ясно слышны.

— Громнир. На нас напали. Ярл Балт Рыжий привел своих ютов и напал на нас. Его люди убивают всех подряд, и мы не можем оказать им достойного сопротивления. Он уже убил твоего сына… — внезапно на шее жреца появилась красная полоса, из которой обильно хлынула кровь. Видение исчезло, и ярл взвыл от ярости.

— Это все происки Аутисиуса! Его галера посещала фиорд Балта Рыжего, и римлянин заплатил ему за это нападение! Это твоя вина, Кри! Из-за тебя умер мой сын, и я потерял свои земли в Ютландии!

— Поэтому я помог тебе захватить Манукиум и сейчас сижу рядом с тобой! — закричал Кри, но Громнир был слишком взбешен, чтобы разумно размышлять. Ему хотелось видеть чью-то кровь, а один из врагов находился рядом с ним.

— Убить его! — в ярости закричал Громнир, и Кри взревел от ярости. Его глаза заволокла пелена, и в бешенстве он набросился на ярла. Рогнар потянулся к ножу, но Кри схватил его запястье и сломал ему руку. Ведьмак отбросил в сторону Рогнара и вцепился в горло Громниру. Ют пошатнулся, когда стальные пальцы сжали его горло, и со страхом почувствовал, что сейчас его позвоночник сломается, как сухая ветка. Сидевший рядом с Кри ют схватил спинку стула и обрушил стул на спину Кри. Ведьмак пошатнулся, и его хватка ослабла. Тарк ударил его кулаком в лицо и Кри отлетел назад и упал на спину. Юты набросились на него и, не давая встать, начали пинать ногами. Кри схватил чью-то ногу и, повалив юта на землю, прополз к нему и вцепился зубами в шею. Его рот наполнился горячей кровью, и вскрикнувший от страха ют затих. Кто-то ударил Кри тяжелым каблуком по голове, и сознание ведьмака помутилось. Юты продолжали пинать почти потерявшего сознание ведьмака, когда Громнир отогнал их назад.

— Хватит! Свяжите его! Он умрет позже, самой страшной смертью, какую я смогу ему придумать.

Юты начали связывать ведьмака, и Громнир сел за стол.

— Мы должны возвращаться, — сказал один их ютов, обращаясь к Громниру. — Ты слышал, что сказал Воран, Балт напал на фиорд. Там наши семьи, имущество!

— Возможно, он соврал, — вяло возразил Громнир. — Возможно, это трюк Аутисиуса, чтобы заставить нас вернуться.

— Нам не следовало предавать римлянина. Он отомстил, убив наши семьи, и сжег наши дома! — крикнул еще кто-то.

— Теперь наш дом Британия! Мы станем жить здесь как короли, а пленные бритты станут нашими рабами.

— Будь ты проклят, Громнир! Из-за тебя погибла моя жена и дочь! — один из ютов обнажил свой меч и набросился на ярла. Слезы застилали его глаза, и он промахнулся. Громнир схватил со стола нож и вонзил его в сердце юта. Захлебываясь кровью, ют упал на пол, проклиная Громнира и желая ему смерти. Юты взревели от ярости и обнажили оружие, с которым не расставались даже за пиршественным столом. Часть из них приняла сторону Громнира, но остальные желали увидеть кровь своего бывшего вождя. Зал наполнился звоном мечей и криками ярости.

Громнир подхватил с земли меч убитого им юта и встал спиной к спине с Тарком Пронырливым. Вожак ругался и поносил ютов, отбивал удары и наносил ответные. Он разрубил лицо юта, которого знал еще с детства, и с трудом отбил направленный в живот удар. Ютов, принявших его сторону оказалось меньшинство, и их начали теснить.

Кри, которого так и не закончили связывать, увидел возможность скрыться. Преодолевая боль во всем теле, он пополз к боковому выходу. Застонав от боли, он заставил себя встать и поднять с пола чей-то меч. Один из ютов заградил ему дорогу. Увернувшись от широкого размаха, Кри подрубил ему ноги. Переступая через упавшего викинга, он рассек ему горло. Обходя стороной сражающихся, Кри почти добрался до выхода, когда его заметил еще один ют. Викинг с ревом набросился на ведьмака и замахнулся на него секирой. Кри успел подставить меч, и на его лезвии появилась глубокая вмятина. Ответный удар ведьмака разрубил топорище, кольчугу и рассек грудь викинга.

Кри выбежал через дверь и побежал по коридорам дворца. Встречные люди спрашивали у него, в чем дело, но он продолжал бежать, не отвечая на вопросы. Выбраться из города не составило труда. Ведьмака хорошо знали, и никто не посмел задерживать его.

Громнир получил рану в руку, но ответным ударом разрубил противника надвое. Он видел, как пал пронзенный мечом Рогнар, но ничем не смог ему помочь. Стоявшие в стороне англосаксы приняли сторону ярла, и это решило исход сражения. Мятежные викинги погибали один за другим, нанося удары и перед смертью проклиная Громнира и его предательство. В бешенстве Громнир разрубил шлем и голову под ним и опустил меч. Его тело покрывала дюжина ран, но благодаря дружинникам, принявшим его сторону, он остался жив. Англосаксы добили раненых, поднявших бунт. Громнир осмотрел пиршественный зал, теперь покрытый кровью и мертвыми телами. Заметив исчезновение Кри, он заревел от гнева.

— Один и Тор, проклятие демонов на вас! Этот мерзавец Кри бежал! Тарк, сообщи всем, что мы выступаем на рассвете. Мне нужна голова Аутисиуса, и я получу ее, даже если мне придется разорить все земли южной Британии.

Тарк Пронырливый кивнул и вышел из зала. Он хотел видеть Аутисиуса мертвым не меньше, чем ярл. После рассвета войско англосаксов вышло из Манукиума, оставив в городе небольшой отряд. Громнир не велел рассказывать о нападении на фиорд Шэль, но слухи просочились. Почти две сотни ютов покинули войско, решив вернуться домой, и Громнир не смог их задержать. В ярости он хотел перебить предателей, но Тарк сумел отговорить его. Положение Громнира пошатнулось, но англосаксы все же последовали за ним.

* * *

Аутисиус прибыл в город Бирмингем и направился во дворец, где проживали жена и сын Вестмарка. Сам король проживал со своими дружинниками в поселении, построенном кельтами, но его жена предпочитала жить в городе. Теперь королева вызвала к себе Аутисиуса. Владычество женщины не устраивало римлянина, но ему приходилось с этим мириться, ибо она решила править от имени сына Вестмарка Гласга. Аутисиус попытался вспомнить все, что он знал о королеве и ее отпрыске. Но он никогда не интересовался ими. Римлянин несколько раз видел королеву на пирах, которые устраивал Вестмарк, но не очень хорошо помнил ее. Он знал, что у них есть сын, но он был слишком мал, чтобы, заинтересовать Аутисиуса, и римлянин даже не знал его возраст.

Проехав через город, Аутисиус спешился у дворца. Королева, как и многие другие правители бриттов, поселилась в загородном имении какого-то римлянина, которое все еще сохранилось в хорошем состоянии. Легионеры Аутисиуса остались дожидаться своего господина, а Аутисиуса проводили внутрь стражники королевы. Римлянина поразили уважение и дисциплина, которые выказали ему стражники. Опрятная одежда, которая была совсем не в духе варваров, а также манеры, скорее свойственные обученным рабам, чем свободным бриттам.

Королева поджидала его в большом зале. Она сидела на высоком кресле, которое возвышалось над людьми, которые находились в зале. Некоторых из них римлянин знал, и он приветственно кивнул. Во дворце собрались самые богатые из бриттов, живших на землях Вестмарка. Многие из них имели собственные дружины, и у всех были земельные наделы.

— Теперь все прибыли и можем начинать совет! — объявила Мерена. Аутисиус впервые как следует пригляделся к королеве. Высокая, с прямой осанкой, она была уже не молода. О ее прошлом Аутисиус знал очень мало, но до него доходили слухи, что она была дочерью какого-то галло-римлянина. Длинные светлые волосы, в которых уже начали проглядывать седые волоски. Надменный вид и холодное выражение лица. Римлянин предпочитал людей, которых он мог контролировать, и эта женщина ему не понравилась. Следующие ее слова лишь укрепили в нем неприязнь и правоту в своем первоначальном мнении.

— Аутисиус, не мог бы ты для начала рассказать нам о том, как умер мой супруг?

Римлянин кашлянул, обдумывая ответ. Он предпочел бы не отвечать, но королева не оставила ему выбора. Римлянин заподозрил, что целью этого вопроса было унизить его, ибо Мерене было уже все известно от дружинников, сбежавших из города.

— Король находился в Манукиуме, когда на нас напали англосаксы. Их вождь, точнее ярл Громнир Смелый, перед этим послал королю предложение о мире. Его войско действительно свернуло в сторону севера. То, что Громнир решил предательски напасть на нас, стало известно лишь, когда англосаксы напали на город.

— И вы оставили короля в городе, а сами бежали, — это звучало как обвинение в трусости и предательстве, и заставило Аутисиуса сжать эфес гладия.

— Мы были в меньшинстве, а король покинул дворец еще до меня, с намерением покинуть город. Необходимости умирать в Манукиуме, когда король бежал, не было. То, что он погиб во время бегства, мне стало известно намного позже.

Кто-то хохотнул, а королева слегка побледнела от гнева. Ей приходилось иметь дело со слугами и не самыми влиятельными из бриттов, которые искали ее покровительство. И ей не было привычно общение с вождями, власть которых иногда не уступала власти короля. Поэтому королева с самого начала повела себя неправильно, стараясь продемонстрировать свою власть, вместо того, чтобы заручится поддержкой.

— А где теперь находятся англосаксы? — спросила она, пытаясь сменить тему разговора.

— Направляются на юг, в нашу сторону.

— Это правда, что ярл Громнир Смелый был твоим союзником и прибыл сюда по твоей просьбе? — в зале послышался недовольный ропот, но Аутисиус не изменился в лице и его голос не дрогнул.

— Нет. Ярл Громнир Смелый мне незнаком и я не веду и не вел с ним никаких дел, — Аутисиус лихорадочно пытался понять, откуда королеве известно о его договоре с Громниром и как много еще ей известно. О том, что Кри работает на него, знали немногие. Но доказать, что Аутисиус заключил договор с ярлом, никто не мог. Если только Кри не говорил с Мереной. От этой мысли римлянина пробрала дрожь. Кто знает, что в таком случае рассказал ей ведьмак.

— Почему твой легион не остановил англосаксов? Ведь он был сформирован при помощи Вестмарка, как раз для борьбы с англосаксами.

— Да. И для войны с пиктами. Осмелюсь напомнить, что мой легион разбил армию пиктов, которые вернулись в Каледонию, как и нанес уже поражения англосаксам. Сил, чтобы разбить англосаксов еще раз, у меня не осталось. Я с радостью прикажу дружинникам Вестмарка, входящим в состав легиона, прибыть в Бирмингем, чтобы служить вам. В таком случае у вас будет собственное войско, с помощью которого вы сможете остановить англосаксов. — «Ну что, получила, мегера?», подумал про себя и усмехнулся Аутисиус, хотя выражения его лица не изменилось.

— Но ведь весь легион входит в состав армии Вестмарка, — попыталась исправить его слова королева, но римлянин уже разозлился. Ни одна женщина, к тому же варварка не смела управлять им, и Мерена должна была поплатиться за устроенный ею спектакль. То, что он может окончательно испортить отношения с королевой, Аутисиуса не беспокоило. Королева нуждалась в нем, даже если она этого не понимала, но он не нуждался в ней.

— Только его дружина. Остальные наемники наняты на мои деньги, подчиняются только мне и скоро будут распущены. У меня нет ни провизии, ни денег на содержание легиона, как было хорошо известно Вестмарку.

— Почему же король разрешил вам собрать целую армию? — в голосе королевы появились визгливые нотки, и Аутисиус позволил себе слабую улыбку, в которой промелькнуло снисхождение. Многие бритты заметили изменение в поведении королевы, и на их лицах промелькнуло выражение превосходства. Целью королевы было унизить Аутисиуса и передать командование над его легионом верным ей людям, но она добилась лишь обратного. Бритты уважали силу, и их уважение к могущественному римлянину лишь повысилось.

— Чтобы остановить пиктов. Война с англосаксами стала лишь досадной необходимостью. Мы разбили их, и если бы не предательство Громнира, наши цели были бы достигнуты. Мерена, если вашей целью, приглашая меня сюда, были эти бессмысленные расспросы, ответы на которые известны многим военачальникам Вестмарка, то я посмею удалиться. У меня хватает собственных дел, чтобы еще тратить время, отвечая на бессмысленные вопросы, — в голосе римлянина промелькнула злость и превосходство. Королева осела на троне и в ее голосе промелькнула просьба.

— Нет, останьтесь, — попросила королева, хотя Аутисиус и не собирался никуда уходить. — Я созвала совет, чтобы решить, что делать с вторгшимся в наши земли англосакским войском.

— Полагаю, для начала нам надо выбрать короля, который будет править вместо Вестмарка! — громкий голос Аутисиуса прервал начавшиеся разговоры. Мерена со злостью посмотрела на римлянина. Она почувствовала, как власть ускользает из ее рук. Королева собиралась править от имени своего сына. Это решение поддержали бы многие бритты, если бы она нашла кого-нибудь, кто правил бы вместо нее, но был бы марионеткой в ее руках. Но теперь совет мог решить по-другому.

— Не следует ли нам вначале остановить англосаксов? — попыталась исправить положение Мерена, но ее перебили.

— Люди лучше пойдут за королем, или за человеком, которого назначит король! — выкрикнул Ригус. Толстый бритт, с холеными руками, владеющий обширными землями и немалым состоянием.

— И кого же вы предлагаете на роль короля? — ядовито осведомилась королева.

— Ну, его сын Гласг отпадает, он еще слишком мал.

— Почему бы нам не назначить кого-то на место регента? — попыталась направить разговор в нужную ей сторону королева.

— Стране нужен король, — возразил ей Муркецый Худой. Его унизанные кольцами пальцы уверенно сжимали рукоять меча. А худым он казался скорее из-за высокого роста. — Вы, конечно, сохраните земли Вестмарка, которые унаследует его сын, но управление страной надо доверить кому-то еще.

— Я предлагаю Юргена из Готфридов, — предложила королева, и Аутисиус ухмыльнулся. Юрген был молодым вождем из клана Готфридов. Их клан был разбит Вестмарком еще в молодости короля, и с тех пор их земли перешли под его начало. Хотя Юрген и сохранил формальную власть, он был вынужден выплачивать королю дань, и все его дружинники участвовали в войнах, которые вел Вестмарк, независимо от времени года или времени проведенного в походе. Молодой бритт был хорош собой, и был известен как храбрый воин, но не заработал себе ни славы, ни уважения остальных вождей. Неопытный и не обладающий необходимой властью бритт был бы удобной марионеткой для Мерены.

— Я не собираюсь следовать за Юргеном, — засмеялся Муркецый. — Не наслышан о его талантах, которые помогли бы ему разбить англосаксов.

— Нам нужен сейчас король, за которым пойдут свободные бритты! — подал голос Ригус. — Достаточно богатый и известный, как победоносный вождь. Я предлагаю Грума Молотобойца.

Бритты зашептались между собой, обдумывая предложение. Грум Молотобоец владел землями у Бристольского залива и подножия Кембрийских гор. Ему постоянно приходилось обивать нападения скоттов из Ирландии, занимающихся пиратством, и диких кимров, заселивших Уэльс. Прозвище молотобоец Грум получил в бою. Он обладал огромными, покрытыми мышцами руками кузнеца, и гибким умом. Неистовый в бою, он все же не раз устраивал засады, и не часто ему приходилось покидать поле боя, как проигравшему. Сильная дружина и уважение соседей, которых он оберегал от нападений кельтских племен кимров, и отсутствие амбиций делали его удобным королем для бриттов.

— Я согласен с этим! — громко объявил Аутисиус. — Готов немедленно отправиться к своему легиону, чтобы предоставить в распоряжение Грума дружину Вестмарка, чьи люди горят желанием отомстить за короля, и предоставить в его распоряжение шесть дюжин легионеров.

— Может, назначим Грума командиром войска, которое остановит англосаксов, а передачу короны отложим? — попыталась отсрочить решение Мерена, но ее перебил Муркецый.

— Я тоже поддерживаю выбор Грума и готов предоставить в его распоряжение свою дружину!

Остальные бритты выразили согласие и обещали отдать в распоряжение Молотобойца свои дружины для битвы с англосаксами. Грум вышел вперед и поклонился собравшимся.

— Я благодарю вас за оказанное доверие. Обещаю сделать все возможное, чтобы оправдать его и первым моим делом, приняв корону, будет месть за Вестмарка и возвращение нам утраченных земель! — бритты громким криком поддержали слова нового короля. Официальную клятву верности было решено перенести на позднее время, но теперь все величали Грума как нового короля. Совет продолжался еще долгое время, но более ничего интересного Аутисиус не услышал. Он собрался покинуть дворец, но у выхода его задержал слуга.

— Господин, Мерена хотела бы поговорить с вами. Если вы позволите, то я провожу вас к ней.

Аутисиус на мгновение задумался. Эта встреча ему ничем не угрожала, вряд ли она посмеет напасть на него сейчас. Любопытство заставило римлянина согласиться на эту встречу. Слуга провел его в личные покои бывшей королевы. Она сидела в ярко освещенной комнате, к удивлению Аутисиуса одна. Стены комнаты были покрыты коврами, привезенными с востока. Мягкая мебель и уютная обстановка указывала на то, что эту комнату обустроила по своему вкусу женщина.

— Входите, Аутисиус, присаживайтесь, — Мерена указала на стул напротив нее. Аутисиус осторожно сел в кресло, держа одну руку на рукояти меча. Он был готов отказаться от любого угощения, опасаясь отравы, но Мерена сразу начала разговор.

— Я хотела извиниться, если мои слова показались вам обидными. Похоже, мне неверно объяснили вашу роль в этой войне.

— Мы все способны на ошибки, — наклонил голову Аутисиус. — Дозволено ли мне спросить, кто навел вас на подобные, я бы даже сказал клеветнические, мысли?

— Это не столь уж и важно. Я просто хотела объяснить, что неверно восприняла ваши действия и прошу за это прощение. Кроме того, я хотела просить вас об одной личной услуге, — Мерена улыбнулась своей самой обворожительной улыбкой и наклонилась вперед. Ее платье слегка наклонилось, и перед Аутисиусом предстали очертания ее груди. Римлянин втянул воздух и почувствовал запах ее духов, сладкий и возбуждающий, он был рассчитан на то, чтобы лишать мужчин разума.

— Я постараюсь помочь вам, если это возможно, — Аутисиус учтиво наклонил голову.

— Не вижу в этом особых сложностей. Я хотела купить у вас одну из ваших рабынь.

— Кого же? — Аутисиус был готов поспорить, что ему известна эта женщина, и он не ошибся.

— Снежаку, дочь Платона, — Мерена взяла в руку кубок и провела пальцем по его краям. Ее ресницы оставались опущенными, и римлянин не смог угадать ее мысли.

— Боюсь, это невозможно, — голос Аутисиуса похолодел и стал отстраненным. — Снежака не рабыня. Она и не колон, как у вас называют в Галлии вольноотпущенных крестьян, которых владелец земель может продать как часть земельного надела. Снежака свободная женщина, чьей судьбой я не волен распоряжаться.

— Но мы ведь можем что-то придумать, — Мерена снова улыбнулась Аутисиусу, пустив в ход все свои чары. — Золото и его количество меня не беспокоит.

Аутисиусу хотелось рассмеяться этой женщине в лицо, но он не изменил выражение лица. Купить римлянина, который был богаче короля, это было забавно, но и ошибочно.

— Зачем она нужна вам?

— Назовем это моим капризом, — Мерена натянуто улыбнулась. Разгадать мысли римлянина было нелегко, и Мерене показалось, что он согласится.

— Я не думаю, что смогу вам помочь. Должен также напомнить, что все крестьяне, живущие на моей земле, рассчитывают на мое покровительство. И я не продаю их, как рабов.

— Если вы передумаете, то знаете, где меня найти. Возможно, мы все же сможем помочь друг другу, — бывшая королева перестала улыбаться, и ее лицо помрачнело.

— Возможно, — Аутисиус встал и поклонился Мерене. Разговор с королевой создал немало вопросов, и Аутисиус пожалел, что у него нет времени, чтобы разрешить их.

 

Глава 5

Мойра откинула в угол книгу и закрыла лицо ладонями. Длинные волосы упали ей на лицо, и она издала нечленораздельный звук.

— Я не могу ничего найти. Я не знаю, как можно одолеть этого демона.

Викинги переглянулись, и Хьярм зевнул. Они находились в доме Мойры уже несколько дней. Демон не появлялся, но опасность того, что он их найдет, возрастала с каждым днем. Все эти дни Мойра пыталась найти в гримуаре заклинание, которое могло бы помочь им одолеть демона. Ключ Соломона был огромной сокровищницей оккультных знаний, но их было очень много. Не все было ясно и понятно даже друидке, которая много лет изучала тайны магии. Иногда Силфан помогал ей, но найти заклинание, способное уничтожить неизвестного демона, Мойра не могла.

— Мне тоже здесь скучно, — еще раз зевнул Хьярм.

— Думаю, стоит сменить обстановку, — согласился Силфан.

— О чем вы говорите? — Мойра посмотрела на викингов. Все эти дни они много ели, еще больше пили, а остальное время спали. Хотя иногда помогали ей по хозяйству. Все же иногда они не понимала их, и они не переставали ее удивлять.

— Навестим Снежаку. Она ведь твоя подруга. Поживем во дворце Аутисиуса.

— Римлянина сейчас нет в имении. А его слуги не станут принимать во дворце кого попало, — Мойра вновь закрыла лицо руками.

— Собирай вещи, пока мы не умерли от скуки, — беспечно возразил Силфан.

— А как ты собираешься объяснить слугам свое появление? — спросил Хьярм.

— Вот этим, — Силфан подбросил в воздухе золотой динарий, на котором был изображен Юлий Цезарь Мы ведь часто торговали с римлянином. Несколько раз он приглашал ярла Хальбарда к себе. Если бы его не оказалось на месте, Хальбард должен был предъявить слуге Аутисиуса эту монету. Тогда слуга знал бы, что это гость Аутисиуса, и позволил бы ему остаться в имении.

— И ты украл монету у Хальбарда?

— Нет. Просто не отдал. Потом попросил еще одну, и ее уже отдал ярлу, — Хьярм довольно рассмеялся.

— У меня только один вопрос. Почему мы сразу не отправились к Аутисиусу?

— Я не знал, как объяснить ему наше присутствие. Теперь скажем, что мы заехали навестить Снежаку.

— Мне это нравится. У Аутисиуса был неплохой дом. Эй, крошка, собирайся. Посмотришь на жилище своего господина.

Мойра вяло сопротивлялась, но желание увидеть подругу пересилило в ней страх и осторожность. Она быстро собрала вещи, и они оседлали лошадей. Путь до дворца, в котором жил Аутисиус, показался викингам короткой прогулкой.

Управляющий Аврелий не выказал ни малейшего удивления, когда двое викингов потребовали встречи с Аутисиусом. Узнав, что он отсутствует, они предъявили монету и пожелали остаться в имении. Аврелий попытался направить их на поиски римлянина, но они проявили настойчивость. Аврелий лишь пожал плечами и велел подготовить комнаты для двоих викингов и одной женщины.

Снежака находилась в имении на правах почетной гостьи. С ней хорошо обращались и выполняли любой каприз, но ей было запрещено покидать границу дворца. Когда в имение прибыли викинги, она гуляла в саду, расположенном позади дворца. Викинги увидели ее, когда их пригласили к ужину.

— Надеюсь, вы не против компании, — поклонился викингам Аврелий, когда они увидели сидящую за столом Снежаку. Радостно вскрикнув, Мойра и Снежака обнялись.

— Что ты тут делаешь? — Снежака рассмотрела подругу, убедившись, что с ней все в порядке, и лишь затем обратила внимание на викингов.

— Боюсь, что это наша вина, что она оказалась здесь, — Силфан поклонился девушке. — Мое имя Силфан Чужеземец, а это Хьярм толстощекий, — викинг слегка кивнул Снежаке, и сел к столу.

— Полагаю, мое имя вам известно, — она села рядом с Мойрой. Снежака ждала, что Силфан извинится за то, что выдал ее легионерам или объяснит свои действия, но он промолчал.

— Мы были знакомы и раньше, — усмехнулся Хьярм. Молодые рабыни подали мясо и эль, и викинг замолчал, занявшись делом поинтереснее, чем разговоры.

— Правда? Когда же?

