Люди должны друг с другом разговаривать. А родственники — особенно. Поговори в свое время дядька с племянником — ничего этого бы не было. Ни заговора москвичей, ни убийства посла, ни моего попадания в чужой мир. И жил бы я себе в своем теле, в своем мире, на своей должности… В скуке, предсказуемости и безопасности.
Дядька, а! Хитрец какой!
По лестнице я спускался медленно, пытаясь уложить новые данные в голове. И едва не уткнулся в неожиданное препятствие. Поднял голову — мальчишка. Тот самый, которого я в первый день видел в княжеской резиденции. Сын Николая Олеговича. Двоюродный брат двойника. Или нет?
— Антон? — на пробу спросил я.
— Драсти, дядь Игорь!
— Я не дядя тебе, а кузен. — поправил я мальчика. — Двоюродный брат, значит.
— Я знаю! — отмахнулся тот. — А ты чего такой грустный, дядь Игорь?
Антон был настоящим пацаном. Такими должны быть все мальчишки в мире, если им от роду восемь-девять лет, и у них нет проблем, кроме навязчивой опеки родителей. Худой, загорелый, лохматый, с глазами, которые постоянно ищут чтобы такого сделать. Веселого, интересного и обязательно — небезопасного. Обычный мальчуган, не скажешь, что княжий отпрыск. Белая футболка измазана на плече пылью, короткие шорты с набитыми чем-то карманами, и растоптанные сандалеты на босу ногу. Он постоянно пребывал в движении, хотя и стоял вроде на одном месте: переминался с ноги на ногу, почесывал сбитый где-то локоть, вертел головой по сторонам. Ракета в предстартовой готовности! Сейчас получит “ключ на старт” и рванет в неизвестном направлении.
— Дела…
— А я Вовку ищу! Ты не видел?
Интересовали его мои дела, как же!
— Э-э? Вовку?
— Сын охранника. Рыжий такой. А, ладно! Сам найду. Слушай, а у тебя дар когда проснулся?
Манерой менять направление разговора он очень походил на своего отца. Только делал это в непосредственной детской манере. Я и рта не успел раскрыть, а он уже сообщил:
— А у меня неделю назад! Смотри, как могу!
И малец вытянул в моем направлении руку с пляшущим лепестком огня на ней. Выглядел он при этом донельзя гордым. Впрочем, в его возрасте с таким же лицом демонстрируют дохлого жука, извлеченного из кармана, или приблудившегося щенка.
Мне стало немного не по себе. Что способна натворить магия в неумелых руках я уже видел. Чуть не дернулся к малому, чтобы сбить пламя. Но опомнился и сказал только:
— Осторожнее. Дар это сила, а силе — контроль нужен!
— Ты как наставник! — мальчишеская ладонь сжалась в кулак, сминая пламя. — Пошли Вовку искать?
— Антон, я сейчас не могу. Очень много дел. Но, когда я с ними разберусь, мы обязательное поиграем.
У меня не было своих детей. И я не очень знал, как себя вести с этим восьмилетним субъектом, для которого княжеская резиденция была местом для игр, дети охранников — соратниками, а призываемый на руку огонь — разновидностью цветных кубиков. Я с обычными-то детьми себя скованно чувствовал, а тут отпрыск царствующего рода.
— Так его ж не будет уже! Его папка сутки через трое работает. — снисходительно пояснил мне кузен. — Завтра Мишка придет, а потом Леха. Но Мишка в прятки играть не любит, зато сильный! Мы с ним боремся и на башню лазаем.
— Лазим. — на автомате исправил я разговорную норму на печатную. Мальчишка отмахнулся, дескать, без тебя наставников хватает.
— Приходи лучше послезавтра, мы с Лехой будем планер запускать.
— Я постараюсь…
— Лан, я пошел.
Прежде, чем ракета обожгла стартовый стол раскаленным выхлопом из дюз, я придержал мальца за локоть. В голове мелькнула идея, которую очень хотелось проверить. Да и уж очень объект был подходящим — пацан, которому вряд ли покажутся странными вопросы взрослого брата.
— Антон. А царский дар у тебя уже пробудился?
“Я должен наследовать княжество! А не пацан, у которого неизвестно еще есть ли царский дар!”
