– Аскар, – видя моё затруднение, пояснил индеец. – Моё имя – Аскар. Сапа Инка значит Первый Инка, то есть правитель, Капак – имя рода, а Тауантинсу?йу – название государства, которое вам известно как империя Инков.

Он что, блин, мысли ещё читает? Или у меня просто покерфейс от потрясения сполз и разбился об пол? Надеюсь, второе. А то совсем хреново. Не люблю телепатов. Ни одного ещё не встречал, но уже не люблю.

Инка. Ткач и, судя по всему, раскачанный по самое не могу. Кто ещё мог устроить такое? “Не берите в голову, Игорь, это просто игры с пространственно-временным континуумом!” Просто, мать его, игры! И стежок в поле… То чувство, когда ходишь три года в спортзал, считаешь себя качком, а потом встречаешь настоящего атлета, который в том же зале готовится к соревнованиям.

Но их же вырезали католики! Под нож всех, включая стариков и детей. Одна Куава ведь осталось! Откуда он, мать его, взялся!

– И зачем вы меня пригласили, Аскар? – мне удалось задать вопрос совершенно спокойным голосом. Словно бы ничего такого не случилось. Будто мы не сидим в древнем домике на Марсовом поле в Риме и не смотрим в окно, за которым, мать его, пустынный тропический пляж!

Пусть он пока ведёт беседу, а то я что-то плыву. Настоящий нокдаун, блин! Не, я так-то к магии привык, можно сказать, но не к “играм с пространственно-временным континуумом”. Это по моему обывательскому разуму шандарахнуло знатно.

– Поблагодарить, – инка сделал крохотный глоток чая, поставил чашку на блюдце, а его, в свою очередь, на стол. Умереть на месте – индеец с манерами какого-нибудь английского лорда! – Вы помогли… помогаете нашей хранительнице. Я присматривал за ней, а после того, как вы создали плетение для её спасения, решил лично выразить благодарность.

Это он про Куаву? То есть, он за ней наблюдал? И за мной, получается, тоже? А когда увидел плетение, которое я создавал, чтобы один отмороженный супериор Доминика не перерубил её своими плетьми пополам, решил заявиться и сказать “спасибо”? Осознание этого взбодрило куда сильнее кубика адреналина. Сразу куда-то отступила растерянность и наружу полезла совсем другая эмоция.

– А сами не могли? – с внезапно возникшей злостью спросил я. А то, понимаешь, корячишься, по краю ходишь, а он, оказывается, присматривал за девочкой! Значит, и вытащить мог в любой момент!

– Мог, – не стал отрицать инка. Мои эмоциональные выплески трогали его не больше, чем гнев муравья. – И спас бы, если бы вы не справились, Игорь. Но было очень интересно наблюдать за Ткачом-самородком.

Я открыл рот, чтобы вывалить на него всё, что думаю. И закрыл его, так ничего и не сказав. Гнев как появился, так и прошёл. В самом деле, кто я для них? Для этого вот индейца с манерами британского аристократа? Он пространство ворочает, просто чтобы чай с видом на море попить! Я для него букашка. Занятная такая, что-то умеющая.

– И как? Понравилось? – на губах улыбка, а в голосе яд. Нет, гнев ушёл не полностью. Трансформировался в нечто иное. Не люблю, когда мной играют! Всю жизнь был мелкой фигурой на доске, обречённый принимать волю игроков, не понимая сути навязываемых мне правил. Но это – в прошлом.

Кажется, мне удалось вывести инку из себя. Внешне он не проявил ни капли эмоций, лицо вождя краснокожих не дрогнуло, но спускать мне мой тон он явно не собирался. Глядя мне в глаза, он поднял крохотную чайную ложечку с вензелем, и в тот же миг в горле у меня что-то хрустнуло. Стало нечем дышать. Расширяющимися глазами я смотрел, как индеец крутит в руках деталь сервиза, и не мог выдавить из себя не слова.

Всё-таки, язык мой – враг мой. Привык я тут к неприкосновенности, оборзел, за что и поплатился. Но инка не планировал устраивать казнь во время чаепития. Наигравшись с ложкой, он положил её обратно на блюдце. С едва слышным звоном фарфора ко мне вернулась способность дышать.

Это что было сейчас? Что он сделал? Не было ведь применено никакого аспекта, я бы почувствовал. Он просто поднял ложку, покрутил её, а потом положил на место. Что… А! И самовар! Это активаторы! Он выстроил несколько плетений, которые может активировать крошечными изменениями в реальном мире! Ложку поднять, самовар передвинуть. Кру-у-то! Я тоже так хочу!