— Более десяти лет назад. Ты навещала земли по соседству с домом, в котором мы жили, — ответил за викинга Силфан.

— К сожалению, я этого не помню.

— Да, Мойра упоминала об этом. Но ты могла бы позабыть о нас и так. Наша встреча была короткой, незапоминающейся.

— Жаль, я так хотела расспросить вас о моем прошлом.

— Что именно ты хотела знать? Возможно, я смогу помочь тебе.

— Ты знал моего отца или мою мать? Чем я занималась до того, как оказалась в Британии?

— О твоей матери мне ничего не известно. Твой отец, — Силфан ненадолго задумался. — Он был богатым и образованным человеком и дал тебе образование в Греции. В молодости ты некоторое время жила в Византийской империи. Ты много путешествовала и потеряла связь с родными и друзьями. Потом ты перебралась на север вместе с одним знакомым купцом. Именно тогда мы и встретились. Но купец умер во время лавины, и ты осталась одна. Потом ты оказалась здесь. Дальнейшее тебе известно лучше, чем мне.

— Да, — Снежака замолчала, пытаясь вспомнить свое прошлое, но не смогла. Иногда ей казалась, что кто-то стер его, как рисунок на песке. — Ты был знаком с моим отцом?

— Не совсем. Многое о нем слышал.

— Расскажи мне о нем, — Мойра со страхом посмотрела на Чужеземца, и он усмехнулся.

— Он был из древнего рода. Жестокий, но справедливый, как о нем говорили. Он не копил богатства, хотя у него были для этого возможности. Я слышал, что у него было два брата, но не уверен, что это правда. Он любил солнце и воду. Также много и часто путешествовал. Не по торговым делам, а скорее для своего удовольствия. Великий человек.

— Он все еще жив? — с надеждой спросила Снежака.

— Он был уже стар, когда ты родилась. Прошло слишком много времени. Десятилетие назад, когда я познакомился с тобой и с Мойрой, я не смог бы его разыскать и сказать тебе, живет ли он в этом мире или покинул его. А с тех пор прошло много лет.

— Жаль, — Снежака замолчала, но вскоре разговор продолжался. Мойре и Снежаке было о чем поговорить. Они засиделись допоздна за накрытым столом. Викинги развлекали девушек, рассказывая о дальних странах и своих похождениях. А рабыни заботливо подносили им закуски и вино.

* * *

Силфан и Хьярм вошли в комнату, где их уже поджидал Аутисиус. Римлянин вернулся в свое поместье после совета. Дружинники короля, вся легкая пехота и несколько сотен тяжелой пехоты были освобождены от службы в легионе и отправились в сторону Бирмингема, где собирались дружины бриттов. Аутисиус не стал распускать легион. У него не хватало земель, которыми он обещал расплатиться с наемниками. Он отвел легион на свои земли, решив обождать и посмотреть вначале, чем закончится битва англосаксов с бриттами. Аврелий сообщил ему о гостях. Острый ум римлянина, привыкший запоминать малейшие детали, подсказал ему, что с Силфаном и Хьярмом он впервые познакомился тогда же, когда и с Кри. За ними тогда охотилась Снежака в образе демона. Подозревая, что их прибытие связано с Кри и Снежакой, он велел пригласить их на разговор, после того, как он отдохнет с дороги.

Римлянин принял их в небольшой комнате, где их не могли подслушать или неожиданно потревожить.

— Садитесь, — указал римлянин на свободные стулья. — Что привело вас ко мне? Если торговое предложение, то вы в не самое подходящее для этого время.

— На самом деле до нас дошли слухи о том, что Снежака жива. Мы поспешили проверить эти слухи. Представь наше удивление, когда оказалось, что она живет на твоей земле, как твоя крестьянка!

— Я думал, она не интересна вам, как человек, — пожал плечами Аутисиус: — И я не знал, что друиды сказали вам, что она мертва. Каковы же ваши намерения теперь, когда вы ее нашли?

— Кри тоже ищет ее?

— Да.

— Почему же ты не сказал ему о том, где она?

— Это мое дело. Но это должно было стать платой за его работу. Но он предал меня. Я объявил награду за его голову.

— Сколько? — заинтересовался Хьярм.

— Пятьдесят золотых денариев.

— Почему Кри ищет ее? — спросил Силфан, хотя и не надеялся на ответ.

Вопрос застал Аутисиуса врасплох. Римлянин погладил подбородок. Когда Кри пришел к нему в поисках Снежаки, он удивился тому, что Кри неизвестно о том, что Снежака жива. Но потом он решил использовать это, так как ему нужен был такой человек, как ведьмак. Кри иногда заезжал к нему, но так и не догадался, что хозяйка таверны и чудовище, которое за ним охотилось, это одна и та же женщина. Но почему Кри ищет Снежаку, дочь Платона, он не знал. Римлянин не задавал ведьмаку этот вопрос, так как это не представляло для него интереса.

— Я не знаю, почему Кри ищет ее, — покачал головой римлянин. — Даже не стану строить предположения.

— А неизвестен тебе кто-либо, кто мог бы это знать?

— Возможно, — римлянин откинулся в кресле и прикрыл глаза. — Возможно, мы сможем помочь друг другу.

— Рассказывай, — Хьярм заинтересованно наклонился вперед.

— Вдова Вестмарка, погибшего короля этих земель, теперь стала его наследницей. Трон получит Грум Молотобоец, но Мерена унаследует земли Вестмарк. Состоялся совет, на котором избрали нового короля. На совете Мерена говорила такие вещи, о которых не должна была знать, но о чем знал Кри. После совета она пригласила меня к себе и просила продать ей Снежаку. Ее объяснения были надуманы, и я сказал, что подумаю об этом, хотя она обещала заплатить мне немало золота. Вы не являетесь моими людьми, и вас никто не станет подозревать. Отправляйтесь в Бирмингем, поживите там. Узнайте, что замышляет Мерена. Уверен, вы способны на это. Ну, что вы скажете?

Викинги переглянулись. За долгие годы дружбы они начали понимать друг друга без слов, уже заранее зная ответ на заданный вопрос.

— Сколько ты готов нам заплатить? — спросил Хьярм.

— Это будет зависеть от того, что вы узнаете, и смогу ли я это использовать.

— Но Снежака должна остаться у тебя, в безопасности, — добавил Силфан.

— Хорошо. Друиды предупреждали меня, что она вновь может превратиться в чудовище. А мне бы не хотелось, чтобы подобное существо бегало по моим землям.

— Мойра отправится с нами, — сообщил Силфан.

— Мне это безразлично, — пожал плечами Аутисиус. — Если она нужна вам.

— Пригодится в дороге, — усмехнулся Хьярм, в комнате которого ночевала Мойра последние дни.

— Ну что ж, если это все?

— Мне понадобится лошадь, готовь оставить взамен свою, — попросил Силфан.

— Я попрошу Аврелия выделить тебе одну. Когда вы отправляетесь?

— Завтра утром, — ответил Хьярм. Викинги оставили Аутисиуса одного, но они оказались не последними его гостями. Аутисиус лишь начал разбирать бумаги, которые ему принес Аврелий, когда в комнату ворвалась Снежака. Слегка покрасневшая от злости, она вбежала в комнату Аутисиуса.

— Что значит мое похищение? Решил завладеть мною силой, или это какая-то месть?

— Присядь, — попросил Аутисиус, но Снежака осталась стоять.

— Я постою, не волнуйся.

— Я велел привести тебя в мой дом, потому что тебе угрожает опасность, Снежака.

— Опасность, почему бы тебе не придумать что-то поинтереснее или не сказать правду?

— Это правда. Скоро я покину поместье, но тебе придется остаться здесь. Возможно, это связано с твоим прошлым, а может и нет. Даже я всего не знаю. Силфан и Хьярм должны выяснить это, Снежака. Мойра отправится с ними. Когда все закончится, ты сможешь покинуть мой дом, но до этого тебе придется побыть моей гостьей, даже против твоего желания. Я не желаю тебе зла, Снежака, и пытаюсь уберечь тебя от опасности.

— И что же мне угрожает?

— Это и предстоит выяснить Мойре и викингам. А теперь оставь меня, мне нужно работать.

Все еще не успокоенная Снежака вышла за дверь, и Аутисиус посмотрел ей вслед печальным взглядом.

* * *

Вечер застал викингов и Мойру в дороге. Яркая луна давала достаточно света, и они продолжили путь после захода солнца. Мойра наслаждалась поездкой по ночному лесу. Свежесть прохладного леса и независимость, которую она чувствовала, доставляли Мойре удовольствие. Страх не беспокоил ее, и друидка с интересом разглядывала деревья. В ночных великанах было свое великолепие, понятное лишь друидам, любившим деревья не меньше, чем людей, а иногда и больше. Кроны деревьев раскинули свои листья над ними, а под копытами лошадей была сочная трава и цветы. Мойра замечала по дороге все цветы, название и применение которых ей стали известны за годы учения. Сейчас цветы спали, чтобы с рассветом солнца распустить свои бутоны навстречу солнцу и новому дню. Без смерти не было бы жизни, как часто говорил ее учитель Густматрикс. Если бы цветы цвели и пахли весь год, то люди не смогли бы оценить их красоты. Если бы деревья плодоносили весь год, то люди не находили бы вкус плодов столь сладким.

В отличие от Мойры, викинги не любовались ночным лесом. Они искали удобное место для ночлега, не собираясь скакать всю ночь. Силфан углубился в свои мысли, не обращая внимания на окружающий лес. Опытный всадник, он почти дремал в седле, успокоенный тишиной. Лишь Хьярм недовольно оглядывался. Лошади были редкими животными в Скандинавии, и хотя Хьярму приходилось ездить на лошади, это были скорее исключения. Скачка доставляла ему одни неудобства, и он мечтал об остановке, чтобы дать отдых избитому телу. Именно поэтому Хьярм первым заметил опасность. Из-за деревьев выступил огромный медведь и загородил им дорогу Бурый встал на задние лапы, и, раскинув в стороны передние лапы, грозно взревел. Испуганные неожиданным появлением зверя лошади свернули на боковую тропинку и понесли. Мойра испуганно вскрикнула и вцепилась в поводья, стараясь не упасть с лошади. Запаниковав, все три лошади понеслись вперед не разбирая дороги. Хьярм бешено ругался, пытаясь остановить скакуна и не выпасть из седла. Падение на такой скорости могло закончиться сломанной шеей даже для крепкого викинга.

Силфан крикнул остальным, пытаясь объяснить им, как остановить лошадей, но его слова потонули в звуках скачки. Чужеземец начал медленно заворачивать скакуна, одновременно натягивая поводья, чтобы остановить испуганное животное. Бег лошади начал замедляться, и вскоре лошадь остановилась. Силфан спрыгнул с лошади и погладил ее по носу, шепча успокаивающие слова. Бока скакуна тяжело вздымались, а дыхание с шумом вырывалось из носа.

За спиной Чужеземца хрустнула ветка, и Силфан мгновенно обернулся, обнажив меч. Огромный медведь выступил из леса и зарычал. Лошадь Силфана встала на дыбы, и Чужеземец вцепился в поводья, с трудом удержав скакуна.

— Кончай пугать животное и покажи свое истинное обличье! — закричал Силфан, удерживая рвущиеся из рук поводья.

Медведь зарычал, но вскоре в его рычании прозвучал хриплый смех. Силфан краем глаза видел, как медведь начал меняться. Волос, покрывавший тело, врос внутрь, а сам медведь уменьшился в размерах. Образ медведя расплылся, и Силфан перестал видеть изменения, которые претерпел медведь. Он стал ниже ростом и похудел. Его правая рука удлинилась и превратилась в посох. Перед Силфаном предстал одетый в плащ колдун. В его правой руке был длинный посох, украшенный человеческим черепом.

Лошадь Силфана успокоилась и перестала вырываться из рук.

— Ты еще кто такой? И чего тебе нужно?

— Мое имя Мегарих. Я, как и мой молодой собрат Кри, ведьмак, — ответил оборотень. — Меня наняли намнеты, жрицы позабытого бога Балора. Они просили меня вернуть книгу, гримуар, написанный Соломоном. Глупые, надеются, что я отдам им подобное сокровище, — Мегарих засмеялся хриплым смехом: — Мне удалось узнать, что книгу прибрали к рукам друиды. Я решил использовать своего молодого собрата, чтобы он украл книгу у друидов, как однажды украл ее у жриц. Я убедил его, что Снежака, дочь Платона, к которой он испытывал незабываемую страсть, жива. Я направился в Британию, зная, что там Кри начнет поиски, но он долгое время блуждал где попало, и мне никак не удавалось направить его в нужную сторону. В ожидании Кри я узнал, что эта самая Снежака жива, представь мое удивление. Я начал ждать Кри поблизости от нее, чтобы заставить его вернуть книгу, используя для этого Снежаку. Но глупый юнец работал на римлянина, не зная, что Снежака живет поблизости. Когда появились вы, я понял, что вы можете помешать моим планам, и вызвал демона, который должен был убрать вас с моей дороги. Кто знал, что вы так удачно выполните всю работу вместо Кри, — Мегарих довольно потер руки, закончив рассказ.

— И почему ты рассказываешь это мне? — подозрительно осведомился Силфан.

— Мне нравится болтать в ночном лесу, — засмеялся Мегарих. Вспомнив, что гримуар остался у Мойры, Силфан выругался и вскочил в седло. Ему вслед прозвучал смех Мегариха, и лес огласили проклятия Чужеземца.

* * *

Лошади замедлили свой бег и остановились на освещенной луной поляне. Мойра спрыгнула с лошади, но ей пришлось ухватиться за седло, чтобы устоять. Ее ноги дрожали от пережитого волнения. Хьярм спрыгнул на землю и обругал лошадь последними словами. Девушка отошла от лошади и села на траву.

— С тобой все в порядке? — спросил Хьярм. Викинг снял с лошади сумку с припасами и бросил ее на землю. — Подождем здесь Силфана.

Мойра лишь кивнула в ответ. Животные опустили головы и начали щипать траву, не обращая внимание на людей. Запах хищника больше не преследовал их, и они уже забыли о своем бегстве. Лишь вздымающиеся бока свидетельствовали о пережитом животными ужасе перед медведем.

Мойра увидела, как из леса выходит человек. Она приняла его за Силфана, но когда он вышел из тени деревьев и лунный свет осветил его лицо, Мойра поняла свою ошибку. Она закричала, предупреждая Хьярма, и указала пальцем на демона. Друидка бросилась к лошади и вытащила из сумки гримуар. Ключ Соломона был единственной их надеждой спастись. Лихорадочно перелистывая книгу, она пыталась найти нужную страницу.

Викинг схватил в руки топор и встал напротив демона.

— Иди сюда. Я разрублю тебя на маленькие кусочки, которые скормлю падальщикам, — прорычал викинг.

— Отойди с дороги, человек. Мне не нужна твоя жизнь, — демон обнажил короткий меч и посмотрел на человека. В его левом глазе мелькнуло пламя подземного мира, и викинг отступил в сторону.

Мойра нашла нужное заклинание и начала вслух произносить слова древнего языка. Она протянула вперед руку, и, прежде чем демон смог остановить ее, с руки Мойры сорвалось пламя. Огонь охватил демона, и он вспыхнул подобно сухой ветке. Мойра увидела, как от огня от него начинают отваливаться куски плоти. Демон шагнул вперед, и за его спиной развалилось обугленное тело человека. Демон рассмеялся, представ перед людьми в своем истинном обличье. За его спиной продолжали гореть человеческие останки, давая людям возможность осмотреть демона в его истинном обличье. Покрытый слизью демон шагнул вперед и облизнулся.

С проклятием Хьярм набросился на демона и ударил топором. Демон качнулся в сторону, уйдя от удара, способного разрубить человека надвое, и ударил Хьярма ладонью в ухо. Викинг отлетел в сторону и покатился по земле. Встав на колени, Хьярм тряхнул головой, пытаясь прояснить туман в глазах. Из его уха, пачкая бороду, потекла кровь.

Во второй раз демон не дал Мойре произнести заклинание. Подскочив к друидке, которая произносила последние слова заклинания, он ударил ее наотмашь, одновременно второй рукой выхватив из ее рук книгу. Подобно Хьярму, Мойра отлетела на несколько шагов назад и упала на землю. Демон поднял вверх книгу и рассмеялся клокочущим смехом. Он слизнул с лапы кровь, и на его губах появилась довольная ухмылка.

— Я все-таки покончу с вами и наслажусь вкусом вашей плоти, — промурлыкал демон. Хьярм все еще пытался встать на ноги, но еще не понимал, что происходит вокруг него, а Мойра лежала без сознания. Демон подошел к девушке и перевернул ее на спину. Он поднял когтистую лапу, собираясь вырвать ей сердце.

В спину демона вонзился нож, и демон недовольно дернулся. Обернувшись, он увидел, как из леса выходит человек. Высокого роста и гибкий, с мечом в руке, он заставил демона заворчать из-за исходившей от человека угрозы.

— Давно я уже не убивал демонов, — Кри ухмыльнулся и качнул мечом, подзывая демона к себе. Демон вырвал из спины нож и отбросил его в сторону. Нож вошел в его плоть лишь на толщину пальца, и небольшая рана не причиняла демону никаких неудобств. Но, не находясь в человеческом теле, он был уязвим для людского оружия.

— Мы еще встретимся, человек, — демон развернулся и бросился в лес. Он бежал не уступая в скорости лошади, и Кри не стал даже пытаться преследовать демона. Ведьмак подбежал к Мойре и осмотрел ее. Он оторвал кусок ткани от своей одежды и вытер окровавленное лицо друидки. С облегчением Кри убедился, что серьезно она не пострадала. Когти демона оставили на ее лице царапины, а удар оглушил ее, но серьезных ран на ее теле не было.

Хьярм встал на ноги и затуманенным взором оглядел поляну.

— А где демон? — викинг слегка покачивался, но твердой рукой продолжал сжимать рукоять топора.

— Бежал. Что здесь происходит? Я был неподалеку, когда почувствовал и услышал нечто странное. Никак не ожидал встретить здесь вас, да еще в компании демона.

Хьярм не успел ответить, так как на поляну выехал Силфан. Чужеземец осадил разгоряченного коня и спрыгнул на землю, обнажив меч.

— Кри? Какого демона ты здесь делаешь?

— Спасаю ваши жизни, — Кри открыл фляжку и вылил на тряпку немного воды, после чего смыл с лица Мойры кровь.

— Это снова был демон, — пояснил Хьярм. — Он напал на нас и почти прикончил, но ведьмак отогнал его.

— С ней все в порядке? — спросил Силфан, вкладывая в ножны меч.

— Возможно небольшое сотрясение, но ничего опасного для жизни.

— А книга? — Силфан внутренне похолодел, уже зная ответ.

— Когда демон убегал, он нес что-то в руке. Если это то, о чем ты спрашиваешь? — пожал плечами Кри. Силфан выругался и взял в руки поводья лошади.

— Мы должны вернуть ее, пока не поздно. В какую сторону он бежал?

— Туда, — Кри взмахнул рукой в сторону, в которой скрылся демон. — Но объясни толком, что случилось. Во имя Локи, не собираетесь же вы и в самом деле преследовать ночью демона?

Мойра застонала, приходя в себя, и Кри зашептал ей успокаивающие слова.

— Демон завладел Ключом Соломона. Если он отдаст его своему хозяину, то кто знает, что он сможет натворить.

— Ключом Соломона? — Кри обернулся и с удивлением посмотрел на Силфана. — Вы выкрали книгу у друидов?

— Это была лучшая возможность остановить демона. Друидам об этом ничего не известно, — отмахнулся Силфан.

— Мойра, с тобой все в порядке? — спросил Кри, помогая девушке сесть.

— Да. Только голова немного кружится.

— Кри, ты сможешь присмотреть за ней? Нам придется отправиться за демоном, и я не хочу оставлять ее одну, — попросил Силфан, но Кри покачал головой.

— Вам понадобится любая помощь, если вы хотите совладать и с демоном и с его хозяином. Кстати, кто он?

— Твой собрат Мегарих.

— Мегарих, — Кри задумчиво прошептал знакомое имя. — Да, я слышал о нем. Очень старый и могущественный ведьмак. Но последние десятилетия о нем ничего не было слышно. Ходили даже слухи, что он сгинул в славянских землях.

— Он жив. И демон несет ему Ключ Соломона. Величайший Гримуар, когда-либо существовавший на земле. Он уже вызвал демона, который служит ему. И то, что он хочет заполучить Гримуар, может означать лишь одно.

— Он хочет подчинить себе Асмодея, — охнула Мойра.

— Повторить историю Соломона, — усмехнулся Кри.

— Кто такой Соломон? — спросил Хьярм.

— Король, живший полтора тысячелетия назад, — объяснил Силфан. — Он был основателем христианства, ибо начал первым поклоняться Яхве, как называли тогда бога христиан. Бог сделал его своим избранником и наделил огромной властью. Соломон был также великим колдуном. Ему подчинялись рыбы, звери и птицы. В своем тщеславии он подчинял себе демонов. Он вызвал Асмодея, одного из повелителей демонов. Но не смог совладать с ним, хотя в начале демон и подчинялся его воле. Демон зашвырнул его в необитаемые земли, но не смог убить. Асмодей принял тогда облик Соломона и правил вместо него. Весь народ страдал от тирании демона. Тысячи человек были принесены в жертвы темным богам и магии. Королевство Соломона претерпело немало страданий, из-за Соломона, который в своем тщеславии вызвал повелителя демонов, чтобы сделать его своим рабом. В книге описан ритуал, с помощью которого можно вызвать Асмодея и заставить его подчиняться.

— Но если Мегарих не сможет заставить Асмодея служить себе, то он вырвется на волю и никто уже не сможет остановить его, — добавил Кри. — Я пойду с вами. Мегарих продал себя демонам, и я помогу вам остановить его. Я смогу проследить путь демона по его следам.

— Я могу сделать это быстрее.

— Ты слишком слаба для этого, Мойра, — возразил Кри.

— Нам может потребоваться любая помощь. Что ты предлагаешь? — спросил Силфан.

— Я попрошу деревья проследить путь демона. Он ненавистен природе и оставит свой след на земле. Деревья подскажут мне, куда он направился.

— Это слишком опасно. Тебе придется отправиться с нами и показывать путь.

— Но ты ведь не сможешь проследить его путь ночью, — Силфан покачал головой. — А мы не можем позволить себе потерять их след. Чем больше будет у Мегариха времени на чтения книги, тем могущественнее он станет. В книге описаны многие секреты, способные сделать Мегариха непобедимым. Пусть Мойра попробует.

Кри хотел возразить, но Мойра уже начала. Она запела заклинание. Ее чистый голос произносил звуки, которые напоминали шелестение листьев на ветру. Окружающие деревья зашевелились, отзываясь на ее просьбу. Мойра открыла глаза и посмотрела вдаль.

— Демон продвигается очень быстро. Но медленней, чем лошадь. Мы сможем догнать его. Деревья укажут нам путь.

— Тогда в путь, — Силфан запрыгнул в седло, и Хьярм последовал его примеру.

— У меня нет лошади! — крикнул Кри.

— Тогда езжай вместе с Мойрой, — посоветовал Хьярм. — Присмотришь за ней заодно.

Кри согласно кивнул и сел в седло позади Мойры. Друидка пришпорила лошадь, и викинги последовали за ней. Деревья проносились мимо них, и Мойре казалось, что они расступаются перед ней, сокращая их путь и указывая дорогу. Сила природы протекала сквозь нее, соединяя с деревьями и другими растениями.

— Он встретился с кем-то! — крикнула Мойра. Кри взял в руки поводья, поддерживая одновременно Мойру. Друидка закрыла глаза, пытаясь разобрать шепот деревьев: — Они разговаривают, но деревья не понимают их слов. Они уходят, но каждый идет своей дорогой, — Мойра тряхнула головой, отгоняя наваждение. Безумная скачка сквозь ночной лес продолжилась. Ясная летняя ночь и лунный свет помогли лошадям выдерживать это испытание, не сломав ноги. Мойра указывала путь, который проносился перед ее глазами.

— Здесь они разделились, — Мойра остановила лошадь, на небольшой лесной поляне. Внимательный взгляд ведьмака разглядел след, человека и зверя. Следы были расположены рядом, но затем разделялись.

— Демон идет на восток, — Мойра указала направление. — Он идет медленно. Следы второго человека уводят в другую сторону.

— Я последую за демоном, а вы идите за человеком, — Кри спрыгнул с лошади и присел у следов: — Я смогу выследить его. Даже если я потеряю его след, то книга, скорее всего, находится у человека.

— Хорошо, — Мойра сжала поводья: — Демон идет прямо. Если он не побежит, то ты вскоре догонишь его.

— Ты уверен, что сможешь совладать с ним? — спросил Хьярм.

