В которой читатель узнает о множестве блюд, и не меньше - о разнице культур. Кроме того тут начинается весьма откровенный разговор, но закончить его не удается.

Уцар Ат-Ирил сидел во главе большого стола, плотно заставленным разнообразными блюдами. С легкой улыбкой он осматривал трапезный зал остерии, постоянных ее посетителей (которые безо всякого смущения пялились на странного чужеземца) и хозяина заведения. Но больше всего внимания серокожий уделял женщине. Он рассматривал ее так пристально и внимательно, что будь в его взгляде хоть сколько-нибудь мужского интереса, то подобное поведение можно было бы назвать неприличным. Но нет. В его глазах был лишь интерес исследователя, увидевшего посреди зимы бабочку с ярким узором крыльев. И ничего более.

Та, впрочем, отвечала рассаратскому послу не меньшим вниманием. Смотрела прямо, без капли смущения или робости. Улыбалась вежливо, но в то же время — лукаво. Демонстрируя белые зубки, собирая вокруг глаз мелкие, едва видные, очаровательные морщинки, крутила на палец рыжую прядь. Тоже изучала.

Мерино это игра во взгляды между послом и Карлой забавляла. Настолько, что он уже несколько минут наблюдал за ней, храня молчание и не начиная разговора.

“Однако, всего хорошо в меру!” — хмыкнул он про себя. Кашлянул уже вслух, привлекая внимание.

— Вы совсем ничего не пробуете, господин посол! — подал он голос. — Мы так старались показать вам все возможности имперской кухни, а вы едва притронулись к еде.

В его голосе звучала неподдельная обида повара, блюда которого никто не спешит оценить. А ведь то, что стояло перед послом, оценить стоило!

На столе, вызывая выделение слюны одним своим видом (а ведь еще и умопомрачительные запахи, синьоры!) были представлены блюда всех известных Мерино кухонь бывшей империи.

Например, королевство Скафил, представлял рудаш — мясной рулет, фаршированный грибами, говяжьей печенью и пятью видами трав. Рядом с ним стояла глиняная супница с гордостью келлиарской кухни — ариньи — луковым супом (никто, правда, включая самих келиарцев, не мог объяснить — почему похлебку, в которой едва ли не в равных пропорциях имелось полдюжины различных овощей назвали по имени лишь одного из них?)Ирианонская кулинария была представлена тушеными в вине речными улитками, арендальская — жаренными в меду морскими креветками, а тайлтийская — запеченной в углях дикой уткой с таким острым соусом, что даже маленький ее кусочек просто необходимо было сразу же запить димарским темным пивом. Рис с овощами и кусочками баранины от Оутембри, филе ягненка под шубой из виноградных листьев от бывшего императорского домена, — как повар Мерино так и не смирился с Речной республикой, — совершенно же разные культуры и традиции!

Еще на столе находилось блюдо с товизиронским поросенком, запеченным до хрустящей корочки и фаршированным гречей, глубокая тарелка с жареными перепелами от Табрана. Жареная говядина с димаутрианскими специями по-латенгрски — один из классических рецептов Карфенака. Ну и, конечно, украшение стола и представитель принимающей стороны — морская форель, запеченная в печи, с черносливом, петрушкой, под лимонно-чесночным соусом!

Из напитков, кроме димарского темного, на столе были расставлены стеклянные сосуды с винами из карфенакского Димаута, южного Арендаля, восточного Келлиара и фрейвелингского белого из северного винограда. Яблочный сидр из Табрана и на всякий случай, небольшая бутылка тайлтийского пшеничного самогона. Ну и лимончелла, настоянная на лимонной цедре из личных запасов хозяина заведения. Гордые, как гвардейцы «Стражи Максимуса», удержавшие брод через Сольвейн , и теперь ждущие похвалы от командира, подле стола стояли Фабио и Гвидо. Готовые продолжать заставлять стол кулинарными изысками, коих на кухне еще было в достатке.

Мерино понимал, что наготовил куда больше, чем требовалось для приема даже такой важно особы, как посол. Понимал, но готовил с таким упоением, словно накрыть стол требовалось минимум для пятнадцати человек. А когда владелец остерии и бывший дознаватель Тайной стражи увлекался, остановить его не мог никто. Даже он сам.

— Я ожидал обеда, а не пира! — смеясь, ответил рассаратский посол, еще раз пройдясь взглядом по ломящемуся от яств столу. — Нам ведь не съесть этого и до завтра!

