Сообщения криминальной хроники напоминают известия с театра военных действий. Там нашли труп, там сразу три, а в переулке нашли голову, а остальное ищут. Где-то рядом в клочья разорвало автомобиль от взрывчатки, чуть подальше едва не рухнул весь подъезд, а в таком-то городе взорван целый многоэтажный дом. Грабежам и изнасилованиям нет конца. А уж ко всякого рода сообщениям о денежных афёрах так привыкли, что и вовсе перестали на них хоть как-то реагировать.

Но самое печальное всё-таки не это. На днях по телевидению показали любопытный сюжет. В Бельгии арестован некий маньяк, который изнасиловал и убил десять или около того девушек 12–13 лет. В ходе следствия стало выясняться, что этот преступник занимался ещё и торговлей живым товаром, поставляя в публичные дома по всему миру девушек. Занимался не один, понятно, а вместе с чиновниками госаппарата. И именно по этой причине его долго не могли разоблачить. Что было бы после такого сообщения по средствам массовой информации у нас, как отреагировали бы мы с вами? А никак. То есть посудачили бы примерно в таком духе:

— Ну что ты хочешь, Вась? Они же с этого знаешь какие бабки имеют, чего им жизнь людская… дорвались до власти… их мать…

Да, наш народ философичен. И от этой философичности всем бандитам, насильникам, аферистам и садистам всех уровней, от правительственного до самого подъездно-уличного, живётся вольготно и дышится легко. Не так отреагировали в маленькой Бельгии, узнав о преступлении и о том, что в нем замешаны правительственные чиновники. Тысячи тысяч бельгийцев вышли на улицы столицы. По стране прошли массовые акции возмущения и протеста. Никто в таких случаях не спрашивает взвешенно и рассудительно — ну и что, ну выйдем, а чего добьёмся? Понятно, что лучше не выходить, не протестовать, а сидеть тихо: не всех же убивают и грабят. Но дело даже не в этом — выйдем мы на улицу или нет. Мы ведь не выходим на улицы, не протестуем, не возмущаемся только потому, что на самом деле давно признали право власть имущих грабить, убивать и насиловать. Признали в сердце своём, признали себя едва ли не радостно даже не рабами. Рабы возмущаются, устраивают восстания и мстят. «Наш человек», как говаривали в недавнее, «советское» время — это холуй. От этого холуйства он и философствует, говоря о правительстве или просто о местном начальстве: «Им» же ничего не надо, «им» же лишь бы «бабки» состричь с нас. И от этого холуйства он спокойно улыбается, говоря о преступлении наверху и внизу. В Бельгии возмущаются, в Польше — сам много раз видел и знаю хорошо — «оторвут» голову за маленькое, по нашим меркам, преступление каких-нибудь правительственных чиновников. У нас тот же самый обыватель никакого возмущения не чувствует. Он холуйски философствует. Он знает и принял как самоочевидную причину, что есть «они» — те, кто наверху, и мы, что внизу. И тут ничего не сделаешь. Кто признаёт себя овцой, того будут стричь.

И это едва ли не врождённое теперь холуйство и есть та почва, которая была создана большевиками с их иудейской философией равенства добра и зла, со всеми «закономерностями» общественного развития, где человек — ничто, а абстрактная система — всё. Почва, на которой и расцвела нынешняя государственная система, назвавшая себя демократией и получившая на «демократию» патент Бнай-Брит и всей «мировой демократии». При полном отсутствии общественной жизни и гражданского строя человек чувствует себя беззащитным перед лицом государственного аппарата. Маленький человек, духовно маленький, живёт тараканьей формулой — хорошо прожил тот, кто хорошо спрятался и не высовывается.

