Глава I
Автомобиль остановился у деревянной платформы, и молодой человек со свежим, приятным лицом пошел навстречу известному собирателю редкостей.
— Г-н Дональд Мак-Файл? — с учтивым поклоном осведомился он. — Я Реймонд Вельтон… Лорд Денмарк просил меня вас встретить…
— Очень приятно познакомиться! — ответил знаменитый путешественник. — Но надеюсь, ничего не случилось дурного? Мы старые друзья с сэром Джоном, но не виделись с ним уже три года. Я даже не помню, писал ли ему после того, как уехал в Мексику!.. Знаете, когда зароешься в эти сокровища ацтеков, миль за сто от ближайшего города, то, право, забудешь, что и почта существует.
— Нет, собственно говоря, ничего не случилось лично с лордом Джоном или мисс Денмарк, но все же история очень неприятная… Мисс Денмарк чувствовала себя в последнее время нехорошо, и в ее гостиной спала эти ночи ее горничная Лидия Ренч, чтобы быть на всякий случай под рукой. И вот вчера утром горничная была найдена мертвой в своей постели. Доктор из Плимута, за которым тотчас послали, решительно отказывается разгадать причину ее смерти. И потому-то сэр Джон и просил меня вас встретить и провести к себе в коттедж, пока состоятся похороны. Конечно, я буду польщен, если вы остановитесь у меня, я романист, занимаюсь литературой и кроме, того, я и мисс Денмарк…
— Вы Вельтон? — перебил его путешественник. — Как же, как же, знаю!.. Я очень люблю читать ваши таинственные рассказы. Как это называется книга, где вы излагаете историю египетского жука? Что у вас еще есть нового?
— Да теперь, видите ли, я желал бы написать кое-что из жизни ацтеков, а уж всем известно, что об этом больше вас никто не может знать. В Британском музее мне удалось откопать старинную рукопись, где рассказываются, в стиле Мюнхгаузена, приключения одного путешественника в стране ацтеков. Там есть, между прочим, история, очень странная, одной бабочки, известной под названием Черного принца. На меня почему-то эта часть истории произвела большое впечатление, и я хочу использовать ее для моей новой вещи…
— Стало быть, вы думаете, что эта старинная рукопись не что иное, как выдумка? — спокойно спросил Мак-Файл. — Вы правы в том отношении, что про ацтеков никто не может знать больше меня. Мне очень жаль, что вся эта история случилась с Денмарком, и я очень вам благодарен за то, что вы на время приютите меня.
Коттедж Вельтона был очень скромен по виду, но чист и уютен, а комната, предоставленная знаменитому путешественнику, была полна света, и окна ее выходили на Атлантический океан, волны которого разбивались о берег футах в шестистах от дома, внизу. После плотного завтрака Мак-Файл с комфортом расположился в низком, плетеном кресле и, покуривая крепкую сигару, дружески болтал с своим юным хозяином, который положительно начинал ему нравиться.
— Многим бы здесь показалось чересчур пустынно, — сказал он. — Но мне скорее нравится… Между прочим, кто живет в том старом темном доме?
— Этот дом зовется «Воронье гнездо». В нем жил когда-то контрабандист, об отваге которого до сих пор еще рассказывают по вечерам в харчевне прибрежные рыбаки. Прежде дом был очень красив, но теперь от здания едва осталась половинка. Недавно в нем поселился племянник лорда Джона, единственный сын его умершей сестры. Это очень странный человек, он держится постоянно особняком, очень сдержан с соседями, и про него знают очень мало, только разве, что он имеет какую-то связь с лондонскими финансовыми кругами. Он купил «Воронье гнездо» два года тому назад, когда его оставила жена, и проводит здесь половину своего времени. По словам сэра Джона, этот человек достоин глубокого сожаления. Кажется, он был страстно привязан к своей жене, которая в один прекрасный день ушла из дома и упорно не желает вернуться. И даже больше! Она прямо отказывается видеть его и объяснить свое поведение. Интересно то, что этот же самый Джулиан Рама…
— Как вы сказали? — перебил его Мак Файл.
— Рама, — повторил Вельтон. — Не правда ли, странное имя? Отец Джулиана Рамы испанец из Мексики и Джулиан утверждает, что он нисходит по прямой линии от Акамарихтля, второго короля ацтеков. Сэр Джон говорит, что у него есть странные манускрипты, утверждающие его права, но он, кажется, отказывается их кому-либо показывать. Может быть, когда он услышит, кто вы такой, он согласится вам их показать, хотя я и сомневаюсь…
— И я также, — сухо возразил Мак-Файл. — Вельтон, не говорите ему, кто я такой… Возможно, впрочем, что он никогда и не слышал обо мне!
