Мы очень сопротивлялись намерению врачей отправить нас в санаторий. Ещё бы! Всё готово к путешествию, о котором мечтали самые смелые умы, всё готово к полёту на Луну, а нам, экипажу первого космического корабля, предлагают ехать куда-то в подмосковный санаторий, пить там парное молоко, собирать малину и ловить ершей!
Но врачи победили. Они наотрез отказались дать разрешение на полёт, если мы не отдохнем. Сказать по правде, мы порядком устали.
Нас, первых путешественников за пределы Земли, всего четверо. Профессор Петров — известный физик, инженер Михайлов — специалист по реактивной технике, один из конструкторов межпланетного корабля и его пилот, астроном Карцев — наш штурман, человек, который будет прокладывать маршрут полёта от Земли к Луне, и, наконец, я — радиоинженер. На моей обязанности — поддерживать связь с Землёй в полёте и во время пребывания на Луне.
Наш полёт интересует многих. Биологам очень важно знать, как будут чувствовать себя растения в лучах Солнца, не ослабленных атмосферой, и как влияют космические лучи на различные организмы; геологам необходимо обследовать лунные горы, собрать коллекцию тамошних минералов; химики, металловеды, электрики — все наперебой требовали, чтобы на Луну был отправлен в первую очередь их представитель. Но ракета не может взять больше четырёх пассажиров, а чтобы интересы учёных, остающихся на Земле, не пострадали, нам пришлось изучать и зоологию, и химию, и ботанику, и многие другие науки.
Инженер Михайлов взял на себя поручение геофизиков. Он должен был на Луне пробурить пробные скважины, а потом взорвать в них заряды. Колебания лунной коры позволят судить о внутреннем строении спутницы Земли. Карцев засел за геологию, ему предстояло собрать первую коллекцию лунных минералов. На мою долю выпали биологические исследования. У профессора Петрова была обширная программа исследований по физике. Мы освободили его от всех других дел, и нам троим пришлось разделить между собой обязанности кинооператора, заведующего хозяйством межпланетного корабля и повара.
Много сил отняла у всех нас подготовка к полёту.
С утра мы отправлялись в институт, где проектировался и строился межпланетный корабль. Изучали чертежи, участвовали в сборке ракеты, а когда корабль был готов, мы стали тренироваться в управлении его многочисленными механизмами. Каждый из нас учился искусству пилотирования. Кто знает, какие неожиданности могут произойти в полёте!
После обеда мы спешили на какой-либо из заводов, выполнявший заказ экспедиции. Для нас строились десятки различных приборов. Оттуда мы отправлялись в библиотеки и научно-исследовательские лаборатории и там готовились к тем опытам, которые нам предстояло провести на Луне.
Горячие споры разгорелись по поводу того, каким способом мы полетим.
Учёные и инженеры, которым поручено было составить проект корабля и продумать весь перелёт, разбились на две труппы.
Одни утверждали: лететь на Луну надо прямо с Земли. Мы, экипаж ракеты, оказались в другой группе специалистов, которые считали, что нужно сперва запустить на высоту в триста-четыреста километров от Земли маленькую искусственную Луну, построенную из металла, и воспользоваться ею как пересадочной станцией. До искусственной Луны можно долететь на ракетоплане, то есть в ракете с крыльями, приспособленной для полётов в атмосфере. А уж оттуда на космической ракете мы отправимся на настоящую Луну.
Сторонники беспересадочного перелёта главное достоинство своего проекта видели в его простоте. «Сел и полетел», — говорили они.
«Но, — возражали мы противникам, — построить ракету, способную прямо с Земли долететь до Луны, гораздо труднее, чем сделать искусственную Луну и заставить её кружиться вокруг Земли. Какой запас самого лучшего топлива должна иметь ракета, летящая без пересадки? В пятнадцать раз больший, чем вес самой ракеты с пассажирами, приборами и запасом воды и пищи! Нет ещё такого металла, из которого можно было бы соорудить прочную и в то же время лёгкую и ёмкую ракету».
Добавляю от себя в пояснение, что, например, вес скорлупы яйца только в девять-десять раз меньше, чем вес белка и желтка. А чтобы вес скорлупы относился к весу содержимого яйца, как один к пятнадцати, скорлупа должна быть такой тонкой, что, если её сделать даже из металла, прочность у неё будет ничтожная.
А как же добиться такого соотношения в большой ракете?
На это «беспересадочники» отвечали: «Потерпите немного, и мы создадим новый, сверхпрочный сплав. Мы на полпути к его получению».