Ни для кого не секрет, что страна отдана на поток и разграбление полчищам «крутых» ребят и небритых кавказцев. По телевидению с утра и почти до следующего утра по всем каналам идут низкопробные боевики с набившими оскомину сценами драк, поножовщины и прочих видов насилия и убийств. Уже этот факт отвечает на один вопрос: являются ли в нашей стране все эти бандиты, аферисты и воры просто продуктами своего времени, ушкуйниками и шишками «перестройки», то есть просто авантюристами, решившими половить рыбку в мутной воде, или они являются организованной армией государственной власти, сделавшей ставку на социальное преступление. То, что все средства распространения государственной идеологии занимаются — от книгоиздательств и газет до телевидения — героикой преступлений и насилий, слишком очевидно, чтобы тут требовались какие-либо доказательства. Агрессивность, попрание всех прав, кровожадность, тупость, именуемая нынче «крутостью», уродование самого русского языка — всё это больно ранит душу любого нормального человека, но только не руководство идеологическим аппаратом от телевидения до книгоиздательств. Сытые и перекормленные сагалаевы, гусинские, березовские и лившицы всех мастей и оттенков демонстрируют это пристрастие к убийствам и насилию нынешней демократии.

Читая те или иные газеты, иной раз натолкнёшься на удивительные факты. Вдруг, например, узнаёшь, что где-нибудь в Казани уже в самом начале восьмидесятых годов были созданы бандитские формирования, терроризировавшие весь город. Я был в это время там (в 1980 году) и могу удостоверить, что так и было. После шести вечера город вымирал, улицы пустели. Причём всех поражало то, что бандиты были хорошо организованы, разбиты на пятёрки и отлично вооружены. Они имели, как говорили, даже автоматы, изготовленные на авиационных заводах города. Удивляло то, что в стране, где в то время едва ли не каждый третий или пятый стучал в «органы», где репрессии были едва ли не единственным делом, хорошо освоенным государственной властью, где вычислить любого анонимщика, автора антисоветской листовки, откуда бы и куда бы она ни была послана, и где бы она ни была наклеена, было делом чуть ли ни одного дня, не могли «вычислить» бандитов в одном из крупнейших городов России.

Всё это я знал давно и без газет. Но в газетах были сообщены удивительные вещи. Даётся история этих бандформирований, сообщаются фамилии и некоторые подробности. А подробности таковы. Эти бандформирования были созданы в недрах… МВД. Позже, в конце 80-х начался отстрел бандитских авторитетов. Но один, оставшийся в живых, встретился с корреспондентом газеты и поведал много интересного. Упомянутые выше бандитские группировки стали той моделью, по которой затем создавались и другие преступные группы по всей России. Готовились власть имущие к «рынку», «капитализму» и «демократии» серьёзно, профессионально и с размахом. Для этого использовался весь отлаженный аппарат провокаций, политического сыска, убийств, дезинформации.

То есть, неизбежно создаётся уверенность, что все эти ныне находящиеся на слуху банды и группировки по всей стране находятся под полным контролем государственной власти. В частных беседах сотрудники спецорганов именно такую мысль, основанную на личных наблюдениях, и высказывают. Они говорят — не нужно очень долго искать убийц тех или иных видных журналистов или бизнесменов. Они и так известны… Следы ведут в Кремль или на Лубянку.

Для чего демократы принялись разоблачать сталинизм и Советскую власть?

… С середины 80-х годов началось разоблачение «жуткого сталинизма», а несколько позже — ленинизма и всего большевизма. Сообщалось изо дня в день о концлагерях и массовых расстрелах, писали о голоде, организованном большевиками в 21–22 годах, и ещё больше — о голоде в 1932 году. Вдруг стали переводить с английского толстенные талмуды об ужасах сталинизма. Изо дня в день имя Сталина склонялось на все лады. Сотни писателей и публицистов с пафосом и нескрываемым возмущением говорили о попрании всех прав человека, о забвении самих начал гуманности и подавлении всяческих свобод. А в промежутках между этими выступлениями какой-нибудь будущий деятель современной демократии печально и риторически вопрошал:

— Неужели такое повториться?!

И тут же следовал ответ:

— Никогда! Теперь мы вступаем в эпоху строительства правового государства!

Как раз в это время, где-то рядом уже создавался бандитский корпус с киллерами и провокаторами впридачу, корпус, который охватит всю страну, со своими баскаками и баши-бузуками.

И создавалось впечатление у зрителей, слушателей и читателей, что действительно, с партией большевиков пора кончать, что те люди, которых они видят на телеэкране и которые так возмущаются преступлениями че-ка, ге-пе-у, эн-ке-ве-дэ, — несомненно почти святые. Уж они то, дай им только власть…, уж они то не допустят террора, нарушения «элементарных прав человека», они не будут брать взяток — Боже упаси! Какие взятки, какие номенклатурные привелегии! И уж, конечно, ни о каком голоде организованном, о воровстве не может идти и речи. Святые люди и борцы за… И так далее.

