После поголовной эвакуации жителей Тотьмы в городе работали только две столовки, и качество еды резко упало: теперь готовили эмчеэсовские повара. После порции резиновых сосисок с серыми макаронами Шушу потянуло в сон. Немудрено: за последние сутки она спала совсем немного, даже если считать лёгкую дрёму в салоне самолёта, летевшего из Алатыря в Чебоксары. Несколько минут, не вставая из-за стола, она размышляла, не стоит ли пойти домой, соснуть хотя бы пару часов, тем более, что уточнять детали плана ей требовалось не особо: она вполне представляла себе уже, кто и что потребуется для его выполнения. А если что – бюро на то и было бюро, что ни в чём не знало отказа, и раздобыть при неожиданной необходимости желаемое Гришнак Углукович мог за несколько часов.
Однако дело, которое ей надо было обсудить с Хардом, действительно было неотложным, и Шуша, вздохнув, всё-таки встала, вышла из тёплого кафе и направилась к складу. Окончательно стемнело, и теперь стали заметны разительные перемены в облике Тотьмы: хотя уличное освещение оставили, окна почти во всех домах были тёмными. Тропинки к калиткам и ступеньки выходящих на улицу крылечек, которые раньше чистили жители, теперь присыпал снег, и это придавало городу вид давно заброшенного. Здание склада посреди тёмных домов выглядело таинственным светящимся кристаллом.
Она толкнула дверь и сразу же с отвращением передёрнула плечами: извлекаемый из какого-то прибора с кнопками и проводами гремлин верещал отчаянно и противно. Весь наличный состав IT-отдела сгрудился за столом, на котором прибор стоял, нативные горцы, перекинув бороды за спины, держали в руках сложные инструменты. Слышался голос Харда, отдающего команды. Все вместе напоминало операционную.
Шуша решила подождать на улице. Постояв пару минут у окна, из-за которого визг гремлина звучал не так громко, она, наконец, дождалась момента, когда рыжий сисадмин торжествующе поднял зажатую тонкими щипчиками извивающуюся тварь над головой и затем отправил её в стоявшую на столе огромную стеклянную банку с притёртой крышкой. Визг заглох, и Шуша решила войти.
– Оооо, кто к нам пришёл! – почти простонал от восторга нативный горец, бросаясь к ней. – Какое счастье, что ты почтила своим вниманием наше скромное жилище ещё раз! Как жаль, что мои братья уехали! Я бы тебе сейчас вручил твоё удостоверение…
– И я тоже рада! – решительно попыталась прервать поток комплиментов и словесных изъявлений восторга Шуша и, не дав Харду опомниться, продолжила так же громко: – Я была искренне рада познакомиться с твоим родственником Винтом, именно он снимал нас с Гарасфальтом в Домодедове!
Лицо сисадмина скривилось в гримасе досады.
– Аааа… Этот… – протянул он. – Отщепенец.
– Почему? – удивилась Шуша. – Мне кажется, оператор телевидения – вполне техническая специальность…
– Творческая личность, – с осуждением ответил Хард и вздохнул. – И откуда это у него…
Он презрительно махнул рукой, ставя точку в разговоре о непутевом родственнике, и уже с надеждой спросил Шушу:
– А ты как, ноутбук-то опробовала? Шуша смутилась.
– Нет, Хардушка, извини. Не было у меня времени. Но я обязательно, обязательно этим займусь в ближайшее же время!
– Ну что ж ты такая нерасторопная-то, а?.. – пожалел сисадмин. – Ну ладно, печально, конечно… Кстати, забыл! Папа распорядился присвоить тебе ещё одно звание – за проявленное мужество и героизм в деле спасения мира от угрозы оружия на делящихся…
– Хард! – снова повысила голос Шуша. – Давай потом, ну серьёзно, у меня дело есть!
– Как? Тебе даже не хочется знать… – разочарованно протянул нативный горец.
