Собираясь, Уна осознавала, что это путешествие – ее единственный шанс вырваться за припасами. В одиночестве она никогда бы не рискнула уходить далеко от родного поселения. Советник лорда Вуда сообщил, что ей в помощь отправят кого-нибудь, способного в случае чего защитить ее. Это обнадеживало.

Ходили слухи, что всего в неделе пешего пути от Морского города существует лес, а где лес, там и травы. Уна была местной травницей, и травы были спасением не только для страдающих от болей людей, но и для нее самой. Уна с самого детства ощущала себя легко и хорошо, помогая другим людям излечиваться от ранений и болезней. Это давало ей смысл для существования, а также маленький, но достаточный для нормального существования заработок. Конечно, никто из больных людей не приносил ей денег, да у простого народа их и не было в достаточной мере. Но множество раз Уне платили свежей рыбой, сухой древесиной для костра и морскими водорослями, которые так хорошо шли и были почти незаменимы в похлебке.

Травница должна была добыть больше трав. И этот поход был ее шансом. Уну, конечно, волновали и причины, по которым Совет Морского города решился на такой отчаянный шаг, как поиск сотрудничества с незнакомыми людьми. Она догадывалась, что дары морского бога на исходе, именно поэтому знать города приняла такое рискованное решение. Отчасти Уна была рада, почти счастлива, помочь людям своего города, ведь, если ее миссия закончится успешно, у морского народа появится шанс избежать голодной смерти в будущем.

Уна в предвкушении упаковывала свои скудные припасы в небольшую старенькую сумку. Единственное оружие, кинжал, отправился за голенище удобного ботинка. Обычные темно-зеленые бриджи были потрепанными, но чистыми, также как и светлая туника. Сверху Уна накинула плащ и застегнула его большой булавкой. На шее тускло сверкал кулон в виде солнца. Девушка берегла эту подвеску как зеницу ока, потому что цепочка с кулоном были последним напоминанием ей о погибших во время Катастрофы родителях. Иногда Уна неосознанно теребила заостренные края кулона, и этот маленький ритуал придавал ей немного сил, чтобы оставаться в строю и не сдаваться.

В последний раз осмотрев свой небольшой дом, Уна улыбнулась и вышла за дверь. Она ощущала, будто в ее жизни начинается что-то невероятно значимое и важное. Хоть было и утро, на улице как-то странно потемнело. Подняв голову к небу, Уна вдруг поняла, что и природа ознаменовала сегодняшний день – началось солнечное затмение.

То и дело озираясь по сторонам, травница добралась до главных ворот. Там ее уже ждали. Болезненно бледный советник и сын лорда Вуда собственной персоной. Уна приподняла одну бровь, но ничего не сказала. Она была почти уверена, что с ней пойдет кто-то из простых людей, а не единственный наследник главной семьи Морского города.

– Доброе утро, Уна, – поприветствовал ее советник и чуть улыбнулся. Девушка улыбнулась ему в ответ. Как-то давно она лечила его молодую жену от затянувшейся простуды. – Ты вовремя.

– Советник, приятно видеть вас в полном здравии, – проговорила Уна, на что наследник лорда Вуда лишь хмыкнул. Она посмотрела прямо на него, но удержала себя от колкости. – Приятно видеть и вас, лорд Вуд.

– Лорд Вуд – этой мой отец. Меня зовут Мартин. Ты можешь звать меня по имени, – довольно-таки грубо ответил парень и отвел взгляд своих холодных серых глаз. Уна поморщилась, но ничего не ответила. Она в силу своей доброты и некоторой наивности предпочитала не доверять первому впечатлению и до последнего пыталась найти в людях что-то светлое и прекрасное. Что-то подсказывало травнице, что чтобы найти в Мартине что-то светлое и прекрасное понадобится немало времени.

– Кхе-кхе, – прочистил горло советник. И Уна, и Мартин тут же обратили на него внимание, – ваша задача проста – найти другие поселения людей, наладить с ними контакт, предложить наши ресурсы взамен их. Нужно установить дружеские отношения с соседями. Так сказать, наладить торговлю.

– Если эти соседи вообще существуют. Нет никаких доказательств, что в лесах действительно живут люди, – пожал плечами Мартин. Уна не обратила на него внимания и лишь кивнула на слова советника.

– Лорд желает видеть вас в городе не позднее трех месяцев, начиная с сегодняшнего дня. Желаю удачи, – четко произнес советник и посмотрел сначала на Уну, а потом на Мартина. – Будьте осторожны, морской народ верит в вас.

– Во имя морского бога и бога огня, – склонив голову, проговорил Мартин.

– Во имя морского бога и богини леса, – также склонила голову Уна.

Советник кивнул, а потом незамедлительно покинул их, и молодые люди, наконец, посмотрели друг на друга. Мартин – оценивающе, а Уна – с легким недоумением на лице.

– Как ты можешь служить богу огня? После того, что пережили люди всего тринадцать лет назад? – непонимающе спросила Уна и нахмурилась. Бог огня был воплощением всего, что она презирала и всего, против чего она боролась – грубая сила, война, жестокость, смерть.

– Когда-нибудь ты поймешь, девочка, поклоняющаяся бесполезной богине леса, что выживает только сильнейший, – жестко ответил Мартин и, не говоря больше ни слова, направился за ворота. Уна неспешно последовала за ним. Она уже поняла, что дорога предстоит непростая.

Солнечное затмение закончилось в тот момент, когда молодые люди оказались за пределами Морского города. Травница обратила на это внимание, но не стала предавать этому большого значения. Мысленно Уна решила, что их с Мартином путь направляют боги.

Они шли почти целый день, когда Уна совсем выдохлась, отчаянно пытаясь восстановить сбившееся дыхание, а неутомимый Мартин все же позволил сделать остановку. Солнце давно зашло за горизонт, и Вуд решил, что бесполезно блуждать в темноте. Конечно, они придерживались конкретного пути – шли строго вдоль речушки, что брала свой исток где-то вдалеке от Морского города, но впадала в Бескрайнее море.

– Что это? – поинтересовался Мартин, когда травница достала из своей сумки немного салатных листьев. Девушка недоуменно посмотрела на него.

– Моя еда, что же еще, – просто ответила она и принялась жевать лист. Мартин поморщился и, покачав головой, отвернулся.

– Неудивительно, что ты такая хрупкая. Того и гляди ветром сдует, – фыркнул Вуд и принялся за свой кусок хлеба с сыром.

– Моя богиня не требует, чтобы я выглядела, как берсеркер, – пожала плечами Уна. Ей все еще не давало покоя информация, что Мартин Вуд поклоняется богу войны. – Мне достаточно малого, чтобы оставаться в живых. Мои силы идут на улучшение и созидание, а не на уничтожение.

– Сколько снисхождения в твоих словах! – усмехнулся Мартин и вдруг улыбнулся совсем по-доброму. – Я посмотрю на тебя, когда тебе вдруг понадобится помощь моего бога.

– Этого никогда не случится, – решительно заявила Уна.

– Никогда не говори никогда, – ухмыльнулся Мартин и сделал большой глоток из своей фляжки. – Никогда не понимал, как такие, как ты, умудрились выжить во время и после Катастрофы.

Уна проигнорировала последнюю реплику Мартина, хотя он явно ожидал ее ответа. Ей не хотелось рассказывать этому заносчивому рубаке о том, сколько всего она потеряла тринадцать лет назад. Ей не хотелось рассказывать и о тех годах бедности и голода, в которые Уне приходилось питаться чуть ли ни одним только воздухом. Она знала все травы, растущие в Морском городе на вкус. Уна сама была и экспериментатором, и объектом эксперимента. Она буквально впитала в себя знание о каждой травинке, каждой веточке каждого куста, стала источником настоящих, практических знаний. Понимание пришло само, и Уна осознала, что травы – ее единственный шанс на выживание.

Что мог знать Мартин Вуд о выживании? Он вырос в главной семье Морского города. Семье, которая основала поселение, собрала вокруг себя выживших после Катастрофы. У Вудов всегда было пропитание, их уважали, чуть ли не боготворили. Уна легко заметила, что даже обычная походная одежда Мартина была высшего качества – жесткие походные ботинки, темные штаны, светлая рубаха и серый, превосходный, как будто новый, плащ. На указательном пальце Мартина красовался фамильный перстень с изображением полумесяца. Такой символ был неофициальным знаком Морского города. Герб семьи Вудов.

– Такие как я выжили, как и все остальные, – наконец ответила Уна ровным голосом. – По счастливой случайности и милости богов. Мне нравится думать, что природа знала что делает, когда оставляла нас в живых. Мы все для чего-то предназначены.

– Глупости, – покачал головой Мартин и скосил глаза в сторону. – Когда произошла Катастрофа, мне было девять. Я помню все: эти огромные смерчи, что сметали все на своем пути. То, как ревел ветер, оглушая, не давая возможности видеть вперед на пару метров. Люди кричали, просили стихию пощадить их, но не было и шанса на спасение. Знаешь, что я понял уже тогда?

– И что же? – тихо поинтересовалась Уна. Она, не отрываясь, смотрела на парня, пытаясь понять его, прочувствовать его эмоции, уловить тонкую нить, протянувшуюся между ними. Они должны были стать товарищами, ведь им еще идти и идти до заветной цели. А странствовать всегда лучше с другом, нежели с врагом.

– Среди всего этого буйства стихий – ветра, земли, воды – не было огня, – закончил Мартин и снова посмотрел прямо в лицо травницы. Она чуть вздрогнула от того, насколько его серые глаза казались сейчас холодными даже в свете костра. Это были глаза человека, познавшего смерть, видевшего жестокость и горе. Это были глаза, выжившего после Катастрофы. Самой Уне было всего четыре года, когда все произошло. Она плохо помнила происходящее вокруг, зато отчетливо могла воспроизвести в памяти момент, когда погибли ее родители. Это было больнее всего. Никогда – ни до, ни после – травница больше не чувствовала столько адской боли, раздиравшей ее сердце на части. Словно ничего больше и не было – гибель родителей, а следом только голод, бедность и боль, распространяющаяся по всему телу. Это была не физическая боль, скорее душевная, моральная, уничтожающая рассудок, заставляющая сходить с ума.

– Это не значит, что бог огня не приложил к этому свою кровавую руку. В Катастрофе участвовали все боги, – покачала головой Уна. – Ты сам знаешь, что они наказали нас Катастрофой не просто так. Люди ощутили себя властителями судьбы. Я читала сохранившиеся книги, там говорилось про оружие – настоящее, не такое, как у нас сейчас. Оружие, способное уничтожить целые города!

– Не рассказывай мне, не трудись, – отвернулся Мартин и устроился удобнее на земле, укрывшись плащом. Два своих клинка парень положил прямо под руки, чтобы в любой момент быть в боевой готовности. – Я видел смерчи, видел водные торнадо и то, как рушится земля. Но огня не было. Поэтому я верю в бога огня и войны.

– Ты потерял кого-нибудь в Катастрофе? – вдруг поинтересовалась Уна и тоже улеглась на землю, прикрываясь плащом. Земля была все еще горячая после теплого дня, а редкие травинки щекотали щеку девушки.

– Нет, – после долгой паузы ответил Мартин. Он лежал с закрытыми глазами, но травница знала, что он не спит.

– Тогда ты ничего не знаешь про своего бога, Мартин Вуд, – заключила девушка и тоже закрыла глаза. Наступила тишина, прерываемая лишь треском костра, да шумом, который доносился с реки. В эту ночь и Уна, и Мартин спали беспокойным, тревожным сном. И каждому из них снилась Катастрофа.

Следующие несколько дней они шли почти в полном молчании. Каждый из молодых людей думал о своем. Река становилась все шире и шире, а редкие деревья сменились небольшими рощами, что не могло не радовать. Потому что это значило, что Уна и Мартин подобрались совсем близко к лесу.

Травница в полном восторге собирала травы и листья с кустов, аккуратно срезая их острым кинжалом и упаковывая в свою сумку. На все это Вуд смотрел с неприкрытым недовольством. И когда Уна в очередной раз вдруг резко бросилась на колени прямо возле Мартина, внимательно всматриваясь в какой-то подозрительный куст и нюхая аромат его темно-зеленых листьев, парень не выдержал.

– Ты хотя бы представляешь, что выглядишь сейчас не совсем нормальной? – спокойно поинтересовался Вуд и, скрестив руки на груди, встал прямо над девушкой. Уна словно и не заметила его колкого вопроса, продолжая свои манипуляции. Она быстрым движением достала из сапога кинжал и стала аккуратно срезать листья куста.

– Это дурман. Видишь эти маленькие белые цветы с синими сердцевинами? Их можно использовать как обезболивающее средство. Просто потрясающее лекарство, между прочим. В нашем городе ты такого не найдешь, – возбужденно проговорила Уна. Она аккуратно срезала еще цветов и листьев, а потом подошла к реке и тщательно вымыла руки. За своими делами Уна совершенно не обращала внимания на то, как на нее смотрел Мартин. А смотрел он с плохо прикрытым недоумением и толикой раздражения.

– Поверить не могу, что мне приходится выполнять такое важное задание с ненормальной, – покачал головой Мартин и направился дальше по дороге. Травница только пожала плечами и последовала за ним. Она уже поняла, что убеждать Вуда в чем-то было бесполезно. Он был на редкость вредным собеседником.

– Когда ты придешь ко мне с воспалением легких, я, так и быть, не пожалею для тебя сбора касатика водяного, – только и произнесла Уна. Она продолжала смотреть по сторонам в поисках других лечебных трав, поэтому не заметила, как Мартин улыбнулся. Почти впервые, по-доброму, без насмешки. Слова травницы навели его на мысль о том, что за все свои двадцать два года он ни разу толком не болел. Даже после Катастрофы. Не было ни простуд, ни болей во внутренних органах. Были только ссадины, полученные на тренировках. Сам Мартин списывал это на многолетнюю закалку и постоянные физические упражнения, поддерживающие его тело в прекрасном физическом состоянии.

– Давно хотел спросить, – доброжелательно начал Мартин, и Уна прибавила шаг, чтобы догнать парня и видеть его лицо. Но он предпочитал смотреть исключительно вперед, поэтому через несколько тщетных попыток поймать взгляд Мартина, травница сдалась и тоже направила свой взгляд вперед, – что это за имя такое «Уна»?

– Что с ним не так? – не поняла девушка и нахмурилась.

– Я не знаю никого, кроме тебя, с таким именем.

– Я тоже знаю только одного Мартина, и что с того?

– Мое имя хоть что-то значит, – отмахнулся Мартин, и Уна вопросительно приподняла одну бровь. Парень посмотрел на нее и с каким-то превосходством в голосе продолжил, – мое имя значит «принадлежащий богу войны».

– Как предсказуемо, – фыркнула Уна и рассмеялась звонким смехом. Мартин недовольно посмотрел на нее.

– Ну, а что значит твое имя, Уна – травница из Морского города? – продолжил Вуд, и девушка отвела взгляд.

– Мне нравится думать, что меня назвали не просто так. Единственную дочь морского бога зовут Ундина, а это очень похоже на мое имя, – ответила Уна и закусила губу. – Но, к сожалению, связаны ли имена Уна и Ундина, я точно знать не могу, родители не успели сообщить мне подобные детали.

– Понятно, – Мартин не стал настаивать на дальнейшем развитии разговора, за что Уна была ему благодарна. Она снова отстала на несколько шагов, чтобы спокойно еще раз рассмотреть своего спутника со спины. Два его клинка были закреплены ремешками так, чтобы Мартин без труда мог достать их из-за спины. Они явно были сотворены первоклассным кузнецом: затейливые узоры украшали эфесы, плавно переходя в гладь лезвий. На мгновение Уна даже залюбовалась работой незнакомого ей мастера кузнечного дела, но тут же отдернула себя. Еще никогда ее не увлекало оружие. Травница всегда была человеком мира, не признающим грубой силы.

Уна шумно выдохнула и снова посмотрела на Мартина. У него была довольно-таки широкая спина. Да и вообще для парня двадцати двух лет Вуд был довольно подтянутым. Словно все, чем он занимался, это постоянные тренировки и физические упражнения.

– Так что тебе нравится? – вдруг произнесла Уна. Ее звонкий голос вырвал Мартина из раздумий, и он обернулся.

– Что ты имеешь в виду? – не понял парень.

– Твои увлечения, надежды, хобби, – перечислила травница, параллельно загибая пальцы. – Не может быть, что ты живешь одной войной и поклонением своему кровавому богу.

– Черт, – сплюнул Мартин, и Уна удивленно распахнула глаза шире, – я так и знал, что, в конце концов, ты начнешь задавать эти глупые вопросы. Все девчонки такие предсказуемые. Неужели так трудно идти в полной тишине?

– В полной тишине можно сойти с ума, но не волнуйся, я уже срезала чайные листы кудина, поэтому без проблем смогу вернуть тебе способность трезво и хладнокровно мыслить, – вполне серьезно ответила ему Уна. Мартин смотрел на нее несколько мгновений, а потом вдруг рассмеялся. Уна непонимающе уставилась на Вуда.

Парень смеялся, а Уна вдруг подумала, что у него красивый смех. Она и представить себе не могла, что кто-то наподобие него мог бы так смеяться. Травница неловко улыбнулась.

– Ты невыносима, ты знаешь? – отсмеявшись, спросил Мартин, и улыбка Уны померкла.

Снова наступила тишина, нарушаемая лишь звуками природы и топотом их ног. Уна не желала больше ничего спрашивать. Но молчание нарушил именно Мартин.

– Мне нравится игра в шахматы. Кстати, если бы наше путешествие было игрой, то сейчас мы бы находились на стадии Дебюта. Это своеобразное начало игры, мобилизация сил. Шахматы – моя тайная страсть, – вдруг заявил Мартин, и Уна удивленно посмотрела на него. Она задумчиво убрала мешающиеся локоны каштановых волос за уши. Парень все еще был в приподнятом настроении, но травница переборола в себе желание треснуть его по голове за насмешки над ней. Тем временем Вуд продолжал свой монолог. – Отличная развивающая игра. С помощью нее я оттачиваю свое мышление и навыки стратегии и тактики.

– Книги читать не пробовал? – чуть более надменно, чем хотелось, поинтересовалась Уна. Мартин хмыкнул и покачал головой.

– Пробовал, но чтение – это не мое.

– Оно и видно, – едко улыбнулась травница, Мартин внимательно посмотрел на нее, но она выдержала его пристальный взгляд. Серые глаза Вуда впивались в лицо Уны, словно изучая.

– У тебя странный цвет глаз. Почти у всех в нашем городе глаза цвета моря или неба, а твои отливают янтарем, – вдруг произнес Мартин. Уна пожала плечами и прибавила скорости. Ей не хотелось, чтобы парень рассматривал ее, словно интересный экземпляр. Уне вдруг захотелось тишины, и она уже корила себя за то, что сама же заставила Вуда начать разговор.

