Почему-то я люблю именно конец лета. Мне кажется, что именно на стыке лета и осени природа будто перерождается. У меня всегда появляется предвкушение чего-то нового и волшебного, наверное, потому что наше королевство — Мильгар, особенно прекрасно в осеннюю пору. А еще за осенью обязательно приходит зима. Сильные холода не беспокоят, потому что Мильгар и парочка граничащих с ним королевств окружены горными хребтами, не пропускающими непогоду. Зимы у нас спокойные, с белым пушистым снежочком. Обожаю тихие вечера, которые мы с друзьями проводим в доме Райана и Милоны перед потрескивающим камином, с чашками ароматного отвара из засушенных ягод.

Это время неизменно навевает на меня философские размышления о жизни и о мире. Вот и сейчас я открыла окошко в фургоне и наслаждалась свежим воздухом с ароматом лесных трав. Габрис нарочно не разгонял коней, ведь торопиться особо некуда, да и можно насладиться красотами природы. На деревьях уже кое-где появились желтые листочки, а в поле расцвели ярко-красные поздние цветы — кальфисы — предвестники осени. Ах, как прекрасна жизнь!

Бескрайние просторы родного королевства интересуют, похоже, только меня и романтичного Габриса. Остальные, включая кота, сидят кружком и обсуждают скорое представление, временами даже повышая голос друг на друга. Я в обсуждении не участвую, так как выдумка — не мой конек, я лишь делаю то, что мне скажут. Какую песню Милона сыграет, ту и буду петь. Люми сидит там же и любовно протирает какой-то тряпкой свой родовой меч. Надо же, какая забота! Ну прямо вот-вот начнет целовать его. Хотя с его-то манерами только с мечами и целоваться. Вон даже реплики вставляет, умный нашелся, сам-то, небось, не выступает, а советами каждый горазд. На меня с самого утра даже не смотрит, белобрысое наказание, будто и не было вчера ничего…. Но меня не волнуют эти мирские проблемы! Я закрыла глаза и постаралась слиться разумом с природой. Я легка, словно золотой листик, подхваченный ветром, полечу среди облаков, забыв о печалях. Я найду утешение среди….

— Привет, мелкая!

Ну кто бы сомневался? Естественно, это чудо не может видеть меня в умиротворенном состоянии, обязательно нужно все испортить.

Я обернулась и наткнулась на внимательный взгляд зеленых глаз. Люми таки оставил свой ненаглядный меч, и все ради моей скромной персоны, какая честь!

— Чего тебе? — сердито спросила я.

— Да так, поболтать, — весело ответил Люми и уселся рядом со мной. Я хмыкнула и вернулась к созерцанию пейзажа за окном, всем видом показывая, что не желаю никакого общения.

— Девушка, а девушка, вы такая красивая, — промурлыкал этот подлец противным ласковым голоском. Я даже онемела от неожиданности. Решила, что он затеял потеху перед друзьями, но они продолжали горячие споры, не обращая на нашу парочку никакого внимания.

— Ты только сейчас это понял?

— Ну, примерно, — невозмутимо ответил Люми. — Позвольте поцеловать вашу прелестную ручку.

Это что-то новенькое. У меня возникло подозрение, что мужчины, ночевавшие в фургоне, приняли чего-нибудь горячительного перед отъездом, потому что в здравом уме Люми никогда так себя не вел. Я впервые оказалась в такой ситуации, поэтому реакция получилась не совсем адекватная.

— А в нос не хочешь? — буркнула я и отодвинулась от мужчины.

— Как грубо, — посетовал Люми. — Как же за вами ухаживать?

— Никак, — прошипела я. Да чего он привязался ко мне? Наглый Люми мне понятен гораздо лучше, чем заботливый и ласковый. Этого Люми я даже боюсь.

— Да уж, — вздохнул он. — И кому же вы такая достанетесь?

— Радуйтесь, что не вам достанусь, — усмехнулась я, поддерживая игру.

— Думаю, я все же рискну, — неожиданно серьезно прошептал Люми, глядя мне прямо в глаза. Голубой камушек, висящий у меня на шее, вдруг стал горячим. Я ойкнула и вытащила его поверх рубашки.