– Хочется, но сейчас время не ждёт, пойми! – Шуша ласково положила ему руки на плечи и просительно заглянула в светло-голубые глаза с воспалёнными от постоянного вглядывания в мониторы и недра приборов веками.
– Ну ладно, ладно, – уступил Хард. – Что там у тебя?
– Слушай, такое дело. Ты мог бы вывести для меня новую породу гр ем ли…
– Цыц! – Хард шарахнулся, глядя на неё с неподдельным ужасом. – Дурила! Тихо!
– Извини… – робко ответила Шуша, растерявшись из-за такой реакции. – Я не хотела…
– Пошли, – Хард махнул бородой, призывая её в уже знакомую подсобку, где она получала от него ноутбук.
Недоумевающей Шуше ничего не оставалось, как проследовать за ним.
– Кто тебе рассказал?! – гневным шёпотом накинулся на неё Хард, плотно прикрыв за собой дверь в полутёмное помещение.
– Что? – не поняла Шуша.
– Не прикидывайся! Давай, рассказывай! Винт, что ли, проговорился?
– О чём, Хард? Да мы с ним минуты три только…
– Значит, сама догадалась? – немного остывая, спросил сисадмин.
Шуша озадаченно молчала.
– Ну, говори! – настойчиво потребовал он.
– Хард, честное слово, я вообще не понимаю, о чём ты… – пробормотала она, и вдруг до неё дошло. – Боже мой!.. Ты хочешь сказать…
Теперь сисадмин явно выглядел смущённым.
– Ладно… – с усилием протянул он. – Раз ты друг гно… Тьфу нативных горцев… Тебе можно…
Он уселся на какой-то ящик и поднял глаза. Шуша осталась стоять, опершись спиной о стеллажи.
– Да, мы сами их создаём. Не со зла, пойми. Просто в учебных целях. На третьем курсе каждый студент должен создать гремлина. Чтобы лучше знать, как с ними бороться. Вот такие дела…
Шуша смотрела на нативного горца с открытым ртом. Что там говорил генерал насчёт того, почему гремлинов так до сих пор и не вывели?.. Ничего себе учебный процесс!
– Но Хард… Зачем же вы их… выпускаете?
Сисадмин замотал головой так энергично, что его борода закрутилась вокруг его шеи.
– Ни в коем случае! У нас всё под контролем! Вывел, проверил действие на учебном оборудовании, сдал результаты преподавателю – и уничтожил! – почти закричал он, рывком освобождая шею от удавки-бороды.
– Так как же…
– А вот так! – начал Хард и резко понизил голос. – Есть у нас… Отщепенцы похуже Винта… Хацкерами себя называют. Это на старом гномьем знаешь, что значит? Подрывник чужих шахт, вот. Вот они и… Боремся мы с ними, но… Такие они. Одного поймаем – два других появятся…
Он сокрушённо помотал головой.
– Ясно… – протянула ошеломлённая Шуша. – И… Зачем это они?
– По-разному. Кто-то в личных целях, например, чтобы гремлины им из чужих компьютеров сведения воровали… Кто-то просто так. Для развлечения.
– Хм… – Шуша задумалась. – А не мог бы ты найти для меня такого… хацкера?
Хард выпучил глаза, потом резко замотал головой и замахал руками.
– Ни-ни-ни!!! С ума сошла! Чтобы я, да… Ни в коем разе! Я – честный сисадмин! Никого из них…
– Ладно, ладно! – прервала его Шуша. – Ну, а кто бы мог? Хард поднял на неё глаза, полные муки, затем зажал себе рот ладонями и проныл сквозь пальцы что-то невнятное.
– Поняла. Знаешь, но говорить не можешь… Придётся, видимо, Гришнака Углуковича просить, раз так. Он наверняка хацкера найдёт…
Она вздохнула и пошла к двери. И обернулась, почувствовав, что сисадмин дернул её за куртку.