— Да, — в голосе Кри не было сомнений. — И мне лучше пойти одному.

— Хорошо, — Силфан кивнул и направил лошадь в сторону, в которую ушел Мегарих. — Встретимся позже.

— Удачи вам! — крикнул Кри. Лошади скрылись за деревьями, и Кри вытащил меч. Бесшумным шагом он побежал по следу. Следы, оставленные демоном, были хорошо видны. Кри показалось, что демон намеренно оставил след, по которому его можно было выследить. Глаза ведьмака не отрывались от земли, идя по следу. Чувства ведьмака обострились. Он улавливал запахи леса, а его уши не пропускали ни одного звука. За плечами ведьмака были сотни подобных охот, и Кри не испытывал ни малейшего волнения. Несмотря на то, что он выслеживал демона, самого опасного из существ ночи, Кри был уверен в своих силах. В ночи ухнула сова, а по земле пробежал какой-то грызун. Кри почувствовал метку волка, оставленную несколько дней назад, а его глаза увидели волос, оставленный зайцем, пробегавшим по лесу. Хрустнула ветка, и Кри посмотрел на дерево. Несмотря на нечеловеческий слух и обаяние, Кри не смог заметить демона, пока не оказалось слишком поздно. Демон спрыгнул с дерева и напал на Кри. Тяжелое тело демона подмяло под себя ведьмака, и Кри упал на спину. Он почувствовал на своем лице смрадное дыхание демона и увидел его лицо. Улыбка обнажила клыки демона, позволив Кри взглянуть в его открытый рот. Единственный глаз демона горел огнем, от которого никогда не шел свет. Когтистая рука сжала руку Кри, в которой ведьмак держал меч. Кри попытался выхватить нож, но демон перехватил его руку и прижал ее к земле.

— Я помню тебя, — прорычал демон в лицо Кри. — Много лет назад ты вмешался в ритуал намнет, и я не мог попользоваться их телами.

— Ты фомор, — догадался Кри.

— Да, — демон облизнулся и с его лица начала капать слюна. — Жаль, что мне попался ты. Я предпочел бы женщину. Но я полакомлюсь и твоей плотью, — демон захохотал, но к его удивлению, человек не выказал страха.

— Если ты вернешься в свой мир, то я оставлю тебя в живых.

Демон зарычал, и его клыки потянулись к горлу ведьмака. Кри попытался вырваться, но демон был намного сильнее. На его горло капнула слюна, и Кри почувствовал дыхание смерти.

Кри рванулся вперед и вцепился зубами в щеку демона. Фомор вскрикнул от неожиданности и боли, и его хватка ослабела. Кри сумел освободить руку с ножом и воткнул нож в сердце демона. Лезвие ножа вошло лишь на несколько ладоней. Кри надавил на нож и перевернул демона. Перекатившись, он оказался сверху. Вытащив нож, он ударил в рот демона. Фомор захрипел, когда лезвие вошло в его рот и пронзило его мозг. Изо рта демона пошла кровь, и он закашлял. Кри повернул несколько раз нож, расширив рану. Демон кашлянул кровью, и его глаз закатился. Кри, пошатываясь, встал на ноги. Взявшись за рукоять меча обеими руками, он ударил несколько раз по шее демона и отрубил его голову. Убедившись, что демон мертв, Кри побежал вслед за викингами.

* * *

След вывел викингов с Мойрой к холмам. Состоявшие из камней холмы образовали небольшое ущелье. Викинги проехали десяток шагов, но ущелье закончилось каменной стеной. Каменный склон образовывал карниз, из-за чего в ущелье не проникал лунный свет. Силфан слез с лошади и подошел к стене. Он потрогал ее руками, но дальше пути не было.

— И куда дальше? — Хьярм спрыгнул с лошади и осмотрелся.

Мойра закрыла глаза и прислушалась.

— Не знаю. Здесь нет деревьев, и поэтому они не могут подсказать мне, куда скрылся человек.

— Один и Локи! — выругался Хьярм. — Не хочешь ли ты сказать, что этот ведьмак ушел от нас?

На склоне ущелья появился человеческий силуэт, и Чужеземец узнал Мегариха. Ведьмак выкрикнул несколько слов на незнакомом им языке. Силфан успел заметить в его руке раскрытую книгу, но затем в пещере ожили тени. Мойра вскрикнула, когда ее лошадь встала на дыбы. Не удержавшись в седле, она упала на землю. Испуганные лошади заржали и выбежали из ущелья. Силфан хотел схватить поводья, но лошадь вырвалась из его рук и убежала. Хьярм заметил, что голова девушки при падении ударилась о камень, но затем тень набросилась на его голову. Темнота встала перед его глазами. Хьярм почувствовал, как что-то влезает в его нос и рот. Казалось, невидимые нити, напоминающие паутину, вползали в него, мешая дышать. Хьярм хотел закричать, но в его рот тут же забилась паутина, и он поперхнулся. Викинг разрывал тень руками, но она продолжала его душить, не давая вдохнуть. Все больше теней облепляло викинга. Силфану показалось, что черные тени отлепляются от стен ущелья и со скоростью змей набрасываются на Хьярма. Его тело уже стало черным от теней.

Чужеземец успел обнажить меч и рассек напавшую на него тень. Она рассеялась подобно клочьям тумана, но все новые тени бросались на человека. Мегарих расхохотался и исчез со склона холма. Силфан выругался. Все тени ущелья ожили и набросились на людей. Они уже облепили беспомощную Мойру с ног до головы, а Хьярм с трудом стоял на ногах. Силфан успевал рассекать мечом все тени, которые бросались на него. Он не видел, как убивают тени, и не мог понять, какая опасность угрожает его спутникам. Несколько теней упали на его спину, но Силфан даже не почувствовал их веса. Прорубив себе дорогу к Хьярму, он попытался освободить его.

— Не двигайся! — велел Силфан викингу. Он начал срезать мечом тени с Толстощекого, но, почуяв опасность, некоторые тени набросились на него. Силфан отскочил назад и взмахнул мечом крест-накрест, разрубив напавшие на него тени. Вновь подскочив к Хьярму, Чужеземец срезал тени с его головы. Хьярм с шумом вдохнул воздух. Викинг упал на колени, втягивая в себя воздух. Он почти задохнулся, и теперь у него кружилась голова, от чего он не смог устоять на ногах. Силфан подскочил к Мойре и срезал с нее тени. Соприкасаясь с лезвием меча, тени рассеивались подобно дыму. Некоторые тени продолжали ползать по нему, и Силфан разрезал мечом и их. Мойра продолжала лежать без движения. Силфан потрогал ее шею, но не ощутил сердцебиение. Прикоснувшись к ее затылку, он поднял вверх руку. Она была вся в крови. Падая с лошади, Мойра упала на камень и разбила себе голову.

— С ней все в порядке? — спросил Хьярм, но Силфан покачал головой.

— Она мертва, проломила себе череп, падая с лошади, или тени убили ее.

Хьярм сел на пол, опустив голову на ладони.

— Мы должны были уберечь ее.

— Мы потеряли ее, как и след Мегариха. Но мы найдем его и отомстим.

Хьярм кивнул и поднял с земли свой топор. — Он не уйдет от меня, даже если мне придется последовать за ним в царство Хель.

— Нам придется дождаться рассвета и Кри, но затем мы продолжим наш путь.

— Думаешь, ведьмак вернется?

— Да. Но пока не стоит говорить ему о Снежаке.

— Как хочешь, — Хьярм пожал плечами. Подойдя к Мойре, он встал перед ней на колени. Хьярм последний раз взглянул на ее лицо и закрыл ладонью ее глаза. — Пусть твои боги примут тебя в свою валгаллу.

Викинги вышли из ущелья и заметили неподалеку лошадей. Силфан медленно приблизился к ним, шепча успокаивающие слова. Привязав лошадей к дереву, викинги присели отдохнуть и дождаться Кри. Хьярм вскоре задремал, ко Силфан остался бодрствовать. Углубившись в раздумья, он все же заметил появление ведьмака. Кри выбежал из-за деревьев и, заметив лошадей, остановился.

— Мы здесь! — окликнул его Силфан. Кри кивнул и подошел к викингам.

— А где Мойра?

— Она мертва. Мегарих сумел бежать. Он быстро разобрался в гримуаре и использовал знания из книги, чтобы избавиться от нас.

— Последуем за ним на рассвете, — Кри лег на землю и положил голову на согнутую руку. Вскоре он уже захрапел, вторя Хьярму.

 

Глава 6

К Аутисиусу постучали в дверь, и римлянин разрешил войти. В комнату, где он разбирал документы о состоянии своего поместья, вошел Аврелий. Слуга поклонился и подождал пока хозяин, кивком головы, разрешит ему говорить.

— Важные новости господин. Армию бриттов разбили англосаксы. Остатки бриттских дружин разбежались и не представляют больше опасности ни для кого. Англосаксы продолжают наступать. Они разоряют поселения крестьян и грабят все, что им попадается на пути.

— Сколько человек сумел собрать Грум Молотобоец?

— Около двух тысяч.

— Ну что ж, бритты опять не смогли объединиться, и их земли завоевывает очередной народ. Что случилось с королем?

— Он сумел бежать. Говорят, отступил в свои земли. Пытается собрать новую армию.

— Это ему уже не удастся, — усмехнулся римлянин. — Пошли к нему гонца. Вели явиться в лагерь моего легиона как можно быстрее.

— Собираетесь сделать из него марионетку?

— Да. Одержу победу, а лавры достанутся ему. Но новому королю придется запомнить, кто помог ему сохранить корону. Кроме того, появится прекрасная возможность захватить Манукиум, а окружающие его земли даровать моим наемникам.

— А Манукиум?

— Город я оставлю себе. Востоком Британии станет править ярл Балт Рыжий. Его матерью была, кажется, саксонка. Англосаксы останутся довольны. Он захватит трон, как только я покончу с Громниром Смелым.

— Вы планировали это с самого начала, — Аврелий уже давно служил римлянину, но даже его иногда поражали действия римлянина, который всегда находил выход из казалось бы безнадежных положений.

— Это был резервный план, — покачал головой римлянин: — Будет ли правителем англосаксов Громнир или Балт, мне было не важно. Но, учитывая амбиции Громнира, была вероятность того, что он меня предаст. Я отправил своих людей в фиорд Балта Рыжего и заручился его помощью, в том случае если Громнир меня предаст. Как только Громнир убил Валтасара и предал меня, я отправил гонца к Балту. Он разорил земли Громнира и сделал из его людей рабов. Теперь он ждет вестей от меня, чтобы отправиться в Эборакум и захватить там власть.

— Но сможете ли вы разбить Громнира, хозяин? Он одержал уже две победы, и его армии больше легиона.

— Манукиум ему удалось захватить только из-за того, что Вестмарк не следил за передвижением его войск. Кроме того, захватом города руководил Кри. А в битве с бриттами у него было вдвое больше людей, чем у Грума Молотобойца. Сколько людей насчитывает теперь легион и сколько человек осталось у англосаксов? Кроме того, расскажи мне, как протекала битва бриттов с англосаксами.

— Две тысячи шестьсот тяжелой пехоты и немногим больше двух сотен всадников. А против вас выступят свыше трех тысяч англосаксов, — не задумываясь, ответил Аврелий. — В битве с бриттами в первых рядах встали юты Громнира. В кольчугах и со щитами, они стали железной стеной, о которую бритты разбивали головы, как морские волны разбиваются о скалу. Почуяв победу, англосаксы под предводительством Громнира рванулись вперед. Бритты не смогли остановить их. Потом бритты побежали, и англосаксы убили всех, кого смогли догнать.

— Значит, также Громнир поступит и в следующий раз. Мне нужно подумать. Подготовь все необходимое. Я отправлюсь в путь на рассвете. И не забудь отправить гонца к Молотобойцу, — Аврелий оставил своего хозяина в одиночестве, и римлянин углубился в раздумья.

* * *

Кри остановил коня, когда они достигли излучины реки Уай. Уже несколько дней ведьмак вел викингов по следу Мегариха. Колдун не пытался скрыть своих следов, и Кри удалось проследить его путь до реки. Место, к которому их привел след, могло служить возможной переправой, но Кри колебался.

— В чем дело? — спросил Хьярм, удивленный остановкой.

— Дальше начинаются земли кимров. Это наиболее дикие из кельтских племен. В их глазах любой человек может быть врагом.

— У нас нет выбора, — Силфан поднял на дыбы своего коня и направил его в реку. Хьярм последовал за ним. Немного подождав, Кри пустил лошадь вслед за ними. Лошади уверенно направились в реку. Вскоре вода стала слишком глубокой, и животным пришлось плыть. Вода была холодной, но день был теплым, и речная вода приятно освежила тела всадников.

— Как думаешь, что привело Мегариха в Уэльс? — спросил Силфан, когда лошади переплыли реку и выбрались на берег.

— Не знаю, — тряхнул головой Кри. — Может он бежит от нас. Хотя вряд ли. Похоже, у него есть какая-то причина, чтобы идти сюда. Может, дружественно расположенный к нему клан?

— Если он окажется среди нескольких десятков кельтов, то вернуть книгу будет намного сложнее, — заметил Хьярм.

— Тогда стоит поспешить, — Кри пришпорил коня, но вскоре ему пришлось останавливаться и осматривать землю в поисках следов, чтобы убедиться, что они на верном пути. Мегарих шел вперед, никуда не сворачивая, и держась выбранного направления, что облегчало преследование, но ведьмаку все равно приходилось постоянно высматривать его след, чтобы быть уверенным, что они на правильном пути. Вечером Кри почувствовал запах дыма и остановил лошадь.

— Впереди люди. Я чувствую запах дыма, — викинги втянули в себя воздух, но ничего не почуяли. Пожав плечами, они доверились Кри, обаяние которого было намного острее человеческого. Ведьмак взглянул на солнце. Скоро оно должно было скрыться за горизонтом, но пока еще было слишком светло.

— Оставим лошадей здесь, — Кри первым спрыгнул с лошади и привязал ее к ветке. — Останьтесь здесь, а я схожу на разведку. Если заметите кого-нибудь, то скачите во весь опор. Тогда встретимся с другой стороны.

— Хорошо.

Кри побежал вперед, слегка нагнувшись. Он внимательно осматривал окружающий лес и принюхивался, стараясь уловить малейшие запахи. Кри бежал вперед совершенно бесшумно. Годы, проведенные в лесах и горах, отточили его мастерство следопыта и он передвигался по лесу бесшумнее зверей. Он услышал звуки человеческого поселения, отдаленные разговоры и брань, блеяние скота и гоготание кур. Ведьмак нагнулся еще ниже, а затем пополз вперед. Затаившись за деревом, Кри рассматривал поселение. Небольшое поселение кимров, окруженное кое-как сделанной деревянной стеной. Большой дом, где жили дружинники, и несколько жилых домов, курятник, большой хлев, и еще несколько хозяйских построек, расположенных без всякого порядка. Определив на глаз величину поселка, Кри решил, что в нем вряд ли соберется больше тридцати воинов и вдвое больше женщин, детей и стариков. Это все же было слишком много для трех человек, пусть и превосходных воинов. Еще немного понаблюдав за поселком, но не заметив Мегариха, Кри вернулся назад. По пути он никого не заметил, что было не удивительно. Близость ночи заставила всех кельтов вернуться в поселок. По дороге Кри припомнил все, что ему было известно о Кимрах.

Самые непостоянные из кельтских племен. Так до конца и не покорившись Риму, они продолжали бунтовать, даже когда римские легионы захватили всю южную Британию, в том числе и их земли. С трудом поддаваясь романизации, они за время завоевании не только не стали цивилизованнее, но даже откатились назад в своем развитии. Не подчиняясь никаким захватчикам, они постоянно бунтовали, при этом продолжая враждовать друг с другом. Племена кимров были не способны на совместные действия, ибо, проведя в обществе другого клана долгое время, начинали враждовать между собой. Кровная вражда среди племен длилась веками, иногда никто уже не помнил, из-за чего она началась, но заканчивалась только после полного истребления клана. Кри знал, что иногда дружинники даже покидали клан, поссорившись со своим вождем. Суеверие и страх перед магией способствовали появлению среди племен колдунов и магов. Иногда настоящих, а иногда просто шарлатанов, умело обманывающих суеверных кимров. Для Мегариха это было превосходное укрытие, где он мог набраться сил. Никто не узнал бы, где он находится, ибо кимры мало общались с другими племенами. Среди племени он наверняка пользовался неограниченной властью, возможно даже превышавшей влияние вождя. Жертвоприношение было не редкостью среди диких племен. А новых жертв было достаточно легко захватить в походах.

Кри все больше мрачнел, обдумывая, что они могут сделать, чтобы вернуть гримуар, но на ум ему ничего не приходило. Затаиться и, подкараулив Мегариха, убить его. Но он мог незаметно покинуть поселение. Или не выходить за стены. А долгое время оставаться незамеченным они не смогут.

Викинги ждали его на месте. И Кри рассказал им об увиденном. Все замолчали, обдумывая возможные действия.

— Напасть на них мы не можем, — Хьярм почесал щеку. — Три десятка, это слишком много.

— Нападем ночью, неожиданно, — предложил Силфан. — Нам ведь не надо убивать их всех. Нам нужна только книга.

Кри задумался. Это был безумный план. То, что он сработает и они уйдут живыми, было невероятно.

— По мне так идея неплоха, — согласился Хьярм. — Подожжем дома, создадим панику. Заберем, что надо, и только нас и видели.

— Хорошо. Мы с Силфаном снимем часовых и подожжем дома. Как только загорится, начинай завывать и орать, как стая демонов. Хьярм, ты должен заставить их поверить, что на них напал другой клан. Справишься?

— Да.

— Лошадей подведем поближе. Силфан, если первым достанешь гримуар, то беги не оглядываясь.

— Ты тоже, Кри. Получишь гримуар, провой волком, я поступлю так же, — ведьмак кивнул, и они отвязали лошадей, чтобы подвести их поближе к поселению.

Привязав лошадей, Кри кивнул викингам и бесшумной тенью скрылся среди деревьев. Силфан двигался так же бесшумно, но он направился в другую сторону. Солнце уже скрылось, а луна еще не появилась на небесах. В горах было холоднее, чем на равнинах, и ночь была холодной и темной. Подходящая ночь для убийства — вспомнил Кри слова, слышанные им от римлянина, который прочитал их в книге, описывающей убийство цезаря.

Он перепрыгнул через забор в том месте, где поблизости не было построек. Прижимаясь к забору и став одной из его теней, Кри побежал к воротам. Ворота освещали два факела, поставленные по бокам от ворот. Их охраняли двое кимров, единственные часовые, выставленные Кимрами, которых сумел заметить Кри. Два охранника стояли рядом и о чем-то разговаривали. Ведьмак вытащил нож и вложил в ножны меч. Спрятав нож в руке, он встал в полный рост и спокойно подошел к Кимрам. Одетые в грубую одежду из овечьей шкуры, состоявшую из рубахи, юбки и плаща, они выказывали варварское презрение к холодной погоде. Кимры украшали себя многочисленными браслетами и ожерельями. В ножнах на поясе у них висели мечи и ножи. У ворот лежали деревянные щиты овальной формы и одно копье.

Кельты не обратили внимание на направляющегося к ним Кри, в темноте приняв его за одного из своих.

— Эй, а ты кто? — спросил кельт, признав в подошедшем чужака. Он схватился за рукоять меча, но вытащить его не успел. Ведьмак метнул нож, и он пронзил горло кимра. Стражник захрипел и начал падать. Еще до того, как жизнь покинула кимра, Кри подскочил ко второму часовому и ударил его кулаком под ребра. Воздух вышел из легких кимра, и он упал на колени. Кри схватил его голову и дернул руки в разные стороны, свернув кимру шею.

Осмотревшись и убедившись, что его никто не заметил, Кри подхватил факелы и копье. Он побежал в сторону главного строения, откуда раздавалось пьяное пение пирующих кимров. Пробегая мимо навеса, под которым кимры хранили дрова, он бросил в него один из факелов. Второй факел Кри бросил на крышу главного дома. Сделанная из соломы крыша быстро занялась. Огонь распространился по крыше и начал лизать стены дома. Кри отбежал назад и скрылся за углом, наблюдая за входом. Позади него вспыхнул курятник и хлев. Наружу вырвались кудахтающие куры. За воротами послышался боевой клич викингов. Затем раздались крики кельтов и саксов. Кри показалось, что за воротами беснуются несколько десятков человек. Доносились звуки стали, бьющейся о сталь. Из дома выбежали задыхающиеся от дыма дружинники. Услышав за воротами боевые кличи, они запаниковали и в беспорядке забегали по поселению. Закричали женщины и дети, напуганные и не понимающие, что происходит. Загорелось еще два жилых дома, а чем-то напуганные овцы выбежали из горящего хлева и забегали по поселку, добавляя паники и неразберихи.

— На нас напали, спасайся, кто может! Враги уже за воротами! — закричал кто-то, и Кри узнал голос Силфана. Просвистело копье, и на землю упал кимр, только что выбежавший из дома. Кельты взвыли от ярости и бросились на поиски врага. Но в стороне, откуда прилетело копье, никого уже не было. Кимры бегали по поселку, спотыкаясь об овец и крича от ярости. Несколько женщин бросились к воротам и начали открывать их, чтобы спастись в лесу. Кри заметил идущего по поселку мальчика. Напуганный криками, он громко плакал и звал свою мать. Кто-то начал тушить пожар, но горевшие крыши было нелегко потушить.

На глаза Кри попался вождь. Он размахивал над головой мечом и приказывал Кимрам нападать на врага, не жалея жизни. Кри могли заметить в любое мгновение, но пока еще ему везло. Наконец Кри заметил Мегариха. Старый ведьмак шел по поселку, испуганно оглядываясь по сторонам. Он тоже не понимал, что происходит. Поселок горел, снаружи доносилась ругань на саксонском языке, кто-то приказывал уводить пленных. Поселок горел, но врагов не было видно.

Кри схватил поудобнее копье и, пробежав пару шахов, метнул его. Копье попало в цель. Тяжелый наконечник пробил горло Мегариха и вышел из спины. Колдун захрипел и схватил руками копье. Гримуар выпал из ослабевших пальцев и упал на землю. Сверху на него повалился колдун.

Кри побежал за книгой, на ходу вытаскивая меч. Кто-то попытался заградить ему дорогу, но Кри на бегу рубанул кимра и отбросил его в сторону, разрубив ему грудную клетку. Пинком перевернув тяжелое тело, Кри схватил книгу и завыл по-волчьи. Его, наконец, заметили, и вождь заорал, приказывая убить его. Кри побежал к воротам, которые отворили убегающие в лес кимры. Его пытались задержать. Изогнувшись всем телом, Кри увернулся от удара копья. Со стороны ограды прилетело копье и пронзило кимра, который замахнулся на него топором. Кри прыгнул, избежав удара мечом, и в воздухе нанес удар, разрубив человеческий череп. Вождь выкрикивал противоречащие приказы, призывая тушить огонь и убивать всех врагов. Затем спасать имущество и отступать в лес.

Кри добрался до ворот и выскочил наружу. Несколько кимров последовали за ним. Кри споткнулся о брошенный кем-то сверток, но почти сразу выровнял бег. Он уже почти добежал до опушки леса, когда брошенное копье пронзило его ногу. С криком боли Кри упал на землю. Кимр вскинул топор, чтобы зарубить ведьмака, а Кри не мог ему помешать. От боли у него помутился рассудок, и Кри не понимал, что происходит вокруг него. Из леса выскочил Хьярм и бросил свой топор. Тяжелое лезвие сломало ребра кимра и глубоко вошло в его грудь, отбросив кельта назад. Кри застонал и повернулся на спину. Копье все еще торчало в его ноге, и он не мог пошевелиться, ибо каждое движение отзывалось неимоверной болью. Оставшись без топора, Хьярм вытащил нож и заградил путь кимрам. Викинг хотел подобрать топор, но не успел, так как двое кимров уже были рядом с ним. Один из кимров ударил мечом. Лезвие разлетелось, угодив в шлем викинга. Хьярм покачнулся, и его глаза залила кровь, но, несмотря на это, он вонзил нож в живот кимра и дернул его вверх, вспарывая живот врага. Второй кельт ударил мечом и пробил кольчугу, вонзив меч в живот Хьярма. Викинг зарычал и схватил за горло кельта. Сдавив его горло, он оттолкнул кимра назад. Кельт отступил на шаг и выпустил меч. Хьярм вытащил оружие из раны и нанес удар. Меч рассек плечо и грудь кимра и с треском сломался о позвоночник.

