30 октября 1974 г. в Киншасе состоялся знаменитый бой за титул чемпиона мира по боксу в супертяжелом весе между Мухаммедом Али и Джорджем Форманом. До этого поединка Форман повергал всех соперников, которые не могли продержаться против него больше трех раундов. Он был самым сильным, тяжелым и мощным боксером своего поколения. Али заметно уступал ему в физических данных, но превосходил в пластичности, подвижности и быстроте мысли. Тем не менее, подавляющее большинство ставок принималось на победу Формана. Причем — досрочную. Матч начался в 4.00 утра. То, что произошло дальше, было совершенно неожиданно для десятков тысяч зрителей, собравшихся на стадионе. С первых минут боя Форман непрерывно атаковал и старался нанести свой знаменитый нокаутирующий удар. Али успешно уклонялся от ударов, как будто танцуя на ринге, при этом постоянно успевая подначивать Формана. Он отпускал реплики, типа: «Джордж, ты сегодня как сонная муха» и т. п. Постепенно Форман терял самообладание. Его удары становились все более беспорядочными и все чаще даже не достигали корпуса Али.

К пятому раунду в результате расхода чудовищного количества энергии на бессмысленные атаки, Форман был измучен. В восьмом раунде ошеломленные комментаторы и недоумевающая толпа увидели, как Мухаммед Али нанес свой первый и единственный мощный удар в бое и нокаутировал Формана. Для него все было кончено. Пример этого боя, вошедшего в историю как «разборка в джунглях» как нельзя лучше иллюстрирует гипотезу о том, что мощь, сила и ресурсы не обязательно гарантируют победу, особенно в тех случаях, когда им противостоит превосходство в темпе, выверенная стратегия и быстрота мысли.

Приведенный пример является метафорой асимметричной стратегии и тактики. Они, в конечном счете, позволяют более слабым выигрывать войны у более сильных противников. Глубокое знание природы асимметричных конфликтов чрезвычайно важно как для слабой, так и для сильной сторон жестких противоборств. Более слабые, пользуясь правильной стратегией и тактикой, получают шанс победить в, казалось бы, безнадежной ситуации. Но это знание важно и для сильных, и прежде всего, для США. Мы должны знать, что нам могут противопоставить противники, начиная от террористических международных сетей, заканчивая государственными и негосударственными образованиями, задействованными в межгосударственных, этнических, религиозных и гражданских войнах, которые, так или иначе, затрагивают безопасность США. В этой связи настало время для разработки общей теории асимметричных конфликтов.

Основы этой теории заложены в книге «Почему большие державы проигрывают малые войны», написанной Эндрю Маком. В своей книге он утверждает, что в решающей степени шансы слабой стороны связаны с ее решимостью идти в войне до конца, в более сильном моральном духе и в глубоком понимании уязвимых мест противника — сверхдержавы или круп-ного государства. По его мнению, чем больше разрыв в мощности сторон, ведущих войну, тем, как ни парадоксально, менее решительной и более политически уязвимой является сильная сторона. И, напротив, более решительной и менее политически уязвимой — слабейшая. Он связывает это с тем, что малые войны с непонятным противником плохо воспринимаются общественным мнением и элитами сильных государств. При этом потери, которые происходят на любой, даже самой малой войне, в случае конфликта крупной державы с маленьким слабым противником, переживаются населением этой державы особенно остро.

В данном выступлении излагается несколько иной взгляд на асимметричные конфликты. Главным, в рамках моего подхода, является не уровень решимости и не отношение к конфликту общественного мнения, а соотношение стратегий и тактик сильной и слабой сторон. В конечном счете, реакция общественного мнения является произвольной от успехов или неудач на поле боя. Оно определяется этим соотношением. Вспомним, американское общественное мнение поддержало молниеносные операции на маленьком острове Гренада и в Панаме. И в том и в другом случае мы имели дело с идеальным сочетанием стратегического замысла и его оперативной реализации. С другой стороны, все то же американское общественное мнение было в полном негодовании из-за потерь американских морских пехотинцев в Бейруте в Ливане и экспедиционного корпуса во время миссии в Сомали. В итоге в обоих случаях под воздействием общественного мнения и Конгресса операции пришлось свернуть до достижения поставленных политических и военных целей. В обоих случаях первичным было не особое военное искусство палестинских партизан и сомалийских террористов, а провалы в американской стратегии и тактике ведения малых войн.