До самого вечера Уне удавалось избегать разговора с Мартином. Казалось, что он и сам не возражал, думая о чем-то своем. Они достигли леса, когда солнце давно скрылось, и наступила ночь.

– Теперь можно отдохнуть, – заявил Мартин, удобно устраиваясь возле широкого дерева. – Вполне возможно, что завтра мы встретим кого-нибудь из лесного народа, если они, конечно, вообще существуют.

– Не будь таким скептиком, – улыбнулась Уна. В лесу она чувствовала себя просто прекрасно. Лесной воздух наполнял ее легкие, даря ощущение полной свободы, эйфории. Травница с восторгом рассматривала окружающие их деревья, кусты и травы. В темноте ночи это было непросто, и девушке все же пришлось лечь спать, хотя желание немедленно броситься на изучение здешней растительности, не давало и шанса успокоить участившееся сердцебиение.

– Спи мирным сном, Уна, – тихо проговорил Мартин, на что девушка только кивнула, хотя была уверена, что в такой темноте Вуд этого бы ни за что не увидел.

Уна проснулась внезапно, резко, будто ее кто-то толкнул. Сознание прояснилось за секунды. Мгновенно вскочив на ноги, травница огляделась вокруг. Медленно и лениво наступало утро, в воздухе чувствовалась свежесть – Уна выдохнула пар.

Травница кинула быстрый взгляд на мирно сопящего Мартина и улыбнулась. Во сне его вечно напряженное лицо было расслабленным и умиротворенным. Казалось, что парню снится что-то вполне приятное, потому что уголки его губ были чуть приподняты. Уна тихо подошла к Вуду и поправила его съехавший плащ, чтобы он не замерз. Потом, осмотревшись еще раз, но более тщательно, девушка решила немного исследовать лес. Все равно она больше не смогла бы уснуть.

Медленно и тихо пробираясь все глубже и глубже в лес, травница ощущала странное чувство в груди. Какой-то трепет, заставляющий сердце стучаться чуть сильнее. Все вокруг было таким красивым и по-домашнему знакомым! Уна впервые чувствовала себя в незнакомом месте как дома.

Листья деревьев шелестели, убаюкивая, успокаивая, но травница старалась не терять бдительности. Ей казалось, что она слышит какую-то только ей доступную песню. Словно лес убаюкивал ее бдительность, заставляя расслабиться и подчиниться его размеренному течению. Чем дальше от ночлега уходила Уна, тем пение становилось все громче. Остановившись на мгновение, девушка огляделась и обнаружилась себя на самом краю рощи, в середине которой стоял небольшое каменное строение. Здание было похоже на храм. Дверей не было, туда мог свободно войти каждый. Уна не знала почему, но ноги буквально понесли ее внутрь. Эйфория, появившаяся еще вчера, разрасталась с бешеной скоростью. Дыхание травницы сбилось, но Уна на это не обращала внимания. Она чувствовала в своем теле невероятную легкость, знала, что все делает правильно. Этот храм – ее место, ее пристанище, а остальное было неважно.

Остановившись лишь у самого входа, Уна перевела сбившееся дыхание. Вокруг здания цвели фиолетовые и желтые крокусы, а все пространство пропиталось терпким ароматом цветов вокруг. Пение в голове девушки смолкло. Наступила какая-то оглушающая тишина, которая звучала намного громче, чем любой шум.

– Входи, дитя, – прозвучал чей-то мелодичный голос в голове Уны. Она вздрогнула, но, вопреки своим инстинктам, вошла в храм. Там оказалась одна единственная комната со старинным обелиском посередине. Обелиск указывал остроконечным концом вверх, в потолок, который был обвит ветвями деревьев, нещадно проникшими в храм сквозь окна и полуразрушенную крышу. Вокруг обелиска горели небольшие свечи, наполняя воздух все тем же ароматом крокусов. Окна были украшены витражами, которые в свете утреннего солнца освещали разноцветными бликами все помещение.

Уна подошла ближе к обелиску, пытаясь понять, какому божеству он предназначен. На границе сознания пульсировала отчаянная мысль о том, что она не знает, сколько прошло времени с ее ухода, и вдруг Мартин уже проснулся и обнаружил ее отсутствие. Но даже эти мысли не могли перебить любопытство травницы.

– Это мой обелиск, дитя. Разве ты еще не поняла, кто я? – снова прозвучал голос в голове Уны, и она попятилась к выходу, но тут невидимая сила заставила ее застыть. Уна хотела было достать кинжал из сапога, но тело не слушалось ее. Травница чувствовала себя так, будто ее тело больше не подчинялось ей, будто каждая клеточка ее организма была заморожена. – Не стоит делать необдуманных поступков, Уна из Морского города. С тобой говорит твоя богиня.

– Богиня трав и леса?! – воскликнула Уна, и ее голос разнесся по храму. Тут же невидимая сила отпустила травницу, освобождая и давая возможность вновь руководить своим телом. Девушка почувствовала легкое головокружение, поэтому отошла к стене и уперлась об нее спиной. – Почему я слышу тебя?

– Потому что я так захотела, – Уне показалось, что в голосе богини прозвучала насмешка. – Я следила за тобой, дитя, ты служишь мне вот уже тринадцать лет.

Уне хотелось сказать хоть что-то, но она почтительно молчала. В теле снова начала появляться легкость, умиротворение и эйфория. Травница чувствовала себя хорошо, на губах против воли появилась улыбка.

– Ты будешь моей Слышащей, Уна, – заключила богиня, и девушка вздрогнула. Она понятия не имела, что значит быть Слышащей. Ни в одной из прочитанных ею книг не упоминалось о подобном. Богиня словно уловила мысли Уны, поэтому пояснила. – Ты останешься в этом храме, с моим народом, будешь жрицей, будешь их направляющей.

– У меня уже есть задание, – попыталась возразить травница, но в ответ услышала лишь смех. Богиня замолкла, а сзади послышались гулкие шаги. Уна быстро обернулась и чуть отступила в сторону, потому что на нее сейчас смотрел молодой мужчина, и в его глазах девушка увидела какой-то фанатичный блеск. Страх и инстинкт самосохранения отодвинули умиротворение и эйфорию на второй план, Уна выхватила кинжал и выставила его перед собой. – Не подходи, – проговорила травница, стараясь, чтобы ее голос звучал уверенно.

– Я не причиню вред Слышащей, – как-то насмешливо проговорил мужчина и поднял руки вверх, показывая, что совершенно безоружен. У него был чуть хриплый голос, а в светлых глазах искрились от любопытства. – Меня зовут Финн, я предводитель лесного народа.

– О! Лесной народ! – с облегчением воскликнула Уна и опустила кинжал. Мужчина непонимающе приподнял одну бровь. – Мы с моим напарником искали вас. Понимаете, мы из Морского города, у нас есть задание от наших предводителей…

– Это сейчас не важно, Слышащая, – улыбнулся Финн и покачал головой. – Тебя ведь выбрала богиня, я знаю.

– И? – не поняла Уна и снова напряглась. Финн сделал несколько шагов вперед, прежде чем ответить.

– Это значит, что ты останешься в нашем лесу. Можешь забыть обо всех своих заданиях, они теперь не важны. Теперь ничего не важно, кроме разговоров с нашей богиней, – заключил Финн и быстрым, грациозным движением выбил кинжал из руки Уны. Девушка вскрикнула, прижав ладонь к груди, и попыталась отскочить в сторону, но Финн крепко ухватил ее за запястье, не давая возможности вырваться. – Слышащая, в твоих же интересах пойти со мной по своей воле.

– Я никуда не пойду! – зашипела Уна и попыталась выскользнуть из хватки Финна, но тот, конечно же, был намного сильнее нее. Чувство страха и надежда на то, что их возню как-нибудь умудрится услышать Мартин, заполнили Уну без остатка. В конце концов, Финну надоело бороться с отчаянно брыкающейся девушкой, и он легким движением нажал на какую-то точку на ее шее. Уну почувствовала, как теряет сознание, и последним, что она видела, была победная улыбка Финна.

* * *

Мартин проснулся от того, что ему показалось, будто кто-то его зовет по имени. Он мгновенно открыл глаза, осматриваясь. Утро уже полностью вступило в свои права, и свет солнца проникал сквозь деревья. В воздухе стоял сладкий аромат пряностей и цветов. Здешний воздух в корне отличался от воздуха Морского города. Там всегда пахло морем и солью. Мартин быстро посмотрел в сторону, где должна была спать Уна, но девушки там не оказалось.

Вуд ощутил легкое волнение и тут же вскочил на ноги, хватая клинки и чувствуя, как внутри него поднимается волна гнева. Мартин был почти уверен, что девчонку никто не похищал, она сама ушла – по своей воле. Наверняка отправилась осматривать местную флору, в процессе собирая всевозможные травки, да листочки!

– Черт бы тебя побрал! – прорычал сквозь зубы Мартин и с легкостью следопыта определил направление пути девчонки. Быстрыми, неаккуратными шагами, Вуд пробирался сквозь кусты и деревья, представляя, как с удовольствием свернет шею своей спутнице. Парень сейчас не думал о скрытности и осторожности, ослабив свою бдительность чуть ли не до нуля. Ему не давали покоя мысли об Уне. Как так можно было?! Уйти и даже не предупредить! Мартин запрещал себе думать о том, что девчонка была совсем беззащитной, мало сведущей в оружии и навыках ориентирования на местности. Все же защищать ее должен был именно он.

Через несколько долгих минут Мартин вышел на окраину рощи. Его взгляд тут же заприметил странное каменное строение, походившее на храм. Подобное здание было и в Морском городе. Туда горожане приходили помолиться морскому богу. Мартин и сам бывал там ни раз. Он напрягся, ощущая где-то на уровне груди нехорошее предчувствие. В тот самый момент, когда Мартин уже было направился к входу, оттуда вынырнул молодой мужчина в темно-зеленой одежде. У него за спиной виднелся лук, а на боку висел недлинный клинок. Но хуже всего было то, что на руках незнакомец нес бесчувственное тело Уны!

– Эй! – грубо рыкнул Мартин и почти побежал в сторону удивленного мужчины. – Убери от нее свои руки! Немедленно!

– Ты еще кто? – удивленно спросил незнакомец, но остановился лишь тогда, когда между ним и Мартином осталось не больше десяти шагов. Незнакомец ухмыльнулся, глядя на недовольного Вуда, а потом довольно-таки громко свистнул. Свист разрезал тишину, и внезапно со всех сторон повылезали люди, одетые в такие же зеленые одежды. Вуд, словно загнанный зверь, осматривался, прищурив взгляд. На первый взгляд против него было около десяти человек, вооруженных луками.

– У тебя моя спутница, – только и ответил Мартин, а в следующий момент уже подлетел к мужчине и с силой ударил того ногой в колено. Раздался шелест стрел, которые, словно предупреждение воткнулись в почву у самых ног Мартина.

Незнакомец зарычал от боли и упал на одно колено. Тело Уны в его руках начало заваливаться на бок, но Вуд успел подхватить девушку. Через мгновение Мартин, придерживая Уну за талию, отпрянул назад. Он с трудом справлялся со своей ношей, поэтому один клинок пришлось аккуратно всунуть обратно в ножны на спине. Оглядываясь по сторонам, парень стремительно пытался придумать путь к отступлению.

– Не стрелять! – вдруг закричал незнакомец. Мартин поднял на него взгляд, оценивая. Кажется, этот молодой мужчина являлся вожаком остальных в зеленых одеждах. Отдав приказ, незнакомец снова обратился к Мартину. – Девчонка – Слышащая богини. Ты не можешь ее забрать. Богиня сделала свой выбор. Девчонка должна остаться с лесным народом.

Сначала наступила оглушающая тишина, а потом начались тихие разговоры среди лучников. Мартин обратил внимание, что они все как на подбор высокие и стройные, с рыжими или каштановыми волосами, а кроме луков они были вооружены короткими клинками и кинжалами.

– Вы – лесной народ? – выдавил из себя Мартин, смотря исключительно на вожака. Тот кивнул и задумчиво окинул парня с девушкой на руках внимательным взглядом.

– Ты должен вернуть нам девчонку, – прямо заявил вожак, на что Мартин усмехнулся.

– Уже бегу, – огрызнулся он.

– Ты не понимаешь, – покачал головой вожак. – Ее выбрала богиня леса и трав. Девчонка говорила с богиней.

– Тебе-то откуда знать, может Уна просто слегка не в себе. Знаешь, по дороге сюда она и с травой разговаривала, и с кустами, – улыбнулся Мартин и сделал пару шагов назад к лесу. Теперь он знал наверняка, что лучники не будут стрелять по Уне. И пока она с ним, он тоже был в безопасности. Вуду не хотелось использовать тело девушки, как щит, но сейчас это было лучшим решением. Казалось, что она немного приходит в себя, потому что Мартин услышал, как с ее губ сорвался хрип.

– Еще шаг, и я отдам команду стрелять, – решительно проговорил вожак лесного народа, на что Мартин ухмыльнулся.

– Вперед, рискни, а потом сам отвечай перед своей богиней, – ответил парень и, мгновенно развернувшись, вдруг резко сорвался с места. Он с трудом удерживал легкое тело Уны в своих руках, также все еще сжимая одной рукой эфес клинка. Прежде чем предпринимать что-то, парень спокойно убрал клинок в ножны, аккуратно поднимая тело девушки на руки. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем, развернувшись, Вуд ринулся в лес, надеясь лишь на то, что травница скоро очнется. В лесу у них было бы больше возможностей и маневров, чтобы скрыться от преследователей. Мартин благодарил всех богов, что Уна была словно пушинка, и ее вес не сильно замедлял его движения.

За спиной раздались крики, звуки выпущенных стрел разрезали тишину. Мартин старательно петлял, меняя направление своего бега, пытаясь уйти от погони. По спине больно бились клинки, а дыхание стало спертым, но он не словно замечал этого. Мозг лихорадочно пытался придумать, что делать дальше. В подобном темпе Мартин вряд ли продержался бы слишком долго, поэтому, когда звуки погони стихли, облегчение волной окатило парня. Он остановился у одного из старых деревьев, пытаясь привести свое рваное дыхание в порядок. Это давалось ему с трудом. Осторожно уложив тело Уны на землю, Вуд наклонился над девушкой.

– Эй, – Мартин попытался аккуратно потрясти девушку за плечи, но она никак не отреагировала, – эй, Уна!

Еще несколько минут тряски не принесли никаких плодов. Наконец, Мартин решительно освободил травницу от плаща и расстегнул пару пуговиц рубахи, чтобы шея девушки оказалась открытой. Он заметил, как тонкая жилка на шее Уны быстро пульсировала, будто ее сердце отстукивало бешеный ритм. Мартин достал свою флягу и смочил рукав своей рубахи водой. Потом он осторожными движениями стал омывать лицо и шею травницы. На мгновение ему показалось, что она вот-вот очнется, но нет, – девушка все еще была без сознания.

Ситуация начинала конкретно злить Мартина. Он в корне не знал, что сделать, чтобы привести Уну в чувство. Наконец, он решился – Вуд осторожно ударил ладонью по щеке Уны, и ее голова дернулась, будто ударил он со всей силы. Мартин напрягся и еще раз ударил по щеке Уны. С губ девушки сорвался стон.

– Уна! Уна, очнись! – Мартин вновь затряс хрупкое тело травницы за плечи, и она, наконец, с трудом открыла свои глаза. Взгляд янтарных глаз непонимающе уставился в лицо Мартина, а потом он успел заметить в ее взгляде возникший страх.

– Мартин! Там он… там этот мужчина, Финн… – попыталась что-то выговорить травница, но получилось что-то невразумительное, больше похожее на затяжной хрип. Мартин, все еще держа девушку за плечи, покачал головой. Он не отдавал себя отчета в том, что с облегчением выдохнул, как только она очнулась. Сейчас Вуду хотелось хорошенько наорать на травницу за то, что она ушла совсем одна.

– Ты! – рыкнул Мартин, и Уна тут же испуганно замолчала. Она со страхом во взгляде уставилась на парня и закусила губу. Ее цепкие пальцы держали Мартина за край плаща. – Как ты могла додуматься уйти в лес в полном одиночестве?

– Ты спал, – вымолвила Уна, и ее слова еще сильнее разозлили воина. Он резким движением встал и легко поднял девушку за собой. Она вскрикнула, но вырываться не стала. Потом Мартин сильно сунул травнице в руки ее сумку и, развернувшись, пошел вперед. – Мартин? Мартин! Что я сделала не так? Я же не знала, что встречу кого-то из лесного народа! Я не знала, что все получится так, как получилось… А потом этот голос, богиня…

– Боги, Уна, просто замолчи, – проворчал Вуд, пытаясь унять свой гнев. Он хотел сказать что-то еще, но вдруг почувствовала, как травница ухватилась за его руку, заставляя обернуться к ней. Холод ее кожи заставил воина почувствовать дрожь. Развернувшись, Мартин недовольно посмотрел на девушку. – Ну что еще?

– Ладно, извини, хорошо? – выдохнула Уна и опустила свой взгляд. – Больше я никуда не полезу, пока не предупрежу тебя.

– И с предупреждением ты тоже никуда не полезешь, – фыркнул Мартин и аккуратно высвободил свою ладонь из холодной руки Уны. Прикосновения ее пальцев заставляли его чувствовать себя странно. И это определенно отвлекало. Сам Мартин всегда ощущал себя буквально пылающим от энергии, вырывающейся изнутри. Помнится, раньше его всегда удивляло, что его кожа была горячей, вне зависимости от времени года или условий. – Этот Финн… Ты встретилась с вожаком лесного народа.

– Да? О! Тогда мы… тогда нам нужно было нормально поговорить, – Уна огляделась, пытаясь понять, где они вообще находятся.

– Не ищи, здесь никого, кроме нас, нет, – покачал головой Вуд. – Боюсь, что с лесным народом мы договориться не сможем.

– Это еще почему? – не поняла Уна и сложила руки на груди. Мартин шумно выдохнул и продолжил путь. За эти несколько часов он смертельно устал. И объяснять что-либо травнице не было никакого желания. К счастью, девушка и не настаивала, словно давая воину время прийти в себя и успокоить свой гнев.

Они шли некоторое время в полном молчании, а потом Мартин все-таки заговорил.

– Что ты знаешь о Слышащих, Уна?

Тишина сумеречного леса окутывала, забирая все тревоги и сомнения. Уна вслушивалась в звуки вечерней природы и не могла не отмечать то, как на все это отзывается ее сердце. Внутренности словно сжимались от немого восторга, а в груди появлялось ощущение тепла. Уна чувствовала себя в этом лесу как дома. Нет! Это было намного, намного лучше ее реального дома! Здесь она ощущала себя частью чего-то большего.

