мертвая          рита

мертвая         ольга

мертвая          вера

мертвая       полина

мертвая      евгения

мертвая   валентина

мертвая александра

мертвая           нина

мертвая        мария

мертвая      варвара

мертвая   екатерина

мертвая    людмила

мертвая    светлана

мертвая         ирина

мертвая        оксана

мертвая         олеся

мертвая         софья

мертвая       наталья

мертвая           анна

мертвая         елена

мертвая          агата

мертвая          юлия

мертвая рита

рита такая умная. волосы как у мальчика. сидит за письменным столом и хрустит суставами. рита пишет хороший рассказ или письмо подруге. нет — это бессмысленно.. — вскрикивает рита и отправляется в парк. рита — рябина осени; октябрь выгуливает своих собак; рита одна — худая и хмурая. из парка она идет в аптеку и покупает себе шалфей — на улице приобретает десять коробок спичек — набивает ими карманы. вечером рита в квартире одна. никто к ней не зайдет — потому что она никого не зовет к себе в гости. рита лежит и думает о том, что похожа на дерево. какое? — начинает разбираться подробно и засыпает в одежде. среди ночи — звонок в дверь. рита в ужасе — ей кажется это смерть. сидит на кровати спиной к окну ледяная и простуженная. за дверью была не смерть — а кто-то другой. лучше бы рита открыла, потому что смерть появляется из окна и закрывает рите глаза как в детстве подруги сзади ладонями. для риты гибельна сама ситуация одиночества — но ей нравится — очень нравится жить у себя в квартире. она знает об опасности и не боится. рита по-настоящему преуспевает в искусстве; фотография, живопись, литература; вкус у нее — и дурак позавидует; музыки не выносит. рита любила — но ее смешил половой акт: раз раз раз раз — считала рита и умирала со смеху. это было давно. рита — любимая девушка тишины. мы знаем где она живет, придем — и поцелуем ритину дверь. октябрь зовет на улицу. рита желтая под ногами. если рита называет себя маргаритой — этот рассказ не о ней.

мертвая ольга

ольга — это имя не вашей женщины. слишком много в нем от серебряных сосудов и глянцевой бумаги. первый лунный звук под ударением открывает спокойное ее имя. ресницы у ольги всегда приопущены. умирает ольга летом. ольга — фотокарточка на памятнике под стеклом. несут ольгу в жаркий день — и лицо ее покачиваясь ровно на голову выше всех остальных. эта картина должна казаться невероятной — но сами знаете какие летом жаркие дни — и всякие мысли а тем более удивление откладываются на потом. хочется молчать и пить. приходите к ольге зимой. а летом спите с открытой форточкой. вы любили ольгу. никто у вас этого не отнимет. что имели с тем и остались. можете в руках повертеть. сама же ольга едва ли ангажируется — и так бывает всегда. первый лунный звук под ударением открывает спокойное ее имя. летом ольга умрет. ее несут. лицо ольги покачивается над вспотевшими лицами. лицо ольги лишено эпитетов. разве что возможен единственный — ольгино. хотеться может только пить. и так бывает всегда.

мертвая вера

вера синяя изнутри. смерть здесь ни при чем. вера изначально тяготеет к синему — границе фиолетового. нам достоверно известно что вера имеет фиолетовое сердце. когда вера заходит в продуктовый магазин — фиолетовым становится хлеб и синим молоко. вера — ночная птица — причем редко летающая — больше ступающая осторожно опустевшими улицами. мы заставали веру за тем как по ночам она пьет чернила — они могут быть любых цветов. такую веру можно принять за демона — но в следующий раз она выпьет чаю, разденется, заберется в постель. в постели вера неожиданно говорит густым голосом нецензурную брань — и начинается любовь. утром вера похожа на черный кофе который пьет. летом в дачной местности голая вера уходит на прогулку в лес — и комары ее не нервируют. лучшее что у вас выйдет с верой — это ее наблюдать. не пытайтесь ее убить. хотя очень часто именно вера оказывается убитой.

