Глава XXVI
Наваждение
1
Стройные ряды столиков тянулись вдаль по всему этажу. Их квадратные поверхности, находившиеся на одинаковом расстоянии друг от друга и имевшие корпоративный серый цвет, формировали однообразную мозаику. В этом месте все было одинаковым. И сотрудники, которые здесь сидели, тоже были в одинаковых костюмах.
Но тем сотрудникам, что любили порядок, это нравилось. Чаще всего ими являлись руководители, хотя часть из них в столовой не появлялась. Одни не хотели опускать себя до общества рядовых специалистов, другие были слишком увлечены работой. Но Алоис всегда находил время на обед. Это святое.
В столовой ему нравилось почти все. Единственное, что его огорчало – это телевизоры. С каждого шеста на потолке свисали четыре прямоугольные плазмы, транслировавшие картинку во все стороны столовой. Телевизоры работали всегда и всегда показывали то, что должно понравиться сумасшедшим сотрудникам: кровь, реки крови, фонтаны крови. В комедиях и ужасах, в фантастике и фентези, в документальных фильмах и новостях – чтобы контингент проголодался и захотел свежего мяса.
Спасибо, но Алоису хватало ужасов в его отделе. То, что показывали в столовой, дополнительно действовало на нервы. Из-за этого Алоис искал столики рядом с неработающими телевизорами, а это не было проблемой – рядом с выключенными экранами столики пустовали.
Сидя за пустующим столиком, он уплетал пасту с ветчиной и сырным соусом. В этот момент Алоис испытывал простое человеческое счастье. И все бы ничего, да телевизор перед ним внезапно заработал и показал Алоису как бедному персонажу заживо вспарывают кишки. Алоис, сдерживая негодование, накручивал спагетти на вилку – а по телеку накручивали кишки. Алоис подносил спагетти ко рту – а кишки уносили от персонажа. Алоис пережевывал пасту – и внутренности плюхались в контейнер и брызгались телесными жидкостями.
Сотрудники на соседних столах завороженно смотрели на эту сцену и кусали гамбургеры.
К несчастью последних, началась рекламная пауза, в ходе которой стали показывать чистящее средство для унитазов. Улыбчивая дамочка с блестящими зубами, которые блестели так же, как блестел ее унитаз, рассказывала о чудесном средстве, убивающем любые бактерии.
Алоис закатил глаза и вернулся к трапезе. Но не тут-то было. К нему подошел Николас, и Алоис замер с открытой челюстью и поднесенной вилкой ко рту.
– Можно к вам присесть?
Капля соуса упала с вилки на тарелку.
– Можно. Это, конечно, не совместный ужин, но неплохая альтернатива для нас обоих.
Николас сел в пол-оборота к телевизору. Реклама к этому моменту закончилась.
– О, я помню этот момент. Сейчас будет самое интересное!
– Если ты так говоришь, значит, мне не стоит на это смотреть.
– А жаль. Разогревает аппетит.
Николас съел картофельную палочку и повернулся к Алоису.
– Я так понимаю, мы проведем демонстрацию на этой неделе?
– Да, это будет совсем скоро.
– Вы уже, наверно, разослали гостям приглашение.
– И гости ждут не дождутся результатов нашей работы.
– Предстоит важное мероприятие... Какие вы видите перспективы у этого устройства?
– Более мирные, чем видят наши сотрудники.
– Что-то вроде повседневного использования?
– И ни в коем случае не орудия для убийств.
– Ну что ж вы такой скучный, мистер Колленберг! С этим устройством открываются такие возможности... У людей можно будет отрывать части тела, а они даже не смогут понять, что произошло.
– Не факт. У перчатки есть радиус действия. И если предполагаемая жертва будет вне этого радиуса, у нее ничего не оторвется.
– Но если, скажем, в радиусе окажется рука...
– Придется искать протез.
– Тем не менее, с неживыми объектами такого не происходит.
– Происходит, если они обладают схожим по характеристикам магнитным полем.
Помимо картошки фри на подносе у Николаса был стейк с кровью, и он начал разрезать его. Но стоило Николасу впиться ножом в мясную ткань, как в его голове поднялся звон. Он опустил столовые приборы на стол и приложил ладонь к голове.
– Все в порядке?
– Да... Совсем забыл про соус барбекю.
Николас не был уверен в том, сказал ли он сейчас правду. Мозг будто сам нашел объяснение и заставил Николаса его озвучить. Юному психопату это очень не понравилось – разум его не слушался. А психопаты не любят, когда их что-то не слушается. Он испытал кратковременную вспышку гнева.
Николас притворился, что оглядывается в сторону витрины, чтобы пойти за соусом. Он пожал плечами и вернулся к блюду. Но когда он продолжил резать стейк, звон в ушах усилился.
И это был не просто звон – он походил на сигнал, в котором посреди мысленных помех прослеживались очертания мертвого Алоиса. Появилось желание напасть на него, отомстить этим самым ножом. Отомстить за безразличие.
– Знаете, мне надо отойти, – внезапно сказал Николас.
– Хорошо. Но ты уж извини, я почти доел. Так что встретимся в отделе.
2
Он прыснул водой себе в лицо. Николас, пока по его лицу стекали холодные капли, завис над раковиной в уборной.
Что он только что хотел сделать?
Убить Алоиса. Прямо там. Насколько глупо и безрассудно. Когда Николас брал в руки нож, в его голову лезли мысли о том, что он нападает на Алоиса. От неожиданности по его телу пробегала стрела шока.
– Простите... меня... – шептал он.
Николас закрыл глаза, пытаясь усмирить свои инстинкты. Он не должен убивать Алоиса, никогда, ни при каких условиях он не станет его убивать, но... почему так приятно об этом думать?
Николас открыл глаза и посмотрел на себя в зеркале. Он ли там, в отражении? Николас заглянул в свои зрачки, в свой стеклянный взгляд, и увидел отражение собственных мыслей. Его сознание померкло в представлении о том, как они вместе с Алоисом исполняют танец смерти. Романтический танец, которого так хотел Николас... Его можно было исполнить.
3
Николас вернулся в отдел. Он стоял в раме с детекторами магнитной жидкости. Системы вращались вокруг него, сканировали его организм и, завершая цикл обследования, пропускали в лабораторию.
Здесь Николас увидел тренировку сотрудника из отдела внутренних расследований. Мужчина держался на ногах уверенней предыдущих добровольцев, запросто перемещаясь на любое расстояние и в любую сторону. Именно он должен был представить обновленную версию устройства.
Николас прошел к своему компьютеру, но прежде чем сесть за него, уставился на руку сотрудника с надетым прототипом. Николас перевел взгляд на Алоиса.
Алоис следил за испытуемым и разговаривал с Генри и Эмили.
– Когда-нибудь нас спросят – «с чего все началось?». И мы ответим – «все началось с экспериментов в отделе экспериментальных технологий».
– Вы о чем?
– Я о том, дорогой мой Генри, что наши технологии изменяют ход истории. Чего только стоит тачскрин, разработанный в столичном филиале много лет назад.
– Вы про сенсорные телефоны?
– Да, я про них. Когда-нибудь та же участь постигнет перчатки телепортации.
– Слабо верится, что такая технология станет общедоступна.
– Ты мог представить в своем детстве, что будешь пользоваться телефоном без кнопок?
– Телефон без кнопок не является орудием для убийств.
– Перчатки тоже.
– Неужели вы не понимаете разницы? Телепортацией можно оторвать голову.
– А телефоном – связаться с террористами. Перчатка – всего лишь инструмент.
– Нет, это невероятно... Вам же придется рассказать за счет чего они работают.
– Расскажем.
– Как, если корпорация держит существование аномалий в строгой тайне?
– Не мы их скрыли от человечества.
– А кто же?
В разговор вступила Эмили:
– Международный союз, в прошлом известный как «Лига Наций».
– Что? Не может быть!
– В любом случае, сейчас мы должны готовиться.
– Демонстрация новой версии… – произнес Алоис. – Признаться, стоило мне открыть глаза этим утром, и я уже не смог уснуть.
– Нас ожидает много гостей? – спросил Генри.
– Да. Зрителей – не счесть. Руководители нашего филиала, их секретари, директор, заместители директора, заместители заместителей, секретари директора и заместителей, и секретари их заместителей… Короче говоря, не совсем привычная обстановка.
– Непривычная для нас, но не для нашего отдела, – уточнила Эмили.