На сегере он говорил (вот ведь чудо!) очень чисто и практически без акцента. Разве что делал это медленно, выговаривая каждое слово слишком уж тщательно. Эту лингвистическую магию Уцар Ат-Ирил никак не объяснил. Лишь хитро улыбнулся хозяину остерии, помнящего неуклюже составляющего слова чужака, заблудившегося в Старом городе. Мол, ну а чего вы ждали, милейший? Что посол с далекого востока будет настолько плохо подготовлен и не будет знать языка страны, в которую направлен?

— От вас никто и не требует! — обворожительно улыбнулась Карла, отчего взгляд рассаратца вновь переместился на нее. — Мой муж, — в этом месте реплики женщины Мерино приложил массу усилий, чтобы не подпрыгнуть от неожиданности, — очень увлеченный человек! И предметом его страсти является поварское дело. Сейчас он работает над книгой кулинарных рецептов, куда войдут блюда со всей бывшей империи! Поэтому от вас требуется лишь попробовать их, а не уничтожать все наши запасы!

Посол заинтересованно взглянул на Мерино. Тот обезоруживающе улыбнулся и развел руками.

— Нет лучше способа узнать чужую культуру, чем кухня. — он чуть привстал и положил в тарелку посла небольшой кусочек рудаша.

Посол благодарно кивнул и с наслаждением втянул носом ароматы скафильского рулета.

— Пахнет чудесно!

— А на вкус еще лучше! Попробуйте!

Наблюдая за послом, неспешно пережевывающим рудаш, трактирщик думал, что эти самые рассаратцы не очень-то и отличаются от обычных людей. Ну да, высокие. Очень высокие! Необычный пепельный цвет кожи, отчего чужеземцы походили не на создания из плоти и крови, а вырезанные из серого камня скульптуры. Но вот мимика — совершенно же человеческая! И эмоции тоже! Так же щурятся от удовольствия глаза, так же расходятся губы в улыбке.

На обед посол Уцар Ат-Ирил пришел в сопровождении двух слуг, которым сразу указал за дальний стол. Остальную свиту, с которой Праведник встретил его в Старом городе, он оставил в замке. И едва Мерино начал ломать голову над причинами и мотивами этого поступка, тот сам все прояснил.

— Вы хорошо сказали об откровенности в своем приглашении, синьор Лик! — сказал он тогда на чистом сегере, в первый раз удивив трактирщика. — Думаю, нам нужно говорить откровенно. А вам это вряд ли удастся, если я буду окружен сопровождающими.

Сразу же откровенного разговора не вышло, чтобы там в это понятие не вкладывал посол. Сперва пришлось дождаться снижения интереса к серокожему чужаку со стороны завсегдатаев (по размышлению Мерино решил не закрывать заведение сегодня — все-таки он держал не какой-то там трактир, а остерию!). Затем представить послу Карлу и своих помощников. Потом, голосом церемониймейстер, познакомить его с каждым из блюд. И начав трапезу, заведя разговор ни о чем. Подкладывая в процессе гостю то один кусочек, то другой.

— Вас смущает женщина за столом? — спросила Карла со свойственной ей обезоруживающей простотой и непосредственностью. — У вас на родине это не принято?

Посол чуть удивленно вскинул брови:

— С чужаками? Нет. Если бы мне довелось принимать синьора Лика у себя дома, мои жены не вышли бы к столу.

— Жены? — Карла подалась вперед. Глаза горели любопытством. — У вас их что — несколько?

— Карла… — попытался остановить подругу Мерино.

— Три. — очень серьезно ответил Уцар Ат-Ирил, но глаза его смеялись. — Как и положено по статусу чиновнику в ранге Серого журавля.

— Три жены! — выдохнула женщина. — Единый защити, как же они вас делят?

— Карла!..

— У них есть опыт. — улыбка распространилась и на губы посла. Он повернул голову к хозяину остерии и сказал: — Не беспокойтесь, синьор Лик. Вопросы вашей жены меня нисколько не смущают. Это ведь совершенно естественно — испытывать любопытство к гостю из столь дальних мест. К тому же мне нравится… как правильнее сказать?.. меня восхищает прямота синьоры Лик!

— Кхм… Ну да… — выдавил из себя трактирщик. — Синьора… Лик и впрямь прямолинейна, да.

— У меня дома такого не встретишь! — продолжил посол, не замечая или умело игнорируя заминку в речи хозяина. — Женщины скромны и молчаливы. В обществе они могут лишь отвечать на вопросы, но не задавать их.

— Это… плохо? — Мерино усмехнулся. Карла ожгла его сердитым взглядом.

— Когда я смотрю на вас с супругой, то понимаю, что это — ужасно! — совершенно искренне проговорил рассаратец. — Вы — разговариваете друг с другом. Мои жены — слушают, что я говорю.

