Величественный замок из тёмного камня угловатой конструкцией высился в небеса. Кровавое солнце тонуло за горизонтом в объятия тёмных холмов и, казалось, безмолвно предупреждает невинное дитя повернуть назад, отказаться от своих планов и сдаться. Но девушка, едва ступив на каменную кладку тротуара, лишь укрепилась в своих намерениях. Он будет её. Несмотря ни на что.

— Добро пожаловать во владения господина Кельна, Синдия Вернет, дочь Робена, — официально и довольно сухо поприветствовал темноволосую девушку бледнолицый дворецкий, отворяя перед ней дверь, когда та, совсем одна, дошла от коляски с оставшимся там кучером до неподвижно ожидающего её мужчины. — Проходите, — указал он внутрь помещения и Синди, с некоторой заминкой, смело ступила внутрь.

А там царил полумрак. Немногочисленные свечи в высоких канделябрах качали тени, создавая невообразимые, живые картины на стенах, высоком, затемнённом потолке и поблескивающем поле из узорчатых плит. Казалось, будто ожил сам замок, чтобы встретить и навсегда забрать в свои мрачные объятия непрошенную гостью. Синдия невольно поёжилась, однако храбро распрямила плечи, давно готовая преодолевать любые трудности, что могли разделить её с мечтой детства и, уже казалось, всей жизни.

Я так давно хотела этого, — думала девушка, оглядываясь и следуя за бесшумным, сумрачным слугой её идеала, — я не должна пугаться какой-то ерунды. К тому же, он живёт тут, а значит, этот стиль и обстановка ему по душе. А всё, что нравится ему, я должна буду принимать и разделять.

Синдия чуть плотнее сжала губы, стараясь изо всех сил настроится на нужный лад. Признаться, она совсем не была поклонницей тёмных мест и даже слегка побаивалась их, когда рядом не было кого-то более уверенного и решительного. Однако, несмотря ни на что, была тверда в своей цели.

— Ваши вещи вскоре принесут в отведённые вам покои, — вдруг непоколебимо сухим голосом заговорил, не оборачиваясь, дворецкий, — а пока следуйте за мной и не отставайте.

Синди невольно напряглась.

Отчего он сделал такой акцент на следовании за ним? Мы идём не в мои спальни? Тогда куда? Сразу к Сентьону?

Девушка заволновалась. Она готовила себя к этой встречи с того самого дня, когда вампир прознал о побеге Корнелии и пригласил новую невесту к себе. Она ждала этого момента едва ли не целую неделю и вот теперь, когда новая встреча должна была вот-вот состояться, сильно переживала.

В таком ли он настроение, как и тогда? Изменились ли его планы и отношение? Как он встретит меня?

Неразговорчивый проводник так же бесшумно продолжал идти вглубь дома, ведя столь же затемнёнными коридорами и небольшими залами. Вскоре они поднялись по узкой лестнице на второй этаж и остановились у крепкой, плотной двери с неопределёнными вырезками. По её бокам в держателях горели свечи из чёрного воска. Их пламя трещало и металось, будто кто-то невидимый не переставая качал вокруг них воздух.

— Вам сюда, — известил Синди о прибытии дворецкий и, не открывая дверь, обернулся к ней лицом.

В колыхающемся свете его бледная кожа казалась мертвенной, застывшие тёмные глаза — пустыми и безжизненными, а неподвижная мимика будто намекала, что перед ней далеко не простой человеческий слуга. Синдия набрала в лёгкие побольше воздуха, улыбнулась и не стала спрашивать о том, что ждёт её за этой преградой. Дворецкий, не став ожидать большего, коротко кивнул и лёгким, беззвучным шагом удалился дальше по слабо освещенному коридору. Девушка подождала, пока он не скроется за ближайшим поворотом, затем снова глубоко вздохнула и открыла дверь.

Темень, разбавляемая лишь одиноко тлеющим огоньком где-то посередине большой, меблированной комнаты, ждала её. Синди нерешительно застыла у порога, сглотнула, оглянулась и пошла к свече.

Ну чего тут можно бояться? — подумала она, а парой секунд спустя дверь тихо скрипнула и закрылась, легкий шорох раздался в тёмном углу и рука, потянувшаяся к свече, застыла. Пламя опасно дрогнуло и вдруг погасло.

— Здесь кто-нибудь есть? — неуверенно спросила Синди, напряженно вглядываясь в темноту комнаты.

