Введение

Основные общественные инициативы видного российского купца и мецената Х. С. Леденцова (1842–1907 гг.) ― создание, при его финансовом участии, Технического Музея содействия труду и Общества содействия успехам опытных наук и их практических применений — были обусловлены потребностями экономического и социального развития России конца XIX века и имели прямые аналоги в других европейских странах того периода (1880-90-х гг.)

Технический Музей содействия труду решал задачи замены операций, требовавших тяжёлого ручного труда, механизированными; принимал участие в защите прав рабочих; развитии профсоюзного движения и т. пр. Принципы его деятельности были сходными с установками социально-реформаторских групп типа Фабианского общества (основано в Англии в 1884 г.). Подобные предложения высказывались и в энциклике папы Льва XIII Rerum novarum, получившей название "Права и обязанности капитала и труда " (1891 г.).

Общество содействия успехам опытных наук и их практических применений , перед которым его основатель поставил задачу поддержки перспективных инженерных работ и форсирование внедрения их в промышленность, также можно было бы считать откликом на неотложный социальный запрос: экономика Российской империи 1880-90-х гг. развивалась односторонне ― высокий, порядка 9 % в год, промышленный рост достигался, в основном, за счёт добычи сырья, а по производству конечных продуктов индустрии Россия далеко отставала от Запада. Между тем, крупные учёные того времени ― Менделеев и др. ― предупреждали, что ориентация на развитие сырьевого сектора экономики неизбежно ведёт не только к росту бедности, социального расслоения, но и к технической отсталости, угрожающей политический независимости страны (катастрофические итоги русско-японской войны 1905 г. вполне подтвердили этот прогноз).

Просуществовавшее с 1909 по 1918 гг. Леденцовское общество оказало содействие выполнению ряда важных в научно-техническом отношении проектов. Вместе с тем, немалая часть его средств была истрачена, вопреки замыслу основателя, на финансирование "академических", далёких от практических приложений работ экспертов Общества и близких к ним лиц. Почти сразу после утверждения Устава Общества (уже после смерти Леденцова), его руководители проявили отчётливое стремление распределять оказавшие в их распоряжении денежные ресурсы среди "своих" лиц, зачастую полностью игнорируя ключевой принцип практической эффективности, заявленный основателем ― "при минимальных затратах принести максимальную пользу большинству населения".

Кроме того, в Общество, созданное для поддержки прикладных исследовательских и опытно-конструкторских работ, через некоторое время были приглашены как почётные члены или советники лица (Тимирязев, Мечников, М. Ковалевский,…), не имевшие по роду своих занятий никакого отношения к этим работам, но зато активно, широко и систематически занимавшиеся подрывной антигосударственной деятельностью. Под влиянием подобных лиц Общество нередко выделяло значительные финансовые средства следуя соображениям не столько научным, сколько идеологическим. Так, в 1911 году, после попытки правительства прекратить политические беспорядки в Московском университете и повернуть учебный процесс от направлявшихся конспиративными революционными группами непрерывных студенческих сходок к занятиям в аудиториях, ресурсы Общества были использованы для поощрения профессоров, покинувших университет в знак протеста против этих "реакционных" мероприятий.

Руководители экспертных комиссий Леденцовского общества проигнорировали, скорее всего по тем же идеологическим соображениям, деятельность выдающихся русских инженеров-патриотов: авиаконструктора И. И. Сикорского, "мастера оптимальных решений" В. Г. Шухова, основателя сейсмологии Б. Б. Голицына, судостроителя-новатора В. И. Юркевича и др., а выделенные Обществом средства на экспериментальные исследования основоположника космонавтики К. Э. Циолковского были совершенно несопоставимы с их значением.

Такое искажение исходных замыслов основателя (Х. С. Леденцова) было обусловлено проникновением в руководящие структуры Общества кланово-мафиозной группировки т. н. демократической интеллигенции.

Осенью 1918 года активы Леденцовского общества были национализированы и переданы Всероссийскому совету народного хозяйства; фактически ― в распоряжение влиятельного чиновника, секретаря Ленина и управделами СНК Н. Горбунова, курировавшего, по линии Совнаркома, научные и научно-прикладные работы.

 

Биография Х. С. Леденцова

Христофор Семёнович Леденцов (24 июля 1842 ― 31 марта 1907 гг. (ст. стиль)) был сыном вологодского купца первой гильдии Семёна Алексеевича Леденцова и его супруги Елизаветы.

С. А. Леденцов владел земельными участками под Вологдой, винокуренными заводами, доходными многоквартирными домами в Петербурге и Вологде, имениями в Сыромятниках, на Сходне, под Звенигородом предприятиями по оптовой торговле льном и пушниной; магазином меховых изделий в Вологде; ценными бумагами акционерных обществ; значительными оборотными средствами. Он успешно вёл торговлю в Вологде и в Архангельске; одновременно занимая высокие выборные общественные должности, в том числе городского головы (руководителя администрации) Вологды. С. А. Леденцов вносил немалые средства на дела благотворительности. Во время Крымской войны он пожертвовал на нужды русской армии большую сумму денег; основал в Вологде богадельню; кроме того, купил большой двухэтажный особняк и безвозмездно передал его городу для учреждения Мариинской женской гимназии (в 1862 г.).

Христофор Леденцов в 1860 г. закончил с похвальным аттестатом Вологодскую классическую гимназию и отправился в Москву, в Академию коммерческих наук, где прошёл двухгодичный курс.

В 1868 году Х. С. Леденцов вступил в брак с Серафимой Белозёровой, принадлежавшей к роду вологодских купцов. В 1869 году у Леденцовых родился первенец ― Христофор, в 1874 г. ― Максимилиан. Позднее на свет появилась братья-близнецы Валерьян и Валентин.

Х. С. Леденцов значительно приумножил наследство, доставшееся ему от отца. Основной рост его состояния обеспечили доходы по акциям предприятий, железнодорожных и страховых компаний.

Х. С. Леденцов знал восемь иностранных языков; много путешествовал по России и Европе, изучая организацию разных производств и их техническое обеспечение. Интересовали его и социальные отношения в странах Западной Европы.

Христофор Семенович всю жизнь занимался самообразованием, много читал: его библиотека в особняке на Леонтьевской набережной в Вологде, помимо художественных сочинений, насчитывала несколько тысяч томов научной и технической литературы. В среде купечества его отличали фундаментальные гуманитарные и естественно-научные познания.

С учреждением в 1871 году Вологодской городской думы Х. С. Леденцов был избран её гласным (депутатом), а с 1883 по 1887 гг. являлся городским головой (руководителем администрации). На этой должности Леденцов пытался ограничить взяточничество чиновников, принимал меры по оказанию помощи беднейшим горожанам; активизировал жилищное строительство, введя систему льгот и пособий.

Тогда же Христофор Семёнович исполнял обязанности почётного мирового судьи Вологодского судебного округа, был членом учётного комитета при Вологодском отделении Государственного банка.

Продолжая семейные традиции, Х. С. Леденцов делал большие пожертвования на благотворительность. С 1869 г. он входил в состав вологодского комитета Скулябинского дома призрения бедняков; был почётным членом-попечителем Общества вологодских врачей. Вместе с женой возглавлял Общество воспомоществования нуждающимся ученикам вологодского Александровского реального училища, открытого в 1876 г.

