— О, чтоб тебя… — еле слышно прошептал Дрейк.

Он и сам не знал, что рассчитывал увидеть за изуродованным бортом «Приватира» — но ТАКОГО он увидеть не ожидал.

Это походило на огромный, бесконечный зал, такой огромный, будто «Приватир» оказался в сердцевине выдолбленной изнутри планеты. Повсюду летали, потрескивая, светящиеся шары величиной с три кулака, самых разных цветов — ярко-оранжевые, красные, фиолетовые, сиреневые, зеленые, желтые… Два из них столкнулись друг с другом рядом с «Приватиром» и рассыпались снопом белых искр; еще сильнее пахнуло озоном. Шары давали неплохое освещение, и в метании разноцветных бликов Робби разглядел ближайшую стену «зала», которую отделяло от корабля около полумили — ее испещряли странные амбразуры, гнезды, сводчатые дыры… Трудно было подобрать названия для этих отверстий, и их было бесчисленное множество — на высоте они просто сливались друг с другом, делая стену похожей на пупырчатую бумагу. Чтобы разглядеть купол, Робби пришлось высунуться наружу и вывернуть шею под рискованным углом. Все, что дал ему этот подвиг — это убеждение, что под потолком тоже летают тысячи разноцветных «шаровых молний», прибавляя красок к сумасшедшему освещению. Как следует рассмотреть свод Дрейк не сумел: Олбрайт с тихим проклятием дернул его обратно. Но Робби даже не сделал пилоту втык за нарушение субординации.

Теперь Дрейк разглядывал то, что можно было увидеть, не высовываясь из корабля: странные ноздреватые сооружения, смутно напоминающие термитники, и какие-то непонятные решетчатые кострукции между ними. Самые маленькие «термитники» имели в высоту метров шесть, самые большие — метров восемьдесят, и по ним, как и по стене, неспеша передвигались инпы… Сотни инпов. Их ноги с присосками прочно удерживали их как на наклонной, так и на вертикальной поверхности.

Рядом с «Приватиром» Робби заметил всего пятерых инопланетян и какую-то штуку, похожую на скелет детеныша кита с искривленными длинными ребрами, уходящими под корму его корабля. Инпы что-то делали с этой скелетообразной штуковиной, прикасаясь к ней передними конечностями и хоботками, но потом хоботки повернулись в сторону Дрейка, он услышал уже знакомое тихое шипение — и невольно отпрянул подальше от отверстия.

— Клянусь Большим взрывом… — тихо выдохнул у его плеча Олбрайт.

— Они меня заметили, — пробормотал Робби. — Чем они там ни смотрят… ни чуят… или ни слышат… неважно — они меня заметили!

— Какая разница, — мрачно отозвался кайенец. — Все равно рано или поздно они сюда войдут. Да и тот, которого мы завалили, очухается.

Робби глотнул разреженный воздух, пахнущий электричеством и гнилью.

— У тех, что ошиваются рядом, оружия нет, — негромко сказал он и посмотрел на непривычное подобие пистолета, которое держал в руках.

— Какая разница, — повторил кайенец.

И он был прав.

Тысячи инпов против двух людей — нетрудно предсказать, чем кончится такое столкновение. И на Сакраменто «Приватир» впишут в реестр пропавших кораблей, так и не узнав, что именно с ним случилось. И в компании «Астра» никто не узнает, как погиб звездолет класса «дракон», доверенный самому молодому и самому удачливому капитану системы Данглар. И Стелла никогда не узнает, что сталось с ее братом…

— Смотри! — хриплым полушепотом вдруг воскликнул кайенец, толкнув Дрейка в плечо.

Робби, лихорадочно разглядывавший сюрреалистический пейзаж в поисках хоть какой-то надежды на спасение, мгновенно посмотрел туда, куда показывал пилот — и едва поверил своим глазам.

Слева, шагах в пятистах от «Приватира», между двумя «термитниками» виднелась корма звездолета — тяжелого, массивного грузовоза. «Термитники» наклонялись над кораблем, почти полностью его скрывая; серая ноздреватая масса обволакивала корпус звездолета, оставляя свободной только часть кормы — неудивительно, что Дрейк не заметил корабль. А у Олбрайта было чертовски острое зрение!

Капитан и пилот переглянулись.

— Рванем туда? — быстро спросил кайенец.

Робби снова глотнул пахнущий гнилым прудом воздух и обеими руками крепко сжал трофейное оружие.

Он не сразу ответил, и Олбрайт неправильно истолковал его молчание.

— Слонопотамы вот-вот сюда войдут, — резко сказал пилот. — Если мы здесь останемся, нам — крышка. А так, может быть… Мы хоть что-нибудь узнаем. Чего нам терять, в конце-то концов?

Он снова был прав.

