— Нет, я могу, конечно, и сам попытаться, но не хотелось бы облажаться. — объяснял я уже стоя в кабинете князя. За моей спиной толпилась вся моя команда, разросшаяся теперь еще на двух человек. — Сколько там у меня практики? А у вас опыт, да и сила с моей несравнимая. А палача надо брать!

Врал я самозабвенно, как дышал. Слова сами прыгали на язык, выстраиваясь стройными шеренгами, и тут же отправлялись в бой — сокрушать ряды неприятеля.

— Никогда о такой методике не слышал. — с сомнением проговорил Поярков. — Чтобы царским даром поиск вести.

— Итальянец говорит, что это ватиканская методика. Еще со времен папской диктатуры.

— Попробовать-то можно. — ноток сомнения в голосе князя поубавилось. — Что мы теряем? А лучше даже… Погоди-ка!

Стремительно подошел к столу, ткнул пальцем в кнопку на системе внутренней связи и произнес:

— Леонид, найди мне Антона и его наставника. Обоих ко мне быстро. Антону скажи только, что я за тот раз не сержусь, а то начнет опять прятаться и упираться.

Что? Он решил Антона привлечь? Восьмилетнего пацана, у которого дар еще не проснулся? Идея магического поиска сразу перестала мне казаться такой привлекательной. Не выдержав, я даже попробовал спорить. Приблизился к князю и негромко, чтобы перепалка в царственном семействе не была слышна остальным, начал говорить:

— Николай Олегович… Ты чего, Антоху решил использовать? Серьезно? Он же мелкий еще совсем? А если что-то случиться? Ты… Давай лучше я попробую, а ты поможешь если что?

Князь как-то странно посмотрел на меня, я так и не разобрал, что за выражение мелькнуло в его глазах.

— За Антона не бойся. Все с ним порядке будет. Тут два наставника будет, ну и я еще на кое-что сгожусь. А ему все равно инициацию проходить. На поиске-то оно всяко безопаснее будет, чем на казнях.

И подмигнул со значением. Вроде как я должен понимать, что он сейчас только что сказал. Вроде как только нам двоим это и понятно! Оставалось только с тем же непонятным значением кивнуть в ответ.

Пока ждали наследника, Поярков, таким же тихим, как у меня голосом, поведал:

— Воевода с докладом так и не прибыл. На звонки не отвечает.

— Сбежал, думаешь?

С одной стороны — плохо. С другой — очень хорошо. На беглеца можно всех собак вешать, все грехи — реальные и придуманные.

— Ну, тут дважды два сложить. Понял, что его коллеги-Потрошители убийцу послали, решил в бега податься, пока мы до него не добрались.

— Получится у него?

— Фочину буквально перед твоим приездом задачу поставил: закрыть аэропорт, речной порт и все выезды из города. С последним, если он уже рванул, сложнее. Решит на Саха пойти — считай ушел уже.

— А его счета?

— Сейчас блокируют, но только личные. До тех, про которые мы не знаем вряд ли дотянемся.

— Черт!

Николай Олегович чуть подался вперед и обратной стороной ладони в четверть силы хлопнул меня по губам. Вышло и больно, и очень обидно. Да и неожиданно! Прежде чем я успел придумать, как реагировать, он шепотом пояснил свое действие.

— Сколько можно говорить, Игорь! Имена нечистые не поминай!

Княжич вошел в отцовский кабинет будто на расстрел. Зеленая футболка, наполовину заправленная в шорты, те же растоптанные сандалии. Угрюмый взгляд метнулся от пола к князю и тут же уткнулся обратно в ковер. За спиной наследника, завершая образ ведомого на казнь юного партизана, возвышался уже знакомый мне наставник.

— Здороваться не учили? — с напускной строгостью спросил Поярков сына. Я, после полученной воспитательной отеческой оплеухи, представил на месте наследника себя и содрогнулся. Да, с таким батей не забалуешь!

— Драсти. — обращаясь ко всем сразу, буркнул тот. Не поднимая головы.