– Именно. Нужно заранее приготовить смотровую комнату.
Алоис отдал соответствующий приказ, и Генри обнаружил кое-что новое в лаборатории: оказывается, стена, что была напротив входа, имела подвижное железное покрытие. При спуске оно открывало еще одно защитное стекло, но меньших размеров. Это было окно, за которым виднелась небольшая комната с синими креслами – зрительный зал для высшего эшелона корпорации, иногда приходящего смотреть на результаты деятельности отдела.
– Похоже, будет достаточно торжественно, – предположил Генри. – Но ведь это всего лишь незаконченный продукт.
– Нет – это почти завершенный продукт. И еще раз – спасибо, Николас.
Последнее было сказано погромче, чтобы Николас услышал. С довольным видом Николас положил руку на сердце и поклонился.
– Тогда что вы будете делать с окончательным вариантом?
– Покажем президенту и его заместителям... И если он одобрит – поставим на конвейер.
Глава XXVII
Демонстрация
1
Шестерни перекатывались под дружное тарахтение, окутываясь за каждый такт столбами пара. Диск Преобразователя вращался от сцепленных с его сердечником зубчатых колес. На его поверхности работали миниатюрные ячейки электрической матрицы, способные синхронно загораться огромным числом комбинаций – достаточным, чтобы задавать направление выбросов с точностью до сантиметра.
– Системы работают стабильно, – докладывала Эмили. – Охрана дежурит у выхода, врачи тоже. Все предусмотрено.
Гости, тем временем, прибывали. В смотровую комнату заходили деловитые заместители с дублирующимися обязанностями, руководители в сопровождении секретарей и, вскоре, сам директор Центрального научно-исследовательского филиала Стивен Хайт. Они становились перед окном и смотрели на работу винтиков системы – сорока с лишним сотрудников отдела экспериментальных технологий. Те работали слаженно, подобно шестерням Преобразователя.
Чтобы важные персоны не скучали, для них играла знакомая джазовая музыка. Ее мотивами была пропитана сущность корпорации. Именно она играла в автомобиле таксиста, когда тот усыплял Генри. Именно ее любил напевать Хайт. Именно под нее прогоняли агента Дресслера.
Как на старом рояле перебирались клавиши, так и выступы шестеренок перебирали друг друга. Под пение медных духовых выплескивался пар. И сами сотрудники – всех разновидностей и рангов – были одеты в классические костюмы с пиджаком и галстуком, как и полагалось любителям джазовых заведений давно ушедшей эпохи.
...There is so much rhythm in it
That you can't stop for a minute
When you hear the low down beat
Of Mendel's Son's Swing Song!
Старинная запись, оцифрованная с пластинки граммофона, играла в сопровождении тихого треска. Говорят, именно это песня, хотя и не в оригинальном исполнении, будет играть на юбилее с участием живого оркестра – и это придавало еще большую торжественность грядущему представлению.
Как и полагается, сначала Преобразователь работал на полную. Искры света сияли в лаборатории. Вспышки случались и в смотровой комнате, поэтому столпотворение гостей иногда рассеивалось под действием очередного переместившегося молотка – гости разбегались в стороны или прятались за спины наиболее широких представителей. Спрашивается, почему в комнате для руководства отсутствовал Антерос? На этот вопрос никто не мог ответить.
Среди гостей собрались и Викентий, и Томас, и Виктория, и другие руководители, в числе которых был управляющий отделом программного обеспечения вместе со специалистом Майком Фидлером. Майк ожидал представления зажав кулачки. Скоро к ним присоединился и Дариан, вставший близко к стеклу, чтобы разглядеть сотрудников отдела экспериментальных технологий. Он разговаривал с директором:
– У нас появилась новая возможность выявить зараженных.
– Уже неплохо.
– К сожалению, для ее использования требуется разрешение президента.
Директор развернулся и посмотрел на Дариана с редким для себя озадаченным взглядом.
– Речь идет об особых магнитных генераторах, – пояснил Дариан.
Хайт вздохнул.
– Придется связаться.
Музыка прервалась кашлем – динамики переключились с записи на микрофон Алоиса. Он стоял в центре лаборатории и обращался к зрителям:
– Дамы и господа, рад приветствовать вас в нашем отделе! Сейчас вы увидите портативное устройство телепортации. Устраивайтесь поудобней, представление начнется с минуты на минуту.
Алоис кивнул Эмили, и та подала знак сидящим перед ней программистам. Половина двигателей отключилась. Гудение в лаборатории стихло, вспышки больше не беспокоили гостей – им осталось ждать сотрудника отдела внутренних расследований.
2
Он вошел в окружении знакомых охранников в черном, которые оберегали телепорт со дня его первого появления. На руке сотрудника находилась демонстрационная версия перчатки, у которой больше не было хрупких палочек-суставов – все сплетения поместили внутрь корпуса, и этот корпус был тщательно отполирован для презентационных целей.
Алоис попросил сотрудника поднять руку и показать перчатку тыльной стороной.
– Вот и само устройство! Его интуитивно-понятный интерфейс позволяет быстро перемещаться куда вам надо. Ничего сложного делать не требуется – ни нажимать на кнопки, ни задавать координаты – всего лишь взмахнуть рукой в нужную сторону. И, вуаля, вы в другой части комнаты.
Сотрудник повернул руку ладонью.
– Но основные вычисления происходят в Преобразователе. Информация о жестах передается по беспроводной связи в наши компьютеры, и затем, благодаря работе Преобразователя, осуществляется мгновенный перенос. А теперь…
Руководитель подошел освободил площадь для маневра. Сотрудник-доброволец встал посреди разметки.
Он сжал руку в кулак и взмахнул.
Метод Кауфера сработал безотказно. Сотрудник исчез и через секунду со вспышкой света появился вблизи смотровой комнаты. Он пробежал немного вперед, справляясь с толчком от выброса, и остановился почти лицом к лицу с Хайтом. Их разделяло лишь стекло. У директора, равно как и у Дариана, от удивления округлились глаза – наблюдать воочию управляемую, стабильно работающую телепортацию им еще не приходилось. Потенциал этой технологии был безграничным.
Хайт поднял здоровенные ладони и захлопал, не отрываясь сотрудника. Дариан аплодировал тоже, но смотрел на Алоиса. Алоис встретился с ним взглядом и довольно помахал рукой – и пусть Дариан после этого не считает, что Алоис тут бездельничает.
Первый этап его плана был почти завершен.
После Хайта и Дариана, как по команде, захлопали остальные. Майк, у которого только что снялось напряжение, хлопал громче всех.
– Получилось! – радостно воскликнул он. – Все работает! – и захлопал еще быстрее.
Радовался и Дэвид вместе с окружающими его сотрудниками:
– Есть!
– Вероятно, я присутствую на историческом моменте, – Генри аплодировал, но делал это скорее из вежливости.
– Не вижу распирающей гордости, Генри!
Шквал аплодисментов был слышен в лаборатории через звуковые колонки. Под этот хор, больше похожий на шумящие лопасти вертолета, Николас уткнулся в монитор. Пока аудитория из обеих комнат смотрела на сотрудника с перчаткой, он внедрился глубоко в святая святых Преобразователя. Сначала на мониторе была программа с графиками, она сменилась бесконечными строками сложного компьютерного кода, следом открылось окно со столбиками цифр и иероглифами. Николас проник еще глубже – к более разряженным и однообразным цифровым массивам, переписывая все под чистую.
Несанкционированный доступ, который заполучил Николас, должен был автоматически выключить его компьютер и поднять тревогу. Но внутренний голос подсказывал Николасу, что этого не случится. Николас продолжил менять код: заработало двенадцать двигателей. Гудение в лаборатории резко усилилось, и Алоис оглянулся на Преобразователь.
Николас снова все переписал. Двигатели вышли на экстремальный уровень мощности, шестерни стали накаляться. Пластины метались перед ядром слишком быстро, воздействуя на Большую проблему с невиданной прежде силой. Это привело к резкому всплеску активности выбросов, и когда скорость Преобразователя преодолела критический порог, лаборатория перешла в аварийный режим. Все выходы из нее заблокировались.
Освещение в лаборатории изменилось. Загорелся красный свет. Прежние аплодисменты сменились сигнальной тревогой.
Алоис подошел к защитной стене, встав вплотную к стеклу. Машина перед ним обезумела, поршни скакали, и если бы не высокая прочность, они сорвались с моторов. Алоис выключил микрофон и положил его на выступ – было не до красивой презентации.
