Все-таки надо было отлить до полета.

Пока мы тридцать минут летели на вертолете из Джелалабада к месту проведения очередной операции в горную провинцию Кунар, давление в мочевом пузыре нарастало. Помочиться перед вылетом на задание – это стандартная процедура. Но полет обещал быть недолгим, и я решил отложить это дело на потом.

Прошло два месяца с тех пор, как ранили Фила. Он лечился дома, а у нас еще оставалось около трех недель командировки. После Фила я остался старшим в команде. Сегодня мы направлялись на передовой опорный пункт наших войск в одном из самых неспокойных районов Восточного Афганистана. Он должен был стать временной базой для наших операций в горной местности.

Я почувствовал, как наш «Чинук СН-47» завис и начал снижаться. Спустя несколько секунд после того, как колеса коснулись земли, начала опускаться рампа. Я выскочил из вертолета под массивным задним винтом и быстро направился к канаве, находившейся метрах в двадцати от места посадки. Забор опорного пункта был всего в пятидесяти метрах от нас, поэтому я чувствовал себя в безопасности, несмотря на то что находился на открытой местности.

Ко мне присоединились еще несколько человек, чей мочевой пузырь также требовал облегчения. Кругом стояла непроглядная тьма, никакого освещения. Возвышавшиеся передо мной горы заслоняли любой свет. За моей спиной вертолетные винты вздымали вверх клубы пыли. Их шум постепенно стихал.

Стоя на краю канавы, я восхищался красотой горного пейзажа. В зеленоватом свете прибора ночного видения все казалось мирным и спокойным. И тут мои глаза уловили светящуюся точку, летевшую по небу. На долю секунды я подумал было, что это падающая звезда, но потом понял, что она летит прямо на меня.

Раздался оглушительный взрыв.

Реактивная граната ударилась о землю в трех метрах от хвостовой рампы вертолета, осыпая нас осколками. Прежде чем броситься на землю, я успел заметить следы трассирующих пуль и еще несколько летящих гранат. Я помчался к ближайшему укрытию. Все были в шоке. Ведь мы собирались использовать этот опорный пункт всего лишь как временную базу для своих операций и совсем не рассчитывали на нападение.

Звук двигателей резко усилился. Вертолеты поднялись в воздух и быстро двинулись к выходу из долины, и тут мощный поток воздуха от вертолетного винта по несчастливой случайности привел в действие одну из сигнальных ракет, установленных по периметру опорного пункта. Теоретически эти ракеты выполняли функции охранной сигнализации, защищая опорный пункт от неожиданной атаки противника, но теперь все торчали как на ладони, освещенные светом ракет. Мы бросились врассыпную из освещенной зоны, а противник тем временем усилил огонь.

Мчась со всех ног, я на бегу пытался застегнуть ширинку и краем уха слышал уханье минометов и мерный стук пулемета 50-го калибра. Это солдаты на опорном пункте начали ответную стрельбу. Сидя в канаве, мы наблюдали за разрывами мин на склоне ближайшей горы, которые по форме напоминали перья зеленого лука на грядке.

Из-за ограждения опорного пункта, сделанного из сетчатых контейнеров, заполненных песком, во все стороны торчали винтовочные стволы.

Когда ракеты погасли, мы снова почувствовали себя под защитой темноты и двинулись к главным воротам опорного пункта.

Оказавшись внутри, наши фельдшеры тут же начали оказывать помощь раненым. Серьезных ранений не было, но осколки гранаты зацепили армейского рейнджера, нашего переводчика из числа афганских солдат и служебную собаку. Поскольку вертолеты далеко не улетели, мы вызвали их, чтобы эвакуировать пострадавших.

Когда как все раненые были погружены в вертолеты и отправлены в госпиталь, командир нашего взвода и старшие групп встретились в командном бункере с командиром опорного пункта и первым сержантом. В это время Чарли вместе с остальными ждал нас в импровизированном тренажерном зале. Поскольку Фил выбыл из строя по ранению и у нас не хватало одного человека, а у Чарли как раз закончился период работы инструктором в Зеленой команде, он вызвался добровольцем в эту командировку и попал в мою группу.

– Я слышал, ты подстрелил Фила, чтобы получить его должность, – сказал он при первой же встрече со мной. – Вот, значит, как теперь делается карьера. Ты береги себя, а то мало ли что.