Кри вытащил из раны копье и метнул его в кимров, но промахнулся. К ним приближались еще шесть кимров. Кри видел, что, несмотря на помощь Хьярма, им не уйти. Он не видел, насколько тяжело ранен викинг. Хьярм, возможно, смог бы убежать, но Кри не мог бежать из-за раненой ноги. Он хотел крикнуть Хьярму, чтобы он забирал книгу и убегал, когда из леса выехал Силфан, ведя в поводу их лошадей. Кри заметил, что на Чужеземце плащ какого-то кимра. Он кинул поводья Кри и поскакал к Хьярму. Викинг схватил свой топор, готовясь встретить кимров. Силфан сбил грудью лошади первого кимра и заградил от кельтов Хьярма.

— Уходим! — крикнул Чужеземец и бросил Хьярму поводья.

Викинг со стоном вскочил в седло и развернул лошадь, направляя ее в лес. Кри находился впереди него. Силфан взмахнул мечом, отгоняя кимров, и с криком послал лошадь в лес. Кимры побежали вслед за ними, но вскоре отстали.

Кри остановил свою лошадь, когда скачущий рядом с ним Хьярм упал с лошади. Силфан спрыгнул на землю и подбежал к другу и поднял его голову.

— Хьярм, во имя Локи, что с тобой? — Силфан поднес к лицу руку. И обнаружил, что она покраснела от крови. Он разорвал кольчугу, порезав при этом руки, но не обратил на это внимание. Весь живот Хьярма был покрыт кровью из страшной раны, нанесенной ему мечом. Чужеземец опустил друга на землю и закрыл ему глаза. Он вложил в его руки топор и срезал с его пояса кошелек. Кри ничего не сказал, ибо в этом не было нужды.

— Поехали отсюда, — Силфан подхватил поводья второй лошади, и они направились к реке. Рану на своей ноге Кри перевязал во время скачки.

— Куда направимся?

— В Бирмингем. Узнаем там, что происходит в Британии. Кроме того, у меня там дела.

Кри кивнул. Он не знал куда направиться, а в Бирмингеме он сможет узнать, где находится Аутисиус и решить, что делать дальше.

* * *

Последние лучи заходящего солнца осветили гуляющую у дворца пару. Аврелий в сопровождении Снежаки прогуливался по парку, устроенном позади дворца Аутисиуса. Они были хорошими знакомыми, и Снежака уютно себя чувствовала в обществе седовласого слуги. Аврелий уже давно был знаком со Снежакой. Пользуясь доверием и занятостью Аутисиуса, он занимался торговлей, иногда подворовывая у римлянина. Он платил Снежаке за использование ее склада, где хранил товары, которые затем забирали купцы. Снежака при этом была посредником между Аврелием и купцами. Аврелий не знал, почему Аутисиус держит Снежаку в своем доме. Но с ней хорошо обращались, и Аврелию было известно, что его хозяин и раньше помогал Снежаке, хотя она об этом и не всегда знала. Слуга был готов помочь Снежаке, больше даже из желания помочь ей, чем боясь того, что она расскажет Аутисиусу об их делах.

— Сколько еще продлится мое заточение? — спросила у него Снежака. Она присела у клумбы и сорвала цветок, наслаждаясь его запахом. Аврелий залюбовался изгибом ее спины. Несмотря на преклонный возраст, он не мог сдержать мыслей о прекрасном теле Снежаки.

— Не знаю, Снежака. Возможно, Аутисиус сказал правду и тебе угрожает опасность. Скорее всего, он отпустит тебя, как только разобьет англосаксов. Или вскоре после этого, когда найдет время во всем разобраться.

— Ты не знаешь, где сейчас находится Мойра? Мне ее так не хватает.

— Нет, — Аврелий покачал головой. — Насколько мне известно, она должна быть уже в Бирмингеме, но добралась ли она уже до города или нет, мне неизвестно.

Во дворце послышались крики и звон стали. Аврелий насторожился и обернулся в сторону дворца.

— Что случилось? — спросила взволнованная Снежака.

— Не знаю, — Аврелий вытащил из-за пояса короткий нож, который был его единственным оружием. Из дворца выбежал легионер и побежал к Аврелию. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но споткнулся и упал на землю. Снежака увидела торчавший из его спины топор. Из дворца вслед за легионером выскочили варвары и побежали в их сторону, что-то крича на своем языке. Их вид внушил Снежаке страх. Лица варваров были покрыты татуировкой и покрашенные в зеленый цвет. Они все носили длинные волосы, свисающие по щекам и сплетающиеся с бородой, а одеты были в юбки, на поясе перехваченные широкими поясами с большими металлическими пряжками.

Аврелий загородил им дорогу, но варвар ударом огромной волосатой руки отбросил его в сторону. Снежака закричала от ужаса, когда варвар схватил ее за руку и дернул в свою сторону. Аврелий встал на ноги и поднял нож. Второй варвар со смехом ткнул римлянина копьем в живот, и слуга со стоном упал на землю, зажимая руками рану. Снежака хотела броситься к нему, но варвар забросил ее себе на плечо. Что-то крикнув своим товарищам на незнакомом Снежаке языке, он побежал к выходу из усадьбы.

Снежака пыталась сопротивляться и била кулаками его широкую спину, но варвар не обратил на нее ни малейшего внимания. У входа во дворец их ждали два десятка варваров с лошадьми. Варвар хлопнул Снежаку по ягодицам и что-то прокричал. Остальные отозвались радостным воплем и вскочили на лошадей. Снежака заметила лежавшие у входа окровавленные тела легионеров. Варвар закинул ее в седло и вскочил на лошадь. Из казарм в их сторону бежали легионеры, но варвар пришпорил животное и послал его в обход легионерам. Пешие солдаты не смогли догнать их, и вскоре варвары оторвались от них. Седло больно давило в живот Снежаки, и она попыталась что-то сказать. Но варвар шлепнул ее по ягодицам и велел молчать. Варвары скакали всю ночь. Утром они сделали лишь короткий привал, а Снежаку связали. Она пыталась расспросить варваров, но они не понимали ее языка.

Позавтракав, варвары вновь расселись по седлам. Снежака теперь ехала на собственной лошади, но поводья ее лошади держал скачущий впереди варвар. Снежака узнала дорогу, по которой они скакали, она вела в Бирмингем. Варвары скакали и днем и ночью, видимо, опасаясь преследования, они старались оказаться как можно дальше от земель Аутисиуса. Со Снежакой никто не разговаривал. Но ее кормили и поили во время коротких остановок. За ней постоянно следили, не давая ни малейшей возможности бежать. Варваров было два с половиной десятка, и среди них Снежака была единственной пленницей. Как заметила Снежака, они также не взяли с собой никакой добычи из дворца Аутисиуса. Их интересовала именно она. Снежака впервые задумалась о том, что Аутисиус ее не обманывал, и ей действительно угрожала опасность, от которой римлянин пытался ее уберечь.

Через несколько дней они достигли Бирмингема. Снежака никогда не бывала в этом городе, но это был единственный большой город в этой части Британии, и Снежака не сомневалась в том, куда ее привели. К ее удивлению вход в город охраняли такие же варвары, как те, что захватили ее. Обменявшись со стражниками несколькими словами, ее похитители въехали в город. Никто из жителей Бирмингема не обратил на них внимания. Варвары проехали прямо к дворцу и у его входа спешились. Снежаку сняли с седла и провели во дворец. Никто ей так ничего и не объяснил. Варвары провели ее прямиком в подземелье и бросили в одну из камер. Ей развязали руки и оставили одну. Варвары заперли дверь и ушли по коридору, переговариваясь между собой на непонятном Снежаке языке. Девушка уткнулась лицом в сено и заплакала. Вскоре сон сморил ее — несчастную, не знающую что происходит. Вещь, которую другие использовали в своих целях.

* * *

Палатки легиона представляли собой ровный квадрат. Вокруг лагеря был выкопан защитный вал, и, несмотря на моросивший дождь, были выставлены часовые. Король Грум Молотобоец въехал в лагерь в сопровождении десяти дружинников, пораженный порядком, царившим в рядах легионеров. Бриттские дружинники имели лишь отдаленное представление о дисциплине и, вымуштрованные Аутисиусом римлянином, солдаты были для них примером дисциплинированного войска. Грум прибыл в лагерь римлянина по его приглашению, хотя как король мог и не принимать его. Но Молотобоец понимал, что Аутисиус является его последней надеждой, если он не хочет стать королем, который правил лишь несколько десятков дней. Поражение в битве с англосаксами стало тяжелым ударом для нового короля. Несмотря на обещанную поддержку в битве с Громниром Смелым, не все бритты поддержали короля. Потерпев поражение и бежав в свои земли, Грум Молотобоец попытался собрать еще одно войско, но никто не ответил на его призыв. Король остался в одиночестве. Потеряв свою дружину в битве с англосаксами, он сидел в своем доме, дожидаясь, пока к нему заявятся захватчики и покончат с ним. Аутисиус стал для него последней надеждой на трон и победу. Груму приходилось слышать о том, что своими успехами Вестмарк во многом был обязан Аутисиусу римлянину и теперь он гадал, чего хочет от него римлянин. Когда к нему приехал гонец и сказал, что Аутисиус просит явиться в лагерь его легиона, Грум решил, чти римлянин имеет в виду лишь своих дружинников, но теперь с удивлением видел, что Аутисиус не стал распускать собранный из наемников легион. Под его началом все еще была самая сильная армия, которую имели бритты.

Короля провели к палатке римлянина, и Грум спрыгнул с коня. Он бросил поводья слуге и вошел в палатку. Стоявшие у входа часовые приподняли полог палатки, но не достаточно высоко, и Груму пришлось наклонить голову при входе. Аутисиус оторвал глаза от походного стола, на котором была расстелена карта местности, и встал, чтобы поприветствовать короля.

— Грум Молотобоец, добро пожаловать в мой лагерь. Прошу присаживайся, — римлянин указал на стул напротив себя и убрал со стола карту. Аутисиус поднял с пола кувшин вина и два кубка и налил в кубки вина. Кубки были сделаны из чистого золота и украшены кругом из маленьких, но одинаковых жемчужин. Грум лишь догадывался об их стоимости, так как не обладал достаточным богатством, чтобы позволить себе подобную роскошь.

— Благодарю, — Грум еще не привык к роли короля, и поведение Аутисиуса воспринял, как должное, и сел на стул.

— Полагаю, что ты хочешь узнать, зачем я пригласил тебя?

— Догадываюсь, — Грум помрачнел и сжал ножку кубка, так что побелели пальцы. — Лишь не знаю, чего мне это будет стоить.

Аутисиус легко улыбнулся, он знал, что ярость короля направлена не на него, а на самого себя, и не придал этому значения.

— Ничего. Ты лишь предоставишь мне свободу действий сейчас и в будущем. Остаются в силе все мои договоры с Вестмарком, то есть — освобождение от любой дани всех моих земель, принимать или нет участие в твоих войнах, буду решать тоже я. Взамен я разобью армию англосаксов, но другим вождям мы скажем, что победа была одержана тобой. Все отвоеванные мною земли останутся моей собственностью, мне нужно расплатиться с легионерами, и я планирую это сделать землей.

Грум опустил голову на огромные ладони и задумался. Аутисиус не торопил его. У Молотобойца не было выбора, и торопить или убеждать его не было нужды.

— Тебе еще нужно что-то от меня?

— На военную помощь с твоей стороны рассчитывать не приходится, — слегка улыбнулся Аутисиус уголками губ, — но ты мог бы рассказать мне, как проходила ваша битва. Мне не приходилась видеть войско Громнира, и я был бы благодарен тебе, если бы ты рассказал мне, как проходило сражение и какова численность англосаксов. Мои разведчики докладывают мне о многом, но я бы хотел услышать и твой рассказ.

Грум почесал бороду и отхлебнул вина, чтобы промочить горло.

— Их осталось немногим более трех тысяч, из них около трех сотен ютов. Юты самые опасные среди них. Именно из-за них нас разбили так легко. Хотя, даже не будь викингов, англосаксы превышали нас тогда числом. Я сумел собрать около двух тысяч бриттов, из них большинство дружинников Вестмарка и мои люди. Было безумием бросаться в бой, располагая такими силами, но выбора все равно не было, по крайней мере, я так думал. Мы встретились на открытой равнине, созданной богами для сражений. Впереди англосакского войска встали юты, около четырех сотен. В кольчугах до колен и шлемах, с обитыми железом щитами, они построились клином с Громниром в середине. Англосаксы стояли позади них беспорядочной толпой. Мы набросились на них всем скопом, чтобы смять немногочисленных викингов и сойтись в рукопашной с англосаксами. Но мы разбивались об их ряды, как волны о скалу. Викинги стояли непоколебимо. Мне еще не приходилось встречаться с подобными воинами. Они хранили молчание и стояли с выражением мрачной решимостью на лицах. Ни один из них не отступил ни на шаг назад, несмотря на то, что мы сражались, как демоны. Видя, что нам не пробиться сквозь их ряды и люди умирают десятками, тогда как потери среди викингов почти не было, я велел отступить назад. Тогда Громнир прокричал приказ, и викинги расступились в стороны. Завывая, как голодные волки, на нас бросились англосаксы. Викинги не удержались и последовали за ними, смешавшись в одно войско. Мы бросились им навстречу. Строй викингов распался и мы, наконец, смогли сойтись с англосаксами. Я сражался в первых рядах, как и Громнир. Этого викинга не зря прозвали Смелым. Он бился весь день в первых рядах, как бог войны Нейд. Немало бриттов пало от его топора. Мне удалось пробиться к нему, и мы сошлись лицом к лицу. Мой меч застрял в его щите и сломался, и топор викингов рассек мой шлем. Я упал на землю, не способный продолжить поединок. Мне повезло, сражающиеся разъединили нас. Мои люди вынесли меня с поля боя, но среди бриттов пошел слух, что я погиб. Тогда они побежали. Англосаксы последовали за ними, убивая их ударами в спину. Смерть недостойная настоящего мужчины, — Грум в ярости сжал кулаки, при этом воспоминании: — Кто знает, убей я Громнира, и победа могла бы достаться нам. Но боги отвернулись от меня в тот день.

Аутисиус промолчал, так как не верил в то, что боги помогают или мешают людям.

— Благодарю. Думаю, в следующий раз боги отвернуться от англосаксов и Громнира. Могу даже тебе это обещать. Мы ждали лишь тебя. Мы выступаем, как только мои люди оденутся. Мои галльские всадники уже покинули лагерь, и мы последуем за ними через час.

— Но ведь нам придется идти ночью? — удивился Грум.

— Да, и к тому же под дождем. Неприятная предстоит прогулка, к тому же идти предстоит всю ночь. Извини, что не смогу предоставить тебе возможность отдохнуть, но я надеялся, что ты появишься быстрее. Сообщи своим людям, что мы вскоре выступаем. Или они могут остаться в лагере. Палатки мы оставим здесь же под небольшой охраной, и они смогут с удобствами расположиться в лагере.

— Ты собираешься напасть на англосаксов ночью, — догадался Грум.

— Да. Вряд ли Громнир ожидает подобное. Согласен, что моросящий дождь и ночная темнота не самые лучшие условия для перехода и сражения, но в Британии слишком часто идут дожди, приходится привыкать к подобной погоде. Ты так не считаешь?

Ночной переход остался позади, и Грум с удовольствием слез с коня. К его удивлению легионеры передвигались молча, и среди их рядов не слышно было ни жалоб, ни ворчания. Двадцать шесть сотен солдат не могут не производить шума, но они передвигались так тихо, как только это было возможно. Из опушки леса сотни глаз наблюдали за лагерем англосаксов. Дисциплина, привитая легионерам Аутисиусом, заставляла их молчать и производить как можно меньше движений в ожидании приказа.

Англосаксы остановились на пшеничном поле. Где-то должен был находиться разоренный дом хозяина этого поля, но Грум не мог его разглядеть. Рядом с ним стоял Аутисиус. Римлянин проделал путь по лесу пешком, как и остальные легионеры. Но римлянин был невозмутим и ничуть не выглядел усталым или не выспавшимся. Стройный, с прямой спиной, он внимательным взглядом всматривался в лагерь англосаксов. Часовые, выставленные Громниром, стояли лишь у границы лагеря и не замечали пока легионеров. Дождь продолжал моросить, и часовые кутались в плащи и клевали носами. Большинство из них спали, не обращая внимание на происходящее вокруг.

— Чего мы ждем? — шепотом спросил Грум у Аутисиуса. Единственный из всего легиона он проделал путь верхом, но Груму казалось, что он устал больше, чем любой из легионеров. Глаза короля слипались, и ему отчаянно хотелось вздремнуть. Последние дни Грум провел почти без сна, мучимый угрызениями за проигранное сражение. В кошмарах вновь и вновь переживая поединок с Громниром, который определил исход сражения. При мысли о Громнире Молотобойца охватывала ярость, прогоняющая усталость, и он чувствовал жажду крови и битвы.

— Не беспокойся, король. Мы атакуем, когда придет время.

Грум помялся на месте и сжал рукоять меча. Король не носил ни кольчуги, ни панциря, но держал в руках небольшой щит, а на его голове красовался украшенный золотом шлем. Молотобоец собирался принять участие в сражении, хотя Аутисиус и пытался его отговорить. В конце концов, римлянин согласился, но велел королю держаться поблизости и не бросаться в бой впереди войска. Становилось все светлее, хотя небо и покрывали темные облака. Грум потер рукой глаза, чтобы прочистить взор. Он позавидовал Аутисиусу, немигающий взгляд которого был устремлен прямо вперед, неотрывно наблюдая за лагерем англосаксов.

— Скоро начнется рассвет и они заметят нас, — поторопил римлянина Грум.

— Еще не время, — ответил римлянин, даже не взглянув на короля. Его раздражало присутствие Грума, и он пожалел, что не настоял на том, чтобы король остался в лагере, как это сделали его люди.

В лагере англосаксов начался шум. Грум с удивлением услышал звуки схватки, идущие с другой стороны лагеря. Англосаксы начали просыпаться и хвататься за оружие. Небольшие толпы устремлялись в противоположную сторону от легиона.

— Что происходит? — спросил Грум, но римлянин не обратил на него внимания.

— Шагом вперед строимся в квадрат! — офицеры легиона передали дальше приказ Аутисиуса, и легионеры вышли из-за деревьев. Грум ожидал, что легионеры с воплями атакуют англосаксов, но к его удивлению они продолжали хранить молчание. Не переходя даже на бег, они выходили из леса, на ходу занимая свое место в строю. Сотни раз проделав подобное на многодневной муштре, они безошибочно занимали свое место в строю. Легионеры сомкнули перед собой щиты, и первый ряд ощетинился длинными копьями. Идущие позади вытащили короткие мечи и сомкнули ряды. Англосаксы все еще не замечали легионеров, отвлекаясь на атаку с другой стороны. Аутисиус приказал ускорить шаг, и легионеры перешли на медленный бег. Земля начала подрагивать от равномерного топота сотен ног пехотинцев. До лагеря англосаксов оставалось чуть больше сотни шагов, когда их, наконец, заметили. В лагере англосаксов началась паника, когда они заметили солдат легиона. Некоторые из англосаксов пытались бежать, другие смело бросились навстречу легиону, а третьи замерли на месте, не зная, что предпринять. Легионеры смяли пытавшихся остановить их англосаксов, насадив их на копья, как свиней. Вожди отдали приказ атаковать, и англосаксы, пытаясь себя подбодрить, разразились криками ярости. Легионеры, даже не замедлив шаг, смяли первых противников. Длинные копья и сомкнутые щиты давали им преимущество перед неорганизованными англосаксами. Перед лицом Грума мелькнуло оскаленное в звериной ярости лицо. Он отразил удар копья щитом и ответным ударом развалил противника надвое. Ему пришлось приноровить свой шаг к скорости, легионеров идущих в ногу. Раздались звуки схватки. Крики, лязг стали и стоны раненых и умирающих. Все больше англосаксов набрасывалось на легионеров, и вскоре битва кипела уже по всему периметру.

На другой стороне лагеря Громнир Смелый наблюдал за отступлением кавалерии. Еще до наступления рассвета, скрытые ночной темнотой и моросящим дождем, галлы напали на сонный лагерь англосаксов. Часовые заметили всадников лишь в последние мгновения. Они закричали, предупреждая людей, но было уже слишком поздно. Галлы уже были в лагере и топтали спящих лошадьми. Некоторые всадники имели при себе пики и пронзали на скаку просыпающихся англосаксов. Длинные мечи рубили тех, кто пытался сопротивляться. Еще не окончательно проснувшись, юты не успели натянуть доспехи и сражались рядом с англосаксами в одних рубахах. Мокрая земля, в которой увязали копыта коней, не дала галлам пронестись по лагерю подобно урагану смерти, что спасло многих воинов.

Громнир, схватив топор и щит, ругался и пинками гнал своих людей навстречу галлам. Ярл ожидал, что, заметив его, галлы набросятся на него, чтобы убить вожака, но к его удивлению, галлы начали разворачивать своих лошадей. Въехав в лагерь на сотню шагов, они развернули лошадей, и, разделившись, промчались по периметру лагеря, зарубив по пути всех, кто пытался им сопротивляться. Громнир собрал вокруг себя людей и побежал на галльских всадников, но они еще раз развернули лошадей, в этот раз отступая. Громнир с удивлением наблюдал за отступлением галлов. Отставив позади себя несколько сотен зарубленных и растоптанных тел, они отступили. Пешие англосаксы не могли угнаться за всадниками, и Громнир в бешенстве наблюдал, как галлы уходят. Громнир даже не успел пустить в ход свой топор.

В другой стороне лагеря раздались крики, и Громнир побежал в обратную сторону. Собранные им воины побежали вслед за вожаком. Мимо Громнира пробежали несколько англосаксов, и он криком велел им остановиться. Не смотря, исполнили они его приказ или нет, он пробежал через лагерь.

Взору Громнира предстал легион. Тяжелые четырехугольные щиты были сомкнуты в ровные ряды, с торчавшими между ними копьями. Громнир выдел, как длинные копья легионеров пронзали его воинов. Затем вожди англосаксов повели своих людей на легионеров, и они взялись за свои короткие мечи. В плотном строю гладии были удобнее длинных мечей и топоров англосаксов. Не помогали англосаксам и их копья, которые они не могли просунуть сквозь плотно сомкнутые щиты легионеров. Ярл видел, как, даже не замедлив шага, легионеры смяли по пути первых англосаксов. Они прошлись по их телам и лишь немного замедлили шаг, когда собранные вождями англосаксы набросились на их щиты. Когда большая часть войска напала на легионеров, они были вынуждены остановиться, не поспевая убивать всех людей, встающих на их пути.

Спросонья, не все успевшие одеться, англосаксы и юты не смогли пробиться сквозь ряды легионеров. Громнир предвидел, что ему придется встретиться с легионом Аутисиуса, уже однажды разбившим англосаксов, и знал, что победить он сможет, только прорубив брешь в рядах легионеров. Для этого он собирался использовать своих ютов. Но теперь без брони, сражаясь среди англосаксов беспорядочной толпой, викинги были столь же беспомощны перед стеной щитов, как и англосаксы. Громнир видел, как перед строем щитов вырастает груда мертвых тел. Иногда падал и один из легионеров, но кто-то другой немедленно занимал его место в строю.

Грум Молотобоец сражался в первых рядах легиона. Он без устали работал своим тяжелым мечом, рубя англосаксов и ютов. Недалеко от него бился Аутисиус, и Грум был вынужден признать, что римлянин сражается гораздо лучше него. Длинный меч лишь мешал бритту в тесном строю, где у него не было места, чтобы как следует размахнуться. Гладий римлянина же выныривал из-под щита, поражал противника и немедленно возвращался назад, чтобы в следующее мгновение пронзить следующего врага. Англосаксы толкались перед стеной щитов, и Груму показалось, что легионеры более похожи на мясников, чем на воинов. Отвлекающая атака кавалерии, неожиданное нападение на сонное войско, превосходство в броне и дисциплина обеспечивали легиону победу. Грум понял, что он никогда не смог бы спланировать подобную атаку. Он предпочел бы бесхитростно встретиться с врагом лицом к лицу, но римлянин в очередной раз показал свое превосходство на поле боя.

Солнечные лучи уже выныривали из-за облаков, освещая поражение англосаксов. Молотобойцу уже начало казаться, что этот рассвет станет концом для войска захватчиков, когда раздался приказ об отступлении. Громкий голос Громнира велел англосаксам отступать.

Англосаксы и юты начали медленно и нехотя выходить из боя. Грум заметил фигуру Громнира, который пинками отправлял людей в противоположную от легиона сторону. Убедившись, что его люди поняли приказ, Громнир тоже побежал, спеша оказаться как можно дальше от легиона. Вот он споткнулся на мокрой земле и упал. Выругавшись, викинг снова вскочил на ноги и продолжил отступление. Некоторые из англосаксов не побежали, в боевой ярости продолжая сражение, но вскоре пали, пронзенные короткими мечами.

