Теперь на наблюдательном пункте царила тишина, в которой слышно было только напряженное дыхание полутора десятков сотрудников бюро и начальства. Домик на ветвях, построенный с применением специальных заклинаний, чтобы не рухнул под тяжестью аппаратуры и работников, спешно пришлось укреплять дополнительно. И всё равно Гришнак Углукович приказал всем лишним покинуть помещение. Кроме нескольких стажеров аналитического отдела, которые в обстановке, приближённой к боевой, вряд ли чем могли помочь, лишней оказалась и Лоринн, чему, похоже, Гарасфальт был весьма рад. Это слегка удивило Шушу: похоже, остроухий всё-таки всерьёз беспокоился за неё.
Зато отнюдь нелишним оказался один из сотрудников отдела компьютерного обеспечения, давешний молодой практикант, специалист по ловле гремлинов в мобильниках, которого позвали по настойчивым просьбам Харда. Впрочем, тут же обнаружилось, что разбирается он не только в телефонах: на глазах у изумлённой публики нативный горец глянул на один из мониторов какого-то прибора с заумным названием и, мгновенно развинтив и сняв кожух, извлёк из его недр сразу двух противных, пищащих и извивающихся тварёнок. Затем снова посмотрел на монитор и удовлетворённо прищёлкнул пальцами. Подчинённый Гарасфальта, хронологически одарённый техноориентал, благодарно похлопал нативного горца по плечу. Шуша, вглядевшись в извивы, которые чертил на мониторе голубой луч, никакой разницы не заметила.
Теперь она стояла у самого окошка, глядя на широкий просвет между ветвями, в котором открывался вид на защитную полосу и корабль впереди. Вся передняя стенка наблюдательного пункта, скрытая, как надеялись все, от обитателей корабля под надежными защитными заклинаниями, ощетинилась объективами множества приборов. Надежда основывалась на том, что заклинания-сторожки за все эти дни так ни разу и не сработали, сигнализируя о том, что кто-то пытается проникнуть под защиту, разглядеть наблюдательный пункт. Но действительно ли защита работала – сказать было невозможно, по крайней мере, до тех пор, пока о братьях по разуму не будет известно хоть что-нибудь.
Только посмотрев в окуляр одного из магических биноклей, Шуша поняла, почему для наблюдательного пункта было выбрано именно это место. Микроскопическая по сравнению с размером корабля окружность чуть другого цвета, чем остальной корпус, находилась прямо по лучу зрения многочисленных приборов.
– Вон, видишь, левее – большое такое пятно вроде арки? – шёпотом спросил Гарасфальт, выглядывая из-за её плеча. – Это вроде грузового шлюза, видимо. Оттуда как раз те машины огнемётные и вылезли после посадки.
Шуша мысленно сравнила размеры машин, которые она видела в образах, полученных от деревьев ночью, с величиной грузового шлюза и предполагаемого люка для экипажа, и с некоторым облегчением подумала, что, похоже, сами гости из космоса вряд ли много выше, чем средний землянин.
– А зонды откуда вылетали? – так же шёпотом спросила она.
– Зонды – это наверху, отсюда не видно, потом на фото… – начал Гарасфальт, но его прервал Гришнак Углукович сзади:
– Разговорчики! Три минуты до начала, внимание!
Теперь уж многие сдержали даже дыхание. Шуша ощущала нервное ожидание членов делегации OOP, томившихся в десятке метров ниже и левее на земле. Три представителя: глава – руководитель Комитета по межрасовому общению и проблемам, остроухий, и двое помощников – руководитель Отдела по ЧС и руководитель Комитета по культуре, техноориентал и нативный кочевник соответственно. Сейчас они в последний раз, торопливо, но очень тщательно сверяли свои действия с аэропроектниками, пиромантами и экоконтролем на случай непредвиденных действий. На всякий случай периметр защитной полосы уже больше часа назад скрытно, под защитой заклинаний, оцепили военные. Шуша поморщилась: каким-то образом им удалось протащить в густой лес пулемёты и даже несколько лёгких артиллерийских орудий: не иначе, генерал настоял. Она с каким-то непривычным для неё отвращением вспомнила, как ночью он злобно бросил после возвращения в автобус, что, мол, если проделать в корабле дырку бронебойным, небось и геоманты всё тут же почувствуют, и гости незваные сразу себя проявят.
