Несмотря на предосторожности, мы слишком резво выскакивали из люка, и встречающим приходилось ловить нас. Счастливые, радостные и смущённые своей неловкостью, мы наконец оказались в их кругу.
Командир второй Луны — высокий худощавый инженер — предложил перейти в помещение, где сила тяжести была создана искусственно.
— Там, в привычной обстановке, — сказал он, — беседовать будет удобнее.
Каждого из нас, новичков, сопровождал житель острова, показывавший, как надо ходить по ангару, цепляясь ногами за скобы, торчащие в полу.
С трудом добрались мы до лифта. Его кабинка на четыре человека — вся из металла, с глухими стенками — лежала на боку, и нам пришлось в неё лечь. Впрочем, так как здесь не было притягивающей нас к себе Земли, то не было ни «низа», ни «верха», и сказать, когда мы лежали, а когда стояли, было невозможно.
Лифт тронулся. Двигаясь в нём, мы всё явственнее чувствовали возвращение веса: ноги все сильнее прижимались к полу кабины. Когда лифт остановился, каждый мог совершенно уверенно сказать, что «низ» под нами. Мы чувствовали себя так же, как и на Земле.
На летающем острове тяготение было создано искусственно. Остров, похожий на гигантский полый «бублик» или шину, заставили для этого вращаться, подобно колесу. При этом возникла центробежная сила — та сила, которая при вращении натягивает верёвку с привязанным к ней камнем. Чем больше мы удалялись от центра острова, тем сильнее была эта сила. Она-то и заменяла земное тяготение.
Выйдя из лифта, мы оказались в большом, залитом солнечным светом помещении. Стены и потолок его были сделаны из толстого стекла.
Самым, пожалуй, необычным было то, что этот длинный и довольно узкий зал был слегка изогнут и дальний конец его был выше того места, где стояли мы. Но идти было легко, и мы не замечали, что взбираемся в гору.
Сквозь потолок зала была видна противоположная часть летающего острова — находящийся на оси «бублика» ангар и большой застеклённый цилиндр — оранжерея, как нам пояснили.
Ослепительно белое Солнце, непохожее на то желтовато-золотистое, которое мы видим с Земли, светило с чёрного, как сажа, неба. Здесь не было воздуха, благодаря которому небо окрашивается в голубой цвет. На глубоком, бархатном фоне звёзды блистали необыкновенно ярко, не мерцая.
И Солнце и другие бесчисленные светила мчались в весёлом и дружном хороводе. Так казалось нам, обитателям гигантского колеса. На самом же деле это вращалось колесо, и мы — вместе с ним. В таком же заблуждении находятся и жители Земли, которым тоже кажется, что Солнце и звёзды путешествуют по небосклону.
До отлёта ракеты у нас было достаточно времени, и мы могли познакомиться с жизнью острова.
Мы пошли по кольцевому коридору, мимо кают.
Нас повели по кольцевому коридору, вдоль которого расположились каюты, совсем как на большом пароходе или в пассажирском вагоне. Мы не утерпели и заглянули в одну из кают. Как и в большом зале, наружная стена и потолок её были стеклянными. Сначала комната показалась нам неуютной: в ней было очень мало мебели — посредине стоял стол и стулья, у стены книжный шкаф. Вот и всё.
В отсутствие хозяина было неудобно входить в каюту, и мы остановились на пороге.
— Прошу вас, не стесняйтесь, заходите! — сказал один из наших провожатых, высокий молодой человек. — Это моя комната.
Он прошёл вперёд и, остановившись у небольшой панели с кнопками, нажал одну из них. Моментально из стены выдвинулась складная кровать. Хозяин каюты нажал другую кнопку, и в стене распахнулся шкаф для одежды, нажал на третью — стол и стулья быстро исчезли в специальных нишах; он прикоснулся ещё к одной кнопке, и в комнате стало почти темно. Солнечный свет, проникавший в комнату, был таким слабым, будто он прошёл через толстое закопчённое стекло.
— Так мы устраиваем себе ночь, — сказал молодой человек. — Вы ведь знаете, наш остров за полтора часа успевает облететь земной шар, день и ночь у нас длятся сорок шесть минут. Едва наступит ночь — Земля заслонит от нас Солнце, — как снова приходит день. Без затемнения спать невозможно.
