За дверью оказалась небольшая комната, служившая хозяину и складом, и местом для отдыха. Одна из стен была полностью занята стеллажами с разноцветными коробками, надо полагать, — с украшениями. В центре помещения стоял круглый стол, за которым сидела юная китаянка, занятая шитьем.

— Моя дочь Сюин. — представил ее Витя.

Девушка тут же вскочила и поклонилась. Симпатичная дочка у посредника китайской мафии. Глеб, удивив меня, поклонился девушке в ответ и, обращаясь к Гуань Пэню, произнес:

— Она действительно прелестный цветок. Со времени нашей последней встречи девочка просто расцвела.

Витя кивнул, принимая похвалу. Было видно, что ему очень приятен комплимент, адресованный дочери. А Глеб то у нас дипломат! Никогда бы не подумал!

— Сделай нам чай, милая.

Молча кивнув, девушка метнулась к дальней стене и стала там колдовать над маленьким столиком. А мы уселись за большой.

— Начни сначала. — поторопил Глеб китайца. — Как на тебя вышел Игорь.

И качнул головой в мою сторону, поясняя, кто тут Игорь. Я же сам в разговор не лез. Слишком был ошарашен. А кто бы не был? Самому себя заказать!

— Будет ли озвученная мной информация использована во вред братству?

— Сознательно — нет. Но последствия могут задеть.

— Это приемлемо. — согласился посредник. — Нельзя вести деятельность в обществе и не быть зависимым от него.

Он по-пролетарски шмыгнул носом. И начал рассказ.

— Рука князя пришел к нам, как частное лицо, три дня назад. Его интересовала инсценировка покушения . Он сам предложил схему нападения, сам назвал количество участников, время и способ. По его словам, никто не должен был пострадать. После нападения он должен был бежать.

Я старался смотреть только на китайца, боясь встретиться глазами с Самойловым. Мне было невыносимо стыдно, будто бы это я сам заварил кашу, а не мой двойник, за которым мне теперь порядок наводить. Хотя, с точки зрения следователя, так все и выглядело. Он же не знал, что я не тот, за кого себя выдаю. Вот и выходит: вытащил его из тюрьмы, ввел в дело, а теперь оказывается, что расследуем мы мою же собственную деятельность. Нетрудно представить, что он сейчас думал.

Подошла Сиюн и поставила на стол поднос с чайниками и плошками, которые у китайцев за стаканы. Замолчавший Гуань Пэн позволил ей расставить посуду и разлить горячий чай по чашкам. Одобрительно кивнул, и девушка снова убралась подальше от стола. Поднял свою чашку, чуть увеличенную версию наперстка, двумя руками и с некой торжественностью омочил в ней губы. Глеб, а с некоторой задержкой и я, повторили за ним ритуал.

— Рука князя хорошо заплатил. Он знал кодекс и оговорил, что информацией о его заказе в братстве не должен владеть никто, кроме него. Это он оплатил отдельно.

— Три дня назад? — уточнил Самойлов.

— Это так.

— Продолжай!

— Мы выполнили все требования заказчика. Был использован маг-наемник со стороны и наши солдаты в качестве его прикрытия. Никто из исполнителей не знал о том, что нападение инсценировка. А потом заказчик перебил всех исполнителей. Только магу удалось уйти.

И китаец с вопросом, но, что странно — без осуждения — взглянул на меня. Я с самого начала беседы напялил на лицо маску "чиновник на переговорах" и встретил его взгляд прямо и без тени желания давать пояснения.

— Риск — — часть нашей работы. И случилось так, как должно было случиться. У нас нет претензий к заказчику. Семьи погибших получили компенсацию, братство будет заботиться о них.

Ему было любопытно, зачем заказчик пришел и просит рассказать ему то, что он сам сделал. Но вопросов посредник не задавал. Вывалил всю эту историю и сидел, смотрел на нас хитрыми своими глазками. А я пытался уложить в голове его рассказ.

Три дня назад? Я тут второй день, выходит, мой двойник заказал покушение на себя накануне моего тут появления. Он что — знал? Знал, что в его теле будет другой человек, который не владеет магией и не сможет остановить пущенный в машину "сраный пульсар", как его назвал воевода? Но, как это возможно? То есть — возможно, но это же получается, что именно он, мой двойник, и забросил меня в свое тело. А сам, получается, свалил в мое? И сейчас ездит на моей "Финьке" и страдальчески морщится, обнаружив себя не слишком значительным чиновником в провинциальном российском регионе.