мертвая полина

полина — ты меня слышишь? ты слышишь этих румын поющих ‘вечерала па рано заспала’? они поют на сербском — с акцентом. я сижу за столиком. в заведениях подобных этому среди горячих блюд есть побелевшие угли — а среди напитков сулема. я не возил тебя в эти края — а теперь вот приехал сам — и не уеду — выпьем. в полине не было ничего от балканского восторга. полина смеется и носит очки — клетчатые шарфы — глубокие капюшоны из замши. полина — трава — темная зелень. в груди у полины живой золотой шар. полина подбирает упавшие ветки. если забрать полину из университета — из нее получится полевица — она перестанет говорить с людьми и полностью перейдет на язык растений. в деревнях у восточных славян самые сильные колдуньи — полины. но полина не оставляет учебу — курит — смеется — и лето проводит в таллине. на острове сааремаа полина свой человек. о травах полина знает мало — из ваших слов — но позовите ее на холмы за травами — и она забудет что кроме холмов и трав в мире есть что-то еще. и она будет кататься с вами на пароходе по дунаю — и будет без конца смотреть в подзорную трубу если вы протянете ее полине — и она скажет да если вы предложите остаться в румынии и пожениться второго января. полина будет рада если подарить ей на свадьбу четыре завязанных узелками ветра на полоске ивовой коры и научить как ими управлять. обожает осенние пальто и раздевается редко. о теле полины нам ничего не известно. за что же мы любим полину? за то что полина — наша. и это — как гром среди ясного дня. за то что наше сердце — сжатая губка. а полина зеленая вода. мы плюс полина равняется ста. полина — единственный способ удвоиться в мире — идти по миру вдвоем. полина — утиная лапка на нашем поясе — на красной нитке — на голое тело. полина реальна — более чем реальна: вот она. румыны поют. кое-кто из сидящих в зале все-таки заказывает сулему — временами слышно как падают стулья с новыми мертвыми. ничего не видно от табачного дыма, песни и гара от мяса. утрата полины — единственный в мире повод направить в голову револьвер. полина умерла — и вы думаете: хорошо бы заразиться сифилисом. утрата полины дает человеку шанс попасть на небо — для этого нужно приехать в румынию и выпить яд в любом из здешних кафе. мы теряем полину в первой половине декабря — незадолго до того как потеряем последнее — анну.

(анны не существует. анна — белое одиночество. мы выбираем анну — чтобы навсегда остаться с ним. мы любим анну больше полины?)

мертвая евгения

евгения — кривая система координат — одно из названий антимира — пароль — надпись на зеркале задом наперед. евгения умирает дважды. первый раз в четыре года умирает маленькая женя. первая смерть евгении остается незамеченной — и девочка продолжает существовать среди живых до поры пока не умрет вторично — уже очевидно и навсегда. евгения — серая; легко обращается в серый порошок. мы знаем что делать с порошкообразной евгенией и подробно расскажем об этом в книге ‘ветер ветер’, евгения — эссенция двойки (мира № 2); игры с евгенией — самые серьезные из мистических практик. поговорим о сексуальности евгении: для нее не существует ни меры ни человеческих обозначений — в евгении вся сексуальность мертвых — а мертвые сексуальнее живых. евгения поет и смеется — прячется в шкафы — непрерывно мастурбирует. женя мужчинам предпочитает женщин — может растлить детей. евгения худенькая, разного роста, груди у нее отсутствуют — вместо них блестящие пятна сосков четкие по контуру с монету в две копейки. евгения гладко бреет половые органы — может оставить вертикальную ниточку волос. похороны евгении — фарс, но мы участвуем в нем с содроганием: мы знаем что только теперь после второй ее смерти будет развернута подлинная активность евгении. мы думаем — не поселится ли евгения у нас на чердаке? какой из этих домов уже к вечеру сделается неспокойным? ноябрь. идет холодный дождь, евгения королева ртути — ее послушается любое зеркало — она проводит рукой по лицам и фотографиям — и они покрываются амальгамой. среди евгений часты проститутки — самые странные — (самые настоящие). евгения может не знать о своей изначальной заброшенности в антимир. если хотите — женитесь на ней и назовите женями дочек: у вас будет ключ от нарисованной двери которым вы в состоянии никогда не воспользоваться. евгения может ничего не знать и являть собой потенциал. может ничего не помнить о детской смерти. не выносит родных братьев и сестер — они не заживаются рядом с евгенией — хотя чего только не делает в подростковом возрасте с кузенами и кузинками. женатым мужчинам позволительно лежать с евгениями — по отношению к женам это не измена. когда жены умрут и узнают об этих связях — они не будут в обиде.