– Что ты знаешь о Слышащих, Уна? – повторил свой вопрос Мартин. Девушка нахмурилась. Она прекрасно расслышала и первый вопрос, просто ей хотелось хоть немного отодвинуть этот момент исторической справки от Мартина Вуда. Когда он начинал говорить о том, о чем сама Уна понятия не имела, ей хотелось, как страусу, воткнуть голову в землю и ничего не слышать.

– Это те сумасшедшие люди, что периодически бегают по нашему городу и кричат о том, что слышат голос морского бога? – тихо ответила Уна и убрала непослушную прядку каштановых волос за ухо. Она сорвала первую попавшуюся веточку и легким движением сделала из нее что-то наподобие резинки для волос. Ветка плохо держала непослушные волосы, но хотя бы теперь они не лезли в лицо, мешая обзору. А еще от нее вкусно пахло, поэтому Уна глубоко вдохнула приятный аромат и улыбнулась.

Мартин, не прекращая своего стремительного, уверенного шага, немного обернулся на травницу и как-то показательно усмехнулся. Уна не выдержала и скривилась от этой его гримасы. Торжествующий Мартин Вуд – что может быть хуже?

– Мне казалось, что ты вся из себя такая сообразительная и начитанная, – с улыбкой проговорил Мартин, Уна скривилась еще сильнее, будто у нее внезапно проявила себя зубная боль. – Кто мне тут кричал о пользе книг?

– Не отвлекайся от темы, Вуд, – спокойным, но предостерегающим тоном произнесла Уна и кинула уничтожающий взгляд в спину парня. Ей даже показалось, что парень это почувствовал, потому что слегка вздрогнул. Но нет, причиной оказалась просто витиеватого куста дерева, зацепившаяся за его плащ. Мартин спокойными, размеренными движениями освободил ткань плаща, и пошел дальше. Они шли уже несколько часов, а лес все не кончался. Ночь полностью вступила в свои права, было темно и сыро. И, если Уну это вполне устраивало, ведь лес действовал на нее так умиротворяюще, то Мартин начинал злиться. Травница буквально чувствовала, как от него исходят волны недовольства. Ветки цеплялись за его одежду, на пути то и дело попадались поваленные деревья, а ботинки проваливались во влажную землю. Сама же Уна не испытывала неудобств – ее шаги были достаточно легки, чтобы походные ботиночки не проваливались в землю, а ветки как по волшебству не цеплялись к ее одежде.

– Те ненормальные люди, что, как ты выразилась, бегают по нашему городу и вопят о том, что слышат морского бога – действительно сумасшедшие, – продолжил свою пояснительную речь Вуд. – Пару лет назад я читал повествования о людях, которые почти сразу после Катастрофы начали слышать голоса, видеть то, что никто другой никогда не видел.

– Опять же, после Катастрофы, много у кого начались неполадки с головой, – пожала плечами Уна. Мартин, наконец, остановился и как-то устало облокотился о дерево. Травница отчетливо услышала, шорох ткани о твердую гладь ствола. Звук нежным шепотом отозвался в ее разуме, и девушка на мгновение застыла. Ей показалось, что кто-то ее звал. И, не будь она отчаянным скептиком в вопросах волшебства или чего-то непонятного, то она бы подумала, что ее зовет сам лес. Откинув подобные мысли подальше, Уна обратила все свое внимание на застывшего парня.

– Ты невыносима, Уна, – снова повторил когда-то уже сказанные слова Мартин. Он покачал головой и скрестил руки на груди. – А теперь я расскажу тебе все, что знаю о Слышащих, а ты послушно будешь молчать. Ты меня поняла? – в голосе Вуда появилась скрытая угроза, и Уна поежилась. Она неосознанно отступила на пару шагов назад, словно опасаясь неадекватности своего спутника. Это ее поведение явно позабавило Вуда, но его губы даже не дрогнули в улыбке. В темноте ночного леса Уна смогла увидеть лишь на мгновение отразившийся хищный блеск в серых глазах.

Мартин расценил молчание Уны, как согласие с его условиями. Поэтому и неторопливо начал свой рассказ, всматриваясь куда-то вдаль, как бы вспоминая.

– Пару лет назад я читал повествования о людях, обнаруживших, что они могут слышать голоса богов…

– Все же, ты умеешь читать, что не так уж и плохо, – не смогла удержаться Уна, но тут же замолчала и, недовольно скрестив руки на груди, также как и Мартин, уставилась на него, словно показывая, что теперь будет молчать и готова внимательно слушать.

– Их было всего несколько в нашем городе, и в разные годы, – продолжил Вуд. – В основном они представляли собой жалкое зрелище – люди, думающие, что сошли с ума от всего пережитого во время Катастрофы. Ты не представляешь, на что становятся способны подобные экземпляры, думая, что для них все кончено. Кто-то бросался со скал в Бескрайнее море, кто-то сводил счеты с жизнью по-простому – повешенье или драки в пьяном угаре в гостевых домах и небольших трактирах. Но были и те, кто осознавал, что все не могло быть так просто и объяснимо. Они вслушивались в голоса, записывали все, словно преданные писцы при дворе. В моменты тишины они с остервенением пытались анализировать то, что записали накануне. В основном, конечно, это были бредовые мысли, но кое-где проскальзывали самые настоящие предсказания.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла Уна. Удивительно, но спокойный и чуть хрипловатый голос Мартина заставлял ее вслушиваться в каждое его слово. И как бы она не противилась этому, через несколько минут девушка уже поняла, что полностью захвачена повествованием. И не потому, что рассказ теоретически мог относиться именно к ней. Просто Мартин оказался неплохим рассказчиком, что одновременно удивляло и интриговало.

– То, что записанное этими людьми через какое-то время сбывалось, – пожал плечами Мартин. – Помнишь, ту ужасную зиму, когда люди буквально умирали от холода? Рыбы почти не было, травы подмерзли, а древесины не хватало даже на небольшой костерок.

– Конечно, помню, – Уна поежилась, вспоминая, как плохо ей было той зимой. Трав оставалось всего ничего, а люди непрекращающимся потоком шли к ней за помощью. Сердце Уны разрывалось от того, что она не могла помочь сразу всем. Многие тогда погибли. Как выжила сама Уна, было неясно. Каждый день после той зимы девушка мысленно благодарила богов за то, что осталась живой.

– Это было предсказано одним из сумасшедших, просто не взято на вооружение, – проговорил Мартин и откашлялся. Звук его покашливания разнесся по лесу, и Уна вздрогнула. Она только сейчас обратила внимание на то, что они стоят в полной темноте. Наступившая ночь, не позволяла увидеть даже неба за густой листвой деревьев. Земля медленно остывала от дневного зноя, заставляя чувствовать холод даже сквозь легкие ботинки. Травница посильнее запахнула свой плащ, поеживаясь. Тем временем, Мартин продолжал свое повествование. – Были и другие интересные моменты, но всегда было слишком поздно, чтобы что-то предпринять.

– Думаешь, что Слышащие существовали и до Катастрофы? – вдруг спросила Уна. Она закусила губу, быстро осмысливая сказанное Мартином. – Могли ли они также предсказать, что боги накажут людей? Могло ли быть так, что люди просто не прислушались или не поняли смысла предсказаний?

– Вряд ли, – покачал головой Мартин. – Как я уже говорил, записи о Слышащих появились лишь после Катастрофы. Думаю, что это стало новой затеей стихийных богов. Они дали нам шанс быть предупрежденными и вооруженными.

– Интересная теория, – искренне улыбнулась Уна. Ей показалось очень верным то, что сказал Мартин. Она действительно верила, что боги не могли оставить всех их на произвол судьбы. Травнице было приятно осознавать, что она не одна в этом разрушенном мире. Что есть сверхъестественные силы, которые помогают, хоть люди этого и не понимают.

– Зря улыбаешься, – оборвал ее Мартин, улыбка Уны померкла. – Я догадываюсь, о чем ты подумала, но мне в это не верится. Думаю, что Слышащие нужны богам не для того, чтобы позаботиться об оставшихся в живых людях.

– То есть? Для чего же тогда еще? – не поняла Уна.

– Я считаю, что Слышащие – отличный инструмент для управления народом. С помощью них боги могли бы руководить людьми. Это неплохая тактика, надо отметить. Люди после Катастрофы верят в богов стихий и, несомненно, будут прислушиваться к тем, кого боги выбрали в качестве своих наместников на планете.

– Это звучит не так уж и хорошо, – покачала головой Уна. Ей не нравилось то, о чем сейчас говорил ее спутник. Ей вообще не нравились его странные убеждения. Для Уны это было дико и как-то неправильно.

– На деле, думаю, что это будет намного хуже, – согласился Вуд.

Они помолчали несколько минут, обдумывая каждый свое. Уна отметила то, как обволакивающая тишина леса превратилась в какую-то гнетущую и опасную тишину. Сердце застучало быстрее, и травница почувствовала, как ее ладони вспотели от волнения.

– Тот мужчина, Финн, предводитель лесного народа, – начала Уна, и Мартин резко посмотрел на нее. Ей даже показалось, что он, было, дернулся ближе к ней, но вовремя остановил сам себя, сохраняя неподвижность, – он сказал, что меня выбрала богиня леса и трав. А до этого… – горло Уны пересохло, и она сглотнула слюну, переводя дыхание, словно заставляя себя говорить дальше, – до этого я… Я слышала голос, женский голос. Ты думаешь, что это..?

– Возможно, – кивнул Мартин и внимательно всмотрелся в лицо травницы. Ему на мгновение стало ее жаль – настолько испуганной и растерянной выглядела эта девчонка. – Не могу сказать точно, ведь я-то ничего не слышал.

– В таком случае, наверно, тебе повезло, – попыталась улыбнуться Уна. Улыбка у нее вышла жалкая. Мартин ободряюще ухмыльнулся, уголки его губ приподнялись, и от его полуулыбки травнице стало чуть легче.

– Несомненно. Между прочим, неудивительно, что богиня выбрала именно тебя, – продолжал улыбаться Вуд. Уна непонимающе приподняла одну бровь, как бы прося дать объяснения. – Ты с самого нашего знакомства показалась мне слегка не в себе.

– Ой, иди ты, Мартин Вуд! – воскликнула Уна и, подойдя ближе к парню, легко ударила его кулачком в грудь. Слова спутника ее совершенно не расстроили. Наоборот, в это мгновение Уна даже почувствовала толику благодарности к этому высокомерному и высокородному юноше. Мартин лишь продолжал улыбаться, мысленно чувствуя тепло от того, что ему удалось немного успокоить и развеселить травницу.

Вдруг повеяло холодным ветерком, и Уна заметно задрожала. Мартин обратил внимание на этот ее жест и передернул плечами. Оттолкнувшись от дерева спиной, парень как-то нерешительно ухватил девушку за руку и повел дальше в лес. Травница не сопротивлялась, позволяя своему спутнику вести себя. Сейчас она была не против подобной вольности Мартина. Кожа его ладони была горячей и грубой на ощупь. Уна легко почувствовала мозоли, говорящие о постоянных тренировках с оружием. Девушка почему-то была уверена, что у Вуда мягкие руки, ведь он был единственным наследником правящей семьи Морского города. Травница размышляла об этом, понимая, что, наверно, ошибалась в своей жизни множество раз. Потому что рука Мартина была грубой и сильной, совсем не похожей на изнеженные руки человека, никогда не ведавшего физического труда.

– Что еще ты знаешь о Слышащих? – тихо поинтересовалась травница. Ей хотелось нарушить эту гнетущую лесную тишину, хотелось, чтобы Мартин снова начал что-то рассказывать, потому что его голос успокаивал, а Уне не хотелось думать о том, что, кажется, ее жизнь в корне изменилась, и не факт, что в лучшую сторону.

– Есть одно предсказание, которое мне особенно запомнилось, – с готовностью, четко ответил Мартин, будто только и ждал, что девушка спросит. – Когда я расспрашивал об этом у отца и матери, они отмахивались, говоря, что это бред сумасшедшего.

– И что там в этом предсказании? Почему оно заинтересовало тебя? – воодушевилась Уна. Она почувствовала, как Мартин более уверенно ухватил ее за руку, помогая пролезать сквозь ветви. Травница не сказала ничего, хотя ей-то ветви все еще не мешали, и под ногами не проваливалась земля. Лес был на ее стороне, но чувствовать своеобразную заботу воина было все же приятно. Уже давно никто о ней не заботился, и Уна совсем забыла, как это хорошо.

– Оно про двух детей, что принадлежат солнцу и луне, – начал Мартин. Уна восторженно молчала, сердце билось ровно в такт, но на душе появилось приятное волнение. Ей всегда нравилось слушать интересные истории, а предсказание о детях луны и солнца просто обязано было быть увлекательным. – Один из сумасшедших, ой, вернее, Слышащих записал слова Морского бога о том, что где-то на белом свете существуют два человека, избранные дневным и ночным светилами – дети солнца и луны. И не то, чтобы они будут какими-то особенными, просто их судьбы будут отмечены силой звезд, – Мартин замолчал, словно вспоминая легенду.

– Как интересно! Но что же дальше? – нетерпеливо чуть ли не воскликнула Уна, и тут же поймала на себе смешливый взгляд воина.

– Будь проще, Уна, это всего лишь выдуманная история от свихнувшегося после Катастрофы человека.

– Не важно, просто продолжай!

– Хорошо, – покорно согласился Мартин. – В предсказании говорилось о том, что эти самые дети луны и солнца смогут заново сплотить оставшихся в живых людей. Вроде того, что мы с тобой сейчас делаем, – вдруг усмехнулся Вуд. Уна с улыбкой покачала головой. – Они должны будут сплотить людей, чтобы предотвратить полного их вымирания. Никакая Катастрофа не понадобится, если закончатся ресурсы для существования, ведь так?

– Верно, – кивнула Уна и погрустнела. – Морской бог в последнее время щедр только на водоросли. Но скоро и они закончатся.

– Водоросли? Чем тебе могут помочь водоросли? – не понял Мартин. Травница смерила его широкую спину насмешливым взглядом.

– Что, в вашей знатной семье не принято делать похлебку из водорослей? Довольно вкусно, знаешь ли.

– Ты так говоришь, будто я выбирал в какой семье родиться, – с какой-то досадой отмахнулся Мартин, и на мгновение Уне даже стало стыдно. Почему она позволяет себе судить Мартина за то, что ему неподвластно? Это явно было несправедливо по отношению к юноше.

– Хорошо, прости, ладно? – миролюбиво проговорила Уна, и Вуд в очередной раз удивленно обернулся на нее. – Ну чего ты так смотришь, я и вправду была несправедлива к тебе.

– Потрясающий момент, нужно запомнить, – рассмеялся воин, – Уна, травница из Морского города, признала, что не права. Наверно, в это мгновение на небе исчезли все звезды, или в нашем городе выпал снег, а ведь на дворе заканчивается лето.

– Да, да, очень забавно и интересно, а теперь продолжай свою историю, – фыркнула Уна, и снова услышала смех Мартина.

– Да я в принципе закончил, – пожал он плечами. – Смысл в том, что эти двое – избранники небесных светил – должны объединить народы. А вот что будет дальше, мне неизвестно, потому что рукопись осталась без финала.

– Это как это? – не поняла Уна.

– Так, что оставшиеся листы пропали давным-давно. А может их и не существовало вовсе. Хотя мне показалась эта история незаконченной. Будто есть что-то кроме всех этих слов о воссоединении народов. Будто существуют определенные условия, которые понадобятся для исполнения данного предсказания, – ответил Мартин. Снова наступила тишина. Травница мысленно пыталась придумать или сопоставить, какое могло бы быть окончание той интересной истории про детей луны и солнца. На мгновение ей захотелось поверить, что возможно дитя солнца – это она, ведь неспроста же у нее на груди кулон в виде солнца? Мысли об этом заставили Уну рассмеяться в голос. Ее звонкий смех разнесся по лесу, разрезая ночную тишину. Мартин недоуменно обернулся на девушку. – Что смешного?

Не переставая тихонько смеяться, травница смотрела на парня. Он все еще держал ее за руку, но теперь она еще и чувствовала холодную сталь его фамильного перстня. Это отрезвляло, но в то же время веселило все сильнее и сильнее, не давая и шанса остановить какой-то слегка нервный смех.

– Я просто подумала, что забавно выходит. У меня кулон в виде солнца, а на твоем перстне изображен полумесяц, – наконец выдавила из себя Уна. Несколько секунд Мартин обдумывал сказанное девушкой, а потом тоже усмехнулся.

– Хватит с тебя и того, что ты – Слышащая богини леса и трав, Уна, – улыбнулся Мартин, на что девушка снова звонко рассмеялась. – Выбрось из головы эти мысли, это просто история, написанная сумасшедшим.

– Да, это просто история, – согласилась Уна. Умиротворение снова вернулось к ней, а плохие мысли исчезли из головы, словно их и не было.

* * *

Молодые путешественники выдохлись лишь на утро. Наступил пасмурный день, и солнце почти не проникало сквозь листву деревьев, а в воздухе отчетливо чувствовался запах грозы. Уна ничего не говорила, но Мартин и сам прекрасно видел, что девчонка совсем измотана. Им нужен был привал.

– Наверно, пора отдохнуть. Что думаешь? – поинтересовался Мартин и внимательно осмотрелся, пытаясь понять, насколько хорошо он выбрал место для отдыха. Они должны были быть защищены от внезапного нападения. Вуд почему-то не сомневался, что Финн со своей шайкой лесного народа еще покажет себя. Ну, не мог просто так предводитель лесных отпустить Слышащую, которую избрала его богиня.

– О! Я думала, что ты уже никогда этого не предложишь! – с облегчением воскликнула травница и тут же уселась прямо на землю. Выудив из своей небольшой сумки какие-то листы, девушка с энтузиазмом начала их жевать. На ее лице медленно стало появляться выражение наслаждения. Мартина рассмешила подобная сцена, но он лишь отвернулся, чтобы Уна не заметила его улыбки. Он вообще корил себя за то, что позволил себе так сблизиться с девчонкой. Но иначе было невозможно. Травница оказалась веселой и по-человечески доброй, невероятно упрямой и такой правильной, что хотелось вытрясти из нее все эти правила, а особенно – мысли о великом предназначении для каждого выжившего после Катастрофы. Вуд знал, что свою судьбу строит он сам, и никто другой, в том числе боги, не смогли бы ему в этом помешать.