— Вот этого, право, не могу сказать. Спросите лучше у сэра Джона. Я знаю только то, что, когда я услышал о нем, мне сразу же захотелось написать историю о таинственном человеке, происходящем от ацтеков, который знаком с черной магией и чтит все темные традиции, что перешли к нему от предков. Право, это так же интересно, как все то, что касается Египта!
— О, да! — внезапно с жаром воскликнул Мак-Файл. — Все зло, творившееся в Тире и Сидоне, весь грех Гоморры и Содома и пышность Вавилона, все это сосредоточено в тайной истории ацтеков. Лукавый дух, известный у них под именем Тляктеколототля, которого они все более или менее обожествляют, действительно существовал когда-то на земле. Мне пришлось видеть много странных вещей… Удалось раздобыть некоторые эссенции и поработать над прекрасно сохранившимися древними трупами, и результаты получились крайне любопытные. Но вы не должны думать, что Рама знает столько же! Он не может знать всего, если не побывал там, где я… Его бумаги не могут сказать ему многого, хотя он и должен ими дорожить, как доказательствами своего происхождения.
Мак-Файл внезапно переменил тему разговора.
— А скажите мне, пожалуйста, что не нашли никаких следов насилия на теле той несчастной умершей девушки?
— Никаких. Я видел ее уже умершей, она лежала на правом боку я имела вид уснувшей. Знаков на теле не было никаких, если не считать двух пятнышек за ухом, походивших на булавочные уколы и почти незаметных. Пятнышки были красного цвета и были похожи также и на укусы комара. Вот у вас на руке как раз два таких же пятна…
Мак-Файл быстро взглянул себе на руку, и вокруг его губ зазмеилась улыбка.
— Вы замечательно наблюдательный молодой человек, — добродушно заметил он. — А теперь не пойдем ли мы к моим старым друзьям? Мне очень хотелось бы их видеть.
В окнах замка были спущены шторы, а лорда Денмарка и его дочь они нашли прогуливавшимися по лугу перед домом. Они были, по-видимому, очень рады Мак Файлу и любезно настаивали, чтобы гости прошли в дом.
— Вы находите нас в крайне неспокойный, тревожный момент, — сказал Мак-Файлу лорд Джон, которого его друзья прозвали англо-индийцем за то, что большую часть своей жизни он провел в Индии. — Вельтон вам, вероятно, рассказал, в чем дело?
— Да, рассказал. История, по-видимому, очень таинственная… Не могу ли я видеть девушку, умершую так загадочно?
— Да отчего же нет! — возразил лорд, видимо взволнованный. — Бедное дитя все еще покоится в своей постели, и я могу вас провести наверх.
Мак-Файл вошел в темную комнату и начал с того, что поднял штору. Потом он склонился над постелью и с лупой в руках тщательно рассматривал тонкие черты умершей. Его острые глаза точно приковались к пятнышкам позади уха. Очевидно, теперь они увеличились в объеме и были багрового цвета с ярко очерченным темно-синим кругом.
— Боже!.. — прошептал Мак-Файл. — Так и есть! Слава Богу, что я пришел вовремя!
Глава II
Дверь маленького коттеджа была распахнута настежь, и свет рабочей лампы Вельтона виднелся издалека. Он только что усталым жестом откинул в сторону перо, когда в комнату вошел Мак-Файл.
— Вы были очень терпеливы все это время, милейший Вельтон, — начал собиратель редкостей, — но зато теперь можете спрашивать!
— Вопросов у меня тысячи! — пылко воскликнул Вельтон. — Целых пять: вы увидели умершую девушку. По вашему желанию я увел тогда из комнаты сэра Джона и видел, что вы очень взволнованы. Я видел потом, как вы осторожно сняли одну из язвочек за ухом. Как же после этого мне не страдать любопытством!
— Да, да! — пробормотал Мак-Файл. — Продолжайте!
— Потом вы задали мне массу вопросов. Вы желали знать, оставалась ли дверь гостиной на ночь открытой и, кроме того, была ли закрыта дверь, ведущая в спальню мисс Денмарк. Вы спросили у нее самой, были ли открыты окна, и она ответила, что да… И когда она добавила, что имеет привычку скалывать на ночь занавесы на окнах, потому что со времени пребывания в Индии боится комаров и прочих насекомых, вы, видимо, были удовлетворены. Кроме того, вы посоветовали ей запирать на ночь двери гостиной и спальни.