мертвая валентина

валентина рождается больной — кашляет кашляет — долго учится говорить и ходить — живет в домах с плохим отоплением — одна воспитывает дочерей — умирает от голода и полного отсутствия внимания к себе со стороны демонов и людей. валентина — очень печальная история — как побуревшая вата и в ней сломанный градусник. похороны валентины — вся ее жизнь. валентины очень активны после смерти. в неспокойных домах они есть почти что всегда. активность в мире № 2 роднит валентину с евгенией. но в мире № 1 евгении жилось хорошо — а валентине плохо. мы очень любим валентину и хотим ее согреть — но до сих пор имели дело только с мертвыми валями — в неспокойных домах и тополиных снах. пока валентина была жива мы бегали по городу, стучали по лестницам, в подъездах и подворотнях опрашивали жителей, кричали в тупиках — искали и не находили ее неизвестную дверь. мы в глаза не видели живую валентину.

мертвая александра

теперь я куплю аптеку в переулке галактионова, назову ее ‘сашина аптека’ и буду всю жизнь продавать лекарства. я буду самым печальным аптекарем — и обо мне пойдут легенды. он похоронил свою александру, — будут шептаться дамы. тише, сволочи. не похоронил а видел похороны, и не свою а ничейную. александра — счастливые запахи осени, картавит, смешно произносит шипящие. саша среднего роста, в имени саша три буквы ‘ша’. саша лазает по деревьям — особенно часто сидит на черемухе у себя во дворе. мы ничего о ней не знали, мы наблюдали ее из окна и несколько раз встречали в магазине. мы не здоровались но рассматривали друг друга. было ясно — с ней мы договорились бы обо всем — что с александрой возможно любое чудо. ранним утром стоя на мерзком балконе мы глядели на сашину крышу и думали о том как она спит, как разглядывает себя перед зеркалом, как с любопытством ходит на почту где ничего не ждет и не шлет. мы представляли себе как она моется в полумраке комнаты и стучит зубами от холода. мы ничего не успели — и никто не успел — и сама александра в жизни успевает только завести кошку. саша — мертвая девочка, умирает до восемнадцати лет. саша цвета как перепелка бегущая по рыжей осенней дороге. когда умирает саша — в мире рождается колыбельная. встреча с сашей в антимире обещает только хорошее.

мертвая нина

коротышка нина с коротко остриженными кудряшками и круглым личиком теоретически нам не нравится. но нина смеется над теорией — да и мы насмешливо фыркаем. нина любит болтать вздор, строить глазки, рассуждать о мужчинах и женщинах. с ниной мы всегда здороваемся сквозь зубы и панически боимся сесть с ней в один трамвай. мы приглашаемся ниной на ее день рождения где вздор болтают тридцать человек — приносим нине безделицу — торчим на балконе — и вдруг среди этого безобразия чувствуем как по отношению к имениннице в нас разрастается большая человеческая любовь. ну и что что мы любим и ищем немых (молчаливых) девушек с прямыми волосами в очках, мы ведь не декаденты. мы возвращаемся в комнату и налив себе водки произносим за нину оглушительный тост — у нас даже слезы и голос меняется — а нина моргает и смотрит. гости уходят — а мы не хотим. мы не намерены — и говорим об этом нине. нина не знает что отвечать. нина, вы устали — можно помыть вас в ванне? мы наполняем ванну — раздеваем нину — сажаем в воду. в воде нинины кудри выпрямляются и мы киваем одобрительно. сидя на краешке ванны просим разрешения закурить. нина умирает героически — всегда совершая какой-нибудь подвиг. например бежит пешком через волгу в самый ужасный февраль с банкой меда для больного дедушки. (а у деда меда и так полно — и он ему не помогает.) нина — сирень. четыре буквы выложенные сиренью на рыбнорядской площади.

мертвая мария

мария любит старые кресла — черные платья — пустые дома. мария самая одинокая — не нужна самой себе. волосы собирает в аккуратный пучок. родителей у маши никогда не было. она редко выходит на улицу — а дома жжет керосиновый фонарь и мерит шагами комнаты. окна дома марии темные — без занавесок — на чердаке стоит сундук. в этом сундуке однажды находят мертвую марию. залезла в него и умерла будто бы силой воли.. — говорит судебный доктор в частной беседе. у маши невидимое тело. и если она разденется — будут видны только голова, ступни и кисти рук — остальное реально под платьем и не существует без него. мария похожа на рыбу живущую в густой маслянистой воде. мы плывем по ночной реке и свешиваем руку с борта лодки: может быть маша заденет нас плавником.