Защитные заклинания были настроены так, что не мешали ей прислушиваться, и она сразу почувствовала, что члены делегации, пожав руки на прощание инструктировавшим их сотрудникам бюро и генералу, пошли к кромке защитной полосы. Техноориентал напоследок шёпотом произнёс: «Иншалла».
Шуша, чуть помедлив, перекрестилась.
Парламентёры в лёгких защитных костюмах (земля на месте посадки всё же фонила, даже несмотря на обработку дезактивантами) вышли на край защитной полосы и остановились, позволяя увидеть себя братьям по разуму. Руководитель Комитета по культуре осторожно, стараясь не делать лишних движений, расчехлил знамя Земли и расправил его. Лёгкий ветерок слегка колыхал полотнище.
На корабле никак не отреагировали. Постояв несколько минут, парламентёры очень медленно пошли вперёд. Шуша чувствовала, как хрустит под ногами у них снежок, ощущала, как проминается тонкий слой пепла. И слышала сзади частое дыхание Гарасфальта, наблюдающего за парламентёрами из-за её плеча.
– Открывают… – сипло прошептал Миша, следивший за кораблём по приборам.
Шушино сердце пропустило один удар, на глазах выступили слёзы: она до боли в них попыталась разглядеть движение крышки люка, но на таком расстоянии это было бессмысленно. Маленькое пятнышко вдалеке, кажется, совсем не изменилось.
– Очень медленно, – дополнил молодой аналитик, когда Гришнак Углукович нетерпеливо сжал его плечо.
И тут же крышка люка словно резко провалилась вглубь или просто растворилась, и из отверстия полыхнул яркий даже на солнце свет, высветивший длинную дорожку на снегу. Парламентёры сбились с шага, остановились на пару секунд и продолжили движение после паузы ещё медленней. Кто-то из аналитиков за спиной, наблюдавший за происходящим в мощный бинокль, ругнулся вполголоса: Шуша почувствовала, что его буквально полоснуло по глазам этим светом.
– Резко повышен УФ в спектре. Видимо, дезинфекция, – прокомментировал пожилой техноориентал.
Она кивнула самой себе: уж очень странным показался ей оттенок луча, снег словно светился сам по себе под ним.
– Е… Есть! – крикнул Миша, его голос пресёкся от волнения. – Стоят! Трое!
Шуша облегчённо вздохнула, хотя из-за интенсивности свечения пока не могла разглядеть в люке никого: трое – значит, поровну с членами делегации, это наверняка специально для контакта! И тут же, спохватившись, вспомнила дело, ради которого и находилась здесь. Люк открыт уже минуты две, а она от волнения даже не попыталась почувствовать корабль!
Она прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться. В тишине слышалось только нервное дыхание полутора десятков сотрудников, лёгкое гудение аппаратуры и частое биение собственного сердца. «Корабль… Корабль…» – лихорадочно думала она, настраиваясь. Но перед ней на месте открытого люка была всё та же непрошибаемая стена – будто часть корпуса корабля! В отчаянии она снова посмотрела на него: свет уже погас, вдалеке она видела тёмную окружность с едва виднеющимися в ней светлыми силуэтами. «Не может быть! Не может быть!» – она снова постаралась сосредоточиться.
– Что не может быть? – тронул её за плечо Гарасфальт. Она не заметила, что произнесла это вслух.
– Гарик, я не чувствую. Я всё равно ничего не чувствую! Ничегошеньки! – одними губами, стараясь, чтобы услышал только остроухий за спиной, сказала она.
Гарасфальт успокаивающе пожал её за локоть.
– Погоди, может, чуть позже. Ничего страшного, – прошептал он.
– Ты не понимаешь! – так же тихо ответила Шуша. – Воздух прошёл туда, в люк, наш воздух! Всё уже должно быть общим. Но там – стена! Он исчез!
– Кто? – не понял остроухий.
– Воздух! Исчез просто! Стал их – и исчез! Тьфу, не могу объяснить! – она в отчаянии покачала головой.
– Совсем ничего? – переспросил Гришнак Углукович сзади. Шуша и не заметила, как он подошёл и встал вплотную к ним.
Она глянула на него и, сжав губы, помотала головой. Директор вздохнул.
– Смотрите! – крикнул кто-то из аналитиков.
Она резко обернулась, Гришнак Углукович и Гарасфальт, пытаясь рассмотреть происходящее из-за её плеч, навалились на неё всем весом.
Из люка выдвинулся трап, трое медленно, в том же темпе, как шли парламентёры, теперь неподвижно стоящие примерно на середине защитной полосы, спускались по нему.