— Все это верно, Вельтон, — сказал Мак-Файл. — Смерть этой девушки простая случайность, и яд был предназначен не ей, а Дафне Денмарк. Чудовище, которое мы теперь преследуем, не знало, что горничная спала в гостиной. Но опасность снова приближается и наступит раньше, чем исчезнет с горизонта луна. Враг наш может действовать только при очень хорошей и жаркой погоде. Я сказал сэру Джону, что хочу заняться ловлей бабочек и больших комаров и просил, чтобы он оставил открытым одно окно для меня, чтобы я мог проникнуть в дом, когда захочу. А теперь, пока луна высока, мы можем пойти с вами туда и следить за тем темным, злым ужасом, который царит теперь над замком. Мы с вами прокрадемся в дом и спрячемся в галерее, где сэр Джон хранит свои картины. У меня с собой потайной электрический фонарь и точно такой же я дам вам. Помните, что ужасная опасность неотвратима и что приключение будет из таких, что доводят нервных людей до сумасшествия…
— Я готов, — просто сказал Вельтон. — Я буду охранять женщину, которую люблю и которая любит меня, и готов жизнью пожертвовать для счастья Дафны Денмарк.
— Я это знаю… Ну, а теперь скажите: если Дафна умрет, кто наследует деньги Денмарк?
— Рама, конечно! Но ведь вы не можете же предположить, чтобы человек женатый и…
— Я ровно ничего не предполагаю, — перебил его Мак-Файл. — Телеграф в ближайшей деревушке довольно-таки много заработал от меня за последнюю неделю, но зато я узнал, что в последнее время Джулиан Рама находится в крайне бедственном положении, и что ему, во чтобы то ни стало, необходимо достать несколько тысяч фунтов стерлингов.
— Ах, так вот почему всю последнюю неделю Рама был в городе!
— Вы неправы, милейший Вельтон! Рама вовсе не уезжал, а все время был здесь. Он живет, как и вы, совершенно один в своем «Вороньем гнезде» и может приходить и уходить, когда ему заблагорассудится. Он превосходно ездит на мотоциклете и стоит ему переодеться немного, как его кто угодно в деревне примет за обыкновенного туриста. Сегодня ночью я вам покажу нечто, чего вы никогда еще не видали… Вот, для начала, фотография с фрески, которую я нашел в стране ацтеков. Фреску я уничтожил, но фотографию сохранил. Вот, не угодно ли!
Фотография представляла женщину в старинных одеждах ацтеков, лежавшую во весь рост на ложе с поднятым кверху белым твердым лицом. На одном виске виднелось нечто, похожее на опавший лепесток цветка, но когда Вельтон поглядел внимательнее, он увидел, что это была бабочка гигантских размеров. Сам не зная почему, Вельтон задрожал.
— Предположить можно самое ужасное, но тем не менее, я знаю немного… — сказал он наконец.
— А вот увидите… — угрюмо возразил Мак-Файл. — Это не что иное, мой друг, как Черный Принц. Но пойдемте, мы только понапрасну теряем здесь время! Между прочим, у вас есть еще тот мед, которым вы угощали меня вчера вечером? Если есть, то захватите его немного с собой.
Как два разбойника, прокрались они в громадный холл замка и оттуда наверх в галерею. Звука шагов их не было слышно, и ровно ничто не выдавало их присутствия, только раз яркий столп света из фонаря Мак-Файла упал на порог одной из спален, и туда он приказал положить немного меда.
— Теперь сядьте здесь, — сказал он шепотом Вельтону. — Вот здесь, на дубовый стул, и возьмите в руки этот восточный веер на длинной ручке. Я себе достал такой же. По правде сказать, я их попросту стащил со стены, которую они украшали. Я помещусь у шкафа по другую сторону коридора и, когда придет время, дам сигнал. Только, ради Бога, не делайте ни малейшего шума! Когда я скажу вам, вы моментально зажигайте ваш фонарь и махайте, что есть силы, по воздуху вашим веером, точно от этого зависит ваша жизнь! Да может быть, это так и будет…
Фонарь Мак-Файла потух, и некоторое время слышалось только тяжелое дыхание двух людей, сидевших в абсолютной темноте. Прошел час времени и потом еще, и Вельтон почувствовал, что каждый его нерв был напряжен и что скоро настанет момент, когда он должен будет встать с места, или иначе он не сможет удержать крика.