— Дело к тебе есть, Антон… — начал было князь, но в этот момент мальчишку прорвало. Он вскинул голову, бесстрашно взглянул в лицо отцу и сообщил ломким голосом.

— Вазу я разбил! То есть Леха, но он ни при чем! Это я его толкнул, а он врезался!

Несколько секунд стояла тишина, нарушил которую князь. В голосе его слышался едва сдерживаемый смех.

— Тош, я знаю. И не сержусь. Ни на тебя, ни Лешку твоего, балбеса.

— А чего — балбеса? Сами ставят вазы на повороте… — по инерции продолжил оправдываться Антон, но отец его остановил, положив руку на плечо.

— Дело этого не касается. Пора дар принять.

Из пацана моментально ушло все бесстрашие и упрямство. Плечи его поникли, а нижняя губа предательски задрожала.

— Я не хочу!

Николай Олегович прижал сына к себе.

— Надо. Ты мой сын. Кто меня заменит?

— Я не хочу никого убивать!

Ни фига тут инициация царского дара! Кого-то в жертву приносят, что ли?

— Так и не надо. Есть другой способ.

Антон задрал голову и уставился на отца с надеждой.

— Честно?

Восемь лет! Пацану восемь лет, а он, последнее время, жил с пониманием, что скоро ему придется принять дар и лишить кого-то жизни! Твою же мать!

— Честно, сын. И не бойся. Я буду рядом. Пойдем.

Ритуал отправились проводить в подвал. Под резиденцией оказались настоящие катакомбы — разветвленная система туннелей, еще и не в один уровень. И не в два. Зал для инициации, например, находился на минус третьем этаже, а что было ниже — поди знай! Здоровенная комната квадратов в двести, не меньше, освещенная лампами дневного света — если не знать, то и не поймешь, что в подземелье находишься. Пол, стены и потолок были выложены серой плиткой, лишенной каких-либо украшений. И наверняка, помещение было экранировано по максимуму от разного рода магического воздействия.

Я, признаться, ожидал чего-то более… не знаю!.. волшебного, что ли? Мрачности, сырости, загадочных надписей и непременно — алтаря в середине. С желобками для стока крови, разумеется! Да уж! Фантазия моя была необратимо исковеркана тоннами просмотренных фильмов и прочитанных книг.

В подземелья пошли не все. Самойлова, например, не пустили. Как и целителя. А вот итальянского ведьмака взяли — кроме него никто не знал про ритуал. Ну, и меня с дядей Ваней тоже.

Князь вывел сына в центр помещения, подозвал обоих наставников и итальянца. Присел перед мальчишкой на колено, с нежностью взлохматил выгоревшие волосы.

— Соберись. Вспомни чему я тебя учил.

Антон с обреченным видом кивнул .

— Ну, говори, что делать? — вопрос князя был адресован Стефано Марки.

— Сейчас. — тот прикрыл глаза и заговорил, будто читал с бумаги: — Надлежит запечатлевшему видящему возложить руки на чело особы королевской крови, ладонями закрывая оба глаза. Взором слепца тот увидит мир. Оттолкнется от тверди и воспарит в эфире... Секундочку… Да, в эфире. Станет искать душу запечатленную.

И все? Это же, практически, то же самое, что я с наставником проделывал, когда в нас стрелял наемник Нарышкина! Его взглядом увидел все, что видел он и на расстоянии куда большем, чем мог бы глазами. Тут, вероятно, играет роль и личная сила смотрящего. Носитель царского дара мог смотреть куда дальше, чем даже очень сильный боярин.

— Хорошо. — откликнулся князь. Он тоже прекрасно понял суть ритуала. — Вы очень помогли, господин Марки. Игорь, выведи его отсюда. Здесь остаюсь только я с сыном и Иван Павлович.

У меня, наверное, челюсть отпала от удивления. Меня выгоняли? Отсылали вместе с личным наставником княжича и ведьмаком? Члена семьи, практически! Как-то это неправильно было.