Я очень соскучился по «бычку» и был рад его приезду. После отъезда Фила розыгрыши в нашей группе стали случаться реже. С одной стороны, теперь я был застрахован от всяких неожиданных пакостей, но жизнь стала как-то скучнее. Однако больше всего нам не хватало опыта Фила. Ведь это как в футбольной команде: играть-то вроде все умеют, но, если нет опытного лидера, дело не ладится. У Фила был громадный опыт. Конечно, операции продолжались и без него, и размышлять о прошлом было некогда, но нам его все-таки не хватало.

Появление Чарли частично компенсировало потерю. Покончив с работой инструктора в Зеленой команде, он горел желанием испытать себя в реальном деле, и его помощь могла оказаться неоценимой. Он мало кому уступал в опыте и умении сохранять хладнокровие под огнем.

Помещение, отведенное нам под оперативный штаб, было маленьким, и все стены и мебель были увешаны картами. Из одного угла торчал пучок всевозможных антенн. Стены и крыша были обложены мешками с песком, которые давали защиту от реактивных снарядов и мин. В одном углу стояла рация, за которой сидели два армейских радиста и один из наших молодых бойцов.

Я стоял рядом со Стивом и рассматривал карту.

– Извините за такой горячий прием, – сказал армейский капитан, командовавший опорным пунктом. – У нас это случается раз в неделю, а вы оказались как раз в нужном месте и в нужное время.

Работа в Кунаре обещала быть нелегкой. Я бы сказал, что это была самая сложная провинция во всей стране. Редкий рейд здесь обходился без стычек с противником. Мы находились в горном районе Гиндукуш, где отвесные склоны и узкие долины служат превосходными естественными препятствиями для действий войск. Провинция в течение многих десятилетий была излюбленным пристанищем для мятежников разных мастей. Неприступная местность, лабиринты пещер плюс близость границы с никому не подчиняющейся пакистанской Северо-Западной провинцией давали группам боевиков существенное преимущество.

С января 2006 по март 2010 года более 65 процентов всех боевых столкновений наших войск с противником выпали именно на провинцию Кунар. Местные формирования талибов поддерживали тесную связь с Аль-Каидой и многими другими движениями моджахедов.

На столе в центре комнаты была разложена карта близлежащих окрестностей. Мы столпились вокруг нее. По плану нам предстояло спуститься в одну из долин к югу от опорного пункта и уничтожить или захватить группу руководителей Талибана, собравшихся на совещание.

Наша командировка подходила к концу, и это был один из последних шансов сорвать большой куш. Мы и без этого могли похвастаться неплохими результатами, но выбыл из строя Фил, была убита одна из собак, и теперь у нас появилась возможность поквитаться.

По данным беспилотных разведчиков, вокруг нескольких домов в месте проведения операции была выставлена вооруженная охрана. С годами у нас со Стивом выработался нюх на всевозможные ситуации, где «что-то затевается».

Снимки с беспилотника сами по себе выглядят не очень впечатляюще. Люди на экране напоминают муравьев, но для нас со Стивом была важна любая информация. Никому не придет в голову охранять обычные дома. Если же добавить сюда особую обстановку в Кунаре и данные разведки о предполагаемом сборище главарей, то складывалась картина, позволяющая сделать определенные выводы.

Мы поняли, что без боевой операции здесь не обойтись.

По первоначальному плану моя группа из восьми человек должна была взобраться на горный хребет и идти параллельно долине до цели. Там нам необходимо было занять позицию на высоте и блокировать пути отхода противника, который, по идее, не должен был ожидать нас с этой стороны. Остальным двум группам следовало продвигаться по основной дороге, проходящей по долине. Их задача заключалась в том, чтобы своим появлением спугнуть боевиков и направить их прямо на нашу засаду. Если же им удастся дойти до объекта незамеченными, тогда они атакуют его, а мы спустимся и поддержим их сверху.

В большинстве случаев талибы, завидев нас, предпочитали не вступать в бой, а убегать и прятаться в лесополосах и горах. Именно поэтому мы и решили устроить засаду на вершине, чтобы не дать им уйти. Там мы могли без особого труда перехватить и уничтожить их.