Дэвид проверял показатели Преобразователя, этим же занимались и другие специалисты.
– Что... Что это? Что происходит? – спрашивал его Генри, но Дэвид был слишком занят, чтобы отвечать.
Директор и руководители уставились на мельтешащие пластины, которые вращались настолько быстро, что основное защитное стекло дрожало под напором ветра. Шестерни лихорадило, ближайшие к диску – светились оранжевым от накала. Сотрудники лаборатории не могли понять в чем дело.
Все, кроме одного. Николас выложил свой коммуникатор на стол, чтобы его не получилось отследить.
Действовать нужно было быстро. Николас сделал все, чтобы отвлечь внимание на Преобразователь. Сам он выхватил ножницы из канцелярской подставки под напуганный вопль соседа. Но его не было слышно из-за рева моторов и сирены.
Прежде чем Алоис успел повернуться к своим сотрудникам, Николас выскочил к сотруднику Дариана. Тот, как и все остальные, смотрел на метавшиеся пластины.
Алоис заметил Николаса слишком поздно. Николас вонзился ножницами в шею сотрудника, стараясь проткнуть ее насквозь. Сотрудник еще был в сознании – кашляя кровью, он тянулся рукой к убийце. Тогда Николас повернул ножницы, и на его лицо брызнула артериальная кровь. Пока он вдавливался, кровь заливала его рубашку.
Дариан ударил кулаком по стеклу. Майк вздрогнул от этого удара, и вздрогнул еще раз, когда Дариан пробежал мимо него к заблокированной двери из смотрового зала. Но открыть ее он не смог, как бы сильно не тянул за железную ручку.
– Это бесполезно, Эберхарт, – говорил хмурый директор. – Нужно разблокировать двери.
Алоис, сорвавшись с места, побежал к Николасу. Николас опускался к убитому сотруднику, бросая из рук красные ножницы.
– Слишком медленно, мистер Колленберг.
Николас не стал снимать с него перчатку. На это ушло бы слишком много драгоценных секунд, его успели бы поймать. Он положил свою руку поверх руки трупа, и облегая ее, сомкнул пальцы. Играясь с рукой трупа, словно с кукольной, он взмахнул ей в сторону. Зацепив подушечками пальцев его ногти, он раскрыл ладонь и, пригнувшись, исчез вместе с мертвым телом.
Алоис добежал до пустого места и чуть не упал. В ожидании действий Николаса, Эмили крутилась по сторонам:
– Он не мог переместиться далеко.
Алоис постарался собраться с мыслями. Он вспоминал в какую сторону Николас махнул рукой.
– Разблокируйте двери! – приказал он.
Программисты переключились с воющего Преобразователя на аварийный режим. Частично им удалось его снять – красный свет не погас, но двери в лабораторию теперь открылись.
Выбежав из зрительного зала, Дариан достал из кобуры пистолет. Алоис прокричал ему:
– Николас за главной дверью.
Дверь уже открывалась, и на мгновение Алоис увидел, как его сотрудник-психопат надевает перчатку себе на руку, пока в него целился выживший от ударов Николаса охранник. Он исчез, оставив лежащий труп в коридоре. Быстрее всех выстрелил Дариан, но и он не успел попасть.
Со вспышкой Николас вылетел за Дарианом, и, крутанувшись в воздухе, схватил Алоиса сзади.
– О, Боже! – воскликнул Генри и указал Дэвиду на схваченного руководителя.
Теперь командовал Николас:
– Не вздумайте стрелять!
Он крепко обхватил рукой шею Алоиса. Свободной рукой Николас приготовился исчезнуть. Алоис вырывался из смертельных объятий, но сотрудник лишь крепче прижимал его.
– Отпусти его! – кричал Дариан.
– О, нет, мистер Эберхарт, я его не отпущу. Я хочу исчезнуть вместе с ним. Понимаете? – Николас засмеялся.
Он прижался вплотную к Алоису.
– Я хочу исчезнуть вместе с вами, – нашептал Николас на ухо. – Если хотите исчезнуть целым, то прижмитесь ко мне.
– Николас, должен сказать…
– Молчите, мистер Колленберг.
Николас снова взмахнул рукой.
Глава XXVIII
Николас сходит с ума
1
Как листва в безветренный день едва заметно шевелится, так и хрусталь на люстре в вестибюле почти незримо переливался солнечными лучами. Отраженный ими свет падал на колонны яркими узорами. Вокруг пятен создавался небольшой ореол, подсвечивающий летящую в воздухе пыль.
Но световые блики задрожали. Зазвенели и хрустальные камни на люстре, приведя рассеянные по колоннам солнечные пучки в хаотичное движение. Подул ветер от постоянно мерцающих вспышек поблизости, и с новой вспышкой вся люстра накренилась: всполох света произошел прямо под ней. Среди грациозных колонн выбросилось два сотрудника.
Николас падал, вцепившись мертвой хваткой в руководителя. Он рухнул на пол и прокатился кубарем вместе с ним, пока они оба не врезались в колонну. Алоис схватился рукой за каменный выступ, почти вырвавшись из рук Николаса, но тот, не теряя времени, потянул Алоиса к себе за воротник. Привстав, он взмахнул рукой.
Их выбросило в воздух на уровне пятого этажа. От полученной силы выброса они неслись вверх, пролетая этажи за этажами, и миновав крышу, вылетели к чистому небу. Высоко в воздухе Алоис оторвался от Николаса. Но его свободный полет длился недолго – Николас схватил Алоиса за руку и повернул к себе. Только сейчас Алоис увидел, что Николас улыбался, а в его вытаращенных глазах лопались красные сосуды.
Обезумевший сотрудник держал Алоиса, исполняя мечту. Они кружились в воздухе, словно в танце. И кружилось все вокруг: башня корпорации ушла назад, открыв синее небо и горное плато, потом и те ушли назад, снова показав под ногами верхушку здания.
Когда скорость их взлета стала падать, Николас вновь перебросил их.
Они вынеслись на тротуар, снося столики уличного кафе и увлекая за собой легкие сеточные стулья. Те беспардонно вклинивались между Николасом и его жертвой, расцепляя их друг от друга. Алоис наконец-то смог отбежать. Тогда Николас забрал нож со стола изумленных посетителей и ринулся за ним. Алоис успел схватить вилку.
– Извини, Николас, но я воспользуюсь ею!..
Николас разбежался и закричал – безумие сжигало его изнутри. Со вспышкой он исчез. И выскочил перед Алоисом, но с полученным импульсом пролетел с ним на проезжую часть. В последнюю секунду их объехала машина.
Рукой, в которой Николас держал нож, он вновь обхватил шею Алоиса. Они пропали.
2
Их пронесло над кварталом почти на звуковой скорости. Николас телепортировал их несколько раз, прежде чем они долетели до верхнего этажа строившегося высокого здания.
Они упали не оголенный пол каменного цвета. Николас оказался сверху и взмахнул над Алоисом ножом, предвкушая летальный исход, но Алоис уклонился. Он столкнул сотрудника с себя. Сразу за этим он направил вилку в ответ, и на этот раз отскочил Николас.
Теперь они встали далеко друг от друга, стараясь отдышаться. Их одежда уже запачкались: белая рубашка Николаса была в кровавых пятнах, смешанных с грязью; пиджак Алоиса покрылся серым песком.
Сотрудники приходили в себя.
– Отлично справляетесь, мистер Колленберг.
– Иначе бы я не был руководителем, – ответил Алоис и попытался сориентироваться в новом месте.
Напротив них возвышался строительный кран. Он скрипел под действием собственной тяжести, сопротивляясь высотному ветру. Вместе с гудением крана доносился шум падающих мелких камней, проносящихся сквозь бесконечные недостроенные пролеты.
Алоис и его сотрудник стояли среди темных стен. Строительство этажа закончилось лишь недавно, и здесь уже можно было спокойно ходить, с тем лишь исключением, что не стоило приближаться к краю комнаты – местами блоки отсутствовали для будущих окон.
– Мы сделали замечательное устройство телепортации.
– Пожалуй, соглашусь. Жаль только, оно работает против меня.
– Ничего бы этого не было, будь вы немного повнимательней ко мне. Помните вашу любимую историю про непонимание?
– И парня с зеленым галстуком?
– Про него. Сами вы не вынесли урока из этой ситуации.
