Темнота налетела быстро и внезапно – косматые тучи заволокли небо со всех сторон сразу, их тень пробежала по зыби моря, стирая солнечные блики. Тень в мгновение ока накрыла лодку искателей Сампо. Надвигалась буря.

– И как назло, вокруг ни клочка суши, где можно отсидеться, – проворчал Уно.

– Надо мачту убрать, пока не началось, – ответил Антеро. – Чем меньше игрушек у буйного ветра, тем скорее утихнет.

Друзья бросились сворачивать парус и складывать мачту на дно лодки – благо тишина стояла такая, словно воздух загустел. Короткое, обманчивое затишье… Стихия замерла, собираясь с силами, чтобы вскоре выплеснуть всю свою ярость.

Резко взвыл ветер – и, точно по слову колдуна, в море обрушился ливень. Затем ветер, разбушевавшись, скрутил струи дождя в тугой жгут и принялся хлестать море, а то, придя в бешенство, заходило страшными волнами. Вокруг лодки вздымались чёрные водяные горы – они силились ударить тучи, нависшие над самой головой мореходов, но никак не могли достать, отчего ярились всё сильнее и поднимались всё выше и выше. Судёнышко взлетало на гребнях и стремительно падало в бездну – навстречу новой волне, рвущейся ввысь. Белые когти молний полосовали темноту, и она рвалась с оглушительным треском и грохотом, чтобы снова сомкнуться.

Странники налегали на вёсла, Тойво и Велламо едва успевали вычерпывать воду – волны то и дело захлёстывали лодку, а дождь заливал сверху.

Они давно уже сбились с пути и не знали даже, в какую сторону ведут лодку. В самом начале, отчалив из бухты Сариолы, путники направились в открытое море, подальше от вражеских берегов, чтобы пропасть из виду и обмануть погоню – что погоня будет, никто не сомневался. Теперь же они заблудились сами. Дождь заливал глаза, не давая оглядеться, одежда промокла насквозь, сделавшись холодной и тяжёлой, волны швыряли судёнышко из стороны в сторону, грозили опрокинуть его кверху дном. Люди кое-как удерживались на местах, и только осколок Сампо, привязанный посреди лодки, стоял незыблемо – удары волн даже не раскачивали его. Сквозь рогожу и шкуры, намотанные поверх кристалла, прорывалось белое сияние.

– Клянусь горнилом, это необычная буря! – прокричал Уно. Оглушённые рёвом непогоды, люди еле слышали самих себя. – Это гнев самого Ахто – Хозяина морского! Не будь я хяме, если он сейчас не требует жертвы!

– Где её взять? – крикнул в ответ метсямиес.

– У нас, бывает, тянут жребий! Кому выпадет – тот за борт… Чтобы спасти остальных…

– Я тебе покажу за борт! – гневно рявкнул Антеро.

– Глупцы! – резкий голос Велламо перекрыл бурю. – Если Ахто хочет забрать человека, он берёт сам, и не спрашивает! Хоть одного, хоть всех разом! Нечего к нему самим лезть!

– Риф!!! – Тойво указывал рукой вперёд.

Вспышка молнии расколола мрак и на миг выхватила из него чёрную неподвижную громаду. Волны со свирепым шипением бросались на неё, скрывали под собой, но всякий раз рассыпались клочьями пены. Судно несло прямо на острые камни, и спорить с бегом волн было поздно…

– Держитесь! – только и успел крикнуть Антеро.

Лодку закрутило; в следующий миг она взмыла вверх на гребне волны и боком обрушилась на камни, выбросив и моряков, и груз. Ледяные брызги обдали Тойво. Едва юноша поднялся, как следующий вал повалил его снова, но чья-то сильная рука рывком поставила на ноги; перед глазами мелькнул кричащий что-то Антеро. Хватаясь друг за друга, спотыкаясь и падая на скользких валунах, люди бросились вперёд; не сговариваясь, они поняли, что нужно бежать подальше от кромки прибоя, пока бушующие волны не утащили их обратно в пучину. Краем глаза Тойво видел, как чудовищные лапы волн раз за разом хватали то, что осталось от лодки, и с размаху били о скалы…

Сколько времени прошло с тех пор, как путники повалились без сил, не сказал бы ни один из них. Ветер угомонился, и сквозь частые обрывки туч пробился серый рассвет.