Если это так, то он хотел убить свое тело и нового его носителя! Он заметал следы, тварь такая! Наворотил тут дел, а когда все пошло наперекосяк, воспользовался магией и ушел красиво! Набить бы морду, сволочи!

Я был зол! Чудовищно, непередаваемо зол! Терпеть не могу подставы, а это была именно она, родимая! Подстава самого паршивого толка! Мною просто воспользовались, чтобы замести следы своих мутных делишек! Как презервативом! Одноразовой резинкой!

Чайник на столе стал мелко подпрыгивать и дребезжать крышкой. Секунда и из-под нее начал валить пар, будто глиняная посудина стояла на открытом огне и кипела. В глазах китайца появилась обеспокоенность. Он рывком отодвинулся от стола.

— Прошу вас прекратить! — в голосе его был страх.

Что прекратить? Это я что ли делаю? Но я ничего такого не хотел! И не делал! Или делал? Я закипел — забулькал чайник. Выходит — я? Долбанная магия!

— Три глубоких вдоха! — рявкнул на меня Глеб.

Крик человека, которого я знал, как сдержанного и спокойного, подействовал отрезвляюще. Я стал послушно дышать: набирая полные легкие воздуха и шумно его выпускать через рот. Дрожание чайника стало мельче и вскоре совсем прекратилось.

— Мы очень тебе благодарны, Витя. — после недолгой паузы, во время которой мы все таращились друг на друга, Глеб поднялся и слегка поклонился посреднику. — Был рад снова увидеть твою дочь. Она стала совсем невестой. Надеюсь, ты найдешь ей достойного мужа.

— Всегда рад тебя видеть, Глеб. — выдавил тот, поклонившись в ответ. Голос его слегка подрагивал. Умный китаец понимал, что был сейчас на волосок от смерти, но держал лицо. — Пусть предки будут к тебе благосклонны.

Я сказать ничего не успел. Безо всякого почтения Самойлов схватил меня за руку и выволок из подсобки. Протащив таким манером через весь торговый центр — а я и не думал сопротивляться, — и втолкнул в машину. А потом долго смотрел на меня злым взглядом и молчал.

— Везти тебя обратно в тюрьму?

Моя фраза была и шуткой, призванной немного разрядить ситуацию, и вполне серьезным вопросом. Я прекрасно понимал, что после того, что рассказал посредник, доверия у Глеба ко мне нет ни на грош. И еще, я каким-то образом смирился с тем, что все летит к чертовой матери под откос. Точнее, плевать мне уже было. Особенно после того, как я узнал, что был лишь тельцом на заклание.

— Ты не терял память.

— Нет. Не терял.

Ну а что было делать? И без того шитая белыми нитками версия расползалась на глазах.

— И дара не терял.

— Тут все сложнее. Нельзя ведь потерять то, чего не имеешь.

— Ты не Антошин.

— Ответ на этот вопрос тоже не будет однозначным. Строго говоря, я Игорь Антошин. Но не известный тебе, как обер-секретаря князя Благовещенского.

И хотя Самойлов ничего больше не спрашивал, я ему все рассказал. Делать это во второй раз оказалось куда проще. Я уже не путался в словах, как делал в беседе с дядей Ваней, а вполне осмысленно и связно излагал историю. Даже дополнял ее своими догадками о причинах и следствиях. И в чем прелесть мира, в котором магия — — реальность, никто с ходу не называл меня сумасшедшим. Магия же! Мало ли чего могло произойти! А вот в моем мире, такая история практически гарантировала вызов санитаров и будущее в палате с мягкими стенами.

Да и Глеб оказался на удивление прагматичным молодым человеком. Надо полагать, его очень интересовала фигура обер-секретаря, как крайне необходимая в реализации собственных планов. Так что выслушав меня, он молчал меньше минуты. После чего спросил:

— Еще кто-то знает?

— Дядя Ваня. В смысле, Иван Павлович Кобяков. Он у меня сосед по лестничной площадке.

— Отставной наставник? Это хорошо, старикан не из болтливых. Да и помочь сможет, если что.

— Да чем тут поможешь?

— Не ной, для начала! Давай рассуждать последовательно. Примем: ты не Игорь, а его двойник. Твой двойник исчез, а согласно закону сохранения энергии, если ты здесь, значит, он там. Свалил он, скорее всего, сам — тут я склонен с тобой согласиться. Наворотил дел, запутался и решил таким образом избежать ответственности.

— То есть такое здешними магами практикуется?

