Исследователям еще предстоит нарисовать полный психологический портрет А.И.Солженицына. Добавим к тому, что уже было сказано, еще несколько штрихов.
Вспомним, как, будучи курсантом, он высматривал, « где бы тяпнуть лишний кусок », « ревниво » следил за теми , « кто словчил », «больше всего» боялся «не доучиться до кубиков» и попасть под Сталинград (1).
Вспомним, как вел он себя, отработав «тигриную офицерскую походку»!
И дело не только в том, что он сидя выслушивал стоявших перед ним по стойке «смирно» подчиненных, что «отцов и дедов называл на «ты» (они его «на вы», конечно), что у него был денщик, «по благородному ординарец», что он требовал от него, чтобы он готовил ему «еду отдельно от солдатской», что ел свое «офицерское масло с печеньем», что заставлял солдат копать ему «землянки на каждом новом месте» (2). Все это предусматривалось уставом и существовавшими армейскими порядками.
А вот то, что он рисковал жизнями людей и посылал их на гибель, чтобы только «не попрекало начальство», т.е. чтобы выслужиться – это уже на его совести. И гауптвахта на батарее, насчитывавшей всего 60 человек, – его собственное творчество. И вроде бы мелочь – снятый с «партизанского комиссара» ремешок, который преподнесли ему его подчиненные – но мелочь показательная. Ведь не отругал, не осудил праведник своих подчиненных за грабеж, а с радостью принял краденое. Значит не видел в этом ничего предосудительного (3).
А вспомним поэму «Прусские ночи». Одного взмаха руки ее главного
героя было достаточно, чтобы тут же без суда и следствия расстреляли ни в чем неповинную женщину. К нему под дулом автомата приводил ординарец для удовлетворения его похоти перепуганную на смерть немку (4)? Конечно, автор и лирический герой – не всегда одно и то же. Но в данном случае прототипом главного героя был сам автор.
А как А.И.Солженицын характеризует себя в «Архипелаге»: « вполне подготовленный палач», «может быть у Берии я вырос бы как раз на месте», «да ведь это только сложилось так, что палачами были не мы, а они» (5). Невероятно. Это значит, что по своим личным качествам автор «Архипелага» вполне мог быть не только арестантом, но и тюремщиком. И не простым тюремщиком, а «палачом». Да, что там мог быть. Разве, признавая свою командирскую жестокость, это он сказал не о себе: «В переизбытке власти я был убийца и насильник» (6)
Не всякий может написать о себе такое. И не только из-за отсутствия
смелости, но и из-за отсутствия оснований для подобной откровенности.
Что же толкнуло А.И.Солженицына на такой шаг? Этот вопрос давно занимает его современников. И на него уже дан ответ – опасения, что подобные разоблачения могут быть сделаны другими. Это, как кто-то очень удачно выразился, опережающая откровенность. Потому что после подобных откровений любое подобное разоблачение может быть парировано утверждением: он ведь все осознал, сам себя осудил и давно исправился.