Грум ожидал, что Аутисиус отдаст приказ о преследовании, но римлянин велел сомкнуть строй и заменил уставших солдат первых рядов. Убедившись, что англосаксы бегут и не собираются возвращаться, римлянин приказал добить раненых врагов и позаботиться о раненых, а затем собрать оружие убитых.

Грум подошел к римлянину, осматривавшему свой гладий на наличие зазубрин и царапин.

— Почему ты отпустил их? Мы могли бы покончить с ними сегодня.

— Наступая, нам пришлось бы нарушить строй, — спокойно ответил Аутисиус. — Невозможно сохранить строй, переступая через столь многочисленные тела, да еще идя при этом по скользкой и мокрой земле. А, если бы мы нарушили строй, то победа могла бы достаться Громниру. Пойми, Грум, сила легиона в единстве. В строю мы непобедимы, но поодиночке короткие мечи и тяжелая броня сделают нас удобными мишенями для англосаксов.

Грум выругался, но про себя. Он понимал, что Аутисиус прав, но бритту не удалось утолить свою жажду крови, и ему было досадно, что Громниру удалось бежать. Кое-как перевязав раненых и собрав добычу, легионеры отступили к лесу. На опушке их уже ждали галлы. Командующий кавалерией подошел к Аутисиусу, издалека помахав ему рукой. Высокий и гибкий, он был одет в посеребренную кольчугу и шлем, украшенный плюмажем из конского волоса. Безбородый с покрытым шрамами лицом, он служил Аутисиусу уже второй десяток лет. На ходу он слегка покачивался, так как в седле проводил чуть ли не больше времени, чем на своих ногах. Давняя дружба позволяла ему говорить с Аутисиусом без церемоний, и галл сразу же перешел к делу.

— Мы все сделали, как и было приказано. Неожиданно напали, отвлекли их внимание и отступили, как только они собрались нас атаковать. Потерял около двух десятков всадников, но потери приемлемы.

— Замечательно, Гримо, — похвалил галла Аутисиус. — Ты все сделал как надо, как всегда.

— Какие будут приказы теперь?

— Вы прикроете наше отступление. Вернемся в наш лагерь и там отдохнем. Вышли также своих всадников, чтобы они проследили за передвижением англосаксов. В зависимости от того, что они предпримут, мы станем планировать наши шаги.

Гримо кивнул и отправился отдавать приказы своим всадникам. Грум почесал свою задницу, ему опять надо было садиться в седло и провести в нем полдня.

 

Глава 7

Тяжелый топор прозвенел, столкнувшись со щитом Аутисиуса. Римлянин ударил снизу и услышал стон. Он вырвал меч из тела сака и огляделся. Битва началась на рассвете, а сейчас солнце находилось уже высоко в небе. Аутисиус занял позицию на холме и построил легион в каре. Громнир выстроил своих людей перед ним, впереди поставив своих ютов. Одетые в кольчуги викинги должны были сломать строй, чтобы длинные мечи англосаксов напились крови легионеров. Аутисиус послал вперед кавалерию. Галльские всадники врубились в клин ютов, но викинги оказали достойное сопротивление. Они убивали всадников и лошадей. Тяжелые мечи и секиры разрубали надвое галлов и убивали под ними коней. Галлы отвечали им тем же. Вкладывая в удар свой вес и силу, они разрубали щиты, шлемы и тела под ними. От удара, в который всадник вкладывал весь свой весь, не спасала никакая броня. В тесном строю галлам оставалось лишь работать мечами, как дровосекам. Но они уступали ютам числом. Затем галлы отступили. Уцелели лишь несколько десятков из более чем двух сотен, но и из ютов в живых осталось лишь пять десятков.

Аутисиус видел, как ругается Громнир. Теперь ютов осталось слишком мало, чтобы они сломили строй легионеров, и ярл послал вперед англосаксов. Завывая, как дьяволы, они бросились на легионеров. Аутисиус велел сомкнуть строй и держаться до последнего человека. Англосаксы превышали их числом, но Аутисиус уже много раз одерживал победы, имея меньше солдат, чем его враги. Не было никаких маневров и стратегии. Легионеры стояли на месте и убивали англосаксов, стараясь удержать строй, а англосаксы бросались на них и убивали легионеров, стараясь сломить их ряды.

Ни у кого не осталось резервов и не было никакого плана. Аутисиус и Громнир знали, что победа может достаться любому из них. Если англосаксы сломят строй легионеров, то победа достанется Громниру, если легионеры устоят, то выиграет Аутисиус. Римлянин увидел, как неподалеку от него огромный ют взмахнул секирой и разрубил шлем и череп легионера. Стоявший позади легионер шагнул вперед и взмахнул гладием поверх щита. Меч свистнул и рассек глаза юта. Он закричал от боли и упал на колени, прижимая ладони к глазам. Легионер пнул его и бросил под ноги следующего противника. Сакс споткнулся, и гладий перерезал ему горло. Ослепленного юта затоптали, не дав ему возможности подняться.

Аутисиуса отбросил назад сильный удар в панцирь. Броня уберегла римлянина, но он упал на спину. Его место тут же заняли двое легионеров, прикрыв командира щитами. Аутисиус встал на ноги и поднял упавший щит. Он не успел поблагодарить легионеров, так как один из них упал с разрубленным лицом, и Аутисиусу пришлось снова встать в строй. Пот заливал глаза римлянина, и он взмолился богам, чтобы это безумие поскорее закончилось. Аутисиус устал, и его тело уже действовало лишь по привычке. Прикрыться щитом, удар снизу, стон. Чей-то меч скользит по шлему, и римлянина бросает на колени. Из-за его спины бросают копье, и пронзенный копьем сакс падает на землю, давая возможность римлянину встать. Аутисиус отпихнули назад, и его место заняли другие легионеры. Опытные офицеры заменили уставших солдат первого и второго ряда.

Аутисиус шагнул назад, давая отдых уставшему телу. Он все утро сражался рядом со своими людьми, иногда проклиная себя за глупость. В десяти шагах от него великан сакс зарубил легионера, и в его лицо ударила струя крови. Сакс взревел и отбросил в сторону свой щит. Схватив меч обеими руками, он начал прокладывать себе путь в строю легионеров. Несколько мечей пронзили тело сакса, но он не обратил внимание на раны, продолжая убивать. Саксом овладела ярость берсеркера, и он, не чувствуя боли и смертельных ран, убивал врагов. Удар меча разрубил железный панцирь и тело легионера надвое. Следующий отсек верхний край щита и голову легионера. Саксы последовали за ним, расширяя проход в рядах легионеров. Аутисиус выругался: если берсеркера не остановят — им конец. Сакс убил еще одного легионера и еще. Легионеры подались назад, не способные остановить берсеркера.

На дороге сакса встал Грум. Король нанес удар мечом. Мечи великанов встретились в воздухе, и меч берсеркера разлетелся на части. Он схватил короля за горло, и Грум захрипел. Длинный меч был бесполезен вблизи, и Молотобоец упал на колени. Гладий легионера отрубил обе руки берсеркера. Грум схватил сакса за шею и пах и поднял над головой. Коротко вскрикнув, он бросил его на саксов. Они упали под тяжестью берсеркера, и легионеры вонзили в них свои мечи. Размахивая длинным мечом, Грум заставил саксов отступить, и строй легионеров сомкнулся.

Аутисиус облегченно вздохнул. Он приказал Груму заботиться о том, чтобы строй легионеров не распался, объясняя это тем, что длинный меч короля бесполезен в тесном строю. К удивлению римлянина, Грум прекрасно справлялся со своей задачей. Вот Молотобоец подобрал брошенное саксами копье и бросил его в очередного великана, сумевшего сломить строй. Им оказался одетый в кольчугу ют, но копье пробило навылет кольчугу и тело, и великан упал на землю. Строй позади него сомкнулся, и опять мечи и топоры застучали о щиты легионеров, в попытке сломить их строй.

Аутисиус взглянул на солнце, ему казалось, что уже наступил вечер, но было далеко даже до полудня.

— Рано или поздно они нас сломят! — прокричал в ухо Аутисиусу один из офицеров. — Уже дюжину раз нас спасал лишь Грум, но люди могут не выдержать.

Аутисиус кивнул. Он и сам видел, что легионеры устали, а англосаксы, почуяв кровь, не успокоятся, пока не утолят свою жажду крови или не умрут.

— Надо атаковать. Нужно убить их вожака ярла Громнира. Где он?

— Слева, позади своих воинов, — офицер махнул рукой, указывая направление. — Нам до него не добраться.

— Нужно добраться, — устало вздохнул Аутисиус. Он негромко застонал, заставляя усталую и покрытую синяками руку поднять щит. — Строимся клином. Пробиваемся к Громниру и убиваем его. Затем возвращаемся в строй. Легион следует за нами.

Офицер кивнул и пошел отдавать необходимые приказы. Вперед шагнули самые свежие воины, и Аутисиус встал во главе клина.

— Вперед во славу древних богов! — Аутисиус поднял вверх меч, и легионеры отозвались дружным криком. Они тесно сомкнули ряды, и Аутисиус двинулся вперед. Солдаты первого ряда расступились, и Аутисиус снова оказался посреди кровавой битвы. Римлянин запел песню на латыни, которую пели еще в древнем Риме, и легионеры подхватили древние строки. Римлянин заставил их изучить непонятные многим слова, чтобы создать у них чувство единства, и это сработало. Как один человек легионеры шагнули вперед. Клин легионеров начал вгрызаться в толпу англосаксов, все ближе подбираясь к Громниру. Аутисиус приходилось тяжелее всех. Он стоял на острие клина, и ему потребовалось все его мастерство, чтобы выжить и шаг за шагом пробираться вперед.

Шаг вперед. Удар топора обрушивается на щит, от удара дрожит вся рука. Аутисиус прижимается плечом к щиту и проталкивает себе путь, идущие сзади помогают ему, толкая вперед. Главное не споткнуться. Еще один шаг, теперь по щиту бьет меч, но железный щит, выкованный еще римскими кузнецами, вновь выдерживает удар. Пот опять льется по его лбу, попадает в глаза, и их начинает щипать. Чей то меч прошелся по его шлему, и в ушах Аутисиуса загудело. Он ударил мечом снизу и вспорол чей-то живот. Не разглядев убитого врага, Аутисиус наступает на него, вдавливая в землю. Рядом с ним падает пронзенный копьем легионер, но другой тут же занимает его место. Англ не успевает вытащить копье, и гладий перерезает ему горло. Еще шаг вперед, и отвоеван еще один клочок земли. Удар гладием сверху, но легкий клинок лишь скользит по шлему. Еще один удар снизу, но меч скользит по кольчуге, Аутисиус понимает, что перед ним одетый в броню ют, но слишком поздно. Секира обрушивается на него. Римлянин пытается защититься, подставив меч, но гладий отлетает в сторону и лезвие секиры обрушивается на его плечо. Со стоном римлянин оседает на колени. От боли перед глазами вспыхивают искры. Он не понимает, сломано ли плечо или панцирь уберег его, но ему это безразлично. Следующий удар юта станет смертельным. Перед Аутисиусом встают верные легионеры и щитами отодвигают юта. Из-под щитов они наносят удары мечами. Гладии пробивают кольчугу, а огромная секира юта оказывается бесполезна в тесноте. С удивлением Аутисиус слышит, что легионеры продолжают напевать песню.

— Вставай, Аутисиус, еще не время умирать, — офицер помогает римлянину встать на ноги. С рукой все в порядке, панцирь уберег его, и римлянин продолжает идти вперед. Офицеры и простые солдаты смешались между собой. Лишь многодневная муштра, сделавшая для легионеров шаг в тесном строю, столь же естественным, как дыхание, позволяет им продвигаться вперед, не нарушая строя. Приказы уже никто не отдает. В умах солдат лишь одна мысль — пройти к Громниру и убить его. Продолжает звучать песнь. У Аутисиуса перед глазами стоит туман, и он отчаянно моргает, стараясь прояснить зрение.

Старею — последняя мысль Аутисиуса, перед тем как перед ним падает убитый легионер и опять мечи и топоры бьют по его щиту. В ушах стоит нестерпимый звон. Падает легионер, кто-то занимает его место. Шаг вперед. Удар сверху, выпад. Отбить щитом меч, топор звенит, ударяясь о панцирь, рука наносит удар сама по себе и перерезает горло противника.

Строй легионеров напоминает стену, из которой высунуто копье с широким наконечником, у вершины которого стоит Аутисиус римлянин.

Могучий удар топора отбрасывает назад стоявшего рядом с Аутисиусом легионера, и римлянин видит оскаленное в ярости лицо Громнира. Но сил уже не остается на отчаянную атаку. Ярл не узнает в покрытом кровью легионере с помятым панцирем Аутисиуса, и это спасает римлянину жизнь. Легионер кидается на Громнира. Прикрывшись щитом, он делает шаг вплотную к вожаку и бьет гладием снизу. Меч разрезает звенья кольчуги и оставляет рану на боку викинга. Рассвирепев, Громнир отбрасывает свой щит и, схватив свой топор обеими руками, наносит удар по шлему легионера. Шлем раскалывается, и топор глубоко входит в череп легионера. Легионер падает, но оружие викинга застревает. Ругаясь и проклиная богов, Громнир пытается вытащить свой топор из раны. Собрав остатки сил, Аутисиус делает шаг вперед.

— Громнир! — ярл поворачивает голову в его сторону, и его глаза расширяются от страха. Римлянин бьет по этим ненавистным глазам и видит, как они вытекают из страшной раны вместе с кровью. Чей-то удар отбрасывает Аутисиуса назад. Римлянин падает на спину. Вождь англосаксов ярл Громнир Смелый повержен, но Аутисиус не чувствует радости и торжества, лишь усталость. Битва продолжается. Жертва напрасна, никто не замечает гибели вожака. Кто-то отбивает в сторону удар, направленный в лежащего римлянина. Затем его хватают и оттаскивают назад. Стена щитов встает перед ним, закрывая от беснующихся саксов. Кто-то отдает приказы, но Аутисиус не разбирает слов. Кажется, где-то очень далеко кричит от боли Громнир. Он все еще жив. Страшная рана ослепила его, теперь не быть ему конунгом, но он еще жив. Никто не обращает внимание на викинга с окровавленным лицом. И битва продолжается. Постепенно Аутисиус узнает человека, который оттаскивает его назад. Это офицер, командовавший вылазкой. Аутисиус начинает разбирать его слова.

— Сомкнуть ряды! Отходим в строй! Не дайте нас отрезать. Ты! Шаг вперед! Аутисиус, ты в порядке? Невероятно, но ты сделал это. Громнир повержен, хотя, похоже, это нам не очень помогло. Встать можешь? Тяжеловат ты. Сомкнуть строй, я сказал!

Он делает шаг вперед, занимая место убитого легионера, и вспарывает живот противника. Его место занимает другой легионер, и офицер помогает Аутисиусу встать.

Не разрывая строй, легионеры отступают в каре. Оказавшись за стеной щитов, Аутисиус опирается на свой щит, тяжело дыша. Ему и самому не верится, что он до сих пор жив.

— Кричите: Громнир мертв! И наступаем!

— Слышали! — громкий, но уже порядком охрипший голос, перекрывает шум битвы: — Сомкнуть строй! Забери вас Танатос! Боевой клич — Громнир мертв, да здравствует Аутисиус!

Легионеры отозвались громким криком. Сомкнув строй, они с новыми силами сделали шаг вперед. По полю битвы пронеслись слова о смерти вожака. Англосаксы не сразу поняли слова о гибели вождя. Но легионеры начали теснить их. Поняв, что Громнир мертв, англосаксы начали оглядываться назад. Боевая ярость и личное мужество начали уступать дисциплине и единству легиона. Некоторые англосаксы побежали. Легионерам стало легче наступать и теснить англосаксов. Почти все юты уже полегли. Легионеры затянули, как боевой клич, имя Аутисиуса. Большая их часть была варварами, такими же, как англосаксы, и мужество и доблесть вождя придавала сил и им. Англосаксы сломались. В панике войско отступило и подалось назад. Началось повальное бегство.

— Грум, ты возглавляешь преследование! — крикнул королю Аутисиус, слишком усталый, чтобы самому преследовать врага. С радостным криком Молотобоец вырвался вперед.

— За мной, воины! — король, чья ярость и жажда крови еще не угасла, повел за собой легионеров. Он раздавал тяжелые удары, держа меч обеими руками, и после каждого удара падал убитый англосакс. Строй легионеров сломался, но это было уже не важно. Англосаксы бежали, и легионеры преследовали их, рубя в спины. Они отбросили тяжелые щиты, и многие легионеры подхватили с земли длинные мечи англосаксов. Сами варвары, они не хуже англосаксов владели длинными мечами и утолили свою ярость, которую им приходилось сдерживать в строю. Англосаксы спотыкались и падали и уже не могли подняться, затоптанные десятками ног. Позади рядов англосаксов кто-то пытался остановить бегущее войско. Аутисиус узнал Тарка Пронырливого, ближайшего дружинника Громнира. Хитрый викинг видел, что строй легионеров распался, и если они повернуться, то победа еще может достаться англосаксам.

Аутисиус выругался. Возможно, ему еще придется встать в ряды легионеров. С боку в ряды бегущих англосаксов врубились галлы, увеличивая панику. Командир кавалерии Гримо проложил себе путь к Тарку и лично зарубил викинга. Теперь англосаксы бежали уже по всему полю. Никто не оказывал легионерам сопротивление, и они десятками убивали бегущих. Галлы носились по всему полю, останавливая бегущих и на скаку нанося удары, иногда одним ударом убивая нескольких противников. Аутисиус положил на землю щит и устало сел на него. Еще одна битва выиграна, он надеялся, что это была последняя за это лето. Преследование англосаксов продолжалось до полудня. Подобно бесноватому, Грум гнал их вперед, ведя за собой легионеров. Галльские всадники довершали разгром. Лишь нескольким сотням англосаксов удалось бежать. От легиона Аутисиуса осталось меньше половины. Кавалерия перестала существовать. Среди пехотинцев почти все были ранены, многие тяжело.

К Аутисиусу подошел офицер и сообщил о том, что найдено тело Громнира.

— Его затоптали, — доложил он. — Почти втоптали в землю, с трудом удалось опознать.

— Пусть лежит, — устало ответил римлянин. — Мы не варвары, чтобы отрубать поверженным вождям головы и носить их с собой. А теперь помоги мне добраться до моей палатки.

* * *

Аутисиус лежал в своей палатке, и лекарь перевязывал его раны. Рядом с ним сидел Грум. Он лечил сам себя, вливая в себя громадное количество пива. В палатку вошел гонец и припал на колени перед римлянином.

— Господин, срочные новости из вашей усадьбы. Вот пергамент, продиктованный Аврелием.

— Что случилось? — недовольно спросил Аутисиус. Он устал, и у него болело все тело. Ему хотелось уснуть и забыть обо всем на свете: — Почему продиктованное Аврелием, а не написанное им?

— Аврелий тяжело ранен и не может двигаться. Лекарь говорит, что он чудом выжил.

— Что?! — Аутисиус выхватил их рук гонца пергамент и сорвал печати. По мере того, как он читал, его лицо все больше мрачнело. Закончив читать, он отбросил в сторону пергамент и выругался. Его лицо было перекошено от ярости.

— Что случилось? — спросил Грум, удивленный вспышкой ярости у римлянина, который сохранял спокойствие, даже посреди ожесточенной битвы.

— На мое поместье напали. Убито множество моих слуг и несколько моих солдат. Похищена женщина, — прорычал римлянин, все еще вне себя от ярости.

— Кто осмелился на подобное? — искренне удивился Грум, знавший о славе Аутисиуса.

— Напали наемники лангобарды. Мой слуга сообщает, что недавно две сотни лангобардов наняла Мерена, якобы для защиты Бирмингема. Эта старая ведьма поплатится за свою дерзость. Сообщить офицерам! На рассвете мы быстрым маршем выступаем на Бирмингем. Если понадобиться, я разрушу этот гадюшник до основания, но доберусь до Мерены. Клянусь Юпитером, я увижу кровь этой ведьмы.

Грум благоразумно промолчал, хотя как король он должен был вмешаться в ссоры своих вассалов. Немного подумав, он решил, что Мерена сама выбрала свою судьбу.

Гонец выбежал из палатки, чтобы сообщить офицерам приказ римлянина. На бегу он благодарил богов, что ярость Аутисиуса обошла его стороной. Гонец впервые видел Аутисиуса в ярости, и ему почти стало жаль Мерены и лангобардов.

* * *

Кри и Силфан въехали в Бирмингем. К их удивлению город теперь охраняли варвары из лангобардов. Одно из германских племен, обитавшее в нижнем течении Эльбы. Насколько было известно Кри, они вели захватнические войны в Италии. Многочисленные племена воевали, пытаясь захватить земли северной Италии, но на севере они были редкими гостями.

— Что случилось, — Кри наклонился к одному из прохожих, бриттов. — Почему в городе находятся варвары германцы?

Бритт с неприязнью взглянул на лангобарда и сплюнул:

— Этих зверей наняла Мерена. Они должны охранять нас от англосаксов. Дружина Вестмарка была почти полностью уничтожена после сражения Грума Молотобойца и англосаксов, и Мерена наняла этих варваров. По мне так лучше самому встать с оружием в руках на стены, чем платить этим варварам.

— Разве Аутисиус не разбил их?

— Его легион выступил против Громнира, но как закончится сражение, неизвестно.

Кри кивнул и поблагодарил бритта. Силфан, слышавший их разговор, в задумчивости почесал щеку.

— Что ты об этом думаешь?

— Возможно, это ничего не значит, — Кри пожал плечами. — Может и правда Мерена наняла их для защиты города.

— Пустила волка к овцам.

— Это не наша забота.

Они остановились в одной из таверн и заказали себе пива. Нога Кри все еще болела, и иногда начинала кровоточить. Кри достал книгу и положил ее на стол. В дороге Силфан просил отдать гримуар ему, но ведьмак отказался.

— И что ты собираешься с ней делать? — спросил Чужеземец.

— Зачем она тебе? Ты же не колдун и не собираешься ее использовать. Хочешь продать?

— Это я украл ее у друидов. И без моей помощи ты был бы уже мертв. Я имею на книгу больше прав, чем ты, и собираюсь взять ее себе, — Силфан протянул руку, но Кри накрыл книгу ладонью.

— Ты не в том состоянии, чтобы сражаться со мной, — прорычал Чужеземец, начиная злиться.

— Тебе известно, что Снежака жива, не так ли?

— Возможно. Но что тебе от нее нужно?

— Почему валькирии оставили нас в покое? Почему не охотятся на нас, не используют ее? Друиды сказали, что вы показали им тело Снежаки, и ты умолил их о прошении. Как тебе это удалось?

— Если бы тебя волновали эти вопросы, Кри, ты бы нашел меня раньше. Валькирии считают, что Снежака мертва. Я тоже так думал до недавнего времени. Но вернулся я за книгой. Если ты не отдашь ее мне, мне придется убить тебя.

Ведьмак усмехнулся и подвинул книгу поближе к себе.

— Ты сказал, что думал, что Снежака мертва, до недавнего времени. Значит, ты знаешь, где она. Скажи мне это, и я отдам тебе Ключ Соломона.

— Почему тебе нужна Снежака?

Кри опустил глаза и задумался:

— За свою жизнь я знал немало женщин. Ни одна из них не была для меня чем-то особенным. Но Снежака другое. В ней есть нечто особенное. Я не смог забыть о ней и мечтал о Снежаке с тех самых пор, как познакомился с ней.

— Нечто особенное, — усмехнулся Силфан. — Ну да. Она кровожадное чудовище. Убийца женщин и детей. На ее руках больше крови, чем на топорах викингов.

— Она не была в этом виновата, — вскрикнул Кри, но в его голосе проскользнули сомнения. — Даже если это и так, мне это безразлично. Я готов смириться с ее прошлым. Я должен увидеть ее. Узнать, что с ней все в порядке.

— Да, да. Переспать с ней и завести небольшую семейку ведьмаков и чудовищ с клыками, — кулаки Кри сжались, а лицо потемнело, и Силфан усмехнулся. — Ладно, я скажу тебе, где она. Но ты пообещаешь мне, что не станешь искать ее без меня.

— Зачем тебе это?

— Хочу посмотреть на вашу встречу. Она развеет мою скуку, — рассмеялся Чужеземец, и Кри показалось, что в нем есть нечто нечеловеческое. — Согласен?

— Да.

— Она в усадьбе Аутисиуса. Все это время она жила на его земле. Она была владелицей таверны. Когда Аутисиус узнал, что ей угрожает опасность, он велел доставить ее в свой дворец и охранять там.