— Многие мои земляки с радостью бы поменялись с вами местами!

— Но не вы, верно?

Мерино посмотрел на свою женщину. Встретился с ее иронично-сердитым взглядом, скользнул по едва заметному биению жилки на шее, пригладил глазами рыжие кудри. Ответил, стараясь, чтобы слова прозвучали ровно.

— Не я. Нет.

На несколько секунд над столом повисла неловкое молчание. Которое Карла, с присущим настоящей женщине врожденным умением, непринужденно нарушила. Сменив тему.

— А чиновник в ранге Серого журавля — это что значит?

Уцар Ат-Ирил многозначительно посмотрел на Праведника, как бы говоря ему глазами — “вот что я имел в виду!” и ответил:

— Это должность… как правильно?.. Ненаследуемая должность! Как ваш барон, например. Но без земли и находящийся на постоянной службе и жаловании у правящего дома.

— Не наследуемая? Как интересно! — тут же загорелась Карла. — То есть ваши дети не займут ее после вас?

— Если не пройдут испытания чиновника — нет!

— А имущество?

— Останется у них, но мое жалование они потеряют.

— А что за испытания?

— Несколько экзаменов на знание будущих обязанностей. Ничего такого, чему нельзя обучить.

— Святые пророки! Вот такой подход к службе нам бы точно не помешал! — хмыкнул Мерино.

Посол удивился.

— У вас должность родителей наследуют дети? Без испытания?

— Титул, да. По праву рождения. Да и должности тоже. Это распространенная практика. К тому же, должность можно и купить!

— Но… Подождите. Купить? Но ведь чиновник может не справиться со своими обязанностями!

— Если бы только это! — Мерино рассмеялся. Представьте только, сколько может наворотить командир роты, не смыслящий ни в тактике, ни в стратегии?

Рассаратец сделался очень серьезен.

— Не хочу обидеть вашу страну, синьор Лик, но это совершенно не разумно. И не полезно. Для государства.

— Я с вами полностью согласен! Хотите вина, посол? Или чего-нибудь покрепче? И расскажите, молю вас, как это все устроено в вашей стране!

Когда разговор за столом с неизбежностью тонущего судна стал сворачивать на материи абсолютно не интересные для синьоры Тотти, а именно — на политику, она, сославшись на дела, покинула общество мужчин. Посол проводил ее теплым взглядом и доверительно сообщил Мерино.

— Некоторые ваши женщины, синьор Лик, оправдывают всё, что мне непонятно и чуждо в вашей стране!

— Некоторые — да. — согласился тот, глядя на прямую спину в голубом платье.

— У нас нет и некоторых!

— За женщин? — предложил трактирщик. И налил послу еще лимончеллы.

— За ваших женщин! — откликнулся Уцар Ат-Ирил. И умело опрокинул в рот стопку. Уже пятую по счету. — Замечательная вещь! Вы должны написать мне рецепт этой настойки!

— Непременно.

— Буду благодарен! Думаю у меня на родине она произведет… как правильно?.. Фурор!

Мерино улыбнулся в бороду своим мыслям и потому не сразу понял, что следующая фраза посла была произнесена совершенно трезвым голосом.

— Для шпиона, синьор Лик, у вас очень разносторонние интересы.

— Что?

Посол смотрел серьезно. Ни тени улыбки не было на его лице.

— Вы готовите, причем отлично. Чувствуется, что вам это нравится. У вас есть супруга, что для человека вашей профессии крайне рискованно и неосмотрительно. Не боитесь сделать ее вдовой?

— А вы — своих жен? — сумев оправиться от удивления ответил Праведник.

— О них позаботится государство.

Посол не был пьян. Или у этих рассаратцев опьянение выглядело именно так — серьезное лицо и спокойный голос? Демоны разбери этих чужестранцев!

— С чего вы решили, что я шпион?

— Может быть, я неправильно использовал слово? Но ведь барон да Гора дал вам задание последить за мной?

Праведник хохотнул:

— У барона да Гора достаточно людей, чтобы следить за вами, не привлекая к этому старого трактирщика!

Совершенно человеческим наклоном головы и поднятием бровей, посол продемонстрировал сомнение в правдивости своего собеседника. Невысказанная фраза “мы же собирались быть откровенны?” повисла в воздухе. Трактирщик поневоле восхитился поведением посла — выходило непонятно: кто кого прощупывает.

