Глава первая

Разбудили Ерохина птицы.

Не привычные его уху городские воробьи, галдящие на весь двор, а другие, названия которых он не знал. Птицы свистели, цокали, трещали, заливались…

Он открыл глаза, ошарашенный этим разноголосым хором, потом увидел незнакомую комнату, обставленную дорогой мебелью, удивился еще больше. Правда, это второе удивление было недолгим. Сергей вспомнил, где он находится.

Он лежал в постели, белье было свежим и душистым, подушка пахла цветами. На стене висело огромное зеркало в ореховой раме. Возле зеркала туалетный столик, креслице, два бархатных пуфа, входная дверь и еще одна узкая дверь, за которой, вероятно, находилась ванная комнатка.

Он поднялся, чувствуя себя немного разбитым, но голова не болела. Подошел к туалетному столику, на котором стояли бронзовые часы с амурчиками. Стрелки римского циферблата показывали ровно семь утра. Привычка просыпаться в такое время сработала и сейчас.

Комната, в которой он ночевал, находилась на втором этаже. За окном из нереально зеленого стриженого газона росли мощные сосны. Между сосен носились, играя, две лохматые собаки, неприветливые на вид.

Ерохин вспомнил вчерашний день, и ему стало не по себе.

Только сейчас он понял, что попался. Его, вероятно, и взяли в банк для того, чтобы поручить убить бывшего любовника жены. Если бы он не ляпнул при первой встрече с президентом банка, что знаком с неким Рохелем, возможно, ничего этого не было бы. Он искал бы сейчас работу, у него не было бы денег, возможно, начал пить…

А он и так пьет: вчера с Виктором Ивановичем они на двоих приговорили почти полтора литра элитного виски.

Конечно, были времена, когда Сергей выпивал и поболе, но сейчас голова не болит, а это самое главное. Теперь важно как-то выйти из ситуации.

Ерохин зашел в ванную комнату, надеясь обнаружить душевую кабину, но там была лишь огромная ванна-джакузи. Он повернул кран, вода полилась в ванну широким потоком, быстро наполняя емкость. Сергей разделся и лег в эту воду. Лежал, как когда-то в детстве, и размышлял.

Потом это все ему надоело — и лежать, и размышлять. Встал под душ и смыл с себя расслабленность. В зеркальном шкафчике обнаружил бритвенный прибор в упаковке и нераспечатанную зубную щетку. Через пять минут он уже был готов к разговору с Рохелем.

Виктор Иванович сидел на первом этаже за огромным столом и пил чай. Увидев своего телохранителя, показал на свою чашку.

— Присоединяйся. Вон кухня, а вон чайник на плите. Чашку и блюдце найдешь там же, а если хочешь перекусить, открой холодильник.

Ерохин не хотел есть.

Но чай себе налил и опустился за стол напротив банкира. Только сейчас он обнаружил на столе кожаную борсетку.

Возможно, просто не заметил раньше, а может быть, Рохель только сейчас положил ее на столешницу.

— Я чуть больше решил дать, — произнес Виктор Иванович. — Там три миллиона рублями. Ведь рублями сподручнее расплачиваться и в обменник бежать не надо. Или ты все же решил отказаться?

— Я слово дал, — ответил Сергей.

— Тогда скажи, что планируешь делать сегодня. Я на работу не собираюсь идти. Посижу здесь и всем буду говорить, что ты рядом. Никто не приедет с проверкой. Так что я — твое алиби. Петрович может тебя отвезти на авторынок. Если удастся сегодня вопрос с машиной решить, то можно и на дело сразу езжать. А я отсюда ни ногой. Алиби так алиби: буду всем говорить, что приболел, а ты был со мною рядом все время. Петрович с женой скажут то же самое, можешь не сомневаться.

— Мне только надо проверить: на месте ли объект, чтобы зря за пятьсот верст не гонять.