Антеро огляделся по сторонам. Ночным прибежищем путников стала длинная каменистая коса. Вдалеке она делалась шире и поднималась вверх – там темнел сосновый бор. По счастью, все друзья были на месте и выглядели невредимыми, если не брать в расчёт множества ушибов и ссадин. От холода зуб на зуб не попадал. Нужно было скорее набрать хвороста и развести костёр, чтобы хоть чуть-чуть согреться и просушить одежду – сейчас даже лёгкий ветерок пробирал до костей. Рунопевец ещё раз взглянул вокруг – и вдруг содрогнулся. В паре сажен от него среди обломков лодки темнела кожаная котомка – теперь изорванная и пустая. Карел подхватил её – и под ноги ему со стуком вывалился потемневший кусок древесины. Два обрывка струн торчали из него, как усы сверчка. С горечью подобрал рунопевец осколок верного кантеле…

– Что там? – Велламо приблизилась беззвучно. – Оно разбилось?

– Мудрый Вироканнас сработал его, никто в Сувантоле не делает кантеле лучше Вироканнаса, – глухо проговорил Антеро. – Он же выучил меня игре и пению рун. Столько лет кантеле служило мне верой и правдой, и в горе тешило, и в радости подпевало, и выручало в беде… Я сроднился с ним, а теперь от него остался лишь осколок!

– Как от Сампо, – опустила глаза Велламо.

– Как от Сампо, – эхом повторил карел.

– Нашему-то Сампо ничего не сделалось, – Кауко, Уно и Тойво подошли следом и теперь стояли, поёживаясь от холода. – Вон оно стоит, – указал рукой саво. – Буря ему как с гуся вода, даже не потрескалось!

– Не то что моя лодка, – хмурился хяме. – От неё теперь и собирать-то нечего! И от припасов наших тоже! А глыбе этой я бы сейчас предпочёл жаркий огонь и горшок каши!

– Пойдёмте в лес за хворостом, – вздохнул Антеро. – А то так совсем околеть недолго.

* * *

– Кто вы? – сверху раздался звучный голос. – Как вы попали на наш остров?

Путники разом подняли головы. Над невысоким обрывом, нависшим над тропинкой, показался человек.

– Здравствуй, хозяин! – приветствовал его Антеро. – Мы мирные путники из земель Калевы. Вчерашняя буря оставила нас без лодки и едва отпустила живыми!

– Из Калевы? – удивлённо переспросил незнакомец.

Никто и глазом моргнуть не успел, как он спустился на тропинку и оказался среди пришельцев.

– Ступайте за мной, – сказал он. – Вдоволь ещё будет времени для расспросов, вам отдохнуть да обогреться надо.

Ни Антеро, ни его друзья никогда раньше не видели подобного человека. Широкое лицо покрывали морщины, ветер трепал длинные седые волосы и густую белую бороду во всю грудь, но никто не назвал бы незнакомца стариком – настолько живо и ясно смотрели из-под косматых бровей синие глаза. Высокий – выше даже рунопевца, могучий муж шагал так легко, словно был проворным юношей. Рядом с ним все сразу почувствовали себя веселее и даже забыли об усталости – их точно взяла под защиту некая сила, спокойная и добрая. Незнакомец был одет в красный кафтан из превосходного сукна, кожаные штаны и добротные башмаки. Свой синий плащ, подбитый мехом, он накинул на плечи Велламо.

На широкой поляне за лесом стоял хутор – большой дом, амбар и баня, в стороне дымила кузница. Странники поразились красоте дома – два яруса, сходни и широкие ворота для повозок, наверху – галерея с резными перилами. Словно само солнце потрудилось над прекрасной резьбой наличников, ставен, причелин и ветрениц. На коньке крыши куковали кукушки, вокруг весело сновали сойки и синицы. По столбам калитки рыжими огоньками вскарабкались две белки, на высокую раскидистую берёзу вблизи двора слетел гордый орёл; он уселся на ветке и кивнул головой, приветствуя хозяина дома.

Навстречу гостям вышел человек, похожий на хозяина, но моложе с виду, выше ростом и шире в плечах. Он вытирал руки о кожаный передник кузнеца, на лице и плечах, лоснившихся от пота, на огненно-рыжей бороде и волосах осела копоть.

– Отложи ненадолго молот, брат! – сказал седобородый богатырь. – Нынче к нам пожаловали гости из Калевы!

– Милости просим, дорогие гости! – с улыбкой прогудел кузнец.

– Дозволь спросить, хозяин, – обратился к богатырю Антеро. – Как твоё имя?

Тот обернулся и какое-то время молча оглядывал гостей.

– Воистину, мир изменился! – негромко молвил он. – Прежде люди узнавали меня сами от Волхова до Полночных морей… Много же воды утекло с тех пор, если земляк-калевайнен спрашивает моё имя! Я – Вяйнямёйнен.