— Я с радостью принял ваше приглашение, синьор Лик. — сказал он. — Потому что увидел в нем возможность донести до моих гостеприимных хозяев простую мысль — я не враг. Разговор с вами ведь будет доведен до барона да Гора? Ваши впечатления обо мне, верно?

Мерино кивнул. Затем счел, что данного жеста недостаточно и пояснил.

— Ну да, барон попросил за вами наблюдать. Чтобы понять ваши мотивы. Зачем вы приехали на самом деле.

— И что вы думаете? Зачем?

Мерино задумался. Сколь много они не говорили, какие бы темы не затрагивали в разговоре с Карлой или без нее, понять настоящих целей посольства Рассарата во Фрейвелинге он пока понять не мог.

— Пока я думаю, что вы просто собираете информацию для своего владыки. Кто мы, живущие на далеком для вас западе? Как мы мыслим? Чего хотим? В кого верим и как относимся к чужакам? Думаю, что и обсуждение таможенных пошлин является настоящей целью вашего визита в Сольфик Хун. Но неглавной.

— Какова же главная, по вашему мнению?

— Не представляю! Вы мне не скажете?

— Это лишило бы наше общение интереса. — улыбнулся Уцар Ат-Ирил.

— Но вы не только посол, верно?

— Не только посол? — переспросил серокожий. Действительно не понял или тянет время? — Не вполне понял?

— Вы назвали меня шпионом. — пояснил Мерино. — Не совсем верно, но можно сказать и так. Я оказываю барону да Гора связанные с добычей информации услуги. И вы в этом со мной схожи, верно?

— Пожалуй. — не стал юлить посол. — Но мои усилия не направлены против вашей страны.

— Тогда — против кого?

— Скорее не против, а за. Я всегда защищаю интересы своего государства.

Мерино сморщился, будто лимон лизнул.

— Посол, это просто игра слов! Любой, как вы выразились, шпион, защищает интересы своей страны. Но это не значит, что его работа не повредит другой стране. Скажем той, в которую он направлен послом.

Уцар Ат-Ирил согласно кивнул.

— Верно. Все верно, синьор Лик. Но как…

Договорить иноземец не успел. На входе в остерию раздался резкий звук — резко распахнувшаяся дверь ударилась о стену и отскочила. Мерино повернул голову и увидел, как в трапезную залу влетел и упал лицом в пол незнакомый ему человек. Со связанными за спиной руками. Рядом с ним тут же, словно возникнув из ниоткуда, появился гикот, и уселся на хвост. А следом за ними, придерживая бледного, как призрак, мальчишку-инквизитора, в помещение вошел Бельк.

Праведник, забыв о важном госте, поднялся из-за стола.

Бельк, опустил Роберто Карелла на свободный стул у входа.

— Он ранен. — сказал северянин. — На него напали.

— Кто?

Бельк кивнул в сторону пленного.

— Этот и еще двое. Мы ввязались в странную игру, Праведник.

Мерино посмотрел на посла, вслед за ним поднявшегося на ноги. На связанного пленного, на раненого Роберто и тяжело дышащего от усталости (никто не молодеет!) Белька. Посмотрел на завсегдатаев остерии, с любопытством наблюдающих за разворачивающейся сценой. На Карлу, выглянувшую на шум, из кухни. На Фабио и Гвидо, высунувшихся оттуда же, воинственно сжимая разделочные ножи.

“Драть!” — подумал он. И едва сдержался, чтобы не произнести это вслух. — “Не так я планировал этот день!”

Часть разума бывшего дознавателя не участвовала в эмоциональной оценке ситуации. Она, эта часть, спокойно выдала рекомендации по последовательности действий.

Что-то сказать послу.

Что-то сказать гостям.

Выпроводить всех.

Закрыть остерию.

Выяснить, что происходит.

Решить, что делать дальше.

С послом, хвала Единому, особых проблем не возникло. Мерино повернулся и сказал ему:

— Раз уж у нас такой откровенный разговор пошел, то я, господин посол, не стану вам врать, и говорить будто бы понимаю, что тут происходит. Но, и обсуждать это при вас не могу. Прошу меня простить...

— Не нужно ничего говорить, господин Лик! — вскинул руки серокожий гигант. — Я вижу, что у вас что-то случилось. И я буду только мешать. Единственная просьба — продолжить наш разговор, когда появится возможность.

— Конечно! — Мерино чуть поклонился. — Благодарю вас за понимание.

Он подозвал Гвидо и велел ему сопроводить посла до замка. После чего обратился к другим гостям остерии:

— Сегодня мы закрываемся, синьоры! Прошу прощения! Завтра с утра жду вас на завтрак — за счет заведения!