– Боги, у тебя есть что-то другое, помимо этой дурацкой травы, которую ты поглощаешь в неумеренных количествах? – показательно воскликнул Мартин и покачал головой. Он порылся в кармане своего плаща и достал красное яблоко. – Возьми, поешь хотя бы это! – на этих словах Вуд кинул яблоко прямо в руки Уны. Травница ловко поймала фрукт и счастливо улыбнулась. Яблоки она ела не часто, это было своеобразным деликатесом в их городе и в рационе девушки. И отказываться от подобной хоть и подачки Уна не собиралась. От вида сочного красного яблока у травницы усилилось слюноотделение. Она уже представила, как с удовольствием припадет ртом к фрукту, ощущая на губах его сладкий вкус.

– Спасибо, – быстро пробормотала Уна и со смущением протянула Мартину свои листья салата. – Попробуешь? Они вкусные.

– Нет, спасибо, – отмахнулся Вуд и показательно отвернулся. Травница только пожала плечами и уже через мгновение вгрызлась в яблоко. Ее делом было предложить, а то, что воин отказался, это только его проблема.

Они завтракали в молчании. И когда с яблоком и листьями салата было покончено, Уна удовлетворенно уперлась спиной о дерево, все еще облизывая сладкие губы и чувствуя приятную сытость. Подняв голову вверх, девушка с интересом стала изучать узоры, в которые складывалась темно-зеленая листва. Зелень завораживала. Было во всем этом лесе что-то волшебное, что-то удивительное и прекрасное. Уна снова почувствовала себя как дома.

– Ты слышишь это? – вдруг взволновано прошептал Мартин, и Уна вздрогнула. Она уловила в его голосе беспокойство и тут же посмотрела на парня. Ее спутник был в полной боевой готовности – в руках клинки, а сам Мартин застыл в какой-то напряженной боевой позиции. Когда парень успел вскочить на ноги и достать оружие, травница так и не поняла.

– Нет, ничего, – также тихо ответила Уна и осторожно встала на ноги. Аккуратным движением она достала свой небольшой кинжал и подошла ближе к своему спутнику. Ей казалось верным довериться Вуду в подобный момент.

– В том-то и дело, – проговорил Мартин, осматриваясь, – слишком тихо, как перед ураганом…

В то же самое мгновение, как Мартин закончил говорить, действительно прогремел гром. И Уна, и Вуд вздрогнули, а их сердца забились чаще – где-то вдалеке послышался вой боевого рога. И этот устрашающий звук еще некоторое время отзывался в ушах спутников с особенной силой.

– Это Финн и его люди, – взволнованно проговорила Уна и сделала несколько шагов назад, чуть не запнувшись о корни старого дерева, – он нашел нас! Мартин, не отдавай меня ему, пожалуйста, не надо!

– Не неси чушь, Уна, никому я тебя не отдам. Давай за мной! – прорычал Вуд и почти побежал дальше в лес. Уна тут же бросилась следом за ним. В ногах была ужасная усталость после целой ночи ходьбы, но девушка заставляла себя не отставать. Они бежали некоторое время, и все еще слышали, как то и дело звучал рог лесного народа. Финн будто сделал своей задачей запугать преследуемых. Это явно было верной тактикой, потому что травница ощущала себя зверем, загнанным в ловушку. Звук рога говорил о том, что лесной народ был близко, что совсем скоро молодых путешественников настигнут. – Как они нас нашли? Черт побери! Мы ведь так долго блуждали!

– Думаю, что это было несложно. Они-то эти леса знают, как свои пять пальцев, – громко дыша, ответила Уна. Ей хотелось, чтобы Мартин снова взял ее за руку, помогая бежать, не отставая. Но в его руках были клинки, и это было невозможно.

– Или им помогает твоя излюбленная богиня леса, заприметившая тебя в свою коллекцию, – проворчал Мартин, травница закатила глаза.

– Вроде как я тут Слышащая, остальные не могут разговаривать с богиней.

– Только не зазнавайся, – слегка улыбнулся Вуд. Уна почувствовала улыбку в его словах, и это было, как бальзам на ее запуганную душу. Шло время, а они все продолжали свой бег под аккомпанемент боевого рога лесного народа.

В тот миг, когда мимо пролетела первая стрела, Уне показалось, что сквозь шум от своего же неровного дыхания она слышит рев воды. Но то ли это было побочным эффектом усталости, то ли ей просто померещилось, потому что никакой воды рядом и в помине не было.

Лесной народ настиг их спустя какой-то жалкий час побега. И самым ужасным было то, что и Уна, и Мартин были на пределе своих сил. Травница видела, как Вуд храбрится, стараясь закрывать ее собой. Ей хотелось сказать, что это бессмысленно, ведь ее лесной народ убивать не станет, а вот насчет него все пока что не так ясно.

Против них было почти десяток людей лесного народа, а впереди всех стоял Финн. Выглядел он уставшим долгой погоней, но явно довольным собой.

– Добегались, детишки? – громко проговорил Финн, и сердце Уны сжалось, потому что в следующий момент над плечом Мартина пролетела стрела, лишь чудом не задев его. – Девчонку – не ранить, парня – убить, – отдал приказ Финн. Травница почти до крови прикусила губу, ощущая, как ее спутник медленно оттесняет ее назад, пытаясь оказаться в более выгодном положении. Непонятный рев воды не прекращался ни на секунду, прерываемый лишь громогласным стуком ее сердца, но Уна уже не думала об этом, потому что лесной народ в мгновение ока ринулся на них с Мартином.

События разворачивались слишком быстро, травница только и могла что слышать бешеный стук своего собственного сердца, который грохотом отдавался в ушах. Вуд оттеснил ее к дереву, прикрывая собой, но ей и не нужна была защита. Как и сказал Финн – Уну никто не собирался ранить. Тем не менее, чисто автоматически Мартин защищал девушку, пытаясь держать в поле своего зрения всех нападавших.

Сначала их было трое. У каждого из воинов лесного народа было по короткому клинку, а за спинами виднелись луки и колчаны со стрелами. Они нападали слаженно, отточенными движениями, словно не в первый раз им приходилось сражаться вместе. Тем не менее, и Мартин был не промах: его движения были быстры, а удары сильны. Уне было плохо видно все происходящее из-за его спины, но, кажется, пока он справлялся.

В один момент, когда очередной противник Мартин был отброшен в сторону, Уна сильнее вцепилась в свой кинжал и попыталась выйти из укрытия. Но тут же была снова оттеснена к дереву. Вуд бросил на нее быстрый злой взгляд, и девушка закусила губу, подчиняясь его немому приказу оставаться на месте. Он не хотел, чтобы она вмешивалась. Но Мартин ведь должен был понимать, что лесной народ не ранит ее!

Знакомый звук разрезал тишину, и травница вдруг с ужасом увидела, как Мартин пошатнулся. Один из клинков выскользнул из его руки и упал на землю, а время будто бы замедлилось. Уна четко рассмотрела то, как кровавое пятно появляется на плече Мартина – в него попала стрела, пронзившая плоть насквозь. Нападающие тут же воспользовались моментом и ударили с новой силой. Травница видела, что Мартину становится совсем тяжко – его лицо скривилось от боли, а движения больше не были четкими и быстрыми. Поэтому, когда он в очередной раз пропустил удар и упал на одно колено, Уна, недолго думая, оказалась прямо между ним и воином, занесшим меч для последнего удара. Трясущимися руками девушка держала кинжал, направив его на врага. В голове была лишь одна мысль – защитить Мартина. Ее не тронут, но вот Вуда могут действительно убить!

Прозвучал резкий крик Финна, и воин перед Уной застыл, как вкопанный. Уна почувствовала, что ее начинает тошнить. Она знала, что ей нужно сделать, но боялась даже подумать о том, что ей придется кого-то ранить. Девушка четко видела, что глаза ее врага яркие и невероятно зеленые. Он смотрел на нее пронзительно и с каким-то благоговением во взгляде. От этого становилось еще хуже. Проблему решил Мартин, который уже снова поднялся на ноги. Он с силой ударил нападавшего ногой в живот, тем самым отпихнув его от Уны.

– Не высовывайся, Уна! – зарычал Вуд, отбивая очередной удар. На мгновение травнице показалось, что на лице парня помимо гримасы боли от ран появилось беспокойство. Беспокойство за нее.

Когда очередная стрела разрезала воздух и воткнулась в ногу Мартина, Уна, не сдержавшись, закричала. Ее голос прорвался сквозь звуки боя и непонятного шума невидимой воды, что не прекращался ни на секунду. Травница увидела, как на лице Мартина отразилась очередная вспышка боли. Ей даже показалось, что она сама чувствует ее – его боль. Все тело пронзила волна напряжения, и Уна вытянулась, как струна. Из ослабевших рук выпал кинжал, и звуки битвы вдруг в мгновение ока утихли.

Уна снова стояла перед Мартином, защищая его от стрел, словно живой щит, и нападающих воинов. Она ощущала такую палитру эмоций, что ей казалось, будто голова вот-вот разорвется от напряжения. Это было так необыкновенно. За секунду травница прочувствовала всю силу этого леса, импульсом по телу пронеслась неведанная до этого сила. Девушка, не понимая, что она делает, развела руки в стороны, будто приглашая в объятья старого друга. Она впитывала все: утренний тусклый свет этого леса, его неслышимую музыку, раздающуюся в шелестении листьев и хрусте веток под ногами, его память и страдания. Все годы, все дни и месяцы жизни старинных деревьев в одно мгновение стали частью сущности Уны. Она сама стала частью всего этого. Больше не было Уны, травницы из Морского города. Девушка и лес стали единым целым.

– Прекратить! Прекратить атаку! – где-то на краю сознания услышала Уна отчаянные приказы Финна. Она четко улавливала теперь тяжелое дыхание Мартина за своей спиной, кажется, что она даже могла слышать быстрый стук его сердца. Все чувства обострились до предела: шорохи, дыхание воинов, хрип Мартина, который он так отчаянно пытался скрыть. Кажется, что Уна могла слышать даже то, как ткань его одежды пропитывается кровью. А запахи! Запахи просто сводили с ума: кровь, пот, древесина, ароматы трав и цветов… Смесь запаха крови и цветов давал ошеломляющий результат. Уна могла чувствовать все это. Несмотря на то, что утро уступало место пасмурному дню, девушку ослепляло зеленоватое свечение. Глаза болели от подобной яркости красок – все было в зелени, умиротворяющей и прекрасной. Она слышала зов леса, зов его листьев и трав. И Уна приняла это.

Распахнув глаза, травница внимательно осмотрелась вокруг. Люди лесного народа, все, как один, упали на одно колено, и смотрели сейчас исключительно в землю. Их оружие валялось то тут, то там. От стали отражался зеленый свет, который окутал Уну с ног до головы. Финн широко раскрытыми глазами смотрел прямо на девушку. В его глазах не было страха, который она так отчетливо ощущала у других представителей лесного народа. Он смотрел с непонятным Уне восторгом, от которого в обычной ситуации травница бы смутилась, но сейчас было все откровенно иначе. Уна чувствовала себя сильной. Никогда раньше она не ощущала себя настолько всемогущей. Девушка приподняла одну бровь и посмотрела на свои ладони. Казалось, что от них веяло энергией. Уна могла поклясться, что непонятное зеленоватое свечение исходило прямо из нее, освещая место их боя.

– Слышащая, – тихо проговорил Финн, и Уна обратила внимание на него. Внутри нее все закипело от злости, когда она поняла, что именно он виноват в том, что ее спутник, Мартин, сейчас находится в полубессознательном состоянии, весь окровавленный. Ей захотелось уничтожить Финна, стереть его жалкую личность с лица земли, чтобы от него не осталось даже пепла. Ладони девушки горели от энергии, которая вот-вот могла вырваться наружу, но Уна все еще пыталась сдерживать себя. Ее внутреннее «Я» твердило о том, что никогда в жизни она не хотела бы причинить кому-либо боль. Это было ее вечным законом. И даже в таком неведанном ей ранее состоянии Уне не хотелось его нарушать.

– Не смейте ранить моего спутника, – еще никогда травница не слышала в своем голосе такие стальные ноты. Уна могла поклясться, что предводителю лесного народа не часто отдают приказы. Возможно, именно поэтому Финна всего передернуло от ее слов, но через несколько мгновений он все же согласно кивнул. Казалось, что он был не из тех, кто привык подчиняться так просто, особенно – обычной девчонке, но Уну это не волновало. Она знала, что сейчас имеет право отдавать приказы. И травница собиралась этим воспользоваться, пока энергия внутри нее не сломила ее сущность полностью. – Мы сейчас же уйдем, и вы не будете нас преследовать, это ясно?

Наступила томящая тишина. Время шло слишком медленно, растягивая минуты в часы и часы – в столетия. Финн все молчал, словно выжидая определенный момент. Казалось, он догадывался, что долго травница не сможет удерживать в себе такую энергию.

Уна ощущала лишь боль во всем своем теле, струящуюся потоком по ее венам, будто это не Мартина, а ее пронзили стрелы. Не две стрелы, а сотни и тысячи. Или не стрелы, а осколки стекла. Тысячи ледяных осколков, пронзившие ее тело, – именно такую боль ощущала сейчас Уна. Каждой клеточке ее организма, казалось, было невыносимо. Зеленоватое свечение стало мерцать, пропадая, и травница ясно ощутила, как ее дыхание сбилось. Было все сложнее и сложнее удерживаться себя в сознании. В глазах стремительно темнело, а Финн все молчал. Он с каким-то жутким интересом наблюдал за тем, как Уна борется с навалившейся на нее силой. Казалось, что вожак лесного народа прекрасно знал, что последует в следующие несколько минут.

Сначала травница не поняла, от чего так болят ее колени. Секунду назад она была на ногах, но теперь уже стоит на коленях, а камни и корни деревьев больно врезаются в ее кожу. Потом голову Уны пронзила очередная острая вспышка боли, и стало действительно все равно. Схватившись за голову, травница попыталась заставить себя бороться, но ничего не получалось. Борьба была бессмысленна.

Спустя несколько мгновений Уне показалось, что она оказалась в бескрайнем море спокойствия. Ничего не было важнее, чем оставаться здесь. И больше не было ни боли, ни мыслей. Было только умиротворение, растекающееся по ее телу приятной негой. И это было прекрасно.

Когда Уна потеряла сознание, упав прямо на холодную землю, Мартин попытался подползти к ней, но ему этого, конечно, не позволили. Финн быстрым шагом подошел к девушке и аккуратно присел рядом с ней.

– Удивительно. Такая легкая и хрупкая, а выдержала такую силу, – пробормотал Финн, с интересом всматриваясь в лицо Уны. Удерживая ее одной рукой, он убрал прядку каштановых волос с лица девушки и провел пальцем по ее щеке.

– Не смей, – отчаянно зарычал Мартин, но Финн лишь скривился и кивнул кому-то из своих людей. Он легко поднял Уну с земли и аккуратно взял ее на руки. Посмотрев на Мартина, Финн не смог удержаться от победной ухмылки. Такой самоуверенный воин сейчас полулежал в его ногах, с ненавистью смотря снизу вверх.

– Вырубите его, – проговорил Финн, и за мгновение до удара Мартин услышал, как тот добавил, – но не убивайте. Он важен для Слышащей. Возьмем его в лагерь.

* * *

Вокруг было бескрайнее море спокойствия и уюта. Уна плыла по волнам, совершенно не ощущая ни ветер, ни холод, ни своего собственного тела. Взгляд ее янтарных глаз был обращен к голубому небу, на котором сверкало такое приятное и теплое солнце. Уна чувствовала себя замечательно. Даже больше – она чувствовала себя счастливой. Ничто не могло омрачить ее мысли, которые сменялись со скоростью света, но совершенно не вызывали головной боли.

– Зачем ты сопротивляешься, дитя? – прозвучал знакомый женский голос. Уна не подала виду, что услышала вопрос. Ей не хотелось вступать в дискуссию, объяснять кому-либо, даже богине леса и трав, почему перспектива быть Слышащей – совершенно ее не интересует и не вдохновляет. И если тишина в данный момент полностью удовлетворяла Уну, то богиню трав и леса такой исход явно не устраивал.

Небо за сущие секунды заволокло темно-фиолетовыми тучами, и травница с тяжелым сердцем смогла уловить лишь последний луч солнца, который почти ослепил ее. Девушка прикрыла глаза, но уже через мгновение их распахнула – она снова чувствовала. Ее тело было тяжелым и неповоротливым, поэтому приходилось прилагать усилия, чтобы не уйти под воду. Вода. Она стала ужасно холодной, почти ледяной. Холод пробирал до самых костей, и Уна недовольно поморщилась. Богиня леса умела наладить диалог.

– Я не думаю, что твой выбор верный, – ровно проговорила травница. Она не знала, где именно находится богиня, но догадывалась, что везде. – Я принадлежу другому народу, мой бог – бог бескрайнего моря.

– Лишь частично, девочка, – Уне показалось, или в голосе богини проскользнула усталость? – Ты никогда не задумывалась, откуда у тебя такое чутье на травы? Почему ты чувствуешь их иначе?

– Нужда заставила меня научиться разбираться в них, – мысленно пожала плечами травница. Тут же одна из волн больно хлестнула ее по лицу, словно за неправильный ответ. – У нас в городе и раньше были травники и целители, сведущие в травах.

– Были, знаю, да только они не были столь хороши, как ты.

– Я не могу остаться с лесным народом, – наконец храбро и твердо произнесла Уна. Она почувствовала толику страха, остро пронзившего ее существо, ведь не каждый день ей приходится отказывать богам. – У меня есть задание, и я не могу позволить, чтобы мой спутник один разбирался с ним.

– А, этот мальчишка, так отчаянно поклоняющийся богу огня, – в голосе богини прозвучало снисхождение, и это почему-то заставило Уну искренне улыбнуться. Она сама с сомнением воспринимала данный факт. – Хорошо, Уна, пусть пока что все идет так, как задумано вами, людьми. Но как только пророчество начнет исполняться, ты сама придешь ко мне, это я вижу ясно… – голос богини стих, и Уна поняла, что осталась совсем одна в этом бескрайнем море. Вода больше не была невыносимо холодной, а небо постепенно очищалось от туч.

В голове Уны было множество вопросов, которые она хотела бы задать богине. Но девушка знала, что сейчас не время. Тем не менее, закрывая глаза, травница все еще не могла заставить себя не думать о том, что богиня упомянула какое-то «пророчество». Странно, но непонятное «пророчество» появлялось в разговорах уже второй раз за сутки.

Уна очнулась и тут же резко распахнула глаза. Боль пронзила ее голову, и девушка застонала, хватаясь руками за виски.