Мальчишка сразу погрустнел и с тоской посмотрел в манящую пустоту коридора. Всем своим видом он выражал нежелание продолжать этот разговор, но просто сбежать тоже не мог. Как же! Взрослый родич.
— Антон? Я тебя обидел чем?
— Не. — пацаненок шмыгнул носом. — Все просто спрашивают, спрашивают… Надоели уже!
— Ну это же важно, братец. Ты же понимаешь…
— Да все я понимаю! — звонкий детский голос попытался пародировать интонации кого-то взрослого. Скорее всего, наставника. — Не у каждого в роду открывается способность к дару заповедному, царским называемым!
Я улыбнулся. Искренне — мальчонка мне нравился. Своей живостью, серьезностью, даже манерой скакать с темы на тему. И чувством юмора тоже.
— Ну, а все-таки? Проснулся?
— Непонятно. — признал он с шумным выдохом. — Наставник говорит вот-вот должно. Папка говорит, все признаки есть. Сны тревожные, видения наяву…
— Это какие?
Антон посмотрел на меня с подозрением. Сквозь мягкие детские черты на миг проступило лицо его отца.
— Ты ж сам знаешь?
— Так у всех по-разному! — моментально нашелся я. Брата ответ устроил.
— А. У меня — небо зеленое и люди кричат. Много людей, очень много. Все плавится: дома, люди и небо даже… Страшно так…
— Это во сне?
— Ага. Во сне. А вчера вот — не спал. А еще бывает что родных вижу. Папку, мамку, тебя, теть Иру. И друзей еще, Мишку с Лехой. В нарывах страшнючих, как у мертвецов! А еще просто так страшно иногда становиться. Без видений. Идешь, идешь — и бац! Вся сила с ног и с рук уходит. А еще я подслушал, как мамка плакала и папке говорила, что бывает и умирают. И еще…
В разговоре о царском даре мальчишку начало отчетливо потряхивать. Словно он заново переживал весь тот ужас, который пожирал его в снах. Интуитивно, не думая, я положил ему руку на плечо, желая хоть как-то успокоить. Пацан тут же ткнулся мне в живот лицом.
— У тебя это долго было, дядь Игорь? — будто через подушку спросил он.
Вот что ему ответить? На фиг я вообще этот разговор затеял! Тоже мне, разведчик!
— У всех по-разному. — проговорил я. Под рукой билась тонкая жилка на шее, частое горячее дыхания пацаненка обжигало живот.
— Папка говорит — до года может! — пожаловался брат.
— Да перестань! — врать так врать! — У нас род сильный! Месяц — максимум.
— А у тебя говорит — полгода!
Еще один кусочек информации. Но не радующий ничуть — такая тоскливая боль тянулась от мальца. Я положил руки ему на плечи, отодвинул от себя и присел. Когда мое лицо оказалось против его, взлохматил выгоревшие волосы:
— Антоха, ну ты чего? Я ж боковая ветвь! Ты — прямой наследник рода! У тебя все быстро пройдет!
Тот смотрел на меня странным таким взглядом, в котором мешалась детская доверчивость и взрослое понимание того, что его просто успокаивают.
— Ну так-то да. — сделал он попытку улыбнуться. — А ты мне тоже, как папке служить будешь? За плечом стоять и все такое?
— Всегда, братан! — щелкнул я его по носу. — Только ты вырасти сперва, а то как-то несолидно будет — сопля такая стоит, а за ней дядька.
— Сам сопля! — тут же полез драться мой малолетний родственник. Не пролившиеся слезы высохли и, через пару минут возни, пацаненок уже восторженно орал на всю княжескую резиденцию:
— Я тебя щас!
Вернувшееся настроение напомнило княжичу, что он вообще-то искал своего друга, а тот его уже поди заждался. И получившая, наконец, команду ракета, крикнув на прощанье “Покадядьигорь! — рванула прямо по коридору, наращивая скорость с каждым метром.
Я некоторое время еще постоял на месте, мотнул головой. И вот к этому пацаненку мой двойник взревновал? Знал его с пеленок, видел, как он рос, как произносил первые слова и не смог полюбить? Я с ним всего-то минут десять общался и уже под обаяние попал! Это же ураган просто! Да и жалко пацана. Царский дар — ноша, как выясняется, тяжелая. Хорошо у меня этих видений нет! Или — пока нет?