Ей никто не ответил. Казалось, будто сам воздух замер в ожидании её испуганного крика, но девушка не могла позволить себе такой вольности в доме Сентьона. В полной темноте, всё ещё чутко прислушиваясь к любому шороху, она на память пошла к двери. Медленно и осторожно, пока что-то сбоку не коснулось подола её платья. От неожиданности Синди вскрикнула, резко дёрнулась в сторону и едва не упала. Под её ногами, словно чувствуя встревоженность гостьи, мяукнула кошка. Девушка облегчённо схватилась за грудь, глубоко вздохнула и нагнулась, чтобы вскоре почувствовать под пальцами мягкую и гладкую шерсть незримой обитательницы. А она была большой, явно больше обычной кошки, но Синди это нисколько не тревожило — с некоторых пор она ещё сильнее полюбила семейство свободолюбивых. Они, впрочем, любили её не меньше.

Правда, играть с чужой кошкой в темноте было неудобно и странно. Поднявшись, Синдия уже увереннее, однако также не спеша, побрела к двери, за которой почти неразличимо трепетало пламя чёрных свечей. К неимоверному счастью и успокоению девушки в комнате её никто запирать не стал, а по обеим сторонам двери по-прежнему горел спасительный свет. Как и по всему пустому коридору.

Немного постояв в тихой, освещенной части дома и полностью придя в себя после не самых обыкновенных и ожидаемых событий, брюнетка вернулась за погасшей свечей в комнате, зажгла о её темную копию и вернулась в свои возможные покои.

— Здесь ли я буду жить? — спросила девушка вслух, обходя комнату и зажигая ещё новые свечи в высоких канделябрах по углам. — Почему мне ни о чём не рассказали?

Кошка молчаливо следовала по пятам и изучающе глядела синими, блестящими глазами на самопровозглашенную невесту. Однако девушка была занята исследованием комнаты и почти не обращала внимания на её чёрную спутницу.

— Но где же он? Почему он сам не встретил меня?

Какое-то время спустя, устав разглядывать вполне обычную обстановку скорее гостиной, чем спальной комнаты, Синдия в ожидании и тишине, разбавляемой лишь мурчанием и треском свечей, сидела в кресле и ласково гладила свою новую любимицу. Никто не спешил прерывать её занятие, а когда девушка было начала думать, что про неё и вовсе решили забыть как о нежеланной гостье, в коридоре послышались лёгкие шаги. В дверь постучали, но Синди, гордо выпрямившись, не стала вставать.

— Входите.

На пороге, в неровном свете свечей показался знакомый дворецкий. Его непроницаемо-отстранённое выражение лица вновь невольно вызывало у девушки неясное беспокойство. Она внутренне поежилась.

— Согласно указаниям, вещи доставлены в ваши покои, госпожа. Однако вы, наверное, проголодались. Господин приглашает вас отужинать.

Сердце Синди встрепенулось, в карих глазах загорелся тёплый огонь предвкушения, надежды и легкого волнения.

— Сейчас?

— Совершенно верно, госпожа.

Девушка занервничала. Ей, вопреки правилам гостеприимства, отчего-то не предоставили возможности привести себя в должный вид.

Неужели специально?

— Тогда я с удовольствием принимаю приглашение, — отозвалась Синдия, поднимаясь с места.

Дворецкий, не шевельнув ни единым мускулом на лице, указал на двери и первым вышел. Девушке ничего не оставалось как последовать за ним, недовольно поджав губы. Коридоры и залы, как и прежде, тонули в тенях, изменчивый свет плясал на стенах замысловатыми фигурами, будто безмолвно намекая на что-то. Что-то скрытое, незаметное и пугающее.

Отчего в этом замке нет магических ламп? — вынуждена была задаться вопросом Синди, невольно испытывая давно засевший в ней страх темноты. Ей казалось, будто тени вокруг знают о её страхе и тянутся к ней, дразнят её и что-то шепчут, смеются. — Глупости! Здесь ведь вампир! Здесь мне ничего не может угрожать.

Храбро взяв себя в руки и гордо вскинув подбородок, девушка вскоре остановилась перед резными, отливающие золотом двери. Дворецкий без слов распахнул их и чуть поклонился, приглашая. Большой зал, скрывающий свои границы в темноте, умело приковывал всё внимание лишь в самый центр. Туда, где за недлинным столом, накрытым белоснежной скатертью и освещаемым лишь парочкой свечей в подсвечниках, Синдию ждал он — её вампир.