– Это как посмотреть. Я всегда ожидаю чего-то такого от своих сотрудников.
– Но моего нападения вы не ожидали.
– Признаться честно – не ожидал. Как ты взломал систему Преобразователя? И неужели это ты взломал Антерос?
– Нет, мистер Колленберг. Мне помогли.
– Кто?
– Если бы я знал.
– Если бы знал я, Николас, что ты сорвешь мои планы...
– Вы бы убили меня?
Алоис оглянулся и сделал небольшой шаг назад.
– Нет, это не мои методы.
– Разве? Мне почему-то кажется, что вы не тот, за кого себя выдаете.
– Знаешь, Николас, так можно сказать про каждого. У всех скелеты в шкафу.
– Но насколько глубокий шкаф у вас?
– Почему это интересует тебя?
– Я хочу знать, что вы испытываете в действительности. Я хочу видеть это. Я хочу чувствовать это. Покажите мне, мистер Колленберг, ваше безумие.
– А если я откажусь?
Николас выставил перед ним нож, как будто удерживал приготовленный меч.
– В любом случае я убью вас.
– Но тогда я точно не смогу ничего показать.
– Я буду убивать вас медленно. Пока вы не снимете маску.
– Может оказаться так, что под маской ничего нет.
– Неправда, мистер Колленберг.
Засвистел ветер, разнося по пустому этажу заполняющий индустриальный скрип.
– Неправда? И это все? Никаких аргументов?
– Всего два слова... Колесо смерти...
Лишь на секунду Николас заметил, как зрачки Алоиса сузились. У Алоиса перекрыло дыхание, когда он следил за движением губ его сотрудника во время произнесения последних слов. Это был краткий миг, который воодушевил Николаса и подарил ему новые силы. Он не ошибся. Алоис был такой же неуравновешенный, как и остальные сотрудники.
– Вы его видели, правда? – Николас стал отходить влево, и Алоис пошел в противоположную сторону. – Может быть, во сне, может быть, наяву, но вы его видели. Оно открывается лишь немногим. Я тоже его видел.
Алоис сорвался с места. Он замахнулся вилкой над головой Николаса, но тот исчез. Когда Николас пропал, перед Алоисом открылся путь к лестнице. Он сбежал по ней на нижний этаж и скрылся в пустых комнатах.
– Возможно, я видел его, – заговорил Алоис, переходя из комнаты в комнату. Он полез в карман за коммуникатором.
– Значит, однажды вы столкнулись с ужасом, – голос Николаса эхом разносился по этажу.
– В корпорации? Разумеется.
– Должно быть, вам, как человеку, не любящему жестокость, пришлось очень тяжело.
– А кому бывает легко, Николас?
Сотрудник пытался отследить своего руководителя по голосу. Но Алоис был совсем не против, если Николас его найдет.
– И все-таки, почему же вы так сильно не любите насилие?
– Потому что оно мне неприятно, – отвечал Алоис, нажимая с холодным спокойствием на сенсорный экран.
– Это не ответ.
– Наверно, у тебя есть размышления по этому поводу.
– Как вы относитесь к Большой проблеме? К тому, что она убивает людей.
– Я считаю, что в этом нет жестокости, хотя мне определенно бывает неприятно. Аномалия обезличена и не обладает эмоциями. Ее нельзя назвать агрессивной.
Алоис заметил вспышки в соседних комнатах.
– А как вы относитесь к убийцам?
– Здесь все иначе. Люди, в отличие от Большой проблемы, могут наслаждаться чьей-то болью. Ты понимаешь меня, Николас? Наслаждаться...
Зрачки Алоиса вновь уменьшились. Николас оказался перед ним. И тогда руководитель взмахнул рукой так же, как это делал его сотрудник, только вместо перчатки он использовал коммуникатор. Алоис исчез. А когда появился, то оказался сзади Николаса. Ему оставалось лишь повернуться и вонзиться вилкой, но у Николаса была слишком быстрая реакция – он отпрыгнул.
– Потрясающе, мистер Колленберг, – произнес Николас и, повернувшись в прыжке, замахнулся ножом.
Выхода для Алоиса не было: Николас двигался настолько молниеносно, что Алоис не мог использовать телепортацию для нападения. Но мог для отступления. Он снова пропал из поля зрения Николаса.
– Вы превратили свой коммуникатор в устройство для телепортации?
– Для подобных случаев, – донеслось его эхо.
– Вы сумели меня удивить. Давно следовало напасть на вас.
– Нет, не следовало. Эти мордобои меня утомляют.
– Тогда что на счет перехода к завершающей стадии?
– С радостью, но боюсь, мы под этим подразумеваем противоположные вещи.
– Кто же из нас победит?
– Я не ставлю целью победу.
– Да, мистер Колленберг. Вы тянете время. Ожидаете, что за вами явится Дариан и спасет вас, как делает это обычно?
– Было бы неплохо.
– На сей раз он не явится.
– Почему же?
– Потому что не успеет. На моей стороне силы природы.
Николас перенесся на этаж ниже. Краем глаза увидел Алоиса. Сосредоточенный Алоис готовился телепортироваться следом, но движение его руки для Николаса было чересчур медленным и сообщало, куда руководитель денется на сей раз. Так что Николас переместился снова, вместе с Алоисом, и снова, и в итоге они оказались у самого края, с еще недостроенной стеной.
Рядом открылся вид на город, с мелькающими в самом низу машинами и пешеходами, с сотнями светофоров и разноцветных крыш, чьи краски блекли на такой высоте в белой дымке.
Сильный ветер почти сбивал их с ног. Дышать здесь было тяжело. Николас подавался вперед, и Алоис, пошатываясь, отступал. Оба двигались с выставленными столовыми приборами, будто фехтовали ими.
Алоис приготовился исчезнуть, но в последний момент понял, о чем говорил Николас: ветер был настолько жестким, что руки сложно было удерживать в нужном положении. Если ветер дул в спину, то Алоис невольно приближался к Николасу. А если по каким-то причинам он завывал сбоку, то ничто не могло спасти от падения...
– Не рискнете? – спросил Николас. – Мы на такой высоте, на которую птицы не осмеливаются подняться. Было бы глупо использовать чувствительный прибор в этом месте.
– Можно попробовать.
– Тогда я буду первым.
Николас рассек воздух, хотя и было видно, что в этот раз ему пришлось приложить больше усилий, чем обычно. Он оказался вплотную перед Алоисом. С безумной улыбкой он столкнул его. Алоис, чувствуя, что соскальзывает и теряет почву под ногами, что дальше будет только падение навстречу раскинувшемуся городу, вместо того, чтобы попробовать телепортироваться, схватился за плечи Николаса.
Но Николас спокойно подался и упал вместе с ним.
Они падали, глядя друг в другу глаза – шокированный этим поступком Алоис и улыбающийся Николас. Уровни небоскреба пролетали мимо них, город приближался, но Николас, кажется, чувствовал себя необыкновенно счастливым.
Николас выпустил нож из руки. Он взял Алоиса за кисти, как в бальном танце, и делая мягкое движение переместил их в сторону. Они крутанулись в воздухе, и Николас снова сделал жест. На сей раз они не появились.
Глава XXIX
Смерть - еще не конец
1
Сирена тревожно гудела. Красный свет не угасал. Преобразовать по-прежнему вращался выше допустимой скорости, все силы были брошены на восстановление контроля. Наконец-то появились первые плоды:
– Мы загружаем исходный код. Когда работа завершится, Преобразователь будет отключен.
Дэвид говорил с Эмили, и та уже готовилась подтвердить отключение, но Дариан резко вмешался:
– Не отключайте его! Достаточно стабилизировать скорость, – он повернулся к Эмили. – У Николаса новая версия, правильно? Предыдущую вы сохранили?
Эмили поняла ход мысли Дариана и стала звонить в отдел технического обслуживания. Она потребовала принести устройство, и сразу вернулась к Дариану:
– Сейчас должны принести, – на этих словах Эмили приложила руку ко лбу. – Даже не могла подумать о таком.
– О том, что демонстрация будет сорвана?
– Не только... Я впервые за долгое время теряю над собой контроль.
– Из-за Алоиса?
– Я не знаю.
– Не вечно же быть железной леди. В конце концов, в нас еще остались человеческие чувства.
– Непривычно от тебя такое слышать.
– Все из-за того случая? Не думай, я тоже изменился с тех пор. Даже не знаю, радоваться этому или нет.