— Он там, я уже это проверил: набрал раненько утром его городской номер, он снял. Я послушал, как он материт молчащую трубку, и отключился. Откуда звонили, он никогда не определит.

И снова у Ерохина заныло сердце, как будто они сейчас обсуждали не будущее какого-то подонка, а его собственную — Сергея Ерохина — судьбу.

 

Глава вторая

Он долго ходил вдоль рядов выставленных на продажу автомобилей. Сначала выбирал людей, а потом уже осматривал предлагаемые ими авто. Мимо приличных с виду машин, хозяева которых не внушали доверия, проходил, не задерживаясь. Потом в самом конце длинного ряда заметил мужчину — своего ровесника, очевидно. Тот мялся, пытался заговаривать с проходящими мимо покупателями, но терялся и вздыхал.

Сергей подошел, когда к отливающей перламутром зеленой машине уже приценивался армянин.

— Какого года твой «Ауди»? — спросил армянин.

— Пять лет машине, — ответил продавец.

— А какой у него цена?

— Там на стекле написано.

— Мало ли что пишут, я тебя спросил.

— Один миллион, — вздохнул владелец и зачем-то добавил: — Рублей.

— Да ты че! — возмутился армянин. — Там такую же и даже еще лучший машина можно за семьсот купить. У тебя вообще совесть твой есть?

— Какой пробег? — поинтересовался Ерохин.

— Почти семьдесят тысяч, — ответил продавец. — Но я обслуживался на фирменной станции и там же сделал предпродажную подготовку.

Армянин уставился на Ерохина немигающим взглядом. Но Сергей не обращал на него никакого внимания.

— Эй, — обратился к нему армянин, — ты что, не видишь, что я уже договорился?

— Поговорил и уходи. У тебя и денег-то нет. Ты просто хочешь обмануть человека.

— Я? — удивился армянин. — Да я самый честный человек на свете! Мамой клянусь. Ты откуда такой, а?

— Я из полиции. Удостоверение показать, или сам уйдешь?

Ерохин полез во внутренний карман, где, конечно же, не было никакого удостоверения. Но армянин увидел кобуру.

— Так бы сразу и сказал, — закивал он, — я, вообще, здесь просто так. Просто мимо случайно проходил. Друзья позвали, сказали: «Пойдем, Овик, пройдем случайно мимо, а заодно машины посмотрим».

Он ушел. А у продавца появилась надежда.

— Если будете брать, я могу немножко сбросить цену.

— Если машина хорошая, зачем сбрасывать, и так в убыток себе предлагаете. Садимся в автомобиль и поедем проверять ее на ходу.

Автомобиль и в самом деле оказался в прекрасном состоянии. Они мотались по городу почти час: сначала за рулем сидел владелец, а потом на его место пересел Сергей.

Сел и сразу предложил продавцу, сказав, что берет за миллион, но оформлять сейчас не будет, просто отдаст всю сумму и получит доверенность. А через два-три дня они свяжутся и оформят сделку как полагается.

— А в чем подвох? — не понял мужчина.

— Никакого. Деньги-то у вас на руках.

— А вдруг они фальшивые?

— Пойдем в банкомат. Вы положите их на свою карту. Фальшивые купюры ни один банкомат не принимает. Такой вариант устраивает?

Расстались почти друзьями.

Сергей позвонил Бережной, сообщил, что только что на деньги Рохеля приобрел машину, на которой должен отправиться в Череповец и убить одного очень плохого человека.

— Это шутка? — не поверила Вера.

— Такой у нас с ним уговор.

Бережная помолчала, а потом спросила:

— Ты далеко от нашего офиса?

— Достаточно далеко — на краю города. Ехать к вам — только время терять. А мне еще перед поездкой выспаться надо успеть.

— Когда будешь дома? Надо срочно встречаться, потому что я не понимаю, что происходит.