– Понравилось, – словно бы укрощения строптивого не было, произнес индеец. – Вы действовали грубо, бестолково, поднимая целые горы там, где достаточно было изменения их падающей тени. Но эффективно. А главное – искренне. Вы защищали её не по причине возможной полезности, а потому, что она вам дорога. Поэтому я беседую с вами. Поймите правильно, Игорь, в этом мире полно капель крови моего народа, некоторые даже могут устроить простенькие плетения, но не к каждому из них я являюсь для разговора и выражения благодарности. Меня впечатлили не ваши способности, хотя потенциал неплох, а те чувства, которые вы проявили к хранительнице.

Да какие там чувства! Просто… Ну нельзя же было девчонку так сливать! Да и я, по правде сказать, виноват перед ней – вытащил из дома, втравил во всю эту историю. Было бы верхом подлости отмахнуться от факта её существования и делать вид, что всё в порядке. Я, конечно, здорово изменился за последнее время, но не до такой же степени.

Стоп, а что он там ещё говорил про капли крови его народа? То есть, Ткачей здесь много, не только мы с немцем? Хотя, таких-то точно немного. Большая часть, скорее, геоманты, способные, разве что, головную боль унять, передвигая предметы в комнате. Вообще, логично. Учитывая, сколько народов участвовало в геноциде инков, не стоит удивляться тому, что некоторые победители привезли домой смуглокожих пленниц. И кстати, о геноциде…

– Я понял. Аскар, простите, можно вопрос? Инков же вырезали католики? А вы говорите о каплях крови и о том, что наблюдаете. Я что-то никак понять не могу.

Мужчина обновил нам чай и первый раз за разговор улыбнулся. Едва-едва, пожалуй, одними глазами.

– Мой народ ушёл из этого мира. Мы не могли на равных сражаться с половиной мира, а умирать не хотели. Поэтому мой предок, Великий Сапа Инка Вайна Капак, создал Разорванное Плетение. Многие погибли, прикрывая отход, но народ был спасён. Теперь наш дом в другом мире.

Я не стал спрашивать, сколько людей легло на алтарь для такого изменения – счёт, скорее всего, велся на десятки тысяч. Да и непонятно, как бы отреагировал индеец на такой вопрос. Фокус с ложечкой меня впечатлил, а у Ткача, к бабке не ходи, он был не последним.

– Плод, который стал нам новым домом, оказался очень гостеприимным, – продолжал меж тем инка. – Но он далеко, очень далеко. На другой грозди, точнее, на другой ветви. Там не оказалось развитого общества, так что мы спокойно заняли эту нишу и теперь развиваемся. Присматривая за старым домом.

Ветви, грозди, плоды – это он про Параллели говорит? А почему он так по разному их называет? Последний вопрос я задал вслух.

– Миров неисчислимое множество. Но они не хаотично разбросаны по бесконечности Имматериума, а связаны невидимыми узами, рождая великий узор всевещности. Схожий с величественным древом, ветви которого огромны, а грозди богаты плодами, – в этом месте Аскар обозначил намёк на усмешку и перешёл с распевного торжественного тона на деловой. – Ваша цивилизация назвала бы это кластерами и сегментами. То, что вы называете Параллелями, мы зовем плодами.

Всё-таки есть, значит, зерно истины во всех этих легендах про Мировое Древо, как его там? Иггдрасиль, во! Миры, получается, по каким-то общим признакам группируются? Типа: магические, техногенные, техно-магические? Так что ли? А, ладно, пока это неважно! То есть, важно, но позже.

– А Куаву почему тогда не забрали? Она же одна тут совсем. А у вас всё хорошо. Бросили девушку одну…

Несколько наивно прозвучало. Вроде, как обвинение к непутевым родителям, ребенка в роддоме оставившим. Мужчину, впрочем, это совсем не тронуло.

– Она – нить, Игорь. Жертва – это не только вырванное и протянутое Инту сердце. Это ещё и поступки. Её род избран служить связующей нитью между нашей колыбелью и новым домом. Без неё, без её потомков я бы не имел возможности появляться здесь. Это выбор, который совершили её предки. Жертвенный выбор.

– Но зачем? Уходя – уходи, чего оглядываться?

– Мы не оглядываемся, а наблюдаем. Вам сейчас это может показаться не очень понятным, но, на определённом уровне развития, цивилизация перестает смотреть внутрь себя.