Объяснение логики асимметричных конфликтов

Начиная с древнегреческого историка Фукидида, основным принципом теории конфликтов был принцип, согласно которому именно превосходство в силе и ресурсах предопределяют победу. Фактически утверждалось, что в асимметричном конфликте сильный актор всегда должен одерживать верх над более слабым. Тем не менее, исторический анализ двухсотлетней истории войн позволяет сделать весьма неожиданные выводы. Во-первых, более слабая сторона победила почти в 30 % всех асимметричных войн за этот период. Во-вторых, прослеживается интересная тенденция, согласно которой, чем ближе войны происходят к современности, тем чаще в асимметричных конфликтах побеждает более слабая сторона.

Как я отмечал выше, Эндрю Мак, обнаружив эту закономерность, сделал вывод о том, что чем дальше, тем в большей степени сильные акторы имеют все более низкий интерес к победе, поскольку на кону не стоит их выживание. И, напротив, по мере приближения к современности слабые субъекты все в большей степени готовы идти до конца, демонстрируя предельную заинтересованность в победе, поскольку только она гарантирует их выживание. Мак также указывает, что объяснение все более успешных действий слабой стороны против сильной с течением исторического времени связано со все большим различием в политических культурах и образе жизни в ведущих государствах Запада и их слабых противниках. В Америке и в Европе по мере приближения к нашим дням постоянно возрастает значение разделения властей, различного рода согласований, обязательных одобрений, все более полный учет мнений политических меньшинств. Между тем по мере приближения к современности слабая сторона все чаще представлена авторитарными режимами, которые абсолютно не ценят человеческая жизнь, и при которых решения принимаются узкой группой элиты. Соответственно ради выживания эти режимы готовы обречь свой народ на любые жертвы и потери, чего ни при каких обстоятельствах не может случиться на Западе, как из-за позиции элит, так и из-за влияния общественного мнения.

Мак аргументирует свою точку зрения историей войны США во Вьетнаме. Согласно его точке зрения, не Северный Вьетнам выиграл войну, а ее проиграли Соединенные Штаты. Победу в этой войне Северному Вьетнаму принесли не войска, а американское общественное мнение, неготовность народа и элиты нести те человеческие потери, которые были необходимы для достижения победы в войне.

Представляется, что, хотя в приведенной выше точке зрения есть определенный смысл, причины побед слабых над сильными лежат глубже. В самом деле, вмешательство США в конфликт во Вьетнаме было вызвано боязнью реализации на практике принципа домино, когда падение демократического правительства и приход к власти коммунистов в одной стране приведет к необратимым процессам сначала в соседних странах, а потом и в целом регионе, жизненно важным для США. Следование такого рода рациональному обоснованию вторжения является общим местом для всех сильных государств. Подобной же была логика поведения Великобритании в Индии в XIX веке. Она же двигала и Советским Союзом, когда он вторгся в Афганистан, боясь за дестабилизацию ситуации в своих мусульманских среднеазиатских республиках. Во всех случаях поражение сильных было связано не с неготовностью вести войну далее, а с тем, что война к моменту вывода войск была, по сути, проиграна сильной стороной.

Стратегическое взаимодействие в асимметричных конфликтах

Под стратегией в данном случае понимается план стороны конфликта по использованию вооруженных сил для достижения военных и политических целей. Стратегия включает в себя понимание стороной конфликта своих возможностей, ресурсов, ситуации, а также принятые решения по установлению целей конфликтов и способам ихдостижения и, наконец, имеющиеся механизмы контроля над реализацией планов. Стратегия вписана в так называемую Большую стратегию, которая включает в себя всю совокупность целей и средств их достижения, выходящих за чисто политические и военные инструменты. Можно выделить несколько основных типов стратегий для проведения анализа асимметричных конфликтов:

Атакующая стратегия сильной стороны:

1. прямые атаки;

2. варварство или тотальное разрушение всех типов инфраструктуры противника.

