Первым, что я увидела, выбравшись из душного подземелья, оказалась полная луна. Я сделала несколько глубоких вздохов, чтобы тело наполнилось живительным свежим воздухом, в котором витают так любимые мною лесные ароматы. Значит, неподалеку от крепости есть лес. Люми дернул меня за ногу, заставляя припасть к земле. Я опустилась рядом, прижавшись к сильному мужскому телу. Люми тяжело дышал, и я отчетливо слышала удары его сердца.

— К сожалению, план спасения обрывается на пункте освобождения вас из крепости, — услышала я тихий голос Стимма. — Дальше придется импровизировать.

— Ребята близко? — спросил Люми.

— Да, поползли за мной, — скомандовал кот.

Люми потянул меня за собой, и я послушно поползла следом за ним. Какое-то глупое положение. Тем более, я снова мало что видела, поэтому Люми опять практически тащил меня на себе. Ничего, ему полезно, пусть поймет, какой я ценный груз. Белобрысому, похоже, темнота ничуть не мешает.

— Люми, а почему нельзя ногами пойти? — шепотом спросила я. — Думаешь, нас кто-то заметит в этой тьме тьмущей?

— На всякий случай, — уклончиво ответил Люми, рывком заставляя меня двигаться быстрее. Если нам удастся выбраться из этой передряги, я непременно буду дрыхнуть не меньше суток.

— Разве ты видишь в темноте?

— Только когда луна не скрыта облаками.

Постепенно я стала слышать все более отчетливо лесные шорохи, крики ночных птиц. Наверняка цель уже близка. Кот мяукнул, а затем послышался шорох листьев. Видимо, он прыгнул в кусты. Люминор поставил меня на ноги, а через секунду в меня врезалось нечто радостно сопящее и принялось обнимать и целовать меня.

— Дэл, жива! — услышала я шепот Милоны и с не меньшей страстью обняла подругу в ответ. Судя по хрипению рядом, Люми тоже досталась порция обнимашек от друзей. Я уже попривыкла к темноте, поэтому смогла разглядеть таки родные силуэты. И даже один не родной. Маг Олем стоял немного поодаль от нашей теплой компании. Я не могла различить черты его лица, но при этом буквально кожей чувствовала исходящую от него иронию.

— И что вы собираетесь делать дальше? — насмешливо спросил он. Мы разом посмотрели на него. И, правда, что мы будем делать? Неужели маги отпустят нас так просто?

— Для начала вернемся к фургону, — уверенно сказал Райан. — Готовьте портал.

— А если нет? — с вызовом спросил маг. Мы все опешили от такого заявления.

— Вы сами знаете, что будет, — заявил Райан. Он старался говорить как можно более твердо и угрожающе, однако вышло не совсем убедительно. Да и рука, вытащившая наполовину меч из ножен, слегка дрожала. Все-таки не каждый день человеку расправой угрожает. Слова Райана мага ничуть не впечатлили. Усмешка не пропала с его лица. Похоже, он твердо уверен, что наши мальчики не смогут причинить ему вреда. Тогда я решила давить на другое.

— Господин Олем, вы, верно, забыли о своей награде? — произнесла я, сделав пару шагов навстречу магу. Но Люми тут же обхватил меня за плечи и прижал спиной к своей груди. Кажется, он отчего-то опасается Олема. Однако в глазах мага появилась некоторая заинтересованность. Но зачем он тянет время? если он не откроет чертов портал, что нам делать? Бежать? По ночному лесу? Невозможно! Меня всю затрясло от нетерпения и злости. Ведь Люми теперь на свободе, до долгожданного спасения всего лишь шаг….

Я не сразу поняла, что произошло. Просто вдруг откуда-то сверху хлынул яркий свет. Пришлось зажмуриться. Когда я вновь обрела способность видеть, я обнаружила, что над нами висит огромное множество светящихся шаров. Но это не самое страшное из увиденного мной. Неподалеку от нас в две шеренги выстроились люди. На некоторых из них я узнала одеяние наемников, на других же надеты длинные плащи с широкими рукавами, свисающими до колен. Кажется, некоторые маги так одеваются. Впереди всех же стоял высокий мужчина с длинными черными волосами, свисающими ниже талии, одетый в такой же плащ. Но его плащ украшен разноцветными драгоценными камнями. Мужчина опирается на блестящий черный посох. Его лицо можно назвать даже красивым, но я почувствовала такую угрозу, буквально витавшую в воздухе, что сердце мое болезненно сжалось. Люми еще сильнее сжал меня в объятиях и прошептал:

— Это Эльмариус.