— Я такого никогда не слышал, если честно. Но ты пойми другое: никто ведь не знает возможностей царской магии! Только боевое применение, да и о нем — только то, что в газетах пишут. А твой двойник — — племянник князя. То есть, родная кровь. И вполне возможно — носитель не только боярского, но и царского дара. О таком, как ты понимаешь, открыто не говорят.

— Ты избранный, Нео! — не удержался я.

— Чего? — сбитый с толку Глеб посмотрел на меня вопросительно.

— Шутка из моего мира, не бери в голову! То есть, такое возможно?

— Примем, что да. Но это неважно!

— Да ладно! А что тогда важно?

— Мне — прижать Арцебашева. Тебе — для начала, думаю, выжить. Двойник ведь не собирался тебя живым оставлять.

Тут он прав. Выжить — это для меня сейчас приоритетная задача. Номера уно, так сказать. И будет это сделать ой как непросто! С учетом, во что втравил меня долбанный обер-секретарь.

— Так что в тюрьму меня везти не надо. — резюмировал Самойлов. — Я остаюсь. И мы продолжаем работать, как договаривались.

А вот это очень хорошая новость! Просто прекрасная! От избытка чувств я чуть не обнял напарника, но посмотрев ему в глаза, сообразил, что он этого не оценит.

— Отлично! — вместо этого сказал я. — Какой план?

— Поехали поедим для начала.

У него что черная дыра вместо желудка? Мы же недавно в "Даурии" были! Однако, бросив взгляд на часы в приборной панели "Москвича", сообразил, что с момента ресторана прошло уже часа четыре. В интересных делах время летит незаметно.

— Даурия?

— И давай я сам за руль сяду. Ты же города не знаешь, возишь по всяким дорогим тошниловкам!

Что я там говорил про лидерство недавно?

 

Обедали мы на природе. Глеб заскочил в какой-то лубочный фастфуд, украшенный по фасаду скоморохами, набрал блинов, запеканок и маринованных овощей, и со всей этой роскошью привез меня на берег Зеи.

— У воды хорошо думается. — пояснил он. — И плохо подслушивается.

Он быстренько сервировал наш обед на бумажной скатёрке, прихваченной в той же забегаловке. Прямо на камне возле воды. И без всяких формальностей, вроде "приятного аппетита", принялся уминать фаршированный блин.

Зея была прекрасна. Она мне куда больше Амура нравилась и дома. Сильная река, с характером, но таким — не напоказ. Ровное серое полотно, небольшие водоворотики, с берега глядеть — кажется, что течения и нет вовсе. Но мне как-то довелось посмотреть в какое чудовище река превращается во время паводка. А один раз едва не случилось в ней утонуть.

Плаваю-то я как рыба, все же вырос во Владивостоке, у моря. И всю воду так и воспринимал всегда: плотной, соленой и неподвижной. Утонуть в которой способны только дети и пьяницы. А здесь, точнее там, дома, полез однажды на спор доказывать, что Зею переплыву. Ширина ведь не слишком большая для хорошего пловца. Разумеется, не учел течения, тех самых водоворотов. И еще одного незначительно факта — речная вода человеческое тело держит куда хуже морской. В общем, выловили меня спасатели, у них на Зее штаб-квартира, когда меня мимо проносило течением. Орущего и перепуганного до смерти! С тех пор я воду речную уважать стал.

В моем Благовещенске набережной Зеи все время грозились заняться и превратить ее в такую же красоту, которую сделали на Амуре. Но в реальности никогда даже не брались за дело. В результате ее берега, где крутые, а где с удобным подходом к воде, заросли непроходимым кустарником. И мусором, который своим долгом считали оставить все отдыхающие.

Здесь набережная тоже не была упрятана в бетон: трава, камни и деревья. Только тут было чисто. Берег, куда меня привез Глеб, походил на очень окультуренный парк: из-за желтеющей листвы деревьев проглядывали крыши беседок, везде стояли лавочки и ларьки со всякой снедью для гуляющих.

— Зачем твой двойник собрался переезжать? — проглотив первый блин, Самойлов нацелился на второй, но затем решил повременить и помучить меня вопросами. — И куда? Это, я считаю, самый важный вопрос. Найдем его и получим ключи ко всем остальным.

Мне такая постановка показалась странной. Отталкивать следовало, к бабке не ходи, от убийства посла. Но Самойлов был следователем, плоть, так сказать, от плоти этого мира, поэтому, вероятно, знал что говорил. Поэтому я уточнил.

— Почему ты именно его переезд считаешь ключом?