Девушка, будто во сне, тут же шагнула вперёд. Взгляд мужчины, полыхающий пламенем свечей, устремился на вошедшую, и уголок жестоких губ дрогнул и поднялся. Двери в обеденный зал неслышно закрылись.

— Добро пожаловать в свой плен, Синдия Вернет.

Такое приветствие весьма удивило молодую магиню, однако та не подала вида, присев в легком реверансе.

— Рада была принять ваше приглашение, — без тени лжи призналась Синди, и вампир криво улыбнулся. Девушка выпрямилась.

— Прошу к столу.

Стараясь держаться достойно и смело, Синдия неспешно, но уверенно подошла к своему месту. Никто не предлагал ей помощь, и она села самостоятельно. Вампир улыбался, не отводя взгляда от столь отважной гостьи.

— Как вам мой замок?

Уложив на колени белую, без украшений салфетку, Синди подняла глаза. Внутри неё всё трепетало, сердце колотилось, не зная покоя, а руки едва заметно подрагивали. Она была с ним одна, совсем одна и так близко.

— Впечатляет. Однако, уверена, при свете дня он выглядит ещё более величественно.

— Без сомнений, — не стал отрицать изящество своего имения Сентьон, поднимая и бессловесно предлагая взять бокал вина и собеседнице. — Но лишь по вечерам возможно в полной мере ощутить всю прелесть и загадочность этого места. Или, может, вы не разделяете моих вкусов? Может, вам нравятся более, — он сделал паузу, словно нарочно долго не мог подобрать более приемлемого определения, а после растянуто, и будто через силу, добавил: — милые жилища?

Синди едва сдержалась, чтобы не скривиться от негодования и возмущения. Её мечта, даже её мечта, судила о ней предвзято из-за внешности, из-за лица, детскую невинность которого она никак не могла изменить. Она не выносила подобного, не могла терпеть, когда с ней обращались, как с глупым, непорочным ребёнком, но не смела позволить вырваться гневу наружу. Не при нём. Не сейчас.

— Таинственность таких мест, бесспорно, имеет множество привлекательных черт, однако же, стоит ли наслаждаться ей в одиночестве? Разве не приятнее, когда в темноте есть тот, кто разделит чувства и поддержит?

По губам Кельна пробежала неясная улыбка, и Синдия вдруг взглянула на сказанные слова под иным углом. Ужаснулась, стоило ей понять, что усмешка на губах вампира вызвана отнюдь не от её обнаруженной боязни темноты, а от смысла, что невольно был вложен в вопросы.

— А вы довольно прямы в своих желаниях, — произнёс пугающее предположение Сентьон, и магичка мысленно вскричала.

— Я… нет, это, — недоразумение, хотела сказать девушка, но его взгляд остановил её. Он не стал бы верить оправданиям, не хотел и не намеревался.

— Так желаете скрасить своё одиночество? — продолжил вампир, кривя губы и красноречиво щуря янтарные глаза, в которых опасными бликами танцевало пламя сгорающих свечей. — Предлагаете насладиться темнотой с вами?

Невольно Синди залилась краской стыда и злости. Она совсем не это имела ввиду и никогда не позволила бы себе столь легкомысленных намёков, но под его взглядом мысли её разбегались, путались, и она даже начинала находить в своих словах правду. Синди и в самом деле хотела избавить полюбившегося ей вампира от возможного одиночества, хотела быть с ним, хотела разделить с ним чувства, помочь чем угодно, дать возможную поддержку и получить защиту взамен. Она нуждалась в ней, желала так же сильно, как и много лет назад.

Тогда, ещё совсем ребенком, всей семьёй они поехали на вечерний сеанс в городском театре, и она, отвлёкшись на мгновение, заметила тёмный комочек шерсти. Это был котёнок, которых она так обожала, и перед которыми никогда не смогла устоять. Незамеченной Синди отошла от родни, пошла, побежала за кошечкой, бездумно углубляясь в сеть тёмных переулков. Но котёнок ускользнул из её рук и исчез, а она одна осталась среди мрачных, мёртвых домов. Где-то светил тусклый свет ещё неразбитых ламп, где-то кто-то кричал, но никого рядом. Девочка не была смелой и сильной, и перепугалась, со слезами стала звать маму и папу, братьев и сестёр, но вместо их голосов из-за угла раздался грозный, резкий лай. Три больших, бродячих собаки устремились к ней, к боязливой, рыдающей и совершенно беспомощной, к той, что от страха перед беспризорными, скалящимися монстрами не могла даже двинуться. И вот тогда, когда псы задергали носами и вот-вот должны были коснуться её, кто-то поднял её на руки. Это был мужчина, высокий, в чёрной шляпе и парадном костюме. На какое-то мгновение маленькая Синди испугалась незнакомца, но внизу разразились в гулком лае собаки. Незнакомец улыбнулся ей, поднял чуть выше и ободряюще похлопал по спине, а потом взглянул под ноги.