— Какая встреча! — произнес маг, сделав странный жест, будто помахав нам посохом в знак приветствия. Странно, он говорил негромко, но я так отчетливо услышала его слова, будто он стоял рядом.

Друзья разглядывали Эльмариуса во все глаза, не двигаясь. Происходящее стало напоминать дурной сон. Никто из нас не произнес ни слова.

— Очень жаль, что Вы так скоро покинули мою скромную обитель, господин граф, — продолжил Эльмариус насмешливым тоном, сверля взглядом Люминора. — Неужели Вас плохо приняли?

Мы снова промолчали. Да и что говорить? Мы в ловушке. Нас раздавят в любой момент, не дрогнув.

— Господин граф, предлагаю Вам сделку. Идемте со мной, и ваши друзья не пострадают.

— Он лжет, — шепнул Люми. Его сердце бешено колотилось, а руки судорожно сжимали мои плечи. Он сделал несколько глубоких вздохов, будто готовясь к какому-то серьезному поступку. Я напряглась в ожидании, время будто остановилось для меня и все звуки стихли. Дальше я наблюдала события будто в замедленном темпе.

Люми оттолкнул меня, отчего я пошатнулась и оказалась в кольце рук Габриса, подхватившего меня. Люми же твердым шагом направился прямо к Эльмариусу. Я жутко испугалась, что он решил сдаться, и попыталась броситься следом, чтобы остановить. Пусть даже ценой собственной жизни. Габрис не пустил меня.

Люминор остановился в нескольких шагах от врага, а потом вынул из-за пояса клинок, который я дала ему в подземелье крепости, и приставил оружие к своему горлу. Я вскрикнула от страха. Люми стоял в пол оборота, наблюдая одновременно и за магом, и за нами.

— Отпусти нас, иначе я стану бесполезен для тебя, — твердо сказал Люми. Кажется, все его волнение исчезло. Он уверен в своих действиях и напорист, как никогда. Рука, сжимающая клинок у горла, не дрожит.

— Ты ведь знаешь, Эльмариус, что для меня ЭТО не имеет значения, — продолжил Люми, а потом ткнул себя острием клинка. Потекла струйка крови. Сама не понимаю, почему вижу все это так отчетливо. Мое сердце разрывается от тревоги за любимого.

— Отпусти! — крикнул Люминор. Мне почудились нотки отчаяния в его голосе. А на лице Эльмариуса я обнаружила растерянность. Кажется, его планы начинают портиться.

— Портал! — скомандовал Люми, чуть оглянувшись. Райан без лишних разговоров вынул меч и со зверским выражением на лице направился к Олему. Я даже почти поверила, что мой друг сможет убить мага в случае непослушания. Олем, кажется, тоже поверил. Он прижался к дереву, попытавшись слиться с ним. Райан схватил мага за куртку и прорычал:

— Сейчас же открывайте портал!

Решив, видимо, что с Райаном лучше не спорить, Олем принялся шептать заклинание. Когда появилось уже до боли знакомое синее свечение, Люми принялся неспешно пятиться назад, не сводя глаз с Эльмариуса. Тот стоял молча, не пытаясь остановить моего любимого. Райан затолкнул в портал свою жену, затем потянул меня, но я не пошла. Я не собираюсь никуда уходить без Люминора. Райан чертыхнулся, затем скомандовал нырять в портал Габрису, Мэйбу и коту. Люми уже почти вернулся ко мне. Райан еще раз взглянул на нас и скрылся в портале. Люми обхватил мое запястье свободной рукой и бросил последний взгляд на Эльмариуса, который все также стоял без движения, а на лице его красовалась улыбка. Я бы сравнила это с тем, как люди наблюдают за поведением своих домашних животных, которые неожиданно стали проявлять чудеса сообразительности. Забавно наблюдать….

— Идем, — шепнул Люми и потянул меня в портал. Я успела услышать слова: «До встречи, господин граф!»

Оказавшись вновь на той злосчастной полянке, с которой все началось, мы кинулись, не сговариваясь, сворачивать стоянку и кидать вещи в фургон. Все носились туда-сюда, спотыкаясь друг от друга. Кот же стоял в сторонке и отдавал распоряжения. Правда в такой заварухе его никто не слышал. А на горизонте уже появились первые лучи солнца, а это значит, что самая ужасная ночь за всю мою недолгую жизнь наконец-то закончилась. Неожиданное восклицание Габриса заставило всех побросать свои дела.