— Прости, он реагирует на мое настроение, — сказал Люми и дотронулся до ригнарата, и тот мгновенно остыл. Хочется расспросить Люми о свойствах камня, но больше нет сил находиться с ним рядом. Мне нужно успокоить свое бедное сердечко. Люми играет со мной, даже не подозревая, как мучает меня этим. А может, и знает, просто ему все равно. И почему все началось именно сейчас, ума не приложу.

Друзья, по-видимому, уже решили все спорные вопросы, и теперь мирно беседуют, попивая горячий травяной чай. Стимму же досталась миска густых сливок. Он ест не спеша, растягивая удовольствие и забавно перепачкав мохнатую мордочку. Я села рядом с Милоной и тут же получила свою порцию напитка. Подруга предложила Люминору к нам присоединиться, но он лишь покачал головой и отправился сменить Габриса за поводьями. Вскоре Габрис присоединился к нам.

— Что будем показывать? — спросила я.

— Действуем по старой схеме, — улыбнулся Райан. — Сначала Мэйб с флейтой заведут народ, потом очередь Милоны с чем-нибудь душевным. Дорогая, что будете петь на этот раз?

— Дэл, давай новую песню, помнишь? — спросила Милона.

— Про утопленницу что ли? — усмехнулся кот, облизнув испачканные усы. Мы с Милоной обычно репетируем вдвоем, подальше от всех, однако вездесущего кота это ничуть не смущает.

— Стимм, я тебе когда-нибудь уши твои длинные оторву, — злобно сверкнув глазками, пообещала подруга. На кота эта угроза никакого действия не возымела, и он спокойно продолжил трапезу. Еще бы, ему уже много лет все периодически обещают оторвать разные части кошачьего тела, но дальше слов дело так и не зашло.

— Ты ничего не понимаешь, Стимм, — строго сказала я. — В этой песне глубокий смысл. Она про несчастную любовь.

— Милона, вот я все никак в толк не возьму, почему все твои песни такие грустные? — спросил Мэйб.

— Сама не знаю, Мэйб, — пожала плечами подруга. — С детства у меня веселых песен не выходит, одни страдания. Это ты у нас народ-то веселишь, но ведь одним весельем сыт не будешь, можно и погрустить иногда.

— Главное, чтобы печаль лишь в песнях была, — сказал Райан и поцеловал жену в щеку. Я как всегда засмотрелась на эту замечательную пару.

— У тебя очень красивые песни, Милона, за душу берут, — произнес Габрис и тяжело вздохнул. Сегодня утром наш влюбленный бегал к своей ненаглядной Ильмине прощаться. Судя по его убитому виду, девушка не высказала особой радости его приходу. И чего ей только надо? Угораздило же нашего Габриса влюбиться в такую вертихвостку! Все поглядели на друга сочувственно. Я взяла его за руку и прошептала?

— Ты как?

— Нормально, — ответил он и благодарно сжал мои пальцы. А меня в кого угораздило влюбиться? Впрочем, объект моей страсти вечно мельтешит перед глазами, мне легче.

— Так вот, споем новую песню, — продолжила Милона. — Потом парочку уже популярных, ну а затем можно и снова повеселиться. Мы подыграем Мэйбу на бубнах, получится замечательно. А в это время Габрис соберет деток и расскажет парочку занимательных историй.

— Можно и взрослых, — уточнил Габрис.

— Лучше взрослых, — вставил кот. — А то, судя по настроению, ты опять начнешь рассказывать любовные истории. Детям такое слушать еще рано.

— Тогда детям отдадим тебя, Стимм, — усмехнулся Райан. — Они так любят твой пушистый хвост.

Действительно, Стимм у нас просто всеобщий любимец. Всех так и тянет потискать «хорошенькую кису», однако «киса» терпеть не может различных сюсюканий. Своего недовольства Стимм зрителям не показывает, а тем более детям, ведь не кусать же их в самом деле, но после представления неизменно высказывает нам свои претензии. Впрочем, я-то точно знаю, что кот любит быть в центре внимания.

— Нет уж, Райан, пусть лучше дети просвещаются в вопросах любви, — испуганно проговорил кот. Мы посмеялись.

— А в конце я устрою световое представление и покажу парочку новых иллюзий, — сообщил Райан. — Думаю, будет успех.