Расстояние до цели составляло семь километров. На первый взгляд это не так много, но необходимо учитывать перепад высот. Моя группа большую часть пути должна была карабкаться в ночных условиях по камням. Зная это, я решил оставить дома пуленепробиваемые пластины своего жилета и взять только три запасных магазина, одну ручную гранату, рацию и аптечку. Все остальные тоже постарались максимально облегчить свое снаряжение. Поговорка «запас карман не тянет» в данном случае нам явно не подходила.

Но если уж ты отказываешься от бронепластин, то надо быть готовым и к последствиям такого решения. Пережив неприятный сюрприз в месте высадки, я уже начал сомневаться в его правильности.

Пока мы обсуждали планы с армейским капитаном, я чувствовал, что все взгляды солдат прикованы к нам. Для этих коротко подстриженных и чисто выбритых вояк мы выглядели, как дикая банда байкеров или викингов.

У большинства из нас волосы были значительно длиннее, чем предписывали армейские стандарты. Все были в каком-то разномастном обмундировании. Кроме того, у всех на шлемах были приборы ночного видения с инфракрасной подсветкой, а винтовки оснащены глушителями. Словом, снаряжены мы были по последнему слову техники. Каждый был профессионалом, точно знающим, что ему делать и что для этого необходимо иметь.

– Ты только глянь, они без бронежилетов, – сказал один солдат другому.

Командир группы разведчиков, отвечавший за разработку маршрутов выдвижения, показал капитану козьи тропы, обозначенные на карте.

– Вы ими пользовались когда-нибудь? – спросил он.

– Я их видел, – ответил тот. – Они идут по самому верху. Каким временем вы располагаете?

– Мы хотим провести операцию и вернуться назад до рассвета.

– Это невозможно, – возразил капитан. – Местность почти непроходимая. За одну ночь вы никак не справитесь.

Спорить с ним было трудно, так как он знал эту долину лучше нас. Это была его вотчина, и он видел эту местность своими глазами и к тому же при свете дня.

– А в этих местах вы бывали? – поинтересовался наш командир взвода, указывая на предполагаемую цель.

– Нет, мы дошли только сюда, – ответил капитан, ткнув в точку на карте, которая была меньше, чем на полпути от цели. – Для этого нам понадобилось шесть часов. Там мы ввязались в длительную перестрелку, и пришлось отходить назад.

Мы еще несколько минут обсуждали планы, а затем командир взвода посмотрел на меня, Стива и командиров других групп.

– Ну, ребята, что думаете?

Цель была слишком лакомая, чтобы просто так от нее отказаться. Даже несмотря на то, что у нас уже выбыли из строя три человека и собака, сил для выполнения задачи было достаточно. Беспилотники, по-прежнему висевшие над объектом, докладывали, что какой-то экстраординарной активности там не наблюдается, поэтому у нас все еще сохранялся фактор внезапности. Мы решили изменить план. Теперь моей группе предстояло не карабкаться козьими тропами по вершинам, а идти вместе со всеми по дну долины и в самом конце отделиться от остальных, подняться по склону и атаковать цель сверху.

– Так и сделаем, – сказал я. Стив тоже кивнул.

– Значит, все-таки решили идти? – спросил капитан.

– Да, – ответил наш командир после короткого раздумья.

– Сегодняшнее нападение на опорный пункт может стать хорошим прикрытием для операции, – сказал капитан. – Ответный рейд с нашей стороны будет вполне оправданным, а вы пройдете под нашим прикрытием.

Он выделил двадцать солдат для проведения рейда в ближайшую деревню, которая располагалась ниже по склону. Мы должны были присоединиться к ним, а по пути незаметно уйти в нужную нам долину. Если местное население за нами наблюдало (а это, скорее всего, так и было), мы надеялись, что противник клюнет на наживку и будет следить в первую очередь за солдатскими патрулями.

– Вы не будете возражать, если мы у вас прихватим немного взрывчатки? – спросил наш взводный.

– Берите, я еще получу.

Капитан начал отдавать распоряжения солдатам, а мы пошли в тренажерный зал проинструктировать своих людей. Тренажерным залом называлась небольшая комнатка, в которой было несколько гантелей, пара скамеек и штанга. Ее стены также были обложены мешками с песком, чтобы защититься от минометных обстрелов.