Силфан опять рассмеялся, когда увидел, как изменилось лицо Кри. Пораженный ведьмак откинулся на стуле и уставился вдаль. Силфан воспользовался этим и схватил со стола гримуар, после чего спрятал его в своей сумке.

— Да, трудно поверить, каким ты был слепцом. Она все время была поблизости от тебя, а ты не замечал ее. Вряд ли судьба вам приготовила счастливую совместную жизнь, если ты веришь в судьбу. Кстати, Аутисиус собирался честно расплатиться с тобой и сказать где она, если бы ты не подвел его.

В таверну вбежал бритт и радостно закричал:

— Победа. Аутисиус разбил англосаксов. Король Грум помог ему, говорят, что благодаря Молотобойцу снова был собран легион, который разбил англосаксов.

Послышались радостные крики, и бритты выпили за здоровье короля и римлянина.

— Вряд ли Грум имел хоть какое-то отношение к победе, но Аутисиус любит использовать других, — проворчал Кри.

— Это не все, кстати, насчет Снежаки, — добавил Силфан. — Аутисиус говорил, что Мерена просила продать ее. И я еще не знаю, кто нанял Мегариха. Возможно и Мерена. Предлагаю вначале остаться в городе подольше, и выяснить, зачем Мерене понадобилась Снежака.

— И как ты собираешься это сделать?

— Спросить у нее, — усмехнулся Силфан.

— Я не смогу тебе помочь, — Кри кивнул на свою ногу. — По крайней мере, в ближайшие дни.

— Я справлюсь и один. Только не исчезай никуда, — усмехнулся Силфан. — Встретимся в этой таверне на рассвете. Если я не появлюсь, то делай, что хочешь.

Чужеземец встал из-за стола, чтобы выйти из таверны. Никто из них не обратил внимание на лангобардов, которые заполнили таверну. Один из них зашел за спину Силфана и неожиданно нанес ему удар по голове древком копья. Чужеземец повалился на пол, как мешок с мукой. Кри хотел вскочить на ноги, но ему помешала раненая нога. Кто-то ударил его по голове, и в глазах Кри потемнело. Он без сознания упал на стол, заливая его кровью из разбитой головы.

* * *

На Кри выплеснули ведро воды, и он очнулся. Ведьмак застонал и заставил себя открыть глаза. Он висел у стены, пристегнутый к ней прочными кандалами. Цепи были закреплены над его головой и были укорочены, так чтобы пленникам приходилось стоять на ногах. Их ноги тоже были прикованы короткими цепями. Еще одно ведро с водой выплеснули на Силфана, который висел рядом с ведьмаком. Перед Кри стояли трое лангобардов, бритт и одна женщина. Бритт был еще молод и походил на бриттского землевладельца. Чистая, но простая одежда, а на его боку висел меч Силфана. Кри узнал Юргена из клана Готфридов. Молодого вождя, который лишился почти всех своих земель в межклановых войнах. Он стоял чуть позади женщины. Женщина стояла с прямой осанкой. Было видно, что она привыкла повелевать и что она здесь главная. Чуть тронутые сединой волосы, богато расшитое платье и унизанные перстнями пальцы. В руках она держала гримуар — Ключ Соломона.

— Добро пожаловать в мой дом, — заговорила женщина. — Кри ведьмак и Силфан Чужеземец. Мы уже встречались, хотя вряд ли вы запомнили меня так же хорошо, как я вас. Вы знаете, кто я такая?

— Мерена, вдова Вестмарка, — ответил Кри.

— Да. А еще я жрица Балора. Иногда мы с сестрами называем себя намнеты.

— Это ты наняла Мегариха? — спросил Кри.

— Да. Вам известно, где он находится?

— Гостит у твоего бога, — сплюнул Кри. — Что все это значит?

— Неужели ты еще не понял? — усмехнулась Мерена. — Ну, хорошо. Я объясню тебе. Когда вы украли книгу, это существенно повлияло на наше могущество. Мы хотели вернуть книгу, но сначала нам надо было подготовиться к войне с друидами, и мы ничего не предпринимали. Но друиды не собирались ничего предпринимать, они получили книгу и этим ограничились. Мы наняли Мегариха, чтобы он вернул книгу. Не знаю, как, но ведьмак разузнал, кто украл книгу. Он рассказал нам о тебе, викингах и Снежаке. Старик собирался использовать Снежаку, чтобы заставить тебя вернуть книгу, ибо не знал, где друиды хранят ее. Но время шло, а у него ничего не выходило. Затем он исчез. Я решила, что он мертв, и наняла лангобардов, чтобы похитить Снежаку. Я знала, что как только ты об этом узнаешь, то примчишься спасать ее. Я собиралась заставить тебя вернуть книгу в обмен на Снежаку. Кто знал, что книга будет уже у тебя, и ты так глупо попадешься мне в руки, — рассмеялась Мерена.

— Снежака здесь? — переспросил Кри. Силфан продолжал молчать, угрюмо поглядывая на Мерену.

— Да во дворце, наслаждается моим гостеприимством.

— Почему бы тебе не отпустить нас, теперь, когда книга вновь у вас?

— О нет, дорогие гости, — Мерена улыбнулась, и ее улыбка вызвала у Кри мурашки. — Вам придется заплатить за смерть моих сестер. Вы умрете медленно и мучительно. Но перед этим вы будете смотреть, как умирает эта Снежака, платой за которую стала наша книга.

— Она ни в чем не виновата, — Кри рванулся вперед, но цепи держали крепко.

Мерена рассмеялась, наблюдая за его мучениями. Ей помешал бритт, который вбежал в камеру.

— В чем дело? — недовольно спросила Мерена.

— Плохие новости, госпожа, — Кри заметил, как дрожит бритт, со страхом сообщая новости. — Аутисиус римлянин направляется сюда, во главе легиона.

— Я говорил, что нам не следует нападать на поместье римлянина, — Юрген побледнел, и его затрясло от страха. — Теперь нас ничто не спасет. Римлянин убьет нас всех и сотрет Бирмингем с лица земли.

— Не паникуй! — прикрикнула Мерена на Юргена, хотя и сама заметно испугалась. — Мы отдадим ему эту Снежаку, потребовав, чтобы он убирался отсюда. А если он не согласится, то мы убьем ее.

Кри захохотал в полный голос, и Мерена повернулась в его сторону с перекошенным от ярости лицом.

— Что ты находишь смешного в этом, ведьмак?

— Ты собираешься откупиться от Аутисиуса, — от смеха на глазах Кри выступили слезы. — Твоя сопливая зверушка права. Аутисиус убьет вас всех. Если вы тронули его поместья, когда выкрали оттуда Снежаку, то можете уже начать хоронить себя. Аутисиус сделает из вас пример, стерев ваш город в порошок, — Юрген покраснел, когда понял, как Кри назвал его, и шагнул вперед, но Мерена остановила его взмахом руки.

— Уходим, — велела она лангобардам. Она резко повернулась и вышла из камеры с красным от бешенства лицом. Юрген и лантбарды пошли следом за ней и заперли двери.

— Один, Тор и Локи, — выругался Кри. — Как глупо так попасться.

— И не говори. Между прочим, Аутисиус назначил за твою голову награду, если тебе об этом не известно.

— Известно. Римлянин может убить меня и вместо этой ведьмы. Как думаешь, что она сделает?

— Покинет город. Убежит куда-то. Что еще ей остается? Мести римлянина она может избежать лишь бежав в другие земли.

— Да, теперь, когда новый король стал марионеткой Аутисиуса, ей ничего другого не остается. Вряд ли она забудет убить нас, убегая из города.

— Да. На это рассчитывать не приходится, — Силфан дернул цепи, но они были слишком крепкими, чтобы их можно было разорвать. Он прислонился к стене и закрыл глаза.

— Что ты делаешь? — спросил Кри, удивленно смотря на Чужеземца.

— Собираюсь отдохнуть, насколько это возможно. У меня болит голова от удара и меня мутит, — Кри пожал плечами и тоже прислонился к стене. Время медленно тянулось в ожидании. Кри потерял чувство времени и не знал, как долго они простояли в камере. Затем кто-то открыл дверь и в камеру вошел Юрген.

— Так-так, не скучаете? — бритт усмехнулся, с ухмылкой поглядев на пленников.

— Тебе еще что здесь нужно? — презрительно спросил Кри.

— Пришел сообщить вам новости. Мерена бежала. Велела мне и этим варварам защищать город до последнего человека. Глупая ведьма. Я не собираюсь сражаться с римлянином. Как только он появится, я велю открыть ворота. Я слышал, что он назначил награду за тебя, ведьмак, — Юрген вытащил меч и направил его на Кри. — Я отдам ему твое изувеченное тело и попрошу о мире. Я знаю, куда направилась Мерена, и думаю, он согласится сделать меня правителем Бирмингема, в обмен на твое тело и эти новости. Твоего друга тоже придется убить, чтобы он не разболтал лишнего. Жаль, что Мерена захватила с собой эту Снежаку. С удовольствием повеселился бы с ней. А теперь ты ответишь за свои оскорбления.

Кри презрительно сплюнул, но Силфан остановил Юргена.

— Подожди, — Чужеземец со страхом смотрел на бритта. — Не убивай меня. Я ничего не скажу Аутисиусу и даже помогу тебе.

Юрген рассмеялся и покачал головой.

— Я думал, викинги народ покрепче.

— Этот меч волшебный. Хочешь, я расскажу, как им пользоваться?

— Волшебный, — Юрген презрительно скривился, но взглянул на покрытый рунами клинок.

— Да. Подойди ко мне, и я прошепчу тебе на ухо, как им пользоваться. Но только так, чтобы никто другой нас не слышал.

— Говори так, — велел бритт. — И если ты не врешь, то я подумаю о том, чтобы сохранить тебе жизнь.

— Нет. Нас кто-то может услышать. Подойди, чтобы я мог прошептать это тебе. Я ведь закован и не смогу тебе ничего сделать, — для наглядности Силфан шевельнул закованными руками.

Юрген посмотрел на кандалы, закрепленные на руках и ногах пленника, и подошел поближе. Бритт наклонил голову к пленнику.

— Им можно убить человека, — очень тихо начал говорить Силфан, и Юрген наклонился поближе. Силфан дернул головой и впился зубами в горло Юргена. Бритт захрипел и отшатнулся от Силфана, но было уже поздно. Силфан плюнул в воздух, выплюнув струю крови. Юрген прижал руку к горлу, но у него была перекушена артерия. Ноги бритта подкосились, и он упал на пол. Кри посмотрел на Силфана и ужаснулся. Чужеземец оскалился, смотря на Юргена, его рот был покрыт кровью, а в глазах горело безумие.

— Мой меч! — Силфан дернулся, чтобы поднять меч, но цепи удержали его. Бешено ругаясь, он дергал цепи, пытаясь добраться до меча. Лишь через некоторое время спокойствие начало возвращаться к Чужеземцу.

— Надеюсь, никто не догадается заглянуть сюда, до того, как появится Аутисиус, — Силфан попытался вытереть рот, но ему это не удалось. Выругавшись, он вновь прислонился к стене, но на этот раз его глаза неотрывно смотрели на меч. Кри пожал плечами и закрыл глаза. Несмотря на неудобное положение, ему удалось заснуть.

Ведьмака разбудили шаги за дверью. В камеру вошел легионер и с интересом посмотрел на пленников.

— Меня зовут Силфан Чужеземец, а это Кри ведьмак. Сообщи о нас Аутисиусу, — попросил Силфан. Легионер усмехнулся и кивнул. Прошло не слишком много времени, когда в камеру вошел римлянин. Увидев окровавленный рот Силфана и тело Юргена, он удивленно приподнял брови.

— А я то удивлялся, куда все подевались.

— Не мог бы ты удивляться попозже, а сейчас освободить нас, — раздраженно спросил Силфан.

— Освободите их, — велел Аутисиус. — Обоих, — добавил он, немного подумав. Римлянин выглядел усталым. Его панцирь был покрыт пылью, а сапоги обычно чистоплотного римлянина были испачканы в грязи.

Силфан первым делом подобрал свой меч и любовно погладил клинок.

— Как поэтично, — усмехнулся Аутисиус. — Полагаю, ты убил Юргена лишь из-за желания вернуть свой клинок.

Кри с трудом устоял на раненной ноге и скупо поблагодарил Аутисиуса.

— Я в тебе разочарован, Кри, — заметил римлянин. — Ты не справился с работой. Пытался убить меня в Манукиуме. Помог Громниру захватить город. Мне следовало бы убить тебя за это.

— Это в прошлом, — отмахнулся Силфан. — Подумаешь, повздорили вы немного. Между прочим, Мерена бежала от тебя, да еще и Снежаку захватила. Что ты, кстати, сделал с лангобардами? Перебил, когда штурмовал город?

Они вышли из камер и направились в жилую часть дворца.

— Нет. Когда мой легион приблизился к городу, ворота были открыты. Парламентеры из города сообщили, что Мерена бежала. Лангобарды ушли после нее, но в другом направлении. Мы вошли во дворец, но он был пуст. Даже слуги и те бежали. Я велел обыскать его, но легионеры обнаружили лишь вас.

— И что ты собираешься делать теперь? — спросил Кри.

— Сначала узнать, что здесь происходит.

Аутисиус привел их в покои Мерены, и они расположились на диванах. Кри с удовольствием вытянул раненую ногу, давая ей отдых. Легионеры внесли кувшин пива и несколько кубков. Римлянин велел им выйти и продолжить обыскивать дворец.

— А теперь рассказывайте, что тут происходит. Почему на мой дворец нападают варвары, нанятые Мереной, и похищают моих подданных.

— Рассказывать немного, — ответил Силфан. — Мерена оказалась одной из намнет. Она хотела использовать Снежаку, чтобы заставить влюбленного в нее Кри вернуть гримуар, который мы украли у них. Ну и отомстить, конечно. Поэтому и наняла лангобардов. Теперь у нее есть и книга и Снежака.

— Только земель в Британии и дворца больше нет, — усмехнулся Аутисиус.

— Только ей наплевать на это, — мрачно сказал Кри. — Для нее книга в десять раз важней Бирмингема.

— Вполне возможно, — согласился с ним римлянин. — Ее отец очень богатый землевладелец, о чем мне довольно легко удалось узнать. Его жену подозревали в колдовстве, но он откупился от всех обвинений. Похоже, колдовство, это у них семейное.

— Значит, она возвращается домой, — Кри привстал на диване. — Мы должны догнать ее и остановить, пока она не бежала из Британии.

— Боюсь, для этого уже слишком поздно, — покачал головой римлянин: — Она покинула город примерно полдня назад. Как мне сказали, ее сопровождало около дюжины человек. Все на конях, и очень спешили. Она доберется до побережья гораздо раньше, чем ты успеешь ее догнать. Найти корабль, который переправит ее через Ламанш, не так уж и трудно.

— Неужели ты так просто отпустишь ее? — спросил Кри.

— Да у меня и самого хватает дел, — покачал головой Аутисиус.

— И что ты собираешься делать?

— Вначале отдам этот город новому королю. Затем мне нужно поделить земли вокруг Манукиума моим легионерам. Сам город надо отстроить, так как я собираюсь оставить его себе. У меня нет времени на мелочную месть.

— Я последую за ней, даже если мне придется спуститься в мир демонов.

— Я пойду с тобой, — согласился с Кри Силфан. — Хочу вернуть себе книгу.

— Вы отправляетесь прямо сейчас? — усмехнулся Аутисиус.

— Предпочту на рассвете, — проворчал Силфан. — Хочу нормально выспаться.

— Я велю выделить вам моих лошадей. Ваших забрали с собой лангобарды, когда бежали из города. Не знаете, почему они не пошли вместе с Мереной?

— Ими командовал Юрген, — ответил Силфан. — У него был приказ удерживать город. Когда он исчез, они наверно решили, что он бежал и что на этом их служба закончилась.

— Да и решили вознаградить себя за работу, — усмехнулся Аутисиус. — Вынесли из дворца все ценности и забрали всех лошадей из конюшен Мерены, как и другой скот. Сейчас я оставлю вас. Желаю вам удачи. Вас разбудят на рассвете и подготовят вам лошадей и припасы, — Кри и Силфан поблагодарили Аутисиуса, и он оставил их, чтобы поговорить с королем о судьбе города.

 

Глава 8

Силфан и Кри покинули город на рассвете. Они получили новую одежду, вооружение и лошадей, на Силфане была также новая кольчуга взамен утерянной. В седельной сумке Силфана лежал пергамент, написанный Аутисиусом. Как рассказал им офицер легиона, выдавший им лошадей, поместье отца Мерены Августинуса находилось в предместьях города Рагуматус. Хотя город и был захвачен франками, в нем правил римский сенат. Письмо Аутисиуса было адресовано одному из сенаторов, который был другом и деловым партнером римлянина. В письме Аутисиус просил помочь им и оказать всю возможную помощь.

Они собирались последовать по следу Мерены и переплыть залив. Плана, как освободить Снежаку, у них не было. Кри даже не знал, жива ли она до сих пор. Они гнали лошадей без остановок спеша как можно быстрее нагнать Мерену. Они не надеялись догнать ее до того, как она достигнет поместья, но подобная возможность все же существовала, и они беспощадно подгоняли лошадей. Лучшие из коней Аутисиуса без устали скакали вперед, день и ночь.

Они доехали до города Паст и въехали в его узкие и грязные улочки. Остановившись у конюшен, они бросили поводья конюху. Мальчишка поймал поводья, с негодованием посматривая на животных.

— Вы их почти загнали, — мальчишка провел по потным бокам и посмотрел на покрытые пеной морды. — Еще полдня скачки и лошади бы пали.

— У тебя будет время выходить их, — раздраженно ответил Кри. — Сколько стоит место за двадцать дней?

— Серебряный денарий за пять дней.

— Это стоимость жилья в таверне, — проворчал Силфан.

— У нас лучшие конюшни в городе, — запротестовал мальчишка.

— Ладно, — ведьмак кинул ему золотой, который мальчишка ловко подхватил в воздухе. — Но позаботься о них хорошенько. И чтобы они были на месте, когда мы вернемся.

— Как угодно, господин, — мальчик поклонился им, обдумывая, как сохранить себе сдачу, не отдавая ее хозяину.

Не оглядываясь, Кри и Силфан отправились в сторону берега. В городе не было гавани, к какой привыкли в больших городах. Вдоль берега тянулся песчаный пляж, куда пираты вытаскивали свои корабли на время остановок. Не считая множество пиратских и торговых кораблей, в гавани было много рыбацких шхун и лодок. Кри собирался нанять небольшой корабль, способный переправить их в Галлию. Купцы постоянно бороздили Ламанш, возя товары из Галлии в Британию и обратно.

Навстречу им попалась пьяная компания вестготов. Пошатываясь, они брели по улице, распевая непристойные песни. После многих недель плавания они оказались в городе, и теперь вознаграждали себя за труды. Некоторые из них держались за плечи друг друга, чтобы не упасть. Подобные компании моряков, а точнее пиратов и викингов, были не редкостью в городе, и на них никто не обращал внимание.

— Красивый плащ! — пьяно хихикнул один из вестготов, и его рука схватила за край плаща Кри, который как раз проходил мимо. Ударом кулака Кри отбросил его назад, и вестгот ударился спиной о стену. Он сполз по стене, потеряв сознание. Кри продолжил путь, даже не оглянувшись. Им в спину неслись проклятия и угрозы. Но спутники не обратили на них внимания.

Гавань была грязной, но полной народу. Многочисленные грузчики загружали и выгружали товары и припасы на корабли. Капитаны пополняли в городе припасы и сбывали ненужные товары. Кри остановил одного из грузчиков. Грязного бритта плотного телосложения.

— Не подскажешь, не отправляется ли случайно какой-то корабль в Галлию?

— Баржа «Летящая птица» скоро отплывает, чтобы доставить товары в Паризию, — грузчик махнул рукой, указывая направление, где находился корабль. Кри поблагодарил его, и они направились в указанную сторону. «Летящая птица» была небольшой баржой, на которой перевозили товары на небольшие расстояния. Слишком громоздкая, она была медлительным, но грузовместительным кораблем, предназначенным для перевозки товаров. Кри спросил, где найти капитана, и ему указали на толстяка, который приглядывал за тем, как погружают груз.

— Осторожней, остолопы! — крикнул капитан, когда несшие груз грузчики споткнулись и почти уронили ящик.

— Ты капитан этого судна? — спросил Кри, вставь позади капитана.

— Да. Ну и что же? — капитан обернулся и слегка побледнел, увидев мрачное лицо Кри, рука которого не покидала рукоять меча. — Вы что-то хотели, господин?

— Как я слышал, ты сегодня отплываешь, чтобы доставить товар в Паризию, — это не было вопросом, и капитан лишь кивнул. — Я и мой друг хотим купить себе место на твоем корабле.

— Но мы не перевозим пассажиров, — попытался возразить капитан.

Кри подкинул в руке золотой динарий, кошелем которых их снабдил Аутисиус, и капитан замолчал на полуслове.

— Уверен, у тебя найдется место для еще двоих человек. Мы заплатим по пять динариев с человека.

— Десять, — губы капитана пересохли, и он сам испугался названной суммы.

— Пятнадцать за обоих, — быстро возразил Силфан, видя, что Кри собирается согласиться. — Высадишь нас в Ратумагусе, это как раз по пути.

— Хорошо, — кивнул капитан, глаза которого заблестели от жадности: — Мы отплываем, как только закончат грузить товар.

— Хорошо, — кивнул Кри. — Как нельзя лучше для нас. Скажи, не покидала ли город благородная Мерена, вдова Вестмарка. Она должна была прибыть в город в сопровождении дюжины человек, сегодня или вчера.

— Была тут, как не знать, — пожал плечами капитан. — Отплыла на византийском торговом корабле. Прямо-таки приманка для пиратов этот корабль, если хотите знать мое мнение. Не знаю, как она уговорила капитана, но отплыли они на рассвете, хотя капитан корабля собирался задержаться еще на пару деньков.

Кри и Силфан переглянулись, и Чужеземец пожал плечами. Опоздали, конечно, но знали, что так и будет. Они отошли назад, чтобы не мешать капитану ругать грузчиков.

* * *

Корабль медленно покачивался на волнах. Медлительной барже требовалось несколько дней, чтобы пересечь Ламанш, в зависимости от ветра. Ветра не было, и корабль медленно покачивался на волнах в ожидании попутного ветерка. Кри и Силфан лениво лежали на палубе корабля. Им приходилось ночевать на палубе, как и остальным членам немногочисленной команды.

— Корабль по левому борту! — крикнул впередсмотрящий: — Спасите нас боги, это скотты, пираты!

Кри вскочил на ноги и подбежал к левому борту корабля. Острые глаза ведьмака рассмотрели плывущий в их сторону корабль. Сомнений не было, галера принадлежала ирландским кельтам. Хорошие моряки, они бороздили северные моря и океаны, нападая на другие народы и пиратствуя на море. Бесстрашные и умелые воины, они осмеливались нападать даже на драккары викингов. Пираты заметили их, и корабль плыл в их сторону. Кри заметил, как на борту пиратского корабля готовятся в битве. Пираты прилаживали луки и доставали мечи.

— Нам всем конец, — капитан подбежал к борту и встал рядом с Кри.

— Чего стоишь, вооружай людей! — крикнул на него Кри. — Попробуем отбиться.

— Какой смысл? У меня чуть более дюжины человек, а пиратов не меньше шести десятков.

— Лучше умереть в бою, чем скуля и умоляя о пощаде. Раздавай своим людям мечи!

Капитан побежал в трюм, на бегу раздавая приказы. Моряки начали вооружаться, они вставали у борта, со страхом глядя на приближающийся корабль. Кри с неудовольствием заметил, что из оружия у них припасены лишь мечи.

— Ты думаешь это хорошая идея? — спросил Силфан, вставая рядом с ним и вынимая из ножен свой меч. — Они всего лишь мясо для пиратов. Нам не продержаться и нескольких мгновений.

— Сделаем, что сможем, — пожал плечами Кри.

Галера пиратов быстро приближалась, и скотты осыпали баржу ливнем стрел. Моряки прижались к борту корабля, но не все успели это сделать. Несколько человек упали, пронзенные стрелами. Капитан был ранен в плечо и упал на колени. Он попытался укрыться, но не успел, и одна из стрел пронзила ему шею. Силфан на лету разрубил несколько стрел, но одна из них пронзила ему ногу. Чужеземец отступил назад и откинул крышку люка. Силфан запрыгнул в трюм и захлопнул крышку люка, в которую сразу после этого вонзилось три стрелы. Подплывая все ближе, скотты продолжали стрелять. Вскоре палуба баржи начала походить на поляну, на которой вместо травы росли стрелы. Еще двое моряков упали, пронзенные длинными стрелами, а один закричал от боли, когда стрела пронзила ему ногу. Кри прижимался к борту судна, стараясь укрыться от стрел. Он проклинал себя за глупость, не догадавшись сразу укрыть всю команду в трюме, где они смогли бы избежать стрел.

