«Дядя Витя заболел». Пароль. «Надо обратиться к доктору». Отзыв. Это понятно. Пароль и отзыв. И это, конечно, много, но это и мало. Пароль и отзыв известны, но еще неизвестно, постоянные ли это пароль и отзыв.
С кем разговаривал Эджвуд? Для кого были выставлены на окне розы? Что это за дядя Витя, и существует ли он вообще? Почему Анохин убежал из кафе?
Все эти и подобные им вопросы Евдокимов задавал себе в течение всей ночи.
Поэтому, придя на работу, он немедленно заказал Анохину пропуск и с нетерпением стал ждать его прихода.
Анохин запаздывал. Наступило десять часов, одиннадцать… Он появился только в двенадцатом часу. Он без стука вошел в кабинет и, не здороваясь, опустился на стул возле двери.
- Что с вами? - спросил его Евдокимов. - На вас лица нет.
Анохин побледнел, осунулся, одни глаза горели лихорадочным блеском.
- Вы что, больны?! - спросил Евдокимов. - Надеюсь, в вас больше не стреляли?
- Нет, - сказал Анохин.
- Ну как, узнали вы этого господина, который сидел со мной за столиком? - спросил Евдокимов. - Он не из числа ваших учителей?
- Нет, - сказал Анохин.
- Вы в этом убеждены? - спросил Евдокимов.
- Да, - сказал Анохин. - Этого человека я видел первый раз в жизни.
- А почему же вы ушли из кафе? - спросил Евдокимов с упреком. - Я просил вас не торопиться.
Анохин только отрицательно покачал головой.
- Я не понимаю вас, - сказал Евдокимов. - Может быть, вы выпили и вам стало нехорошо?
- Нет, - оказал Анохин. - Я не пил, но мне и вправду нехорошо.
Он полез в карман и достал оттуда обычный почтовый конверт.
- Все равно мне не жить, - сказал он невесело. - Не уйти, не скрыться.
- Откуда эта меланхолия? - бодро возразил Евдокимов. - Я обещал вам, что все будет в порядке.
Анохин опять покачал головой.
- Нет, вы их не знаете…
Он поднялся и положил перед Евдокимовым конверт.
- Что это? - спросил тот.
- Читайте, - сказал Анохин. - Я это получил сегодня.
Евдокимов извлек из конверта клочок бумаги. Это было короткое письмо, написанное простым карандашом кривыми буквами и явно измененным почерком: «Что бы ты ни предпринял, все равно ты от нас не уйдешь. Твой старый друг».
- Вот, - сказал Анохин.
- Что «вот»? - спросил Евдокимов.
- Мне от них не уйти, - сказал Анохин.
- Не будьте ребенком, - сказал Евдокимов. - Нельзя так распускаться.
- Вы их не знаете, - упрямо повторил Анохин.
- Вы когда это получили? - спросил Евдокимов.
- Сегодня утром, - сказал Анохин.
- А почему вы вчера убежали из кафе? - спросил Евдокимов.
- Потому что в кафе я увидел… - У Анохина от волнения перехватило дыхание. - Жадова! - сказал он и посмотрел на Евдокимова остекленевшими глазами.
- Какого Жадова? - спросил Евдокимов. - Инструктора из разведывательной школы в Бад-Висзее?
- Да, - сказал Анохин. - Он уничтожал у нас всех тех, кого подозревали в симпатиях к Советскому Союзу.
- И этого Жадова вы видели вчера в кафе на улице Горького? - спросил Евдокимов.
- Да, - сказал Анохин.
- А вы не ошиблись? - спросил Евдокимов.
- Нет, - сказал Анохин. - Я не мог ошибиться.
- Каков он собой? - спросил Евдокимов. - Опишите его.
- Высокий, брюнет, с небольшой проседью, смуглый, - сказал Анохин. - Он в тридцати шагах пробивает брошенную в воздух карту.
Евдокимов вспомнил свою беседу с генералом.
- Его прозвище - Виктор? - спросил он.
- Да, в школе его звали Виктором, - подтвердил Анохин.
- И теперь он в Москве… - задумчиво произнес Евдокимов.
- Он приехал за мной, - сказал Анохин. - Мне от него не уйти.
- Ерунда! - резко оборвал его Евдокимов. - Не распускайте себя, вы не в Западной Германии, вас окружают тысячи друзей.
Конечно, Евдокимов не знал столько, сколько знал генерал, но генерал правильно его нацелил… Нацелить-то нацелил, но это была стрельба по движущейся мишени, непросто было в нее попасть.
- Вы не можете предположить, где он остановился? - спросил Евдокимов.
- Откуда же мне знать? - ответил Анохин. - Жадов хитер, ловок, его трудно будет найти.
- А вчерашнего человека, который сидел со мною, вы так никогда и не видели? - переспросил Евдокимов.
- Нет, нет, - решительно подтвердил Анохин. - Кого не знаю, того не знаю.
В это время зазвонил телефон. Евдокимов снял трубку.
- Это кабинет товарища Евдокимова? - спросил прерывающийся женский голос.
- Да, - сказал Евдокимов.
- Ох! Наконец-то, а то я уж отчаялась! - воскликнула женщина. - Товарищ Евдокимов?
- Да, - сказал Евдокимов. - А кто говорит?
- У вас нет моего мужа? - спросила она в ответ. - Это Анохина Александра Ивановна…
- Да, он здесь, - сказал Евдокимов. - А что, что-нибудь случилось?
- Пусть сейчас же едет домой, - сказала Анохина. - Немедленно. Хорошо?