И это было верно: в металлургической лаборатории одного из институтов уже получили, обработав застывающую сталь ультразвуками, удивительно прочный металл. У нового металла ещё были недостатки, которые не позволяли применить его для постройки ракеты, но победить их, повидимому, было не так уж трудно. Но когда эта победа будет одержана?
Даже «беспересадочники» наконец согласились с тем, что ждать не следует, и выдвинули новый проект: отправиться в полёт на составной ракете. С Земли поднимется целый поезд из трёх или четырёх прочно соединённых друг с другом ракет. Пассажиры будут находиться в головной ракете. Вначале должен запускаться двигатель задней ракеты, он будет толкать весь поезд. Когда баки задней ракеты опустошатся, её надо отцепить, и она упадёт вниз. Тотчас же должна включиться ракета, которая окажется задней. Затем её тоже нужно будет отбросить, и следующие за ней ракеты, по очереди, будут придавать нужную скорость пассажирской ракете. У неё тоже должен быть свой запас топлива для торможения при посадке на Луну и взлёта с неё. Для этого нужно во много раз меньше топлива, чем для подъёма с Земли.
Все эти проекты, вокруг которых разгорелся спор, были выдвинуты уже давно. Их автором был замечательный учёный К. Э. Циолковский.
Достоинства и недостатки проектов уже не раз были взвешены, но теперь, когда о межпланетном полёте заговорили не как о мечте, а как о событии сегодняшнего дня, их внимательно пересмотрели вновь. И в самом деле, ведь во времена Циолковского не было ни замечательно прочных металлов, ни удивительно энергичного топлива, которыми мы располагаем теперь.
Построить составную ракету можно было, не дожидаясь, когда будут получены сверхпрочные сплавы. Этот проект был вполне осуществим.
Но победу одержали всё-таки мы, сторонники искусственной Луны.
На первый взгляд лететь на Луну с пересадкой кажется труднее. На самом же деле у этого способа есть неоспоримые преимущества.
Во-первых, чтобы долететь с искусственной Луны до настоящей, нужно топлива всего в полтора раза больше, чем весит сама ракета.
Во-вторых, на искусственной Луне можно устроить постоянную пересадочную станцию.
В-третьих, её можно превратить в летающую лабораторию для изучения межпланетного пространства: ведь она будет вращаться вокруг Земли далеко за её атмосферой.
«Бесперееадочники» потерпели поражение в споре, но как только было окончательно решено лететь с пересадкой, бывшие «противники» с жаром принялись за работу. Для постройки «Луны» был создан специальный институт; для постройки ракеты — другой.
К нашему сожалению, мы, поглощённые строительством ракеты, не могли как следует познакомиться с металлической «Луной». Не довелось нам увидеть и отправку «Луны» в межпланетное пространство. Отдельные её части, превращенные на время в ракеты, были по очереди запущены на высоту четырёхсот километров. Там они переменили направление полёта и стали вращаться вокруг Земли.
Об их дальнейшей судьбе мы узнавали из радиосообщений, приходивших из заоблачных высот.
Много дней пилоты ракет, подобно плотовщикам, сбивающим плот на быстром течении, собирали части «Луны» в одно место, потом они соединили их и сообщили, что спутник готов. В этот же день на новую Луну отправились первые ракетопланы. Они отвезли туда учёных, запасы продовольствия, воды и кислорода, приборы и инструменты для летающей лаборатории. Обратным рейсом вернулось большинстве пилотов — строителей летающего острова.
Как раз в это время началась проверочная сборка нашей космической ракеты, и с новой «Луны» мы получали советы по поводу улучшения конструкции ракеты и приборов и уточнения планов наших научных работ в космосе.
Особенно оживилась связь о искусственным спутником, когда настало время переправлять туда нашу космическую ракету. Она не была приспособлена к полётам в атмосфере, и её пришлось доставлять на летающую станцию по частям в ракетопланах. Два раза в сутки строго по расписанию отправлялись с одного из подмосковных ракетодромов крылатые ракеты, перевозившие наш межпланетный корабль. Ежедневно получали мы радиосообщения со второй Луны — так называли теперь искусственный спутник — о том, как подвигается сборка нашего корабля. Наконец пришла радиограмма: «Сборка закончена. Приступаем к приёмке экспедиционных грузов».
Отправка научного оборудования и продовольствия нас уже не так беспокоила — всё было заранее просмотрено и упаковано, — и у нас неожиданно появилось свободное время. Этим-то и использовались врачи, чтобы запрятать нас подальше — в дремучие леса на северо-западе от Москвы.
Таковы были события, предшествовавшие нашему появлению на даче, расположенной на берегу одного из больших водохранилищ. За несколько дней отдыха все мы отоспались, посвежели и, самое главное, приобрели спокойствие и уравновешенность, необходимые в полёте.