И вот оказалось, что все разоблачения сталинизма и тоталитаризма были не более, чем идеологическим обеспечением развала страны и нового витка неслыханного в анналах человеческой истории террора и насилий, грабежей и обмана. Обмана, которого ещё не видели даже мы, выросшие при большевиках и наивно полагавшие, что знаем теперь ему, этому самому обману коммунистических идеологов, предел.

Психологический эффект, который производит какое-нибудь «разоблачение», именно таков: разоблачающий всегда выглядит небожителем, образцом нравственности и самого глубокого ума, гуманности и тонкости натуры.

А между тем, когда назойливо шли эти разоблачения «гулагов» и «сталинизма», было ясно, и мне приходилось писать об этом ещё в начале девяностых, что население готовят к новым «гулагам» и новому массовому насилию. Долго разоблачайте обман и все станут обманывать, долго и страстно разоблачайте убийства и вырастут поколения людей, жаждущих убивать и мучить. Наивные, мы плакали о замученных жертвах «гулага», искренне возмущались сытой жизнью номенклатуры и её беспринципностью, совершенно не задаваясь вопросом — отчего это вдруг в каком-нибудь 88-м или 90-м, эта самая партия со своими спецслужбами, спецвойсками и войсками МВД вдруг занялась саморазоблачением. Впрочем, большинство из нас питается мифами, созданными для того, чтобы держать нас в узде безо всяких войск и ка-гэ-бэ. Мы повторяли друг другу то, что говорили нам все эти поповы и афанасьевы, все почему-то (а почему, действительно?) евреи и полуевреи: «время перемен», «пришло время» и, наконец, апофеоз глупости и гениальности одновременно — «перестройка требует»… Как-будто где-то в пещере прогресса родился Зевс — Перестройщик с набором требований.

Языческая религия — социализм — сделала нас подверженными прелестям аллегорического мышления, основы любой зловредной идеологии. Чтобы отучить нас думать, нам и прививали такое мышление вкупе с примитивными шаблонами «диалектического материализма», о котором ныне вдруг начисто забыли. Эти шаблоны сделали ненужным самый мыслительный процесс. На все случаи жизни подходили несколько фраз: «время перемен», «время требует» (а не правящий слой), «историческая закономерность» (куда-то ныне тоже исчезнувшая с ее неизбежным построением всемирной коммунистической системы), «единство противоположностей» и прочее в том же духе.

…Несомненно, сегодня мы переживаем вторую еврейскую, из числа успешных, революцию. После октябрьского переворота большевики, имея за собой пятимиллионную еврейскую массу в России, привлекли к строительству светлого будущего садистов и уголовников. Кто же их тогда организовывал и вдохновлял? Не могу не привести одной цитаты. Воспоминания сотрудника МИД Г.Н. Михайловского вышли таким малым тиражом, что ценнейшие сведения, здесь содержащиеся, рискуют так и не дойти до широкого читателя. В девятнадцатом году ему пришлось столкнуться в Крыму с Чека. И вот, что он пишет:

«…эта девятнадцатилетняя еврейка (чекистка — В.О.), которая все устроила, с откровенностью объяснила, почему все чрезвычайки находятся в руках евреев. „Эти русские — мягкотелые славяне и постоянно говорят о прекращении террора и чрезвычаек“, — говорила она мне: „Если только их допустить в чрезвычайки на видные посты, то все рухнет, начнется мягкотелость, славянское разгильдяйство и от террора ничего не останется. Мы, евреи, не дадим пощады и знаем: как только прекратится террор, от коммунизма и коммунистов никакого следа не останется. Вот почему мы допускаем русских на какие угодно места, только не в чрезвычайку“» (кн. 2, с. 176).