Защитная стратегия слабой стороны:

1. прямая активная защита;

2. герилья или партизанские действия.

Эта типология базируется на двух предположениях. Во-первых, сильная сторона в конфликте отдает себе отчет в том, что сила именно на ее стороне, и, исходя их этого, строит свою стратегию. Во-вторых, обе стороны, в конечном счете, ведут борьбу в расчете на победу, а не на выторговывание более мягких условий мирного договора при поражении.

Прямая атака. Прямая атака предусматривает использование вооруженных сил для уничтожения вооруженных сил противника и обеспечения полного контроля над территорией и населением противоборствующей стороны. Ее целью является уничтожение вражеских вооруженных сил, с тем, чтобы принудить противника к капитуляции. Она реализуется, как правило, либо через стратегию блицкрига, либо так называемых «насыщаемых» атак, когда сильной стороной постоянно в бой вводятся все более превосходящие врага силы. В истории прямые атаки были нацелены, прежде всего, на захват столиц или ключевых, коммуникационных, промышленных и военных центров противника по возможности в кротчайший период времени с тем, чтобы не допустить развертывания противником своих резервных сил и проведения мобилизации.

Тотальное разрушение всех типов инфраструктуры противника. Крайней формой такого подхода является так называемое варварство или вандализм. Оно предполагает нарушение законов и обычаев войны, в том числе включает использование неконвенциональных типов вооружений, например, химических, биологических, кибернетических. Кроме того, варварский тип ведения военных действий предусматривает официально несанкционированные, но и не наказуемые зверства, и ведение военных действий портив мирного населения, включая бомбардировки и обстрелы жилых районов городов, массовые изнасилования и убийства в районах оккупации. В отличие от других стратегий, стратегия варварства используется для того, чтобы сломить волю противника. В случаях, когда сильный противник ведет борьбу с повстанцами, в том числе растворенными среди населения, он оказывается не в силах применять привычную военную тактику и подчас обращает репрессии против мирного населения. Кроме того, при подавлении мятежей, которые охватывают города, сильный противник, чьи сухопутные подразделения привыкли к поддержке с воздуха и с земли, склонен использовать свое абсолютное превосходство в воздухе и артиллерии. Борясь с повстанцами, он обрушивает огонь артиллерии и бомбы авиации на контролируемые повстанцами густонаселенные районы.

Впрочем, подобная стратегия применяется не только в случае борьбы с повстанцами, но и в обычных межгосударственных войнах. Например, во время Второй мировой войны, в 1944–1945 гг. более сильная сторона — США и Великобритания, для того, чтобы сломить волю немцев и остановить их военное производство, осуществляли ковровые бомбардировки городов, в результате которых погибли десятки, а может быть сотни тысяч людей.

Прямая защита. Прямая защита предполагает использование вооруженных сил, чтобы предотвратить захват противником территорий с проживающим на них населением, имеющимися предприятиями и стратегическими ресурсами. Также как стратегия прямой атаки, стратегия прямой обороны сосредоточена исключительно в военной плоскости и предполагает максимальный упор на использование именно регулярных вооруженных сил.

Как это не парадоксально активная оборона на практике может реализовываться в превентивных наступательных действиях, направленных на то, чтобы в опережающем порядке уничтожить наиболее опасные группировки более сильного противника, не дать ему возможность развязать полномасштабную войну, в ходе которой он неминуемо одержит победу в силу своего мощностного и ресурсного преимущества. Наиболее яркими примерами такой активной обороны, реализуемой через наступательные действия, являются воздушное нападение Японии на Перл-Харбор в 1941 г. и форсирование вооруженными силами Египта Суэцкого канала в стремлении окружить и отрезать от Израиля основные его танковые подразделения в ходе войны Судного дня в 1973 г.