* * *

Целые сутки друзья отсыпались в гостеприимном доме Вяйнямёйнена и Ильмаринена, оправляясь от пережитой опасности. Для них истопили баню, приготовили самые лучшие кушанья. Как рукой сняло ушибы и ссадины – Вяйнямёйнен принёс гостям чудодейственные мази. Затем пришло время для разговоров, и на целом свете не нашлось бы более благодарных слушателей, чем братья-волшебники.

Хозяева острова засыпали гостей вопросами, им было дело до всего, что происходило в Карелии, Ингрии и Суоми. Вяйнямёйнен с удовольствием слушал рассказ Антеро о славной жизни людей в Сувантоле, все вместе смеялись над байками о похождениях Кауко, братья грустно качали головами, узнав про натужное безумство Хяменлинны. Ильмаринен только и промолвил: «Нельзя так».

– Между тем я хочу знать, – сказал Вяйнямёйнен, – зачем вы отправились в путь. Ведь вы из разных народов, не одного дома дети собрались вместе. Ни на охоту, ни на рыбную ловлю не уходят так далеко от дома, нет в том надобности. Не видно при вас ни снастей рыбацких, ни охотничьих собак. Я бы знал о них, даже будь они у вас раньше. Купцы, потеряв груз в бурном море, не скроют досады, для воинственного похода вас слишком мало.

– И как вы смогли попасть на наш остров? – добавил Ильмаринен.

– Мы и об острове-то ничего не знали, – признался Антеро. – В прежние годы ничего здесь мореходам не встречалось, кроме ветра и волн. Не паруса и не вёсла указали нам путь – буря принесла.

– Остров наш не каждому открыт, – Вяйне задумчиво поглаживал бороду. – Люди не знают о нём, и не отыщут, сколько бы ни искали. Мать-Земля подняла его со дна морского, восемь ветров, семь течений стоят на страже потаённой земли. Семь дочерей воздуха соткали завесы для неё, и сама Терхенетар, дочь тумана, развесила их вокруг острова. Никакой чародей из рода людского не нашёл бы дорогу сюда, не сумел бы пробиться сквозь бурю и разглядеть за туманом хотя бы камешек… Что за чудо вело вас, путники? Что везла ваша лодка? – чародей смотрел на каждого пристально, словно заглядывал в душу.

– Оно и сейчас стоит на берегу, – ответил рунопевец. – Оно уцелело, когда погибла наша лодка. У нас был осколок волшебного Сампо.

В горнице сделалось тихо – даже лучины перестали потрескивать.

– Откуда вы его взяли? – медленно проговорил Вяйнямёйнен.

– Из Похъёлы, – ответила за всех Велламо. – Эманта Лоухи Ловитар хранила его на горе, в священной роще Хийси как величайшее сокровище. Мы унесли его и сумели уйти от погони.

Вяйнямёйнен повернулся к Ильмаринену.

– Запрягай жеребца, брат. Мы должны видеть это. Укажите нам дорогу, дорогие гости.

* * *

Добротная повозка Ильмаринена легко вместила осколок Сампо. Кузнец вёл коня под уздцы, весело насвистывая. Вяйнямёйнен и Антеро с товарищами шагали следом. Побродив по берегу, друзья разыскали кое-что из того, что везли с собой в лодке; к их немалой радости, уцелел ларь, в котором лежало завёрнутое в промасленную ткань оружие путников; в паре сотен шагов отыскались и древки копий.

– Теперь ясно, что послужило вам парусом и оберегом! – улыбался в усы Вяйнямёйнен. – Ведь это последняя частица волшебной мельницы Сампо, какая осталась в этом мире! Та самая, которую Лоухи унесла с места гибели Сампо! Завесы острова пропускают носителей волшебных вещей. Вот же проворные сыны Калевы! И молчали до последнего!

Однако дома хозяин острова сделался строже:

– Это не случайная добыча, – заговорил он, когда все снова собрались за столом в горнице. Драгоценную находку заперли в подклете терема. – Чтобы получить осколок, вы проделали долгий путь, повстречали множество опасностей. Вы не побоялись бросить вызов Хозяйке Похъёлы – известно ли вам, что она не человек? – и противостоять её могуществу. Для чего вам понадобилось всё это? Ты, Антеро Сувантолайнен, не похож на тех, что идут на гибель ради похвальбы.

– Я искал Сампо по всей Карьяле и Суоми, – ответил рунопевец. – Расспрашивал все встречные народы. Я собирал знания о волшебной мельнице по крупицам, и теперь, собрав их вместе, хочу собрать из осколков Пёструю крышку! Пусть снова вращается Сампо в землях Калевы!