14 марта 1885 г. Леденцов выступил на собрании гласных Вологодской городской думы с предложением создать в городе ломбард, для уменьшения вредных последствий распространившегося в пореформенной России ростовщничества, особенно болезненно ударявшего по бедным слоям населения. У думы не оказалось денег для создания такого учреждения, и Х. С. Леденцов внёс в качестве основного капитала ломбарда своё жалование за время службы в должности городского головы ― свыше 6 тыс. руб. В декабре 1886 г. император Николай II утвердил Устав первого в стране ломбарда. Городской ломбард открылся в Вологде 15 октября 1888 г. Закладчиками стали городская беднота и крестьяне близлежащих уездов.

После смерти жены Христофор Семенович переехал из Вологды в Москву. Он поселился в особняке на Мясницкой, принадлежавшем его родственнице, купчихе первой гильдии Клавдии Никоновны Обидиной. Туда же он перевёз свою богатую библиотеку.

В Москве Х. С. Леденцов осуществил свои наиболее крупные общественные проекты.

На деньги Леденцова в Москве в Кривоколенном переулке (между улицами Мясницкой и Покровкой) был построен комплекс лабораторий и административно-складских помещений компании фармацевта-промышленника Владимира Карловича Феррейна (1834–1918 гг.). В результате в России за короткий срок был налажен массовый выпуск общедоступных лекарств.

15 мая 1900 года по инициативе и на средства Леденцова (50 тыс. руб.) при Московском отделении Императорского Русского технического общества был организован Технический музей содействия труду, задачей которого стало внедрение в практику изобретений, рационализирующих физически трудоемкие производственные операции. Музей занимался просветительской деятельностью: организовывал лекции, издавал практические руководства, выпускал специализированные периодические издания, оказывал юридические консультации. Леденцов стал его почетным членом и председателем правления.

Знакомство с промышленным производством в Западной Европе и быстрым внедрением в нём технических новинок привело Х. С. Леденцова к мысли использовать находящиеся в его распоряжении значительные финансовые средства для организации в России общества, которое занялось бы поддержкой перспективных изобретательских и опытно-конструкторских работ. Работа такого общества помогла бы ускорить научно-технический прогресс и улучшить качество жизни людей. Ещё в 1897 году Леденцов составил "Нечто вроде завещания", где писал: "Я бы желал, чтобы не позднее 3 лет после моей смерти было организовано Общество, если позволено так выразиться, "друзей человечества". Цель и задачи такого Общества ― помогать по мере возможности осуществлению, если не рая на земле, то возможно большего и полного приближения к нему. Средства, как я их понимаю, заключаются только в науке и возможно полном усвоении всеми научных знаний. Я не человек науки и техники, и нет у меня дара проповеди, но рядом со мной идут и люди науки, и люди техники, и после меня пойдут и те и другие. Облегчу и послужу их делу. Я не хочу дела благотворения, исцеляющего язвы людей, случайно опрокинутых жизнью, я ищу дела, которое должно коснуться самого корня человеческого благополучия".

Идею создания такого Общества Х. С. Леденцов высказывал на встречах с учёными, с которыми он познакомился во время организации Технического музея содействия труду. Кроме того, он обсуждал свой проект с писателем Л. Толстым и другими видными представителями российской интеллигенции.

Президент Московского общества испытателей природы (с 1897 г.) Н. А. Умов предложил, чтобы намечаемое Общество включало в свой состав специалистов в области естественных наук и находилось под покровительством двух старейших учебных заведений Москвы — Университета и Технического училища.

Директор Императорского Московского технического училища профессор С. А. Федоров, как и ректор Московского университета профессор А. А. Тихомиров поддержали эту идею и приняли активное участие в обсуждении предлагаемого проекта.

В 1903 году Х. С. Леденцов, вместе со своими консультантами из московских профессоров и общественных деятелей, составили предварительный устав Общества, которое решено было назвать "Общество содействия успехам опытных наук и их практических применений". Стоящие перед Обществом цели и задачи вкратце выражал сформулированный его создателем девиз: "Наука. Труд. Любовь. Довольство".

13 апреля 1905 года Х. С. Леденцов завещал свой основной личный капитал на создание "Общества содействия успехам опытных наук и их практических применений". Согласно завещанию всё его движимое и недвижимое имущество переходило в собственность Московского университета и Московского технического училища и после реализации и обращения в государственные или правительственные гарантированные бумаги должно было составить специальный фонд имени Х. С. Леденцова. В завещании Леденцов оговорил ряд условий, на которых руководители Общества могли распоряжаться оставленным им капиталами и которые должны были, по мнению вологодского купца, обеспечить максимальную эффективность его работы. Основную цель Общества Х. С. Леденцов определял как содействие таким изобретениям и открытиям, которые "при наименьшей затрате капитала принесли возможно большую пользу большинству населения".

"Общество содействия успехам опытных наук и их практических применений" начало свою деятельность в 1909 году, после утверждения его Устава. Оно действовало до осени 1918 года, когда постановлением президиума ВСНХ его имущество было национализировано.

Христофор Семенович не дождался утверждения устава и начала практической работы Общества, он умер от туберкулёза 31 марта 1907 года (ст. ст.) в Женеве. 20 июня 1907 года его завещание было принято к исполнению московским окружным судом.

После смерти Х. С. Леденцова его останки были перевезены в Вологду и преданы земле на Введенском кладбище рядом с могилой Серафимы Николаевны. На надгробии, выполненном из черного гранита, начертаны слова из завещания: "Наука ― средство, ведущее к возможному благу человечества"; "При наименьшей затрате капитала принести возможно большую пользу большинству населения".

Оба сына Х. С. Леденцова Христофор и Максимилиан закончили Императорское Московское техническое училище, в 1893 и 1898 гг. соответственно, и стали инженерами-механиками. Максимилиан проявил себя работами в области цветной фотографии.

После Октябрьской революции семья Х. С. Леденцова подверглась преследованиям. В 1919 году был арестован его старший сын Христофор. Проведя в тюрьме почти три года, он вышел оттуда с расстроенным здоровьем и в 1925 году скончался. Максимилиан Леденцов в марте 1938 года был расстрелян по постановлению одной из "троек", созданных согласно приказу НКВД № 00447 от 30 июля 1937 г. "Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов". Дмитрий Христофорович погиб в вологодской тюрьме в том же 1938 году. Впоследствии они были реабилитированы за отсутствием состава преступления.

С 1990-х гг. благотворительная деятельность вологодского купца вновь стала обретать общественное признание. О нём начали появляться статьи в местной и центральной прессе. На доме, где в своё время обитала семья Леденцовых, была установлена мемориальная доска. Одна из улиц города названа его именем. В городском музее Сходни, где располагалось одно из имений Леденцовых (площадью 320 га), создан посвященный ему стенд, а два переулка этого подмосковного посёлка стали называться 1-й и 2-й Леденцовский. Имя Х. С. Леденцова сегодня носит Вологодский государственный естественно-математический лицей, предназначенный для обучения одарённых детей Севера (с 2003 г. ГОУ "Многопрофильный лицей).

 

Технический Музей содействия труду в социально-политическом контексте

В конце XIX ― начале XX вв. в России, как и в других европейских странах, стал актуальным "рабочий вопрос" ― обеспечение экономических интересов рабочих и их юридическая защита.