И тогда он начал говорить о том, что в банке тоже непонятно, что происходит. Убитый Орешкин оказался сыном убитого ровно пять лет назад вице-президента «Зебеста» Тушкина. Орешкин должен был отправиться в Швейцарию вместе с Рохелем, но у того по каким-то причинам поездка сорвалась.

— Его банк попал под санкции Евросоюза, потому что финансировал какую-то программу в Крыму. А поездку, очевидно, откладывать было нельзя. Вот он и доверился парню. Увидимся, обсудим. И еще: мы, кажется, напали на след Калошина. У него, оказывается, была банковская карта, и он снял с нее деньги в Таганроге. Денег осталось там не так много, но твой приятель человек скромный: так что надеемся его там отыскать — сегодня отправлю туда людей. А нам надо срочно переговорить. Так когда увидимся?

Сергей пообещал через полтора часа быть дома. Закончил разговор и вдруг за окном машины увидел магазин, над которым простиралась вывеска «Химреактивы». Пришлось разворачиваться и возвращаться.

Он вошел внутрь, где не было никого. Подошел к прилавку, за которым сидел усталый продавец.

— Вы что-то хотели? — спросил продавец, не поднимаясь.

— Марганцовку, концентрированную соляную кислоту, еще…

— Брали бы лучше для надежности полиизубутилен, — посоветовал мужчина, — а к нему пластификатор, моторное масло и гексагенчик. Но его у нас нет.

— А что это? — прикинулся непонимающим Ерохин.

— Состав си-фор, проще говоря, это пластид. Потому что, если собираетесь марганцовку засовывать в чей-то бензобак, то ничего у вас не получится. Многие пытались, да все впустую.

— Да мне посоветовали таким образом ржавщину в трубах почистить.

— Вас обманули. Пустая затея. Для ржавчины у нас есть кое-что поэффективнее…

— И все-таки я попытаюсь.

 

Глава третья

Ерохин вышел из магазина и едва не столкнулся со спешащей куда-то девушкой. Вернее, это она налетела, когда он рассматривал приобретенный им товар.

— Ой! — вскрикнула она.

А Сергей оторопел, потому что это была аудиторша из банка.

— Добрый день, — произнес он, — какая приятная встреча.

Она порозовела и ответила тихо:

— Простите, но я очень спешу.

— Так я вас довезу, куда скажете. Домой? Ведь вы где-то рядом живете?

Она кивнула. И добавила:

— Я не домой, я к сыну в садик. Мне позвонили и сказали, что у него температура поднялась.

— Так что мы стоим? — Он взял ее под руку и подвел к зеленому «Ауди». — Садитесь в машину и показывайте дорогу.

Доехали быстро, она молчала на коротком протяжении всего недолгого пути.

Только выходя, уже стоя у заборчика детского сада, произнесла:

— Я с работы без спроса убежала, потому что Виктора Ивановича нет в банке.

— Он в своем загородном доме, приболел немного, и я там, рядом с ним, если кто-то спросит.

Она кивнула и осторожно прикрыла дверь машины. И тогда он выскочил тоже. Догнал ее возле крыльца, на котором стояла молодая воспитательница, державшая за руку мальчика лет четырех-пяти.

— Что с моим ребенком? — спросила встревоженная Лена.

— С ним уже все нормально, — предупредила девушка-воспитатель. — Но я уж не стала вам звонить, то есть позвонила несколько раз, а вы вне зоны…

— Я в метро ехала.

— Это хорошо, пусть Сережа побудет с вами пару дней. А вдруг он и в самом деле болен? Тогда он может заразить других детей.

— Я не больной, — сказал мальчик, — просто я много бегал и устал. Теперь отдохнул.

— Нет уж! — возмутилась воспитательница. — Если я сказала — больной, значит, так и есть. И тебе дома ведь будет лучше. За тобой будет следить мама. — Она посмотрела на Сергея и добавила: — И папа будет следить.

— Тогда ладно, — согласился ребенок и показал на машину: — Это наша «Ауди А-7»?

— Наша, — кивнул Сергей. — А ты что, все модели знаешь?