— Ребята, а где господин Олем?

Мы тут же принялись осматривать ближайшие окрестности, но вредного мага как не бывало.

— Кто-нибудь видел, как он входил в портал? — спросила я. Сама я не видела, так как в тот момент была занята совсем другим человеком. Ребята растерянно пожимали плечами.

— Я заставил мага открыть портал, а потом беспокоился только за вас, а на него больше и внимания не обращал, — объяснил Райан. — Неужели Олем остался ТАМ?

— Черт! — ругнулся Люми. — Этот проклятый маг знает о нас абсолютно все!

— Так, ребята, погуляли и хватит, пора домой. Все в фургон! — скомандовал Райан.

Никогда еще я так не радовалась возвращению домой. Правда эта радость омрачается тревогой, которая не желает никак меня покидать, цепляясь за сердце мертвой хваткой. Мне постоянно кажется, что нас вот-вот настигнет длинноволосый маг, от одного голоса которого по спине бегут мурашки. Мне хочется поскорее увидеть отца, прижаться к нему, как в детстве, почувствовать себя в полной безопасности. Он поможет, я уверена, справится с любой угрозой…. В фургоне гнетущая тишина. Райан с Милоной сидят рядышком, обнявшись. Габрис за поводьями, Стимм рядом с ним, высматривает зорким кошачьим взглядом возможные препятствия на пути, не заметные человеку в предрассветных сумерках. Мэйб уставился в окошко с выражением глубочайшего раскаяния на лице. Он снял свою шляпу, с которой уже практически сроднился, и теперь нервно теребил ее пальцами. Чувство вины за произошедшее не покидало его. Не знаю, как остальные, но я не сержусь на него совершенно. Содеянного не воротишь, теперь нужно думать о том, как спастись.

Люминор сидит напротив меня, по-прежнему прижимая клинок к горлу. Я не выдержала.

— Люми, прошу тебя, убери это, — жалобно попросила я, садясь рядом с ним. Мужчина удивленно взглянул на меня, потом на клинок в своей руке, будто даже не замечал, что держит его. Я осторожно взяла его руку и отвела от шеи. Люми глубоко вздохнул, а потом обнял меня и прижал к груди. Я даже задохнулась от неожиданности. Впервые Люми проявляет нежность на людях. Райан с Милоной вытаращились удивленно на нашу парочку, но от комментариев воздержались, чтобы не нарушить наше хрупкое уединение. Даже Мэйб ненадолго забыл о самоуничижении, заглядевшись на нас.

— Дэл, прости меня, — едва слышно прошептал Люми.

— За что? — удивилась я.

— За то, что втянул тебя и ребят в это безумие. Думаю, мне и правда стоило остаться в Альгире, среди своих.

Я на миг представила, что бы со мной было, если бы Люми не вернулся тогда….

— Прекрати так говорить, — прошипела я, ущипнув белобрысого. Он ойкнул, но не отстранился.

— Почему ты постоянно пытаешься оставить меня? — жалобно спросила я. Взгляд мужчины тут же смягчился, и он прикоснулся губами к моей щеке в почти невесомом поцелуе. Мне мучительно захотелось прижаться к его теплым губам, но присутствие друзей сдерживало.

— Я не смогу оставить тебя, Дэл. Ты же знаешь, что я всегда возвращаюсь.

От его шепота голова закружилась, все тревожные мысли разом испарились. Определенно стоило попасть в такую передрягу ради этих слов. Мне хотелось сказать в ответ, как сильно Люми нужен мне, но я постеснялась. Я лишь сжала его руку и потерлась о его колючую щеку. Пусть он поймет все без слов. Самый нежный, самый родной, самый любимый….

— Не бойся, Дэл, я уже все придумал….

В своем розовом тумане я с трудом различила его слова, а уж их смысл до меня и подавно не дошел. Не важно, ничего не важно, кроме его долгожданной близости.