Но… Оставить корабль? Пусть потерпевший крушение, с пробитым бортом, беспомощный, как выброшенный на берег старинный парусник, но — тот самый корабль, в который Робби влюбился сразу и без оглядки, едва шесть лет назад зеленым салагой впервые переступил через комингс его рубки? Корабль, который Дрейк привык считать своим задолго до того, как внес в кассу компани «Астра» первый взнос за выкуп этого сокровища? Еще всего один рейс, еще один, последний, взнос — и звездолет «Приватир» и впрямь стал бы собственностью Роберта Дрейка!

Но никакие «бы» теперь в счет не шли. Судьба не признает сослагательного наклонения. И если он останется здесь, как оставались на борту своих гибнущих судов капитаны старинных корветов и бригов, у него уже не будет шанса снова испытать свое везенье. К тому же ему следовало думать не только о собственной персоне…

Олбрайт снова начал что-то говорить, но Робби перебил его:

— Пошли! — и первым очертя голову прыгнул в овальную дыру.

Олбрайт последовал за ним секундой позже.

Они приземлились чуть ли не посреди кучки встревоженных инпов (если непрерывное шипение и шевеление «хоботами» являлось признаком тревоги) — и тут же рванули к грузовозу по серой, шершавой поверхности, напоминавшей старинный асфальт в некоторых земных городах.

Им приходилось то и дело шарахаться и уворачиваться от потрескивающих цветных шаров и огибать «термитники» и решетчатые конструкции. Светящиеся шары, натыкаясь на решетки, взрывались, и Дрейк с Олбрайтом не хотели рисковать, пробегая под этими сооружениями.

На счастье беглецов инопланетяне не отличались большим проворством: наверное, трудно быстро передвигаться, когда перед каждым новым шагом требуется сперва отодрать от поверхности ногу с присоской. Инпы пытались двигаться наперерез беглецам; ковыляли вниз по стенкам «термитников», но было ясно, что перехватить людей им будет так же трудно, как коту — перехватить лапой муху.

Пока Робби больше опасался «шаровых молний», чем прямого столкновения с импами, а еще…

Да, вот этого самого!

Красный потрескивающий шарик ударил возле его ноги, оставив на «асфальте» черное пятно; второй шарик с треском пронесся у него над головой.

— Ходу! Ходу! — крикнул кайенец.

Он хромал все сильнее, но не отставал.

Олбрайт и Дрейк нырнули за ближайший «термитник» и на миг прижались к его основанию, когда сверху мелькнула еще одна красная вспышка.

Потом побежали снова.

Дрейк старался не смотреть вокруг; он не сводил взгляда с грузовоза и мысленно прикидывал оставшиеся до него шаги. До корабля оставалось всего шагов тридцать, когда Олбрайт зацепился ногой за щель в «асфальте» и упал.

Неуклюжий олух!

Робби затормозил и нагнулся, чтобы помочь пилоту встать, но тут же отдернул руку: у его локтя красный заряд выстрела угодил в зеленый потрескивающий шар, и шар взорвался, обдав Дрейка водопадом искр. Искры оказались холодными, но почти сразу правое плечо Робби обожгло так, что он невольно вскрикнул.

«Смерть Галактики! Меня подстрелили!»

Он обернулся — и увидел инопланетянина, который, стоя на крутой стенке оставшегося позади «термитника», целился в людей. Робби выстрелил в инпа навскидку, держа оружие в левой вытянутой руке. Будь у Дрейка в руках лучевой пистолет, он наверняка бы промахнулся — но когда он нажал на вогнутую, удивительно податливую шероховатую кнопку, вылетевший из дула красный стремительный шарик ударил инопланетянина прямо в грудь.

Инп рухнул вниз с высоты двух метров, как будто на его ногах внезапно отказали присоски, ударился об «асфальт» и остался лежать неподвижно.

— Роберт, скорей!

Успевший вскочить Олбрайт толкнул Дрейка вперед, и Робби отвернулся от лежащего. Он успел заметить только, как к инпу отовсюду слетаются светящиеся шары, вытанцовывают вокруг черного тела разноцветный праздничный хоровод, а некоторые, кажется, даже опускаются на мертвеца, выбрасывая маленькие снопики искр…

Больше по беглецам никто не стрелял, и пару минут спустя Дрейк с Олбрайтом оказались рядом с грузовозом. Кормовой люк был закрыт.

Не перебросившись ни единым словом, капитан и пилот рванули дальше, обогнули корму и увидели полускрытую серой пористой массой дыру в корпусе звездолета, точно такую, какую инпы проделали в «Приватире» — овальную, двух метров в высоту, с идеально ровным краем.

Олбрайт первым протиснулся в дыру и потянулся, чтобы помочь Робби, но Дрейк пролез в отверстие сам, по-прежнему сжимая оружие в левой руке. Его правая рука почти не двигалась; жгучая боль стекала от плеча до кончиков пальцев, при каждом резком движении боль вспыхивала так, что темнело в глазах.