Я пополнил магазин винтовки после стрельбы при приземлении и проверил готовность своей группы, отметив, что Чарли и Уолт тоже пополняют магазины. Уолт входил в группу Стива.

Я слышал о нем, когда он был еще в Зеленой команде. Казалось, его знают все «котики» Восточного побережья. Пока он пробивался на «второй этаж», к нему присматривались все командиры групп.

Уолт доходил мне только до подмышки, носил длинные волосы и густую бороду, почти полностью скрывавшую лицо. Задиристый нрав полностью компенсировал его маленький рост, по поводу которого он не испытывал каких-то видимых комплексов. Уолта отличала необыкновенно густая растительность на теле. Казалось, чтобы отрастить бороду, ему достаточно лишь нескольких дней.

Уолт должен был поступить в Зеленую команду годом раньше, но ему помешали какие-то обстоятельства, и пришлось отложить все планы еще на один год.

Мы с Уолтом сошлись практически мгновенно. Он любил стрелять и был таким же страстным поклонником оружия, как и я. Однажды я пригласил его в Лас-Вегас на выставку оружия, охотничьего и туристского снаряжения. Если позволяли обстоятельства, мы ездили туда каждый год, чтобы повстречаться с продавцами и посмотреть на новые образцы товаров, появляющиеся на рынке.

В первый день на выставке я познакомил его с продавцами. На второй день все они уже спрашивали, куда подевался Уолт. Я нашел его вечером в баре, где он сидел с руководителями Национальной стрелковой ассоциации, дружески хлопал их по плечам, курил сигару и вел себя так, словно он самый главный в этой организации. У всех окружающих он вызывал мгновенную симпатию.

Уолт был человеком маленького роста, но большой души.

Мы провели короткое совещание, и я поставил группу в известность, что план с козьими тропами отменяется и мы выдвигаемся вместе со всеми.

– Пойдем по главной дороге и отделимся уже на подходе, – сказал я. – Возражения есть?

Все помотали головой.

– Мы готовы, – ответил Чарли.

У нас все было, как в хорошей баскетбольной команде. Мы знали, что надо делать, и нам нужен был только общий план. Если вы умеете стрелять, передвигаться и поддерживать связь, то все остальное сложится само собой. Разработка слишком сложных планов операций только замедляет процесс. У каждого из собравшихся в тренажерном зале за плечами были годы опыта. Кроме того, планы имеют обыкновение постоянно корректироваться по ходу дела, поэтому чем они проще, тем лучше. Мы проходили это уже не раз и безоговорочно доверяли друг другу.

Солдатский патруль вышел из ворот и направился по асфальтированной дороге в сторону деревни. Дорога была хорошая. Не исключено, что строилась она на деньги американских налогоплательщиков. Менее чем в километре от ворот мы отстали от основной группы и свернули направо, в сторону нужной нам долины.

Там мы двинулись по извилистой проселочной дороге, которая с каждым поворотом все круче спускалась вниз. Пройдя по ней два часа, мы наткнулись на скопление автомобилей. Я разглядел на обочине грузовик и два фургона с багажниками на крыше. Проходя мимо, заглянул внутрь. Все машины были пусты.

Видимо, дальше они проехать уже не могли.

И действительно, дорога кончилась и сменилась узкой тропинкой, круто уходившей вниз в долину. С каждым шагом идти было все труднее, а снаряжение все сильнее давило на плечи. Я начал уставать, хотя мы прошли всего полпути. Хотелось надеяться, что все это не напрасно.

* * *

Примерно еще через час я разглядел объект, к которому мы направлялись. Около одного из домов тускло светились два фонаря. Видимость загораживали несколько деревьев. Дома были из камня и глины. Казалось, что они выступают из каменистых склонов долины.

Конечно, нам было бы легче идти по дороге и дальше, но мы знали, что там расставлены наблюдательные посты талибов. Нельзя было допустить, чтобы нас обнаружили. С беспилотников по-прежнему поступали данные, что боевики сидят под деревьями вдоль дороги и патрулируют здания.

Нашим главным козырем была внезапность. В большинстве случаев кратчайшим расстоянием между двумя точками в Кунаре были козьи тропы. Об этом я узнал еще в детстве на Аляске. У нас не было другого выбора: надо было искать обходной путь. Никому не хотелось оказаться в долине с восходом солнца.