– Легче, милая, ты все еще в плохом состоянии, – прозвучал спокойный голос Финна, и травница недовольно посмотрела на мужчину. Он сидел за столом в расслабленной позе и что-то писал с сосредоточенным видом. Уна в первое мгновение хотела вскочить на ноги и приставить кинжал к его горлу, но тело будто налилось свинцом. К тому же Уне еще никогда не было так удобно лежать на чем-то. Под ней оказалась самая настоящая нормальная кровать, поверх которой были постелены мохнатые шкуры зверей. Под головой Уны лежала удобная подушка, а сверху кто-то заботливо накрыл ее теплым одеялом.

Уна и Финн находились в уютной небольшой хижине. Яркий костер освещал жилище, согревая своим огнем, и давая травнице прекрасную возможность осмотреться. То тут, то там лежали книги. Они были везде: на полу, на небольшой тумбочке, на столе, за которым сейчас и сидел Финн. Он не смотрел на девушку, и это было довольно учтиво с его стороны. Находясь в чужом жилище, в чужой постели, Уна чувствовала себя ужасно напуганной и слегка смущенной.

– Где я? – наконец, вымолвила девушка. Ее голос был охрипшим и слабым, но Финн все равно услышал ее вопрос. За пределами хижины не было слышно ни звука. Лишь потрескивание костра нарушало тишину.

– В моем доме, – просто ответил Финн и, наконец, посмотрел на Уну. Девушка тут же смутилась и отвела взгляд. Она сильнее натянула на себя одеяло, стараясь чтобы ее тела не было видно. Хоть травница и не была обнажена, ей все равно было неловко от всего происходящего. Еще никогда она не была в чужой постели, тем более – в постели мужчины. Финн сделал вид, что совершенно не обращает внимания на смущение травницы. – Ты потеряла сознание от выброшенной энергии. Я и так удивлен, что ты продержалась так долго, даже умудрилась начать отдавать поручения приказным тоном, – Финн весело усмехнулся, и Уна еще сильнее залилась краской. Тем не менее, она почувствовала, как в ее душе появляется гнев, заставляя смущение отойти на второй план.

– Где Мартин?! Что вы с ним сделали?! – требовательно воскликнула травница и попыталась резко встать, но у нее, конечно же, ничего не вышло. Одеяло, отброшенное в сторону, оказалось на полу, и Финн проследил за ним взглядом. Скривившись от острой боли, распространяющейся по всему телу, Уна медленно поставила сначала одну ногу на пол, а затем и вторую.

– Все с твоим непокорным спутником в порядке, – как-то недовольно ответил Финн и поднялся со своего места. Он медленно подошел к девушке и протянул ей руку, как бы говоря, что поможет встать. Уна с сомнением посмотрела на протянутую ладонь, а потом гордо отвернулась. Ей не нужны были подачки от этого лесного дикаря! Она и сама справится, как всегда. Сделав над собой усилие, Уна поднялась на ноги, и уже через секунду полетела бы на пол хижины, если бы Финн не поймал ее, ловко заключив в свою хватку. Оказавшись в плену рук вожака лесного народа, Уна вспыхнула от негодования и попыталась оттолкнуть его, но Финн не позволил ей. Он сильно ухватил травницу за плечи и буквально заставил снова сесть на кровать. Уна тут же пронзила его гневным взглядом, но вызвала лишь снисходительную улыбку на его лице. – Сиди, Слышащая, восстанавливайся, тебе еще понадобятся силы.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла Уна, а потом снова задала волнующий ее вопрос. – Где мой спутник? Где Мартин?

– В госпитале, ему перевязали раны и дали отвар успокоительных трав. Пару часов проспит самым, что ни на есть, прекрасным сном, – фыркнул Финн. Он все еще стоял прямо напротив Уны, но ее его близость больше не волновала. Осознание того, что с Мартином все в порядке, отозвалось приятным теплом в груди Уны. Она сама не заметила, как на губах появилась улыбка облегчения. – Так вы двое… – начал было вожак лесного народа, но замолк. Травница вопросительно посмотрела на него, и ей показалось, что теперь уже Финн еле заметно смутился. Сейчас, вблизи, Уна могла понять, что он не намного старше них с Мартином. Возможно, ему было около двадцати четырех или двадцати пяти, но не больше. У него были каштановые волосы, которые забавно топорщились на затылке. Глаза, как и у всех остальных из лесного народа, поражали своей зеленью. Казалось, что они были цвета листвы – свежей, весенней и невероятно прекрасной.

– Мы выполняем поручение совета нашего города, – ответила Уна и зачем-то добавила, – просто спутники, раньше наши пути не пересекались даже в пределах родного поселения.

Уне показалось, что ее слова порадовали Финн. Он как-то заметно расслабился и даже слегка улыбнулся ей.

– Так что за миссия?

– Хотим наладить сотрудничество между оставшимися городами. Но, честно говоря, мы не думали, что наша встреча с лесным народом закончится… вот так, – Уна неловко отвела взгляд. Финн весело рассмеялся.

– Знаешь что, Слышащая… – начал Финн, но девушка его перебила.

– Меня зовут Уна! – недовольно фыркнула травница.

– Хорошо, Уна, – согласившись, кивнул Финн, – я готов начать сотрудничать с твоим народом, если и ты пойдешь нам навстречу, – зеленые глаза мужчины хитро засверкали, и Уна внутренне напряглась.

– Я уже сказала богине, что не могу остаться в ваших лесах, – медленно проговорила травница и решительно сжала кулаки.

– Подозреваю, что так оно и было, – ухмыльнулся Финн и неспешно отошел ближе к костру, отвернувшись от Уны. – И, раз уж ты все еще жива, а не мучаешься в агонии, то богиня согласилась с твоим неповиновением.

– Наверно, – травница пожала плечами и снова сделала попытку встать. Теперь ей это удалось, но вот оставаться в вертикальном положении было все еще довольно сложно. Финн снова обернулся к девушке, и на его губах она заметила улыбку. На мгновение травнице даже пришло в голову, что улыбается Финн довольно красиво. Но это, конечно, не имело значения. Особенно – в свете сложившихся обстоятельств.

– Ты пройдешь ритуал посвящения, – произнес Финн, сердце Уны сжалось от чувства тревоги и волнения. – Это всего лишь ритуал, не бойся. Просто обещание богине, что ты будешь ее Слышащей. Так или иначе.

– Что я должна буду сделать? – тихо поинтересовалась травница. Само слово «ритуал» звучало довольно устрашающе. – Зарезать какое-нибудь животное? Испить крови младенцев?

– У вас в городе так проводят ритуалы? – в глазах Финна появился интерес, а в голосе прозвучало легкое недоумение. Уна вдруг улыбнулась, и с ее губ сорвался смешок. Финн непонимающе уставился на травницу, все еще ожидая ответ.

– Нет, у нас в городе никогда не проводили ритуалов посвящения, – наконец пояснила Уна. Ее слегка рассмешила реакция Финна.

– Ты забавная, но сейчас не об этом, – вожак лесного народа резко стал серьезным. С его лица пропала улыбка. – Тебе всего лишь нужно будет принять энергию богини в себя. Действие будет происходить у ритуального костра под песнь, посвященную нашей богине. Ты отведаешь священные травы этого леса и вдохнешь ароматы цветов, о которых никогда и нигде не слышала. Твое одеяние тебе принесут позже.

– Одеяние? – переспросила Уна и заволновалась. Вот что-что, а переодеваться ей не хотелось. Финн будто прочел ее мысли и ухмыльнулся.

– Конечно. Не будешь же ты принимать дары леса в походном костюме.

– Это мой единственный костюм, – огрызнулась Уна, на что Финн лишь рассмеялся и направился к выходу.

– Тебе же лучше, в гардеробе появится платье, – ухмыльнулся Финн и, не оборачиваясь, добавил, – навещу твоего хм… спутника. Ты ведь захочешь, чтобы он ошивался рядом?

– Да! – недовольно крикнула Уна в спину Финна. – Мы, между прочим, идем в комплекте!

Финн рассмеялся, исчезая за дверью, и травница вдруг поняла, что и сама легко улыбается.

Мартин очнулся от чьего-то довольно грубого прикосновения. Широко раскрыв глаза, парень тут же попытался вскочить, но движения отозвались резкой болью во всем теле. В глазах все поплыло, и Мартин протянул руку, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь. Этим «что-нибудь» оказался старенький стул, который мгновенно заскрипел.

– Не делай резких движений, – прозвучал знакомый голос, и Вуд ощутил волну гнева и ярости. Когда зрение пришло в норму, он четко увидел перед собой Финна, который сейчас смотрел на него заинтересованным взглядом своих ярких зеленых глаз. У этих лесных людей у всех были чертовы зеленые глаза! Мартин это заметил еще в разгар битвы, защищая Уну…

Уна.

– Где она? Где девушка? – прохрипел Мартин, делая усилия и поднимаясь на ноги. Оказалось, что он спал на довольно удобном лежаке, укрытый покрывалом, которое сейчас оказалось на полу. Его раны были аккуратно перевязаны, а на стуле рядом все еще дымился отвар. Тем не менее, во всем теле чувствовалась слабость, которая была так непривычна для Мартина. Ощущение того, что за спиной не было клинков, заставляло его злиться.

– В полном порядке, она ведь Слышащая, – пожал плечами Финн и, не оглядываясь, направился в сторону выхода из госпиталя. – Она пожелала видеть тебя живым, так что постарайся не сдохнуть по дороге к ней. Иначе мне придется придумывать очередной оправдание.

– Уж постараюсь, не сомневайся, – ворчливо ответил Мартин и пошел следом за вожаком лесного народа. Когда они вышли из помещения, служившего госпиталем лесного народа, Вуд прикрыл глаза рукой. На улице все еще был день, пасмурная погода сменилась ясностью, и солнце светило, просачиваясь сквозь зеленую листву. Обилие зеленого цвета слегка раздражало Мартина, но он лишь сжал зубы, внимательно осматривая все вокруг, пытаясь выяснить, где можно вернуть свое оружие и припасы, а также как лучше сбежать отсюда.

– Тебе не обязательно так явно искать выход, – проговорил Финн, оборачиваясь. На губах этого заносчивого парня была издевательская улыбка. – Мы с твоей спутницей уже разрешили все недоразумения. Она пройдет наш ритуал посвящения, а потом вы сможете продолжить свой путь. Более того, я даже дам согласие на сотрудничество с вашим городом. В конце концов, не помню, когда в последний раз ел морскую рыбу…

– Значит, Уна уже пришла в себя? Она в порядке? – вырвалось у Мартина. Он сам поразился себе, насколько сильно его беспокоило состояние травницы. Тогда, в лесу, в разгар битвы, она была готова защищать его, во что бы то ни стало, и это определенно впечатлило Вуда. Он никогда не нуждался в защите, тем более – в защите, исходящей от хрупких семнадцатилетних девчонок. Но тогда в лесу Уна поразила его. Мартин предельно ощущал, что все ее тело в тот момент словно состояло из энергии. И эта сила была необыкновенной, впрочем, как и Уна в тот момент.

– Она удивительная, не так ли? – ухмыльнулся Финн и отвернулся от Мартина. Тот ничего не ответил. Ему вдруг очень сильно захотелось врезать заносчивому вожаку лесного народа по лицу.

* * *

Уже спустя несколько минут после того, как Финн ушел, Уне принесли наряд для ритуала. Девчушка лет двенадцати боязливо протянула травнице темную ткань, а через пару мгновений уже скрылась из жилища вожака. Уна с сомнением посмотрела на наряд Слышащей и скривилась: ткань была совершенно непрактичной – тонкий, почти прозрачный темный шифон вызывающе открывал руки и спину почти до поясницы. Спасибо, что хотя бы грудь была прикрыта! Травница нахмурилась и закусила губу. Хоть наряд для ритуала посвящения и был необычным, девушка внутри нее почти кричала о том, чтобы Уна скорее примерила платье. Травница не помнила, когда в последний раз надевала что-то подобное – после Катастрофы ни о каких платьях она даже не мечтала.

Оглядевшись вокруг, словно опасаясь, что Финн вернется слишком скоро, Уна быстро стянула с себя рубаху и бюстгальтер, следом полетели изрядно потрепанные путешествием бриджи. Потом девушка осторожно через голову надела на себя платье, с трепетом ощущая, как тонкая ткань мягко прикасается к обнаженному телу. Уна почувствовала, как дрожь прошлась по ее коже, заставляя слегка сжаться. Открытые руки и спина покрылись мурашками, и травница нервно поправила платье, пытаясь сделать его не таким вызывающим.

Босыми ногами, ощущая холод пола, Уна прошлась из одной стороны комнаты в другую, пытаясь выяснить, есть ли здесь зеркало. Как оказалось, зеркал в жилище вожака лесного народа не было. Травница чуть расстроенно выдохнула, а потом пожала плечами. Что это с ней происходит вообще? В конце концов, этот ритуал посвящения – просто очередное препятствие на пути исполнения их с Мартином миссии. Ей должно быть все равно, как она там выглядит. Главное – быстрее расправиться с этими удручающими условиями Финна и отправиться дальше в путь.

– Ого, – послышалось со стороны входа, и Уна резко обернулась, непроизвольно пытаясь прикрыться руками. В хижину вошли Финн и Мартин. И, надо сказать, хоть эти двое были совершенно не похожи друг на друга, в этот момент они смотрели на Уну одинаково. К сожалению, девушка так и не смогла понять значения этих их взглядов. Вожак лесного народа плавно осмотрел травницу с ног до головы и чуть улыбнулся. – Выглядишь превосходно, Слышащая.

Уна мгновенно залилась румянцем, ощущая, как сердце начало биться с бешеной скоростью. Она старательно пыталась не смотреть на Мартина, но все же заметила, что он смотрит на нее каким-то непонятным цепким взглядом. В отличие от Финна, Вуд не улыбался.

Когда первое оцепенение прошло, травница обратила внимание на то, что лесной народ действительно перевязал раны Мартина, и теперь ее напарник выглядел хоть и потрепанным, но таким же сильным, как и раньше. Не думая ни о чем, Уна рванула к Вуду и остановилась только в полуметре от него. Финн приподнял одну бровь, наблюдая за тем, что же будет дальше. Сам Мартин не сдвинулся с места ни на дюйм.

– Как твои раны? – тихо, с заботой в голосе, поинтересовалась травница и осторожно дотронулась пальцами до перебинтованного плеча парня. Только сейчас Мартин наконец-то отреагировал. Он слегка вздрогнул, но попытался сделать вид, что это случилось не от прикосновения Уны.

– В полном порядке. Целители из лесного народа дали мне какой-то гадкий на вкус и запах отвар, и после сна я уже почувствовал себя готовым продолжить наш путь, – грубо ответил воин и чуть отодвинулся от девушки. Уна непонимающе уставилась на него. – А ты, я смотрю, вовсю развлекаешься. Милое платьице.

– Это для ритуала посвящения, – словно защищаясь, ответила травница и опустила взгляд в пол. Она почти чувствовала, как от Мартина начали исходить волны злости, но чем эти эмоции были вызваны, девушка не понимала. – Финн пообещал, что будет сотрудничать с нашими людьми, если я пройду ритуал принятия сил Слышащей. Но не волнуйся! После мы сможем продолжить наше задание.

– Ах, ну если Финн пообещал, – с сарказмом в голосе проговорил Мартин и бросил быстрый недовольный взгляд на вожака лесного народа, который теперь отошел к столу и успешно делал вид, что занят чтением своих бумаг. Хотя было ясно, что Финн не пропускает и слова из разговора молодых людей. – Ты хоть в курсе, что у тебя вся спина обнажена? И руки… И вообще эта ткань слишком тонкая и прозрачная.

– Я не выбирала наряд, знаешь ли! – огрызнулась Уна и прямо посмотрела на своего спутника. Теперь они сверлили друг друга недовольными взглядами, и казалось, что вот-вот грянет гром, настолько наэлектризовалось пространство между ними.

– В подобном у нас в городе ходят продажные девки, – немного помолчав, все же грубо заявил Мартин, и травница ощутила, как что-то внутри нее оборвалось. Она приоткрыла рот, поражаясь тому, что Вуд действительно только что сказал то, что она услышала. Было жутко обидно и досадно от того, что Мартин обвинял ее непонятно в чем. Будто это Уна была причиной всего происходящего!

– А ты, похоже, не понаслышке с ними знаком! Не смей сравнивать меня с продажными девушками, Мартин Вуд, – холодно отчеканила травница. Она почувствовала, как в ее глазах появилась влага и постаралась скорее отвернуться от своего спутника. Наверно, Мартин все же заметил слезы в глазах Уны, потому что его злость резко пошла на убыль. Он протянул руку к травнице и хотел что-то сказать, но она не позволила. Почти что отпрыгнув от Вуда и подойдя к Финну, травница скрестила руки на груди и обратилась к последнему. – Когда начнется ритуал? Я хочу быстрее покончить с этим и отправиться в путь.

– Ритуал должен проводиться в полночь, Слышащая, – спокойно ответил Финн и посмотрел прямо в ее глаза. Уна ничуть не смутилась. Наоборот, весь вид и поведение вожака лесного народа давал ей шанс взять себя в руки и успокоиться.

– Называй меня по имени, Финн, прошу, – тихо проговорила травница и шмыгнула носом. Скрывать свои не пролившиеся слезы от него девушка почему-то не захотела. Это было бессмысленно. Наверно, все дело было в том, что Уне было все равно, что подумает о ней Финн. А вот тот, кто все еще молча и напряженно стоял за ее спиной – Мартин – не должен был видеть ее слабость. Уна мысленно дала себе обещание, что этот напыщенный сын лорда еще пожалеет, что посмел сказать подобное ей.

– Пока ты можешь немного отдохнуть, Уна. Время еще есть, – с улыбкой сказал Финн, делая акцент на ее имени, и травница натянуто улыбнулась ему в ответ. Он заслуживал ее улыбки намного больше, чем Вуд, от которого сейчас девушка буквально ощущала исходящие волны недовольства.

– И где же она будет отдыхать? – сдерживая свои эмоции, поинтересовался Мартин, и Финн перевел взгляд на него. Уна не обернулась, крепче обняв саму себя руками. Что-то происходило сейчас в этой небольшой комнате. И травницу это немного пугало. Она была обижена и расстроена, Мартин – предельно недоволен, а вот вожак лесного народа, казалось, чувствовал себя просто замечательно.

– В этом доме. Здесь, – с еле заметной ухмылкой, спокойно ответил Финн. Уна услышала смешок, сорвавшийся с губ ее спутника.

– Но это твое жилище, – возразил Мартин.