– Не надо Гришнака Углуковича! – прошептал Хард еле слышно. – Не надо! Я тебе сам… Гремлина создам. Какого тебе надо. Ты же друг…
– А ты… можешь? – с сомнением спросила Шуша.
– Дерьмо тролличье! Тьфу, экскременты горноориенталов… Ты за кого меня принимаешь? – возмущённо зашептал Хард. – Я ж сисадмин, а каждый сисадмин может вывести гремлина! Мы же бороться с ними призваны! Значит, и создавать умеем! Знаешь, каких? Покруче некоторых хацкеровских будут! Хочешь, я тебе саморазмножающегося сделаю?
– Саморазмножающегося? – она заинтересовалась.
Вот это было предложение! И оно идеально подходило для её целей!
– Ну, рассказывай! – прошептал Хард. – Только тихо. Шуша оглянулась, подтащила ближайшую коробку к ящику Харда и села напротив. Разговор предстоял долгий.
– Ну, давай уточним список, – деловито проворчал Гришнак Углукович и потянул к себе листок с несколькими строчками, написанными Шушей.
Она так и не успела отдохнуть: разговор с Хардом действительно вышел очень долгим. По мере её рассказа сисадмин то принимался невнятно ругаться, то надолго замолкал, шевеля в задумчивости бровями и бормоча что-то, то засыпал Шушу вопросами, изобилующими такими профессиональными терминами, что ей приходилось переспрашивать и подолгу выслушивать путаные объяснения нативного горца… Однако главное было сделано: он признал, что может сделать и сделает гремлина с требуемыми характеристиками, которые Хард настойчиво именовал не особенно относящимся к предмету их разговора термином ТТХ.
– Ну что же… Всё в пределах разумного… – пробормотал директор, изучив листок. – Только вот с физиками немного сложно будет. Для наших целей не любой, закончивший физфак, подойдёт.
– Почему же? Насколько я понимаю, теорию распада делящихся материалов знают все физики, а на соответствующих отделениях и практику, – удивилась Шуша.
– А ты вспомни, какой шум поднялся, когда излучение от двигателей корабля в первом приближении изучили, – посоветовал Гришнак Углукович, на секунду подняв глаза от списка и глянув на Шушу.
– Хм… Да… – задумалась она.
Обнаружение в спектре выхлопа дюз частиц с заумным названием, существование которых ранее признавалось только теоретически, и впрямь, повергло научную общественность сначала в шок, а затем вызвало бурю эмоций. Шуша мрачно покачала головой, вспомнив, как, сидючи в бюро на казарменном положении, для развлечения лазила по сети на профессиональные форумы физиков: неужели и десяти дней не прошло с тех пор? Вряд ли за это время хоть кто-то особенно продвинулся в изучении этих частиц…
– В общем, за трое суток наскребём кого-нибудь. Обратимся к теоретикам, которые разрабатывали эту гипотезу… Может, сами откликнутся, может, посоветуют какое-нибудь… юное дарование. Но на успех по этому пункту плана особенно не рассчитывай, – вздохнул директор. – Ну и ещё проблема. Гораздо более серьёзная, прямо скажем.
Он отложил листок в сторону и скрестил руки на груди.
– Насколько мне стало известно, среди персонала региональных бюро и спасателей МЧС Джеков О'Фонареллов в настоящее время нет. Но ты особенно не переживай: я получил от Отдела по ЧС санкцию на глобальный поиск, сейчас проверяются все болотноориенталы этой расы на то, проходил ли хоть кто-нибудь из них соответствующее обучение. Нам, сама понимаешь, и гражданские врачи, и лётчики какие-нибудь подойдут, и полиция, их тоже учат в экстремальных ситуациях действовать. Вопрос только в том, согласятся ли они на такое… прямо скажем, безнадёжное предприятие.
– Ну, если что… – протянула Шуша и замолчала.
Продолжать не хотелось.