– Алоис пагубно на нас влияет, – сказала Эмили с горькой улыбкой.
Беспокойный свет погас. Восстановилось нормальное освещение, и скорость Преобразователя снизилась. Директор, до этого будто вросший перед защитной стеной, развернулся и стал осматривать сотрудников.
– Кауфер чуть не навредил Большой проблеме... – говорил он с тяжелым вздохом. – Я усилю контроль в этом отделе. Ваши действия будут строго отслеживаться.
– Все, как вы прикажете, мистер Хайт, – отвечала Эмили.
– С Кауфером я хотел бы увидеться лично...
– Вероятно, он действует не сам, – предположил Дариан, и Хайт завис, обрабатывая эту мысль.
– Отныне в нашем филиале режим чрезвычайного положения. Вплоть до тех пор, пока мы не найдем виновного кем бы он не являлся.
Двери распахнулись. Работники отдела технического обслуживания принесли почти что списанный прибор с торчащими поверх него спицами. Дариан стал надевать его, и в этот момент к нему подбежал запыхавшийся Майк.
– С ним я должен быстро справиться, – разговаривал Дариан с Эмили. – Расстояния теперь не помеха.
– Подождите секундочку! – прервал их Майк. – Я вас не видел на испытаниях. Вы хоть раз использовали это устройство?
– Нет, но что поделать. Буду учиться на ходу. Или, – Дариан поднял голову, – на лету.
– Главное – не перемещайтесь слишком далеко и слишком часто. Иначе с каждым разом скорость выброса будет расти. Она может оказаться смертельной. Говорю вам как человек, который лично проектировал программную часть!
– Я учту это. Но сейчас не время думать о безопасности.
Пока Майк объяснял Дариану принцип действия прототипа, бледный Генри всячески старался помочь Дэвиду, суетясь перед ним и выскакивая то слева, то справа:
– Что я могу сделать?
– Успокоиться.
– Может, провести расчеты или еще что-нибудь?
– Расчеты тут не помогут. Хотя...
Дэвид отвлекся от программного кода и уставился на Генри.
– Хотя ты прав. Помогут. Перчатки работают исходя из данных, получаемых о параметрах аномальной зоны. Вычисли ее нынешние размеры, плотность излучения и частоту выбросов. Это должно сработать.
– Сработать что?
Дэвид не ответил, снова погрузившись в работу. И Генри принялся за дело.
2
Очнувшись, Алоис почувствовал, как веревки сковывают его движения.
– Николас! – закричал он.
– Спокойно, мистер Колленберг. Я ничего с вами не сделал.
– Вот только голова у меня раскалывается.
– Ну, кроме этого.
Алоис сидел в ванной комнате. Справа от него, рядом с ванной валялись черные ткани, между складками которых искрилась цепочка часов – если бы не она, Алоис вряд ли бы догадался, что этими скомканными вещами являлись его пиджак и жилет. Напротив Алоиса висело зеркало. В нем он увидел себя в одной рубашке, обмотанного веревками, и, что страшнее всего, загораживающего того, кто стоит за его спиной.
– Николас, что ты собрался делать? – интересовался Алоис, сдерживая в голосе нотки страха. – Мне не нравится, когда стоят за моей спиной. Особенно, если я связан.
– Вам понравился наш танец?
– Развяжи меня, и я скажу «да».
– Вы были так напуганы... Знаете, что? Вы впервые по-настоящему доверились мне, когда схватили за плечи. Это было приятно.
– И, наверно, это было последний раз.
Николас улыбнулся.
– И где мой коммуникатор?!
– Его пришлось забрать. Не волнуйтесь, я перемещался с ним довольно далеко и как следует запутал след.
– Отпусти меня.
– Боюсь, это невозможно.
– Пожалуйста.
– Нельзя, мистер Колленберг.
– Умоляю тебя.
– Нет.
– Проклятье! Насколько жалостливым надо быть, чтобы на тебя подействовало?!
– Ни насколько. Даже будь вы искренним, а вы еще будете искренним, я бы все равно вас не отпустил. Это конец. Понимаете? Все закончилось. Я убью вас.
– Если ты убьешь меня, то... эм... меня больше не будет. С кем ты будешь развлекаться?
– С воспоминаниями. Я буду прокручивать этот момент снова и снова до конца жизни. Это будут яркие эмоции. Очень яркие. Понимаете, убийство – это настолько сакрально... Я вычеркну вас из жизни, уникального, неповторимого, с вашими переживаниями и стремлениями, со всем, что вы из себя представляете – я все это прекращу. Вы существуете один единственный раз за время жизни Вселенной, и вы умрете один единственный раз, потому что этого захотел я. Всего лишь из-за моей воли, вы и ваша уникальность уйдут в небытие.
– Ты чувствуешь себя богом.
Николас взял нож и подошел к Алоису спереди.
– Давайте вернемся к нашему предыдущему разговору. О Колесе смерти. Мы выяснили, что вы не любите не только жестокость, но и садизм – получение удовольствия от чужих страданий.
– Я думаю, это вполне здоровая реакция.
Алоис не спускал глаз с лезвия.
– Иногда – да, иногда – нет. Представим ситуацию: насильник мучает жертву, – Николас стал расстегивать рубашку Алоиса. – Мучает очень жестоко. Что вам больше по душе? Я могу сказать, что он отрезает язык, сдирает кожу. Ну, знаете, все, что любили в средневековье. Внимание, вопрос: о чем вы подумали в первую очередь?
Николас провел кончиком ножа по торсу.
– О том, чтобы убить насильника, или о том, чтобы спасти жертву?
Алоис молчал.
– Вот же интересно мы устроены. Сами себя не понимаем. Вы, мистер Колленберг, многими воспринимаетесь как пацифист. Но пацифист ли вы на самом деле? Или может быть, вы хотели бы разделаться с насильником так же жестоко, как и он со своей жертвой?
– Надо отдать тебе должное, Николас. Ты умеешь разводить демагогию. Мы утроены так, что многое впитали от своих предков, а они творили еще более жестокие вещи, чем в средневековье. И, понятное дело, что большинство людей, скорее всего хотят и того, и другого.
– Уходите от ответа... А может, вы просто не знаете каков ваш ответ? Тогда давайте выясним. Я – насильник, вы – жертва.
Николас вдавился лезвием до легкого покраснения на крестце, вдавился еще сильнее, и кожа поддалась. Закровоточила маленькая царапина.
– Николас, хватит!
– Продолжим наш эксперимент.
Николас сделал свои движения более резкими – он рассек кожу на груди Алоиса и провел ножом до живота. Алоис выпалил от боли:
– Маленький засранец! Чтоб тебя!
– Просто примите это. Получайте удовольствие от своей смерти.
3
Нельзя перемещаться слишком часто и слишком далеко? Не то что? Он не настолько слаб. После первого перемещения Дариан телепортировался на открытую территорию CRC. Он был вынужден пробежаться – сила выброса толкала его вперед подобно ураганному ветру, и с непривычки Дариан едва держался на ногах.
Со следующей вспышкой он оказался почти перед проезжей частью будучи подвешенным в воздухе. Скорость действительно возросла, что позволяло Дариану скользить на расстоянии в пару сантиметров над землей. В этот раз прыжок сквозь пространство оказался более уверенным, и Дариан, чтобы не смущать глазеющих водителей, снова взмахнул рукой.
Он рассекал небо на еще большой скорости. Его куртка громко трепыхалась, в ушах свистел ветер. Ему следовало бы внять совету Майка, но он хотел как можно быстрее найти Алоиса. Летя над землей по траектории гладкой вертикальной дуги, он перемещался к источнику сигнала. Он телепортировался все дальше и дальше.
Дариан приземлился на крышу торгового центра, с нее – на участок с ухоженными домами. Каждый раз приходилось стирать подошву на сапогах, и каждый раз взмах становился все слабее, и скорость падала.
Теперь он остановился перед домом Николаса. Дариан достал коммуникатор, сверяясь с данными, поступающими из отдела мониторинга. Сигнал был где-то здесь. Дариан спрятал коммуникатор, освободив руку для пистолета. Ему оставалось сделать то, к чему он имел своеобразный талант.
Проломить дверь.
Дариан ворвался внутрь и обнаружил перевернутый стол. Рядом с ним лежала телефонная трубка, справа от нее были пятна крови. Он прошел дальше, удерживая пистолет, и добрался до двери в ванную.