Галера пиратов подплыла к ним вплотную, и скотты бросили веревки с крючьями, стягивая корабли. Они перебросили доски и с победными криками побежали на баржу. Не дожидаясь, пока они хлынут на корабль, Кри атаковал сам. Несколькими ударами раскидав с дороги скоттов, ведьмак перепрыгнул на пиратский корабль. По бокам от него скотты уже перебрались на баржу и перерезали моряков. Моряки не смогли оказать достойного сопротивления, и пираты покончили с ними несколькими ударами.

Кри раздавал тяжелые удары, и после каждого взмаха меча от его руки падал очередной пират. Он хотел добраться до вожака, но не смог разглядеть его в толпе скоттов. Скотты мешали друг другу, стоя тесной толпой, и не могли как следует использовать свои клинки.

Пираты отошли назад, но Кри последовал за ними. Меч мелькнул в выпаде и вспорол живот пирата. Следующим ударом он отбил чей-то клинок и тем же движением перерезал противнику горло. Размашистым ударом отбив сразу несколько клинков, Кри был вынужден отскочить к борту корабля.

— Лучники! — крикнул кто-то из-за спин скоттов, и Кри выругался. Он хотел атаковать, но скотты ощетинились клинками, и Кри был вынужден отступить к борту корабля. Пираты отступили назад, освобождая место для лучников, и Кри разглядел вожака. Широкоплечий пират стоял, опираясь на меч, в окружении четверых лучников. Они натянули луки, и Кри сжал рукоять меча. Ему оставалось только напасть на пиратов и погибнуть от их клинков. Викинги считали это достойной смертью и радовались бы возможности забрать с собой побольше врагов, но Кри хотел жить. Один из пиратов подбежал к вожаку и что-то зашептал ему на ухо. Кри напряг свой слух и услышал слова скотта.

— Руанн, я знаю этого человека. Это Кри ведьмак, побратим Кулейна Мак Финна. Если он сдастся, потребуем у Кулейна выкуп или принесем его в жертву, если Кулейн откажется платить.

Вождь кивнул и повернулся к Кри.

— Эй ты, сдавайся! Ты окружен и остался в одиночестве! — немного подумав, Кри бросил свой меч на палубу. Он хорошо знал Кулейна Мак Финна. Вождь скоттов был в долгу перед ним и не откажется платить за него выкуп.

Скотты подбежали к нему и начали связывать ведьмаку руки. Многие из них уже начали хозяйничать на барже. Один из скоттов откинул крышку люка и спрыгнул в трюм. Откуда раздался крик боли и звук падающего тела. Кри ухмыльнулся, вспомнив, что раненый Чужеземец скрылся в трюме. Ругаясь, пираты подбежали к трюму, все же не решаясь спрыгнуть в неизвестность.

— Эй! Кто бы там ни был! Вылезай наружу и бросай меч, и, возможно, я сохраню тебе жизнь! — крикнул Руанн.

Кри ожидал, что Чужеземец ответит оскорблением, но к его удивлению он начал выбираться наружу. Силфан перевязал свою рану и, выбравшись наружу, бросил к ногам вождя свой меч.

— С твоим человеком все в порядке, я лишь оглушил его, — сказал он Руанну. Пираты повалили его на палубу и связали за спиной руки.

— Отведите его к остальным, — велел Руанн. Пираты подняли Чужеземца и повели на свой корабль. Кри заметил, что Силфан постоянно оглядывается за что заработал пару тычков в спину. Проследив его взгляд, Кри увидел, как один из пиратов поднял его меч и, осмотрев клинок, засунул себе за пояс. Кри и Силфана отвели в трюм галеры. К своему удивлению Кри заметил там еще несколько пленников. Троих галлов и Снежаку с Мереной. Их отвели в угол трюма к остальным пленникам и связали ноги, лишив малейшей возможности передвигаться, даже по трюму корабля. Остальные скотты начали перетаскивать груз с баржи. Трюм их корабля был почти полон захваченной добычей, и Кри слышал, как скотты спорят о том, стоит ли брать баржу с собой, чтобы не лишиться добычи с нее. Наконец они все же решили взять баржу на буксир. Более тяжелое и большее по размерам судно скоттов было способно тащить за собой баржу, и скотты начали привязывать к кораблям веревки. Люк трюма закрыли, и пленники остались в темноте.

— Снежака! — окликнул пленницу Кри. — Как вы здесь оказались?

— Кри ведьмак и Снежака, дочь Платона, — представил их друг другу Силфан, и Кри услышал в его голосе усмешку. Ведьмак понял, что Снежака не помнит его, и поспешил исправить оплошность.

— Мы раньше встречались, — пояснил он Снежаке. — И были друзьями. Узнав, что тебя похитили, мы с Силфаном отправились за тобой.

— И как вам удалось выжить? — со злостью в голосе спросила Мерена.

— Твои наемники бежали, а Юрген мертв, — ответил Кри.

— Мы плыли на корабле, когда на нас напали пираты, — пояснила Снежака. — Я слышала, как они говорят о том, что за нас можно будет выручить выкуп.

— Ну что ж, хотя бы нашли тебя, — усмехнулся Кри. — А выбраться отсюда мы сумеем.

Силфан увидел, как, несмотря на то, что она оказалась в плену, и страх последних дней, Снежака улыбается словам Кри. Покачав головой, так как не разделял подобного оптимизма, Силфан закрыл глаза, собираясь вздремнуть. Побег станет возможным лишь на суше, а до этого о нем можно только мечтать.

* * *

Пленников вывели с корабля и провели по селению скоттов. Их плен на корабле прошел в темноте и неудобствах трюма. Раз в день пленников выводили наверх и кормили, но остальное время они провели связанные в трюме. Их положение не располагало к разговорам, и Силфан большую часть времени провел во сне. Лишь Кри и Снежака разговаривали друг с другом, возобновляя короткое знакомство.

Корабль достиг берегов Ирландии, и пираты вытащили его на берег. У берега собралась толпа зевак, рассматривая пленников. Среди них было немало женщин и детей. Полуголые отпрыски скоттов сжимали в руках палки и камни, с подозрением глядя на пленников. Кри их серьезные взгляды показались бы смешными, если бы он не знал воинственность скоттов. Они вели постоянные воины с ближними и дальними соседями. В случае нападения даже их дети подобно диким волчатам с рычанием бросались на врагов. Со стороны леса поселение было полностью огорожено стеной, края которой доходили до морской воды. На берег были вытащены многочисленные лодки, которые скотты использовали для рыбалки и военных вылазок. Все взрослые мужчины в поселении были воинами. С детства привыкшие к сражениям, они так и не покорились Риму и теперь продолжали вести войны со всеми, до кого могли дотянуться.

Пленников ввели в большой сарай и заперли внутри. У двери выставили двоих часовых. Женщин и мужчин втолкнули в одно место. Скотты не были рабовладельцами, и немногочисленных пленников, которые им попадались, они обменивали на своих сородичей или же требовали за них выкуп.

Пленников оставили в сарае и заперли дверь. С них даже не сняли веревки, и первым делом Кри и Силфан развязали друг другу руки. Они сели спиной друг к другу, и Силфан начал на ощупь развязывать Кри руки. Ободрав до крови пальцы, он сумел развязать узлы. Затем Кри развязал и его. Силфан сел на пол и погладил свою раненую стрелой ногу. Рана под повязкой почти не болела, но ужасно чесалась, и Силфан страдал всю дорогу в трюме корабля, не имея возможности ее почесать. Ведьмак поспешил развязать руки Снежаки и растер ее руки, помогая возобновить кровообращение. Остальные пленники последовали их примеру, помогая друг другу освободиться от пут.

— Спасибо, — поблагодарила его Снежака, и Кри одобряюще улыбнулся.

— Не волнуйся, к рассвету мы уже будем на свободе.

— Да, — согласился с ним Силфан. — И так уже задержались. Но как ты предлагаешь выбраться?

— Думаю, я смогу открыть дверь сарая с помощью магии. Охранника я смогу усыпить.

— Тогда осталось лишь одно, — Силфан встал на ноги и, потянувшись, прошелся по сараю. Проходя мимо одного из галлов, он схватил его за голову и крутанул ее. Раздался хруст, и галл упал замертво. Удивленные галлы начали поворачиваться в его сторону, но еще до того, как они развернулись, Силфан нанес им два удара в шею. Галлы схватились за горла и захрипели, пытаясь втянуть в себя воздух. Мерена хотела закричать, но Силфан ударил ее ногой по лицу, и она упала на спину. Не давая галлам опомниться, Силфан схватил одного из них за голову и дернул ее, сломав ему позвоночник. Второй галл сумел подняться на ноги, и Чужеземец нанес ему ладонью удар по носу. Он повалился на спину с окровавленным носом, не подавая признаков жизни.

— Осталась только одна, — ухмыльнулся Силфан. Мерена всхлипнула, когда Чужеземец подошел к ней. Не обратив внимания на ее умоляющий взгляд, Силфан положил ей на шею ногу и надавил. Мерена схватила его ногу, пытаясь оттолкнуть его, но у нее не хватило на это сил. Ее лицо покраснело и несколько раз дернувшись, она замерла без движения. Немного подождав, Силфан отошел от нее и, нимало не смущаясь, сел на землю. Снежака смотрела на него, с расширенными глазами. Поняв, что только что на ее глазах убили четверых человек, она упала на колени, и ее стошнило.

— Неужели это было необходимо? — скривился Кри.

— Они могли выдать нас, — пожал плечами Силфан. — Кроме того, неужели ты забыл, что она собиралась убить нас в Бирмингеме. Если бы мы оставили ее в живых, то рано или поздно она все равно попыталась бы убить нас, а галлы не дали бы причинить ей вреда.

— А если сюда кто-то войдет и обнаружит четверых мертвецов?

— Они только что вернулись из плавания. Оно было удачным, и скотты захотят это отпраздновать, — махнул рукой Силфан. — О нас вспомнят только на рассвете, или позже, чтобы покормить. А в это время мы уже будем далеко отсюда.

Кри присел рядом со Снежакой и обнял ее за плечи, шепча успокаивающие слова. Холоднокровие Силфана, только что без малейших угрызений убившего галлов и Мерену, поразило и его, но он привык к смерти и насилию. Доводы Силфана были приемлемы для него, хотя сам Кри никогда бы не смог так просто убить обычных людей. Снежака постепенно успокоилась, справившись с тошнотой. Присутствие Кри и его успокаивающие слова помогли ей придти в себя. Ведьмак сел рядом с ней, так, чтобы закрывать собой мертвые тела. Он рассказывал ей потешные истории из своей жизни и отвлекал разговором, разгоняя ужасы предыдущих дней. Солнце скрылось за морем, и в небе появилась луна. Кри сам не заметил, как задремал, когда Силфан встряхнул его за плечо.

— Пора, Кри. Если мы хотим уйти отсюда, то сейчас самое время. Скотты уже должны были налакаться пива, а их женщины и дети уже спят.

Ведьмак кивнул и встал на ноги. Подойдя к двери, он сквозь щели в досках разглядел их охранника. Он кутался в плащ, но не спал, стоя на посту. Кри начал шептать полузабытые заклинания и делать пассы руками. У охранника начали слипаться глаза, и он сел на землю. Его голова упала на грудь, и он лег на землю. Прислушавшись, Кри услышал ровное дыхание спящего охранника. Дверь запиралась на засов. Кри поднял руку и направил все свои мысли на засов. Он должен был спешить, так как усыпляющее заклинание действовало лишь ограниченное время. Засов медленно сдвинулся и начал подниматься в воздух. Он выскользнул из скоб, и Кри подвинул вперед руку, мысленно отталкивая засов от двери. Затем он начал опускать руку, стараясь бесшумно опустить засов. Кри не смог удержать его, и засов упал на землю. Охранник шевельнулся и начал просыпаться. Кри распахнул дверь и выскочил наружу. Еще до того, как охранник понял, что происходит, Кри выхватил у него из-за пояса нож и всадил ему в сердце. Второй рукой, закрыв скотту рот, Кри повернул в ране нож. Охранник дернулся, и Кри увидел, как закатываются его глаза.

— Хорошая работа, — похвалил его Силфан, выходя из сарая. Снежака вышла наружу и с беспокойством оглянулась. Вокруг царила тишина и темнота, лишь из нескольких домов звучали пьяные песни, а сквозь щели в стенах и ставнях шел свет.

— Уходим отсюда, — Кри вытащил из ножен меч и оглянулся на Снежаку. — Не волнуйся, все будет в порядке.

— Куда ты направишься? — спросил Силфан, вытаскивая из тела нож.

— В нескольких днях пути отсюда живет мой побратим Кулейн Мак Финн. Он не откажется доставить нас в Британию.

— Удачи вам, — Силфан поднял в прощании руку. — Идите без меня, я немного задержусь.

— Ты что, с ума сошел? — возмутился Кри: — Что ты задумал?

— Я должен вернуть свой меч, — Силфан скрестил на груди руки, и его глаза стали упрямыми. — Без него я отсюда не уйду.

— Ты безумен, — охнул Кри.

— Уводи Снежаку. Доставь ее к Аутисиусу. С тобой она будет в безопасности. Я начну поиски немного позже, чтобы дать вам время скрыться, на тот случай, если меня заметят.

— У нас нет времени на споры, — сердито сказал Кри.

— Так не спорь, а уходи, — Силфан прислонился спиной к сараю и посмотрел на свои ногти.

Кри выругался, но взял руку Снежаки и повел ее за собой в сторону леса. Она оглянулась на Силфана, но он продолжал стоять на месте. Снежаке хотелось, чтобы он тоже пошел с ними. Несмотря на то, что он холоднокровно убил галлов и Мерену, она верила, что один в поселении врагов и без оружия он обречен.

Силфан подождал, пока они скроются за домами, и лишь тогда сдвинулся с места. Он бесшумными шагами побежал вдоль домов, направляясь к тому дому, где, как он заметил, скрылся скотт, взявший себе его меч. Это был один из немногих скоттов, который мог себе позволить жить в отдельном доме. На берегу его встретила молодая жена, и он отправился вместе с ней в их дом, как успел заметить краем глаза Силфан. Он не сомневался, что скотт предпочтет первый вечер провести вместе с женой, в их доме. Силфан подошел к их дому и постучал в дверь. Подождав немного, он постучал уже погромче.

— Какой пьяной свинье что-то нужно? — разгневанно закричал из дома скотт. — Убирайтесь отсюда и приходите утром, сожри вас волки, — не отвечая Силфан постучал еще громче. Ругаясь и грозя пришедшим всевозможными угрозами, скотт подошел к двери и откинул засов. Он распахнул дверь, собираясь, как следует вздуть ночного гостя, но, увидев Силфана, замер с открытым ртом.

— Ты как сюда попал? — спросил скотт, и Силфан ударил его в челюсть. Скотт влетел в дом и без сознания упал на пол. Силфан впрыгнул в дом и увидел прикрытую покрывалом жену скотта, лежавшую на постели. Она открыла рот, собираясь закричать, но рука Силфана метнулась вперед, и в воздухе просвистел нож. Тяжелое лезвие проткнуло ей рот, и молодая женщина упала на кровать, заливая ее кровью. Довольно усмехнувшись, Силфан закрыл за собой дверь. Он услышал крики и шум и удивленно оглянулся. Крики доносились из другого конца поселения, и Силфан выругался. Шум мог означать лишь одно: кто-то заметил Кри и Снежаку, и на них начали охоту. Силфан запер дверь и обыскал дом. Он нашел свой меч и довольно погладил рукоять. Чужеземец взял небольшую сумку и набил ее припасами. Бросив взгляд в горящий камин, Силфан заметил гримуар. Он лежал посреди горящих поленьев. Видимо, скотт собирался использовать его как дрова, но книга не горела в огне. Выругавшись, Силфан поспешил выхватить из огня бесценный гримуар и закинул его в сумку. В поселении тем временем начали просыпаться скотты. Дружинники выбегали из домов с горящими факелами в руках, спрашивая друг друга, что случилось. Силфан погасил огонь в камине и вытащил из женщины свой нож. Заметив, что скотт начинает шевелиться, он перерезал ему горло. Силфан сел на край постели, насвистывая запомнившуюся мелодию. Силфан надеялся, что Кри со Снежакой удалось бежать, и они не попали повторно в плен. Вскоре он убедился, что Кри удалось бежать. Так как скотты собрались в изрядную толпу и, криками подбадривая друг друга, побежали в сторону леса. Они бежали все в одну сторону, из чего Силфан заключил, что Кри скрылся от них, и скотты последовали за ведьмаком. Найти ночью в лесу ведьмака не смогли бы и охотники с собаками, усмехнулся про себя Силфан. Он подождал, пока в поселке вновь воцарится тишина, и вышел из дома. Скользнув вдоль домов, Силфан добежал до стены и, подпрыгнув, ухватился за ее край. Перебравшись через стену, он побежал вслед за скоттами.

* * *

Кри вел Снежаку самой короткой дорогой к лесу. Но им не повезло. В ближайшем к ним дому неожиданно открылась дверь и на улицу вышел пошатывающийся скотт. Он на ходу развязывая пояс, не оставляя сомнений в причине выхода из дома. Скотт поднял голову и удивленно уставился на замершего от неожиданности Кри. Ведьмак бросил в него свой меч, но пьяный скотт пошатнулся, и меч, звякнув о стену, упал на землю.

— Тревога! — закричал скотт, одновременно пытаясь завязать штаны и вытащить меч. — Пленники бегут!

Из дома послышались крики и начали выбегать пьяные скотты. Ведьмак схватил за локоть Снежаку и толкнул ее в сторону стены.

— Быстро беги отсюда! Я задержу их и догоню тебя!

С яростным криком ведьмак бросился навстречу скоттам. Снежака прикрыла глаза, ожидая, что его сейчас зарубят, так как он был безоружен, а скотты держали в руках обнаженные мечи. Кри схватил первого из них за руку и второй рукой подхватил за бедро. Подняв скотта в воздух, он бросил его на выбегающих из дома. Четверо скоттов упали, но следующий перескочил через них и нанес удар мечом. Кри отскочил назад и избежал смертельного удара.

Снежака опомнилась и побежала к стене. Кри бросил на нее короткий взгляд и успел заметить, как она перелезает через стену. Это стоило ему царапины на руке. Ведьмаку повезло, что пьяный скотт не рассчитал расстояние, и он отделался лишь царапиной. Следующий удар Кри избежал, перехватив руку скотта. Он сжал его руку со всей силы и услышал хруст ломающихся костей. Скотт с криком боли шагнул назад, выронив из сломанной руки меч. Кри не успел подобрать оружие, так как на него уже бросился следующий противник. Теперь на него напали сразу двое дружинников, зайдя с разных сторон. Кри отпрыгнул назад, избегая ударов мечей. Один из скоттов побежал вокруг него, отрезая дорогу к отступлению. Кри видел, что противников слишком много. Без оружия, в схватке с вооруженными воинами, он был обречен.

Кри бросил взгляд на небо и, увидев полную луну, улыбнулся. Ведьмак зарычал, и его тело начало вырастать. Одежда на нем затрещала и начала рваться. Его тело увеличилось и потолстело, обрастая шерстью. Огромной медведь встал на задние лапы и зарычал на скоттов. Разорванная одежда упала с него на землю. Они отступили назад, но выпитое пиво добавило им храбрости, и скотты с криками набросились на ведьмака. Ударами огромных лап медведь раскидал их в стороны, но они успели нанести ему десяток глубоких ран. Медведь опустился на все четыре лапы и побежал в сторону леса. Из окружающих домов начали появляться еще дружинники. Один из них заметил медведя и бросил копье. Тяжелое лезвие вошло в бок медведя, и он отозвался ревом боли. Кри не был настоящим оборотнем, и в зверином обличье был смертен, как и любой другой медведь. Ударом лапы медведь отбросил в сторону копье, и, оставляя за собой кровавый след, побежал к стене. Медведь подпрыгнул у стены и, ухватившись за верхушки бревен, перевалился на другую сторону. Слыша за спиной разъяренные голоса скоттов, Кри побежал в сторону леса. Разум ведьмака затуманился от боли и уступил медведю. Зверь взял верх над человеком, и последней мыслью человека была команда бежать. Медведь побежал в лес, стремясь оказаться подальше от людей и не выбирая дороги. Скоро медведь начал уставать. Заметив между корней покинутую зимнюю берлогу, медведь забрался нее. Боль немного отступила, и Кри сумел вернуть себе облик человека. Он заполз поглубже в яму и, ослабев от потери крови, забылся тяжелым сном.

* * *

Снежака бежала по лесу, не оглядываясь и не смотря по сторонам. С трудом перебравшись через стену, она порвала платье и, не оглядываясь, побежала вперед. Страх перед скоттами заставлял ее бежать вперед по ночному лесу. Иногда она спотыкалась о корни деревьев, но, даже упав, немедленно вставала и продолжала бег. Постепенно страх отпускал ее. Снежака почувствовала прохладу ночного леса. Бег, страх, легкий запах пота — страха, это показалось ей знакомым. Снежака остановилась. Ее сознание говорило ей, что это все ей знакомо. Она тяжело дышала после бега, и ее нос уловил запахи леса. Ее обаяние обострилось. Снежака почувствовала себя зверем, могущественным, не знающим страха, свободным. Вдали завыл волк, и Снежаке захотелось ответить ему. Она подняла вверх голову, чтобы вторить вою волчьей стаи, но кто-то закрыл ей рот. Снежака забилась, но тут же услышала знакомый голос.

— Не стоит сообщать скоттам, о том, где мы, — Силфан отпустил ее, и Снежака обернулась, посмотрев на Чужеземца. На его губах гуляла довольная улыбка. Покрытий грязью и кровью, с неизменным мечом в руке. На его плече висела кожаная сумка. Ее бока оттопырились от вложенных в нее вещей. — Нам лучше продолжить путь. Только не стоит выть, — Силфан усмехнулся, и Снежака покраснела, поняв, что он разгадал все ее мысли.

— Я не знаю, что на меня нашло. Я…

— Не важно, — перебил ее Силфан. — Пошли. Если Кри жив, то он догонит нас, — Силфан протянул руку, и Снежака взяла предложенную ладонь: — Как романтично, прогулка под луной в вечернем лесу.

Чужеземец немного хромал, но, несмотря на это, его шаг оставался быстрым, и Снежака с трудом поспевала за ним.

— Что случилось? Почему ты одна, без Кри?

— Он остался, чтобы задержать скоттов, и дать мне возможность бежать. Он должен был уже догнать нас. Ты же не думаешь, что с ним что-то случилось?

— Он жив. Ведьмака убить труднее, чем десяток драконов. Но нам лучше продолжать путь. Если за ведьмаком ведут охоту, он может пойти кружным путем, чтобы не навести скоттов на тебя.

Его слова показались Снежаке разумными. Ей хотелось подождать ведьмака, и побег, когда он остался, чтобы защитить ее, дался ей с трудом. Видимо, этим и отличаются простые люди от опытных воинов — решила Снежака — они не поддаются чувствам. Иногда они кажутся бессердечными, но на самом деле они выполняют свое дело. Делают все, чтобы выжить самим и спасти тех, чьи жизни им доверены. Хотя и Силфан поступил безрассудно, отправившись за своим мечом, рискуя своей жизнью. Снежака почему-то была уверена, что у него были свои причины, более важные, чем собственная жизнь.

— Почему твой меч так важен для тебя? — неожиданно спросила Снежака.

Силфан на мгновение замедлил шаг: — Какая ты любопытная.

— Спроси и ты меня о чем-то.

— Мне это не интересно, — усмехнулся Силфан.

Снежаку не удовлетворил такой ответ. Но ей было видно, что Силфан не даст другого ответа. Пожав плечами, она не стала больше об этом спрашивать. Они продвигались вперед быстрым шагом, стремясь оказаться как можно дальше от селения скоттов. Постепенно ночь все больше вступала в свои права, и становилось все темнее. Снежака начала спотыкаться, и Силфану приходилось тащить ее за руку.

— Я не могу больше, — Снежака остановилась и села на землю. Силфан обернулся. Ему захотелось выругаться, но он сдержался.

— Мы должны идти.

— Я не могу больше. Я ничего не вижу, и у меня уже болят ноги, я их уже почти до крови стерла, — Снежака почти плакала, и Силфан тяжело вздохнув, покачал головой.

— Ладно, останемся здесь, но ненадолго.

Силфан сел рядом со Снежакой и прижал ее к себе, чтобы хоть немного согреть. Ночной холод пробирал до костей легко одетых путников. Снежака, не сопротивляясь, прижалась к нему, и Силфан почувствовал ее мягкое тело. Он уловил запах ее волос и закрыл глаза, пытаясь отогнать неподходящие мысли.