Одно странно — чего он без присмотра по коридорам носится? Это же банка с бензином на худеньких ножках! Где-то применит дар не подумав — и зови пожарных. С другой стороны, это ж, наверняка, не первый отпрыск с даром в здешних стенах. Которые как-то еще не сгорели. Вероятно, есть защита встроенная, или еще чего.
Пока я размышлял, мимо меня, кивнув в знак приветствия, прошел средних лет мужчина. Обычный до полной незапоминаемости. Кроме одной детали. Его глаза были закрыты широкой кожаной повязкой. Двигался он легко, как танцор, и совершенно не страдал от ограничения зрения. Ну, конечно! Наставник! Присматривающий за мальчишкой и за целостностью княжеского дома.
Не сгорит сегодня терем княжий.
В машину я сел молча, думая о восьмилетнем мальчишке и своей запутанной ситуации одновременно. Так бывает, скачешь с мысли на мысль, обо всем и ни о чем. Долго сидел так, не реагируя на вопросительные взгляды и покашливания Глеба. Когда же он не выдержал и нарушил тишину в салоне вопросом “ну что?”, я ответил.
— Мой двойник — идиот.
— Ну это не оспаривается.
— Ты слышал, о чем мы с князем говорили?
— Игорь, датские капли — средства связи для боевых групп, а не направленный микрофон для подслушивания. То, что ты не проговариваешь, я слышать не могу.
Вот как? Упустил. Почему-то казалось, что Самойлов будет слышать все, о чем мы говорим. Это ж, получается, с москвичами сегодня вечером, мне придется каждую их фразу молча проговаривать для напарника? Да я ж свихнусь! Или нить беседы потеряю. Хотя если озвучивать только вопросы к следователю, то ничего страшного. Ладно, не об этом сейчас!
Коротко пересказав ему разговор с Николаем Олеговичем, я куда подробнее остановился на его предложении взять в жены пермскую княжну.
— Не, ну ты представь! Мой двойник встал на тропу войны, устроил вендетту своему дядьке, за то, что тот у него стол из-под носа забрал! Натащил сюда москвичей, якутов и еще черт знает кого, а князь в это время вел переговоры о браке с княгиней Ольгой! Возможно, с той же самой, которую ему москвичи обещали! Каково, а!
Самойлов только головой покачал. Да, мол. Дела…
— А всего-то надо, чтоб люди поговорили, Глеб! Одному повиниться, второму признаться! И все! И ничего бы не было! Ничего, понимаешь! Женили бы Игоря на пермском княжестве, прирастили бы влияния в Конфедерации, еще бы и Бестужеву нос утерли! Никто бы не умер! Никого бы с чужого мира не принесло! Вот как так?! Не помню, кто сказал, но в точку: нет у человека проблем, кроме тех, что он сам себе создает!
— История сослагательного наклонения не имеет. — отреагировал напарник. — Что произошло, то уже факт непреложный. И мы можем только повернуть ход событий, туда куда нужно. А сетовать — бесполезно.
Прагматик ты мой! То я без тебя не знаю!
— Ладно, что попусту время терять. — подвел я черту своему эмоциональному выплеску. — Поехали к твоему хакеру.
По дороге пересказал ему разговор с мальчишкой-княжичем, спросил про царский дар.
— Ничего не могу сказать. — ответил Самойлов, крутя баранку “Москвича”. — Не мой уровень. Про высшую магию и наставники-то не знают. Все что есть — названия аспектов, да выжженные земли, там, где они применялись.
Рыцарем мышки и клавиатуры оказался толстенький и низенький татарин со сросшейся в полосу на лбу бровью. Я их безошибочно опознаю с тех пор, как полтора года в армии отмучился с казанским призывом. Ничего плохого про татаров сказать не могу, есть (был уже, получается) у меня даже знакомец хороший, с редким для этой нации именем Саид. Хороший мужик, обстоятельный, надежный. А с “духами”, видимо, просто так “повезло”, что именно в нашу часть собрали одних имбецилов. С другой стороны, их и среди русских было не меньше, так что, чего там говорить-то…
Встретились мы с ним в небольшом скверике, разбитым неподалеку от управления жандармерии. Мне еще показалось странным выбранное место, о чем я не преминул сообщить Глебу.
— Служит он здесь. Отделение сетевой безопасности. — пояснил следователь.