– Сейчас мы пойдем наверх, прямо к гребню, и поищем тропу, – услышал я в наушниках голос командира головного дозора.

Мои ноги уже вовсю молили об отдыхе, но мы все понимали, что другого выхода нет. Разведчики были уверены, что по верху идет козья тропа, которой могла воспользоваться наша группа.

Свернув с дороги, мы начали карабкаться вверх в поисках этой тропы. Несколько раз мне приходилось ослаблять ремень винтовки, чтобы можно было дотянуться рукой до ближайшего выступа на склоне. Если я не находил возможности для подъема, приходилось спускаться в поисках другого пути. Все двигались молча. Слышалось только тяжелое дыхание товарищей.

Уже было ясно, что цель заслуживает наших мучений. Мы готовы были сделать все, что в наших силах, чтобы захватить ее. В голове крутилась одна мысль: «Лишь бы все это было не напрасно».

Прошло около двух часов, прежде чем мы наконец наткнулись на козью тропу. Ноги у меня уже начали отказывать. Я с трудом восстановил дыхание. Однако тропа возродила нашу надежду. Без сомнения, нашим разведчикам не было равных. Если бы не тщательность и скрупулезность, с которой они планировали операцию, мы бы ничего не смогли сделать.

Тропа, которая вела вдоль гребня, была не шире человеческой ступни. С одной стороны возвышалась почти отвесная каменная стена, а с другой склон круто уходил вниз. У нас не было времени раздумывать о том, что любой неверный шаг может означать падение с обрыва. Больше часа мы потратили на поиски тропы, а до рассвета оставалось не так много времени, и нам нельзя было медлить.

Отдохнуть удалось, только когда мы вышли к отличной позиции прямо над целью. Отсюда хорошо были видны три центральных здания с общим внутренним двором и несколько небольших пристроек по периметру.

Склон под нами имел вид террас, используемых для земледелия. Сейчас как раз было межсезонье и земля выглядела сухой, но нельзя было исключить и того, что какие-то поля могли поливаться, а это означало, что нам придется бежать по грязи.

Мы расположились на одной из террас, которая находилась на высоте домов.

– Первая группа на месте, – сообщил я по рации.

Группа Стива заняла позицию на одну террасу выше нас и сдвинулась на правый фланг.

– Третья группа на месте, – услышал я его голос.

Вторая группа должна была расположиться на одной из нижних террас к югу от зданий.

– Вторая группа на месте.

Я почувствовал прилив адреналина. Ничего уже не болело, от усталости не осталось и следа. Все чувства были напряжены. Мы были в полной боевой готовности. Если все пойдет, как задумано, мы застигнем противника врасплох. Если же план сорвется, нам придется вести ближний бой в тесном пространстве между постройками.

– Начинаем, – сказал командир взвода. – Только тихо и не спеша.

Мы начали продвигаться вперед. Никто не произносил ни слова, каждый шаг совершался с осторожностью. Ничто не доставляло нам большего возбуждения, чем возможность незаметно прокрасться в логово спящих врагов. Это отличало нас от других войсковых подразделений, которым приходилось опасаться засад и заложенных на дороге мин. У нас все было рассчитано и выверено. Такая тактика не была чем-то уникальным. Единственным отличием был наш опыт и точное понимание того, когда нужны решительные действия, а когда лучше проявить терпение.

Я чувствовал, как сердце колотится в груди. Казалось, его стук разносится вокруг. Продвинувшись на несколько шагов, мы замирали и прислушивались. Подняв винтовку, я в прицел осмотрел двери и окна в поисках какого-либо движения. Судя по бегающим огонькам лазерных прицелов, мои товарищи были заняты тем же.

«Только не спешить, – думал я. – Тише едешь – дальше будешь».

Добравшись до первого дома, я нащупал ручку массивной деревянной двери.

Заперто.

Чарли попытался открыть дверь соседнего дома справа от меня. Она тоже была заперта.

Мы не проронили ни слова. Нам не нужны были даже жесты. Я только кивнул Чарли, и мы двинулись вокруг домов в сторону двора.

Во двор вела небольшая калитка. Уолт первым добрался до нее и снял веревочную петлю со столбика.