Он нажал другую кнопку, и постепенно в каюте становилось всё светлее и светлее, словно тёмное стекло делалось всё тоньше и тоньше и наконец исчезло совсем.
Все эти «чудеса» наш провожатый совершал совсем легко, изменяя прозрачность стекла, из которого были сделаны стены и потолок каюты.
Стены каюты были двойными, и стекло — не обычное, какое мы вставляем в окна у себя на Земле, а поляроидное. Листы этого стекла складываются так, что легко пропускают свет, но если сдвинуть одно из стёкол, свет не сможет проникнуть сквозь них.
Мы вышли из каюты и пошли дальше. Наш провожатый открыл дверь в конце коридора и мы очутились… на огороде. Продолжением коридора служила ровная аллея, справа и слева от которой тянулись густые заросли удивительных двухметровых растений с крупными яркокрасными плодами.
— Здесь мы выращиваем овощи, — сказал начальник острова. — Сегодня за обедом вы их отведаете. Кстати, вы узнаёте, что это? — спросил он, указывая с улыбкой на диковинные плоды.
Мы недоумевали: таких овощей нам не приходилось видеть на подмосковных огородах.
Сопровождавшие нас обитатели второй Луны засмеялись.
— Да ведь это обыкновенные томаты! Только здесь они выросли гигантами. Обилие тепла и света сделало своё дело. Большую роль тут сыграла и подкормка растений углекислым газом. Загрязнённый углекислотой воздух из жилых и рабочих помещений перекачивается сюда, а отсюда забирается чистый, обогащенный кислородом. От такого обмена выгадывают и люди и растения. Наши огороды, их два у нас, — это своего рода «легкие» летающего острова.
Мы шли по аллее мимо громадных огурцов, редиски и других великанов овощного царства.
— У нас есть ещё оранжерея, — объяснил один из учёных. — Там нет силы тяжести, и мы наблюдаем, как развиваются наши земные растения в этих необычных для них условиях. В детстве вы, наверно, читали сказку про горох, который до неба вырос. Такой горох вы увидите в этой оранжерее. Он там растёт не по дням, а по часам.
Пока мы осматривали диковинные растения, окна оранжереи порозовели и Солнце сделалось таким же красным, каким оно бывает во время заката на Земле. Наше кольцо летело сейчас мимо не освещенной Солнцем части земного шара. Там сейчас была ночь.
Закат длился недолго. Прошло две — три минуты, и нас окружила непроглядная мгла. Но когда глаза немного освоились с темнотой, во всём своём великолепии развернулся бескрайний звёздный ковёр. Звёзд не было только там, где чернела Земля. Но вот и в стороне Земли что-то засветилось. Появилось одно расплывчатое светящееся пятно, невдалеке — другое. Это были огни больших городов.
После оранжереи мы отправились в физическую лабораторию. Здесь всюду: на столах, на полках и в особых штативах — стояли баллоны из тонкого небьющегося стекла. Работник лаборатории пояснил нам, что здесь исследуется пустота межпланетного пространства.
— Современная техника, — пояснил нам учёный, — использует различные устройства и электронные лампы, работающие только в вакууме, то есть в пустоте. У нас на Земле мощные насосы выкачивают воздух из баллонов ламп, но за свою многолетнюю историю техника не создала ещё насоса, способного удалить из баллона лампы все до одной молекулы воздуха. Даже лучший из насосов оставляет в каждом кубическом сантиметре объема лампы несколько миллионов молекул. А в межпланетном пространстве на каждый кубический сантиметр приходится всего одна — две молекулы, то есть в здешнем вакууме их в миллионы раз меньше, чем в лучшей электронной лампе.
Физик подробно рассказал нам о своих исследованиях, а под конец добавил:
— Со временем мы наладим доставку вакуума отсюда на Землю и используем его для производства лучших приборов и ламп.
В соседней комнате учёные работали над использованием солнечной энергии на летающем острове. Они показали нам небольшое вогнутое зеркало, которое собирало солнечные лучи.
— На Земле в этой точке температура едва достигает трёх тысяч градусов, — сказал один из них. — Здесь же температура в фокусе зеркала почти в полтора раза выше, потому что солнечные лучи не ослабляет атмосфера. С помощью таких зеркал ремонтные рабочие нашего острова ведут сварочные работы, плавят металл, нагревают его для закалки.