— Как ты думаешь, Кри уцелел? — вопрос охладил Силфана лучше холодной воды, ясно подсказав, кто стал избранником девушки.

— С ним все будет в порядке. Он ведьмак. Тебе многое пришлось бы узнать, чтобы полностью понять, что это значит. Но достаточно будет знать и того, что он выберется и, если захочет, то снова разыщет тебя.

— Снова? — Снежака с удивлением посмотрела на него, и Силфан мысленно обругал себя. Близость женщины заставила его забыть об осторожности.

— Вы раньше встречались, до того, как ты потеряла память.

— А кем мы были?

— Знакомыми, — Силфан пожал плечами. — Хотя Кри отнесся к тебе, как и все мужчины.

— Это как же? — с иронией в голосе спросила Снежака.

— Потерял голову, лишь увидев тебя, — усмехнулся Силфан. Он ожидал, что она возразит, но Снежака смущенно промолчала.

— Расскажи мне еще что-то, — попросила она.

— У меня такое чувство, что ты относишься ко мне, как к священнику. Человеку, которому ты доверяешь, и не боишься, что он начнет приставать к тебе.

— Возможно. Ты знал моего отца.

— Да и староват я для тебя. Знаешь, тебе стоит довериться Аутисиусу. Даже больше, чем мне.

— Не знаю. Я не хочу получать что-то от него.

— Почему.

— Мне придется расплачиваться. А я не хочу этого. Это мерзко.

Силфан промолчал, задумавшись:

— Как хочешь. Но мне все же придется воспользоваться его помощью. Направимся к одному его знакомому. Если повезет, то мне удастся уговорить его доставить нас в Британию. Не возражаешь, если я скажу ему, что ты невеста Аутисиуса?

— Думаешь, он поверит?

— Поверит, лишь увидев тебя, — рассмеялся Силфан. — Наверняка мужчины, лишь раз видевшие тебя, долго не могут забыть о тебе и несколько раз спрашивают о Снежаке, дочери Платона.

Сон сморил ее, и Снежака уснула. Силфан тоже вскоре задремал. Его мучили сны, где Снежака и Кри кружились перед ним в дьявольском танце. Вот Снежака повернулась в его сторону и зарычала, одновременно превращаясь в чудовище. Силфан проснулся и увидел смотрящие на него глаза волка. Крупный серый волк сделал короткий шаг вперед и рыкнул. Они забрались на его охотничьи угодья, и волк, почуяв людей, подкрался к ним. Людоед, которого зимой голод заставил охотиться на людей, привык к человеческому мясу, и двое путников, заснувшие в лесу, были для него большим соблазном. Силфан осторожно убрал руку с плеча Снежаки, и она проснулась. Снежака открыла глаза и, увидев волка, вскрикнула от страха. Крик послужил для волка поводом для атаки, и он пригнул на Снежаку, целясь ей клыками в горло. С проклятием на губах Силфан бросился ему наперерез. Чужеземец не успевал выхватить меч и схватил волка за шею руками. Волк лязгнул зубами в опасной близости от его лица, и Силфан ощутил его зловонное дыхание. Волк уперся сильными ногами в землю и потянулся вперед, стремясь впиться клыками в столь желанную человеческую плоть. Силфан пробовал удержать волка и одновременно тянул вниз его морду, не давая волку царапать его своими когтями.

Волк зарычал и попробовал тряхнуть головой. Силфан не мог с достаточной силой сдавить его покрытую мышцами шею, чтобы задушить, и его сил хватало лишь на то, чтобы удержать зверя. Снежака закричала и в страхе отползла назад, с расширенными глазами наблюдая за схваткой человека и зверя. Силфан сквозь зубы выругался, она могла хотя бы подать ему меч.

Рассердившись, Чужеземец схватил волка за шиворот и отбросил его в сторону. Волк упал на лапы и бросился в повторную атаку, но недооценил коварство и быстроту человека. Силфан нанес ему удар кулаком в нос, и волк взвыл от боли. Пинком отбросив волка, Силфан сумел схватить с земли свой меч. Волк прыгнул вперед, и Силфан на лету отрубил ему голову. К ногам Чужеземца упала волчья туша. Силфан вытер свой меч о волчью шерсть и засунул меч за пояс.

— Пора идти, — Силфан протянул руку и помог Снежаке встать. — Скоро рассветет и станет достаточно светло.

Короткая схватка помогла Силфану согреться, но Снежака вздрагивала от холода. Заметив это, Силфан притянул ее к себе, согревая теплом, идущим от своего тела. Восходящее солнце принесло с собой тепло, и вскоре они перестали вздрагивать от холода. В полдень Силфан объявил привал, и они поели немного мяса, которое Силфан прихватил с собой, закинув в свою сумку.

— Как долго нам еще идти? — спросила Снежака, немного отдохнув и поев. Кри не появлялся, и Снежака начала беспокоиться за его судьбу.

— Не меньше двух дней, — почесав затылок, ответил Силфан.

Они продолжили путь быстрым шагом. Силфан всю дорогу шутил и пытался отвлечь мысли Снежаки. Ему это удавалось, но постепенно усталость брала свое и увеличивалось уныние и безразличие ко всему, которое испытывала Снежака. Силфан продолжал шутить, но незаметно для Снежаки сжимал рукоять меча. Ночью, когда он нашел ее, она была близка к тому, чтобы превратиться в демона, и Силфан с отвращением представлял, что в таком случае он будет вынужден сделать. Хорошо себя зная, он понимал, что убийство женщины его не остановит. В жестоком мире, в котором он жил, человеческая жизнь иногда ценилась меньше, чем жизнь скота, а иногда и намного меньше.

Следующие две ночи они провели в лесу, тесно прижимаясь друг к другу, в попытке хоть немного согреться. У них не была ни трута, ни огнива и они не могли разжечь костер, который мог бы согреть их ночью. В спешке убегая, ни Силфан, ни Снежака также не запаслись плащами или хоть какими-нибудь шкурами.

Силфан лишь примерно знал, где находится нужное им поселение, и не был уверен, что они идут правильной дорогой. В последние годы он посещал Ирландию лишь вместе с викингами, разоряя прибережные поселения, и был плохо знаком с островом. Снежака ни разу не бывала в Ирландии и знала о ней лишь по слухам.

Припасы, украденные Силфаном, подошли к концу, и у путников сводило от голода животы. Силфан мог обходиться без еды и воды много дней, но Снежака бы быстро ослабела и не смогла бы продолжать дорогу. Силфану оставалось лишь надеяться, что он правильно выбрал дорогу.

Чужеземец внимательно оглядывал землю, стараясь заметить человеческие следы. Насколько он помнил виденные карты и рассказы о расположении поселений, они должны были уже достигнуть нужного поселения. Существовала вероятность, что он выбрал неправильный путь, и они уже миновали поселение и теперь отдалялись от него.

— Кто вы и куда направляетесь? — из-за деревьев вышел молодой скотт, держа в руках натянутый лук и целясь в Силфана. Накинутый на плечи плащ из волчьего меха, лук и нож с широким лезвием подсказали Силфану, что перед ним охотник.

— Мое имя Силфан Чужеземец. Мы шли в поселок Макгрегора Длинного меча, — ответил Силфан. — Не подскажешь, правильно ли мы идем?

— Если вы шли с юга, то уже миновали поселок, — Силфан грязно выругался, и это немного рассеяло подозрения скотта. — Что за дело у вас к Макгрегору?

— Я скажу это ему самому. Но не волнуйся, мы с ним давно знакомы. Часто встречались в форте Аутисиуса римлянина, когда он занимался там торговлей.

Охотник кивнул и опустил лук.

— Меня зовут Манн, сын Парта, я из поселка Макгрегора. Я отведу вас к нему.

Слова Силфана убедили скотта, и он пошел рядом с ними, показывая дорогу.

— Как вы оказались здесь?

— Плыли на корабле, который захватили скотты Руанн Даба. Нам удалось бежать. Зная о том, что поблизости поселок Макгрегора, я направился к нему, но сбился с пути.

Охотник кивнул, удовлетворенный рассказом. Скотты враждовали между собой так же, как и с другими народами, и возможность насолить Руанн Дабу, упустившему пленников, развеселила охотника.

— Вам повезло, что вы смогли бежать. Руанн Даб подлая свинья. Повезло вам и что вы встретили меня. Похоже, вы прошли не так уж и далеко от нашего поселка, но не встреть вы меня, то прошли бы мимо, так и не узнав об этом.

Манн провел их известными ему лесными тропами. Силфан заметил, что они ненамного отклонились от верного направления. Но Манн был прав, если бы они не встретили его, то прошли бы мимо поселка, хотя и неподалеку от него.

Подобно поселку Руанн Даба, поселок Макгрегора был окружен деревянной стеной. В толстых бревнах были вырезаны узкие окошка, через которые скотты пускали стрелы в случае нападения. Макгрегор любил называть себя королем Хора, как называлось его поселение. Хор скорее напоминал военный лагерь, чем мирное поселение. Силфан познакомился с Макгрегором в форте Аутисиуса, где они торговали захваченной добычей. Распив вместе немало кувшинов пива, они стали хорошими приятелями. Хотя викинги были заклятыми врагами скоттов, в поселке Аутисиуса все были равны. Их дружбе помогло и то, что Силфан не был норманном и внешностью скорее походил на кельта, чем северянина.

Последнее, что Силфан слышал о Макгрегоре, было разграбление им Манукиума. Как подозревал Силфан, это произошло лишь благодаря римлянину. Днем ворота в поселок Хор держали открытыми, и охране у ворот хватило слов Манна о том, что он ведет их к Макгрегору. Хор был точным подобием поселка Руанн Даба, но больше по размеру. На берегу стояло множество кораблей. Почти все лодки вышли в море ловить рыбу, и на берегу стояли лишь большие корабли и лодки, которые нуждались в починке.

Чумазые дети забегали вокруг, громко крича, и Манн криком отогнал их. Он провел их к самому большому из домов, который представлял из себя дворец Макгрегора. Сонный стражник сообщили им, что Макгрегор еще спит после вчерашнего пира и махнул рукой, пропуская их внутрь. Дверь вела в просторную комнату, заставленную столами и скамейками, за которыми пировали дружинники Макгрегора. Сам король спал за столом, положив голову на сложенные руки, сплошь покрытые шрамами. Длинные сальные волосы закрывали лицо короля, лежавшего в луже пива. Здесь же расположились еще несколько дружинников.

— Вставай, старый боров, к тебе гости! — закричал в ухо королю Манн.

— Манн, сын Парта, ты потомок длинноухого осла, — проворчал Макгрегор, с неудовольствием раскрывая глаза. — Что, во имя всех богов, тебе нужно от твоего короля еще до рассвета? Клянусь своим мечом, если это очередная твоя шутка, я заживо велю содрать с тебя шкуру.

— Уже скоро полдень, — усмехнулся Манн, нимало не испугавшись угроз короля. — А я привел к тебе любопытных гостей.

— Так-то ты встречаешь своего друга, которого столько раз приглашал к себе в гости, — усмехнулся Силфан, садясь рядом с королем и заглядывая в кувшины. К его сожалению, они все были пустыми. Некоторые дружинники пошевелились, но, не обнаружив никакой опасности, продолжили спать.

— Силфан? — с удивлением переспросил Макгрегор, узнав Чужеземца: — Какие ветры тебя занесли сюда, и почему мне не сообщили о появлении корабля викингов?

— Я пришел пешком, к тому же мы проголодались, — Силфан указал на Снежаку. — Познакомься с невестой Аутисиуса. Снежака, дочь Платона.

— Ого, старый лис откопал себе немалое сокровище, — Макгрегор встал и неуклюже поклонился женщине, после чего попытался поцеловать ее руку, что у него не совсем получилось из-за заболевшей от движения головы.

— Манн, чего встал? Притащи нам еды и пива во имя Одина, — подняв глаза к потолку и покачивая головой, охотник отправился за едой, а Макгрегор снова занял свое место. Его глаза слегка затуманились спросонья и от количества выпитого перед этим пива. — Так как ты здесь оказался, да еще в компании красотки?

— Мы плыли в Британию из Галлии. Я как раз сопровождал невесту Аутисиуса на пути к нему, когда на нас напали скотты Руанн Даба. Нам удалось бежать, уже в его поселке. Зная, что ты живешь неподалеку, я направился сюда. Чуть не заблудились и прошли бы мимо твоего поселка, если бы не встретили твоего охотника.

— Да. Манн проводит в лесу больше времени, чем среди людей, — кивнул король. Он потер глаза, но его взгляд все еще не отличался твердостью. Появился Манн, неся поднос, заваленный едой и двумя кувшинами с пивом. Макгрегор немедленно схватил один из кувшинов и вылил в себя часть содержимого. Силфан с усмешкой наблюдал, как на его лицо возвращается румянец.

— Хорошо, — король отер пену с бороды и схватился за окорок. Силфан уже набивал свой желудок мясом и хлебом. Он налил себе и Снежаке пива, а Манн закинул на плечо лук и, не говоря ни слова, вышел из зала. Убедившись, что незнакомцы знакомы с королем, он вновь отправился в лес.

— Нам нужно переправиться в Британию. Желательно в Манукиум, — перешел к цели своего прихода Силфан.

— Вряд ли меня будут рады там видеть, — усмехнулся Макгрегор с набитым ртом. — Видишь ли, у меня в прошлом были кое-какие разногласия с жителями этого славного города.

— Там сейчас правит Аутисиус. Не сомневайся, он заплатит тебе, если ты доставишь ему его невесту в целости и сохранности.

— Жаль отдавать такую красотку, — Макгрегор окинул взглядом Снежаку. — Но дружба с римлянином для меня важнее. Сколько, ты говоришь, он заплатит?

— А как ты думаешь, какова будет его благодарность, если ты вернешь ему его невесту?

— Много, — Макгрегор почесал свою бороду. — Ну, ладно. Давай выпей за воссоединение любовников. — Макгрегор поднял кружку и поклонился Снежаке: — Не забудьте пригласить меня на свадьбу.

— Конечно. Я напомню об этом Аутисиусу, — улыбнулась Снежака.

* * *

Аутисиус пригласил Макгрегора на обед, щедро поблагодарив его за возвращение Снежаки. Галера скоттов достигла канала, который вел в Манукиум поздней ночью, но скотты не решились приблизиться к городу ночью, опасаясь, что их встретят с оружием в руках. Утром они подплыли к городу и потребовали встречи с Аутисиусом. После долгих переговоров с легионерами, во время которых каждое мгновение могла разразиться кровопролитная схватка, прибыл Аутисиус. Силфан сумел объяснить римлянину причину появления скоттов, и римлянин позволил им сойти на берег. Макгрегор распустил свою команду, чтобы они могли развлечься в городе, а сам принял приглашение Аутисиуса. Римлянин, как всегда, строил планы на будущее, и для Макгрегора в них было отведено важное место. Силфан со Снежакой отправились побродить по городу. Вернувшись поздно вечером, Силфан проводил Снежаку в ее комнату и отправился к себе. К удивлению Чужеземца Аутисиус уже ждал его. Римлянин сидел в кресле рядом с кувшином и двумя кубками вина.

— Значит, Снежака моя невеста? — усмехнулся римлянин.

— Надо было убедить Макгрегора доставить нас сюда, — пожал плечами Силфан. — И убедиться, что он не причинит ей вреда.

— Это была хорошая идея, — кивнул римлянин. Силфан сел на стул напротив Аутисиуса и отхлебнул из кружки вина.

— Так что ты хочешь?

— Каковы твои планы на будущее?

— О, не беспокойся, я не стану стоять между тобой и Снежакой, — усмехнулся Силфан. — Завтра утром я собираюсь покинуть твой гостеприимный дом.

— Куда направляешься?

— В земли саксов или германцев, — Чужеземец пожал плечами. — Я слышал, там живет мастер рун, хочу навестить его.

— Не хочешь ли заработать денег на дорогу?

— Сколько и как? — Силфан заинтересованно посмотрел на Аутисиуса.

— У меня осталось незаконченное дело. Кри, он подвел меня.

— И стоит на твоей дороге, — Чужеземец откинулся в кресле и прикрыл глаза. — Где он?

— Не знаю, и никогда не хочу этого узнать.

— Скорее всего, он отправится в Паст. Возьмет там свою лошадь и поедет в Бирмингем, узнать, где ты. Я мог бы поговорить с ним, но он, возможно, самый быстрый и сильный воин среди северян. Это будет не легко.

— Ты собираешься бросить ему вызов? — удивился Аутисиус.

— Ну, он доверяет мне. И я мог бы всадить ему нож в спину, но тогда я не узнаю, могу ли я победить его в поединке.

— Дело твое. Он подвел меня, и его ошибки стоили мне больших денег и солдат. Я не желаю больше видеть его, как ты это сделаешь, мне неважно. Пусть уезжает и живет, но больше никогда не появляется на моей дороге.

— Хорошо. Пусть твои люди разбудят меня на рассвете, подготовят лошадь, припасы и пятьдесят золотых, которые ты обещал за его голову. Не так ли?

— Ты получишь все, что просишь. Я отдам необходимые распоряжения.

— Попрощайся за меня со Снежакой, — усмехнулся в спину римлянину Силфан.

* * *

Кри подгонял лошадь, стремясь поскорее оказаться в имении Аутисиуса. Его побратим Кулейн Мак Финн доставил его на своем корабле в Паст. Проснувшись в медвежьей берлоге, Кри сумел добраться до своего побратима, но с ужасом узнал, что был в беспамятстве несколько дней. Ему повезло, что скотты не обнаружили его, но он потерял много времени и не знал, спаслась ли Снежака. Кулейн согласился доставить его на своем корабле до Паста, откуда Кри собирался продолжить поиски Снежаки. Кулейн Мак Финн остался в Ирландии и обещал разузнать о Снежаке и позаботиться о ней, если она осталась на острове. Сойдя с корабля, Кри, не задерживаясь, направился в конюшню. У конюха Кри узнал, что Силфан был там два дня назад, и забрал свою лошадь. Вторично потеряв надежду найти Снежаку, Кри теперь спешил поскорее увидеться с ней, моля богов о том, чтобы с ней было все в порядке.

На дорогу вышел одетый в плащ человек с накрытой капюшоном головой и заградил ему путь. Кри остановил лошадь в нескольких шагах от незнакомца, и от неожиданности лошадь встала на дыбы.

— Я знал, что ты выберешься, — Чужеземец откинул с головы капюшон, позволив Кри увидеть свое лицо.

Ведьмак спрыгнул с лошади и сделал шаг вперед.

— Что это значит? Где Снежака?

— В Манукиуме. Гостит у Аутисиуса римлянина. Не беспокойся, Аутисиус позаботится о ней. Возможно, через несколько лет я навещу ее. Возможно, — Силфан задумчиво опустил голову, и его глаза стали пустыми, когда его мысли устремились вдаль.

— Ты забрал Ключ Соломона, — догадался Кри. — И собираешься использовать гримуар.

— Да. Когда мы расстались, и я вернул себе меч, мне повезло, и я нашел книгу. Скотты собирались сжечь ее, как обычный пергамент. Глупцы, — засмеялся Силфан. — Гримуар не может быть сожжен обычным огнем, как не властно над его страницами время.

— Ты ждал меня здесь. Зачем? — спросил Кри.

— Ты не способен позаботиться о ней, Кри. Тогда в Ирландии, когда она убежала, а ты остался, чтобы задержать скоттов, она осталась одна. Она бежала по лесу и испытала забытые чувства. Страх, возбуждение, опасность и смерть, она почти стала тем чудовищем, которым была. Я не могу допустить, чтобы вернулась Снежака, дочь Платона, чудовище, которому доставляет удовольствие убийства людей. Оставь ее, Кри. Останься для нее мертвецом. Она была счастлива, когда жила, не зная о нас. А как только наше присутствие вошло в ее жизнь, она подверглась смертельной опасности. Пусть она живет, Кри. Как обычная женщина, состарится и умрет, ничего не зная о себе.

— Нет, — Кри обнажил меч. — Я люблю ее и готов встретить свою судьбу вместе с ней.

— Любовь проходит, Кри. Теперь она живет в тебе, сжигая негасимым костром, но через несколько лет ты и не вспомнишь о ней. Живи, ведьмак. Уйди своей тропой и останься в живых. Не все является таким, как оно выглядит. Снежака может остаться вечно молодой и красивой женщиной, или превратится в чудовище. Она может состариться и умереть, но куда бы ни завела ее судьба, тебе рядом с ней не будет места.

— Ты ошибаешься, Чужеземец, — ведьмак шагнул вперед и направил лезвие меча на Силфана.

— Пусть будет так, — Чужеземец кивнул и тоже обнажил оружие.

— Она отказала тебе, и это твоя месть, не так ли?

— Глупец, — рассердился Силфан, и его глаза заволокла кровавая пелена. — Снежака была главным игроком, когда была чудовищем, но теперь она лишь вещь, которую другие используют в своих целях. Мерена и Мегарих использовали ее, чтобы заполучить гримуар, как и я. Аутисиус использовал ее, чтобы заставить тебя служить ему. Лишь ты горел желанием заполучить Снежаку для себя. И так и умрешь, горя желанием и неутоленной страстью, — Силфан расхохотался, и его лицо исказила злобная усмешка.

Ни Кри, ни Силфан не дали ярости руководить собой. Хотя внутри их кипела ненависть и гнев, они сохранили холодный рассудок. Опытные воины, которые прошли через многие поединки, они не давали ярости и гневу завладеть собой.

Кри нанес пробный удар в лицо Силфана и тут же отскочил назад, лишь благодаря нечеловеческой быстроте избежав ответного удара, который должен был отрубить ему руку. Силфан продолжил атаку, и Кри был вновь вынужден отступить. Все его попытки перейти в наступление Силфан пресекал ударами по его рукам. Кри выругался. Хотя его противник был не столь быстр, как он, все же ему удавалось теснить ведьмака, не давая ему перейти в наступление. Кри вспомнил слова одного старого римлянина, преподававшего в школе фехтования. Кри посетил его школу, и услышал урок, во время которого римлянин говорил, что опытный фехтовальщик может предугадать любое движение противника по его глазам или движениям плеч. Было, похоже, что Силфан в совершенстве владел этим умением.

Кри уже заработал несколько царапин, и лишь нечеловеческая быстрота уберегала его от серьезных ран. Ведьмаку приходилось прыгать, пригибаться и уворачиватся, в то время как Силфан держал прямой спину, лишь опустив плечи, а его шаги оставались такими же, как на прогулке. Шаг вперед — атака, парирующий удар, шаг назад и удар в горло, которого Кри избегает, пригнувшись и пропустив меч над головой. Ведьмак поднял меч над головой и посмотрел в прищуренные глаза Силфана, которые неотрывно следили за каждым его движением. Дыхание Силфана оставалось ровным, в то время как грудь Кри уже тяжело вздымалась. Кри почувствовал укол страха и заставил себя успокоиться. Он заметил, что, отбивая удары, Силфан постоянно направляет удар в его руки, на каждое его движение, отвечая ударом. Его движения все время повторялись, лишь с небольшими изменениями.

Ведьмак пригнулся вперед и нанес удар снизу. Силфан немедленно ударил сверху, направив клинок Кри в руку. С силой дернув меч, Кри со скоростью, превышающую человеческую, ударил сверху, целясь в плечо Силфана. К его удивлению, Чужеземец не стал отбивать удар, а направил свой клинок Кри в ногу. С проклятием на губах, Кри продолжил удар. Меч Силфана нанес ему рану с внутренней стороны бедра, но Кри не обратил внимания на рану и боль, и тяжелый клинок опустился на плечо Силфана. Чужеземец дернулся назад, и клинок Кри не отсек ему руку, но нанес тяжелую рану, разрубив плечо и оставив длинную рану на руке. Силфан упал на землю, и Кри, пошатнувшись, отступил назад. Ему с трудом верилось в победу. Рука Силфана стала бесполезной. Нанеся рану ему в бедро, Чужеземец пожертвовал рукой. Кри видел, что даже если Силфан захочет продолжить поединок, то только левой рукой, и силы скоро оставят его вместе с кровью.

— Ты проиграл, Силфан.

Неожиданно для Кри Чужеземец хрипло захохотал:

— Ты умираешь, Кри, — передразнил он ведьмака.

Пошатываясь и опираясь на меч, Чужеземец встал на ноги. Кри опустил взгляд на свою ногу. Кровь толчками вырывалась из неглубокой раны.

— Поврежден кровеносный сосуд. Такие раны смертельны, — пояснил Силфан. Взгляд Кри помутнел, и он повалился на землю. Силфан вздохнул и его взгляд потускнел. Не оглядываясь, он развернулся и ушел в лес. Кри хотел, крикнуть ему вслед, но силы быстро покинули его.