На ночь мы разместились на уютной лесной полянке, развели костер. Пока на смену теплу не пришла осенняя прохлада, нужно наслаждаться возможностью соединения с природой. Я обожаю спать под открытым небом, угадывать знакомые созвездия сквозь дрему, чувствовать запах костра, смешанный с ароматом леса. Ах, какая благодать!

Кот уютно свернулся калачиком у меня под боком, согревая пушистой шерсткой. Он смешно причмокивал во сне, шевелил ушами с кисточками и дергал лапами, разглядывая приятные кошачьи сны. Интересно, что может сниться сто шестьдесят восьмилетнему коту? Надо будет спросить его при случае, хотя он столько повидал за свою долгую жизнь, впечатлений хватает.

А вот мне что-то никак заснуть не удается. Вокруг тишина и умиротворение, нарушаемые лишь мерным посапыванием спящих друзей и трелью сверчка. Я приподнялась немного и посмотрела на Люминора, который спит, завернувшись в теплый плащ. Лица разглядеть не могу, вижу только белокурую шевелюру. Я весь вечер ждала, что Люми возобновит свои непонятные приставания, однако он, подлец, по обыкновению не обращал на меня никакого внимания. Вот как его понять?

Я вспомнила, как однажды Люми уже поцеловал меня. Мне тогда было лет четырнадцать. Я пришла на знакомую полянку в Андориуме и стала ждать друзей. Люминор явился раньше остальных и заявил, что у него есть для меня подарок. Я знала все его дурацкие подарки, поэтому поспешила убежать. Люми долго гонялся за мной, держа в руках противную мохнатую летучую мышь. Я орала, как потерпевшая, умоляя мучителя выбросить эту гадость немедленно! Вдоволь насмеявшись, Люми остановился и сказал?

— Мелкая, гляди, я отпустил мышь. Иди сюда, не бойся.

Как же, так я и поверила тебе! Я посмотрела на Люми недоверчиво, а он показал мне обе руки, убеждая, что больше у него ничего веселенького для меня нету. Я медленно приблизилась к нему, при этом готовясь молниеносно продолжить побег в случае чего. Люми наблюдал за мной с коварным выражением лица, явно задумав что-то. Но я все равно подошла к нему, ведь, что не говори, его внимание, пусть даже такое необычное, было мне невероятно приятно. Люми сделал шаг ко мне и заключил в кольцо своих рук. Я замерла, боясь дышать. Молодой граф прошептал, опалив дыханием:

— Дэлантэ….

А потом прикоснулся теплыми губами к моему виску. Мою душу тут же затопила горячая радость, но в следующую секунду я завизжала на весь лес. Этот невыносимая ошибка природы посадила мне прямо на длинные волосы огромную противную гусеницу. Я запрыгала на месте, пытаясь скинуть с себя эту мерзость, а Люми лишь покатывался со смеху. Спас меня тогда Габрис, определивший наше местонахождение по громким крикам. Романтика, что уж тут сказать….

Я, кажется, уже упоминала, что моего отца и графа А’Мира уже много-много лет связывает крепкая дружба. За совместными посиделками они не раз строили грандиозные планы о совместном будущем их детей. Мы с Люми в ответ на их заявления неизменно кривились и строили недовольные физиономии, показывая друг другу языки. При наших с ним «нежных» взаимоотношениях никакого будущего у нас не могло быть. Впрочем, серьезных разговоров о свадьбе никогда не велось….

И вдруг мне в голову пришла занятная мысль. А что если Люми получил от своего отца указание поухаживать за мной? Может, родители уже серьезно сговорились о свадьбе и теперь готовили почву для нее. Естественно, наши постоянные ссоры не являются ни для кого секретом, а потому к будущей свадьбе требуется подготовка. Неужели Люми лишь следует совету отца? Это вполне объясняет непостоянство в его поведении. Однако в моей теории существует один недостаток: Люми сроду не слушал своего отца и всегда делал то, что ему вздумается.

Значит, его поведению должно существовать иное объяснение, как же мне выяснить? Самый простой способ — спросить белобрысого напрямик. Нет, не смогу! Да и как это спросить? «Люми, а почему ты вдруг стал таким ласковым?» — так что ли? И какого ответа ты ждешь, Дэлантэ? «Милая, потому что я тебя люблю!» — ты на такой ответ надеешься? Размечталась! Скорее всего, Люми ответит: «Ты о чем, мелкая? Совсем с ума сошла?». Вот и вся любовь….