Мальчик кивнул, но за него ответила аудиторша:

— У него целая коллекция моделек.

У нее до сих пор розовело лицо.

— Ну, что стоим! — произнес ее сын, дергая Сергея за руку. — Раз так — поехали домой, что ли.

Аудиторша хоть и шла рядом с Ерохиным, но пыталась объяснить сыну, что дядя очень занят и они прекрасно дойдут пешком, к тому же им надо зайти в магазин.

— Кто вам сказал, что я занят? — удивился Ерохин. — До пятницы я совершенно свободен.

Втроем сели в машину.

Лена сидела на заднем диване, держа сына на руках. Ни в какой магазин, естественно, заезжать не стали. Въехали в какой-то двор и остановились возле блочной девятиэтажки.

— Мы приехали, — вздохнула девушка, — спасибо.

Ерохин вышел, помог выбраться ей и ребенку, потом пошел провожать их до дверей дома. И уже у самой двери протянул руку мальчику:

— До встречи!

Потом повернулся к девушке.

— Лена, я хотел…

Она вздрогнула и отвернулась.

— Я чем-то обидел вас? Простите, Лена.

Она повернулась и смотрела на него как-то странно.

— Вспомнили наконец мое имя? А ведь тогда всю ночь называли меня то Лидой, то Людой. А это — мои подружки, с которыми я тогда в баре была.

Он молчал, пораженный, а она открыла дверь.

— До свидания. И прошу вас больше ко мне не подходить. Не хочу вас больше видеть. В офисе здоровайтесь со мной, сколько влезет, но вне банка мы — чужие друг другу люди.

— Подождите! — почти закричал Сергей. — Я хотел тогда же вернуться, но все так завертелось, меня за ту драку погнали с работы… Я считал, что недостоин тебя… То есть вас. А потом столько времени прошло… Да я боялся навязываться. Вы такая красавица, такая умница, а я в универсаме охранником работал.

Он хотел привлечь ее к себе.

Лена сопротивлялась, уперлась ладонями в его куртку:

— Ты даже не запомнил мое имя. То есть вы не запомнили… А я так ждала.

Он не отпускал, а она била его кулачком по груди.

— Дурак, дурак, дурак! Я так ждала тогда.

Ребенок подергал за подол ее юбки:

— Мамочка, не надо его наказывать. Он исправится.

Потом мальчик протянул руку Сергею.

— Ну, что? Тогда до пятницы.

 

Глава четвертая

Позвонила Бережная и предупредила, что она подъехала с ребятами.

Ерохин встретил их на лестничной площадке и показал на приоткрытую за его спиной дверь в квартиру.

— У меня тесновато, к тому же я здесь не жил какое-то время.

Первой внутрь зашла Вера Николаевна, следом Окунев, а потом Елагин, который сразу объявил, что у него точно такая же и ему вполне хватает.

— Одному хватает, а если семью заведешь? — напомнила Бережная.

— А мне квартира вообще не нужна, — встрял в разговор Егорыч, — я могу и на работе жить. Опять же экономия.

— Хватит! — остановила его Вера. — Мы не для этого здесь.

Все расселись, собираясь поговорить о деле, но Елагин вдруг спросил:

— Ты, Сергей, собираешься жениться в ближайшее время?

Ерохин пожал плечами.

— Может быть, но та, что нравится мне, меня не любит.

— Да ладно! — удивился Егорыч.

— Хватит! — не выдержала Вера. — Давайте о деле.

И тогда Сергей начал рассказывать о вчерашнем дне, о том, как сел за стол с Рохелем, как начал с ним выпивать, не представляя, чем это все может закончиться. А закончилось тем, что он сам и предложил убить Олега.

— Как ты собираешься его убивать? — тихо поинтересовалась Бережная.

— Да я и не собираюсь. Просто хочу взорвать его машину, чтобы он понял, как все серьезно. А если не поймет, то поговорю с ним. А если не поймет слов, тогда привезу сюда, для беседы с Виктором Ивановичем и его людьми.