Войдя внутрь, Стив, Уолт и все остальные заняли позиции у дверей, выходящих во двор. Наш снайпер, забравшийся на крышу, взял на мушку часовых, которые стояли ниже по руслу пересохшего ручья, тянувшегося с севера на юг по краю участка.

Наша группа вошла через ту же калитку, и мы подкрались к двери здания, которое и было нашей основной целью.

Уолт потянул за ручку. Дверь была не заперта. Он медленно открыл ее и тут же увидел человека, пытавшегося зажечь карманный фонарик. Ворвавшись в дом, чтобы помешать ему, под тем же одеялом Уолт обнаружил еще одного человека, который пытался привстать. Рядом с ним лежал АК-47. Уолт и еще один боец, вскочивший вслед за ним, пристрелили обоих. Стив открыл дверь в соседнюю комнату. Там было несколько женщин и детей. Оставив одного человека караулить их, он повел остальных в соседнюю дверь.

Тем временем снайпер с задней стороны дома, в котором работал Стив, держал под прицелом вражеских часовых. Он заметил, что шесть талибов вдруг оживились и схватились за оружие. Снайпер тут же открыл огонь как раз в то время, когда Стив со своей группой добрались до двери.

Приоткрыв дверь, Стив увидел, что боевики в суматохе ищут укрытие.

– Гранаты к бою!

Один из бойцов сквозь узкую щель в двери кинул гранату прямо в гущу боевиков. Раздался приглушенный взрыв и стук осколков по стенам.

Добравшись до двери своего дома, я услышал, что второй снайпер также начал стрельбу из винтовки с глушителем. Как оказалось, на скале сидел часовой, откуда открывался вид на дорогу. У него в руках был АК-47, а рядом лежал РПГ. Один из моих бойцов открыл дверь и осмотрел первую комнату. На земляном полу были разбросаны пакеты с продуктами, одежда и канистры с растительным маслом. Краем глаза я заметил, что он открыл огонь. Боевик с винтовкой в руке попытался выскочить в окно и убежать. Пули попали ему в спину и задницу.

Снаружи послышались оглушительные очереди из ручного пулемета SAW, который принесла с собой вторая группа.

Этот звук эхом разносился по ущелью и больно бил по ушам, так как мы, как правило, во время операций всегда пользовались глушителями.

– Противник приближается с севера, – услышал я по рации.

Начали поступать доклады, что мелкие группы боевиков выходят из долины и направляются к нашей позиции. Мы и так уже вели бой в трех точках, а тут еще противник неожиданно получал подкрепление со стороны.

Вторая группа с пулеметом начала спускаться вниз по склону. Ей удалось уничтожить не менее пяти боевиков, которые пытались прорваться к нам с гранатометами и тяжелым стрелковым вооружением. Пулеметчику пришлось выпустить длинную очередь по меньшей мере из тридцати патронов, чтобы достать последнего из часовых, укрывавшегося в пересохшем русле.

Через несколько минут послышался шум двигателей АС-130. В наушниках было слышно, как наш командир взвода дает целеуказания экипажу самолета, наводя его на группы боевиков, приближавшихся с севера.

– Дальше действуйте самостоятельно, – сказал я своим людям и отправился на помощь к Чарли, чтобы очистить проход между домами. Все здания стояли на таких же террасах, как и та, с которой мы спустились.

Проход был узким и длинным. Его дальний конец невозможно было разглядеть, так как повсюду были навалены кучи мусора. Я постоянно путался в бельевых веревках, протянутых между домами.

Мы с Чарли заняли позиции у противоположных стен. Я держал под прицелом его сторону, а он мою. Это была стандартная тактика взаимного прикрытия.

Медленно пробираясь по проходу, мы старались производить как можно меньше шума. Здесь главное – это правильно выбрать скорость. На открытых участках мы передвигались быстро, а затем останавливались и прислушивались. Мы уже миновали примерно половину прохода, когда Чарли открыл стрельбу.

Я застыл на месте. Мне не видно было, что творится впереди на моей стороне. Выпустив короткую очередь, он продолжил движение. Я заглянул вперед и увидел афганца, который медленно сползал по стене в нескольких метрах от меня. Из рук у него выпал автомат.

