Девушки сидели в кафе, недавно открывшемся на Пушкинской в кинотеатре «Кодак-киномир». Кафе было расположено над вестибюлем, на втором этаже. Там было людно, шумно и бестолково. Публика состояла в основном из молодых людей, которых Маша с Никой относили к «тусовочным»: преобладали посетители ночных клубов, средней руки презентаций и всевозможных перфомансов. Обстановка кафе немного не вязалась с имиджем западного кинотеатра, каким был задуман «Кодак-киномир»: плетеные столики и кресла предназначались скорее для веранды загородного дома, а ассортимент — пирожные, кофе и соки — предназначался скорее женщинам и детям, чем золотой молодежи. Впрочем, внизу, в баре, давали пиво и поп-корн.

Маша заехала за Никой после работы. Виктор позвонил и попросил не оставлять ее одну, хотя Маша и так бы приехала, ей хотелось узнать последние новости. Нику она застала в таком взвинченном состоянии, что требовалось ее успокоить. Не придумав ничего лучше, Маша решила заглянуть с Никой в новый кинотеатр, вокруг которого поднялось столько шума.

Девушки сидели в кафе уже второй час. Предполагалось, что они посмотрят «Смерч», американский боевик, которым открылся сезон в «Кодаке». Но на один из сеансов они уже опоздали.

— Так, торт «Серж» мы уже попробовали… Эх, ладно, пропадай моя бессмертная душа! Возьму еще клубничное суфле! — вздохнула Маша.

— Почему душа? — рассеянно сказала Ника. — Ты же не для души берешь пирожное, а для желудка…

— Как раз для души, — возразила Маша. — Моя душа, когда нервничает, всегда требует сладкого. А пирожные здесь просто восхитительные! Тем более что пирожные — единственный доступный мне вид развлечения. До кинозала с его «долби»-системой мы сегодня, кажется, не доберемся, и уникальных звуковых эффектов не ощутим.

— Если тебе так хочется, пошли, — неуверенно сказала Ника.

— А тебе?

Ника вздохнула:

— Ну что ты говоришь! Я сейчас ничего не способна воспринимать!

— Тогда зачем мы сюда пришли? Ты же сама захотела!

— Потому что сидеть дома невыносимо! Да я буду с ума сходить от каждого звонка!

— Послушай, — резонно заметила Маша, — надо уметь отключаться. Если ты не можешь принять участие в каких-то событиях и вынуждена ждать результата, нужно переключиться на что-нибудь другое. Иначе действительно сойдешь с ума. Пойдем посмотрим этот «Смерч», через полчаса начнется очередной сеанс.

Ника покачала головой.

— Как ты думаешь, — спросила она невпопад, — это может произойти сегодня ночью? Маша сразу поняла, что Ника имеет в виду ограбление.

— Нет, — решительно сказала она, — не думаю. Скорее всего завтра днем. И сыщик наш… то есть Виктор так считает. Так что на сегодняшний вечер выкинь все из головы. Расслабься.

— Но ведь Андрес уже уехал…

— Ну и что?

Никино решение явиться в девять утра в больницу оказалось правильным: Андрес действительно заехал за ней на «Мерседесе», чтобы отвезти на работу.

— Знаешь, любовь моя, — расстроенно сообщил он по дороге, — я вынужден сегодня уехать в Каунас. Отвезу тебя — и сразу в аэропорт. Дела складываются не лучшим образом. Мне нужно срочно встретиться с одним человеком.

— Сегодня? — в замешательстве переспросила Ника.

Андрес мягко сказал:

— Мне очень жаль оставлять тебя одну. Но ведь дядя Павел пробудет в больнице до послезавтра. Я постараюсь послезавтра вечером вернуться. В крайнем случае, вернусь утром на следующий день. И буду тебе постоянно звонить.

В его голосе слышалось искреннее беспокойство — роль заботливого жениха Андрес исполнял в совершенстве.

«Зачем он так поспешно уезжает? — пронеслось у Ники в голове. — Значит… Значит, алиби ему понадобится на завтра-послезавтра. Быстро они, однако, сориентировались в обстановке… Надо срочно предупредить Виктора. Позвоню ему, как только доберусь до телефона».

— Ну что ж, — рассеянно сказала Ника. — Надо так надо.

Андреса удивила ее рассеянность. Он пристально посмотрел на нее:

— А ты, любовь моя, похоже, не слишком опечалена моим отъездом.

— Что ты, — спохватилась Ника, — конечно, я расстроена. Но ведь это действительно ненадолго. И потом, я все равно сейчас все время в больнице у крестного, и мы с тобой почти не видимся…

— Может быть, исправим ситуацию? — прельстительно улыбнулся Андрес. — Я вылечу в Каунас следующим рейсом, а сейчас мы поедем домой… Ты можешь опоздать на работу на часок-другой?

Мысль о возможной близости с ним вызвала у Ники такой испуг, что у нее задрожали руки. Но за последнее время она научилась быстро справляться с собой. Вот и сейчас она чуть виновато улыбнулась.

— Мне бы очень хотелось, но никак. Я и так еле-еле успеваю к первой группе, а заменить меня сегодня некому.