Вот так вот! Но, если подумать, где еще могут трудиться хакеры? Если они именно трудятся, а не ломают безопасность банков и финансовых корпораций. Нет лучших охранителей, чем бывшие воры.
Самойлов представил сонно взирающего на нас мужичка Алмазом Юсуповым. Ответил на неизбежный вопрос о своем освобождении. И в двух словах сообщил, что хочет погулять по приватным секторам банковской сети.
— И, конечно же, без высочайшего распоряжения? — с легким вздохом уточнил татарин. Но черные глазки его влажно заблестели.
— Тут со мной рядом, если ты не заметил, рука князя стоит. — поднажал Глеб.
— Ага. Только он в мою вертикаль не входит. — тут же отбрил следователя тот.
Я решил вмешаться. Видел, что хакер просто цену себе набивает, причем не в рублях. Знавал таких — им больше нужно признание, чем деньги. И еще разрешение пошалить там, где закон не разрешает.
— Алмаз. В частном порядке и без разрешений. Мы копаем под Потрошителей.
Просьба в таких случаях работает лучше приказа. А если подбросить немного тайны и важности…
Глаза татарина заблестели еще больше — я попал в точку. Тон его, впрочем, остался равнодушно-сонным.
— И вам, конечно, надо срочно?
— А ты занят? — с сарказмом произнес Глеб.
Едва заметное пожатие плечами. Дескать, ну как занят?.. Так-то есть дела…
— Желательно не тянуть. — вновь вклинился я. И выразительно глянул на толстячка.
— Понял.
Алмаз извлек из карманов странного вида телефон: толщиной в два пальца, имеющий и большой экран, и обилие кнопочек в нижней части. Поднес аппарат к уху и тут же превратился в классического азиатского торговца, какими их изображают в кино. Голос стал медовым, улыбка расколола лицо почти пополам.
— Настенька-солнышко! Мне надо по личным делам отъехать. Часик, может быть, два. Тещу надо встретить, дай ей Господь здоровья и иные цели, кроме, как клевать мой мозг! Да. Да. Ну, конечно! Ты там на моем экране посматривай сканер. Да просто на всякий случай! Ага. И выгрузку через минут сорок сделай. Да. Слева, которая. Ага. Будет спрашивать, скажи — живот прихватило, к врачу поехал. Да. И тебе, маленькая! Давай, трудись!
Убрав трубку в карман, он тут же вернул на лицо прежнее выражение невыспавшегося работяги, испытывающего искреннюю ненависть к своим рабочим обязанностям.
— Ну, поехали, чего стоим. В речпорт, район складов.
Протяженность здешнего Благовещенска вдоль Амура была такой же, как и у нас. Начинался он от слияния двух рек и тянулся, превращаясь в пригород, до самого Верхнеблаговещенского. Но вот расположение имел отличное. Например, речной порт стоял на Зее, достаточно далеко от слияния. А там, где в моем городе был автомобильный мост через Зею и тянулся частный сектор, ровными коробками стояли ангары складов. Серьезный тут был товарооборот, не то что у нас. Хотя, вроде, и там и тут — торговый город, стоящий на самой границе.
Хотя на Амуре поставить порт было бы логичнее, как мне кажется.
Следуя указаниям Алмаза, мы проехали бо́льшую часть складов, углубились в лабиринт контейнеров, стоящих друг на дружке в три этажа, и, наконец, остановились в тупичке.
— Сейчас. — татарин выскочил из машины, поколдовал у замка контейнера первого яруса, распахнул его створки и крикнул: — Заезжай!
Это был штабик — иначе не назвать! Настоящий всамделишный штабик! Квинтэссенция мечтаний всех пацанов реализованная сорокалетним мужиком! Три поставленных друг на друга списанных морских контейнера, объединенных в одно трехэтажное помещение. Первый уровень — гараж, куда мы заехали. Вполне пристойного размера, “Москвич” вошел без проблем, еще и место осталось. Почти весь второй этаж, куда мы поднялись по громыхающей железом лестнице, занимал здоровенный стол, а на дальней стене висела плазма — местечко было явно приспособлено для долгих мужских посиделок, с одновременным просмотром спортивных трансляций.
Лестница на третий этаж упиралась в дверь с кодовым замком. Открыв, которую Алмаз впустил нас в настоящее логово хакера. Стены в мониторах и компьютерных шкафах, куча мигающих огоньков, гудение систем вентиляции и пахнущий озоном воздух. Имелся даже экран, на которое выводилось изображение с четырех уличных камер. Серьезная берлога, в общем.