– А ты догадливый, – улыбнулся Финн, а потом легким движением приобнял травницу за талию и подвел к постели. Прикосновение горячих пальцев вожака лесного народа к обнаженной коже на спине заставило девушку вздрогнуть и почувствовать легкие мурашки. Тем не менее, Уна не сопротивлялась, с каким-то злым наслаждением замечая, с каким выражением лица на все это смотрит Мартин Вуд. Ему определенно было неприятно. И, возможно, – не совсем понятно, почему травница позволяет Финну подобное. Ей и самой было это непонятно. Единственное, чего Уна хотела точно – это, чтобы Мартин убрался из этого дома подальше от нее.

– Я не собираюсь оставлять ее здесь совсем одну, наедине с тобой, – сурово проговорил воин Морского города и сложил руки на груди, всем своим видом показывая, что не за что не сдвинется с места.

– От тебя это не зависит, – усмехнулся Финн и, усадив Уну на свою постель, вопросительно посмотрел на нее. Вопрос и определенное почтение во взгляде вожака лесного народа заставило травницу почувствовать, как учащается ее сердцебиение. Зеленые глаза Финна впивались в ее лицу, не давая и шанса на то, чтобы отвести взгляд. Как завороженная, Уна внимала мужчине. Вожак лесного народа продолжал говорить с Вудом, но всем своим видом показывал, что обращается именно к травнице. – Как скажет Слышащая, так и будет. И если она захочет, чтобы тебя здесь не было, тебя здесь не будет, поверь мне.

Наступила долгая мучительная тишина. Снова и Финн, и Мартин смотрели на Уну в упор, ожидая ее решения. Девушка закусила губу и, все же оторвавшись от созерцания магических глаз вожака лесного народа, бросила быстрый взгляд на своего спутника. Он выглядел недовольным, но решительным. И, возможно, травнице могло показаться, но во взгляде его серых глаз была надежда. Сердце Уны пропустило удар. Травница поняла, что не может просто так прогнать Мартина. Как бы она не злилась сейчас на него, Вуд был прав – оставаться наедине с Финном действительно могло быть опасным. Она совершенно не знала вожака лесного народа. Но зато Уна прекрасно знала, что парням и мужчинам нужно от молодых неопытных девушек. И пока на ней этот провокационный наряд, травница не за что не почувствует себя в полной безопасности.

– Пусть он останется, – четко произнесла Уна, обращаясь к Финну. Мартин, кажется, выдохнул с облегчением, с победной улыбкой смотря на вожака лесного народа, поэтому следующую фразу травница адресовала уже ему. – Будь добр, Вуд, молчи. Не пытайся разговаривать со мной. Ты сегодня сказал достаточно, – закончила девушка. Последние слова слегка раздосадовали Мартина, но он все же кивнул. Финн лишь пожал плечами, а потом указал Вуду на кресло рядом с постелью.

– Пожалуйста. Кресло полностью в твоем распоряжении, – ухмыльнулся вожак лесного народа, а потом снова посмотрел на Уну. Девушка ответила на его взгляд спокойно. Больше его зеленые глаза не удерживали ее взгляд в своем плену. – За час до ритуала я разбужу тебя, а пока – отдыхай, Уна.

Травница согласно кивнула, и Финн без промедления направился к выходу. Укладываясь в постели, Уна накрыла себя одеялом, и вдруг поняла, что все же ощущает чувство признательности к вожаку лесного народа. Слова ее благодарности достигли Финна уже перед самым выходом.

– Спасибо, Финн, – тихо проговорила травница и легко улыбнулась. Финн не обернулся, но она была готова поклясться, что и он улыбнулся ей в ответ.

– Всегда пожалуйста, Слышащая.

Финн ушел, и наступила тишина, прерываемая лишь треском костра. Уна закрыла свои глаза, пытаясь заставить себя уснуть. Но как же это было сложно! Всего в метре от нее сидел Мартин. Она могла чувствовать его запах – аромат кожи, стали и крови. Травница слышала его спокойное дыхание, и могла точно сказать, что в этот момент он смотрит на нее, не отрываясь.

Уна так и не открыла глаза, и не посмотрела на Мартина. После долгих минут откровенно навязчивых мыслей и ощущений девушка все же уснула.

* * *

Мартин смотрел на травницу внимательно, почти что пристально, прекрасно осознавая, что она чувствует его взгляд на себе. Но не смотреть на нее Вуд не мог. Воин все еще злился на Уну за то, как она спокойно принимала ухаживания этого наглого вожака лесного народа. Но больше всего Мартин злился на нее за то, что она, кажется, даже не понимала, какое влияние оказывает на Финна.

Это ее чересчур откровенное платье, к счастью, закрывало ноги и грудь, но обнаженная спина и руки не давали Мартину и шанса на покой. Он в свои двадцать два года уже успел познать красоту женского тела и, надо сказать, совершенно не фигуристая Уна была не в его вкусе. В Морском городе было достаточно легкодоступных девушек, и Вуду, не желавшему слишком вникать в глубокие чувства любви и страсти, хватало обычной физической разгрузки. И сейчас к своему изумлению парень вдруг понял, что ему не хочется, чтобы травница так просто принимала ухаживания Финна. Она была его спутницей, и не должна была отвлекаться на подобное! Или же дело было в чем-то ином?

Мартину не хотелось думать и размышлять о том, что эти ее хрупкие запястья и какая-то болезненно бледная кожа, вызывали в нем вполне объяснимое желание. Не обычное желание секса, а желание настоящей физической близости. Когда Вуд увидел здесь Уну в первый раз в тусклом свете костра, у него пересохло в горле. Сглотнув слюну, парень плотно сжал губы, лишь бы никто из присутствующих не определил его эмоций. Конечно, от Финна подобные махинации не спасли, но травница, кажется, поверила, что ничего особенного Мартин не почувствовал. Он решительно заставил себя испытывать злость и раздражение на Уну, нашел повод для недовольства – лишь бы только не размякнуть под взглядом ее янтарных глаз окончательно.

И сейчас Мартин прекрасно понимал, что травница чувствует его цепкий взгляд на себе. Тем не менее, Уна отчаянно делала вид, что мирно спит. Наверно, она желала бы сейчас действительно немедленно уснуть, но Вуд не собирался так упрощать ей жизнь. Раз уж травница умудрилась усложнить его собственное существование, то почему бы и ему не помучить ее?

Прошло некоторое время, и дыхание Уны стало ровным и размеренным. Мартин понял, что девушка все же смогла уснуть. Морщинка на ее лбу разгладилась, а ресницы чуть подрагивали при каждом вдохе и выдохе. Во сне травница выглядела еще более невинной и милой, чем обычно. Вуд осторожно, стараясь не шуметь, встал с кресла и медленными шагами подошел к постели. Присев на край, парень перевел дыхание. Уна все еще спала.

Мартин осторожно прикоснулся пальцами к щеке травницы, мысленно удивляясь, что кожа ее лица нежная и совершенно необветренная, как у большинства людей их родного города. Там постоянно дули холодные ветра, а прибрежные скалы совершенно не защищали от мороза – особенно в зимнее время года.

Проведя пальцами по щеке девушки, Мартин задержался на подбородке, подмечая, что у нее, оказывается, есть эта странная ямочка, которая мало у кого из людей встречается. Раньше он этого не замечал или же просто не придавал этому значения. Еще у Уны были четко очерченные скулы, а под глазами залегли темные круги. Она выглядела уставшей, и парень только сейчас осознал, что это путешествие, наверно, изрядно ее вымотало.

А еще этот ритуал посвящения! Вся эта ситуация настораживала Мартина. Он не знал, чего ожидать от Финна, остального лесного народа и этого ритуала. Не навредит ли Уне посвящение? Как вообще это все будет происходить? Вожак лесного народа ничего не объяснил ему, но Вуд догадывался, что уж травнице тот что-то да рассказал.

Мартин не знал, сколько прошло времени, прежде чем травница вдруг резко распахнула свои большие глаза. На одно мгновение в ее взгляде появилась толика страха и паники, но как только она узнала Вуда, то страх исчез. Зато появилась обида, и Мартину немедленно стало не по себе, за то, что он сказал девушке при последнем разговоре.

– Финн сказал, что твое место в кресле, – почти шепотом произнесла Уна и закусила губу. Она аккуратно отодвинулась, стараясь, чтобы между их телами стало больше пространства. Это не понравилось Вуду.

– Я не подчиняюсь приказам Финна, – хладнокровно пожал плечами Мартин. Сейчас он не был зол на травницу, сейчас его охватило странное и доселе незнакомое чувство. Если бы Вуд не был уверен, что такого не могло с ним случиться, то сказал бы, что им овладело чувство нежности.

– Да, ты ведь вообще ни чьим приказам не подчиняешься, – выдохнула травница и аккуратно приподнялась на локтях. Покрывало чуть сползло, и взгляд Мартина зацепился за участок обнаженной кожи девушки. Уна заставила себя проигнорировать этот взгляд, хотя по ее коже мгновенно пробежались мурашки. Она храбрилась, потому что ее спутник вел себя странно. И хоть его близость не пугала ее, травница все равно ощущала себя неуверенно. – Что на тебя нашло до этого? Я ведь ничего плохого не сделала! Я наоборот договорилась о сделке и решила нашу проблему!

– Ох, Уна… Ты не понимаешь, да? – кратко поинтересовался Мартин, и Уна покачала головой. Вуд придвинулся ближе к девушке, заставляя ее всю сжаться под его взглядом. Его ладонь легла на затылок травницы, притягивая ближе. – Ты совершенно ничего не понимаешь.

– Что именно я должна понимать? Давай, объясни мне, ты же такой умный и всезнающий, и… – гневно начала Уна, но Мартин ее прервал. Его губы накрыли ее рот, заставляя замолчать. Вуд почувствовал, как травница вся напряглась, слабо пытаясь оттолкнуть его, но он был сильнее и не позволил ей этого сделать. Парень чуть прикусил губу девушки, заставляя ее приоткрыть рот. Прошло несколько секунд, и Мартин удовлетворенно понял, что Уна больше не сопротивляется. Даже больше – она пытается неумело отвечать на его поцелуй. Ее холодные ладони все еще упирались в его грудь, но больше травница не пыталась его оттолкнуть. Наоборот, она сжала ткань рубашки, почти что притягивая его ближе к себе.

Поцелуй получился странным – резким, совершенно не нежным, каким-то прерывистым и неумелым со стороны Уны. Тем не менее, даже такой поцелуй отозвался в теле девушки необыкновенной волной эмоций, которые она до этого момента ни разу в жизни не испытывала. Сердце стучалось очень быстро, а кислорода совершенно не хватало. И когда Мартин прервал поцелуй, травница почти задыхалась. Ее губы горели, а пальцы цепко держали ткань рубашки парня напротив. Уна почувствовала, как начинает заливаться румянцем, ощущая бешеное смущение. Но где-то глубоко внутри зародилось необыкновенное чувство – желание. Желание продолжения. Ей понравился этот поцелуй. И, ох, боги, ей понравилось то, что целовал ее именно Мартин Вуд!

– Какого черта? – прошептала травница и посмотрела на своего спутника взглядом загнанного зверька.

– Какого черта это было, или какого черта я прервал поцелуй? – ухмыльнулся довольный собой и происходящим Мартин. Он все еще был очень близко, и девушка непроизвольно провела языком по своим губам, заставляя его мгновенно отвлечься на этот жест. Затуманенный взгляд парня привел Уну в чувство. Это было словно ведро холодной воды, обрушившееся на нее без предупреждения. Травница лежала в постели, в ужасно откровенном, почти вульгарном, платье, а над ней возвышался парень. Парень, который явно знает намного больше в любовных делах, чем она. И он все еще держит ее в своих сильных руках.

Уна отцепилась от рубашки Мартина, тут же пытаясь натянуть одеяло до самого подбородка. Это ее действие вызвало в Вуде лишь усмешку.

– Ты слишком близко, Мартин Вуд, – уверенно заявила травница, стараясь отодвинуться. Но двигаться было особо некуда – кровать стояла возле стены. Упершись обнаженной спиной о грубую деревянную стену, Уна почувствовала себя в ловушке. – Не смей так больше делать!

– А мне вот показалось, что ты не сильно возражала, – пожал плечами Мартин и, наконец, отодвинулся от травницы, чем вызвал у нее шумный вздох облегчения. Поведение Уны позабавило воина, но он все же не стал и дальше издеваться над ней.

Наступила неловкая тишина, во время которой травница старательно заставляла себя выглядеть спокойной и уверенной в себе, а Мартин откровенно веселился. Он покорно вернулся в свое кресло, предоставляя всю постель исключительно для Уны. И когда она уже готова была что-то сказать, дверь открылась, и в комнату вдруг вернулся вожак лесного народа. Он застыл на пороге, как будто ощутив повисшее напряжение между покрасневшей и смущенной Уной и чрезвычайно довольным Мартином.

– Я не вовремя? – поинтересовался Финн, и хотя в его тоне не было и намека на веселье, губы скривились в легкой улыбке. Смотрел он исключительно на травницу, которая сейчас прятала свой взгляд куда-то в одеяло.

– Вообще-то, да, не вовремя, – довольным тоном сообщил Мартин. Одновременно с его словами, скидывая с себя покрывало и стремительными движениями поправляя платье, Уна вскочила на ноги.

– Очень даже вовремя! – закивала девушка и направилась прямиком к Финну. Тот слегка удивленно посмотрел на нее. – Я хочу начать приготовления к ритуалу прямо сейчас! Это возможно?

– Да, хорошо, – согласился вожак лесного народа и, вдруг, аккуратным движением руки пригладил локон волос Уны, заправив его за ее ухо. Это движением было таким обычным и непреднамеренным, что девушка даже не вздрогнула. Зато вот Мартин насупился и тут же встал с кресла и подошел к Финну и Уне.

– Почему бы мне пока не собрать наши припасы и оружие, – грубо сказал Вуд и, взяв травницу за руку, аккуратно развернул к себе. – Подозреваю, что мне придется подыскать тебе новую одежду, не так ли? В этом платье ты далеко не уйдешь.

– Да, спасибо, буду тебе благодарна, – тихо проговорила Уна. Она ощущала прикосновения пальцев Мартина к своей коже, и это вызывало в ней бурю эмоций. Но в присутствии Финна девушке не хотелось так опростоволоситься, поэтому она осторожно отняла свою руку из хватки своего спутника, и снова обернулась к вожаку лесного народа. – Пойдем?

– Да, пойдем, – согласился Финн, подозрительно косясь на ухмыляющегося Мартина.

Уна быстрым шагом, стараясь не путаться в длинном подоле платья, вышла из жилища вожака лесного народа, а вслед за ней вышли Мартин и Финн. Оба парня показательно не смотрели на обнаженную спину девушки. Только когда пути Мартина и Финна с Уной разошлись, Вуд позволил себе бросить быстрый взгляд в спину своей спутницы. Он отчетливо увидел, что кожа на спине Уны чистая и, наверно, такая же гладкая, как и кожа ее лица. Острые лопатки выделялись, так же, как и ребра, которые вызвали у Мартина одно желание – немедленно накормить травницу и навсегда запретить ей питаться этими дурацкими листьями. От этих мыслей Вуд рассмеялся в голос. Это путешествие с каждым мгновением становилось все интересней и интересней. И Мартин вдруг понял, что не против узнать, что же будет дальше.

* * *

Мартин чувствовал надоедливое чувство раздражения. Время ритуала посвящения все близилось, и ему никак не удавалось застать Уну в одиночестве. Рядом с ней постоянно находился то Финн, то еще какие-то люди, четкими, аккуратными и какими-то скованными, движениями помогая девушке с подготовкой. Травница, словно тряпичная кукла, позволяла всем этим людям подготавливать себя к ритуалу. У нее был какой-то отрешенный и пусто, но решительный взгляд, и от этого Мартин ощущал легкое беспокойство. За все дни их знакомства Уна редко была такой – слишком задумчивой, слишком серьезной и сосредоточенной. Парень привык видеть травницу немного легкомысленной и неизменно доброжелательной, и беспечной. Он знал, что за хрупкими плечами этой девушки было тринадцать сложных лет, прожитых в постоянных переживаниях и мыслях о выживании. Но даже этим трудным, долгим годам не удалось сломить ее дух и жажду к жизни.

Сейчас Мартин стоял в стороне, боком облокотившись о дерево. За спиной чувствовалась приятная и такая привычная тяжесть клинков, а на здоровом плече висели их с Уной походные сумки. Люди Финна предложили немного припасов в дорогу, и у Вуда не оказалось в запасе аргументов, чтобы отказаться. Вожак лесного народа сообщил Мартину, что после леса, в нескольких днях ходьбы есть поселение горных людей, которые живут в пещерах и выходят наружу лишь с целью охоты или добычи воды в ближайших источниках. Парень принял решение, что им с Уной непременно нужно дойти и до них. Лорд-отец будет счастлив, если они вернутся в город с такими хорошими вестями и двумя полноценными договорами об обмене ресурсами. Сотрудничество с двумя поселениями выживших после Катастрофы – подобного за тринадцать лет еще не случалось. Впрочем, до недавнего времени никто из Морского города даже не подозревал, что даже лесной народ реален, не говоря уже о людях в скалистом городе.

Когда наступил последний час дня, в лесу стало откровенно жутко: лесной народ зажег факелы и свечи, полыхающие в полном мраке. От их света лица людей становились совсем иными. Но более пугающая метаморфоза произошла с лицом Уны, которая расслабленно сидела на коленях возле огромного костра, не заботясь о том, что подол тонкого платья может испортиться. Казалось, что травницу совершенно не волновал жар огня, опаляющий нежную кожу. В свете костра лицо Уны было словно кукольным – живые черты сменились четко очерченными линиями. И так четко выраженные скулы стали болезненно острыми. Губы были сжаты, а глаза, не отрываясь, смотрели сквозь огонь. Мартин с трудом смог заставить перевести свой взгляд с Уны на костер, но, как и ожидалось, ничего, кроме пламени, он не увидел.

Начало ритуала посвящения ознаменовалось тихой песнью, которую запела девушка из лесного народа. Она стоял в стороне, но ее мелодичный голос, казалось, было слышно со всех сторон одновременно. Мартин проследил взглядом за тем, как Уна медленно поднялась на ноги. Платье мгновенно распрямилось, укутывая ее худые ноги. Ее руки плетьми висели вдоль тела, а глаза были закрыты. Прошло всего несколько мгновений, и силуэт травницы вдруг засветился знакомым зеленоватым светом, так сильно контрастирующим с пламенем костра и тьмой ночи. Мартин, подавив в себя желание подойти ближе к девушке, напряженно стал наблюдать за происходящим.

* * *

Подготовка затягивалась, и Уна вновь почувствовала себя невыносимо уставшей. Ей совершенно не удалось отдохнуть в доме Финна. А теперь еще и мысли о странном, выходящем за рамки, поведении Мартина не давали ей покоя.