– Экспансию затеваете? Триумфальное возвращение на родину? Наказание супостатов и установление нового мирового порядка?

– Я же говорил, что вы не поймете, – инка по-доброму, как на младенца, посмотрел на меня. – Нам хватает для жизни нового дома, а при острой необходимости, можем открыть двери в соседний плод. Точнее, уже открыли, но массового исхода не произошло. Поймите, мы мыслим иначе, чем вы представляете. И знаем больше, чем вы способны вообразить. А это накладывает определенные обязательства. Уже давно мой народ не живёт сам по себе. Это неизбежно, когда знаешь, что ты, как и любое племя разумных на любой из ветвей, лишь часть огромной, пусть и не вполне еще понимаемой нами экосистемы.

– Стражи равновесия? – сделал я ещё одну глупую догадку, стараясь, чтобы она не прозвучала, как издевка.

Индеец едва заметно повел плечами. Моё обострившееся восприятие позволило сделать вывод, что собеседник так выразил досаду. Причём не на меня – больше на себя. Так морщит лоб светило науки, пытаясь объяснить решение задачи по математике за пятый класс непонимающему школьнику. Не прибегая, при этом, к формулам и интегралам, которые тот еще не способен понять.

– Давайте попробуем на примере, так вам будет проще. Когда вы занимаетесь плетением, вы учитываете множество событий во всём мире, воздействуя на которые, получаете запланированное изменение рисунка информационного поля?

– Ну да, – кивнул я.

– Теперь представьте себе, что и у грозди миров есть своё инфополе. И у ветви. И события, происходящие в одной Параллели, могут оказать влияние на несколько миров.

Я представил. На крохотную долю секунды попробовал представить то, о чём говорил индеец. И быстро-быстро захлопнул форточку на чердаке, пока через неё не выдуло остатки моего разума. Страшно стало на каком-то примитивном, животном уровне. До этого момента я даже не знал, что такой страх существует.

Это было, будто я вдруг осознал, не услышал, а именно осознал бесконечность Вселенной. И себя в ней, настолько крохотного и бессмысленного… Бр-р-р!

– Мы следим за этой ветвью, – он, кажется, понял моё состояние, но никак его не прокомментировал. – И за несколькими ещё. Делаем это в рамках здравого смысла и собственной безопасности. Европейцы многому нас научили. В частности тому, что всегда найдется безумец, который захочет разжечь костёр рядом с автозаправкой. Мы вынуждены следить, чтобы действия случайно возомнившего себя богом Ткача не привели к тому, что Древо сбросит больную ветвь.

– А я уже?… – да нет! Ну не может быть! Что я там мог такого сделать?

– Нет, я говорил не о вас, Игорь. Сюда я пришёл озвучить благодарность моего народа. И мою личную. Вы пока и близко не стоите к сотрясению даже одной Параллели.

Лёгкий щелчок по носу моему самолюбию – не забывайся! Эх, а я себя уже в Тёмные Властелины записал! Но, если без шуток – ни фига себе у них тут масштабы игр… Семья на поколения – поколения! – оставлена в мире только для того, чтобы служить нитью! Операции подобными величинами мне ещё не по зубам. И вряд ли когда-то будут…

С другой стороны, Куаву-то я из под удара вывел! Хотя бы за неё теперь можно не волноваться. Да и родня присмотрит, если что. Четыре дня, и она будет в безопасности. Без помощи этих монстров, кстати.

Но остаюсь ещё я, мои планы и планы папистов. Визиты небожителей и стражей равновесия – это, конечно, здорово и лестно, но не отменяет грядущих задач. К слову, а возможность начала тотальной войны с миллионами жертв – это что, никак не отзовется за пределами данной Параллели? Во всей, как её там – грозди? А вот и спросим, чего морозиться? Тут настоящий Ткач сотого уровня сидит!

Я начал было рассказывать о планах Ватикана, но вождь краснокожих остановил меня, подняв руку. Тем самым жестом из кино – хао, бледнолицый!

– Это известно. И не несёт опасности Материуму за пределами данного плода. Мы не планировали вмешиваться. Жизнь и смерть каждой цивилизации – только её выбор.

Вот начинается! Мы такие все просвещенные, мы в конфликты дикарей не лезем, пусть сами разбираются. Есть в этом, как по мне, некая фальшивость. Сразу кажется, что инки подобиделись после бегства из родной Америки и теперь, не без мстительного удовольствия, наблюдают за тем, как их победители тащат весь мир-плод в пропасть. Может, я накручиваю себя, конечно, даже скорее всего, но вот мелькнула такая мысль.