мертвая варвара

варвара — интеллигентная дочь интеллигентных родителей — с высокой грудью, с правильными мыслями. вот варвара влюбилась — тогда она говорит тому человеку: я вас люблю, поцелуйте меня. у варвары длинные волосы распущены по плечам — в ней заметна некоторая полнота. особенно ноги — кто видит разваленные варины ноги у того кружится голова. варвара уверена в себе — любит спорить — отстаивать свою точку зрения. может поднять вас на смех — а вы так и не поймете из-за чего. варвара любит молоко и ненавидит кисель. варвара часто болеет — вот ведь беда — просто не верится: болеет туберкулезом, почками, различными мерзостями от гинекологии. варвара умирает в больнице кусая губы и негодуя на себя саму. конечно — разве будет варвара винить судьбу! мы тоже кусаем губы когда узнаем о варвариной смерти в двадцать четыре года. варвара розовая: это снегирь. ну что вот она умерла? и негодование мы тоже чувствуем: оно связано с тем что медовое тело варвары и молочные ноги от которых кружится голова видели не мы — а кое-кто из университетских крикунов и выскочек.

мертвая екатерина

а кати бывают разные. разными на цвет и на вкус — но все они очень глупые. с катей дружить — поглупеть самому. переспать с катей — потом ходить, ругаться, выслушивать фразы вроде ‘и зачем я тебе отдалась?’ худые кати хуже полненьких. худая катя вдобавок еще и злючка — чего-то требует за любовь. толстые кати — продажные девки. но они добрые, их бьют по щекам и денег не дают, а они говорят: милый, заходите еще. кати — неряхи и вульгарно одеваются. в бордовых сумочках носят браунинги. иногда вынимают их и дрожащей рукой направляют на мужчин. слезы туманят кате глаза. надо быть последним олухом. чтобы мягко не отвести катину руку, а нарваться на пулю. кати разгуливают с длинными зонтиками и зонтиками же дерутся, кати тиранят детей, катя должна быть счастлива! ну что за мрачная картина! и нужно для счастья кате как можно раньше уехать в деревню и стать художницей. именно так. блуждания по человеческим лабиринтам ей противопоказаны. катя, пейте квас и собирайте ягоды, ходите перепачканная в краске; и люди сами появятся в вашей жизни и их будет немного; и мы напишем другой рассказ, вот его начало: кати — это хомячки, и все продаются в магазине ‘фауна’. а иначе мы прочтем в газетах о том, что девица к. выстрелила в себя из дамского пистолетика. всё это — о русских катях. сделаем две оговорки: чудесные, умные девушки — польки по имени катажына; роскошные, веселые плясуньи, хранительницы солнечной любви — южнославянские каты.

мертвая людмила

между ног у людмилы невероятная куча волос. их столько что даже любитель такой дикости первые секунды глядит с недоумением: уж не черную ли курицу посадила туда людмила? и под мышками у нее не иначе: а если люда к примеру танцует в театре и вынуждена убрать с-подмышек — делает это неохотно. их у меня три. — говорит людмила и добавляет заветное слово обозначающее женщину. за словом — дело: и принимать мужчин людмила может в любую из этих трех. людмила — эротоманка, боже мой — это так. но она не вульгарна как карточная дама и не доступна как леденец — ее вообще не видно — где она? думаете прохаживается по центральным улицам в кричащих нарядах и каждому первому выбалтывает свои три тайны про волосы? ни за что на свете. людмила работает в библиотеке или в букинисте или стоит за лотком с дрянными сладостями или в конторах кидает бумаги из верхней задвижки в нижнюю. и ленится люда много и кокетничать не умеет и денег у нее не водится. но людмила — пардон пардон — мы знаем как тебя искать. мы знаем до скольки придется сосчитать прежде чем ты пустишь к себе нашу руку — на улице, в парке, среди бела дня. людочка — ты такая хорошая. ты верная жена. ты лежишь на раскладушке. ты любишь спать. мы тоже любим спать. спать — это значит видеть сны. ты живешь в трущобах. с одной мамой, таскаешь воду. щепишь дрова. держишь глупых собак. людмила — скромница — и это ли не залог и не успех? — вот оно людино эротоманство. те кому нравятся курвы на людмилу могут не рассчитывать, внимание: люду легко развратить: не надо — ей будет грустно — и всем будет грустно — тяжелее будет умирать. люда хочет рано выйти замуж — и для мужа растит свои волосы. люда рыжая — забудьте о волосах! — мы говорим о сердце и внутренней стороне глаз: не металл не бронза — но как тусклый апельсин, старое пальто, крылья крапивной бабочки. ей больше подходит город: в деревнях и рабочих поселках все людмилы — увы — развращены еще с добрачного возраста. порядочным, добрым людям просто рекомендуется влюбляться в тринадцатилетних поселковых людмил. директора театров: если у вас есть совесть — не принимайте людмил на работу даже уборщицами; а если видите — поздно — хватайте прямо в охапку — будете иметь лучших актрис (+ колоссальные проблемы в труппе). редкому мужу не достаются в приданое людмилины шалости с подругами: в прошлом и позапрошлом: когда-то давно но факт. людмила не ищет женщин, но если женщина ищет людмилу — ей будет просто лень отбиваться, отшучиваться, задавать вопросы самой себе. давайте пофантазируем: людмила поступила в университет. не смешите — кто-нибудь видел хоть одну людмилу с высшим образованием? но все-таки — на кого бы она училась? — конечно же на зоолога: животные животные — от кита до соснового пилильщика. бедная люда: ей так тяжело умереть. это катастрофа. мысли о смерти — третье в ее жизни после сна и пачкания волос. она рыдает, бормочет банальнейший вздор, умирает от каждого насморка и во время месячных становится просто дурой. а смерть разве станет любить такую людмилу? и она ее мучает — мучает люду. реальная смерть людмилы — страшная картина. плачьте и держите люду за руки — говорите что скоро придете к ней.