Одним из путей решения рабочего вопроса являлось ускорение научно-технического прогресса и вытеснение операций, требовавших тяжёлого ручного труда, механизированными. Технический музей содействия труду, созданный при участии Х. С. Леденцова, свою основную задачу видел в поддержке именно такой деятельности.

С другой стороны, без преобразований, ограничивающих эгоистическую природу капитализма, удовлетворительное решение рабочего и других социальных вопросов вряд ли было бы возможно. Например, без отсутствия правовых гарантий трудящихся ничто не помешало бы хозяевам средств производства, даже при высоком уровне производительности труда, устанавливать максимально выгодные для себя условия работы и её оплаты ― заниматься сверхэксплуатацией. Поэтому со второй половины XIX века в европейских государствах, включая Россию, начали возникать политические группы, движения, партии, стремившиеся к осуществлению преобразований указанного вида.

Так, в 1884 г. в Англии было образовано Фабианское общество, поставившее перед собой цели постепенного, медленного [3] проведения реформ, разрешающих накопившиеся социальные противоречия. В число мер, предлагавшихся создателями Общества, входили: ограничение продолжительности рабочего дня, гарантирование минимума зарплаты; заключение рабочими коллективных договоров с хозяевами предприятий; выплату пособий по болезни, безработице и т. д.

Сходные идеи распространялись с конца XIX века и в католических кругах. В мае 1891 г. Лев XIII издал энциклику Rerum Novarum, получившую название "Права и обязанности капитала и труда, в которой, утверждая законность частной собственности, одновременно подчеркивал, что собственник должен распоряжаться своим имуществом не произвольно, а с учётом нужд и интересов других людей. Среди многих предпринимателей-католиков положения энциклики нашли отклик, и они стали вкладывать часть прибылей в улучшение жизни трудящихся: строительство для них домов и общежитий, организацию медицинского обслуживания, создание страховых и пенсионных фондов и т. д.

Технический Музей содействия труду также решал подобные задачи: предоставлял рабочим юридические консультации, принимал участие в развитии профсоюзного движения. В частности, при его содействии в 1904 году были заключены первые в России коллективные договора между рабочими и предпринимателями.

С другой стороны, в те годы в России, как и вообще в Европе, начали возникать политические группы, партии, стремившиеся не столько разрешить рабочий вопрос, сколько использовать его для реализации своих социальных проектов. Вожди этих партий делали многочисленные заявления о сочувствии к рабочим, о намерении улучшить их жизнь и пр. Однако в реальности рабочим в их планах отводилась роль "подсобного материала" или "тарана" ― кадров боевиков, массовок для уличных столкновений с полицией и пр. ― с помощью которых эти радикальные группировки намеревались захватить власть.

Такие партии не только вели пропаганду, но и стремились проникать в общественные структуры с тем, чтобы, захватив руководство ими, приспособить для достижения собственных целей.

Подобная судьба постигла к началу революции 1905 г. и Технический Музей содействия труду. Под видом оказания помощи в него проникли и вскоре стали играть ведущую роль представители радикальных подрывных группировок. В 1905 г. председателем правления Музея вместо Х. С. Леденцова стал адвокат и профессиональный политикан, член "Союза Освобождения" Н. К. Муравьёв. Его заместителем стал М. Г. Лунц. В президиум вошли такие личности как феминистка графиня Бобринская, член "Союза женского равноправия"; Соломон Моисеевич Могилевский и др.

Совещания профсоюзов, которые проводились в Музее содействия труду в предреволюционные дни конца сентября — начала октября 1905 г., имели своей целью не защиту интересов трудящихся и обеспечение их прав, а подготовку к государственному перевороту, захвату власти радикальными марксистскими группами, члены которых в те дни в массовом порядке прибывали в Россию из-за рубежа.

Ещё раньше, видя злоупотребления и извращения исходно поставленных перед Техническим Музеем содействия труду целей, Х. С. Леденцов отошёл от активного участия в его деятельности.

 

Создание "Общества содействия успехам опытных наук и их практических применений" имени Х. С. Леденцова

В 1903 году Х. С. Леденцов вместе с группой московских профессоров, которым он ранее высказывал свои филантропические идеи, разработали предварительный проект устава общества, которое должно было, по замыслу инициатора, оказывать "содействие научным открытиям и исследованиям в области естествознания, содействие изобретениям и усовершенствованиям в сфере техники и, наконец, содействие испытанию и проведению в жизнь научных и технических изобретений и усовершенствований". По словам директора Императорского Московского Технического училища С. А. Фёдорова, последней задаче Х. С. Леденцов придавал особенно важное значение. Леденцов выразил готовность пожертвовать крупную сумму из своего состояния для обеспечения деятельности общества. При этом он, однако, ставил условие, чтобы Общество поддерживало преимущественно такие открытия и изобретения, которые "при наименьшей затрате капитала могли бы приносить возможно большую пользу для большинства населения". Кроме того, помощь от Общества, по настоянию Леденцова, должна была "содействовать осуществлению и проведению в жизнь упомянутых открытий и изобретений, а не следовать за ними в виде премий, субсидий, медалей и т. п. ".

Предварительный проект устава Общества был представлен для дальнейшего рассмотрения комиссии в составе ректора Московского университета (А. А. Тихомиров), директора Московского Технического училища (С. А. Фёдоров), профессоров университета, Технического училища и некоторых лиц из числа "общественных деятелей".

Частные организации, занимающиеся поддержкой развития тех или иных областей науки, техники, экономики имелись в России и до появления "Общества содействия успехам опытных наук и их практических применений" ― например, созданное ещё в 1765 году Вольное экономическое общество. Леденцовский проект отличался от них хорошим финансовым обеспечением, что позволяло ему не только привлечь к своей работе первоклассные научные силы, но и оплачивать изготовление приборов, аппаратов, механизмов, реактивов, производство дорогих физических, химических экспериментов, опытно-конструкторских работ. Капитал, который собирался передать в распоряжение Общества Х. С. Леденцов, составлял около 1,3 миллиона рублей золотом, ежегодные доходы от него превышали сто тысяч рублей — сумма по тем временам значительная. Она примерно соответствовала сумме, завещанной А. Нобелем в 1896 году на известные премии.

Чтобы деятельность Общества не свелась к чисто теоретической или кабинетной Леденцов заложил в проект его устава требование содействия разработке таких научно-технических задач, которые были бы нацелены на реальную отдачу, могли быть внедрены в промышленное производство. Сама помощь должна была иметь характер оплаты оборудования, реактивов, материалов и предоставления изобретателям научных консультаций. Общество также могло поддерживать изобретателей в практическом внедрении результатов их работ, "в организации возможно выгодного использования открытий и изобретений на заранее письменно согласованных условиях". При этом часть прибылей от такого использования должна была поступать в особый фонд Общества, "предназначенный исключительно на осуществление и проведение в жизнь открытий и изобретений".

В завещании Х. С. Леденцова были указаны условия расходования управляющими структурами Общества предоставленных в его распоряжение средств. Все затраты должны были производиться только из процентов с неприкосновенного капитала. Из них на аппаратные расходы (канцелярские, почтовые, издательские и т. п.) могло быть использовано не более 10 %.