Партизанская война или герилья. Стратегия партизанской войны базируется на достижении своих целей путем постоянных, распределенных в пространстве нападений небольших отрядов на силы противника с целью нанесения ему потерь в живой силе, разрушения логистических структур, систем управления и т. п. При том, что герилья реализуется через активные постоянные вооруженные стычки по всей территории района ведения партизанских действий, ее цель состоит не только в нанесении человеческих и материальных потерь, но и в подрыве морального духа и ослаблении воли более сильного противника. Реализация стратегии герилья требует наличия двух обязательных условий. Во-первых, соответствующего ландшафта, затрудняющего ведение боевых действий сильной стороной, например, густого леса, джунглей, болот, гор, крупных городов и т. п. Во-вторых, она возможна только при наличии реальной поддержки местного населения. Наиболее полно стратегия партизанской войны описана в трудах Мао Цзэдуна.

Партизанская война никогда не рассчитана на нанесение быстрого, решительного поражения более сильной стороне. Практически всегда партизанская война — это война на износ. Более того, как это не парадоксально, партизаны в этой войне сами уступают противнику важнейшие города и т. п., где живут их семьи, родственники и проч. Они знают, что в соответствии с западной культурой невозможно представить себе ситуацию, когда в ходе войны против повстанцев сильная западная сторона будет использовать членов их семей как заложников. В тех редких случаях, когда сильная сторона по тем или иным причинам не проявляет сдержанности в отношении членов семей, родственников и т. п. повстанцев, они не в силах взять под контроль оставленные города, и начинают комбинировать постоянные нападения небольших отрядов с актами террора против высших командиров сил вторжения, а иногда и членов их семей.

Каждая стратегия имеет идеальную, противостоящую ей контрстратегию. Стороны конфликта в состоянии предсказать, какая контрстратегия будет выбрана противником. И если это сделано правильно, то шансы на победу резко увеличиваются. Например, Мао Цзэдун утверждал, что «поражение неминуемо, если партизаны и повстанцы вступают в сражение против превосходящих модернизированных сил в условиях, навязанных врагом». Принцип, который выдвигал Мао Цзэдун, состоял в том, что «лучшей стратегией противоборства слабого сильному является не та стратегия, которая ожидаема сильной стороной с рациональной точки зрения, а неожиданная, пускай даже более рискованная стратегия».

Опираясь на труды Мао Цзэдуна, других теоретиков герильи и тщательно учитывая практику партизанских и контрпартизанских действий, можно сделать вывод о том, что в реальности использование слабейшим в чистом виде одного из четырех отмеченных выше типов стратегий, в подавляющем большинстве случаев чревато его поражением. В этих четырех случаях победа, как правило, останется за сильным, потому что ему есть что противопоставить слабому. Однако картина существенно меняется, если более слабая сторона использует смешанные стратегии, или как их можно назвать «прямые косвенные» или «косвенные прямые», объединяемые термином «композитные» стратегии.

Как показывает опыт прошлого, наиболее эффективная стратегия для слабейших связана с асимметричными ответами. Например, не раз бывало, когда войска сильной стороны, в начальной стадии войны добивались успеха, действуя против регулярных частей слабой стороны, а затем при переходе слабого к герилье или повстанческим действиям, совмещенным с террористическими атаками, терпели поражение. Уже упомянутый Эндрю Мак связывал победу слабых в подобных случаях с негативной реакцией общественного мнения сильной стороны. Какую-то роль это обстоятельство, безусловно, играло. Однако главное заключалось в другом. Стратегия, тактика, логистика, организация тыла сильной стороны в таких случаях была изначально рассчитана на быструю победоносную войну, связанную с сокрушением регулярных сил противника. И когда война затягивалась, и в бой вступали иррегулярные подразделения и террористические группы, регулярные войска были просто неспособны отражать их возможно не очень масштабные, но постоянные, разнообразные и повсеместные атаки. К тому же с психологической точки зрения, в части организации логистики и тыла армия была не готова к длительной изнуряющей войне.

