С облицовщиками Гуляевыми Арсений познакомился случайно. Хотя разве можно назвать случайностью цепь встреч и событий, уготованных нам этой капризной и непредсказуемой штукой под названием судьба?

Братья Маркс и Энгельс Гуляевы, в отличие от Арсения, были профессиональными облицовщиками. Класть плитку их научили еще в ПТУ, которое они в свое время закончили с отличием под бдительным присмотром своего отца, Антона Гуляева, тоже профессионального облицовщика, а также коммуниста и кавалера ордена «Знак Почета». На свет братья появились лет тридцать назад в результате незапланированного деления маминой яйцеклетки на две одинаковые части, вопреки страстному желанию Антона Гуляева, который мечтал о дочке. По этому поводу отец сильно закручинился, ушел в запой, попал в вытрезвитель и чуть было не лишился партбилета, которым очень дорожил. Партийная комиссия СУ-25, где вот уже десять лет подряд Антон ежемесячно перевыполнял план и был примером для подражания, оценив старые заслуги правонарушителя, внештатную ситуацию, связанную с появлением в семье нежеланного однояйцевого пополнения, вынесла папане строгий выговор с занесением в личное дело и временно сняла его фото с Доски почета. Великодушно оставив Антона Гуляева в партии, комиссия зарубила нарушителю квартальную премию, но тут же вдвойне компенсировала ее двумястами рублями из внебюджетного фонда и велела больше не шалить. Словом, строго погрозила нарушителю тяжелым партийным кулаком, надолго отбив у него охоту пьянствовать и уходить из дома.

Во славу основоположников коммунистической идеи, образумившийся отец назвал близнецов Маркс и Энгельс — себе на радость, и чтобы старший сын Вилен, названный так в честь Владимира Ленина, особо нос не задирал перед младшими. Различать близнецов Антон Гуляев не умел. Гладенькие и чистые, без всяких опознавательных родинок на теле, ребятишки лежали рядом в кроватке и орали одинаковыми голосами, вдохновляя отца на ратные подвиги во имя таких славных парней с монументальными коммунистическими именами. Отец иногда, чтобы не перепутать их, химическим карандашом писал на пухлых запястьях буквы «М» и «Э», но мать детишек со временем убедила его, что этого делать не следует, потому что малыши совершенно разные и она своим материнским сердцем прекрасно разбирается, кто есть кто.

С близнецами Марксом и Энгельсом Арсений познакомился на лестничной клетке новой девятиэтажки. Квартира, в которой братья укладывали плитку, принадлежала недавно ушедшему в отставку прапорщику. Хозяин снабжал объект стройматериалами и контролировал качество работы, а его жена материально обеспечивала ремонт. Курить в доме не разрешалось, ввиду чего братья попеременно выходили на лестничную клетку, где и разговорились с Арсением. Сначала он думал, что в квартире работает один человек, и очень удивился, когда увидел братьев вместе. Помимо одинакового набора генов они еще и единообразно одевались, имели одинаковый инструмент и прическу и даже курили одну и ту же дрянь. Различать их Арсений научился чуть позже, когда, переезжая после выполненной работы на другой объект, они обменялись телефонами и впоследствии сдружились.

Вопреки ожиданиям отца коммунистов из Маркса и Энгельса не получилось. Задолго до того, как КПСС была объявлена вне закона, братья увлеклись рок-музыкой, научились пить портвейн и бренчать на гитарах хиты любимых зарубежных групп, причем совершенно разных, проявив тем самым очень редкие свойства своей, казалось бы, ничем непоколебимой схожести во всем остальном. С отличием закончив ПТУ, братья отслужили в армии, которая по непонятным причинам их разлучила на два года (Маркс служил в мотострелковых войсках, а Энгельс — в инженерных), они в один и тот же день женились на знакомых еще по своему деревенскому каникулярному детству девицах из Тамбовской губернии, на деньги новых родственников купили себе однокомнатные квартиры в одном доме и обзавелись потомством. То, что девицы не были однояйцевыми близнецами и даже не состояли в кровном родстве, по мнению отца, было недоразумением. Потом братья купили себе машину «Жигули» четвертой модели, одни на двоих права на нее и стали трудиться бок о бок, облицовывая плиткой квартиры постепенно богатеющих людей, вырывающихся из серой коммунистической нищеты в буржуазное будущее, подсвеченное с пластикового потолка ярким галогеновым светом, с его биде и ваннами джакузи.

Несмотря на то что Маркс и Энгельс работали быстро, качество выдавали отменное и за свою работу получали неплохие деньги, свои странности, однако, у них были. Со временем братья приобрели нелепую склонность ко всяким идиотским шуткам и адюльтеру, твердо оправдывая тем самым свою альковную фамилию Гуляев. Сходить по малому в бадью с раствором и потом долго убеждать брата, что плитка от этого будет держаться еще лучше, отомстить включением рубильника, когда другой работает под напряжением, стало для них нормой, вносящей некую получернушную юмористическую окраску в их, в общем-то, серые облицовочные будни.