Как видно из всех этих требований и условий, опытный предприниматель Х. Леденцов старался продумать как практическую сторону вопроса, так и способы избежать, выражаясь современным языком, "нецелевого расходования" предоставленных средств. Последнее было тем более уместно, что разнообразные "общества друзей человечества", возникавшие в те времена в России (как, впрочем, и в других странах), зачастую оказывались просто мошенническими конторами ― или быстро вырождались в таковые. Ср.:

"Общество было учреждено с целью доставить прочное счастье всему человечеству, от берегов Темзы до Камчатки. Касса денег потребовалась огромная, пожертвования с великодушных членов собирались неимоверные. Куда всё это пошло ― знал об этом один только верховный распорядитель" (Н. В. Гоголь "Мёртвые души").

Забегая вперёд, следует отметить, что несмотря на ясно сформулированные Леденцовым условия устава и недвусмысленно выраженные положения его завещания, добиться направления средств на поддержку "открытий и изобретений, которые при наименьшей затрате капитала могли бы приносить возможно большую пользу для большинства населения" в полной мере так и не удалось. Основной причиной проявлявшейся при распределении средств Леденцовского общества некомпетентности, клановости и групповщины стало присутствие в составе его руководства, помимо настоящих учёных, немалого числа т. н. демократической интеллигенции.

Согласно проекту устава, "Общество содействия успехам опытных наук и их практических применений" учреждалось при Московском университете и Московском Техническом училище. Общество намеревалось давать отзывы о представляемых заявках; отпускать денежные пособия на научные исследования, проведение опытов, изготовление моделей и аппаратов, оборудование лабораторий и закупку книг для библиотек; организовывать экспертизы; ходатайствовать о допуске лиц, нуждающихся в производстве специальных работ, в лаборатории Московского университета и Технического училища. Действительными членами Общества могли состоять лица, "заявившие себя трудами в области естествознания или техники, и лица, известные своей технической и промышленной деятельностью". Почётные члены избирались из лиц, "известных трудами по естествознанию и технике или оказывающих Обществу особые услуги". Всеми делами управляли общее собрание и избиравшийся на три года Совет, в который входили: председатель и его товарищ, 16 членов (в том числе четыре профессора Московского университета, избираемых физико-математическим факультетом, и четыре профессора Технического училища, избираемых его Учебным комитетом), ректор Московского университета и директор Технического училища.

Согласно действовавшему тогда законодательству, Устав Общества должен был получить одобрение попечителя Московского учебного округа и управления делами генерал-губернатора. В конечном счёте, он подлежал утверждению министром народного просвещения. Переговоры с властями вели директор Технического училища С. А. Фёдоров и ректор Московского университета Л. К. Лахтин (сменивший с осени 1904 г. А. А. Тихомирова), регулярно информируя о них инициатора создания Общества.

Процедура утверждения устава затягивалась. Очевидно, попечитель Московского учебного округа и министерство народного просвещения не упустили из виду факт участия в организации Общества лиц, известных своими антигосударственными взглядами.

Не дожидаясь утверждения устава, Леденцов весной 1904 г. внёс в кассу Московского университета взнос ценными бумагами на сто тысяч рублей от "лица, пожелавшего остаться неизвестным".

24 февраля 1909 года Устав Общества был утвержден. Опасаясь, что немалые финансовые средства, к распределению которых окажется причастна демократическая интеллигенция, будут использованы для поддержки политических стачек и поощрения профессоров, занимающихся подрывной деятельностью (что в дальнейшем и произошло), министерство предложило внести в представленный проект раздел, позволяющий ему закрыть Общество в случае нарушений устава.

В день утверждения Устава в помещении Политехнического общества состоялось торжественное открытие "Общества содействия успехам опытных наук и их практических применений".

17 мая 1909 года на первом организационном собрании был избран Совет, в который вошли профессор С. А. Фёдоров (председатель), профессор Н. А. Умов (товарищ председателя), А. А. Мануйлов (ректор Московского университета), профессора университета П. Н. Лебедев, И. А. Каблуков, А. П. Павлов, профессора Московского технического училища А. П. Гавриленко, П. П. Петров, Я. Я. Никитинский и В. И. Гриневецкий. В число 110 действительных членов Общества были избраны специалисты в различных областях: Д. Н. Анучин, А. М. Бочвар, В. И. Вернадский, Н. Д. Зелинский, К. А. Круг, П. П. Лазарев, Д. Н. Прянишников, С. А. Чаплыгин, А. Е. Чичибабин, Л. А. Чугаев, Д. С. Зернов, Г. Депп, Н. Делоне и др. Почетными члёнами стали Н. Е. Жуковский, И. И. Мечников, К. А. Тимирязев и др. В число действительных членов Общества входили также крупные предприниматели И. К. Прохоров, А. И. Коновалов и др.

Вскоре после официального утверждения Устава Общества были созданы экспертные комиссии по специальностям для рассмотрения заявок. Из возглавили: Каблуков (химия), Федоров (технология волокнистых веществ), Петров и Никитинский (химическая технология, горное дело и металлургия), Гавриленко (железнодорожное и строительное дело), Чарновский (машины, орудия, приспособления и аппараты), Жуковский (воздухоплавание), Гриневецкий (двигатели всех родов), Лебедев (электротехника, фотография, кинематография).

18 мая 1909 года состоялось первое заседание Совета Общества, проходившее под председательством С. А. Фёдорова.

В своей вступительной речи С. А. Фёдоров сказал, что задачи Общества "беспримерны как по разнообразию и сложности вопросов, так и по разносторонности развития внутренней жизни Общества и проявления его деятельности в областях не только научно-технической, но в гуманно-просветительной, и даже отчасти, быть может, предпринимательской. Мы не встречаем подобного широкого поля деятельности, пожалуй, ни у одного из существующих учреждений, не только русских, но и иностранных".

В ознаменование заслуг Х. С. Леденцова, Обществу, по решению Совета, было присвоено его имя, а его девиз ― "Наука. Труд. Любовь. Довольство" ― вместе с его портретом стал изображаться на выпускаемых Обществом дипломах, адресах, медалях.

С 1910 года начал выходить печатный орган Общества ― журнал "Временник", редактором которого до 1915 г. был Умов, а с 1915 г., после смерти Умова, Каблуков. Журнал выходил три раза в год. В нём публиковались сообщения о работе Общества, рефераты экспертных комиссий, правительственные распоряжения в области изобретательской деятельности, отчеты об исследованиях, проводимых при поддержке Леденцовского общества, научные статьи, ответы на вопросы по изобретениям и объявления. Помимо основных выпусков, периодически выходили "Приложения", посвященные актуальным научно-техническим проблемам.

 

Работа Леденцовского общества

Ключевыми направлениями научно-технического прогресса в конце XIX ― начале XIX вв. являлись:

МЕТАЛЛУРГИЯ НЕФТЕХИМИЯ

МОТОРОСТРОЕНИЕ АВТОМОБИЛЕСТРОЕНИЕ АВИАСТРОЕНИЕ СУДОСТРОЕНИЕ

ЭЛЕКТРОТЕХНИКА РАДИОСВЯЗЬ

Состояние именно этих отраслей науки и техники, их практических применений в промышленности определяло в те годы военнополитический статус страны, а также жизненный уровень населения — продолжительность жизни, её качество и пр.