С трудом, но все же заснуть мне удалось. А проснулась я оттого, что кто-то щекотал мою щеку. Я недовольно поворчала и перевернулась на другой бок.

— Стимм, убери свой хвост!

— У меня нет хвоста, — услышала я насмешливый бархатный голос. Сон как рукой сняло. Я обернулась и увидела Люми, склонившегося надо мной.

— Извольте подниматься, ваше светлейшество. Нынче нас ждут великие дела.

Люми отвесил шутливый поклон и пошел к костру, от которого тянуло аппетитным запахом жареного мяса. Вот уж сюрприз с утра! Люми никогда меня не будил. Но требования голодного желудка оказались гораздо важнее романтики.

К полудню фургон пересек границу нашего родного королевства. Очутились мы в Тригаре — соседнем и дружественном государстве, по нелепой случайности не охваченном нашим творчеством. Еще через пару часов добрались до небольшого селения с поэтичным названием «Зеленые тропы», по крайней мере так значится на вывеске.

Жители с интересом разглядывали фургон, выглядывая из окон домов, а прохожие неизменно останавливались. Мы быстро узнали, где находится дом старосты, и направились прямо туда. Староста, представившийся Тэйтоном, пожилой мужчина с шикарной бородой, встретил нас очень доброжелательно. Он тут же показал гостевой дом, где мы сможем остаться на ночь. Перспектива теплой ванны прельщает меня невероятно. Райан тут же сговорился о представлении, обсудил плату. Тэйтон согласился и тут же послал мальчишку-прислужника обойти дворы и собрать золотые монеты.

Следующие несколько часов мы приводили себя в порядок и готовились к выступлению. Мэйб наигрывал на флейте новый мотив, улыбаясь каким-то очень приятным мыслям. Наверняка мечтает, как будет соблазнять очередную красотку. Милона настраивала лайнору и тихонько напевала новую песню. Я с ужасом поняла, что все забыла, поэтому вместе с ней стала повторять слова песни. Райан во дворе тренировался в создании иллюзий, периодически заглядывая в любимую книгу заклинаний. Габрис пошел прогуляться по окрестностям, чтобы настроиться на сказительство.

Люми и Стимм, как наиболее бесполезные представители нашей веселой компании, на пару кушали за столом, не заботясь о скором мероприятии. Кот с блаженным видом употреблял ароматное овощное рагу с кусочками мяса, а Люми грыз обожаемые яблоки, периодически бросая на меня заинтересованные взгляды. Я вдруг поняла, что именно сегодня стесняюсь выступать при нем. Кошмар!

Тем временем Мэйб притащил из фургона ящик с бубнами. Эти шумные музыкальные инструменты он приобрел пару недель назад, чтобы разнообразить собственное выступление. Впрочем, существовало смутное подозрение, что Мэйб вовсе не купил эти бубны, а воспользовался старыми навыками, но дружеские чувства не позволяли нам предъявить ему обвинения.

— Будем репетировать! — распорядился Мэйб и отправился за Габрисом и Райаном.

Когда все оказались в сборе, мужчина выдал каждому по яркому бубну. Даже кот попросил инструмент для себя. Он попросил меня водрузить бубен на свою мохнатую голову и принялся скакать на месте. При этом раздавался беспорядочный звон. Как коту удается удержать бубен на месте, осталось для всех загадкой. Может быть, ушами?

— Люми, тебе дать? — с усмешкой спросил Мэйб и протянул белобрысому инструмент. Я прыснула, представив, как Люми стучит в бубен и танцует. Забавная картина, не вяжущаяся с его мрачным мужественным образом.

— Пожалуй, не буду портить вам выступление, — заявил Люми, вгрызаясь в очередное яблоко. И как только они лезут в него в таких количествах?

Следующие несколько минут мы репетировали номер с флейтой и бубнами. Получилось очень даже неплохо. Потом мы с Милоной переоделись в красивые длинные платья и распустили волосы. Моя темноволосая подруга всегда надевала черное платье, а я — белое. Так мы смотримся как две противоположности. Мужчины разоделись в яркие костюмы. Пора выступать.