мертвая светлана

света нигде никому не нужна. об этом мы проливали слезы спрятавшись в туалете. нет — это чудовищно. живую свету никто не любит и мертвая она оказывается неизвестно где. в какие подвалы и на какие задворки двойки поселяют высокую грустную девушку? в какие дупла каких гниловатых деревьев ее запихивают? ситуация непоправима. с мертвой светланой невозможна связь — она никогда не покажется не приснится — теряется навсегда. целуйте ей руки при жизни. посреди оживленной улицы засовывайте ей посильней — милиция вас не тронет. света — шерстяная ящерица, она необыкновенно легка — подбрасывается высоко. светлана — длинный-предлинный коричневый шарф — закружитесь с ним в зимнем танце. танцевать со светой танцевать и выключить электричество, касаться ее сквозь одежду, трогать смешную грудь, надавить коленом на точку L и лизнуть ее в губы! тащить на каток, налить водки, кружить до упаду, в горячих комнатах делать своей, утром гладить живот. почему выходит иначе? зачем тогда они вообще рождаются? зачем они покупают себе дешевые колечки и ходят как тени? мы умрем — и займемся судьбой светланы. ящерки — подождите еще немного. мы хотим исправить чью-то ошибку — мы готовы колдовать, обманывать и платить.

мертвая ирина

здравствуй ира — давно не виделись.. — так начинается разговор. ему бы не начинаться. ведь ира давно уже голубая весенняя лужа — а не человек. ранней весной мы думаем об ирине. мы толкаем ногой пластины льда. особенно хорошо представляется ирина если удастся промочить ноги. ирина — воздух. ирины нет. была. и пила коньяк — и показывала ноги — и давала целовать соски — и лазила в воду — и спала — и умирала утром. ирина плывет, это ваша женщина: целуйте — шепчите нежности. но коротко, коротко. зачем? — задаете оба вопрос. и отвечаете: незачем. ирина проходит сквозь пальцы. с живой ириной со временем вы перестаете здороваться. вы узнаете о смерти ирины и думаете: как же так — ведь мы же целовались? ничего. ничегошеньки. даже если вам сообщили что ира утонула или исчезла из ванной комнаты. ирина — мартовский воздух. что нам с ним делать — смотреть по календарю приближение апреля? ирина — сосулька: мы улыбаемся слабому запаху весны. ирочка пойми нас правильно — но потерять пуговицу или одолеть весеннюю простуду заметнее для души чем расстаться с тобой. для кого же тогда существует ирина? — не мешайте — упала пуговица — придется лезть под стол. (мы очень любим пуговицы, у нас их коллекция.)

мертвая оксана

белое яблоко рассеченное надвое — это и есть оксана. яблоки бывают разные — но оксана — с крепкий мужской кулак. поставьте перед собой только что разрезанную половину — всмотритесь в нее с внутренней стороны — и перед вами пройдет вся жизнь оксаны и вся ее смерть. до чего же любит оксана мужскую любовь. можно с ума сойти если начать описывать все ее хулиганства. оксане выпить бутылку водки в десять минут или вычерпать ложкой двухлитровую банку меда или расколоть о колено арбуз, съесть и пойти купаться или отдаться семерым рабочим строящим дом соседу — всё это за ради бога. оксана — развратница? да ладно — оставьте такие слова при себе. если надо заклясть землю телом женщины — выбирают оксану, если надо топтать виноград на вино — оксана первая прыгает в чан — и она единственная делает это нагишом — остальные участницы просто подворачивают юбки. городская оксана наклоняется несколько раз за рабочий день, а если у океаны нет такой возможности — ругается и ерзает на стуле. у оксаны зад покрыт поцелуями. а у кого он не покрыт? верно — но верьте — поцелуй туда был для оксаны раньше поцелуя в губы. и она любит черную одежду. зачем мне одежда? — говорит океана. — но ведь не голой ходить. яблоки падают с августа по октябрь. оксана не думает о смерти — а смерть не думает о ней. просто однажды последняя спохватывается что забыла о первой — и касается; и оксана рассыпается семенами красного паслена.