Он готов был снести и эту дверь. Только оказалось, что она не заперта.
Дариан открыл ее и увидел чистый стул, установленный перед зеркалом. Он увидел сверкающие плитки и ванну, и лежащий в раковине коммуникатор Алоиса.
4
– Все могло быть иначе, мистер Колленберг.
Алоис не мог разглядеть себя в зеркале – глаза слезились – и ему казалось, что его зрачки судорожно пульсируют, как пульсирует его сердце, как пульсирует боль на коже вокруг солнечного сплетения.
– Николас!!!
– Громче! Громче, мистер Колленберг! Мне так нравится, когда вы произносите мое имя!
Николас плавно провел лезвием по голой ране – пора было заканчивать. Ни одно наслаждение не длится вечно. И все-таки... почему он не хочет продолжать? Почему ему кажется, что он делает что-то неправильное? И почему он медлит, ведь Николас совершает то, о чем мечтал уже много-много лет. Он мечтал о сладком убийстве, но встретил человека, который, как казалось Николасу, был способен его понять, который был способен разглядеть в нем больше, чем остальные люди.
Но что он делал с этим человеком сейчас?
Торчащие вены на лице Николаса стали сглаживаться, а его разъяренный взгляд успокаивался и приобретал знакомые опустошенные черты. У Николаса дрогнули руки. Он выпустил нож из рук, и его лезвие прогремело, упав на закапанную кровью плитку.
– Что я наделал?..
Голова Алоиса была опущена.
– Что я наделал?.. – повторил он и с выпученными глазами схватился за голову.
Прозрение Николаса длилось не долго.
Горькое удовольствие растекалось по его телу вместе с наваждением магнитной жидкости, когда он представлял, что убивает того, кто ему дорог. Этому удовольствию было невозможно противостоять, Николас снова чувствовал возбуждение и готовился закончить начатое.
Вены на его лбу вновь проступили, разум же, напротив, затуманился. Николас опустился на колени и подобрал нож – на этот раз его ни что не остановит.
Но неожиданно Николас услышал, что выкрикнули его имя, и остановился. Кричал не Алоис, его имя продолжал кричать кто-то другой. Этот кто-то обладал более грубым голосом, и сам крик был полон вовсе не отчаяния. А первородной ненависти.
Дариан!..
Николас повернулся, и его лицо схватила ладонь. Еще немного, и у Николаса хрустнет шея.
5
– И еще кое-что, – говорила Эмили, перед тем как Дариан приготовился исчезнуть. – После случая с учебной тревогой, когда Алоиса переместило в озеро, он решил подстраховаться. Алоис сделал запасной датчик слежения в своих карманных часах.
Дариан испытывал двоякие чувства. Он припомнил, что перебил Алоиса, когда они возвращались из загородного озера, и тот размышлял над подстраховкой.
– Умно, но делать собственные датчики не совсем законно.
– Сейчас не до законности. Алоис прекрасно понимал, что это нарушает устав. Из-за этого датчик не работает, пока включен коммуникатор.
– То-есть, сначала ориентироваться по сигналу его коммуникатора?
Эмили не знала этого наверняка, поэтому посмотрела на Майка. Тот спохватился и заикаясь ответил:
– Д-да. Если Алоис потерял коммуникатор, его нужно найти и отключить. Сигнал с часов появится незамедлительно.
6
Хорошо, что Николас не снимал перчатку.
На сей раз реагировать должен был Дариан, поскольку его рука оказалась в радиусе действия устройства Николаса и могла переместиться вместе с ним. Дариан отпустил его голову в последнее мгновение, и Николас исчез, появившись у него за спиной. Дариан немедленно развернулся к переместившемуся и выстрелил.
Николас вновь исчез.
Но теперь действовал Дариан, и Дариан был вооружен телепортацией. Он понял в какую сторону переместился Николас по взмаху руки, так что переместился за ним.
Они оказались у недостроенного дома из красного кирпича, в котором у Николаса было запасное логово. Рядом пролегала железная дорога, по которой мчался стучащий по рельсам поезд. Обезумевший сотрудник находился недалеко от него, прикладывая руку к кровоточащей ране между ребрами. Николас прокашлял кровью и закричал, срывая голос:
– Уйди с дороги!!!
Дариан сделал выстрел. Николас переместился к нему, с бешеными глазами схватил за горло и стал душить. Дариан попытался телепортироваться, но перенесся вместе с Николасом. Теперь эти двое завращались в воздухе, перебрасываясь все выше к небу.
– Сдохни! – кричал Николас, и в белках его глаз лопались сосуды. – Сдохни, сдохни, сдохни!!!
Задыхающийся Дариан уткнулся пистолетом напротив сердца Николаса.
– Посмотрим, – выговорил он, – кто из нас сдохнет…
Николас в испуге оттолкнулся от Дариана и исчез, его тело появилось у заколоченного окна на последнем этаже и пробило отсыревшие доски. Николас, оказавшись посреди щепок на грязном полу, даже не успел встать – Дариан накинулся на него и вместе они перевернулись несколько раз, пока не пробили окно с противоположной стороны комнаты и не вылетели наружу.
Они падали вниз и Николас снова был на прицеле у Дариана. В считанное мгновение Николас заметил несущийся пассажирский вагон поезда и, произведя телепортацию, упал на его крышу. Здесь он надеялся отдышаться на пару секунд, пока Дариан будет его догонять, но реакция Дариана была вровень реакции Николаса, если не быстрее – он уже стоял над ним и нажимал на спусковой механизм без предупреждения.
Пассажиры вагона слышали выстрелы и громкий топот. Не трудно было догадаться, что наверху идет схватка, но ни одному пассажиру и в голову не могло прийти, что оружием в этой схватке служит не только пистолет, но и персональные телепорты.
Пожалуй, еще ни разу в жизни Николас не чувствовал себя настолько загнанным в угол. Любое его действие предсказывалось. Он был ранен снова, в плечо, и на этот раз его переполняло не озорное чувство игры в «кошки-мышки», а гнев.
Только не Дариан! Николас не позволит себе проиграть ему. Только не тому, кто постоянно отбирал внимание Алоиса, и одного из немногих, с кем Алоис общался серьезно и на равных.
Николас перемещался за спину Дариана, тот успевал повернуться, он перемещался обратно и замахивался ногой, чтобы сбить Дариана с поезда, но Дариан уже стрелял в него. Николас налетел на него сбоку и сбил наконец-то с вагона, но Дариан переместился вместе с ним в небо.
На фоне синих небес они выглядели как мерцающие вспышки света, иногда вытягивающиеся в белые линии, без конца сменяющие друг друга. Здесь Николас смог снова схватить Дариана за шею, только тот уже держал напротив его груди пистолет.
Дариан стрелял до тех пор, пока не закончилась обойма.
Глаза, без конца пугающие людей, глаза, которым никто никогда не верил, потухли. Уголки рта опустились, и все мышцы лица расслабились. Теперь это было ангельское лицо. И сам ангел устремлялся вниз – Дариан оттолкнулся от него и исчез.
Он переместился наверх несколько раз, уменьшая скорость падения, и относительно безопасно упал на траву, кувыркнувшись на ней пару раз. Не успев отдышаться, он подскочил и побежал обратно в дом к Алоису – нужно было срочно переместить его в больницу.
Вот только за этим благородным порывом Дариан упустил из виду одну вещь: тело Николаса так и не упало на землю.
7
Измученное сердце Николаса больше не билось. И может быть поэтому он почувствовал себя легко: ни обид, ни боли, ни ревности. Только несущиеся облака и приближающаяся земная твердь, удар о которую сомнет Николаса в нескольких местах. Последнее было неприятно представлять, и Николас, осознав, что все еще жив, произвел телепортацию.
Он громко упал на бетонный пол и оказался в ногах Алоиса.
– О, мистер Колленберг! Я снова здесь.
Алоис истекал кровью, но сознание к нему постепенно возвращалось. Оно прояснилось за то время, пока Николас перестал его терзать, пока Алоис сидел на стуле один, или, точнее, наедине со своей болью, ощущая, как тепло течет по его животу. Сейчас, когда Николас снова телепортировался к нему, Алоис смог внятно разговаривать:
– Николас, это снова ты... Кажется, здесь был Дариан...
– Дариан, Дариан... Все время Дариан! Даже в таком состоянии вы говорите про Дариана! Довольно!
Он встал, отвязал Алоиса и взял его безвольное от болевого шока тело за подмышки.