— Тут все просто. — Глеб не удержался и все-таки взялся за второй блин. — Двойник твой — фигура. Второй человек после князя. Чем его можно купить? Деньги отметаем сразу. То есть, как довесок к основному призу, деньги он взял бы, но только, как довесок.

— Он настолько богат?

— Не буду спрашивать про то, как у вас все устроено. А то запутаюсь. А у нас княжеская семья — — акционер практически во всех серьезных предприятиях. С учетом, что родни у князя немного: жена, сын малолетний, да сестра родная с племянником-оболтусом — это я про тебя, — сам подумай, насколько он богат?

— Настоящий олигарх, выходит. — подумав, признал я.

— На людях только не ляпни такое, ладно. — предостерег меня Глеб. — Можно получить так, что и титул не поможет.

— Понял-понял. — не олигарх, значит — не олигарх. Я ж разве против? Только за! — Значит, деньги для него не мотив.

— Нет. Была бы у него возможность, он мог себе княжество купить.

На этом месте следователь внезапно замолчал. Натурально завис с открытым ртом, не донеся блин до губ всего на несколько сантиметров. Я уставился на него вопросительно, но не сразу сообразил, что он этого не увидит.

— Дьявол! — выдохнул он через десяток секунд. — Вот ведь сука!

— Ты про что?

— Про кого! Про двойника твоего. Сам князем захотел стать, мразь!

Реакция Глеба меня очень заинтересовала. Он был возмущен. Так, словно Игорь Сергеевич не князя своего предал, а лично его. Особенность феодальных отношений? Очень может быть. Верность господину тут, похоже, в крови.

— А это возможно?

— Все возможно. Если действовать осторожно. Ну, да! Сходится все! Княжеством его купили! Больше нечем!

— Господин Самойлов, поговорите со мной, прошу! — напомнил я о своем существовании.

— А? Да-да, сейчас. — Глеб с явным усилием оторвался от созерцания разворачивающихся в его голове схем и взялся за объяснения. — Понимаешь, это политика... Нет, тут с другого надо начать, чтобы ты понял. Смотри: на западе рода вырождаются. Серьезно так вырождаются, во многих княжествах стол держат самые сильные бояре. У нас, на востоке, ситуация получше, но тоже не без сложностей. Но мы тут всегда под ударом, под угрозой экспансии теми же минцами или маньчжурами, так что не расслабляемся. Даже мнение такое есть, что царский дар может затухнуть, если его не применять с некой периодичностью. У нас это есть где сделать, а вот на западе — сложнее. Особенно во внутренних княжествах, у которых со всех сторон — русские.

— И как это?..

— Подожди! Дослушай! Москву такое положение дел очень даже устраивает, ведь бояре против царского дара щенки. Меньше носителей царского дара — меньше конкурентов. Вот и правит ими Бестужев, как ему вздумается. По названию-то Конефедерация, а по сути, почти до Сибири — княжество Московское. Но у каждой монеты две стороны. Территория получается огромная, но и ответственность большая. Если лях или германец попрет, отбиваться ему самому придётся. Вот он и ищет силу. А дальше все просто, даже ты поймешь: предлагает Игорю, носителю царского дара, княжеский стол в каком-нибудь Липецке. Двойник твой мужчина амбициозный, тут уже до потолка дорос и перспектив никаких — княжество-то Антон Николаевич наследует. А там он не второй, а первый, понимаешь? Сам князь!

— А что взамен?

Глеб глянул на меня, как на идиота. Дескать, придуриваешься или правда не догоняешь?

— Предприятие, в уставной фонд которого хотят войти москвичи. — предположил я.

— Верно. Только не просто предприятие. Мост в Азию, Игорь! Новый шелковый путь! Огромные доходы в перспективе. И влияние.

— Ага. И князь проморгал такую подставу? Каких-то левых людей, которые... Бли-и-ин!

До меня дошло. Если мой двойник — — племянник князя, то он владеет долями во всех предприятиях. И эту самую долю он переуступил москвичам. Какой-нибудь подставной конторке, про которую князь думает, что она принадлежит его племяшу. И не догадывается, что Москва уже наложила свою руку на часть его собственности.

— Вот ведь сука! — повторил я недавнюю реплику Глеба.

— Не то слово. Если эта версия верна, то все остальное объясняется очень просто. Даже смерть маньчжурского посла.

Самойлов посмотрел на меня со значением.

— Я его? В смысле...

— Ага. Двойник. И смотри, как изящно — ядом! Никогда не подумаешь на боярина! С его-то силищей людей травить! А потом еще и нападение триады — явный минский след.