(удивительнее всего что ксения не имеет с оксаной ничего общего)

мертвая олеся

с олесей мы давно знакомы. мы помним ее подростком — в огромной тельняшке, за складками которой две спички-груди. олесю красавицей не назовешь — и это здорово: вся она милая свежая — излишняя красота убавила бы это ощущение. олеся — щавелевый лист облитый водой из колонки. мы всегда ей любовались — но вот у олеси случается первый сексуальный опыт — и она кувыркнувшись в воздухе опускается на руки ботинками вверх. очевидно ей крепко понравилось. по городу бегают слухи: боже мой — олеся развратничает. гуляет со студентами, хочет веселья. мы встречаем олесю все реже — у нее впятеро увеличивается грудь, которую теперь так и хочется назвать титьками. олеся раздается в бедрах и направо-налево употребляет глагол futuere в русском эквиваленте. это мое любимое слово.. — смеется олеся. — оно очень сладенькое. стоп друзья. еще немного — и вы чего доброго осудите нашу олесю. не смейте этого делать. олеся — удивительная женщина — у нее хорошая душа. мы гуляли с ней раньше и гуляем сейчас по стареньким улицам, мы сидим в городских садах, улыбаемся, курим. мы с олесей — друзья не разлей вода, дарим друг другу подарки. мы ходим в бывший трактир ‘китай’, глядим в глаза и хохочем. если нам хочется расплакаться и обняться — и в этом себе не отказываем; целуемся — гладим по головам. такая только олеся: что бы о ней ни говорили и как бы ни блестели ее глаза вы готовы позвать ее в жены на любом этапе своей и олесиной жизни. олеся почти что ангел. и в первую брачную ночь вы легко восстановите олесину девственность прикоснувшись к вагине стеблями сон-травы. вы проведете этим же пучком от олесиного живота к горлу — изо рта у олеси вылетит белое облачко и исчезнет пройдя сквозь потолок — это выйдет все то что проглотила олеся от других мужчин. олеся всегда невеста — рассыпала волосы по подушке — вы смотрите на ее ключицы со слезами нежности. месяц олеси — апрель. цвет — дымчато-серый. у олеси серые глаза. она умирает от несчастного случая этим же самым апрелем. под олесин гроб мы подставляем правое плечо.

мертвая софья

заниматься любовью с софьей — все равно что делать это с огородным пугалом: очень высок травматизм. развеселившееся пугало (не софья) так вас отделает, что вы поднявшись на ноги похромаете в больницу, если по дороге не умрете от потери крови. сонечка тоже может искалечить. она — настоящий оборотень. с виду как мышка (только грудь велика) — а вот поцелуйте-ка в губы — вспыхнет лиловый свет, начнется черная клоунада. соня и есть черный клоун. прежде всего достанет шприц, чем-то себя уколет; после завяжет глаза черной тряпкой, с треском отбросит юбочку, понесет околесицу. вы поцеловали софью в квартире — лучше выбегите на балкон. скоро она явится в комнату с балконом, по-прежнему слепая, с огромным накладным фаллосом, станет шарить в углах и упадет и разобьет себе нос. соня высвободит глаза; увидев вас на балконе жалобно разревется. а как только откроет балконную дверь — скажите ей фразу ‘черепаховый очешник’ — и соня уснет. тащите ее в кровать, отстегните фаллос, приготовьте чай с клюквой. клюквой поите когда проснется и радуйтесь что легко отделались. будет именно так если только вы одарите соню поцелуем длиннее восьми секунд. целуйте короче — и все пройдет обычно. удовлетворенная софья примется петь песни и делать вам массаж, никогда ничего не вкладывайте софье в рот — рискуете лишиться: не потому что соня извращенная людоедка — а просто может ее посетить навязчивое желание сжать зубы. соня из барышень тополя — самая маленькая ростом. грудь у нее огромна — соски коричнево-черные — торчат как большие пальцы; софья в толстых очках — она красивая — только вот волосы очень жесткие; если коротко остричь — голова превратится в шар. искренне скажем: лучше всего сонечке подошла бы лысин. с соней интересно остаться на ночь в главном здании университета, а как сторож заснет — целовать ее долго-долго, а потом убежать в темные лестницы на верхние этажи. не забыть бы с собой коробочку с кокаином. софья учится на математика и достигает в этой науке больших успехов, ездит на семинары за границу. если софья забеременеет — у нее родится лангуст. по дороге на кладбище софья несколько раз садится в гробу и громко спрашивает: ну что, коллеги? гроб ставят на землю и процессия разбегается. десять первых ночей софья кричит из земли угрожающим басом о том что ей хочется в туалет.