Травница сидела на коленях возле костра, не обращая внимания на то, как больно впиваются камни на земле в кожу, ощущая, как жар опаляет ее лицо. Тем не менее, девушка не двинулась с места. Ей сейчас это было нужно. Легкое покалывание от пламени заставляло ощущать боль, отвлекающую от ненужных мыслей. Уна пыталась сконцентрироваться и взять себя в руки. Она не знала, что случится с ней в момент посвящения и принятия сил Слышащей, но почему-то была уверена, что бесследно это для нее не пройдет.

В прошлый раз, в лесу, травница ощутила, как волна невероятной энергии словно прошла сквозь ее тело, проникая в каждую клеточку организма, заставляя забыть саму себя, стать частью чего-то большего. Тот жесткий импульс был совершенно неконтролируемым. И чувство собственного бессилия перед подобной силой заставляло Уну злиться. Не то, чтобы она была из тех людей, которым важно было всегда все держать под контролем. Но травница привыкла быть в ответе за саму себя и свои поступки. А в тот момент Уна явно не управляла ни своим телом, ни своими действиями.

– Уна… Вот-вот начнем, – прозвучал голос Финна позади, и травница покорно кивнула, хоть и знала, что вожак лесного народа не может видеть этого. Она закрыла глаза, ощущая на себе множество взглядов. Но сильнее всего жег взгляд серых, как пасмурное небо, глаз Мартина. Уна знала, что он ожидает ее чуть поодаль, в тени деревьев, но его взгляд выдавал его с потрохами. Он беспокоился, и этот факт заставил травницу почувствовать, что ее собственное волнение постепенно исчезает, как будто его и не было.

Зазвучала тихая песнь. Уна медленно поднялась на ноги, хотя никто ей этого не подсказывал. Ощущая, как легкое платье струится по телу, она поняла, что нужно делать, словно кто-то легко вложил мысли ей в голову. Возможно, так оно и было, ведь в ритуале была замешана богиня леса и трав. Все вокруг сейчас почти кричало о присутствии кого-то сверхъестественного, кого-то, способного стереть всех их с лица Земли и кого-то, также могущего даровать жизнь и силы.

Слова песни было не разобрать, Уна подумала, что песнь вообще могла быть на неизвестном ей языке. Несмотря на то, что говор лесного народа и травница, и ее спутник понимали без проблем, девушка отмечала проскальзывающий акцент в разговоре с тем же Финном. Но сейчас травница не стала думать об этом.

В голове Уны мысли сменяли друг друга со скоростью света. Девушка широко раскрыла руки, словно впуская давнего друга в свои объятья, и тут же почувствовала, как все ее естество затрепетало от вторжения неизвестной, необузданной и совершенной энергии. Зеленоватое свечение окутало ее с ног до головы, в груди появилось ощущение невероятной легкости. Казалось, что вся тяготы Уны, все заботы и усталость, были стерты в одно мгновение. Травница почти ощущала касание своей богини, с каждый вздохом понимая, что никогда раньше не чувствовала себя настолько контролируемой, но одновременно с этим – свободной.

В одно мгновение Уна поняла, что больше ей не слышно песни. Она не видела, как вокруг костра затанцевали необыкновенный танец девушки из лесного народа, прославляющие своими грациозными и страстными движениями свою богиню. Костер вдруг вспыхнул в тысячу раз сильнее, озаряя пространство на множество метров вокруг. Уне показалось, что она не видит совершенно ничего. Только всепоглощающий свет, ослепляющий, но не дающий и шанса закрыть глаза. Танцы, костер, свет… Все это было неважно. Было невероятно важным только то, что, как только Уна в очередной раз моргнула, в пламени костра она узрела женский силуэт. Догадаться, кем была эта женщина, не составило никакого труда. Богиня была одета в прекрасное платье, окутывающее ее фигуру так плотно, что травница легко могла различить каждую складочку на идеальном теле богини. В свете огня глаза богини сверкали яркими изумрудами, заставляя чувствовать покорность.

– Что я должна сделать, скажи мне, – вопросительно прошептала Уна. Она знала, что богиня ее прекрасно слышит. Даже если бы травница задала этот вопрос мысленно, богиня все равно услышала бы ее.

Силуэт в пламени указал рукой в сторону, и Уна перевела свой взгляд туда. Кто-то подавал ей пучок трав. Травница осторожно и медленно приняла травы и поднесла их к лицу, вдыхая пьянящий аромат. Наверно, она могла бы определить, какие именно это были растения, но сейчас это было неважно. Уна еще раз глубоко вдохнула аромат трав, слыша их зов, уже чувствуя их вкус на языке, и только потом осторожно взяла несколько травинок в рот. Их вкус показался очень знакомым, почти родным. Уна без промедления проглотила травы и снова обратила свой взгляд на силуэт богини в огне. Та уже указывала рукой в другую сторону. Уна чуть повернула голову в сторону и увидела, что ей подают серебряный кубок. Приняв чашу, травница поднесла ее к лицу и снова вдохнула аромат. В голове возникло легкое головокружение, и Уна поняла, что в чаше вино. Не теряя ни мгновения, она выпила все до капли. Ягодный вкус винного напитка застыл на губах, и травница провела по ним языком.

Через мгновение песнь громовым раскатом снова возникла в сознании Уны. Казалось, что кто-то резко включил громкость, потому что все звуки вокруг просто оглушали. Травница хотела закрыть уши руками, но какая-то сила удерживала ее от этого. Она опустила свой взгляд в землю и заметила, что ее собственные руки плетьми висят вдоль тела, совершенно не слушаясь ее мысленных команд.

– Впусти меня в себя, Уна, – прозвучал знакомый голос богини леса и трав. Уна зажмурилась, ощущая, как все ее тело начала бить сильная дрожь. Если бы не сила, удерживающая ее на ногах, девушка уже бы упала прямо на холодную землю. Это было чем-то невероятным и необъяснимым. Травница чувствовала, как все внутри нее борется, сопротивляясь энергии богини. Это было ужасно и, наверно, неверно. Девушка чувствовала себя так, будто внутри нее началась самая настоящая война. И она не могла ничего с этим поделать. – Впусти меня!

Голос раздался эхом в голове Уны, и она закричала от боли, которая мгновенно разлилась по всему ее телу, требуя сдаться, подчиниться воле богини.

Когда бороться больше не было сил, травница почувствовала такую слабость, что с трудом удержала себя в сознании. Она отрешенно подумала, что, возможно, богиня действительно ошиблась, выбрав ее своей Слышащей. Иначе, почему же так больно? Невыносимо больно.

Все закончилось также неожиданно и быстро, как и началось. Внезапно что-то будто подбросило невесомое тело Уны на несколько метров в воздух, и уже через мгновение девушка почувствовала боль от падения на землю. Через считанные секунды чьи-то крепкие руки сильно обхватили и приподняли тело травницы, и она попыталась открыть глаза. Кожа лица пылала от жара костра, а внутри все разрывалось от боли.

– Уна! Уна! – обеспокоенно шептал чей-то отдаленно знакомый голос. Уна была готова поклясться, что если бы она все-таки смогла открыть глаза, то сразу бы узнала его обладателя. Крепкие руки держали ее невесомое тело, будто убаюкивая.

– Ты молодец. Отдыхай дитя, – прозвучал голос богини в голове травницы, и она, сама того не понимая, чуть приподняла уголки губ в улыбке. Боль постепенно исчезала. Уна прошла ритуал посвящения и стала Слышащей.

* * *

Уне казалось, что прошли часы с того момента, как она пыталась открыть глаза после падения на землю, а потом потеряла сознание. На деле же прошло не больше нескольких минут. Открыв глаза, травница обнаружила себя в крепких руках вожака лесного народа, который смотрел на нее со странной смесью восторга и обеспокоенности.

– У меня получилось? Все в порядке? – тихо спросила девушка и попыталась пошевелиться. Тело тотчас отозвалось ноющей болью, и она поморщилась.

– Все в полном порядке, Уна. Теперь ты официально наместница богини леса и трав на Земле, – улыбнулся Финн и легко поднял девушку на ноги. Она скривилась, но все же заставила себя оставаться в вертикальном положении. Ноги подкашивались, а все естество требовало немедленно принять лежачее положение, но Уна боролась. И пока что ей удавалось выигрывать.

Только недавно так яростно полыхающий костер почти потух, и пространство озарялось лишь факелами и свечами. Травница огляделась и вздохнула с каким-то немым восторгом. Теперь она могла честно и откровенно признаться самой себе – ей нравилось это место. И она, наверно, хотела бы остаться здесь. Но сердце звало ее дальше в путь, и травница не могла ему сопротивляться. Уна была почти уверена, что с этими людьми лесного народа она бы нашла больше понимания, чем в своем собственном родном городе.

Через несколько мгновений девушка почувствовала, как первые капли дождя скатились по ее обожжённому лицу. Травница подняла голову к небу и снова улыбнулась. Природа радовалась. Или ей это только так казалось?

– Уна, – прозвучал знакомый, ставший почти родным, голос, и девушка обратила внимание на только что подошедшего Мартина. Выглядел он как-то странно: во взгляде было беспокойство, почти что явно различимое волнение за нее, но вот на лице было написано недовольство. Травница подумала, что, возможно, этому причиной было то, что Финн все еще удерживал ее в своих руках, придерживая за талию и помогая оставаться в стоячем положении. К слову, Уна сейчас была совсем не против подобного положения вещей. Финн не позволял себе ничего лишнего, и травнице было приятно чувствовать его немую поддержку. Мартин чуть потоптался на месте, но по поводу вожака лесного народа так ничего и не сказал. – Как ты себя чувствуешь? Есть какие-нибудь перемены?

– Кажется, нет. Только ужасная слабость, – пожала плечами девушка и аккуратно высвободилась из рук Финна, подарив ему благодарную улыбку. – Но я готова отправиться в путь хоть сейчас. Все, как ты скажешь.

Слова Уны явно пришлись Мартину по душе. Он улыбнулся и протянул ей руку. Она повела плечом, осознавая, что сейчас происходит, но руку приняла. Рядом с ними Финн пристально смотрел на разыгрывающуюся сцену. Вуд показательно ухмыльнулся ему.

– Спасибо за хм… гостеприимство и припасы, Финн, – улыбаясь, проговорила Уна. Тот дружелюбно улыбнулся ей в ответ, хотя в его взгляде появилась легко читаемая тоска.

– Всегда пожалуйста, Уна, травница из Морского города, – ответил вожак лесных людей, а потом вдруг сделал быстрое и стремительное движение, и травница почувствовала на своей щеке легкий поцелуй. Губы Финна были горячими и немного сухими. Это было так внезапно, что ни отвернуться, ни отодвинуться Уна не успела. Впрочем, возможно, она этого даже не хотела. Это не было поцелуем страсти, просто признанием симпатии, не более. Место поцелуя горело огнем, и Уна почувствовала, как заливается румянцем от смущения. На губах сама по себе расцвела осторожная улыбка. Последние сутки были явно перенасыщены поцелуями. Рядом чуть ли не зарычал Мартин, и травница успокаивающе сжала его руку, чтобы между ним и Финном снова не вспыхнула ссора.

– Тогда мы пойдем, хорошо? – неловко пробормотала девушка и, кивнув последний внимательный взгляд на вожака лесного народа, развернулась и почти потащила недовольного Мартина за собой. Она знала, что Финн провожает их долгим взглядом. Вернее, Уна знала, что вожак лесного народа провожает взглядом именно ее. И почему-то где-то глубоко внутри травница была уверена, что это не последняя ее встреча с ним.

И вот Мартин и Уна снова отправились в путь. Некоторое время они шли молча. Травница мысленно отсчитывала минуты до того момента, когда парня, наконец, прорвет, и он начнет задавать вопросы. Она знала, что ему любопытно, что же она чувствует или чувствовала во время ритуала посвящения. Уна также знала, что гордость не позволяла Мартину в первые же минуты их продолжившегося пути начать методичный расспрос.

– Хм, Уна? Так что ты ощущаешь? Способна сокрушать врагов своей новообретенной силой? – словно бы и незаинтересованно наконец задал вопрос Мартин. Он показательно кинул равнодушный взгляд на Уну, и она не смогла сдержать ухмылку. – Что? Чего это ты ухмыляешься?

– Да вот, все ждала, насколько тебя хватит, – ответила травница, а потом покачала головой. Вуд недовольно насупился, сдвинув брови. – Отвечая на твой вопрос – ничего особенного. Я не чувствую себя как-то необычно. Просто очень устала.

– Но ты ведь теперь можешь делать все эти свои волшебные штучки? – не отставал Мартин.

– Не думаю, что это работает так, – пожала плечами Уна и, не удержавшись, зевнула. Ночь вступила в свои законные права, и организм девушки требовал отдыха. Последние несколько дней были просто перенасыщены событиями, не говоря уже о том, что она пережила во время ритуала посвящения. Тело ломило от падения, а тонкое платье совершенно не защищало от ночного холодного воздуха. – Как насчет сделать небольшой привал? Мне необходимо переодеться. В этом платье действительно неудобно путешествовать, – Уна поморщилась и тут же поймала довольный взгляд Мартина. – Ну, что?

– А я все думал, насколько тебя хватит, – передразнил он травницу. Девушка расслабленно хихикнула и, остановившись возле первого же дерева, протянула руку за своей сумкой.

– Давай сюда, и отвернись, – приказным тоном произнесла Уна. Мартин отдал ей ее сумку, а потом послушно отвернулся. Травница даже поразилась его удивительной покорности, но все же была начеку. Достав из сумки свою старенькую одежду, девушка быстро с наслаждением облачилась в нее. Тонкое платье вуалью упало на землю, но Уну это не волновало. Было такое ощущение, словно вместе с платьем девушка сняла со своих плеч и груз ответственности. В своей старой одежде она снова была просто Уной – травницей из Морского города.

Вздохнув, девушка все же уложила платье в сумку, признавая, что оно все равно не займет много места. Мало ли, вдруг ей когда-нибудь оно понадобится вновь? От этих мыслей Уна поежилась, думая, что ее предчувствие по поводу возвращения к лесному народу, не такое уж и глупое.

– У меня ощущение, будто мы в этих лесах не в последний раз, – после недолгого молчания вдруг заявил Мартин. Травнице хотелось промолчать. Потому что все ее естество знало наверняка, что вот она-то здесь точно еще окажется. Но насчет Вуда были большие сомнения. Зачем ему снова приходить к лесному народу?

– Ты окажешься здесь на обратном пути, умник, – усмехнулась Уна, на что Мартин фыркнул.

– Ты прекрасно поняла меня. Бьюсь об заклад, что ты и сама ощущаешь это чувство. Словно мы не закончились все свои дела здесь. Странное чувство, очень странное.

– Какое-такое чувство? – не унималась Уна. Ей нравилось дразнить Мартина. Ведь разговоры о серьезных вещах навевали мысли о том, что, возможно, ее судьба уже предрешена. Травница всегда была из тех людей, кто верил в предначертанную судьбу любого человека. Но теперь она была в растерянности, ведь у нее почти не было выбора. А когда у человека нет выбора, он, как известно, начинает бунтовать. Впрочем, пока что все ее небольшие возмущения не дали никаких результатов. Богиня трав и леса захотела, чтобы Уна стала ее Слышащей. Уна подчинилась.

– Сама знаешь, – передразнил девушку Мартин и ухмыльнулся, – и вообще, мне показалось, или этот вожак лесного народа – Финн – на тебя слегка запал? Мне не понравились его взгляды в твою сторону. И какого черта значил этот поцелуй на прощание?

Уна решила оставить последний вопрос без ответа. Ей хотелось сказать многое. Например, что, по ее личному мнению, это не Финн на нее запал. Это не он набросился на нее с поцелуями, а потом вел себя, как ревнивый герой-любовник. Финн был достаточно учтив, не позволяя себе ничего лишнего, что не скажешь о самом Мартине.

– У тебя ведь в городе кто-то есть, не так ли? – как бы между прочим поинтересовалась травница. Она точно не знала, хочется ли ей знать подобные подробности. Но выяснить все наверняка было необходимо, прежде чем она снова сделает какую-нибудь ошибку, например, снова поцелуется с Вудом. Последние сутки были тяжелыми и перенасыщенными событиями. А еще это непонятное поведение Мартина! Уна была здравомыслящим человеком, и ей хотелось знать, стоит ли игра свеч. Потому что в глубине души она уже поняла, что чувствует симпатию к этому несносному парню. И ей бы не хотелось в конце концов остаться с разбитым сердцем. А травница не сомневалась, что Мартин в силах сделать это.

– Кто-то? Что ты имеешь в виду? – не понял парень и внимательно посмотрел на девушку. Она слегка смутилась, но взгляд не отвела. – Конечно, есть.

Уна резко выдохнула, ощущая, как остро закололо в сердце. Ну вот, она так и знала, что все это – не больше, чем просто игра. Адреналин, вызванный путешествием и приключениями, заставил Мартина поцеловать ее тогда, в хижине вожака лесного народа. И это было определенно неправильно. Потому что Уна не собиралась быть чьей-то игрушкой.

– Тогда тебя не должны волновать мы с Финном, – довольно грубо ответила травница, отворачиваясь. Ее слова, словно пощечина, заставили лицо Мартина окаменеть. Он больше не улыбался, а обычный теплый взгляд серых глаз сменился на пронзительно-холодный.

– Мы? – переспросил Мартин, а потом вдруг зло рассмеялся. Уна повернулась к парню и вопросительно приподняла одну бровь. – Ты это серьезно, Уна?

– Я выгляжу так, будто шучу? – невозмутимо спросила девушка.

– Ты выглядишь смешно, – отрезал Мартин. – Неужели ты думаешь, что Финн просто так подбивал к тебе клинья? Все это было с одной-единственной целью – заставить тебя согласиться на ритуал посвящения. Впрочем, он этого, как видишь, добился.

Они и сами не заметили, как остановились. И теперь прожигали друг друга яростными взглядами. Уна смотрела с обидой и злостью, Мартин же – с недовольством и раздражением.

– По-твоему, за мной можно ухаживать, только преследуя какую-то цель? – процедила травница сквозь зубы. Ее спутник на мгновение замер, а потом нахмурился. – По-твоему, я не могу заинтересовать кого-то просто как девушка?

– Ты свела все не к тому выводу, Уна, – покачал головой Мартин. Это еще сильнее разозлило травницу. Он не ответил конкретно на заданные ею вопросы. Глубоко внутри Уны начала подниматься волна гнева, которую она и не думала утихомиривать. Сейчас ей хотелось наказать Мартина. За его слова, за то, что он так поступает с ней, хотя она ничего плохого ему не сделала.

– Тогда объясни мне, Мартин Вуд, если тебе не понравились ухаживания Финна за мной, и если ты набросился на меня с поцелуями просто от скуки, какого черта тебя вообще все это волнует?