– Давайте-ка переместимся наверх.
После телепортации они оказались несколькими этажами выше, и рухнули на пол.
– Ты добьешь меня, – выдавил Алоис, из которого при падении вытекла кровь, а внутри что-то съехало.
– Этого и добиваюсь.
Алоис оказался лежащим на боку. Он увидел, что подтек, и поскольку его сознание все еще не затуманилось, решил спросить:
– Почему я чувствую сквозняк между ребрами?..
– Это пустота, мистер Колленберг, которую чувствуют все, когда у них крадут сердце.
– Сердце? Ты что, выпотрошил меня, как в том фильме, что мы смотрели в столовой?
– Тогда вы были бы мертвы.
Николас обошел его и попробовал поднять, но у него не получилось. Кажется, с собственным остановившемся сердцем его тело слабело. Времени почти не оставалось. Поскольку Николас желал провернуть с руководителем кое-что еще, ему пришлось лечь рядом для телепортации – таким образом, чтобы Алоис оказался в радиусе перемещения.
– Николас, почему ты лег сзади меня?
– Не спрашивайте, мистер Колленберг.
Алоис не успел отпихнуться – Николас перенесся с ним наверх. Их перебросило на крышу.
– Ну хватит, Николас! – взмолился Алоис после очередного падения и удара головой. – Я почти мертв! Отпусти меня.
– Тише. Одно неосторожное движение, и я снова перемещусь, разорвав вас на части.
– Вот проклятье... Ответь хотя бы, что ты сделал с Дарианом. Я надеюсь, ты не...
Снизу послышался гневный крик:
– Николас!!
– А, понятно.
– Быстрее, мистер Колленберг.
– Что «быстрее»? Я вообще-то умираю.
– Вы умираете, но не так, как я хочу.
– Надо же, какие мы капризные.
– Заткнитесь.
Запыхающийся Николас потащил Алоиса за руки к границе крыши.
– Помните, вы сказали некоторое время назад, до того, как я вас порезал, что мы танцевали в воздухе в первый и последний раз?
– Это было сегодня, да? Мне казалось, что ты пытал меня несколько дней, – говорил Алоис и уже слегка бредил.
– Нет, это было несколько минут. Не преувеличивайте. Так вот. Я бы хотел с вами напоследок еще раз ощутить свободное падение.
– Мне это не нравится...
Дариан переместился на крышу и встал рядом с ними, увидев Алоиса с расстегнутой рубашкой, запачканной его же кровью. Он лежал на спине и Николас тащил его к краю.
– Николас, отойди от него! – Дариан уже приготовил перезаряженный пистолет.
– Нет-нет! – Николас в ответ поднял руку в перчатке.
Таким образом он переместился бы вместе с оставшейся рукой Алоиса и его головой. Алоис зажмурился, боясь, что Николас так и сделает.
– Дариан, не вздумай стрелять, – молил Алоис.
– Может, подскажешь что делать?! Или ты снова включил свой пафосный героизм и боишься за жизнь этого сотрудника?
– Ох, нет. Мне сложно сопереживать тому, кто хотел превратить мое тело в продуваемый кармашек...
– Он и не выстрелит! – усмехался Николас. – Потому что это бесполезно! Как можете видеть, я не умру.
– Если только не выстрелю в голову.
Алоис, еще сражаясь с подступающим затмением в голове, непонимающе посмотрел сначала на Дариана, затем на Николаса.
– Николас, ты что, был убит?..
– Можете представить.
– Так значит, ты заражен!.. – воскликнул Алоис.
В ушах Николаса зазвенело. На этот раз источником шума явилось его настоящее «Я», которое пыталось снова завладеть телом и эмоциями, пробираясь сквозь мишуру чужих мельтешащих мыслей.
– Заражен?.. – он схватился за голову. – Кто посмел?..
– Николас, отойди от Алоиса!
– Алоис? Ах да! – он снова схватил его за запястье. – Спасибо, что напомнили. Он умрет в любом случае!
– Но я не хочу умирать! – возмутился Алоис.
У Николаса застучали зубы. Приступы агрессии на него накатывали будто по расписанию, по выставленному неким программистом таймингу. У него набухли вены на лбу и на руках – расходящиеся кривые линии синели и расширялись, словно собирались лопнуть.
– Хватит!!!
Николас и без того казался бесноватым, однако с этой трансформацией он стал походить еще больше на персонажа из фильма ужасов. Его голос понизился, появился брутальный тембр, переходящий в рычание. Договариваться с Николасом в таком состоянии было бессмысленно. Он впал в безумие.
Николас взмахнул рукой, переполненный жаждой разорвать Алоиса. Он разжал кулак и...
Ничего не произошло.
Он сжимал и разжимал кулак, снова и снова, и ничего не происходило. Грозный демонический Николас уставился на Дариана с удивленным взглядом бешеного зверя. Впрочем, Дариан тоже не понимал что происходит.
Николас опустил руку и посмотрел на нее.
– Она сломалась? – спросил Николас потусторонним голосом.
– Что?! – взвизгнул Алоис и молниеносно пришел в себя. – Ты сломал телепорт?!
– Она сломалась... Сломалась!
Николас снял перчатку с руки и швырнул за крышу. Он приготовился вцепиться в Алоиса ногтями и разорвать его самостоятельно, пускай даже и Дариан готов выстрелить в любой момент.
– Я все равно убью тебя! – рычал Николас, растопырив когтистые пальцы.
Но он опять почувствовал, что его мозг расщепляется надвое. Николасом, который является продуктом чьего-то жестокого эксперимента, и Николасом настоящим, который был психопатом и терпеть не мог, когда им управляют.
Николас отшатнулся от Алоиса. Он отходил от него, шагая по краю крыши.
– Мистер Колленберг, – говорил он нормальным голосом и закрывал лицо руками. – Мистер Колленберг... простите меня.
У Дариана затекли руки держать Николаса на прицеле:
– Николас! Или ты сдаешься, или я стреляю.
Николас опустил руки и посмотрел на Дариана. Его вены стали сдуваться, глаза успокаивались, и Николас во второй раз за это время полностью овладел своим телом:
– Стреляй, – сказал он.
Раненный и вспотевший от мучений Алоис завалился на бок, опершись локтем. Он позволил себе встрять между ними:
– Николас, ты уверен?
– Стреляй же!
Николас взглянул на прощание на Алоиса, и полумертвый руководитель поразился тому, насколько красивое было лицо у его сотрудника. Сейчас на нем не было ни признаков магнитной жидкости, убравшейся внутрь его организма, ни холодных стеклянных зрачков, которые обычно отталкивали. У Николаса были живые слезившиеся глаза.
– Простите меня, мистер Колленберг. Я бы никогда не причинил вам зла.
Алоис потерял дар речи.
Но Дариан щелкнул курком, и Алоис опомнился:
– Дариан! Знаешь, я передумал. Ты же не будешь в него стрелять?!
– Он снова сойдет с ума в любую минуту.
– Не надо, Дариан!!
– Он прав, – неожиданно сказал Николас.
– Дариан, не стреляй!
– В безумном состоянии с ним сложно справиться! Посмотри, что он с тобой сделал!
Пока Алоис и Дариан спорили, Николас снова почувствовал подступающее безумие. Оно расплавляло головной мозг и рассудок начинал гореть.
– Хватит!.. – зарычал Николас. – Вы теряете время.
– Он же может себя контролировать! – кричал Алоис.
– Если не сейчас, то потом будет поздно!
Николас отвернулся от них и, не дожидаясь, когда снова потеряет над собой контроль, шагнул в пропасть. Ни Алоис, ни Дариан не успели что-либо предпринять. Их ожесточенный спор прекратился, и несколько секунд, длившихся целую вечность, они не проронили не слова.
Пока снизу не донесся жалобный стон.
Глава XXX
Завершение рабочего дня
1
Хорошо, когда у корпорации есть своя больница – это упрощает доступ к службам спасения, обеспечивает сохранность секретной информации и во многих случаях сокращает время до оперативного медицинского вмешательства.
Плохо, что больница все равно платная. Деньги вычитаются из заработка, но спасибо организаторам такой системы, что вычет происходит частично и постепенно – выжившие голодать не станут.
Могла ли корпорация сделать медицинские услуги бесплатными? Могла, но, наверно, это противоречило ее принципам и, кроме того, мотивировало сотрудников избегать неприятностей.