Бывали дни, когда братья работали порознь, и тогда их ревнивые жены, имея на то время, контролировали поведение своих мужей под предлогом, что надо «горяченького покушать». Не то чтобы они сильно заботились о желудках своих кормильцев — скорее о собственном спокойствии. Однажды братья поочередно согрешили с заказчицами, грех всплыл, и вот после этого вера в сексуальную порядочность Маркса и Энгельса иссякла. Придет иногда Даша (или Маша), сядет на ведро напротив санузла, крышку с термоса свинтит, мужа бульоном с курицей покормит и сидит, смотрит, под руку говорит, работать мешает. Иногда краску старую поможет со стен топором слупить, иногда раствор замешать — и опять на ведро перевернутое, пока муж не выгонит. Или хозяева, если они дома: контроль контролем, а вот проход на кухню загораживать не надо.

Наряду со многими общеполезными качествами у Маркса и Энгельса наличествовало вредное патологическое любопытство ко всевозможным техническим приборам и научным достижениям, начиная с будильников, заканчивая водородной бомбой. С детства братья выписывали журналы «Юный техник» и «Техника — молодежи» и от корки до корки прочитывали их, чтобы быть в курсе всех технических новшеств, доступных вниманию молодого поколения. Они с удовольствием разбирали тяжелую советскую бытовую технику — от утюгов до черно-белых телевизоров «Горизонт», которую со временем научились чинить, на улице запускали в небо самодельные ракеты и модели самолетов, ловко исправляли друзьям «восьмерки» на велосипедных колесах и даже сконструировали и собрали подводную лодку, которая затонула в Химкинском водохранилище при торжественном спуске на воду, слава богу, без экипажа. Именно эта врожденная тяга к технике и стала поводом для небольшой аварии, которую близнецы Гуляевы устроили в ванной комнате отставного прапорщика.

Основное имущество бывшего военнослужащего было сосредоточено в одной из отремонтированных комнат. В другой комнате и в прихожей — в коробках и просто на полу — валялись менее ценные, но все же необходимые для быта военного человека вещи. Среди них были: каска, бронежилет с разгрузкой, парочка противогазов, восемь пар новых сапог, отполированная латунная гильза от снаряда крупного калибра, шинель, на погонах которой с одной стороны было три звездочки, а с другой недоставало одной. Маркс предположил, что хозяина квартиры перед увольнением хотели разжаловать, но доблестный военный не позволил свершить над собою столь гнусное непотребство. В углу стоял запертый амбарным замком зеленый ящик из-под снарядов, на котором высилась пирамида категорически необходимого в быту хозяйственного мыла, а также масса иных полезных вещей.

По замыслу хозяев чугунную ванну требовалось обложить кирпичом и облицевать плиткой, оставив внизу маленькое прямоугольное отверстие для ног — чтобы было удобней к ней подходить и иметь возможность что-либо под ванну засунуть, с необычайной легкостью забыв об этом предмете навсегда. На всякий случай, перед тем как замуровать проем, опытный Маркс заглянул под ванну проверить, не осталось ли там чего-нибудь из вещей. Прецеденты были. Однажды заказчики, пожелавшие наглухо замуровать свою купель, обнаружили под ней своего кота, который, не издав ни звука, просидел там два дня и лишь на третий подал слабый голос. Пришлось срочно вызывать братьев, чтобы те вызволили погребенное заживо животное из сантехнических застенков. Без проблем опять не обошлось: чтобы не нарушать целостность конструкции и не делать потом лишнюю работу, братья сняли внизу две уже хорошо прилепленные плитки, разбили кирпичную кладку, но дурной кот так и не захотел вылезать, видимо затаив на мастеров острую звериную злобу. Вылез он, по словам хозяев, спустя три часа после того, как братья ушли, злой, с пригнутыми к голове ушами, но невероятно гордый собой, потому что сумел достойно воспротивиться унизительному, с кошачьей точки зрения, насильственному изъятию. Только потом, за отдельное вознаграждение, мастера вернулись и наглухо замуровали дыру. В другой раз Маркс и Энгельс очень расстроили нанимателя, который, не ведая о темпах их работы, долго сокрушался о том, что мастера замуровали припрятанную под ванной на черный день бутылку водки. Разбивать кладку мужик не позволил, но, судя по его облику, нетрудно было догадаться, что он сам с успехом провернет аналогичное мероприятие в случае крайней необходимости.