— Дэл, мой учитель в Альгире много рассказывал про Эльмариуса. Еще в ранней юности маг полюбил одну ветреную особу. Там, откуда он родом, эта девушка считалась едва ли не первой красавицей. Однако ее внешняя красота отнюдь не сочеталась с капризным нравом и неуважением к окружающим. Она вертела мужчинами, как ей вздумается, упиваясь их обожанием, и каждому давала надежду. Эльмариус, ослепленный любовью, задумал превзойти всех своих соперников. Он успешно обучался магическому искусству, достиг немалых высот, стал магом-универсалом. Заслужив долгожданное признание в магическом окружении, он пришел к любимой с предложением руки и сердца. Однако строптивая красавица лишь рассмеялась и заявила, что он всего лишь маг, которых полно в мире. Ее же избранник непременно должен быть уникальным в своем роде. Ведь такого сокровища, как она, достоин лишь исключительный человек. Эльмариус пришел в отчаяние. Что же сделать, чтобы доказать свою исключительность. Тут то и попались ему трактаты о магии дуо’мранов. Маг задумал получить бессмертие, стать единственным в своем роде. Тогда уж любимая точно обратит на него внимание. Так охота на дуо’мранов стала смыслом его жизни. Шли годы. Его любимая постарела, растеряв всех своих поклонников. А Эльмариус — маг, и для него сохранение молодости не составляет труда. Она так и не сделала выбор, не обрела счастья, не смогла расстаться со своим высокомерием. Эльмариус же по-прежнему одержим ею и не замечает ее старости. Для него она остается все той же красавицей, самой дорогой на свете женщиной. Говорят, он часто возвращается в родной город, приходит к дому любимой и подолгу стоит под окнами. Она не выходит, она боится его и считает сумасшедшим магом. А он одержим любовью и не оставляет надежды. Он болен любовью, Дэл….

— Какая грустная история, — прошептала я, тронутая до глубины души.

— Любовь — странное чувство. Порой она толкает людей на немыслимые поступки…. Вот я возвращаюсь снова и снова, зная, как опасно находиться рядом со мной….

Что это было? Неужели признание в любви?!

— Если ты не вернешься, жизнь потеряет смысл, — прошептала я и вздрогнула. Я ведь не хотела говорить этого вслух, само собой получилось. Люми, наплевав на свидетелей, нежно поцеловал меня в губы. Милона и Райан отвернулись, пряча улыбки, и стали о чем-то перешептываться.

Время завтрака, но мне кусок в горло не лезет. Милона, заботливая наша хозяюшка, нарезала кучу бутербродов с копченым мясом и сыром, раз уж нам не светит костер и горячая еда. Мужчины с энтузиазмом набросились на импровизированный завтрак, видно нервная ночь сказалась. Стимм заявил, что тоже испытал изрядный стресс, а потому требует, чтобы его плотно накормили. Свою точку зрения он подтвердил еще и стихотворением собственного сочинения.

— На злобу дня! Выступает Стимм — самый умный в мире кот! — сам себя торжественно объявил наш пушистый друг и начал выразительно декламировать:

Жутко довольный собой, кот раскланялся, с достоинством принял овации и принялся уплетать любимую рыбку. Молодец он, все-таки, разрядил обстановку.

— Стимчик, однажды тебе не придется скрывать свою сущность, и ты обязательно будешь выступать вместе с нами, — пообещала коту Милона и ласково потрепала его мохнатые ушки.

— Я не гонюсь за славой, — безразлично отозвался кот, но я то точно знаю, что он в тайне мечтает быть в центре всеобщего внимания.

Люми вновь сел рядом со мной и протянул бутерброд.

— Дэл, нужно поесть, — заботливо сказал он и пригладил мои растрепавшиеся волосы. У меня внутри будто сжалось все от восторга, что все это происходит со мной на самом деле. Никак не могу привыкнуть к новому Люминору. А уж мое имя из его уст звучит вообще странно. За столько лет я уже привыкла быть «мелкой» в его глазах. А он для меня был и остается самым любимым и дорогим человеком, пусть даже временами я и считала его белобрысым разгильдяем и невыносимым нахалом. Это все ОН — мой Люминор. И не важно, кто он есть на самом деле, какова его сущность. Пусть он — неведомый мне дуо’мран, от этого он не перестает быть моей единственной любовью и самой большой мечтой. И пусть за ним станут охотиться все маги мира, мне наплевать. Лишь бы он был рядом.

— Только рядом….

— Что, Дэл? — переспросил Люми. Что-то в последнее время у меня появилась странная привычка озвучивать свои сокровенные мысли. А может быть, это как раз верно? Зачем скрывать свои истинные чувства? Тем более, что слова так и льются через край вместе с невыразимой нежностью. Зачем притворяться, если все и без того ясно? Мы с Люми долго прятали свои чувства за насмешками и иронией. Но был ли в этом смысл? Люми стеснялся своей сущности, а я боялась показаться смешной. Теперь же мы все выяснили, и оказалось, что наши страхи совершенно напрасны. Близкие люди всегда смогут понять друг друга, что бы ни случилось. Понять и принять.