— Дай мне эту штуку, — Олбрайт попытался забрать у Робби пистолет, но тот, оскалившись, рванул оружие к себе.

— Зачем? — прхрипел Дрейк, когда снова смог заговорить. — Чтобы ты выпалил себе в ногу или мне в спину? При твоем-то везеньи? Неуклюжий луксорский ящер!

На мгновение Олбрайт лишился дара речи, потом выдохнул:

— Ах ты, наглый щенок!

— Наглый — кто?!

— Клянусь Большим Взрывом, да я ведь на дюжину лет тебя старше!

— И за тридцать с лишним лет ты так и не научился смотреть себе под ноги? — прошипел Робби.

— А ты за свои двадцать так и не научился петь, не фальшивя? — не остался в долгу Олбрайт.

— Ты… Ты… Прав был капитан «Аккабы», и парни с прииска тоже правы! Ты — ходячая катастрофа!

— Посмотрите, кто говорит! А кого из нас только что подстрелили?

— Подстрелили из-за тебя!

— Да неужто? Может, в этот рассадник слонопотамов мы тоже угодили из-за меня?

— Может, и так! Тридцать три несчастья!

— Самозванец!

— Что-о? Я — самозванец?!

— Да, — Олбрайт скривил губы в одной из своих непередаваемых ухмылок. — К твоему сведению, у Френсиса Дрейка не было детей! Слушай, а ты уверен, что вообще существуешь?

Робби резко вдохнул через нос и выдохнул через рот — этот клокочущий выдох очень смахивал на рычание.

— Ты…

Но что — «ты», Дрейк так и не договорил. Он очень осторожно сунул «пистолет» инпа за ремень комбинезона, убедившись, что рычажки на прикладе ни в коем случае не сдвинутся. Молча обошел Обрайта и потащился по коридору звездолета, стараясь на шевелить правой рукой.

Пилот неразборчиво выругался и похромал за ним.

Звездолет, рассчитанный на перевозки тысяч тонн груза, был по меньшей мере в десять раз больше «Приватира», а его коридоры были куда шире коридоров «дракона». Но светлячки на потолке здесь еле тлели — значит, грузовоз потерпел крушение недели три назад… Неужели это «Холкас» — первый пропавший без вести звездолет, стартовавший с космодрома Сакраменто? Или взлетевшая вслед за ним «Эра»?

Робби завернул за угол — туда, где, по его предположениям, должен был находиться челночный отсек. Звездолетам такого класса полагалось иметь даже несколько челноков, и по традиции на каждом челноке и на люке каждого челночного отсека должно было красоваться название корабля и порт его приписки.

Не сразу Дрейк, но нашел то, что искал. Все челночные отсеки здесь тоже были задраены наглухо, как и на «Приватире». Но на люках в слабом свете умирающих светлячков Робби прочел: «„Холкас“, Солнечная Система, Венера».

— «Холкас», — тихо проговорил за спиной Дрейка Олбрайт. — Держу пари, где-то в этой дыре можно отыскать и остальные пропавшие корабли…

— Искусственное Саргассово море, — пробормотал Робби.

— Искусственный Бермудский треугольник, — отозвался Олбрайт.

Дрейк обернулся и посмотрел на него.

— Многие в детстве увлекаются пиратами, я не исключение, — пожал плечами кайенец. — Рубка должна быть вон там…

— Знаю.

Дышать становилось все трудней — по мере того, как они углублялись в недра огромного корабля, запахи озона и гнили сменялись другим запахом, сладким и тошнотворным. После недолгого путешествия по коридорам Дрейк и Олбрайт наконец добрались до рубки и перешагнули через комингс…

Дрейк заранее знал, что там увидит, и все же его шатнуло, и он взялся здоровой рукой за косяк. Потом поспешно выпустил его и зажал рот и нос ладонью.

На «Холкасе» стартовало пять человек экипажа и шесть рабочих-техников — про это поминалось не раз на «посиделках» в административном здании космпорта. Шестеро из ушедших на этом звездолете находились здесь… Верней, здесь было все, что от них осталось. Стоя у порога, Робби не мог определить даже по одежде, кто из откинувшихся в креслах или лежащих на полу мертвецов при жизни был пилотом, кто — капитаном, а кто — рабочим… Да и какая теперь разница?!

Инпы убили всех, кого застали в рубке, а остальные пять человек наверняка погибли в своих каютах или в коридорах. Не зря весь корабль был пропитан запахом смерти.

Робби повернулся, чтобы уйти, неловко задел за косяк правым плечом — и сперва весь мир вспыхнул обжигающим огнем, а потом стал беспросветно-черным.