Недовольно гудя? несколько человек побрели к выходу. Они явно сгорали от любопытства, но знали, что никаких объяснений хозяин остерии не даст. Но ведь их можно узнать и попозже, верно? К тому же — бесплатный завтрак!

— Теперь рассказывай! — потребовал Праведник, когда дверь закрылась за последним человеком.

— Он пусть рассказывает. — северянин опустился на колено и проверил биение пульса на шее пленного. — Я потом дополню.

Историю Роберто с его поисками людей, которые могли видеть убийцу и жертву, Мерино выслушал молча, изредка одобрительно кивая. Молодой инквизитор действовал толково, пусть и несколько самонадеянно. Но это можно списать на молодость и неопытность. Правильно поступил и Ипий, послав мальчишку к нему, чтобы подключить к поискам аристократа и его связи с пыльниками.

Роберто замолчал, передавая слово Бельку с его окончанием истории. Наемники, схватка… Все это было понятно. Все, кроме одного.

— Не пойму. — произнес трактирщик, когда северянин замолчал. — Этот возчик на карете ездит?

— Дэниз говорит — да. Сам я не видел.

— И он или кто-то еще следил за пареньком?

“Паренек” выпятил нижнюю челюсть, явно обиженный таким снисходительным его именованием. Мерино про себя отметил этот факт и зарекся подшучивать над инквизитором. Мальчишка, несмотря на свой нелепый вид, оказался прекрасной ищейкой.

— Выходит, что так.

— И еще они распространяют слухи, сидючи в кабаках?

— Да. Точнее — в одном.

— Но они могли это делать и в других местах — я тебя понял.

— Верно.

— То есть, Бельк, поправь меня, если я что-то понял неверно, — слуги аристократа-убийцы не просто выполняют поручения своего господина и заметают следы, но еще и сеют панику в городе.

На этот раз Бельк просто молча кивнул. Прижимающий ко лбу тряпицу инквизитор переводил взгляд с северянина на трактирщика, явно не понимая, о чем они говорят. Мерино решил пока не объяснять ему всего. Сам еще не был уверен.

— Ну что ж… Тогда ты прав. И мы и вправду ввязались в очень странную игру.

Бывший дознаватель задумчиво посмотрел на пленника, еще не пришедшего в себя. Склонил голову набок. Пожевал нижнюю губу. Переглянулся с Бельком и прочел в его ответном взгляде полное согласие.

— Волоки-ка этого наемника в дровяник, старина. Давай удовлетворим мое любопытство.

Бельк недобро ухмыльнулся, поднял пленника с пола и поволок его к задней двери остерии.

— Куда он его! — взвился Роберто. — Это важный свидетель! Он принадлежит инквизиции!

— Мы его отдадим, каро мио! — Праведник спокойно выдержал яростный напор Карелла. Положил руку ему на плечо. Чуть сжал. — Поспрашиваем — и сразу же отдадим! Ты же хочешь понять, что происходит?

Роберто впился глазами в лицо Мерино, ища там подвох. И не найдя, неохотно кивнул. Внутри паренька сейчас явно боролись два начала: служащий судебной инквизиции, чиновник, который видел нарушение правил, и ищейка, жаждавшая только одного — ответов. Именно ищейка заслонила чиновника и согласилась с Праведником.

— Хорошо. Тогда иди за мной. И, я тебя очень прошу, не мешай моему другу задавать вопросы!

Прежде чем выйти на задний двор, Мерино хлопнул себя по лбу и обернулся.

— Демоны, надо к этому привыкать! — пробормотал он себе под нос. И громко крикнул в сторону кухни. — Карла, милая! Не выходи на задний двор!

Задний двор остерии был небольшим. Клочок земли семь на семь шагов, огороженный невысоким заборчиком от честных людей. Большую часть двора занимал дровяной сарай, прилепившийся одной своей стеной к зданию остерии, а другой — к забору со стороны Ольхового ручья. Внутри этого невзрачного строения, за аккуратно сложенными поленьями, имелось немного свободного места. Вполне достаточно места, чтобы приватно поговорить с человеком, не желающим этого разговора.

К приходу Мерино с Роберто, северянин уже заканчивал крепить наемника к центральному столбу дровяника. Подергав веревки и убедившись в надежности узлов, Бельк с размаху залепил пленнику пощечину.

“Фатоватый!” — подумал Праведник. У него только появилась возможность рассмотреть кондотьера.

Некогда холеные усики, закрученные кверху, лицо мужчины, который не знает отказа от женщин, двуцветный камзол хорошей кожи. Непонимающий ничего взгляд карих глаз, быстро обретающий осмысленность.