Люми рассматривал меня с улыбкой, не произнося ни слова, ожидая, когда я закончу свой внутренний монолог, будто читая мысли. Хотя, кажется, у дуо’мранов нет таких способностей. Да и не требуются они, ведь у меня всегда все мои мысли как на ладони. Особенно для этого мужчины. Я улыбнулась Люминору в ответ и тоже попыталась пригладить его жесткие светлые волосы, которые смешно торчали во все стороны, что никак не вязалось с его обычным мужественным образом.

— Дэл, надо покушать.

— Не хочется, — поморщившись, ответила я.

— А я и не спрашиваю, хочется тебе или нет. Я говорю: НАДО, — нагло заявил этот белобрысый…. Нет, как договаривались: твердо сказал мой любимый мужчина. Вот, так намного лучше. Если я хочу, чтобы Люми уважительно и серьезно относился ко мне, нужно и мне самой отвечать тем же.

Я вздохнула и откусила кусочек бутерброда. Мммм, довольно неплохо. Даже очень вкусно. Стимм прав, неприятности неприятностями, а про вкусную еду забывать нельзя. Все-таки источник энергии для решения этих самых неприятностей. Люми довольно наблюдал, как я кушаю, а затем вынул из кармана огромное, едва ли не с мою голову, красное яблоко и с удовольствием принялся грызть его.

— Люми, ты не лопнешь? — со смехом спросила я, оценив внушительные размеры фрукта.

— Может быть, — невозмутимо отозвался мужчина. — Зато лопну счастливым.

— Интересно, а почему ты так любишь яблоки?

— А разве ты не любишь?

— Люблю, но не с такой маниакальной страстью. Мне одинаково все равно, есть ли у меня яблоки или нет их. Ты же ни дня не можешь обойтись без этого лакомства.

— Ты права, Дэл. Я думаю, эта страсть досталась мне от прабабушки — дуо’мри. В Альгире яблони не разводят. Прабабушка впервые попробовала этот великолепный фрукт, попав в Мильгар, и только распробовав его вкус, поняла, что это самое чудесное лакомство на земле. Мне об этом папа рассказал, когда впервые понял, что от яблок меня за уши не оттащить.

— Ну теперь мне известна одна из дуо’мранских слабостей. Может, просветишь меня еще?

— Насчет других сородичей не знаю. Могу говорить лишь за себя, — склонившись ближе ко мне, интригующе прошептал Люми. Я замерла, будто загипнотизированная его голосом.

— Главная моя слабость — это одна маленькая безумно красивая принцесса. Я обожаю прикасаться к ее мягким белым волосам, целовать ее нежные губы…, - прошептал этот искуситель, почти касаясь губами моей щеки.

— Но это я докажу тебе, милая, когда мы останемся наедине.

Мне тут же захотелось срочно отослать всех друзей далеко-далеко, чтобы остаться вдвоем с Люминором, чтобы ощутить на губах его поцелуй. Хочу, что все безумие, в которое мы угодили по глупости, быстрее закончилось.

Тем временем завтрак закончился, и в фургоне артистов открылось стратегическое совещание.

— Ребята, куда поедем? В поместье А’ Миров или сразу в королевский замок? — спросил Райан.

— Поместье ближе, — ответил Люминор. — Там девочки будут в безопасности, а вы, ребята, пока поедите в замок к королю. Я же в это время свяжусь с учителем. У меня дома есть специальное средство связи на крайний случай. Думаю, этот случай как раз наступил. Уверен, учитель придумает, как помочь. Хотя….

Люминор вдруг замолчал, задумавшись.

— Хотя я и сам знаю, что мне нужно делать…. Я и сам смогу все решить….

Растерянное выражение лица Люми напугало меня. Я дотронулась до его руки и вздрогнула, потому что рука оказалась просто ледяной. Я стала гладить ее, чтобы передать Люми свое тепло, поддержку. Мужчина взглянул на меня уже вполне осмысленно и сказал:

— Да, определенно будет лучше связаться с учителем.

Кажется, Люми в первую очередь убеждал в этом самого себя. Райан, которого раздумья друга сбили с толку, неуверенно кивнул.

— Меня не покидает уверенность, что Олем не просто сбежал, а переметнулся на более выгодную сторону, — продолжил делиться опасениями Райан.