Хотя, что я про них знаю, про этих беглых инков? Они вообще ещё люди? Возможно, в своём развитии они уже потеряли то, что мы считаем человечностью. Обладают ли мстительностью существа с такими вот возможностями?

Но что для них явление порядка совершенно незначительного, то для меня – жизнь. Моя жизнь. Высшая ценность продукта информационного общества. Ну и ответственность какая-то… Не люблю пафос, но если тебе даны какие-то силы, а ты не использовал их для предотвращения войны на самоуничтожение, то зачем они вообще нужны? Забраться на вершину пищевой пирамиды и радоваться? Ну, во-первых, не факт, что получится, конкурентов слишком много, да и не тот человек до пика доберётся, что начинал восхождение. А во-вторых, что там делать наверху в одиночестве? Человек – животное социальное.

Ладно, понятно, что в лоб этого тридцать четвёртого носителя имени на мораль пробить не получится. Да и сбоку не выйдет. Хотелось бы на читах этот уровень пройти, но плюшек, похоже не будет. Не дадут мне свитка “Изменения реальности” и заклинания “Вызвать боевого серафима”.

Зайдём с другой стороны – он пришёл меня благодарить? Спасибо сказать и всё такое? Вот и пусть говорит! Знание – сила, да? Покажу-ка я ему свои наработки. Взгляд со стороны на плетение от опытного Ткача – это мне точно не помешает!

Мелькнула мысль – на миг, но мелькнула – попросить телепорт до Благовещенска. Уверен, что инке такое организовать, как высморкаться. Но я её отогнал, едва она только нарисовалась на горизонте. Нефиг! Надо учиться, а не надеяться на помощь всяких высших сил! Самому! Только тогда о подобных ситуациях, вроде плена, можно будет забыть навсегда!

– А в качестве благодарности, уважаемый Аскар, – осторожно начал я, – не поможете мне с моим дельцем?

Говорил это и чувствовал себя пацаном. Таким умным подростком, который решил, что мозгов ему хватит перехитрить отца-императора, пережившего уже десяток заговоров. Похоже, что и инка также воспринял ситуацию. Потому что теперь он улыбнулся уже не только глазами. Собрались в уголках глаз морщинки, губы растянулись, являя мелкие белые зубы, чуть шевельнулись уши. Статуя веселилась.

– Понимаю, о чём вы, Игорь. Хотите обсудить свой план предотвращения войны?

Вот как с ним говорить, а?…

– Да.

– Предпочтёте на словах или в информационном поле?

– Поле, – слова не дадут и десятой части понимания процессов.

– Прикройте глаза.

В поле я не погружался, но разноцветный ковёр возник передо мной, словно его вытатуировали на внутренней стороне век. Сам я так не умею, явно какое-то умение Аскара, спроецированное на меня. Подтверждая это, прямо в голове зазвучал его голос.

– В целом, толково. Но, как я уже говорил, громоздко. Плетение избыточное, а от этого подвержено влиянию неучтённых вами факторов. Вот здесь, смотрите. Красная нить, да. Видите? Путь сам по себе перспективный, но требующий огромного количества ненужных воздействий. А вот и узлы, которые могут распуститься. Понимаете, о чём я? Хорошо. Теперь синяя. Внимательнее, пожалуйста. Зачем такие сложности и лишнее напряжение? Так она и порваться может. Если взять двух её соседок, то выйдет куда изящнее и примерно в три раза быстрее. Да и нагрузка распределится. Ваша наработка с побегом прекрасна, как детский рисунок. Да, именно – вызывает умиление. Усилий, которые вы в неё вложили, хватит на уничтожение города средних размеров. Нет, идея с девушкой-защитником хороша, но вот тут – видите? – чрезмерное усилие, и небольшая вероятность самораспада плетения. Это можно сказать про всё, что вы делаете, кстати. Очень энергозатратные у вас выходят узоры. Например, тут…

Я слушал его, смотрел на подсвечивающиеся одну за другой нити и, краем сознания отмечал, что для инка я сейчас выгляжу примерно так же, как его предок, жертвами на алтаре создающий рисунок изменённой реальности, для меня. Дикарём, понятия не имеющим, как пользоваться силой. Кидающим её в мир щедрыми горстями. Да, вот тебе и индейцы. Чуть меньше пяти столетий после исхода, а почти в полубогов превратились.