Наемник, прийдя в себя, мгновенно оценил ситуацию, и нацепил на лицо угрюмую решительность. И не забыл покрутить кистями, связанными впереди, проверяя прочность веревки. Сильный зверь. Решивший уйти в Преисподние с гордо поднятой головой. Такой будет орать под пытками, но на вопросы ответит лишь презрительной ухмылкой сквозь кровь.

Роберто открыл было рот, чтобы задать какой-то вопрос, но Мерино опередил его, резко ткнув кулаком под ребра. И укоризненно взглянул на инквизитора.

“Я же просил — не мешай!”

Бельк присел на корточки, так, чтобы его лицо оказалось прямо напротив лица кондотьера. И посмотрел на него пустыми рыбьими глазами. Как умел только он. А когда тишина стала тягостной даже для Праведника (чего уж говорить про пленника), без предупреждения отрезал тому мизинец на правой руке.

Закричать наемник не успел. От неожиданной боли он смог только распахнуть рот и Бельк тут же заткнул его заранее приготовленным комом тряпья.

Ухоженное лицо пленника налилось красным. Глаза бешено вращались. Из заткнутого тряпками рта слышался то вой, то мычание. Руки и ноги мужчины судорожно дергались, ища выход. Бельк наблюдал за ним равнодушно, Мерино — почти спокойно, а вот молодой инквизитор побелел настолько, что вполне мог грохнуться в обморок.

Праведник тронул его за локоть и глазами предложил выйти на улицу. Роберто решительно сжал челюсти и отрицательно мотнул головой.

Когда стоны кондотьера пошли на убыль, а в глазах у него появилось осмысленное выражение, Бельк отрезал ему второй палец. Все это происходило в почти полной тишине. Еслиисключить стук сапог пленного по утрамбованной земле и глухое горловое то ли рычание, то ли мычание. Никто не задавал вопросов, не сыпал угрозами, не обещал свободы. Один мужчина метался в путах, трое других просто смотрели на него.

Третий палец Бельк взял медленно, разогнул его, преодолевая сопротивление, неторопливо приставил к фаланге нож. Посмотрел на наемника. Мерино прекрасно знал, что ищет его друг в ответном взгляде пленного. Страх. Насколько боль уже замешана на страхе.

Так ломают сильных. Ничего не объясняя, ничего не спрашивая, просто отрезая от тела кусок за куском, дожидаясь, когда паника зальет сознание мутной волной, ломая храбрость, гордость и верность долгу. Главное тут, заставить человека поверить, что он умрет вот так — лишаясь частей тела без мотивов и объяснений.

Сейчас нужно дать ему говорить. Чтобы он слышал свой голос, свои крики, свое сорванное воплями дыхание. Чтобы страх проник в него еще глубже. И превратился в ужас, ломающий волю.

Сделав два шага вперед, Праведник выдернул изо рта наемника кляп. Вернулся на свое место. Строго глянул на Роберто — “молчи!”

— Что тебе нужно?! — с ненавистью глядя на северянина, вытолкнул пленник.

Бельк отрезал третий палец.

На этот раз вместо мычания дознаватели услышали настоящий крик боли. Столь сильный, что, кажется, со стропил посыпалась какая-то труха.

“Соседи будут ругаться! Нужно придумать для них что-то поубедительнее!..”

Праведник невольно передернул плечами. Он много знал о пытках, не раз и не два использовал их в прошлом, но удовольствия от процесса никогда не получал. И верил, что у Белька к пыткам такое же отношение. Просто необходимость. Злая и жестокая необходимость, заставляющая одного человека кромсать другого. Как кусок мяса.

Однако, каждый раз смотря, на то, как его друг “работает”, вера эта серьезно истончалась. Невзрачный северянин действовал так эффективно…

— Что тебе ну-ужно-о?! — провыл наемник, когда к нему вернулось дыхание. — Что тебе нужно?! Почему ты молчишь?! Что тебе нужно?!

Продолжая смотреть пленнику в глаза, Бельк потянул его за руки вверх. Так, чтобы наемник смог увидеть оставшиеся два пальца на левой кисти. И кровоточащие обрубки на месте уже отрезанных. Подержал немного и опустил обратно. Стал медленно распрямлять указательный палец. Медленно, очень медленно повел нож к фаланге.

— Я все расскажу! Я все расскажу! Почему ты молчишь?! Что тебе нужно?! Я все расскажу!

— Твое имя? — наконец спросил Бельк. Безразличным голосом, словно ответ его не волновал.