И Г.Н. Михайловский, сын известного всем нам писателя, автора «Детство Тёмы», замечает по этому поводу:

«При всем моральном отвращении… я не мог с ней не согласиться, что не только русские девушки, но и русские мужчины — военные не смогли бы сравниться с нею в ее кровавом ремесле. Еврейская, вернее, общесемитская ассировавилонская жестокость была стержнем советского террора…»

В свое время А. Горький писал руководству большевиков, что недопустимо с точки зрения еврейских же интересов, что еврейские юноши сами участвуют в изъятии хлеба у крестьян, проводят расстрелы русских людей, а, главное, сами своими руками занимаются осквернением церквей, вскрывают раки с мощами русских Святых. Он пишет: «Неужели у большевиков нет возможности найти для этих в общем-то „правильных“ дел русских же и делать все это русскими руками. Ведь русские, — сообщает он с тревогой, — злопамятны. Они будут помнить о еврейских преступлениях веками.» (Эрдэ, «Горький и интеллигенция»).

В 1933 году в Берлине известный еврейский публицист еще царских времен Биккерман выпустил книгу под названием «К самопознанию еврея». Говоря о жестокости своих соплеменников, проявленную в революцию, он отмечал и такую черту в политическом характере еврейства как вечная ставка на маленькие народы, на их «национальное самоопределение», с помощью которого легко вызывать войны и революции и добиваться таким образом своих целей чужими руками. Действительно, «национальное самоопределение» — это бесконечная перманентная гражданская война, где преступление вдохновляется идеей. Малые народы становятся орудиями в разрушении здоровых исторических наций и государств. Об этом аспекте политики еврейских лидеров я скажу в связи с проблемой кавказского нашествия на Россию.

Роль иудеев в большевистской революции

Память о еврейском большевизме никогда не изгладится из русской памяти. И все это отлично известно политическим лидерам из всевозможных политических штаб-квартир еврейства, вроде всемирной Бнай-Брит или Всемирного Израильского Альянса. Уроки истории если где-то и игнорируются, то только не там. Рассуждения о том, сколько было русских среди большевиков, как и сегодня — среди демократов — лишено принципиального смысла. Понятно, что опасное, но доходное дело всегда лучше делать чужими руками. Во время гражданской войны тех далеких лет национальные силы распределялись весьма своеобразно. И это хорошо известно. Около миллиона китайцев в Красной Армии воевало на внутреннем фронте с тамбовскими и прочими мужиками, плюс латыши, эстонцы, какие-то австрийцы и комиссары-евреи. Идейное руководство, так сказать, обеспечивали.

Тогда был террор и застенки чрезвычаек. Любопытно при этом, что несмотря на невиданное горе, которое причинили евреи, как коноводы революции, русскому народу, как-то не возникает даже мысли в кругах «демократии» о вине евреев перед русскими. А ведь так много говорят о вине русских перед другими народами, о вине немцев перед евреями… Но это к слову. А по сути, вглядываясь в далекое прошлое, как-то невольно начинаешь понимать и настоящее. Террор… Как это ужасно — лагерь, подвал Лубянки, «сталинские» тройки и расстрел. И кажется многим, что только такая форма и есть террор и что все остальное — не террор. И что при демократии нет террора. Большое заблуждение! Как будто форма террора имеет принципиальное значение. В двадцатые-тридцатые арестовали ни за что, судили наспех и вот приговор, скорый и несправедливый. Смею думать, увы, что сравнительно с сегодняшним днем это очень усложненная процедура ликвидации неугодных лиц и целых масс населения. Сегодня к вам пришлют просто убийцу и без всяких там «троек», и без всякой волокиты. Тысячи убийц готовы к своему кровавому делу. На этом фоне чека выглядит так же архаично, как магнитофон неподъемной тяжести времен моей молодости сравнительно с каким-нибудь современным «Панасоником».

Чем отличается демократический террор от большевистского Убийства и сегодня идут планомерно и осуществляются в массовом масштабе. И при этом вам некуда апеллировать и некуда писать жалобы. И никто не виновен. Власть демонстрирует якобы свое бессилие.