И затем внезапно молчание было прервано глухим жужжаньем. Звук походил на нежный звон проволоки, когда ее касается прибрежный свежий ветерок. Жужжание было слабо, но напряженному слуху Вельтона оно показалось громовым и заставило его задрожать с ног до головы. Ему казалось, что звуки повсюду, что они проносятся над его головой, вьются у того места, где стоял Мак-Файл. Наконец, к его облегчению, послышался голос Мак Файла:
— Начинайте, ради Бога, начинайте!
Вельтон вскочил на ноги и начал размахивать веером до тех пор, пока не заболела рука, и по его вискам не покатились капли пота. Он смутно сознавал, что Мак-Файл делает то же самое, и потом наконец он перестал и резкий светлый луч точно разрезал темноту…
У веера Мак-Файла виднелось нечто богатое красками и багровое, и пунцовое с золотом, большое, трепещущее…
— Поймал! — крикнул хрипло Мак-Файл. — Поймал!.. Теперь можете идти сюда и смотреть, опасности больше нет!
На полу лежала кучка ярких красок — все, что оставалось от Черного принца, злейшего, по мнению Мак-Файла, исчадия ада.
— Что это такое? — прошептал Вельтон.
— Здесь я не могу объяснять, да и кроме того, мы еще не кончили! — возразил Мак-Файл. — Только, ради Бога, не трогайте этого. На всей земле не найдется ничего более красивого и вместе с тем ядовитого. А теперь вы понимаете, кто все время меня тревожил?
— Этот дьявол Рама! — воскликнул Вельтон.
— Вы не ошиблись! А теперь подождите, пока я надену перчатки и уберу все следы этого ужасного дела. Потом мы направимся с вами к «Вороньему гнезду» и там докончим. Пари держу, что мы найдем этого негодяя дома!
— Видите ли, — говорил Вельтону Мак-Файл, пока они шли по освещенной яркой луной, дороге, — в иное время вы ничего бы от меня не добились о Черном принце, но, во-первых, меня заинтересовала старинная рукопись, которую вы нашли в Британском музее, а потом, когда вы мне рассказали о Джулиане Раме и загадочной драме в замке, я почувствовал себя обеспокоенным и решил во что бы то ни стало осмотреть умершую девушку. С первого взгляда я увидал, что она пала жертвой самого сильного яда, который только существует на земле.
— Как он называется? — спросил Вельтон.
— Терафин. И находится он только в одном насекомом, а именно в грандиозной бабочке, слывущей под названием Черного принца. Я говорил об этом, года два тому назад, профессору Скелетопу, и он делал изыскания по этому поводу, а результат знали только мы двое. Я сразу узнал здесь терафин, и профессор подтвердил мое предположение, когда я послал ему язвочку, срезанную с умершей. Я знал, от чего умерла девушка, и начал производить дальнейшие изыскания в карьере загадочного Джулиана Рамы… Я узнал, что он ездил в Южную Америку, будто бы по делам одной фирмы. Очевидно, тогда он и нашел Черного принца, как нашел его я сам…
Голос Мак-Файла перешел при этих словах в хрип, и в его глазах отразился бесконечный ужас.
— Нет, не хочу останавливаться на этом времени! — воскликнул он, вытирая пот, катившийся со лба. — Я часто вижу это во сне и просыпаюсь, весь дрожа. Из моей памяти никогда не изгладится ночь, которую я провел в развалинах храма ацтеков, сплошь увитых ползучими и вьющимися растениями, издававшими пряный аромат, и при свете полной луны увидел в первый раз Черного принца, а потом еще одного, и еще, и еще, целое полчище их, облепившее улей с медом диких пчел, который мы нашли и вытащили наверх днем. Я боролся с ними, как борются с дикими зверьми, и убил их всех и закопал, пока спали мои спутники-туземцы. Я не желал, чтобы они знали, что старая их легенда превратилась в явь… Никогда, с тех пор, я не входил в развалины ацтеков иначе, как при дневном свете. А теперь вы знаете, почему я тогда задавал вам все эти вопросы и почему я просил сэра Джона не открывать Раме, что я имею тождество с Мак-Файлом, собирателем редкостей… Я не желал, чтобы Рама узнал, кто я, и мне кажется, что он и до сих пор не догадывается. А теперь идемте, так как наша ночная работа еще не кончена…
Пока они поднимались на холм, ведущий к «Вороньему гнезду», им навстречу попался один из рыбаков. По-видимому, он очень торопился и вздрогнул, когда Вельтон окликнул его по имени.