Привыкший за последние дни во всем искать подвох разум тут же выдвинул несколько теорий. Доминировала среди них такая — князь мне не доверял. То ли из-за дела Потрошителей, то ли я где-то прокололся и он знал, что я подменыш. Последнее вряд ли иначе бы я уже где-нибудь в подземельях на вопросы отвечал. Конечно, могло быть и так, что применение царского дара вообще тайна и никому постороннему смотреть на это нельзя. Но, выбирая варианты, пристальнее всего я смотрел на самый худший.

Согнав возникшее на лице выражение разочарования, благо никто на меня не смотрел и его не заметил, я ровным голосом произнес:

— Конечно, Николай Олегович. Ждем вас в кабинете.

И подхватив под локоть итальянца, отправился наверх. Наставник княжича следовал за мной.

***

— Все уже? — удивился Самойлов, едва я переступил через порог княжеского кабинета. Следователь удобно расположился за столом для совещаний и опустошал вазочку с орешками. — А дядя Ваня где?

— Выгнали меня. — честно ответил я.

— Царский дар свидетелей не терпит. — посочувствовал Глеб.

— А дядь Ваню оставили. — почти пожаловался я. Все на что меня хватило, это произнести фразу ровным тоном.

— Ну слепок-то у него в голове, не у тебя. — резонно возразил он, закидывая в рот очередную пригоршню орехов.

Ведьмак отправился к скромно сидящему в уголке целителю, наставник княжича, со своей повязкой на глазах, застыл посреди кабинета мужской версией статуи правосудия, а я устроился рядом со следователем и тоже принялся за орехи. Попутно рассказывая ему про бегство Арцебашева. Самойлов тут же ввернул “я же говорил” хотя говорил он про возможное бегство мерчантэ, а не адвоката. Прикидывая варианты и лениво переругиваясь, что уже стало входить у нас в привычку, как стиль общения, мы провели минут двадцать. За это время я успел узнать, что новостей от Алмаза нет, кроме короткого сообщения, что отследить звонок из Ватикана в Благовещенск он не сможет, даже если задействует все мощности управы.

К моменту появления князя в компании с сыном, его наставником и нашим дядей Ваней, мы сожрали все орехи в кабинете. Нервы!

— Нашли? — первым делом спросил я.

Поярков кивнул, но ничего не сказал. Усадил Антона, выглядевшего настоящей сомнамбулой, в кресло, опустился на колени подле него и подозвал целителя.

— Айсен Суедерович, посмотри мальчишку.

Целитель тут же оказался рядом с наследником и повел руками от головы к ногам.

— Токи ровные, часть каналов изменилась и стала шире. Эмоциональные каналы истончились…

— Это нормально. — откликнулся князь с явным облегчением. Ясно, что его в этот момент заботило не местонахождение ватиканского палача, а здоровье сына. — Должны восстановиться через месяц-другой.

— Я понаблюдаю. — отозвался лекарь. — Но уже сейчас могу сказать, что инициация прошла штатно. Поздравляю, Николай Олегович.

Скупой на эмоции князь возложил руку на плечо якуту и чуть сжал ладонь. Потрепал сонного Антона по щеке и поднялся.

— Итальянец только что зашел в турагентство “Жар-птица”, на Игнатьевском бульваре. Кстати, жены-покойницы Арцебашева фирма… Неликвид, от которого он никак избавляться не хотел… Я уже отправил туда дружинников во главе с Евсеевым.

— Думаешь, справятся? — ощущая охотничий азарт, спросил я.

— Хочешь помочь? — увидев мой резкий кивок, князь благосклонно наклонил голову. — Езжай. Понимаю, что по-тихому вряд ли получится, но постарайся квартал не снести. И еще, в приемной Михаил ждет, возьми с собой.

— Понял! — уже устремляясь к выходу, отозвался я, но был остановлен репликой княжича, произнесенной безо всякого выражения. Будто автомат говорил, а не восьмилетний мальчишка, переживший инициацию — чтобы это не значило.

— Он не хочет уходить. Ему приказали. Он не хочет. Желает до конца все сделать. Больше всего этого хочет.

Я бросил взгляд на дядьку — может он пояснить слова сына? Но тот лишь головой качнул отрицательно. Да еще одними губами сказал “иди”.