— Или тот страшный длинноволосый маг просто взял его в плен, — предположила Милона и поежилась, вспоминая прошедшую ночь.

— В любом случае, Эльмариус уже наверняка знает о нас абсолютно все, — заключила я. — Боже, надеюсь, он не сделает ничего плохого нашим близким.

От страшного предположения мне тут же сделалось дурно. Подруга тоже побледнела. Люми тут же схватил меня и Милону за руки и сказал уверенно:

— Он ничего не сделает. Я чувствую его, он будто наблюдает за каждым моим шагом.

Люми медленно отпустил наши руки, а затем вновь достал клинок, который я уже стала люто ненавидеть. Погладив острие, мужчина произнес негромко, глядя в пустоту:

— Ты ведь знаешь, что я сделаю это, не задумываясь. Ты знаешь….

— Простите меня, — подал неожиданно голос Мэйб, до этого молчавший. Все тут же переключили на него внимание, забыв об играх Люминора с оружием.

— Простите меня, пожалуйста, — повторил Мэйб, обводя друзей умоляющим взглядом. — Я недостоин быть вашим другом. Вы столько для меня сделали, а я как всегда все испортил. Нет слов, чтобы передать, как сильно я жалею о своем глупом поступке. Ребята, если вы не захотите больше видеть меня, я пойму. Я уйду на все четыре стороны, если захотите.

Первым заговорил Люминор. Странно, ведь он всегда больше всех подшучивал над Мэйбом.

— Мэйб, если кто и виноват в случившемся, то только Я. Только мне самому было по силам предотвратить все это, но я не захотел. Не кори себя, дружище.

После последнего слова Мэйб встрепенулся.

— Ты наш друг, Мэйб, — добавил Райан. — А артисты не бросают друзей, что бы они не натворили.

Ночь прошла тревожно. Нам все-таки пришлось останавливаться на ночлег в лесу. Не ехать же ночью в самом деле. Но костер разводить так и не решились, вновь перекусив бутербродами. Спать же стали в фургоне. Пусть и тесно, зато не так страшно. Впервые в жизни ночной лес не завораживал меня, а пугал. Каждый звук, каждый шорох заставлял меня вздрагивать. А воображение придавало каждому силуэту, видевшемуся в окошко, черты врага. Темнота будто давила на меня со всех сторон. Казалось, я в ловушке и уже не смогу выбраться. Наверняка, я бы не смогла заснуть, если бы не Люминор. Он заботливо укутал меня теплым одеялом, а затем лег рядом, на самый край лавки, заботясь, чтобы мне было больше места. Я доверчиво прижалась к нему и спрятала лицо на его груди, пытаясь защититься от всего враждебного, что есть в этом мире. Люми поцеловал меня в щеку, и я провалилась в сон.

К вечеру следующего дня мы пересекли границу Мильгара. Я даже почувствовала, что мне стало легче дышать. Я ведь практически дома, а значит, есть большая вероятность, что все очень скоро закончится. Зачем думать о самом плохом, ведь есть и другие варианты. Например, Олем не обязательно отправился рассказывать врагу все наши секреты. Он мог попросту сбежать, решив не связываться с нашей проблемной компанией. А Эльмариус может и побояться нападать на нас, когда мы оказались под защитой родного королевства. Одно дело — ловить дуо’мранов в глуши, а совсем другое — в центре королевства. Еще немного, и мы окажемся в поместье Люми….

Оказавшись во дворе хозяйского дома, я сразу почувствовала что-то странное. Жизнь в поместье всегда оживленная до самой поздней ночи. Крестьяне, занятые работой в садах и конюшнях, или просто обсуждающие текущие дела, голоса домашних животных, веселые крики ребятишек, затеявших очередную игру…. Сейчас же ничего этого нет. Лишь тишина, нарушаемая только звуками наших шагов. И ни одной живой души вокруг. Мы бегом бросились в дом. Люми распахнул двери и вскрикнул. Я выглянула из-за его широкой спины и обнаружила графа А’Мира, отца Люми, лежащим без движения на полу прямо у дверей.

— Говоришь, Эльмариус ничего не сделает? — шепотом спросил Габрис, прислонившись к стене от бессилия. Люми же бросился к отцу и перевернул его на спину, пытаясь понять, что же произошло. Стимм подскочил и обнюхал графа.

— Не бойся, Люми, он жив, — заверил кот. — Просто на нем очень сильное заклятье.

Мы облегченно выдохнули и кинулись осматривать дом и двор в поисках людей.