– Какие они, какие?! – крикнула Шуша, не надеясь рассмотреть издалека их фигуры.
– Ты что, не чувствуешь? – очень громко изумлённо спросил Миша.
– Нет! – теперь смысла скрывать своё бессилие не было. По рядам сотрудников сзади прошёл изумлённый ропот.
– Обычные техноориенталы по виду… – растерянно ответил кто-то у бинокля.
Гришнак Углукович бросился к нему. Растерянная Шуша осталась на месте. Гарасфальт утешающе гладил её по плечу.
Ноги троих с корабля синхронно коснулись земли, и она вскрикнула. Этого Шуша вынести уже не могла: чувствовать, как давит на почву и снег их вес, и не ощущать их самих в принципе! Для неё они попросту не существовали.
Гарасфальт и вернувшийся от бинокля Гришнак Углукович снова навалились на Шушу во все глаза глядя из-за её плеч на троих пришельцев, шагающих к земным парламентёрам. Шуша, по настоянию директора, уже выпила сразу по две таблетки каждого средства, прописанного врачом, но всё равно ощущала странное раздвоение: существование видимых и весьма весомых, но абсолютно несуществующих, прозрачных, как воздух, для её способностей геоманта, инопланетян там, вдали, вносило смятение в её душу.
Они шли всё таким же медленным, размеренным шагом, ничуть не напрягаясь и не совершая никаких резких движений. Похоже было, что земное тяготение для них вполне привычно, если только в их серебристых обтягивающих костюмах не скрывалось какого-нибудь хитрого аппарата для регулировки гравитации, раз уж они додумались до антигравитационных двигателей. Шуша снова прикрыла глаза: да, самый высокий из них, слева, весил килограммов восемьдесят пять, а маленький справа – не больше пятидесяти пяти. В отличие от земной делегации, они выстроились по росту.
Из состояния сосредоточенности её вырвало сразу два происшествия. Визгливо заверещал гремлин, выхваченный бдительным Хардом из клавиатуры включённого директорского ноутбука, и тут же наблюдатель у бинокля крикнул:
– Все трое – маскулинопредставители!
Шуша открыла глаза. Нет, с такого расстояния ей, конечно, не разглядеть пол существ. Она вздохнула: всё-таки у неё была надежда, что самый маленький из них будет феминопредставителем. Впрочем, может быть, они подобрали свою группу в соответствии с составом земной делегации. И вдруг она ахнула вполголоса: как же неполиткорректно вышло! О достойном представлении в плане должностей подумали – руководители Комитета по межрасовому общению и проблемам, Комитета по культуре и Отдела по ЧС полностью подходили на роль парламентеров; о представлении хотя бы трёх, наиболее многочисленных рас – техноориенталов, остроухих и нативных кочевников, – тоже; а о репрезентативности в отношении пола – нет… Упустили, так прокололись! Шуша огорчённо покачала головой.
Техноориенталы с корабля подошли к земной делегации и остановились в нескольких шагах. Кто-то до предела выкрутил верньер динамиков, и наблюдательный пункт заполнил звук нервного тяжёлого дыхания всех троих. Делегация выжидала. Это было обязательным условием: начать приветствие первыми только в случае, если братья по разуму будут молчать слишком долго. Никто не был уверен, что они поймут нашу речь и смогут интерпретировать её правильно.
Обе стороны всё так же неподвижно стояли друг против друга. Шуша резко повела плечом: Гришнак Углукович, напряжённый, как струна, не заметил, как вцепился в него когтями. Он пробормотал извинение и расслабил хватку.
Молчание затягивалось.
– Сейчас начнут, – прошептал директор, и Шуша поняла, что он имел в виду: наступала пора выступить представителям Земли.
И вдруг она ощутила тяжёлое предчувствие: так напряжённо и неподвижно стояли существа из космоса, что это было заметно даже отсюда. Они не были похожи на мирных парламентёров. Они не были похожи на мирных парламентёров!
– Отзывайте делегацию! – крикнула, почти взвизгнув от нервного напряжения, она. – Всем назад!
И в этот момент высокий техноориентал с корабля как-то непринужденно, даже лениво, повёл рукой. Никто не услышал ни выстрела, ни даже шелеста, но все три земных представителя пошатнулись и начали медленно оседать на тонкий слой снега… Дыхание в динамиках прервалось.
– Не стрелять! – хотела крикнуть она, чувствуя, что генерал внизу подносит ко рту рацию, чтобы скомандовать, но из сдавленного волнением горла вышел лишь невнятный писк.