Во всех этих отраслях, кроме металлургии и нефтехимии, Россия существенно отставала от тогдашних промышленно развитых стран.

В 1910-х гг. автомобилей в России производилось за год меньше, чем в США за неделю. При этом русских фирм, производящих автомобили полностью, от сырья до готового изделия, не было. В 1909-14 гг. англичане построили 64 крупных надводных корабля, немцы ― 47, французы ― 24, итальянцы — 16. Россия достроила и вновь создала 10 надводных кораблей класса линкор-крейсер. При этом на русских эсминцах, крейсерах и линкорах стояли немецкие и шведские турбины, английские гирокомпасы и дальномеры. В России два завода могли сами выпускать паровозы: Невский судостроительно-механический и Коломенский. В Германии таких заводов было шестнадцать. В России в 1913 г. лишь два завода производили толуол. В Германии по химии ароматических соединений работало 25 заводов. К 1913 г. в США имелось 3,035 млн. абонентов телефонной сети, в Германии 797 тыс., в Англии 536 тыс., во Франции ― 185 тыс., в Австро-Венгрии ― 110 тыс., в Швеции ― 102 тыс., в Дании ― 98 тыс., в России ― 97 тыс.

В моторостроении, определявшем собой положение дел в авто-, авиа-, и судостроении, отставание было критическим. Так, авиамоторов в России в 1910-х гг. производилось за год столько, сколько во Франции за 4–5 дней.

В такой ситуации задача ускорения индустриального развития страны, особенно с учётом непрекращающихся международных кризисов, едва ли не ежегодно угрожавших полномасштабной войной, становилась весьма актуальной. Это вполне понимало как правительство, выделявшее значительные средства на развитие передовых отраслей науки и промышленности, так и крупные частные российские предприниматели, не только старавшиеся внедрять на своих фабриках и заводах новинки технического прогресса, но и оказывавшие содействие учёным, конструкторам, инженерам в виде пожертвований, премий, целевых конкурсов. Так, Л. Нобель, глава компании, занимавшейся добычей и переработкой бакинской нефти, в 1889 г. выделил средства на присуждение раз в пять лет премий за исследования и разработки в области науки и техники. Промышленник Рябушинский в начале 1900-х гг. профинансировал устройство аэродинамической лаборатории. Многие предприниматели делали денежные пожертвования Русскому Техническому обществу, созданному в 1866 г. и занимавшемуся поддержкой передовых инженерных разработок в металлургии, электротехнике, воздухоплавании, нефтяном деле и т. д. В эти усилия вписывался и замысел Х. С. Леденцова по созданию фонда "содействия научным открытиям и исследованиям в области естествознания, изобретениям и усовершенствованиям в сфере техники, содействия испытанию и проведению в жизнь научных и технических изобретений и усовершенствований".

План Леденцова был достаточно прост: имеется целевая задача, имеется финансовый ресурс, имеется группа экспертов. К ним обращаются инженеры или конструкторы со своими проектами, эксперты оценивают их и либо выделяют деньги, либо отклоняют запрос.

Однако весьма неудачный подбор Леденцовым руководящих сотрудников и экспертов для своего фонда, многие из которых принадлежали к числу "вечно несогласной" демократической интеллигенции, внёс в реализацию этого плана существенные искажения.

На первом же заседании Общества некоторые члены его Совета попытались пересмотреть указанные основателем принципы деятельности (самого Х. С. Леденцова к тому времени уже не было в живых).

Н. А. Умов заявил, что работа Общества должна иметь в своей основе разработанную Обществом концепцию научного развития, которую надо сформировать на совещаниях комиссий. Исходно поставленную основателем Общества задачу поддержки конкретных изобретений Умов попытался передвинуть на второй план. С его точки зрения, не следовало ограничивать роль Общества "ответом на готовую уже собственную идею или тему изобретателя, принадлежность которой именно изобретателю к тому же не всегда легко установить и которая в громадном большинстве случаев оказывается безрезультатной, а наоборот, идя более надежным путем ― создания собственной установки, указывать при этом самые темы или задачи, обещающие при надлежащей их научной и технической разработке наиболее надежные и плодотворные результаты; такую установку могли бы дать лаборатории и другие пособия научно-экспериментального характера, учреждаемые или субсидируемые Обществом".

Реализация концепции Умова о "создании собственной установки" привела бы к тому, что цели и задачи Общества, предполагавшиеся основателем, существенно бы изменились. А именно, вместо поддержки конкретных российских изобретателей ― возможно, и не имеющих никакого отношения к членам Совета Леденцовского общества — Общество стало бы финансировать научные направления, разработанные профессорами Московского университета и Технического училища, входившими, по Уставу, в его Совет. Притом эти профессора либо же их соратники, очевидно, и возглавили бы таковые направления. Другими словами, финансовые ресурсы Общества почти целиком пошли бы на поддержку работ членов Совета и близких к ним лиц ― а не безымянных и произвольных изобретателей, которые могли бы, по замыслу Леденцова, обращаться в Общество.

Я. Я. Никитинский поддержал Умова, а заодно заявил, что Совету не следует субсидировать коммерческие проекты "в виде, например, устройства целых промышленных предприятий для эксплуатации изобретений, так как эти начинания, успех которых зависит далеко не от одних технических условий, могут вовлечь Общество в непосильные затраты и во всяком случае сопряжены с большим риском".

П. П. Петров предложил (вопреки пожеланию Х. С. Леденцова) установить премии и медали за успешно проведенные работы на темы, указанные Обществом.

Однако такой фактический пересмотр ключевых и прямо указанных целей основателя Общества вызвал критические отклики.

С. А. Федоров, сославшись на ясно выраженную волю Леденцова, напомнил, что "ввиду уже существующего громадного наплыва всяких изобретателей, ждущих нашего содействия, Общество не вправе было бы отказываться от этой стороны своей деятельности, тем более, что многие, быть может, действительно ценные изобретения, часто не могут реализоваться из-за окружающих неблагоприятных условий".

Результатом дискуссии стало компромиссное решение: создавать "собственную установку" Общества и оказывать непосредственную индивидуальную помощь изобретателям. При этом первое направление (т. е. концепция Умова) было признано "важнейшим и основным".

Таким образом, определённая часть членов Совета Леденцовского общества с самого начала высказала явное намерение по возможности обойти цель, прямо указанную завещателем ― поддержку практической изобретательской деятельности и быстрейшее внедрение получаемых результатов в промышленность ― или, по крайней мере, передвинуть эту цель на второй план, и израсходовать оказавшиеся в распоряжении Общества средства по своему усмотрению.

Работа Общества с изобретателями проходила так. Для получения субсидии нужно было направить в адрес Общества заявление с указанием проблемы, над которой работал автор, предполагаемых в случае успеха результатов, нужного оборудования, а также заполнить опросник. В течение месяца экспертная комиссия представляла заключение Совету, который принимал окончательное решение. Лицо, получившее субсидию, должно было по истечении определённого срока дать отчёт о расходах. Формы отчетности были разные: доклад на заседании Совета или годичного собрания Общества, публикация во "Временнике" или письменный отчет. После этого Совет принимал решение о продолжении или прекращении финансирования данной работы.