— Имя?! Тебе нужно мое имя?! — истерично крикнул наемник. — Проклятье! И для этого ты…

Четвертый палец упал на пол, рядом с другим обрубками. Новая волна криков и проклятий.

— Отто Вёрёш! Отто Вёрёш! Меня зовут Отто Вёрёш! — задыхаясь от боли и страха, провизжал наемник. Сильный человек может долго терпеть боль. А вот страх… Насколько ты нужен без пальцев, наемник?

— Что ты делаешь в городе, Отто Вёрёш? — последний палец Бельк зажал, но резать его не спешил.

— Нас наняли! Наняли! Мы просто наемники!

— Кто тебя нанял, Отто Вёрёш? И зачем тебя наняли?

Слова полились из пленного, как вино из худого меха. Он был сломлен, этот холеный красавчик. Сильный зверь, хищник, превратился в забитого дворового пса. Мерино подумал, что ему даже немного жаль видеть это превращение. Но он напомнил себе про тела женщин, выпотрошенных и брошенных голыми на всеобщее обозрение. И жалость сменилась решимостью. Он внимательно слушал сбивчивый поток слов пленника.

Кондотьер говорил минут десять. Говорил охотно, начиная отвечать на вопрос, едва мучитель его заканчивал. И из его рассказа стало понятно, что Бельк в своих предположениях не ошибся. Отто Вёрёш, был замешан в деле Лунного волка по самую макушку.

Пленника перевязали, чтобы не истек кровью раньше, чем попадет в настоящую допросную, и оставили дровяном сарае под присмотром Дэниза. Сами же вышли на улицу и молча замерли, угрюмо глядя на вечеряющее небо. Что именно творилось в голове у Белька, Мерино не знал, хотя догадаться об этом было несложно. Свои мысли тоже были предельно просты.

“Драть! Драть! Драть!”

Мужчина ругал себя. Хотелось в голос, но от этой привычки он избавился уже давно. Ругал злую судьбу и неисповедимые планы Единого, относительно скромного трактирщика. Свою слепоту и никак не желающих успокоится владетелей бывшей империи, которые развалили огромное государство, но все никак не желали удовлетвориться содеянным.

— Вляпались. — в унисон с его мыслями высказался Бельк. — Помощь старым знакомым, — она чревата. Верно, Праведник?

— Еще как! — грустно усмехнулся трактирщик. — Еще как, друг мой…

Роберто не обладал жизненным опытом бывших “гончих”, поэтому в исповеди наемника усмотрел лишь много странного, но ничего такого, что могло заставить повесить головы двух битых жизнью людей. И оттого инквизитор выглядел предельно довольным. Ну еще бы! Нашел описание убийцы, чудом выжил при нападении его слуг, расколол (пусть и не сам), одного из подельников Лунного волка. Он, вероятно, рассчитывал сделать карьеру на расследовании этих громких убийств. И сделал бы. Кабы Лунный волк был просто убийцей. К сожалению, складывать полученные сведения и видеть общую картину происходящего, парень еще не научился.

И как Мерино не было жаль разочаровывать следователя, а сбить с него этот щенячий восторг стоило пораньше.

— Дело заберет коронный сыск, Роберто. — сказал он. И с легким злорадством отметил, как с детского лица инквизитора пропадает улыбка.

— Почему? — спросил тот. С такой враждебностью, словно трактирщик и был тем самым коронным сыском, который отберет у него все его достижения.

В некотором роде, так ведь и было.

— Потому что это не убийства, Роберто. Это операция.

— Что? Какая еще операция? При чем тут операция!

— Ты послушай старших, парень. — вклинился Бельк. — Праведник знает, что говорит.

— Как не убийства! — не услышав совета, продолжал накручивать себя Карелла. — По городу трупов уже шесть штук, а вы — не убийства! Операция!

В праведном гневе Роберто был хорош. Настолько, что Мерино будто бы увидел его в будущем: заматеревшего инквизитора, который пойдет до конца в своем расследовании, невзирая на давление и препоны. К несчастью для него, сейчас он был лишь подающим надежды следователем полгода назад созданного ведомства. Плюс обладал внешностью вечного студиозуса. И сегодня никаких шансов “пойти до конца” у него не было.

— Слушай. — перебил он молодого человека. — Давай-ка скажи, что ты узнал об убийствах и убийце после допроса?

Не вываливать же на парня готовые выводы? Он просто не поверит. Любой бы на его месте не поверил. Рассмеялся бы в лицо и назвал безумцем с манией преследования. Манию, кстати, Мерино и не отрицал. Только называл ее здоровой бдительностью.