После Второй мировой войны и до настоящего времени сформировались две совершенно разных стратегии ведения боевых действий. Одна модель свойственна США, Германии, европейским союзникам США по НАТО, Советскому Союзу и в какой-то степени Японии. Она предполагала линейную стратегию, базирующуюся на обеспечении решающего преимущества на ключевых направлениях в огневой мощи, ресурсах и организованности. Это преимущество должно было обеспечить блицкриг за счет использования крупных механизированных вооруженных сил всех родов войск, предназначенных для сокрушения регулярных воинских подразделений противника. Совершенно другая логика сформировалась в ходе партизанской войны в Китае, которую детально разработал Мао Цзэдун. Эта логика предусматривала уход от каких-либо фронтальных столкновений, крупных сражений, в которых могли быть задействованы значительные механизированные силы технологически превосходящего противника, уступки сильной стороне крупных населенных центров. Стратегия Мао Цзэдуна базировалась на сосредоточении собственных усилий на сохранении контроля за местностями, где проживает поддерживающее повстанцев население, отличающихся условиями, затрудняющими использование механизированных войск. Вместо фронтальных боевых действий Мао использовал частые вылазки, рейды и нападения, как на боевые, так и на тыловые части противника. В последующем эту оправдавшую себя тактику использовали повстанцы в Алжире, во Вьетнаме, отряды Фиделя Кастро, малайские коммунисты и т. п.

Итак, рассмотрим стратегическую асимметрию применительно к нашим четырем идеальным типам стратегий. Начнем с варианта прямой атаки против прямой обороны. В данном случае оба участника, по сути, придерживаются одинакового типа стратегического мышления и действуют в рамках линейной стратегии, где все решают темпы и ресурсы. Как показывает история, такого рода войны заканчиваются либо в случае нанесения одной стороны другой катастрофических потерь в живой технике, либо после захвата столицы. В данном варианте в подавляющем большинстве случаев сильная сторона выигрывает быстро и решительно при минимальных потерях.

Прямая атака против косвенной обороны. В отличие от первого случая слабая сторона изначально полагается не столько на действия регулярных вооруженных сил, сколько связывает свои надежды с сопротивлением заранее подготовленных иррегулярных вооруженных формирований, вокруг которых в ходе войны группируются и наращиваются партизанские силы и т. п. Более того, из истории известны примеры, когда регулярные вооруженные силы заранее были подготовлены с какого-то момента перейти в статус иррегулярных воинских формирований. Например, такой неожиданной для германского командования способ ведения войны в немецком тылу был передоложен Советским Союзом. Известно, что так называемые «советские партизаны» в своем большинстве, особенно на первом этапе войны, — это не самоорганизующееся население, взявшееся за оружие, а отряды, сформировавшиеся вокруг либо перешедших на иррегулярное положение регулярных войск, либо специальных диверсионных иррегулярных групп. Фактически партизанские действия в России сыграли в ходе войны возможно не меньшее значение, чем действия на фронте, поскольку не только сковали значительные силы воинских формирований рейха, отвлекаемых на борьбу с партизанами, но и существенно нарушали германскую логистику. Как показывает опыт, вооруженные силы западных стран, ориентированные на прямые атаки, особенно если война начинается как традиционный межгосударственный конфликт, бывают плохо подготовлены к косвенной обороне, выматывающей силы и истощающей ресурсы наступающих. Косвенная оборона является эффективной асимметричной стратегией за слабую сторону.

Косвенное нападение против прямой обороны. Данная стратегия доступна для сильной стороны конфликта, имеющей явное технологическое превосходство. В случае косвенного нападения сильного против прямой обороны слабого, у последнего крайне мало шансов одержать успех в конфликте, или хотя бы свести его к приемлемым размерам поражения. Сегодня наиболее распространенной формой косвенного нападения является максимальное использование военно-воздушных сил, в том числе с использование стратегических бомбардировщиков, и применение тактических крылатых ракет. При этом хотелось бы заметить, что даже в этом случае у слабой стороны остаются некоторые шансы. Они связаны с тем, что в подавляющем большинстве случаев, если не считать применения ядерного оружия, войну с воздуха не выиграть. В любом варианте необходимо осуществление сухопутных операций. Вот здесь более слабая сторона, чье население особенно ожесточено ударами по городам в первой фазе войны, вполне может организовать эффективные иррегулярные военные действия против сил вторжения, используя стратегию косвенной обороны.