14 июля 1911 года Н. А. Умов в статье "Несколько слов о деятельности Общества имени X. G Леденцова", напечатанной в "Русских ведомостях", дал краткий обзор рассмотренных и поддержанных Обществом изобретений. По его словам, на 1 января 1910 года экспертными комиссиями Общества было рассмотрено около 300 заявок с просьбами об оказании помощи в совокупности на сумму около 300 тыс. руб. (при доходе Общества 72 тыс. руб.). Из них было поддержано 18 %, на сумму около 12 тыс. руб. В дальнейшем число принятых заявок возросло. В 1913 году их было уже около 1/3 от поступивших.

Совет и эксперты Общества отдавали явные приоритеты финансированию собственных работ и запросам близких лиц. Так, в апреле

1910 года профессор ИМТУ Н. Е. Жуковский, почётный член Общества и председатель его экспертной комиссии по воздухоплаванию, обратился с просьбой выделить средства на обустройство своей лаборатории в Московском университете. Совет откликнулся на просьбу заслуженного коллеги оперативно: уже в мае ему были даны 2,5 тыс. рублей. Пособия Н. Е. Жуковскому выдавались также для обустройства его лаборатории в ИМТУ. Сходным образом финансировал Совет и работу лаборатории профессора ИМТУ В. И. Гриневецкого ― также члена Совета, председателя его экспертной комиссии по двигателям.

Совет Леденцовского общества оказал быструю и значительную финансовую поддержку профессорам Московского университета, подавшим в феврале 1911 года в отставку "в знак протеста против реакционных мероприятий правительства". Так, 15 тыс. рублей получил от Общества член его Совета П. Н. Лебедев, перешедший из Московского университета в "народный университет" Шанявского. В дальнейшем П. Н. Лебедев и его преемник по лаборатории (с 1912 г.) П. П. Лазарев неоднократно получали от Общества дополнительные ассигнования: 1913 г. ― 3 тыс., 1914 г. ― 5 тыс., 1918 г. ― 6 тыс.

Столь же оперативно была оказана финансовая помощь после увольнения из Московского университета и профессору В. И. Вернадскому. Уже 8 февраля 1911 года (в день отставки) его заявка была рассмотрена Советом и 4 марта Вернадскому выделили 3,6 тыс. руб.

Сходным образом были выданы деньги бывшему проректору Московского университета М. Мензбиру на "фаунистические исследования" (2 тыс. руб.), профессору Московского университета Н. Зелинскому, приват-доценту Г. Вульфу и другим "отказникам" 1911 года.

В первой половине 1911 г. получил от Совета Общества несколько пособий на общую сумму 900 руб. "для проведения химических опытов" Л. Я. Карпов, профессиональный революционер (секретарь московского отделения РСДРП, в 1904-05 гг. член ЦК РСДРП), пятнадцать лет, с 1895 по 1910 гг. числившийся студентом ИМТУ (с перерывами, вызывавшимися арестами). В то время он находился на нелегальном положении, нуждался в средствах, и полугодовое денежное содержание было для него немаловажным делом.

Совет Общества выделил 50 тыс. в 1911 и 1912 гг., а потом ещё 10 тыс. руб. И. П. Павлову. Хотя тематика "изучения высшей нервной деятельности животных", которую указывал в своей заявке Павлов, не имела никакого отношения к "открытиям и изобретениям, которые при наименьшей затрате капитала могли бы принести максимальную пользу для большинства населения" ("Завещание" Леденцова), зато академик Павлов был идеологически близок к кругу тогдашних диссидентов-несогласников, широко представленному в Обществе, что, очевидно, и обусловило позитивный отклик Совета на его просьбу.

заключавшихся в попытках вернуть студентов со сходок в аудитории

Общество оплачивало командировки своих членов по России и за рубеж. Отчеты о них рассматривались на заседаниях Совета или годичных собраниях; публиковались на страницах "Временника".

Совет Леденцовского общества регулярно предоставлял финансовую помощь Московскому обществу испытателей природы, которое возглавлял заслуженный профессор Н. А. Умов ― он же зам. председателя Совета Леденцовского общества. Аналогичным образом, Совет Леденцовского общества выделял средства Русскому физико-химическому обществу, в котором состояли многие его члены. И так далее.

В такой ситуации было вполне естественно, что члены Совета и близкие к ним лица выражали полное удовлетворение работой Общества. Тот же И. П. Павлов, выступая в декабре 1910 года на собрании Леденцовского общества, характеризовал его деятельность в восторженных тонах: "Общество, уже располагающее большими ежегодными суммами для поддержки назревающих научных предприятий и потребностей в области естествознания и его приложений, общество с особо благоприятными на здешней почве видами на дальнейший рост своих материальных средств, общество с обширной жизненной программой и с практичным способом ведения дела, общество, руководимое в своей деятельности коллегиями академических представителей теоретического и практического знания, представляется мне огромным, небывалым фактором русской жизни".

Однако высказывались и иные мнения. Так, в 1911 году в нескольких русских газетах появились критические статьи о Леденцовском обществе, где "профессора дают деньги профессорам".

Хотя значительная часть денежных средств Общества им. Леденцова была истрачена не в соответствии с принципами, указанными основателем, но немалое число поддержанных заявок всё же представляли собой важные в научно-техническом отношении работы.

В 1910 г. Л. А. Чугаев профессор химии Санкт-Петербургского университета, получил от Общества 1000 руб. на закупку платины и проведение опытов с её соединениями. В советское время Чугаев стал организатором Института платины и благородных металлов (1918 г.).

10 мая 1910 г. Совет Леденцовского общества постановил предоставить К. Э. Циолковскому пособие в сумме 400 руб. на строительство модели дирижабля из металла "возможно больших размеров" с условием, что модель будет представлена на испытания Совета.

В 1911 г. Общество профинансировало эксперименты Г. С. Петрова по исследованию сульфокислот [16]Сульфокислоты образуются при обработке керосиновых или газойлевых дистиллятов серной кислотой или серным ангидридом. В опытах Г. С. Петрова выяснилось, что определённая смесь нефтяных сульфокислот обладает высокими моющими способностями и свойством расщеплять жиры. Эта смесь получила название контакт Петрова. Она используется для расщепления жиров, при обработке кож, в текстильной промышленности, в производстве пластмасс и т. д.
. В конце 1911 г. Петров разработал и запатентовал промышленный метод использования сульфокислот в качестве расщепителей жиров, а позднее ― в качестве катализатора при получении фенолоформальдегидного полимера, первой отечественной пластмассы под названием карболит, выпуск которой начался в 1914 году. В советское время Г. С. Петров являлся один из руководителей НИИ пластмасс.

В том же 1911 г. Л. О. выдало 1600 руб. профессору Московского Технического училища А. Е. Чичибабину для изучения нефтяных кислот в лаборатории органической химии ИМТУ.

Ряд субсидий Общества был выдан на проведение ставших очень популярными в России в начале 1910-х гг. работ по созданию аэропланов и геликоптеров.

В феврале 1911 г. авиаконструктор-любитель Лобанов запросил у Общества Леденцова субсидию 500 руб. на достройку аэроплана и покупку мотора в 50 л. с., "который бы общество выдавало как мне, так и другим на льготных условиях для испытания аэропланов, если они окажутся по оценке комиссии удовлетворительно выполненными". Рассмотрев 24 февраля это заявление, Совет Общества выделил Лобанову ссуду 300 руб. для завершения постройки. Что касается мотора, то приобретение его было признано делом преждевременным.