— В чем дело, Тайр? — спросил Вельтон.
— Случилось нечто очень нехорошее, ваша честь! — ответил тот. — Я проходил по прибрежным утесам, когда туда же подъехал мотор с тремя людьми. Они тоже остановили меня, как и вы, и сказали, что двое приехали из Лондона, а третий оказался господином Паско, который, вы знаете, теперь начальник здешней полиции. Они сказали, что имеют приказ об аресте господина Рамы.
— Он арестован?
— Нет… Он, вероятно, издали увидел, что едут к нему, и когда автомобиль подъезжал к его дому, он выскочил из ворот, как сумасшедший, на своем мотоциклете и хотел, кажется, поехать по Маграмской дороге, но разогнал очень сильно и не мог остановить свою машину…
Прежде, чем мы могли опомниться, он оказался вместе с мотоциклеткой на утесах и вместе с ней свалился вниз в море! Я иду сказать об этом сэру Джону.
— Мы сделаем это за тебя, — сказал Вельтон. — Ты возвращайся назад, там, может быть, понадобится твоя помощь.
Когда рыбак скрылся, Мак-Файл толкнул Вельтона.
— Пойдем, — сказал он. — Я не смогу заснуть, пока не будет все выяснено! Я не настолько глуп, чтобы поверить, что это чудовище Рама истощил весь свой запас Черных принцев. Они не могут долго жить в нашем климате, это верно, но держатся, пока держится жаркая погода, и особенно им благоприятны ночи, когда луна во второй четверти. Последнее время ночи были очень жарки, а сегодня днем было так знойно, что я был убежден, что нападение совершится сегодня ночью. И как видите, оказался прав.
— Но разве они не опасны для тех, кто их держит?
— Не для тех, кто имеет костюм моториста… Раме он годился и не только для того, чтобы скрываться, но также и для того, чтобы защищаться от Черного принца благодаря толстым перчаткам, маске и кожаному плащу. Он, очевидно, явился сегодня к замку с ящиком в руках и выпустил свою проклятую бабочку в открытое окно галереи.
Они дошли до «Вороньего гнезда» и нашли все двери раскрытыми настежь. В столовой горела парафиновая лампа, а в углу стоял несгораемый шкаф с раскрытыми дверцами. Шкаф был полон старинных рукописей, в которых опытный глаз путешественника узнал манускрипты ацтеков.
— Соберите их все вон в тот мешок, в углу, и выбросьте из окна в сад, — сказал он Вельтону. — Утром мы придем и подберем. А теперь, наверх!
Они поднялись в верхний этаж по широкой лестнице и обыскивали каждый уголок при помощи своих фонарей. Наконец они остановились перед запертой тяжелой дубовой дверью.
— Мне кажется, что здесь, — заметил Мак-Файл, отодвигая крепкие задвижки. Они вошли в комнату, разделенную на две половины крепкой металлической решеткой до потолка. Комната была жарко натоплена, а когда Мак-Файл направил наверх луч своего фонаря, послышался снова тот мелодичный звук, который уже раз слышал Вельтон в замке. Только здесь этот звук был гораздо сильнее и в это же время с потолка спустилась вниз масса, искрящаяся всеми цветами радуги.
Зрелище было поистине не имевшее себе равного. Это была громадная бабочка с крыльями дюймов десять длины. Тельце было точно из черного бархата, опоясанное широкой, пурпурной полосой. Черные у основания крылья переходили постепенно в ярко-голубой оттенок и сверкали золотыми звездами, рассеянными по всем направлениям. На голове была золотая коронка, а большие глаза переливались, точно опалы. Насекомое было несравненно по красоте и вместе с тем производило крайне жуткое впечатление.
— Вот! — сказал Мак-Файл. — Теперь только трое людей видели Черного принца. Прелестная вещичка, не правда ли, но стоит вам коснуться этого пурпурного тельца, и через три минуты вы мертвы! Жаль истребить подобную красоту, но иначе нельзя…
— Что вы хотите делать? — спросил Вельтон.
— Сжечь, уничтожить все это разбойничье гнездо вместе с бабочкой-убийцей и ее зародышами. Пойдите в гараж, там, наверное, найдется бензин, и полейте им пол в столовой. Потом мы уроним на пол лампу и все будет кончено…
Когда дом запылал, они медленно пошли к замку…