– Да, если что, – понял её мысль директор. – Можно, конечно, в приказном порядке гемофагов послать. Только много ли ты с ними сделаешь-то? Эта ультрафиолетовая дезинфекция – почти верная смерть для них. Разве что успеют куда-нибудь в вентиляцию просочиться до того, как её снова включат при закрытии люка…
– Мне кажется, они не будут больше дезинфекцию включать, – начала Шуша, но директор её прервал:
– Кажется, не кажется… – махнул он рукой. – Ничего не известно. И к тому же – как гемофаги в условиях радиации работать будут? Угомонись, найдём Джека наверняка.
Шуша пожала плечами, размышляя о том, что без помощи Джеков или гемофагов придётся ставить только на гремлинов, что крайне опасно именно в этой части плана. Проблема в том, что в своих нетелесных формах болотноориенталы и гемофаги крайне уязвимы для ионизирующего излучения – мелкая взвесь водяного пара или сложное соединение болотного газа с воздухом, которое поддерживали в более-менее стабильном состоянии лишь магия, и то невесомое, что зовется душой, попросту развеивались под воздействием радиации. И если болотноориенталы всё-таки смогут выдержать небольшие её дозы без особого ущерба для себя, то гемофагам, тем более, нетренированным, противопоказан даже солнечный свет. А ведь проникнуть в корабль, минуя дезинфекцию жестким ультрафиолетом в тамбуре, – это только четверть дела…
– Вы только меня предупредите заранее, чтобы я с Хардом переговорить успела. Да, а всё-таки можно узнать, что сказала генсек? В подробностях, я имею в виду.
Директор мрачно хмыкнул.
– Она-то согласна. Полностью. Вопрос – разрешат ли ей?
– И всё-таки? – не отставала Шуша.
О согласии Вильриэли Гришнак Углукович сообщил ей сразу как она вошла: иначе бы всё их обсуждение не имело смысла. Но сейчас он фактически повторил собственную фразу и это не устраивало Шушу: ей надо было знать, не будет ли каких-либо ценных дополнений к плану от самой генсека.
– Ох, утомила ты меня… Сначала она, конечно, говорила, что бред полный и участвовать в этом она не собирается. Что живая генсек в случае провала плана и безоговорочной сдачи гораздо полезнее всем расам, чем мёртвая. Потом, когда я донёс до неё основные детали, долго молчала. Затем повторила, что бред, но бред гениальный, и предложила побредить ещё, – директор усмехнулся, и Шуша поняла, что он рассказывает ей истинную правду: разговор проходил именно в таких выражениях. – Ну, а потом, когда рассказал всё… Она сказала, что бред не просто гениальный, он ещё и очень увлекательный, и она с радостью будет участвовать в этом приключении.
– Ей разрешат! – с радостью сказала Шуша. – Она же сама ничем не рискует!
Директор расхохотался.
– Ну ты и наивная ещё! Неужели она будет раскрывать все детали плана? Даже только тем, кто отвечает за её безопасность? Ты помнишь, что творилось у бюро полторы недели назад? А ведь всего-то, как оказалось, у уборщицы в Тихоокеанском бюро сын техником на телевидении работал…
– Поняла, – вздохнула Шуша. – И что будем делать, если ей не разрешат?
– А, что-нибудь придумаем… – как-то беспечно махнул рукой директор.
Было видно, что он очень устал, хотя и держится, и сейчас не желает рассуждать на эту тему. Шуша решила закончить разговор.
– Ладно… Я пойду, если всё… – пробормотала она. Директор кивнул головой, отпуская её. И только когда она уже подошла к двери, снова её окликнул.
– Шуша… Слушай, я одно могу тебе сказать: не волнуйся, она сама, – он указал пальцем вверх, намекая на генсека, – настолько нас поддерживает, что обещала найти самого лучшего стилиста. Настоящего эльфийского. Может, даже лучшего из лучших.
Шуша улыбнулась и благодарно кивнула.