В одном из помещений за лабораторией мы остановились. Здесь, как в заводской раздевалке, стояли ряды шкафов. Кто-то из местных жителей распахнул один из них, и мы увидели скафандр — костюм, в котором можно выйти в космическое пространство.
— Если хотите побывать в астрономической обсерватории, — сказал командир острова, — вам придётся переодеться. Для удобства работы астрономов мы её устроили за пределами острова.
Быстро облачились мы в лёгкие костюмы из стеклянной ткани, пропитанной гибкой пластмассой. За плечами у нас — ранцы с кислородными баллонами и небольшая ракета для передвижения в пространстве. Над застеклённым колпаком у каждого качался тоненький стебелёк радиоантенны.
В знакомом нам лифте мы перебрались к центру острова. Хлопнула дверь переходной камеры. Послышался шум насоса. Это перекачивали воздух из камеры, чтобы он не улетел, когда мы откроем люк, ведущий в безвоздушное пространство.
Через минуту наш экскурсовод распахнул люк. Металлическая лестница с поручнями вывела нас на небольшую огороженную площадку, в центре которой был закреплён туго натянутый стальной трос. Его продолжение терялось в темноте.
В наушниках, укреплённых на внутренней стороне шлема, послышался голос:
— Этот трос — дорога в обсерваторию. Прикрепите себя цепочкой к подвижным рычагам, скользящим вдоль троса. Цепочки есть у каждого на поясе.
По сигналу руководителя экскурсии один за другим включили мы свои ракеты, и они помчали нас прочь от второй Луны.
Мы включили свои ракеты, и они помчали нас прочь от второй Луны.
— Смотрите, смотрите! — услышал я в наушниках взволнованный голос Михайлова. — Что это там?
Я взглянул вперёд. Вдали перед нами полыхало пламя, оно удивительно красиво играло красными, оранжевыми, жёлтыми, зелёными языками.
Расстояние между нами и таинственным морем огня быстро сокращалось. Не грозит ли нам опасность погибнуть в этом огромном небесном пожаре?
Но спокойный и чуть насмешливый голос профессора Петрова развеял наши опасения.
— Вы, наверно, забыли о полярных сияниях?
В самом деле, как это не пришло в голову сразу? Ведь сейчас вторая Луна как раз приближалась к Южному полюсу!
Вскоре нам показалось, будто мы окунулись в гигантскую радугу или попали в светящийся всеми цветами дождь.
Не успели мы как следует налюбоваться этим сказочным видением, как оно осталось далеко позади: остров миновал полярную область. Только что под нами расстилались бескрайние льды Антарктики, а теперь мы уже мчались над Тихим океаном.
Наш путеводный трос привёл к входному люку обсерватории. Здесь, как и в ангаре, нет тяготения. Обсерваторию нельзя заставить вращаться, чтобы создать искусственную силу, тяжести: это помешает астрономическим наблюдениям.
Мы передвигались, хватаясь руками и ногами за многочисленные скобы, укреплённые всюду: на полу, на стенах и даже на потолке.
Нелегко привыкнуть к такому способу хождения! Но особенно мешало нам ощущение необыкновенной лёгкости, с которым земные жители знакомы только по коротким мгновениям падений. Нам всё время казалось, что мы куда-то проваливаемся, и поэтому каждый из нас то и дело судорожно хватался за ближайшую скобу. Здешние жители уверяли, что это ощущение со временем проходит.
С увлечением работали здешние астрономы. На Земле никогда не бывает такого ясного, чистого неба. Правда, на летающей обсерватории есть свои трудности. Из-за быстрого её движения картина неба здесь поминутно меняется. Чтобы вести длительные наблюдения какой-либо звезды, пришлось применить специальные механизмы, которые всё время направляли телескопы на эту звезду.
Усталые, возвращались мы «домой» — на остров: пребывание в мире без тяжести с непривычки очень утомительно. От непрерывной борьбы с непослушными руками и ногами всё тело болело, словно весь день нам пришлось таскать мешки.
После обеда мы отдохнули в приготовленной для нас каюте. Вечером смотрели по телевизору концерт из Москвы, а в полночь по московскому времени легли спать, хотя на второй Луне в это время был день. Мы сразу же затемнили свою каюту: ведь нам нужно хорошо выспаться. Завтра мы летим дальше!