Но полезность его замечаний сложно было переоценить. Вскоре, поняв основной принцип, я уже без его подсказок видел, что и как нужно сделать, дабы не устраивать взрыв Йеллоустонской кальдеры ради возможности погреть руки у огня. Новые грани силы впечатляли.

– А вот что касается спасения хранительницы, вы, пожалуй, впервые работали не так грубо. Что во многом и определило нашу встречу. Но вы не учли её библиотеку – без неё Куаве будет очень сложно передать все знания своей преемнице. Это достаточно просто поправить. Смотрите, вот узловые точки, через которые следует… Да, правильно. И, кстати, я бы не делал ставку на правителя Благовещенска. Это возможно, но потребует куда больше сил. А что вы думаете об этом кандидате? Да-да, о нём. Игорь, вопросы личной неприязни, как и родственные связи, стоит опускать – это не уровень ткущего реальность.

Кто бы говорил о приязнях! Сам-то за инкой следит! Блин, он реально в этом состоянии слышит мои мысли!

Спустя какое-то время, открыв глаза, я чувствовал себя так, словно полдня делал жим лёжа. Безостановочно! Жуткая усталость и, одновременно, ошарашенное неверие – я смог! И ещё смогу! Даже больше, чем сейчас!

– А вот от эйфории избавляйтесь. Это может вам помешать, – пожурил меня сидящий в кресле Ткач. – И меняйте отношение к дару крови. Вы ведь… кхм… Ткач. Не аналитик. Вот и ведите себя соответственно.

Налил нам ещё чая – он был горячим, словно его только что заварили, откинулся на спинку и уставился на вид из окна. Как бы предлагая мне задавать вопросы или наоборот – осмыслить в тишине полученный опыт. Я думал было выбрать второй вариант, но потом подумал – какого черта? Когда мне еще доведется почаевничать с настоящим Ткачем из другой Параллели? И разу уж он так благостно настроен, буду мучить его вопросами. А их у меня было великое множество! От структуры Материума до способов, если таковые существуют, путешествия между мирами.

С последним инка меня сразу обломил, сообщив, что во плоти это сделать невозможно. Только обмен сознаниями, причем, как я до него еще понял, проще всего процесс проходил между двойниками, как в нашем с мятежным боярином случае.

– Для меня этот путь закрыт. – дополнил он под конец объяснения. – По понятным причинам. Только наличие в этом Плоде родной крови делает перемещение сознания в чужое тело возможным. И очень ненадолго. Часа три-четыре.

Но даже это было круто! Скользить по Параллелям, узнавать, как выстраивалась история каждой из них! Может быть где-то и эльфов с гномами можно было найти, чем черт не шутит? Вождь, заметив мечтательное выражение на моем лице, очень серьезным тоном запретил это делать. Как будто я умел!

– Вам повезло, что вы прижились в этом теле. – сказал он и, встретив мой “удивленный” взгляд, пояснил. – Конечно, я знаю, что вы из другой Параллели. И мне известно, что вы поддерживаете контакт с вашим двойником, оставшемся в родном мире. Но при следующем переносе вас просто выбросит в имматериум. Навсегда.

То, как он это произнес, отбило у меня желания спорить. Ткач явно знал, о чем говорил. Да и я помнил, как застрял в защите охранного артефакта понтифика. Материум-имматериум – я не знаю где именно находился тогда, но хватило мне на всю оставшуюся жизнь! Фиг с ними, с эльфами!

Потом немного поговорили про ветви и грозди. В целом, моя догадка оказалась верной. Мироздание как-то разделяло миры по типу развития и еще ряду показателей. Магические на одной ветке, технологические – на другой, смешанные – на третей. Было еще с десяток типов, но про них инка говорил неохотно, так что со временем разговор наш угас сам собой. Сидели и смотрели на море.

Узкая полоска пляжа с ослепительно белым песком отделяла размеренно дышащее море от дома, стоящего на берегу. Тихо шуршали миллиарды песчинок под вечной лаской волн, навевая мысли о цикличности всего происходящего. Стоящее в зените солнце игриво бликовало, намекая на благополучный исход. Понимаю, почему Сапа Инка выбрал такой фон для нашего разговора. Вид на слякоть за окном воздействовал бы на сознание совсем по другому.