— Но зачем?

— Без понятия. Маньчжуры могли что-то узнать — мост ведь у обоих сторон пополам в собственности. Заинтересовались новым юридическим лицом в составе, посол решил поговорить с партнером — и вывалил свои подозрения Игорю. А тот обрубил концы. Предположение, не более. Но, согласись, сходится все!

Блин! Еще как сходится! Только — стоп — Люда говорила, что это москвичи устроили нападение, а не Игорь. То есть, не говорила, но подтверждала. Я напряг память и выловил там ее фразу: "С триадой — это не моя инициатива". Я из этого понял, что заказчиками нападения были москвичи. А оказалось, что я сам, вернее мой двойник-интриган. Тогда: что значит ее фраза?

Я изложил свои сомнения Самойлову и он их быстренько развеял.

— Она могла не знать. Ты же сам говоришь, что она переговорщик. Посредник. Ее могли так проинформировать, что она сама сделала вывод о причастности москвичей к нападению.

— Но им-то зачем на себя это вешать?

— Просто воспользовались ситуацией. Или недопоняли чего. Игорь, да сплошь и рядом такое, тем более в таких сделках. Никто никому не верит ведь.

— Все равно странно...

Я поднялся и принялся мерить шагами берег. Вода успокаивает, ха! Да я сейчас был так взбудоражен, что океана не хватит для моего успокоения! Подняв камень, я со злостью запулил его в воздух.

— Осторожнее! — тут же предостерег меня Глеб. — Еще убьешь кого!

Сперва я не понял о чем он говорит, а потом сообразил, что всплеска воды я не увидел и не услышал. Я что же, через реку камень перебросил? Да что ж такое! И так всего боюсь, еще и себя опасаться? Своих неконтролируемых способностей!

— Знаешь, с союзником тебе очень не повезло. — сообщил я Самойлову, возвращаясь к камню со снедью. — Мне не дело расследовать надо, а из страны бежать. В Америку, там вроде магов совсем нет.

— Слабенькие бояре есть, но по сути верно. — усмехнулся тот. — Ты погоди паниковать. Теперь мы хотя бы знаем подоплеку этой истории. А значит можем провести расследование так, чтобы ты оказался не кругом виноватым, а героем и спасителем княжества.

— Проще сказать, чем сделать. — я отмахнулся от попытки ободрения. Подобрал гальку и осторожно отправил ее в воду. Потянулся за следующей.

— А вот тут ты прав. — Глеб закинул в рот кусок огурца и смачно им захрустел. — Тут ты очень даже прав. Сделать это будет непросто. Но можно. Есть у меня один знакомый...

В этот момент завибрировал мой смартфон. На ожившем экране отобразился цифровой код, которым мой двойник любил метить собеседников. Две буквы и одна цифра: ИС-3.

— Броня крепка и танки наши быстры! — вполголоса пропел я и продемонстрировал телефон Глебу. Тот пожал плечами, похоже, в этом мире не было легендарной машины, и кивнул — бери, мол. И на громкую ставь.

— Слушаю?

— Игорь Сергеевич, здравствуйте! — произнес незнакомый голос, в котором слышался едва уловимый акцент. — Вас беспокоит член совета директоров "Хырчибанка" Ордук Тулуй. Мы с вами общались недавно.

Глеб тут же придвинулся ко мне и шепнул на ухо:

— Якуты.

А то я ж не догадался! Чего им-то от меня понадобилось? И почему данный контакт помечен названием советского танка?

— Здравствуйте. Как же, помню.

Еще одно минное поле. Сколько их создал мой щедрый двойник?

— Я с оказией в Благовещенске. Могли бы вы со мной встретиться?

Глеб пихнул меня локтем в бок и бешено затряс головой, требуя соглашаться на встречу.

— М-м... Конечно, давайте встретимся. — и уже от себя добавил: — А по поводу?

Самойлов тут же закатил глаза, демонстрируя свое отношение к идиотскому моему вопросу.

— Да все по тому же, Игорь Сергеевич. Ход нашего проекта. Тойоны выражают недоумение сроками его реализации.

Договорившись о месте и времени встречи — "ближе к вечеру давайте, часиков в шесть" — мы распрощались друг с другом.

— Что? — тут же спросил я следователя. — Должен же я понимать, о чем говорить!

Глеб только рукой махнул. Придурок, мол, что с тебя взять.

— Империя Саха... — протянул он задумчиво, когда мы шли к машине. — Знаете, Игорь Сергеевич, что мне интересно? Кому еще вы успели продаться?