***

— Что за история с женой воеводы и турфирмой? — спросил я уже в “Москвиче”. Сознательно переключая внимания с последней реплики Антона на Арцебашева. А то ведь прозвучало, как пророчество — лишенный интонаций голос мальчишки, его полуприкрытые сонные глаза… Бр-р! Вот чего мне не хватало перед выездом на схватку со смертецом — пророчества от малолетнего оракула!

Ведущий машину Глеб лишь головой качнул, не отвлекай, мол. Дядя Ваня тоже промолчал, не знал, наверное. А вот сидящий на заднем диване рядом с ним Мишико откликнулся.

— Была история, да. Лет пять, наверное, назад. Померла жена Михайло Генриховича. Красавица такая и молодая совсем — пятидесяти не было! Какая-то болячка редкая, за полгода сожрала и целители помочь не смогли.

А вот тебе и мотив! Озлобился на целителей, которые жену спасти не смогли. Ага, и в отместку решил помогать в похищениях мирянок! Антошин, ты себя слышишь вообще? Сову на глобус натягиваешь! Блин, ну вот зачем было мальчишке это шоу с пифией устраивать?

— А турагентство? Почему неликвид, Миш… Михаил?

— Ее была “Жар-птица”, да. Раньше — самый известный продавец туров. А как жена Арцебашева померла, тот фирму запустил, один только Сиам и продает, перебивается с воды на хлеб. Но и избавляться не стал, в память о супруге, да.

В этом месте я услышал позади сочный шлепок — будто кто комара прихлопнул. Резко обернувшись, я увидел, что лицо дяди Вани закрыто ладонью — она, видимо, и произвела этот звук. А еще разглядел сквозь заднее стекло идущую за нами, словно приклеенную, голубую машину целителя. Вот же блинство! Я забыл оставить их с ведьмаком у князя, а он, продолжая выполнять полученную от меня ранее команду, ехал за нами на схватку с палачом.

— Сиам! Турфирма! Перед глазами же было?

Я не сразу сообразил. Надо сказать, последние часы я делал это все хуже — сказывалась напряжение последних дней и накопленная усталость. Мозг постоянно отходил на перекуры, оставляя вместо себя разного рода мыслительные зарисовки о природе, смысле жизни и вообще.

— Брачные аферисты? — подал голос Самойлов.

— Ну да! — отозвался дед.

— Ну ясно тогда. Меня когда закрыли, решили перестраховаться и похищения за пределами страны проводить. Тут и пригодился актив Арцебашева.

Мишико вместе со мной мотал головой от Глеба к дяде Ване, не в силах сообразить о чем разговор. Ему-то неизвестно было о расследовании отставного наставника.

— И он вот так подставился? — недоверчиво протянул я. — Собственный актив отдал под преступную деятельность?

— Ну во-первых, чего преступного в организации туров в Сиам? — Самойлов притормозил и плавно вошел в поворот. В этот раз он ехал не как бешеный, хоть и нарушая скоростной режим с возмутительной удалью. — Во-вторых, чтобы связать одно с другим, надо было знать про Арцебашева в деле. И в третьих, все преступники, которым долго удается водить жандармов за нос, начинают незаметно для себя охреневать. И допускать ошибки.

Еще раз крутанув руль, он сообщил:

— Два квартала до “Жар-птицы”. Приготовились.

Я тут же воззвал к дару, убедился, что он по-прежнему с готовностью откликается и немного успокоился. Приблизительно я уже решил, как буду действовать во время схватки.

***

Воображение под натиском голливудских штампов рисовало картину оцепления района жандармами. Должны были гореть мигалки на крышах жандармских авто, люди с пистолетами целить в сторону входной двери “Жар-птицы”, а целая куча зевак — снимать все это действо на камеры смартфонов.

Последнее, кстати, меня всегда вымораживало. Чем думают эти люди? Задницей? Полиция с пистолетами наголо — это же сигнал любому здравомыслящему человеку — беги отсюда, кретин! Основной инстинкт же, блин, и это я не про продолжение рода! Задеть могут, даже если не в тебя стреляют. Но нет! Стоят, снимают, смеются! Идиоты какие-то!