Странно, что раньше Андрес такой активности не проявлял… Ника внезапно вспомнила, как она в Словакии прикладывала тщетные усилия, чтобы затащить его в постель вместо обеда с Жидлицкими. Тогда он желанием не горел. А сейчас сам предлагает, даже «деловую поездку» готов отложить!

— Ну что ж, нет так нет, — холодно сказал Андрес.

Взгляд, которым сопровождались эти слова, Нике совсем не понравился. Андрес явно что-то заподозрил.

«Мерседес» остановился напротив ЦСКА. Ника пересилила себя и поцеловала Андреса в щеку. Она уже взялась за ручку, чтобы выйти из машины, но Андрес повелительным жестом остановил ее:

— Подожди.

Ника взглянула на него:

— Что?

— Я хотел спросить — что-нибудь не так?

Ника изумленно вскинула брови:

— С чего ты взял?

— Мне кажется, ты последнее время меня избегаешь. Вот я и спрашиваю — что случилось?

Ох, правильно она говорила Виктору — актриса из нее никакая! Однако выхода нет — плохо ли, хорошо ли, но эту игру надо довести до конца.

Ника улыбнулась как можно более естественно.

— Ну что ты, любимый, все в порядке. Просто я немного нервничаю из-за крестного.

Андрес взглянул ей в глаза — Ника выдержала этот пристальный взгляд. Тогда он медленно притянул ее к себе и поцеловал в губы — долго, неспешно и умело. От такого поцелуя Ника раньше теряла сознание, но сейчас он никак не подействовал. Ну совсем никак! Значит, власть Андреса над ее телом закончилась! Это открытие так обрадовало Нику, что после поцелуя она улыбнулась Андресу уже вполне искренне:

— До свидания, любимый, мне пора бежать!

Даже язык на слове «любимый» не споткнулся! Захлопнула дверцу, помахала рукой и кинулась к переходу — как раз зажгли зеленый свет.

— Нет, все-таки напрасно мы сюда приехали! — воскликнула Ника. — Нужно было остаться дома.

Маша покорно поднялась:

— Ну, что с тобой делать! Поехали домой!

Ника заколебалась:

— А может, все-таки пойдем в кино?

Маша опять села в кресло:

— Ты уж, пожалуйста, реши окончательно.

Ника задумчиво помешала ложечкой в чашке с кофе.

— Давай еще чуть-чуть посидим.

Маша, вздохнув, принялась доедать клубничное суфле.

После пятиминутного молчания Ника неожиданно спросила:

— Виктор к тебе вчера не заезжал?

— Нет, — удивленно сказала Маша.

— А когда он был у тебя в последний раз?

— Позавчера, когда должен был привезти тебя ночевать. Заехал, объяснил, в чем дело, и уехал.

Ника слегка покраснела:

— А что он тебе объяснил?

Маша пожала плечами:

— Историю с блокнотом. А что еще он должен был объяснять?

— А он сказал, у кого меня поселил?

— А это что, секрет? — Маша доела суфле и отставила блюдечко. — Сказал, что у своей хорошей знакомой.

— Так ты ничего не знаешь! — вздохнула Ника. — Эта знакомая… То есть Света — его бывшая жена!

— Погоди-погоди, — заинтересовалась Маша, — как бывшая? Ты же говорила, что он женат!

— Оказывается, нет!

— Странно… Зачем ему надо было врать?

— Вот и я о том же — зачем? — Ника грустно улыбнулась: — Знаешь, я иногда думаю, что у меня — биополе такое…

— Какое еще биополе? — не поняла Маша.

— Ну почему вокруг меня так много вранья? Кирилл врал, Андрес врал, а вот теперь еще и Виктор тоже, как выяснилось, врет. Может быть, есть во мне что-то такое, что их провоцирует?

— Какую ерунду ты городишь! — возмутилась Маша. — Биополе у нее! Железные предметы к ладоням у тебя не притягиваются?

— Не смейся. Просто я не знаю, что думать.

— Ну, в основном-то Виктор говорит правду, — чуть подумав, рассудительно сказала Маша. — Он майор в отставке, я видела удостоверение. И действительно частный детектив. И то, что твоего крестного хотят обокрасть, — чистая правда.

Маша помолчала, а потом добавила:

— А если Виктор и врет, то очень странно — не в свою пользу. Обычно мужики хорошеньким девушкам представляются холостяками. В крайнем случае, молчат о семейном положении. Тут что-то не так. А эта Света, какая она? Она тебе понравилась?

— Очень! — искренне сказала Ника. — Света просто замечательная! Тебе она тоже понравится, я уверена. И уж она-то точно не врет!

— Не знаю, не знаю… — Маша выглядела как-то обескураженно. — Вообще-то он и не похож на женатого человека…

Маша замолчала, словно ей внезапно пришла в голову какая-то мысль. Ника пристально посмотрела на нее:

— Слушай, а ты сама что о нем думаешь?

— О ком? — теперь Маша явно смутилась.

— О Викторе.

Маша отвела взгляд и слегка пожала плечами:

— Ничего. Что мне о нем думать?