Иллюзия победы при помощи прямой атаки технологически подавляющими средствами не раз в истории приводила сильную сторону к поражению. Наиболее яркий пример — это план Адольфа Гитлера и Германа Геринга поставить Британию на колени при помощи так называемой воздушной войны 40-го года с немецкими бомбардировками Лондона и других городов. В итоге Германия от бомбардировок получила прямо противоположный эффект. Если до них внутри британского истеблишмента были какие-то колебания в отношении к Гитлеру, то после бомбардировок они исчезли, и Британия приняла решение вести войну всеми средствами до победного конца. Это позволяет сформулировать еще один урок использования подобного рода стратегии. Как правило, если она не приносит немедленного эффекта, то так или иначе сильная сторона начинает применять варварские и неконвенциональные виды ведения войны.

Косвенное нападение против косвенной обороны. Косвенная стратегия обороны исходит из предположения наличия определенных моральных и иных ограничений у нападающей стороны с точки зрения использования ей технологического превосходства. В том случае, если сильная сторона использует стратегию, которая полностью игнорирует такую сдержанность, то у слабой стороны есть только два выхода — либо потерпеть поражение, либо перейти к масштабным террористическим действия, по возможности, не только на своей территории, но и на территории стран, совершивших вторжение. Одним из наиболее ярких примеров в этом плане стали действия ирландской террористической группировки ИРА, которая перенесла войну с территории Северной Ирландии в Британию, где в течение десятилетий проводила террористические акты, заканчивающиеся смертью большого числа людей. В реальной жизни, как правило, описанных случаев в чистом виде не наблюдается. Реальная война слабых против сильных или асимметричные конфликты в той или иной степени включает все типы стратегического взаимодействия. Главный вопрос заключается в их пропорциях, последовательности и соподчиненности.

Стратегическое взаимодействие и асимметричные войны. Итоги за 1800–1998 гг.

Прежде всего, четко определимся с теми терминами, которые были использованы для анализа. Асимметричным конфликт считается в том случае, если мощность вооруженных сил и численность населения одной стороны конфликта не менее чем в два раза превосходит соответствующие показатели другой стороны. Прямым нападением считается вооруженное столкновение, в ходе которого вооруженные силы сильной стороны ставят своей главной целью уничтожение вооруженных сил слабой и/или захват ее столицы.

Если слабая сторона полагается только на регулярные вооруженные силы и обычные фронтальные военные действия, чтобы попытаться отразить прямое нападение сильной стороны, то данные действия классифицируются как прямая оборона.

Варварской стратегией для сильной стороны признается такой тип военных действий, который ставит своей целью нанесение максимального ущерба слабой стороне, включая потери мирного населения. Как правило, она предусматривает в современных условиях использование стратегических бомбардировок и ракетных ударов не только по военным, но и по гражданским целям, и применение неконвенционального вооружения.

Партизанская стратегия или герилья понимается как использование слабой стороной иррегулярных воинских формирований, а также отказ от фронтальных крупных столкновений в пользу постоянных стычек, рейдов, атак отдельных подразделений противника Соответственно всего возможно четыре типа стратегических комбинаций: прямой прямой, прямой косвенный, косвенный прямой и косвенный косвенный.

В данном анализе нас интересует та комбинация стратегических взаимодействий противников, которая дает наибольшие шансы слабой стороне. При этом шансы мы рассчитываем из фактически имевших место итогов боевых действий практически за 200 лет, где в каждой войне мы приписываем на основании имеющихся у нас исторических данных ту или иную стратегию сильной и слабой сторонам. В результате, получилась следующая картина. В тех случаях, когда мы имели дело с комбинациями прямая прямая, косвенная прямая сильная сторона одержала победу в 71,5 % войн. Как это ни удивительно, в чуть менее трети войн даже в этих неблагоприятных случаях слабая сторона смогла одержать победу. Как правило, это было связано с нанесением сильной стороне неприемлемых для ее элиты и общественного мнения человеческих и материальных потерь.

Еще более поразительные результаты были получены в тех случаях, когда слабая сторона использовала косвенные методы, герилью или партизанскую стратегию. В случае подобных конфликтов процент побед слабой стороны увеличился с 28,5 % до 63,6 %. Т. е., при столкновении сильной стороны с стратегией герильи, она оказывается сильной только по мощи и ресурсам, но более слабой с точки зрения потенциальных шансов на победу.

Не менее интересны и цифры, характеризующие последовательное увеличение успехов слабой стороны в зависимости от близости конфликтов к нашим дням.