Многие верят распространяемой версии, что «у нас все делается за деньги». Деньги, однако, не обладают магической силой делать политику. Они лишь средство в руках тех, кто владеет страной и печатным станком впридачу. Несомненным является факт, что взяточничество имеет тотальный характер. И это правда. Но только по одной причине. Они, взяточничество и воровство, поощряются правящим слоем, проводящим политику развращения государственного строя. Это политика. И террор руками организованных бандитов — это тоже политика, сознательная и последовательная. Причем этот террор, как террор анонимный, по видимости не имеет, в отличие от большевистского даже видимости какой-то идейной и правовой формы. Власть спряталась за спину бандитизма, взяточничества и тотального воровства, и чтобы не нести никакой ответственности, она втянула в шкурничество сам государственный аппарат, не исключая и правоохранительные органы и армию. Нынешней власти выгодно имитировать свою слабость, делая ее демонстративной, как в восемнадцатом или тридцать седьмом годах свою силу. Этой власти нужен террор и страх и чувство неуверенности у населения, и вечная тревога — что будет завтра. Этой власти не нужны «гулаги». В «гулаг» превращаются целые области страны, тысячи городов и сел. Там организуют по примеру прошлых, «разоблаченных» лет сталинизма, голод. Там почти не рождаются дети. Там голодают по-настоящему. Там редко горит свет, там холодно в квартирах, потому что не топят или почти не топят. И это «там» — везде, и чем дальше в русскую глубинку — тем больше и безысходнее жизнь людей. И никто не скажет — ради чего. Разве только какая-нибудь наследница садистки из чека, какой-нибудь Розы Бриллиант вроде желеобразной и пучеглазой Новодворской. Та да, откровенна. Голод и убийства… И потому нам как-то уже не страшно больше смотреть на «гулаги» далекого «сталинского» прошлого. Террор — дело техники. Пуля, голод, страх и безработица. Всего этого мы имеем вдоволь.

Но как и кто его должен осуществлять? Конечно, как-то радостно для историка убедиться, что исторические реалии никуда не исчезают. Нашей мощной… умирающей экономикой, которая, конечно, «вот-вот встанет на ноги», руководят все те же господа с двойным гражданством, из которых главное и основное израильское: Лившиц, Ясин, какой-то Илюшин и еще литовский еврей Чубайс, и еще… Впрочем, что же тут говорить. Ведь наше телевидение есть просто отдел синагоги. Не говорю и о так называемых «деятелях культуры». Мы то, простые грешные, чьи отцы и матери когда-то бежали от голода, организованного тогдашними чубайсами и гайдарами из деревень, конечно, не являемся деятелями культуры. Современная культура выпекается, как кажется, из той же мацы.

Конечно, совет, данный Горьким — делать грязное дело чужими руками, не мог пропасть даром. Хотя бы потому, что мысль, им высказанная, известна «избранному народу» не одну сотню лет. И вот, вместо карательных отрядов китайцев или латышей, появляется в массовом виде, как какая-то татаро-монгольская Орда, кавказский легион, ему же несть числа. Яко обры, они нахлынули на Русь, на ее села и города. Оседлали торговлю, сделались племенем перекупщиков-паразитов, блокировали начисто русскую деревню и русского производителя на всем пространстве России до Тихого океана. Все рынки в Москве и других городах захвачены этим легионом небритых торговцев с характерным — «п-аа-слущай, земляк». Наркотики, бандитизм, изнасилования и бешеные деньги. Кажется, весь Кавказ переехал в Россию и пьет ее кровь, как перекупщик, спекулянт, фальсификатор, аферист и бандит. Вся торговля ушла из рук русских людей. И все это возможно только по одной причине — везде, по всем городам и селам, этот небритый легион гордых представителей солнечного Кавказа пользуется покровительством властей и центральных, кремлевских, и местных. На защиту его интересов встает вся власть, вся демократия и весь прогрессивный мир. Любая попытка русского населения избавиться от бандитов и спекулянтов приводит в ярость местную власть. Начинаются крики о разжигании межнациональной вражды. Без вопроса — кто ее процирует и зачем. У неискушенных людей может возникнуть представление, что власти действительно озабочены межнациональным миром. А между тем, это поощрение угнетателей и насильников в обличии кавказцев и есть сознательно поддерживамая неприязнь русских к многочисленным представителям кавказских ущелий и гор. На кавказцев сделана ставка именно в деле террора русского народа. Кавказец на улице, он перед рядовым русским человеком и он везде. Мы слышим это вечное «э-э, паслущай, земляк», и кровь тихо закипает:

— Опять черный…

А в это время где-нибудь в кабинетах власти радостно потирают руки — стравили. Да еще и в миротворцах все эти лившицы и чубайсы, гайдары и шахраи. Как хорошо! Они вас будут грабить, они вам не дадут пользоваться произведенными вами же продуктами, они будут в вас стрелять и немного резать, а вы должны их любить как и нас, «избранных».