– Меня и не волнует, – тихо ответил Мартин. Больше в его взгляде не было недовольства. Была какая-то странная усталость. Но это только сильнее разгневало Уну. Она сжала руки в кулаки, сдерживая себя что есть сил. Внутри бушевал гнев, готовый вырваться в любую минуту на свободу. Уна одновременно боялась и хотела этого.

Наступила тишина. Травница ощущала, как все внутри нее пылает огнем обиды. Глаза заволокла пелена злости, казалось, что она готова просто наброситься на Мартина с кулаками. Где-то совсем рядом снова послышался шум воды, но Уна не придавала этому значения. Учитывая то, что она теперь является Слышащей богини леса и трав, неудивительно, что ей то и дело слышатся разные необъяснимые звуки.

– Уна, – Мартин сделал шаг в сторону девушки и протянул руку, пытаясь дотянуться до ее щеки. Травница вспыхнула гневом и отвернулась.

– Не смей прикасаться ко мне, – отчеканила девушка, а потом гордо пошла вперед, мысленно надеясь, что Вуд поймет, что сейчас ее лучше не тревожить. Наверно, он все же понял это, потому что последовал за ней в полной тишине.

Они так и не устроили привал и шли всю ночь. Уне несколько раз казалось, что что-то не так. Ветер был слишком холодным, и она продрогла до самых костей. Деревья не спасали от холода, травница даже стала замечать, что под ногами уже появляются опавшие листья. Это могло значить лишь то, что наступала осень. Самое промозглое время года.

Пару раз Мартин пытался завести с ней беседу, но Уна стойко игнорировала его, хотя было откровенно нелегко. Тон Вуда вдруг стал каким-то извиняющимся, ласковым и спокойным. Но и это не смогло разжалобить травницу. Она была обижена, и обида эта была все еще сильна.

На следующее утро Мартин все же заставил девушку остановиться на отдых. Она молча кивнула и, облокотившись о дерево, прикрыла глаза. Есть не хотелось. Хотелось просто уснуть, а проснувшись оказаться в теплой кровати. Травница как будто наяву ощущала жар от костра в хижине Финна. Там было уютно, да. В ее собственной хибаре вряд ли будет когда-нибудь также.

– Тебе нужно хоть немного поесть, – заявил Мартин и протянул девушке кусок хлеба с сыром. Уна приоткрыла глаза и с усмешкой посмотрела на него.

– Ешь свой хлеб сам, Вуд, у меня есть мои травы. И если я захочу поесть, то я сама позабочусь об этом, не сомневайся.

– Ох, ну хватит, – покачал головой Мартин и уселся рядом с травницей. Девушка вздрогнула, скривилась, но все же решила, что убегать не будет. Это, в конце концов, он пришел на ее место, ему и уходить. – Ты же знаешь, что я не собирался тебя обижать, Уна.

– Тем не менее, у тебя это отлично получилось, – пожала плечами девушка. От близости тела Мартина было не по себе. Гнев почти полностью исчерпал себя. Травница ощущала тепло своего спутника даже сквозь ткань одежды. И это было невыносимо. Часть Уны хотела немедленно сбежать подальше от Мартина, но другая часть – чтобы он снова обнял ее своими сильными руками и прикоснулся своими губами к ее губам. Девушка ощущала себя изголодавшейся по тем эмоциям и чувствам, хотя прошло совсем немного времени.

– Ты поняла все неверно, – заявил Мартин и накрыл своей ладонью руку Уны. Она снова вздрогнула, и он, конечно же, это заметил. Поэтому на его губах появилась легкая ухмылка победителя.

– Что ты делаешь? – тихо поинтересовалась травница, когда Мартин стал легко поглаживать ее руку своими пальцами. Эти прикосновения отдавались дрожью в теле Уны, но она все еще пыталась держать себя в руках.

– Пытаюсь вымолить у тебя прощение, – улыбнулся Вуд и чуть наклонился к лицу девушки. Уна не шевельнулась. Она изучающе смотрела в лицо Мартина, замечая, что у него довольно длинные ресницы. А еще на щеках проскальзывают еле заметные веснушки. Рядом с бровью имелся давний шрам, и травнице захотелось знать, как Мартин его получил. Тем не менее, она молчала, не двигаясь с места. – Уна.

– Что? – почти шепотом проговорила девушка.

– Могу я тебя поцеловать? – также тихо спросил Мартин. Уна прикрыла глаза, пытаясь справиться с собой. Ей хотелось, очень хотелось, ответить согласием. Но все еще не прошедшая обида камнем лежала на сердце.

– В прошлый раз ты не спрашивал.

– Да, – согласился Мартин и чуть приподнял уголки губ, словно припоминая. – А теперь спрашиваю, чтобы ты потом не кидалась обвинениями, что я, цитирую: «набросился на тебя с поцелуями».

– О, раз уж мне дают возможность выбора, тогда я отвечу отказом, – ухмыльнулась Уна, торжествующе замечая во взгляде Мартина недовольство. – Раз уж ты снизошел до вопроса, то я отказываю тебе, ясно?

– Правда? – проговорил парень, а и его руки обвили талию Уны, сильнее прижимая к себе. – Но почему я тогда ощущаю, как ты дрожишь в моих объятьях?

– На улице осень, Мартин Вуд, – усмехнулась травница, что есть сил сдерживая себя от позорной сдачи в плен этому самодовольному парню. Ей становилось все труднее сдерживаться, чтобы не послать все к чертовой матери и не позволить Мартину все-таки поцеловать ее. Это было похоже на самую настоящую пытку.

Мартин весело улыбнулся, а потом слегка задел пальцами обнаженный участок на спине Уны. Девушка мгновенно выпрямилась, еще сильнее прижимаясь к телу парня. Не контролируя себя, она провела языком по своим губам, мысленно представляя, как было бы приятно ощутить снова вкус губ Мартина.

– Спрошу еще раз, последний. Могу я тебя поцеловать? – тихо повторил Мартин. Он смотрел исключительно на губы Уны, заставляя себя бездействовать, хотя сохранять спокойствие, находясь в такой непозволительной близости от девушки, удавалось с трудом.

– Нет, – также тихо ответила Уна, и Мартин закрыл глаза. Он шумно выдохнул, заставляя себя расслабиться, а потом как-то нехотя расцепил руки, выпуская Уну из своих объятий.

– Это твой выбор, и я его уважаю, – проговорил Вуд и чуть отодвинулся от травницы.

Уна ощущала себя странно, словно что-то было неправильным. Наверно, ей так понравилось находиться в руках Мартина, что теперь без его объятий Уне было как-то неуютно. Она медленно повернула голову к парню, замечая, что он пытается взять себя в руки. На обычно уверенном лице Мартина появилось выражение легкой растерянности, словно он не мог понять, что с ним происходит. Травница хорошо понимала это его чувство.

– Ты не можешь поцеловать меня. Но ты можешь обнять меня, – наконец, вымолвила Уна, и Мартин тут же повернулся к ней лицом. В его взгляде было удивление и вопрос. Девушка почувствовала легкое смущение, поэтому решила пояснить свои слова. – Сегодня необычайно холодно, похоже, осень вступает в свои права. И пока мы отдыхаем, могли бы хотя бы согреть друг друга.

Мартин был явно доволен словами Уны, но она больше не чувствовала раздражения. Обида исчезла, и сердце теперь вновь было свободным. Все эмоции превратились в одну сплошную усталость. И Уна не могла врать самой себе – в руках Мартина действительно было удобно и тепло. Она заставляла себя думать о том, что просит его об объятиях только потому, что наступает осень. Лето сдавало свои права, уступая место прохладным ветрам. Земля была холодной, вызывая в теле девушки дрожь.

– Обычно, чтобы согреться, нужно для начала раздеться, – с нахальной улыбкой заявил Мартин и легко притянул Уну в свои объятья. Девушка сморщила носик, но все же не смогла сдержать довольной улыбки.

– Мечтай, Вуд, мечтай, – только и произнесла травница, прежде чем отдаться приятным ощущениям и отдохнуть.

Они делали это на каждом привале. Объятия согревали и давали чувство спокойствия. В какой-то момент это стало чем-то обычным и привычным – засыпать в объятиях друг друга, согреваясь. Уна заметила, что в такие моменты ей удавалось действительно хорошенько выспаться и отдохнуть. Также она видела, что и Мартину нравится их новая привычка. Он больше не спрашивал разрешения на поцелуй, но травнице и не хотелось этого. Было достаточно засыпать и просыпаться в руках Вуда. Это делало ее счастливой, одновременно заставляя ощущать страх, ведь раньше Уна не нуждалась в подобном. Раньше она никому не позволяла быть настолько близко к себе и своему телу.

С каждым днем становилось все прохладней и прохладней. Осень обрывала зеленые листья с деревьев, заставляя их кружиться в бешеном танце. Подгоняемые ветром, они окружали Мартина и Уну со всех сторон. Шум воды, который буквально преследовал травницы, не умолкал ни на секунду. И девушка уже начала думать, что это какой-то побочный эффект ритуала посвящения.

В один из дней, когда запасы были на исходе, выхода из леса все еще не было видно, а Мартин прибывал в не особо хорошем настроении, им пришлось пойти на охоту. Вуд категорично заявил, что охота – дело исключительно мужское, но Уна все же не решилась остаться в одиночестве. Поэтому просто взяла сумку парня, давая ему шанс на большую маневренность в сражении с хищником.

Птиц почти не было, и травницу это смущало. В лесу ведь всегда было много птиц, их голоса раздавались с разных сторон, да так, что было даже сложно определить, откуда именно. А теперь в лесу стояла странная тишина. И если бы не постоянный шум воды в голове Уны, она подумала бы, что начала сходить с ума.

Охота длилась уже несколько часов. Травница мягкими неслышными шагами следовала за Мартином, не говоря ни слова. А парень все сильнее злился, потому что лес будто опустел – ни зайцев, ни лисиц или даже ежей. Не говоря уж о более крупной дичи, например, лосях.

– Мартин, кажется, охота сегодня не удастся, – наконец, тихо произнесла Уна, и ее спутник гневно посмотрел на нее. – Не надо сверлить меня таким взглядом, это не я разогнала всю живность в округе.

– Помолчи, будь добра, – довольно грубо фыркнул Вуд и продолжил высматривать цель. Уна пожала плечами, но больше ничего не сказала. Когда Мартин был в плохом настроении, разговаривать с ним было просто невозможно.

Через некоторое время воин резко остановился и поднял руку, заставляя остановиться и травницу.

– Ты слышишь? – тихо проговорил парень, не оглядываясь. Уна кивнула, хотя прекрасно понимала, что он этого не видит. – Возможно, это улей. А где улей, там и медведи.

– Медведи довольно хм… опасны, – как бы между прочим прошептала Уна. Мартин тут же оглянулся и недовольно посмотрел на нее.

– Я смогу справиться с ним.

– Да, конечно, я и не говорила, что не сможешь, – пожала плечами Уна.

– Тогда просто молчи и наблюдай, женщина, – тоном заядлого охотника изрек Мартин и аккуратными шагами направился на звук шума. Это заняло еще несколько минут и, наконец, они увидели его источник. Это действительно оказался улей, но еще интересней было, что небольшой медведь как раз подбирался поближе к дереву, чтобы, видимо, разорить его самым беспощадным способом.

Мартин повернулся к травнице и победно ухмыльнулся, как бы показывая: ну я же говорил. Уна лишь закатила глаза, оставаясь на месте, чтобы не помешать его охоте и, ни в коем случае, случайным образом не обратить внимание хищника на себя.

Подбираясь ближе к медведю, Мартин тихо достал свои клинки из ножен. Казалось, что хищник что-то услышал, потому что вдруг обернулся в сторону Вуда и навострил уши. Уна, всматривалась в морду медведя, мысленно просила прощение и у него, и у самой природы. Отнимать жизнь, даже в процессе охоты, было для нее неправильным.

Вдруг медведь поднял голову к верху и громко заревел. От его громогласного рева уши Уны заложило, и она почувствовала, как дрожь пробежала по всему ее телу. Внутри все напряглось от ожидания неизбежного. Мартин больше не скрывался – вышел прямо на хищника, принимая боевую стойку. И когда медведь рванул прямо на него, парень был готов. Сердце же травницы сжалось от ужаса, когда началась схватка. Она была опасной, довольно долгой, но, тем не менее, стремительной. Уна повесила обе сумки на свои плечи и достала кинжал, мысленно надеясь, что ее помощь Мартину не понадобится. Ее сердце замерло от волнения, когда медведь сильным ударом отбросил парня в сторону, и Вуд, потеряв равновесие, упал. Травница взвизгнула и бросилась к Мартину, который кинул быстрый предостерегающий взгляд на нее. Девушка знала, что после всего он будет недоволен, возможно, будет даже орать на нее за то, что она не осталась на месте, как он того просил. Но просто наблюдать, как разъяренный медведь приближается к лежащему Мартину, Уна просто не могла.

– Стой! Остановись! – закричала травница, будто хищник мог ее понимать. Конечно же, он не остановился. И Уна оказалась прямо перед медведем, закрывая Мартина собой. Она слышала, как парень поднимается, хрипя от боли, – возможно, медведь зацепил его достаточно сильно. В голове вспыхнуло понимание, что что-то подобное уже случалось. Люди Финна нападали, и Уна встала на защиту своего спутника, давая ему шанс подняться на ноги. Но сейчас против них были не люди. Против них был зверь, которого не смог бы остановить никакой приказ.

Все происходило слишком быстро, чтобы Мартин успел что-то предпринять. Медведь замахнулся лапой на Уну, и она выставила вперед руку с кинжалом и ладонь, словно защищаясь. Яркая вспышка зеленого света мгновенно озарила все вокруг. На долю секунды стало очень тихо, а потом звуки обрушились на Уну, буквально сводя с ума. Она больше не видела ни медведя, ни леса вокруг. Был лишь оглушающий шум воды, стрекот насекомых, отдаленные голоса птиц, которых она за прошлые дни совсем не слышала. Упав на колени, травница выронила кинжал и схватилась руками за голову, пытаясь хоть как-то защититься от многообразия шума. Это было невыносимо! Это сводило с ума, заставляя скулить, словно собака на пороге.

– Уна! Уна! – знакомый голос ворвался в сознание девушки, и она с трудом открыла глаза. Все вокруг казалось невероятно ярким, почти нестерпимым, но травница все же смогла различить обеспокоенное лицо Мартина перед собой. Он тряс ее за плечи, пытаясь привести в чувство. – Нам нужно бежать, слышишь? Нужно уходить немедленно!

Мартин вдруг сделал резкий взмах рукой, словно отгоняя что-то, и Уна обратила внимание на то, как болит ее кожа. Что-то было не так. Относительно придя в себя, травница тут же заметила тушу медведя неподалеку. Хищник лежал не двигаясь. Неужели это сделала она?

– Уна! Давай же! Бежим! – снова ворвалось в сознание отчаянное рычание Мартина, и девушка почувствовала, как он одним резким движением поднял ее на ноги. Кожа нестерпимо болела, и Уна не понимала почему.

Когда Мартин схватил их сумки и побежал, утягивая ее за собой, Уна не удержалась и снова упала на колени. Чертыхаясь, Мартин быстро накинул на плечи сумки, воткнул клинки в ножны, а потом поднял хрупкое тело девушки на руки. Она слабо пыталась протестовать, но сил сопротивляться не было. Уна наконец-то поняла, почему они бегут. И почему так сильно болит ее собственная кожа.

Выбросом энергии Уна не только убила нападающего на нее медведя, но и опрокинула улей. Разъяренные пчелы немедленно стали атаковать ближайших врагов. Вот почему кожа болела и горела огнем! Это были укусы пчел!

Пытаясь прийти в себя, Уна сильнее вцепилась в плечи Мартина. Она слышала, как он дышит – хрипло и быстро, словно его силы на исходе. Шум в голове не прекращался ни на секунду, но зрение немного восстановилось, поэтому, когда лес вдруг резко кончился, и они оказались на самом краю пропасти, Уна испуганно закричала.

– Стой! Стой, Мартин! – вырвалось у Уны, но Мартин и сам уже увидел, что они в тупике. Впереди был лишь водопад. Шум воды оглушал, но травница не могла отвести своего взгляда от воды. Все эти дни ей не давал покоя этот шум. Почему она раньше не догадалась, что источник воды где-то рядом?

Заставив Мартина выпустить ее из хватки, девушка нестойко встала на ноги. Кожу жгло от укусов, да и, судя по виду Мартина, выглядела она не лучше. Пчелы все еще не отставали.

– Вода! Пойдем, нам нужно оказаться в воде! – отчаянно зарычал Мартин и потянул Уну за руку, заводя прямо в холодную стремительную воду. Девушка мгновенно почувствовала, как ее одежда промокла, заставляя ощущать нестерпимый холод. Но благодаря воде укусы жгли не так сильно. Пчелы начали отставать только тогда, когда Мартин и Уна оказались почти на середине реки. Травница была почти по грудь в воде, чувствуя, что с трудом остается на месте. Течение было сумасшедшим, и Уне еле-еле удавалось оставаться на ногах. Если бы не сильная хватка Мартина, она бы уже давно упала, уносимая яростным течением.

– Теченье, Мартин, нам не выстоять, – прохрипела травница. Она видела, что и ее спутник уже на своем последнем пределе. Им нельзя было бороться с водной стихией так долго. Нужно было выбираться на берег. – Нужно перейти реку!

Мартин только кивнул и, с трудом прорываясь сквозь воду, потащил Уну за собой. Она чувствовала, что вот-вот просто упадет, но все же заставляла себя переставлять ноги, с трудом делая шаг за шагом.

В одно мгновение Мартин вдруг споткнулся, нечаянно выпуская руку девушки из своей хватки. Уна взвизгнула и тут же упала прямо в холодную воду, погружаясь в нее с головой. Ощущая, как остатки сил, чтобы бороться со стихией, травница все же пыталась хоть как-то выплыть. Она слышала, как закричал Мартин, но сильнее всего в ее голове был шум воды. Не в силах больше сопротивляться, Уна закрыла глаза, расслабляя слабое тело и позволяя течению унести ее к обрыву. Не было больше сил бороться. Не было больше даже мыслей о борьбе или неподчинении водной стихии, и это успокаивало Уну.

Когда хрупкое тело травницы смыло течением с обрыва, Мартину ничего не оставалось, как последовать за ней. Было невыносимо думать, что, возможно, девушка уже мертва. В то же время парень был почти уверен, что это еще не конец их приключения. И последнее, что он помнил перед тем, как отключиться, это то, как его тело погружается в холодную прозрачную воду, забирающую все силы без остатка.