мертвая наталья

наташа — оторвите ноги своим родителям. разве можно так называть девочек? но мы спасем ваше имя — мы искали выход и нашли. наташа — улитка — мы накрываем ее ладонью, и угловатый шмель и золотоглазка и дафния — от радости мы курим табак, сидим на тропинке взобравшись на холм наполовину. мы болеем, наташа, но думаем о лете — об удивительном летнем открытии касательно вашего имени: маленькие ползуны и летуны носят его на лапках — и плывуны — и земляные жители — если только они размером не больше ногтя. тем летом мы размышляли как же нам с вами быть? — и подумали о добром микробе живущем у нас в пробирке (пробирку с наташей мы зажимаем в штатив). наташин исконный язык — жужжание; наташа ползает, сидит на коленях. мы приглашаем наташу на велосипедную прогулку и красим ее велосипед золотой охрой. мы едем — а спицы жужжат — и наташа смеется — что есть силы несется под гору. на вершинах холмов под ясенями мы делаем остановки: мы кормим наташу сыром, наливаем из фляжки аперитив. мы берем наташу в траве — и она визжит и щекотится — мы ее пичкаем и целуем смеющийся рот — почти всегда получается в зубы. мы просим ее сквернословить — и она краснеет и сквернословит уморительно тонким голосом. иногда мы кричим ‘стой’ в умчавшуюся вперед полосатую наташину спину, подъезжаем, вынимаем из штанов колотушку, предлагаем наташе открыть рот. с ума сошел? — говорит наташа — потом просит дать отдышаться — потом опускается на колени — а ветер дует и жуки жужжат. у наташи маленькая грудь и короткие волосы. короткие или дурацкие. развратить наташу невозможно — улитка-янтарка светлее нас всех, мы хороним наташу в спичечной коробке и от рыданий потом зашиваем грудь. слезы по наташе — кислота — и на щеках останутся следы. с оранжевокоричневыми бороздами хоронившие наташу. поэтому и получается что наташ мы охотно берем в жены. но чтобы так назвать дочь! наташа полосатая, пестрая, на велосипед оставшийся после наташи мы молимся каждое утро.

мертвая анна

гусиной травы — молчун-травы — травы без вкуса и запаха — я соберу для вас, анна. вы выпьете — и смерть согласится со мной — и молча уйдет. спасибо! кастрюлька будет греметь в кастрюльке. я остужу отвар, процежу его через сито. вы выпьете анна всё — а остатками протрете себе глаза. смотрите как хорошо. и мы будем ехать из уржума в лузу ради радости декабря — ради вина на снегу — ради зеркал и кроватей в неизвестных миру гостиницах. все кто угодно но только не анна.. — буду кричать и толкать лицо в горсти теплого снега. анна — как вам это нравится? в имени анны столько жизни что хватит на всех углокрыльниц и бражников из коллекции доктора рыбина. они хлопают крыльями — а я смотрю и глотаю пуговицы — так я люблю вас, анна. я шью вам желтое платье. в гусиной траве нет защиты от смерти — в гусиной траве есть я. выпейте милая. анна умирает прямо перед новым годом. в конце декабря — месяца чудес. гроб с телом анны ставится справа от елки.