Инквизитор сердито глянул на бывшего дознавателя, выражением лица будто бы говоря:

“А вы что же, синьор Лик, в этот момент до ветру выходили?”

Но произнес нехотя, с каким-то совершенно детским вызовом в голосе.

— Узнал, что у Лунного волка много помощников!

— Молодец! Зришь в самую суть! — серьезно похвалил Праведник Роберто. И тут же спросил. — Не слишком ли их много?

— В каком смысле? — начал Карелла. — Вы же сами вчера говорили про слуг аристократов!

— Я говорил про потомственных слуг, Роберто. Про тех, кто служит роду второе или третье поколение. Про наемников я не говорил.

— А разница? Больной на голову ублюдок нанял кондотьеров, чтобы те заметали следы!

— И еще нанял группу, которая подбирала ему жертв? И еще одну, которая шлялась по кабакам и распускала слухи. И следила за слишком умными инквизиторами, которые ведут дело? И с таким количеством помощников, которые ему ничем не обязаны, кроме звонкой монеты, а наемники — те еще трепачи, умудрился так долго водить за нос и судебную инквизицию, и городскую стражу?

Говорил он мягко, не повышая голоса, но смотрел на молодого человека жестко и требовательно. И закончил тем же вопросом, с которого и начал.

— Не слишком ли много помощников под рукой у безумного убийцы, инквизитор Карелла?

Роберто задумался. Он и до слов Праведника видел и понимал больше, чем был готов признать. С горячностью молодости, он просто отбрасывал не вписывающиеся в общую картину детали, грозящие к тому же, эту картину разрушить. Теперь же правда вылезала из-за углов его разума и неприятно-назойливо лезла прямо в глаза.

— И что это значит? — спросил он, наконец. Уже осознав масштаб происходящего, но малодушно не желая озвучивать свои мысли.

Мерино ответил.

— Заговор.

— Праведник у нас везде заговор найдет. — тут же хмыкнул Бельк. Он явно ждал от друга этого слова.

— У тебя есть иные объяснения?

Бельк поднял руки.

— Никаких иных объяснений и быть не может! Если смотреть на происходящее в городе через слова нашего, кхм, гостя, то выходит вот что. Три группы агентов прикрывают безумца, который режет женщин, намеренно оставляют следы его преступлений на виду у всего города, и старательно доносят до каждого обывателя истории зверств этого самого безумца.

— Зачем им этот убийца? — с сомнением произнес северянин. — Проще ведь самим.

Мерино пожал плечами:

— Свои руки марать не хотели? Демоны знают! Но цель у них такая — посеять страх. Чтобы добрые горожане превратились в неуправляемое стадо лесных зверей, бегущих от пожара. И, надо сказать, им вполне удается, верно?

Вопрос трактирщик адресовал Роберто. Тот угрюмо кивнул. Он видел по службе, как понимал и Мерино из общения с людьми, каким угрюмым становится город. Как он пустеет, едва опускается ночная темнота, как болотной змеей ползет по его улицам страх. Как звучат голоса обывателей, требующих от властей поимки убийцы. Еще негромко. Пока негромко.

— Часть наемников используют втемную. — продолжил рассуждать Мерино. — Чтобы они, в случае провала, не смогли ничего особо рассказать. Это, кстати, весьма характерно для работы разведок. Тот же Отто Вёрёш — он ведь только догадывался, что его наняли не только слухи по кабакам распускать. К нашему счастью, Отто оказался человеком неглупым и сумел связать одно с другим. К несчастью, он ничего не знал об истинном заказчике операции. С другими группами общения не имел и знал лишь, что они существуют. Связь с нанимателем держал через того самого возчика, который укатил на карете. И как на него выйти — не имеет никакого представления.

— Вряд ли он соврал в этом вопросе. — негромко произнес Роберто, мельком глянув в сторону северянина. Допрос пленного в его исполнении, наверняка еще стоял перед глазами молодого инквизитора.

— Вряд ли. — Праведник подавил лезущую на лицо усмешку. Понимая, неуместна она будет выглядеть в данной ситуации.

Бельк никак не отреагировал на их реплики.

— Итак, им нужны волнения в городе. — Мерино посмотрел сперва на северянина, затем на инквизитора. — Хорошо, это мы поняли. А вот для чего они им нужны — кто-нибудь понимает?

Роберто отрицательно мотнул головой. Мерино перевел взгляд на Белька, вопросительно вскинул брови.

— Мы видим только часть игры. — высказался тот. — Поэтому и не понимаем.

— Скорее всего. — согласился Праведник. — А значит тратим время!

И добавил после небольшой паузы.

— Нужно рассказать все Бенито.