— По-твоему, он хороший человек?

— Я уверена, что он тот, за кого себя выдает, — твердо сказала Маша. — В отличие от Кирилла и Андреса.

— Да, но все-таки в прошлом у него есть загадочная история… Интересно же, правда?

Ника выжидательно смотрела на Машу.

— Мне — нет. — Маша взяла свою сумку и поднялась. — Знаешь, если ты не хочешь идти в кино, давай поедем домой. Мне этот шум начинает действовать на нервы.

Утром, проводив Машу на работу, Ника вернулась на кухню и уселась допивать остывший кофе. Спешить ей было некуда — на работе у нее был выходной. А жаль. Чтобы снять нервное напряжение, ей просто необходимо было чем-нибудь заняться.

Для предотвращения ограбления Ника сделала что могла, и ее участие в операции уже не требовалось. Теперь, когда ловушка поставлена, будут действовать профессионалы. Правда, Виктор обещал позвонить и все рассказать… Но от Виктора не было никаких вестей, — значит, пока ничего не произошло.

Этот Виктор — тоже отдельная загадка и предмет для размышления. Почему-то его присутствие сразу прибавляло Нике уверенности, и начинало казаться, что все уладится и будет хорошо. Она помнила, что еще при первом знакомстве, в Лиелупе, Виктор действовал на нее просто лечебно-терапевтически. При нем, и только при нем она становилась самой собой, не боялась показаться глупой, смешной или непривлекательной, не обдумывала свои слова, а говорила все, что приходило в голову…

Ника допила кофе и принялась мыть посуду: они с Машкой легли спать, оставив полную раковину грязных тарелок. И откуда они взялись, вроде и не ели ничего…

А кстати, Машка как-то странно реагирует на любое упоминание о Викторе. Словно не хочет его обсуждать. Действительно странно: если бы он ей не нравился, она бы так и сказала. Может быть… Может быть, все дело в том, что он ей нравится?

Эта мысль неприятно кольнула Нику. Интересно, а она ему тоже не безразлична? Похоже на то, ведь когда Виктор привез Нику к Свете, он поехал ночью к Маше сам, хотя можно было позвонить и объяснить ситуацию по телефону. Ну точно, если бы он к Маше был равнодушен, так бы и сделал!

Ника помотала головой, чтобы прийти в себя. Нельзя же так! Она радоваться должна, если Машка наконец-то влюбилась! После истории с Оленевым Маша просто на мужиков смотреть не могла! И вообще, Ника не знает человека, который больше, чем Маша, заслуживал бы любви и уважения! Так пусть у них с Виктором все будет хорошо, и дай им Бог…

Ника вздохнула. Если бы сейчас кто-нибудь ей напомнил, что при первом знакомстве она нашла его «старым» и «недостойным внимания», она бы искренне удивилась. И тридцать восемь лет теперь не казались ей удручающей старостью…

Хотя кто знает — может быть, Виктору вовсе и не тридцать восемь? И все-таки хорошо бы прояснить странную историю с его семейным положением. Может быть, при случае спросить у Светы? Не похоже, чтобы она делала из этого тайну, просто Нике было неловко расспрашивать о таких вещах. Но если речь пойдет о Машином счастье, сказала себе Ника, то она готова на все. Можно быть и нескромной. Не ради себя, ради подруги!

После мытья посуды в кухне заняться было решительно нечем. Тогда Ника решила сократить ожидание, занявшись ненавистным делом — уборкой квартиры. Энергия требовала выхода.

Переодевшись в потертые джинсы и ковбойку, она вооружилась тряпкой и принялась шарить по углам в поисках пыли. Пылесос включать она не решилась, он у нее был старенький и страшно гудел, можно было не расслышать звонка. Потом Ника обратила внимание на цветы на окнах, они давно требовали хозяйского внимания. Она перетащила горшки в ванную и стала протирать листья, заметила, что герань и кактусы нуждаются в пересадке, и решила проделать это немедленно. В разгар пересадки, когда руки были по локоть в земле, а вредная колючка впилась под ноготь, в дверь позвонили. Ника кинулась открывать так стремительно, что чуть не свалила горшок с уже пересаженной геранью.

На пороге стоял Виктор — такой элегантный, каким Ника его еще не видела. На нем был длинный темно-синий плащ, шарф в тон, а под плащом — светло-серый костюм. И от него пахло свежестью дорогого одеколона, — видно, Виктор совсем недавно побрился.

Они посмотрели друг на друга — глаза встретились, и оба почему-то смутились. Минуту, если не больше, они стояли рядом: Ника на пороге, загораживая собой проход, а Виктор перед ней.

Виктор первым пришел в себя:

— Можно войти?

— Ой, да, конечно!

Ника посторонилась, не зная, куда деть испачканные руки.

Виктор вошел и улыбнулся:

— Я вижу, вы впали в хозяйственный азарт.

— Ну что? — жадно спросила Ника, не обратив внимания на его реплику. — Какие новости?

— Все кончилось, Вероника Павловна. Кирилл и Марина арестованы. Скорее одевайтесь и поехали к вашему дяде. Павел Феликсович ждет нас.