Синди навсегда запомнила это момент, всегда отчётливо и ясно после видела перед закрытыми глазами горящий взгляд её спасителя, видела и представляла, как с тихим, почти беззвучным рыком тот оголяет удлиняющиеся клыки, и псы перед ним поджимают хвосты и разбегаются в страхе. В тот миг незнакомец навсегда превратился в её героя, детскую мечту и таинственного спасителя, что успокоил и вернул к семье.

Она не знала кто спас её, не помнила ни черт лица, ни голоса, однако знала кто он, и перестала бояться тех, кого многие считали опасными кровопийцами. Её семья так и не сумела разделить восхищений, а она так ничего и не объясняла, скрывая своего тайного героя. Ведь он попросил молчать, и она так и делала.

И вот теперь, её нежная мечта, её герой, о котором она грезила так долго, смотрел на неё как на доступную женщину, что сгорает от нетерпения скорее залезть в кровать.

— О чём ещё ваши мечты, прелестная Синдия Вернет? — глубоким, ласкающим голосом спросил вампир, отставив бокал в сторону. — Кем вы представляете меня в своих грёзах?

Сентьон поднялся, а сердце в груди влюблённой магички встрепенулось, запнулось и усиленно забилось под грудью. Невольно она порывисто втянула через рот воздух, и медленно стала выдыхать, когда неспешной походной вампир направился к ней. В голове брюнетки беспорядочно скакали мысли, и она никак не могла сосредоточиться на ответе.

Что ей следует сказать? Что сделать? Как вести себя? Зачем он подходит?

— Почему же вы молчите, Синдия? — будто бы расстроено спросил хозяин замка, приближаясь к гостье совсем близко. Он не наклонялся, а Синдия не стала поднимать голову, бегая глазами по белоснежной скатерти, свечам, слабо дрожащему пламени, по так и нетронутому бокалу с красным вином. — Вы более не хотите разговаривать со мной? Или, может, я сделал что-то не так?

— Нет, — выдохнула Синди, чувствуя, как от близкого присутствия вампира по коже разливается волнующее тепло. Она ничего не могла поделать со своей реакцией, однако изо всех сил старалась выглядеть не столь жалко.

— Тогда отчего же вы так скромны? — низким голосом полюбопытствовал Сентьон, останавливаясь у плеча неподвижной девушки. — Вы разве не хотите, чтобы я стал к вам более благосклонным? — Вампир чуть наклонился, почти касаясь тёмных волос у алого ушка Синди. — Разве не хотите заменить собой любимую сестрёнку?

Девушка дрогнула, отстранилась, и в её карих глазах на мгновение замерли вина и испуг. Ей нечем было возразить, нечего было ответить, ведь она и вправду хотела внимания, взаправду хотела заменить сестру, пусть даже и с её согласием.

— Тогда перестаньте стоить из себя недотрогу, — холодно потребовал вампир, бесстыдно прикоснувшись к тонкой и беззащитной шее самопровозглашённой невесты. — Вы сами пришли ко мне, сами нарекли себя моей, так чего ждёте?

Синдия непроизвольно сжалась под жестоким и требовательным взглядом янтарных глаз. Она боялась, что поняла его слова неправильно.

— С-свадьбы, — выдавила она, лизнув пересохшие вдруг губы.

Глава вампиров ухмыльнулся.

— Зачем же ждать так долго?

Сердце в груди Синди с тревогой ухнуло вниз.

— Что вы имеете ввиду?

— А разве не ясно? Свою жену.

— Но… я не жена, я…

— Вы передумали быть ей?

Синдия отрицательно, но боязливо качнула головой. Сентьон одобрительно улыбнулся.

— Тогда, вероятно, вам не составит труда исполнить свой непосредственный долг?

Брюнетка испуганно оглянулась, сглотнула и неуверенно спросила, всё ещё надеясь, что её герой не предлагает ей ничего недопустимого и непристойного.

— Какой?

— Вы ещё спрашиваете? — усмехнулся вампир, взирая на свою напуганную невесту с мстительным удовольствием. Он уже давно решил, как воспользуется ей, и вот теперь она была в его руках: податливая и доступная. И это не могло его не радовать.