У турфирмы, к моему облегчению, ничего такого не наблюдалось. Ни заграждений, ни жандармских машин, ни даже самих людей в форме. Подступы к зданию, в котором находилась “Жар-птица” — я сразу увидел вывеску — перекрывали с двух сторон всего четверо людей в штатском: двое заворачивали автомобили, двое — пешеходов. И те и другие послушно меняли маршрут. Возле турфирмы вообще никого не было.

“Регулировщик” на дороге узнал меня и рукой показал куда ехать — к трем “Ладогам”, стоящим в сотне метров от здания. Странно, но их я сперва не заметил, хотя смотрел прямо в ту сторону. Только когда переодетый жандарм указал на джипы, увидел. Высунувшись из окна, я сказал ему, что идущую за нами следом голубую машину нужно задержать. Нечего тут гражданским шататься!

— Игорь Сергеевич, здравствуйте! — приветствовал меня сразу на выходе из машины Евсеев. Кивком поздоровался с Самойловым, пожал, как старому другу руку Мишико и уважительно, словно ученик учителю, поклонился наставнику. — Приехали помочь? Очень кстати!

Он был не в штатском — в какой-то черной робе, похожей по крою на спецодежду ремонтников. Множество карманов по всему одеянию и нелепые оранжевые полосы по канту рукавов и пояса — дизайнера форменного обмундирования дэберов нужно было под суд отдавать! Рядом с ним находилось еще четверо мужчин, так же как и он одетые, молчаливые и серьезные. Ни у кого в руках не было даже намека на оружие.

— Итальянец внутри, мы его видим на камерах — подключились. — деловым тоном начал вводить меня в курс дела Евсеев. — Он сменил одежду и цвет волос, но узнать можно. Судя по всему, покупает тур.

— Своевременно. — нейтрально выдал я. Какой, к хренам, тур?

— Если у него есть запасной паспорт, то он может попробовать уйти через Маньчжурию. — будто услышал мои мысли спецназовец.

То есть, он собрался уходить все-таки? Не закончив дела? Ну, Антошка! Нагнал жути! Вообще, логично — уходить. Какие у палача тут шансы? На него уже весь город охотиться. Может отпустить? Пусть бы валил на все четыре стороны — дался он нам? Информации с него не получишь, а опасность он представляет нешуточную. Дэбер, однако, своей репликой похоронил мои надежды.

— Умный какой! Нельзя просто так прийти к нам, нагадить и уйти.

Мда. Вопрос уважения на международной арене. С учетом магического окраса внешней политики — особенно. Отпустить не получится…

— Как предлагаете действовать? — спросил я у него. Фиг вам, не буду я тут доминировать и брать на себя управление операцией!

Евсеев бросил на меня несколько удивленный взгляд. Что не так? Мой двойник никого не стал бы слушать, а предпочтя ворваться внутрь, швыряясь молниями?

— Хотели на выходе брать. Чтобы служащие не пострадали. Покровом накрыть и ударить с двух сторон.

Страха я не чувствовал. Впереди была схватка с магом, с очень сильным магом, а я не боялся. Напротив, что странно, был спокоен и сосредоточен. Начал привыкать? Уверен в себе? Или самоуверен? Вот этого бы не нужно! На самоуверенности горят, особенно такие бестолковые новички, как я. Но не вызывать же в себе страх искусственно?

— А если он уже знает про нас?

— Нет, мы под пологом. Накрыли тонко, на самой грани восприятия — не скрывает, а просто внимание рассеивает.

— И не почует?

— Ну, если только он уникум. Но это вряд ли. Вы почувствовали полог?

— Хм… — вот почему я их не увидел! А должен был? Руке князя такое под силу? Перебрав варианты, решил ответить честно.

— Нет.

— Ну вот и он вряд ли. А действовать я вот как предлагаю — классические клещи. Растягиваем ему сектор обзора и работаем с флангов. Вам предлагаю центр взять, а мы с парнями с боков. Сперва работаем в ноги распадом, затем…

Стоп, стоп, стоп! Вам, ребята, очень повезло, поскольку здесь есть эксперт по борьбе с итальянскими магами! Я.