Тогда же Общество оказало содействие постройке в кружке МТУ одновинтового геликоптера, разработанного Б. Н. Юрьевым.

Аэроплан Лобанова и геликопетр Юрьева были продемонстрированы на Второй Московской выставке воздухоплавания Министерства торговли и промышленности, проходившей в марте-апреле 1912 года. Конструкторы получил за свои работы Большую Серебряную и Малую Золотую медали, соответственно.

23 октября 1912 г. Совет Общества ассигновал 1,5 тыс. руб. на покупку авиамотора, который был использован при испытаниях геликоптера Юрьева, завершившихся неудачей (вертолёт не взлетел), а затем передан на аэроплан Лобанова.

В 1912 г. студент ИМТУ А. К. Тихомиров построил двухместный учебный аэроплан типа Фарман с выключаемым вторым управлением ученика. Осенью 1913 г. он получил от Леденцовского общества субсидию в размере 200 руб. для оформления соответствующего патента, а потом ещё 200 руб. на постройку аэроплана, "ввиду вздорожания на материалы и рабочие руки в настоящее время".

И. И. Остромысленский, приват-доцент Московского университета, один из пионеров работ в России по созданию синтетического каучука, получил от Общества средства на приобретение оборудования.

К. Г. Шиндлер, профессор Киевского политехнического института, получил от Общества деньги на нужды станции испытания земледельческих машин и орудий.

П. И. Бахметьев, лектор "народного университета" Шанявского, занимавшийся проблемами анабиоза, получил финансирование на исследование методов длительного хранения рыбы и икры.

Ф. Ф. Собесский получил средства на опыты по производству глазури для фарфора, фаянса, майолики, изразцов.

Общество оплатило создание рентгеновских установок, использовавшихся в медицинских целях во время Первой мировой войны.

В 1916-17 гг. на средства Общества в Московском сельскохозяйственном институте под руководством профессора МСХИ Н. Я. Демьянова проводились опыты по получению новокаина.

Как видно из этого перечня, Леденцовское общество поддержало несколько важных научно-технических проектов. Вместе с тем, вне его внимания оказались работы ряда русских учёных и инженеров-конструкторов, находившиеся на ключевых направлениях тогдашнего научно-технического прогресса, многие из которых, вдобавок, опережали достижения западных коллег. Вот лишь некоторые примеры:

Нефтедобыча и нефтепереработка. Инженер В. Г. Шухов (1856–1939 гг.) первым в мире придумал шнуровой насос; воздушный эрлифт для добычи нефти из наклонных скважин; первым в мире создал оборудование для крекинга; изобрёл форсунку для сжигания мазута, позволившую русским речным пароходам раньше всех перейти к промышленному использованию мазута.

Авиация. Конструктор И. И. Сикорский (1889–1972 г.) в 1910 г. соорудил аэросани, модель вертолёта, один из первых в России аэропланов отечественного производства. В 1913 г. он построил первый в мире многомоторный самолёт, который затем пошёл в серию.

Авиаконструктор Д. П. Григорович (1883–1938 гг.) в 1916 г. построил первый в мире гидросамолет-истребитель, на котором кабина лётчика была защищена броней.

Судостроение. Инженер В. И. Юркевич (1885–1964 гг.) в 1911 г. придумал новый тип обводки судна, дававший экономию мощности (за счёт снижения волнового сопротивления) в 10–15 %. Его открытие позже было реализовано на судах не только России, но и других стран.

Электротехника; радиосвязь. В конце 1890-х гг. исследования А. С. Попова, проводившиеся практически одновременно с аналогичными опытами О. Лоджа и Г. Маркони, доказали возможность "беспроводного телеграфа" ― радиосвязи.

В. Ф. Миткевич (1872–1951 гг.) в начале 1900-х гг. организовал первую в России лабораторию по теоретическим основам электротехники, на базе которой был выполнен ряд экспериментальных работ; принимал активное участие в создании первой в России лаборатории по технике высоких напряжений.

Б. Б. Голицын (1862–1916 г.) в 1906 г. изобрёл электромагнитный сейсмограф, став одним из основоположников сейсмологии. В знак признания его заслуг в 1911 г. он был избран президентом Международной сейсмологической ассоциации.

Космонавтика. В 1903 г. К. Э. Циолковский опубликовал в журнале "Научное обозрение" статью "Исследование мировых пространств реактивными приборами". В 1911-12 гг. расширенный вариант этой статьи вышел в специализированном журнале "Вестник воздухоплавания". Эти работы положили начало теоретической космонавтике, доказывающей принципиальную возможность полетов в космос с помощью ракеты на жидком химическом топливе.

Все эти весьма перспективные работы и исследования были руководством Леденцовского общества проигнорированы.

И. И. Сикорский ― монархист и патриот ― очевидным образом и не собирался обращаться за содействием в общество, где верховодила демократическая интеллигенция. Тем более, что после своих успешных авиаконструкторских работ, совершённых на собственные скромные средства, он стал получать поддержку от Русского Технического общества, а затем от правительства, военных, и даже Госдумы.

К. Э. Циолковскому Совет Леденцовского Общества предоставил незначительные средства на эксперименты с дирижаблем. Однако его исследования по космонавтике экспертами Общества были полностью проигнорированы. Была отклонена, по рекомендации Жуковского и Ветчинкина, и просьба учёного о выделении ему 200 руб. на производство опытов по изучению изменения температуры твердых тел в зависимости от высоты и силы тяжести, которые были необходимы для проверки выводов, изложенных в работе "Второе начало термодинамики".

Подводя итоги, можно констатировать, что Совет Леденцовского общества: 1) щедро профинансировал работы собственных экспертов и близких к ним лиц, притом носившие зачастую чисто "академический" характер; 2) поддержал несколько практически значимых изобретений и открытий, авторы которых, однако, как правило, были так или иначе связаны с экспертами Общества; 3) проигнорировал ряд работ русских учёных, находившихся на переднем краю основных направлений тогдашнего научно-технического прогресса.

 

Закрытие Леденцовского общества

Общество содействия успехам опытных наук и их практических применений имени Х. С. Леденцова просуществовало всего девять лет ― с 1909 по 1918 год. 16 августа 1918 г. Совет народных комиссаров издал декрет об организации научно-технического отдела ВСНХ ― для централизации всей научно-технической опытной деятельности в Сов. России. Этот отдел возглавил тогда же Н. Горбунов (1892–1938 гг.), секретарь Ленина, потом управляющий делами СНК. 8 октября 1918 г. постановлением Президиума ВСНХ имущество и средства Общества были национализированы. Доклад об этом делал Горбунов; вёл заседание ВСНХ его тогдашний председатель А. И. Рыков.

Члены Совета обращались с протестами и контрпредложениями. Однако все их хлопоты оказались напрасными и Общество им. Леденцова после ликвидации его финансовых ресурсов закрылось.

Ряд работ, финансировавшихся Леденцовским обществом, получил поддержку со стороны новых руководителей научно-технической политики страны. Так, Г. С. Петров был назначен главой комиссии по производству сульфокислот; Л. А. Чугаев ― директором созданного в 1918 г. Института платины и благородных металлов; по предложению Н. Жуковского научно-технический отдел ВСНХ (т. е. Горбунов) уже 30 октября 1918 г. принял решение о создании на базе аэродинамической лаборатории Технического училища Центрального аэродинамического института и об организации авиатехникума.