Повтор нелепых ситуаций существенно обогатил багаж профессиональных знаний, и, дабы исключить всевозможные недоразумения, братья тщательно проверяли область подкупельного пространства на предмет присутствия там посторонних предметов.

— Гляди, чего нашел! — позвал Энгельс брата, который в это время трудился на кухне.

— Ну и что? — спросил Маркс, уставившись на картонную коробку, извлеченную брательником из-под ванны. — Провода какие-то, предохранители.

— Сам ты предохранитель! — обиделся Энгельс. — Вот этот белый провод — огнепроводный шнур, красный — детонирующий, а вот эти железки — никакие не предохранители, а огневые детонаторы.

Годы службы в инженерных войсках не прошли даром для сержанта Гуляева Энгельса. За это время он научился не только искать и обезвреживать мины, возводить переправы и копать траншеи, но и взрывать что ни попадя. Сапер Гуляев прочитал пехотинцу Гуляеву краткую лекцию по способам уничтожения объектов народного хозяйства, схемам закладки зарядов, объяснил разницу между свойствами огнепроводного и детонирующего шнуров, которыми эти заряды соединялись, озвучил преимущества пластида-4 над тротилом и теперь собирался продемонстрировать брату свои нехилые знания на практике.

Энгельс отмерил рулеткой ровно шестьдесят сантиметров белого шнура, вставил его в детонатор и, посетовав на отсутствие специальной обжимки, аккуратно соединил изделие плоскогубцами.

— Сгодится и так. Горит со скоростью один сантиметр в секунду, — торжественно сообщил Энгельс. — Куда бы это все теперь кинуть?

— Давай в окно, — мгновенно отреагировал мотострелок.

Энгельс подошел к окну, но, увидев во дворе малышей, выгуливаемых бабушками, от столь плодотворной идеи отказался.

— Не пойдет, — заключил подрывник, — дети испугаются.

Немного поразмыслив, Энгельс заткнул сливную горловину ванны пробкой, залил водой до половины и поджег шнур. Потом эффектным жестом, подсмотренным в фильме «Белое солнце пустыни», прикурил от горящего шнура и, кинув самопальную штуку в ванну, пригласил брата за собой:

— Через минуту ебнет. Пойдем в подъезд, покурим.

Именно в этот момент Арсений, тоже вышедший покурить в подъезд, впервые и увидел братьев вместе… Через минуту в квартире отставного прапорщика гулко ухнуло. Близнецы синхронно затушили свои наполовину скуренные сигареты и пошли инспектировать последствия взрыва. Арсений проследовал за ними.

Воды в ванне не было. Ванны как таковой тоже. Лужа тонкой пленкой просачивалась в коридор, а на полу валялись осколки битого эмалированного чугуна.

— Чего это было? — спросил братьев Арсений.

— Не знаю, — ответил Энгельс. — Может, с потолка что-нибудь упало?

Арсений посмотрел на потолок, но там, кроме капель воды, одна из которых тюкнула его в лоб, ничего не было. От греха подальше он поспешил покинуть квартиру и заняться своими не терпящими отлагательств делами.

…Некстати нагрянувший квартировладелец сразу сообразил, в чем дело. Видимо, не только на первом курсе военного инженерного училища, но и в школе прапорщиков преподаватели доступно разъясняют последствия невинных шалостей, когда, к примеру, подрывник желает продемонстрировать супруге фокус под названием «купание детонатора в домашней ванне». Братьев, транспортировавших на помойку изувеченное чугунное изделие без дна, работодатель застукал у подъезда. Маркс и Энгельс виновато переминались с ноги на ногу, опустив глаза, и тупо при этом улыбались. Не сказав ни слова, прапорщик ворвался в квартиру, долгое время чего-то там лихорадочно собирал, звеня железом и стеклянной тарой, а потом, погрузив большую картонную коробку с подозрительным содержимым в свой автомобиль, убыл в неизвестном направлении.

Вернувшись часа через два, он очень просил братьев помалкивать о происшествии. На заверение о том, что близнецы завтра же купят новую ванну, хозяин отреагировал своеобразно: мол, не заморачивайтесь ерундой. Затем даже чаем напоил и скоренько спровадил с глаз долой: дескать, хорош на сегодня, шабаш, мужики. Спустя несколько дней Маркс и Энгельс работу закончили. Мадам прапорщица, также попросив их помалкивать и получив в ответ на свою просьбу честное облицовочное слово, перекрестила их на дорожку, рассчиталась сполна и, больно ткнув мужа в бок, захлопнула за братьями дверь.

…Близнецы зашли к Арсению, уже вносящему в свою работу заключительные мазки белой затиркой для швов, попрощаться. Втроем перекурили на лестничной клетке, оставили ему номера своих телефонов, рассказали про взрыв, посмеялись и, погрузив инструменты в свои «Жигули» четвертой модели, уехали на другой объект.