— Каждому человеку нужно личное пространство. — со смесью смущения и гордости пояснил татарин. — Особенно, если у него жена, четыре дочки и теща, приезжающая чуть ли не раз в неделю.
О, да! Я бы не имел ничего против такого “личного пространства”! Даже без настолько большой семьи. Правда, на втором этаже лучше бы иметь здоровенную кровать…
— Давайте выкладывайте все. — проговорил хакер, оживляя парочку мониторов и падая в глубокое кресло. Нам достались стулья попроще, в которых мы разместились безо всяческого удобства.
“Ты ему доверяешь?” — спросил я Глеба безмолвно.
“В этом вопросе — полностью! У него все дочки с мирским даром. И жена. До конца пойдет, если надо!”
“Тогда ты и рассказывай”.
— Копаем под воеводу. — сообщил Самойлов, внешне выглядящий крайне впечатленным апартаментами хакера. И накидал ему усеченную, исключающее мое участи в деле, версию дела Потрошителей.
— Да ладно! — выдохнул Алмаз в конце рассказа. — Арцебашев — Потрошитель?
— Крышует. — пояснил я. Лучше бы молчал — опять незнакомое местным слово выдал! Поспешил исправиться: — Заметает следы местной ячейки на самом высоком уровне. Глеб считает, что он получает процент с каждой продажи. Если сопоставить входящие платежи с его счетов с похищением женщин…
— Дела! — глаза татарина просто светились от возбуждения. Затем он хищно оскалился — ни дать ни взять степняк с копьем, верхом на низенькой мохноногой лошадке. — Мирян, значит, воруем…
И заколотил по клавиатуре с такой скорость, которую я не наблюдал и у потомственных секретарш. На экране замелькали строчки кода, которые, что меня очень удивило, были на кириллице. То есть, смысл написанного мне был непонятен, абракадабра какая-то, но команды он вводил на русском языке.
“Глеб”. — позвал я напарника. — “А у вас интернет кто изобрел?”
“Кого?”
“Паутину. Сеть. Ну или как называется…”
“А, понял. Сеть. Если полностью — объединенная вычислительная сеть распределенной мощности. Новогородцы в 59-м или 60-м году — не помню точно. А у вас?”
“А у нас американцы в 69-м. Но на самом деле, еще в Советском союзе…”
“Игорь, ты мне больше не рассказывай ничего, как там у вас что, ладно? Не хочу голову всяким бредом забивать!”
Тоже мне — Шерлок! Я не знаю об этом, потому что не считаю важным и нахожу отвлекающим! Мой мир ему бред! Ха! А магия, значит, не бред? А язык программирования на основе кириллицы — это не бред? Хотя, круто, надо признать! Прямо вот круто! Тильда, решетка “ввод”! Ха!
Алмаз работал молча, только иногда разражался звуками вроде “тыц”, “на” и “опа”. За минут двадцать он повторил эти хакерские заклинания раз, наверное, сто. Ему было хорошо, человек в своей родной стихии находился. А вот для меня время текло тягостно. И чтобы как-то заполнить ожидание, я принялся снова приставать к Глебу с вопросами.
“Я вот думаю про москвичей”.
“Хорошо”. — неопределенно откликнулся Самойлов.
“Как мне себя с ними вести? Они же меня не заказывали, а Люда считает, что заказывали”.
“Дави. Главное, что ты думаешь, а не то, что является правдой. Ты сторона в сделке обиженная, доверие к партнерам потерял. Так они тебе скорее поверят. Даже можно попробовать поторговаться — москвичи прагматичные господа, этот подход для них понятен”.
“А что требовать-то? И так вроде княжество обещали”.
“Перед встречей еще подумаем, сеть посмотрим. Может, акции какие-нибудь. А сейчас, не мешай, пожалуйста, мне подумать надо”.
Как же он бесил меня, с этими своими закидонами! Между прочим, я его из тюрьмы вытащил! А, ладно! Займусь самообразованием!
Достав из сумки ноутбук, я спросил у Алмаза доступ к сети и погрузился в серфинг. Ничего конкретного я не искал, просто прыгал со странички на страничку, читая заголовки новостей и разглядывая фотографии.