Эх, красота! Даже захотелось открыть окно и выпрыгнуть наружу с воплем. С разбегу броситься в эту голубовато-зелёную красоту, а потом выползти на белый песок, раскинуть руки и хорошенько прожариться в ультрафиолете. Когда-нибудь я раскачаюсь до уровня инки и устрою себе такой же домик. Чтобы в окно спальни глядели заснеженные горные вершины, а гостиную заливало тропическое солнце. И душевая комната с выходом к водопаду. В общем, пока разум просчитывал вероятности и вносил правки в первоначальное плетение, сибаритская часть меня уже готовилась к нелёгкой доле ткущего реальность.

– Что ж, – Аскар вышел из режима созерцания. – Давайте спускаться. Моё время здесь подходит к концу. Не хотелось бы напрягать Материум без веской на то причины. Да и вам пора заняться делами.

Вот обломщик! То есть, в постоянном режиме домик такой работать не сможет? Обидно! Ладно. Прав индеец, до домика или хотя бы пляжа ещё нужно дожить. Дел выше крыши.

Поднявшись на ноги и следуя за инкой, я вдруг вспомнил, что не задал ещё один, очень интересующий меня вопрос.

– Хотел спросить, пока мы не разлетелись по разным мирам…

Мужчина повернулся и вопросительно поднял бровь. Мол, ну что ещё, я и так много времени на тебя потратил. Но без досады, а так – аристократично.

– Силы Ткача очень велики. С точки зрения обычного человека – на уровне бога. Я не про свои, но в перспективе, вы понимаете?

Молчаливый кивок.

– Так вот. Неужели нет никаких ограничений? Ни за что не поверю, что нет какого-то дополнительного условия, прописанного мелким шрифтом на пятьсот тридцать девятой странице договора.

Некоторое время правитель ушедшего из этой Параллели народа молчал, буравя меня ничего не выражающим взглядом. Затем кивнул ещё раз.

– Верно. Наши способности – часть большей силы. Её нельзя отнести к созиданию или хаосу – она и то, и другое. Плату она берёт. Но не думаю, что при вашей жизни этот вопрос станет актуальным.

Ну, спасибо! Непонятно даже – это пренебрежительная оценка или ободрение?

– А можно без метафор? Для начинающих Ткачей, – приборзел я. Ложечки-то у него в руках не было.

К счастью, инка не посчитал мою реплику за дерзость, даже соизволил улыбнуться глазами.

– Чем больше вы вносите изменений в мир, Игорь, тем больше изменяете себя. Не характер или привычки, не систему ценностей и жизненных приоритетов. Именно себя. На энергетическом уровне. Кто-то из моих предков считал это эволюцией. Естественным и закономерным развитием вида. Другие утверждали, что личность, в итоге, утрачивается, растворяясь в силе, породившей нас. Тоже эволюция, в своём роде. Не берусь судить, если честно. На текущий момент для вас это не слишком важно.

А ведь где-то так я и думал. Собственная отстранённость последних недель – что, если не изменение? Блин, даже в мелочах если смотреть – у меня и мысли не возникло сделать Челию своей любовницей! Нет, понятно, что спать с ней опасно, как целовать ядовитую змею, но ведь даже мимолетно этого не пожелал! Приятно, конечно, что появилась привычка думать головой, но ведь и о радостях бытия забывать не стоит.

На первом этаже, в сувенирной лавке, ничего не изменилось. Альдо досадливо кривил губы, глядя прямо перед собой, Челиа с интересом рассматривала безделушку – по виду тайский амулет или что-то такое. Нашего отсутствия никто даже не заметил.

Индеец шагнул за стойку и неуловимо потёк, изменяясь. Вроде бы внешность его осталась той же самой: краснокожий миллионер с косой до лопаток, но сама суть Сапа Инки исчезла без следа. Искательно перебегали с меня на рыжую чёрные глазки, пальцы на руках нервно подрагивали, а плечи уже не держали небосвод. Ткач ушёл не прощаясь, оставив куклу.

– Самовар и этот амулет, – бросил я ему. Надо же было что-то купить, да и всегда хотелось попробовать поиграться с самоваром. Не представляю даже, как он работает. Замер на миг, просчитывая вероятности, и добавил в сторону Тени: – Альдо, расплатитесь – я без наличных. Мы ждём вас в машине.

Не обращая внимания на уже откровенную злость во взгляде своего надсмотрщика, вышел на улицу и сразу попал под мерзопакостный дождь.

Добро пожаловать в зимний Рим, товарищ Ткач. Посидели у пляжа, и будет.