«ПОПАДЕШЬ ПОД ЧЕЙ-ТО НОЖ –
НЕ СМОЖЕШЬ ОПЛАТИТЬ КРЕДИТЫ»
Плакат с таким лозунгом висел в приемной. Слова были написаны на фоне кричащего мужчины, залитого смесью, напоминающей кровь. А впрочем, для фотографии могли использовать и настоящую кровь, кто знает. Он глядел с вытаращенными глазами на горящие стопки денег, так что красная жидкость на лице его волновала в последнюю очередь.
Плакат был предостережением. И Алоис оказался в числе тех, кому он был адресован. Но ему повезло – он не любил брать кредиты и предпочитал откладывать остатки средств на черный день. Благодаря этому везению, когда Алоиса резал Николас, Алоис кричал не от мыслей о сгорающих деньгах, а от сумасшедшей дикой боли.
Что ж, остается только сказать насмешливому плакату: «не в этот раз!» и помахать указательным пальцем, криво улыбнувшись сквозь боль и посмотрев на него умирающим взглядом.
Но Алоис бы и этого не сделал. Все это было слишком меркантильно для него, да и кто бы помог ему встать и дойти до приемной ради такой глупой затеи? Нет, он тихо лежал у себя в палате и смотрел в окно напротив.
– Стоит почаще брать больничный, – отстраненно сказал Алоис, рассматривая за стеклом верхушку зданий.
К огненно-красным облакам тянулись антенны и сигнальные вышки. В лучах заката небо переливалось от розового к темно-вишневому, и металлические вставки на башнях покрывались теплым градиентом.
– Но явно не таким образом, – заметил Дариан, сидевший в кресле.
Алоис лежал в светло-голубой пижаме, с расслабленной рукой, в вену которой была вставлена игла от капельницы. Раствор неспешно затекал в его организм каждый вечер в соответствии со строгим предписанием врачей. Ссадины на его лице, оставшиеся после того, как он несколько раз ударился головой о пол в кирпичном доме, были залеплены пластырями.
– Разумеется... Лучше притворюсь, что голова болит.
– Сюда с этим не пустят.
– А если все болит?
– Осмотрят. Но ничего не обнаружат и пошлют обратно.
– Эх. Выхода нет... Придется работать.
Чем ниже было солнце, тем меньше становилось ярких красок. Перьевые облака вместе с размытыми следами от самолетов обретали загадочный синий цвет. Огни на крышах мигали усыпляюще.
Алоис смотрел в окно с того момента, как проснулся. У него затекла шея, но он продолжал смотреть, избегая своих мыслей и воспоминаний. Для него ничего не существовало, кроме сумеречных небес и зовущей мерцающей искры. Что-то было в этом небе такое, что он чувствовал, но никогда не понимал. Что-то, о чем за повседневными делами не задумываешься.
Дариан представлял, что Алоис испытывал и от чего теперь абстрагировался. Он мог бы спросить «ты в порядке?», но вопрос был глупым, как и вообще многие повседневные разговоры, полностью предсказуемые и лишенные смысла.
Конечно, не в порядке.
– Значит, перчатку отключил Дэвид.
– Да. Генри помог ему сбить координаты перемещения и вывести перчатку из строя.
– Не зря. Не зря я уговорил Генри остаться.
– Думаю, основную работу сделал Дэвид.
Алоис пересилил себя и отвернулся от окна.
– А что с Николасом? Его казнят?
– Я не знаю.
– Он пытался...
– Убить?
– Спасти меня. Эта магнитная жидкость... Она захватила его разум, но он пытался ей сопротивляться... Его не должны убивать.
– В настоящее время его дело рассматривают. Возможно, за него возьмется наш исследовательский отдел, чтобы выяснить почему он не умер после падения.
– Его нервная система уцелела, разве нет?
– Его нервная система регенерирует.
– Я полагаю, магнитная жидкость на такое не способна.
– Та, которая у нас разрабатывалась – нет. Не с такой скоростью.
– Что ж, значит, казнить его будет сложно.
– Переживаешь за него? Не стоит. Мы установили, что он убил очень многих людей.
– Он маньяк, законченный садист, психопат и все такое. Подобное, разумеется, непростительно. Но разве я не маньяк и не психопат? Скольких я убил?
– Немногих. И непреднамеренно. Если бы не корпорация, было бы намного больше смертей.
– Да, да, я знаю. Мы спасаем мир. Или делаем вид, что спасаем мир.
К ним вошла Эмили, принеся для больного букет цветов. Увидев Алоиса, она заморгала и стала убирать невидимую соринку с глаз. Но слезы становились заметны.
– Привет, Эмили.
Она села к нему на кровать и приобняла, что было не очень желательно в текущем состоянии пациента.
– Ай-ай-ай!..
– Я так рада...
– Все хорошо, Эмили. Пока что. Пока я не потерял сознание.
Она отпустила его и села рядом, все еще сдерживая слезы.
– Сегодня был напряженный день, – говорила она. – Но мы решили всем отделом сделать тебе букет.
С ним Алоис должен был чувствовать себя не так депрессивно, вот только раненный руководитель сразу решил кое-что уточнить:
– Надеюсь, вы знали о том, что некоторые цветы нельзя приносить в палату, поскольку они могут вызвать головную боль, аллергическую реакцию и еще много чего. Ни в коем случае не стоит приносить сирень, розы, нарциссы...
Эмили с улыбкой посмотрела на Алоиса, затем на цветы, и снова на Алоиса:
– Как себя чувствуешь?
– Бывало и лучше.
Она отвернулась вместе с букетом и стала перебирать бутоны.
– Ну, во всяком случае, теперь ты можешь отдохнуть, – сказала она после перебора и поставила букет в вазу на столе. Она поправила связывающую ленточку и разгладила обертку.
– Да, спасибо. И все-таки насчет цветов...
2
Когда Генри вышел из главного корпуса, он оглянулся на вывеску с названием корпорации. Сейчас она отражала фары проезжающих напротив машин. Подсвечивались ее шероховатости и небольшие царапины, оставленные ветром.
Корпорация ядерных исследований.
Это место выворачивало его мозги на изнанку. Мир больше не был предсказуемым. Он был наполнен, нет, он состоял из бесконечного количества непознанных явлений, которые человечеству только предстояло открыть. И он же кишел чудовищными ужасами, цинизмом и жестокостью...
Размышления Генри прервались. Из дверей вышел Дэвид и, поймав взгляд своего ассистента, на ходу обернулся на настенные буквы.
– Что, чувствуешь?
– Чувствую.
– Эта мощь! Это могущество!..
– Нет, я чувствую другое.
– Что же?
– А что я должен чувствовать, когда меня впервые отпускают домой?
Браслет на руке у Генри все еще был, но теперь его зона перемещения расширилась до размеров города, или, лучше сказать, до размеров аномальной зоны.
– И что я должен чувствовать, после случившегося в нашем отделе?
Дэвид похлопал Генри по плечу. Ему нечего было сказать. Вместе они дошли до перехода под шоссе – того самого, к которому Генри несся в панике около месяца назад. Этот тоннель и еще несколько соседних соединяли пешеходов с внешним миром, который начинался с остановки для общественного транспорта.
Выйдя из сквозящего тоннеля, Генри обнаружил под ногами газету. Ее листы приподнимались ветром и звали, чтобы Генри их прочел. Довольно известный таблоид. Генри наклонился за газетой и почти сразу же ему бросился в глаза заголовок: «CRC. Почему серийные убийцы оказываются сотрудниками корпорации?»
Он показал газету Дэвиду.
– Кажется, к кому-то придет отдел устранения последствий.
– Это довольно серьезное издательство.
– Они все серьезные, пока перед ними не машут топором.
– Думаешь, ничего страшного?
– Конечно! Сколько подобных статей выходит ежедневно! Всем плевать.
Генри пожал плечами и скрутил газету. Как только ему попалось мусорное ведро, от компромата он избавился.
– Я работаю с психопатами.
– Это правда.
– С убийцами.
– С кем не бывает!
– В организации, правящей миром.
– Здорово, правда?
Теперь листы торчали из грязного ведра и снова трепетали на ветру. Аббревиатура «CRC» белым текстом на красном фоне то появлялась, то исчезала вместе с разоблачающим газетным репортажем. Как и «организация психопатов», «опыты с телепортацией» и «сжигание людей», написанное было правдой, которой мало кто придавал значения.
Продолжение следует...