– Вот как! – поднял брови чародей. – Удивишься ли ты, если узнаешь, что Сампо было всегда и существует по сей день?

– Где же оно? – удивился рунопевец.

– Настоящее Сампо – это наш мир.

– Но что же тогда сотворил Ильмаринен? Осколок чего везли мы из Похъёлы? Что берегла Лоухи? – наперебой стали спрашивать друзья.

– Пёстрая крышка была нашим поздним творением, и отнюдь не новым. Я много думал после её создания, и лишь недавно понял всё. Что делать – порой, чтобы отыскать верную дорогу, приходится немало бродить вокруг, совершить в сотню раз больше шагов, чем вмещает сам нужный путь. Волшебная мельница, что была откована в Похъе, мыслилась мне доселе невиданным чудом, но на деле она всего лишь повторяла устройство этого мира.

– Я не понимаю!

– Тогда слушай.

Лучина догорала. Вяйнямёйнен прошёл по горнице и поставил на стол толстую свечу. В её свете могучая фигура чародея казалась ещё выше.

– В начале времён на земле не было ничего, – начал свой рассказ волшебник. – Самой земли не было – лишь бескрайнее холодное море во мраке предначальной ночи. Вышло так, что утка снесла яйцо; яйцо разбилось среди волн, но даже разбитое не пропало. Оно чудесно изменилось, подверглось превращению: из скорлупы вышли земля и небо – то, что позже ковал Ильмаринен, из желтка – солнце, и ясный месяц – из белка. Тогда же вышли звёзды и тучи, что ныне ходят по небу. Видишь, мой друг, одна вещь разбилась, чтобы дать начало многим другим. Заключенные в скорлупе чудеса разлились на просторе; только так возникает до сих пор невиданное.

Затем настало время первым мужам на свете созидать мир. Тогда Сампса Пеллервойнен – Сын поляны – засевал молодую землю деревьями. Он дал начало соснам и елям, берёзам и осинам, рябине и можжевельнику – всего не перечислить. Леса и рощи поднимались ввысь, и лишь один дуб никак не мог взойти. Многие трудились над тем, чтобы помочь ему подняться и увидеть свет: девы воздуха косили и высушивали сено, морской богатырь Турсас высек огонь, чтобы из сена получилась зола. В ту золу я сам положил заветный жёлудь. И дуб пробудился – начавшись с маленького росточка, он вознёс ветви к самому небесному своду и уже пытался превозмочь его. Хрупкая былинка обернулась могучим, горделивым и недобрым деревом; оно одно сумело вобрать в себя силу всей земли. От тени дуба-исполина на земле настала бесконечная ночь – ветви не давали прохода солнцу и луне.

Дуб казался несокрушимым, но тогда из моря вышел чудесный великан. Он срубил злое дерево, и его щепки, ветви и листья рассыпались по всему миру, и каждая из тех частиц, попадая в руки людям, становилась драгоценным подарком: кто уносил ветку – делался чародеем, кто срезал себе листьев – сказителем, третий вместе с жёлудем получал радость для сердца. Вновь единое распалось на части, наделив многих; тогда же впервые стало видно, что вся земная сила не должна собираться в одном месте.

Мы не думали об этом, когда спустя столетия взялись исполнять желание Лоухи. Поиск ответа на новую загадку так увлёк нас с братом, что мы позабыли об уроках прошлого. Нас вела жажда творения и великое любопытство – свойства, присущие любым творцам, наша сила и слабость. Ибо они помогают совершать чудеса, но они же ослепляют и не дают видеть тревожные знаки в начале пути.

Лоухи же чувствовала только жадность. Её Сампо создавалось из совсем малого, великое и щедрое росло из ничтожных семян – из конца лебяжьего пера, молока нетёльных коров, клочка овечьей шерсти да ячменного зёрнышка – а давать должно было вдоволь всяческих богатств, и давать бесконечно. Трудясь над Сампо, мы не раз видели знаки – огонь, дар божий, четырежды предупреждал нас об алчной природе нашей затеи, но мы пренебрегли знамениями.

И лишь спустя несколько лет поняли мы свою ошибку. Воистину, спешка не доводит творца до добра. Сампо щедро сыпало из-под своих жерновов хлеб, соль и золото для народа Похъи, но закон мироздания таков, что если где-то прибывает, значит, где-то исчезает столько же. В мельницу не подсыпали ничего, и она пустила корни в землю на девять сажен в глубину. Волшебная мельница подпитывалась соками земли, втягивала их всё больше и больше. И останься всё как есть, она втянула бы в себя весь мир с землёй и небом, солнцем и звёздами, людьми, животными и растениями, и обернулась бы тем самым яйцом, из которого некогда все это возникло.