мертвая елена

чем удивительна елена — тем что находится рядом всегда. елена — в настоящем времени — в жизни каждого. елена — вода которую все мы пьем. елена — голубь, только изящный, не как эти сизые паскуды. елена — хлеб — чуть-чуть без соли; белая как льняной холст — без аптекарской белизны. физическая близость с еленой лишена памяти — словно пить воду: легко и спокойно — и ничего не останется после. кое-кто упрекает елену в рыхлости. да — если вы любите перец с коньяком и слушать как ноют любовные раны, если любовь для вас — поедание электрических лампочек или супа из скрепок и пружин — лена оставит вас неудовлетворенным. елена — врачевательница: лечит белой простынью и водой. она сама часть мирового запаса пресной воды, наполняет любые емкости. смерть лены противоестественна — и это понятно смерти. ни миру ни антимиру невозможно видеть как лена болеет, умирает, как елене заказывают гроб; земля отказывает ей в могиле — если закопать лену в грунт, случится возмущение земли от которого никому не поздоровится. поэтому елену которой пора умереть просто заменяют на с аквариум — с чистой водой, с голубыми рыбками.

мертвая агата

агата агата агата — звонит телефон: я уверен — это она. об агате трудно не говорить стихами, напросившись на воздушный шар. прыгать на батуте, бежать на ходулях, тащить друзей в зоосад и цирк, кувыркаться под гору — примерно этим становится агата в наших поступках. агата — чуть ли не призрак, слишком большое спасибо любви — больше человеческого сердца, легкие не справляются когда в мыслях — агата. из-за агаты лично я дважды бросал университет и брал псевдоним радован радошевич. агата — радость, она играет на гобое по дороге из перемышля в люблин, спит на панцирных койках, залезает под душ. агата у парикмахера — агата в еврейском театре — агата на улице товаровой — в подземном переходе — чистит зубы зубным порошком. агата прикосновениями чинит часы. агаты живут в пределах: витебск — минск — киев — львов — краков — вроцлав — кошалин — гданьск — клайпеда — рига — полоцк. и в лодзи — и в бресте — и в самой варшаве. радость: огромная буква ‘а’: мы рассекаем ее ладонью; агатой можно умыться, возить по городу в автомобиле, агату полюбят любые родители, агата полупрозрачная, желтая; сутулая девушка с сумкой через плечо до колен. агата заходит на почту — ее пропускают без очереди, бесплатно звонит и ездит на всех видах транспорта где ей уступают место. да что там — в любых магазинах агате дают всё что она попросит, пускают смотреть голландских чудовищ, сажают на карусели. смерть агаты — публичное зрелище: праздник как день всех святых. агата лежит на двух стойках — а смерть в шляпе фокусника раздувает агату на звуки и бросает их в небо как поющие конфетти. бесподобно: над головами — рой цветных голосов — фантастические аккорды. среди зрителей в толпе самые счастливые — студенты консерватории. дети кричат, взрослые аплодируют, оркестр — бум-бум бум-бум, зажигаются фейерверки, трамваи будут ходить до двух.

мертвая юлия

юлия — красное длинное платье длинные ноги и длинный нос. юлия — длинные светлые волосы — наэлектризованные, мягкие, легко волнистые. юлия — длинная шея, яркая губная помада, ухоженные руки, духи. и она выше нас на голову и смотрит на мир насмешливо. у юлии небольшая тугая грудь и тонкие бретельки, у юлии на шее белое золото-змейка, длинные серьги с прозрачными камнями, красные туфли. юлия никого не слушается. только нас. мы берем юлию за руку и ночью выводим в поле на перекресток. это июль. огромные звезды. где-то совсем внизу разбившаяся в пойме река. мы говорим юлии снять платье и трусики и покормить перекресток хлебом. мы велим юлии лечь на спину пиздой на север и раскинуть ноги как можно шире. мы садимся на землю в двух метрах от юлиных колен и между собой и юлией втыкаем в землю свечку. зажигаем. всё. и так мы сидим и любуемся юлией и миром. с лежащей юлией мы говорим о ветре. это ради ветра юля раскинула ноги и красное платье положила в дорожную пыль. мы отдаем ее ветру — чтобы юле полнее жилось на земле. юлия нам как сестра. нам все про нее известно. свечка прогорит через десять минут и коснувшись земли потухнет. тогда мы протянем юлии руку, сунем в карман ее трусики, платье повесим себе на плечо. мы будем еще идти по дороге через поле, теплая от ветра юлия будет молчать и улыбаться. иногда мы будем брать ее за руку, иногда сажать себе на шею. на такой же полевой дороге — а может быть и на этой — нас ожидает смерть. мы встретимся и поздороваемся все трое. мы обещали юлии умереть вместе с ней. и умрем — но не скоро. мы удалимся от домов и пойдем. в нашем кармане будут юлины трусики, красное платье со следами земли — на плече. юля будет высокая — голая — может быть только наденет туфли ведь на дороге темно. смерть будет птица-коростель и поприветствует нас криком.