— Наш противник — смертец.

— Я читал доклад о столкновении в гостинице…

— Распад он легко игнорирует — не знаю каким образом. Работать надо эфиром.

Дэбер переглянулся со своими подчиненными, среди которых, кстати, не было ни одного из тех, кто был в гостинице. Спросил у них что-то одними глазами, получил столь же непонятный для постороннего ответ, и повернулся ко мне.

— Парни говорили, что вы аспекты эфира кидали… Это правда?

— Да.

— Как?

— После объясню. Как итальянца возьмем. Сейчас не самое удачное время для проведения мастер-классов. Предлагаю тактику сменить. Ставите щиты — все пятеро — и давите его, как прессом. Я атакую. При столкновении эфира и его аспектов будет током бить, так что осторожнее.

— Одной защитой?

— Поверьте мне. Голубой цвет… эфир работает лучше всего. Красный и черный он попросту игнорирует.

Плевать, в общем-то, что подумает Евсеев об обер-секретаре, говорящем так странно! Ну не знаю я здешнюю магическую терминологию!

Медленно и неуверенно, но дэбер все же кивнул.

— Ну давайте так…

Я повернулся к своим людям. Их использовать в операции я не собирался. Только Мишико.

— Глеб, дядя Ваня — вы в схватку не лезете.

— Да и не собирался! — старик вскинул руки-веточки.

— Почему? — возмутился, но больше для порядка, Самойлов.

— По кочану! Мишико… Михаил…

— Да завыте как прывыкли! — оскалился берс, снова безбожно коверкая язык горским акцентом — Щит мнэ кинь и все!

Водитель был, пожалуй, единственным человеком, который радовался предстоящему побоищу. Как ребенок, ей богу!

— Ты первым пойдешь, чтобы смертец в тебя сразу плетями ударил.

— Понял! — ни страха, ни сомнений. Идеальный боец первой линии!

— Выходит! — Евсеев ткнул пальцем в экран ноутбука, стоящего на капоте джипа. — Готовность!

Готовность… Все-таки, почему я так спокоен? Размышляя об этом, скинул на руки дяде Ване пиджак и обратился к дару. Дружелюбно подмигнули мне черный, красный и голубой жгутики, готовясь дать свою силу. Ну, понеслась!..

Дверь офиса “Жар-птицы” открылась и итальянец направился к нам. Глядя, кажется, прямо мне в глаза и улыбаясь. Я впервые смог его рассмотреть не в суматохе боя. Чуть выше среднего роста мужчина, худощавый, он двигался легко и пружинисто, как танцор. Или кот, демонстрирующий двуногим недоступное им изящество. Узкое лицо, смеющиеся за узкими стеклами очков черные глаза, вполне дружелюбная улыбка. Волосы он, вроде, перекрасил, теперь они стали светло-русыми, а не черными. И в руке убийца держал телефон, а не зеленую плеть.

— Я могу уйти! — крикнул он. Видел он нас прекрасно, какой там полог! — Не надо мне мешать! Крови нет между нами! Я просто наемник!

Он что — серьезно? Действительно рассчитывает, что его пропустят? Нет, ну это уже верх наглости! Приперся в Благовещенск, разрушил мой гостиничный номер и хочет просто уйти? Не знаю, к чему он там в своих Италиях привык, а тут вам не там!

Я призвал щит и стоящий рядом Мишико буквально впитал голубой цвет в себя. Так вот как это работает! Берсерк ощерился и рванул вперед.

— Значит не будем договариваться? — усмехнулся палач. Довольно, как мне показалось. Аккуратно убрал телефон во внутренний карман пиджаку и взмахом руки отправил здоровенного грузина в полет к стене здания. — Bene!

Берс врезался в кирпичную кладку, как ни в чем не бывало вскочил на ноги, и вновь бросился на итальянца. Дэберы закрылись сферами щитов и двинулись на него с флангов. А я визуализировал щит и меч, окутал корпус голубым панцирем брони и улыбнулся противнику.

— Buongiorno! — выкрикнул я единственное известное мне слово на итальянском.