Я говорил об этом Лоухи, но Хозяйка Похъёлы осталась глуха к моим речам. Сампо пришлось брать силой, и это положило начало вражды с народом Сариолы.

Поистине, алчность – негодное чувство. У мира бессчётное множество граней, он прекрасен в своей многоликости. И тот, кто не желает видеть этого и хочет от щедрот мира лишь пищи да холодного золота безо всякой меры, никогда не будет счастлив! – глаза Вяйнямёйнена гневно полыхнули в полумраке.

– Я пошёл искать Сампо не ради богатства, – отвечал Антеро. – Я хочу помочь моему народу. Чтобы все люди Калевы жили в мире, дружбе и достатке, чтобы имели надёжную защиту от врагов.

– Так раньше думали и мы с Ильмариненом, – вздохнул волшебник, – Когда брались ковать Пёструю крышку. Но для мира, дружбы и достатка не нужна волшебная мельница. Нужны доброта, любовь и труд на радость себе и своим близким. Найди все эти части, сумей соединить их – тогда мир наградит тебя богатством и счастьем не хуже Пёстрой крышки, ты украсишь его и создашь свои чудеса.

– А почему вам не пойти с нами? – спросил Тойво.

– Эпоха сотворения закончилась, – вздохнул Вяйнямёйнен. – Мир создан полностью, и люди в нем больше не беспомощны. Богам и величайшим чародеям больше нет нужды вести их за руку. Нам пришла пора оставить созданный мир людям, а самим удалиться в свои зачарованные владения.

– Мы ушли лишь до поры! – с жаром заговорил Ильмаринен. Вековечный кователь встал в полный рост, блики огня заиграли на его волосах и бороде. – Придёт время, когда миру понадобится новое Сампо, людям – новое кантеле, луну и солнце снова придется освобождать из заточения, ведь радость в мире без них невозможна. Нас будут ждать и искать в землях Калевы. Если люди не забудут о нас, мы явимся на помощь народам Суоми и Карьялы, даже если чужеземцы принесут туда своих богов. Мы узнаем этот миг без ошибки – но нынче он ещё не настал.

Речи стихли. Семеро собеседников молчали, погружённые каждый в свои раздумья. Тишину нарушил Антеро.

– Стало быть, наши поиски были напрасными? – тихо спросил он.

– Нет! – улыбнулся Ильмаринен. – Ведь ты сумел собрать чудо из осколков, Антеро. Гляди – при тебе друзья из разных народов, они несхожи, но каждый имеет свои достоинства. С тобой сейчас находчивость и весёлый нрав саво, упорство и трудолюбие хяме, отвага и преданность людей Сариолы. Ты разглядел их, собрал вместе, направил в нужное русло – и ваш поход на север удался. Ты совершил чудо, нойты могут завидовать тебе, сувантолайнен! Береги своих друзей, Антеро, ибо это зачаток вашего собственного Сампо, какого хватит на всю Сувантолу, и на всю Карьялу в грядущем!

– Ваше появление здесь не случайно и не напрасно, – поднялся со своего места Вяйнямёйнен. – Сампо сочетало в себе частицы всех стихий и явлений этого мира – недаром же его называли Пёстрой крышкой! Когда Сампо разбилось, всё вернулось на круги своя: большая часть осколков потонула в море – и ныне его богатства неиссякаемы, часть развеяло ветром, остальное я посеял в землю. Но мне не удалось вернуть на место лишь один осколок – светоносную частицу Северной звезды. Лоухи унесла её с места битвы и скрыла в своих владениях.

Её-то и добыли вы в священной роще Хийси, её вы привезли на наш остров. Но место звезды – на небе, и вернуть её туда будет не слишком просто, но и не трудно, если взяться умеючи. Нужен особенный колдовской обряд, но он не удастся, если к нему не приложат руку люди всей Суоми – хотя бы по одному человеку от каждого племени. Сампо ковалось для всех.

– В чём же дело? – удивилась Велламо.

– В том, что по сей день мы не могли достичь такого единства! – развёл руками чародей. – После похищения Сампо из Похъёлы люди Лоухи оказались врагами и нипочём не присоединились бы к нашему обряду. Лоухи мстила нам, как могла, а в последнем осколке видела свой боевой трофей. Споёшь ли с нами колдовскую песнь, дева-колдунья из Сариолы?

– Почту за честь, чародей Калевы, – поклонилась Велламо.