— То есть плана никакого нет, — поняла Вера, — а похищение человека и незаконное лишение свободы — серьезная статья, которую ты собираешься на себя повесить. Рохель и его люди скажут, что они ни при чем, так что вся ответственность на тебе.

— А еще уничтожение чужого имущества общественно опасным способом, — дополнил картину Елагин. — А как, кстати, ты собираешься взрывать? Уж не марганцовкой?

Сергей кивнул.

— Тогда я спокоен, — улыбнулся Петр, — это все легенда. Мы в своем отделе однажды провели эксперимент…

— Взрывается не бензин, а пары бензина, — не дал ему договорить Сергей. — Если вы проводили эксперимент на открытом воздухе, то ничего и не получилось. И у меня не получится, если бак будет полным. А если наполовину, то…

— Хватит! — повторила Вера. — Ехать надо. Тем более что и машина приобретена, как я поняла.

— Хорошая тачка, — согласился Елагин. — За сколько брал?

— Миллион.

— Даром. Тебе повезло.

Бережная смотрела на них и уже ничего не говорила.

— Мы закончили, — сказал ей Елагин.

— Спасибо, — спокойно ответила Вера и продолжила: — Ехать все-таки надо. Во-первых, проверить обстановку вокруг этого Олега Рохеля, узнать, чем он дышит, на что живет. Я понимаю, времени немного. Но ведь Виктор Иванович тебя не ограничил временными рамками. Отправим с тобой Елагина.

— Не надо. Вдруг Виктор Иванович пошлет кого-нибудь для наблюдения и страховки. Если опытный человек, то я его могу и не заметить.

— А я на другой машине, — предложил вариант Петр.

— Согласна с Ерохиным, — сказала Бережная, — на другой машине тебя, Петя, заметят еще быстрее. Сергея мы отсюда постараемся подстраховывать. Установим маячок в его машину, Егорыч будет отслеживать перемещение, сообщать о переговорах в полицейским эфире — это важно, если вдруг к тебе интерес с их стороны появится. А если вдруг чего, то сразу звони. Можно Окуневу, можно мне. В любое время — это работа…

Так они посидели еще немного, поговорили, обсудили все, что могло бы помочь или помешать Сергею в выполнении его задания.

Потом спустились во двор, осмотрели машину. Егорыч установил маячок и посетовал:

— В этой машине камеры кругового обзора имеются. Жаль, времени нет, а то я бы сделал так, что их изображение передалось бы и на мой компьютер. Я бы тебя прикрывал, сообщал, кто слева, кто справа, кто тебя сзади пасет…

— Да уж как-нибудь сам, — ответил Сергей.

— Но я могу и сейчас предупреждать тебя о камерах и о постах ГИБДД.

— У меня навигатор в машине делает то же самое.

— Но со мной можно еще поговорить на разные темы, — настаивал Окунев.

Гости уехали.

Ерохин вернулся в квартиру. Позвонил тетке, чтобы сказать, что будет ночевать у себя. А потом решил прилечь отдохнуть перед дорогой. Но долго не мог заснуть, и даже не потому, что не привык спать днем, а потому только, что не знал, что его ждет завтра. И к тому же он, хоть и дал слово Бережной, что будет действовать согласно тому плану, что они вместе разработали, и без самодеятельности, все-таки взорвать машину Олега очень хотел.

Во-первых, это будет как наказание за все, что тот сделал, а во-вторых, потеря автомобиля будет для бывшего любовника его жены серьезным уроном: лишит его мобильности и заставит потратиться на новую машину. А денег у того немного, потому что Виктор Иванович давно уже не подпитывает Олега финансами.

Размышляя об этом, Ерохин все-таки заснул.

Правда, перед этим заскочила к нему в голову одна мысль: почему маленький Сережа попрощался с ним до пятницы? До пятницы? Надо успеть!