Такой ход рассуждений очень вероятен. Как и то, что очень выгодно властям, разрушающим страну и блокирующим ее производительные силы, воздавать у русских крайне отрицательное отношение к коренным жителям Кавказа. На первый план выдвигаются далеко не лучшие представители грузин и армян, азербайджанцев и других народов. Попутно развращаются целые поколения этих же кавказцев, которых отучают от производительного труда и приучают в громадном количестве к паразитическому существованию. Мне приходилось беседовать со многими грузинами и армянами, азербайджанцами и осетинами и могу сказать, что среди них есть много таких, которые прекрасно понимают все это. Кремлевской власти очень нужно создать из кавказца образ небритого бандита, наркомана и насильника. И она его создает. Ей нужен постоянно тлеющий конфликт, чтобы в любой момент устроить какой-нибудь сумгаит. И ей нужна Чечня, кровь и трупы русских солдат. Со времен установления большевистской власти и до наших дней эта политика есть константа власти. Только невероятное добродушие русского человека и его природная смекалка помогают ему не озлобиться и не увидеть в «черном» своего врага. И ему не нужно доказывать, что и среди кавказцев есть хорошие люди. Никто не против грузина или армянина, или азербйджанца, в качестве честного труженика, но никому не нужны насильники и паразиты. Точно также относятся русские и к евреям. Ни одному нормальному человеку не придет в голову вымещать зло на еврейском инженере, портном или враче только за то, что он еврей и за то, что его соплеменники — финансовые воротилы типа Гусинского, Борового и Березовского грабят русский народ. Но властям для защиты «демократии» и «рыночных отношений», то есть уничтожения России и русского народа, чрезвычайно нужны кавказцы именно как паразиты и насильники.

Кавказцы — это лишь иностранный легион современного большевизма со своими троцкими и апфельбаумами. В уютных кабинетах сидят культурные лившицы. Для чего им самим делать черную работу? Для чего выводить еврея, как в семнадцатом, напрямую на сцену террора русского народа? И малые народы, купленные легкой добычей и подогреваемые идеей сепаратизма, становятся орудием еврейских политических лидеров, элиты и хозяев мировой демократии. Преступление, как и в семнадцатом, одевается в идейную тогу.

…Весь курс перестройки — это создание срочно, немедленно нового правящего класса, в один-два года. Отсюда и сознательное поощрение «дутых» банков, обкрадывание несчастных вкладчиков и сознательный хаос в правовой сфере. «Грабь народное!» И эта ставка на грабеж слишком очевидна. Создается класс собственников… но не производителей. Валютчики и спекулянты, почти сплошь все евреи, с началом перестройки поняли, что пришло их время. И Израиль стал как бы штаб-квартирой перестройки. Покатили туда, покатили обратно: Израиль сегодня что-то вроде подмосковного еврейского местечка Малаховка.

«Богатство — есть воровство», — говорил Прудон. И эту мысль и решили осуществить правители России под ярлыком демократии.

Я не знаю, чем занимается наша Гос. Дума. Но полагаю тем же, чем и остальные у кормушки. Как-то быстро все поняли, насколько просто произносить «правильные речи» и делать все прямо наоборот. Вдруг все как-то поняли и радостно провозгласили — хорошо жить можно только воруя. И основой демократии стало воровство, как принцип, и беспринципность, возведенная в доблесть.

Я думаю, что все это есть следствие утери веры Православной и полного оглупления, как следствие этого. В деньгах вдруг увидели цель, хотя, кажется, все знают, что в загробное царство их не возьмешь, и что деньги — это хлеб, одежда, квартира и прочие материальные блага. А ведь эти блага хороши только тогда, когда они прикладываются к благу в сердце.

«Черная сотня», № 41–42, 1996