На закате все жители деревеньки собрались в поле. Райан вышел вперед и объявил звонким голосом:

— Добрый вечер, дорогие гости! Сегодня вас ждут веселье и танцы. Встречайте Мэйба! Он умеет обращаться с флейтой не хуже, чем волшебник обращается со своим посохом!

Мэйб заиграл веселую мелодию. Мы выстроились вокруг, как он учил, и принялись стучать в бубны. Кот, естественно, в центре. Деревенская молодежь тут же пустилась в пляс, да и пожилые не отставали. Девушки так и вертелись около Мэйба, а наш серцеед не забывал подмигивать каждой. Я танцевала, при этом разыскивая в толпе Люминора, который убрел куда-то еще до начала представления. Вот всегда он так делает, неуловимый! Как хочется, чтобы он поглядел, как я танцую. Он, конечно, видел уже, но в свете его странным образом изменившегося отношения, это может иметь другой смысл. Наконец жители селения утомились, настало время песен. Райан объявил:

— А теперь встречайте несравненных и прекрасных дам: Милону и Дэлайлу! Откройте свое сердце музыке!

Дэлайла — это я. Я же путешествую тайно, а имя принцессы всем известно, поэтому на выступлениях пользуюсь вымышленным. Милона принялась играть вступление, а я с содроганием увидела Люми в первом ряду. Он не спускал с меня пронзительных зеленых глаз. Я тут же покраснела, руки задрожали. Милоне пришлось больно ткнуть меня локтем, чтобы я вспомнила, что нужно петь. Эх, была-не была! Лишь бы слова не забыть! Я прикрыла глаза и запела, тут же прогрузившись в чудную мелодию.

Последние аккорды стихли. Я заметила, как многие женщины вытирают слезы платочками. И правда, новая песня вышла очень пронзительной. Помню, еще в детстве Габрис рассказал нам легенду о призраке, обитающем на берегу реки неподалеку от усадьбы Люминора. Мы часто в ней купались до того, как узнали эту легенду. Выходило, будто много лет назад в реке утопилась девушка, которая не смогла пережить несчастную любовь. Недавно мы вспомнили о своих страхах и посмеялись, а Милона сочинила эту чудесную песню.

Раздались громкие аплодисменты. Люми тоже хлопал и улыбался мне. Мы с Милоной взялись за руки и поклонились. Аплодисменты затихли, а им на смену пришли просьбы спеть еще. Мы не отказали.

В этот вечер я спела много песен. Люди мне хлопали, выкрикивали комплименты и просили продолжения. Потрясающее ощущение возникает, когда знаешь, что твое творчество нравится людям. А петь я люблю просто невероятно! Люми послушал все песни, а когда мы с подругой собрались откланяться, подошел ко мне и вручил небольшой букетик полевых цветов. Милоне же уделил внимание муж.

— Спасибо, Люми, — проговорила я, тронутая до глубины души.

— Ты прекрасно спела, — с улыбкой сказал Люми. Кажется, он собирался сказать еще что-то, но уже раздавалась веселая мелодия флейты, а Милона сунула мне в руки бубен и потянула в толпу. Ну вот, пора опять танцевать. Люми несколько секунд смотрел мне вслед, а потом снова исчез.

Танцы продолжались, наверное, часа два. В это время Габрис собрал вокруг себя детишек и рассказывал им захватывающую историю. Детки сидели, глядя на него большими глазками, и подпрыгивали на самых интересных моментах. Потом маленькие сорванцы устроили погоню за котом. Стимм с удовольствием развлекал детей и даже позволял тискать себя. В конце представления, когда уже совсем стемнело, Райан бешеную пляску разноцветных огней и показал несколько ярких иллюзий. Самой впечатляющей оказалась иллюзия большущего дракона, извергающего пламя. Повсюду раздавались удивленные и даже испуганные возгласы. В общем, представление имело успех, как ни крути. Нас еще долго благодарили за доставленное удовольствие, приглашали приехать в деревеньку когда-нибудь еще.

Мы еле добрались до гостевого домика, упали кто куда и уснули мертвым сном от усталости. Только кот долго умывался и вычесывал листики и траву из пушистой шерстки. Люми я больше не видела. Уснула я, вдыхая запах милых цветов, стоящих в вазочке на столике около кровати.