– Не стрелять! – рявкнул Гришнак Углукович и бросился к мониторам.
Лиля мгновенно продублировала команду телепатически. Шуша ощутила, как генерал внизу злобно швырнул рацию на походный столик, и только тут смогла, наконец, вздохнуть.
– Кардиограммы по нулям! Энцефалограммы по нулям! Все трое! – крикнул Миша, и Гришнак Углукович горестно покачал головой.
Техноориенталы, видимо, убедившись, что земляне мертвы, развернулись и так же размеренно-медленно, уверенной походкой, пошли к кораблю.
– Отдел аэропроектов! Кто там у вас? – рявкнул Гришнак Углукович в свою портативную рацию.
В ней что-то пробурчали.
– Трёх гемофагов в режиме тумана! Срочно забрать!
– Опасно, светло же! – крикнул кто-то из аналитиков.
– Наши тренированные! Солнце низкое! – махнул рукой директор.
Шуша почувствовала, как из-за кустарника на границе защитной полосы, стремительно, но всё же очень плавно, даже изящно, вытекают три туманных струйки. «Быстрее, быстрее!» – молила она, но туман закручивался кольцами в слабых из-за окружающих деревьев воздушных потоках, и продвижение гемофагов на защитную полосу стало замедляться. «Ну же, ну!» – скомандовала она самой себе, пытаясь отвлечься и сконцентрироваться, и это ей не сразу, но удалось. Она молила, чтобы решение проблемы нашлось здесь, а не где-нибудь в Гималаях, и даже вскрикнула от радости, когда почувствовала, что можно справиться своими силами.
– В Вологде выключить подстанцию на минуту! – крикнула она, бросившись к Гришнаку Углуковичу.
– Спокойно! – рявкнул тот. – Аэропроектники работают уже!
Она чуть не рассмеялась от простоты решения. Одним прыжком вернулась к окну, и с вновь вспыхнувшей в душе надеждой увидела, что три струи тумана уже обвивают неподвижные тела земных парламентёров.
«А эти? Эти?!» – подумала она с ненавистью о врагах с корабля и только сейчас нашла взглядом три крошечные фигурки, уже подходившие к трапу и не обращавшие ровно никакого внимания на происходящее за спиной. Показывают пренебрежение? Или… Не разглядели?
Только сейчас она поняла, что спасательная операция в прямом смысле слова висит на волоске. Уничтожить гемофагов в режиме тумана проще простого. Лёгкая взвесь водяного пара, скрепляемая лишь силой магии и тем неощутимым, что называлось душой, не выдерживала ионизирующих излучений, развеивалась без следа. Да, гемофаги бюро были тренированными, они могли выдержать небольшую дозу радиации от низкого осеннего солнца, но свет чуть с большим содержанием УФ, хотя бы эта их дезинфекция… Почему же пришельцы не действуют? Почему ещё не убили спасателей?
– Глазам своим не верю… – ошеломленно произнёс Гарасфальт. – Неужели даже заклинания не бросят…
Только едва расслышав его слова, она вдруг поняла, какой гам царит на наблюдательном пункте. Сотрудники, перебивая друг друга, комментировали ход спасательной операции, наблюдая за ней по приборам, Гришнак Углукович орал в рацию и диктовал телепатические приказы Лиле…
Она снова повернулась к окну. Отверстие люка корабля опять озарилось, отбросив световую дорожку на снег. К счастью, слишком далеко от гемофагов: полосы тумана уже протягивали щупальца к лесу, тела были словно укутаны в плотные коконы. Инопланетяне вошли в корабль.
– Шуша… – всё так же потрясённо проговорил остроухий. – Я даже боюсь сказать, настолько это нелепо…
Она озадаченно воззрилась на него, сама не представляя, верить ли своим глазам, – никакой реакции пришельцев на спасательную операцию!
– Они не попытались даже проверить наши заклинания, понимаешь? Они, похоже, даже не поняли, что на поле работают гемофаги и аэропроектники… Хочешь вывод, хочешь? – глаза остроухого лихорадочно блестели.
Шуша отрицательно покачала головой, догадавшись, что он может сейчас сказать.
– Успокойся. Логичнее предположить, что это всё – демонстрация силы. Пусть, мол, мы видим, что им на нашу возню наплевать.
– Может быть, – кивнул, соглашаясь, остроухий. – Но я всё же доложу о своём предположении директору.
– Обсуди сначала со своими, – посоветовала она ему.