Если с 1800 по 1849 г. в 34 асимметричных конфликтах слабые одержали победы в 5,9 %, с 1850 по 1899 г. из 69 войн — в 10,%, с 1990 по 1949 г. из 36 асимметричных конфликтов в 16,1 %, то с 1950 по 1998 г. в 26,8 % из 36 асимметричных войн. Как мы видим, современные партизаны и герильяс гораздо лучше справляются с сильной стороной. Практически все победы последнего времени слабая сторона получила в тех случаях, где вне зависимости от стратегии сильной стороны применяла асимметричные партизанские действия или герилью, сочетающую ведение боевых действий регулярными подразделениями, иррегулярными постоянными воинскими формированиями и партизанскими, в том числе добровольческими группами.

Выводы

С течением времени сильные противники становятся более уязвимы в ходе асимметричных конфликтов против слабой стороны, использующей стратегию соединения действий боевых формирований, постоянных иррегулярных формирований, партизанских отрядов и диверсионных или террористических групп. При этом, как это ни удивительно, сильная сторона, а это, как правило, ведущие государства Запада, не сделала должных и своевременных выводов из уроков истории. Они по-прежнему целиком и полностью полагаются на свое технологическое, информационное и ресурсное превосходство и считают, что слабая сторона будет действовать в рамках именно западной логики, линейной стратегии, ввязываясь в войны обычного типа. Между тем, наш анализ показал, что дело обстоит ровно наоборот. С каждым годом слабая сторона все активнее использует самые различные комбинации стратегий, которые выстраиваются на базе общей стратегии герильи. Со временем снижаются технологические барьеры: с каждым годом даже небольшие вооруженные формирования и террористические группы из слабых и несостоявшихся государств оказываются способными получить не только самые современные средства связи и разведки, но и все более разрушительные вооружения. К тому же, если для западных стран все более желанным становится состояние мира без кровопролитных конфликтов, то во все большем числе районов мира значительные группы населения в течение десятилетий живут и кормятся войной, а соответственно в совершенстве приспособились к асимметричным действиям в условиях городской, либо сельской герильи. Для этого достаточно посмотреть на многие государства Ближнего Востока, на Афганистан, на погруженные в нищету многомиллионные мегаполисы Латинской и Центральной Америки.

Обязательным условием эффективного использования непрямой стратегии слабой стороной является ее поддержка большинством или хотя бы значительной частью активных групп населения, проживающего на территории конфликта. Наш анализ показывает, что слабая сторона выигрывала тогда, когда она задолго до конфликта смогла завоевать поддержку местного населения и сформировать среди него своего рода подполье. Это подполье должно быть способно действовать даже тогда, когда сильная сторона осуществляет оккупацию. Как показывает история, такого рода поддержки потенциально слабой стороне удается достигать либо за счет религиозного или этнического фактора, либо путем умелой идеологической работы, либо за счет того, что в мирное время она осуществляет различного рода мероприятия по поддержанию порядка и сколько-нибудь приличного уровня социальной помощи населению на территории. В этом плане интересно, что особо высокой эффективностью в асимметричных конфликтах обладают иррегулярные воинские формирования, сформированные на базе устойчивых преступных сетей, действовавших в регионе задолго до начала военных действий. Существует много примеров, когда в подобных конфликтах после краха центральной власти, правительства слабой стороны, по сути, всю полноту не только военной, но и гражданской власти на территории сопротивления брали структуры, в которых соединялись регулярные военные, как правило, офицеры правительственных войск слабой стороны, преступные сети во главе с их руководителями и этнические охранные отряды со старейшинами родов или религиозными авторитетами.

Соединенным Штатам необходимо должным образом изучить и усвоить уроки, которые преподаст история. Только в этом случае наши вооруженные силы будут способны вести асимметричные и малые войны, и добиваться в них успеха. В тех же случаях, когда успех по тем или иным причинам становится маловероятным, при прочих равных условиях против стратегии герильи целесообразно использовать аналогичную стратегию, которую должны реализовать местные американские союзники и партнеры при разведывательной, информационной, логистической, и если понадобиться и огневой, с воздуха поддержке США.