Обычно мы носим на себе около 25 килограммов различного снаряжения, включая и пуленепробиваемые пластины, вставляемые в специальные карманы жилета. Ни у меня, ни у Чарли их сегодня не было.

Дойдя до самого конца прохода, мы сделали короткую передышку, чтобы прийти в себя.

– Если меня сегодня убьют, не говори моей маме, что я не взял с собой бронепластин, – шепнул я Чарли.

– Договорились, – ответил он. – Я хотел попросить тебя о том же.

* * *

Спустя некоторое время мы услышали по радио: «Все чисто». Объект был полностью под нашим контролем, но теперь еще предстоял тщательный осмотр и сбор улик. Как правило, мы фотографировали трупы, сносили в одну кучу оружие и боеприпасы, а также забирали с собой все флэшки, компьютеры и документы.

Эта процедура была отработана годами. Она имела целью обезопасить себя от ложных обвинений, будто мы убиваем невиновных крестьян. Мы знали, что через несколько дней после рейда старейшины деревни обязательно придут в ближайший опорный пункт войск НАТО, чтобы обвинить нас в убийстве мирных жителей. Эти «мирные жители» лежали сейчас перед нами, вооруженные РПГ и АК-47. Чем больше доказательств мы соберем, тем легче будет отметать все обвинения.

– Время поджимает, ребята. Заканчивайте быстрее, – крикнул взводный. – К нам еще подходит противник с севера.

Его голос заглушил грохот 120-миллиметровых пушек с АС-130. Снаряды ложились в нескольких сотнях метров от нас ниже по долине. Я взглянул на часы. Было уже начало пятого. Скоро должно светать. От беспилотных разведчиков были получены данные, что все больше боевиков движется в нашем направлении.

Закончив фотографирование, мы сложили найденное оружие и боеприпасы в центре двора и заложили взрывчатку, установив на взрывателе пятиминутное замедление.

Выслав головной дозор, мы быстро и бесшумно двинулись назад по тому же пути, как пришли. Вскоре раздался взрыв. Я обернулся и увидел поднявшийся над двором огненный шар. Оружие и снаряжение талибов было уничтожено.

Идти обратно было намного легче. У нас в крови бурлил адреналин от осознания того, какое дело мы только что провернули. По пути несколько раз приходилось останавливаться и наводить самолет на группы боевиков, которые пытались нас преследовать. Нам не хотелось оставаться в долине дольше, чем нужно, тем более при свете дня.

Спустя три часа после операции мы вернулись на базу. Парни расселись на полу у стен в полном изнеможении. Прокопченные и грязные, они жадно глотали воду, питательный гель и вообще все, что попадалось под руку.

В оперативном штабе мы сдали капитану все собранные улики и доказательства. Теперь ему было что предъявить старейшинам, когда они придут жаловаться.

– Лично мы ликвидировали семнадцать боевиков, – доложил взводный капитану, – еще семь-восемь уложил АС-130.

Капитан с трудом сдерживал удивление, рассматривая на компьютере фотографии. Ему вряд ли когда-нибудь представилась бы возможность вести наступательные действия против талибов. Его задача заключалась лишь в том, чтобы защищать деревню и дороги, ведущие в долину. Капитан был явно доволен тем, что мы уничтожили столько боевиков, которые постоянно терзали его опорный пункт своими нападениями.

Сидя в вертолете, который вез нас обратно в Джелалабад, я мог наконец осмыслить все, что произошло. Мне и самому было удивительно, что нам удалась такая стремительная операция, проведенная без каких-либо серьезных потерь.

Ночной марш по горам и атака объекта могли служить примером для учебника. Эта операция включала в себя все то, чему мы научились в ходе предыдущих миссий.

Вместо того чтобы спускаться по тросам прямо на цель, мы подобрались к ней скрытно.

Вместо того чтобы взрывать двери, мы тихо прокрались в дома и застали противника врасплох.

Вместо того чтобы орать и крушить все вокруг, мы использовали глушители и старались производить как можно меньше шума.

Мы воспользовались местными тропами, двигались налегке и переиграли противника по его же собственным правилам. Всего же мы уничтожили почти двадцать хорошо вооруженных боевиков, не понеся потерь. Этот рейд стал еще одним доказательством того, что хорошее планирование и скрытность действий представляют собой смертельное оружие.