Особо благоприятные условия были созданы в Советской России для бывшего почётного члена Леденцовского общества К. Тимирязева. Его биологические труды, хорошо согласовывавшиеся в философском отношении с атеистическо-материалистическим учением марксизма-ленинизма, после революции широко популяризировались и массово издавались, равно как и его публицистические сочинения. В свою очередь, заслуженный профессор, недавно клеймивший позором разгонявших студенческие митинги "царских палачей", теперь с удовлетворением констатировал: "Всякий беспристрастный русский человек не может не признать, что за тысячелетие существования России в рядах правительства нельзя было найти столько честности, ума, знания, таланта и преданности своему народу, как в рядах большевиков ".

Н. П. Горбунов весьма предупредительно относился к нуждам тех учёных, которые демонстрировали идеологическую близость к новой власти. Специальную помощь в трудных условиях разрухи получили "отказники" 1911 года Н. Е. Жуковский, С. А. Чаплыгин, В. И. Вернадский, Н. Д. Зелинский, а также А. Ф. Иоффе, А. Е. Ферсман и другие.

Однако для учёных, чьи взгляды не соответствовали идеологическим установкам новых властей, условия существования после октября 1917 года, напротив, значительно ухудшились. 2 ноября 1923 г. тот же Горбунов подписал, вместе с тем же Рыковым, секретное постановление СНК "О создании Соловецкого лагеря принудительных работ". Созданный по подписанному Рыковым и Горбуновым постановлению Соловецкий концлагерь стал местом массового уничтожения русских учёных, инженеров, священников.

 

Современные публикации о Леденцовском обществе

Если в советское время о филантропической деятельности Х. С. Леденцова в прессе почти не упоминалось, то сегодня она стала предметом неоднократных положительных откликов в печати, обсуждений на семинарах и конференциях, в телевизионных передачах.

Равным образом, высоко оценивается в современных публикациях и работа основанного Х. С. Леденцовым "Общества содействия успехам опытных наук и их практических применений".

Вместе с тем, большинство таких публикаций и выступлений не вполне соответствует современным возросшим требованиям к качеству журналистской или писательской работы. Некоторые из них несут на себе явные следы воздействия фальшивых штампов советской (шире ― леволиберальной) пропаганды. Например, из статьи в статью о Леденцовском обществе повторяются положительные оценки, дававшиеся ранее леволиберальными журналистами поведению профессоров Московского университета (среди которых было и немало членов Общества), устроивших антиправительственную демонстрацию в феврале 1911 года. (А ведь подобные действия и представляли собой ступеньки к краху государства в 1917 г.). Фальшиво звучат сегодня и некритические восхваления бывших "икон" советской науки, сделанных в своё время таковыми не столько за их научные достижения, сколько за идеологическую позицию.

Неудивительно, что подобные публикации зачастую дают неточное представление о деятельности Леденцовского общества. Например, восхваляя Совет Общества за поддержку "выдающихся работ академика Павлова", за финансирование строительства лаборатории для П. Н. Лебедева и пр., такие авторы, вольно или невольно, упускают из виду, что Х. С. Леденцов предназначал выделенные им средства вовсе не на подобные проекты, а на открытия и изобретения, которые "при наименьшей затрате капитала могли бы приносить возможно большую пользу для большинства населения". С. А. Федоров подчёркивал, что Х. С. Леденцов считал наиболее важным "поднятие благосостояния крестьянства и мелких производителей", "демократизацию или популяризацию усовершенствованных технических приёмов". Вот какие задачи должны были, по мнению основателя, "стоять на первом плане в деятельности Общества". Это многие авторы современных публикаций о Леденцове и его фонде обходят стороной, с гордостью перечисляя громкие имена бывших советских научно-идеологических "икон", получавших деньги от Леденцовского общества.

Далее, в публикациях, посвящённых Леденцовскому обществу, отмечается, как важный факт его деятельности, субсидирование опытов Г. С. Петрова, приведших к прорывным результатам в области нефтехимии, притом имевшим важное практическое значение ― созданию нового типа моющих средств, первой российской пластмассы. Однако, восхваляя руководство Леденцовского общества за поддержку этих работ, авторы, как правило, не указывают, что Совет Общества выделил на опыты Петрова в 1911 г. сумму менее 200 руб. ― несопоставимо малую по сравнению с выделенными в том же году 2000 руб. Мензбиру на "фаунистические исследования". Простейший анализ причин такого распределения средств показывает, что Мензбир получил деньги как лидер "отказников" 1911 года, "демократический учёный", притом тесно связанный с ведущими членами Совета Общества.

Сходным образом, в работах многих современных исследователей истории Леденцовского общества его руководство восхваляется за финансовую поддержку Циолковского. Однако при этом не указывается, что средства, выданные Циолковскому на опыты с дирижаблем, были незначительны по сравнению с поставленной задачей, что их финансирование не было, вопреки просьбам автора, продолжено; что Совет Общества полностью проигнорировал основополагающие работы учёного по космонавтике (даже брошюру "Исследование мировых пространств реактивными приборами", ставшую классикой космонавтики, Циолковскому пришлось издавать в Калуге за свой счёт, в 1914 г.) и, наконец, отказал в ничтожной, по сравнению с другими тратами Совета, сумме в 200 руб. на эксперименты в области термодинамики.

Эти примеры неточностей во многих современных публикациях о Леденцовском обществе можно было бы умножить.

 

Послесловие

"Общество содействия успехам опытных наук и их практических применений" имени Х. С. Леденцова вскоре после утверждения Устава существенно изменило исходно предполагавшееся направление своей деятельности. Вместо того, чтобы стать, говоря современным языком, инновационным фондом, финансирующим изобретателей и инженеров, чья работа "при минимальных затратах капитала принесёт наибольшее благо большинству населения", руководители Совета Общества направили основную часть доверенных им денег на поддержку, в первую очередь, собственных изысканий. Зачастую средства выделялись ими из соображений не научно-практического, а политического и идеологического характера ― например, в случае массового спонсирования демократических профессоров Московского университета, подавших в отставку в феврале 1911 года.

Такое извращение исходных целей Леденцовского общества было обусловлено проникновением на руководящие посты Общества демократической интеллигенции, с её клановостью, групповщиной, эгоизмом и пренебрежением интересами страны.

Общество, основанное Леденцовым, могло бы стать настоящим инновационным фондом, если бы он привлёк к руководству им действительно выдающихся русских учёных и инженеров ― Д. И. Менделеева, В. Г. Шухова, А. С. Попова,… ― а не громко разрекламированную в тогдашней жёлтой прессе "передовую московскую интеллигенцию".

Впрочем, подобная переориентация целей фондов и других общественных структур при проникновении в них демократов не является исключительной особенностью только России. Сходная ситуация сложилась в своё время с фондами Форда, Карнеги и др.

Судьбы Леденцовского общества, как и Технического Музея содействия труду, тоже созданного Леденцовым для улучшения жизни народа, но вскоре превратившегося в орудие подрывных антигосударственных сил, ещё раз наглядно продемонстрировали примеры извращения и краха позитивных социальных инициатив, к руководству которыми прорываются либералы-космополиты.