- Хорошо, - сказал Евдокимов, - я его сейчас отпущу.
Анохина прервала разговор, не дослушав Евдокимова.
- У вас в квартире нет телефона? - спросил Евдокимов.
- Нет, - сказал Анохин. - А что?
- Звонила ваша жена, - сказал Евдокимов. - Просила вас приехать.
- Но ее не было дома! - удивился Анохин. - Как же она могла очутиться…
- Откуда же она звонит? - спросил Евдокимов.
- В соседнем доме есть телефон-автомат, - растерянно сказал Анохин. - Но почему она не на работе?..
- А откуда она знает, что вы у меня? - спросил Евдокимов.
- А я говорил ей утром, - объяснил Анохин, - что собираюсь к вам.
- А с кем вы оставили девочку? - спросил Евдокимов.
- С соседкой, - сказал Анохин. - У соседки есть дочка - Наташа. Мы всегда оставляем с ней Машеньку. Наташа учится в вечерней смене, кончает десятый класс…
Он встал:
- Я поеду.
Евдокимов поправил его:
- Поедем вместе.
- Спасибо, - сказал Анохин.
«Черт знает, может, это вовсе и не жена звонила, - подумал Евдокимов. - Вызывают, чтобы убить, такие случаи бывали…»
Он заказал по телефону машину.
- Зачем вы меня успокаиваете? - уже в машине упрекнул Анохин Евдокимова. - У меня все время сердце не на месте.
Когда они приехали, в квартире Анохиных было полное смятение.
Уезжая в город, Анохин попросил Наташу Сомову присмотреть за Машенькой. Наташа справлялась с этой обязанностью отлично. Так было и на этот раз. Машенька сидела в кроватке и играла, Наташа сидела рядом и читала книжку. Неожиданно раздался звонок…
Четыре звонка! Наташа пошла открыть дверь. В дверях стоял какой-то незнакомец в приличном пальто и с портфелем в руке.
- Это квартира Анохиных? - спросил он.
- Да, они живут здесь, - подтвердила его слова Наташа.
- Я врач, - сказал незнакомец. - Проведите меня к ним.
- Но их нет дома, - сказала Наташа. - Дома только их девочка.
- Она-то мне и нужна, - сказал незнакомец. - В поликлинику звонила ее мать и просила навестить ребенка.
Наташа ничего об этом не слышала, но подумала, что ее просто забыли предупредить о посещении врача. Во всяком случае, в таком посещении не было ничего необычного, тем более что карантин, объявленный в яслях, куда носили Машеньку, еще не кончился.
- Пойдемте, - сказала Наташа и повела незнакомца в комнату Анохиных.
Машенька сидела в кроватке.
- Эта? - спросил незнакомец, указывая на девочку.
- Да, - сказала Наташа, - наша Машенька.
- Ну вы можете идти, - сказал незнакомец. - Я осмотрю ребенка…
Он сказал это столь повелительно, что Наташа не осмелилась ослушаться и невольно подчинилась, хотя не понимала, чем могла помешать врачу при осмотре.
Она вышла в коридор, и тут вдруг ее поразили всякие несообразности в поведении врача: он не разделся, а прямо в пальто ввалился в комнату, не помыл рук перед осмотром, не достал никаких инструментов…
Ей стало как-то не по себе.
Она подошла к двери, постояла и тихонечко приотворила ее.
На мгновение она замерла от ужаса: незнакомец с финкой в руке приближался к кровати ребенка и смотрел на Машеньку каким-то змеиным взглядом…
Дальше Наташа уже ничего не соображала. Она дико взвизгнула и кинулась в комнату, пытаясь заслонить собой Машеньку. Она ничего не думала, то, что она делала, было где-то вне ее мыслей, она действовала инстинктивно и в то же время очень решительно. Незнакомец рванулся, занес руку, но Наташа в это мгновение уже заслонила девочку. Своего движения незнакомец сдержать уже не мог, нож скользнул по руке Наташи и располосовал ее всю от плеча до кисти.
Наташа завизжала еще громче. На крики из своей комнаты выбежала Анна Яковлевна Деркач. Потом выбежала Нина Ивановна Сомова. Навстречу им выскочил какой-то человек, оттолкнул Анну Яковлевну, так оттолкнул, что она отлетела к стенке, открыл наружную дверь и исчез столь стремительно, что его невозможно было ни остановить, ни задержать.
Наташа визжала. Женщины кинулись не за незнакомцем, а к Наташе. Обе девочки, и большая, и маленькая, были залиты кровью. Обе кричали. Понять ничего было нельзя.
Нина Ивановна, мать Наташи, быстро взяла себя в руки. Она осмотрела обеих девочек. Машенька была невредима, у Наташи была ранена рука. Нина Ивановна кое-как перевязала руку простыней и побежала звонить по телефону. Вызвала «Скорую помощь». Потом вызвала с работы Александру Ивановну Анохину. Потом позвонила в милицию…
На заводе Анохиной дали машину. Она появилась у себя в комнате через полчаса. В квартире уже хозяйничали врачи. Милиционер писал протокол. Александра Ивановна побежала звонить Евдокимову. Павел Тихонович сказал ей утром, куда он собирается…
Когда Евдокимов и Анохин вошли в квартиру, Наташу уже увезли в больницу.
Анохин кинулся к Машеньке.
Он схватил ее на руки и заплакал.
Никто из женщин не плакал, плакал один Анохин.
- Вы видите, видите? - приговаривал он сквозь слезы. - Они не останавливаются ни перед чем!