Что интересно, градус истерии в здешнем интернете был на порядок ниже, чем дома. Кричащих заголовков практически не встречалось, никто не предрекал конца света от столкновения интересов сверхдержав или летящих к земле астероидов. О локальных войнах сообщалось, да, но без надрыва. И эти сообщения не доминировали в ленте событий, вполне гармонично соседствуя с новостями о строительстве электростанций и вялых попытках отправить человека на Марс.
Пуштуны вторглись в Кушанское царство, но были отброшены назад “Самумом”, призванным кушанским царем Мушшарафом. Я порылся в картах и сообразил, что речь идет о территориях Афганистана и Пакистана в моей реальности. “Самумом”, вероятно, именовался, аспект из арсенала царского дара пакистанца.
Палата Старейшин королевства Зулу сообщала об очередном раунде переговоров с королевством Голландская Гвинея, в результате которых был отменен удвоенный налог на торговые операции для резидентов не африканас.
В Перу обнаружили массовое захоронение первой испанской миссии в Америке. Останки порядка пятиста человек, строение черепов которых, однозначно указывало на европейское происхождение, были аккуратно уложены под основание храма Инти. Что, по мнению некоего португальского историка, позволит иначе взглянуть на падение Империи Инков.
Другими словами, масса интересного, но мало понятного. Хотя, читать такие новости было забавно. Я уже было собрался перейти к более узкому поиску — почитать о случаях применения царского дара в мире, но не успел. Удовлетворенно откинувшись на спинку кресла, Алмаз ткнул пальцем в экран самого крупного монитора. Там светился белым на черном какой-то код.
— Вот! — победно произнес он. — К вашим услугам!
— Не очень понятно. — тут же отреагировал Самойлов.
— А! Ну да! — руки татарина взлетели в жесте пианиста-виртуоза и мягко опустились на клавиши. Черный экран с белыми символами сменился белым с черными столбцами цифр. Немного похожими на табличный “эксель”.
— Это информация по счетам Арцебашева. — пояснил хакер на случай, если мы еще не поняли. — Поступления, снятия, переводы, вклады и начисления процентов. Из трех банков: “Амур”, “Благсельхозбанк” и якутский “Хырчи”. Тут все за последний год. Могу глубже копнуть, но это время займет.
— Отлично! — Глеб, как загипнотизированный, приклеился глазами к экрану. Я тоже, но меня хватило ненадолго. Цифры, цифры, цифры. Платежные поручения, внутренние коды банков, номера счетов, на треть более короткие, чем у нас. Я вот тоже всегда думал, что двадцать цифр — это перебор! Ох, это бы все распечатать и изучить уже внимательно, сопоставляя одни колонки с другими. Отфильтровать по датам. В общем, провести аналитическую работу. Так мне не сообразить.
А вот Самойлов, похоже, в распечатках не нуждался. Его глаза носились со строчки на строчку, с колонки на колонку, а губы непроизвольно сложились в довольную ухмылку. Он что-то нашел. Ну, конечно, у него же данные по похищениям, он сейчас как раз даты сопоставляет!
— Кстати, мы не первые. — сообщил Алмаз. Поглощенный цифрами Глеб никак не отреагировал, а вот я тут же сделал стойку.
— Поясни!
— Информацию этого характера уже искали. Не конкретно по воеводе, скорее по нему в том числе. Скажем, более широким бреднем. И менее профессионально. Следов понаоставляли — беда просто!
Кому бы, интересно, это было нужно?
— А сможешь выяснить, кто искал?
Вместо ответа татарин пренебрежительно фыркнул и повернулся к монитору, не занятому Самойловым. На экране тут же побежали строчки кода.
— Так-так… Ту-ту… Тунельчики… Переадресация! Смотри! Церковные ясли, ха! Опа! Вирус! Ну, молодец! Ну, порадовал! Просто — от души! Божечки, где же ты, охламон, учился так следы заметать! Мальта, Кипр, Люксембург, Париж, Милан. Милан! И все? Я не верю! Всего в шесть колен? Стыдно, коллега, стыдно! Ну вот, господин обер-секретарь, ваш искатель. Герцогство Миланское. Филиал европейской инквизиции. Отдел дознания. Господи, совсем страх потеряли! С рабочей машины? Серьезно? Основы, коллега! Основы! Старший инквизитор Марио Беллони. Получите и распишитесь!